Дракон и волчица

Глава первая Врата откройтесь!

Мелкий холодный дождь. Серое небо над головой. Серые дома с дырявыми черепичными крышами и обсыпавшейся штукатуркой. Узкие кривые улицы, заполненные людьми, спешащими на работу. Дорогие кареты вперемешку с грязными скрипучими телегами и ревущими, оставляющими после себя пелену копоти, паромобилями. Несколько длинных, чёрных дирижаблей в небе. Рим был, поистине, городом контрастов. Тусклая тень былого величия. Чадящие трубы заводов на восточной окраине города. Тут же рядом бесконечные ряды двух и трёхэтажных кирпичных домов, покрытых копотью и плесенью. Уличные торговцы опиумом, нищие и дешёвые проститутки. Грязь, нищета и преступность.

На окраине столицы, в окружении апельсиновых и оливковых деревьев, комфортно раскинулся район богачей. Туда почти не доносился грохот гигантских заводских установок, а воздух был не столь сильно пропитан вонью городских отходов и едким угольным дымом. Роскошные, поражающие своими размерами особняки аристократов и промышленников с балконами и сверкающими мраморными колоннами. В центре — дворец императора. А прямо перед ним — пятнадцатиметровая бронзовая статуя, неизменный символ некогда могущественной Римской империи.

Памятник был создан почти две тысячи лет назад каким-то древним неизвестным скульптором. Строгий и величественный, изящный и монументальный, прочно стоящий на земле и одновременно, словно готовый вот-вот вспарить к небесам. Вставший на задние лапы и расправивший крылья, огромный Дракон, олицетворяющий собой какую-то чарующую, неземную мудрость. У его ног покорно лежала бронзовая волчица. Сильный и уверенный в себе зверь. Недремлющий страж некогда великого города. Она подняла голову и оскалила клыки, как будто защищая хозяина и готовая в любое мгновение броситься вперёд и разорвать на части любого врага.

В своё время, в крупнейших городах империи было возведено двенадцать таких памятников. Шесть из них, было уже давно захвачены враждебными соседними королями и разрушены, как чуждый языческий символ. Говорят ещё, внутри каждого находили огромные, идеально отполированные стеклянные линзы, которым затем нашли применение на маяках и в первых обсерваториях. Те статуи, что ещё оставались под властью Рима, считались священными и даже сейчас, спустя сотни лет, являлись местами поклонения и паломничества для десятков тысяч граждан. Все они были созданы в разное время, но с одной единственной целью — увековечить славу капитолийской волчицы и легендарного духа Дракона, оберегавшего империю почти две тысячи лет. Чуть меньше века назад дракон исчез. Одни говорили, что он умер, другие, что просто уснул. С его уходом, после тысяч лет процветания, для Рима настали поистине тёмные времена.

Мелкий холодный дождь. Серое небо над головой. Шум, ругань и крики на рыночной площади. Обычное такое, осеннее римское утро. Размахивая руками и с трудом уворачиваясь от прохожих, сквозь плотную толпу бежал мальчик, одетый в грязные, рваные лохмотья. Ему было всего то лет тринадцать, а из-за невысокого роста и тощего телосложения, он выглядел и вовсе ребёнком. Босые ноги изо всех сил несли его по каменной мостовой с высокими бордюрами и грязными лужами. Он тяжело дышал и, время от времени, оборачивался назад. Следом за ним, пришпоривая лошадей и разгоняя плетьми зевак, скакало трое всадников из городской стражи. Торговцы и покупатели в спешке разбегались в разные стороны. Расстояние между торговыми рядами было слишком узким для лошадей. Одна из них на ходу задела несколько вместительных корзин, и прямо в дорожную грязь покатились сотни спелых яблок, головок лука и свежих хлебных буханок. Поднялась суматоха. Голодранцы со всего рынка под шумок бросились хватать еду. Воздух задрожал от громких криков и воплей. Где-то рядом даже завязалась драка. Вслед страже понеслись отборные проклятья и ругань.

Похоже, от долгой погони, всадники начали терять терпение. Пацан, похоже, отлично знал город и уже почти пол часа водил их по самым людным и сложным для преследования местам. Вскоре рыночная площадь оказалась позади. Оказавшись на длинной, почти безлюдной улице, один из преследователей достал пистолет и на ходу выстрелил в маленького беглеца. Пуля просвистела всего в полуметре от головы ребёнка. Он лишь на миг обернулся назад и сразу свернул в какой то узкий, кривой переулок. Силы были почти на исходе. Далеко ему не уйти. Злобные крики и цоканье копыт слышались уже почти рядом. Мальчик пробежал ещё несколько шагов, как вдруг, за очередным поворотом чья-то сильная рука схватила его сзади и словно тряпичную куклу запихнула в грязный полотняный мешок. Последнее, что он увидел — это лицо седобородого старика в мятой фетровой шляпе, приложившего большой палец к своим губам.

— Сиди тихо, если хочешь жить.

Пацан в ответ лишь испуганно кивнул головой. Через мгновение старик уже закинул мешок за спину и, с трудом переставляя ноги, медленно заковылял вдоль улицы. Двое всадников на всём ходу проскакало мимо. Третий, взглянув на оборванца с мешком, сбавил скорость и громко окликнул прохожего:

— Эй, дед, ты случайно не видел здесь бегущего маленького воришку?

— А?..

— ВОРИШКУ, РЕБЁНКА не видел, старый ты олух?

— Воров?.. Не знаю я никаких воров. Жизнью клянусь, сеньор.

— Что там у тебя в мешке?

— …

— ЧТО В МЕШКЕ, спрашиваю?!

— Ах, в мешке. Капуста гнилая, сеньор. Купил за пару грошей. Старуха-жена совсем меня со свету сживает. Говорит, не принесёшь капусты, пожалеешь, что вообще на свет родился. А я и так жалею, сеньор. Жизнь моя — врагу не пожелаешь…

— Ладно, проваливай отсюда. Да поживее!

— Слушаюсь, сеньор.

Стражник пришпорил лошадь и бросился догонять своих товарищей. Старик, тем временем, свернул в какую то подворотню и заметно прибавил шагу. Через минут пятнадцать он, наконец, бросил свою ношу на старую крестьянскую телегу и развязал мешок. Наружу высунулась чумазая голова мальчишки.

— Так… А теперь ты мне с самого начала, подробно расскажешь, чего ты там такого натворил, и почему тебя ищет городская стража.

— Я украл два яблока на рынке.

От звонкой оплеухи малыш вздрогнул и попятился назад.

— Не нужно считать меня идиотом. Давай попробуем ещё раз. Почему за тобой гнались эти стражники?

— Я не знаю!.. правда… понятия не имею…

Неожиданно внимание старика привлёк плотно сжатый кулак, который мальчишка всё это время старательно прятал за спиной.

— А ну-ка, что там у нас такое?

Одно стремительное движение, и он уже перехватил тощую детскую руку. Секунду или две малыш ещё яростно сопротивлялся, но недавний спаситель с силой надавил на какую-то болевую точку чуть пониже запястья и онемевшие пальцы послушно разжались. Из ладони выскользнул небольшой блестящий предмет. Старик поймал его на лету и, подняв поближе к солнцу, принялся с удивлением рассматривать великолепное, дорогое ожерелье из белого золота, украшенное драгоценными камнями.

— Знатная вещица. Похоже, ты сегодня умудрился ограбить какую то очень важную сеньору.

В ответ малыш лишь испуганно покачал головой.

— Я, правда, не знаю, кем она была. Мы с одним знакомым просто присмотрели на ярмарке одну богато одетую даму. Он на минуту отвлёк её охрану, а я тем временем как бы случайно столкнулся с ней и сорвал ожерелье. Когда она заметила пропажу и позвала на помощь стражников, мы сразу бросились бежать. Что дальше случилось с моим подельником — я не видел.

— Ты просто малолетний дурак. Бежать при виде стражников — это то же самое, как прокричать на весь Рим, что ты вор и мошенник. Это только, во-первых. А во-вторых… мне просто интересно, что ты затем собирался делать с этой безделушкой? Может, ты и не знаешь, но она стоит раз в пятьдесят дороже, чем твоя собственная жизнь.

— У меня есть один знакомый скупщик краденного.

— Ах, конечно, — старик ещё какое-то время внимательно изучал ожерелье, прежде чем спрятать его в правый карман куртки, — Знакомый скупщик краденного — это конечно хорошо. Вот только фамильная драгоценность — это тебе не старые ворованные сапоги. Его уже, наверняка, ищет половина городской стражи. Твой скупщик сдаст тебя с потрохами, как только попадёт в латы жандармерии. Оставлю я лучше эту безделушку себе. Без неё тебе будет безопаснее. Можешь считать это платой за то, что я спас тебя.

Малыш с грустью кивнул головой.

— Вы правы. Не стоило мне вообще воровать её. Спасибо за совет и за то, что спрятали меня от стражников.

