Дракон и волчица

Глава вторая Великий стратег

Огромный город сегодня с самого утра уже находился в каком-то странном, возбуждённом состоянии. Предпраздничная суета. Тысячи людей, вокруг. Семейные пары с детишками. Пьяные, шумные компании молодёжи. Конные экипажи на улицах, вперемешку с ревущими паромобилями и огромными, неуклюжими паробусами. Монструозного вида поезда, мчащиеся где-то вдали и оставляющие за собой длинные шлейфы густого, чёрного дыма. Уличные музыканты, нищие, стражники и продавцы газет — все перемешались в этом огромном, бесконечном людском потоке.

Среди этой толпы находились двое. Девушка лет двадцати в длинной куртке с капюшоном, скрывающим длинные, почти белоснежные волосы, а также парень чуть старше её в клетчатой кепке и с редкой бородой и усиками. Девушка ещё была похожа на провинциалку, впервые в жизни попавшую в столицу. Её выдавали слегка неуверенные движения, бегающий по сторонам взгляд и полные удивления глаза. Среди такого скопления людей она вела себя слегка неестественно. Впрочем, вряд ли кто-то из прохожих мог сейчас заподозрить, что эти двое, на самом деле — самые разыскиваемые люди во всей Римской империи. Сегодня в городе хватало чудаков из провинции. Именно поэтому они и выбрали этот день, чтобы незаметно пробраться в город, а в случае чего, легко раствориться среди разношёрстной толпы. Правда, во время пути Тюльпан ещё часто оборачивался и искоса поглядывал на свою спутницу. Нет… она, и вправду, была какой-то не такой, как все остальные. Может быть, действительно, с другой планеты. Так уж сложилось, что последние две недели им пришлось провести вместе. Они постоянно переезжали из одного захолустного городка в другой и, одну за другой, меняли гостиницы и постоялые дворы. У них были причины скрываться от всего мира. Люди, в своё время нанявшие молодого ассасина, ждали, когда же он вернёт им «объект». Они даже начали слегка нервничать по этому поводу. Об этом явно свидетельствовали плакаты с лицами беглецов, развешанные на стенах, и огромная сумма в сто тысяч сестерциев, назначенная за голову каждого из них. За время, что им пришлось провести вместе, Тюльпан так и не смог до конца понять эту странную девушку, способную исполнять желания. Они были слишком разные. Возможно, две самые противоположные личности, сведённые вместе, по воле судьбы. Время от времени, её глупое поведение и наивные речи слегка напрягали этого волчонка-беспризорника, выросшего на улице, и ожесточённого на весь свет. Но всё же гораздо чаще они казались ему просто смешными и забавными.

— Прошу тебя, не глазей так по сторонам. Не привлекай к себе лишнее внимание. Веди себя так, как будто мы с тобой обыкновенная влюблённая пара на прогулке, — мельком взглянув на Лелу, Тюльпан чуть сильнее сжал её руку в своей ладони. Это был незаметный для окружающих сигнал, предупреждающий о том, что она что-то делает не так, — И не смотри людям прямо в глаза. Кто-то с хорошей памятью на лица, может мимоходом запомнить твою необычную для Италии внешность. Не забывай, что награда за любую информацию о нас назначена такая, что сотни римских бездельников готовы день и ночь бродить по улицам и всматриваться во все подозрительные лица.

— Извини. Я просто забыла, — Лела виновато пожала плечами, — Просто, этот город… он такой огромный… в нём так много людей. Никогда раньше я не видела ничего подобного.

— Мы сейчас не на экскурсии. Мне теперь нужно просто встретиться здесь с одним человеком и договориться об обмене тебя на учителя.

Услышав это, девушка вдруг остановилась и побледнела. Тюльпан сразу заметил эту перемену и, чтобы хоть как-то успокоить свою спутницу, подошёл ближе и положил свою ладонь ей за плечо.

— Не переживай. С ними тебе будет лучше, чем со мной. Уж точно не придётся больше скрываться по лесам и дешёвым гостиницам.

— Я все хорошо понимаю… Делай то, что должен.

Остаток пути они прошли молча. Остановились лишь у порога какой-то неприметной антикварной лавки с выцветшей вывеской и массивными деревянными дверьми.

— За этой дверью находится один мой знакомый. Если сейчас и можно кому-то верить, то только ему. Этот человек сам захочет мне помочь, потому что долгие годы он был личным посредником Чёрного Лиса. Посредники знают всё, что твориться в городе и за его пределами. Владеть информацией — это их профессия. Они находят призракам работу и всегда получают стабильных тридцать процентов с каждой их награды. Это, наверное, самые честные и надёжные люди во всей империи. Они хорошо знают, на что способны призраки и поэтому у них хватает ума никогда не предавать нас. Невыгодно для бизнеса и опасно для жизни. Я пойду поговорю с ним, а тебе придётся какое-то время подождать снаружи. Посредники не любят решать свои дела при лишних свидетелях.

— Хорошо.

— Никуда не отлучайся. Ни с кем не заговаривай. В крайнем случае, зови меня на помощь.

— Я всё поняла. Удачи тебе.

— Спасибо…

Тюльпан, напоследок, ещё раз посмотрел на свою невольную спутницу, после чего резко развернулся и потянул на себя входную дверь. Ему уже как-то пару раз приходилось бывать здесь вместе с учителем. Год назад Чёрный Лис лично познакомил его с посредником. Говорил, мол, пора тебе уже потихоньку обзаводиться кое-какими полезными связями. В этом он был прав, как никогда.

Внутри это была обычная антикварная лавка. Паркетный пол, плотные шторы на окнах, масса старинных вещей и оружия, развешанных на стенах. Услышав звон прикреплённого к двери колокольчика, невысокий, на лысо стриженый человек на миг оторвал свой взгляд от бухгалтерской книги и мельком взглянул на вошедшего юношу.

— Чем могу быть полезен?

— Я пришёл потому, что у меня возникли большие проблемы.

Человек за столом вдруг с удивлением покосился на своего посетителя.

— Прошу прощения?.. я не совсем понимаю, о чём вы?

— Мы же с тобой знакомы, Соломон. Я ученик Чёрного Лиса…

— Во-первых, молодой человек, для вас я Соломон Бенфико Аль Гиз. А во-вторых — я не знаю ни вас, ни вашего уважаемого «Чёрного Лиса». Вы, видимо, просто ошиблись адресом. Я лишь старый еврей, который держит скромную антикварную лавку, чтобы иметь возможность кормить свою многочисленную семью.

От неожиданности Тюльпан просто оторопел.

— Моего учителя похитили. Ты выдал нам это задание, и ты знаешь обо всём, что твориться в городе. Передай нужным людям, что я готов передать «объект» в обмен на учителя.

В ответ владелец лавки лишь повернул голову и окликнул, стоящего чуть в стороне, огромного, быкоподобного типа:

— Туло, малыш, будь так добр, проводи молодого человека к выходу. Бред какой-то… Он мешает мне работать.

Оскалив зубы, двухметровый великан подошёл вплотную к незваному посетителю и вызывающе посмотрел на него сверху вниз. Голова юноши едва доставала до его подбородка.

— Ты слышал, что сказал хозяин? Это не тот адрес, который тебе нужен.

— Наверное, вы правы…

С трудом сдерживаясь, чтобы не врезать, напоследок, по этой тупой, ухмыляющейся физиономии, Тюльпан развернулся и двинулся прямиком к выходу. Снаружи, отыскав глазами Лелу, он сразу схватил её за руку и резко потянул за собой.

— Что случилось?..

— Просто иди следом и не задавай вопросов.

Почти пол часа после этого они ещё кружили по городу, переходили с одной улицы на другую и пересекали многолюдные площади и рынки. Главное сейчас — это скрыться в плотной толпе от возможных преследователей. Тюльпан, вроде, не заметил за собой слежки, но на всякий случай, напоследок, они ещё купили билеты и забрались в огромный, пыхтящий дымом и гарью, битком набитый людьми паробус. Внутри он, краем глаза, следил за теми пассажирами, что вошли с ним на одной остановке. И лишь когда последний из них, наконец, покинул транспорт, юноша вздохнул с облегчением. Похоже, тревога оказалась ложной.

Они вышли следом. Прошли несколько десятков метров и уселись на одной из скамеек рядом с массивным, кирпичным зданием Центрального банка. Какое-то время Тюльпан просто неподвижно сидел на месте, смотрел в одну точку и сосредоточенно думал о чём-то своём. Через десять минут такого гробового молчания, Лела наконец не выдержала:

— Может, всё-таки скажешь, что там у вас произошло?

— Я уже и сам не понимаю, что вокруг происходит. Кто-то очень хорошо заплатил посреднику за молчание. Это явно не те, кто нас нанял, и уж точно не те, кто похитил учителя. И тем и другим было бы выгоднее поскорей связаться со мной и забрать тебя. Может быть, в игру вступила какая-то третья сила?

— И, что ты собираешься теперь делать?

— Даже не знаю… Остался только один вариант, — Тюльпан сидел на скамейке и угрюмо смотрел себе под ноги, — Этой ночью я постараюсь пробраться в дом посредника. Если я буду осторожен, то мне, возможно, удастся перебить всю его охрану и обойти ловушки. После этого я подниму его с постели и начну, один за другим, ломать ему пальцы на руках, пока он сам не скажет мне всё, что знает о местонахождении Чёрного Лиса и о том, кто стоит за всем этим.

— Это опасно?

— Да. Во-первых; все посредники достаточно богатые люди и поэтому могут позволить себе иметь хороших телохранителей. А во-вторых; скорее всего, он уже будет меня ждать. На ночь я сниму тебе комнату в гостинице. Если к утру я не вернусь, садись на ближайший поезд и поскорей уезжай отсюда. Куда-нибудь подальше от Рима. В какую-то отдалённую деревушку в горах, где ты сможешь затем остаток жизни спокойно выращивать виноград или разводить овец. Где тебе не придётся опасаться, что каждую минуту кто-то захочет тебя ограбить или обмануть.

— Есть ещё один способ, — Лела повернула голову и почему-то растерянно посмотрела на своего спутника, — Может быть, я смогу найти твоего учителя. Просто загадай желание. Я, правда, не уверена, получится ли это у меня. Это ведь не то же самое, что остановить поезд или достать немного денег. Я ведь даже не знаю, кого мы ищем. Не могу нарисовать его в своём воображении и затем представить себе конечную цель поисков. Но я постараюсь… Я приложу все силы, чтобы помочь вам…

Поначалу Тюльпан даже не поверил в то, что услышал. Какое-то время он лишь, не отрываясь, смотрел в большие, ясные глаза Лелы, не в состоянии вымолвить и слова.

— Ты собираешься помочь, зная, что в случае успеха, я отдам тебя каким-то головорезам и мерзавцам?

— Такова уж моя сущность — помогать людям.

— Тогда, помоги мне…

Девушка ещё, напоследок, печально улыбнулась своему недавнему похитителю. После этого резко отвела взгляд и посмотрела по сторонам. Она, как будто, даже не имела ни малейшего представления о том, с чего начать эти поиски. Её взор поначалу лишь бесцельно блуждает по гладким кирпичным стенам многоэтажных зданий, каретам, паромобилям, фонарным столбам и улицам этого огромного, до отказа заполненного людьми, миллионного города. Затем она, как будто, начала выделять из всего этого хаоса какие-то мелкие, неразличимые детали и откладывать их в своей памяти. Её дыхание участилось, кожа приобрела мертвецки-бледный оттенок, а по пальцам рук пробежала мелкая дрожь. Тюльпан, уже которое время, не отрываясь, с тревогой наблюдал за своей спутницей. Перед ним была, словно, безжизненная кукла, душа которой отделилась от тела и витала где-то высоко. Выше крыш домов, дирижаблей и фабричных труб, извергающих в воздух чёрный, ядовитый дым. Прохожие начали оборачиваться и с удивлением таращиться на эту странную припадочную. Через несколько минут Лела и вовсе, казалось, утратила всякие признаки жизни. Теперь это была даже не кукла, а скорее — восковая статуя, неподвижно застывшая на скамейке посреди делового центра Рима. Из небытия её вырвало чьё-то прикосновение. Кто-то уже достаточно долго, отчаянно и неистово тряс её за левое плечо. Девушка медленно открыла веки. Поначалу она ничего не видела, но затем постепенно её глаза из сплошного серого тумана начали выделять чьи-то знакомые черты лица.

— Очнись!.. ты слышишь меня?! Не уходи…

Лела едва заметно улыбнулась. Тюльпан склонился над ней. Левой рукой он бережно придерживал её голову, а правой прощупывал пульс на запястье.

— Ну, что? Как ты там? Узнал что-нибудь важное?

Сил, на то чтобы говорить уже почти не осталось.

— Извини… У меня ничего не получилось… Я старалась… Это всё намного сложнее, чем я думала…

Тюльпан ничего не ответил. Никаких жалоб или упрёков. Лишь с немного грустным и разочарованным видом опустился рядом на скамейку и обнял девушку правой рукой. Они оба ещё долго и безучастно смотрели на, проходящих мимо, людей и густой поток уличного транспорта. Каждый в те минуты думал о чём-то своём.

Через минуту они, наконец, поднялись со скамейки и неторопливо направились к ближайшей остановке паробусов. Лела всё ещё была слишком слаба и поэтому Тюльпан, во время всего пути, бережно поддерживал её за локоть. Они прошли не больше сотни метров, когда рядом вдруг пробежал какой-то мелкий, чумазый пацан лет двенадцати и на ходу, как бы случайно, хлопнул ладонью по нагрудному карману Тюльпана. Карманник!.. чёрт его побери! Этого ещё, только, не хватало… Похоже, он выбрал сегодня не ту жертву. Весь взвинченный и обозлённый от неудач, Тюльпан тотчас бросился ему вдогонку, надеясь схватить воришку, и как следует врезать ему по башке. Впрочем, пацан оказался далеко не промах и, легко маневрируя в плотной толпе, быстро уходил от своего преследователя. Конечно, догнать его было вполне возможно, вот только на эту погоню пришлось бы потратить слишком много времени. А там позади осталась Лела, которая без него могла легко потеряться в этом большом незнакомом городе. Вот она стоит в одиночестве на другом конце улицы и испуганно всматривается во все встречные лица, надеясь отыскать среди них своего исчезнувшего спутника. Злобно выругавшись, Тюльпан развернулся и двинулся обратно к ней. Немного успокаивало в этой ситуации лишь то, что воровать у него было совершенно нечего. Умные люди во время прогулок по Риму прячут всё ценное куда-нибудь подальше. На всякий случай, он всё же проверил свой карман. Как ни странно, внутри его что-то находилось… вот так фокус!.. Через мгновение пальцы уже извлекли наружу сложенный вчетверо листок бумаги. Короткий текст, всего в несколько предложений был написан красивым и ровным почерком:

«У меня есть информация о местонахождении Чёрного Лиса. Место встречи — Центральный городской Колизей. Пять часов вечера, тринадцатый ряд, восьмое место. Вам обоим нечего опасаться. Нам не нужна девушка. Только разговор».

Внизу ещё красовалась длинная и заковыристая подпись: «Твой друг и союзник».

Тюльпан дважды перечитал это странное послание. К тому времени, Лела уже отыскала его в толпе и теперь лишь молча стояла рядом, с удивлением рассматривая странную записку. Они переглянулись.

— Думаешь, это ловушка?

— Вряд ли, — Тюльпан задумчиво посмотрел сначала на девушку, а затем на перекрёсток улиц, за которым скрылся малолетний вор-карманник, — Оказывается, всё это время они следили за нами. Водили по городу, словно слепых котят. Если бы они хотели схватить тебя, то уже давно сделали бы это.

— И ты пойдёшь на встречу?

— Да. Мне сейчас нужна любая информация о судьбе учителя. Другого выхода просто нет. Нужно ещё поторопиться, чтобы к пяти успеть к Колизею. Времени осталось не так уж и много.

Путь по городу занял у них не более получаса. В конце даже осталось пару минут, чтобы кое-что обсудить. Тюльпан усадил девушку на скамейку и, присев рядом, бережно поправил на её голове сползший в сторону капюшон.

— Тебе снова придётся подождать меня снаружи. В случае засады, мне одному будет куда проще уйти из Колизея.

— Хорошо…

Лела, как обычно в таких ситуациях, выглядела слегка растерянной и напуганной.

— Никуда не отлучайся с этого места. Не с кем не разговаривай и, если можешь, постарайся не смотреть людям в глаза. Это настораживает. Будь осторожна. Здесь обычно ошивается немало всяких мошенников и ворюг. Веди себя неприметно. Не привлекай их внимание. В самом крайнем случае, зови на помощь городскую стражу.

Девушка едва заметно кивнула в ответ.

— Я надеюсь на тебя. Просто дождись меня здесь. И ещё… спасибо.

— За что?

— Желание начало исполняться…

— Я здесь не при чём. Это всё просто совпадение.

— Всё равно… спасибо. За то, что попыталась…

Сказав это, Тюльпан тут же развернулся и двинулся к Колизею. Через несколько секунд его силуэт полностью скрылся в проёме больших арочных дверей. Лела какое-то время смотрела ему вслед, а затем присела на ближайшую скамейку и, закрыв глаза, принялась сама про себя тихонько повторять всего две короткие фразы:

— Пускай у него всё получиться. Пускай у него всё будет хорошо…

Внутри Колизея к тому времени уже собралась огромная, разношерстная толпа народа. Людям нравились такие представления. Несмотря на то, что сейчас большинство горожан уже находились на центральной площади и ждали коронации, Колизей также не испытывал недостатка в зрителях. Десятки тысяч человек собрались здесь, чтобы посмотреть долгожданные бои и пощекотать нервы крупными ставками. На протяжении всей истории империи поединки гладиаторов, наверное, были самым любимым развлечением для жителей Рима. Даже Христианская церковь, несмотря на все усилия, в своё время так и не смогла добиться их запрета. Народ страстно требовал зрелищ, а кроме этого кое-кто из влиятельных людей города умудрялся зарабатывать на этом представлении весьма неплохие деньги.

Прочные каменные стены здесь, буквально, содрогались от криков, воплей и проклятий. Многие зрители к тому времени даже вскочили со скамеек и размахивали руками, подбадривая своих бойцов и осыпая насмешками их соперников. Ставки на каждого из них в совокупности достигали десятков тысяч сестерциев. Тут уже было не до шуток. Кое-где даже начались жаркие, азартные споры, плавно переходящие в яростный мордобой. Это никого не смущало. Немногочисленная охрана, защищающая знатных сеньоров, словно даже не замечала всю эту обезумевшую толпу. Да ещё мальчишки лет четырнадцати-шестнадцати, как ни в чём ни бывало, продолжали спокойно шнырять между рядами, предлагая зрителям; пиво, самогон, табак и опиум.

Войдя внутрь, Тюльпан почти мгновенно отыскал глазами свой тринадцатый ряд и восьмое место. Затем он с легкостью, словно нож сквозь масло, протиснулся через всю эту плотную, орущую толпу и уселся на скамейку. На арене тем временем начался новый бой. Два гладиатора, один со щитом и мечом, а второй — с огромным двуручным топором, резко сошлись в яростном поединке. Тысячи голосов ревели от возбуждения. Букмекеры принимали ставки. Проститутки и карманники профессиональным взглядом выискивали в толпе тех, у кого в кармане могли водиться лишние деньги. Всё как обычно. За тысячи лет прошедших со времён постройки Колизея, здесь почти ничего не изменилось. Эта арена, густо усыпанная мелким, речным песком, за многие века уже успела стать общей могилой для целой армии бойцов, без сожаления отдающих свои жизни ради потехи толпы.

— Я не помешаю?

Тюльпан резко обернулся. Рядом с ним на скамейке в чёрном плаще и широкополой шляпе сидел какой-то странный тип и с явным равнодушием наблюдал за боем на арене.

— Довольно любопытное место. Люди так увлечены поединком гладиаторов, что даже не замечают рядом с собой самого разыскиваемого человека во всей империи.

Рука юноши незаметно скользнула в карман, и пальцы крепко сжались на рукояти пистолета. Этот жест не ушёл от внимания незнакомца. В ответ он лишь криво усмехнулся.

— Не самый умный ход в данной ситуации.

— Чего ты от меня хочешь?

— Просто поговорить.

Тюльпан поднял глаза и теперь уже гораздо внимательней рассмотрел своего собеседника. На вид это был мужчина лет тридцати пяти. Рост немного выше среднего, худощавое телосложение, длинные чёрные волосы, бледная кожа и тонкие, аристократические черты лица. Самое странное, что в нём было — это его взгляд. Слегка презрительный и высокомерный. Он всё время смотрел в одну и ту же точку и вместе с тем, как будто, видел всё, что творилось вокруг.

— Для начала мне нужны ответы на некоторые вопросы.

Незнакомец спокойно кивнул.

— Вполне разумно.

— Как вы нашли меня?

— Следили от самой лавки посредника Соломона. Старый упрямый козёл долго не соглашался с нами «сотрудничать». Это было чем-то вроде ловушки. Мы знали, что ты рано или поздно там объявишься. Благодари судьбу, что об этом месте раньше нас не пронюхали твои настоящие враги.

— Что ты, вообще, знаешь о моих врагах?

— Что я знаю?.. За тобой одновременно охотятся Коготь Дракона и Меченосцы. Тебе сейчас не позавидуешь. На данный момент — это две наиболее крупные и влиятельные силы в империи. Они ведут друг с другом тайную, невидимую для всех войну. По сравнению с ней, все остальные интриги и конфликты в стране отходят на второй план.

Тюльпан повернулся и с удивлением посмотрел на говорившего.

— Орден «Коготь Дракона» исчез почти сто лет назад.

— Так думают почти все. Истинную же правду знает всего несколько человек в Европе. Очень долгое время они успешно скрывались от всего мира. Их агенты были повсюду; во всех сферах власти, в городских мэриях, в сенате, жандармерии, армии, и каждой крупной финансовой или промышленной компании. Мы даже не подозревали об их существовании. Тем временем, они копили силы и, как будто, готовились к чему-то важному. Вновь объявились они лишь после того, как был свергнут наш прежний император Иви Ленивый, и к власти пришёл Фалангус.

— Чего они, вообще, хотят?

— Отнять власть у меченосцев и как можно скорее выдворить их прочь с императорского дворца.

Тюльпан на мгновение задумался.

— Зачем «Когтю Дракона» вести борьбу с Меченосцами и их предводителем — драконокоронованным императором? Они, вроде как, должны служить общему хозяину.

— Хороший вопрос, — незнакомец едва заметно усмехнулся, — Очевидно, одна из этих двух сторон всего лишь незаконно присвоила себе имя Дракона — этого великого и благородного хранителя Римской Империи. Отличный, кстати, способ поднять себе популярность среди суеверного народа. Все факты указывают на то, что Фалангус не совсем тот, за кого себя выдаёт.

— Но если он не ставленник Дракона, и его цель — это не возрождение прежней великой Империи, чего он тогда вообще добивается?

— Об этом пока не знаю даже я. Его планы слишком запутанны и изощрённы. Это похоже на какую-то сложную, многоуровневую комбинацию в шахматной игре. Он захватил императорский дворец явно не для того, чтобы всего пару месяцев подержать власть в своих руках. За этим стоит нечто гораздо большее.

— Почему всего пару месяцев? — Тюльпан поднял глаза и вновь с удивлением покосился на своего собеседника, — По-моему, власть наместника сейчас прочнее, чем когда-либо.

— Фалангус со своими меченосцами очень сильно мешает жить не только Когтю Дракона и герцогам, но и всем крупным аристократам, промышленникам и финансистам. Они долго искали его слабое место, и их поиски, наконец, увенчались успехом. Сегодня всё и решится. Мой тебе совет; интересуйся немного политикой, если не хочешь и дальше быль всего лишь пешкой в чьей-то игре. Обязательно сходи через пару часов на коронацию. Увидишь кое-что интересное. Если наместник в очередной раз не выкинет какой-нибудь фокус, то ещё до захода солнца, его власти придёт конец. Кстати, если он проиграет, то и твоя жизнь тоже станет куда проще и спокойнее.

— Вот оно как, на самом деле…

Какое-то время Тюльпан неподвижно сидел на скамейке и, уставившись на арену, молча обдумывал услышанное. Произошло то, чего он больше всего опасался. Его угораздило оказаться в эпицентре борьбы между могущественными организациями, управляющими всей империей. Это тебе не стычки уличных торговцев опиумом. Всё гораздо серьёзнее. С одной стороны, свергнувшие прежнего императора, меченосцы, а с другой — древний культ драконопоклонников. Он остался один на один с сильнейшими в стране политическими группировками, имеющими в своём распоряжении огромные финансовые ресурсы, высококлассных спецов и широкую агентурную сеть. Есть ли у него шанс просто выйти живым из всей этой заварушки? Вряд ли… Если бы рядом был учитель, ему ещё можно было на что-то надеяться. Чёрный Лис, благодаря большому жизненному опыту и связям, чувствовал бы себя гораздо увереннее в такой ситуации. А без него Тюльпан, как и много лет назад, вдруг снова почувствовал себя лишь несмышлёным мальчишкой, оставшимся наедине со всем этим огромным, неизвестным, чуждым и враждебным миром. Ему сейчас, и правда, не позавидуешь. Такой вот, получается, невесёлый расклад…

Тем временем, толпа в Колизее вдруг в едином порыве взорвалась шквалом оглушительных эмоций. Гладиатор со щитом и мечом, до этого непрерывно отступавший под натиском своего соперника, каким-то чудом изловчился и воткнул свой клинок в живот нападавшего. Тот сразу упал на правое колено и какое-то время лишь безумно озирался по сторонам и хватал ртом воздух. Прошло ещё несколько мгновений и, под свист и насмешки зрителей, он с глухим стоном замертво рухнул лицом в песок. Возгласы одобрения тех, кто сделал верную ставку, и злобные проклятия проигравших продолжались ещё несколько минут. Тюльпан лишь мельком взглянул на арену, после чего снова обернулся к этому странному незнакомцу.

— У меня есть ещё несколько вопросов.

— Ну, разумеется.

— Как я понял, нас с учителем для последней операции нанял сам Фалангус или кто-то из его меченосцев?

— Верно. А ты не такой дурак, каким кажешься поначалу. Меченосцы завербовали вас и ещё как минимум три сотни римских призраков, чтобы найти и в случае опасности — уничтожить один весьма ценный объект, о котором ты знаешь гораздо больше меня. Похоже, на тот момент они ещё и сами не имели ясного представления о том, что и где им нужно искать. Поэтому они просто разбили столицу и прилегающую к ней императорскую область на множество секторов и отправили вас исследовать эту территорию. Так уж получилось, что тебе тогда «повезло» больше чем остальным.

— В таком случае, у кого я отбил этот объект в Аридиане?

— У Когтя Дракона, разумеется.

— Выходит, это они преследовали нас по пути из города, и они захватили Чёрного Лиса?

— Не совсем так. Твоего учителя взяли мы…

Услышав это, Тюльпан от неожиданности вздрогнул, и его рука снова инстинктивно сжалась на рукояти пистолета.

— Кто вы вообще такие, чёрт побери?..

— Некая третья сила, у которой есть свои интересы в этой борьбе.

— Вы служите одному из великих герцогов или иностранному правителю?

— Тебе это знать вовсе не обязательно и к тому же весьма опасно.

— Но вам, как я понял, тоже нужна девушка?

— Ах, девушка… — незнакомец поднял вверх правую ладонь и несколько секунд любовался своими тонкими, холёными пальцами, — Наконец-то мы стали называть вещи своими именами. Я как раз подумал, что говорить о ней, как о «объекте», было бы не слишком вежливо. Уж не та ли это самая девушка, что прямо сейчас сидит на скамейке у входа в Колизей и дожидается твоего возвращения? Какое милое, наивное и совершенно безобидное существо. Мне просто интересно, какова лично её роль в этом странном противостоянии меченосцев и Когтя Дракона? Какую она может представлять ценность для обеих сторон, если на её поиски были брошены сотни самых лучших спецов со всего Рима?

Тюльпан в ответ лишь пожал плечами.

— Я не знаю…

— Врёшь, ты всё. Уж я то умею различать любой обман. Поверь, мы всё равно, рано или поздно узнаем правду.

— Ты всё ещё не ответил на мой вопрос, — Тюльпан по-прежнему крепко держал палец на спусковом курке своего пистолета, — Вы затеяли всё это ради неё? Вы похитили учителя, чтобы затем обменять его на девушку?

— Нет, — незнакомец взглянул на правую руку юноши, сжимающую в кармане оружие, и тотчас кисло усмехнулся, — На данный момент, девушка нас совершенно не интересует.

— Тогда чего вам вообще от нас нужно?

— Нам нужен ты.

Похоже, такой ответ Тюльпан ожидал услышать меньше всего. Какое-то время он выглядел полностью растерянным и сбитым с толку.

— И, что… если не секрет… вы от меня хотите?

— Хотим, чтобы в отчаянии ты случайно не натворил глупостей. Вот, возьми, — незнакомец протянул Тюльпану сложенный вчетверо лист бумаги, — Внимательно прочти это и тут же уничтожь. Будет очень печально, если это попадёт не в те руки. Думаю, ты и сам понимаешь, что теперь жизнь Чёрного Лиса зависит только от тебя самого.

— Если я выполню всё, что там написано, где гарантии, что вы сразу освободите учителя, а не прикончите нас обоих, как лишних свидетелей?

— Никаких гарантий. Тебе придётся надеяться исключительно на нашу честность и благородство. Ничего личного. Таковы уж правила этой игры.

Тюльпан едва заметно кивнул. Передав записку, незнакомец даже не соизволил попрощаться. Просто поднялся со скамейки, поправил на голове чуть съехавшую шляпу и неторопливо направился к выходу.

— Я ещё хотел спросить, напоследок… — юноша поднял голову и на несколько мгновений встретился взглядом с этим своим странным собеседником, — В своём прошлом письме ты подписался, как друг и союзник. Это что — просто такая дурацкая шутка?

— Придёт время, и ты сам всё узнаешь. Ты пока ещё просто не готов услышать всю правду. Если хочешь, могу дать тебе, напоследок, один очень хороший совет. Не будь пешкой в чужой игре. Внимательно изучай своего соперника. Постарайся узнать о нём, как можно больше и тогда, может быть, ты сможешь предугадать его следующий ход. Игра пошло по крупному. Всё гораздо сложнее и серьёзнее, чем ты себе представляешь. Ставки слишком высоки. Дуракам и трусам здесь не место.

Сказав это, незнакомец развернулся и неторопливо направился к выходу. Тюльпан ещё какое-то время, не отрываясь, смотрел ему вслед. После этого достал из кармана и внимательно осмотрел только что полученную им записку. Его взгляд почти мгновенно пробежал всего по нескольким коротким строчкам. Он сразу же узнал почерк своего учителя. Следом находилась короткая инструкция, написанная уже другим человеком.

Вот, значит, чего они от него хотят? На душе вдруг стало так подло и мерзко. Несколько минут Тюльпан пытался собраться с мыслями. Глаза отрешённо смотрели в одну точку, а пальцы остервенело рвали на части злополучное письмо. Теперь всё только ещё больше запуталось. Проклятый, безумный мир! Кто же они, на самом деле, такие? Что ещё за «третья сила», имеющая свои интересы в этой войне меченосцев и Когтя Дракона? И всё-таки, в чём-то этот бледнолицый тип в шляпе был прав. Ему теперь уже просто необходимо докопаться до истины. Он должен, как следует, узнать своих врагов. Он не может и дальше себе позволить быть всего лишь пешкой в этой чужой игре.

