Дуда. В поисках Щепки.

Глава 11

Здесь, думаю, следует привести некоторые выдержки из старых рукописей архивариуса Колена Харпа. Храброго война, дотошного историка и добропорядочного семьянина. Из тех самых, что семейство Харп преподнесло в дар Общественной библиотеке города. И из тех же самых, что, по мнению некоторых хронистов, стали основой его знаменитых «Записок о легендарном герое Сантыкар Борге»

И так, начнём – лист, под инвентарным номером В-12.

Доподлинно известно, что Сантыкар Борг был болезненным мальчиком. Хилым, с длинными худыми руками, узкой впалой грудью и острым, торчащим немного в бок, подбородком. Его частенько видели на завалинке, во дворике покосившегося домика, что находился на улице Петухова в самом её конце, почти у реки. Именно там, долгими осенними вечерам, чахоточно покашливая и сплевывая на траву сгустки крови, он задумчиво наблюдал за тем, как купаются в фиолетовых лужах беззаботные воробьи.

Иногда, наблюдая за тем, как безуспешно охотиться на пернатых соседский кот Гамик, он, растягивал бледные губы в слабой улыбке. А иногда, когда решительный и крайне упёртый Гамик добивался успеха – Сантыкар Борг хмурил брови. Он был добрым мальчиком. Не сильно умным (в школу-то он, из-за многочисленных и часто вспыхивающих болезней, почти не ходил) но добрым.

И вот так, радуясь теплому солнцу и чистоплотным воробьям, пережил Сантыкар Борг, десять холодных зим и десять замечательных весен. И дожил он, (и это с его-то хрупким здоровьем), до того дня когда все дети надевают на себя нарядную одежду, украшают дома яркими весенними цветами, заплетают в волосы разноцветные ленты и радостно напевая весёлые песни, спешат на площадь Маркса к Храму Благословенного Воссоединения.

День Принятия, День Сил, Акарда Светоносная, Отклик Возрождения, Явление Утренней Звезды, как только не называли этот апрельский день благодарные сограждане. День, когда Всеблагая Мать открыла небеса и Добрая Привратница наделила человечество силой. День, когда десятилетние мальчишки и девочки получают свои источники и официально становятся взрослыми.

Но Сантыкар Боргу не суждено было вкусить радости принятия и всеобщего ликования. Его хрупкое тело, даже до Храма Воссоединения не допустили.

Розовощёкий служитель, взяв его за плечо, развернул мальчишку, вывел на улицу и подвел к отцу. Тот, скрестив волосатые руки на груди, стоял прямо в центре восторженной толпы. Впрочем, волны всеобщего ликования обходили стороной его напряженную фигуру. Они словно бы опасались его нервно изогнутых губ, привычно нахмуренных бровей и торчащих в разные стороны волос.

- Он не переживет ритуал. – Кивнув выбритой головой на мальчика, благолепно пропел служитель.

- Пусть. – Каркнул Акамъюк Борг и, натужно кашлянув, пояснил свою позицию. – Все одно по зиме сдохнет, а тут хоть какой-то шанс.

- Нет у него никакого шанса. – Не согласился с Акамъюком краснощёкий служитель. – Совсем нет.

- Всё равно пусть идёт. – Упорствовал Акамъюк. – Если у вас в Храме сдохнет, то вы его и похороните. А если он дома помрёт, то кто его хоронить будет? Кто? Я что ли?

И отец Сантыкара, возмущённо развёл руки в стороны.

- Ступай домой, смешной ты человек. – Дёрнул щекой служитель. – Зарабатывать на смерти это почётная и святая обязанность исключительно нашего благословенного братства. И ты, даже не думай совать туда свой длинный нос. Иди домой и ищи деньги на похороны – вот что я тебе скажу. А не то я сейчас кликнул крестоносцев и они очень быстро вправят тебе мозги.

Дальше Акамъюк Борг спорить не стал, ибо чревато, и, сцапав сына за плечо, поволок его сквозь толпу.

