Драконья свадьба с младшим братом моего жениха

Глава 24

Я и впрямь многое потерял вернувшись в сердце красных земель. Но жалел ли об этом? Нисколько. Никогда не полагался на пророчества ведьм, на их предостережения, суть которых всегда была тщательно скрыта. И живя лишь собственным наитием, я вновь оказался в выигрыше. Ведь то, что я потерял, стоило отринуть давно.

Устав от бесконечной войны и решив, что нигде и никогда мне не будет места, я собирался прожить жизнь, спрятав в тени голову. Казалось, если я отправляюсь на окраину королевства, в изможденные земли и никогда не подниму на других высших глаз, то обо мне однажды забудут. Даже с появлением в моей жизни жены, я пытался втиснуть ее в рамки собственных мыслей. И хоть разум твердил — это невозможно, я упрямо пытался задержать дыхание и прожить, казалось бы, незначительную человеческую жизнь без битв и лишений. Я не желал больше поднимать меч.

Теперь же вновь вспыхнувшие воспоминания забрали мою малодушную трусость, усталость и гнев. Заставили смотреть на мир без надежд, без прикрас, взять будущее в свои руки. И даже лишили почти всех обид… и именно это позволяло мне так спокойно идти под руку с женщиной, что покинула меня в минуту самой острой нужды.

— Ты не обязан развлекать меня, милый.

Мы оба знали, что потерянного не вернуть и пропасть между нами невозможно заполнить.

— Я обещал жене от тебя не бегать.

Немного грустная, немного благодарная, но бесконечно теплая улыбка матери не могла оставить равнодушным сердце. Мы брели по открытому коридору вдоль сада, где кипела работа по приказу Ив, и оба не могли найти нужных слов, а потому больше молчали.

— Она хорошая, тебе очень повезло с ней. — тихо прошелестел голос госпожи Амаларис, и я не задумавшись ни нам миг ей ответил:

— Знаю. Она мой смысл, который я давно потерял. Безвозвратно потерял, так казалось.

Откровение слетело с моих губ, и только услышав его собственными ушам понял, сколь откровенный упрек был мной озвучен. Хотя намерений во мне таких не было, наши раны я снова вспорол.

— Милый, — она остановилась, осторожно разворачивая меня к себе. — Никакие слова не изменят моей вины, и все же я прошу прощения. За то, что оставила тебя, Аслахан, мне невыносимо жаль.

— Ты не должна, все в прошлом… — хотел было пресечь разговор, но матушка мне не позволила.

— Я знаю, ты не поймешь, ведь и я не до конца понимаю. — ее рука сжалась на моем предплечье, будто она боялась, что могу убежать. — Возможно, все дело в том, что ты мой сын, а может из-за слияния двух линий жизни. Твое будущее всегда просматривалось хуже всего. Все, что мне было дано — знать о твоем одиночестве. Я видела тебя одного на тропинках судьбы и знала, что мне нет рядом места.

— Матушка, я понимаю. — новая попытка остановить ее тоже не возымела успеха.

— Нет. — мотнула головой она, и алые пряди рассыпались по сутулым плечам огненным водопадом. — Я пыталась бороться. Пойти против видений, судьбы и намерений, коими наградили нас боги. Ты был слишком мал, должно быть не помнишь…

— Можно забыть что угодно, кроме материнского тепла.

Видел по глазам, мои слова не трогали душу, и в следующее мгновение, я понял почему.

— Ты умирал на моих руках. — сипло выдохнула госпожа Амаларис, и я видел как дрожащие ресницы тонут во влаге. — Медленно становился собственной тенью. Вокруг не было ни единого дракона, а маги ничего сделать не могли, даже ведьмы!.. Это не важно. Только среди своих ты мог обрести крылья. В этой жизни твой отец поддержал тебя частью своих сил, и я думаю в прошлом… должно быть он подавил огромную энергию истока, что была рождена в твоем теле, не дав ей сломить юное тело. Шадеус он… как он?..