В это самое время Лела в одиночестве сидела на скамейке и с тревогой смотрела на широко распахнутые ворота Колизея. Тюльпан явно задерживался. Встреча с этими странными людьми длилась уже не меньше получаса. Что-то здесь не так. Девушка уже начала всерьёз волноваться, когда вдруг прямо перед ней возникло две высокие, массивные фигуры. Она сразу подумала о мошенниках и ворах, но затем, разглядев на них блестящие кирасы и шлемы городской стражи, вздохнула с облегчением. Стражники переглянулись и, оскалив свои жёлтые, гнилые зубы, одновременно зашлись громким и протяжным смехом. Что-то в них было не так. Это заметила даже Лела, совершенно не знакомая с порядками и нравами этого города и этого мира. Они даже внешне сильно отличались от тех жителей Италии, которых ей до этого приходилось видеть. Светлые, прямые волосы и зелёные глаза были большой редкостью среди потомков древних римлян. К тому же их речь, на слух, была просто ужасна. Как будто они взялись изучать Новолатынь всего несколько месяцев назад.

— Гы-гы-гы… Что это делать такой красивый, белокурый девушка в этот грязный и дурацкий место?

Лела вздрогнула и испуганно попятилась назад.

— Кто вы, вообще, такие?

Стражники ещё раз переглянулись и через мгновение вновь громко и вызывающе рассмеялись.

— Какой глупый вопрос. Мы городская стража. Братья Ганз и Фриц. Ещё совсем недавно мы оба сидеть в тюрьма, а уже сегодня мы ходить по улицам и отнимать деньги у всякий бездельник и уличный торгаш. Сто лет пускай живёт император Фалангус, который подарить нам свобода и такой хороший, прибыльный работа.

Быстро сообразив, что от этой компании ей не стоит ждать ничего хорошего, Лела поднялась со скамейки и бросилась, было, прочь с этого места. Впрочем, она даже не успела сделать и шага, как один из стражников прямо на ходу поймал её за руку и с силой сжал запястье.

— Никуда не нужно уходить, глупый ты дура! Мы хотеть вместе идти развлекаться, а затем по очереди долго любить тебя…

Стражник, очевидно, хотел сказать ещё что-то, но вместо этого почему-то просто застыл словно статуя. Неподвижно стоял на одном месте с лицом искажённым от боли. Через мгновение Лела увидела за его спиной Тюльпана, который крепко сжимает пальцами какую-то болевую точку прямо у него на шее. Два глухих удара и братья Ганз и Фриц тотчас отправились в тяжёлый нокаут. Лишь только их стальные, блестящие шлемы со звоном покатились вниз по гладкой каменной мостовой. После этого юноша резко схватил руку своей спутницы и с силой потянул её за собой.

— Скорее уходим отсюда.

— За нами снова следят?

— Вряд ли. Просто нам лучше быть подальше от этих двоих, пока они не очнулись и не стали звать на помощь своих друзей.

Лела послушно побежала следом. Лишь на одно мгновение она обернулась назад и ещё раз мельком взглянула на этих двух братьев, лежащих без чувств прямо посреди дороги.

— Эти стражники… на самом деле, это какие-то иностранцы-уголовники.

— Я уже заметил. Что-то очень странное в последнее время происходит в этом городе…

Лела вдруг резко остановилась и, подняв голову, с тревогой посмотрела на своего спутника.

— Там в Колизее ты получил ответы на нужные вопросы?

— Да.

— Значит, ты скоро обменяешь меня на своего учителя?

— Нет.

Лела в ответ просто благодарно улыбнулась. Казалось, её большие, голубые глаза в тот миг просто засияли от радости и облегчения. Тюльпан лишь мельком взглянул на неё и тут же неловко отвёл взгляд в сторону. После этого подошёл к краю тротуара и взмахом руки остановил посреди улицы какую-то старую, разбитую карету. Уплатив деньги возничему, он попросил поскорей отвезти их обоих прямиком к центральной городской площади. Это было странно. Оказавшись внутри, Лела подняла глаза и с удивлением посмотрела на своего спутника. События, похоже, начали развиваться слишком быстро и непредсказуемо. Это явно выбивало её из привычного равновесия и заставляло изрядно волноваться.

— Ты ведь от меня ничего не скрываешь?

— Нет… что ты…

— Тогда куда мы сейчас направляемся?

— Прямиком на коронацию нашего нового императора. Вот, увидишь… будет очень интересно…

И хотя расстояние до площади было всего несколько километров, поездка заняла у них около получаса. Уличное движение в этот день оказалось слишком плотным и интенсивным. Ближе к императорскому дворцу им и вовсе пришлось оставить карету и дальше идти пешком. Бесконечная людская толпа до отказа заполонила собой не только саму центральную площадь, но и все ближайшие улицы. Это было просто невероятно. Похоже, весь Рим собрался здесь, чтобы увидеть коронацию нового императора. Народу было даже больше, чем во время недавнего неудавшегося восстания. А ещё вокруг было полно городской стражи. Тюльпан на ходу оборачивался и с удивлением всматривался в их лица. Это было странно… Большинство из них явно были иностранцами. Светловолосые и голубоглазые жители Северной и Восточной Европы, а также смуглые потомки иммигрантов из Ближнего Востока. Они стояли небольшими группами по десять-пятнадцать человек и громко переговаривались о чём-то на своих непонятных языках.

Толпа ближе к площади становилась всё плотнее и плотнее. Во время пути, Тюльпану уже приходилось одной рукой бойко расталкивать в стороны зазевавшихся горожан, а второй — крепко сжимать запястье своей спутницы. Он всерьёз опасался, как бы не потерять её прямо посреди всего этого огромного человеческого водоворота. Лела послушно шла следом, время от времени, поднимая глаза и глупо озираясь по сторонам. Она выглядела крайне растерянной. Она, как будто, задыхалась, плотно зажатая со всех сторон тысячами незнакомых людей. Для девушки, которая почти всю свою жизнь провела в маленьком, отдалённом монастыре, всё это казалось чем-то совершенно невероятным. От множества лиц, мелькавших рядом, у неё даже слегка кружилась голова, и темнело в глазах. Когда они, наконец, подобрались ближе к центру площади и остановились, Лела перевела дыхание и едва заметно дёрнула своего спутника за рукав.

— Ты ещё ничего не говорил о том, что произошло в Колизее. Теперь ты хотя бы знаешь, кто наш враг?

— Коготь Дракона и меченосцы… Потом как-нибудь расскажу тебе всё поподробнее. А теперь — внимательно смотри, — Тюльпан поднял вверх правую руку и указал пальцем в сторону императорского дворца, — Скоро ты увидишь человека, которого нам стоит опасаться больше всех остальных. Это он нанял меня и сотни других призраков, чтобы найти тебя в Аридиане. Это его люди до сих пор преследуют нас. Самый странный правитель империи, за последние сто лет. Если сегодня власти Фалангуса придёт конец, то и наша с тобой жизнь значительно облегчится.

Тем временем, вдали на длинном и массивном балконе резиденции правителя уже собрались такие влиятельные политические фигуры империи, как: премьер-министр, римский кардинал, глава сената и мэр столицы. Не хватало, пожалуй, лишь пятёрки великих герцогов. Все они, очевидно, предпочли остаться в своих провинциях и следить за происходящим исключительно при помощи многочисленных агентов. Впрочем, их отсутствие теперь уже мало кого волновало. В этот день люди на площади желали видеть лишь истинного правителя и спасителя империи. Того, с чьим именем они связывали лучшее будущее для своего государства. Того, кого сам Дракон впервые за сто лет назначил своим наместником на земле. Поистине, слово «драконокоронованный» имело какой-то мистический и чарующий смысл для всей этой страны. Благодаря этому, народ был готов с радостью простить своему правителю и его новые высокие налоги, и его деспотизм, и его странные указы, вроде роспуска прежней городской стражи. Дракон не может ошибиться в выборе своего наместника. Тысячи глаз в эти мгновения, не отрываясь, с искренней надеждой смотрели в одну точку. Времени было — почти восемь часов вечера. Народ на площади находился в состоянии какого-то странного, неописуемого возбуждения. Где-то неподалёку от дворца торжественно играл оркестр. Толпа замерла в ожидании. Толпа неистово жаждала увидеть, наконец, своего нового императора.

И он явился… Как раз в то самое мгновение, когда часы на старой городской башне пробили восемь. Уверенной, твёрдой походкой, в сопровождении двух меченосцев Фалангус вышел на балкон и своим властным, гипнотизирующим взглядом окинул заполненную людьми площадь. В тот же миг умолк оркестр, а следом за ним, как будто по приказу, в толпе прекратился любой шепот и движение. Десятки тысяч глаз, полных надежды и восхищения, не отрываясь, смотрели на своего правителя. Удивительно, что ещё совсем недавно эта самая толпа размахивала здесь руками и требовала его смерти. Одно лишь слово «драконокоронованный» тогда спасло его положение и в корне изменило всю политическую обстановку. Теперь эти самые люди уже впали в другую крайность и до умопомрачения боготворили и восхищались своим новым правителем. Фалангус умел в нужное время сделать правильный ход. И он умел добиться большого эффекта при каждом своём появлении перед народом. Теперь, во время коронации он выглядел как-то особенно величественно. Ни много, ни мало — сам защитник и освободитель некогда великого народа, ныне униженного и глубоко погрязшего во внутренних распрях, коррупции и преступности. Высокий рост, атлетическое сложение, волевые черты лица и длинные чёрные волосы лишь удачно довершали образ настоящего римского героя. Его яркая, сильная личность так удачно соответствовала легендарной должности драонокоронованного правителя. Возможно, именно такими и были настоящие древние римские императоры, в своё время возвысившие страну над всем остальным миром.

Тем временем, народ внизу с нетерпением ждал выступления Фалангуса. Он специально выдержал паузу в несколько минут, довёл тем самым толпу до нужного «пикового» состояния, а затем резко шагнул вперёд и поднял вверх согнутую в локте, правую руку.

— Друзья мои, прежняя история завершилась! Мы с вами, являемся свидетелями рождения новой, великой и процветающей Римской Империи!..

Над площадью повисла какая-то неестественная, мёртвая тишина. Люди внизу, затаив дыхание, слушали этого человека, боясь пропустить даже одно-единственное слово. Он ещё долго говорил им о будущем их страны, о единстве, о новых реформах, сильной императорской власти и сложной внешнеполитической обстановке. Серьёзные и важные вещи он умудрялся излагать простым и понятным для всех языком. Вся эта речь длилась примерно около получаса. Когда он, наконец, закончил, внизу вновь торжественно заиграл оркестр и на балконе с золотой короной в руках появился главный императорский казначей. Здесь, в отличие от всех остальных государств Европы, именно ему, а не кардиналам и епископам была поручена эта невероятно важная и почётная часть церемонии. Казначей подошёл вплотную к своему правителю, но вместо того, чтобы сразу водрузить на его голову корону, зачем-то вдруг остановился и принялся внимательно смотреть на небеса. Через секунду вся многочисленная толпа на площади последовала его примеру.

Такое поведение тысяч людей поначалу могло показаться довольно странным. Впрочем, всё это было лишь одним из эпизодов грандиозного спектакля, поставленного и срежиссированного герцогом Сайрусом — главой дома Адриапитосов. Старый грек-интриган успел хорошо подготовиться к такому представлению. Благодаря принадлежащим ему столичным газетам, а также уличным ораторам и базарным сплетникам, весь Рим уже давно знал, чем эта коронация должна была отличаться от всех предыдущих. Драконокоронованный правитель, в отличие от правителя обычного, должен был прямо во время церемонии получить одобрение на трон от самого Дракона. Всего одна короткая фраза — «Это мой император» на протяжении почти всей истории давала право на абсолютную власть в этой стране. Сегодня эти слова должны были прозвучать вновь. Впервые за сотню лет. Именно этим и объяснялась причина столь огромного столпотворения на центральной площади. Каждый хотел прикоснуться к вершившейся истории. И каждый хотел лично услышать голос легендарного покровителя заступника Римской Империи, который, наконец, очнулся после долгой спячки и вновь вернулся к своему народу.

Тысячи глаз с трепетом взирали в небеса, словно надеясь разглядеть среди облаков смутные очертания своего великого божества. Это было похоже на какое-то массовое безумие. Лишь только городская стража продолжала вести себя спокойно и непринуждённо. Для иностранных наёмников вся эта истерия с, уснувшим и вновь вернувшимся через сто лет, Драконом была не более чем — дурацким суеверием. Что-то вроде идолопоклонничества жителей Африки или индейцев Новой Англии.

— Что происходит? — Лела удивлённо озиралась по сторонам, не в состоянии объяснить причину столь странного поведения толпы, — Чего ждут все эти люди?

— Все ждут появления Дракон, — Стоящий рядом, Тюльпан лишь на мгновение оторвал взгляд от неба и взглянул на свою спутницу, — Ему достаточно произнести лишь одну короткую фразу, и его наместник на Земле автоматически становится самым могущественным человеком во всей империи.

— Но кто такой этот Дракон?

— Потом объясню. Сейчас пока не до этого…

Между тем часы на старой городской башне неумолимо отсчитывали минуту за минутой. Дракон молчал. По рядам горожан прошёл тихий, настороженный шепот. Люди на площади пожимали плечами и всё чаще искоса поглядывали на своего новоявленного императора. Времени прошло уже более чем достаточно, а никто пока не услышал в своей голове никаких голосов. Толпа недоумевала. Постепенно среди собравшихся начали появляться те, кто начал подозревать во всём этом всего лишь лживую и нечестную игру. Подозрения эти росли с каждой новой минутой. Прошло ещё немного времени, и среди толпы, то тут то там, начали появляться первые признаки недовольства. Странно, но Фалангус в этой ситуации продолжал оставаться спокойным и невозмутимым. Как будто, он был готов к такому развитию событий. Поначалу он лишь отстранённо наблюдал за всем происходящим. И лишь когда толпа начала потихоньку закипать, когда воздух над площадью огласился яростными криками и протяжным свистом, новый император резко шагнул вперёд, ухватился руками за перила балкона и гневно осмотрел своих недовольных поданных.

— Теперь вы, наконец, узнали всю правду! Ваш Дракон мёртв уже очень много лет назад! Забудьте о нём. Отныне народ Римской Империи должен рассчитывать только на собственные силы. После сотни лет упадка и загнивания нам необходима мощная и решительная власть, а не очередной продажный император-марионетка. Для нас это единственный способ выжить и сохранить своё государство! С этой самой минуты я ввожу в городе военное положение. Любые собрания и протесты будут объявлены вне закона, а их участники предстанут перед судом за государственную измену. Придёт время, и вы сами поймёте, почему я вынужден был так действовать. Соблюдайте спокойствие, граждане. Расходитесь все по домам. Коронация окончена…

Услышав такое, народ на площади поначалу просто оцепенел. Это был шок. Конечно, все уже давно привыкли, что императоры и высокопоставленные чиновники никогда не были до конца честны со своим народом. Это даже считалось своеобразной нормой в ведении политики. Для столичных нравов, вполне обычное и естественное явление. Но такой наглой и бесстыжей лжи ещё никогда не было в римской истории. Публичное оскорбление целой нации. Это было просто немыслимо. Нынешний император посмел посягнуть на самое святое. Он просто-напросто грязно использовал в собственных целях самую великую, светлую и чистую римскую легенду. Здесь такое не прощалось. Недавний герой с непререкаемым авторитетом в один миг превратился для всех в мерзкого выродка и святотатца. Тысячи глоток теперь выкрикивали проклятия в его адрес, и тысячи рук с крепко сжатыми кулаками взметнулись вверх в едином порыве. Народ негодовал. Народ требовал мести и крови.

Впрочем, Фалангус был готов даже к такому исходу. К тому времени он уже имел в своём распоряжении нечто, что могло обуздать даже эту разбушевавшуюся людскую массу. Новая городская стража находилась прямо под рукой и только ждала момента, чтобы поскорей ввязаться в драку с этими глупыми бунтовщиками. Ставка на иностранных наёмников, в этой ситуации, оказалась весьма удачной. Прежняя городская стража, набранная из местных миттелей, при таком раскладе, могла запросто перейти на сторону восставших. Эти новые, в отличие от них, были напрочь лишены такого серьёзного недостатка. В их верности можно было даже не сомневаться. Для безработных иностранных моряков, мелких контрабандистов, уголовников и пьяниц оскорбление памяти римского Дракона было всего лишь пустым звуком. Гораздо важнее для всей этой своры было то, что новый император подобрал их на улицах, вытащил из тюрем и обеспечил непыльной, денежной работёнкой.

Стальные кирасы к тому времени уже окружили площадь, полностью перекрыв оттуда все возможные входы и выходы. Взмах руки хозяина, и десять тысяч этих цепных псов одновременно бросились в бой. Всё произошло слишком быстро и неожиданно. Никаких попыток уладить дело мирным путём. Никаких переговоров и последних предупреждений. В каком-то смысле, это был вполне разумный ход. Толпа пока ещё не успела осознать себя как единое целое. Люди на площади ещё, как следует, не зарядились тем всеобщим, массовым азартом, что способен превращать мирных горожан в бесстрашных и безрассудных бойцов. У этой огромной человеческой лавины так и не хватило сил и отваги, чтобы начать крошить и сметать всё на своём пути. Она дрогнула. Если бы городская стража вступила в бой на пятнадцать минут позже, всё могло обернуться совсем по-другому. Фалангус и здесь оказался на шаг впереди своих соперников. Вспыхнувшее перед его дворцом, восстание было задавлено ещё в самом зародыше.

На площади началась паника. Стражники врывались в толпу и жёстко избивали всех подряд прикладами мушкетов. Кое-кого они тут же вязали верёвками и словно поленья грузили в, стянутые к центру города, сотни крестьянских телег. Оттуда их затем развозили прямиком по ближайшим столичным тюрьмам. Никто почти и не пытался дать им отпор. Если где-то возникали хоть малейшие признаки сопротивления, новая стража тотчас, не раздумывая, пускала в ход сабли и штыки. Кое-где даже слышался протяжный грохот от залпов десятков мушкетов. В центре площади возникла ужасная давка. Перепуганные бунтовщики в панике разбегались в разные стороны. Под их ногами десятками гибли другие горожане.

Быстро сообразив, что ситуация вокруг складывается довольно опасная, Тюльпан без промедления схватил Лелу за руку и с силой потянул за собой. Нужно было как можно скорее покинуть центр города. Его спутница, правда, во время пути ещё умудрялась всячески тормозить движение. Она часто останавливалась и, раскрыв от удивления глаза, глупо озиралась по сторонам.

— Что происходит?.. Что происходит?..

— А ты, как будто, сама не видишь? Наш новый император явно не желает расставаться со своей властью.

— И, что нам теперь делать?

— Уносить отсюда ноги. И чем скорее, тем лучше.

В восточной части площади и примыкающей к ней улице Юлия Цезаря было относительно спокойно и безопасно. Никаких драк и массовых беспорядков. Народ огромной массой покидал место кровавой коронации. Стража им почти не препятствовала. Возможно, к тому времени они уже получили приказ прекратить избивать и вязать всех подряд. У городского управления, наверное, просто закончились повозки для транспортировки арестантов и свободные места в тюрьмах. Две дюжины стражников стояли на тротуаре и лишь спокойно наблюдали за этой плотной массой перепуганных людей, спешно покидающих площадь. Время от времени они, правда, выхватывали из толпы кого-то, кто казался им особо подозрительным, крутили ему руки и укладывали, мордой в асфальт.

Когда Тюльпан и Лела оказались неподалёку, юноша обернулся и едва заметно сжал своей рукой ладонь девушки.

— Постарайся не привлекать внимание этих отморозков. Веди себя, как обычная горожанка. Не озирайся по сторонам, не показывай своё лицо и не смотри им в глаза… чёрт, побери!

Было уже слишком поздно. Лела к тому времени, чисто инстинктивно подняла голову и встретилась взглядом с одним из стражников. Тот, как будто, сразу переменился в лице. Затем внимательно осмотрел беглянку и, толкнув в бок своего напарника, указал пальцем в её сторону. То ли девушка, по его мнению, сильно отличалась от всех остальных, то ли он просто узнал её по портретам, расклеенным по всему городу.

— Ну, вот и попались…

Лела остановилась и виновато опустила глаза. Несмышлёное и наивное существо. Словно глупый деревенский ребёнок, первый раз в жизни оказавшийся в большом и опасном городе.

— Извини. Я сама не знаю, как это получилось. Если хочешь, я использую свои способности, чтобы уйти от стражи.

— Ну, уж нет, — Тюльпан резко обернулся и раздражённо покачал головой, — Лучше побереги свои силы. С этим я и сам справлюсь.

Сказав это, юноша с силой толкнул шедшего впереди здоровенного, жирного борова в сером плаще. На самом деле, это был даже не пинок, а несколько быстрых и скрытых ударов. Сначала в спину, а затем по внутренней связке колена и чуть выше локтя. Никто, ничего и не заметил. Вот только человек этот вдруг неожиданно полетел вперёд, громко ругаясь и размахивая на ходу руками. Со стороны могло показаться, что он просто решил напасть на стражников. Они, кстати, тоже так подумали. Удар прикладом в лицо, и здоровяк как подкошенный рухнул прямо на каменную мостовую. После этого несколько стальных кирас окружили его со всех сторон и принялись остервенело избивать ногами. Пока они занимались столь важным и увлекательным делом, Тюльпан схватил Лелу за плечи и, прячась за спинами других людей, незаметно прошмыгнул пост стражи. Когда они, наконец, оказались на безопасном расстоянии, девушка обернулась и с горечью посмотрела на, лежащего посреди дороги, избитого беднягу.

— Зачем ты это сделал?

— Ты хотела сама оказаться на его месте?

— Нет… но можно было найти какой-то другой выход.

— Выход был… самим перебить всех стражников или просто сдаться в плен. Что тебе больше подходит?

Лела промолчала. Напоследок, ещё раз обернулась назад и нахмурила губки. Тюльпан в ответ усмехнулся, а затем взял девушку за руку и с силой потянул за собой. По пути ещё про себя подумал: «Вот, нашлась святоша на мою голову. Лучше бы поблагодарила. Уже который спасаю её от всяких отморозков».

Какое-то время они шли молча. Только крепко держались за руки, чтобы не потерять друг друга посреди всей этой бегущёй перепуганной толпы. Дальше улица поднималась на холм. Один из семи великих римских холмов с массивным зданием городского налогового управления на вершине. Добравшись туда, Тюльпан остановился и посмотрел назад. Площадь отсюда была видна, как на ладони. Теперь она почти опустела. Кое-где ещё, правда, продолжались мелкие стычки. Последние очаги уже второго в этом месяце неудавшегося восстания. Странные какие-то времена настали. Вряд ли городу и всей империи стоит ждать чего-то хорошего от этого нового правителя. Слишком это странный и непредсказуемый игрок, действия которого почти невозможно просчитать наперёд. Лично его победа Фалангуса также весьма озадачила. Теперь спасти учителя будет куда сложнее. После подавления восстания, меченосцы наверняка бросят все свои силы исключительно на поиски странной девушки из врат и её спутника.

Несколько секунд Тюльпан думал о чём-то своём. Лела стояла рядом и задумчиво смотрела на раскинувшуюся у её ног столицу этой чуждой и незнакомой страны. Красный диск солнца медленно уходил за горизонт. На город опускались долгие осенние сумерки.

— Смотри туда, — юноша вдруг поднял руку и указал пальцем куда-то вдаль, — Вот он — наш Дракон. Учитель часто говорил, что это единственное, что осталось у нашего народа от великого прошлого. Тот, кто никогда не лгал и не предавал свою империю.

Девушка проследила за его пальцем. Там на площади она сразу и заметила статую из-за своего невысокого роста. Отлитое из бронзы, исполинское существо, расправившее крылья и словно готовое в любой момент оторваться от земли и вспарить к небесам. Само олицетворение силы, многовековой мудрости и справедливости.

— Мне знаком этот силуэт… — увидев его, девушка вдруг замерла от неожиданности. Лицо её почему-то сразу побледнело, а по пальцам пробежала мелкая, предательская дрожь, — Мне страшно… Глупый и несчастный народ…

— Что случилось? — Тюльпан с тревогой посмотрел на Лелу и с силой дёрнул её за руку. Напрасно. В эти мгновения она, казалось, совершенно не замечает своего спутника.

— Что он здесь делает?.. Как такое может быть?.. Глупый и несчастный народ… Как вы можете поклоняться этому чудовищу?..

На следующий день, все римские газеты вышли с примерно одинаковыми заголовками: «Вчера на центральной площади столицы был торжественно коронован новый император Римской Империи Фалангус. На церемонии присутствовали: мэр города, премьер-министр, римский кардинал, председатель сената и другие высокопоставленные гости». И на этом всё. Больше не слова о политике. Никаких, там, подробностей или комментариев. Ничего о Драконе и драконокоронованном правителе, который на самом деле оказался не совсем драконокоронованным. Ничего о массовых беспорядках, столкновениях бунтовщиков со стражей, семидесяти четырёх погибших и сотнях раненных. Прямо таки, само воплощение политкорректности и беспристрастного нейтралитета.

Вообще-то в этой ситуации понять владельцев и редакторов газет было несложно. Они молчали, потому что боялись. Никто не хотел ссориться с новым императором. Это было слишком опасно. Все уже давно знали, как Фалангус поступает со своими политическими оппонентами. Ночной стук в дверь, арест, короткий бутафорский суд, конфискация имущества и длительный срок за решёткой в весёлой компании убийц и городских отбросов.

С другой стороны, всячески восхвалять тирана и узурпатора при данном раскладе было не менее опасно. Ещё неизвестно, сколько он вообще продержится на римском троне. Власть Фалангуса теперь, буквально, висела на волоске. Блестяще подавив восстание, он лишь на какое-то время отсрочил свою неминуемую погибель. После всенародного развенчания мифа о драконоизбранности нынешнего правителя, ничто уже больше не сможет остановить великих герцогов от открытого выступления против этого самозванца. А когда в императорском дворце, наконец, появится новый хозяин, то он может вместе с Фалангусом упрятать куда подальше и всех его сторонников и подхалимов. Поэтому для тех, кто жил в Риме или вёл там какие-то серьёзные дела, разумнее всего было сохранять полный нейтралитет. Так, кстати, почти все и поступили.

Совсем по-другому обстояли дела в провинциях. Местные владельцы газет могли здесь не опасаться за свою шкуру. Они находились под защитой своих герцогов, армия каждого из которых многократно превосходила императорскую городскую стражу. Естественно, когда весть о случившемся, наконец, докатилась до городов, контролируемых великими домами, там поднялся очень большой шум. «Палач и самозванец на императорском троне!», «Обман, потрясший всю империю!», «Величайшее святотатство в истории Рима!!!». Складывалось впечатление, что кто-то специально накалял и без того взрывоопасную обстановку. Специально будоражил народ в провинциях и подталкивал герцогов на решительные действия против нового императора. Было пока неизвестно, кто стоял за кулисами и руководил всем этим грандиозным спектаклем. Впрочем, кем бы он ни был, он явно хорошо знал своё дело. Ситуация в империи с каждым днём становилась всё напряжённее. Всё чаще и чаще в выступлениях уличных ораторов и видных политиков, звучали слова о праведной мести и наказании самозванца. Страна негодовала. В воздухе вот-вот должно было запахнуть жаренным.

Большой индустриальный город, застроенный одинаковыми шести и семиэтажными зданиями. Сотни заводских труб, тянувшихся вверх и извергающих в воздух тонны едкого, чёрного дыма. Прямые, широкие улицы, с бесконечным потоком паромобилей и паробусов. Непрерывный городской шум, рёв двигателей и свист клаксонов. Плотный людской поток на тротуарах. Десятки огромных грузовых дирижаблей, медленно летящих над головой и, время от времени, закрывающих собой солнце. Город был чем-то похож на один сплошной гигантский паровой двигатель, яростно ревущий, стучащий клапанами и шестернями и пожирающий ежедневно составы каменного угля. Местные ткацкие фабрики и заводы работали здесь круглые сутки, после чего товары, произведённые здесь, грузились в огромные и длинные товарные поезда и развозились по всей Европе и Ближнему Востоку. Милан был богатым и современным промышленным полисом. Почти таким же, как Гамбург, Лондон или Санкт Петербург. Иностранцы ещё часто любили повторять, что это единственный европейский город во всей Римской Империи. Они говорили правду. Никаких разбитых крестьянских телег на дорогах. Никаких назойливых попрошаек, напёрсточников или уличных музыкантов. Никаких дешёвых проституток за пределами борделей. Никаких скоплений уличных банд или торговцев опиумом, при свете дня во всё горло расхваливающих свой товар. Городская стража, в отличие от Рима, здесь явно занималась своим делом, вместо того, чтобы беспробудно пьянствовать в кабаках и открыто вымогать жалкие гроши у рыночных торговцев или мелких лавочников.

Своим нынешним порядком и благополучием Милан был обязан только одному человеку. Тому, кто находился в этом городе выше всех, как в переносном, так и в самом прямом смысле. Тот, чьё жилище и рабочий кабинет были расположены на самом верхнем этаже высокой башни-шпиля, построенной в центре делового района. Снизу прохожим ещё часто казалось, что крыша здания упирается в сами облака. Выше всех жилых зданий, выше заводских труб и даже выше, летящих по небу, дирижаблей. Во всём этом, так отчётливо, чувствовалось что-то загадочное и чарующее. Человек, живущий там наверху, был явно не такой как все они. Только он один мог позволить себе столь дорогие и необычные апартаменты. Ему просто нравилось иногда стоять у окна и смотреть сверху на свои владения. Люди казались отсюда такими маленькими и никчемными. Он был здесь хозяином всего и вся. Это был его собственный город. Город самого могущественного и влиятельного человека во всей Римской Империи.

Великий герцог Лектор Кардини был мужчиной лет пятидесяти. Маленький рост, худощавое телосложение. Зачёсанные назад длинные, седые волосы. Сжатые в презрительной гримасе губы и холодный, высокомерный блеск в бесцветных глазах. Внешность явно не самая яркая и героическая. Впрочем, всё это никоим образом не помешало Лектору стать человеком, который на протяжении вот уже восемнадцати лет управлял империей из-за спины Иви Ленивого. Вся его жизнь была чем-то вроде длинной лестницы к власти, увенчанной скользкими, тернистыми ступенями, каждая из которых таила в себе множество ловушек и опасностей. Этот путь для него был единственным, на что стоило тратить силы и годы. Всё остальное вторично. Лектор даже не имел собственной семьи, из-за чего многие злые языки во всех частях империи шепотом говорили о его половой слабости или нетрадиционной сексуальной ориентации.

Первый и единственный раз Лектор был женат двадцать пять лет назад, по требованию своего отца Нарроса Кардини. Для того брак сына был лишь возможностью укрепить отношения с могущественным в те времена, соседним домом Марганиусов. Впрочем, после его быстрой и неожиданной для всех кончины, Лектор сразу сменил приоритеты во внешней политике. Дом Марганиусов всегда был для Кардини словно та кость в горле. Слишком много спорных вопросов и спорных территорий. Впрочем, к открытому противостоянию Лектор тогда ещё не был готов. Он вообще не любил рисковать, доверяя свою судьбу солдатам и генералам. Ввязываться в войну, по его мнению, стоило лишь, имея многократное превосходство над силами соперника. А до этого все проблемы необходимо решать исключительно чужими руками. Так всё, кстати, и произошло. В то время, тридцатидвухлетний Лектор Кардини уже был весьма опытным и искушённым политиком. Пол года напряжённых, закулисных интриг, и дом Марганиусов был полностью уничтожен руками повстанцев и армией сербского короля Стефана IV. Когда уже отгремели последние крупные битвы, Лектор, наконец, вступил в войну. Что самое смешное, он даже объявил себя защитником «союзного», римского дома Марганиусов. Формальным поводом была защита имперских провинций Венеция и Северная Далмация от армии сербов. За это глава дома Кардини, в своё время, даже получил лавры спасителя Римской Империи. Правда Лектору тогда так и не удалось «повоевать» с захватчиками. Это просто не входило в его планы. Когда его армия встретилась с армией Стефана IV у города Любляна, оба правителя, вместо того чтобы сразу двинуть друг на друга полки, подписали мирный договор и поделили между собой обширные земли на северо-западе Балканского полуострова.

