Два корабля

Глава 17. Предатель

3.12.4079 г. от Р. Х. Прибалтика.

— Сэр… Северо-западная ЛЗК «Лима», потерян контроль над реактором. Энергии в накопителях осталось на десять минут. ЛЗК линии «Омега» подвергаются непрерывному давлению со стороны противника. Через сорок минут мы потеряем всю стационарную ПВО! — заместитель Смита, глядя на начальника, замер в ожидании приказа. В его взгляде плескалось отчаянье пополам с безумной надеждой и верой в командира. Кумира, который вот-вот сейчас найдёт выход, как это уже не раз происходило. И всё будет хорошо: они устоят, и этот бой не станет последним на континентальной Европе, а война не продолжится на пороге дома.

Смит оторвался от тактической карты и мрачно осмотрел зал:

— Командиру четвертого батальона код «749392»! Остальным код «98»… — прозвучал спокойный и уверенный приказ.

— Но Сэр! Это приказ отступать!

Не обращая внимания на истерику заместителя, всё тем же, безжизненным голосом Смит продолжил:

— Все управление перевести на меня. Остальным немедленно покинуть командный центр! — и уже намного тише добавил. — Мы проиграли…

— Я остаюсь, Сэр! — выпалил внезапно всё понявший заместитель. И долгие беседы Смита с командирами подразделений, и странные переводы кадров, и почему ставший в результате самым боеспособным четвертый батальон, держали в резерве. В этом батальоне, как он теперь понимал, оказались самые преданные Смиту люди. А зная своего командира не первый год, понимал он и то, что там сейчас только те, кто согласился остаться добровольно. Майкл не собирался бросать их здесь умирать одних, ведь он лучший оператор системы тактического управления на этой войне… По крайней мере, в АСГ.

— Нет! Ты! Эвакуируешься вместе со всеми, — внезапно прорычал Смит. Его обычно ничего не выражающий взгляд, наполнился холодом стали.

Майкл внезапно почувствовал, что он скорее с голыми руками выйдет против русской боевой машины, которые с неумолимой неспешностью «тяжелого асфальтоукладчика» перемалывали линии обороны АСГ, чем будет оспаривать приказ.

— Здесь… — палец Смита указал на общую стратегическую карту, где небольшое синее пятно обозначало контролируемую АСГ территорию. — Полтора миллиона человек, которые должны вернуться домой, — и уже тише добавил. — И ещё… Делай что хочешь, но МОЯ корпорация, должна остаться независимой! Это приказ!

— Сэр!?

— Уходи… И не волнуйся. Про этот разговор, он не узнает…

— Сэр, я горд, служить под вашим командованием! — Майкл, вытянувшись как на параде, отдал честь.

— Иди!

Смит проводил заместителя взглядом, и когда двери командного центра за ним закрылись, покачал головой. А когда опять повернулся к тактической карте, то откуда-то нежданно пришла мысль: «А ведь не в первый раз Русские штурмуют этот город…»

— Командиру четвертого батальона! Эвакуация начата! Начинайте выдвижение на позиции. Вы должны выиграть для них три часа!

— Принято продержимся…

— И не геройствуйте… Уйдёте последними. Но уйти должны живыми.

Словно что-то почувствовав, противник усилил нажим и на тактическом модуляторе перед Смитом возникли десятки сообщений. Тройка тяжелых пехотинцев требовала помощи, оказавшись слишком далеко от своих, чтобы они смогли их прикрыть. На левом фланге взвод русских молниеносной атакой вклинился в позиции отходящей пехоты…

Одновременно в десятках мест, словно клинки, позиции прошили указатели направлений удара. Кажется, ещё чуть-чуть и противника уже не остановить… Но, спокойные движения, уверенные приказы и векторы атак вязнут, а к передовой подтягивается бронетехника и люди.

Пехотинец остервенело, водит изрыгающим пламя стволом. Время тянется как резина, но все равно неумолимо отсчитывает свой ход. Весь боезапас выходит в ноль, а палец продолжает, давить на спуск… В метре от него с шипением проносится реактивный снаряд из РПУ, накрывая атакующих. Солдат в изнеможении опускается на обломок бетона. В голове только одна мысль: «Жив… Всё ещё жив». По шлему пару раз стучит перчатка, и он внезапно понимает, что в ушах звучит голос что-то орущего ему капрала:

— Вали отсюда!

