Душелов. Том 4

Глава 23

— Не понимаю, как ты можешь каждый раз так успешно притягивать к себе проблемы, — высказалась Элизабет, услышав от меня о произошедшем сегодня в школе. — Это ведь уже далеко не в первый раз, когда ты в первый же день буквально с головой окунаешься в новые проблемы.

— Хочешь сказать, я в этом ещё и виноват?.. — удивился я.

— В том числе. Не полностью, разумеется, но отчасти — да.

— И в чём же, например?

— Это не имеет смысла разбирать.

— Почему же?

— Потому что это затрагивает не твой интеллект, а части твоей личности, через которые ты наверняка не захочешь переступать, — и договорив это, она, ещё раз отпив своё любимое холодное кофе, поставила его на чайный столик.

Мне на это оставалось лишь недовольно цыкнуть, прекрасно понимая, о чём она, после чего, устало облокотившись на спинку дивана, я всё-таки спросил:

— Ну и? Что мне теперь делать с этим?

— К сожалению, вариантов не так много, как хотелось бы. И пожалуй, для начала спрошу у тебя вот что: ты уверен, что это действительно случайность?

— Хочешь сказать… есть вероятность, что она нарочно поставила себя в такую ужасную позицию?..

— По крайней мере, могу лишь сказать, что я не отрицаю такую возможность.

— Допустим, это на самом деле так, — хотя лично мне кажется, что подобное совершенно не про неё. Зачем ей это вообще может быть нужно?

— А если немного подумать самому?

— Ты про то, что рассказал ей о своём настоящем происхождении и статусе? Я и сам прекрасно понимаю, что это могло бы её, чисто в теории, легко сподвигнуть на подобное. Вот только зачем ей это? Взять, к примеру, того мужика, за которую её собирались выдать. Он был наследником куда более сильного, влиятельно и успешного рода, чем наш род, что только-только возродиться. А раз её один раз смогли столь успешно выдать замуж, то и во второй раз тоже вряд ли какие-то проблемы возникнут, учитывая, что она, исходя из их утверждения, сохранила свою невинность, — и видя, что она хочет оспорить мои слова, добавил: — Да, понятное дело, что смерть её предстоящего мужа немного испортит её положение, однако точно не столь сильно, чтобы перспектива оказаться в нашем роду была для неё настолько заманчивой. Тем более, если ради этого пришлось бы идти на подобное. Да и вообще, нам точно нужно обсуждать это с такой точки зрения? Просто зная Еву и видя, что она за это время совершенно не поменялось, мне кажется подобное развитие событий ну… откровенно говоря, ничтожно маловероятным.

— Считаешь, её дурой?

— Скорее уж… обыкновенной простачкой, — подобрал я куда более приятный для уха эвфемизм. — Не всем, знаешь ли, быть гениальными манипуляторами, вроде тебя.

— Я бы не считаю себя таковой. Но не суть. Исходя из личного наблюдения за ней в тот день, полученной информации от тебя и иной собранной информации, я пришла к такому же мнению. Она добрая, яркая и умеет располагать к себе людей. Но на этом, в принципе, из положительных качеств — всё — более в ней нет ничего.

— А этого мало?

— Какое это вообще имеет отношение к нашему разговору?

— Да так… просто ради интереса спросил…

И услышав мой ответ, то ли не поняв суть моего вопроса, то ли просто проигнорировав его, она продолжила:

— В общем, если подвести итоги, то она хорошая, по меркам общества, девушка, но её интеллектуальные способности, судя по всему, даже хуже, чем у Алисы и Карэн.

«Даже»?

Интересно, какие же у неё мерки, раз те, кто учатся в такой элитной школе и при этом получают отличные оценки, пускай и с помощью репетиторов, всё равно глупые?

Я, конечно, понимаю, что оценки не всегда коррелируют с интеллектом человека, и она, видимо, как раз исходит из этой позиции, но как по мне — невозможно получать такие хорошие оценки на постоянной основе, если в голове у тебя при этом на самом деле пусто.

— Короче говоря, раз ты сама считаешь, что она далеко не гений, то смысл было обговаривать это?

— Потому что её идеальность меня очень сильно настораживает. Как и некоторые другие странные моменты, которые ты сам до этого подметил, вроде неожиданного убийства её несостоявшегося мужа и её столь же неожиданного появления на пороге дома Агнэс ровно в тот день, когда ты очнулся.

— «Идеальность»?

— А ты разве этого не замечал за ней? Вне зависимости от ситуации она всегда находчиво говорит и делает, что нужно. Благодаря этому люди и проникаются к ней, в конечном счёте, симпатией.

— Так, может, она просто такой человек?

— Честно говоря, мне с трудом вериться в наличие в нашем мире такого идеального человека.

— А мне с трудом вериться к тому, чему ты сейчас ведёшь. Ведь, исходя из твоих слов, есть вероятность, что она всё время лишь играет роль?

— Да. К этому я и вела. Но при этом я отдаю себе отчёт в маловероятности подобного исхода.

— Я бы сказал, в крайней маловероятности. В очень и очень крайней.

