Дурная кровь

ГЛАВА 58

Моё тело пылало. Каждый нерв, каждый дюйм моей кожи — даже кровь в моих венах кипела.

На земле. Тело цепенеет. Помоги мне Боже.

Кто-нибудь, помогите…

Я царапала собственное горло. На каком-то уровне я осознавала, что рву собственную плоть. На каком-то уровне я осознавала, что у меня идёт кровь.

На каком-то уровне я слышала крики.

Моё горло сжалось. Я не могла дышать. Я задыхалась, но мне было плевать, потому что существовала только боль.

Кажется, я слышала поспешные шаги.

Кажется, кто-то позвал меня по имени.

Кажется, кто-то поднял меня на руки.

Но всё было… Я была…

Боль.

Мне снилось, что я танцую в снегу. Моя мать была рядом со мной. Она закинула голову к небу и ловила языком снежинки.

Сцена переменилась. Я стояла за кулисами сцены, на которой выступала моя мать. Мой взгляд замер на старике в зрительном зале.

Малкольм Лоуелл.

Без какого-либо предупреждения мы с мамой снова танцевали в снегу.

Танцевали.

Танцевали.

На веки вечные, не смотря ни на что.

Я проснулась от писка звукового сигнала. Я лежала на чём-то мягком. Заставив себя открыть глаза, я вспомнила…

Яд.

Боль.

Звук шагов.

— Полегче.

Я повернулась на звук голоса, но не смогла встать. Я находилась в больничной палате. Рядом со мной какая-то машина измеряла мой пульс.

— Ты была без сознания два дня, — рядом с моей постелью сидел директор Стерлинг. — Мы не знали, выживешь ли ты.

Мы. Я вспомнила звук шагов. Вспомнила, как кто-то звал меня по имени.

— Агент Стерлинг? — спросила я. — Джадд. Дин и остальные…

— Они в порядке, — заверил меня директор Стерлинг. — Как и ты.

Я вспомнила яд. Вспомнила, как задыхалась. Вспомнила боль.

— Как? — спросила я. Под одеялом моё тело дрожало.

— Есть противоядие, — коротко ответил директор Стерлинг. — Времени на то, чтобы ввести его, было совсем мало, но скоро к тебе должны вернуться силы.

Я хотела спросить о том, где они нашли противоядие. Хотела спросить, как они нашли меня. Но больше всего этого, я хотела увидеть остальных. Дина, Лию, Майкла и Слоан.

Директор Стерлинг показал мне небольшой предмет. Я тут же узнала его — маячок, который дала мне агент Стерлинг.

— На этот раз моя дочь всё-таки включила следящее устройство, — он сделал паузу.

Я сама не знала, почему дыхание застряло у меня в горле.

— Как жаль, — неспешно продолжил директор, повертев прибор на ладони, — что кто-то испортил следящую программу, которая привела бы к тебе ФБР.

По моей спине пробежал холодок.

— Дин, — внезапно, произнесла я. — Если бы он знал, где я, если бы они нашли меня…

— Он был бы здесь? — предположил директор Стерлинг. — Учитывая то, что я знаю о щенке Рэддинга, думаю, ты права.

Я попыталась встать, но что-то впивалось в мои запястья. Я посмотрела вниз.

Наручники.

Кто-то испортил программу слежения. Кто-то приковал меня к постели. Я снова взглянула на директора.

— Это не больница, — пульс эхом отдавался у меня в горле.

— Нет, — ответил он. — Не больница.

— У яда Владык есть противоядие, — я повторила слова, сказанные мне директором. — Но его нет у ФБР.

— Нет. У них его нет.

Владыки убивали уникальным ядом. Мне много раз говорили о том, что он был неизлечим.

Ведь лекарство было только у Владык.

Я вспомнила комнату с кандалами, яд и боль. Я слышала шаги. Кто-то позвал меня по имени.

— Для некоторых из нас, — негромко и плавно произнёс директор, — дело не в убийствах. А во власти.

Семеро Владык. И один из них — директор ФБР.

Отец агента Стерлинг поднялся на ноги и взглянул на меня сверху вниз.

— Представь группу, обладающую куда большей властью и связями, чем вы могли вообразить. Представь, что самые выдающиеся люди на планете поклялись вместе работать над общим делом. Представь верность, благодаря которой вы понимаете, что, если падет один, падут все. Представь осознание того, что, если ты докажешь, что достоин, весь мир окажется у твоих ног.

— Как давно? — спросила я у директора. Как давно он стал одним из них.

— Я был молод, — ответил директор. — Амбициозен. И посмотри, как далеко я зашел, — он развел руки в стороны, словно показывая всё ФБР, всю власть, которой он обладал, как его глава.

— Владыки имеют место за столом только двадцать один год, — сказала я. Мой голос охрип — от криков, надежды и осознания того, что скоро станет хуже.

— Моё время в качестве действующего участника подошло к концу, — признался директор Стерлинг. — Но Пифия любезно перерезала горло моему преемнику, — он достал из кармана своего пиджака нож. — Не сказать, что я против. Некоторые права есть только у тех, кто заседает за столом, — он поднёс нож к моей щеке. Я ждала боли, но её не последовало. Вместо этого он поднёс свободную руку к моей второй щеке и ласково провёл ею по моей коже. — Другие права может получить и Владыка в отставке.

Я вздрогнула от его прикосновения.

— Скарлетт Хокинс, — я была прикована к постели, а у моей щеки застыл нож, так что я сопротивлялась единственным возможным способом. — Вы знали, что её убил один из вас.

Директор крепче сжал рукоятку ножа.

— Скарлетт не должна была оказаться целью.

— Найтшэйд убил её, — выпалила я. — Ему было плевать на то, что она была одной из ваших людей.

Директор Стерлинг опустил нож под мой подбородок и прижал его к коже достаточно сильно, чтобы на ней выступила кровь.

— Когда это произошло, я дал ему знать о своём недовольстве, как и снова… позже.

Он опустил нож. Я чувствовала, как по моей шее стекает кровь.

— Вы убили Найтшэйда, — осознала я. — Каким-то образом вам удалось пройти мимо охраны…

— Я выбираю охранников, — с горящими глазами поправил меня директор. — Я организую пересменки. Я лично контролировал перевод заключенного.

Я видела то, что должна была заметить раньше — у него был доступ. А ещё, как только у нас появилась зацепка в этом деле, он отправил нас на бесполезные поиски Селин.

— Вы знали, где держат Лорел, — мой голос надломился.

— Ребенок вернулся в надлежащие руки.

Я подумала о том, как Лорел глядела на цепи на детской площадке. Подумала о том, как она произносила слово «кровь».

— Вы — чудовище, — слова вырвались из моего рта. — Вы всё время относились к Дину так, словно из-за того, что сделал его отец, он был меньше, чем человеком. А всё это время вы били кем-то похуже.

— Всё это время я был лучше, — директор Стерлинг подался вперед. Его лицо застыло в дюймах от моего. — Дэниел Рэддинг был аматором, который возомнил себя мастером. И его сын посмел пытать мою дочь?

Пора раскрыть карты, директор. Покажите мне свою слабость.

В один миг я осознала, что он разгадал мой план. Он отшатнулся от меня, изучая меня ледяным взглядом.

— Знаешь, я смотрел запись твоего разговора с Рэддингом, — он позволил мне усвоить его слова. — И он был прав. Твоя мать — одна из тех, кто куется в огне, — он поднялся на ноги и зашагал к двери. — Она — всё, на что мы надеялись — и даже больше.