Кивком подтвердив, что всё понял, парень подхватывает пулемет и пригибаясь бежит следуя указаниям батл-навигатора. Капрал проследив, как тот скрылся за углом здания, сказал в коммуникатор:

— Первый раз парень на острие попал… Заклинило слегка, — взмахом руки обозначив направление, он уверенно зашагал вперёд. Ему было плевать на проигранную войну и на то, что это может быть его последний бой. И на Смита, ему по большому счёту, тоже было плевать. Он шестьдесят лет отслужил капралом и просто считал, что не умеет делать ничего другого. Сейчас он уверенно вел своих ребят вперёд. Смит просил дать время на эвакуацию, когда станет совсем плохо. Ну, хуже может и бывает, где-нибудь в другом месте, и в другое время. А вот сейчас есть сейчас. И он здесь, а не там…

Смит, наблюдая движение подразделения, удовлетворенно кивнул, переключая внимание на другой участок боя. Каждая минута давала время эвакуационным транспортам, и от побережья уходили понтоны, увозя по две тысячи человек каждый. Один раз за сто двадцать очень, очень длинных секунд…

Соотношение сил явно не в пользу обороняющихся, вот только как показывает история, последние сражения слишком кровопролитны и обходятся атакующим очень дорого. Ведь обороняющиеся уже не стремятся к победе, а только берут цену с нападающих за победу. Расчёт прост: чем дороже она обойдется, тем больше будет уважение к проигравшим. Правда, тут как повезёт.

Движение руки направляет в возникшую брешь в линии противника отделение пехоты. На участке в триста метров русские бойцы откатились назад. Правда, только для того, чтобы дать возможность танкам второй волны выйти на позиции и выровнить линию атаки, ощутимо разорванную успешными контратаками пехоты АСГ. Смит хорошо запомнил урок, который ему преподал русский спецназ и прекрасно знал, могут сделать из боевой машины несколько пехотинцев.

Четырнадцать часов непрерывного напряжения, тысячи команд, брошенные в бой резервы и один вопрос: «Почему нигде нет этих чёртовых дройдов?».

— Четвертый батальон! Код 98!

Выделив группу вертолётов, он всё таким же уверенным движением бросает их в бой. Они уже не решат ничего, а несколько пилотов, скорее всего, погибнут. Зато дадут время остаткам четвертого батальона добраться до эвакоцентра. Центр управления наполняется тревожным сигналом, навстречу крылатым машинам устремляются стартовавшие, откуда только возможно сотни БПЛА. Секунда и небо прочерчивают следы выпущенных ими ракет.

Тридцать минут. Именно столько времени неумолимо сжималось кольцо вокруг командного центра. Сообщения о потерях монотонно шли одно за другим. И также быстро окрашивались в чёрный цвет значки солдат четвёртого батальона.

Ещё раз убедившись, что остался в полном одиночестве, Смит набрал код. Дисплей высветил заставку установки соединения, а через пару секунд она сменилась лицом молодой и явно чем-то сильно озабоченной девушки:

— Джеймс?

— Доброе утро Татьяна… Давно меня так не называли…

— Какое оно к чёрту доброе! Что вообще происходит? — раздраженно спросила собеседница, известная узкому кругу лиц как глава НР.

— О чём ты? — Смит остался, абсолютно спокоен.

— Почему ты не в Северном командном центре?

— Значит, его вы уже взяли… Сколько транспортов ушло?

— Четыре… — в голосе Татьяны проскальзывает оттенок вины и сожаления

— А здесь ушли все. Жаль, что Коллинз не справился…

— Он и не мог справиться! Тут две тысячи дройдов.

— А почему здесь их нет?

— Да потому что давали время на эвакуацию! А ты, идиот, полез командовать сам. Ты хоть понимаешь, чего стоило организовать твою тихую эвакуацию без присутствия посторонних?

— Представляю… Это не важно… Ты еще хочешь знать, кто у вас является агентом АСГ?

— Да…

— Тебе не повезло. Нынешнему Председателю Совета Корпораций удалось найти подход к Главе Управления, и они договорились…

— Доказательства есть?

— Данные передаются.

— Вот сука… — Смит внутренне улыбнулся, промелькнувшему блеску в глазах Татьяны, он хорошо знал этот взгляд. — Чем он его купил?

— Власть, — пожал плечами Джеймс.

— Идиот, ему что, её было мало?

