Душа механизма

Башня и безбашенные

Неожиданно Вейзель и старец Кулик, казалось бы, на мгновение занявшиеся какими-то своими непонятными делами, повернулись к студентам и жёстко скомандовали:

— Выходите все на сцену!

Студенты сначала некоторое время переглядываясь, а потом стали выходить «к доске»…. оказываясь и центре театральной сцены. Через некоторое время нее собрались. Они в полном непонимании смотрели друг на друга и осторожно перешёптывались, стараясь найти хоть какое-то объяснение таким действиям.

Тем временем Вейзель и старец Кулик разошлись но противоположным сторонам.

— Ищите выход! — громко скомандовал Вейзель, и вокруг студентов выросла высоченная сумрачная вишня — без дверей, без окон и без потолка.

Она окружила ребят каменной кладкой, а Вейзель и старец Кулик предусмотрительно предательски остались снаружи. Со спины потянуло земляным холодом, а через зияющую вверху дыру внутрь башни стало поглядывать нависающее небо.

Студенты сначала немного поудивлялись. Они даже чуть-чуть подурачились — появление башни было столь же интересным, сколь и необычным. Но после событий с провалившимся полом и едва уцелевшим Антоном башня почти никак не шокировала.

Потом, уставши от ситуации заточения, некоторые из студентов присели к стене и стали пассивно ждать помощи. Или любого другого развития ситуации. Остальные принялись исследовать стены башни. Но кладка была древней и очень крепкой. Она не оставляла шансов на какое-то простое освобождение.

Антон уверенно подошёл к Ноне, помня о подаренной ему улыбке и понимая, что вот здесь, в статусе только что победившего случай героя, настал его звёздный час. Вот сейчас он спасёт эту принцессу и принцесса, конечно же, воспылает к нему страстной ответной любовью:

— Не беспокойся! Сейчас выберемся.

— Как мы найдём выход, если у нас нет ни одного инструмента? — несколько капризно ответила Нона.

— Не знаю, — ответил Антон, ощупывая камни руками. — Может здесь ключ какой есть. В фильмах о Египте всегда в подземельях бывает такой камень, который нужно повернуть, и открывается проход. Надо и здесь поискать.

— Ищи, ищи, сыскарь, — посмеялся над ним другой студент, развалившись около противоположной стены.

— Я уже отправила СМСку, — без эмоций сообщила Нона. — Он заберёт меня на вертолёте и объяснит этим профессорам как надо себя вести со студентами.

Антон снова попал под ледяной дождь ревности. Он понял, что Нона не надеется на него и даже не пытается дать ему шанс. Юноша чуть было не взревел от накрывшей его злобы, но нашёл в себе силы и не стал задирать голову, когда все остальные посмотрели наверх, ища вертолёт с «героем» Ноны. Там не было никакого вертолёта.

Взгляды переместились на Нону, как бы молча спрашивая её о судьбе отправленного СМС.

— Лучше б помолчала, — произнесла Настя. — Или помогла бы поискать нужный кирпич.

Нона не удостоила девушку ни ответа, ни даже взгляда.

В этот момент сверху что-то посыпалось. Все ещё раз подняли глаза, думая, что теперь-то прилетел вертолёт.

Но там, на краю башни сидели две огромные чёрные птицы и как-то странно смотрели вниз на задравших головы студентов.

— Кыш! — крикнул кто-то из ребят.

В ответ на это одна из птиц медленно слетела им из. Она полубоком подошла к этому студенту и некоторое время посмотрела ему пристально прямо в глаза. Затем сильно клюнула в голову. У студента от удара раскололся череп, а птица схватила обмякшее юли огромными когтищами и улетела прочь.

Сначала настала тишина. Мёртвая тишина. Это была реальная смерть. И смерть товарища никак не вписывалась в рамки лекции. Даже такой, самой неверия той.

Потом началась паника. Ребята стали метаться от стены к стене, ища укрытие. Они перебегали от стены к стене и смотрели в испуге на ту птицу, которая осталась, на краю башни. Она, в свою очередь, хищнически следила за студентами.

Вся эта кутерьма отчётливо напомнила суету аквариумных рыбок, которые всё понимают и мечутся по стеклянному каземату, стараясь увернуться от вылавливающего их сачка. Пометавшись немного, студенты успокоились — деваться было некуда. Стало понемногу возвращаться сознание.

