Дурная кровь

ГЛАВА 1

У сидящего напротив меня серийного убийцы глаза его сына. Та же форма. Тот же цвет. Но блеск в его глазах, огонёк предвкушения — он только твой.

Опыт — и мои наставники из ФБР — научили меня тому, что обращаясь к людям, а не разговаривая о них, я могу забираться в их головы ещё глубже. Поддавшись нужде профилировать, я продолжила изучать сидящего напротив меня мужчину. Если бы ты мог, ты бы причинил мне боль. Я знала это даже до того, как приехала в эту тюрьму с повышенным уровнем охраны и увидела едва заметную улыбку, появившуюся на губах Дэниела Рэддинга, стоило его взгляду встретиться с моим. Причинив мне боль, ты ранишь мальчика. Я всё глубже и глубже погружалась в психопатические мысли Рэддинга. А ты любишь ранить мальчика.

То, что руки Дэниела Рэддинга были одеты в наручники и прикованы к столу, не имело значения. Как и то, что у двери стоял вооруженный агент ФБР. Передо мной сидел один из самых жестоких серийных убийц в мире. Если я позволю ему пробраться сквозь мою оборону, он выжжет на моей душе своё клеймо, с той же уверенностью, с какой он выжигал букву «Р» на коже своих жертв.

Свяжи их. Заклейми их. Режь их. Повесь их.

Так Рэддинг убивал своих жертв. Но сегодня меня привело сюда не это.

— Однажды вы сказали, что я никогда не найду человека, убившего мою мать, — мои слова звучали спокойнее, чем я себя чувствовала. Я знала этого психопата достаточно хорошо, чтобы понимать — он попытается вывести меня из себя.

Ты попытаешься зарыться в мои мысли, посеять в них вопросы и сомнения, чтобы уходя из комнаты, я забрала часть тебя с собой.

Вот, что Рэддинг сделал несколько месяцев назад, когда неожиданно заговорил о моей матери.

И поэтому я вернулась сюда.

— Я так сказал? — медленно и вкрадчиво улыбаясь, спросил Рэддинг. — Звучит так, как будто я мог упомянуть что-то подобное, но… — он пожал плечами.

Я сложила руки на столе и принялась ждать. Это ты хотел, чтобы я вернулась сюда. Это ты забросил удочку. Вот она я, проглотила наживку.

Наконец, Рэддинг заговорил.

— У тебя наверняка есть, что мне сказать, — Рэддинг обладал типичным для «организованных убийц» терпением — но только на своих условиях, а не на моих. — В конце концов, — продолжил он с низким гулом в голосе, — у нас с тобой столько общего.

Я знала, что он имел в виду мои отношения с его сыном. А ещё я знала, что для того, чтобы получить то, чего я хотела, мне придется это признать.

— Вы говорите о Дине.

Стоило мне произнести имя Дина, безумная улыбка Рэддинга расширилась. Мой парень — ещё один Естественный — не знал о том, что я была здесь. Он настоял бы на том, чтобы поехать со мной, а я не могла так с ним поступить. Дэниел Рэддинг мастерски манипулировал людьми, но его слова никогда не смогут ранить меня так, как каждое из них ранит Дина.

— Мой сын вообразил, что он в тебя влюблен? — Рэддинг подался вперед, складывая руки в точности как я. — Ты пробираешься в его комнату по ночам? Он зарывается ладонями в твои волосы?

Лицо Рэддинга смягчилось.

— Когда Дин сжимает тебя в своих руках, — на распев пробормотал он, — ты думаешь о том, что ещё немного, и он свернет тебе шею?

— Наверное, вас беспокоит то, — мягко произнесла я, — как невероятно мало вы знаете о своём сыне.

Если Рэддинг хочет сделать мне больно, ему понадобится что-то большее, чем попытка заставить меня сомневаться в Дине. Если он хочет, чтобы его слова преследовали меня на протяжении дней и недель, ему придется ударить меня по самому больному. По моей слабости.

— Наверное, тебя беспокоит то, — Рэддинг повторил мне мои же слова, — как невероятно мало ты знаешь о том, что случилось с твоей собственной матерью.