- Я всё равно, пробьюсь к Привратнице и получу Источник. – Пробурчал Сантыкар Борг когда они вернулись назад, в неказистый домик, торчащий в самом конце улицы Петухова.

- Пробьешься, пробьёшься, – тут же поддержал сына Акамъюк. Потом взглянул на бледные щёки сына и со вздохом добавил. – Если только зимой не сдохнешь.

- Я не сдохну. – Пообещал отцу Сантыкар.

- Это хорошо. – Улыбнулся отец. – Зимой долбить землю крайне не сподручно.

Лист, под номером В-18.

Как это не удивительно но, Сантыкар Борг, смог дожить до своей одиннадцатой весны. После чего, надев чистую рубаху и стоптанные чеботы, вновь отправился в Храм Воссоединения. И вновь был отправлен розовощёким священником домой – дожидаться зимы и смерти, что вне всяких сомнений заглянет на огонёк, в их неказистый маленький домик, расположенный на улице Петухова в самом её конце. Но упёртый и крайне болезненный Сантыкар Борг, умудрился пережить и эту зиму тоже. А потом и следующую, и следующую…. И так, ежегодно доводя розовощёкого священника до крайней степени неподдельного удивления, дожил Сантыкар Борг до своей пятнадцатой весны и вновь отправился в Храм.

На этот раз, добрый служитель, не стал отправлять болезненного мальчонку домой - дожидаться январских морозов и февральских метелей. В этот раз, схватив пухлыми, но на удавление цепкими пальцами мальчишку за ворот рубахи, он протащил его по тёмному коридору и впихнул в неприметный закуток, что находился совсем недалеко от сверкающего золотом и чеканным серебром, зала.

- Я уже устал, из-за твоей запредельно упёртости и вредности проигрывать по полтора рубля каждую весну, мерзкий ты мальчишка. – Прошипел розовощёкий служитель и больно пихнул Сантыкар Борга в плечо. – Надо как-то это безобразие прекращать. – Фыркнул он и, поскрипев зубами, посоветовал. – Здесь тебе парень, явно ничего не светит. Не согласится отец Герман тебя до алтаря допустить. Сильно уж ты хлипкий. А вот если ты до Муравейника доберёшься, то там да..., там тебя никто останавливать не будет. Дикие земли всё же – кто там тебя остановит? – Хихикнул розовощёкий. – Так что, ступай мальчишка к Муравейнику.

Пробурчал пухлый служитель и задумался. Затем он медленно и осторожно почесал выбритый лоб и задумался ещё больше. Карие глаза его, неожиданно наполнились грустью и немного надеждой.

- А я за тебя помолюсь. – Тихо вздохнул он. Затем он взбодрился и сказал ещё немного. – А чтобы молитва моя была гораздо искренней и горечей, то поставлю я на тебя пять рублей. Да! Точно! Именно пять! Тебя же, мальчишка, явно любит бог, раз ты такой хворый и никак не сдохнешь. – Покивал выбритым лбом розовощёкий священник и, немного застеснявшись, спросил. – Ты же не против, чтоб я на тебя поставил? – Швыркнул мясистым носом розовощёкий, но ответа дожидаться не стал. – Тут и тебе божье сопровождение будет – я же молиться за тебя буду – и мне интерес. А если не сдохнешь, то и вовсе, всем хорошо. Я отобью все свои проигрыши за последние пять лет, а ты…? А ты получишь Источник. Правда, ведь здорово?

- Правда. – Кивнул головой Сантыкар Бокар и пошел домой, чтобы быстро собраться и тут же отправится в поход к Муравейнику. Мудрый совет служителя ему очень понравился.

Но отправился он только на следующее утро. Сильно уж много вещей пришлось собирать в поход: соль, спички, котомку ржаной муки, старенький нож, новенький точильный камень, лепёшку, маленький котелок, тряпку, которую Сантыкар использовал вместо полотенца и старые, с заплаткой на пятке, шерстяные носки. Их, мальчишке, позапрошлой осенью, подарила бабушка Айгуль.

Лист, под номером В-34+.

