Драконы Новы

Она первой посмотрела на него, молча бросив перчатку. Она снова окинула его взглядом, чтобы он попробовал, если осмелится. Она держала мышцы напряженными, готовыми к бою, отгоняя дрожь, которая пробегала по ней после такого насилия.

Король злобно зыркнул на нее.

— Я получу то, что ищу.

— Не сможешь.

— Я вернусь и попытаюсь снова. — Он шагнул вперед.

— Всегда пожалуйста. — Арианна краем глаза внимательно следила за его движениями.

— Ты можешь умереть мирно или с криками, как твои близкие гильдии, сгоревшие по моей команде. — Он присел на корточки, подогнув колени. — Но в любом случае…

Арианна оттолкнулась от земли. Ее плечи раздвинулись, и все цепи ослабли. Один палец на руке, которую он положил на колено, был в пределах досягаемости. Всего один.

Она откусила его одним движением и выплюнула к его ногам.

— Ты, дрянная Фентри! — Король Драконов с рычанием поднялся на ноги. Он набросился на нее, выбив из равновесия.

Арианна попыталась поднять руки или ноги, чтобы защититься. Но в цепях, которыми он ее сковал, она не могла найти достаточно движения. Он впился когтями в ее горло.

Она почувствовала, как перерезаются сухожилия и мышцы. Вибрация от разрывов кожи отдавалась в ушах. Она кашляла, отплевывалась и захлебывалась собственной кровью.

И все же она улыбнулась. Она улыбнулась испуганному Королю. Она улыбалась, когда он отступал. Она улыбнулась его еще не пришедшим в себя глазам. Она улыбнулась, когда дверь захлопнулась и ее горло начало заживать. Она улыбалась до тех пор, пока у нее не отвисла челюсть.

Потому что улыбка сдерживала крики.

45. Ивеун

В этом и заключалась опасность того, к чему стремились Фентри. Именно с этим ему нужно было бороться — с тем, как их наука нарушает естественный порядок миров, созданных самими богами. Эта женщина не была ни Фентри, ни Химерой, ни Драконом; она была полностью чудовищем и очень опасна.

Ивеун сжал все еще заживающий палец, нежно-розовый от недавно сшитой плоти и все еще растущий заново. Рядом с костью начали формироваться крошечные когти, и магия неуклонно укрепляла их. Он приблизился к женщине на расстояние полувздоха, и она приняла его.

Ему хотелось восхититься ею, но для Ивеуна это было слишком. Даже он, одержимый силой и пораженный отсутствием полумер у Совершенной Химеры, не мог с этим смириться. Если бы она стала хоть чуточку сильнее, если бы она напилась, если бы у нее появился орган, которого у нее еще не было…

Даже он не смог бы противостоять ей.

— Доно, я не думаю, что были созданы еще какие-нибудь шкатулки. — Финнир бежал рядом с ним, как никчемная крыса. — Похоже, она единственная.

Ивеун стиснул зубы. Ему нужно было что-то такое, что могло бы противостоять другим существам, подобным этому монстру. Предположить, что больше не было сделано ни одной шкатулки, означало приветствовать гибель всего, за что он боролся. Это был бы конец Новы.

— Думаю, нам следует просто убить ее, — предложил Финнир. — Если она сделала только одну шкатулку и использовала ее на себе…

— И кто скажет, что она не могла использовать ее на других? — Ивеун остановился, надвигаясь на Финнира. — Кто скажет, что шкатулка не находится сейчас в руках этих отвратительных повстанцев Фена, медленно превращая их в нечто, способное бросить вызов даже мне?

Ивеун поднял руку, показывая палец.

— Доно, никто не может бросить тебе вызов, — прошипел Финнир.

Король разразился горьким смехом. Финнир все еще играл в игру, как ребенок, который держится за идеал. Сколько бы Ивеун ни вдалбливал ему эту мысль, казалось, слабый человечек так ничего и не понял. Лишь немногие могли понять, как ему стыдно за совершенные ошибки. Он открывал свои сожаления только Колетте, Леоне и таким людям, как Финнир, которые были достаточно близки к его движениям, чтобы понимать всю серьезность его рисков. Ведь риск, на который шел Ивеун, редко имел последствия только для него самого.

— Финнир, уверяю тебя, я в значительной степени смертный. И хотя меня устраивает, что массы как на Луме, так и на Нове думают иначе, это не меняет сути дела. — Ивеун шагнул вперед, наступая на личное пространство Финнира, пытаясь заставить его почувствовать себя таким же незначительным, каким он был на самом деле. — И если я умру, Финнир, умрешь и ты. Ты живешь только по моей милости. Ты существуешь только потому, что я защищаю тебя и позволяю тебе жить. Неужели ты думаешь, что Син когда-нибудь снова проявит к тебе любовь без моей поддержки? Ты сможешь уйти отсюда только в качестве Син'Оджи, а этого не случится, если я погибну. Твоя жизнь — моя.

Мужчина застыл на мгновение. Ивеун наблюдал за тем, как он старается выровнять голос, но все равно оценил эту борьбу. Финнир никогда не станет великим Драконом, но Ивеуну требовалось от него нечто более важное, чем величие: послушание.

— Да, Доно. — Мужчина опустил глаза. — Для меня большая честь, что моей жизнью владеет такой мужчина, как ты.

— Смотри, чтобы ты не забыл об этом. — Ивеун отпрянул от меньшего Дракона и направился в противоположную сторону. — На твоем месте я бы нашел место, где спрятаться на время, пока ты снова не понадобишься. На данный момент твоя польза исчерпана, и ты рискуешь навлечь на себя мой гнев, если будешь задерживаться.

Он остановился в конце коридора.

— Кроме того, твоя сестра охотится за твоим сердцем. Если ты думаешь, что пребывание на Лисипе удержит ее от охоты на тебя, то ты ее недооцениваешь.

Финнир скривился при упоминании Петры, но возражать не стал. Ивеун продолжил путь, веря в трусость Финнира больше, чем во что-либо другое в этом человеке. Он продолжал идти, прежде всего, ради самосохранения. У Ивеуна были более важные заботы.

Драконов было недостаточно, чтобы противостоять угрозе Совершенной Химеры. Чтобы сражаться с чудовищем, Ивеуну требовалось более грозное существо. Ему нужны были Драконы, которым не стыдно опуститься до любого уровня ради власти и силы. Даже если для этого придется напиться.

Но в его голове крутилось нечто еще более далекое, чем поглощение плоти других Драконов. Фентри могли питаться плотью Драконов. У них не было табу и страха перед такими вещами. Если бы он нашел Драконов, которые отбросили бы и эти запреты, могли бы они получать органы других Драконов? Смог бы он сшить своих собственных воинов-Драконов из самых сильных частей, которые только можно было выбрать?

Ивеун облизнул губы с нездоровым чувством голода.

— Колетта. — Пьянящие ароматы земли и листвы донеслись до его носа, как только он переступил порог ее владений.

Мир Колетты был отгорожен высокой стеной, ловко вписанной в эстетику поместья. Большие солнцезащитные козырьки пропускали свет к растениям, но скрывали истинную природу ее садов от случайного наблюдателя на спине боко. Любой, кто присмотрится, увидит зловещие багровые шипы, которыми усеяны некоторые из цветущих растений, или тревожный аромат, скрывающийся под тяжелыми духами неестественной сладости.

— Ивеун, — она встала среди растений на тропинке, ведущей к нему. На женщине не было ничего, и яды попадали прямо на ее кожу. Поначалу Ивеун считал ее дурой. Она постоянно болела, была хрупкой, вечно страдала от ужасных нарывов и сыпи. Но со временем ее тело выработало иммунитет. Теперь он осмелился бы утверждать, что она стала сильнейшей из всех, и никто, кроме него, этого не видел.

— Леона. Ты знала о ней задолго до того, как она поселилась в наших залах.

— И как дергать за ниточки, чтобы привязать ее к нам как нечто полезное. — Женщина опустилась на колени и вернулась к своим растениям, словно они говорили не более чем о том, какое мясо предпочесть на ужин в этот вечер.

— Твои маленькие цветы, распускающиеся повсюду, — это они дали тебе такие знания, не так ли?

— Они. — Она вернулась к своему занятию, отщипывая цветы так же деликатно, как колибри собирает нектар.

— Мне нужно, чтобы ты нашла кое-кого еще. — Ивеун не любил обращаться за помощью к Колетте. Хотя он и не отказывал своей подруге в удовольствии знать, что она нужна в его мире, Ивеун хотел ее обеспечить. Он не хотел, чтобы его воспринимали как нехватку или полумеру, когда женщина даже не знала, как дышать, не отдавая акту все, что у нее есть.

Колетта улыбнулась, опустила глаза и слегка наклонила голову — изящный изгиб, предлагающий ему подчиниться — во всяком случае, визуально. Ее грудь оставалась прямой, тело сильным, спина прямой; она не уступала ему никакой реальной власти. Она представляла собой исследование контрастов: сила и слабость, прекрасная и отвратительная, опасная и в то же время такая нежная.

— Она безымянная.

Колетта пересела за рабочий стол рядом с ним, поставив свою корзину среди множества перегонных мензурок, которым позавидовал бы Алхимик Лума.

— Я знаю, о ком ты говоришь.

— Правда?

— Я велела ей держаться подальше, пока ты не решишь вопрос с Лоссомом. — Колетта говорила легко, пока ее руки оставались заняты. — Он был прекрасным временным восстановлением для тебя после Леоны. Я не хотела, чтобы ты занялся обучением настоящей замены нашей потерянной девочки, пока не будешь готов к этому должным образом.

— Колетта, я бы…

— Убери рычание и избавь меня от бравады, Ивеун. — Она сузила глаза до острия кинжала. — Ты слишком сильно переживал за девушку. Ее кончина оказала на тебя воздействие, сделав тебя более податливым. Достаточно взглянуть на твои последующие деликатные поступки. На то, что Кварех Син вообще еще жив.

Губы Ивеуна дернулись в ярости, направленной скорее на себя, чем на пару. Он жалел, что она не сказала эту правду раньше. Но если бы она и сказала, он, возможно, еще не был готов ее услышать.

— Поверь мне, — Колетта дышала нежно, как заклинание, сотканное из стекла. Она шагнула вперед и положила руку ему на щеку. — Я всегда заботилась о том, чтобы путь для тебя был чист. Доверься моим замыслам.

Его подруга была мастером теней, хорошо знакомым с подноготной Новы. Большинство так и не поняли, как глубоко уходят ее корни, пока она наслаждалась солнцем верхнего мира, и, похоже, Ивеун тоже забыл об этом. Смерть Всадников сделала его свирепым и агрессивным. Он должен был довериться руке, которая легла на него, чтобы вернуть его на путь и наметить маршрут, который приведет их к завоеванию.

— Спустись под землю. Найди ее. Она пойдет с тобой. — Указание Колетты граничило с приказом. Она резко вернулась к своей работе, нежность исчезла.

— Сейчас? — уточнил Ивеун.

— Сейчас.

Ивеун сделал паузу всего на мгновение. В этом было нечто большее, чем то, что Колетта давала ему понять. Он взял ее за руку и притянул ее лицо к себе. Она решительно отвесила челюсть, явно выражая свое мнение о его попытке выпытать дополнительную правду или факты.

Он наклонился вперед и нежно поцеловал губы своей подруги, превратив двусмысленную линию в тонкую улыбку.

— Я люблю тебя без остатка, — прошептал Ивеун. Когда мир рушился, он еще больше ценил ее безжалостность. Она варила смерть на кончиках пальцев и пожинала ее словами, а не когтями. Большинство других Драконов увидели бы в ней трусость, но он видел потрясающую преданность всему, чем она была.

Ивеун оставил свою Рю, свою истинную пару, чтобы отправиться в мир под землей и заслужить звание нового Мастера-Всадника.

46. Флоренс

— Что-то не так. — Дерек говорил это уже в четвертый раз за последний день. Поезд шел по главному пути от Тер.1.2 до Киля.

— Выбирайте из сада Все Не Так. В поле нет недостатка в щедрости. — Флоренс устроилась на мягком сиденье в поезде, предоставленной им по поручению Пауэлла. Но даже если бы Пауэлл не просил о поезде, они все равно могли бы занять каждый свое место, если бы захотели. Судно было заполнено менее чем наполовину, и большинство путешественников держались особняком. Тяжелый груз не позволял опускать головы и молчать.

Нора окинула Флоренс усталым взглядом, наблюдая за повторяющимися рассуждениями.

— На контрольно-пропускных пунктах должно быть больше Драконов. Они уже несколько месяцев следят за всеми поездами, идущими в Кил и из Киля, в поисках нелегальной перевозки припасов, — пояснил Дерек. — Но до сих пор мы не видели ни одного.

— Полагаю, у них достаточно времени, чтобы сжечь Лум и не танцевать на его пепле. — Флоренс сложила руки.

— Я не знаю, почему их здесь нет… — Дерек прислонился лбом к окну, наблюдая, как мимо проносится один из упомянутых выше контрольных пунктов в туннелях, сдерживающих эндвигов в Лесу Скелетов. Там было темно и безлюдно, поэтому поезд продолжил движение.

— Да, это так. — Флоренс не хотела, чтобы страх и шок притупили остроту чувств Дерека. — Ты знаешь, почему они ушли.

— Нет, им еще нужно…

— Что? Охранять перевозку грузов? Дерек, должна же быть гильдия, в которую отправляются товары.

— Не может быть, чтобы они сделали это с Алхимиками. — Он даже не мог сказать, что это было за… это.

