Дурман для зверя

Глава 3

Девка! Ну надо же! Как мужики-то не учуяли сразу девку среди этих огрызков? Видно, так они провоняли друг другом и еще настолько интенсивно фонили страхом, что отдельного аромата было не разобрать. Очень будоражащего, оказывается, аромата. Открытие, однако, резко испортило мне настроение, снижая градус злости. И я не стал врать себе, будто причина в том, что с бабами я не воюю, даже если они твари распоследние, дуры или оторвы. Просто, едва пахнуло поверх панической кислятины ее собственным телом и после первого же взгляда на два маленьких полушария в прорехах содранной одежды, у меня встал. А там и посмотреть-то не на что! Не зря под курткой и намека-то не было – пацан пацаном. А когда Лешка совсем содрал ее одежду по пояс, в животе прямо потянуло от вида смугло-оливковой кожи, сисек этих, реально маленьких, таких, что просто утонут в моей лапе, с вызывающе торчащими вверх коричневыми сосками. Такими пухленькими, что ли, выглядящими так, будто их кто-то только что долго и настойчиво обрабатывал ртом, заставив не только торчать, но и налиться. Зверь, вмиг ошалев, заворочался внутри, кулаки сжались, и ширинку расперло от наглого «Да-а-ай!» от члена. Что за хрень?

Да как у нормального мужика встать на такое может? Ключицы выпирают, плечи узкие, чуть не детские. Тощая. Ну ладно, сейчас так по моде. Но при этом все линии фигуры будто сглажены: ни тебе подчеркнуто узкой талии, ни нормальных бедер, не говоря уже о столь любимой мною смачной заднице. Вон джинсы застиранные так болтаются на бедренных острых костях, что того и гляди те их прорежут. А у меня еще туже в паху скрутило – ну хоть бери и нагибай прям тут, а то уже почти невмоготу. Эх, нужно было оттрахать кого-нибудь. Нужно. А не в месть играться, посвящая этому все свободное от работы время. Чисто машинально дернул мешок с головы, пытаясь постичь, что это за дикий отзыв у меня на это ходячее безобразие. Херова ошибка! На меня уставились огромные, чуть не в пол-лица, черные, слегка раскосые глазищи с блестящей поволокой непролитых еще слез. Губы искусанные, сочные – прямо какой-то идеальный бл*дский смайлик. Щечки круглые, смуглые и как бархатные. Реально, сука, как нарисованная вся тонкой кисточкой: бровки-реснички-ноздри-ямочки.

«Хочу-у-у!» – бомбануло в голове. Сию же секунду. Нет, что за на хер?

А с другой стороны… чего нет-то? С кем тут церемониться? С малолетней шлюшкой? Ведь ребята пронюхали, что все четверо сморчков мелких на одной хате живут, еще и однокомнатной. Наверняка наркоманка еще, вандалка и по жизни бесполезное создание. А раз так…

Схватив ее за шкирку, потащил по лестнице наверх, в апартаменты, предназначенные раньше для наших вынужденных постояльцев, когда «Холдинг безопасности» еще всерьез промышлял сокрытием свидетелей перед судами и прочим подобным дерьмом, для которого был необходим вот такой вот закрытый режимный объект с комфортабельным жильем. Сейчас они чаще пустовали, разве иногда ребята с фирмы заваливались отдохнуть с подружками или с семьями – все же природа, и место красивое. И, конечно же, никакого секс-клуба для извращуг наверху и близко не было, и этих сопляков никто трахать не собирался. Упаси меня господи от такого еще. Да и бить мне их расхотелось, только рассмотрел этих дрыщей тощих. Первая ярость уже прошла, а где там врезать, чтобы не сразу насмерть? Так, запугать, чтобы и обоссались, и обосрались, и ни в жизнь больше никуда не полезли, а там, глядишь, и импульс верный им придать – после такого часто за ум берутся.

Короче, до тех пор, пока не увидел я это… эту, мать ее, анимэшку смугленькую, намерения у меня были почти облагодетельствовать придурков. А вот теперь… Нехороший я мужик, ох нехороший! Да и хрен с ним! С кем тут проявлять себя положительно? Пусть вон ее бог прощает, а я за все спрошу, и мое право сильного решать, как именно.

Втолкнув ее в комнату, я расстегнул наручники и сдернул с рук остатки тряпок, оставляя в одних мешковатых джинсах, и девка тут же прикрылась, начав пятиться от меня.