Столь неожиданный вопрос обдал меня таким удивлением, что не находилось слов. Медленно, с огромным трудом мысли ворочались в сознании. Я видел, как дрожат плечи и матушка невольно обнимает себя руками. Видел, как она отводит взгляд и кусает сухие губы. Видел тоску, что окутывала ее даже рядом со мной. И не мог поверить в причину.

— Ты все еще любишь его?

Вопрос сам вырвался, и казался мне донельзя нелепым. Но стоило ей посмотреть на меня, как надобность в ответе отпала сама собой.

— Не о чем переживать, — отвернулся полубоком, делая глубокий вдох. — Отец в расцвете сил. Хотя… Ивелин говорила, что видела Маркуса в короне. Несмотря на любовь к нему отца, не думаю, что это была его воля.

— Он любит не только его, тебя тоже.

Гнев полыхнувший в моих глазах она выдержала достойно. А может это безрассудное упрямство говорило в ней.

— Ты не ведаешь, о чем говоришь, — продавил свою правду. — Те крохи заботы, что я получил…

— Крохи? Он отдал тебе свой гёнсем, когда мир не знал о Шиире! Прекрасно зная, что его сотня лет превратится в десяток!

Молча стиснув зубы, я думал о том, что не смогу сдержать обещания. Ивелин зря надеялась на наш с Амаларис хрупкий мир и трогательное воссоединение после стольких лет. Мы были чужими во всем.

— Отец был слишком честолюбив, чтобы позволить себе погубить последнего красного дракона с каплей золотой крови. — настаивал на своем. — Высшие не в силах погубить родных детей, по крайней мере своими руками. А потому было создано множество ситуаций, чтобы я сгинул сам.

— Аслахан!..

— Что ты знаешь о нем, чтобы так защищать?! — мой рык заставлял слуг, что вдалеке копошились в саду, вздрагивать и опасливо поглядывать на нас.

— А ты сам? Многое знаешь об отце?

— Как-то не довелось вести беседы с тем, кто обращается ко мне — “ублюдок”. Он говорил, я слушал и подчинялся, и отработал его милость с полна. Милость о которой я не просил! Его гёнсем…

— Ты знаешь, что у вас одинокаовые глаза? — вдруг перебила меня Амаларис, вернув голосу твердость. — Золотые, словно расплавленное солнце.

— Что за?.. Бред… — выдохнул, растирая глаза ладонью. — У отца они выцветшие, белесые с зеленоватой дымкой. Даже у Маркуса цвет благородней и чище! Да и мне на это плевать!

— Зря. — преграждала она мне путь свои хрупким телом. — Я думаю это из-за нее. Из-за ведьмы…

— Боги! Мама! — вдруг вырвалось на эмоциях. — Чего ты хочешь этим добиться?! Зачем мне влезать в его шкуру? Искать оправдания лишениям, которым он меня подвергал? Это ничего не изменит! Он — король! И какая-то ведьма под боком…

— Сильнейшая пятисотлетняя ведьма! — вторила она мне, и теперь уже сад опустел, да и единичные слуги больше не сновали по коридору. — С ведениями о хранителях истока и с жаждой их заполучить! Она принесла в жертву тысячи жизней! И ничего ей не стоит поработить разум твоего отца! Неизвестно, сколь многое она повелела его устами!

— И что ты предлагаешь? Второй раз я не поверну время вспять, чтобы вовремя подтереть ему зад. — хмыкнул, задирая подбородок.

Матушка прожигала меня взглядом снизу вверх, и я видел, как она колеблется, прежде чем начать говорить.

— Аслахан. Тебе… нет, вам с Ивелин необходима любая помощь. Грядущее не будет простым. И если твоя жена сможет вернуть контроль над разумом твоему отцу…

Сощурился, нависая над матерью, открыто давая понять, что лучше ей замолчать.

— Сотвори она гёнсем из желтого алмаза и наполни хоть частью силы, как это сделала для тебя…

Шумно втянув носом воздух, я прикрыл веки и развернулся на пятках, желая броситься прочь. Не знал, что могу сделать, когда огонь моего зверя уже жёг грудину в беспамятной ярости. Но с новым вздохом до ушей донесся свист и два щелчка от хлыстов. Я снова был скован магией, которая теперь не могла удержать меня слишком долго, но Амаларис уже обошла меня, вновь встречаясь взглядом.

