Другой взгляд [СИ]

Глава 12

Перекинувшись с ними твердым взглядом, я начал излагать:

— До выборов осталось четыре недели, похоже Шольц знает, что у Алана нет способности. Теперь понятно откуда взялись эти сплетни, никак не ожидал, что они будут правдивыми, но мы его удивим. У тебя будет способность, которую имел его отец, а точнее у тебя, — я повернулся к Виоле. — Через пару дней мы отправимся в замок Аландора в Окшире и добудем волосину его отца, помнишь такую, на его доспехах? — она кивнула. — Ты её съешь и это, и будет частичка человека. В это время ты, — я повернулся к Николасу, — достанешь волосинку настоящего Алана, и на выборах мы устроим представление.

— Есть волосы покойников ради того, чтоб стать самой могущественной? — скривилась Виола. — Считай я уже в Окшире, — улыбнулась она.

— Я достану, что ты просишь, — воодушевленно сказал Николас. — Тогда вынужден сообщить вам еще одну новость, раз уж зашел разговор про Окшир.

Я приготовился к очередному шквалу сюрпризов.

— Нет, нет. Новость будет приятной, — заверил он нас, угадав мои мысли. — Помните, у меня были дела в Окшире? Так вот, я там встречался с адвокатом и переписал право унаследования моего, то есть дома Аландора, на другого человека. Теперь он твой, — сказал он Виоле.

— Как? — растерялась она.

— Это было условие Горна, он хотел, чтоб у тебя был собственный дом и надеялся, что он тебе понравиться, — у Виолы заслезились глаза. — После подставной кончины главы государства, не имеющего родственников, все его имущество перейдет казне. Конечно, мебель и музей перенесут в другое место, но дом будет принадлежать тебе. Бумаги заверены и вступают в силу сразу послу смерти бывшего владельца.

Виола впервые не нашлась, что на это сказать, а потом мы просидели до самого утра, обговаривая все детали. — Спасибо Морт, — сказал Ник, когда мы расходились по комнатам, чтоб хоть пару часов отдохнуть. И его даже не удивило, что Виола зашла в мои двери.

— Думаю, мне нужно какое-то время, чтоб привыкнуть к тому, что я сегодня узнал, — сказал я, глядя на его усталое и виноватое лицо.

— Я понимаю и все равно спасибо, — с благодарностью сказал он, на что я лишь кивнул и пошел к себе.

Я завалился на кровать, еле найдя в себе силы разуться, зато обнаружил на ней улыбающуюся Виолу. Она сидела, скрестив ноги и оперевшись на подушки. Пока у меня плавилась голова от перевыполненного суточного объема идей и новостей, кто-то чуть ли не подпрыгивал от радости и весь светился.

— Это ж надо?!! Он мой! Этот дом-замок теперь мой! — восклицало оно.

— Может, подождешь пока мы хотя бы инсценируем смерть бывшего «поддельного» владельца, а потом можешь сколько угодно кричать, что он твой, — я положил подбородок на свои сложенные руки и взглянул на счастливую девушку.

— Это формальность, — отмахнулась она.

— Н-да, ничего себе формальность.

— Зато теперь я у тебя девушка с большущим приданным, — гордо произнесла она.

— Да, с таким приданным можно и закрыть глаза на твой характер, — пошутил я, за что сразу же схлопотал тычок в бок. — Ай, больно! — прохрипел я и, скрутив её в охапку, скомандовал: — Спи!

Предстояла быстрая сборка в дорогу. Но она оказалась еще быстрее.

Через пару дней, на рассвете возле закрытых ворот Замка стояла разгневанная толпа людей. Стоит ли говорить, что большинство из них были приезжими, остальную массу людей составляли проходящие мимо зеваки, безработные бродяги и те, которым можно вбить в голову любую ересь. Тем более что неизвестные приезжие уже больше месяца, как зомбируют местных о том, что у главы государства нет никаких способностей, сея раздор и недоверие. На самом деле, создать толпу легко управляемых баранов не так уж и трудно, нужно лишь действовать терпеливо и постепенно. Сначала необходимо выбрать тему, которая бы смогла зацепить людей, так сказать, не сильно затронувшую их жизнь, но непосредственно касающуюся каждого. Не известно, как именно Шольцу удалось узнать, что у Аландора нет никакого дара; толи от его отца, а может и от него самого, это уже не важно, зато какая прекрасная тема для раздувательства скандала и для митинга обманутого народа. Противно, что по сути, каждому из них внутри глубоко наплевать какая способность будет у главы государства. Ведь еда на столе есть даже у самого бедного человека в нашей стране, а без работы может сидеть только самый ленивый пройдоха.

