Другая обычная магия

Тимофей

Песчаный вихрь налетел на каменную стену и осыпался. Вей выбрался из песчаной кучки и недовольно встряхнулся. Гоняться за песчинками, становясь ветром, было весело, а врезаться в камень — совсем даже нет. Он возмущённо тявкнул и огляделся в поисках мамы и братьев. Но рядом никого не было. Вихрь унёс его слишком далеко. Вей ещё раз встряхнулся и побежал обратно.

Взобравшись на холм, он выбился из сил и проголодался. А мамы нигде не было видно. Тогда он уселся на вершине холма и принялся выть. Но, увы, вой получился тихий и слабый, совсем не такой, как у взрослых. Так, скулёж, а не вой. И никто его не услышал. Только из каменного сооружения внизу выглянул двуногий.

Двуногих Вей уже видел и не боялся. Это ведь только он мог видеть двуногих, а двуногие не увидят его, хоть все глаза им песком засыпь. А когда Вей станет взрослым — вообще сможет двуногих есть. Но это потом, а сейчас ему очень-очень нужна мама! Поэтому Вей отвернулся от двуногого и продолжил звать.

Он скоро совсем выдохся и даже дышать теперь было трудно. А когда он не сможет дышать, не сможет вдыхать и выдыхать ветер, наполняющий его силой, — он исчезнет. Это было страшно и ужасно обидно. Вей не выдержал и тихо заскулил. И не заметил, как к нему подкрался двуногий.

Когда двуногий схватил его, у Вея уже не оставалось сил, чтобы как следует разозлиться. Он только удивился, что этот двуногий его увидел.

— Что, заблудился, малыш? — спросил двуногий и дунул Вею в морду. Его дыхание было совсем не таким, как у мамы и других взрослых. Вряд ли он смог бы вызвать выдохом даже самый завалящий вихрик. Но в его дыхании тоже была сила, и Вей почувствовал себя намного лучше. Пожалуй, он не будет злиться на этого двуногого, особенно если он подует ещё…

— Игорь, чего там? — раздался голос другого двуногого.

— Всё тихо, — ответил этот.

Он ещё раз дунул Вею в мордочку и посадил его в свою сумку. Вей высунул наружу нос и притих. Пока мама не нашлась, лучше быть с этим двуногим, чем совсем одному.

…С двуногими он провёл много дней, а мама так его и не нашла. Двуногие пахли железом и порохом, ели странную еду и вообще не были похожи на его сородичей, сотканных из ветра, силы и ярости. Поверх собственных тонких светлых шкур двуногие носили другие, цвета песка и камней. Они не любили ветра и прятали от него лица. Они ленились бегать по песку и катались в больших железных коробках, извергающих сизый невкусный дым.

Вея они не видели, как им и полагалось. Замечал его только тот, самый первый двуногий, и вскоре Вей так к нему привык, что начал считать своим. И даже отличать от остальных, хоть это и было поначалу непросто. Его двуногого звали Игорь. У него были глаза, светло-серые как тучки, а дыхание пахло прохладной травой от маленьких стекляшек, которые он зачем-то ел.

Ещё Вея замечал большой пёс по имени Тим. Он с пыхтением засовывал нос к Игорю в сумку и всё норовил облизать маленького духа большим розовым языком.

— Да нету у меня там ничего интересного! — врал Игорь, распахивая сумку. Всё равно увидеть Вея никто не мог.

— На «интересное» он по-другому реагирует, — смеялся другой двуногий, который всегда ходил вместе с Тимом. — А ты, небось колбасу там прятал когда-то, вот сумка и пропахла.

Игорь соглашался, хотя Вей и Тим прекрасно чуяли, что никакой колбасой сумка не пахла.

Вей уже решил, что будет теперь жить с Игорем, пока не вырастет, когда всё снова изменилось.

Это была привычная уже поездка в железной коробке. Коробка ревела и дребезжала на камнях. Лежащий под ногами у двуногих Тим вздыхал, когда его трясло слишком сильно. Игорь о чем-то болтал с соседом и смеялся. А потом раздался грохот — и коробка покатилась, переворачиваясь, будто её подхватил ураган. Сумку выбросило наружу и стукнуло о камни, но для Вея это было совсем не опасно.

Пахло огнём и кровью. Кричали двуногие. В этом хаосе, в этих криках было столько силы сразу, что Вей тут же начал расти и за считанные мгновения стал взрослым.