— Всего хорошего…

Опустив голову, мальчишка слез с телеги и пошагал прочь. Когда он проходил мимо старика, то случайно задел его локтем, после чего как-то сразу повеселел и резко ускорил шаг.

— Стоять!

Цепкая рука вдруг схватила его за шиворот и повалила на мостовую.

— Неплохой фокус. Только со мной такое не проходит. Будь добр, верни ожерелье, которое ты только что стащил из моего кармана.

Когда малыш вновь возвращал ворованную драгоценность, на его глазах выступили слёзы.

— Мне оно, правда, очень необходимо. Чтобы укрыться от стражи и спокойно переждать пару месяцев, нужны большие деньги.

— Где же твои родители, оборванец?

— Погибли в гражданской Войне за Престол, когда мне было всего три года. Отца звали Марк Гальбаро и он, говорят, был полковником в императорской армии Николаса Медаги. Его убили в битве на Чёрных Холмах. Мать умерла от голода при осаде Рима. До шести лет, меня затем воспитывала семья троюродного дяди.

— Вот оно что, — старик вдруг впервые с сочувствием посмотрел на, лежащего посреди дороги, пацана, после чего протянул руку и помог ему подняться, — Я ещё помню ту мясорубку одиннадцать лет назад. Гражданские войны когда-нибудь полностью сгубят империю. Народ давно мечтает, чтобы вернулся Дракон и принялся снова назначать наших правителей. Без него аристократы совсем обнаглели. Герцоги постоянно дерутся друг с другом за право усадить свою задницу на императорский трон. А нам каждый раз приходится платить за это слишком большую цену.

— Это вы верно сказали. Ненавижу всех этих аристократов и богатеев.

Малыш, уже было, развернулся и пошагал прочь, как вдруг окрик старика заставил его остановиться.

— Постой-ка. Быстро забирайся в телегу и обмотай лицо тряпкой. У нас осталось не так много времени.

— О чём это вы?

— За такую плату я обычно привык делать что-то большее, чем просто пронести кого-то в мешке несколько десятков метров. А теперь, слушай меня внимательно. Пока мы в городе, будешь сидеть спокойно и не высовываться. Притворить тяжелобольным. Если нас остановят стражники — просто молчи и кивай головой, словно полоумный. А ещё постарайся кашлять так, как будто вместо лёгких у тебя сплошной комок грязи.

Второй раз повторять уже не пришлось. Пацан тут же живо прыгнул в повозку, накрылся сверху соломенным тюфяком и обмотал лицо, валявшимся рядом, грязным тряпьём. Старик уселся рядом, втянул голову в плечи и надвинул мятую фетровую шляпу на самые глаза. В таком виде он был похож на какого-то нищего, забитого крестьянина, приехавшего в город, чтобы продать остатки зерна. Телега тронулась с места и неторопливо покатила по узким римским улицам.

Остановили их примерно через минут пятнадцать. Два вооружённых стражника стояли на перекрёстке, у кирпичной часовой башни и внимательно всматривались во все встречные лица. Один из них махнул рукой. Старик неторопливо потянул за вожжи и придержал лошадь.

— Пол часа назад в этом районе была нагло обворована баронесса Де Сиссиль — супруга командующего всей римской городской стражи. Что вы можете сказать нам об этом преступлении?

Услыхав, чьё ожерелье ему удалось стащить, малыш в телеге с трудом сдержал улыбку. Старик в ответ лишь едва заметно толкнул его локтём, после чего, придав лицу самое жалкое и растерянное выражение, обернулся к стражникам.

— Какое ещё воровство, сеньоры? Пожалейте старого человека. Вот сынишку в город к доктору возил. Последние два сестерция отдал за лекарство. Не знаю, как жить дальше будем. Совсем намаялись мы с ним в последнее время.

— Что с ним такое?

Один из стражников с подозрением посмотрел на бледного, худощавого ребёнка, лежащего в телеге и задыхающегося от дикого кашля.

— Доктор сказал туберкулёз. Это… как его — открытая форма… вроде, очень заразно…

— Тьфу ты, чёрт!

Крепкий вооружённый мужчина, словно ужаленный, отшатнулся от повозки и поскорей закрыл лицо рукавом.

— Быстро убирайтесь отсюда… вы, двое оборванцев! И поживее, чтобы духу вашего, через пол часа в городе не осталось.

— Слушаюсь, сеньор.

Дальнейший путь по городу для них прошёл уже без остановок. Вскоре позади остались последние окраинные дома. Дальше извилистая и кривая дорога вела между невысокими холмами, поросшими густыми кустарниками и одинокими чахлыми деревьями.

Малыш неподвижно сидел в телеге и смотрел на медленно удаляющийся Рим. Сколько он себя помнил, он всегда жил в этом городе. Для него просто не существовало мира за его пределами. Дитя трущоб и грязных подворотен, не умеющее писать и читать, но прекрасно знающее все злачные места и тёмные закоулки столицы. За всю свою жизнь он ни разу не брал в руки книгу, но зато мог без запинки перечислить всех местных скупщиков краденного, уважаемых воров и торговцев опиумом.

Рим был жесток к своим детям. Ещё немного и смутные очертания города уже навсегда исчезли где-то там, за ближайшим холмом. Теперь вдали виднелись лишь верхушки самых высоких зданий, фабричные трубы, окутавшие город серым, ядовитым дымом, да, парящий в небе, чёрный почтовый дирижабль. Рим был словно весь соткан из противоречий и в то же время имел какое-то свое особое, необъяснимое очарование. Другого такого больше не было. Многие ещё до сих пор, почему-то называли его «Вечным городом». Кое-кто даже утверждал, что когда-то очень давно, ещё в эпоху драконокоронованных императоров, Рим был величайшим городом на Земле и правил огромными территориями. Сказки, наверное. Хотя… кто знает, что там было раньше в те далёкие, забытые времена.

А ведь, как это ни странно, Рим раньше, действительно, был могущественным городом и столицей огромной империи. Уже при Юлии Цезаре это государство не знало себе равных по развитию и военной мощи. Ещё большего величия оно достигло с тех самых пор, как дух легендарного Дракона взялся опекать эти земли и назначать собственных правителей, прозванных затем драконокоронованными. Для Рима тогда настали, поистине, великие времена. Золотой век, длинной почти в две тысячи лет.

По мнению большинства историков, первым драконокоронованным безусловно являлся великий Квинт Петилий Цериалис — победитель пиктов и германцев. Хотя он так никогда официально и не объявил, что является голосом Дракона и исполнителем его воли на земле, его поступки говорили сами за себя. Именно он впервые в истории назначил своим приемником неблагородного и никому не известного сына пастуха — Тита Ботако, впоследствии гениального строителя и реформатора. А ещё — это по его приказу две тысячи тел назад, в центре Рима был возведён первый из двенадцати памятников Дракону и волчице; древнему, священному и до сих пор почитаемому, символу прежней империи.

С тех пор и до самого конца девятнадцатого века, по приказу Дракона, императорами становились дети крестьян, трактирщиков, сапожников и рыбаков. Изредка — аристократы. Для покровителя империи, похоже, не имело никакого значения происхождение или знатность своих будущих ставленников. Только их способность к управлению государством. И он ни разу не ошибся. Ни один из его драконокоронованных не оказался впоследствии плохим или даже посредственным правителем. Империя процветала, а населяющие её народы жили в сытости, благополучии и под защитой всегда справедливых и исправно действующих законов.

Впрочем, так было не сразу. В самом начале эпохи Дракона, когда в Риме ещё по-прежнему была сильна власть старой аристократии, попытка коронации нового императора, чуть было не закончилась всеобщим восстанием. Империя тогда ещё не была готова к тому, что правителем может стать обычный пастух. Многотысячная разъярённая толпа собралась у здания сената и требовала смерти неблагородному выскочке. Легионы бездействовали. Хитрые аристократы тихо радовались, наблюдая из окон своих домов, как бунт стремительно набирает силу. Казалось, уже ничто не сможет остановить эту безумную людскую массу. И тогда произошло нечто странное. Никто не мог предвидеть такого исхода. Дракон сам обратился к этой огромной, многотысячной толпе. Его голос услышали все и вместе с тем — каждый по отдельности. Слова, словно, не исходили, откуда-то извне, а зарождались внутри сознания. Это был приказ. Никаких сомнений, уступок и компромиссов. Голос произнёс всего одну фразу:

— ЭТО МОЙ ИМПЕРАТОР!

Толпа замерла. Никто ничего больше не мог возразить. Аристократы трусливо укрылись за прочными засовами, а сенат спустя всего пол часа дружно рукоплескал в честь нового императора-пастуха. В тот день Дракон ясно дал понять, кто на самом деле хозяин в этой огромной и бескрайней империи. С тех самых пор появление Дракона перед толпой, во время каждой коронации прочно вошло в традицию. Может, он решил, время от времени, напоминать людям, что является настоящим, живым, божеством, а не какой-то там старой, мёртвой легендой. А может, просто хотел, таким образом, оградить империю от правителей-самозванцев, посмевших, без его одобрения объявить себя драконокоронованными. Впрочем, серьёзных самозванцев за две тысячи лет в империи так и не появилось. Скорее всего, ни у кого просто не хватило смелости играть с Драконом в такую опасную и заведомо проигрышную игру.