— Ты поэтому взяла ее руку? — вымученно усмехнулся. — Пришла сюда, чтобы спасти призрачный образ двадцатилетней давности за счет моей жены, ведь не в силах сама? Мама, как ты можешь снова…

— Аслахан Авалос деДраак, — вдруг она с силой обхватила мои щеки. — Все, что я делаю — для тебя. Из-за меня, из-за отца и несправедливости мира ты привык быть один, но в этот раз эта привычка тебя погубит. Ты не можешь сражаться со всем Золотым Королевством, выжигать свой собственный дом, а затем продираться в ледяные земли. Можешь ненавидеть нас, проклинать, но не позволяй этому множить ее силы. Чем больше потерь будет на нашей стороне, тем сильнее станет ведьма. Прошу, Аслан, послушай меня если не как презренную мать, то как обладательницу видений Шииры. Я все еще не вижу тебя, зато вижу появление золотого хранителя во льдах. Ты понимаешь, что это значит?

Магические путы исчезли, а я продолжал стоять на месте. Позволить забрать ведьме золотой исток мы не могли, и главной проблемой была та, кто носит его под сердцем.

— Шадеус должен заявить права на внука, пока белую драконницу не увезли на север.

— Что сказала Ивелин? — перебил ее я, не желая соглашаться из принципа.

— Я ничего не говорила ей об этом. — отошла на шаг от меня матушка. — Выбор за тобой, слушать ли меня, верить ли мне. И делиться ли с ней своими сомнениями.

Мотнул головой, хмурясь. Не мог довериться полностью и думал лишь о том, что она добилась своего — поселила в мою голову мысль, от которой я не смогу так легко отмахнуться. Буду метаться как запертый в клетку зверь, пока не втяну в это ту, которой безоговорочно верю.

— Аслан!

Так быстро удалялся от матери, что завернув за угол налетел на жену. Поймал ее по наитию, и об этот широкий взволнованный взгляд разбилась вся моя злость и непонимание. Ивелин приводила меня в чувства одним своим появлением. И не думая ни секунды, я сгреб ее хрупкое тело в объятия, крепко прижимая к себе.

— Я не подслушивала! — пискнула она обнимая в ответ. — Честно! Просто хотела узнать, в порядке ли ты.

— Быстро же тебе донесли, — усмехнулся в тонкую шею и вобрал сладостный аромат с виска. Сердце успокаивалось от ее близости, а затем разгонялось вновь. — Знают, кто в доме хозяин.

— Перестань, — ее ладони гладили по спине. — Все волнуются о тебе. Но сказать это вслух…

— Можешь только ты, — заглянул в ее глаза и потянулся за поцелуем.

— Чтобы не нарычал в ответ — да. — увернулась она, и губы скользнули по мягкой щеке. — Прогуляемся?

— Не спросишь? — удивился, позволяя взять себя за руку и увести в сад.

— Это личное между матерью и сыном, я и без того вмешалась достаточно.

Она шла чуть впереди, и вопреки здравому смыслу, я чувствовал себя в безопасности следуя за хрупкой фигурой.

— Не совсем так, — тихо выдохнул, но она услышала и остановившись обернулась ко мне.

— Это не личное, а далеко идущие планы. И мне сложно понять их суть.

С каждым прожитым днем становилось все меньше тех, чьим словам я мог довериться полностью. Жизнь научила сомневаться во всем. Но сейчас даже возможность обмана не трогала сердца, ведь рядом с женой остальное теряло всякую ценность.

Ивелин спокойно смотрела, ожидая, продолжу ли я разговор. Она приняла бы оба расклада, но рассказать ей показалось нужным и важным.

— Госпожа Амаларис хочет, чтобы ты сотворила для Его Величества Шадеуса гёнсем.

Жена выглядела удивленной, я бы даже сказал, слишком сильно и откровенно. А потом и вовсе мягко улыбнулась.

— Надо же, и я думала об этом.

Ее ответ выбил меня из колеи. Брови сами срослись на переносице, и Ив шагнула ко мне, легко считав перемену настроения.