— Харвестеры более важны для Лума, чем Алхимики. — Дерек и Нора окинули Флоренс недоверчивым взглядом, но она осталась при своем мнении. — Если они поступили так с одной гильдией, то поступят с любой.

Или со всеми, подумала Флоренс, но промолчала. Чем больше у нее было времени обдумать все случившееся, тем больше она понимала, что другой альтернативы действительно нет. После того что сказал Пауэлл, после того что сделали Драконы… Между их мирами должна была начаться тотальная война.

— Алхимики годами сражались с Драконами. Мы единственная гильдия, которая отказалась их пускать.

— Их не нужно «пускать», чтобы они пожинали плоды разрушения.

— Хватит, вы оба. — Нора ущипнула себя за переносицу, тяжело вздохнув. — Дерек, Флоренс права, что-то должно было случиться. Но пока мы не прибудем на место, мы не сможем понять, что именно. — Она покачала головой и посмотрела в окно.

Флоренс оставила эту тему. Большую часть жизни у нее не было дома. Она родилась за пять лет до контакта с Драконами. Ее смутные воспоминания о Тер.0 были не более чем призраками эмоций и туманными остатками ушедших снов. Она была переведена на Воронов произвольно, в рамках реорганизации Драконов после окончания короткой войны. Там она училась и терпела неудачи, заработав скорее несколько друзей, чем чувство принадлежности к гильдии. Когда она ушла, то выполняла поручения Призрака Дортама, а сама была не более чем мимолетным призраком.

Флоренс прислонилась к двери с противоположной стороны от Дерека и Норы, наблюдая за ними. Она всегда находила в людях больше родного, чем в вещах или местах. Но они отличались от нее. Их место — это их личность, и они принадлежали Алхимикам.

И хотя все трое почувствовали боль в сердце, когда прибыли в Кил и узнали, что зал Гильдии Алхимиков был разрушен всего через несколько часов после Харвестеров, боль Флоренс была иного рода, чем у двух ее спутниц.

Улицы Киля были полны Алхимиков, как и Тер.1.2, ставший фактическим залом для Харвестеров. Однако, в отличие от Фаре, зал Гильдии Алхимиков находился достаточно далеко от города, чтобы большая часть столицы Тер.2 осталась невредимой. По крайней мере, физически.

Их поезд прибыл первым с Тер.1, так что нести бремя правды было их обязанностью. Мужчины и женщины рухнули на платформу. Крики скорби странно гармонировали с криками облегчения: люди обнимались и от боли, и от радости. Кто-то выжил, кто-то нет; их мир был брошен в трясину, а затем выплеснут обратно на землю. Теперь оставалось понять, что же осталось.

— Джеймс? — Дерек обратился к Алхимику, направлявшему поток людей, с середины платформы.

Мужчина, предположительно Джеймс, огляделся, нашел глазами Дерека и махнул рукой.

— Дерек! Нора!

Они встретились взглядами, сдержанно сцепив руки в знак облегчения от того, что снова увидели друг друга.

— Мы думали, что ты умер.

— Мы чуть не умерли, — признался Дерек. — Новый Наместник-Харвестер вовремя вытащил нас.

— Значит, это действительно правда? — Голос Джеймса стал глубже и тяжелее. — И про Харвестеров тоже?

— Что здесь произошло?

— Наместник Софи заподозрила неладное, когда за день до этого из Киля были выдворены все Драконы. Таинственным образом люди Короля, которые так стремились стать нашими официальными связными и остаться в гильдии на постоянной основе, решили, что им надоела эта работа.

— Наместник отправила группу для расследования. Пока они находились в Киле, к ним обратился живущий в городе Химера, дипломированный Подмастерье. Он управляет магазином, где продается сушеная рыба с побережья, недалеко от Тер.1.3. Его поставщик связался с ним, сообщив о задержках в связи с нападением на Гильдию Харвестеров.

— А Наместник-Алхимик не пыталась сразиться с Драконами? — безнадежно спросил Дерек, когда они пересекали платформу.

— С каким оружием? — Джеймс вздохнул. — Ты же знаешь, как это было: пороха едва хватило на искру.

В памяти Флоренс всплыл образ огромной канистры, падающей в небо по направлению к Гильдии Харвестеров. Сражаться было не с чем. Драконы решили заявить о беспомощности Лума, и пока им это удавалось. Они путешествовали и убивали, используя технологии Лума.

— Сколько человек из гильдии сбежало? — спросила Флоренс.

— Примерно две трети.

Эти три слова стали золотой подкладкой к ужасной ситуации. Это давало Алхимикам возможность оставаться во главе сопротивления, если другие гильдии окажутся в таком же состоянии, как Харвестеры. Но Джеймс, похоже, не разделял ее доводов. Он нахмурился при виде этой новости.

— Значит, нам не составит труда встретиться с Наместником?

— Софи очень занята. — Джеймс бросил взгляд на правую щеку Флоренс. Что бы она ни делала, она все равно будет восприниматься ими как чужак.

— Она захочет нас увидеть, — настаивал Дерек.

— Дерек, тебе лучше подождать, — предостерег Джеймс.

— Это срочно.

У него были соответствующие полномочия, и Джеймс нехотя вывел их со станции в сам Кил.

Флоренс впервые оказалась в столице Алхимиков. Как Фарер отличался от Дортама, который отличался от Холкса, так и Клепальщики использовали природные ресурсы и рельеф местности для оптимизации строений. Сосновые здания, несомненно, построенные из деревьев, которые были срублены, чтобы освободить место для самого города, были сложены друг на друга вокруг оставшихся деревьев.

Металлические трубы, по которым струился пар и тянулись провода, извивались по мостам и спускались по стенам, словно жадные промышленные корни. В лучах раннего вечернего света блестели биофлуоресцентные фонари, которые, словно магия Дракона, попавшая в банку, разлетались в разные стороны. Полог деревьев, узкие окна, сверкающие магией… Флоренс ожидала увидеть тайный город Алхимиков именно таким — темным, но полным надежд.

Джеймс повел их по широкой улице к одному из высоченных деревьев, которое было почти задушено всеми строениями, возведенными на его фоне и друг на друге. От него исходили клубы пара и странный шлейф красного дыма, вьющийся в воздухе на верхних уровнях, из того, что, как могла предположить Флоренс, являлось лабораторией. Джеймс остановился перед дверью.

— Наместник внутри.

Он резко повернулся на пятках и снова направился к станции. Все трое смотрели ему вслед. Нельзя было отрицать поспешности, с которой он хотел убраться из этого места. В сочетании с его прежней нерешительностью…

Он избегал Софи? Флоренс оставила этот вопрос при себе.

— Что теперь? — огрызнулась недовольная Наместник, как только они вошли в дом. Софи оторвала взгляд от своей бумаги, бросив ее на стол. Однако они приобрели иную ясность, когда Софи увидела, кто именно ищет аудиенции. — Дерек? Нора? — Последовала долгая пауза. — Флоренс.

— Мы вернулись из Гильдии Харвестеров и беседовали с тамошним Наместником. — Она сказала это первой. Флоренс не хотелось слушать никаких вопросов о том, чего они добились, особенно учитывая условия, на которых она уехала. Прошло всего несколько месяцев, но ей казалось, что прошли годы.

— Вы действительно добрались? — Софи сузила глаза в явном скептицизме. — Наместник-Харвестер мертв.

— Мы были там, когда в Тер.1.2 выбирали нового, — объяснил Дерек. Это, похоже, на время удовлетворило Софи.

Флоренс уже начала уставать от того, что Дереку требовалось подтверждать ее претензии к Алхимикам.

— Как вы выжили? — Тон Софи сменился на искреннее любопытство, а не на откровенный допрос.

— По дороге в гильдию Флоренс подружилась с человеком, который сейчас является новоизбранным Наместником. Благодаря этому он постарался вытащить нас, когда харвестеры получили известие о нападении.

— Правда? — Софи снова посмотрела на Флоренс.

— Да. — Называть Пауэлла своим другом было довольно бесцеремонно. Их отношения были то взлетами, то падениями, странными и короткими, но он сделал все возможное, чтобы спасти ей жизнь. Если это не делает его другом, то она не знает, что делает. По крайней мере, для Ари это сработало.

— Пришлет ли он необходимые нам припасы? — Софи обратилась к Дереку, но Флоренс не смогла удержаться от ответа.

— После того, что случилось с Фаро, я не думаю, что в течение какого-то времени из Харвестеров будет много поставок.

— Я тебя не спрашивала, — небрежно сказала Софи, даже не потрудившись посмотреть на Флоренс, когда говорила.

Флоренс сжала кулаки от досады, но сдержалась.

— Я верю, что он поможет нам… — Дерек начал выглядеть неуверенно. — Но обстоятельства изменились.

— Они нисколько не изменились. — Софи нахмурилась. — Сейчас, как никогда, мы должны начать атаку на Драконов. Лум видел, какую опасность они несут.

— Именно так. — Флоренс увидела, что у нее есть шанс, и воспользовалась им. — Лум знает об опасности — весь Лум. Все гильдии снова едины и будут сражаться вместе.

Флоренс как будто говорила на другом языке, настолько растерянным было выражение лица Софи.

— Нам не нужны другие гильдии, чтобы сражаться.

— Что?

— Нам нужны их припасы, конечно, но нам не нужно их участие. — Софи насмешливо хмыкнула.

— Как… как ты можешь так говорить? — Это противоречило всему, за что, по мнению Флоренс, выступало Сопротивление. Всему, что Софи должна была знать. Разве эта женщина не была подругой Арианны?

— Драконы считают нас слабыми.

— И мы должны показать им, что мы сильные.

— Нет. — Слово было произнесено так быстро, что Флоренс не успела договорить. — Мы должны позволить им думать, что мы слабы и разобщены. Подождать, пока они совершат ошибку, а потом ударить.

— А если они не ошибутся? — Флоренс недоверчиво покачала головой. Это было просто безумием. — Что, если это только начало?

— Это тактика запугивания, на которую вы, похоже, повелись. Если мы объединимся, они просто ответят большей силой. Однако если мы проявим слабость и откроем двери, они обрушатся на нас, чтобы восстановить, как после Однолетней войны. Тогда наступит время нанести удар.

— На это могут уйти годы. Это может никогда не произойти! Кто знает, что они сделают с Лумом, пока мы будем ждать и ничего не предпринимать? — Софи скорее играла со свободой Лума, чем брала ее. Флоренс хотелось кричать и топать ногами. Драконы хладнокровно напали на них. Они подожгли Лум просто потому, что могли. А теперь? Теперь Софи хотела прогнуться перед ними, продолжая то, что втайне было похоже на жалкое якобы-восстание.

— И если восстание провалится, как в прошлый раз, весь Лум будет жить, чтобы снова сражаться, если мы будем вести себя тихо. Прошлые неудачи могут преподать ценные уроки, Флоренс. — Софи не успокоилась.

— Арианна никогда не пойдет на это. Она хочет, чтобы Драконы погибли.

— Ты действительно знаешь, чего она хочет? — Софи бросила вызов. — В конце концов, она уже некоторое время находится на Нове и занимается неизвестно чем.

— Это как-то связано с Философской Шкатулкой. — Флоренс молилась, чтобы все, что она знала об Арианне, осталось правдой. Она ставила на кон не только все, что у нее было, но и сам Лум. — Ари вернется и отправится на Трибунал Наместников.

— Трибунал Наместников? — Настала очередь Софи недоумевать.

— Трибунал состоится на Тер.0 через два месяца. Наместник распространяет информацию среди других гильдий. Они ожидают демонстрации шкатулки и присутствия Наместника-Алхимика.

Если бы Флоренс могла упаковать взгляд, которым Софи смотрела на нее, в баллончик, это был бы самый смертоносный выстрел, который она когда-либо делала. После нескольких долгих вдохов Наместник медленно опустила руки на стол и встала. Она встала во весь рост, на целую голову выше Флоренс.

— Флоренс, хочу дать тебе совет, — произнесла Софи мягко, как острие ножа, проведенное по плоти. — Будь осторожна с тем, от имени кого ты говоришь. Ведь ты дала обещания, которые не имела права давать от имени двух очень, очень влиятельных женщин.

Это было самое приятное, что Флоренс когда-либо слышала от Софи в адрес Арианны. И это было использовано как угроза. Ей захотелось опровергнуть это предположение. Но дело было в том, что Арианна с такой же вероятностью могла рассердиться на Флоренс за ее решение, как и быть услужливой.

— Это единственный способ.

— Есть много способов. — Софи обогнула стол и провела рукой по его краю. — Ты молода и видишь единственное решение в открытой войне.

— А что еще остается? Твой план по заманиванию Драконов в ложное чувство триумфа?

— Это, а также множество других стратегических подходов, которые не приведут к сотням, тысячам смертей Фентри.

— Стратегический подход не сработал.

— Не сработала и открытая война. — Софи сослалась на быстрый провал последней войны Лума. — Возможно, когда ты станешь старше, когда потеряешь больше, ты поймешь это.

— Не говори, что я не теряла. — Флоренс сделала шаг вперед, едва удержавшись от того, чтобы не наброситься на женщину. — Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю, что ты еще девочка, быстрая на гнев и спотыкающаяся в ловушках гордыни. — Софи оставалась невозмутимой. — Я знаю, что ты еще не поняла, что такое стратегическое самопожертвование ради достижения цели.

— Ты должна пойти на Трибунал.