— Пожалуй, это так. Всё же у неё так же есть Дар, как и у нас. А значит и управлять своими эмоциями ей в разы труднее, чем обычным людям. И лично я за всю свою жизнь ни разу не встречала людей с Дарами, которые хотя бы приблизительно к этому уровню умели управлять своими эмоциями.

— А ты?

— Я их подавляю. Подавлять и управлять — это совершенно разные вещи. Подавлять эмоции при желании и изначальной склонности характера к этому — достаточно несложное занятие, если некоторое время попрактиковаться в этом. Однако при этом я даже представить себе не могу, какого это, столь точно управлять своими усиленными от Дара эмоциями на протяжении всей жизни. До встречи с ней, я бы даже не подумала, что подобное возможно. Но теперь — я сомневаюсь в этом. Пускай шанс и невероятно мал, но и забывать про него не стоит.

— Понятно. Короче говоря, либо она с высокой вероятностью просто такой человек, либо… с крайне маленьким шансом — она невероятная актриса. Так выходит?

Элизабет в ответ на это кивнула.

— В таком случае возвращаемся к другому вопросу — зачем ей могло быть нужно так подставляться? Её же теперь все подряд гнобить будут, а выгода она с этого никакой толком не получает, ведь могла бы легко занять место получше, не подставляясь так.

— А если не могла?

— В каком это плане?

— Положение её рода в данный момент плачевное. А также и её личные особенности, вроде склонности к Дару, интеллекту и внешности — достаточно посредственные. Иначе говоря, у неё попросту нет возможности занять лидирующую позицию, как жены. Именно это ведь и было в её прошлом, несостоявшемся замужестве.

— В таком случае всё, на что она может рассчитывать, — это менее крупный и сильный род. Как раз вроде нашего. В таком случае у неё будут все шансы занять роль первой жены.

— Именно.

— Но это же странно. Зачем идти на подобное? Лучше же быть самым бедным среди богатых, чем самым богатым среди бедных.

— Это уже сильно зависит от мировоззрения и желания каждой отдельно взятой особы. Лично я разделяю с тобой эту позицию, потому и выбиваюсь из обычной простолюдинки в аристократию, хотя и прекрасно осознаю, что там мне столь высокое положение, как в мире простолюдинов, всё равно даже близко не светит. Однако есть люди, которым нужно постоянно видеть свою доминантность над кем-то. И с ролью нижестоящего такие люди мериться не будут. Причём настолько, что даже скорее лучше убьют себя, чем будут жить такую жизнь.

— Как-то психопатией попахивает…

— А разве может ментально здоровый человек так отчётливо контролировать свои эмоции, чётко зная, что и когда нужно проявлять, чтобы понравиться другим?

— Так, значит, теперь она уже не просто актриса, а психопатка?..

— Я изначально не исключала подобной вероятности. Но если же вернуться к изначальной теме, то да, чисто в теории, она могла пойти на это всё, чтобы заполучить место первой жены. И при этом она не то чтобы рискует.

— Не понял…

— Попробуй посмотреть на себя и ситуацию вокруг тебя со стороны. Если бы ты, скажем, был бы на её месте и собирал о себе информацию, то к какого бы ты выводу в конечном счёте пришёл?

Я сделал, как она сказала, после чего погрузился в долгие раздумья. Нет, мне было вполне очевидно, что она этим хотела сказать, что я выгляжу как достаточно перспективный вариант для замужества девушки, чьё положение, вроде положения Евы. Однако мне хотелось понять, насколько именно я выгляжу перспективным. А потому продолжал прикидывать всё это у себя в голове, сравнивая с другими, известными мне парнями моего возраста.

И в конечном счёте, когда я уже собирался высказать итог, к которому пришёл, неожиданно прозвучал дверной замок.

Мы с Элизабет резко вопросительно посмотрели друг на друга.

А всё потому, что ожидали мы, либо Алису, либо Карэн. Но это точно ни одна из них. Почему? Потому что за то время, пока я был в коме, они обе, вместе с Элизабет, успешно сделали себе по дубликату моих ключей, и теперь заходят и выходят из моего дома, когда им заблагорассудиться. А значит… и дверной замок никому из них точно не нужен.

Почти одновременно кивнув друг другу с Элизабет, когда раздался ещё один звонок, мы оба встали, после чего на носочках, не издавая и звука, прошли к коридору, где Элизабет остановилась, встав за стенкой так, чтобы её не было видно при открытии двери, а я же в этот момент прошёл уже к самой двери, посмотрев в глазок которой, я тут же открыл дверь.

— И-извини, пожалуйста… Знаю, что о таком лучше предупреждать заранее, но у меня даже телефона для такого не было… Но и ни к кому другому я больше пойти не могу… Прости… — плача, хлюпая носом и дрожа всем телом, тихо прошептала Ева.

Она одета в обычные синие джинсы, футболку и чёрную толстовку с накинутым на голову капюшоном и опущенными рукавами. Казалось бы, такой яркой и привлекательной девушке явно не стоит носить нечто подобное. Вот только надеть в этот раз что-то другое было бы точно плохой затеей…

Ведь из её носа, не прекращая, продолжая течь кровь, а всё её лицо, шея и, судя по всему, вообще всё тело — покрыто огромными синяками…