— Аслан? — заглянула она в глаза, осторожно касаясь ладони своими. — Ты против? Я думала, это будет хороший шанс, чтобы оборвать нить тяготеющего тебя долга. Знаю, даже последний из самых ленивых не раз кидал камень упрека за потраченные тобой сотню лет короля. Хотела закрыть, наконец, эти поганые рты!

Закрыл лицо ладонью и не мог сдержать смеха. Ив редко позволяла себе брань, но так переживала за меня, что не сдержала эмоций. И это ее беспокойство словно теплым медом разливалось в груди. Но что важнее — в ее словах и намерениях при желании нельзя было отыскать второго дна. Ее мотивы целиком и полностью принадлежали моему благополучию, так же как и я ставил ее на первое место во всем своем мире.

— Если ты против, то я не буду… — начала было она, но я снова сгреб ее в охапку и уселся под раскидистой кроной дерева, устраивая Ив на своих коленях. — Аслан!

— Делай, как считаешь нужным, жена, — посмотрел на нее твердым взглядом. — Остальное я расскажу тебе потом, сейчас это не так уж и важно. Хочу просто побыть с тобой вдвоем.

— Хорошо, — легко сдалась она, опуская висок на мое плечо. — Есть то, о чем я хотела тебя попросить…

Нахмурился и скосил взгляд, пытаясь разглядеть лицо той, кто не звучала так неуверенно даже очнувшись после спонтанной свадьбы с младшим братом ее жениха, бастардом и изгоем всего королевства.

— И что же это? — нетерпеливо поторопил, и кажется она только сильнее сжалась в моих руках.

— Помощь моему брату?.. — будто бы спрашивала она. А я никак не мог понять этой робости, ведь Ивелин лучше всех знала — я сделаю для нее что угодно.

— Которому из них?

— Старшему. Гилберт он… — она закусила губы, а потому вдруг подняла на меня странный взгляд. — … нуждается в твоем совете, хоть и сам не догадывается об этом.

— Правда? И каком же? — усмехнулся, вспоминая волчий взгляд в мою сторону от наследника Фиенн.

— В совете о любви. — серьезно заявила жена, и в ней почувствовалась знакомая твердость, с какой она готова была стоять до конца. — Брата растили как приемника великой герцогской семьи, и он отдал всего себя этому. Все свои надежды, мечты, стремления, все свое время и силы он возложил на алтарь долга. В отличие от младших, Гилберт как наследник не имел такой роскоши, как право выбора. И он принял это без колебаний. Думаю, он и к женитьбе отнесся как к очередной ступени укрепления герцогства. Не видя перед собой иного примера, ведь матушка умерла в родах мной, а может наоборот впечатленный слишком яркой картиной трагедии отца, он закрыл свое сердце. Закрыл и все же не может дать развод жене, хоть для герцогства самым рациональным решением стал бы новый брак с той, что принесет долгожданного наследника.

— Чего же ты ждешь от меня? Старший шурин не в восторге, что любимую сестру забрал силой ужасный дракон. Станет ли он слушать от меня советы о браке?

— Мне больше не к кому обратиться. — опустила плечи Ив, и посмотрела в сторону невидящим взглядом. — Мужчины наследуют земли, на которых родились и выросли, их долг прорастает корнями так глубоко, что семенам сомнений нет пути к сердцу. А женщины покидают родные края, приходят в дом мужа и взваливают на свои плечи ответственность за чужой род. И если вдруг случается страшное, если единственная ценность не дает плодам прорости, на их голову выливается черная жгучая ненависть новой семьи. Насколько это страшно, я осознала лишь рядом с тобой.

Ее слова будто мешком по голове приложили. Сердце пробил болезненный удар, а зверь внутри недовольно заворочался. Я лихорадочно соображал, ища иной смысл, но Ивелин тихо продолжила, прерывая буйный поток моих мыслей.

— Воспитанная с этой моралью, я продолжала в глубине души повторять — вся злоба и жестокость Маркуса могли меня не коснуться, роди я дитя. Я не исполняла свой долг — он зверел все сильней и искал во мне иную ценность. Все казалось закономерным. До встречи с тобой.