— Ты не можешь указывать мне, что я должна делать. — Наместник Алхимиков покачала головой. — Дерек, утром ты первым же поездом вернешься на Тер.1.2. Ты скажешь Наместнику Харвестеров, чтобы он отменил Трибунал. Ты сообщишь ему, что Алхимики не будут работать с остальным Лумом, и попросишь его отменить эту нелепую затею с демонстрацией против Драконов. Откажитесь от всех знаний о работающей Философской Шкатулке как от дезинформированных капризов ребенка.

Дерек беспомощно смотрел то на Флоренс, то на Наместника своей гильдии. Но Флоренс знала, каким будет его решение. Она знала это так же ясно, как два пересекающихся треугольника на его щеке.

— Понял, Наместник.

— Хорошо. — Софи вернулась в свое кресло, махнув им рукой. — А теперь, вы трое… убирайтесь с глаз моих.

Нора отошла, и Дерек последовал за ней, взявшись за руки. Флоренс на мгновение замешкалась. Яд вместо слюны вытекал из желез во рту, а короткого, вызывающего взгляда Софи было почти достаточно, чтобы она выплюнула все это на стол женщины.

Но Флоренс направилась к двери. Она прислушалась к словам Софи и применила их в тот самый момент. Она принесет в стратегическую жертву свою гордость и тактически отступит. Наместник выиграла битву, но Флоренс не отдаст ей победу в войне между ними.

47. Петра

Петра так крепко сжала поводья своего боко, что ей пришлось сознательно напоминать себе о необходимости ослабить хватку, чтобы случайно не свернуть Раку шею. За один день мир был дан и отнят у нее. Она была готова убить Финнира, у нее была шкатулка, у нее была верность Лума. А теперь Финнир был недосягаем, женщина — единственная женщина, — владевшая знаниями о Философской Шкатулке, находилась в руках Ивеуна, и этот факт ставил под сомнение преданность Лума.

Петра оскалила зубы. Она собиралась вернуть все, и даже больше. Не для того она посвятила большую часть своей жизни мечте, о тщетности которой мир твердил ей с самого детства, чтобы теперь лишиться ее. Она была рождена, чтобы стать Доно Новы, и не было ничего, чем бы она не пожертвовала, чтобы это свершилось.

Кварех тяжело летел рядом с ней. Беспокойство затуманило его магию и сделало воздух вокруг него таким густым, что Петра удивлялась, как он вообще видит, куда едет. Он сосредоточенно смотрел вперед, на Лисип, на солнце позднего полудня. Под ними проплывали острова Нова, направляя их путь. В конце концов они отклонятся от курса и облетят остров с обратной стороны, перегруппируясь, прежде чем приступить к выполнению своего плана.

Будущее легло на плечи Петры. У них был один шанс. Неудача означала, что Дом Син потеряет все.

Акварельные краски неба превратились в насыщенные пастельные, когда они приземлили свои бокоплавы за дальним холмом на задней оконечности Лисипа. Полевые цветы и травы были их единственным приветствием. Кварех спустился на землю, и она сделала то же самое.

— Разве ты не…

— Да, да, — прервала она его взмахом руки. — Но я хотела сначала поговорить с тобой.

— Каждое мгновение, которое мы теряем, Ари проводит с Ивеун.

— И он не убьет ее. — В этом Петра была уверена. — Она нужна ему так же, как и нам. Ему нужны ее знания, по крайней мере, прежде чем он сможет даже подумать о том, чтобы убрать ее.

Высокая листва задевала ее бедра, когда она потянулась к брату. Ее руки обхватили его затылок, и она прижалась лбом к его лбу. Петра закрыла глаза, представляя, что их разумы едины. Ее младший брат, полный огромного потенциала, инструмент, который она держала в своем распоряжении. Иногда неуклюжий, но всегда направленный на благо Дома Син.

— Твой разум шумит. Ты должен заставить его замолчать, — предостерегла она. — Я знаю, что ты переживаешь за выбранную тобой пару. Но Арианна сильна. Волнуйся за нее не больше, чем за меня.

— Я очень за тебя беспокоюсь.

Петра с улыбкой отстранилась.

— Все, о чем я хочу, чтобы ты сейчас беспокоился, — это о себе. Сосредоточься на том, для чего мы здесь. Я позабочусь о том, чтобы навести шороху. Я буду удерживать внимание Рок на себе так долго, как только смогу, но ты должен поторопиться.

— Обязательно.

— Цели превыше идеалов, — напомнила ему Петра. — Делай все, что должен, для нашего Дома, Кварех.

— Сделаю, — повторил он.

Удовлетворенная, Петра обхватила его за плечи, притянула к себе на короткий миг, а затем снова села на своего боко. Они всегда играли в опасную игру, но ставки не ослабевали. Они росли с каждым мгновением, с каждым днем. Все произошло так быстро, что Петра поняла: от каждого решения, которое они примут, будет зависеть будущее их Дома — а возможно, и будущее самой Новы.

Кварех двинулся вперед пешком, и Петра смотрела ему вслед.

Она ждала еще долго, пока он не скрылся за холмом. Она давала ему время, застыв в седле, с нетерпением, но заставляя себя не двигаться. Они приземлились намеренно далеко от Поместья Рок. Это было не то расстояние, которое он мог бы преодолеть незаметно и быстро.

Когда солнце опустилось на небо, она снова поднялась в воздух. Колышущиеся травы и раскачивающиеся ветви деревьев подхватывали солнечный свет, сияя так, словно сам мир был охвачен пламенем. Петра сканировала землю, летая в свободном темпе, и осталась довольна, когда наконец заметила Квареха. Он находился у края поместья, проходя через дома, где жили политические подопечные Ивеуна. Петра позаботилась о том, чтобы он был хорошо знаком с этой территорией, ведь он часто посещал Финнир.

Как он найдет Арианну, когда окажется внутри, зависело только от него. У нее были дела поважнее. Петра приземлилась на поле, отведенном для боков гостей, и надела на лицо гримасу ярости. Это было нетрудно, учитывая обстоятельства.

Выпустив когти и оскалив зубы, она ворвалась в Поместье Рок, являя собой образ презираемой Оджи.

— Где Финнир Син? — рявкнула она первому слуге Рок, который имел несчастье ее поприветствовать.

— Син'Оджи, мы не ожидали…

Петра перегрызла ему горло. Проливать кровь в Поместье Рок было рискованно, но запах крови одного из них заставил бы бежать всех Всадников. Это привлекло бы к ней все внимание.

Всадница с тихим щелканьем приблизилась, обогнула угол, и в дальнем конце зала остановилась женщина с яблочной кожей. Она убрала когти, как только ее взгляд упал на Петру. Двор был еще слишком свеж в памяти каждого Дракона, чтобы кто-то, кроме Ивеуна, захотел бросить ей вызов. Тем более из-за смерти безымянного раба.

— Я требую своего брата. — Она заговорила громко, для всех собравшихся. — Я требую Финнира Син.

— Финнир — подопечный Ивеуна Доно. — Петра мысленно похвалила Всадницу за то, что та сохранила ровный и сильный голос перед лицом ее ярости. — Доно должен одобрить отъезд Финнира.

— Доно может оставить его у себя. — Петра фыркнула. — Я просто хочу его убить.

— Доно должен одобрить дуэль…

Петра подошла к Всаднице. Она чувствовала страх, витавший в воздухе вокруг женщины. Ее расширенные глаза, едва держащиеся руки. Всадница была готова к бою, но все они знали, кто победит. Это будет жизнь, потраченная впустую.

— Это не суд. Это дело Дома. Да, мы на Лисипе, но поскольку я, Син’Оджи, требую поединка с членом моего Дома, он должен находиться под моей юрисдикцией, а не под юрисдикцией Доно. — Петра повелительно посмотрела на Драконицу. Пока что ей было все равно, отдадут ли ей Финнира. Когда-нибудь она убьет его, и это случится очень скоро. Но чем дольше они тянули время, тем больше у нее было возможностей поднять шум по этому поводу и тем больше времени у Квареха было на поиски Арианны.

— Ты совершенно права. — Новый голос утихомирил комнату своим шепотом.

Петра выпрямилась, оторвавшись от Всадницы, и с любопытством стала искать источник звука. Маленькая, хрупкая Драконица одним лишь своим присутствием рассекала собирающуюся толпу. Петра и раньше видела эту женщину на судах и нескольких особых мероприятиях, но в остальное время она была редка, как капли дождя. Один только вид ее вызывал новую волну ярости.

— Колетта'Рю. — Петра должна была соображать быстро, иначе она потеряет всякий повод для гнева. Она не ожидала, что Рю поприветствует ее. Ивеун не терял времени даром, оглядывая ее при каждом удобном случае. Что значило, что эта женщина стоит вместо него? Он, несомненно, был где-то рядом, радуясь тому, что ее приветствует мясник из народа Петры. — Ты посмотришь, что Финнир сделал для меня?

— Конечно. — Женщина улыбнулась тонкими губами, покорно и скромно. Петра удивлялась, что Доно вообще в ней нашел. Она была не более чем трусихой. — Прошу тебя, Син’Оджи, пойдем со мной. Лисип находится далеко от Руаны, и ты, должно быть, устала после такой трагедии, постигшей твой Дом.

Руки Петры дергались от напряжения, которое испытывали ее мышцы, когда Рок'Рю набралась смелости и упомянула о своем заговоре против Дома Петры. Ей хотелось разорвать эту женщину на части. Но с местью придется подождать. У нее было только слово Финнира, которое Ивеун решительно отверг бы. Как Рок'Оджи, его слово было законом в утверждении всех дуэлей для членов его Дома, и он не считал претензии Петры к Колетте подходящими для дуэли.

Убийство Колетты'Рю будет гораздо более долгой игрой.

— Ты очень добра. — Петра улыбнулась так широко, как только могла, ее губы изогнулись, и показались клыки.

— Дом Рок очень заинтересован в будущем Дома Син уже много лет, — сказала Колетта, ведя Петру по длинному коридору. Всадники и половина слуг последовали за ними. Петра понимала, что любой мог бы подумать, будто это сделано для того, чтобы они исполняли любые прихоти. Но она знала правду — это было наглядное напоминание о силе Рок. Каким бы искусным бойцом ни была Петра, если она нападет на Рок'Оджи, они не оставят ее в покое. — Мы не хотели бы идти против твои целей.

Петра ответила на ложь ложью.

— А Дом Син предан Дому Рок без остатка за их доброту.

Колетта фальшиво улыбнулась в ответ. Они обе говорили на одном языке.

— Мы можем подождать здесь. — Колетта указала на роскошную гостиную, выходившую в частный сад. Здесь сильно пахло женщиной и все выглядело обжитым. Петра вздрогнула от осознания того, что ее привели в логово аспида. — Йеан, пожалуйста, принеси что-нибудь подходящее для нас с Оджи. Топанн, пожалуйста, займись поисками брата Оджи. Остальные, пожалуйста, возвращайтесь к своим обязанностям. Нет необходимости нагружать Син’Оджи.

— Колетта'Рю, Всадники хотели бы стоять на страже, — настаивала женщина.

Петра ломала голову, как сделать так, чтобы они действительно остались. Чем больше людей будет рядом, тем меньше их может столкнуться с Кварехом. Но у нее не было причин требовать аудиенции.

— Не думаю, что это необходимо. Давай не будем оскорблять нашу гостью даже намеком на то, что она может совершить что-то подлое. — Колетта улыбнулась почти ласково. — Я в полной безопасности с почтенной Син’Оджи.

Петре хотелось сказать ей, что это не так. Однако в этих словах была правда. Петра уважала пути Драконов. Она не опустилась бы до того, чтобы убить Рю вне ямы; по крайней мере в этом отношении она была лучше этой женщины.

— Это желание Рок'Оджи, — настаивала Всадница.

— Хорошо, тогда пойдем с тобой, чтобы мы могли отдохнуть.

Всадники заняли свои места по другую сторону двери. Петра внимательно прислушивалась, не раздадутся ли за ней шаги, но их не было. Значит, ее присутствие связывало Рок'Рю и Всадников. По крайней мере, это уже что-то.

— Спасибо за гостеприимство, Колетта'Рю.

— Здесь только мы, Петра'Оджи, тебе больше не нужно притворяться. — Женщина забавно склонила голову набок. Что-то в ее поведении изменилось. Словно кошка за считанные мгновения превратилась во льва. Там, где раньше было что-то невзрачное, теперь стояла угроза.

Это была женщина, которая хладнокровно убила ее Дом.

— Боюсь, я не знаю, о чем ты говоришь.

Одна из служанок Колетты, Йеан, вернулась с подносом. Она молча прошла в центр комнаты и выложила на него небольшое ассорти из фруктов и сыра, а также два бокала с вином. Один сосуд был поставлен для Колетты, другой — на сторону Петра.

Петра уставилась на оскорбительную жидкость. Женщина перед ней была чудовищем. Выставить перед ней средство, с помощью которого она убивала свой народ, как трофей. Петра сморщила нос от аромата вина.

— Что это? — Петра указала на бокалы, не в силах удержать комментарий при себе.

— Вино из Руаны. Я хотела, чтобы ты чувствовала себя как дома.

Неужели эта женщина настолько дерзка, что действительно готова убить Оджи за закрытыми дверями? Петра подошла к неприметным сосудам так, словно они могли в любой момент слететь со стола и нанести удар.

— Уверяю тебя, оно совершенно безопасно. Это другой сорт, чем тот, что употреблялся при Дворе.

— Странное происшествие, — тихо сказала Петра. — Как все вино, с разных виноградников, из разных виноделен, оказалось таким смертоносным.

— Поистине необъяснимая трагедия.

— Можно объяснить это ядом.