– Руки убрала! – рявкнул, словив опять едва ли не мучительный, но такой кайфовый импульс в рванувшемся члене от ее мгновенного подчинения, сопровождаемого широченным распахиванием мегаглазищ.

Бля, жил себе, жил и не представлял, что это так мужиков вставляет от секса с такими вот мультяшками-кукляшками. От случайно просмотренного мельком такого порно раз чуть не стошнило. Ну, извращение же какое-то чистой воды! Все равно что и правда куклу драть, да и то, куклы в секс-шопах больше реальных баб напоминают, а это такое… черт-те что! А вот стоит передо мной вся такая тонкая (ну чисто фигурка какого-то азиатского божества), глазастая, как зверек ночной, губки от природы аккуратным бантиком, скулки остренькие, запястья-спичечки, сиськи-яблочки, мать их, райские, никак не больше… Да, етит тебя в колено, даже все слова для описания в башку лезут какие-то уменьшительно-презрительно-ласкательные, в натуре! Как не о бабе, а о пупсике игрушечном речь! А у меня зато не просто стояк на нее, а натуральный стоячище!

– Звать как?

От резкого окрика она снова вздрогнула, дернув руками прикрыться, но, нарвавшись на мой предупреждающий прищур, повесила их вдоль тела.

– Ай… Аяна, – проикала и всхлипнула.

– Послушай сюда, Аяна. Ты и твои друзья – обычные мелкие паразиты, никчемная шпана, никто вообще, – начал четко и без всякого стеснения задвигать я свою позицию. – Я могу приказать вас закатать в бетон, утопить в реке, как котят, насравших в тапки, могу, как и собирался, отдать на потеху извращенцам, которые затрахают вас насмерть. Сечешь? А могу стать добреньким, всепрощающим и отпустить на все четыре стороны. А все знаешь почему?

Я шагнул ближе, она шарахнулась, но жесткий захват на запястье не дал ей сбежать. Не церемонясь, прижал ее ладонь к паху, придавив своей сверху, когда задергалась, и поддал бедрами, чтобы как следует прочувствовала.

– Так вот, ты сама по себе – никто, пустое место, но имеется некоторое обстоятельство. – Глядя в ее все более безумные глазищи, я начал бесстыдно толкаться в ее руку. – У меня на тебя отчего-то дикий стояк, причину которого анализировать я не намерен. А знаешь почему? Потому что просто трахну тебя сейчас и забуду об этом.

– Нет! – Она рванула конечность из моего захвата, но куда уж ей, такой тщедушной.

– Да! – хлестнул я ее голосом и потеребил пальцами другой руки ее такой пухленький сосок. Аяна от этого съежилась и затряслась еще заметнее. А мне плевать, меня это только сильнее завело, а зверь так близко подступил, что того и гляди выскочит наружу. – И выбор у тебя не слишком большой. Я тебя поимею. Вот только щедро предлагаю выбрать: мы станем вести себя как цивилизованные люди и тебе даже понравится, а точнее – очень-очень понравится. А после того, как я удовлетворюсь, и ты, и твои у*бки-приятели уходите отсюда без всяких претензий с моей стороны. Мы, типа, в расчете. – Ощутив новую, едва не сбивающую с ног волну похоти от взмаха ее игрушечных ресниц понял: нет, не в расчете, я в охренеть каком выигрыше останусь – колбасит-то уже не по-детски. – Либо же я все равно тебя отдеру, но тогда тебя ждет боль, унижение и порванные в хлам дырки. А перед тем, как начать с тобой, я скажу своим ребятам там внизу, чтобы продолжили с того места, на котором остановились.

Опять же бессовестное вранье, никогда я такого с женщиной не делал, и лучше член себе отрежу, чем стану реально насиловать или причинять боль во время секса. Но, во-первых, кто она такая, чтобы быть с ней честным и следовать нормам общечеловеческой морали? А во-вторых, меня, кажись, до такой степени никогда еще не прижимало! А девочка явно из тех, на кого надави – она и прогнется, да еще и тащиться от этого станет. Да я, может, и вовсе ее себе оставлю. Ну, пока не наиграюсь, в мать ее, кукол. Дожил!

– Пожалуйста, не нужно. – Жалкое, но и тут же вспышка гнева: – Вы не посмеете! Мы в полицию…

– Ага, да хоть в прокуратуру. У меня везде друзья-товарищи и даже родня. Да и не будь так, кто ты такая, чтобы тебя хоть слушать стали? Достойный член общества, чье слово против моего кто-то захочет услышать? – Я прошелся наигранно-презрительным, а на деле – зверски голодным взглядом по ней и отпустил. – Давай, решай: раздеваешься сама… или все равно будешь голой, но после идешь вниз и наблюдаешь за тем, как твоих дружков будут готовить к карьере знатных петушков.