Дышал через раз, не понимая, сколь долго ее продолжат мучить эти воспоминания. Был ли я вправе заставить ее жить с этим грузом, что не принадлежал более никому. Ив мучилась, а Маркус даже не ведал, за что должен склонить свою голову и никогда не отрывать ее от земли рядом с ней.

— О нашей первой ночи я думала с содроганием сердца. Готовилась, храбрилась, убеждала себя, что должна. А ты показал мне, что супружеский долг это и не долг вовсе. Может быть не им, а столь большим, что мне не хватает слов.

Она посмотрела на меня, мгновением разрушая дилеммы, что едва не поглотили сердце целиком. Ивелин не жалела, не смаковала боль прошлого без нужды. И я не смел отводить взгляда от нашего будущего. Оно важнее всего.

— Я люблю тебя, Аслан. — шептала жена, сжимая лацкан до побелевших костяшек. — Люблю…

Склонился было к ней за поцелуем, но она вдруг вскинула ладонь, накрывая ей губы. Посмотрела пристально, и прямо на глазах залилась таким ярким румянцем, что кровь мгновенно хлынула от головы вниз.

— Ты нежен и чуток. Ты очень заботлив. И хорош в том, что происходит в спальне мужа и жены. — спешно говорила Ив, едва выигрывая битву с собственным смущением. — Ты слишком хорош! Должно быть у тебя большой опыт!

Рассмеялся не выдержав сочетания хмурых бровей и алых от стыда щек жены. Она разозлилась, плотно сжала губы и отвернулась не в силах принять мой загоревшийся пламенем взгляд.

— Ты хвалишь или ругаешь меня, жена? — тихо посмеиваясь, я пытался вновь завладеть ее вниманием, но Ивелин упрямо мотала головой, не позволяя увидеть своего лица. — А может, ревнуешь?

Она вдруг замерла и посмотрела исподлобья. Я оказался прав. Во всем.

— В этом нет смысла. Я твой. И всегда буду твоим. — шептал, наблюдая, как Ивелин расслабляется в моих руках, а ее взгляд вновь светлеет. — И я рад, что ты обозначила мою главную ценность.

Не мог себе отказать в очередной поддевке, мне нравилось смотреть, как всегда сдержанная благородная леди вспыхивает от моих слов, не в силах сдержать эмоций.

— Дурак, — хлопнула она по плечу ладонью, не вложив в удар никаких сил. — Это важно в контексте проблемы. Госпожа Амаларис подсказала, что мужчины не прочь порассуждать о женщинах, когда в крови течет хмель рекой.

— Так вот зачем вы подготовили пиршество, — хмыкнул, за что получил осуждающий взгляд.

— Я сейчас разозлюсь, — тихим ровным голосом предупредила жена, и я умолк, не в силах сказать, что не представляю, как выполнить ее просьбу.

— Что ж, мне нужны более четкие инструкции, — резво поднялся на ноги, удерживая Ив на руках, и она от неожиданности крепко обхватила за шею, как я того и желал.

— Что?... — удивленно округлила глаза жена.

— Расскажешь мне все поподробней в более уютной обстановке, жена. В спальне.

Крылья распахнулись, раскачивая кроны деревьев, и мы легко взмыли над садом под вопль Ив:

— Не смей! Асла-а-ан!

***

Расстраивать жену не хотелось. Я смотрел за ее мерным дыханием, пока она вымотанная моей любовью спала на заботливо подставленной руке, и понимал, что нет никаких шансов, что брат будет спокойно слушать о происходящем в спальне своей сестры. Должно быть Ив не подумала об этом, но любое мое слово об искусстве любви, будет сразу же рисовать в голове четкие картины о ней. И потому я не собирался делиться подобным ни с кем. Ни с шурином, ни уж тем более с пьяными зеваками за соседним столом.

И все же не мог полностью проигнорировать задачу, которой она меня наградила. Пока я через Шейда выяснял подробности дел между супругами, что унаследуют род жены, наступил вечер. Слуги сновали туда-сюда, заканчивая приготовления к пиршеству, которое решено было провести под открытым небом, ведь замок просто не мог вместить в себя всех участников сражений и гостей. Виновники торжества лениво стягивались к столам, те, что были в состоянии сами идти. Остальные же, кто находился в сознании и не на смертном одре, цеплялись за более крепких товарищей и упрямо ковыляли следом, не желая ничего пропустить.