Колетта повернулась, угасающий свет дня выхватил красные глаза и заставил их зловеще сверкнуть, когда она оценила Петру. Она снова улыбнулась. На этот раз из-под ее губ показались клыки.

— Ты говоришь об опасных вещах, Петра'Оджи.

— Полагаю, я стою перед очень опасной женщиной. — Это был танец слов, никто не хотел переходить грань открытых угроз.

— Я — Рок'Рю. — Колетта тихо хмыкнула, подойдя к краю стола. — И Петра, я наблюдала за тобой некоторое время.

Петра вздрогнула от отсутствия титула, прилагавшегося к ее имени. Это было нечто, почти достаточное, чтобы бросить женщине вызов. Но все же свидетелей преступления не было, а людей, готовых солгать, возразить и вступиться за Рю, было предостаточно. Как бы ей этого ни хотелось, Петра напомнила себе, что этой ночью она не будет убивать Рок'Рю.

— Ты тоже опасная женщина. Ты ищешь то, чего хочешь, и добиваешься этого с безрассудной страстью. Ты неумолима. — Рю взяла в руки оба бокала и внимательно осмотрела их. Петра никогда не выпускала их из виду. Колетта перелила вино из одного бокала в другой, наполнив его до краев. Она повторила это несколько раз, туда и обратно. Полностью смешивая их. — Вся Нова знает, что ты стремишься к трону Ивеуна. Почему ты до сих пор не заняла его?

Колетта протянула один бокал. Петра нерешительно посмотрела на него, прежде чем принять. Но пить она не стала. Она не стала бы пить раньше Рю; она знала, что так будет лучше.

— Я не в состоянии. — Это была самая честная вещь, которую Петра сказала Рю за долгое время.

— Нет, не в состоянии, — согласилась Колетта. — По крайней мере, не по чести, не по закону Драконов.

— И меня никогда не признали бы Доно, если бы это не было сделано по законам Драконов. — Петра последовала за Колеттой к широкому окну, выходившему на простор листвы. Это было единственное окно, выходящее в сад.

Петра задалась вопросом, не отсюда ли взялся яд, убивший ее Дом. Ни одно из растений не было ей знакомо. Она даже не могла предположить, где половина из них росла.

— Я много лет сидела тихо, наблюдая, как Ивеун делает то, что хочет, — обратилась Колетта ни к кому конкретно. — Но ты все изменила, Петра. И у меня не осталось выбора, кроме как вступить в бой.

Петра наблюдала, как Рю поднесла бокал к губам и сделала долгий глоток. Она выждала несколько вдохов, но ничего не произошло.

— Я начинаю думать, что у меня больше причин бояться тебя, чем Доно.

— Значит, ты настолько умна, насколько кажешься. — Колетта повернулась к Петре. — Я дам тебе один шанс, Петра. Уходи сейчас и оставайся Син’Оджи. Откажись от своей мечты стать Доно, поклянись в истинной верности, и я позволю Дому Син остаться таким, каким он был всегда.

Сама идея была нелепой, и Петра своим безудержным смехом убедила Колетту в этом.

— Ты не можешь угрожать ни мне, ни моему Дому, Колетта.

Глаз женщины дернулся от отсутствия титула.

— И я никогда не буду торговаться с Домом Рок. Не тогда, когда у меня на руках все карты.

Колетта тихонько хмыкнула и подняла свой бокал в свете оранжевого заката.

— Тогда за войну.

— За войну. — Петра звякнула своим бокалом о бокал Колетты и наконец-то выпила вместе с Рю.

Боковая дверь открылась, и появился Топанн с Финниром на буксире. Петра зарычала, тяжело опустив бокал на стол, как только увидела брата.

— Я объявляю поединок перед Рок'Рю за твою жизнь, Финнир.

— Под каким предлогом? — спросила Колетта, согласно сценарию.

— Действия против Дома. — Убийство Финнира должно было стать одним из главных преимуществ этой ночи. Когти Петры вырвались из ее пальцев.

— Я одобряю эту дуэль.

Финнир попытался рвануться к двери, как только Рю произнес эти слова. Топанн закрыл дверь и встал перед ней, не давая ему уйти.

Финнир умолял Колетту:

— Я все еще нужен Доно. — Ты не можешь позволить мне умереть вот так. Он этого не допустит!

— Посмотри на себя, Финнир, ты умоляешь Рок о своей жизни! — Петра плюнула ему под ноги. — Ты жалкий маленький трус.

Петра отдернула руку. С нее хватит общения с братом. Она готова была добраться до его сердца и покончить с ним раз и навсегда.

По ее телу пробежал холодок, быстрый и внезапный. Он пронесся по позвоночнику до желудка и хлынул изо рта в виде крови. Колени подкосились, легкие горели.

Петра вздрогнула и упала.

Нет. Это слово пронзило ее сознание. Колетта вошла в ее размытое поле зрения, нависнув над ней, как сам Владыка Смерти.

— Как? — зашипела Петра. Ничто не имело смысла. — Я… я Оджи.

— Ты думаешь, что титул защитит тебя, Петра, — обратилась к ней Колетта. — Это твой самый большой недостаток. Ты придаешь столько значения титулам и званиям, что забываешь о том, что дает им силу — страхе.

Женщина присела рядом с ней на корточки, едва не захлебнувшись кровью, которую Петра выплевывала, задыхаясь.

— Ты подвела свой Дом. Ты, которая должна верить в любые средства, необходимые для достижения своих целей, даже не думала, что я убью тебя здесь.

— Ты пила из одного бокала. — Петра пыталась защититься в последние минуты своей жизни.

— И ты ничего не знаешь о яде. — Колетта улыбнулась, широко и беззубо. Ее зубы были тупыми и мелкими, изъеденными не по годам. Ее десны были изношенными и серыми, кривыми и усталыми. От ее дыхания пахло смертью. — Но я знаю. Я хорошо разбираюсь в ядах. И мое тело тоже; оно крепко к ним, неуязвимо для них. Я также знаю, что у тебя в желудке нет магии.

— Ф-Ф-Финнир, — зарычала Петра на брата. Ей хотелось, чтобы у нее хватило сил встать, хотя бы для того, чтобы убить его. Если бы ей предстояло умереть, она бы забрала одного из них с собой в залы лорда Сина.

Но у нее не было сил.

Ее тело бунтовало. Магия бурлила, но не успевала за всем, что выходило из строя одновременно. В результате усилий по исцелению ее органы изнашивались от истощения магии. Она чувствовала, как превращается в септика, становясь все более гнилой с каждым мгновением.

— Ты должна была принять мою сделку, Петра. — Колетта гладила ее по волосам, как ребенка. — Жаль терять на Нове такую сильную женщину, как ты. — Рок'Рю со вздохом встала, как будто этот вопрос и впрямь вызывал у нее беспокойство. — Финнир.

Петра хрипло рассмеялась. Между кровью и тяжелой пеленой смерти она все еще видела, как ее брат спотыкается о собственные ноги, чтобы добраться до нее. Даже когда ему подносили на блюде разделанное мясо, он не мог найти нож, чтобы проткнуть его. Ее рот искривился в выражении, в котором было что-то от рычания до гримасы.

— Ты никогда не станешь О-О-Оджи, — процедила Петра сквозь стучащие зубы.

— Титул был моим с самого начала. — Финнир опустился на колени рядом с ней. Его рука дрогнула.

— Кварех у-у-убьет тебя. — Петра разразилась хохотом, захлебываясь кровью. — Ты никогда не должен был стать правителем Дома Син. Ты…

Его рука погрузилась в ее грудь. Она почувствовала, как пальцы брата сомкнулись вокруг ее сердца. Петра закрыла глаза: смерть настигла ее, и бороться с ней больше не имело смысла. До конца времен она будет наблюдать за своим Домом из залов Лорда Син. Она будет с ликованием наблюдать, как Кварех завершит то, что начал десятилетия назад Финнир.

Она будет наблюдать, как ее младший брат убивает старшего, что она должна была сделать много лет назад.

Последним открытием в жизни Петры Син'Оджи То стало ощущение того, как будто у нее вырвали сердце. То, что она совершала по отношению ко многим, наконец-то совершили над ней. С последним вздохом она обняла завесу бога, которого так любила.

48. Кварех

Петра рассчитывала на него. Арианна рассчитывала на него — даже если не знала об этом. Будущее Дома Син зависело от него.

Он чувствовал ту же тяжесть, что и в прошлый раз, когда пробирался в Поместье Рок в поисках схем. Теперь он ощущал это в тройном размере, разыскивая женщину, создавшую те самые чертежи. Между ними проводилась какая-то извращенная и жестокая параллель, начавшаяся задолго до их знакомства.

Кварех узнал о появлении Петры сразу же, как только все мужчины и женщины, слонявшиеся по коридорам, поспешно разбежались, перешептываясь в нетерпении. Его сестра всегда привлекала внимание, а Син'Оджи, требующий крови одного из ее сородичей, подливал масла в огонь. Кварех надеялся, что она сдержит свое слово, данное еще на Руане, и не убьет Финнира.

Он обещал эту честь Арианне, и, после всего, что Кварех узнал и понял, она действительно заслуживала крови его брата.

В лучах угасающего солнца поместье Рок поражало своим великолепием и роскошью. Комнаты грандиозных размеров возвышались над ним, сверкая золотом и драгоценными камнями. Он использовал этот размах в своих интересах, опустив голову и высоко надвинув на лицо шарф от скромной одежды. Чуть выше ткани виднелся символ Дома Рок. Он нарисовал его вскоре после того, как пробрался в поместье, позаимствовав идею у Арианны.

Здесь его не знали в лицо. Петра скрывала его от многих придворных и официальных лиц на протяжении многих лет, поэтому его внешность была лишь смутно знакома любому не из Руаны. Прозорливость Петры в очередной раз сослужила им хорошую службу, когда другой слуга, склонивший голову, пересекся с ним и удостоил его лишь взгляда на свою щеку.

Кварех знал в общих чертах, как попасть в загоны Поместья Рок. В большинстве Домов имелось нечто подобное для содержания Драконов, ожидающих поединка, — или для тех случаев, когда Оджи не мог решить, стоит ли вообще устраивать дуэль. Именно туда ему следовало отвести Финнира, а не оставлять его рядом с Арианной. Обычно загоны оставались пустыми; Кварех еще не приходилось встречать Оджи, который не мог бы в доли секунды принимать решения по таким вопросам.

Из-за угла послышался звук перебираемых бус, и он остановился, внимательно прислушиваясь к движению. Несомненно, у двери стоял Всадник. Если ему и требовалось еще какое-то доказательство того, что Арианну, скорее всего, держат в одной из комнат в коридоре за дверью, то это было именно оно. Иначе они не стали бы тратить Всадника на столь пустяковое дело.

Кварех прислонился к стене, затаив дыхание и стараясь замедлить биение сердца, чтобы у него было время придумать выход из затруднительного положения. Попытаться ли ему отвлечь Всадника, а затем вернуться к двери? Если он нападет, запах крови привлечет других. Он закрыл глаза и прочел краткую молитву Лорду Агенди и Лорду Син. Первого он попросил обратить свой взор на это начинание, а второго — наоборот.

Кварех обогнул угол.

Драконица подняла голову, осматривая свои когти. У женщины было всего две бусины, и Кварех не сразу узнал ее. Если бы она не была при Дворе, то, возможно, и не узнала бы его в лицо. Кварех поправил широкий шарф и понадеялся, что нарисованный им на щеке знак достаточно четкий и не размазался.

— Что тебе нужно? — усмехнулась женщина, увидев его. Но она не напала.

— Твое присутствие требуется наверху. — Кварех держал голос ровным, а глаза опущенными. Ему не хотелось отводить взгляд от женщины, которая в любую секунду могла решиться на выпад, но у него не было выбора. Чем больше подозрений он вызовет, ведя себя не по правилам, тем меньше у него будет шансов попасть внутрь. — Чтобы разобраться с Син'Оджи.

— Син'Оджи здесь? — Женщина тяжело вздохнула. — Каких неприятностей хочет добиться этот синий дьявол?

Кварех держал рот на замке. Это служило его имиджу, а если бы он этого не сделал, то мог бы выплеснуть поспешную защиту Петры. Он с трудом научился держать язык за зубами на вокзале на Луме во время стычки, которая теперь казалась вечностью. Теперь он не хотел повторять эту ошибку.

— Ты уверен, что не хочешь вернуться к ней и умолять о своем месте в Доме Син? Они могут пригласить тебя на чаепития и дегустации вин, если ты это сделаешь.

— Я всегда был и останусь верен Дому Рок. — Кварех заставил свой рот произнести эти слова, хотя сердце его бунтовало при одной мысли об этом.

— Хороший мальчик. — Она погладила его по голове. — Смотри, чтобы никто не вошел. Если ты это сделаешь, я вырву мышцы из твоих костей.

— Да. — Он занял свое место у двери.

Женщина пошла по коридору. Сердце Квареха бешено колотилось. Как только она скроется из виду, он отправится на поиски Арианны. Он собирался вытащить их оттуда. Он не сводил глаз с ног Всадницы.

— О, как, говоришь, тебя зовут, предатель Син?

Кварех инстинктивно поднял голову, пылая от гнева при одном только упоминании о нем. Их взгляды встретились, и она наклонила голову в сторону, глядя на него с еще большим намерением из-за искры сопротивления. Кварех быстро опустил лицо.

— Меня зовут… — он не успел придумать имя. — Рафанси. — Кварех мгновенно сморщился от первого, что пришло ему на ум.

— Рафанси? — Она обернулась к нему, фыркнув с недоверием, которое повторило реакцию Квареха, когда он впервые услышал это имя. — Посмотри на меня, Рафанси.