Он поднялся над сумкой, в которую теперь не смог бы влезть, даже очень постаравшись. Теперь он, взрослый, всё видел и слышал по-новому. Где-то рядом была добыча. Одним прыжком Вей взлетел на склон, где притаился за камнем чужой двуногий. И торжествующая улыбка сменилась ужасом на его лице, когда песчаный дух забрал его дыхание.

Вей выпил дыхание ещё двоих чужаков и впитал ярость огня и ветра, созданного двуногими, чтобы убивать себе подобных. Вей был большим и сытым. Где-то вдали, за гулом и свистом, он ясно слышал голоса других песчаных духов. Они выли и ликовали, поедая дыхание двуногих, наполняясь криками и огненным гулом.

Теперь найти свою стаю будет совсем нетрудно.

Вей оглянулся. Возле покореженной коробки валялись двуногие, уже не нужные ему. Скулил, облизывая бездыханного хозяина, Тим. Вей видел, что и самому псу осталось дышать совсем недолго — удар о камни что-то сильно помял у него внутри. Наверное, поэтому он и не обращал внимания на то, что железная коробка горит и пахнущий порохом ящик в ней вот-вот разлетится новым взрывом.

— Уходи! — рявкнул ему Вей.

От его рыка поднялся ветер, огонь разгорелся сильнее, но пёс не послушался. Вей метнулся к нему, сам не очень понимая, зачем. И увидел Игоря.

Тот лежал совсем рядом с горящей коробкой и не шевелился. Вокруг растекалась красная лужа. Вей слышал его хриплое прерывистое дыхание.

Где-то вдали перекликались сородичи. Им было привольно и весело.

Вей склонился над своим двуногим. Потрогал лапой, но тот не пришёл в себя. Вей попробовал ухватить его зубами, чтобы оттащить от опасной коробки, но зубы лишь слегка касались плоти, а дальше проходили насквозь. Всё же они были существами слишком разной природы.

Порыв тёплого ветра принёс множество интересных запахов. Он так и манил на простор. Пробежаться, размять лапы, опробовать новообретенную силу…

Вей повернулся к Тиму. Их с собакой природа была немного родственна, и чутьё подсказывало, что с ним всё должно получиться. Пёс лежал на боку и возражать уже не мог.

Дух склонился над ним и начал втягиваться внутрь вместе с дыханием. Два пса становились одним. Овчарка поднялась на лапы. С хрустом встали на место и срослись сломанные ребра, стремительно затянулись раны внутри. Пёс в последний раз взглянул на мёртвого человека и побежал к пока ещё живому.

Тащить Игоря оказалось тяжело. Зато теперь, находясь в теле Тима, Вей смог поделиться своими силами и с человеком. Дышать за двоих было непривычно, но Вей справился. И когда новый взрыв разбросал железные осколки, они были уже достаточно далеко.

Сородичи подождут. Игорь когда-то поделился своим дыханием с ним, теперь он тоже немножечко поделится.

Потом прикатились другие железные коробки. Из них выбежали двуногие в белых накидках и несколько двуногих в шкурах цвета песка и камня. Они встревоженно переговаривались, но Вей не обращал внимания.

Трое двуногих подошли к Игорю: два «белых» и один «песчаный». «Белые» хотели потрогать Игоря, но Вей зарычал — и вокруг его человека поднялся вихрь.

— Дурачок, — сказал один из «белых», — мы твоему хозяину помочь хотим!

Вей не поверил.

— Вы пока другим помогите, я тут разберусь, — отозвался «песчаный».

«Белые» ушли, а этот посмотрел псу в глаза.

— Ты песчаный дух? Как ты попал в собаку? Не могу понять, что ты делаешь. Ты помогаешь?

Вей долго смотрел на «песчаного». Потом медленно кивнул: кажется, так двуногие соглашаются.

«Песчаный» присвистнул.

— Ничего себе! А мне говорили: вы убийцы.

Вей снова кивнул.

Двуногий испугался, но виду не подал. Спросил только:

— Но сейчас ты никого не собираешься убивать?

Вей мотнул головой.

— Хорошо. А у тебя есть имя? Как тебя зовут?

Вей задумался. Сейчас он в теле Тима, и тот ещё где-то там, внутри. Значит, по-людски это будет примерно так…

— Тим-О-Вей, — с трудом произнёс он.

Слова — это тоже воздух, только покорённый. А с воздухом Вей справится. Ведь Игорь пока говорить не может. Да и сможет ли вообще — неясно.