Законы местами жесткие? Так они создавались еще задолго до прихода к власти семьи Блоклоров.

— Надо было хотя бы повысить им налоги, — скривился Алан, глядя на это сборище из окна своего кабинета. — Неблагодарные. Столько реформ, столько реализованных идей создавали Блоклоры ради народа.

— Ты же знаешь, что они не виноваты, — положил я руку ему на плечо и учуял, как от него исходит легкий запах алкоголя.

— Не виноваты? Тогда чего они там стоят? Там ведь и местные есть. Раньше ведь ни на что не жаловались. Конечно, у каждого найдутся претензии, но лучше конечно ходить и ныть, чем попытаться что-то изменить. Я могу назвать кучу примеров, когда человек, будучи рожден в семье обычных фермеров, добивался больших высот в карьере лишь благодаря силе воли и тяге к знаниям.

— Не забывай, это не люди стоят перед замком — это толпа, а она, как известно, имеет тело и сердце, которым легко управляет Шольц.

— Ты предлагаешь мне заняться его телом? Но я не могу отдать приказ об их разгоне. Там ведь могут пострадать множество невинных.

— Тогда попробуем найти у толпы душу, — произнесла Виола, тихо зайдя и подслушав наш разговор.

Я повернулся и, увидев в её руках большую набитую сумку, с надеждой спросил:

— Принесла?

— Принесла, — улыбнулась она и вывалила на стол все содержимое.

— Что это? — подошел Алан и взял в руки камень размером с ладонь.

— Это наше спасение, — произнес я и попытался засунуть подальше вопросы о том, где она это смогла добыть, не говоря уже о баснословной стоимости, лежащих перед нами артефактов.

— Благодаря этим четырем камням создается иллюзия конкретного человека, а точнее слепок изображения. Я сейчас покажу, — она разложила камни, образуя квадрат и встала в середину.

Мы с Аландором в ожидании уставились на причуду, о которой и могли разве что слышать. Некоторое время ничего не происходило: Вэлла стояла, грозно нахмурив брови и лишь изредка на её лице появлялась тень улыбки или мимолетный кивок головы. Затем она резко присела и прыгнула в бок, а на её месте так и остался стоять слегка прозрачный, но вполне осязаемый образ.

— Ну как? — она стала разглядывать своё творение.

— Вот это да! — восхитился Алан и провел своей рукой сквозь иллюзию.

— Так вот как ты смогла быть на балу? — догадался я и с облегчением обрадовался, что в городе не бродит еще одна, но настоящая Вэлла Корнбрауэлл. — Но там ты казалась более материальной.

— Это потому, что я мало заряжала артефакт и потому, что мы стоим напротив окна. Если поставить его в том углу возле стеллажа и заряжать его часа полтора, то мой образ останется в кабинете около двух суток. Все просто будут думать, что я как всегда выполняю свои обязанности и это и будет твоя защита, пока мы не вернемся.

— Главное; чтоб у тебя ничего не спрашивали, — добавил Алан, всё еще проводя рукой по полупрозрачной Вэлле.

— Ай, не проблема. Я такое лицо скривлю, что в мою сторону и повернутся лишний раз не захочется. Ну или скажешь, чтоб не трогали меня.

— А может лучше мой образ сделаем? — спросил я.

— Не-е-ет. — протянула она. Ты ж у нас невидимка, значит и находиться можешь где угодно. Так даже загадочней будет.

— Ага. Скажу, что ты тренируешь свою способность на экстренный случай, — сказал Алан и, взяв со стола еще один артефакт похожий на большущую ракушку, спросил:

— Это портал? Я видел такой всего пару раз, но ни разу не приходилось пользоваться. Откуда он у тебя?

— Портал?! — я взял эту ракушку в руки и не мог поверить.