Зато почитание истинного владыки империи очень быстро переросло в настоящий культ. Вера в Дракона оказалась гораздо сильнее веры в старых римских богов и широко распространилась по всему государству. Не исчезла она даже с приходом Христианства, преобразовавшись со временем в этакое своеобразное философское течение и свод законов для правителей и простых граждан.

Кроме того, на протяжении многих веков в империи существовала группа людей, чьё поклонение Дракону достигало истинного фанатизма. Они называли себя Когтями Дракона и представляли собой тайную группу воинов-монахов, странствующих по стране и борющихся с несправедливостью и беззаконием. Позже они стали чем-то вроде вездесущей, тайной службы. Они защищали империю не менее эффективно, чем огромная армия и десятки приграничных крепостей. Благодаря своей фанатичной преданности, а также великолепной и разносторонней подготовке, им удалось незаметно проникнуть в самые высшие слои римской и иностранной аристократии. Они выявляли и безжалостно расправлялись с врагами империи, внутри и за её пределами. Они ссорили между собой соседних королей, хитростью заставляли их принимать «правильные» решения, а иногда даже усаживали на престол дружественных Риму правителей. Когда иностранные послы, низко кланяясь, в один голос просили императора приостановить или хотя бы ограничить деятельность Когтя Дракона на своих территориях, он лишь в бессильной ярости гнал их прочь. Ему, как никому другому, было известно, что эта сила никогда не была подвластна земному правителю. Тайный орден исполнял волю и получал приказы лично от самого Дракона. И только им было доверено охранять старое, окаменевшее тело Хозяина. Это была задача не менее важная и секретная, чем государственный шпионаж. Дух Дракона не мог существовать без плоти, хотя и был способен, каким-то образом, отделяться от неё и улетать на многие сотни километров. Соответственно, уничтожив тело, можно было тотчас лишить Римскую империю её заступника и спасителя. Это пытались сделать многие. Вот только никому это пока не удавалось. Одиночки-авантюристы и крупные экспедиции, финансируемые враждебными соседними правителями, потратили многие годы на поиски, но так и не смогли найти легендарное каменное тело. Наверное, ничто в этом мире не было спрятано так хорошо. Коготь Дракона умел хранить тайны. От этого зависело слишком многое…

В четвёртом веке нашей эры Римская империя достигла своего высочайшего расцвета. Её владения раскинулись от Ирландии и Каледонии на севере, до Эфиопии на юго-востоке. Росли города, процветала торговля и ремёсла, а простой народ боготворил Дракона и назначенных им правителей. Правда, даже такая могущественная держава часто не могла предотвратить неизбежные исторические процессы. В пятом веке, под неумолимым натиском франков, легионы вынуждены были оставить Галлию. В шестом веке пришлось отдать саксам Британские острова, а в седьмом арабам — Палестину и Египет. Но даже после обретения независимости, эти новые государства, по сути своей, продолжали оставаться вассалами Рима, крайне зависимыми от него в военном и торговом плане. Немного позже империя смогла с лихвой компенсировать свои территориальные потери, полностью подчинив Персию и Западную Индию. Её легионы дошли уже до самых берегов Инда и остановились, встретив перед собой огромную армию монгольского хана Бабура.

В 1529 году, после долгих переговоров, между императором и ханом было заключено великое соглашение — договор о вечном союзе и взаимопомощи. Две державы тогда фактически поделили между собой всю Западную Азию. Договор, кстати, свято и неуклонно соблюдался обеими сторонами до самого конца восемнадцатого века. Затем богатая и цветущая Северная Индия более чем на сорок лет погрузилась в пучину ужасных, опустошительных войн, в результате которых этими землями надолго завладел король Обеих Англий Генрих VIII. А ещё через несколько десятилетий бывший союзник монголов — Рим уже и сам столкнулся с проблемами не менее серьёзными и драматическими. В империи произошло нечто немыслимое. В 1897 году скончался император Кассий Гром Садета. Он правил страной до глубокой старости, но так и не объявил перед уходом имени своего драконокоронованного наследника. Такое случилось впервые почти за две тысячи лет. Дракон молчал. Дракон умер или надолго уснул. Империя замерла в ужасе и оцепенении. Слишком уж долго она привыкла жить под чутким присмотром этого невидимого, но всегда мудрого и справедливого правителя. В тот же самый год куда-то внезапно исчез и главный оплот стабильности и порядка в стране — таинственный орден Когтя Дракона. Этого империя уже не смогла выдержать. Вскоре она погрузилась в пучину хаоса, гражданских войн, мятежей и переворотов. Слабые марионеточные правители сменяли друг друга с невероятной скоростью. Влиятельные семейства отчаянно грызлись за власть, а, тем временем, отдалённые провинции, одна за другой, поспешно выходили из состава империи.

Вскоре у Рима, кроме внутренних, появился ещё один очень опасный внешний враг — могущественная Германская империя. Пока южный сосед слабел и дряхлел, тевтоны основательно ковали свой тяжёлый всесокрушающий меч. На гигантских военных заводах ежегодно производились тысячи пушек и десятки тысяч новейших мушкетов. Один за другим, в воду спускались монструозные бронированные дредноуты, а в небеса поднимались гружённые напалмом, боевые дирижабли. Менее чем за семьдесят лет, между двумя государствами четыре раза начинались полномасштабные войны, в каждой из которых Германия выходила победителем, а Рим — проигравшим. В итоге, под властью императора, из всех некогда огромных владений, осталась лишь Италия, юг Балканского полуострова, да восточное побережье Испании. Ещё одна такая война, и империя уже навсегда прекратила бы своё жалкое существование. На её счастье, на эти земли, кроме Германии, претендовал ещё и её извечный соперник — Французское королевство. Конечно, каждый из двух правителей был бы не против прибрать эту территорию себе, но ещё больше каждый из них не желал, чтобы она досталась соседу. Именно эта тонкая и опасная игра на зависти и противоречиях, а также старый союз и заступничество другого мощного европейского игрока — могучей и обширной Российской империи, пока ещё как-то спасали Рим от окончательного уничтожения.

Впрочем, получив этот шаткий и недолговечный мир с соседями, империя тотчас погрузилась в очередную пучину внутренних опустошительных гражданских войн, прозванных затем Войнами за Престол. К середине двадцатого века власть в государстве полностью подчинили себе пять великих семейств. Они имели свои армии и финансы, сами развязывали войны и сами усаживали на императорский трон своих собственных императоров.

На юге Италии обосновался, некогда главенствующий в империи, дом Медаги. Это семейство всегда считалось последним оплотом старых, древнеримских традиций и законов, а также большим почитателем культа ушедшего Дракона. Однако в последней Войне за Престол оно, неожиданно для всей Европы потерпело сокрушительное поражение. Потеряв в решающей битве на Чёрных Холмах главу дома и троих его сыновей, семейство стремительно отошло на второстепенные роли.

Узкой полоской на восточном побережье Пиренейского полуострова и городом Барселона по-прежнему владел дом Пунио, когда-то бывший могущественным союзником Медаги. После поражения в войне с Испанским королевством в 1987 году, семейство также утратило большую часть своих владений, а вместе с этим и всякое влияние в империи. К концу двадцатого века оно почти полностью самоизолировалось от Рима и, в ожидании новой войны, сосредоточило почти всё своё внимание, на защите оставшейся территории и постройкой на ней мощных, почти неприступных крепостей.

Сицилию под своей властью удерживал дом Хортхольдов. Дальние потомки датских и норвежских наёмников, приплывших сюда почти тысячу лет назад и освободивших остров от арабских завоевателей. Хортхольды, как и Пунио, жили довольно уединённо от других семейств, больше всего ценили отвагу и старомодную воинскую доблесть и поэтому почти не участвовали в грязной и запутанной имперской внутренней политике.

Вотчиной дома Адриапитосов была Греция и Константинополь. Расчётливые, изворотливые и весьма искушённые в придворных интригах. Они всегда держали руку на пульсе событий и неизменно заботились о собственной выгоде. А ещё они всегда умели правильно выбирать союзников в многочисленных войнах и политических противостояниях. Благодаря такому проворству в результате последней Войны за Престол они не просто оказаться среди победителей, но и даже усадили на Римский престол императора из членов своего семейства.

Наконец, на севере Италии со столицей в одном из крупнейших промышленных центров Европы — Милане крепко держал власть дом Кардини. С недавних пор это было наиболее сильное, богатое и влиятельное семейство в империи. Об их хитрости и коварстве давно уже ходили легенды. Благодаря этим качествам, в последней Войне за Престол им удалось сделать почти невозможное — объединить против дома Медаги его собственных союзников и, встав во главе этого нового альянса, одержать убедительную победу. После этого власть в империи фактически перешла к главе дома — Лектору Кардини. Его армия считалась наиболее сильной и многочисленной, золото текло в казну нескончаемым потоком, а сам император Иви I являлся лишь послушной марионеткой в цепких руках герцога.