Аяна точно хотела бежать отсюда и заплакать тоже, а вот я боролся за последние секунды своего здравомыслия. Я ведь не соврал ей в том, что, не побывав подо мной, она отсюда не выйдет. Похер. На мне полно разных грехов, как-нибудь поживу дальше еще с одним. Оно того стоит.

Она вздернула подбородок, не соображая, как этим раздраконила меня еще больше, и взялась за пуговицу на своих старых джинсах. Что за гребаное кощунство – заворачивать хренов алмаз в дешевое тряпье?

– Ты обещаешь мне, что если я… с тобой… то ты… не тронешь ребят и отпустишь нас? – Она продолжала икать и всхлипывать едва ли не через слово, но тон становился все тверже, ну а я только и мог, что наблюдать, как медленно является миру ямочка ее пупка и темная поросль на лобке. А вот это мы уберем, у куколок должно быть везде и всюду гладко.

П*здец меня уже вштырило! Ямочки, губки, грудки… надо кончать эту херню сопливую! А то совсем башка набекрень съедет.

– Слово даю, – просипел, захлебываясь жгучей похотью.

– Почему я должна…

– А у тебя выбор есть? – насмешливо поднял брови, едва не давясь воздухом от вида ее впалого живота.

– Нет. И сколь… сколько раз я должна…

Все, с меня хватит! Не собираюсь я больше терпеть, или яйца взорвутся к херам!

Бесцеремонно толкнул ее в обнаженную грудь, заставляя плюхнуться на постель, и рванул ширинку, вываливая гудящий член перед ее лицом.

– Ну! – Горло так стиснуло от предвкушения, что способность внятно изъясняться пропала начисто.

Аяна шарахнулась, упав на локти, таращась на мой причиндал как на Чужого, готового ее сожрать, и задышав так, словно у нее началась чертова паническая атака. Что, жила с тремя наверняка озабоченными парнями и сосать не приходилось? Так я и поверил! Да сто пудов они тебя во все места полировали днями напролет. А кто не стал бы?

От этой мысли резко захотелось пойти и все же отмудохать мелких говнюков.

– Чего замерла? Хочешь, чтобы все дальше пошло у нас ладно и приятно – отсоси мне.

А то я уже реально сдохну или на тебя брошусь и на самом деле порву. С моим размером с наскоку на баб не лезут, не без смазки тогда уж.

– Я не… не умею… не могу, – заблеяла она и вдруг покраснела, начав косить глазами куда угодно, только не на почти упершуюся в ее щеку головку, уже капающую смазкой.

Одна прозрачная капля, попавшая на ее подбородок, чуть взвыть меня не заставила. Яйца как в кулаке кто стиснул. Да она только в рот возьмет, и я приплыву.

– И я должен поверить? – подался вперед и осклабился презрительно, сжав себя у основания, покачав раздувшимся как никогда набалдашником у ее губ. – С кем из этих троих тощих убожеств ты спишь? Или сразу со всеми? И что, они тебя сосать еще не научили?

– Что?! – Ее возмущение в таком положении выглядело и комично, и заводяще. – Мы друзья, понятно?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать!

– И ты живешь в одной хате с тремя парнями? Не ври мне, детка! При таком раскладе вы можете быть только друзьями по сексу.

– Нет! Я вообще…

– Вообще что?

– С парнями вообще не сплю, понятно? – выкрикнула она, скользнув по покрывалу подальше и снова зыркнув на мой член как на некую мерзость.

А вот это, как говорится, поворот. Облом? Не-е-ет! Ни в коем случае! Это вызов, что возбудил меня еще сильнее. Как будто я в этом нуждался.

– По девочкам, значит? – ухмыльнулся я, начав накачивать свой ствол. – Ну это мы исправим.

Врет ведь, небось, засранка. Мать твою, как же эта тощая глазастая выдра мозг мне вскипятила! Я едва ли раз десять передернул, прежде чем с рыком спустить ей на живот, забрызгав до самого подбородка, и по брезгливой гримасе понял – не врет. Так выглядят люди, которых вот-вот вывернет. Да только сути происходящего это не поменяло. Я ее трахну, и теперь прямо дело принципа заставить ее кончить так, чтобы в ее башке навеки член воцарился.