— Надо искать выход, — понял Антон. — Ведь он должен же быть!

— Должен, — согласился один из студентов, а потом в панике добавил: — А вдруг его нет? Может и нам отправить СМСку?

— Кому? — безнадёжно ответил Антон.

А потом его глаза оживились. Он, схватив студента за грудки, сбивчиво спросил:

— Интернет, значит, работает?

— Да-а-а-а…. - медленно ответил студент. — А что?

Антон повернулся к Насте и протянул ей компьютер.

— Регистрируй домен! — скомандовал Антон.

— Готово! — нажала «энтер» Настя.

— Переведи на страничку башню и всех нас, — скомандовал Антон.

Настя сняла всех и башню на видео и загрузила на страничку только что зарегистрированного домена:

— Готово!

— Теперь вырежи дверь в башне и сделай, чтобы она открывалась по клику!

— Готово! — ответила Настя.

— Покажи! — скомандовал Антон.

Настя кликнула по компьютерной двери. Дверь на страничке сайта и дверь в стене реальной, окружавшей их башни, синхронно открылись, закрылись и снова открылись.

Увидев это, птица с края башни стала поспешно спускаться вниз.

— Бежим! — скомандовал Антон всем, и студенты ринулись в открытый проём башни.

Когда последний из них выбежал, Антон скомандовал:

— Закрывай!

Настя кликнула, и дверь закрылась перед самым клювом смертоносной птицы.

Студенты оказались вне башни. На свободе. Они брякнулись на землю и несколько секунд просто дышали чистейшим воздухом свободы. После чего кинулись обнимать друг друга.

В таких вот беспорядочных объятьях Антон впервые прижал к себе Нону.

Её не забрал вертолёт, и поэтому девушка не стала отстраняться, а напротив — посмотрела ему прямо в глаза:

— Начал шевелиться, тебе стало везти. Глядишь, так и меня удержишь.

Нона еле заметно подала губы вперёд, и Антон впился в них, как изголодавшийся по крови вампир.

После поцелуя Антон и Нона некоторое время стояли обнявшись. Казалось, любовь так и циркулирует между ними, и вот-вот начнётся «хепиэндовское» вампирское превращение. Сознание Антона уже стало строить планы на будущее. В смысле, на ближайшее будущее. На сегодняшний вечер, ночь…

Но вдруг бесшумно подкатил тот самый «членовоз» с синим «ведёрком» на крыше. Антон, разминая кулаки, уже приготовился было выдать пару нелицеприятных реплик в адрес своего конкурента. Но, когда mi вывалился из «членовоза», Антон не смог вовремя вернуть себе дар речи и способность к действиям.

Тем более что вторым из «членовоза» вышел очень внятный охранник. Этот «конь», ростом далеко за два метра, положил Антону на плечи свою «железную» лапу, а бок доходчиво проконтролировал стволом.

Антон стоял и смотрел на мужчинку, в свои «почти сорок» едва достигавшего 165 сантиметров. И то последние два — три сантиметра ему обеспечивали каблуки. Он был одет в костюмчик очень модного мастера. Это было понятно по куцему покрою пиджака и не мужской зауженности брюк. В одной руке мужчинка держал что-то из семейства коммуникаторов, а в другой — небольшую коробочку.

Нона категорически не стала замечать своего ухажёра. Она, почти любя, смотрела на только что спасшего ее Антона и не спешила выходить из его объятий.

Но, заметив коробочку, она сделала три шага навстречу кавалеру и протянула ему левую руку.

— Дима, я чуть было не ушла от тебя к другому! — предъявила Нона своему мужчинке, следя за тем, как он одевает ей колечко на палец.

— Пришлось срочно утверждать программу финансирования обеспечения повышения темпов дополнительной толерантности, — объяснил он происхождение камня и только что подаренного кольца.

Нона благосклонно подставила щёку для поцелуя. Дима едва коснулся её губами. Они вскарабкались на заднее сидение внедорожника и умчались. За всё время мужчинка не удостоил взглядом никого, кроме Ноны.

