Дурные

4.

Стреляй, проверь глубину своей веры

В человека с плохим чувством меры,

Жми, дай мне стартовый выстрел,

Спорим, я бегаю непредсказуемо быстро. 13

Ольга Пулатова

С полок на пол рассыпались вещи. Алису погребло под ними – от первого чемодана спасло только то, что он был не слишком тяжёлый, а так она даже рукой не успела загородиться. Она растолкала чужие сумки и корзины и оглянулась на выход в голове автобуса: посмотреть, что происходит. Дядька со спутницами уже сошли вниз с подножки, некоторые ещё растерянно колебались, последовать ли за ними. Водитель – сухой морщинистый дедок в фуражке – обернувшись в салон, кричал:

– Выходим! Выходим все! Конечная!

Рот его был большой, чуть не в половину лица и так раззявился явно не для штатного предупреждения. Девчонка через проход от Алисы, с ярко-красными смеющимися губами во всю грудь, переставала говорить и оборачивалась к окну. Чуть дальше за ней женщина в жёлтых очках тихо повторяла:

– О господи. Что же это. Что это такое.

Автобус тряхнуло, он отчётливо покатился назад.

В хвосте салона скопились пассажиры – теперь все они повскакивали со своих мест. Один мужик кулаком колотил в дверь и орал через весь автобус:

– Заднюю открой, бля! Заднюю дверь, придурок!

Он сорвался на хрип. Дверь открылась. Туда посыпали.

В автобус ударило что-то крупное, и его развернуло боком почти на девяносто градусов. Алису, которая только выбралась из-под вещей в проход между кресел, швырнуло по салону в конец. Она затормозила рукой о чью-то зелёную шотландку – сбоку от ладони рюкзак высунул два шампура для шашлыков. Чуть в сторону – и смогла бы поймать их глазами, но не поймала. Ей повезло в этот раз.

Это была не её конечная – что-то другое, неизвестно где, и выходить здесь было так неудобно.

Но, похоже, такого варианта, чтоб не выходить, не стало.

Она пробралась к задним дверям. Те открывались теперь на перекрёсток и людей у обочин: кто-то стоял там с машиной, кто-то, наверно, и просто так. Они ждали своих – тех, кто бежал сейчас к перекрёстку от автобуса, – махали руками, чтоб показать, что они здесь, как договаривались, кричали что-то и жестами призывали поторопиться. Над распутьем вихрями кружились грязь и песок, ветер катал сухие ветви из края в край. Белый дорожный знак с загнутыми чёрными линиями отчаянно трясся и дребезжал, будто грозился сорваться с места и улететь. Он и полетел – только вниз, вместе со всем столбом – и с дребезгом бухнулся о дорогу. Несколько человек рядом шарахнулись в сторону, но большинство даже не посмотрели.

Кто-то толкнул Алису по пути наружу, и она вылетела из автобуса, потеряв равновесие. Ладони её успели удариться в землю – до того, как это сделали бы колени, рёбра или нос, – телефон, разлетаясь, отъехал в сторону по асфальту и явно перестал жить, а Алиса не перестала. Она даже сумела вернуть прямохождение и, запнувшись о соскользнувшую лямку, шагнула вперёд.

Её с гудением объехала пыльно-синяя пухлая иномарка, что вынырнула из-за автобуса, и следом – фургон-каблучок. Они тоже спешили к перекрёстку, как все. Добежавшие туда садились в машины к тем, кто ждал их, и они, как могли быстро, уносились прочь, вдоль фонарей трассы, позабыв автобус позади как страшный сон. Две маршрутки ещё стояли: в них забирались те, кого никто не ждал. Какая-то разрозненная семья из нескольких кучек людей воссоединилась на обочине: они обнялись и поцеловались наскоро в знак долгожданной встречи и побежали все вместе от дороги в сторону железнодорожной насыпи. Ещё трое или четверо устремились вслед за ними: там, наверху, фыркал поезд.

Вверх, на насыпь карабкалась лестница, но она была слишком крута, если только сам ты не слишком крут. Лучше маршрутка… Но последняя как раз снялась с места и не собиралась больше останавливаться для не успевших. Какой-то встрёпанный парень бросился к внедорожнику с брезентовой крышей в узорах хаки и, похоже, умолял взять его с собой. Его, как ни странно, взяли. А больше как будто машин и не ехало.