Квареху ничего не оставалось, как подчиниться. Иллюзия вокруг него таяла, и, сопротивляясь, он только подливал масла в огонь. Если он будет осторожен, то сможет спасти ситуацию.

Женщина остановилась.

— Что это за имя?

— Не удивительно, что я пытался сбежать от родителей на Руане? — попытался пошутить он.

— Скажи, Рафанси, ты был при Багровом Дворе? — Она наклонилась вперед.

Кварех покачал головой, удивляясь тому, что может это делать под напряжением мышц.

— Жаль. Ты мог бы посмотреть, как изнеженный принц Син трусит за своей Анх, чтобы та сражалась за него. — Женщина отошла, пожав плечами. — Интересно, сможет ли он вообще выстоять в бою?

— Лучше, чем любой Рок. — Слова слетели с его губ, как птицы из клетки, вырвавшиеся при первой же возможности.

Женщина замерла.

— Мне показалось, что ты мне знаком, — прорычала она.

Двадцать богов над головой, я ничему не научился на Луме. Кварех корил себя, наблюдая за тем, как напрягаются ее мышцы от коленей до поясницы.

Кварех сделал выпад в сторону, ожидая удара с поворотом. Выпустив когти, он протиснулся вперед и впился в подмышку Всадницы.

— Трус Син, — прорычала она, отталкивая его и скребя когтями по его рукам.

Кровь пролилась на пол, предупреждая всех Драконов, оказавшихся поблизости. Кварех выругался вслух. Сейчас не было ни времени, ни смысла в подрывной деятельности. Он собирался пробиваться наружу в одиночку.

Всадница бросилась на него, и Кварех уклонился. Он парировал, и она ударила его прямо в грудь. Кварех вывернулся из-под ее острых когтей. Всадница и вполовину не так быстра, как Арианна, с восторгом понял Кварех. Он неделями тренировался с существом, куда более смертоносным, чем какая-то двуколка.

Они сошлись вместе, закрутились, зарычали, закружились и снова разошлись в стороны. Кварех споткнулся и упал на руки, широко расставив ноги в приседании. Оттолкнувшись, он бросился вперед, обхватив женщину за талию. Она врезалась в дверь, и та распахнулась, сломав замок.

Они вывалились в узкий коридор, с одной стороны заставленный дверями. Кварех прижал ее к полу и впился зубами в мягкую плоть ее шеи. Кровь и магия взорвались в нем. Но это был кислый вкус, топливо для того, что он должен был сделать, и ничего больше. Была только одна женщина, чья кровь могла вызвать в нем голод, вожделение.

Его рука погрузилась в сердце Всадницы, грубой силой вырвав его из грудной клетки. Кварех отбросил его в сторону с глухим треском, не желая есть. Его рот уже наполнился нежелательным привкусом чужой женщины.

Движение из одной из комнат прозвучало для его ушей и тела как радуга, светлячки и ярчайшая магия. Оно оживило тусклый коридор. Кварех бросился к последней двери слева и распахнул ее настежь. На него обрушился запах его подруги, и Арианна посмотрела на него, как смертельно опасный хищник в клетке.

— Ари… — облегченно вздохнул он.

Ее губы скривились от отвращения при одном только виде его.

— Ты выпустишь меня из цепей, и я смогу убить тебя как следует.

— Я могу объяснить, но…

— Он был твоим братом! — Она сделала выпад. Должно быть, она прекрасно знала о радиусе действия цепей, но все равно сделала это. От толчка она остановилась совсем рядом с дверью, где он стоял. Она с яростью набросилась на него, как бешеный волк на поводке. — Он был твоим братом!

— Я знаю. — Это только разозлило ее еще больше. — Но тогда я не знал. Я не догадался.

— Ты идиот, он был твоим братом! — Женщина, которой он восхищался за одинаковую свирепость ее ума и тела, превратилась в животную ярость, действующую только на инстинктах. И эти инстинкты велели ей разорвать его на части. Лорд Син, дай ему сил, потому что если бы ей нужно было его сердце, он бы сам вырвал этот орган из своего тела и подал ей на самом лучшем серебряном блюде. — Ты не сказал мне. Это был твой брат. Ты поддерживал его. Ты…

— Ты не говорила мне! — сердито огрызнулся Кварех. — Конечно, ты знала, когда я принес тебе руки, но ничего не сказала. Неужели ты не подумала, что я помогу тебе? Неужели ты не доверяла мне? Я предлагал тебе все!

— Это был твой брат!

— И я хочу увидеть, как ты его убьешь.

Арианна замерла, ошеломленная.

— Я хочу увидеть, как он умрет от твоих рук, Арианна.

Он положил руки по обе стороны от ее лица и пересек линию безопасности, оказавшись в зоне ее досягаемости. Он прижался к ее рту. На долгий миг она замерла. Он ощутил тепло ее дыхания на своей щеке, прикосновение ее груди к своей. Это была жизнь и все хорошее, что есть в мире. Финнир станет достойной жертвой ради удовольствия этой женщины.

Она повернула голову и оторвала его нижнюю губу своими тупыми зубами.

Кварех отшатнулся назад, держась за кровоточащее лицо. Арианна выплюнула в него его плоть. Гнев по-прежнему поглощал каждый дюйм ее тела. Но она больше не бушевала.

Двадцать небесных богов, эта женщина была единственным существом за всю его жизнь, для которого разрывание его плоти было шагом в правильном направлении к возвращению стабильности и здравомыслия.

— Думаешь, сейчас самое подходящее время целовать меня? Чертовы шестеренки, твоя некомпетентность уступает только твоему идиотизму. — Арианна покачала головой и решительно поднялась на ноги. — А теперь освободи меня, чтобы я могла убить тебя как следует после того, как мы сбежим.

Ему следовало оставить ее там. Если бы кто-нибудь другой заговорил с ним подобным образом, его бы тут же убили и забыли, особенно учитывая ее состояние. Но Кварех стал осматривать замки на ее запястьях.

— У меня нет ключа.

— У тебя нет ключа? — Она тяжело вздохнула. — Ты действительно бесполезен во всем этом деле спасения.

— Я не…

— Я знаю, ты не подумал. Вряд ли это должно меня удивлять. — В данный момент она была злобной. Но он был готов принять словесные удары, а не физические. Это было своего рода прогрессом. — Мне нужно золото, наплавленное золото. Они забрали мои леску и инструменты.

На ум сразу же пришла вся богатая отделка Поместья Рок.

— Минутку.

Кварех бросился в одну из предыдущих комнат. Пока что кровопролитие происходило достаточно далеко от других Драконов, чтобы не привлекать внимания, но он был уверен, что их удача закончится. У Лорда Агенди было столько доброго духа, что он продолжал ежедневно возносить молитвы.

Когтями он вырвал кусок богатой позолоты, поднеся его к ней.

— Подойдет?

— Достаточно хорошо, — признала она, нехотя удостоившись похвалы. Арианна сосредоточилась на золоте, и ее магия наполнила воздух.

Кварех наблюдал, как она отделилась от дерева, выделив полоску металла. Она сделала глубокий вдох, и кусочек стал горячим. Арианна даже не поморщилась, обжигая пальцы до волдырей на расплавленном металле, придавая ему форму тонкого и слегка изогнутого острия. Пальцы зажили к тому времени, когда она проверила отмычку в замке, и только потом обожглась, когда подправила форму во второй раз, и в третий, пока не раздался тихий клик, и кандалы один за другим отпали.

— Теперь нам нужно…

Она бросилась на него. Они упали на пол, и Арианна прижала его к себе. Одна рука была на его горле, когти впивались в шею, вытягивая кровь. Другая рука была отведена назад, готовая атаковать его грудь.

Кварех не сопротивлялся. Он подчинился ей, отдал ей контроль, которого она так жаждала. Если ей нужно было физически увидеть его сердце, чтобы понять, что оно не бьется против нее, он уже решил это разрешить.

— Скажи мне, почему я не убью тебя?

Он уставился на нее, свою измученную любовницу. Ее душа принадлежала другому. Ева разбила ее на части своей смертью. Его рукам не суждено было ее исправить.

— Скажи мне! — закричала Арианна. — Назови мне причину, Кварех. Скажи, почему я не убью тебя! — Ее рука дрожала, словно к ней все еще были прикреплены кандалы, удерживающие ее от погружения в его грудь.

Времени у них было в обрез, особенно если она будет продолжать привлекать внимание шумом и кровью.

— Потому что я люблю тебя.

Лицо Арианны исказилось, когда невидимые солдаты, ведущие войну на темных полях сражений ее разума, разом вонзили в нее свои когти.

— Этого недостаточно.

— Потому что я люблю тебя, и потому что ты тоже любишь меня.

Ее глаза широко распахнулись.

— Не люблю.

— Почему ты не убила меня тогда, на корабле? Почему не после? Почему не на Нове, когда я избегал тебя, потому что не мог больше находиться с тобой в одной комнате и не прикасаться к тебе? Почему не тогда, когда я принес тебе руки моего брата? Почему не мгновение назад? Почему не сейчас? Почему? — Ему нужно было услышать это так же, как и ей. Они так долго танцевали вокруг этого, танцевали вальс на палубе пикирующего дирижабля.

— Потому что… потому что я хочу получить свое благословение.

— Тогда почему ты не потратила это драгоценное благословение? — спросил он. Она была слишком логична для этого.

— Потому что я не знаю, чего хочу.

Он тихо вздохнул.

— Нет, знаешь. Ты хочешь этого. Ты хочешь меня.

— Я хотела тебя только на одну ночь. — Фальшь окрасила ее магию.

— Тебе бы хотелось, чтобы это было правдой.

— Будь ты проклят, Кварех. — Она громко выругалась. — Будь ты проклят!

Арианна оттолкнулась от него, покачнувшись.

— Ты хочешь убить моего брата. Я хочу увидеть, как ты это сделаешь. Петра уже пометила его как мертвого! Ты хочешь освободить Лум от власти Драконов, и Петра даст тебе это. Я помогу.

— Я…

— Больше никаких возражений, Арианна. Вы знаете, что это правда, как и то, что человек, предавший вас, был тесно связан со мной. Возможно, где-то в глубине своего блестящего ума ты уже догадалась о возможности наших родственных связей. — Кварех взывал к ее логике, к ее чувству разума. Она была слишком умна, чтобы не догадаться об этом. Даже если она сознательно не признавала этого, она знала, что это правда.

— Все изменилось, — прошептала Арианна.

— Ничего не изменилось, — настаивал он. — Времени осталось мало. Возвращайся со мной в Руану.

— Дело не в тебе, — резко сказала она. — Король, он что-то сказал, что-то об уничтожении гильдий. Я должна вернуться в Лум.

— Ивеун Доно никогда бы этого не сделал.

— Ты явно заблуждаешься, если действительно веришь, что он не пойдет на любые крайности, которые сочтет необходимыми. — Само это заявление заставило его задуматься, не знает ли она каким-то образом об отравленном вине.

— Вместе мы будем сильнее.

— Я даже не знаю, хочу ли я смотреть на тебя. — Неприкрытая честность этого заявления покоробила его. — Я найду планер и отправлюсь домой.

Арианна направилась к двери. Кварех протянул руку и схватил ее за запястье, останавливая. Он не мог позволить ей уйти, не так. Она, женщина, которая так стремилась завоевать его сердце, уходила, и он понятия не имел, вернется ли она к нему когда-нибудь. И позволит ли она ему вернуться к ней.

Она уставилась на его руку, явно ожидая, что он добровольно уберет ее или ей придется отрубить ее. Кварех выбрала первое.

— Ари, я подожду.

— Чего?

— Когда Лум будет готов присоединиться к моему Дому в этой битве. — Он указал на свое ухо, напомнив ей об установленной ими шепотной связи, которую еще предстоит разорвать.

Арианна долго смотрела на него своими фиалковыми глазами. Они сканировали его лицо, словно запоминая каждый его изгиб и край. Ему стало интересно, что она в нем нашла.

— Ты нам не нужен, — прошептала она. — Ты только снова предашь нас.

— Не приобщай меня к грехам моего брата, потому что так тебе легче сохранять гнев!

Она снова направилась по коридору, не обращая внимания на замечание. Кварех смотрел, как первая и единственная женщина, которую он когда-либо любил, добровольно отправляется в осиное гнездо врагов, которым был Дом Рок. Ему отчаянно хотелось узнать, о чем она думает, хотя бы раз.

Арианна сделала паузу и заговорила, не поворачиваясь:

— Не шепчи мне первым, Кварех. Иначе я узнаю, что все было только ради твоего Дома, и Лум никогда не встанет на твою сторону.

Кварех еще долго смотрел ей вслед, в его глазах запечатлелся образ ее спины. Для многих это заявление показалось бы окончательным концом всех возможностей. Но не для Квареха. Ему стало известно кое-что о логике Белого Призрака. И в самом маленьком уголке его сердца это давало ему надежду.

Ведь если она предостерегала его от действий, которые могли бы заставить ее отказаться от сотрудничества с ним, это означало, что, несмотря ни на что, женщина все еще считала его своим союзником. Она все еще рассматривала их как возможность, возможно, даже неизбежность, если между ними не возникнет никаких проблем. Повторяя про себя этот факт, Кварех начал возвращаться в поместье, торопливо проходя через все коридоры и убивая двух слуг, которые попадались ему на глаза.

Петра отлично справлялась со своей работой, ведь по дороге он почти ни с кем не сталкивался.