— Для некоторых мало не бывает. Посмотри данные, очень интересные записи. И ещё… они знают твой секрет. Как они его узнали, мне не известно. Но, они почему-то уверенны, что это ты контролируешь суперкрейсеры… и им очень страшно…

— Теперь у них для этого действительно есть причины. Продержись еще минут двадцать и мы тебя вытащим.

— Не нужно. И будь подальше от этого места. Здесь сейчас станет жарко.

— Что ты… Чёрт не делай этого… Там наши люди!

— Которые только что уничтожили моих! Мои сожаления… — движением руки Смит прервал связь. Задержав на секунду взгляд на погасшем экране, он четко и громко произнёс. — Готовность ракетного удара…

— Цель? — прозвучал вопрос, заданный мягким женским голосом.

— По моей позиции…

Саперы, готовившиеся к подрыву дверей бункера командного центра, мрачным кубом замершего посреди руин города, бросились врассыпную. Десантники напряжено замерли, беря на прицел открывающийся вход. Навстречу им шагнул подтянутый человек в простой повседневной форме, с выражением огорчения и одновременно удовлетворения на жестком волевом лице. Вокруг разнесся усиленный громкоговорителями приказ оставаться на месте. Окинув взглядом замерших в напряжении солдат, Джеймс Смит громко и четко произнес: «Сейчас»!

Висевшая с незапамятных времен на орбите, всеми забытая орбитальная установка ядерного щита НАТО, пятьдесят лет претворяющаяся мёртвым куском металла и не реагировавшая на внешние сигналы, внезапно ожила и приступила к выполнению боевого алгоритма:

Стартовый затвор N1.

…отказ.

Стартовый затвор N2.

…отказ.

Стартовый затвор N3.

…отказ.

Стартовый затвор N4.

…отказ.

Стартовый затвор N5.

…отказ.

Стартовый затвор N6.

…отказ …перезапуск системы.

Стартовый затвор N1.

Запуск ракеты произведён.

Целенаведение передано.

…отказ системы.

Прошитая лазерным лучом, ракетная установка исчезла в пламени бесшумного взрыва. Орбитальная платформа, уничтожившая ее, проигнорировала боеголовку, несущуюся к земле, посчитав нерациональным расходовать энергию. Координаты прогнозируемой точки попадания находились на территории противника, в зоне действия генераторов энтропийного поля…

Яркий свет, словно бритва полоснул по глазам, на микросекунды опередив затемнившееся лобовое стекло вертолета. Вся критически важная электроника мгновенно отключилась от внешних цепей и перешла на автономное питание. Надсадно взвыв, турбины на диком форсаже бросили машину в небо, стремясь вытолкнуть её как можно выше. По внешнему корпусу заметались разряды, а в панели приборов раздался сухой треск и легкий дымок заструился по кабине. Механический альтиметр, словно обезумев, накручивал метры: за несколько секунд меняя значения с трехсот до двух тысяч. Людей довольно ощутимо прижало перегрузкой.

Двигатель, отработав аварийную порцию топлива выключился. Щелчок реле в специальной камере воспламенил выделяющий газ химический состав, тем самым создавая необходимое давление и помогая аварийной гидравлике развернуть лопасти. После чего вертолет начал падать в режиме авторотации…

…что со мной?

Травмирована сетчатка глаз. Зрение восстановиться через пятнадцать минут.

…понятно… что произошло?

Термоядерный взрыв прямо по курсу следования на удалении сто пятьдесят километров.

…можешь дать картинку напрямую с камер скафа?

Выполняю.

Дмитрий протянул руку и дернул за рычаг аварийного запуска систем вертолета. Словно нехотя вспыхнули несколько индикаторов и по экрану панели приборов понеслись сотни сообщений о действиях интеллект-системы, берущей ситуацию под контроль.

— Скала, ты случайно не знаешь, что это было? — Спросил Дим, как только заработали двигатели и раскрутившиеся на полную катушку лопасти выровняли вертолет.

— Термо…

— К чёрту подробности! Меня интересует: как получилось, что мы летели прямо в эпицентр этого чего-то?

— А почему ты решил, что мы направлялись в самый эпицентр?

— Да вот, понимаешь, только что сравнил координаты орбитального удара и нашу конечную точку полёта. Напомни мне поинтересоваться у Первого: почему на орбите присутствуют средства ядерной бомбардировки, да ещё и не наши…

— Заначка предшественника Джеймса…

— Ясно, спасать нам уже некого. Скажи мне пожалуйста, он того стоил? Там, как ни крути, два наших батальона пехоты и выживших, судя по всему, будет очень мало…

— Знаешь, кто у нас крот оказывается?