Тени протянулись по дороге узкими взбухающими полосами. Алиса машинально прижала поближе сумку, но сумки не было: это ведь её лямка соскользнула с плеча, и это о сумку запнулась Алиса, когда та упала на землю. Там она и лежала сейчас: у автобуса, чуть сбоку от задних дверей. Алиса кинулась к ней обратно.

Из-за автобуса выглянул мрак – выше крыши, выше, может быть, неба – но Алиса не обратила внимания: рука её как раз коснулись звёзд. Длинная тень подсекла её хвостом, и Алиса всё же рухнула на асфальт. Она тут же приподнялась, села и, подтащив сумку к себе, удивлённо посмотрела наверх, на то, что нависло над ней. Второй рукой она пыталась одёрнуть юбку.

Откуда-то слева на перекрёсток вылетели зелёные Жигули. С визгом и скрежетом они вильнули и по дуге притормозили у автобуса.

– Садись! – крикнула из-за руля рыжая.

Алиса подхватилась и бросилась вместе с сумкой к машине. Тени вслед протянулись по дороге, но несколько метров – дверь – замок до щелчка – Алиса шумно бухнулась на заднее сидение, Жигули развернулись – чёрные стрелки слегка промахнулись мимо задних колёс – и поехали. Вперёд, вдоль линии фонарей – туда же, куда должен был следовать автобус, куда уже умчались все прочие авто. А, нет, не все – из-за автобуса появилась красная маленькая машинка. На перекрёстке она почему-то решила свернуть вправо – хотя там было темнее, но, может быть, ей больше нравился открытый горизонт с клочками заката… Что-то метнулось от обочины, и красная машинка перевернулась в воздухе, как отбитая ладонью фишка. Она завертелась на крыше, днище скорчило кривые острые языки. Поезд наверху засвистел – он уже отправился, а несколько человек всё пытались нагнать его. Это были, видимо, из тех, кто побежал к насыпи вслед за семейством. Двое, один за другим, сумели вскочить в последний вагон, и теперь там все вместе держали дверь для последнего – парня в белой футболке: он тоже старался и бежал очень быстро, но у него никак не получалось догнать и вскочить на подножку. Другие кричали ему и пытались подбадривать, но он всё же отстал, и мрак настиг его, накрыл и сглотнул. Поезд ушёл.

Поезд ушёл не сразу. Насыпь сначала бежала ещё почти параллельно дороге, только постепенно отдаляясь вправо, всё больше и больше, но мелькнули ветки деревьев, поезд показался сквозь них последний раз и скрылся из виду. В стекло лягуха прилетело толстой сучковатой корягой – будто её швырнули вслед с досады. Нелли отпрянула от окна и повернулась к водителю.

– Ты совсем долбанулась? – пальцы её впились в кресло Агнешки. – Ты нас всех только что чуть не угробила!

Агнешка не ответила. Она только втягивала воздух и кривила узкие губы в ползучей неподконтрольной улыбке.

– Какого хрена ты туда свернула? Какого тормозила у этой шняги, а? Ты не заметила, что мы чуть не попали? Не заметила?

– Да успокойся, – Агнешка выдохнула и чуть откинулась в кресло. – Никто не умер.

– Ага. Конечно. Никто, – Нелли взвизгивающе рассмеялась. – В этот раз никто, все твои шансы ещё впереди, Агнеш!

– Девчат, а давайте жить дружно, – Лана с беспокойством поглядывала то на одну, то на другую. – Я имею в виду, если не будем жить дружно сейчас, то можем закончиться все и очень быстро.

Нелли на неё не посмотрела.

– Слышишь? Ты слышишь меня? – вместо этого она ещё ближе пригнулась к креслу Агнешки. – Если решила в героев поиграть или жить надоело, так ради бога – только сама, пожалуйста, без нас. Давай! Встревай, куда хочешь, вписывайся, за кого нравится, иди нарывайся на омоновцев, если терять нечего. Мне – есть что!

Она упала обратно на диван и зарыла лицо в ладонях. Её трясло.

– Нелли, ну в самом деле, – Лана чуть обернулась к ней, на всякий случай скользнув взглядом по Алисе. – Успокойся. Всё нормально уже.

– Ничего не нормально, – всхлипнула та, не открывая лица. – Я никуда не поеду дальше, пока эта наркоманка за рулём.