Антон ещё долго улавливал вдалеке наглые всплески «мигалки». Он отошёл к стене башни и прислонился к ней спиной. Сердце его разрывалось. Антон окинул ненавистью башню и всадил в неё все удары, которые приготовил для Димы.

Ребята смотрели на него молча.

Настя стояла неподалёку, но подходить не хотела. Её тошнило…

Золотая пыль

— Ну почему одним всё, а другим ничего? — рассыпался на вопросы Антон. — Почему у этого дохляка всё самое лучшее? Почему у него столько денег? Откуда?

— Тебя интересуют только деньги этого чиновника? — уточнил Вейзель. — Или ты хочешь понять причину поведения Ноны?

— Было бы у меня столько денег, была бы и Нона, — нервно кинул Антон.

— Слепое повиновение деньгам и золоту культивировано четвертью человечества. Так уж устроен Мир, — произнёс задумчиво Вейзель, накрывая Антона по-отечески заботливым вниманием. — Две тысячи лет назад родился Золотой демон и опустил на землю христианство. Утверждая, что золото надо любить, что оно приближает к власти, демон пытается нас убедить, что власть приближает к Богу. Ради золота христианство уничтожало цивилизации. Ради золота последователи демона ввели Инквизиции, которыми убивали и убивают миллионы людей. Этому потоку крови нет истощения.

— Я всё это знаю. Мне жаль и индейцев, и всех тех, кто погиб от рук инквизиторов. Но вам же отчётливо было сказано — толерантность. Они повышают темпы толерантности, — отмахнулся Антон.

— За подобные «заслуги» в человекоубийстве убийц величают христианскими «великими полководцами». Это и Александр Македонский, и Наполеон, — ответил старец Кулик. — Были попытки представить в качестве мессии Гитлера. Некоторых убийц сделали святыми.

— А давайте спросим у убиенных ими! — предложил Вейзель, и тут же разверзся пол сцены, и оттуда вылетело огромной множество истлевших и полуистлевших трупов. Они частично расположились на сцене неожиданно потревоженной толпой. Но в виду огромного количества хвост этой «очереди» протянулся далеко к горизонту.

Старец Кулик некоторое время всматривался в эту очередь, ожидая, пока это мёртвое воинство успокоится. Казалось, что он пытается рассмотреть каждого. А потом, обращаясь к этой очереди, громко спросил:

— Так ли велики эти полководцы?

— Ничтожны! — коротко и ясно прозвучал мощный ответ «очереди», сказанный в унисон миллионами голосов.

— Что им было нужно от вашей пролитой крови?

— Убийство!

— Может, они хотели завладеть вашим золотом и вашим богатством? — продолжил спрашивать старен Кулик.

— Нет! Они — обыкновенные убийцы!

— Может, им нужны были ваши земли?

— Да! Они — обыкновенные захватчики!

— Им нужны были ваши души?

— Да! Но мы не отдадим наши души этим святым! — мощно выкрикнули почившие.

А старец Кулик добавил:

— Не сожрать им, «святым» и «великим», награбленного! Не унести с собою в могилу ни грамма золота вашего! He насыпать золотую гору! И с её вершины нс трясти Бога за бороду!

— Нет! — громко и резко выкрикнули покойники и исчезли.

Только тонкие струйки праха ещё некоторое время ползали между ног Вейзеля и старца Кулика, видимо, не сразу отыскав дорогу в потусторонний мир.

— Корысть — тяжкий грех, — в полном разочаровании наблюдая за змейками праха, произнёс Вейзель.

— Почему такое случается? — спросил его Антон.

— Вырастая в нищете, терпя унижения и питая ним грех насилия, — выдохнул Вейзель, — вчерашние павшие духом брали в руки меч и становились убийцами, надеясь на почве ненависти вырасти до безгрешного. А более греховные росли до Бога… Как им казалось. Но вырастали всё-таки в дьявола…

— Наполеон сгнил давно. Жертв его не расспросишь о «великих» «подвигах» кровопийцы. Гитлер был недавно, — поддерживая коллегу, продолжил старец Кулик, потом, немного поразмыслив, добавил: — Всегда родится очередной кровопийца.

— А как же герои? Ведь нашу Родину наши предки защитили и от Наполеона, и от Гитлера? — поинтересовался Антон.