Что ни говори, а империя была уже совершенно не той, что прежде. Власть нынешнего императора была слишком слаба, а великие дома грызли друг другу глотки за влияние в стране и место под солнцем. Так дальше продолжаться не могло. Воинственные соседи стремительно набирали силу и, возможно, уже начали тайно делить между собой остатки некогда могущественной державы. Мир вокруг стремительно менялся. Начиналась новая эпоха с новыми мировыми лидерами и новыми правилами политической игры. Развязка была неизбежна.

— Просыпайся. Приехали уже.

Малыш поднял голову и, протерев ладонями сонные глаза, по старой привычке сразу осмотрелся по сторонам. Телега остановилась в лесу, у небольшой, ветхой, деревянной избушки с перекошенной крышей и заколоченными окнами.

— Давай, осваивайся, раз уж ты здесь. На ближайшие годы, это место станет твоим домом.

Второй раз уже повторять не пришлось. Малыш послушно слез с телеги и сделал несколько неторопливых шагов. С внешним миром эта хижина сообщалась всего одной неприметной, поросшей травой и кустарником дорогой. Цепкий, пристальный взгляд городского воришки ещё какое-то время внимательно изучал обстановку, стараясь ни упустить, ни одной, сколько-нибудь важной детали. Странное это было место. Какое то уж совсем необжитое и напрочь лишённое пресловутой деревенской основательности.

— Это точно, ваш дом?

Идущий позади, старик тихо усмехнулся.

— А чей же ещё?

— Чем вы тогда зарабатываете себе на жизнь?

— Почему ты спрашиваешь?

— Кое-что начинает меня здесь настораживать.

— Даже так? Продолжай дальше. Просто интересно послушать…

— Любой на моём месте сказал бы, что это хижина охотника.

— Может, так оно и есть на самом деле?

— Но, вы сами, уж точно не охотник.

Малыш резко обернулся и с удивлением посмотрел на своего нового спутника. К тому времени тот уже снял, оказавшуюся накладной, седую бороду и парик. Перед ним теперь стоял крепкий, хорошо сложенный мужчина лет сорока пяти.

— Это верно. Я и в самом деле, не охотник.

— А ещё… вы уж точно не занимаетесь сельским хозяйством. Рядом с домом я не вижу возделанного поля или стойла для животных.

— Ну, это и любой дурак поймёт.

Странный хозяин дома снова усмехнулся, после чего присел на скамейку и почесал правой рукой подбородок.

— Проклятая накладная борода. Никогда в жизни не мог к ней привыкнуть.

— Вы, скорее всего, преступник, который скрывается от властей?

— Уже ближе. Я бы даже сказал, что в этом есть какая-то доля правды.

— Вы вор или разбойник, который грабит проезжих торговцев?

— Ни то, и ни другое.

— Вы просто не хотите мне говорить? Боитесь, что я тут же сдам вас конному патрулю?

Хозяин дома чуть приподнял шляпу и со снисходительной усмешкой посмотрел на этого несмышлёного мальчугана, принявшего вдруг такой серьёзный и задумчивый вид.

— С чего бы это мне чего-то бояться? Это ведь не я сегодня своровал у баронессы Де Сиссиль её драгоценное фамильное ожерелье. От тебя мне стоит ожидать предательства в самую последнюю очередь. Если что-то случится со мной, то и ты тут же следом отправишься в городскую тюрьму.

— Тогда почему вы сами не скажете, кто вы такой на самом деле?

— Хочу, чтобы ты сам догадался. Подсказок было уже более чем достаточно. Заодно проверю, варит ли у тебя хоть немного голова.

— Ну, хорошо… я тут заметил, что вы, похоже, не слишком часто бываете в этой хижине?

— Правильно заметил. Что дальше?

— Возможно, вы наёмник?

— В каком то смысле — да.

— Вы не простой наёмник. Скорее всего, вы выполняете какие-то особые, тайные поручения?

— Почти угадал. Моя профессия, без сомнения, самая полезная для общества. За хорошую плату мы сокращаем численность надменных аристократов, лживых сенаторов и продажных судей. Кроме того, мы иногда даже предотвращаем целые гражданские войны. Если одному герцогу вдруг очень сильно захочется отправить на тот свет другого, то для империи будет лучше, если он заплатит мне, а не станет нанимать огромную армию, а затем осаждать крепости и разрушать города. Пока в государстве царит такой хаос и анархия, люди вроде меня никогда не останутся без работы.

— Вы наёмный убийца, призрак?

— Он самый. Причём, один из лучших в Риме.

Малыш вдруг испуганно посмотрел на своего собеседника и тут же, чисто инстинктивно попятился назад.

— Тогда, чего вам нужно от меня? Зачем одному из лучших призраков города спасать какого-то мелкого воришку, раскрывать ему своё лицо и приводить в тайное убежище?

— Всё очень просто. У меня на твой счёт появились кое-какие планы. Дело в том, что довольно скоро я подойду к такому возрасту, когда уже не смогу так же профессионально и виртуозно выполнять свою работу. Это неизбежно. Мне просто нужен способный ученик. Он будет выполнять заказы, а я благодаря своим связям и богатому жизненному опыту — находить клиентов и перепроверять их. Ты, вроде, ловкий и совсем неглупый пацан. Кроме того, ты сирота, и поэтому никто в Риме не заметит твоей пропажи. А ещё мне нравится… — ассасин, едва заметно, похлопал себя по карману, — Мне нравится, что ты прочно привязан ко мне этим чудесным ворованным ожерельем. Сам понимаешь, что может случиться, если ты решишь предать меня или просто сбежать отсюда.

— А если я убью вас ночью, во сне и заберу драгоценность?

— Не переоценивай своих возможностей, малолетний ублюдок. Давай поступим так… Если ты продержишься на ногах против меня хотя бы одну минуту, я сам верну тебе ожерелье, отвезу назад в город и даже подброшу пару сотен сестерциев. Хочу посмотреть, на что ты вообще способен.

Малыш недоверчиво кивнул и встал в боевую стойку. Ассасин тихо рассмеялся.

— Выглядит так, как будто ты решил совокупиться с коровой.

Тощий кулак метнулся в его сторону, но ещё через мгновение пацан вдруг получил лёгкий толчок под дых и неловко растянулся на траве.

— Плохо… очень плохо. Похоже, ты проиграл. Мало того, что ты двигаешься словно пьяная лошадь, так ещё твои действия совершенно предсказуемы. Удар должен быть резким и неожиданным. Бить надо тогда, когда противник этого меньше всего ожидает. Вот так, например…

Рука ассасина резко метнулась вперёд. Ярко сверкнуло лезвие ножа. Малыш даже ничего не понял. Выпад оказался слишком быстрым, почти неразличимым для человеческого глаза. Затем была лишь острая, жгучая боль. Ученик, чисто машинально, приложил руку к щеке и с удивлением посмотрел на свои пальцы. Они были красными от крови.

— Это жест трусливой бабы, а не бойца. Во время боя, ничто не должно отвлекать тебя и вводить в замешательство. Даже ранение. От этого будет зависеть твоя собственная жизнь.

— Но зачем вы это сделали?

— Чтобы ты лучше запомнил свой первый урок. У нас здесь, знаешь ли, не гимназия для благородных юношей. Ты никогда не должен расслабляться. Ты не какой-нибудь гладиатор, который может позволить себе быть воином всего несколько часов в неделю. Ты должен быть готов всегда. В любую минуту, дня или ночи. Никогда не знаешь, кто и когда может нанести удар. Важных господ часто охраняют собственные тайные службы или другие призраки. А это уже очень серьёзно.

— У меня теперь останется шрам.

— Вполне, может быть. Это, правда, не очень хорошо для нашей профессии. Человек со шрамом привлекает лишнее внимание, а призрак всегда должен быть незаметным среди серой толпы. Сделаем татуировку. В последнее время они прочно вошли в моду. Какой-нибудь цветочек. Например — тюльпан. Так будет даже лучше. С ним ты будешь похож на какого-нибудь уличного музыканта или художника гомосексуалиста, но уж точно не на убийцу-наёмника.

— Терпеть не могу тюльпаны.

— Значит, я сделаю этот цветок твоим новым именем. Вопрос решён… Я ещё научу тебя смирению и послушанию. Ты меня хорошо понял, Тюльпан?

Ученик в ответ лишь угрюмо покачал головой.

— Вы мне не отец, чтобы приказывать и давать новые имена.

— Ошибаешься… теперь я для тебя папа, мама, дедушка и бабушка. Я научу тебя тому, о чём ты раньше не мог и мечтать. Ты сможешь вести бой сразу с несколькими хорошими бойцами и владеть всеми видами оружия. Научишься правильно вести себя в компании грязных наёмников и на светском приёме в высшем обществе. По походке и манерам, ты будешь безошибочно определять род занятий, состояние здоровья и достаток человека, а по его взгляду и движениям рук — пытается ли он тебя обмануть или говорит правду. Я сделаю тебя гениальным актёром. Ты будешь знать несколько языков и иметь тысячу лиц. Если понадобится, ты станешь стражником или вором-карманником, забитым крестьянином или преподавателем философии, городским нищим или богатым промышленником.