Шейд оставался за моей спиной, что неимоверно раздражало, ведь вместо него сейчас жену сопровождал Илай. Вызвался сам. Ну еще бы. Ивелин встречала его с таким же пылким сердцем, как родного брата. И даже Вальтер был удивлен, когда их вместе заключили в крепкие объятия. Илай вновь приклонил колено перед женой, и конфликт между ними на этом был исчерпан. Но я ничего не забыл.

— Он привел мысли в порядок, господин, — уловил мое недовольство Шейд.

— Ему же лучше, если так. — буркнул в ответ.

— Илай ни разу не спросил о Вите. И не искал ее, я тщательно проследил.

— Скажешь мне это лет через десять.

Драконы злопамятны столь же сильно, сколь доверчивы к тем, кто смог этого заслужить. А потому гнев пылал и никак не хотел успокаиваться. Илай все еще жил и даже болтался под носом лишь потому, что его злонамеренные действия смогли спасти здоровье Ив. Не узнай мы обо всем и возможно, никогда бы не смогли иметь детей. Ни сейчас, ни через сто лет. И ее бы это сломило.

— Что планируете делать, господин? — отвлек меня от мыслей Шейд.

Оказалось, ему было поручено женой то же, что и мне. Честно признаться, этот кружок по интересам в лице моей матери, Ив и Виларии меня напрягал. Оставалось надеяться, что эта их миссия по возвращению гармонии в семью Шариэль будет первой и последней. Все же личное должно оставаться личным.

— По обстоятельствам.

Буркнул в ответ, обнажая перед Шейдом правду — плана у меня нет.

— Где командиры третьего и четвертого отряда?

Черный дракон вскинул смоляную бровь. Еще бы. Эти закаленные жизнью мужчины в подобные редкие мгновения прятались от меня в самый темный угол. Затем Шейд понятливо хмыкнул. Ведь прятались они как раз потому, что не могли сдержать язык за зубами, а хозяйство в штанах. При всем том, имея за плечами несколько разводов, они каким-то чудом могли поддерживать связь с каждой из своих жен. Да и не только с ними. Знать подробностей я никогда не желал, но сегодня, похоже, обойти стороной этих бродячих псов, любящих повыть на луну, мне не удастся.

— А благородный сын дома Фиенн не сбежит, оскорбленный подобной компанией?

Шейд как в воду глядел. Вот только в этой самой воде вдруг нашлось и наше спасение. Дерек Карвейн, морской дьявол его задери, вырос рядом в самый жаркий разгар спора, когда я уже было подумал, что Гилберта мне рядом с собой не удержать, как не пытайся. И разлился соловьем, хоть его никто не просил.

Оказалось, что по сравнению с этим любителем женщин, мои прожжённые командиры были просто несмышлёными детьми. И сидели с открытыми ртами, как и наследник Фиенн. Образованный господин, в чьих руках находилась вся власть над Объединенными Синими Островами, умел говорить так, чтобы вместо чувства омерзения разогнать пульс по венам. В его устах женщины были музами, которых он почитал едва не на уровне с богами. Сомнений не было, он любил их, обожал. Каждую из них.

И кулаки сжались сами собой, стоило вспомнить, что этот блудливый пес хотел сделать Ив одной из своих девиц. Но все же я был уверен, что Карвейн привык тащиться за каждой юбкой лишь потому, что его зверь до сих пор молчит. Стоит ему выбрать пару, и этот дракон станет праведником, каких поискать. А пока он мог быть полезным.

И потому сцепив зубы, я тянул эль из кубка, поглядывая в сторону жены. Какой же красивой она была. Как искрилась ее улыбка, которой она одаривала каждого жаждущего хоть капли ее внимания. Хотелось плюнуть на все и забрать ее отсюда, увести туда, где мы будем только вдвоем. Хотелось как можно скорее уничтожить каждую опасность, что намеривалась ее отобрать.