На воротах, что отделяли заброшенный район Колосок от плантаций и лежащих за ними Диких земель, в тот день дежурил сержант стражи Гавр Юсупов. Гавр был молод, безус, но уже носил сержантскую бляху, чем не безосновательно гордился.

- Этот-то дрищ куда намылился? – Хмыкнул сержант, когда заприметил приближающегося Сантыкар Борга и на его скуластом лице, расцвела ехидная улыбка. – «Видать по ошибке сюда занесло» - Подумал Гавр, продолжая наблюдать за мальчишкой. Пацан был худ, бледен, подволакивал правую ногу, а старая рубаха явно с чужого плеча, болталась на нем так, как болтается старый дырявый сарафан на огородном пугале. За его плечами висел тощий мешок.

- Как зовут? – Гаркнул сержант, как только мальчишка дохромал до ворот.

Парень вздрогнул и, приоткрыв рот, завис, чем приподнял сержанту настроение ещё на пару пунктов.

- Сантыкар Борг. – Отвиснув, прошелестел он и нервно дёрнул плечом.

- Не слышу, кто? – Сержант приложил руку к уху.

- Сантыкар Борг. – Как можно громче прокричал Сантыкар и закашлялся.

Босоногие мальчишки игравшие в пристенок недалеко от ворот, притормозили игру и замерли, уставившись на Сантыкара. Впрочем, разглядывали они его не долго, ничего интересного в нищем голодранце не было.

- И куда же ты парень собрался, если не секрет? – Хмыкнул сержант. – Или ты пришел, чтобы залезть на башню и поглазеть на плантации?

И Гавр махнул рукой в сторону лестницы, что вела на площадку башни. Там, виднелся чан со смолой и мощный стреломет рядом с которым, привалился к опорному столбу напарник сержанта – рядовой Васька Клеть.

- Ваши-то, со школы, обычно на майские приходят и сразу кодлой, а ты один? – Слегка удивившись, прогудел Гавр и, вспомнив, что майские, совсем уже скоро, недовольно фыркнул. – Опять тут всё перевернут, натопчут и будут лазить, куда недозволенно. – И сержант расстроено взмахнул рукой.

Впрочем, он, хоть и изображал крайнюю степень возмущения, но на самом деле, школьные экскурсии Гавру нравились. Они наполняли его однообразные караульные будни весёлым детским смехом и поднимали значимость его же, не сильно престижной службы вверх. Не на много, на чуть-чуть. Но зато вверх.

- Я иду к Муравейнику – Набрав в узкую грудь побольше воздуха, прокричал Сантыкар Борг. Тем самым выдернув сержанта из его воспоминаний.

- Ты? – Неподдельно удивился Юсупов и ошарашено спросил. – И какого ляда ты там забыл?

- Я иду к алтарю, - гордо сообщил Сантыкар и постарался как можно сильней выгнуть грудь дугой. Впрочем, у него это не получилась. Грудь – за долгие годы болезней и печального сидения на завалинке – окончательно вогнулась внутрь и даже закостенела в таком вот, вогнутом, состоянии. Потому, Сантыкар, перестал её мучить и, вяло махнув рукой, объяснил. – Меня розовощёкий служитель туда отправил. Из Храма Воссоединения, что находится на площади Карл Маркса.

В Сабарии в те времена было три Храма Воссоединения, от того уточнение Сантыкара пришлись к месту.

- Они чё там, совсем…? – Возмущенно прошипел Гавр, но вовремя захлопнул рот и аккуратно покосился на караульное помещение, где сейчас спал угрюмый капитан Прохоров. Он был на удивление злобный и драчливый тип. И за такой проступок, как очернение светлоликой церкви, легко мог пробить в грудину. Отметив, что дверь в караулку по-прежнему плотно закрыта, Гавр перевёл взгляд назад, на паренька. – Поди и камень тебе дали…?