— Я вам не верю.

— Это твоё право. Если желаешь, могу дать тебе ещё один шанс уйти отсюда с ожерельем. Просто продолжай бой.

Пацан яростно бросился вперёд, но через мгновение снова оказался на траве. Учитель подошёл ближе и протянул руку, чтобы помочь ему подняться. Тот нехотя ухватился за неё и поднялся на ноги.

— Как вас, хоть, зовут?

— Самые приближённые клиенты, посредники и связные знают меня под именем — Чёрный Лис.

— Почему Чёрный?

— В молодости я мог похвастаться густой чёрной шевелюрой.

— А почему Лис?

— Потому что хитрый…

Ассасин вдруг сжал своими пальцами мягкую ладонь ученика и резко вывернул её под каким-то странным углом. Пацан завопил от боли. Помимо шрама на лице, учитель, похоже, решил сломать ему руку.

— Смотри внимательно и запоминай. Этот захват называется «клешня». Очень простой и очень эффективный. Даже такой дохляк как ты, овладев им, сможет за две секунды уложить на землю и заставить просить пощады здоровенного сицилийского ландскнехта.

— Я… всё… понял… Только отпустите…

— Да, что ты понял, молокосос? Так, дерутся только на деревенских свадьбах. Движения должны быть чёткими и скоординированными. Настоящий бой — это как настоящая музыка или игра в шахматы. Ничего лишнего. Всё взаимосвязано и всё в гармонии. Повторяй за мной. Ложный выпад… блок, иногда переходящий в захват, и удар. Ложный выпад… блок… удар… Слишком медленно. Следи за ногами и давай побыстрее. Ложный выпад… блок… удар… ложный выпад… блок… удар… Стоп!!! У тебя сегодня что — запор или пьяный отходняк? Очень плохо. Пустая трата времени. Вряд ли из тебя вообще получиться что-то путное…

— Четыре минуты назад, когда мы свернули на улицу Кассия Садеты, я говорил тебе внимательней смотреть по сторонам. Ты ведь помнишь, Тюльпан?

— Конечно.

— В таком случае, будь добр, скажи, сколько школьных учителей, мы повстречали с того времени на своём пути?

Чёрный Лис на мгновение остановился и посмотрел на своего ученика. Он часто любил заставать его врасплох своими вопросами. Так и сейчас. Он словно играл с ним. По его лицу невозможно было определить, чего от него ждать в следующую секунду. Он был всё тем же, что и прежде. Эта улыбка, эти хитрые, вечно смеющиеся глаза, эта странная, полушутливая-полусерьёзная манера вести разговор. Он почти совсем не изменился за все эти годы. Разве что в чёрных волосах понемногу начала появляться благородная седина. Тюльпан немного сбавил шаг и произвёл в голове нехитрые расчёты. Вдобавок, ему ещё приходилось не упускать из виду окружающий город. Мало ли что старик спросит у него в следующий раз. Рядом мелькали десятки лиц. Плотный и разношёрстный людской поток. Центр города. Достаточно широкая и оживлённая улица. Конец рабочего дня. Немного впереди, извергая в воздух столб чёрного, едкого дыма, с оглушительным рёвом и скрежетом остановился огромный, устрашающего вида поезд. Из открывшихся дверей вагонов наружу высыпала шумная, суетящаяся и вечно куда-то спешащая толпа. Ещё лица. Много лиц, таких разных и непохожих друг на друга. Они проносились мимо и навсегда растворялись где-то там позади, среди сотен себе подобных.

— Девятнадцать… на этой улице нам повстречалось ровно девятнадцать школьных учителей. Впрочем, насчёт четвёртого я до конца уверен. Возможно, это был преподаватель какого-нибудь элитного колледжа.

— Хорошо. А теперь скажи мне, кто вот это?

Едва заметным кивком, Лис указал на одного из прохожих. Обычный, ничем с виду не примечательный молодой человек с надвинутым на глаза, котелком и спичкой в зубах. На ходу он едва заметно улыбался и бормотал сам себе под нос простую, незамысловатую мелодию.

— Ясно, как день. Начинающий вор-карманник.

— Если можно, чуть подробнее.

— Карманник, потому что постоянно массирует и разрабатывает пальцы правой руки — свой главный рабочий инструмент. Что это новичок, я сразу понял по глазам. Его выдаёт взгляд, который мечется из стороны в сторону, выискивая очередную жертву. Настоящие профи используют для этого боковое зрение.

— Совсем неплохо. Впрочем, это были всё детские задачки. Сейчас попробуем кое что посложнее.

К тому времени учитель и ученик уже вышли на широкую, заполненную людьми площадь, справа упирающуюся в реку с широким, каменным мостом.

— Посмотри внимательно. Видишь, там вдали стражника? Целый день он стоит на одном и том же месте и следит за порядком в правой части площади. Он не покинет это своё место, даже если в соседнем квартале начнётся пожар или революция. В другом конце просит милостыню нищий. Он также никуда не уйдёт со своей точки, так как каждый день исправно платит за неё «налоги» местным бандитам и стражам закона. Если он появится в каком-то другом месте, то тут же крепко получит по морде и лишится всех своих сбережений. Я хочу, чтобы ровно через десять минут стражник куда-нибудь исчез, а нищий занял его место. Ещё через четверть часа, все должны будут снова вернуться на свои места и никто в результате серьёзно не пострадает.

— Я понял.

— Тогда, чего ты ждёшь? Время пошло.

Тюльпан, изо всех ног, бросился вперёд. Медлить не приходилось. Прямо на ходу, в его голове стремительно рождался план действий.

Поначалу, стражник даже не обратил внимания на невысокого, худощавого юношу в широкополой соломенной шляпе. Тот просто пробежал мимо и на ходу случайно толкнул его локтём в бок. Каково же было его удивление, когда тот, отбежав на безопасное расстояние, вдруг окликнул его громким свистом и помахал в воздухе его собственным, незаметно украденным пистолетом. Это нужно было видеть. Поначалу стражник даже отказался верить в такую несусветную наглость. Рука несколько раз хваталась за пустую кобуру. Глаза, от ярости чуть не вылезли из орбит, а лицо вдруг сделалось красным, как паровозная топка. Сотрясая воздух всеми известными ругательствами, он неуклюже бросился вдогонку. Куда там… Площадь сегодня, как назло, была битком набита народом, и чтобы прорваться через этот поток, приходилось расталкивать в стороны прохожих, а особо нерасторопливым — сразу бить в морду. Беглец тем временем скользил сквозь толпу, словно раскалённый нож сквозь масло. Чтобы научиться так легко уходить от преследования посреди оживлённой улицы, у Тюльпана ушёл не один месяц упорных тренировок. Это была целая наука — на всей скорости бежать против людского потока и умудряться при этом никого не задеть. Впрочем, он и не думал далеко уходить. Остановившись у края моста, молодой призрак снова окликнул стражника. Затем поднял пистолет вверх, вызывающе помахал им в воздухе и, улыбаясь, бросил его в реку.

Внизу послышался тихий всплеск воды. Пистолет упал достаточно близко к берегу, чтобы его можно было достать без посторонней помощи и вместе с тем — достаточно далеко, чтобы его поиски заняли не меньше четверти часа. Стражник какое-то время растерянно смотрел то на удаляющегося воришку, то на место, куда упало его оружие. Затем, громко кряхтя и оглашая округу новой порцией отборной брани, начал медленно спускаться к реке. Тюльпан, тем временем, уже успел раствориться среди толпы. Там он отбросил в сторону соломенную шляпу, вывернул куртку подкладкой наружу и до неузнаваемости, с помощью одной лишь мимики, изменил черты своего лица. В таком виде он спокойно прошагал мимо знакомого стражника, и тот даже не обратил на него внимания.

Через минуту молодой призрак уже был на другом конце площади и стоял напротив, просящего милостыню, нищего. На этот раз ему уже не пришлось прибегать к воровству или каким-то другим трюкам. Он просто нахально схватил шляпу с пожертвованиями и сразу бросился бежать. Попрошайка с лютой ненавистью посмотрел ему в спину и, бормоча что-то невнятное себе под нос, отправился вдогонку. Вскоре Тюльпан был на том самом месте, где ещё недавно стоял стражник. Положив шляпу на мостовую, он взял из неё пригоршню мелких монет и бросил её прямо в толпу. Прохожие замерли в изумлении. Самыми быстрыми и смышлёными оказались детишки, которые первыми бросились собирать на земле блестящую даровую мелочь. Десятки глаз с удивлением смотрели на этого странного худощавого юношу, просто так, без всякой причины, швыряющего деньгами. Дальше произошло что-то ещё более непонятное. Молодой человек взмахнул платком, и в его руке, словно из ниоткуда, появилась алая роза. Ещё взмах — и она превратилась в ветку сирени, а затем в лилию и, наконец, в яркую вспышку пламени. Ему явно удалось привлечь к себе внимание. Любой призрак умел показывать такие нехитрые, но эффектные фокусы. Они могли пригодиться в самых разных ситуациях. Например, чтобы быстро создать посреди улицы людское столпотворение или отвлечь толпу от какого-то другого, более важного события.