Агнешка свернула к обочине и, затормозив, вышла из машины.

– Хорошо, – она шагнула к задней двери, за которой сидела Нелли. – Давай поменяемся.

Та ошарашенно подняла голову.

– Ты реально наркоманка? Я не умею водить.

– Ну так тем лучше. Ты-то уж точно не будешь сворачивать и тормозить. Давай.

– Ты серьёзно? – тихо выговорила Нелли. Обе не сдвинулись с места.

– Так, ладно, девушки, давайте я поведу, – Лана отцепила ремень и вышла со своей стороны.

– Давай, – Агнешка тут же отступила от дверей. Нелли кивнула, спрятав взгляд.

– Тогда пересядьте кто-нибудь вперёд, – Лана устроилась за рулём, пока руки её быстро, отточенным движением натягивали бежевые кожаные перчатки без пальцев.

– Я сяду, – Нелли вышла и, сложив на груди руки, передвинулась к передней двери. – Не хочу сидеть рядом с этой долбанутой.

Агнешка с готовностью бухнулась на неё место. Рот её всё ещё кривился в напряжённой, довольной, почти болезненной ухмылке. Все двери закрылись, и машина двинулась с места, быстро набирая скорость.

Алиса неловко покосилась на Агнешку рядом:

– Я не вовремя?

– Да нет, – та прикрыла наполовину глаза и усмехнулась мягче. – У Нелли просто тяжёлый день, вот и оверреагирует. Сейчас её попустит, и будет норм.

Нелли свела лопатки позади и сделала вид, что не слышит.

Слева тоже успели вырасти деревья и загородить обзор. Машина бежала полусумраком леса, меж метанием теней и фонарными вспышками, где-то по границе дня и ночи.

– И что там случилось? – Лана мельком бросила зеркальный взгляд на Алису и снова вернулась к дороге.

– А?

– С автобусом. Что там случилось.

– А… – Алиса растерянно отвернулась и посмотрела в окно, но там не нашлось ничего, что подсказало бы ответ. – Я… не знаю… Всё так быстро.

– Что быстро? – настойчиво повторила Лана.

– Мы… Нас тряхнуло, все побежали наружу. Я тоже вышла, а там перекрёсток, и…

Она прервалась.

– И?

– Ла-ан, ну дай ей хоть оклематься, – подала голос Агнешка. – Её эта хрень чуть не сожрала, похоже.

– Ладно, – сказала Лана.

Алиса уронила взгляд вниз, между кресел – сжавшись, будто хотела занять места поменьше или лучше сделать вид, что её нет здесь.

– Тебе бы вычесаться, – Агнешка протянула руку и слегка расчесала пальцем одну или Алисиных прядок. – У тебя все волосы в песке.

– А… Да? – Алиса глянула быстро и удивлённо, чуть потрясла рукой свою гриву с другой стороны. С недоверием рассмотрела песок, поблёскивавший между пальцев, когда они попадали в свет фонаря. – Это я упала… Сначала один раз, а потом поняла, что уронила сумку у автобуса и надо вернуться…

– Что ж такое у тебя в сумке, – задумчиво проговорила Лана.

– А?

– Ну, там должно быть что-то очень важное, чтоб аж решить возвращаться, – Лана снова встретилась с ней взглядом через зеркало. – Что там?

– Да… – Алиса напряжённо потупилась, – ничего такого… Просто тетрадка.

– Тетрадка? Какая?

– Тетрадка с записями. Там так… немного мыслей, немного наблюдений. Иногда чуть художественно, – она подняла взгляд, неловко улыбнулась. – Просто если бы она… ну, потерялась, я бы не смогла восстановить потом всё как было.

– Зачем?

– Что зачем? – Алиса недоумённо моргнула.

– Зачем восстанавливать? – терпеливо пояснила Лана.

– А. Чтобы потом… – Алиса запнулась и смущённо изучала какое-то время обшивку сидений. – Я просто думала, может, получится сделать из этого потом что-нибудь. Какую-нибудь… ну, историю, более художественную, чем просто заметки.

– Ты пишешь? – Агнешка глянула с любопытством.

– Да, можно сказать, – Алиса не подняла взгляда, но улыбнулась по-детски. – У меня уже есть несколько готовых вещей… Они, правда, не издавались, я нигде не печаталась, но они закончены, полностью, и написаны.