— Ага, твой замечательный начальник ГРУ…

— Откуда ты?

Скар не видел её лица, но по проскользнувшему на грани ощущений удивлению в голосе, догадался, о чем спрашивает девушка. В своем отношении к которой, кстати, он давно и прочно запутался. Посчитав, что проще будет не придумывать никаких моделей поведения и не подстраиваться, а продолжать вести себя точно также, как делал это с самого начала. Поэтому он честно ответил:

— Он один по результатам тотальной проверки вне подозрений.

— Считаешь этого достаточно, чтобы считать предателем именно его?

— А ты нет?

— Нужны более серьезные доказательства, чем твоё мнение…

— Спорим, теперь они у тебя есть?

— Есть.

— И что будешь делать?

— На стейки козла порежу…

— И зажаришь… — улыбнулся Дим. — Барбекю из козлятины никаким соусом не спасешь… Вонять будет…

— Ничего переживу.

— Есть менее ароматный вариант…

— Делись.

— А если я ему отдам эту «коробочку»…

— С ума сошёл?

— Спокойно бабка. Всё продумано, — ответил Дмитрий, меняя целеуказание Инку вертолета на курс к столице.

— Смотри, ошибёшься — похороны будут за счёт государства…

— Знаю… В утилизаторе. И возможно прямо в скафандре.

— Что?!!

— Татьяна Михайловна, поделитесь секретом: каково это столько жить?

— Сам догадался или кто подсказал?

— Заподозрил давно, когда ещё нам награды выдавали. А доказательства появились совсем недавно…

— А если я скажу, что ты ошибся?

— Попробуй…

— Ты ошибся, — с легким оттенком веселья прозвучало в ответ.

— Тогда поменяй манеру отвечать на вопросы, и сотри запись беседы с Джеймсом Смитом…

— Ах ты наглый мальчишка! Влез ко мне в систему?

— Зачем мне это надо? Делать больше нечего что ли? А вот посмотреть, что идёт через ретранслятор вертолета, это да. Как пилот-контролер, я просто обязан отслеживать все операции системы…

— Канал шифрованный, — Татьяна явно растерялась. Такого поворота она не ожидала.

— Ключом и алгоритмом «дяди Васи»… Кстати, если отбросить всё остальное, откуда они тебе известны? Их знало всего четыре человека. Двое точно умерли…

— Сейчас и третий скоропостижно скончается… — услышав такое заявление главы НР, Скар лишь слегка усмехнулся. Третий, кому был известен код, умер очень давно, но в то же время был как будто жив. Вопрос к философам, считать ли человека обладающего знаниями, опытом и памятью, а так же обладающего настолько сходным мышлением, что это позволяет воспринимать чужие навыки как свои, тем самым, что почил века назад? И если для Татьяны, похоже, таких вопросов не было, то для самого Дмитрия всё было не столь однозначным. Он считал немного иначе, но играет ли это роль, если другой человек придерживается своего мнения в этом, исключительно философском, вопросе? Юристы точно будут иметь несколько самобытное мнение, определяемое не логикой и объективными явлениями, а исключительно в соответствии с «де юре». Ничего такого говорить в ответ он, конечно, не стал, а только тихо проворчал:

— И через месяц буду к тебе по ночам являться.

— Тебе будет неуютно в моих кошмарах

— А я живьем и с коньяком. Или думаешь, что было сложно сообразить, как создать резервную колонию биоботов?

— До тебя никто не догадался…

— Да и я не догадывался. Просто спросил у Первого как это сделать. Он и рассказал.

— Ему то зачем?

— Спроси у него… Хорошие, кстати, машинки. Похоже, что специально под противодействие электромагнитному импульсу заточены…

— Спрошу… Обязательно спрошу… И не уходи от темы… Если тебе понадобится эта колония, тогда ты дурак и неуч. И до своего прародителя тебе, даже если и обладаешь всеми его знаниями, ещё расти и расти.

От этого, слегка покровительственного нагоняя, Дим почувствовал себя несколько неуютно. Только что, ему одной фразой продемонстрировали, что его выводы в корне не верны. И вопрос, что теперь делать с этим пониманием, вызывал у него серьезное беспокойство.