Вскоре вокруг собралось уже несколько десятков зевак. Все с удивлением наблюдали за происходящим. Особенно был поражён нищий, у которого этот странный фокусник, только что отнял весь его заработок. Он уже было потянулся за своей шляпой, но тут в неё полетели первые крупные монеты. В этом не было абсолютно ничего удивительного. Уличные фокусники и музыканты всегда зарабатывали гораздо больше обычных оборванцев-попрошаек. Всё дело здесь было в человеческой психологии. Люди куда охотнее расстаются со своими кровными деньгами, если взамен им предлагают зрелище, а не просто пустую благодарность.

Всего за пятнадцать минут им удалось заработать сумму в несколько сестерциев. Затем на горизонте появился обворованный стражник. К тому времени, ему уже удалось достать из воды свой пистолет. Громко ругаясь и фыркая от негодования, он неторопливо направлялся к месту своей каждодневной службы. Как же он удивился, когда увидел, что в его отсутствие там уже началось настоящее представление с фокусами и сбором пожертвований. Стерпеть две такие наглые шутки всего за один день, было уже выше его сил. Задыхаясь от дикой злости, он принялся яростно расталкивать прохожих, безуспешно пытаясь протиснуть своё массивное тело сквозь плотную уличную толпу.

Тюльпан заметил его ещё издали. Всё это время он просто выжидал. Когда стражник оказался рядом, он снова взял в руку пригоршню монет и бросил их на мостовую. На этот раз, сумма была уже значительно больше. Снова началась возня и неразбериха. Снова детишки первыми бросились собирать деньги. Впрочем, на этот раз, их примеру очень скоро последовали и родители. Послышались крики и проклятия. Кое-где на земле уже извивались целые клубки из человеческих тел. Дело, чуть было, даже не дошло до массовой драки. К счастью, все монеты очень скоро оказались собраны. Когда стражник, наконец, добрался до своего места, нищий и фокусник давно уже успели исчезнуть. Первый, воспользовавшись суматохой, тихонько улизнул на другой конец площади и просил милостыню уже на своей «проплаченной» точке. Второй, к тому времени, самодовольно улыбаясь, стоял напротив своего учителя.

— Я сделал всё, как ты и говорил. Почти, минута в минуту.

— Совсем неплохо. Хотя, на мой взгляд, сработано несколько грубовато. Тебе сегодня явно не хватило чуть-чуть тонкости и изящества. Научись, впредь, действовать более изобретательно.

— Тебе не угодишь… учитель.

Чёрный Лис как-то странно усмехнулся, после чего поднял голову и внимательно посмотрел на тусклое, осеннее солнце.

— Домой пора. Путь неблизкий, а лошадь устала и не потянет нас обоих. Придётся тебе, Тюльпан, немного пробежаться. Тебе, кстати, полезно.

В ответ ученик лишь невозмутимо кивнул.

Из города они выбрались примерно через пол часа. Дальше учитель поскакал на лошади, а ученик побежал за ним, на своих двоих. Время от времени, Чёрный Лис оборачивался и отпускал в его сторону какую-нибудь колкость. Тюльпан, по большей части, молчал. Изредка он, правда, улыбался или шутил что-нибудь в ответ. Ни словом, ни вздохом он не хотел показать свою усталость. Когда на полпути учитель вдруг предложил ему остановиться и перевести дыхание, он лишь покачал головой.

— Пока я только разогреваюсь.

Чёрный Лис лишь раздражённо вздохнул.

— Вот упрямый, чёрт! Воспитал на свою голову…

Домой они добрались только к вечеру. Увидев среди деревьев знакомую старую хижину, Тюльпан, на последнем рывке, заметно прибавил скорости. В конце пути он слегка отстал от лошади и теперь, изо всех сил пытался наверстать это время. Учитель ожидал его на скамейке перед домом. Облокотившись на спинку и закинув ногу за ногу, он безмятежно смотрел на небо и пил из чашки горячий зелёный чай.

— Присядь со мной.

С трудом сдерживая тяжёлое, отрывистое дыхание, ученик тихонько пристроился на дальнем конце скамейки.

— Случайно, не устал с дороги?

— Только размялся.

— Сейчас проверим…

Ладонь учителя с блестящим стальным кинжалом резко метнулась вперёд. Тюльпан словно ждал этого. С лёгкостью и грацией пантеры он мгновенно отскочил в сторону и принял боевую стойку. Чёрный Лис в ответ достал из ножен свой тонкий, больше похожий на шпагу меч и сделал молниеносный выпад. Сталь ударилась о сталь. Затем ещё раз и ещё. Оба бойца словно закружились в каком то бешеном танце. Они стремительно наносили друг другу град ударов и не менее быстро парировали их. Это был бой двух профессионалов. Учитель и ученик старались найти малейшие ошибки в обороне соперника и воспользоваться ими. И тот и другой вовсю использовали различные приёмы фехтования и прямо на ходу меняли собственные тактики и стили.

— Скажи мне, что это?

Чёрный Лис сделал короткий ложный выпад и тут же стремительно рубанул мечом по наклонной, сверху вниз.

— Клюв орла. При удачной атаке удар разрубает противнику плечо и грудную клетку.

— А это?

Клинок учителя со свистом рассёк воздух, начертив перед носом ученика плавную, извилистую линию.

— Коса смерти. С ходу перерезает горло одному или сразу нескольким врагам.

— Хорошо… Теперь расскажи мне, что ты знаешь о гладкоствольном пистолете Ганста.

— Вес — четыре с половиной килограмма. Калибр 22. Вес пули 50 грамм. Убойная дальность — около ста пятидесяти метров. Разработан в Германской империи. Ещё недавно состоял на вооружении их армии. До сих пор служит личным табельным оружием младших офицеров в Сербском королевстве и Иерусалимском ордене.

— Ладно… С оружием, вроде, разобрались, — Чёрный Лис резко нанёс несколько коротких и быстрых ударов веером, но все они лишь со свистом рассекли воздух, — Назови мне быстро пять влиятельнейших семейств Неаполя.

— Великие герцоги Медаги…

— Ну, это каждый дурак знает. Давай дальше…

— Землевладельцы Ботеки, хозяева ткацких мануфактур — Фросаро, содержатели почти всех городских борделей и постоялых дворов — Нигани и ещё…

— Давай, поживее!

— И ещё семейство Джерози. Род занятий — торговля с Турцией и Египетским халифатом. Основной источник дохода — незаконная поставка в Италию огромных партий опиума и гашиша. На этом всё…

Ловким, стремительным движением Тюльпан вдруг выбил меч из рук учителя и через мгновение приставил свой клинок к его горлу. Чёрный Лис удивлённо поднял брови, а ещё через секунду вдруг залился своим странным, почти беззвучным смехом.

— Похоже, махать клинком ты уже немного научился. А может — это просто я уже далеко не тот, что прежде. Убери меч от моего лица и сходи лучше в дом, возьми в одной из корзин хлеб и ветчину. Прояви хоть немного уважения к старику.

Довольный своей очередной победой, Тюльпан направился к хижине. Там внутри, на широком дощатом столе стояло шесть больших плетёных корзин. Не раздумывая, он снял крышку с первой попавшейся и просунул в неё руку. Внезапно, вместо хлеба и мяса, пальцы нащупали что-то скользкое и холодное. Ещё мгновение, и в мизинец впились чьи-то острые, цепкие зубы. Тюльпан вздрогнул и инстинктивно отскочил назад. Рядом послышалось странное шипение, и из корзины неторопливо высунулась голова змеи. Не секунды не раздумывая, он выхватил клинок и разрубил рептилию на две части, после чего принялся поспешно высасывать из раны яд и сплёвывать его прямо на пол. Чёрный Лис всё это время стоял в дверном проёме и спокойно наблюдал за своим учеником.

— Это асписовая гадюка. Весьма распространённый вид в наших краях.

Тюльпан резко обернулся и с негодованием посмотрел в эти хитрые, вечно смеющиеся чёрные глаза.

— Что это ещё за шутки, учитель?

— Никаких шуток. Просто ещё одна проверка для тебя. Ты не справился. Призрак всегда должен быть готов к любой неожиданности. Я специально задавал тебе лёгкие задания и позволил победить себя в бою. Ты почувствовал свой маленький триумф. Ты расслабился. Ты забыл об опасности. И ты был наказан. Если бы я просто обругал тебя, то этот урок, со временем, стёрся бы из твоей памяти. А укус ядовитой змеи ты уже надолго запомнишь.

Тюльпан лишь молчал и растерянно смотрел то на своего учителя, то на мёртвую, разрезанную на две части гадюку. Сильная боль от яда к тому времени уже пронзала всю правую руку и постепенно доходила до плеча.