И вновь молодой стражник прикусил язык. Мотюкнувшись про себя, он скосил глаза уже в бок, туда, где резались в пристенок мальчишки. Не то, чтобы Гавр боялся этих мелких пацанов. Но и лишний раз открывать рот в их присутствии, считал делом неправильным и даже вредным.

И не зря. Малолетние шпанюки явно не просто так тёрлись рядом с воротами. То в ножечки играют, то в лапту, то в пекаря, но если кто-либо произносил такие триггерные слова как: товар, камень, груз, деньги. Их развесёлые игры, хоть на секунду, но подтормаживали.

Вот и сейчас, погрузившиеся в игру пацаны, вроде и, не обращали внимание, на разговор у ворот, но усыпанное веснушками ухо мальчонки по клички Жгут, как бы само собой, развернулось в их сторону.

- Конечно, камень есть. – Стараясь говорить громко и чётко, сообщил Сантыкар. По какой-то неизвестной причине, он решил, что сержант спрашивает о точильном камне, что находился у него в мешке. (Глупо конечно но, что с него взять-то? Школу парень практически не посещал. А все дети, что не посещают школу вырастают не сильно умными).

Сержант поморщился и вновь взглянул на мальчишек. Те же, как ни в чём не бывало, играли дальше.

- Пойдём в будку, я запишу тебя в книгу и выдам карту. – Вздохнул Гавр и зачем-то добавил. – Владетель приказал всем покидающим город выдавать карту. – И потом добавил ещё. – Всем кто пожелает. – И пояснил – Карта-то дрянная совсем.

Они зашли в будку, где сержант выдал Сантыкару карту, записал его фамилию в книгу и посоветовал тихим шепотом.

- Как только выйдешь за ворота, то чеши во все лопатки. - Неизвестно почему, но сержанту, стало жаль паренька. – Понял?

- Понял. – Кивнул головой Сантыкар. (Хотя сказать, что он действительно что-то понял, было бы неправдой).

Ворота открывать Гавр не стал, а выпустил мальчишку через маленькую дверцу сбоку, проведя его по узкому каменному коридору.

- Удачи тебе парень. – Тихо прошептал сержант. А затем долго смотрел на расхлестанную дорогу. По-которой, неспешно удалялся Сантыкар. Тот, подволакивая правую ногу и регулярно останавливаясь чтобы прокашляться, ковылял сбоку. В это время его обогнала телега, выехавшая из торговой слободки. Возница притормозил и, взбрыкнув бородой, предложил подвести пацана, но тот отказался.

- Да-а. – Грустно протянул сержант. - Чесать во все лопатки - это явно не для тебя.

Наконец, Гавр отвёл взгляд от дороги, вздохнул, прогоняя непонятно откуда взявшуюся (в его-то двадцать три) обволакивающую грусть и вернулся назад, в свою будочку.

И всё пошло по-прежнему: лопоухий бездомный пес по кличке Бобик продолжил валяться в пыли и равнодушно глазеть на закрытые ворота. Злобный капитан Прохоров по-прежнему храпел в караулке. Низкие кучерявые облака по-прежнему, никуда не торопились. А малолетняя шпана, по-прежнему, азартно рубилась в пристенок.

Впрочем, за этот час, произошло два события, которые выбивались из определения – «всё по-прежнему». Первое – из кодлы играющих мальчишек, куда-то пропал рыжий Жгут. И второе – хворый и не слишком умный Сантыкар Борг, отправился к Муравейнику.

Первое событие было незначительно и мало кому в будущем интересно, хотя оно и будет переплетено со вторым. А вот второе.– Да-а! Второе событие войдёт в историю и будет известно потомкам под такими определениями как «Путь Борга» или «Феномен Борга». Можно сказать, что тот тёплый апрельский день - дал начало Великому событию.

Кому-то оно подарит надежду и утешение, а кого-то заставит скрипеть зубами.

Тут, даже, можно вспомнить сочное высказывание летописца Грохотова – Вот идет тот, на ком длань Привратницы и силы её. Тот, кто низринет злых и сребролюбивых, а добрых и праведных возвысит выше городских башен. Имя ему Сантыкар Борг.