В итоге Лектор Кардини практически без единого выстрела присоединил к своему дому территории Венеции и Северной Далмации и получил полный контроль над Адриатическим морем. Многие в империи тогда ещё шушукались о его тайных переговорах со Стефаном IV, но дальше разговоров дело так и не пошло. Ни у кого не было никаких доказательств. Лектор хорошо умел подчищать за собой следы. Единственная, кто владел кое-какой информацией по этому делу, была его жена — герцогиня Альба из поверженного дома Марганиусов. Впрочем, она так и не успела ничего поведать миру о тайных интригах своего мужа. Спустя всего месяц после окончания войны, она слегла от тяжкой неизвестной болезни и быстро скончалась, несмотря на все старания лучших докторов. На похоронах Лектор ещё так правдиво изобразил из себя несчастного, убитого горем супруга. Ради очередной ступеньки к власти он готов был пойти даже такой откровенный фарс. Для величия собственного дома, зачастую, приходится быть предельно жестоким и бескомпромиссным. На своём пути к власти, ему ещё не раз приходилось убивать и мучить в пыточных камерах своих врагов. Это вполне нормально. После смерти последнего драконокоронованного императора, такое ведение дел стало вполне уместным в среде финансовой и политической элиты государства.

Едва в империи утих шум по поводу уничтожения дома Марганиусов, как в другом конце страны тут же началась новая война, ещё более странная и непредсказуемая. Король Испании Хуан I, до этого мирно правивший не самым большим и далеко не самым богатым государством на задворках Европы, неожиданно для всех собрал сильную армию и двинул её против могущественного римского дома Пунио, контролировавшего тогда две трети Пиренейского полуострова. Такого исхода не ожидал никто. Войска прославленного полководца герцога Филиппа Пунио в трёх крупных битвах потерпели сокрушительное поражение и вынуждены были отступить к окрестностям своей столицы Барселоны. Лишь заступничество короля Франции и Римского императора спасли его тогда от полного разгрома. 14 марта 1988 года тяжело раненный в позвоночник герцог был вынужден заключить с королём Хуаном I унизительный для себя мирный договор. По условиям капитуляции, он передавал Испании все свои территории за исключением Барселоны и узкой полоски суши на восточном побережье полуострова. В Испании этот день до сих пор отмечают, как важнейший национальный праздник. Для дома Пунио, это напротив — день национального позора и самая чёрная страница в их истории. Все последующие двадцать с лишним лет они лишь с ужасом ожидали новой войны, которая, скорее всего, уже навсегда положит конец их древнему и благородному семейству.

Империя ещё долго не могла прийти в себя от случившегося. Особенно сильно негодовал, сидевший в то время на троне, император Николас III Медаги. Он только что потерял своего самого сильного и преданного союзника. А тем временем, грозовые тучи сгущались уже и над его собственной головой. Над Римской Империей всё отчётливее и отчётливее витал призрак новой гражданской Войны за Престол. Правивший в то время, дом Медаги неожиданно оказался в весьма сложном и опасном положении. Ещё недавно позиции этого семейства, столь фанатично преданного древнеримским традициям и обычаям, были прочным и незыблемым. Кто бы мог подумать, что скоро земля начнёт уходить прямо из-под их благородных и царственных ног. На севере Италии всё смелее поднимал голову коварный и вездесущий Лектор Кардини. Под его командованием находилась крупная армия и сильный флот. Этого было вполне достаточно, чтобы бросить вызов самому императору. Кроме того, Николас III вскоре начал, одного за другим, терять своих прежних союзников. Пунио, правда, были всё ещё верны ему, но теперь их помощь в предстоящей войне могла оказаться лишь чисто символической. Кроме этого после недолгих переговоров на сторону Кардини перешёл дом Хортхольдов из Сицилии. Это бедное, но весьма гордое и воинственное семейство потомков норманнских наёмников было не слишком довольно правлением нынешнего императора. Для Лектора не составило большого труда переманить их на свою сторону. Достаточно было лишь напомнить о старых обидах и притеснениях со стороны Медаги и пообещать в качестве награды кое-какие незначительные территории. После того, как чаша весов уже окончательно склонились в сторону нового союза, туда сразу переметнулись и хитрые, пронырливые Адриапитосы. Они быстро поняли, откуда дует ветер, и какой из сторон им предпочтительней держаться. Правда, вести с ними переговоры оказалось уже гораздо сложнее, чем с простоватыми Хортхольдами. Они хорошо знали себе цену и поэтому не собирались просто так, по дешёвке продавать свою преданность.

В июне 1989 года объединённая армия трёх великих домов, под предводительством Лектора Кардини двинулась прямиком на священный, первопрестольный Рим. Император Николас III со своими войсками вышел им навстречу и недалеко от столицы, в битве на Чёрных Холмах был полностью разбит многократно превосходящим противником. Для правящего дома Медаги этот день был, поистине, ужасным и трагическим. В той кровавой бойне погиб сам император и все его трое сыновей. Вслед за Марганиусами, это великое семейство могло навсегда исчезнуть, если бы жена покойного императора Ливия Медаги не носила в себе четвёртого ребёнка. Только сам факт существования этого последнего, пускай ещё и не родившегося наследника спас дом Медаги от полного забвения, а его земли — от раздела между победителями. Понятно, что втайне Лектор Кардини был сильно огорчён таким раскладом. Он бы конечно предпочёл, чтобы это некогда великое семейство было уничтожено на корню и уже больше никогда не смогло возродиться и заявить о своих прежних правах. Он ещё не раз отправлял прекрасно подготовленных убийц, чтобы те довершили дело, но герцогиня к тому времени уже надёжно укрылась в своём фамильном замке в Неаполе и превратила его в неприступную крепость. Вскоре, правда, охота за недобитыми Медаги потеряла для Лектора своё первоочередное значение. Наступали новые времена, и этот дом, утративший во время войны треть своей территории и прежнее привилегированное положение, и без его «помощи» уже стремительно отходил на вторые роли. Теперь это был лишь древний, полуживой реликт из прошлого, не имеющий: ни крупной армии, ни серьёзных финансов, ни влияния на другие великие семейства. Они больше не представляли угрозы. А, тем временем, Лектора Кардини ждали уже другие заботы, куда более важные и существенные.

Сразу после окончания войны, в Риме был созван конгресс «Победителей и проигравших», главным вопросом на котором стояло избрание нового императора. Конечно, Лектор Кардини был не против выдвинуть собственную кандидатуру, но он хорошо понимал, что это тотчас вызовет небывалый шквал возмущения, как внутри империи, так и за её пределами. Его недолюбливали и побаивались не только бывшие враги, но и недавние союзники. И те и другие одинаково опасались, что, придя к власти, он захочет укрепить разваливающуюся империю и начнёт прижимать их собственную свободу и самоуправление. Иностранные монархи также были не в восторге оттого, что во главе соседнего государства может встать столь сильный, коварный и волевой правитель. Лектору тогда пришлось подчиниться. Ему не хотелось раньше времени развязывать новую Войну за Престол. К тому же на него неожиданно начал давить один очень серьёзный политический игрок за пределами Римской Империи. Их связывал один тайный, закулисный договор. Нарушать его и ссориться с одним из самых влиятельных монархов Европы, было опасно даже для такого опытного и отъявленного интригана.

В итоге, под всеобщее одобрение, на римский трон уселся Иви I, он же Иви Ленивый. Большой ценитель индийского опиума, бабник и пьяница, едва способный по слогам прочитать пару строчек государственного документа и поставить внизу свою неряшливую подпись. Для медленно разваливающейся и загнивающей империи это был, в каком-то смысле, идеальный правитель. Впоследствии, он просидел на троне целых восемнадцать лет, что являлось абсолютным рекордом со времён смерти последнего драконокоронованного императора. Его правление устраивало абсолютно всех и в том числе — самого Лектора Кардини. Зачем ему корона, пурпурная мантия и прочие игрушки, если реальная власть в империи и так находилась в его цепких руках. Никто не мог противостоять ему на этой территории. Проигравшие в войне, Медаги и Пунио уже ничего не решали за пределами своих владений. Их мнение больше ничего не значило. Хортхольды сидели на своём острове, грабили корабли арабских торговцев и совершенно не лезли в политику. Об их существовании обычно вспоминали только в случае очередной войны. Из всех великих домов, наверное, только лишь Адриапитосы ещё продолжали играть заметную роль в судьбе империи. С ними пока приходилось считаться, а Сайрус оставался единственным реальным соперником для Лектора Кардини. Впрочем, благодаря тонкой и хитрой политике последнего, между двумя крупнейшими домами за последние годы не случалось серьёзных конфликтов, и даже сложились вполне спокойные и мирные отношения.

Прошедшие после войны, восемнадцать лет, Лектор Кардини целиком потратил на дальнейшее укрепление своего влияния в империи и превращение подвластной ему Северной Италии в мощный и богатый индустриальный центр. Он и дальше мог продолжать так же успешно вести дела и управлять страной из-за спины Иви I, если бы в Риме вдруг не появился один очень странный человек и одним махом не нарушил все его планы. Кем был, на самом деле, этот Фалангус? Вот загадка, которая не давал ему покоя в последнее время. Безумец, осмелившийся бросить вызов целой империи? Вряд ли… Для безумца он слишком умён и расчётлив. Такая безупречная, железная логика и способность просчитывать наперёд любую ситуацию, не может принадлежать больному рассудку. Кому он служит? Кто стоит за спиной этого авантюриста и желает с его помощью разрушить государство. Да, кто угодно… У Рима достаточно врагов. Король Франции, германский император, русский царь или король Обеих Англий. Каждый из них был бы не прочь устроить в империи смуту и затем под шумок прибрать к рукам её земли. Или может это Папа Иерусалимский, таким образом, пытается очередной раз унизить римский «языческий» культ поклонения Дракону?.. тоже вариант. Ещё вполне возможно, что хозяева нынешнего «императора» находятся здесь же, внутри страны. Например, Медаги или Пунио, которые только спят и видят, как бы отомстить за поражение в прошлой войне. Нельзя, также исключать из этого списка и самих Адриапитосов. Казалось бы, зачем Сайрусу свергать с престола собственного сына? Кто его поймёт. Старый интриган любит сложные, многоуровневые комбинации, которые лишь на первый взгляд лишены всякого смысла. А, что если Фалангус и его шайка Меченосцев действуют сами по себе? На это указывает тот факт, что никто из крупных игроков, похоже, не финансирует эту авантюрную затею. Поэтому новому правителю для поддержания своей власти приходится высокими налогами и откровенным грабежом выкачивать средства из многострадальной столицы. Но если он действует по собственной инициативе, зачем ему тогда вообще понадобился этот государственный переворот и сотни проблем, связанных с ним? Неужели он пошёл на всё это только ради власти и денег? Очень маловероятно… С его способностями, он вполне смог бы добиться всего этого и более мирными средствами. Правда, тогда на это ушёл бы не один десяток лет. А, может, власть необходима ему прямо сейчас, и он собирается пользоваться ею лишь короткое, ограниченное время? Это многое объясняет. Но далеко не всё…

Впервые за многие годы Лектор отчётливо понимал, что ситуация находится не под его контролем. Это было странно… Впервые он встретил на своём пути соперника, который всегда умудрялся быть на один шаг впереди его. Стратег высочайшего класса. Странный и непредсказуемый игрок, который с легкостью нарушал все сложившиеся правила и, не смотря на это, до сих пор выходил победителем из всех схваток. Но его время прошло. Слишком большую ношу, он взвалил на свои плечи. Его «друг», старый интриган Сайрус поработал на славу, развенчав главный миф этого нового правителя. Теперь его дни сочтены. Пока все в империи считали его драконокоронованным, он был неуязвим. Открыто выступить против него, было сродни политическому самоубийству. Теперь всё изменилось. Маски сброшены. Фалангуса люто ненавидела столица и вся остальная империя. Любого кто начнёт с ним войну, будут почитать как героя и освободителя. Вот и настал его звёздный час. После того, как у Лектора Кардини оказались вновь развязаны руки, ничто уже не помешает ему начать игру по своим собственным правилам.

— Хозяин…

Услышав чей-то голос, герцог обернулся. В дверном проёме возникла фигура одного из самых приближённых к нему людей. Тот, кто носил звание капитана Серого Легиона — тайной организации, созданной Лектором более тридцати лет назад, по образу и подобию легендарного Когтя Дракона. Туда набирали мальчишек сирот со всей Северной Италии и, в результате долгих и изнурительных тренировок, лепили из них убийц и агентов, отличавшихся великолепной подготовкой и фанатичной преданностью своему господину. Человек подошёл ближе и, опустившись на правое колено, поцеловал протянутую ему бледную старческую руку.

— Я только что получил свежие новости из столицы. Ситуация там складывается весьма тревожная.

— В самом деле? — посмотрев на своего подчинённого, Лектор снисходительно усмехнулся, — Чем ты ещё собираешься меня удивить?

— После неудавшегося восстания, мы потеряли в Риме ещё две группы агентов. Даже не представляю, как Фалангусу удалось их вычислить. Это были крайне надёжные люди. Теперь их тела болтаются на виселицах вдоль центральных улиц города. Здесь в Милане я собрал ещё одну группу. На этот раз, лучшие из лучших. Они ждут вашего приказа, чтобы отправиться в столицу и ликвидировать самозванца.

— Не стоит так торопиться, — после нескольких секунд размышлений, герцог лишь отрицательно покачал головой, — Нынешний император ждёт от нас именно этого хода. Он хорошо побеспокоился о собственной безопасности и теперь может до бесконечности играть с нами в эту игру. Нужно просто признать, что Фалангус оказался сильнее в тайной войне. Мы теряем время. Чтобы победить, нам необходима другая тактика.

— Осмелюсь спросить, что вы ещё задумали.

— Ничего особенного. Иногда самый простой способ может оказаться самым надёжным.

Лектор неторопливо подошёл к столу и ещё раз внимательно посмотрел на, разложенную на нём, карту Центральной Италии. За последние дни он успел выучить её наизусть. Благо территория была совсем небольшой. При благоприятных условиях, армии с обозами и пушками понадобиться не больше двух недель, чтобы пройти от границ Императорской Области до окраин Рима. Превосходство было явно на его стороне. Для защиты столицы у Фалангуса имеется лишь десять тысяч городских стражников. Дом Кардини может выставить против них в десять раз больше. Еще примерно столько же пришлют на помощь остальные великие семейства. Конечно, для него было бы проще сделать всё самому, вот только союз с другими герцогами будет крайне важен для последующего укрепления страны. Пускай не забывают, что их дома — это не отдельные государства, а лишь части одной большой империи. Маленькая, победоносная война поможет ему хотя бы на время сплотить эту раздробленную многонациональную державу. Великие семейства непременно придут на его зов. В этом можно даже не сомневаться. Кто-то явится из страха перед Лектором Кардини. Кто-то из ненависти к нынешнему императору. Кого-то приведут личные амбиции и желание покрасоваться перед другими герцогами своими собственными военными силами.

В любом случае, соотношение сил будет примерно двадцать или двадцать пять к одному, против Фалангуса. Уже ничто не сможет спасти самозванца. Интересно, он сам предвидел такой исход событий? Понимает ли, что теперь его карта бита? Нынешний император, возможно, ещё постарается, напоследок, подороже продать свою шкуру. Укроет свою никчемную армию в городе и превратит каждый дом в маленькую крепость. В таком случае, Лектору придётся смириться с большими потерями среди собственных солдат и мирных жителей. Впрочем, это его уже не остановит. Четырёхмесячное правление Фалангуса и так уже стоило ему десятков миллионов сестерциев. Таможенные кордоны на дорогах, а также огромные штрафы и притеснения торговых и промышленных компаний из дома Кардини, каждый день приносили огромные убытки. Больше так не может продолжаться. Нынешнему императору уже не помогут ни его хитрые многоуровневые ходы, ни сотни агентов, разбросанных по всей стране. Даже, если ему будет сопутствовать невиданная удача. Даже, если его десять тысяч иностранных отморозков, проявят в бою невиданный героизм и великолепную подготовку. Даже, если сам он вдруг окажется величайшим стратегом всех времён и народов. У него всё равно не будет ни единого шанса на победу. Таковы уж законы войны. После взятия Рима, можно будет снова спокойно усадить на трон Иви I и потребовать от него за свою помощь новых налоговых и финансовых льгот, а также парочку важных государственных должностей для своих ставленников. Вопрос решён.

Лектор на миг оторвался от карты и посмотрел на капитана Серого Легиона. Тот по-прежнему, в отсутствии других приказов, стоял на одном колене, низко склонив голову.

— Сегодня же собери в совещательном зале всё моё высшее военное командование и приготовь четыре скоростных дирижабля, чтобы отправить послания другим великим герцогам.

— Конечно, хозяин… простите мне моё любопытство… вы разве собираетесь начать войну?

— Верно. После того, как Фалангус перестал быть драконокоронованным, я могу себе это позволить. Возможно даже, нас ждёт новая Война за Престол…

— Ложный выпад… защита… резко переходи в наступление… бей быстрее и сильнее, молокосос…. кто тебя так учил держать клинок!

Два бойца в полных рыцарских доспехах уже не меньше получаса яростно колотили друг друга тренировочными мечами на заднем дворике дворца герцога.

— Атака справа… чего ты ждёшь?.. резко уходи назад… слишком медленно… слишком плохо… надоел ты мне…

Кулак в тяжёлой латной перчатке резко метнулся вперёд и со звоном ударил прямо в стальное забрало. Противник рухнул на землю. Победитель снял шлем, снисходительно усмехнулся и, наклонившись, протянул руку побеждённому. Тот в ответ лишь смущённо опустил голову.

— Извините, герцог, что оказался для вас столь слабым соперником. Мне не хватает опыта, чтобы на равных сражаться с вами и поэтому…

— Молчи, маменькин сынок. Пять кругов вокруг замка в полном доспехе. Я обещал твоему отцу, что служба в гвардии сделает из тебя мужчину. Так оно и будет.

Побеждённый стыдливо отвёл взгляд после чего, едва переведя дыхание, бросился бежать по дорожке, вдоль массивной, каменной стены.

Герцог Харольд Хортхольд несколько секунд смотрел ему вслед, после чего обернулся и неодобрительно покачал головой.

— Что за времена настали. Найти достойного соперника для тренировки, с каждым годом, всё сложнее и сложнее.

Глава дома Хортхольдов был мужчиной лет пятидесяти. Высокий рост, крепкое телосложение, густые волосы с проседью и такая же борода. Смелый, вызывающий взгляд. Волевой подбородок. Одним словом, внешность типичного потомка викингов норманнов.

Близился полдень. Самое время немного перекусить. Спрятав оружие, Харольд неторопливо двинулся к замку. Сегодня ему было уже некуда спешить. Государственными делами пускай занимаются, специально нанятые для этого за границей, бестолковые советники. Единственным же достойным занятием для мужчин его семейства была лишь война и тренировка войск. Немногочисленные стражники, издали завидев герцога, почтительно склоняли головы. В ответ, он лишь по-дружески улыбался и кивал им в ответ. Все замечали, что хозяину и отцу всех сицилийских солдат в последнее время с трудом удаётся скрыть от окружающих свою смертельную скуку. Спокойная и размеренная жизнь была явно не для него. Уже почти добравшись до входа в свой родовой замок, Харольд зачем-то остановился на последней ступеньке длинной каменной лестницы и задумчиво посмотрел вдаль.

Палермо отсюда был весь как на ладони. Довольно большой средиземноморский город, выглядевший словно какой-то пришелец из прошлого. Куда ни посмотри, везде похожие друг на друга небольшие и аккуратные домики с белыми стенами и красными черепичными крышами. Рядом с замком — величественная статуя Дракона и волчицы, точно такая же, как в Риме и столицах других великих домов. Чуть дальше — мастерские ремесленников, пекарни и кузницы. Прямо таки, идиллическая картина семнадцатого века. Огромный контраст с другими европейскими городами, с их огромными индустриальными кварталами, упирающимися в небо, заводскими трубами и ядовитым воздухом. Хортхольды были консерваторами. Они не любили перемены. Они не строили заводы и не прокладывали железные дороги на своей земле. Они совершенно не умели и главное — не желали заниматься никакими финансовыми делами. Правители самой архаичной части Европы. Последние хранители обычаев и культуры древних викингов. Старомодные, воинственные, бедные и гордые. Таково уж было это семейство, приплывшее в Сицилию из Норвегии почти тысячу лет назад и с кучкой воинов избавившее остров от гнёта прежних арабских хозяев.

В те времена благородные римские семейства считали их варварами и дикарями. Лишь только великий, драконокоронованный император Кай Глассий Априлло смог прояаить должное уважение к этим воинственным сынам севера. Впоследствии, ни он, ни его приемники ни разу не пожалели об этом решении. На протяжении сотен сет Хотрхольды верой и правдой служили империи и являлись одной из главных опор её военного могущества. Чтобы восполнять боевые потери и увеличить свою невысокую численность, сицилийские норманны неоднократно привлекали на свою сторону германских наёмников ландскнехтов. Те селились на острове и получали за верную службу мелкие дворянские титулы вместе с крохотными наделами земли. Теперь это были уже не наёмники, а скорее преданные вассалы Хортхольдов. Впрочем, название ландскнехты прижилось на этих землях, хотя и поменяло свой истинный смысл. К концу шестнадцатого века так стали называть особый элитный тип войск — тяжёлую сицилийскую пехоту. На поле боя эти ребята внушали ужас, уже только одним своим видом. Со всех дворянских семей Сицилии сюда отбирали самых крепких и выносливых парней. С двенадцати лет их обучали их носить тяжёлые доспехи и в совершенстве владеть оружием. В бою они не знали себе равных. С ног до головы закованные в железо и вооружённые массивными двуручными мечами или алебардами, они рвали на части любую другую пехоту и с успехом противостояли даже тяжёлой рыцарской коннице. Ландскнехты принесли империи немало побед, даже в тех случаях, когда битвы считались заведомо проигрышными. В перерывах же между войнами, чтобы чем-то себя занять, а заодно и немного заработать, потомки викингов и германских наёмников спокойно грабили торговые суда и терроризировали побережье враждебного Риму Магрибского и Египетского Халифата.

Хортхольды правили Сицилией уже почти тысячу лет. Абсолютный рекорд среди семейств Римской Империи. Благодаря преданности своей армии, а также твёрдой власти и верности традициям, им удалось пережить все прежние великие дома. Но всему когда-то приходит конец. К началу двадцатого века, после столь долгого процветания дом Хортхольдов начал медленно катиться к своему упадку. Причина была ясной и очевидной. В Европу из Китая пришёл порох. Вообще-то в Китае этот неприметный порошок, имеющий странную особенность взрываться от малейшей искры, появился гораздо раньше. Просто, правившие тогда в Поднебесной, монгольские ханы словно чувствовали, что это дьявольское вещество в руках повстанцев может очень сильно испортить им жизнь. Поэтому они, кстати, так яростно преследовали по всей Азии любого, кто был хоть немного знаком с алхимией. Учёных мужей бросали в темницы, пытали, вешали и сажали на кол, чтобы они, не дай Бог, не раскрыли кому-то тайну этого адского оружия. Несколько раз секрет изготовления пороха был, вроде как, навсегда утерян, но каждый раз кто-то снова и снова умудрялся заново изобретать его. Монголы хорошо понимали, что если хотя бы каждого сотого китайского крестьянина вооружить обычной самодельной ручной гранатой, то вся их великолепная степная конница будет уничтожена в первом же крупном бою. Так, кстати, затем и произошло. После того, как в начале восемнадцатого века монгольский хан, наконец, утратил контроль над ситуацией, и порох получил повсеместное распространение по всей Азии, его могучей империи пришёл конец. Огненные стрелы, огненные копья и, сконструированные в Корее, ужасающие огненные повозки сделали своё дело. Гордым детям степей пришлось отступить под натиском прогресса. Очень скоро под их властью осталась лишь одна Манчжурия, терзаемая со всех сторон всевозможными внешними врагами.

Спустя какое-то время порох пришёл и в Европу. Правда, в Римской Империи к нему поначалу отнеслись довольно прохладно. Прославленные полководцы были верны старым традициям и полагались исключительно на проверенную веками тактику ближнего боя. Зато соседи Рима живо заинтересовались новинкой. Уже через пятьдесят лет большинство европейских армий имело на своём вооружении полевую артиллерию и примитивные ручные пищали. Впоследствии, огнестрельное оружие быстро совершенствовалось и становилось всё более и более распространенным. Великий и могущественный Рим начал проигрывать одну войну за другой. Конечно, большинство историков напрямую связывают упадок империи с исчезновением Дракона и грызнёй великих домов за власть. Может, они и правы. Однако, новая тактика ведения войны также сильно поспособствовала исчезновению с карты мира прежней сверхдержавы. Рим, тысячи лет сохранявший за собой статус самого развитого и цивилизованного государства, неожиданно для всех оказался на обочине технического прогресса. Печально, но факт. К середине двадцатого века, в результате непрекращающихся войн и восстаний, под властью императора осталась лишь четвёртая часть его прежних владений.

Тем временем, в остальной Европе появление пороха повлекло за собой и другие значительные изменения. Для производства пушек и мушкетов потребовалось немало бронзы и стали, что в свою очередь, повлекло за собой резкое развитие металлургии. В городах появились огромные доменные печи, а для снабжения их рудой и каменным углём, по полям и заповедным лесам потянулись ровные линии железных дорог. Прогресс стремительно набирал обороты. Паровой двигатель, пришедший на смену конной тяге, окончательно изменил облик всего прежнего мира. Тихие, милые сердцу городишки по берегам Рейна, Невы и Темзы в одночасье превратились в гигантские индустриальные центры с ревущими сталелитейными цехами, заводскими трубами и высотными двадцатиэтажными зданиями. Улицы заполнили паромобили и паробусы, а в небесах во всех направлениях потянулись стройные вереницы монструозных сигарообразных дирижаблей. Всего за семьдесят лет промышленной революции, Европа изменилась сильнее, чем за все предыдущие тысячелетия.

Тем временем, на юге континента Римская Империя развивалась каким-то своим «особым» путём. Жуткий сплав, наконец-таки, победившей индустриальной экономики и диковатых средневековый нравов. Результат был налицо. В стране стремительно слабела центральная императорская власть, разлагалась армия, безвозвратно исчезал некогда многочисленный, составлявший основу общества — средний класс. Зажиточные крестьяне, ремесленники и мелкие торговцы, один за другим, бросали свои убыточные дела и пополняли бесконечную армию городских попрошаек, воров и бандитов.

И если в других частях империи аристократия хотя бы осознавала неизбежность перемен и пыталась как-то пристроиться к новым реалиям, то на Сицилии даже теперь всё оставалось по-прежнему. Из всех великих семейств, Хортхольды оказались самыми закостенелыми и консервативными. В начале двадцать первого века жизнь на острове внешне почти не изменилась со времён высадки первых норманнов. Естественно, это не добавляло правившему дому; ни богатства, ни влияния в империи. Ко всему прочему, со второй половины двадцатого века они лишились своего последнего и главного козыря — непобедимой армии. В условиях современных войн, некогда грозные ландскнехты тысячами гибли под залпами артиллерии и шквальным огнём линейной пехоты. Теперь, чтобы хоть как-то противостоять фузилёрам, большинство сицилийских воинов, наряду с двуручными мечами, вооружались трофейными пистолетами и ручными гранатами. Кроме того, многим вскоре пришлось избавиться от громоздких рыцарских доспехов, оставив себе лишь кирасу и шлем. Старая фамильная броня, бережно передаваемая от отца к сыну, уже всё равно плохо защищала от пуль и при этом сильно снижала скорость и сковывала движения. Старая добрая средневековая гвардия была готова по-прежнему пойти за своим герцогом хоть в пекло. Вот только, достаточно ли будет одной этой решимости и отваги, чтобы победить более многочисленную и технически совершенную вражескую армиею? Кто знает?.. Мир вокруг меняется слишком быстро. Говорят, в Германской Империи войска уже вовсю оснащаются диковинными огнемётами и мушкетами с нарезным стволом, пули из которых способны со ста метров спокойно прошить насквозь любые доспехи. Технический прогресс… чёрт бы его побрал.

Развитие технологий, кроме всех прочих неприятностей, сильно подорвало и старый, традиционный «бизнес» семейства Хортхольдов. Пиратство в Средиземном море со временем стало слишком сложным и опасным занятием. Древние деревянные суда арабских торговцев пока ещё оставались довольно лёгкой добычей. Но вот; огромные, бронированные, многопушечные дредноуты германцев, англичан и французов приходилось уже обходить за несколько километров. Пустая казна, в свою очередь, автоматически порождала множество других проблем.

В конце двадцатого века, наряду с внешними неудачами, Хортхольды столкнулись ещё и с одной довольно серьёзной внутренней проблемой. После тысячелетнего угнетения со стороны голубоглазых блондинов с севера, местное население в лице хитрых и мстительных сицилийцев начало всё активнее заявлять о своём существовании. Ещё сотню лет назад многие из коренных жителей покинули остров и расселились по всем крупным городам Европы. Их небольшая, но весьма сплочённая диаспора очень скоро превратилась в настоящую головную боль для местных сил правопорядка. Среди преступного мира сицилийцы почти сразу приобрели дурную славу самых жестоких и отмороженных ребят. Во многих регионах им удалось целиком подмять под себя; торговлю опиумом, подпольную проституцию и азартные игры. Их все боялись. Любой, кто осмеливался хоть как-то перейти им дорогу, очень быстро отправлялся в лучший из миров. Зачастую вместе со всей своей семьёй, друзьями, родственниками и соседями.

В начале восьмидесятых годов кое-кто из «крёстных отцов» преступного мира начал возвращаться на родину и уже здесь сколачивать собственные бандитские группировки. Власть герцога сильно пошатнулась. Подумать только, многих знатных рыцарей, рискнувших в ночное время прогуляться по улицам Палермо и других городов, находили затем с перерезанным горлом в каких-нибудь подворотнях или сточных канавах. Это уже было похоже на настоящий политический террор. Как будто, бандиты пытались специально уничтожить и запугать верное Хортхольдам сословие мелких и средних дворян. В своё время, для борьбы с этими отщепенцами, Харольду даже пришлось нанять несколько десятков призраков из Рима и Неаполя. Впрочем, этого оказалось явно недостаточно, чтобы на равных противостоять хорошо отлаженному и многочисленному преступному сообществу. Для более серьёзных и решительных действий у герцога не хватало; ни денег, ни связей, ни опыта в подобных делах. Правящий дом Сицилии, неожиданно для всех, попал в весьма сложное и затруднительное положение. Хортхольды, привыкшие до этого все свои проблемы решать исключительно при помощи строя тяжёлой пехоты, оказались совершенно беспомощны перед лицом этого нового, невидимого врага.