— Сделай то, о чём я тебя попросил. Возьми хлеб и ветчину и передай их мне.

— В других корзинах тоже могут быть змеи?

— Разумеется. И ещё… совсем забыл предупредить. Укус асписовой гадюки, на самом деле, не так уж и страшен. От её яда, смерть наступает примерно в одном из десяти случаев. Однако, уже от двух укусов шансы уравниваются где-то пятьдесят на пятьдесят. И, наконец, после трёх мало кому вообще удаётся выжить. Даже призраку знакомому с ядами и, время от времени, принимающему их в небольших дозах для привыкания организма.

— Скажи хотя бы, сколько из этих пяти корзин заполнены змеями?

— Четыре.

Тюльпан крепко сжал зубы и протяну руку в очередную, выбранную наугад корзину. Там его снова ожидал укус и острая, жгучая боль. В глазах появился ужас.

— Ты видно хочешь так изощрённо меня убить?

— Нет. Скорее научить кое-чему. У любого настоящего ассасина где-то там, в глубине сознания тихонько сидит его собственный внутренний голос. Этакий ангел-хранитель, который предупреждает хозяина, когда тому грозит смертельная опасность. Этот голос заставляет его нутром чувствовать засады и в последний момент отказываться от гиблых, подставных заданий. Он даже, если возникнет опасность, может разбудить тебя среди ночи. Без него ты — ничто. Просто пушечное мясо, которое умеет неплохо драться на мечах, бесшумно проникать в чужие дома и метко стрелять из мушкета. Отыщи его в себе и позови. Когда нужно, он обязательно придёт на помощь.

— Я постараюсь…

Тюльпан едва заметно кивнул и собрался с мыслями. Умеет же старик ставить перед ним странные задачи. Попробуй, отыщи в себе этот внутренний голос, когда яд уже вовсю начал сковывать тело. В глазах потемнело, а голова кружилась от слабости. Он терпел. Просто прищурил веки и попытался сосредоточиться. Ничего не получалось. Смерть, казалось, была уже рядом.

— Может быть, ты не готов к такому испытанию?

— Я справлюсь… мне просто нужно время…

Он знал, проявить слабость в этой ситуации — это навсегда распрощаться с мечтой, стать призраком. Дрожащая рука снова наугад потянулась к одной из корзин. Стоп! Так нельзя. У него ещё оставалось несколько минут, пока яд не начал действовать по-настоящему. Нужно всего лишь, как следует подумать. Тюльпан несколько минут, не отрываясь, смотрел на широкий деревянный стол. Чувства обострились до предела. Тиканье больших, старинных часов на стене вдруг стало каким-то вялым и заторможенным. Как будто, само время потекло гораздо медленней, чем обычно. Затем, наверное от яда, у него вдруг начались галлюцинации. Три из четырёх плетёных корзин, словно, начали излучать какую то страшную, зловещую пустоту и только одна из них не представляла никакой угрозы. Он больше уже не раздумывал. Просто просунул дрожащие пальцы под крышку четвёртой корзины и, достав оттуда хлеб и ветчину, протянул их Чёрному Лису.

— Возьмите, учитель. Я сделал всё, как вы сказали.

— Очень неплохо, ученик.

Словно зомби, Тюльпан прошёл ещё несколько шагов и повалился на, стоящую в углу, узкую деревянную кровать. У него уже началась лихорадка, и всё тело постепенно, клетка за клеткой, сковывал какой-то жуткий, мертвецкий холод. Старый призрак склонился над ним, прощупал пульс, а затем бережно укрыл сверху тёплым шерстяным одеялом.

— Учитель… если я сегодня умру… я хочу, чтобы вы знали… для меня было большой честью учиться под вашим началом.

— Ты выживешь. Ты просто обязан выжить, — Чёрный Лис отошёл в сторону и с какой-то непонятной грустью посмотрел на, скорчившегося под одеялом, полуживого Тюльпана, — Где я ещё найду такого ученика…

За окном начался дождь. Обычный, холодный осенний дождь. Крупные капли били по стеклу и тонкими струйками стекали вниз с ветхой соломенной крыши. Не зажигая свечу, старик ещё долго, почти неподвижно стоял у окна и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Восемь лет прошло с тех пор, как он подобрал этого грязного беспризорного мальчишку на улице. С тех пор Тюльпан заметно подрос, научился письму и хорошим манерам. Но глубоко внутри он по-прежнему оставался всё тем же озлобленным и недоверчивым волчонком. Чёрному Лису уже приходилось встречать таких как он. Особая порода людей, которые не верят никому и ничему на этом свете. Однако, если уж ты каким-то чудом смог завоевать его доверие и уважение, то знай — более надёжного друга и соратника в природе просто не существует.

— Выздоравливай поскорей, приятель, — всего на одно короткое мгновение Чёрный Лис взглянул на Тюльпана, после чего снова направил свой взгляд за горизонт. Дождь всё лил и лил, как из ведра, — Нас ждут серьёзные дела. Мы нужны этому больному, загнивающему миру. Если не наступят какие-то перемены, то империя не сможет обойтись без людей, вроде нас с тобой…

Что ни говори, империи сейчас, действительно, нужны были какие-то перемены. За время правления Иви I, государство окончательно погрязло в коррупции и беззаконии. Конечно после смерти последнего драконокоронованного императора, на Римском троне успело побывать разных правителей. Почти сто лет они безнаказанно разворовывали и опустошали свою страну. Но этот, благодаря своему абсолютному нежеланию вести государственные дела, умудрился выделиться даже на их фоне. Иви Адриапитос, он же Иви I, прозванный в народе Иви Ленивым, занял трон восемнадцать лет назад в результате последней Войны за Престол, при абсолютной поддержке всех великих домов империи.

Как ни странно, его правление вполне устраивало всех крупных политических игроков. Он вполне устраивал, проигравшие в войне, дома Медаги и Пунио, так как был гораздо лучше другого кандидата — их победителя, глубоко ненавистного всем герцога Лектора Кардини. Если бы тот стал императором, то у него вполне хватило бы сил, средств и желания укрепить империю, ограничить их самоуправление, а возможно даже прибрать к рукам часть их владений. По той же самой причине, Иви I устраивал и победителей, недавних союзников Кардини — дома Хортхольдов и Адриапитосов. Последние, кстати, являлись семьёй императора и поэтому всегда имели реальную возможность оказывать на него своё влияние. Разумеется, вполне довольны были правлением Иви I и соседи Рима — правители Германии, Франции, Испании и Турции. Для любого монарха, наверное, нет большей радости, чем иметь рядом с собой слабого и отсталого соседа. Наконец, не имел ничего против Иви I и самый, на тот момент, влиятельный человек в империи — великий герцог Лектор Кардини. Конечно, он и сам был не против прибрать к рукам римский трон, но как человек умный и дальновидный, он выбрал более верный путь. Он был реалистом. Он знал, в каком государстве находится. Он умел просчитывать всё на пару ходов вперёд. Титул императора не принёс бы ему большой выгоды. Его не слишком любили все остальные великие дома. Если бы он вдруг решил, вопреки их воле, захватить власть, то против него, при поддержке иностранных монархов, очень скоро сплотилась бы новая коалиция. А там, глядишь, и до новой Войны за Престол недалеко. В своё время, непомерные амбиции сгубили дом Медаги. Он не хотел повторять их ошибки. Зачем ему были игрушки вроде короны и пурпурной мантии. Он и так фактически управлял страной из-за спины глупого и слабовольного Иви I.

Тем временем, нынешний император Рима нещадно проматывал своё время, а заодно и государственную казну в бесконечных пирах, балах, охотах, оргиях и пьянках. Богатые Кардини и Адриапитосы всегда охотно оплачивали его безбедное и разгульное существование, но взамен они быстро сделали Иви I лишь жалкой и послушной марионеткой в своих цепких руках. Законы и указы целиком составлялись многочисленными советниками и министрами и доставлялись императору исключительно ради подписи. Он даже никогда не утруждал себя прочтением этих важных государственных бумаг. Вскоре с его мнением и вовсе перестали считаться. На римском троне восседал пустышка и полное ничтожество. Особенно странно было видеть, что такой непутёвый, глупый и недальновидный правитель вышел из семейства Адриапитосов, всегда славившихся своей непревзойдённой хитростью и проницательностью. В таких случаях говорят — в семье не без урода.

Так больше уже не могло продолжаться. Ослабленная закулисной борьбой, насквозь коррумпированная и раздробленная империя с надеждой ждала перемен. И перемены пришли. Вот только, пришли они оттуда, откуда их совсем уж не ожидали. Да и странные это были какие-то перемены. Не о таком будущем мечтали патриоты и не за такое будущее молились простые крестьяне и рыбаки. Впрочем, это было ещё только начало. То, что произошло дальше, грозило сильно изменить весь их прежний, устоявшийся мир.