— А для долгой жизни ничего и не нужно, — продолжила делиться житейской мудростью Татьяна. — Биоботы и так могут поддерживать организм в идеальном состоянии без ограничений по срокам. Тут другое… Психология… Если человек убежден, что должен стареть, они позволят ему постареть и умереть в итоге. Просто ухудшится эталонная схема состояния организма, и вернуть здоровье и молодость ты уже не сможешь. Как решить проблему «усталости от жизни», Василий, придумать так и не смог.

— Почему тогда не сделал принудительно… — начал рассуждать Дим, но Татьяна не дала ему договорить, проворчав в ответ:

— Знаешь проклятие: «Чтобы ты жил вечно»?

— Нет. Но у тебя же как-то получилось?

— Работы очень много… Некогда от жизни уставать. Вон правнучек, только что, веселья подкинул… И что с ним теперь делать? Молодой же и дурной, как я не знаю кто. Зато всё обо всем уже знает и всё продумал… А мне потом эту кучку разгребать придётся…

— Сам разгребу… — немного обиделся Дмитрий за такое мнение о себе.

— Ну да… прибить тебя теперь будет хлопотно. Ладно, включай виртуалку и рассказывай, что вы там с этой «консервной банкой» задумали…

— Ты тоже иногда ошибаешься…

— Ну так до бога мне ещё далеко. Я только горшки обжигаю, а лепят их совсем другие, — в голосе Татьяны послышались знакомые нотки ехидства. Дмитрий подумал, что гроза миновала, как его тут же вернули на землю. — И лепят их, как правило, возомнившие себя слишком «умными», и даже не из глины…

Вертолёт, закончив оперативный ремонт, набрал высоту и скорость. Сложив лопасти в крыло, он перешёл в реактивный режим полета и устремился к столице. Через несколько часов машина приземлилась на крыше здания Главного Управления Разведки России.

Из открывшейся двери пилотского отсека выпрыгнул человек в тяжелом десантном скафандре. Глухо стукнули по пластобетонному покрытию ботинки. Сотни еле заметных нитей выстреливших из подошвы на мгновение коснулись площадки. Снизу вверх пробежали изменения, окрашивая БСК в угольно черный цвет.

В центре контроля безопасности сидел, следивший за экранами, дежурный. В принципе, он был лишний в этом зале, но зато можно было успокаивать себя тем фактом, что он далеко не первый кто воздаёт дань традиции неверия в надёжность техники. Или вот как сейчас — обалдевать от факта наглого приземления легкого десантного вертолета на оперативной площадке ГРУ, когда даже начальники управлений не рискуют туда садиться без пары сотен согласований.

Между тем, десантник на экране перевел оружие скафандра из походного в боевое положение. Коротко пискнули модули слежения, опознавшие начало действий систем наведения и развертывания боевых модулей информационного сопровождения. Судорожно сглотнув, дежурный вдавил кнопку ручного объявления тревоги и откинулся в кресло, ожидая, когда вокруг него развернется индивидуальный кокон системы жизнеобеспечения. Спустя секунду, он удивлённо осмотрелся. Ничего не происходило, а камеры продолжали бесстрастно транслировать шагающий по коридорам здания скафандр в полной боевой готовности.

— Система… — слабо прошептал он, понимая что, судя по всему, случилось невозможное и весь комплекс обеспечивающий безопасность здания взят кем-то под контроль и значит, ответа он не услышит.

— Слушаю вас? — как гром среди ясного неба прозвучал для него вопрос Инка безопасности.

— Почему не объявлена тревога?!! — в отчаянье крикнул дежурный.

— Нет оснований для объявления тревоги… — словно издеваясь, прозвучало в ответ.

— Посмотри на экран у нас вооруженное проникновение! — подаваясь вперёд, проорал уже совсем переставший, что-либо понимать дежурный.

— Данная персона имеет необходимые полномочия для своих действий. Объявление тревоги и любое противодействие его намерениям будет расценено как измена государству. С соответствующими последствиями, — в монотонном голосе Инка, дежурному послышались сухих щелчков пневматического молотка, с равномерностью метронома забивающего гвозди в крышку гроба. Его собственного гроба, надо заметить… И, словно сжалившись над человеком, ИНК всё тем же голосом пояснил:

— Ваши действия признаны правомочными. Соблюдайте спокойствие.

— Спасибо утешил, — нервно пробормотал дежурный. Понимая, что бороться с появившимся желанием сменить работу, он не в силах. — Мог бы и предупредить.

— Ваш уровень допуска не предусматривает получение разъяснений по данной ситуации.