Так дальше уже не могло продолжаться. Острову просто необходимы были какие-то перемены. Харольд был воспитан в духе старых традиций и поэтому просто не мог по-другому управлять подвластной ему территорией. Единственное, на что он решился — это нанять несколько иностранных советников. Но это в итоге лишь внесло ещё больше неразберихи при его дворе. Неизвестно ещё, кто из них действительно честно отрабатывал своё жалование, а кто являлся лишь агентом влияния какого-нибудь соседнего короля или герцога. Мир вокруг стремительно менялся. Нынешнему правителю Сицилии было просто необходимо самому научиться быть хитрым и расчётливым. Это понимали все. Тысячелетняя романтическая эпоха отважных викингов и рыцарей уже давно как закончилась.

Из всех многочисленных детей Харольда, одна лишь младшая шестнадцатилетняя Елена вполне соответствовала новому времени. Под обманчивой внешностью ребёнка, в ней скрывался незаурядный ум и удивительные способности к различным наукам. Очень жаль, что по древним обычаям Хортхольдов, младший ребёнок и уж тем более девочка никогда не сможет унаследовать власть дома. После двенадцати лет, по собственному желанию дочери, отец отправил её в Милан для обучения в одном из лучших университетов Европы. Недавно она вновь вернулась на родину. Именно от Елены Харольд так часто в последнее время слышал фразы вроде: лоббирования интересов, финансовых уступок и налоговых льгот. Дочь ещё постоянно твердила ему, что теперь для любого великого дома самое главное — это связи в высшем окружении императора. Именно благодаря этим самым связям, то или иное семейство может добиться привилегированного положения в стране, а значит — процветания и крупных финансовых потоков. В свою очередь, деньги можно будет с умом потратить на борьбу с преступностью, развитие экономики и оснащение армии самым современным вооружением.

О привилегированном положении старому герцогу вообще-то приходилось слышать и раньше. Девятнадцать лет назад, накануне последней Войны за Престол, Лектор Кардини обещал ему всевозможные привилегии и льготы в обмен на союз против, главенствующего в то время, дома Медаги. Благодарность его, правда, в итоге оказалась довольно символической. Парочка никому не нужных, безлюдных островов посреди Средиземного моря, да несколько мелких должностей при дворе нового императора. Зачем были нужны эти пустые обещания? Ведь Хортхольды в той войне проливали свою кровь вовсе не ради какой-то собственной выгоды. Их просто очень сильно уже достала жадность и высокомерие правящего дома Медаги. Но чего же они добились в итоге? Власть просто перешла в другие руки, и ничего при этом не изменилось. Империей начали править Кардини и Адриапитосы, которые оказались ничуть не лучше предыдущих хозяев. В мирное время Хортхольды снова оказались никому не нужны. Обидно как-то чувствовать себя побеждённым в рядах победителей. Неужели без хороших связей и изощрённой закулисной борьбы и вправду нельзя ничего добиться в этом проклятом мире? Умные люди восемнадцать лет назад предупреждали его, что с последней битвой война вовсе не закончится, а будет лишь продолжаться другими методами. Как они были правы… Вот они, оказывается, какие — эти правила игры нового тысячелетия. Жаль, что он не родился в другое время и при других нравах. Как же повезло его предкам, что жили ещё в той прежней, могучей, средневековой, великодушной и благородной Римской империи…

— Господин, извините, что нарушаю ваш покой…

Харольд вздрогнул и обернулся. Оказывается, он вот уже пол часа, неподвижно стоит на пороге своего замка и размышляет о политике. Такое с ним нечасто бывает. Может, он уже просто потихоньку сходит с ума от скуки и безделья?

— Господин…

— Чего тебе ещё?

Посыльный слуга припал на правое колено и протянул герцогу запечатанный конверт с массивной печатью.

— Вам только что пришло послание из Милана, лично от самого Лектора Кардини.

— Надо же, — герцог удивлённо поднял брови, — А я как раз вспомнил этого чёртового сукина сына. Чего ему на этот раз от меня нужно?

— Не могу знать, господин.

Харольд выхватил из рук слуги письмо и неспешно направился в свой родовой замок. Там в просторном зале совещаний, за длинным дубовым столом его уже поджидало несколько иностранных советников. Хорошо одетые, сытые и ухоженные. Они, видимо, уже пронюхали о послании из Милана, и теперь будут наперебой предлагать старому герцогу свои советы и консультации. Чёртова свора бездельников! В последнее время Харольд доверял им всё меньше и меньше. Неизвестно ещё кто они такие и кому, вообще, служат. Жаль, конечно, что здесь не было его сыновей. Все трое сейчас скитаются где-то по Средиземному морю, в надежде отыскать и ограбить хоть какое-нибудь арабское торговое судно. Никто не спорит — это благородное и полезное для казны занятие. Вот только там, в тысячах километрах от побережья Сицилии они вряд ли научаться, как следует, управлять родовыми землями. Усевшись, наконец, во главе стола, Харольд сорвал печать и извлёк из конверта сложенный вчетверо лист бумаги. В зале повисла мёртвая тишина.

Итак… «Благородный герцог, преданный защитник и хранитель Римской империи…»

— Смотри, как заговорил. Неужели, у нашего Лектора снова возникли какие-то серьёзные проблемы?

«…Полагаю, вам уже известно, что наша страна находится на грани новой гражданской войны, а власть в Риме захватил кровавый тиран и самозванец, выдающий себя за ставленника Дракона…»

— Еще, как известно. Он нас, что — вообще за дикарей считает?

Чтобы особенно не утруждать себя, Харольд дальше принялся читать через предложение.

«…Ситуация в столице крайне напряжённая… Фалангусу остались верны не более десяти тысяч иностранных наёмников… посему, предлагаю вам, герцог, объединить свои силы с другими великими домами и свергнуть незаконного императора».

— Вот такие дела, — Харольд отложил в сторону письмо и внимательно осмотрел, собравшихся вокруг, иностранных советников, — Что будем делать, «любезные сеньоры»?

Какое-то время все молчали. Лишь спустя пол минуты, кто-то в конце стола робко приподнял голову.

— Прошу прощения, герцог, но я считаю, что неразумно будет ввязываться в войну до тех пор, пока наши войска имеют столь устаревшее вооружение. Даже Римская городская стража оснащена на порядок лучше…

— И, что с того!? — гневный взгляд Харольда метнулся в сторону выступавшего, а ладонь с такой силой ударила по столу, что вокруг лишь зазвенела серебряная посуда, — Армия дома Хортхольдов вот уже тысячу лет считается лучшей в Европе! Тот, кто с этим не согласен, может очень скоро оказаться в пыточной камере или на виселице!!!

Советники как-то сразу притихли. Они уже давно усвоили, что во время вспышек ярости, с хозяином лучше не спорить. Их компания и так в последнее время почему-то попала в немилость у герцога.

— Вы все, наверное, уснули? Давайте, говорите что-нибудь. Предлагайте свои решения проблемы. Я вам плачу не за то, чтобы вы здесь молчали, как рыбы.

— Прошу меня извинить… хм, — справа от Харольда поднялся высокий мужчина лет сорока с испуганным, бледным лицом, — Я тут подумал… хм, что гражданская война в Римской империи может вызвать очень большой резонанс в остальной Европе. Это… хм слишком рискованно. Возможно, для начала будет лучше попросить аудиенции и проконсультироваться…хм с Германским императором или Французским королем?

— С каких это пор, Германский император будет учить, с кем мне воевать на территории собственной страны!

— Это ведь просто совет… хм…

— Вам больше мне нечего сказать? — Харольд медленно поднялся и с презрением осмотрел присутствующих. В зале совещаний повисла мёртвая тишине, — В таком случае, все вон с моих глаз!!!

Советники, один за другим, спешно покинули помещение. Герцог остался один. Налил себе полный бокал вина и тотчас залпом осушил его. Затем ещё раз и ещё. Остановился он лишь после того, как в зал вошла Елена и, с удивлением посмотрев на отца, присела рядом.

— У тебя сегодня плохое настроение?

— Угадала… Тысячу лет мои предки, в случае нужды, собирали совет из самых лучших и преданных рыцарей. Почему же мне сейчас приходится окружать себя этими продажными иностранными идиотами?

— Может быть, потому, что твои рыцари не имеют никакого представления о том, как вести дела в современном мире. Если они, помимо долгих тренировок с оружием, начнут хоть изредка читать книги по экономике и юриспруденции, то их советы снова обретут какой-то смысл.

Харольд поднял голову и с грустью посмотрел на свою дочь.

— Может быть, ты и права. Здесь на Сицилии, мы совсем отстали от жизни.

После этого Елена на несколько секунд задумалась. Как будто, пыталась собраться с мыслями, прежде чем задать отцу один весьма важный вопрос:

— Я слышала, в империи назревает новая Война за Престол, и Лектор Кардини предложил тебе присоединиться к союзу против императора Фалангуса. Ты согласишься?

— Да, — Харольд лишь коротко кивнул и снова потянулся за бутылкой вина, — Только не думай, что я это делаю ради Лектора Кардини или Иви Ленивого. Всё гораздо сложнее. Это наш долг перед государством. Пускай все говорят, что это лишь глупые и устаревшие понятия. Тысячу лет мои предки защищали империю от всяких мерзавцев и негодяев, как снаружи, так и внутри страны. Дом Хортхольдов — это что-то вроде острого меча в руках римского Дракона. Таковы традиции…

— Понимаю. Спорить с тобой абсолютно бесполезно. Сицилийским воинам не привыкать проливать свою кровь за чужие интересы, — Елена резко поднялась из-за стола и направилась к выходу. Дальше продолжать этот разговор у неё не было никакого желания. Правда, у дверного проёма она зачем-то остановилась и пристально посмотрела на своего отца, — Постарайся хотя бы, чтобы твоей победой снова не воспользовались другие дома. Прежде чем объявлять войну, потребуй у Лектора Кардини несколько ключевых должностей при дворе императора. Это очень важно…

— Я подумаю над этим.

После того, как Елена покинула зал совещаний, Харольд залпом перекинул очередной бокал и сам про себя тихо усмехнулся. Подумать только, шестнадцатилетняя дочь учит отца, как управлять домом и всей Сицилией. Если бы кто-то из сыновей позволил себе такую дерзость, ему уже пришлось бы собирать на полу собственные зубы. Что поделаешь, если она с детства была его любимицей. Вот, дела… И откуда, интересно, столько ума в этой маленькой детской головке? В кого вообще такое «чудо» уродилось?

Остатки вина в бутылке, Харольд выпил прямо из горла, после чего взял со стола увесистый свиной окорок, откинулся на спинку кресла и принялся с аппетитом уплетать свежее, сочное мясо.

— Зигмунд, старый ты бездельник, хватит уже подслушивать за дверью. Давай, тащи сюда свои дряхлые кости.

Через мгновение в зал совещаний испуганно вошёл седоволосый старик в сером поношенном костюме. Благодаря полученному ещё молодости неплохому образованию, а также познаниям в иностранных языках и кое-каких других науках, он вот уже больше сорока лет был при дворе Хортхольдов кем-то вроде премьер-министра.

— Прошу меня извинить, герцог. Я просто проходил мимо…

— Молчи и слушай меня внимательно, — Харольд отложил в сторону недоеденный окорок и, откупорив ещё одну бутылку вина, налил по полному бокалу себе и своему гостю, — Выходит, ты уже пронюхал, что в империи назревает новая Война за Престол, и что я намерен присоединиться к союзу великих герцогов против императора?

— Виноват, сеньор… не судите меня строго…

— Твоё счастье, что у меня сейчас нет времени для разборок с местными интриганами. Немедленно отправляй гонцов во все уголки Сицилии. Пускай мои вассалы собирают знамёна. Через три недели в порту Палермо должна стоять тридцатитысячная армия.

— Тридцать тысяч?..

— И ни одним солдатом меньше. Не хватало ещё, чтобы другие герцоги смеялись потом над нашей малочисленностью.

— Но, синьор, — Зигмунд сейчас выглядел ещё более жалким и растерянным, чем минуту назад, — Если вы отправитесь в Италию, кто в ваше отсутствие будет управлять островом? Ваши сыновья находятся в море и вряд ли прибудут в Палермо раньше чем через два месяца.

— Назначу временным регентом Елену.

— Пятнадцатилетнюю девочку регентом дома Хортхольдов?..

— Её самую. Пока я буду воевать, слушай её очень внимательно. В этом замке она, наверное, умнее всех нас вместе взятых.

Расставив перед собой десяток бокалов с разными сортами вин, Сайрус Адриапитос, время от времени, протягивал руку к одному из них и неторопливо, с наслаждением дегустировал содержимое. Играла тихая музыка. В такт ей, танцовщицы одновременно изгибали свои молодые тела. Придворный фокусник в центре зала показывал истинные чудеса магии. Обычная такая рабочая обстановка. Чуть в стороне расположился десяток красивых женщин из личного гарема Сайруса. Выбор ничуть ни хуже, чем у египетского или аравийского шейха. Правда, в отличие от восточных правителей, старый проказник никогда не называл этих глупых, симпатичных кукол своими жёнами. Всё-таки у доброго христианина жена может быть только одна. А все остальные, это так… прислуга.

Сегодня Сайрус, с самого утра ждал важных вестей из Италии. Поэтому, когда в дверном проёме, наконец, появился человек с большим запечатанным конвертом в руках, он тут же отставил в сторону бокал с вином и трижды громко хлопнул в ладони.

— Все вон отсюда.

Огромная комната вмиг опустела, и лишь только его младший сын Велиан по-прежнему оставался сидеть по правую руку от отца.

— Господин, — человек с конвертом сделал несколько робких шагов вперёд, — вам послание от Лектора Карди…

— Я знаю. Давай его сюда.

Взяв письмо, Сайрус быстро сорвал с него массивную печать и пробежал глазами по мелким, неразборчивым строчкам. Прочитав последнее слово, он отложил бумагу в сторону и сам про себя тихо усмехнулся.

— Подумать только… наш старый «друг» пытается втянуть нас в войну с императором.

Велиан удивлённо поднял брови.

— И ты согласишься?

— Почему бы и нет?

— Транспортировка войск из Греции в Италию, а также их снабжение и ведение боевых действий будет стоить больших денег.

— Я умею считать, — старый герцог вновь взял со стола бокал с вином и, поднеся его к носу, с удовольствием вдохнул богатый и насыщенный аромат, — В таких вопросах не стоит мелочиться. Война для нас, сынок — это шанс кое-что поменять в свою пользу. Это как перетасовать колоду во время не слишком удачной игры.

— Перетасовать колоду можно по-разному. Новые карты не обязательно будут лучше прежних.

— Это верно… но только в том случае, если тасовать их будет дурак. Умный игрок всегда думает о собственной выгоде и поэтому найдёт способ подбросить себе парочку лишних тузов.

— Неужели, гроза началась? — услышав вдали протяжный грохот, старый, больной и давно отошедший от дел, герцог Филипп Пунио вздрогнул и слегка приподнял голову, — Андреас, сынок, будь так добр, посмотри, что там происходит.

Молодой правитель Восточной Испании подошёл к окну и раздвинул в стороны плотные шторы. На небе не было ни облачка.

— Это не гроза, отец.

— Я так и думал, — старик печально улыбнулся и слегка поправил плед, укрывший его неподвижные, парализованные ноги, — Выходит, король Хуан решил снова испытать свои пушки и наше терпение.

Вместо ответа, Андреас лишь молча кивнул. После этого он ещё пару минут стоял у окна и задумчиво смотрел за горизонт. Отсюда, с высоты двадцати этажей вся местность была видна, как на ладони. Фамильный замок Пунио, являвшийся самой неприступной крепостью в Европе, был расположен на западной окраине Барселоны. Весь этот некогда шумный и цветущий город за последние двадцать лет был превращён в какую-то огромную, мрачную и несокрушимую крепость. Местным правителям здесь было чего опасаться. Всего в нескольких километрах к западу начиналась территория Испанского королевства. Граница с извечным врагом проходила почти у самых городских стен, что позволяло королю Хуану I, нагло демонстрировать своё военное превосходство, постоянно устраивая крупномасштабные учения под самым носом у ненавистного ему семейства Пунио.

Гигантские бомбарды точно били по целям. Король Испании, видимо, не жалел средств на боеприпасы и дорогих иностранных инструкторов. Двадцать лет назад после объявления Реконкисты ему удалось разгромить и почти уничтожить один из величайших римских домов. После заключения мира, он сразу начал готовиться к новой войне. Укреплял армию, настраивал в свою пользу влиятельных европейских монархов и ждал благоприятной внешнеполитической ситуации. Время древнего и благородного семейства Пунио подходило к концу. Это понимали все. Хуан I уже открыто заявлял, что его главная цель в жизни — это полное объединение Испании и изгнание римских войск с Пиренейского полуострова. Придёт время, и его орудия будут обращены в сторону Барселоны. Тогда уже ничто на свете, даже самые прочные стены в Европе не спасут его врагов от полного и неминуемого краха.

После нескольких минут таких невесёлых раздумий, Андреас, наконец, отвернулся от окна и с тревогой посмотрел на прикованного к креслу отца. В последние годы старик совсем сдал. С бледным, восковым лицом и длинными седыми волосами, он был скорей похож на покойника, чем на живого человека. Сколько он ещё сможет протянуть на этом свете и, что станет с домом без его мудрых и обстоятельных наставлений?

— Отец, я пришёл за советом.

— Конечно, сынок. Чем могу быть полезен?

— Только что пришло письмо от Лектора Кардини. Он предлагает мне объединиться с другими домами против нынешнего императора Фалангуса.

На мгновение Филипп задумался.

— И, что ты уже сам решил?

— Я думаю, нас сейчас меньше всего должна волновать очередная война за передел власти в империи. Как будто, у нас других проблем не хватает. Зачем нам проливать кровь ради интересов Кардини и Адриапитосов? Что хорошего они нам сделали за последние два десятка лет? И те, и другие всячески пренебрегали нашим семейством. Они навязывали нам невыгодные торговые договоры и с помощью предыдущего императора Иви I разоряли наши промышленные и финансовые компании непомерными налогами и дикими таможенными ставками.

— Но они единственные, кто может придти нам на помощь, в случае новой войны с Испанией. Всем остальным европейским правителям до нас нет никакого дела.

Андреас обернулся, снова посмотрел на парализованного отца и недоверчиво покачал головой.

— Двадцать лет назад, во время Реконкисты, ни один из великих домов не прислал нам даже взвода фузилёров.

— Не забывай, что тогда империя стояла на пороге очередной Войны за Престол. Им было не до нас. Теперь всё может сложиться по-другому.

— Ты и вправду веришь в то, что говоришь?

— Даже и не знаю, — Филипп опустил голову и, сам про себя, печально улыбнулся, — Просто с возрастом, в надежде спасти свой дом и свою семью, начинаешь уже хвататься за каждую соломинку. Послушай меня, сынок. Помоги нашей империи избавиться от самозванца Фалангуса. Когда придут тяжёлые времена, эта империя, может быть, поможет и нам. Больше нам надеяться не на кого…

Дочитав до конца очередную страницу, Аякс раздражённо захлопнул книгу и отложил её в сторону. Хватит… Надоело, уже. Кроме чтения и ежедневных многочасовых тренировок со шпагой, у него здесь больше не было никаких других занятий. Это место… этот огромный, мрачный замок в центре Неаполя с его прочными стенами, массивными колоннами и зловещими каменными горгульями на крыше стал настоящей тюрьмой для единственного выжившего наследника дома Медаги. Что поделать, если его матери, теперь уже на каждом шагу чудились заговоры и наёмные убийцы? Даже по собственному городу он мог передвигаться исключительно в закрытом паромобиле и в сопровождении эскорта из двух десятков вооружённых всадников.

Аякс поднялся со стола и, чтобы немного размять ноги, несколько раз обошёл свой обширный кабинет. С виду это был юноша лет восемнадцати, чуть выше среднего роста, крепкий, хорошо сложенный, со смуглой кожей, чёрными волосами и слегка резкими чертами лица. Сын, погибшего в последней Войне за Престол, императора Николаса III и последний по отцовской линии отпрыск некогда великого и могущественного семейства.

— Молодой господин, извините за беспокойство, но ваша матушка срочно просит вас к себе.

Аякс обернулся и окинул взглядом вошедшего слугу.

— Сейчас иду.

Путь по длинным, запутанным и слабо освещённым коридорам занял у него не меньше пяти минут. Мать он застал, сидящей за столом своего кабинета и внимательно разбирающей почту и финансовые отчёты. С виду Ливия Медаги выглядела, как женщина лет тридцати пяти. На самом деле, она была, конечно, значительно старше, но благодаря тщательному уходу и хорошей наследственности умудрялась умело срывать свой истинный возраст. Гладкая, почти без морщин кожа, собранные в узел, тёмно-каштановые волосы, холодный, высокомерный взгляд и презрительная улыбка. Настоящая «железная леди». Полноправная правительница дома Медаги и всей Южной Италии.

— Ты звала меня?

— Вот, именно, — мельком взглянув на сына, Ливия бросила на стол перед ним сложенное вчетверо письмо с массивной печатью, — Внимательно прочти это.

Аякс развернул лист бумаги и пробежал глазами по верхним строчкам.

«Достопочтенная Ливия Медаги, истинная хранительница древнеримских традиций и обычаев. Думаю, вам не хуже меня известно в сколь опасном положении ныне находится наша империя. Императорский трон занимает человек, нагло оскорбивший память легендарного Дракона. В столице свирепствует государственный террор и невидные политические репрессии. Страна готова вот-вот скатиться в хаос и анархию. И посему, предлагаю вам объединить свои силы с другими домами, ради великой цели свержения императора-самозванца. Очень надеюсь на вашу помощь. Искренне ваш — Лектор Кардини».

Дочитав до конца, Аякс вдруг смял письмо и в гневе отбросил его в сторону.

— Подумать только… У мерзавца ещё хватает наглости предлагать нам дружбу и союз?! После того, как он убил отца и братьев…

— Спокойно… — коротким взмахом руки, Ливия прервала сына на полуслове, — Твой отец и братья погибли на войне, как солдаты, с оружием в руках. Они сами выбрали себе такую судьбу.

— Я не понимаю тебя, матушка. Неужели ты забыла, что это именно Лектор Кардни отнял у нас императорский трон и низложил дом Медаги до второстепенных ролей?

— Я всё хорошо помню, — тон Ливии вдруг стал жёстче, а во взгляде появился какой-то странный холод и отрешённость, — Не стоит напоминать мне о том, что произошло восемнадцать лет назад, и о чём ты сам не имеешь никакого представления. Я ни на секунду не забывала о том, что сделал Лектор Кардини с нашей семьёй. Просто сейчас не самое лучшее время для мести. Дом Медаги пока ещё слишком слаб. Пусть наш враг думает, что мы смирились со своей участью и готовы идти у него на поводу. Мы примем его предложение и вместе с остальными домами объявим войну императору Фалангусу. А когда наступит подходящий момент, мы заставим горько заплакать всех тех, кто когда-то надругался над нашей семьёй. Я знаю, о чём говорю. Когда-нибудь всё измениться. Придёт время, и дом Медаги вновь вернёт себе былое величие.

Официально новая, уже шестая по счёту Война за Престол началась 12 декабря 2009 года. В десять часов утра, в здании Римского сената император Фалангус в категорической форме отклонил ультиматум союза великих домов и отказался снять с себя полномочия правителя и навсегда покинуть империю. После этого в своём привычном стиле он просто-напросто отправил послов куда подальше вместе со всеми их требованиями. Через двое суток этот ответ был получен враждебной стороной, и к границам Императорской области стремительно потянулись стройные колонны солдат, обозы с амуницией и транспортные суда.

Первой начала вторжение с севера стотысячная армия Лектора Кардини. Уже 16 декабря герцог без боя, под радостные крики местной толпы и гром фейерверков, вошёл в крупный портовый город Ливарно. Следом за ним, на юге объединённое шестидесятитысячное войско Харольда Хортхольда и Ливии Медаги, также без всякого сопротивления, заняло древнюю солнечную Капую. Оставив там небольшие гарнизоны и получив от местных властей клятвенные заверения в верности, герцоги тотчас двинулись дальше в направлении Рима. Куда бы ни направлялись захватчики, везде их вместо пушек встречали оркестрами и цветами. Похоже, население Центральной Италии оказалось уже по горло сыто правлением нынешнего императора. В этой ситуации, Фалангус почему-то проявлял странную и совершенно несвойственную для него пассивность. Он просто сидел в своём дворце и безучастно наблюдал, как вокруг столицы всё плотнее и плотнее сжимается кольцо неприятельских сил. Герцоги ликовали. Похоже, эта гражданская война имела все шансы войти в историю, как самая короткая, предсказуемая и бескровная.

20 декабря в Мессинском проливе, разделяющем Сицилию и Калабрию, наконец-таки, появился флот Сайруса Адриапитоса в сопровождении двух огромных бронированных дредноутов и с пятидесятитысячной армией в трюмах. Было похоже, что старый хитрый интриган не слишком торопиться на войну. Он, как обычно, предпочёл вначале подождать и посмотреть, как будут дальше развиваться события. Кстати, корабли пятого участника коалиции — молодого Андреаса Пунио уже несколько дней назад успели войти в территориальные воды Императорской области. Их дом, правда, не смог прислать против Фалангуса крупных сухопутных сил, сославшись на сложную обстановку у себя на родине и постоянную угрозу войны с соседней Испанией. В качестве компенсации за это, флот Пунио взял на себя полное снабжение, движущейся вдоль побережья, армии Лектора Кардини. Регулярно поставляя влиятельному союзнику провиант и снаряжение, они тем самым значительно облегчали его стремительный рывок на столицу.

В Риме тем временем предпринимались отчаянные попытки наладить оборону города. На северных и южных окраинах строились баррикады. Из старых военных складов извлекались, пылившиеся там десятилетиями, древние мушкеты, пушки и аркебузы. На улицах велась активная, хоть и совершенно безуспешная пропаганда за вступление в ополчение. В обмен за службу императору, из тюрем выпускали всё новые и новые партии опасных заключённых. Их место за решёткой занимали всевозможные противники режима, а также слишком жадные богатеи, отказавшиеся финансово помочь своему императору в столь сложный и судьбоносный час. В итоге, после вливания новых рекрутов городская стража увеличилась с десяти тысяч до двадцати двух. Но и этого было явно недостаточно, чтобы противостоять хорошо оснащённой, дисциплинированной и десятикратно превосходящей армии союза пяти великих герцогов.

Самое странное, что император Фалангус в это непростое время практически не участвовал в управлении своей столицы. Просто передал все дела заместителям. Сам он почему-то сутками напролёт просиживал в своём кабинете, обложившись со всех сторон книгами по истории империи и биографиями всех влиятельных и благородных семейств. Время от времени, к нему ещё заходили какие-то странные люди. Они молча передавали хозяину конверты со старыми, пожелтевшими бумагами, а затем, выслушав новые приказы, уходили прочь. После этого загадочные посетители садились в миниатюрные скоростные дирижабли и стремительно разлетались в разных направлениях. Никто не мог понять причину столь странного поведения правителя. По настоящему верными ему теперь оставались лишь Меченосцы. Остальные приближённые заметно приуныли и начали уже потихоньку шептаться о том, чтобы поскорей переметнуться на сторону неприятеля.

Тем временем, ситуация вокруг столицы с каждым днём становилась всё боле и более безнадёжной. К 24 декабря войска Лектора Кардини с ходу заняли Сан-Винченцо, Харольд и Ливия вместе вошли в пригородную Латину, а флот Сайруса Адриапитоса, пользуясь попутным ветром, наконец-то, вплотную подобрался к границам территориальных вод Императорской области.

— Ты звал меня, император?

Гестор, ближайший соратник нынешнего правителя империи, а с недавних пор ещё и премьер-министр спешно вошёл в кабинет и, коротко поклонившись, уселся напротив хозяина. Старинные часы на стене как раз пробили полдень. Фалангус кивнул своему гостю и, сделав напоследок кое-какие заметки на полях, отложил в сторону увесистую книгу по истории Римских Войн за Престол.

— Какова ситуация вокруг столицы?

Гестор в ответ лишь растерянно пожал плечами.

— Боюсь, у меня нет хороших новостей. Небольшие города, один за другим, переходят на сторону противника. Лектор Кардини теснит нас с Севера, Хортхольды и Медаги — с Юга. Отец и сын Адриапитосы вот-вот высадятся в устье Тибра, под самым нашим носом. Что нам делать дальше, император? В нашем распоряжении всего двадцать две тысячи солдат против их двухсот. Если начнётся штурм, мы не удержим город и несколько дней. Неужели мы проиграли? Неужели все наши труды и жертвы оказались напрасны?

Фалангус поднял голову и спокойно посмотрел прямо в глаза своему заместителю.

— Помнишь, Гестор, там, на Галеане у нас были ситуации ещё более безнадёжные.

— Да, но тогда ты командовал прекрасно обученными и закалёнными в боях воинами. Лучшими из лучших… а не этим сбродом из пьяниц и уголовников, которые разбегутся при первых же залпах орудий. Через неделю воска пяти герцогов будут уже в Риме, а тебя закуют в кандалы и отправят на Суд Императора. Я слышал, Лектор Кардни уже даже начал подбирать особых судей и обвинителей для этого дешёвого балагана.

— Суд Императора, говоришь?.. Не так давно, я кое-что прочитал об этом.

— Скажи лучше, как ты собираешься его избежать?

— Никак, — Фалангус снова посмотрел на Гестора и хитро усмехнулся, — Через несколько дней я собираюсь сам и без всякого принуждения сдаться в руки правосудия.

— В таком случае, тебе уже ничто не поможет…

— Ошибаешься, друг. Там у меня будут кое-какие помощники. Например, вот это… — на стол перед Гестором легла старая, потрепанная книжка с пожелтевшим переплётом, — Это было украдено десять дней назад в Вене из центрального казначейства. Полный список государственных доходов и расходов Германской империи за 1983 год. Или вот… Такая же книга учёта бюджета и тоже за 1983 год, но только украдена в Мадриде, из хранилища короля Испании Хуана I. Кроме того, очень «хорошие» люди, за очень хорошую плату умудрились раздобыть для меня два весьма ценных письма. Тайная переписка за 1983-89 годы между нашим добрым «приятелем» Лектором Кардини и германским императором Герхардом VII Барбароссой. И, наконец, совсем недавно из Милана мне пришли эти бесполезные на вид старые бумаги — полный список попавших в плен в знаменитой битве на Чёрных Холмах, положившей конец предыдущей Войне за Престол и правлению дома Медаги.

— Бред какой-то… — некоторое время Гестор лишь, недоумевая, смотрел то на стопку книг перед своим носом, то на, сидящего напротив, Фалангуса, — Не понимаю, как тебе может помочь вся эта разрозненная, бессмысленная и устаревшая двадцать лет назад информация?

— Скоро сам всё увидишь. Слишком долго рассказывать. Но это ещё не всё. В этой цепи пока не хватает одного очень важного звена. Тебе придётся в течение ближайшей недели отыскать в Риме человека по имени Ганнибал Сонаро. Для нас это очень ценная, можно даже сказать, ключевая фигура. Последний кусочек большой мозаики. Ради этого я тебя сюда и позвал. Подключи все возможные силы, чтобы найти его. На это время можешь даже оставить поиски нашей главной цели — этой странной белокурой девушки из врат.

— Хорошо, — Гестор неохотно кивнул в ответ, — Допустим, я сделаю всё, как ты говоришь, и найду тебе этого человека. Допустим, с его помощью, ты каким-то чудом сможешь убедить судью и обвинителей в своей правоте. Это всё равно ничего не изменит. Герцоги не простят тебе оскорбления Дракона и ущемления своих прав и привилегий. Суд Императора для них — это всего лишь формальность. Они всё равно продолжат двигать свои армии на Рим, и через неделю возьмут власть по праву сильнейшего.