— Герои, способные помнить каждую пролитую каплю крови, в большей степени, родятся как раз именно из-за такого кровопийцы, — ответил старец Кулик. — Герои способны помнить каждого сгоревшего ребёнка. Расстрелянного соседа. Повешенного земляка. Зарезанного брата. Брошенного в тюрьму отца… Убийцы желали и желают весь мир.

А зачем?! — удивился Антон.

— Корысть, — ответил Вейзель. — Корысть — это мотивация подонков. Она снимает даже золотые коронки с зубов поверженных ими врагов.

— Бог не скажет нам: угодны ли ему эти изверги? — добавил старец Кулик. — Но дьявол, вселившийся в их души, ещё при жизни прожрал в них огромные дыры.

— Дьявол — это зло! — прокомментировал Антон. — Ему не место в этом мире.

— Дьявол знает свою роль, — ответил Вейзель. — Он — слуга Бога.

— Дьявол — слуга Бога? — удивился Антон.

— Да, — ответил старец Кулик. — Как и ты. Как и всякий. И не остановили этого судью золотые панцири корыстных победителей.

— «Золото управляет Миром!» — говорят его поборники, — добавил Вейзель.

— Не золото! А правильное слово, произнесённое предназначенными для этого устами. Миром правят Уста! — поправил его старец Кулик.

— То есть, слово? — переспросил Антон. — Но одними словами сыт не будешь. А вот деньги… Чем больше, тем лучше.

— Лишняя деньга растит в тебе демона Страха — страха за сохранность твоего богатства, — стал спорить Вейзель.

— А также демона Подозрительности, — пришёл ему на помощь старец Кулик. — Видящего в каждом покушенца на твоё золото.

— А также демона Насилия, — сказал Вейзель. — Убивающего всякого, показавшегося тебе подозрительным.

— Сон твой и покой перейдут на службу жёлтому металлу, — продолжил старец Кулик. — Не Богу.

— Я знаю, что этот «парень» Ноны ведёт свою родословную от дочери Иисуса, — ответил Антон. — Она как-то хвасталась нам этим. Но ведь этого не может быть!

— Пустоты интеллекта заполняются верой, — пояснил Вейзель.

Blood

Ещё одна недавняя беседа с бабушкой вспомнилась Антону. Она продолжала наставлять внучка «на муть истинный». Антон тогда спросил:

— Бабуль, вот ты у нас всё знаешь. Почему ты всё время мне сватаешь Настю, если мне больше нравится Нона? А вот если сравнить реально ту и другую — сможешь?

— Антоша, вспоминай, — ответила бабушка, — и уже сравнивала их и всё тебе рассказала.

— Я забыл уже, — улыбнулся Антон. — Повтори вкратце.

— Давай я тебе немного иначе всё повторю — раз ты так быстро всё забываешь, — ответила бабушка.

— Давай!

— Во-первых, Настя — красавица! — ответила бабушка. — Волосы пшеничные, длинные, ухоженные — сразу видно, что девушка ими занимается. Лицо — точёное. Глаза — голубые. Фигурка — статная. Ангел — в не девушка!

— А может мне брюнетки нравятся. — стал спорить Атон.

Я понимаю тебя, Антон, — ответила бабушка. — Нона тоже хорошая девушка. Но она не твоего племени. Чужая она для тебя. У неё свой народ есть. Только выходцы из него найдут с Ноной полное взаимопонимание. Жену нужно брать из своего народа, тогда и счастье в дом придёт. Да и есть у Ноны одно «но», которое ты не сможешь преодолеть…

После того как Нона так легко поменяла Антона на колечко, юноша стал помаленьку понимать, о чём говорила ему бабушка.

Совокупность управления

— А душа? — задал новый вопрос Антон. — Ведь она должна быть у Ноны? Она же не дура! Не может же она продаться за кольцо!

— В разные времена мне пришлось ответить на многочисленные вопросы недоверчивых вопрошателей, — стал намекать старец Кулик. — Вы же знаете, что самым распространённым является вопрос о том, что опытным путём якобы установлено: когда человек умирает, его тело становится легче.

— Это что — душа? — спросил Вейзель.

— Да, это что — душа? Так все и спрашивают, — усмехнулся старец Кулик.