— Вы даже не представляете, чем богатые люди мира сего могут расплатиться за оказанную им небольшую помощь, — уклончиво ответила она и забрала его у меня из рук. — Я тоже еще ни разу не пользовалась порталом, но знаю, что он, к сожалению, односторонний и одноразовый, после его использования может долго тошнить.

— Надо выдвигаться немедленно, иначе они разнесут замок, а враг сможет незаметно под шумок украсть кристалл из комнаты Гласа, а потом еще и обвинит в этом всех нас, — сказал я и ближайшие сутки были потрачены на сборы.

Дороти с Ишей понимали, что времени в обрез, поэтому и работали в ускоренном режиме.

— У нас уже почти все готово, — сказала Иша, так и не рассказав, где они прячут новую копию комнаты Гласа.

— Морт, а ты куда собираешься? — спросила сестра, отведя меня в сторонку.

— Никуда, — и как только догадалась.

— Не ври мне. Я же вижу, что вы с Виолой готовитесь непонятно к чему. Неужели вы решили сбежать? — охнула она и сложила руки на груди.

— Конечно, нет, — я посмотрел по сторонам и, нагнувшись к ней, тихо заговорил: — Нас не будет пару дней, от этой поездки зависит итог всего происходящего здесь. Но ты должна будешь делать вид, что мы в Замке. Поняла?

— Да, — серьезно ответила Дороти. — Когда вы отправляетесь?

— Завтра рано утром.

— Будьте осторожны, — обняла меня и вернулась к Ише.

Тем временем натиск увеличивался. Откуда ни возьмись, у толпы появилась полевая кухня, явно кем-то проплаченная, потом у них появились биты и вилы, которыми они периодически стучали по закрытым стальным воротам, потом тщательно подготовленные заранее плакаты и флаги.

На площади появились свои лидеры, которые выкрикивали красивые призывные патриотические лозунги, а народ их быстро подхватывал и штудировал. Воцарился полный беспорядок.

Пару раз Аландор пытался выйти к народу и утихомирить бунтующих с целью решить все мирно и тихо. Но каждый раз именно в это время в толпе появлялись неизвестные мужчины в балаклавах и кидали за забор дымовые или слезоточивые приспособления.

— Это бесполезно! — крикнул я Эдвину после такой очередной попытки. И вытер слезы об рукав. — Больше не стоит так делать. Прикажи укрепить ворота заслонками и одеть стражникам защитное обмундирование.

— Но это лишь укажет на наш агрессивный настрой. Это их подзадорит, — сказал Эдвин.

— Их там теперь что угодно подзадорит, а твоя задача не пустить их в Замок любой ценой.

— Любой ценой? Надеюсь до этого не дойдет, — и пошел раздавать приказы.

Когда артефакт для создания иллюзии Вэллы был заряжен, мы стали с ней рядом и, взявшись за руки, активировали шар-ракушку переноса и исчезли из кабинета, из Замка и из города Торополя.

Вынырнув из темноты, которая казалось, обволокла нас, мы оказались на знакомой поляне в паре верст от города Окшир.

Кусты шиповника послужили нам первым пристанищем, ибо нас не просто тошнило, но и прилично шатало.

— Фу, ясно, почему отец говорил, что лучше путешествовать своими силами, — обрела дар речи Виола.

— Да, это точно. Попробовав раз, я на такое не скоро бы потом решился, — сказал я и плотнее застегнул дубленку. Здесь ноябрь уже вовсю напоминал своего зимнего соседа-декабря.

До города добрались попуткой, назвавшись семейной парой и сказав, что нашу повозку унесла напуганная бродячим псом лошадь.

Захватив план дома, нарисованного Николасом, мы проникли в дом и, став вдвоем невидимыми, прокрались в личный музей семьи Блоклоров. Слуги, жившие в доме, должны были уже проснуться, но никого так и не встретив, мы решили, что они греются на кухне, так как оттуда доносились манящие ароматы жареных лепешек.

— Ник сказал, что тут на стекле есть охранная система, но если уж слуги её могут снять, то думаю, я тоже разберусь, — прошептала Виола, подойдя к витрине с доспехами.

— С чего ты решила, что слуги её открывали?

— На стекле нет пыли, значит, её протирают, снимая сигналку, — пояснила Виола.

— И сколько тебе надо времени?