— Поверь, я знаю, что делаю, — Фалангус подошёл к окну и какое-то время задумчиво смотрел на, раскинувшийся внизу, огромный город, — У меня припасены кое-какие крупные козыри для предстоящей схватки. Очень скоро всё утрясётся, и тогда мы сможем вплотную заняться нашей главной целью. Мы знаем, за что сражаемся и поэтому не можем проиграть. На карту сейчас поставлено слишком много…

Серое, пасмурное утро. Мелкий, холодный дождь. Бедный район на окраине Рима. Дешёвая гостиница с грязными стенами, перекошенной входной дверью и ржавыми ручками. Внутри — запах плесени и табачного дыма. Скучающий портье у входа. Парочка мрачных, подозрительных типов за барной стойкой. Неприветливые лица, приглушённые разговоры, косые взгляды. Грязь, покрытые копотью стены, деревянная лестница со скрипучими ступеньками и шаткими перилами. Наконец, второй этаж. Длинный, узкий коридор с двумя рядами одинаковых дверей. Девятый номер. Условный стук… сначала три сильных и быстрых удара, а затем — три слабых и медленных.

Подав нужный сигнал, Тюльпан какое-то время просто стоял у порога и прислушивался. Наконец, через несколько секунд, за дверью послышались чьи-то шаги, скрип половиц и скрежет отпираемых засовов. Лела испуганно выглянула из-за дверного косяка.

— Хорошо, что это ты. Мне одной очень страшно в этом мрачном и жутком месте.

— Ну, извини… — юноша быстро вошёл внутрь и запер за собою хлипкую, деревянную дверь.

— Ты куда-то исчез, даже не предупредив меня.

— Были… кое-какие неотложные… дела…

— Ты что-то недоговариваешь? — Лела стояла рядом и, не отрываясь, пристально смотрела прямо в его глаза.

— Нет… что ты?.. Смотри лучше, что я тебе сегодня принёс.

Тюльпан сбросил с плеча сумку и извлёк оттуда три книги в ярких, цветных переплётах. Девушка посмотрела на обложки, полистала страницы и разочарованно отодвинула их в сторону.

— Это всё не то. «Легенды о Драконе», «Дракон и Юпитер», хм… «Белоснежка и Дракон». Я ведь просила тебя достать серьёзную литературу, а не детские сказки.

— Какая ещё серьёзная литература? Пойми ты меня… Дракон — это всего лишь символ. Красивая легенда, вроде Одиссея или Геркулеса.

— Красивая легенда, говоришь?.. — Лела вдруг замерла. Голос её почему-то задрожал, а большие голубые глаза стали влажными от слёз, — Эти ЧУДОВИЩА почти уничтожило мой мир! Их прихвостни сжигали целые города и уводили в рабство тысячи людей. По их вине, цветущие земли превратились в мёртвые, выжженные пустыни. Главного из них мы называли — Великим Кукловодом, за его умение манипулировать слабыми душами и, когда нужно, прикидываться спасителем и благодетелем. Несколько сотен лет назад в нашем мире, неожиданно для всех, началась эпидемия страшной чумы. Каждый день она косила тысячи жизней. Люди думали, что настал конец света, но это оказалась лишь началом других, ещё более ужасных событий. Это произошло за несколько лет до странного небесного знамения. Ещё до того, как чёрные обелиски во всех крупных городах превратились в огромные врата, извергающие в наш мир полчища безжалостных захватчиков. Оказывается, Драконы вот уже тысячи лет внимательно наблюдали за нами из какой-то старой, заброшенной пещеры в горах. Их уродливые тела, а также эти чёрные обелиски тщательно оберегал какой-то странный орден фанатиков. Драконы же терпеливо ждали своего часа. Ждали знамения в небе, ждали открытия врат и окончания чумы. Они всё прекрасно рассчитали. Они выбрали наиболее подходящий момент, чтобы явить себя перед суеверными народами Галеаны. О них узнали, когда эпидемия уже начала, сама по себе, быстро идти на спад. Подходящая возможность заявить о себе, как о великих целителях и защитниках целой цивилизации. Люди, ждавшие чуда, искренне поверили чудовищу. В городах зародился и стремительно набирал силу культ поклонения новому богу. С его приходом, все ждали перемен. И перемены наступили… Очень скоро из открытых врат начали появляться первые, пока ещё немногочисленные отряды ужасных солдат Дракона. Местные правители, быстро почуяв неладное, стянули к городам войска, чтобы уничтожить непрошенных гостей и разрушить обелиски. И тогда между армиями Галеаны и обелисками вдруг встали оголтелые толпы последователей новой веры. Два месяца они фанатично держали оборону, позволив полчищам Дракона благополучно выйти из врат. Так мы потеряли свой собственный мир, и я не хочу, чтобы тоже самое случилось и у вас.

Дослушав до конца, Тюльпан какое-то время лишь неподвижно сидел на месте и собирался с мыслями.

— Может, всё не так плохо, как ты думаешь? Может наш Дракон отличается от ваших? Всё-таки учитель говорил, что он две тысячи лет оберегал наше государство, поддерживал законность и назначал собственных очень даже неглупых правителей.

— О, да… Когда нужно, это чудовище умеет прикидываться добрым спасителем. Здесь ему удалось совратить целую империю. Две тысячи лет, наряду с христианством, вы поклонялись и строили памятники этому мерзкому исчадию ада! Я знаю, что-то ужасное должно произойти здесь в ближайшее время. Дракон тщательно готовит каждый свой ход. Его разум и интеллект во много раз превосходит человеческий. Он уже, наверное, давно рассчитал, как использовать меня в своих хитрых и чудовищных планах.

— Ничего не бойся, — подвинувшись ближе, Тюльпан вдруг нежно обнял эту, дрожащую от страха и готовую впасть в истерику, странную белокурую девушку, — Дракон давно мертв. Вот уже сотню лет о нём ничего даже не слышно. Этому миру ничего не угрожает.

— Помнишь, ты мне как-то рассказывал об одной тайной организации называющей себя «Коготь Дракона?» Это, вроде, они пытались похитить меня из тюрьмы в Аридиане, а затем ещё преследовали нас до самого поезда?

— И, что с того? — вопрос явно озадачил юношу, — Да, этот тайный орден возник в империи сотни лет назад. В начале двадцатого века он, вроде, исчез, а теперь вот снова объявился на наших землях. Чёрный Лис рассказывал, что по образу Когтя Дракона были созданы почти все европейские тайные службы.

— Я хотела спросить не об этом. Кто вообще создал Коготь Дракона?

— Судя по легендам — сам Дракон… но я ведь тебе уже говорил, что он давно помер и теперь орден, скорее всего, действует сам по себе.

— Если чудовище мертво, почему тогда его приспешники охотятся за мной? Откуда они знают, что я обладаю такой силой? Как им удалось так быстро пронюхать, что врата открылись, и из них вышел кто-то, кому по силам изменить судьбу этого мира? Кто предупредил их?.. Я раньше слышала, что Драконы могут обмениваться мыслями, даже находясь в разных мирах.

— А ведь, правда… Я об этом сразу и не подумал… — Тюльпан медленно поднялся из-за стола и растерянно посмотрел сначала на девушку, а затем на купленные им в магазине яркие, разноцветные книжки, — Давай, быстрей собирайся… Нам нужно, как можно скорее, уходить отсюда.

— Куда нам снова бежать?

— Есть тут одно место. Мы больше не можем ни минуты задерживаться в этой гостинице… Ты была права… Нам сейчас нужны не детские сказки, а серьёзная и правдивая информация.

Сборы у них заняли всего несколько минут. Затем Тюльпан схватил девушку за руку и как ошпаренный бросился прочь из номера. Это было странно. Он торопился так, словно по пятам за ним шёл целый отряд наёмных убийц. Лела не задавала лишних вопросов. Просто послушно бежала следом, едва успевая переставлять ноги. Вместе они спустились вниз по скрипучей деревянной лестнице и в одно мгновение пересекли холл гостиницы. Посетители за барной стойкой лишь успели, напоследок, провести их своими хмурыми, неприветливыми взглядами. Затем эти двое быстро рассчитались с портье за проживание и навсегда скрылись за входной дверью.

Снаружи по-прежнему шёл мелкий, холодный дождь. Небо было затянуто тучами, а мостовая покрылась грязными лужами с маслянистыми разводами. По улице туда-сюда мчались ревущие паромобили вперемешку со старомодными каретами и телегами бедняков. Под крышами прятались городские нищие, разносчики газет и торговцы опиумом. Едва выскочив из гостиницы, Тюльпан и Лела сразу бросились бежать в сторону ближайшей остановки паробусов. Редкие прохожие иногда ещё оборачивались и с удивлением смотрели вслед этой странной парочке. Когда эти двое, наконец, скрылись за ближайшим поворотом, человек в широкополой шляпе, одиноко стоявший под крышей на другом конце улицы, опустил газету и неодобрительно покачал головой. Глаза его неподвижно смотрели в одну точку, а на бледном, аристократическом лице появилось что-то вреде презрительной гримасы.

— Что же ты делаешь… малолетний ты идиот?..

Через минуту Тюльпан и Лела уже стояли на остановке паробусов. Ждать долго не пришлось. Скоро из-за поворота лениво выкатила длинная, порытая копотью громадина и, громко стуча клапанами и поршнями, остановилась у обочины. Ржавые дверцы со скрежетом разошлись в стороны, и в открытый проём хлынул очередной поток пассажиров.

Внутри было тесно и душно. В воздухе висел плотный запах: угольного дыма, пота, чеснока и перегара. Едва Лела вместе со своим спутником оказалась посреди этой разношерстной толпы, как в её сторону сразу метнулось десяток похотливых взглядов. Следом послышались грубые, похабные шуточки и протяжный смех.

— Смотри-ка какая красотка объявилась в нашей дыре… Не тошно тебе ехать с простыми работягами… Может, познакомимся поближе?.. Я бы тебя прокатил… ха-ха-ха, гэ-гэ-гэ…

Девушка испуганно попятилась в сторону и в поисках защиты инстинктивно прижалась к своему спутнику. Тюльпан бережно поправил на её голове сползший капюшон, а затем подвёл к маленькому решётчатому окошку и закрыл от всех своей спиной.

— Ничего не бойся. Пока мы вместе, я не дам тебя в обиду.

Паробус тронулся с места и неторопливо покатил вперёд, оставляя за собой длинный шлейф едкого, чёрного дыма. Снаружи, один за другим, мелькали унылые многоквартирные дома бедняков с грязными стенами, перекошенными окнами и дырявыми крышами. Крепко прижав к себе девушку, Тюльпан неподвижно смотрел в окошко, не забывая при этом боковым зрением внимательно следить за пассажирами и транспортом на дороге.

Почти час они петляли по римским улицам, прежде чем добрались до нужной остановки. Это была уже западная окраина города. Район богачей, весь такой из себя ухоженный, изящный и сверкающий белым мрамором. Огромный контраст с грязными рабочими кварталами. Лела, как обычно, заворожено смотрела по сторонам. Тюльпан молча шёл рядом. Через две сотни метров они, наконец, остановились перед высоким белым зданием с большими окнами и массивными мраморными колоннами.

— Вот, мы и на месте. Если нужной информации не окажется здесь, значит, её не существует, вообще.

Девушка подняла голову и прочитала красивую, золотистую надпись над входом:

— Очень надеюсь, что мы пришли куда нужно.

Держась за руки, они поднялись по высоким каменным ступенькам. На небольшой площадке, перед самым входом в здание им ещё удалось увидеть одну местную достопримечательность. Движущуюся статую, состоящую из десятков шестерёнок и нескольких циферблатов, показывающих текущее время, число, год, всякие там лунные фазы и атмосферное давление. Этот хитроумный механизм был построен лет десять назад, за большие деньги каким-то иностранным инженером и по замыслу должен был олицетворять собой неудержимый технический прогресс. Мол, Римская империя, ещё далеко не самое отсталое государство на планете.

Купив в кассе билеты, Тюльпан и Лела вошли внутрь. После шумных и многолюдных улиц, Императорская библиотека встретила их мёртвой тишиной. Лишь только старинные портреты, да рыцарские доспехи по углам окружали теперь редких посетителей. Это было понятно. В то время как пять вражеских армий сжали город в клещи и со дня на день готовы были приступить к штурму, людям было как-то совсем не до книжек.

В разделе посвящённом истории Римской империи скучающий библиотекарь с неохотой оторвал взгляд от свежей газеты и искоса посмотрел на приближающихся парня и девушку.

— Чем могу быть полезен, молодые люди?

— Нам необходима информация о Драконе.

— Я сейчас занят. К тому же древние легенды и мифы находятся в другом разделе. Спросите там у моего коллеги. Может быть, он вам всё покажет.

— Дело в том, что нам нужны не мифы с легендами, а правдивые исторические хроники, — почти одновременно проговорили парень и девушка, после чего как-то странно переглянулись, — Видите ли, хм… мы ученики профессора Ламборди из Венеции и вместе с ним работаем над одной очень хм… серьёзной исторической книгой.

Библиотекарь снял очки и с удивлением посмотрел сначала на молодого человека со странной татуировкой тюльпана на шее, а затем и на его спутницу, так старательно скрывающую своё лицо под плотным капюшоном.

— То есть, вы хотите сказать, что прилетели из Венеции в столицу, в которую вот-вот должна ворваться двухсоттысячная армия, только ради того, чтобы посмотреть книги, которые наверняка имеются в библиотеке любого другого крупного города?

— Да… всё произошло именно так, как вы и говорите.

Тюльпан усмехнулся, после чего подошёл поближе и, положив свою ладонь на ладонь библиотекаря, как бы невзначай, вложил в неё новенькую купюру в двадцать сестерциев.

— Будьте так добры, помогите хорошим людям.

— Вот с этого и нужно было начать разговор.

Библиотекарь как-то сразу повеселел и взбодрился. Через секунду он уже вскочил со своего рабочего стола, поправил очки и бегом направился к высоким и массивным книжным столам, занимающим большую часть читального зала. Тюльпан и Лела двинулись следом. Оказавшись вдруг среди такого гигантского нагромождения разных книг, девушка на какое-то время просто обомлела. Это было куда серьёзней, чем её прежняя монастырская библиотека на Галеане. Она лишь стояла на одном месте и изумлённо озиралась по сторонам. Так, наверное, вёл бы себя любой обычный человек, окажись он в сокровищнице какого-нибудь ближневосточного шейха, в окружении несметных богатств и редких произведений искусства.

Заметив, что среди его гостей произошла неожиданная заминка, библиотекарь обернулся и взмахом руки вежливо попросил их следовать дальше.

— Видите ли, молодые люди, в наше время найти правдивые исторические сведенья о Драконе довольно непросто. Дело в том, что наш истинный и всеми почитаемый правитель был существом крайне скрытым и нелюдимым. На протяжении двух тысяч лет он почти не общался с простыми смертными. Исключение составляли разве что назначенные им самим императоры да магистры Когтя Дракона. Магистры, понятное дело, были людьми умеющими держать язык за зубами. А вот императоры, после того как отходили от дел, иногда упоминали о нём в своих письмах и мемуарах. Вы, конечно, могли бы тщательно изучить все их автобиографии, начиняя от Квинта Цериалиса и заканчивая Кассием Садетой. Но, боюсь, для того чтобы отыскать там крупицы нужной информации, вам пришлось бы потратить несколько месяцев. К счастью, в своё время, нашёлся один человек, который систематизировал все эти сведения и объединил их в одной книге. Нам всем нужно сказать ему большое спасибо, за столь нелёгкий труд.

Шедший позади, Тюльпан согласно кивнул и снова переглянулся со своей спутницей.

— Когда его встречу — обязательно поблагодарю.

— Можете себя не утруждать. Этот человек умер сорок лет назад. Но главное — это то, что он успел оставить после себя настоящее сокровище. Сейчас я вам его покажу, — библиотекарь поднялся на цыпочки и, повозившись несколько секунд, извлёк с верхней полки толстую покрытую слоем пыли книгу, — Читайте и приобщайтесь к истории, молодые люди. Вынужден вас оставить. Меня ждёт моя работа.

Когда он ушёл, Лела с жадностью вырвала книгу из рук Тюльпана и бережно сдула пыль со старого переплёта.

— Итак, начнём с первой страницы.

Лела дочитала последнюю страницу и захлопнула книгу. На часах было без четверти одиннадцать. Последние посетители уже давно покинули библиотеку. Город за окнами постепенно отходил ко сну. На чтение записей десятков императоров у них незаметно ушёл целый день.

— Почти на каждой странице здесь упоминается о том, что Дракон давно мечтает воссоединиться со своей семьёй.

— Я уже заметил, — Тюльпан лишь кивнул в ответ, — В детстве я много раз слышал эту легенду. Мол, когда это случиться, все мы сразу заживём богато и счастливо.

— Если это случиться, ваш мир превратиться в ад… такой, каким сейчас стала Галеана, — сказав это, Лела вдруг вздрогнула и побледнела, — Семейству Драконов нужны новые земли и новые ресурсы для ведения войны со своими извечными врагами Хранителями. Ваши поля они превратят в пастбища для своих чудовищ. Ваши люди станут пушечным мясом в их армии. Ваши мастера и рабочие, словно рабы, будут день и ночь изготавливать для них оружие.

— Думаешь, ваша история повториться и на Земле?

— Я пока не знаю. Возможно, Драконы в этом мире не будут прибегать к грубой силе. Им вполне достаточно и хитрости. Уж в этом они мастера высочайшего класса. Одну страну они здесь уже давно подчинили. При желании, то же самое можно сделать и со всей остальной планетой. Они всё тщательно просчитывают и, в отличие от людей, никогда не строят глупых и невыполнимых планов. Разве ты сам не видишь… вся история вашей империи — это всего лишь долгая и тщательная подготовка к их приходу…

— Возможно, ты и права, — Тюльпан на секунду задумался, — Вот только объясни мне… Если наш Дракон желает хитростью завладеть этой империей, почему он тогда оставил нас сотню лет назад? Его культ за это время лишь утратил своё огромное влияние, а страна уменьшилась в четыре раза.

— Я не знаю… — Лела растерянно пожала плечами, — У него наверняка были причины, чтобы так поступить.

— Хорошо… Тогда у меня есть ещё один вопрос. Как его семейка собирается проникнуть в наш мир? Так же как и ты? Через эти ваши… малые врата? Если так, то почему они ещё сотни лет назад не появились на наших землях?

— Малые врата не годятся для переброски крупных существ или многочисленных армий. Открывать их слишком сложно, а перемещаться — ненадёжно и опасно. Где-то на территории вашей империи должны находиться какие-то древние обелиски или башни, построенные и охраняемые культом драконопоклонников. В определённое время, при определённом положении небесных тел, когда разные миры на время станут ближе друг к другу, они превратятся в большие врата. Если их заранее не разрушить, случиться катастрофа. Мы должны, пока не поздно, предупредить всех об опасности.

— Если мы прямо сейчас начнём говорить всем, что кто-то из другого мира хочет попасть на Землю и захватить её, нас все просто посчитают парочкой психов.

— Ты хоть сам мне веришь?

— Я верю… — Тюльпан склонился над девушкой и несколько секунд пристально смотрел в её большие голубые глаза, — Но чтобы убедить остальных, нам потребуется гораздо больше доказательств.

— Где же нам их найти?

— Я что-нибудь придумаю… Ни о чём не беспокойся. Добывать информацию — это часть нашей профессии. Был бы здесь мой учитель. Вот где настоящий мастер в таких делах. Впрочем, я тоже на кое-что способен. А теперь нам пора уходить отсюда. Библиотека закрывается через пятнадцать минут, да и сомневаюсь, что для нас здесь осталось ещё что-то интересное.

Лела лишь кивнула в ответ.

— Тогда, пойдём.

У выхода знакомый библиотекарь на прощание улыбнулся и махнул им рукой. Тюльпан остановился.

— Скажите, любезный, вы нам не посоветуете, где добыть ещё более подробную и исчерпывающую информацию о Драконе и всём, что с ним связано?

Вопрос явно привёл его в замешательство.

— Ну… молодые люди, даже и не знаю, что вам сказать. Возможно, и существуют какие-нибудь тайные архивы, недоступные для простых смертных. Слышал, что семейство Медаги на протяжении сотен лет проявляло особый интерес в этом вопросе. Хотя, это вряд ли вам поможет. Их личная библиотека находится в Неаполе и предназначена только для членов семьи и особо приближённых лиц.

— Благодарю за информацию, — Тюльпан положил на стол перед библиотекарем ещё одну бумажку в двадцать сестерциев, — Скажите ещё… вам, случайно, не известно о каких-нибудь древних монументах или башнях на территории Римской империи? Какие-то странные, непонятные сооружения, предназначение которых до сих пор ещё не разгадано.

— Вы имеете в виду что-то вроде Стоунхенджа из Старой Англии?

— Вот именно.

— Ничего подобного у нас нет. Это я могу вам сказать, как человек немного знакомы с историей своей страны.

— Вы уверены?

— Можете придти завтра и лично пересмотреть энциклопедии по древней архитектуре.

— Тогда, прощайте.

Через несколько минут Тюльпан и Лела были уже снаружи здания. Где-то неподалёку старинные башенные часы громко пробили одиннадцать. С неба снова моросил мелкий дождь. Дул холодный пронизывающий ветер. Ближе к ночи уличное движение заметно поредело. Город постепенно отходил ко сну. Тюльпан молча шёл впереди и думал о чём-то своём. Лела, время от времени, с недоумением косилась в его сторону.

— Почему ты ничего не говоришь?

— Пытаюсь хоть как-то осмыслить нашу ситуацию.

— И, что?..

— Пока, ничего. Вся эта история мне совсем не нравится. Это, как будто, с закрытыми глазами играть в покер с шулером высочайшего класса. Наш враг вот-вот готов сделать решающий ход, в мы ещё даже не знаем, кто он такой и какие козыри имеет на руках. Кто этот ваш Дракон? Что у него за семейка? Где эти обелиски и как они, вообще, выглядят? Вопросов пока больше чем ответов.

Лела вдруг остановилась и с тревогой посмотрела на своего спутника.

— Неужели во всей вашей империи не найдётся человека, который смог бы нам поверить и помочь?

— Есть один, но от его вмешательства всем нам станет только хуже.

— И кто же это?

— Император Фалангус. Я уверен, что он как-то во всём этом замешан и, наверняка, знает больше чем мы с тобой. Если уж Коготь Дракона прикладывает столько сил, чтобы свергнуть его с престола, значит, он в состоянии серьёзно навредить их хозяину.

— Почему нам тогда не обратиться прямо к нему?

— Потому что здесь на Земле простым смертным не так просто достучаться до императоров. К тому же его люди уже получили чёткий приказ — убить нас обоих при первой же возможности.

— Почему убить?..

— Тебя они ликвидируют, чтобы ты не досталась Когтю Дракона, а меня — просто как опасного свидетеля.

Лела вновь остановилась. Тревога внутри её лишь только усилилась.

— Расскажи, что ты ещё о нём знаешь.

— О нём никто ничего не знает. Фалангус появился, словно ниоткуда, пару месяцев назад и вместе со своими людьми сверг прежнего императора. Какова его роль во всей этой истории? Чего он добивается? Почему ведёт войну одновременно с герцогами и Драконом? Кто он, вообще, такой и откуда взялся? С какой целью этот странный человек повсюду таскает за спиной длинный двуручный меч?

Услышав последнюю фразу, Лела почему-то в ужасе вздрогнула. Тюльпан почти мгновенно уловил эту перемену и, обернувшись, внимательно посмотрел в глаза девушки.

— Что-то случилось?

— Нет… просто я вспомнила, что в моём родном мире двуручными мечами были вооружены «Ночные Тени», элитные войска Хранителей и постоянная головная боль для Драконов. Для них эти клинки были чем-то гораздо большим, чем просто оружие. Поэтому они никогда с ними не расставались. Говорят ещё, что давние потоми этих воинов были набраны в других мирах. Возможно, даже и у вас на Земле.

— Ты хочешь сказать, что наши Меченосцы — это просто-напросто ваши Ночные Тени, которые перебрались в мой мир?

В ответ Лела лишь растерянно пожала плечами.

— Я ничего не утверждаю. Одинаковое оружие — это ещё не доказательство. Кому угодно может придти в голову, носить длинный меч за спиной.

— Да, нет же, — Тюльпан вдруг заметно оживился, — Это как раз многое объясняет. Посуди сама; Меченосцы ведь, как и ты, появились словно неоткуда. Люди без прошлого, о которых никто и ничего раньше не слышал. Кроме того, как и ваши «Тени», они не слишком то дружат с Драконами. Не слишком ли много совпадений? Может, нам стоит как-то попробовать договориться с Фалангусом. Как ни крути, враг моего врага может оказаться ценным союзником.

— Ты ещё не знаешь, какие это страшные и жестокие люди.

— Мы здесь вообще-то тоже не ангелы. Сумеем как-нибудь поладить, если имеем общую цель.

— Ты совсем ничего не понимаешь, — Лела стояла на одном месте и с грустью смотрела в глаза юноши, — Их цели такие же, как и у Дракона. Галеана истощена, и теперь им нужен новый мир, чтобы получать ресурсы и солдат для этой бесконечной войны. Им плевать, если у вас здесь погибнут целые народы. Они не привыкли считаться с пешками. На моей родине Ночные Тени уничтожали целые поселения, по малейшему подозрению в том, что их жители сотрудничают с врагом. Здесь они поступают также. Ты сам видел, как они подавляли бунт на площади.

— Может, они с этим вашим Драконом просто перебьют друг друга на нашей территории?

— Скорей уж вам придётся воевать сразу на два фронта.

— Ну, ладно тебе… ничего не бойся, — Тюльпан подошёл ближе и нежно обнял дрожащую от волнения девушку, — Этот мир не достанется меченосцам. Я знаю, что говорю. Им уже обломали зубы. Армии пяти герцогов окружили Рим со всех сторон. Говорят, Фалангус уже сам признал своё поражение и отправился на суд. Может быть, всего через пару часов он будет отправлен в кандалах в Рим, а затем казнён прямо на центральной площади.

Лела уже не пыталась спорить. Просто стояла на одном месте и печально качала головой.

— Я бы не стала на это не надеяться. Если ваш император и вправду офицер Ночных Теней, то от него можно ожидать чего угодно. Они никогда не сдаются. Их учили находить выход из самых безнадёжных ситуаций.

— Пускай попробует выкрутиться на этот раз. У нас и без него проблем по горло. Надо узнать побольше о Драконе и этих его чёртовых обелисках.

— Разве мы уже знаем, где начать поиски?

Тюльпан на секунду задумался.

— Отправимся в Неаполь. Попробуем как-нибудь пробраться в тот тайный архив семейства Медаги, о котором говорил библиотекарь. Чёрный Лис тоже как-то упоминал, что вся самая важная информация о Драконе хранится именно там. Может, найдём что-нибудь интересное…

Не успел он договорить, как неподалёку от них прямо из темноты появился какой-то странный человек в широкополой шляпе и длинном плаще. Прохожий был чуть выше среднего роста, худощавый, с длинными чёрными волосами, бледной кожей и холодным, слегка презрительным взглядом. Он остановился напротив, после чего поднял голову и бегло осмотрел парня с девушкой.

— У вас, случайно, не найдётся спичек, молодые люди?

— Может быть… и найдётся.

Тюльпан пошарил в кармане, после чего протянул прохожему картонный коробок. Тот достал из портсигара сигарету, вставил её в длинный тонкий мундштук и, чиркнув спичкой, неторопливо затянулся.

— Такая холодная ночь, не самое лучшее время для прогулок. Ваша спутница может простудиться и заболеть.

Тюльпан кивнул в знак согласия.

— Это верно. Мы думаем на днях уехать в Неаполь. Там, говорят, чуть теплее.

— Могу не согласиться. Сейчас не самый лучший сезон для поездок. Ваши родные здесь начнут беспокоиться.

— Родные поймут наше решение.

— Хочется верить. Главное за девушкой своей внимательно смотрите. Она ведь у вас просто сокровище…

Прохожий бросил Тюльпану его коробок спичек. Тот на лету поймал его и спрятал назад в карман. Через секунду рядом уже никого не было.

— Мне не понравился этот человек, — Лела испуганно посмотрела по сторонам и ещё крепче сжала своими пальцами ладонь Тюльпана, — Зачем ты сказал ему о нашей поездке в Неаполь?

— Ничего не бойся. Это ведь просто случайный прохожий. Скоро мы покинем город, и, может, ещё немного приблизимся к разгадке нашего врага. Всё будет хорошо. Пока я рядом, с тобой ничего не случится…

— Итак, достопочтенные сеньоры, прошу всех встать. Заседание императорского суда объявляется открытым, — верховный судья — грузный, мордатый мужчина лет пятидесяти вальяжно поднялся со своего места. Через секунду за ним последовал и весь остальной зал, — Сегодня мы имеем честь рассматривать дело Фалангуса Меченосца, обвиняемого в; незаконном свержении императора Иви I, самовольном захвате власти и оскорблении памяти Дракона. По традиции, на данном судебном процессе, роль присяжных будут исполнять пятеро великих герцогов, представляющих здесь свои дома и власть имперских провинций.

Герцоги расположились по правую руку от судьи. Каждый за отдельным столиком, в окружении своры советников и лакеев. В самом центре восседал Лектор Кардини, тем самым, лишний раз подчёркивая исключительную важность своей персоны. По бокам располагались: известный на всю Европу, греческий интриган — Сайрус Адриапитос, бывшая когда-то императрицей, холодная и надменная — Ливия Медаги, молодой и пока ещё не слишком искушённый в политике — Андреас Пунио и, наконец — Харольд Хортхольд, так похожий сегодня на древнего викинга, надевшего современный костюм. Ради этого судебного процесса, герцогам даже пришлось оставить свои армии и, пересев на дирижабли, собраться всем вместе в этом маленьком, захолустном городке, известном лишь благодаря тому, что здесь один раз в несколько десятилетий проходили суды над свергнутыми императорами и наместниками. Ещё перед отправкой, эти пятеро правителей отдали своим войскам приказ — прекратить наступление на столицу. Это было понятно. После того, как Фалангус сам сдался в руки правосудия, война, вроде как, сразу и закончилась. Штурмовать Рим уже не придётся. Новый Год многие даже собирались встретить в кругу семьи, в своих дворцах и замках. Естественно, герцоги были вполне довольны таким исходом событий. Они даже позволили Фалангусу взять с собой в Палатиус пятьдесят телохранителей. Они были твёрдо уверенны в своей безопасности. По условиям соглашения, у каждого из них было по столько же. Даже если бы «бывший» император укомплектовал свою охрану лучшими бойцами империи, у них в случае битвы всё равно не было бы никаких шансов против пятикратно превосходящего противника.

— Прошу прощения, уважаемый суд и присяжные заседатели. Вынужден сообщить вам, что обвиняемый несколько задерживается, — судья вытянул шею и раздражённо осмотрел зал заседаний, — Уверяю, что вам совершенно не о чем беспокоиться. Он должен появиться с минуты на минуту.

И, действительно. Едва он закончил говорить, как в дальнем конце зала распахнулась массивная двухстворчатая дверь, и внутрь вошёл император с толстой кипой старых книг и бумаг под левой рукой. С ним даже не было адвоката. Видимо, Фалангус решил сам позаботиться о своей защите. Спокойной, размеренной походкой он подошёл к скамье подсудимого, положил на стол свою ношу и, как-то странно улыбаясь, посмотрел на обвинителей и присяжных. В зале повисла мёртвая тишина.

— Ну, что, «милостивые» сеньоры, может быть — начнём?