— Тимофей? — улыбнулся двуногий. — Ну и дела!

Он ещё долго расспрашивал Вея, что тот делает. Но Вей не знал, как объяснить. Он просто держал в своём двуногом дыхание. Не только воздух — жизнь.

Под конец «песчаный» сказал:

— Твоего человека мы вернём домой. Но ты понимаешь, что он почти мёртвый? Что если ты уйдёшь, он умрёт?

— Знаю.

— Мне нужно поставить знак. Чтобы те, кто может видеть, как я, не решили, что ты злой. Понимаешь?

Неприятно колющийся знак поставили и Вею, и Игорю.

На прощание «песчаный» сказал:

— Вам надо будет много ходить. Сначала по чуть-чуть, потом дольше и дальше. Не стойте часто на солнечном свету: другие видящие заметят, что ты не собака. И никуда не встревайте: один сильный удар, что человека, что какой-нибудь твари — и ваша связь разорвётся. Ну, бывайте!

Вей позволил двуногим перенести своего человека в большой дом из ткани, где было много раненых, между которыми деловито сновали те, которые в белом. Человека положили в угол у входа, чтобы пёс никому не мешал. Вей улёгся, поджав лапы, и стал ждать.

Когда Игорь пришёл в себя, он попробовал пошевелиться и не сумел. Вей осторожно подпитал его силой — и человек смог подвигать пальцами. Сила Вея могла поднять всего Игоря, но «песчаный» и двуногие в белом говорили, что много силы повредит человеку.

Игорь открыл глаза — и Вей ощутил волну страха.

«Не вижу… темно… почему темно? Не вижу… я ослеп? Господи, нет… не вижу!»

Вей сосредоточился и посмотрел глазами своего человека.

Удивление. Страх. Тоска.

Как много чувствуют двуногие!

«Это ты, пёсик?»

Вей поставил передние лапы на край кровати и заглянул в лицо человека. Тот слабо улыбнулся.

«Тим? А Валера тут? Где Юрка? Костян? Артурыч? Где наши?»

Вей вздохнул и подумал: «Все твои люди погибли».

Удивление. Недоверие. Отчаяние. Горе.

Игорь не хотел говорить. Лежал, закрыв глаза, и ни о чём не думал.

Лишь раз отчётливо подумал:

«Уходи! Иди в пустыню, к своим!»

«Ты — мой!» — подумал Вей в ответ, недовольно выкусывая вцепившуюся в хвост колючку. Тело Тима нужно было кормить, выводить на прогулку, беречь от яркого солнца. Неудобно!

Игорь судорожно вздохнул, и из глаз у него пошла вода. Удивлённый Вей снова встал передними лапами на кровать, обнюхал лицо человека, лизнул солёную воду.

«Что это?»

«Я плачу». Стыд. Облегчение. Тоска.

«Плакать плохо?»

«Нет».

Как у людей всё сложно!

Потом они учились вставать и сидеть. Зрение и слух так и не вернулись к человеку — Вею приходилось приноравливаться видеть за двоих, слышать за двоих, медленно ходить, помня, что рядом почти беспомощный человек.

Через несколько дней Игорь пробовал снова прогнать Вея, но тот молча уставился на человека и смотрел на него, пока тому не стало стыдно.

Сложнее всего для Вея оказалось постоянно чувствовать вместе с человеком. Тоска по дому. Горе от потери сослуживцев. Вина за то, что выжил. Страх остаться калекой. Надежда. Радость от первой прогулки и ощущения тёплого солнечного света на коже. Отчаяние. Боль. Благодарность ему, Вею.

Чувства человека мешались с желаниями пса. Тело Тима хотело мяса и колбасы, спать в жару, гоняться за ящерицами на рассвете, лаять, играть, рычать на одних двуногих и радоваться другим. Вей учился быть сильнее порывов тела. Он ведь теперь отвечает и за себя, и за человека.

Наконец, двуногие решили, что Игорь переживёт полёт домой.

Железная крылатая штуковина унесла их далеко-далеко от родных мест Вея. Там, где родился Игорь, всюду стояли каменные громадины с сотнями людей, громыхали железные коробки и совсем не было песчаных просторов. С неба часто лилась вода, а потом и вовсе стали сыпаться белые крупинки — всё на месяцы стало белым и холодным.

И всё-таки здесь тоже был ветер, которым мог дышать и песчаный дух, и его человек.