— Дай подумать, — начала что-то тихо бормотать, — … тип сигнала, … сила энергии. Думаю часа мне должно хватить, — обрадовала она меня и приступила к занятию, от которого у меня раньше бы просто руки зачесались достать наручники и произнести коронную фразу, от которой все активизируют физическую силу, проще говоря, дают деру.

Я стою на стрёме. Ха! Я? И стою на стрёме? Н-да, шериф Шеккер, вот это вас жизнь потрепала, вот это судьба, так сказать, не просто улыбается вам, а громко, не стесняясь, ржет и прямо в лицо. А я ещё ей такой: «Бывший шериф!». И меня что-то прорвало, я не могу понять, что случилось, но я просто не смог сдержать смех. Вся эта обстановка, нервы, стресс. Я зажал рот рукой, но это не помогло удержать рвущуюся наружу не понятно чем вызванную бурю эмоций.

— Ты чего? Что там? — спросила Виола, не понимая, что происходит. — Морт? — и сделалась видимой, а вернее видимым, она ведь была в моем образе.

Это стало последней каплей и я, не в состоянии больше сдерживаться, громко засмеялся.

— Нас же услышат. Да что это с тобой? Прекрати, — попытка Виолы не увенчалась успехом, а в коридоре послышался топот шагов.

Звук разбитого стекла отрезвил меня лучше ведра ледяной воды, и я увидел, как Виола, будучи уже собой, схватила волосинку и быстро, засунув её себе в рот, проглотила. Видимо частичку другого человека нужно принимать только в подлинной личине. Я подбежал к ней и сделал её невидимой. В комнату вбежали трое мужчин и две женщины вооруженные скалками.

— Выходи.

— Кто здесь? — проблеяли слуги, оглядываясь по сторонам в поисках нежданного гостя.

— Ой, глядите! — тихо сказала одна из женщин, указывая на осколки возле доспехов.

— Чего это тут произошло? — озадачился третий мужичек, которому на вид уже было лет семьдесят.

— Чего, чего? — запричитала другая баба. — Я ж вам говорила, что не надо из хозяйского погреба вино воровать, вот вы и разгневали хозяина, — и глядя на хозяйский портрет, трижды перекрестилась.

— Ты что такое мелишь? — осадил её рядом стоящий мужик.

— А то. Говорю я вам, пойдите, да верните все на место. Иначе дух и дальше на вас гневаться будет, — не унималась та.

— Да ну тебя, — сплюнул дед. — Уберись тут лучше, — а сам отошел и перекрестился.

Мы тихонько, вдоль стеночки, прямо по коридору, вниз по лестнице и выскользнули на улицу. Переведя дух, двинулись к конюшне.

— Я определенно займусь их воспитанием, когда сюда перееду, — возмутилась Виола. — К ним воры ворвались, а они крестятся! Олухи.

— Я не знаю, что на меня нашло, честное слово. Извини.

— Главное, что волосинка уже во мне, а значит процесс пошел. Ты просто первый раз на деле, вот адреналин и выплеснулся. Ничего, привыкнешь, — я хмыкнул на её слова и подошел к выбранной лошади.

Предстояло еще одно незаконное дело, а точнее статья 51, пункт 2: кража крупного скота в размере двух единиц; от года до двух лет тюрьмы или штраф в размере удвоенной стоимости украденного. Но мне было уже все равно, глотая холодный воздух, галопом скача по дороге в сторону деревеньки Грядуш.

— Думаю, они примут это за еще один знак, — прокричала Виола.

Ещё бы: две лошади раскрыли ставни, ворота и понеслись что есть силы на волю. Точно знамение. Может, ещё чего красть перестанут.

Мы сразу решили, что пока есть силы, то преодолеем самый большой участок дороги, поэтому до деревни Грядуш мы скакали не щадя ни себя, ни лошадей. А когда в глазах уже начало рябить от однообразия пейзажа, я начал выискивать хоть одно деревце среди распростертых полей.

— Всё. Привал, — скомандовал я, оглядываясь на уставшую девушку.

Ведь умирать будет на лошади, но ни разу не пожалуется. Упрямица.

— Давай я помогу слезть.

— Спасибо, — улыбнулась она и приняла мою руку.

Привязав лошадей к деревцу, я расстелил запасной плащ и присев, начал копаться в сумке в поисках еды.

— Когда мы должны достичь деревни? — присела она рядом и тоже нырнула в сумку.