Герцоги переглянулись. Не слишком ли нагло ведёт себя этот человек, стоящий одной ногой в могиле?

— Обвиняемый, хм… хм… — судья поднялся во весь рост и зачем-то громко ударил деревянным молотком по крышке стола, — Назовите ваше полное имя и фамилию.

— Если кому-то ещё неизвестно, то меня зовут Фалангус. Там, откуда я родом, люди не носят фамилий. Я, впрочем, уже услышал, что вы здесь назвали меня Фалангусом Меченосцем. Да будет так.

— Где вы родились и кем были ваши родители?

— Моего отца и мать звали Птоломакс и Нея, а вот место, где я родился, вам вряд ли будет знакомо. Скажу лишь, если это так важно для суда, что мои дальние предки были родом из Спарты.

— Что ещё за Спарта? — судья отложил молоток и с удивлением покосился на подсудимого.

— Был когда-то такой город в Греции.

— Чем вы занимались до того, как свергнуть законного императора Иви Адриапитоса?

— Занимал должность стратега меченосцев.

— Стратега?..

— Это такое воинское звание, — Фалангус усмехнулся, — Что-то вроде вашего генерала.

— Хорошо. Если с формальностями покончено, можно приступать к обвинению, — судья почему-то тяжело вздохнул, — Подсудимый, вы обвиняетесь в; незаконном свержении императора Иви I, самовольном захвате власти и оскорблении памяти Дракона.

— Какое ещё незаконное свержение? Будьте добры, взгляните на этот документ. Подтверждено подписью и государственной печатью.

Фалангус резко поднялся со своего места и двинулся в сторону трибунала. Стражники на своих постах нервно вздрогнули и крепче сжали рукоятки пистолетов. Судья тоже весь съёжился при виде подошедшего императора, но всё-таки взял из его рук лист бумаги и пробежал глазами по верхним строчкам.

«Я правитель Римской империи Иви I, находясь в здравом рассудке и твёрдой памяти, 4 сентября 2009 года добровольно слагаю с себя полномочия императора и передаю правление страной Фалангусу…»

— Это заявление не может иметь юридической силы, так как было написано под давлением и пытками.

— Под пытками, говорите?… — Фалангус обернулся и внимательно посмотрел на, сидевших слева от него, присяжных-герцогов, — Скажите, пожалуйста, достопочтенный Сайрус Адриапитос, ваш сын говорил что-нибудь о пытках со стороны меня или моих людей?

Старый интриган лишь отрицательно покачал головой. Он с детства презирал мелочную и бессмысленную ложь.

— Всё равно, это не может являться для вас оправданием, — судья по-прежнему был непреклонен, — Захват императорского дворца с вашей стороны был противозаконным действием, и по всем правилам классифицируется, как государственный переворот.

— Ах, вот оно что?.. Какие умные слова, господин судья. Скажите мне в таком случае, кто из девяти императоров, правивших страной последние сто лет, пришёл к власти законным путём? Может быть — двое или… в крайнем случае — трое. Остальные ведь тоже получили корону с помощью войн и переворотов. Что теперь со всеми ими прикажете делать?..

— Довольно, уже! — От неожиданного окрика, зал вздрогнул. Лектор Карлини стоял во весь свой невысокий рост и с холодным презрением смотрел на бывшего императора, — Хватит оскорблять суд и мою страну своими нелепыми придирками. Ты преступник, и твоё место на виселице посреди главной площади. И даже не пытайся использовать здесь свои знаменитые уловки. Они тебе уже не помогут. Сегодня ты ответишь за всё.

Все резко обернулись в его сторону. То же самое сделал и Фалангус. Через секунду их взгляды встретились и зал замер в ожидании развязки. Вокруг запахло жаренным.

— Вот, значит, как вы заговорили, достопочтенный герцог. Я, по-вашему — опасный государственный преступник? А, кто тогда вы — уважаемые присяжные? Могут ли меня судить те, у кого самого руки по локоть в крови, а карманы полны грязных денег?

Зал ахнул от такой наглости. Сидевший неподалёку, Сайрус Адриапитос покачал головой и, склонившись, прошептал на ухо своему сыну:

— Он или полный идиот или гений, у которого припасён какой-то изощрённый план. Я пока не понимаю, чего он добивается. В таком положении, оскорблять суд и присяжных — это самое глупое, что можно себе представить.

— Я хотел бы напомнить вам об одной очень странной истории, произошедшей более двадцати лет назад, — Фалангус сделал шаг назад и обернулся в сторону молодого герцога Пунио, — Скажите, Андреас, почему во время последней Войны за Престол ваш дом не пришёл на помощь своему старому союзнику — императору Николасу III Медаги?

— Я не совсем понимаю… Вы собираетесь меня в чём-то обвинить?

— Вас — нет. Вашего отца Филиппа — тоже, хотя он тогда и находился во главе семейства. Я просто хочу спросить… почему?

— За год до этого дом Пунио потерпел тяжёлое поражение в войне с Испанским королевством. У нас уже просто не осталось ни сил, ни средств для ещё одной опасной авантюры.

— Благодарю вас. Именно это я и хотел услышать. А теперь скажите мне, почему так вышло, что король Испании Хуан I в трёх крупных сражениях так легко разгромил вашего отца, считавшегося в то время одним из лучших полководцев Европы?

— Я не знаю, — Андреас лишь растерянно пожал плечами.

— В таком случае, я вам расскажу, — Фалангус подошёл к своему столику и взял оттуда одну из книг, — Это мемуары вашего отца Филиппа, которые можно легко найти в любой крупной библиотеке. Читаем одну из его записей за 1983 год.

«… При нынешней крайне тревожной обстановке в Европе, единственное, что меня не беспокоит — это наша западная граница. Армия короля Хуана I не превосходит пятидесяти тысяч и отличается крайне устаревшим вооружением и слабой подготовкой. Здесь мы имеем самый спокойный и безопасный тыл. Исходя из этого, нам пока даже не стоит рассматривать Испанию в качестве серьёзного соперника…»

— А вот, что ваш отец написал уже всего через четыре года:

«… После ужасного поражения под Саламанкой, я, наконец, осознал, как недооценивал своего врага. Каким-то непонятным образом, король Хуан I умудрился собрать под свои знамёна и выставить против нас двухсоттысячную армию. Просто немыслимая цифра для такой небольшой и далеко не самой богатой страны. Откуда у него появились деньги на жалование иностранным наёмникам и инструкторам, а также на новейшее стрелковое оружие и превосходную артиллерию? Как такое могло произойти? Где же просчитались мои агенты, знающие всё о доходах и расходах соседних правителей? Эта ошибка нам дорого стоила. Сейчас, прямо на наших глазах, на задворках Европы появляется новый крупный игрок, который нас люто ненавидит, и будет прикладывать все силы, чтобы уничтожить моё семейство и прибрать себе мои земли…»

— Вот такая, вот, загадка, — Фалангус захлопнул книгу и вновь подошёл вплотную к молодому герцогу Андреасу, — Так, откуда, по вашему, король Хуан I достал такие огромные деньги на четырёхкратное увеличение и переоснащение своей армии? Кстати, какое удивительное совпадение — нападение Испании на земли дома Пунио произошло как раз накануне очередной Войны за Престол. Может быть, в преддверии большой драки за власть, кто-то очень сильно хотел уничтожить главного союзника императора Николаса?

— Достопочтенный судья, — Лектор Кардини вновь поднялся со своего места, — Боюсь, обвиняемый грубо нарушает регламент суда. Его речь не имеет никакого отношения к данному процессу.

Фалангус лишь усмехнулся.

— Я отлично знаю законы, герцог. На суде императора обвиняемый имеет право говорить о чём угодно и сколько угодно.

Судья в ответ лишь неохотно кивнул.

— Так на чём же мы остановились? Ах, да… Мы говорили о тех огромных деньгах, что свалились на голову королю Хуану I как раз накануне прошлой Войны за Престол. По моим подсчётам, это не меньше трёх миллиардов сестерциев. Откуда они? Может быть, вы нам скажете, любезный Лектор Кардини?

Внешне герцог продолжал оставаться спокойным и невозмутимым. При приближении Фалангуса, он даже не стал, в отличие от остальных, трусливо отводить взгляд в сторону.

— Ваши обвинения лживы и нелепы. Двадцать лет назад у меня просто не могло быть такой огромной суммы денег.

— Поэтому вам и пришлось одолжить их у одного очень богатого европейского правителя, а именно — германского императора Герхарда VII Барбароссы. Хотите доказательств?.. пожалуйста, — Фалангус снова подошёл к своему столику и взял сразу несколько книг и кипу старых бумаг, — Начнём с самого начала. Этот документ в моих руках — полный список государственных доходов и расходов Германской империи за 1983 год. Прошу вас лично ознакомиться, достопочтенный Андреас Пунио. За четыре года до войны на Пиренейском полуострове казна нашего северного соседа недосчиталась весьма кругленькой суммы. В пересчёте с дукатов на сестерции, получится как раз те самые три миллиарда. Они были списаны Герхардом VII, как «особые расходы». Далее… у меня ещё имеются отчёты таможенных, транспортных и жандармейских служб о секретном императорском железнодорожном составе, охраняемом так, словно это было само коронованное семейство. В апреле 1983 года он вышел из Вены и во время своего пути до Милана не сделал ни единой остановки. Позднее он был переправлен в порт Генуи, и его содержимое погружено на корабль, который затем отправился к берегам Испанского королевства. Вскоре эта самая сумма в три миллиарда, чудесным образом, всплыла в казне Хуана I и была целиком потрачена на военные нужды. Все подтверждающие документы, в том числе книга доходов и расходов казначейства Испании и контракты на закупку их страной новейшего вооружения у меня имеются. Дарю вам их на память, дорогой герцог Андреас Пунио.

В зале суда тотчас поднялся невероятный шум. Так продолжалось несколько минут, после чего Лектор Кардини резко поднялся со своего места и с силой ударил ладонью по крышке стола. Все резко замолчали.

— Эти доказательства ничего не стоят!

— В самом деле?.. А, как тогда насчёт этого? — Фалангус достал из кармана два старых пожелтевших письма, — Что это у нас?.. Ах, да… 1983 год. Вручить лично в руки герцогу Лектору Кардини. Отправитель: император Герхард VII Барбаросса. Посмотрим, что там написано:

«Достопочтенный герцог, деньги, о которых мы говорили, уже в пути. Мне всё равно, передадите вы их королю Испании или используете в своих нуждах. Я выполнил свою часть сделки. Теперь дело за вами. Мои условия остаются прежними. После свержения Николаса III, на трон Римской империи должен взойти старший сын Сайруса Адриапитоса — Иви. Не спрашивайте меня, почему я выбрал именно эту кандидатуру. У меня есть на это свои причины. Если вы честно выполните наш уговор, я подумаю над тем, чтобы полностью или частично списать ваш долг. В противном случае, вам придётся немедленно возвратить эти три миллиарда и вдобавок приобрести в моём лице злейшего врага».

— А уже спустя тять лет Лектор Кардини пишет ответ своему новому союзнику Герхарду VII.

«Достопочтенный император, я честно выполнил свою часть договора. Дело сделано. Дом Медаги повержен, а Римский трон занял Иви Адриапитос. Его кандидатура устраивает абсолютно всех. Может быть, вы были и правы. В сложившейся ситуации, он будет наиболее подходящим правителем для моего государства. Мы оба остались довольны. Надеюсь, наше сотрудничество и в дальнейшем будет таким же взаимовыгодным и плодотворным».

— Ну вот, похоже, и всё, — Фалангус сделал небольшую паузу и осмотрел зал заседаний. Все вокруг, включая судью и присяжных, затаили дыхание и ждали какой-то развязки, — Что же мы имеем в итоге, достопочтенные сеньоры? Двадцать лет назад, перед самой Войной за Престол, Лектор Кардини с помощью испанских солдат и германских денег практически уничтожил самого сильного и преданного союзника Николаса III. После этого ему было уже гораздо проще перетянуть на свою строну другие великие семейства и вместе нанести сокрушительное поражение правящему дому Медаги. Германский император, в свою очередь, заплатил три миллиарда сестерциев, чтобы усадить на римский трон откровенно слабого и главное — лояльного ему императора. С тех пор некогда могущественный южный сосед стал для него чем-то вроде зависимого, марионеточного государства. В результате всего этого, в выигрыше оказались: Испанское королевство, дом Кардини и Германская империя. В проигрыше: дом Пунио, дом Медаги и всё наше государство. Вы всё прекрасно рассчитали, Лектор. Вы только не учли, что кто-то, пусть даже через двадцать лет сможет раскопать ваши прошлые грязные делишки. Делайте свои выводы, сеньоры. Я передаю эти два письма герцогу Андреасу. Если у него вдруг возникнут сомнения насчёт их подлинности, он всегда может проверить их с помощью своих экспертов по графологии и подделке почерка.

По рядам прошёл приглушённый шепот. Велиан Адриапитос с недоумением посмотрел по сторонам, после чего наклонился и тихонько спросил своего отца:

— Я не понимаю, чего добивается наш бывший император? Неужели он хочет посадить на место обвиняемого самого Лектора Кардини? У него ведь нет никаких шансов. С такими деньгами и влиянием, герцогу не страшен ни один суд в этой стране, будь он виновен хоть во всех смертных грехах.

— Это верно, — Сайрус лишь тихонько усмехнулся, — Фалангус это тоже прекрасно знает. Он добивается кое-чего другого. Поссорить нас между собой и тем самым расколоть союз пяти герцогов.

Андреас Пунио, тем временем, несколько раз внимательно перечитал оба письма. Глаза его постепенно наливались кровью, а пальцы до боли сжались в кулаки.

— Лектор Кардини! — от резкого, яростного окрика зал вздрогнул, — Вы самый подлый, лживый и мерзкий тип из всех, кого я знаю!

Услышав это, герцог обернулся и спокойно посмотрел в глаза юноши.

— Осторожней в выражениях, молодой человек. Не забывайте, что я ваш последний и единственный союзник.

— Уж, лучше иметь сотню врагов, чем одного такого союзника!

Одним резким движением, чёрная мантия присяжного была демонстративно сорвана с плеч молодого герцога и полетела на пол. Взяв с собой лишь книги и документы, подаренные Фалангусом, Андреас обернулся спиной к трибуналу и двинулся прочь с этого места.

— Эй, куда же вы, герцог Пунио? — судья вскочил со своего места и беспомощно замахал руками, — Вы не можете сейчас так просто уйти. Как же суд?..

— Мне плевать, кто будет следующим римским императором! Хватит с меня уже этого дешёвого балагана. Когда я прилечу в Барселону, то поговорю с отцом о том, чтобы наши земли навсегда вышли из состава вашей империи!

Зал обомлел и какое-то время просто не мог придти в себя. Фалангус выждал небольшую паузу, после чего поднял вверх правую руку. Все сразу замолчали.

— Я пока не закончил. Теперь мне хотелось бы поговорить с вами, достопочтенная Ливия Медаги.

Герцогиня подняла глаза и холодно посмотрела на императора.

— Я слушаю.

— Будьте так добры, скажите, как погибли ваш муж Николас и трое сыновей?

— В бою, как настоящие солдаты.

— Странное дело, — Фалангус удивлённо поднял брови, — Насколько я знаю, генералы, маршалы и тем более — члены коронованных семей обычно сами не принимают участие в сражениях. Это им просто ни к чему. Высшее командование любой армии чаще всего располагается штабом где-нибудь неподалёку и уже оттуда наблюдает за битвой и отдаёт приказы. Правители и полководцы, в отличие от обычных солдат, крайне редко погибают на войнах. В случае поражения, они либо успевают уйти, либо попадают в плен и ждут выкупа от своих семей. Это нормально. Их жизнь слишком дорого стоит, и они это прекрасно понимают. Неужели ваш муж и трое сыновей в решающем сражении, пренебрёгли такими элементарными военными правилами? Что-то здесь не так.

— Не понимаю, к чему вы клоните?

— По моим сведеньям, Николас III и трое ваших сыновей не погибли в битве на Чёрных Холмах…

От этих слов зал ахнул. Фалангусу даже пришлось подождать несколько минут, пока не улягутся все эти страсти.

— Вы не ослышались. У меня есть доказательства, что все они попали в плен к Лектору Кардини и были казнены в одной из его тайных тюрем. Он, видимо, путём угроз и пыток, хотел склонить бывшего императора к определённым территориальным уступкам. Но поскольку тот оказался несговорчив, его затем пришлось просто убить.

— Это гнусная и мерзкая ложь!!!

Лектор Кардини в гневе вскочил со своего места, но Фалангус даже не обернулся в его сторону. Теперь всё своё внимание он сконцентрировал на Ливии Медаги. Просто стоял рядом и смотрел ей в глаза. От этого взгляда даже непробиваемая «железная леди» вдруг почувствовала себя глупо и неловко.

— Я… вам… не верю. Такого просто не могло быть. Казнить императора и троих его сыновей, не хватит смелости даже у самого Лектора Кардини.

— В таком случае, взгляните на это, — Фалангус направился к своему столику и через несколько секунд вернулся, держа в руках старый, потрёпанный журнал, исписанный тысячами разных фамилий, — Это полный список попавших в плен в битве на Чёрных Холмах. Здесь по порядку записаны все, начиная от высшего командования и заканчивая простыми солдатами, поварами и прислугой. Как видите, в самом верху четыре фамилии закрашены так, что их просто невозможно прочитать. Кто-то тщательно пытался скрыть следы своего преступления? Кто еще, по-вашему, мог находиться в списке выше троих полковников, одного генерала и одного маршала?

— Это может быть, простой ошибкой армейского писаря.

— Вы правы. Я и не утверждал, что четыре закрашенные фамилии являются главным доказательством ужасного преступления против императорской крови. Это так… повод, чтобы немного задуматься о том, что произошло двадцать лет назад. Настоящее доказательство вы увидите всего через несколько минут.

Фалангус сделал шаг назад и обернулся к судье.

— Прошу вызвать сюда моего свидетеля.

Судья кивнул стражникам. Те вышли из зала суда, чтобы через минуту вернуться назад с каким-то старым, седовласым мужчиной в поношенной одежде и деревянной тростью в правой руке. Все взгляды теперь были прикованы к нему. Этот странный свидетель, тем временем, слегка прихрамывая, прошёл между рядами зрителей и остановился напротив столиков присяжных. Кое-кто его сразу узнал. Сайрус Адриапитос лишь хитро усмехнулся, Харольд Хортхольд кивнул ему в знак приветствия, а Лектор Кардини как-то сразу весь побледнел и съёжился.

— Добрый день, сеньоры. Рад видеть всех вас в добром здравии. С момента наших последних встреч, прошло довольно много времени.

Судья поднялся со своего стула и легонько ударил молотком по крышке стола.

— Свидетель, прошу вас, для начала, назвать своё имя и род занятий.

— Ах, простите… Совсем забыл хорошие манеры. Меня зовут Ганнибал Сонаро, и когда-то давно я верой и правдой служил Лектору Кардини в звании генерала и командующего Вторым Кавалерийским полком. Кое-кто из присутствующих знает меня, как человека, которому в битве на Чёрных Холмах удалось взять в плен самого императора Николаса III и троих его сыновей.

В зале началась форменная неразбериха, и лишь судья, снова вскочивший со своего места и грохнувший молотком по столу, кое-как смог утихомирить возбуждённую толпу.

— Будьте добры, расскажите всё по порядку.

— Разумеется, ваша честь, — прежде чем начать рассказ, Ганнибал несколько секунд собирался с мыслями, — Видите ли, со времён битвы на Чёрных Холмах прошло уже двадцать лет. Всё так сразу и не припомнишь. В общем, когда армия дома Медаги, наконец, дрогнула и обратилась в бегство, я вместе с тремя десятками всадников из своего полка бросился преследовать императора и его сыновей. Это, кстати, был личный приказ самого Лектора Кардини. Настигли мы их примерно через пол часа в ближайшем лесу. Николас и его люди отбивались до последнего, но силы оказались слишком неравны. Стража была, естественно, вся перебита, а четверо особ императорской крови взяты в плен и в обстановке чрезвычайной секретности отправлены в Милан. Скажу сразу, поначалу Лектор Кардини не думал убивать столь высокородных и дорогих пленников. Он надеялся, что Николас, в обмен на свободу себя и своих сыновей, подпишет кое-какие важные бумаги. Речь шла об официальном отрешении от престола, добровольной передаче дому Кардини островов Сардиния и Корсика и выплате солидной контрибуции. Но наш бывший император оказался человеком чести и приверженцем древних традиций. Поэтому, даже под угрозой смерти, он наотрез отказался от сделки со своим заклятым врагом. Когда переговоры окончательно зашли в тупик, наш герцог принял решение казнить пленников. В те времена я был одним из самых приближённых людей Лектора и поэтому знал многие его грязные тайны. Кстати, устранение Николаса и троих его наследников также открывало перед моим хозяином весьма заманчивые перспективы. Тогда ведь никто ещё не знал, что, перед тем как отправить мужа на войну, Ливия забеременела от него четвёртым сыном. Если бы не этот малыш, род Медаги полностью прекратил бы своё существование. В этом случае Лектор Кардини мог навсегда избавиться от своего старого врага и со временем прибрать к рукам всю Южную Италию.

Когда пленники были казнены, герцог начал всеми способами заметать следы своего преступления. Он не хотел прославиться на всю Европу, как убийца императора. Это было весьма плохо для репутации. Тогда же он и пустил по стране упорный слух, что Николас и сыновья погибли в сражении. Видимо, ему ещё пришлось очень хорошо заплатить за эту легенду. Эта нелепая ложь была вскоре подтверждена сотнями свидетелей и опубликована во всех газетах и исторических хрониках. После этого, странным образом, начали погибать солдаты, участвовавшие со мной в захвате императора. Кого-то находили повешенным в своём доме, кто-то тонул в реке, кто-то получал нож между рёбер в тёмном переулке, кто-то просто исчезал. На меня лично, в течение одной недели, было совершено три покушения, в результате которых погибла вся моя семья, а сам я лишь чудом остался в живых. Естественно, я начал сильно нервничать. Я прекрасно понимал, что за человек этот Лектор Кардини. Люди для него, в том числе преданные соратники — это лишь пыль под ногами. На моё счастье, у меня в то время ещё имелись кое-какие деньги и связи среди миланских призраков. Благодаря им, мне удалось ловко инсценировать собственную смерть, перебраться в Рим и залечь на самое дно столичного общества. Меня могли найти где угодно, но только не там, где половина народа имела тёмное прошлое и фальшивые имена. Вот так я прожил последние двадцать лет. Единственное, что ещё как-то согревало меня в тех жалких трущобах — это смутная надежда, что когда-нибудь я смогу вернуться и отплатить хозяину за смерть своей семьи и бесцельно потерянные годы.

— Лживая собака! — Лектор Кардини вдруг вскочил со своего места и с яростью сжал кулаки, — Как ты смеешь обвинять меня в каких-то нелепых махинациях?.. Ты хоть знаешь, кто я такой?..

— Молчите, герцог, — сидевшая рядом, Ливия Медаги подняла голову и с нескрываемым презрением посмотрела в глаза убийцы своего мужа, — Вам нет оправдания. Вы, словно преступников, казнили моего мужа и троих детей, практически уничтожили мой дом и довели империю до жалкого состояния. Такое нельзя простить. Придёт время, и вы сполна за всё ответите. Это я вам обещаю. А сейчас, я выхожу из союза. Мне нет дела до ваших игр. Уж лучше пусть страной правит самозванец, чем вся ваша шайка убийц, интриганов и приспешников германского императора.

После того, как Ливия Медаги, вслед за Андреасом Пунио, покинула зал заседаний, напряжение здесь достигло критической точки. Доходило даже до открытой перебранки между свитами великих герцогов. В один миг вспомнились все старые обиды и разногласия. Ситуация явно выходила из-под контроля. Судья уже и не пытался утихомирить толпу. С усталым видом он поднялся со своего места и, уже который раз за день, с силой ударил молотком по крышке стола.

— Прошу внимания, сеньоры. Ввиду отсутствия двоих присяжных, а также в связи с вновь открывшимися фактами, рассмотрение дела переносится на две недели. Прошу всех разойтись…

— Вот, и прекрасно.

Фалангус уже хотел, было, направиться к выходу, когда его путь прямо в зале суда перекрыла группа людей. Сам Лектор Кардини вместе со своей шайкой лакеев и телохранителей. Лицо герцога было бледным, губы и подбородок мелко дрожали, а глаза горели холодной, лютой ненавистью к императору.

— Чего ты добился, безумец? За пол часа ты разрушил империю, которая существовала две тысячи лет. Ты ответишь за моё оскорбление. Мне плевать на суд. Не будет никакого второго заседания. Через несколько дней я со своей армией войду в Рим и повешу тебя на центральной площади.

— В таком случае, до встречи, герцог. Буду ждать с нетерпением.

Сказав это, Фалангус бесцеремонно оттолкнул плечом, стоявшего на его пути, двухметрового верзилу-телохранителя и спокойно вышел через парадную дверь. Несколько минут Лектор Кардини лишь неподвижно стоял на одном месте. Ошарашенный такой наглостью, он ещё долго не мог прийти в себя.

— Похоже, этот раунд остался за императором, — Сайрус Адриапитос, в сопровождении своей свиты, вдруг появился прямо из-за его спины, — Вот уж не думал, что он сможет как-то выкрутиться и из этой передряги. Весьма ловкий ход с его стороны. А я ещё всё гадал, какой фокус он приготовит нам во время судебного заседания.

Лектор Кардини резко обернулся и внимательно посмотрел прямо в хитрые глаза своего союзника.

— Мы можем взять его прямо здесь. Моя охрана вместе с твоей и людьми Харольда Хортхольда — это сто пятьдесят превосходных бойцов. Втрое больше чем у Фалангуса. Всё это безумие прекратится раз и навсегда.

— Осторожнее, друг, — Сайрус неодобрительно покачал головой, — Не забывай, что Ливия Медаги и Андреас Пунио тоже здесь. Они находятся в весьма нервозном состоянии, а значит, способны на необдуманные поступки. Если они сейчас объединятся с императором, то мы с тобой имеем все шансы не пережить сегодняшний день. Наши планы не изменились. Мы просто избавились от двух самых слабых и ненадёжных союзников. Это не повлияет на исход войны. Без снабжения со стороны флота Андреаса Пунио, твоя армия немного задержится и подойдёт к Риму на два дня позже. Харольд Хортхольд на юге также должен справится без помощи Ливии Медаги. Когда с Фалангусом будет покончено, можно будет заняться и этими двумя строптивыми.

Лектор задумчиво кивнул головой.

— Надеюсь, ты сам меня не предашь?

— С чего бы это? — Сайрус удивлённо поднял брови, — Несмотря на это представление, устроенное императором, чаша весов по-прежнему на нашей стороне. Я это прекрасно понимаю. И я никогда не ставлю на проигравшего.

— Главное, не ошибись в своих расчетах.

Лектор как-то с подозрением посмотрел на своего главного союзника, после чего резко обернулся и пошагал прочь. Вся его многочисленная свита, словно свора щенков, послушно последовала за хозяином. Сайрус, со своей неизменной хитрой усмешкой на лице, какое-то время провожал его взглядом. Когда герцог, наконец, скрылся за парадной дверью, старый интриган наклонился и прошептал на ухо своему сыну.

— Давненько я уже не видел нашего «друга» в таком возбуждённом состоянии. Подумать только… Фалангус только что прилюдно плюнул ему в лицо, а он лишь утёрся и пошагал прочь. Этот процесс войдёт в историю. Император был просто великолепен. Первый случай, когда обвиняемый сам судил своих судей и при этом одержал убедительную победу.

— Ты прав, — Велиан кивнул головой, — Ситуация становится непредсказуемой. Даже не знаю, чем всё это может закончиться…

Через пол часа зал заседаний уже полностью опустел. Герцоги собрались у своих дирижаблей и готовились к погрузке. Один только Фалангус пока ещё не собирался никуда улетать. Просто стоял в одиночестве около посадочной площадки и внимательно всматривался в даль. Он явно кого-то ждал. Его ближайший советник Гестор прибыл только через четверть часа.

— Император, боюсь, у меня нет хороших новостей. Наши люди только что провели краткие переговоры с четырьмя герцогами. Никто из них пока не решается, открыто перейти на нашу сторону и начать войну с Лектором Кардини.

— Давай поподробнее.

Гестор взял короткую паузу и перевёл дух.

— Ливия Медаги конечно от всей души ненавидит убийцу своего мужа и сыновей, но боится, что наших сил будет слишком мало для победы. Она ещё сказала, что время для мести пока не наступило, и ей нет смысла рисковать своим домом и семьёй, ради такой безумной авантюры. Андреас Пунио также не слишком заинтересован в новом союзе. Молодой герцог ещё постоянно твердил, что его земли больше не являются частью империи, и ему нет дела до наших игр за власть.

— Как насчёт Сайруса Адриапитоса?

— Он лишь посмеялся над нашим предложением. В чём-то его можно понять. В его глазах, Лектор Кардини всё ещё гораздо более сильная фигура, чем ты.

— Харольд Хортхольд?

— Даже не захотел разговаривать. Просто послал куда подальше… Совершенно пустой номер.

— Вот и хорошо, — Фалангус на секунду задумался, — Кое-кто из герцогов, сам того не подозревая, прекрасно исполнил свою роль.

— Ты говоришь загадками. Может, объяснишь подробнее…

— От союза откололось два великих дома. Это уже неплохо. Теперь нам нужно поскорей отправляться в Рим и собрать всю городскую стражу. Мы больше не будем сидеть в городе. Вместо этого, сами двинемся навстречу неприятелю. Враг всё ещё в несколько раз превосходит нас численностью, но я уже кое-что придумал, чтобы слегка уравнять силы.

Плотно позавтракав и выпив, как обычно, с утра две бутылки креплёного вина, Харольд выбрался из своего шатра и, слегка помутневшим взором, осмотрелся по сторонам. Солдаты уже начали разбирать палатки и паковать припасы. Туда-сюда сновали груженые повозки и фургоны. Через несколько часов армия должна по быстрому собраться и снова двинутся на север. Вот, и славно. После короткого перемирия, вызванного Судом Императора, воинственные сицилийцы, наконец, снова продолжат свой победоносный марш на столицу. На ветру гордо развевались сине-белые полотна с серебристым морским змеем — родовым символом дома Хортхольдов. Офицеры громко выкрикивали приказы. Ровными колоннами строились ландскнехты, а артиллеристы тащили огромные пушки, отлитые, наверное, ещё лет семьдесят назад. Прямо, душа радуется от такой картины. Им бы ещё славную битву, напоследок. А то эта война какая-то совсем неправильная. Города сдаются без сопротивления и встречают захватчиков, как освободителей. Так не годится. Большинство солдат в этой армии уже давно не было в настоящих мясорубках. Это плохо для сицилийских мужчин. Может, хотя бы штурм Рима окажется стоящим делом.

Едва герцог оказался на плацу, как один из офицеров тотчас подбежал к нему и указал пальцем на маленькую чёрную точку в небе.

— Похоже, у нас гости.

Взглянув вверх, Харольд нахмурился.

— И кого это ещё черти несут? У меня не так много лишнего времени, чтобы тратить его на всяких бездельников.

Точка, тем временем, всё увеличивалась в размерах и вскоре приобрела контуры небольшого скоростного дирижабля. Харольд скучал. Его свита и телохранители, на всякий случай, стояли рядом. Когда аппарат, наконец, приземлился и на землю, и из него лихо выпрыгнул высокий, широкоплечий человек с двуручным мечом за спиной, все одновременно ахнули. Даже сам Харольд, увидев гостя, не смог скрыть удивления.