В моих мыслях всплыла окровавленная гримерка моей матери, но я заставила своё лицо принять нейтральное выражение. Я подстроила всё так, чтобы Рэддинг ударил меня по больному месту, а сделав это, он направил разговор именно туда, куда я хотела.

— Разве не поэтому ты здесь? — бархатным и негромким голосом спросил у меня Рэддинг. — Чтобы узнать, что мне известно об убийстве твоей матери?

— Я здесь, — сверля его взглядом, произнесла я, — потому что я знаю, что, когда вы поклялись, что я никогда не найду убийцу моей матери, вы говорили правду.

У каждого из пятерых подростков в федеральной программе «Естественные» была своя специальность. Я была профайлером. Лия Чжан — детектором лжи. Несколько месяцев назад она назвала слова Рэддинга о моей матери правдой. Сейчас я чувствовала, как по другую сторону двухстороннего зеркала, Лия готовится разделить каждую фразу отца Дина на правду и ложь.

Настало время раскрыть карты.

— Я хочу узнать, — сказала я сидящему передо мной убийце, — в чём именно заключалась эта правда. Когда вы пообещали мне, что я никогда не найду мужчину, который убил мою мать, вы думали, что это сделала женщина? — я сделала паузу. — Или вы считали, что моя мать всё ещё жива?

Десять недель. Вот, как долго мы искали зацепку — любую, пусть даже самую маленькую — в деле о группе серийных убийц, которые фальсифицировали смерть моей матери шесть лет назад. И с тех пор держали её в плену.

— Это не простой визит, не так ли? — Рэддинг откинулся на спинку стула и склонил голову на бок, в то время как его глаза — глаза Дина — беспристрастно изучали мои. — Ты не просто достигла переломного момента; мои слова не съедали тебя постепенно месяц за месяцем. Ты что-то знаешь.

Я знала, что моя мать была жива. Знала, что она была у этих монстров. А ещё я знала, что я пойду на всё, заключу сделку с любым дьяволом, чтобы их уничтожить.

Чтобы вернуть её домой.

— Что бы вы ответили, — спросила я у Рэддинга, — если бы я сказала вам, что существует тайное сообщество серийных убийц, которое убивает девятерых жертв каждые три года? — я слышала напряжение в собственном голосе. Я даже не походила на себя. — Что бы вы ответили, если бы я сказала вам, что эта группа погрязла в ритуалах, что они убивали больше столетия, а я собираюсь их уничтожить?

Рэддинг подался вперед.

— Полагаю, я бы ответил, что захочу увидеть, что эти люди сделают с тобой за то, что ты их преследовала. Увидеть, как они разорвут тебя на части.

Продолжай, больной монстр. Расскажи мне, что они со мной сделают. Расскажи мне всё, что знаешь.

Внезапно Рэддинг замолчал, а затем усмехнулся.

— Ну разве ты не умная девочка? Вот так заставить меня заговорить. Теперь я понимаю, что в тебе видит мой мальчик.

На моей челюсти дернулся мускул. Я почти расколола его. Я была так близка…

— Ты читала Шекспира, девочка? — среди прочих очаровательных качеств, этот серийный убийца любил Барда с Эйвона.

— «Будь верен сам себе»? — мрачно предположила я, гадая о том, как заставить его снова заговорить о том, что было мне нужно.

Рэддинг улыбнулся, его губы приоткрылись, обнажая зубы.

— Я думал скорее о чём-то из «Бури». «Ад пуст. Все бесы здесь».

Все бесы. Убийца напротив меня. Сумасшедшая группировка, похитившая мою мать.

Семь Владык, — прошептал голос в моей памяти. — Пифия. И Девятка.

— Учитывая то, что я знаю об этом коллективе, — произнёс Рэддинг, — если твоя мать была у них все эти годы? — без какого-либо предупреждения он рванул вперед и поднёс своё лицо так близко к моему, насколько это позволяли его цепи. — Возможно, она и сама стала тем ещё бесом.