— Поздно ночью. Если повезет, то чуть заполночь, — ответил я, откусывая большой бутерброд с сыром и мясом.

— Если ты не против, я хотела бы, чтоб мы остановились у моих знакомых, — неуверенно произнесла она.

— Так даже лучше, если их, конечно, не напугает наш нежданный ночной визит, — ответил я, совсем позабыв о том, кто может быть у неё в друзьях.

— Не стоит беспокоится, их таким не удивишь, — обрадовалась Виола и потянулась за флягой с чаем.

Это её и спасло от моего резкого взгляда. «Ну, а вдруг у неё и приличные друзья имеются. Законопослушные», — размечтался я.

— А ты когда начнешь пробовать превращаться в Карла Блоклора? — решил сменить тему.

— Могу попробовать прямо сейчас, — она допила чай и, встав передо мной, закрыла глаза. — Было бы проще, если бы я хоть раз увидела его вживую, а так приходиться моему дару самому запрашивать память у волосинки о внешности её хозяина, — пояснила она.

Пару минут ничего не происходило, а потом тело девушки пошло рябью и на её месте возник мужчина с внешностью слегка схожего на Аландора.

— Фух! Ну как? — пробасил он.

— Немного пугающе, — честно признался я. — А как на счет способности?

— Над этим надо поработать. Опиши, что он мог, я ведь никогда не видела ничего подобного.

— Я тоже не видел, но в личном деле Блоклоров написано, что Карл применяя силу, начинал сильно светиться, излучая тепло и люди, ослепленные этим светом, внимали его голосу, как завороженные. Говорят, что даже животные поддавались его слову.

— Свет излучал, говоришь? Ну, что ж, попробуем, — с сомнением сказала Виола и вновь прикрыла глаза.

Надеюсь, что Карл не гневается на небесах за такое издевательство над своим образом.

— У меня такое ощущение, что ты сейчас лопнешь! — лицо стоявшего передо мной мужчины было красное, как помидор.

— Не получается. Я даже ничего не чувствую, — она глянула на меня и вернула себе свой облик.

— У нас имеется еще пару дней, я уверен у тебя получится, — одобряюще сказал я и потихоньку начал сворачивать вещи.

— Должно получится, — ответила девушка и мы, оседлав лошадей, снова двинулись в путь.

Чем дальше мы отдалялись от Окшира, тем становилось все холоднее и холоднее, а как на землю опустилась ночь, так и вовсе казалось, ударил мороз.

Мы сбавили темп, и оставалось только надеяться, что в такую темень лошадям не подвернется под ноги какая-нибудь коряга или выбоина.

Меня очень тревожили последние слова Виолы. Я очень надеюсь, что весь проделанный нами путь не станет напрасным и в итоге не окажется, что и у отца Аландора нет никакого дара. Бред конечно, но я, наверное, уже ничему не удивлюсь. С того времени, как Алан поведал нам о предсказании, я понял, что в глубине души оставался спокоен, ведь рядом человек с такой силищей. Ну, кто может причинить ему реальный вред? Я ничего не боялся, надеясь на силу Алана и так обломался.

— Смотри, кажется там табличка, — указала Виола на темное пятно впереди.

Мы подъехали поближе и с радостью прочитали указатель, оповещающий, что мы наконец прибыли в Грядуш.

— Твои знакомые, наверное, уже давно спят? — покосился я на неё. Спать хотелось безумно, и лишь холод помогал глазам не слипнуться.

— Значит, разбудим, — уверенно ответила она.

Деревня полностью спала, будто и не было её, ни одного светящегося окошка. Мы кое-как нашли нужный нам большой дом и постучали в большие кованые ворота. По всей видимости, здесь обитали очень богатые люди.

— Они хоть не пристрелят нас не глядя, — проворчал я.

— Думаю, нет, — вот так просто сказала она, и мы услышали за воротами собачий лай вперемешку с громкой возней. — Только Морт, сделай, пожалуйста, лицо не такое угрюмое и подозрительное.

— Кто там? — в воротах открылось маленькое окошко.

— Меня зовут Виола Рогерт. Это вам о чем-то говорит? — надменно бросила девушка.

— Говорит, — ответили с той стороны. — Сколько вас?

— Нас двое и мы почти безоружны. Нам нужен отдых и ночлег.