— Вот так сюрприз…

На какое-то время вокруг повисла мёртвая тишина.

— Добрый день, сеньоры.

Император Фалангус спокойно вышел на плац и поприветствовал старших офицеров и герцога. Харольд усмехнулся.

— Я мог бы прямо здесь заковать тебя в кандалы. Войне настал бы конец, а у меня самого появилась неплохая возможность поторговаться с Лектором Кардини.

— У меня есть предложение получше. Предложить вам мир и союз.

В рядах офицеров поднялся дружный смех. Правда, после того как герцог резко поднял руку, все сразу замолчали.

— Чего-чего, а наглости у тебя хватает. Мне это даже нравится. Может, расскажешь о своём хм… предложении.

— Этот разговор не для посторонних ушей. Дело касается вашей семьи.

Харольд кивнул, после чего обернулся и гневно посмотрел на своё окружение.

— Вы слышали? Быстро все разошлись и занялись чем-нибудь полезным. Собралась тут кучка интриганов и суёт свои длинные носы в государственные дела.

Через несколько секунд плац опустел. Герцог молча подошёл к офицерскому столику, после чего взял оттуда закупоренную бутылку вина и налил по полному стакану себе и своему гостю. Выпили не торопясь. После этого Харольд отодвинул бутылку в сторону и внимательно посмотрел сначала на Фалангуса, а затем на оружие за его спиной.

— Мне вот просто интересно, чего это ты и вся твоя шайка Меченосцев постоянно таскает с собой эти длинные двуручные клинки? Вы, вроде, больше любите перерезать кому-нибудь горло в тёмной подворотне.

Фалангус в ответ лишь усмехнулся, после чего достал из ножен своё оружие и положил его на стол прямо перед герцогом. Светлый, похожий на серебро металл ярко блестел на солнце, а рукоятку и лезвие украшали несколько рядов странных, вычурных знаков.

— Меч для нас значит то же самое, что для вас — военная форма, знаки отличия и боевые награды. По нему можно узнать, кто ты такой, каково твоё место в обществе и каковы твои заслуги перед страной и армией. Кроме того, он лишь поначалу кажется таким тяжёлым и неудобным. Если обучаться с ним с раннего детства, то в умелых руках, он становится изящным и виртуозным оружием, идеально подходящим для боя сразу с несколькими противниками.

— Занятная вещица, — Харольд почтительно взял меч в руки и немало удивился, заметив, что металл, из которого тот сделан, значительно легче стали, — Когда-то очень давно, у моих предков существовали похожие традиции. Оказывается, ты воин, а не просто пустой шарлатан. А ещё у тебя хватило смелости и отваги, чтобы придти в мой лагерь и что-то предлагать. Я это уважаю. Только зря ты проделал весь этот путь. Никакого мира и тем более — союза не будет до тех пор, пока ты снова не передашь трон Иви I.

— Неужели, наш бывший император, а также его отец Сайрус и тайный кукловод — Лектор Кардини значат для тебя так много, что ты готов, пойти за ними куда угодно. Твои солдаты уже проливали за них кровь в предыдущей Войне за Престол. Что ты получил за это? Дом Кардини, без особых проблем прибрал к рукам Сардинию и Корсику, Адриапитосам достался Крит, а Хортхольдам — лишь пара безлюдных скал посреди моря.

— Не нужно говорить мне, что я плохой правитель! — Харольд резко обернулся и с гневом посмотрел на гостя, — Мне плевать на все эти награды и привилегии! В прошлой гражданской войне я служил не ради Иви Ленивого и тем более не ради Кардини и Адриапитосов. Я поступал так, как мне подсказывает мая совесть. А тех, кто являлся сюда и начинал намекать, что у меня неправильная совесть, я обычно велю вешать на ближайшем дереве!

Наслышавшись раньше о буйном и взрывном характере герцога, Фалангус всё же продолжал сохранять удивительное спокойствие и невозмутимость.

— Я здесь не для того, чтобы напоминать тебе о старых обидах и разногласиях с другими домами.

— Тогда, для чего же?!

— Чтобы поговорить о твоей дочери Елене.

— И чего тебе от неё нужно?

— Я хочу через пять лет передать ей трон и всю верховную власть в Римской империи.

Герцог замер. Поначалу он даже не осознал всего смысла услышанного. Просто поднял голову и скорчил на лице недоверчивую гримасу.

— Это, что — твой очередной интриганский фокус?

— Если мне не веришь, могу сегодня же подписать в Риме официальные бумаги, в присутствии всей высшей аристократии и иностранных послов.

Харольд сразу и не сообразил, что ответить. Просто неподвижно стоял на месте и растерянно смотрел сначала на императора, а затем на его длинный серебристый меч на столе. Ещё через несколько секунд он вдруг тихо рассмеялся.

— А почему бы и нет?.. Моя Елена будет неплохой императрицей. Через пять лет ей уже исполнится двадцать один… Маловато, правда, для такой должности, но она ведь умна не по годам… В её маленькой головке столько мозгов, что хватило бы на весь Римский сенат… Вот так, дела… Подумать только, тысячу лет Хортхольды, верой и правдой, служили империи, но никто из их рода так никогда и не стал правителем. Наконец то… справедливость восторжествовала. За это нужно обязательно выпить…

К полудню римский вокзал дирижаблей был уже битком наполнен людьми. Огромные очереди, шум, крики, плач детей и отчаянные вопли их родителей. Жители покидали осаждённый город. Железные дороги были давно перекрыты войсками Кардини и Хортхольдов, а в устье Тибра стоял внушительный флот Адриапитосов. Уйти из столицы теперь можно было только по воздуху. Этим, кстати, и воспользовались владельцы транспортных дирижаблей, сразу взвинтив цены на билеты более чем в десять раз. Перелёты из одного города в другой и раньше были не слишком дешёвыми. Теперь же они стоили целое состояние. Вокруг только и слышались, что разговоры о грядущей войне. Многие ещё хорошо помнили ту ужасную осаду Рима двадцать лет назад. А ведь ещё позавчера город спокойно жил своей привычной, размеренной жизнью. Слух о том, что Фалангус по собственному желанию отправился на суд, весьма обрадовал всех горожан. К Новому Году война должна была уже закончится. И вот тебе, вдруг новость… их «дорогой» император, каким то образом, сумел запутать обвинителей, в результате чего слушания были перенесены ещё на две недели. Естественно, Лектор Кардини отказался ждать и, расторгнув перемирие, снова двинул свои войска на столицу. Фалангус готовился к обороне, а простой народ во все голоса проклинал этого безумного упрямца, готового ради собственных амбиций пожертвовать десятками тысяч жизней. Новый 2010 год Рим встретил в обстановке большой тревоги, неопределённости и ужаса. По городу ещё ночью 31 декабря поползи самые невероятные слухи. Одни говорили, что Лектор Кардини собирается сбрасывать с дирижаблей напалм прямо на их головы. Другие всерьёз утверждали, что Фалангус приказал страже драться до последнего и если нужно утопить город в крови, лишь бы не сдать его противнику. Были ещё и те, кто всячески накалял страсти по поводу вступления в Рим полчищ сицилийских ландскнехтов, известных на всю Европу своей любовью к мародёрству и невероятной жестокостью к побеждённым. На улицах началась паника, и ранним утром 1 января толпы перепуганных людей рванулись на вокзалы.

Среди всего этого огромного людского водоворота находились двое. Парень в куртке с высоким воротником и девушка, тщательно скрывающая свои длинные светлые волосы под капюшоном. Парень о чём-то сосредоточенно думал. Девушка, как обычно, лишь растерянно глазела по сторонам.

— В этих людях столько горя и отчаянья. Когда-то я уже видела подобное. Они все бегут от войны и смерти. Мы должны им как-то помочь…

— Помочь, чем?.. — Тюльпан поднял голову и уже десятый раз за последние пол часа с раздражением посмотрел на свою спутницу, — Может, прямо сейчас всё бросим и начнём успокаивать этих бедолаг? У нас самих положение не лучше. До Неаполя остался только один дирижабль. Билеты в кассе уже почти все раскуплены, а цены на них всего за пару часов выросли со ста двадцати до полутора тысяч сестерциев. У нас нет таких денег. Отправление через двадцать минут, а штурм города, скорее всего, начнётся уже к полудню.

— И, что нам теперь делать?

— Есть один способ. Даже для начинающего призрака обчистить карманы прохожего — это плёвое дело.

— Так нельзя, — девушка подняла голову и с тревогой осмотрелась по сторонам, — Ты, может быть, обречешь целую семью на гибель в этом городе. Скоро здесь начнётся настоящий ад.

— У нас есть другой выход?

— Да… не забывай, кто я такая и на что способна.

Тюльпан обхватил своей ладонью руку Лелы и пристально посмотрел в её большие глаза, влажные то ли от слёз, то ли от ветра.

— Я ничего не забыл. Просто, у нас теперь нет времени на это твоё «колдовство». Неизвестно ещё, когда желание исполнится, и сколько потом ты будешь лежать без сознания. Посадка на дирижабль уже началась.

— У меня всё получится, — девушка вдруг резко вырвалась из цепкой хватки своего спутника и отошла на шаг назад, — Или мы всё сделаем по-моему, или я никуда не полечу.

Тюльпан в ответ лишь тихонько выругался. Он явно не ожидал такого упрямства от этого милого, ангелоподобного создания.

— Хорошо… чёрт побери. Пойдём хотя бы, присядем на скамейку.

Через несколько секунд они уже оба устроились в дальнем углу вокзала, подальше от ненужных взглядов.

— Слушай меня внимательно! — в голосе юноши теперь отчётливо слышалась нервозность и раздражение, — Я хочу, чтобы ровно через пятнадцать минут у меня на руках было два билета до Неаполя. Всё в точности, как я сказал! И чтобы никаких там ошибок или проволочек…

— Будет исполнено…

Лела замерла. Лицо её стало бледным, дыхание участилось, а глаза смотрели в пустоту. Ещё миг, и она стала похожа на безжизненную восковую куклу. Сознание покинуло тело девушки и призрачной тенью метнулось куда-то вперёд сквозь толпу. Оно лишь на миг задержалось рядом с двумя богато одетыми сеньорами у билетной кассы. Видимо, это были отец и сын, вполголоса обсуждающие скорейший перелёт. Затем сознание устремилось дальше. Сквозь толстые стены вокзала и площадку для дирижаблей. Вдоль улиц с пешеходами. Вдоль ревущих паромобилей и скрипучих крестьянских телег. Мимо какого-то бегущего человека с конвертом за пазухой.

Наконец, оно остановилось у старой кареты на тротуаре. Вокруг бегало несколько слуг с ящиками и чемоданами. Чуть в стороне стояла старуха лет семидесяти и с истинно аристократической, высокомерно-презрительной гримасой на лице наблюдала за погрузкой.

— Все ваши вещи в карете, сеньора. Можете отправляться и… счастливого вам пути.

Госпожа даже не соизволила обернуться, чтобы попрощаться с прислугой. Лишь неторопливой, «царственной» походкой проковыляла по грязному тротуару и уселась на заднее сиденье кареты. Призрачный сгусток сознания замер прямо над её головой. Старуха вздрогнула, а затем вдруг, как ошпаренная, выскочила наружу и истерично замахала руками.

— Эй, слуги, я совсем забыла… быстро несите и грузите сюда мою большую семейную кровать!

От этих слов, сидевший впереди, извозчик просто обалдел.

— Какая кровать, сеньора? Как её здесь уместить? Карета и так забита под самый потолок.

Старуха в ответ лишь брезгливо скорчила губы.

— Я не могу позволить, чтобы какие-то там солдафоны, какие-то грязные свиньи укладывали местных потаскух на моё семейное ложе.

— При всём моём желании, кровать здесь не уместится.

— Тогда, пошёл вон со своим спичечным коробком на колёсах. Слуги… быстро всё сюда… разгружайте назад мои вещи.

Извозчик обернулся назад и сам про себя злобно выругался.

— Совсем из ума выжила, старая карга. Поищи теперь себе другой транспорт. Сегодня с этим большие проблемы.

Через две минуты разгруженная карета неспешно тронулась в путь. Искать нового пассажира долго не пришлось. Он сам, отчаянно размахивая руками, выскочил прямо на дорогу. Человек с большим конвертом за пазухой, тяжело дышавший от долгого бега, бросился прямо к извозчику и ещё на ходу крепко вцепился пальцами за вожжи.

— Вопрос жизни и смерти. Нужно быть на вокзале дирижаблей ровно через десять минут.

— Не проблема, дружище. Доедем с ветерком.

Путь действительно не занял у них много времени. Вскоре они прибыли на место, и странный пассажир с конвертом, не дожидаясь остановки, прямо на ходу выскочил из кареты и рассчитался с извозчиком.

— Благодарю… пешком я бы точно опоздал.

После этого он, не секунды не медля, бросился к вокзалу, где у самого входа на ступеньках, буквально, столкнулся нос к носу с двумя богато одетыми сеньорами.

— Сеньор Сильвио, какое счастье, что я застал вас ещё до отлёта. Вам срочное письмо от моей госпожи Анны.

Он этого имени, сердце юноши так и ёкнуло. Дрожащими от волнения пальцами он разорвал конверт и извлёк оттуда сложенный вдвое лист бумаги. Его отец, стоявший неподалёку, увидев это, лишь хитро усмехнулся и отошёл в сторону. Встревоженный взгляд сына пробежали по строчкам, написанным таким красивым и таким знакомым почерком:

«Мой дорогой Сильвио. Я знаю, ты улетаешь к себе домой в Неаполь. Жаль, что ты оставил меня в столь сложный час. Нас разлучила война. Я не буду тебя отговаривать. Таков был твой выбор. Скажу лишь, что безмерно благодарна тебе за любовь, что была между нами и за тот чудесный подарок, что ты мне оставил. Я жду от тебя ребёнка. Пусть он всегда будет напоминать мне о тех счастливых мгновениях, что мы провели вместе. Твоя Анна».

Молодой человек, словно в трансе, снова и снова перечитывал последние строчки, после чего, наконец, обернулся к отцу и проговорил тихим, дрожащим от волнения голосом:

— Анна ждёт от меня ребёнка. Я никуда не полечу. Я должен остаться с ней.

В ответ старик снова усмехнулся и, в знак одобрения, похлопал сына по плечу.

— Наконец-то, я услышал от тебя слова настоящего мужчины. Я тоже остаюсь в Риме. Должен же кто-то присматривать за вами обоими, когда здесь начнётся весь этот хаос.

— Благодарю, отец. Я знал, что на тебя можно положиться в трудную минуту.

В это самое время, на скамейке внутри вокзала Тюльпан склонился над бесчувственным телом Лелы. Девушка поначалу даже не подавала признаков жизни. Лишь спустя несколько минут, веки её чуть приоткрылись, и на бледном лице появилось нечто вроде слабой улыбки. В тот же миг рядом с ними остановились два богато одетых сеньора. По-видимому, отец и сын. Заметив полуживую девушку, они переглянулись. Старший удивлённо спросил:

— Что это с ней.

— Просто, устала и перенервничала. Ничего страшного.

Получив ясный ответ, они всё равно не торопились уходить.

— Мы видели, как вы стояли у кассы на неаполитанский дирижабль, но так и не дождались своей очереди.

— Полёт оказался нам не по карману… а вам, собственно, что нужно? — Тюльпан поднял голову и с подозрением покосился на этих двух странных, назойливых типов.

Старший ещё раз посмотрел на младшего, после чего опустил руку в свой боковой карман и достал оттуда два билета на последний дирижабль.

— Если вы по прежнему хотите улететь, это вам поможет.

— Спасибо… большое, — Тюльпан с удивлением взял из рук незнакомца две цветные бумажки с печатью транспортной компании. Такая щедрость была большой редкостью в этом городе, — А как же вы сами? Здесь скоро начнётся война?..

— Какая ещё война, молодой человек, если мой сын скоро станет отцом? Берите и пользуйтесь, а нам пора уходить…

Тюльпан ещё долго смотрел вслед этим двум странным спасителям. Затем обернулся и на радостях обнял, едва пришедшую в чувство, Лелу.

— Смотри-ка… всё получилось. Ты у меня — просто чудо!

Через минуту раздался гудок, оповещающий о скором отбытии дирижабля. Взяв под руку ослабшую Лелу, Тюльпан спешно двинулся в сторону посадочной площадки. Здесь народа было ещё больше чем на вокзале. Гигантский летающий аппарат «Юлий Цезарь» возвышался над землёй почти на пять десятков метров. Этим монструозным размерам вполне соответствовало и шикарное внутреннее убранство. Ещё недавно это был дорогой круизный лайнер, неторопливо и с комфортом возивший скучающих богачей по курортам Южной Европы. С началом войны он оказался быстро переоборудован для спасения беженцев из осаждённого Рима. Так было даже выгоднее. Взвинтив до максимума цены на билеты, и уместив внутри в пять раз больше пассажиров, владельцы транспортной компании, наверняка, уже с азартом подсчитывали грядущие прибыли. Как говорится, для кого война, а для кого-то… неплохой способ подзаработать.

Расположившись по десять-пятнадцать человек в одной каюте, банкиры и аристократы брезгливо морщили носы от такой невиданной тесноты. Тюльпан смотрел на них с едва скрываемой усмешкой. Сразу видно, что никому из них в жизни не приходилось ездить на городских паробусах или поездах третьим классом. Лично он чувствовал себя здесь вполне комфортно. К счастью, никто теперь не обращал внимания на двух странных, простовато одетых молодых людей без прислуги и багажа. Здешним пассажирам было уже не до них. Расположившись прямо на своих чемоданах, римские богачи растерянно смотрели в иллюминаторы, читали свежие газеты и вели тихие, тревожные разговоры; о войне, о политике, о банкротствах крупных компаний и проклятом новом императоре. Этот новый 2010 год они встречали не так как обычно. Что будет дальше? Чем это всё закончится, и какие новые сюрпризы готовит им будущее? Теперь об этом не знал никто.

Утро 1 января началось для Лектора Кардини с плохой новости. С первыми лучами солнца в его палатку ворвался один из адъютантов и прямо у входа склонил голову и покорно припал на правое колено.

— Мой господин, разведка только что сообщила, что Харольд Хортхольд предал нас и вместе со своей армией перешёл на сторону императора. За ночь они совершили длинный марш-бросок, форсировали Тибр и объединились с силами Фалангуса у городка Ронадо, что к западу от Рима.

Услышав это, Лектор даже не дрогнул. Внешне он продолжал оставаться спокойным и невозмутимым, хотя в голове его в эти мгновения творился настоящий хаос. Как такое могло произойти? Почему союз герцогов разваливается прямо на глазах? Что такое мог предложить Фалангус, чтобы заставить Харольда перейти на свою сторону? Что будет дальше? Если уж на сторону императора переметнулся этот тупой сицилийский козёл, чего тогда ждать от хитрого и изворотливого Сайруса Адриапитоса?

Немного придя в себя, герцог подошёл к столу и принялся, уже который раз, внимательно изучать карту Центральной Италии.

— Где, ты говорил, сейчас находится объединённая армия Фалангуса и Харольда?

— У городка Ронадо, — адъютант, до этого стоявший на одном колене, в одно мгновение вскочил на ноги и словно домашняя собачонка бросился на зов своего хозяина, — Теперь они движутся к побережью Средиземного моря. Осмелюсь заметить, довольно глупый ход с их стороны. Вместо того чтобы защищать Рим, они идут прямо навстречу флоту нашего союзника Адриапитоса. Как будто, они сами хотят поскорей оказаться в ловушке между двумя армиями и под огнём корабельных орудий.

— Этому может быть только одно объяснение, — Лектор выпрямился во весь рост и злобно сжал губы, — Фалангус не опасается Сайруса лишь потому, что этот хитрый мерзавец вслед за Харольдом также перешёл на его сторону. Он давно ждал возможности, чтобы нанести мне удар в спину. Теперь эти трое постараются как можно скорее объединить свои силы в один кулак. Если это произойдёт, у нас начнутся большие проблемы.

— Что теперь прикажете делать?

Адъютант поднял голову и испуганно посмотрел на своего хозяина. Хозяин молчал. Он просто застыл на одном месте, тщательно обдумывая свой ответный ход. Лицо его было бледным и отрешённым, а маленькие злобные глазки неподвижно смотрели в одну точку.

— Немедленно поднимай лагерь. Мы идём за Фалангусом и Харольдом. Главное сейчас — это настигнуть их раньше, чем они доберутся до побережья. С Сайрусом я разберусь чуть позже. Без него, у этих двоих не будет ни единого шанса. Они имеют лишь пятьдесят тысяч плохо вооружённых оборванцев, против моей армии, которая вдвое больше и оснащёна по последнему слову военной науки. Даже самый великий стратег в мире не сможет победить при таких условиях. Император, конечно, весьма хитрый и изворотливый соперник, но на этот раз, похоже, я вовремя разгадал весь его фокус.

Императорская армия отступала. Уже почти сутки они шли под мелким холодным дождём, по разбитой дороге, по колено в грязи и, вдобавок, преследуемые по пятам превосходящими силами Лектора Кардини. Среди солдат потихоньку зрело недовольство. Эта толпа грязных, голодных и обозлённых мужиков уже не понимала, куда они идут, кому подчиняются, с кем воюют и с кем находятся в союзе. Для простых, необразованных людей из глухих сицилийских деревень и столичных подворотен было довольно сложно разобраться во всей этой мутной, быстроменяющейся политической обстановке. Неожиданно для всех, заклятые враги, по воле правителей, вдруг стали друзьями. Знамёна Хортхольдов со злобным морским змеем теперь уже развеваются рядом с чёрными волчицами — неизменным символом Римской императорской области. Вдобавок к этому, они все теперь идут прямиком в руки своего второго врага — греческого герцога Сайруса Адриапитоса. Как будто им мало Лектора Кардини, что вот уже несколько часов неугомонно преследует их по пятам. Неужели император хочет, чтобы его войска были зажаты с двух сторон многократно превосходящим соперником? Да и пушки зачем-то отдельно от всей армии тайно перетащили ночью к самому побережью. Даже побывавшие во многих боях ветераны ландскнехты не могли припомнить на своём веку более глупого и бездарного командования. Всё это было как-то уж слишком неправильно и подозрительно. Войска тихонько ропотали, но до открытого неповиновения было ещё далеко. Сицилийцев удерживала железная дисциплина и преданность своему герцогу. Иностранных наёмников и римских ополченцев — хорошее жалование и страх перед жестоким военным трибуналом.

Сайрус Адриапитос уже которое время, вооружившись подзорной трубой, неподвижно стоял на борту своего дирижабля и всматривался в даль. Местность была перед ним, как на ладони. Впрочем, то, что он сейчас наблюдал, выглядело как-то странно и нелогично. Глупые, опасные и бессмысленные маневры, полностью противоречащие современно тактике и стратегии.

— Посмотри внимательно и скажи мне, что ты видишь.

Протянув сыну подзорную трубу, герцог отошёл в сторону и протёр ладонями глаза. Велиан минут десять внимательно следил за передвижениями двух враждующих армий, после чего вновь обернулся к отцу и растерянно пожал плечами.

— Не понимаю, что тебя смущает в этой ситуации? Вполне закономерный исход. Войска Лектора Кардини преследуют отступающую армию императора. Его песенка спета. Мало того, что враг вдвое превосходит его по численности, так Фалангус умудрился где-то по дороге посеять все свои пушки. Видимо, просто бросил их, чтобы те не задерживали его бегство. Такое чувство, что он сам хочет поскорей проиграть эту битву.

— От пушек он избавился ещё ночью. Тайно переправил куда-то в нашу сторону. Мне пока ещё не сообщили ох точное местонахождение.

— Тем хуже для него, — младший Адриапитос смотрел на отца и никак не мог понять причину его странного беспокойства, — Без артиллерии у императора вообще нет ни единого шанса на победу. Наши войска уже высадились на побережье. Я бы сейчас посоветовал немедленно двинуться наперерез Фалангусу и раздавить его. Это позволит нам считать себя победившей стороной и даст право на военные трофеи и особые привилегии при новом правительстве…

— Подожди немного, — плавным взмахом руки, Сайрус прервал сына на полуслове, — Зачем нам куда-то торопиться? Фалангус сам идёт нам навстречу. Тебе это не кажется странным?

— Вообще то, да… — Велиан снова поднял подзорную трубу и какое-то время пристально смотрел вдаль, — Хм… Ничего не понимаю… Такое чувство, что император считает нас своими союзниками и старается поскорей уйти под защиту наших войск и корабельной артиллерии.

— Или он хочет внушить такую мысль нашему «другу» Лектору Кардини. Чтобы тот немного понервничал и начал совершать ошибки. Фалангус явно не собирается так просто сдаваться. Он, наверняка, уже тщательно просчитал все возможные ходы в этой партии. Что будет дальше? Я пока и сам не знаю. Боюсь только, что всех нас сегодня ждёт его очередной хитрый фокус.

— Мой господин… мой господин, — поравнявшись, наконец, со свитой Лектора Кардини, адъютант на ходу спрыгнул с лошади и, привычным движением, склонил голову и припал на правое колено, — Боюсь, у меня для вас снова плохие новости. Нам уже не удастся догнать армию императора. Времени слишком мало. Четыре наших уланских и пять драгунских полков, правда, уже обошли их с флангов, но одних их сил для победы будет явно недостаточно. Пару раз они налетали на колонны отступающих, но тем каждый раз удавалось вовремя перегруппироваться и отбросить их назад. Без поддержки пехоты дальнейшие атаки не имеют никакого смысла.

Услышав это, Лектор Кардини чуть притормозил лошадь и, обернувшись, с холодным гневом посмотрел прямо в глаза своего подчинённого.

— Так поторопи пехоту, чтобы она двигалась быстрее, чем наш враг.

— Боюсь, это уже невозможно, мой господин. Вы сами видите, что отступающие оставляют после себя дорогу в ужасном состоянии. Местность изрезана холмами и оврагами. Повозки вязнут в грязи. Солдаты выбиваются из сил. Наши войска и так уже растянуты на огромную длину. Артиллерия едва плетется в хвосте армии. Ко всему прочему, скоро начнутся сумерки. Преследовать врага в темноте будет очень опасно. Если они вдруг решат остановиться и дать бой, у нас начнутся большие проблемы.

— Проблемы начнутся, когда Фалангус и Харольд объединят свои силы с Сайрусом Адриапитосом. Если это произойдёт, то первым пострадает мой дурак-адъютант, который не способен выполнить даже самый простой приказ.

— Простите, мой господин…

— Мне ни к чему твои извинения, — Лектор мельком взглянул на, покрытого с ног до головы грязью, подчинённого и презрительно скривил губы, — Просто сделай так, чтобы мы настигли Фалангуса до того, как тот выйдет к побережью. Это сейчас самое главное. От этого, кстати, зависит и твоё собственное будущее.

Из-за сильного встречного ветра, пассажирский дирижабль Юлий Цезарь уже которое время практически висел на одном месте. Ревели паровые топки, стучали шестерни и с бешеной скоростью вращались хвостовые лопасти, но, несмотря на это, монструозное летающее судно тащилось вперёд с поистине черепашьей скоростью. Капитан заметно нервничал. Оно и понятно. Их как назло угораздило зависнуть прямо над тем самым местом, где вот-вот должна будет начаться битва между войсками императора и Лектора Кардини. Не хватало ещё, чтобы одна из воюющих сторон, в вечернем полумраке, по ошибке приняла их за вражеский военный дирижабль и открыла огонь.

На верхней палубе с большими смотровыми иллюминаторами, тем временем, началось настоящее столпотворение. Многие из пассажиров специально поднялись сюда из своих кают, чтобы увидеть, как на их глазах будет твориться история. Естественно, здесь были и Тюльпан с Лелой. Девушка ещё всё время молчала и задумчиво смотрела вниз. Там на земле, среди оврагов и холмов, друг за другом, двигались ровные колонны людей и повозок. На этом сравнительно небольшом участке земли сейчас было сосредоточено почти сто пятьдесят тысяч солдат. Войска Фалангуса и Харольда отступали. Лектор Кардини стремительно их преследовал. За последние пол часа его пехотинцы заметно прибавили в скорости и после этого отчаянного броска, казалось, вот-вот должны настигнуть соперника.

— Я не знала, что ваши правители имеют при себе такие огромные армии. Неужели всё это только ради того, чтобы враждовать друг с другом?

Тюльпан лишь печально усмехнулся.

— Да уж точно не ради защиты от чудовищ. Война в моём мире — это всего лишь один из способов ведения бизнеса. Так иногда решает свои проблемы кучка высших аристократов, промышленников и финансовых воротил. Вначале они, конечно, пытаются найти другие, более дешёвые способы разобраться со своими конкурентами и недоброжелателями. Если это не получается, в ход идут пушки и штыки. Как истинно деловые люди, они вначале ещё долго и тщательно просчитывают свои военные расходы и сравнивают их с возможными выгодами в случае победы. Если шкурка стоит выделки, солдаты берут в руки мушкеты и отправляются убивать друг друга. Газеты потом ещё взахлёб пишут, что, мол, война была просто необходима в интересах государства. Придумываю громкие фразы вроде; оскорбления нации, расширения жизненного пространства для народа или светлого будущего для многих поколений. Некоторые им верят, но умные люди вроде моего учителя всегда знали истинную правду.

— Неужели ваш мир устроен так глупо и бессмысленно?

— Что имеем, то имеем…

Тюльпан хотел, было, сказать ещё что-то, но тут чей-то громкий окрик прервал его на полуслове.

— Друзья мои!..

Все, кто был на верхней палубе, резко обернулись. Какой-то невысокий, вдребезги пьяный мужчина стоял посреди толпы и эмоционально размахивал руками.

— Я хотел бы… ий… поздравить всех вас с окончанием войны и пожелать… ий… нашему проклятому императору скорей сдохнуть в этой грязи, под сапогами доблестных солдат Лектора Кардини… ий… Из-за этого безумца я лишился всего состояния и вынужден был бежать… ий… из своего же города. Подумать только… ий… меня считали врагом государства. Справедливость восторжествовала, друзья мои! Через пол часа… ий… армия тирана Фалангуса будет разбита, а его имя — проклято потомками. Всем шампанского за мой счёт. И, кстати… ий… всех с Новым Годом!

Через несколько минут среди толпы появились официанты с большими подносами. Когда один из них, наконец, остановился напротив молодых людей, Тюльпан взял один их бокалов и то же самое предложил сделать своей спутнице. Лела согласилась, но прежде чем пить, почему-то с подозрением покосилась на этот странный шипящий напиток.

— Что это ещё такое?

— Попробуй… тебе понравится, — юноша медленно поднёс свой бокал к бокалу девушки. Через мгновение раздался тихий, хрустальный звон, — С Новым Годом тебя. Пускай он будет лучше, чем предыдущий.

Выпили молча, после чего Тюльпан вдруг отвернулся к иллюминатору и задумчиво посмотрел на, простирающуюся внизу, землю.

— Что-то не так? — Лела подошла ближе и коснулась пальцами его плеча.

— Да, нет… просто я вдруг подумал о нашем императоре. Он неплохо держался всё последнее время. Говорят, он вышел победителем из зала суда, и даже смог перетянуть на свою сторону одного из герцогов. Но это ему не помогло. Преимущество всё равно оказалось на стороне его врагов. Через несколько часов его армия будет разбита. Достойный соперник, который всегда дерётся до конца. Мне его даже немного жаль.

В ответ Лела лишь неодобрительно покачала головой.