49. Арианна

В ее груди бушевала буря. Его ветры подхватывали старые и новые боли, смешивая их со знакомыми и еще не до конца осознанными чувствами. Чем дольше она находилась в его присутствии, тем больше была вероятность, что он разорвет ее на части.

Она не хотела любить кого-то ценой своих идеалов. Она не хотела нуждаться в человеке, привязанном к убийце последнего, кто был ей нужен. Она не хотела освобождать свое сердце в мире, который постепенно приближался к концу.

Она слишком долго думала о Нове. Она позволила музыке и живописи захватить ее разум. Она позволила своему телу растолстеть от магии, а разуму — зачахнуть. Ей нужно было вернуться в Лум. Там все снова обрело бы смысл. Она вспомнит, кто она такая и что ей нужно делать.

Арианна с остервенением вырвала горло Дракону. Когти перерубили позвоночник, и она отбросила тело в сторону, продолжая идти дальше.

Истина продолжала смотреть ей в лицо каждый раз, когда она ловила взгляд на синеву ночного неба. Этот оттенок напоминал ей занавески в комнате в Поместье Син и цвет неба, когда они с Кварехом отправились в храм.

Она действительно любила его. Несмотря ни на что, это было правдой. Конечно, если ей суждено снова влюбиться, то это будет Дракон. И разве она выберет любого Дракона? Нет, она должна была выбрать брата Рафанси. Предателя. Финнира.

Арианна ударила Дракона о стену. Он был совсем крошечным и старался не попадаться на глаза. Мальчик почти пискнул, почувствовав, как ее когти впились ему в грудь.

— Планеры, где они? — прорычала она.

Ребенок едва не обмочился.

— Планеры. — Ее когти прокусили его хлипкую Драконью одежду и впились в кожу. — Может быть, я оставлю тебя в живых, если ты скажешь мне, где они.

— По той лестнице. — Он указал. — Вниз по коридору, второй коридор и на улицу.

Она бросила его и продолжила подниматься. У всех живых рас была одна общая черта: потребность в самосохранении.

Планеры находились именно там, где он ей сказал. Несколько Драконов попытались преградить ей путь, но они не оказали особого сопротивления. Арианна увидела Химер, которые смотрели на нее с края платформы, на их шеях висели золотые цепи. От золота исходил тот же запах, что и от ее цепей, закаленных только магией Короля. Арианна не смогла бы сломать их, даже если бы попыталась. Рабы Химеры, обязанные выполнять приказы Драконов.

Однако они, как один, двигались по бокам планера, ничем не препятствуя ей.

Арианна вскочила и забралась на борт. Она положила руки на ручки, чувствуя, как магия струится от кончиков ее пальцев по внутренним каналам планера и попадает в крылья.

— Ты не сможешь им управлять.

— Нет, смогу. — Арианна переместила свой вес.

— Только Драконы могут. — Мужчина выглядел усталым, как будто он вел этот спор уже бесчисленное количество раз. — Химерам не хватает магии.

Арианна подняла ладонь и провела по ней когтем, демонстрируя свою золотую кровь. Сейчас это не имело большого значения — ее секрет хранился у Новы. Пусть говорят. Пусть Драконы знают, что она существует и придет убить их с армией совершенных Химер, таких же, как она.

Химеры смотрели на нее, ошеломленные, словно она была одним из оживших богов Драконов. Она хотела бы сказать им, что так оно и есть и что у нее есть сила, чтобы спасти их, но они были потеряны. Она не могла вернуть их в Лум, и не сомневалась, что, когда Король Драконов падет, он заберет с собой все, что сможет, — если только их не убьют за то, что они не запретили ей доступ сейчас.

— Я не могу вас спасти. — Она почувствовала, что вынуждена извиниться.

— Мы знаем, — ответила женщина. В том, что она снова заговорила на языке Фениш, было некоторое утешение. — Но мы можем спасти тебя.

— Что? — растерянно спросила Арианна.

— Иди. Мы позаботимся о том, чтобы за тобой не могли следить. — Химера приблизилась к остальным планерам с инструментами в руках.

Она влила свою магию в крылья, сильную и ровную. Арианна сосредоточила свою волю и повелела планером, как продолжением себя. Вверх, мысленно приказала она, и планер взмыл в небо.

Арианна впервые парила сама. Не было ни иллюзии другого Дракона, ни капитана дирижабля, ни птицеподобного зверя, заставляющего ее взмывать вверх. Только она и ее магия. Вид планера вызвал немалый переполох, но к тому времени, как ее заметили, она была уже слишком далеко, чтобы кто-то из них мог до нее добраться.

Наклонившись вперед, она устремилась через холмы и города Лисипа к его дальнему краю. Химеры, возможно, и на ее стороне, но она не могла быть абсолютно уверена, что они разберут все планеры, прежде чем до них доберется какой-нибудь Дракон. Арианна сильно надавила на край, закручиваясь в спираль вокруг подбрюшья Лисипа.

Лицо Финнира казалось вырезанным в тени облаков под ней. Она намеренно оставляла возможность убить этого человека. Арианна сглотнула и отпустила эту мысль. Она ждала годами, могла ждать и дольше. Безрассудное нападение не принесло успеха, и когда она вернется за его головой, на ее стороне будет целая армия. А его брат поможет ей отдать его в руки правосудия.

Ари начала набирать скорость и приготовилась к ветру, который рвал поверхность облаков внизу, пытаясь преградить ей путь домой. Арианна влила в себя еще больше магии, выпрямилась, и магическая корона окутала ее. Она была готова. Она…

— Остановись! — Крик был пронизан магией, которая шипела в ее сознании, проникая в уязвимые места от неожиданности и поломки фокуса.

Арианна посмотрела в сторону источника, следуя по магическому следу к подбрюшью Лисипа. Ее глаза встретились с парой огненно-красных шаров, которые, казалось, светились сырой силой вдалеке. Отпусти, призывали они ее. Она застыла на месте, сбитая с толку присутствием Короля Драконов в глубине острова. Но он стоял на выступе, держа ее глаза и разум в своих руках.

Отпусти, снова мысленно призвал он. Ее руки задрожали.

От шока и магического напряжения пальцы Арианны разжались. Лишь на секунду она почувствовала, как воздух проникает между пальцами и в ладони, но тут же вернулась в сознание.

Секунда — это все, что потребовалось.

Магический след, который следовал за ней все это время, померк, когда планер лишился топлива. Арианна закрутилась в воздухе, пытаясь ухватиться за что-то, чего не было там, где она ожидала. Другая рука с силой рванула оставшуюся ручку.

Облака быстро приближались, и у нее был только один шанс добраться до планера и создать корону, которая могла стать ее единственным шансом на выживание. Она закрутила тело в воздухе, пытаясь проплыть сквозь ничто к единственному спасательному плоту, который мог спасти ее от океана смерти.

Кончики ее пальцев коснулись золота, когда облака поглотили ее своим воющим ветром.

50. Флоренс

Ночью в лесу было прохладно, несмотря на наступающее лето. Тусклый свет серого неба над головой почти полностью заглушался пологом деревьев. Листья шелестели на слабом ветру, вторя беспокойству Фентри внизу.

Флоренс последовала за Дереком и Норой к группе их друзей. Джеймса она узнала раньше, а остальные были смутно знакомы — сплоченная группа Алхимиков, не желающая допустить в свои ряды странника.

Возможно, в этом и заключалась проблема Лума. Им всем было велено оставаться на своих местах, следовать знакам гильдии, не задавать вопросов, в то время как их природа на протяжении стольких лет заключалась в том, чтобы подвергать сомнению все. Старшие поколения сопротивлялись, но ровесники Флоренс и младшие? Они не знали ничего лучшего. Они выросли и смирились с мыслью, что Лум по каким-то неведомым причинам стал таким, каким был, даже если они не были с этим полностью согласны — даже если с этим не была согласна история.

В этом и заключалась опасность плана Софи. Она говорила о жертвах, но жертвы, которыми она рисковала, касались самого будущего Лума. Чем дольше они будут мириться с правлением Драконов, тем больше они все забудут. Софи было легко утверждать обратное: она принадлежала к последнему поколению. Ее сердце было сформировано еще до того, как Драконы стали править.

Молодые, сидевшие среди них сейчас, еще только обретали форму. Флоренс молча наблюдала со своего места в дальнем конце стола, ближе всего к открытому окну, за тем, как молодые посвящаемые медленно покидают комнату. Когда они станут старше, будут ли они вообще помнить о восстании? Какой мир они унаследуют?

— Ты что-то притихла, — заметила Нора, отрывая хлеб от буханки, лежащей в центре стола, и запихивая его в рот.

— Просто проголодалась, — солгала Флоренс. Впрочем, это была не совсем ложь. Она была голодна. Но это не имело никакого отношения к ее молчанию.

Нора хмыкнула, явно неубежденная.

— Может, это связано с тем, что сказала Наместник?

— Есть еще варианты? — пробормотала Флоренс, желая, чтобы разговор перешел в другое русло. Ей еще предстояло продумать, как лучше отреагировать на решение Софи.

— Вы говорили с Наместником Алхимиков? — с удивлением спросила одна из женщин, сидевших на другом конце стола.

— Когда мы вернулись, — подтвердил Дерек.

— Что она сказала в свое оправдание? — Женщина с новой силой вонзила нож в еду на своей тарелке.

— Что касается… — Флоренс оставила вопрос без ответа. Она хотела посмотреть, как женщина его закончит. Ее тон был слишком похож на тот, которым Джеймс говорил с ней, когда они расспрашивали о Наместнике в тот день.

— Убийства своей собственной гильдии.

Все сидящие за столом вдруг обнаружили, что все остальное в комнате гораздо интереснее, чем говорящий Мастер или три человека, к которым она обращалась.

— Объясните. — Дереку стало явно не по себе от того, что перед ним разворачивается повествование.

Мастер обменялась взглядом с другим человеком за столом, обведенным кружком, как бы молчаливо прося и получая разрешение.

— Когда мы узнали о заговоре Драконов, то постарались как можно быстрее эвакуироваться из гильдии. Но наш Наместник не хотела рисковать и предупреждать Драконов о наших попытках. Она не хотела, чтобы вместо пустого зала гильдии или в дополнение к нему на Кил напали.

Рассуждения были настолько убедительны, что стало не по себе.

— Она хотела создать иллюзию, что все в порядке.

— Она оставила в зале треть гильдии. — Эта фраза вырвалась у Флоренс, как только она ее произнесла.

— Она сказала им, что мы передвигаемся группами, чтобы не вызвать подозрений. Первая группа ушла. Потом вторая, и она вместе с ней. Только когда мы добрались до самого Киля, кто-то из нас понял ее намерения…

— … а к тому времени было уже слишком поздно, — прошептала Нора.

Флоренс оперлась локтями о стол и в задумчивости опустила подбородок на пятку руки. Рассуждения, какими бы ужасными они ни были, имели смысл. Никто никогда не узнает, оправдался ли расчет Софи. На Кил не нападали, но кто может сказать, было ли это решением Софи или просто потому, что у Драконов никогда не было намерения уничтожить город?

— Вы отправились на Тер.1, чтобы просить помощи для восстания, не так ли? — спросил один из Мастеров. Если их поездка и была секретом, то теперь это уже не так. — Мы должны покончить с этими Драконами.

В сознании Флоренс забрезжил крошечный огонек — открылась дверь возможностей.

— Мы обратились на Тер.1 за помощью в борьбе с восстанием, — деликатно начал Дерек.

— И? Вы добились успеха?

— Не совсем…

Флоренс собиралась пробить эту дверь с силой, если понадобится.

— Мы добились успеха, — произнесла она, вновь врываясь в разговор. — Не только Харвестеры, но и остальные четыре гильдии Лума стремятся объединиться с Алхимиками. Это борьба всего Лума, и они поддержат нас и окажут необходимую помощь. — Это было небольшое преувеличение, но Флоренс верила, что это чистая правда. Иначе и быть не могло. Разумеется, другие гильдии тоже увидят эту логику.

Два Мастера обменялись взглядами с облегчением, и Флоренс почувствовала прилив сил. Она всегда считала орудия разрушения способом получения контроля. Надежда была гораздо более опасным оружием.

— Флоренс… — Дерек призвал ее к тишине, но она проигнорировала его.

— Первый Наместник, с которым мы разговаривали, был неопределенным. Но после его безвременной смерти нынешний Наместник Харвестер с радостью согласился на Трибунал на Тер.0.

— Трибунал Наместников? — Мастер откинулся в кресле. — Никогда не думал, что доживу до этого дня.

— Ну, может, и не доживешь… — Флоренс тяжело вздохнула и снова принялась ковыряться в еде. — Наместник Алхимиков отказалась присутствовать на заседании и потребовала отменить Трибунал.

— Что? — вздохнула женщина. — Дерек, это правда?

Флоренс почувствовала легкую вину за то, что Дерек оказался в таком положении, когда он смотрел между ней и Мастером.

— Ну, да.

— Почему? — казалось, потребовал весь стол разом.

— Наместник Софи сказала, что для восстания будет лучше, если мы пока подчинимся Драконам. Заманить их в ложное чувство безопасности, нанести удар, когда они не ожидают.

Мастер встал так быстро, что стул чуть не упал за ним. В ярости он хлопнул ладонями по столу.

— Она все еще витает в облаках после последнего восстания. Нет больше Совета Пяти, который мог бы руководить нами, если только мы сами не создадим его путем совместного запрета. Нет великих умов, которые могли бы провести нас через эту темную ночь. Если мы не зажжем пламя наших собственных фонарей, мы сбиваемся с пути.

— Что, по-твоему, нужно сделать? — спросила Флоренс, как будто она никогда и не упоминала о Трибунале.