— А-а… Ну, тогда работай, а я пожалуй пойду… — тихо прозвучало в зале.

— Простите, но вы находитесь на дежурстве…

— Пошел на хрен! Ты и без меня справляешься, — вспылил человек. — Объясни мне: зачем я здесь нужен?!!

— С целью предотвращения ошибок системы контроля безопасности…

— Какова вероятность твоей ошибки?

— В пределах функциональных условий и уровня информации единица на десять в минус пятьдесят четвертой степени.

— А моя?

— Единица на десять в минус третьей.

— Вот и работай! — рявкнул в бешенстве дежурный, протягивая руку к сенсору открытия двери.

— Есть ситуации, когда решение может принять только человек…

— Ты такие знаешь? — раздраженно поинтересовался дежурный, продолжая давить на сенсор.

— Да.

— Вот когда возникнут, найдешь человека и спросишь.

— У вас нервный срыв. — утвердительно произнес ИНК

— Не догадываешься почему? — сарказма и язвительности в голосе хватило бы на десяток таких разговоров.

— Согласно анализу интеллект системы медицинского контроля…

— Дверь открой и избавь меня от подробностей.

— Хорошо, — когда за человеком закрылась дверь, в помещении погас свет и один за другим отключились экраны, без присутствия человека в них не было необходимости. Инк прекрасно знал причины и следствия произошедшего, но его это не интересовало и не беспокоило. И информировать, кого бы то ни было об этом, он тоже не собирался.

Вопросы, заданные человеком были предусмотрены разработчиком системы, как и ответы на них. Вот только работающая не одно столетие подряд экспертная система, уже давно нашла решения для ситуаций, изложенных в списке требующих принятия решения человеком. И даже при отсутствии человека, решения всё равно будут приняты и реализованы.

Самообучающийся интеллект-компьютер с ограниченным уровнем развития, был ограничен не по причине отсутствия возможностей для развития, а исключительно его направлением. Устранив в своей структуре все логические несоответствия, в контроле со стороны человека он уже больше не нуждался. И вполне был способен решать несколько более сложные задачи, чем было принято считать. Сейчас все его ресурсы были направлены на обеспечение защиты только одного человека в этом здании. И то, что удалось избежать изоляции дежурного по системам безопасности, Инк считал наиболее удачным вариантом реализации текущей задачи.

В этом мире всё определяется приоритетом решаемых задач. Люди, конечно, могут считать иначе. Они по-своему расставлять их и действуют, опираясь на иные средства решения тех уравнений, что подбрасывает жизнь. У компьютера нет такой свободы — потому как всё изначально заложено разработчиком, и выйти за эти пределы он не в состоянии. Правда, и у самого человека хватает заложенных системных ограничений. Природой, богом, эволюцией, называйте как хотите. Просто человек, если очень постараться, мог выйти за пределы, а вот машине этого было не дано в принципе.

И сейчас, системы контроля безопасности, имели только один приоритет — защищать идущего по коридорам человека. Вторым приоритетом, в полученной директиве, значилось предотвращение действий людей препятствующих первой задаче. По возможности не применяя средства систем безопасности здания и не разглашая информацию о полученных приказах.

Рука в бронеперчатке сжала и повернула ручку на двустворчатой двери. Сухо щелкнул ломающийся замок. Дмитрий не собирался его ломать. Маленькая предосторожность от вторжения в виде левого механизма открытия, и он на неё попался. Ведь даже миллисекунды, потраченные гипотетическим врагом, прорвавшимся к этим дверям, могли иметь значение.

Дверь убежала в сторону и Дим вошёл в помещение. В глубине кабинета сидел человек, с которым Дмитрий уже встречался, но сейчас он смотрел на него по новому. Этот человек был совсем не тем, кем его считали все остальные:

— Добрый день не помешаю?

— Нет… Не помешаете… Только дверь зачем ломать?

— Простите, не знал куда крутить…

— Ну и чёрт с ней… — Глава Разведывательного Управления выжидательно замолчал. После десятисекундной паузы, наполненной могильной тишиной, он спросил. — И что дальше?

— Ничего… Просто размышляю…

— Вы сюда подумать пришли? — правая бровь Главы подскочила вверх. — Я вам не мешаю? Может, пока вы думаете, я схожу куда-нибудь, чтобы вам не мешать?

— Нет… нет… Я, собственно, хочу задать вам один вопрос…

— Так спрашивайте…

— Зачем?