Шанс подвернулся, будто вторя моим мыслям. Окна башни, в которой располагался магический портал, засияли изумрудным светом, вырываясь наружу и окрашивая небо и смазывая сочные краски заката. Голоса на мгновение стихли, отчего шуршание моих крыльев со свистом разрезало воздух. Успел лишь поймать взволнованный взгляд жены, прежде чем отправиться навстречу незваным гостям.

Когда Ив шагнула ко мне через портал Шейда, я уже остался один. Скромная делегация с послом из золотого дворца не желала задерживаться на наших землях ни секундой дольше необходимого.

— Что там, Аслан? — подошла ближе жена, разглядывая во все глаза меня, а вовсе не конверт, что сжимал в ладонях.

— Приглашение на день рождения отца. — мы оба понимали, что это значит. — Через месяц празднество, и мы не имеет права отказаться.

— А мы разве хотели? — удивленно хлопала ресницами жена. — Мы ведь все это время искали предлог, чтобы попасть во дворец. Официально, в сопровождении рыцарей.

— Вот именно. Это ловушка, Ив. Ты же знаешь.

— Как и то, что мы сильны, — улыбнулась она мне. — Вместе справимся.

Столько всего необходимо было подготовить, что я почти не виделся с женой. Мы разрабатывали стратегию вынужденной обороны, наступления или же побега, если ситуация окажется скверной. Просчитывали позиции рыцарей, наших союзников в лице армии рода Фиенн и синих драконов. Но самым главным для меня было обезопасить жену, а Ивелин в этом мне никак не помогала.

— Помешал?

Она подпрыгнула на месте, как испуганный зайчонок, что услышал неподалеку хруст ветки, а матушка посмотрела на меня с укором. Ее мое бесшумное появление не застало врасплох.

— Я… я… — волновалась Ив, что-то перебирая руками, но я не видел, ведь она сидела ко мне спиной.

— Мне уйти? — чертовски этого не хотел, и матушка усмехнулась, считав это по моему лицу.

— Н-нет, — не слишком-то уверено выдохнула жена и развернулась ко мне полубоком. — Тебе все равно нужно узнать.

— Оставлю вас, — матушка собрала юбки и спешила покинуть комнату.

Я проследил за ней цепким взглядом, но едва ли что-то понял по лицу. Приблизился к жене медленной поступью, и моему взору открылись шкатулки. Две. И в каждой лежала искусственная бусина гёнсем, наполненная струящейся маной. Одна крупная, из желтого брильянта, что был куплен нами на черном рынке. Для отца. Вторая небольшая, из обычного алмаза и с малым количеством маны внутри.

— Изводишь себя?

Она подняла виноватый взгляд, но сердце не дрогнуло, ведь я видел синяки под ее прекрасными глазами.

— Зачем? Хочешь перестраховаться? Одного гёнсем хватит, чтобы проверить заражен ли отец черной магией.

— Аслан, — она поджала губы и протянула руку, чтобы я сел рядом с ней.

Послушался, притягивая жену в объятия, и невольно вдохнул полной грудью аромат волос и тонкой кожи шеи.

— Только не злись, — ее тихий шёпот сжал сердце в невидимый кулак. Я поймал ее взгляд и знал, что дальнейшее мне не понравится. — Хочу знать наверняка. Если королева использует черную магию на твоем отце, может и…

— Ха! — раздраженно усмехнулся, стискивая ее в своих руках слишком сильно, из-за чего Ив закопошилась, отталкиваясь от груди. — Не смеши меня. Он всегда был придурком. Это Амаларис надоумила тебя?

– Нет, – Ивелин мотнула головой, и ее мягкие пряди легко пощекотали меня по лицу, отвлекая от главного. – Я сама. Мне нужно это, Аслан. Нужна знать, черная ли у Маркуса душа.

– И как ты себе это представляешь? – раздраженно выдохнул в приоткрытые мне навстречу губы.

– Нужна твоя помощь, Аслан. Прошу.

Стиснул зубы, что было сил. Понимал, откажи я ей, и она совершит эту попытку сама, без моего надзора. И тогда быть беде.