Она будто перенеслась на время из салона в другое место, знакомое и безопасное.

– Правда, в этот раз я хотела немного по-другому. Те вещи – они сочинённые, как фантазии, из другого мира. То есть они тоже по-настоящему, но… Я в этот раз думала, что если получится сделать на основе реальных событий – вот всё, что сейчас, про эту войну и…

Она оборвала себя и быстро, будто с рефлекторным испугом, окинула всех взглядом.

– Да-да, – Агнешка смотрела в потолок закрытыми глазами.

– Так, – зеркальная Лана глядела всё с той же настойчивостью. – И ты пошла отбивать свою тетрадку у этого… того, что там было.

– Ага. Я даже как-то… Не подумала, что оно… Ну…

– Что это было? – спросила Лана.

Алиса задумалась. Снова попыталась поймать в мутном воздухе ответ.

– Не знаю. Какая-то… – она оглянулась на Агнешку, – хрень?

Агнешка фыркнула и рассмеялась. Все рассмеялись, даже Нелли, будто лопнуло и посыпалось что-то внутри. С минуту они смеялись только, без слов, и не пытались друг друга прервать.

– Не знаю, – повторила после Алиса. – Это… темнота. Просто вот, знаете? – темнота. Ты смотришь в неё, она смотрит в тебя, но там нет никакого лица. Или морды. Это просто темнота.

– Ты была слишком близко, – Агнешка серьёзно глядела на неё из-под прикрытых век. – Те, кого оно схрумало – они были подальше, и им, кажется, прилетело не только темнотой без ничего.

– Никого оно не хрумало, – Нелли недовольно, но как-то лениво и устало сморщилась. – Видно было так себе. Наверняка показалось.

– Хорошо показалось… – протянула Агнешка.

– Может, социальный эксперимент. Или какой-то пранк дурацкий. Ну серьёзно, – она чуть обернулась. – Вы будете верить, что может быть вот так? Девчонки. Вы же умные.

Агнешка растянула губы:

– А кто больше всех кричал, что я не там притормозила?

Нелли только отвернулась.

– Ну, я не думаю, что нам стоит сейчас тормозить ещё, как бы там ни было, – откликнулась из-за руля Лана. – По крайней мере, пока не доберёмся до какого-нибудь пункта. Или хотя бы людей, которые смогут сказать, где мы.

Она помолчала.

– Может, и показалось кому чего. Но в последнее время мир малость чокнулся, так что я уже всему поверю.

Никто не возразил ей.

Алиса подобрала ноги поближе, переложила сумку, устроилась поудобней.

– Вообще… мой автобус должен был ехать до Ч, – негромко проговорила она. – Но я не уверена, что это эта трасса.

– Я думала об этом, – Лана чуть нахмурила брови. – Но я не помню там железной дороги рядом. Ты помнишь?

– Не… – Алиса мотнула головой. – Я, правда, не то чтоб часто тут бывала… И в принципе не очень помню такие вещи…

Лана кивнула.

– Ничего, – пробормотала она – скорее уже себе, чем ещё кому-то. – Выберемся… Нам понадобится заправка в любом случае. Выберемся до заправки… Там спросим людей. Там же будут люди – ну да. Наверняка они в курсе… Что такое. Что случилось. С печки азбука св…

– Что? – переспросила Алиса.

– Печку не буду включать пока. Вроде не особо холодно? Доберёмся до заправки – тогда. Должно же у них быть, и должны они знать. Где мы. Что мы. Что есть…

– С нами, – пробормотала ей в помощь Агнешка и усмехнулась, не открывая глаз.

Снами нёсся полусумрак-полусвет за окном и убаюкивал так странно, говоря, что голова тяжёлая-тяжёлая, что все неурядицы, и трудности, и разные неприятные вещи, конечно, не кончились – они не могли кончиться, они только начались – но это не так важно сейчас, как то, что надо же знать меру, пусть голова отдохнёт, пусть всё отдохнёт, пока в воздухе тихо, спокойно внутри машины, пока ничего – пока ничего-ничего – пока только безымянный миг бежит с фонарём между счётов времени – там, снаружи – пока только трасса бежит в свете фар – там, снаружи – и стелется, и стелется, неизменная, нескончаемая, и подлокотник у окна, блёклый полусумрак, такой мягкий…