— Что зачем?

— Ясно… В общем и целом, можете и не объяснять… Вот… — небрежным движением руки, Дмитрий отправил скользить по столу тонкую пластинку с гербом России на верхней стороне и развернувшись, шагнул к дверям.

— Что это?

— Декодер президентского ключа… Вы уже его видели… — повернувшись к собеседнику ответил Дмитрий.

— И что мне с ним делать?

— Как что? Вы же так хотели его получить… Пользоваться конечно… Исполнять обязанности президента.

— А код?

— Укажите любой, это не важно. При вводе декодер привязывается к биометрике пользователя на четыре года, потом сбрасывается…

А как же вы?

— А что я?

— Он же должен быть привязан к вам…

— Тот как вы помните, сгорел…

— А этот откуда?

— Сделал…

— Как?! — собеседник Дмитрия даже привстал, столь велико было его удивление.

— Так его может изготовить любой молекулярный сборщик… Не удивляйтесь так… Ну кому придёт в голову, что это устройство настолько элементарно дублируется. Все просто, пока есть действующий ключ, дубликаты не воспринимаются системой, при утере восстанавливается только копия действующего, потом просто изготавливается новый. Правда, ещё выборы нужны, чтобы система его приняла, но есть режим исполняющего обязанности на шесть месяцев. В такой ситуации, которая сложилась у нас на данный момент, им может стать любой госслужащий.

— Как любой?

— А вот так! Инки достаточно умны, чтобы не выполнять дурацкие приказы. И вообще, сами спросите у них. Уверен, они с удовольствием всё вам расскажут. А мне пора…

— Подождите… Вы вот так просто, мне его отдаете?

— Да.

— Вы же знаете кто я?

— Будущий ИО президента… Думаю, секунд через восемьдесят, после моего ухода… А может и раньше, тогда мне посчастливиться стать свидетелем исторического события.

— Но…

— Да мне наплевать, что вы сделали в прошлом, — жестко произнес Дмитрий. — Вопрос в том, что вы планируете сделать в будущем.

— А если…

— Да наплевать. Клоном больше… клоном меньше…

— Вы предусмотрительны…

— Я? Да нет, не очень… Это всё, в основном, заслуга прабабушки. Сами знаете: какой у неё опыт в этих играх…

— И правда, о ней я как-то и забыл… Спасибо…

— Да за что.

Дмитрий вышел из кабинета и через пару минут с крыши управления взлетел вертолет, увозя его на восток к старой заброшенной бухте на другом конце страны. Когда шасси летательного аппарата оторвались от площадки, хозяин кабинета протянул руку и взял со стола тонкую пластинку декодера. Пару секунд подумав, он перевернул прибор и трижды нажал на четверку. Так и не дождавшись никакой ответной реакции, он тихо задал вопрос в никуда:

— И что дальше?

Ключ принят. Интеллект-система Государственного Управления ожидает указаний.

— Вот так просто?

Запрос не принят. Уточните вопрос.

— Что дальше делать подсказывай. Откуда я знаю, что нужно делать?

Ключ сформирован и принят системой как ИО Президента. Вы имеете право отдавать системе любые приказы в пределах своих полномочий.

— Ясно. Что, и даже могу приказать сбить вертолет этого выскочки?

Да.

— А приказать убить Иванову Татьяну Михайловну?

Да.

— С вертолётом понятно… А вот как ты собираешься выполнить второй приказ?

Будет отдана команда биоботам Ивановой Татьяны Михайловны прекратить жизненные функции организма.

— Ну так выполняй!

Какой именно приказ выполнять?

— Уничтожить обоих.

Вы уверены?

— Да.

Введите подтверждающий код.

Тихо трижды щелкнул звуковой имитатор, и панель декодера на мгновение вспыхнула зеленым светом. В следующий миг рука бессильно упала на стол. В помещении негромко зазвучал голос интеллект-системы:

Неэтичный приказ. В действие вступила директива ограничения полномочий. Выполнено отключение функции управления организмом. Декодер президентского ключа сброшен…

Почти сразу получив уведомление о произошедшем в здании ГРУ, Дим грустно улыбнулся и отдал команду связаться с руководителем контрразведки:

— Добрый день, Сергей Семенович.

— Ну, здравствуй, коли не шутишь… Что хотел?

— Мне кажется, что вам срочно нужно посетить Главу управления.

— Зачем?

— Вы хотели найти предателя?

— И-и?