— Так ответьте, уважаемый! — подзадорил Вейзель.

— Ну, держите ответ, — начал старец Кулик. — Только я вам отвечу со всей серьёзностью, а не для того, чтобы просто погладить по голове и успокоить после сердечных переживаний.

— Хорошо, — согласился Антон, поняв, что намёк на сердце был сделан в его сторону.

— Каждый организм, в том числе и человеческий, устроен из информационных матриц, вложенных в одну — организмическую матрицу, — принялся объяснять старец Кулик.

— Как это? — удивился Антон.

Поясню на примере, — терпеливо продолжил профессор. — Печень — это информационная матрица. Она является частью организмической матрицы всего человеческого организма. Печень производит различные ферменты, которые предназначены для того, чтобы человеческий организм нормально функционировал и осуществлял свою жизнедеятельность.

— Понятно, для организма человека печень — это управляющая информационная матрица. — ответил Антон.

— Точнее, одна из управляющих матриц организма, поправил профессор.

— Однако и сама печень устроена так. что постоянно находится под неким управлением, — встрял Вейзель. — Обратите внимание на то, что клетки печени обновляются, и сама она чётко функционирует. Очевидно, печень подвластна некой программе, которую выдаёт другая информационная матрица.

— Та, которая управляет работой печени, — продемонстрировал, что понял, Антон.

— В то же время и эта управляющая матрица находится под другим управлением, — продолжил старец Кулик. — И так далее. Вот второй пример. Палец состоит из фаланг. На первой из них находится ноготь, Все прекрасно знают: если подстричь ноготь, то?..

— То он опять отрастёт! — ответил Антон.

— А если обрезать фалангу вместе с ногтем, то ноготь?.. — съязвил Вейзель.

— Уже не вырастет! — также язвительно ответил ему Антон.

— К сожалению, да, — вздохнул старец Кулик. — Это происходит вот почему. Вместе с фалангой пальца удаляется и другая информационная матрица.

— Которая управляет жизнедеятельностью ногтя? спросил Антон.

— Да, — ответил старец Кулик. — Очевидно, эта управляющая матрица находится именно в том месте, где и сам ноготь расположен.

— Поэтому, пока идёт обрезка ногтя, это не приносит управляющей матрице невосполнимых потерь, продолжил Антон. — А когда удалён весь ноготь, да ещё «с корнем», то восполнение даже части ногтя становится невозможно.

— Правильно, — ответил профессор. — И это потому, что разрушена и сама восполняющая ноготь матрица.

— Таким образом приходим к следующему заключению, — объявил Вейзель и вопросительно посмотрел на Антона, мол, заканчивайте фразу!

Антон это понял, подумал немного и выдал:

— Душа — это совокупность управляющих матриц организма — тех, которые не видимы обычными физическими способами.

— Молодец! — восхитился точности определения старец Кулик.

— Каждая из этих матриц находится непосредственно в том месте, — дополнил Вейзель, — где расположен управляемый ею орган.

— То есть, вы хотите сказать, что возможно наблюдение некоего фантома? — удивился Антон. — Или, как принято говорить, некоего «энергетического», «тонкого» тела человека, по форме напоминающего тело человека?

— Естественно! — ответил Вейзель. — Вы же сами понимаете, что при таком определении душа имеет вполне реальную массу.

— Тогда получается, что душа, как совокупность невидимых управляющих матриц, — это «второе» тело человека, — согласился Антон. — Управляющее работой первого — «физического».

— Правильно, юноша! — похвалил его старец Кулик. — Именно поэтому в некоторых случаях человек физически жив, поддерживаемый приборами, но активной жизнедеятельности не проявляет. Это и есть результат того, что либо разрушено «второе» тело человека, либо во взаимодействие первого и «второго» тел человека внесена какая-то некорректность.

— Если некорректность, — догадался Антон, — то возможно устранение этой некорректности, и тогда человек «возвращается к нормальной жизни».

— Это любимое умствование Азазело[6], - ухмыльнулся Вейзель. — Человека можно вернуть к жизни тлько до того момента, пока не разрушена его управ- инющая матрица.

Антон ещё раз всё обдумал и очень серьёзно задал вопрос:

— Это мы о душе?

— О душе! — в унисон ответили Вейзель и старец Кулик.