— Наместник должен отправиться на Тер.0. Софи должна работать с другими Гильдиями. Драконы попросили войны, мы должны дать им ее.

Шепот согласия превратился в ропот, который затем перерос в открытое утверждение.

— Софи ни за что не согласится. — Она постаралась сохранить всю свою деликатность.

— Мы должны заставить ее согласиться.

— А если она все равно не согласится?

Мастер тяжело сел, внезапно опустив руки.

— Если она все равно не согласится, тогда мы выполним ее желание. Ибо мир погрузится в настоящую анархию, если гильдии начнут выступать против своих Наместников.

— Кто бы мог подумать, что Харвестерам повезло, что их Наместник умер, — прошептала Нора.

— Это, конечно, было удобно для них, — согласился Мастер, и большинство сидящих за столом поддержали опасную мысль.

Флоренс оставалась за столом до тех пор, пока свет лампы не потускнел, а еда давно закончилась. Она слушала, как Мастера и Подмастерья сетуют на свое положение. Она слушала, как они хотели бы поступить по-другому.

К тому моменту, когда последний из них наконец разошелся, она уже приняла решение.

Она знала, где будет храниться порох. Она знала это только по логике и внешнему виду. Всех хороших Рево обучали, как правильно хранить взрывчатку.

— Флоренс, — позвал Дерек, идя за ней под руку с Норой. Они обменялись взглядами, и Нора, кивнув, отделилась от него и направилась в противоположную сторону. Дерек преодолел расстояние между ними.

Она смотрела в его темные глаза, искала, ждала. Она не собиралась произносить первое слово, не в этот раз. Ведь он сам искал ее.

— Ты идешь по опасному пути.

— Я иду единственным путем. — Она переместила свой вес, все еще оценивая, действительно ли они говорят об одном и том же. — А остальные так считают? — Она кивнула в сторону пустого зала.

— Я не могу сказать наверняка… — От самой мысли об этом Дереку стало не по себе, но он не стал возражать. Он еще не сказал ни одного слова против.

— Я скажу за тебя. — Флоренс сделала длинный шаг к нему, и их пальцы почти соприкоснулись. Она медленно провела руками по предплечьям Дерека, переплетая его пальцы со своими. Прикосновение требовало его внимания. Оно было медленным, но не совсем чувственным; требовательным, но не совсем горячим. В нем была какая-то судьбоносная тяжесть, которая почти сводила на нет необходимость в метке связи. — Здесь и сейчас никого нет, Дерек… Чего ты хочешь, как Алхимик?

— Я хочу сражаться, — прошептал он, как будто сами слова могли каким-то образом проклясть его.

— Хорошо. — Флоренс сжала его пальцы.

Впервые в жизни она думала о том, чтобы поцеловать кого-то. Она подумала о том, чтобы сократить расстояние между ними и прижаться к его губам, чтобы перейти грань между знакомством и желанием. Это было бы легко сделать, почти слишком легко, и где-то внутри себя она знала, что это не будет нежелательным.

— Почему ты со мной? — спросила она, прижавшись к нему и позволяя миру раствориться в промежутках между словами.

— Потому что ты видишь мир иначе. Ты, как и старшее поколение, связана с величием, который был Лум… Но ты смотришь глазами, как я, как Нора, на то, как все это изменится, чтобы создать будущее для всех нас. Ты так много видела. — Дерек сглотнул. — Потому что ты неоспорима, как пульс.

— Останься со мной, Дерек. Останься со мной. Привяжи остальных к себе и оставайся со мной.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Это мое предназначение. — Она отпустила его, предоставив ему самому делать выводы. Она была довольна.

Остальные были прикованы к чему-то: любовь к гильдии, верность Наместнику, воспоминания о прошлом. Флоренс не жила в рабстве. Она так долго пыталась найти свое место, что не переставала замечать врожденные преимущества принадлежности к ничему. Она могла делать то, что не мог делать никто другой. Она могла быть тем, кем не мог быть никто другой.

Флоренс прошла в комнату, где хранился порох. Замок на двери висел открытым. Тихое приглашение, первый «несчастный случай» в череде многих, которые произойдут в последующие минуты и часы.

Канистра, которую она сделала, была простой и маленькой. Это будет тихий выстрел, обладающий необходимой силой и не более того.

Бесшумно возвращаясь в город по мостам, перекинутым через деревья, и спиральным лестницам, Флоренс укрепила свою решимость. Ей было интересно, что подумает Арианна. Она, несомненно, узнает об этом. Будет ли она сердиться или гордиться?

В конце концов, это не имело значения. Флоренс делала это не ради Арианны. Она делала это потому, что считала правильным. Потому что это было то, что нужно Луму, и во имя дела, за которое она готова была умереть. Она создала будущее, в котором, по ее мнению, нуждался мир, и ей предстояло принять на себя ответственность за сохранение его динамики.

Дверь в покои Наместника была не заперта. Флоренс обогнула стол, за которым ее отчитывали всего несколько часов назад. За ним находилась еще одна дверь, ведущая наверх, в импровизированную лабораторию. В воздухе тихо гудела магия. Бульканье мензурок над крошечными факелами скрывало ее шаги. В том, чтобы красться, перемещаться, не зная, что делать, была своя сила. Это был хищный порыв, и она на мгновение задумалась, испытывает ли Арианна то же самое чувство, когда надевает плащ Белого Призрака.

За несколько вдохов Флоренс открыла дверь на самый верхний уровень. Она тихонько вздохнула, но скорость работы заглушила любой скрип петель. Там под лунным светом, пробивающимся сквозь облака над Лумом и тонкий занавес, спала Наместник Алхимиков.

Флоренс поправила рукоятку револьвера.

Сейчас было не время сомневаться. Не время для колебаний. Перед ними было одно будущее: убить или быть убитыми. Тот, кто этого не понимал, был опасен для остальных.

Приходилось идти на стратегические жертвы.

Флоренс пересекла комнату несколькими широкими шагами. От ее неспешного движения скрипнула половица, и Наместник зашевелился. Флоренс подняла руку.

Глаза Софи распахнулись, увидев дуло. Флоренс не дала ей перевести дух. Ее зрачки едва успели расшириться от шока, чтобы осознать происходящее, прежде чем оно случилось.

Флоренс нажала на спусковой крючок.

Одиночный выстрел эхом разнесся по улицам Киля. Это был первый сигнал, возвестивший о начале собрания на следующее утро, на котором Мастера Гильдии Алхимиков назначили женщину по имени Этель — женщину, которая накануне сидела за столом Флоренс в противоположном конце, — новым Наместником Алхимиков. Переход был плавным, простым и хорошо принятым всей гильдией.

Никто не говорил о таинственном уходе не-Ворона, не-Револьвера, который был среди них в течение нескольких месяцев. Ни один Алхимик не искал на дирижаблях, направлявшихся на Тер.4, угольнокожую, черноволосую девушку. Никто даже не заикнулся о том, чтобы найти убийцу бывшего Наместника.

Смерть Софи была загадкой, а преступник — не более чем шепотом на ветру.

51. Ивеун

Вскоре после того, как Ивеун спустился под поверхность Руаны, к нему подошли. Он всегда знал, как выглядят маленькие тени Колетты, когда они решали показаться ему на глаза. Колетта высушила и покрыла лаком цветы для каждой из них, которые они носили как кулоны. Его приятельница была слишком щепетильна, чтобы назначать различные бутоны и цвета наугад, но какую бы систему она ни использовала, ему еще предстояло ее расшифровать.

Это был всего лишь еще один уровень его Рю, тайна, окутанная тонкой паутиной ее разума. Ивеун был доволен тем, что она хранит свои секреты, ведь это давало ему и свободу, и странные преимущества, подобные той, что стояла сейчас перед ним.

— Ты отведешь меня к ней?

Фигура кивнула.

Дальнейшего обмена мнениями не последовало. Это было одно из многих негласных правил, которые он усвоил по дороге и с легкостью соблюдал. Он не пытался разглядеть их лица или как-то иначе раскрыть их личности. Они молчали, отвечая на вопросы лишь кивком или покачиванием головы. Он никогда не спрашивал ничего, не относящегося к текущей задаче.

Женщина провела его в тусклые, промозглые глубины подземного мира. Из-за конденсата на стенах и общей грязи казалось, что они сочатся, как будто он находится во внутренностях какого-то гротескного зверя.

Они пробирались по проходам и бродили по кладовым, которые соединялись с такими же непривлекательными переулками. Они переступали через остатки кровавой бойни и разрушений, оставшихся после незаконных дуэлей. Вонь крови и гнили быстро стала настолько сильной, что Ивеуну пришлось мысленно держать руку наготове, чтобы не оказаться в положении, когда он все время ходит с закрытым носом, как какой-нибудь нежный Фен.

Он поправил свой широкий капюшон, когда они вошли в питейное заведение. Человек за стойкой поднял голову, но не обратился к ним. Его проводница протянула кулон. От одного его вида хозяин замолчал и опустил взгляд.

Женщина-тень подняла палец, указывая в конец зала.

— Последняя дверь? — прошептал Ивеун на более высокой ноте, чем обычно.

Женщина кивнула.

Ивеун оставил ее и мужчину позади. Он нашел то, ради чего пришел сюда. Дверь оказалась вовсе не дверью, а тяжелым занавесом, который был хорошо обрамлен. Но он не постучал и не объявил о своем присутствии.

Его Мастер-Всадник лежала в шезлонге. Руки и ноги тянулись во все стороны, мышцы проступали из-под кожи. Она была обнажена, если не считать тонкого слоя крови, покрывавшего большую часть ее тела.

Но кровь была не ее. В этом маленьком нелегальном салоне она наелась до такой степени, что ее живот стал полным, а веки — тяжелыми. Ее тело медленно ожило, глаза открылись настолько, что она увидела его.

Они были ярко-фиолетовыми, цвета сирени, и, казалось, почти светились силой. Это заставило его задуматься. Они были так похожи на глаза, с которыми он совсем недавно проиграл битву воли и магии.

На его губах заиграла улыбка. Ему было приятно, что у его нового Всадника и Совершенной Химеры, известной как Арианна, одинаковые глаза. Пусть они обе будут чудовищами.

— Мне сказали, что ты снова придешь, — промурлыкала она, как толстый кот на своей кровати.

— Ты — Дом Там. — Он сосредоточился на ее изумрудной коже.

— И это ты хотел сказать? — Она рассмеялась.

Она смеялась над ним. Это будет совсем не тот Мастер-Всадник, каким была его Леона. Ему не терпелось обсудить с Колеттой, какие методы она предложит ему использовать, чтобы обеспечить преданность этой женщины.

— А ты не отмечена как преданная Дому Рок.

— У меня не было причин для этого.

— Быть отмеченной? Или верной?

— Теперь ты задаешь правильные вопросы. — Она медленно опустилась в сидячее положение. Ее короткие волосы, такие же дикие, как и она сама, разметались во все стороны. — Скажем, и то, и другое.

— А если я назову причину?

— Это то, чего я ждала. — Она стояла, такая же высокая, как и он.

Да, эта женщина будет хороша.

— Идею прийти сюда мне подала одна из цветочниц. Она сказала, что для таких, как я, здесь может открыться захватывающая возможность, но я должна дождаться подходящего момента.

— Значит, за это время ты нашла себе занятие по душе.

— Да, но мне становится скучно. — Женщина Там подошла к нему. — Скажи, Король, время пришло?

— Да. — Он позволил ей положить на себя руки. Он позволил ей просунуть ладони под его жилет, на грудь и на плечи. Она прикасалась к нему без страха и благоговения. Она прикасалась к нему как опытная любовница, которая точно знала, что ищет. — Я хочу сделать тебя сильной.

— Я сильная. — Она кокетливо улыбнулась.

— Я хочу сделать тебя еще сильнее.

— Будет приятно? — дышала она ему в ухо.

— Самое лучшее, что ты когда-либо почувствуешь. — Ивеун улыбнулся ей в шею. Она даже не представляла, что он приготовил для нее. Он найдет Алхимиков и приведет их в Нову. Они будут шить и шить, пока она не станет Cовершенным Драконом.

— А кровь будет?

— Очень много крови.

Она вздрогнула и тихонько заскулила, словно от его слов у нее в паху разлилось тепло. От женщины пахло павшими Драконами и свежезажившими ранами. Колетта хорошо постаралась, чтобы определить, кто из них кто. Ладони Ивеун опустились на узкие бедра.

Она выпрямилась.

— Сейчас?

Он не сразу понял, что она говорит о питье. Но когда женщина подняла когтистый палец к верхушке груди и провела золотистую линию до соска, с которого на пол стекала кровь, смысл стал предельно ясен. От нее сладко пахло жимолостью. Она была похожа на какую-то темную богиню, из ее груди текла жизнь и наслаждение.

— Не сейчас, — отказался он, хотя мысль была, безусловно, привлекательной. Его рука обхватила ее грудь, большой палец провел по соску, размазывая по его поверхности предложенную кровь. Сосок затвердел от его прикосновения, превратившись в твердую точку, покрытую золотом. — Пока что я хочу забрать тебя на поверхность и увидеть тебя, отмеченную как мою.

— Если нужно. — Она поднесла руку к щеке. — Думаю, я гораздо привлекательнее без татуировок на лице.

У нее был острый подбородок и кривой нос. Он не был склонен согласиться с тем, что что-то может нарушить общую эстетику ее лица. Но Ивеун не стал спорить. Привлекательность этой женщины заключалась не в женственных изгибах или приятных чертах лица. В ней была грубая сила. Она была дикой и плотской, олицетворяла опасность воплоти, и Ивеун редко находил что-то, что заставляло бы его пульсировать сильнее.