— Ты не знаешь, о чём говоришь. Нельзя жалеть чудовище. И я и не думаю, что сегодня всё так просто закончится. Ночных Теней нельзя недооценивать. Это величайшие мастера стратегии, тактики и обманных манёвров. В моём мире, их небольшие отряды действовали в тылу врага и умудрялись срывать наступления огромных армий. Их любимый приём — вводить соперника в заблуждение, внушать ему надежду на лёгкую победу, а затем резко наносить удар там, где его меньше всего ждут.

— Ерунда, всё это. Наши генералы тоже не дураки. Научились уже воевать за столько веков. Вот, смотри сама…

Тюльпан кивнул в сторону иллюминатора, после чего они оба почти одновременно выглянули наружу. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и сквозь эту темноту довольно сложно было разглядеть колонны марширующих внизу солдат. Войска Лектора Кардини, вроде, по-прежнему двигались вперёд, а вот с армией Фалангуса начало происходить что-то непонятное. Заняв ближайший большой холм, они прекратили отступление и, похоже, начали готовиться к обороне. Только, как-то странно всё это выглядело. Тюльпан, конечно, не считал себя большим знатоком военного искусства, но в своё время, по требованию учителя, всё же прочитал пару книжек по истории крупных сражений. Казалось, что на этот раз оборонявшиеся вовсе и не собираются оборонятся. На это указывали слабые фланги, неприкрытые тылы и отсутствие резерва. Они скорее готовились к отчаянной атаке против двукратно превосходящего соперника. Попытка, с самого начала обречённая на провал. Так мог поступать только идиот. Полное противоречие всем законам ведения современной войны.

После нескольких минут наблюдения за обеими армиями, Тюльпан, наконец, отвернулся от иллюминатора и внимательно посмотрел на, стоявшую рядом, Лелу.

— Я, наверное, чего-то не понимаю? Или наш император снова готовит какой-то свой изощрённый фокус, или он просто хочет поскорей проиграть эту битву.

Первое и, пожалуй, единственное крупное сражение шестой Войны за Престол началось 1 января, в половине пятого вечера, почти у самого побережья Средиземного моря. Рядом с тем местом ещё возвышался Серый Шпиль — старая крепость, в которой всего пару месяцев назад Фалангус держал под стражей, свергнутого им, императора Иви I. Впоследствии, из-за отсутствия рядом других населённых пунктов, эту битву так и назвали — Битва у Серого Шпиля.

Сражение, изменившее ход истории, началось резко и неожиданно. То, что противник, наконец, прекратил отступление и занял ближайший холм, оказалось большой неожиданностью для Лектора Кардини. Фалангус постарался ещё больше запутать его, отправив часть своей армии дальше к побережью. В темноте было довольно сложно определить точную численность отступавших. Поэтому воздушная и наземная разведка в один голос уверяла герцога о том, что большая часть вражеского войска по-прежнему бежит на запад. Каково же было удивление офицеров наступающей армии, когда они вдруг заметили на вершине ближайшего холма яркие вспышки, и через мгновение ровные колонны их войск накрыло сверху плотным орудийным огнём. В первые секунды обстрела, казалось, что сама земля задрожала от тяжёлых разрывных снарядов. Все вокруг словно оглохли от этого адского грохота. Местами даже началась паника, а смертоносные осколки и шрапнель, тем временем, уже вовсю косили пехоту. К такому повороту событий не был готов никто. Второй большой неожиданностью для наступавших оказалось то, что Фалангус и Харольд, оказывается, не бросили свои пушки при отступлении, а ещё прошлой ночью тихонько перетащили на холм и, тем самым, устроили серьёзную засаду своим преследователям. Весьма сложный и рискованный ход, который, тем не менее, полностью себя оправдал.

А пушки, тем временем, всё били и били, смешивая с землёй целые полки и батальоны. Лектор Кардини находился как раз посреди всего этого хаоса, когда к нему подбежал адъютант и, повинуясь уставу, упал на правое колено прямиком в грязь.

— Мой господин, мы несём огромные потери!.. Я не понимаю, как их артиллерия может бить с такой точностью, если они даже не видят нас в темноте?

В ответ герцог лишь внимательно осмотрелся по сторонам, после чего ещё несколько секунд собирался с мыслями.

— Им вовсе не обязательно нас видеть. Они и так знают где мы. От врага нас отделяет два глубоких оврага, и единственное проходимое место — это узкий перешеек между ними. Они навели сюда свои орудия ещё днём и после этого лишь терпеливо ждали нашего прихода. Фалангус точно знал, что именно здесь у нас возникнет наибольшее столпотворение. Он сам за руку привёл нас сюда и навязал бой по своим условиям. Проклятый фокусник… зря я недооценивал его всё это время…

— Что же нам теперь делать, мой господин? Войска растянуты, изнурены и понесли слишком большие потери. Наша собственная артиллерия плетётся в самом хвосте и ещё не скоро сможет открыть ответный огонь по врагу. Сейчас, наверное, будет лучше отступить и попробовать обойти овраги с правой и левой стороны…

— Это займёт слишком много времени, — Лектор поднял голову и с холодной ненавистью посмотрел на вершину холма, — Уже поздно куда-то отступать. Разведка сообщила, что армия Фалангуса по-прежнему идёт на объединение с Адриапитосом, а батареи лишь прикрывают отход основных сил. Мы не можем сейчас упустить их. Передай всем новый приказ. Кавалерия пускай преследует врага по флангам, а пехота и дальше продолжает двигаться по самому короткому пути, через перешеек.

Тем временем, в километре к западу Фалангус и Харольд также стояли в окружении своих войск и вглядывались в темноту. Огромные, массивные пушки, привезённые сицилийцами или найденные на заброшенных римских складах, хоть и устарели ещё пятьдесят лет назад, но, тем не менее, вполне исправно справлялись со своей задачей. Там вдали, во вражеских рядах теперь творился настоящий хаос. Смерть пожинала богатый урожай. Горели повозки. Метались в стороны обезумевшие лошади. Падали на землю, а затем снова поднимались ввысь знамёна с, расправившим крылья, чёрным вороном — родовым гербом дома Кардини. Но, несмотря на огромные потери, вражеская пехота, подгоняемая своими офицерами, по-прежнему продолжала двигаться вперёд.

— Ваше величество! — неожиданно к императорскому штабу подбежал один из адъютантов, — Вражеская кавалерия обходит нас с обеих сторон. Если они окажутся у нас в тылу, случиться непоправимое.

Услышав это, Харольд заметно оживился.

— Самое время, моим ландскнехтам слегка размяться…

— Время ещё не пришло, — коротким жестом, Фалангус остановил герцога на полуслове и спокойно проговорил, обращаясь уже к адъютанту, — Передай офицерам, чтобы их солдаты получше спрятались и не в коем случае не ввязывались в бой с неприятелем. Чем скорее они окажутся у нас в тылу, тем лучше.

— Слушаюсь… ваше величество.

Адъютант ещё как-то странно посмотрел на своего императора, после чего обернулся и покорно отправился передать офицерам этот глупый и бессмысленный приказ. В отличие от него, стоящий рядом, Харольд Хортхольд уже вовсю дал волю своим эмоциям.

— Ты, видно, уже совсем из ума выжил!? Хочешь, чтобы Лектор Кардини окружил нас со всех сторон?

Фалангус даже не обернулся. Он просто неподвижно стоял на одном месте и задумчиво смотрел вдаль. Казалось, что его глаза прекрасно видят на многие километры вперёд, и даже непроглядная тьма ничуть не мешает ему наблюдать за перемещением вражеских армий.

— Кавалерия Лектора теперь должна заботить нас меньше всего. Не мы их главная цель. Они преследуют, идущие к побережью, небольшие отряды ополчения, думая, что это и есть — наши основные силы. Пускай гонятся за несуществующим противником. Не будем им мешать. Так мы избавимся от них без единого выстрела. Пока придерживаемся прежнего плана. Твои ландскнехты пускай немного отдохнут. Они шли без остановки целые сутки. Скоро для них найдётся настоящая работа.

В ответ Харольд лишь недоверчиво пожал плечами.

— Слишком рискованно играешь, друг мой. Я участвовал во многих битвах и поэтому знаю, что все эти ваши хитрые стратегические расчёты иногда летят к чертям из-за какой-нибудь мелочи.

— А я бывал в таких мясорубках, по сравнению с которой все ваши Войны за Престол — просто мелкие стычки. Я знаю, что делаю. Доверься мне. Может быть, завтра вечером мы уже будем подписывать бумаги о скором назначении твоей дочери императрицей.

Харольд недовольно кивнул и отошёл на шаг в сторону. После этого они больше не проронили ни слова. Фалангус всё это время лишь стоял на одном месте и напряжённо всматривался в темноту. Так продолжалось почти четверть часа, а затем вдруг он резко обернулся и внимательно осмотрел, собравшихся рядом, офицеров.

— Итак, сеньоры… время пришло.

Через несколько минут армия пришла в движение. Загремели горны, поднялись вверх знамёна и объединённые силы Фалангуса и Харольда, сплошной лавиной, бросились навстречу врагу. В первых рядах бежали какие-то оборванцы, вооружённые дубинками или крестьянскими вилами. В сицилийской армии они были чем-то вроде смертников, главная задача которых — это находиться впереди настоящих солдат и закрывать их от вражеского огня. Ландскнехты, конечно, были смелыми воинами, но они слишком хорошо знали цену своим жизням и поэтому не торопились принимать на грудь картечь и шальные пули. Для этих целей вполне годились преступники и дезертиры. Они обычно довольно честно выполняли свой «долг» перед страной и семейством. У них просто не было другого выхода. Во время атаки, следом за ними шли свои же ландскнехты и без жалости рубили на части тех, кто раньше времени покидал поле боя. Правда, уже для тех, кто не струсил и по окончанию битвы умудрился остаться в живых, герцог тотчас милостиво даровал свободу и прощение. И его не слишком волновало, что по окрестным городам затем разбредались сотни опасных убийц и насильников. Войны он обычно вёл далеко за пределами своего острова.

Земля вокруг задрожала от тысяч, бегущих в атаку, солдат. Передовые отряды Лектора Кардини едва только вышли из-под орудийного обстрела и поэтому были слишком растерянны, чтобы сразу перестроится в боевой порядок и открыть огонь по наступающим. Вдобавок, из-за темноты они слишком поздно заметили приближающегося врага. Фалангус почти идеально подобрал время для атаки. Несколько редких залпов, правда, слегка покосили ряды оборванцев с вилами, но это даже не задержало основные силы атакующих. Ещё минута, и закованные в броню, звероподобные сицилийские воины с яростными криками ворвались в неровные ряды оборонявшихся. После этого началось лишь одно сплошное кровавое месиво. Линейная пехота Лектора Кардини ещё как-то отчаянно пыталась перестроиться для штыковой атаки. Хотя… какая ещё штыковая атака, если они умели убивать лишь на расстоянии, а их враги — напротив, с самого детства обучались в совершенстве владеть оружием ближнего боя. А ещё сицилийцам теперь весьма пригодились их старые средневековые доспехи, плохо спасающие от пуль, но весьма полезные в тесной рукопашной схватке. К такому повороту событий не был готов никто. Что теперь толку с современного, скорострельного оружия и долгих тренировок по ведению линейного огня, если враг сумел навязать им тактику благополучно забытую во всех европейских армиях ещё пятьдесят лет назад.

Тем временем, ландскнехты уже вовсю рвали на части вражескую линейную пехоту. Они ударили сразу в нескольких направлениях и своими боевыми клиньями с лёгкостью рассекли на части неприятельские построения. Ещё через четверть часа среди войск Лектора Кардини начался настоящий хаос. Командовать армией в такой ситуации было весьма проблематично. Полки смешались друг с другом, а гонцы не успевали доставлять приказы нужным офицерам. Доходило даже до того, что в темноте солдаты по ошибке открывали огонь по своим. Ситуацию ещё могли спасти два кавалерийских полка, стоявших до этого в резерве у Лектора. Они обошли овраги с правой и левой стороны и уже готовы были ударить в тыл ландскнехтам, если бы на их пути не оказались римские ополченцы. Фалангус и здесь всё заранее предусмотрел. Конечно, у ополченцев не было ни смелости, ни подготовки для рукопашной схватки, но они вполне годились для того, чтобы расстреливать всадников из засад и укрытий. Для собственной защиты они вовсю использовали древнее, средневековое оружие английских лучников — вбитые в землю, заостренные колья. Благодаря темноте и пересечённой местности, эта тактика оказалась вполне эффективной.

С каждой минутой ситуация становилась всё более и более критичной. Это теперь понимали все. Первым не выдержал и начал паническое отступление 4-ый Миланский линейный полк. За ним сразу последовал 2-ой Генуэзский, после чего уже вся армия Лектора Кардини одновременно дрогнула и обратилась в бегство. Десятки тысяч людей, плотно зажатых в узком перешейке между оврагами, поголовно охватил дикий, безудержный ужас. Полки и батальоны вдруг превратились в перепуганную толпу, бегущую прочь с поля боя. Ландскнехты Харольда и наёмники Фалангуса преследовали их по пятам. Бой был проигран, и вскоре войска начали поголовно сдаваться на милость победителю. Оружие складывали целые полки, причём даже те, которые ещё и вовсе не участвовали в сражении. Вместо знамён с, расправившим крылья, чёрным вороном теперь в небо вздымались лишь грязные белые полотнища. В числе последних, в руки Фалангуса попала превосходная и многочисленная вражеская артиллерия, так и не успевшая сделать в этом бою ни одного залпа. Это был конец. Первое крупное сражение новой Войны за Престол закончилось быстрой и безоговорочной победой императора.

Лектор Кардини, тем временем, находился в полукилометре от всей этой ужасной мясорубки. Вокруг него ещё суетились офицеры и ближайшие помощники. Сам герцог, уже которое время, лишь неподвижно сидел на лошади и с отрешённым видом наблюдал за происходящим. Его лицо было бледным и безжизненным. Казалось, что в эти минуты он просто отказывался верить в то, что произошло. Как так получилось?… Почему его армия, до этого считавшаяся самой крупной и сильной в империи, вдруг оказалась так легко разбита кучкой сицилийских дикарей и трусливых ополченцев? Эта битва и эта война с самого начала противоречила всякому здравому смыслу. Его враг всё это время играл по каким-то своим необъяснимым правилам. Действительно, стратег высочайшего класса. Не нужно было его сразу недооценивать. Как жаль, что он понял это слишком поздно.

— Мой господин…

Прежде чем обратиться к герцогу, старший адъютант, как обычно, припал перед ним на правое колено. Почему-то, в данной ситуации, этот жест выглядел совершенно глупо и неуместно.

— Мой господин, нам нужно скорее уходить, пока враг не бросился за нами в погоню.

— Уходите без меня…

Адъютант продолжал стоять на одном колене и снизу вверх смотреть на своего хозяина.

— Мой господин, подумайте о своих подданных. Только вы один ещё можете уберечь Северную Италию от этих варваров. В Милане вы соберёте новую армию. Вы не должны позволить Фалангусу превратить ваши земли в такую же дыру, как Сицилия или Императорская область.

Лектор на мгновение задумался, после чего как-то странно посмотрел по сторонам.

— Может, ты и прав…

Стоявшие рядом, офицеры с надеждой взирали на своего командующего. Тот ещё несколько секунд собирался с мыслями, после чего с грустью осмотрел своих людей и, пришпорив лошадь, поскакал прочь с этого места.

Ещё через пол часа императорская армия, наконец, подавила последние очаги вражеского сопротивления. Битва закончилась. Кроме мелких и разрозненных пехотных частей, спастись удалось лишь кавалерии, отправленной Лектором в сторону побережья. Те вовремя сообразили, что преследуют не основные силы врага, а лишь небольшие отряды ополченцев. По приказу своих офицеров, они спешно вернулись назад и были весьма удивлены, обнаружив, что большая драка уже успела закончиться без их участия. После этого им оставалось только развернуть лошадей и, понурив голову, отправиться вслед за своим хозяином. Их поражение было просто ужасным. Бой длился всего несколько часов и отличался крайне низкими потерями среди победителей и огромным количеством пленных. Истинный триумф императора, который всего одним удачным ходом так круто изменил расстановку сил в империи. Впоследствии Битва у Серого Шпиля войдёт во все военные учебники, как одно из самых парадоксальных и гениальных сражений в истории.

Теперь Фалангус, сидя на лошади, объезжал поле боя и спокойно осматривал толпы пленных, а также захваченные им пушки, обозы и другие военные трофеи. Харольд ехал рядом и всё время, сам про себя, тихо усмехался.

— Мне, вот, просто интересно… Ты, конечно, сегодня рассчитал всё до минуты и придумал кучу планов, чтобы одержать победу. Не спорю — сработано на славу. Но что, если бы твои хитрые расчёты вдруг не сработали? Твоя судьба ведь уже висела на волоске. Что бы ты делал, если бы Лектор, например, не двинул войска через перешеек и не отправил конницу в погоню за двумя тысячами римских оборванцев? Что, если бы, я не перешёл на твою сторону пару дней назад, а Медаги и Пунио остались верны союзу герцогов даже после суда?

Фалангус остановился и с улыбкой посмотрел на своего союзника.

— На все эти случаи, у меня имелись запасные варианты. Если хорошо подумать, выход можно найти из любой ситуации.

— Любишь много думать?

— Точно.

— Ты прямо, как моя дочь. Жаль, что сыновья у меня пошли все в отца, и голова им нужна, только чтобы есть, пить и держать удары.

Едва он успел договорить, как неподалёку послышался топот копыт. Офицеры из свиты насторожились, телохранители потянулись за оружием. Ещё минута, и из темноты появились несколько десятков всадников в дорогих одеждах. При свете факелов ярко блестели начищенные парадные шлемы, а в воздухе развевались знамёна с золотой химерой — родовым гербом Адриапитосов.

— Только этого нам сейчас не хватало, — при виде непрошенных гостей, Харольд скорчил кислую гримасу и, кивком головы, подозвал одного из адъютантов, — Беги скорее и передай всем, чтобы на всякий случай приготовили оружие. Мало ли что может случиться…

Всадники, тем временем, подъехали ближе и построились в две ровных шеренги. Разодетые пажи соскочили с лошадей и, в мгновение ока, разослали на земле дорогую ковровую дорожку. Затем вдруг все прибывшие, как по команде, склонили головы. Пажи одновременно взмахнули в воздухе своими широкополыми шляпами. Вот уж где мастера по части церемоний. Громко прогремели трубы, и навстречу Фалангусу и Харольду неторопливо вышли два человека.

— Его светлость, великий герцог Греции и Константинополя Адриапитос с сыном Велианом!

Харольд нахмурился, Фалангус оставался спокоен. Сайрус подошел к ним вплотную и, хитро улыбнувшись, почтительно кивнул в знак приветствия.

— Добрый вечер, сеньоры. Рад видеть вас в добром здравии.

Фалангус, едва заметно, кивнул в ответ.

— Добрый вечер, герцог. Может быть, вы объясните, по какому праву ваш флот и армия сейчас находятся на территории императорской области?

От этого вопроса, Велиан нервно вздрогнул, но сам Сайрус продолжал оставался спокойным и невозмутимым.

— Думаю, ответ очевиден. Я, как истинный патриот, решил придти на помощь своему правителю.

Харольд громко и вызывающе рассмеялся. Фалангус же, в свою очередь, лишь тактично улыбнулся.

— Ценю ваш юмор, герцог. А теперь, будьте так добры, загрузите свои войска обратно на корабли и отправляйтесь назад в Константинополь.

— Как вам угодно, мой император. Удачного вам дня.

Сайрус ещё как-то странно посмотрел на своих новых союзников, после чего развернулся и вместе с сыном направился к, ожидавшей его, свите. Еще через минуту он вскочил на лошадь и, махнув рукой на прощанье, поскакал прочь. Его люди последовали за ним. Харольд посмотрел им вслед, после чего обернулся к императору и неодобрительно покачал головой.

— Не доверяю я ему. Слишком хорошо знаю, что за хитрая лиса этот Сайрус. Мои солдаты не против ещё немного подраться. Мы можем прямо сейчас двинуться к побережью и сбросить его войска назад в море. Может, после этого у старого интригана пропадёт желание плести свои заговоры.

— Не он теперь наша главная проблема. С Сайрусом всегда можно договориться, — Фалангус вдруг поднял голову и задумчиво посмотрел куда-то вдаль, — Война с Лектором ещё не закончилась. Ему удалось бежать, и теперь он направляется к себе домой. Это плохо для нас. Северная Италия богатый и густонаселённый регион. Герцогу не составит труда через пару месяцев собрать там новую армию. Поэтому, мы должны быть в Милане раньше, чем он успеет оправиться от первого поражения.

В ответ Харольд лишь громко рассмеялся.

— Твой новый план, конечно, звучит заманчиво. Вот только, ты не подумал, что захватить Северную Италию, имея всего пятьдесят тысяч солдат, будет не так просто.

— Нам вовсе не обязательно штурмовать каждый город на своём пути. Воспользуемся дипломатией и поднимем против Лектора Кардини его собственных вассалов. Напомним им о старых обидах. Пока хозяин слаб, аристократы возьмутся за оружие и, словно стая собак, начнут рвать на части его владения. Через две недели там начнётся настоящий хаос.

Услышав это, Харольд снова усмехнулся и полушутливым жестом склонил голову перед своим императором.

— Я с тобой в этом деле. Давно мечтал подпортить жизнь этому заносчивому коротышке Лектору.

— Это ещё не всё. Тебе предстоит кое-что сделать для меня… тебе и всем остальным герцогам, — Фалангус вдруг замолчал и несколько секунд тщательно собирался с мыслями. Лицо его было крайне серьёзным, а глаза, не отрываясь, смотрели на собеседника, — За этот приказ меня ещё больше возненавидит вся империя. Но я должен это сделать. Другого подходящего момента может и не быть. Узнав о моей победе над Лектором, великие герцоги будут слишком ошеломлены и поэтому пока не посмеют мне перечить.

— О чём это ты вообще говоришь?.. — Харольд вдруг развернул лошадь и с недоумением посмотрел на своего императора.

— Тебе и другим герцогам придётся кое-что разрушить в своих столицах.

— Да, не проблема!

— Не торопись так сразу соглашаться. Ты ещё не знаешь, о чём я говорю…

К одиннадцати часам вечера верхняя палуба дирижабля Юлий Цезарь уже давно как опустела. Пассажиры разошлись по своим каютам, и только Тюльпан и Лела, уже которое время, продолжали одиноко стоять в уголке и смотреть в темный иллюминатор. С приходом ночи, ветер, наконец, немного ослаб, и это огромное летающее судно, оставляя после себя два длинных шлейфа дыма, неторопливо потащилось в сторону Неаполя. Те, кто был внутри, так и не узнали, чем закончилась битва. Хотя, конечно, большинство с уверенностью делало ставки на Лектора Кардини. С таким численным превосходством и боевым опытом герцогу не составит труда разогнать кучку римских голодранцев и сицилийских варваров. Впрочем, несмотря на все прогнозы, многих на этом дирижабле по-прежнему продолжала терзать тревога и неопределённость.

— Как ты думаешь, — Лела резко обернулась, — С «вашим» императором, действительно, покончено, и мы о нём больше никогда не услышим?

— Скорее всего, да…

Тюльпан кивнул. Девушка смотрела на него с такой надеждой и волнением, что он просто не мог ответить ей по-другому. Зачем ей ещё беспокоиться? День и так выдался не из простых. Он не стал говорить о своих сомнениях насчёт исхода битвы. Промолчал и о том, что Фалангус, даже потеряв сегодня всю свою армию, вполне мог сбежать с поля боя и вместе со своими Меченосцами уйти в подполье. Без императорского трона, они не станут менее опасны. Коготь Дракона, в своё время, и вовсе исчез на целую сотню лет. А теперь вот вернулся, располагая сотнями агентов и огромными финансами.

— Всё будет хорошо. Ни о чём не волнуйся. Ты и так переживаешь за мой мир, как будто он твой собственный.

— Теперь это уже и мой мир, — Лела с грустью осмотрелась по сторонам, — Я давно уже свыклась с этой мыслью. Врата открываются не так часто, чтобы я смогла вернуться домой. Но даже если бы это и произошло, что ждало бы меня там на Галеане? Монастырь, где я выросла, захвачен приспешниками Драконов, а за его стенами одинокой девушке долго не протянуть.

— Это верно…

Тюльпан почему-то внимательно, с ног до головы осмотрел свою невольную спутницу. Странное, светлое, ангелоподобное существо, наделённое необыкновенным даром исполнять чужие желания и не способное никому отказать в помощи. Такой как она сложно будет в одиночку выжить в том мире. Впрочем, в этом тоже…

— Я, вот, всё хотел спросить… Кто и с какой целью открыл эти врата в вашем монастыре и отправил тебя к нам?

— Я, и правда, не знаю, — Лела виновато пожала плечами, — Скорее всего, это Драконы. Ради этого они и бросили свою орду на штурм монастыря. Затем они предупредили своего земного «родственника», чтобы он встречал меня здесь. Когда-то я слышала, что эти чудовища могут иногда обмениваться мыслями, даже если они находятся в разных мирах. Ещё есть шанс, что врата в последний момент открыли мои прежние наставники, чтобы уберечь меня от врага.

— Первая версия, конечно, звучит правдоподобнее, — Тюльпан на минуту задумался, — Всё сходится… Нашему Дракону срочно понадобилось оружие для борьбы с Фалангусом, и его семейка на Галеане отправила тебя. Вот только почему они не послали вместе с тобой два десятка тренированных бойцов? Могли бы избежать сразу многих проблем.

— Может, они слишком торопились, и у них тогда просто не оказалось под рукой агентов, знакомых с вашим языком и обычаями. Простые солдаты с их странными для вас манерами, одеждой и оружием могли лишь привлечь к себе лишнее внимание. Может, ко всему прочему, Драконы просто не ожидали, что кто-то способен нарушить их безупречные планы.

— Это точно, — Тюльпан едва заметно усмехнулся, — Они не думали, что Фалангус вовремя разгадает их план и отправит на твои поиски три сотни призраков. Им и в голову не могло придти, что одному из них удастся перехватить у них объект. И они уж точно не ожидали, что этот «кто-то» вынужден будет затем порвать со своими нанимателями и начать собственную игру. В итоге, ни Дракон, ни Меченосцы так и не получили то, чего хотели. А мы с тобой вынуждены скрываться сразу от двух могущественных тайных организаций. Имея таких врагов, я удивляюсь, что мы ещё до сих пор живы и свободны. В моём мире, имея много денег, можно отыскать кого угодно и где угодно.

— Тогда ради чего ты так рискуешь собственной жизнью? — Лела подняла глаза и пристально посмотрела на юношу, — Ты ведь можешь уехать куда-то на другой конец света, где тебя не достанут даже самые лучшие наёмные убийцы. Если Драконы с Хранителями объявятся в этом мире, то война придёт туда только через двадцать или тридцать лет. Всё это время ты мог бы спокойно жить и зарабатывать себе своим ремеслом. Почему ты не бросишь всё это прямо сейчас? Зачем тебе этот тайный архив дома Медаги? Может быть, мы вообще никогда не найдём никаких обелисков.

Несколько минут Тюльпан лишь молчал и собирался с мыслями.

— Знаешь… мой учитель как-то сказал мне: Неважно кем ты был раньше; наёмным убийцей, булочником или продажным сенатором. Когда начнётся война, каждый мужчина должен взять в руки оружие и защищать свой дом. Ну, или… сделать так, чтобы эта война вообще не началась. Это будет уже не просто грызня аристократов за престол. Я и сам понимаю, что надвигается нечто ужасное. Я не могу оставить страну, в которой родился и вырос. У призраков тоже есть свои понятия о чести. К тому же, я ещё должен освободить учителя, которому обязан слишком многим в жизни.

— Именно такой ответ я и хотела услышать…

Лела вдруг как-то странно посмотрела прямо в глаза Тюльпана. Совсем не так как раньше. Теперь перед ней был уже не наёмник или случайный попутчик, а защитник и мужчина.

— Откуда у тебя это имя — Тюльпан?

Юноша с грустью улыбнулся.

— Получил в подарок вместе с татуировкой на щеке. Жестокая насмешка со стороны учителя. Кроме этого, он пару раз ломал мне рёбра и пальцы. Видимо, пытался таким способом приучить меня к покорности и смирению.

— И он добился своего?

— Наверное — да… Теперь я уже понимаю, что по-другому нельзя было сделать мужчину из мелкого беспризорного воришки.

Несколько секунд Лела молчала и просто думала о чём-то своём. Затем вдруг спросила:

— Ты любил когда-нибудь?

— Даже не знаю… — от такого вопроса Тюльпан почему-то сразу почувствовал себя глупо и неловко, — Когда мы раньше с учителем бывали в Риме, он всегда давал мне денег и отправлял в ближайший бордель. Говорил, мол, без «этого» у здорового мужика может совсем поехать крыша.

— Я спросил не об этом. Ты любил кого-нибудь по настоящему?

— Наверное, нет. Вообще то… при нашей профессии, со временем можно нажить слишком много серьёзных врагов. Нельзя подвергать опасности тех, кто находится рядом. Наш мир слишком жесток. Сами призраки даже во сне готовы к любым неожиданностям, а вот их родные — нет. Такова, видно, наша судьба — до конца дней, быть одинокими в этом мире.

— Но если бы вдруг нашёлся кто-то, кто согласился разделить с тобой любые опасности… Что бы ты ответил? — Лела вдруг потянулась ещё ближе к Тюльпану и положила свою маленькую, мягкую ладонь на его пальцы.

— Я бы сказал — нет. Особенно, если человек мне действительно дорог, — Тюльпан резко отдёрнул руку и отошёл на шаг назад, — Глупая ты совсем. Я не стою таких жертв. Неужели ты забыла, что ещё недавно я собирался отдать тебя в обмен на Чёрного Лиса.

— Я умею прощать. Многие на твоём месте поступили также.

— Но у других хватило бы смелости уже давно сказать тебе всю правду. Ты ещё не знаешь, кто я такой, и что должен сделать по приказу людей, похитивших учителя.

— Я догадываюсь, — Лела опустила глаза и печально улыбнулась, — Не такая уж я и дура, как ты думаешь. Там… в Колизее тебе сказали что-то, о чём ты до сих пор не хочешь говорить.

— Ты права, — голос Тюльпана почему-то дрогнул на последнем слове, — Тогда ты была ещё не готова узнать обо всём.

— А сейчас?

— Сейчас тоже. Извини… Придёт время и ты, может быть, поймёшь, почему я так поступил. В жизни у человека далеко не всегда бывает возможность выбора. Иногда приходится делать то, после чего начинаешь ненавидеть и проклинать себя больше всех на свете…

Лела даже не стала спорить или закатывать истерику. Лишь только лицо её стало ещё бледнее, а дрожащие губы прошептали:

— Делай то, что должен. Только не позволь Дракону и Хранителям уничтожить свой мир.

Тюльпан хотел, видимо, сказать ещё что-то, но тут за фанерной перегородкой вдруг послышался громкий и отчётливый голос проводника:

— Достопочтенные пассажиры, полёт подходит к концу. Подготовьте багаж. Высадка начнётся через пятнадцать минут.

Тюльпан медленно обернулся. За иллюминатором уже виднелись огни ночного Неаполя. Он кивнул Леле, и та молча последовала за ним. На душе было так тяжело и мерзко. На секунду юноша вдруг остановился и ещё раз посмотрел на свою невольную спутницу.

— Я ещё хотел сказать… что ты самое доброе и чистое создание из всех, кого я только встречал. Ты не заслужила той участи, что тебе приготовлена. Если можешь — прости меня. Я ещё что-нибудь придумаю. Я попытаюсь изменить всю эту проклятую ситуацию. Мы не можем и дальше быть лишь пешками в чьей-то хитрой игре…