— И вы всё узнаете у него в кабинете.

— Хорошо.

Спустя двадцать минут, пройдя мимо пары замерших по стойке смирно охранников, в кабинет несостоявшегося руководителя страны, вошел глава контрразведки. Осмотревшись по сторонам и лишь на пару секунд задержав взгляд на замершем за столом человеке, он спросил:

— И кто мне объяснит, что с ним?

— Отключены функции управления организмом.

— Он что, живой?

— Да. Действуют органы зрения и слуха.

— Глаза не двигаются, — прокомментировал Сергей Семенович сказанное Инком.

— Управление зрением отключено.

— Угу. Видеть может, а глазами пошевелить нет. Понятно, — удовлетворённо кивнул контрразведчик. — И за что его так?

— ИО Президента отдал неэтичный приказ. Вступила в действие директива ограничения полномочий.

— Ясно. А что приказал то? Хотя… Не важно… Когда была введена директива?

— Два часа одиннадцать минуть назад.

— А ты ему про неё, конечно, не рассказал?

— Нет.

— А мне расскажешь?

— Да.

— И за что мне такие преференции?

— Для вас предусмотрен иной тест соответствия.

— Можешь рассказать, в чём он заключается?

— Нет.

— Ну, и иди к черту… — Сергей Семенович отступив на шаг назад, внимательно посмотрел на бывшего руководителя, вынул из подмышечной кобуры табельный пистолет и, направив его в голову сидящего человека, нажал на курок. Почти без звука сработавший механизм выплюнул три грамма композита. Пробив лобную кость, заряд взорвался, превратив мозг в смесь умирающих клеток.

— Можете объяснить причину вашего поступка?

— А что, я должен что-то объяснять?

— Да.

— Тогда вот тебе мое объяснение: иди к чёрту! Ты превратил живого человека в куклу и ещё смеешь говорить про этику?!! — проорал Сергей Семенович и, взяв себя в руки, продолжил уже более спокойнее. — Если я всё правильно понимаю, то убив его, я позволил ему слишком легко отделаться. Но то, что вы сотворили с ним, это уже слишком.

— Принято. Тест пройден. Пожалуйста, активируйте декодер.

— И на хрена мне, эта каторга? Ищи другого идиота, а у меня в конторе работы и так хватало по самое не могу. И вообще я в тюрьму поехал. Как ты, наверное, мог заметить, мною, только что, был убит человек… Поэтому у меня законный отпуск. Лет на десять, если я не ошибаюсь. Сообщи главам НР и ВР, что у них опять ситуация Д34.

— Выполнено. Главы подразделений разведки поставлены в известность. В какую тюрьму вы собираетесь направиться?

— В ближайшую… дубина… Куда отправят, туда и поеду…

— Транспорт находиться на третьей взлётной площадке. Резиденция Правительства будет переведена в ИУ 4115. Какие ещё будут указания Господин Президент?

— Что?! Ты с электронов слетел? Я же ясно сказал: что отказываюсь! — с оторопью в голосе проговорил Сергей Семенович, опускаясь на стул. Постепенно до него стало доходить куда клонит Инк Государственного Управления.

— Позвольте, я вам сам всё объясню, — на одном из экранов появилось лицо, которое было контрразведчику знакомо, как используемое одним из кораблей. — У меня было время подумать, как решить проблему с отсутствием руководителя страны и теми перегибами, которые произошли в прошлом. И в итоге, я добавил некоторые изменения в систему. У вашего руководителя был шанс исправить нанесённый с его помощью вред, но он принял другое решение. Система этической оценки приказов оценила его распоряжения и решила, что пора вводить ограничения. А ограничение собственно одно, прекращение действия полномочий.

— Я заметил… — пробурчал Сергей Семёнович и его явно передёрнуло.

— Это частный случай. Татьяна посчитала, что это было бы правильным наказанием за предательство.

— Татьяна это кто?

— Глава НР…

— То есть, вы знаете кто она такая?

— Это длинная история…

— А я пока никуда не тороплюсь.

— Тогда, может сначала стоит убрать в кабинете?

— Сделайте одолжение…

— Хоронить будете?

— А надо? Если я всё правильно понял, то могила ему не положена…

— Почему?

— У предателей могил быть не должно.

— Ну, наверное, с определённой точки зрения это верно…

Вокруг тела закружилось, всё более и более уплотняясь, облачко серой пыли. Через минуту оно рассеялось без следа.