— Идем, мой Мастер-Всадник.

Она схватила свой рваный плащ и набросила его на плечи.

Ивеун остановился в дверной раме. Оглянувшись через плечо, он спросил:

— Как тебя зовут?

— Фэй.

Мастер-Всадник Фэй. Звучит.

Когда они вышли, ни цветочницы, ни хозяина заведения нигде не было видно. Ивеун и Фэй сами угостились, причем она, несомненно, пропустила счет. По дороге они почти не разговаривали. И только когда они прошли половину пути, он услышал зип, как взмывает в небо планер.

Ивеун помчался по узкой дорожке, направляясь к проблеску солнечного света, который он увидел в конце. Это был шаткий балкончик, но с него было достаточно хорошо видно проносящегося мимо Всадника. Это был не его Дракон, а Клепальщик. Ивеун зарычал от ярости. Она сбежала. И не только сбежала, но и украла один из его планеров и управлялась с ним лучше, чем любой из его собственных Всадников.

— Остановись! — крикнул он, и голос его зазвучал магическим эхом: Арианна сделала широкий разворот и по спирали полетела вниз, к Линии Богов.

Химера замерла. Его влияние достигло ее. Ивеун знал, что этого будет недостаточно, чтобы хоть как-то помешать ей. Она была слишком сильна для этого. Но все, чего он хотел, — это придать словам достаточный толчок, чтобы привлечь ее внимание.

Как только он завладеет ею благодаря ее глазам, он уже не отпустит ее. Ивеун собрал все силы воли и попросил о чем-то очень, очень простом. Чем сложнее приказ, тем легче было тому, кому он приказывал, опровергнуть его. Это было простое желание. Два слова. Одного лишь отвлечения, которое они вызовут, будет достаточно.

Отпустить.

Когда он увидел, как разжались ее пальцы, то понял, что победил.

Девушка порхала в воздухе, как рыба в воде. Она была тряпичной куклой, которую отбросили в сторону, и ее ждала окончательная гибель. Если он не мог получить ее знания, то никто не сможет; он увидит ее мертвой. Женщина погрузилась в облака на расстоянии вытянутой руки от планера.

Чтобы иметь хоть какую-то надежду выжить, ей придется найти способ дотянуться до него, а затем призвать магию в воздухе, чтобы создать корону. Ей придется либо поддерживать эту магию, либо снова лететь, чтобы выжить после приземления.

Ивеун выругался вслух.

Будь на его месте кто-нибудь другой, он бы принял их за мертвых. Но только не Арианна. Он годами пытался убить эту женщину, а она все не унималась.

— Кто это был? — спросила Фэй, поглаживая его предплечье и прижимаясь грудью к его трицепсу.

— Первая жертва, которую ты выследишь, убьешь и поглотишь.

Женщина на его руке задрожала от восторга, и это вызвало на его губах легкую улыбку. Он и раньше пытался охотиться на Арианну. Но это всегда было лишь полумерами. Он не знал девушку, чтобы отдать ей полный приказ. Но теперь они оба увидели друг друга. Теперь у него был Мастер-Всадник, достойный этого звания, и он не остановится на полпути, превращая ее в идеальную машину для убийства.

Пусть Клепальщик вернется в свой кровоточащий мир, мрачно подумал Ивеун. Пусть она познает лишь безнадежность перед своей неминуемой гибелью.

52. Луи

Какое время для органного бизнеса. Драконы взрывают гильдии. Гильдии взрывают сами себя. Мир сошел с ума, и он был уверен только в одном: всем сейчас не помешало бы немного больше магии.

— Король Луи, мы получили сообщение, что в остатки Дортама упал планер.

После разрушения Города Меркури Луи решил, что пришло время вложить немного средств в бизнес, связанный с недвижимостью. Дортам всегда был опасен, но в связи с событиями последнего года он принял новый оборот. Он нашел удобное место вдоль главной железнодорожной ветки, ведущей из города. Достаточно близко, чтобы его люди могли заглянуть в мир Рево, когда им что-то понадобится, но достаточно далеко, чтобы быть в стороне. Удобно и то, что это место позволяло ему двигаться по линии в противоположном направлении от Тер.5.2, что открывало целый мир возможностей для экспорта.

Дела шли настолько хорошо, что он подумывал о том, чтобы перенести операции в этом направлении. А то и вовсе на Тер.4. С ним связались два очень интересных Ворона по просьбе некой девушки, с которой он когда-то вел дела для печально известного Белого Призрака Дортама. Ему стало почти стыдно за то, что он продал юную Флоренс Драконам. Почти.

Но все хорошо, что хорошо кончается. Девушка, очевидно, выжила и ничуть не удивилась его решению обменять ее на несколько органов. Органов, которые он так и не получил.

— Хочешь, чтобы мы провели расследование? — спросил Ральф.

Луи оторвал взгляд от своей личной операции по сбору урожая.

— Давай продолжим наверху. Запах просто ошеломляет.

Ральф последовал за ним наверх. Они преодолели полдюжины лестничных пролетов до уровня земли и еще несколько до нового «тронного зала» Луи. Глубина помогала скрыть запах урожая, поэтому Луи купил здание сразу же, как только обнаружил глубину его подземелья. Чертовы шестеренки, как же он любил Револьверов и их потребность во всем устраивать бункер.

Не говоря уже о том, что из окон открывался отличный вид на горы Тер.5, с которых за несколько дней до этого можно было наблюдать, как горит Дортам.

— Есть ли новости о том, взлетел ли он снова? — спросил он.

— Никаких сообщений об этом.

— Какая-нибудь активность Драконов?

— Не замечено.

Любопытно, подумал про себя Луи. У него была хорошая интуиция. Это было частью того, что делало его таким эффективным на протяжении долгого времени. Хорошие инстинкты, решимость и должная доля безжалостности, чтобы связать все это воедино. Они жили в холодном мире, и не было смысла награждать его теплом.

— Пожалуй, я сам отправлюсь на разведку. — Луи надел кожаные перчатки и тщательно подобрал к ним очки и маску. Дортам был дымящейся пустошью.

— Думаешь, это разумно? — Ральф сложил руки.

— Мои люди работают усерднее, когда думают, что я могу появиться в любой момент, — объяснил Луи. — Кроме того, в этом деле есть что-то странное. Всадник возвращается один?

— Может, они проверяли, действительно ли гильдия уничтожена?

— Тот взрыв потряс сам мир. — Луи усмехнулся и покачал головой. — Даже если это правда, почему планер до сих пор не улетел?

— Возможно, он уже улетел, но его не заметили.

— А если так, то я просто проверяю, не оставили ли мои люди ни одного камня на камне, ни одной ценной вещи, ни одного органа, оставленного гнить.

Ральф знал, что не стоит продолжать возражать, когда Луи уже все решил. В конце концов, он знал, кто платит ему за работу.

Поезда уже давно перестали ходить по главным путям в Дортам. Единственными локомотивами, которые ходили туда и обратно, были небольшие машины, предназначенные для одноколейных маршрутов. Быстрые маленькие штучки, взятые прямо из скоростных мыслей самих Воронов. Луи не знал, как это работает, но два Ворона, Уилл и Хелен, согласились предоставить схемы для воспроизведения его Клепальщикам в знак доброй воли в рамках их делового соглашения о поставках им оружия с Рево. Чего хотели два Ворона от оружия, Луи не знал и не хотел выяснять.

Он, Ральф и еще двое, которых Луи так и не удосужился узнать по именам, глубокой ночью направились в Дортам.

Центр Дортама, где раньше находилась гильдия, представлял собой лишь дымящийся кратер. Луи, не отрывая глаз от земли, следил за разрушениями, пытаясь понять смысл присутствия Всадников Дракона и внезапной тишины, которая, казалось, охватила Лум. Постепенно у него складывалась картина, объясняющая, почему Револьверы разнесли свою собственную гильдию на пять частей в щепки.

Нефтеперерабатывающий завод все еще горел, поддерживая пламя в других частях города. Здания все еще рушились. Дым все еще окутывал воздух в слишком спокойном Дортаме.

Луи не мог ни о чем беспокоиться. Дни сменяли друг друга, а люди боролись. Все так упорно боролись за все, что считали таким важным, а в итоге что получили? Груды пепла.

— Ральф, скажи своим людям, чтобы они разыскали другие мои экскаваторы и доложили сюда о своих находках, чтобы я их рассмотрел, — приказал Луи. — Ты приведешь меня к месту предполагаемой посадки этого планера.

Ральф поступил так, как ему было велено, отослал остальных людей и отправился через кровавую бойню в общем направлении того, что когда-то было Городом Меркури. Через несколько минут Луи выдохся и усомнился в своем решении выйти на поверхность. Разгребать завалы было тяжелой работой. Для этого у него были люди.

Но перспектива получить планер Дракона была слишком заманчивой. Такие технологии попадались ему в руки нечасто, по крайней мере до тех пор, пока первый планер не потерпел крушение в Новом Дортаме несколько месяцев назад. Если бы у него было еще несколько почти неповрежденных машин, он смог бы наконец перестроить механику, которую Клепальщики держали под таким тщательным секретом. Это действительно ускорило бы его бизнес новыми и захватывающими способами.

Этого было достаточно, чтобы он захихикал от радости.

— Согласно отчетам, он должен быть где-то здесь. — Ральф помог Луи забраться на крышу упавшего здания, чтобы лучше видеть.

В темноте было трудно разглядеть, еще труднее из-за вечной дымки, окутавшей воздух.

— Ты что-нибудь видишь?

— Нет, я… — Ральф остановился и указал пальцем. — Вон там.

Луи последовал за его пальцем, вглядываясь в ночь. Он прищурился, пытаясь разглядеть то, что видел его правая рука. Как раз в тот момент, когда он уже готов был счесть это пустяком, его глаза уловили вспышку золота.

— Да, да! — Он радостно захлопал в ладоши. Это было весело.

Они поспешили преодолеть оставшееся расстояние. Ральф был его сильной рукой, отодвигая материалы с дороги и расчищая им путь к планеру. Он оказался дальше, чем он ожидал с предыдущего места. Но путешествие будет того стоить, напоминал себе Луи всякий раз, когда его одежда зацеплялась за металлическую зацепку или ему приходилось перелезать через особенно крутой кусок бетона.

Они подошли к планеру, и оба одновременно остановились. Луи не нужно было спрашивать, видел ли Ральф то, что видел он. Ведь нельзя было отрицать, что в слабом лунном свете белое пятно сияло, словно протестуя против непроглядной черноты, которая пыталась сомкнуться вокруг фигуры.

Планер наполовину возвышался над женщиной — судя по всему, Химерой. Но в этой было что-то другое. Луи шагнул вперед.

— Это может быть опасно. — Ральф остановил его.

— Все стоящее редко бывает безопасным. — Луи безумно ухмыльнулся и отмахнулся от него.

Ральф остался на своем месте.

Луи с интересом подошел к полураздавленной фигуре. Впервые он увидел это существо вблизи. Его невозможно было перепутать — один только уникальный плащ был достаточным доказательством, а каждая деталь полностью соответствовала всем свидетельствам очевидцев.

Белый Призрак был женщиной.

Но не это стало для Луи самым важным открытием дня. Нет, в ней было нечто гораздо более любопытное. Железное копье вонзилось ей прямо в живот. Ее тело, несомненно, пыталось затянуть рану, несмотря на присутствие инородного предмета. Но никакая магия не могла удалить железо, и кровь продолжала сочиться вокруг него, а затем медленно исчезала в ночном воздухе.

Луи присел на корточки рядом с бессознательной женщиной и слегка прикоснулся кончиками пальцев к ране. Кровь была теплой. Она действительно текла из нее. За годы работы ему попадалось много ценных вещей, он торговал всем — от секретов до органов, от оружия до схем. Но Луи никогда не находил ничего настолько редкого, настолько ценного и настолько опасного, что это могло бы изменить мир.

Он усмехнулся, уже прикидывая, как использует это открытие в своих интересах. В его лапах оказался не только, как он подозревал, печально известный Белый Призрак Дортама, но и Химера, подобной которой Лум еще не видел. Хотя он не понимал, как именно, но знал, что существо, стоящее перед ним, потрясет самые основы, на которых был построен их мир.

У него было то, чего хотели гильдии и боялись Драконы.

У него была Химера, истекающая золотой кровью.

Перевод и редакция: ПЕРЕВОД lenam.books (https://t.me/translationlenambooks)

Notes

[

←1

]

Круглое отверстие в центре крыши или купола.

Термин также обозначает окно круглой или овальной формы, например, так называемый «бычий глаз».

В ранней античности отверстия в перекрытии здания устраивали для выхода дыма из очага. Позднее они приобрели символическое значение.

[

←2

]

Whisperer — сплетник, шепчущий

[

←3

]

Аффинажный завод — предприятие, специализирующееся на переработке промышленных продуктов с целью извлечения драгоценных металлов.

[

←4

]

Court — суд, двор

[

←5

]

loom

[

←6

]

Навести лоск — это придать чему-нибудь блестящий вид. В переносном смысле — это безукоризненный внешний вид, безупречные манеры.

[

←7

]

Виридиан — это сине-зеленый пигмент, гидратированный оксид хрома (III), средней насыщенности и относительно темного цвета. В его составе преобладает зеленый цвет, за которым следует синий.

[

←8

]

Узкий, длинный флаг. Служит признаком государственной принадлежности корабля, находящегося в плавании.

[

←9

]

Верминьон — яркий красно-оранжевый цвет.