— Я сообщу о вас господину Эйвону, — окошко закрылось.

— Что это за место? — прошептал я.

— Мы с отцом часто здесь останавливались, это хорошие люди, только Морт прошу тебя, следи за своим выражением лица.

— Нормальное у меня лицо, — насупился я.

— Нормальное, но слишком кричащее.

— И о чем же оно кричит?

— «Не двигаться! Все арестованы!» — вот что оно кричит, — понизила голос она и ворота, скрипя, начали отворяться.

Вот это да! Огромный домина с асфальтированным двором и фонтаном посередине, освещался шестью фонарями и еще какой-то подсветкой.

— Ви?! Это правда, ты? Как я рад тебя видеть! — на Виолу набросился высокий плечистый молодой человек и заключил в крепкие объятия.

— Эйвон, раздавишь, — радостно взвизгнула девушка и обняла парня в ответ.

«Это еще кто такой?» — уставился я на парочку, забыв убрать свое «кричащее» выражение лица.

— А кто это с тобой? — на меня, наконец, обратили внимание.

— Эйвон, познакомься — это Морт. Морт — это Эйвон, мой друг детства.

— Всего лишь друг?! Обидно когда твоя невеста тебя так представляет другим, — сказало это чмо и, приблизившись ко мне, не стесняясь, добавил:

— Тем более легавому псу.

— Он не легавый! Эйвон, что за манеры? — треснула Виола того по плечу.

— Ты уверенна? Да ладно, шучу я. Пошли скорее в дом, не лето уж на дворе. За вашими лошадьми присмотрит Ноэль, — к усталым животным подскочил совсем юный мальчишка.

И мы прошли в дом. Я, сам того не замечая, взял Виолу за руку. Внутри я понял, что именно так, наверное, бы и жил шахский король: ковры, шелка, хрусталь и серебряные дверные ручки.

«Куда, скажите Бога ради, она меня завела?»

— Кажется, твоему другу приглянулась моя шахская ваза бургундских времен, — сказал Эйвон, давая распоряжение об ужине.

— Еще бы! — скованно кивнул я, наизусть однажды выучив рисунок украденной вазы с Центрального Музея Международных Искусств.

— У вас хороший вкус! — уверили меня и пригласили за стол.

Мы сидели в небольшой комнате с камином, ценность которого мне сложно было представить.

— Ви, до меня дошли слухи, что Горн скончался от сердечного приступа. Это правда? — отпив бургундского вина, Эйвон взял Виолу за руку.

— Конечно, нет! — насупилась девушка. — Отец погиб от рук бандитов, которые бесчинствовали в старой шахте.

«Но руку так и не убрала», — заметил я.

— Какое облегчение. Я уж было подумал: такой человек и такая бессмысленная смерть, — Эйвон наполнил бокал Виоле.

— Уже поздно, думаю нам надо отдохнуть, — я взглянул на деревянные напольные часы. — Уже начало третьего, а нам рано утром вновь в дорогу.

— Как? Я думал, вы задержитесь хотя бы на пару дней?! — Эйвон взял и вторую руку Виолы и умоляюще взглянул ей в глаза.

— Прости, но мы действительно лишь переночевать, — виновато ответила Виола, но так и не высвободила свои руки из крепкого захвата гостеприимного хозяина дома.

— Вот так всегда, — вздохнул Эйвон. — Хорошо. Я выделю вам две комнаты, чтоб…

— Спасибо, нам хватит и одной, — перебил я его и твердо взглянул в глаза. Без присмотра я Виолу здесь не оставлю.

Виола опустила взгляд на свои руки и, скромно улыбаясь, наконец их освободила.

— Как скажете, — медленно произнес Эйвон и удивленно перевел взгляд на Виолу.

Через десять минут мы уже занимали постель в выделенной нам комнате. Про убранство покоев я лучше промолчу. Скорее всего, это дом скупщика краденного. Только так можно объяснить всю эту роскошь в таком захолустье.

Я лег подальше от девушки, благо кровать это позволяла. На душе была такая злость и обида, что я ничего не мог с собой поделать, наверное, это ревность.

— Спокойной ночи, Морт, — тихо сказала девушка.

— Спокойной ночи, Ви, — отозвался я, передразнивая одного противного типа.