Вообще-то эта история началась ещё две с половиной тысячи лет назад, в 534 году до нашей эры. В те времена на востоке Средиземноморья стремительно набирало силу могущественное Персидское царство, на западе — Карфаген, а Рим был маленькой, никому пока ещё не известной деревушкой где-то там, в центре Италии.

В одну из ночей, на юге Греции, недалеко от города Спарта в небе бушевала ужасная гроза. Ни до, ни после этого людям ещё не приходилось видеть такого чудовищного буйства природы. Словно сам Зевс за что-то разгневался на эллинов и решил своими огненными стрелами навсегда истребить этот народ. Сейчас мы располагаем слишком малой информацией о том, что тогда произошло на самом деле. Со временем эта история обросла небылицами и превратилась в легенду, вроде долгой осады Трои или не менее долгого возвращения домой скитальца Одиссея. Если верить легенде, во время грозы, на небесах вдруг распахнулись огромные пылающие врата и странное существо, называющее себя Великим Хранителем в ту ночь спустилось на землю. Откуда он прибыл? Каковы были его истинные цели? История не даёт ответа. Известно только, что существо потребовало у жителей Спарты четыре сотни лучших воинов и столько же крепких, здоровых женщин. Видимо, он хорошо умел «убеждать», либо имел в свою пользу какие-то другие веские доводы. Известно только, что его просьба была тут же неукоснительно исполнена. Он получил, что хотел, и даже гордый и воинственный царь Спарты не посмел ему перечить. Родители попрощались со своими детьми, а жёны — с мужьями и восемьсот человек навсегда исчезли вместе со своим новым господином, в бездне огромных пылающих врат.

Больше их уже никто и никогда не видел. Куда они отправились? В каких ужасных войнах и на чьей стороне им предстояло принимать участие? Это было неизвестно. Небеса хранили молчание. Странное существо больше не проникало в наш мир и не требовало себе новых рекрутов. То ли цена за каждое открытие врат была слишком большой, то ли у него существовали какие то другие причины, но Великому Хранителю на долгое время пришлось оставить Землю в покое. Эта история, скорее всего, так навсегда и осталась бы в памяти людей лишь древней, немного жутковатой легендой, если бы она не имела своего продолжения. В начале XXI века, а конкретнее — 14 апреля 2009 года, во время такой же ужасной, невиданной ранее грозы, в сотне километров к северу от Рима врата вновь открылись.

Впрочем, на этот раз произошло нечто совсем странное. Великий Хранитель не пришёл в наш мир. На этот раз, он просто вернул назад дальних потомков тех восьмиста греков, призванных им ещё в те древние времена. Что заставило его сделать такой ход? Неизвестно. То ли это была награда за долгую и верную службу, то ли он и здесь преследовал какие-то свои, неведомые никому цели, но воины и их жёны, после самого долгого в истории скитания по чужбине, смогли наконец вернуться в свой родной мир.

Их было двесте четырнадцать человек. Очевидно, там у них, бесконечные войны и постоянные потери не слишком способствовали увеличению людской диаспоры. Их приход никто не заметил. Вторые врата раскрылись всего на четверть часа и были гораздо меньше первых. Да, впрочем, прибывшие воины и сами поначалу не слишком стремились к известности. Они ничем себя не проявляли. По прибытии, они просто разошлись в разные стороны и ещё долго скитались по империи и соседним государствам, внимательно изучая мир своих давних предков. В чёрных монашеских робах и с надвинутыми на глаза капюшонами, они больше всего были похожи на безобидных христианских паломников. И никому даже не могла прийти в голову мысль, что за спиной каждого из них, под грубой материей скрывалось грозное оружие — тяжёлый двуручный меч-фламберг, способный с одного удара перебить хребет лошади или рассечь броню тяжёлого пехотинца. Из-за этого их позднее и прозвали Меченосцами. Но это было уже потом. Поначалу они вели себя крайне тихо и незаметно. Их словно вообще не существовало. По настоящему они заявили о себе лишь спустя некоторое время…

Через пол года после прибытия, Меченосцы вновь собрались на своём прежнем месте и после недолгого обсуждения приступили к действиям. Чего они добивались, и какова была их истинная цель, не знал никто. Зато их следующий ход не просто удивил, а сразу поверг в шок не только Рим, но и всю остальную Европу. Никто не мог ожидать такого развития событий. 4 сентября, в половине второго ночи, когда вечный город уже давно отошёл ко сну, небольшой отряд из семидесяти трёх человек, словно из ниоткуда, возник на центральной площади и с ходу бросился на штурм императорского дворца. Нет… Конечно в империи уже сложно было кого-то удивить всеми этими бесконечными интригами и государственными переворотами, но к такому наглому и беспрецедентному удару не был готов абсолютно никто. Они всё тщательно спланировали. Они даже не встретили на своём пути серьёзного сопротивления. Благодаря своей слаженности и блестящей подготовке, семь десятков меченосцев всего за пол часа захватили всё это огромное восьмиэтажное здание, уложив мордой в пол пять сотен отборных солдат из императорской охраны. Последним они разбудили самого императора. Проснувшись среди ночи в окружении нескольких любовниц, он был крайне удивлён, увидев рядом со своей кроватью вооружённых людей в монашеских робах.

Спустя пол часа Иви I подписал указ об отрешении от власти и снял с себя все императорские полномочия. С этого момента во главе государства встал предводитель Меченосцев. Тот, кого сами они почтительно называли стратегом. Странный это был человек. С рождения он носил имя — Фалангус. Он был высокого роста и крепкого сложения. С чёрными, кучерявыми волосами и короткой бородой, он словно сошёл с картинок древнегреческих мифов. Такой профиль ещё нужно было поискать. Но всё-таки самой удивительной чертой был его взгляд. Умный, цепкий, пронзительный… В нём словно постоянно горел какой-то адский огонь. От этого взгляда вмиг робели самые смелые вояки, а многие женщины, едва посмотрев в эти глаза, испытывали нестерпимое сексуальное желание или сразу падали в обморок. Что заставило его пойти на такую дерзкую и рискованную авантюру? Зачем ему нужна была эта власть? Как он хотел воспользоваться императорским троном и насколько долго собирался удерживать его в своих руках? Похоже, ответы на эти вопросы знал только он сам и некоторые приближённые к нему меченосцы. В любом случае, в его умении просчитывать всё наперёд, никто уже не сомневался.

К трём часам ночи, Фалангус наложил свою руку на всю императорскую казну. Если он и вправду хотел удержаться на престоле хотя бы пару недель, то лучшего хода, в такой ситуации, нельзя было и представить. Пока столица спокойно спала, его люди с сумками набитыми деньгами, срочно отправились по городским казармам и выплатили всем римским стражникам полное жалование на пол года вперёд. Офицеры кроме этого получили от нового правителя дополнительные щедрые «премии». Прежний император платил страже мало и нерегулярно. Кормиться им зачастую приходилось с взяток, а иногда и откровенного вымогательства с рыночных торговцев, проституток и уличных попрошаек. Теперь же, после такой щедрости, можно было с уверенностью сказать, что они хотя бы в ближайшие дни, не повесят своего нового правителя на центральной площади.

На следующее утро жители столицы проснулись уже совсем в другом государстве. Важные слухи и сплетни всегда распространялись по Риму со скоростью лесного пожара. Не стал исключением и этот раз. На городских площадях, в кабаках и пивнушках только и говорили, что о свергнутом ночью императоре и, занявшем его место наместнике Фалангусе. Никто в городе особенно не любил Иви Ленивого. Так жить дальше было просто невозможно. Но с другой стороны, за долгих восемнадцать лет, многие уже просто привыкли к его правлению. Для кого-то всё это беззаконие и коррупция было даже «на руку». А вот чего ждать от нового правителя — было пока неизвестно. Неизвестность всегда пугала простых обывателей.

И всё таки большинству людей в Риме явно не хватало правдивой информации о произошедшем этой ночью. Некоторые даже приходили к самому императорскому дворцу и тщётно всматривались в его большие окна. Может, они надеялись, таким образом, разглядеть какие-то важные государственные тайны, за плотными шторами, а может, просто хотели хоть как-то прикоснуться к истории.

Спустя несколько дней, весть о свержении Иви I докатилась и до великих герцогов; в Милан, Константинополь, Неаполь, Палермо и Барселону. После первого шока, растерянности, взаимных упрёков и обвинений, они решили хоть как-то отреагировать на произошедшее. Теперь было уже точно известно, что Фалангус не является ставленником ни одного из них. Этот новый, неизвестно откуда взявшийся игрок, явно действовал сам по себе. А ещё он был большой костью в горле для всех великих семейств, прежде всего потому, что осмелился свергнуть их любимого и покладистого Иви I. Поначалу они просто отправили к нему своих посланников с требованием немедленно освободить из заключения прежнего правителя, а самому с миром убраться из империи. Фалангус в ответ требовал признать его законным наместником. К взаимопониманию прийти никак не удавалось. В ответ на вежливые отказы, командир меченосцев просто гнал послов из своего дворца. Убедившись, наконец, что вести переговоры с этим человеком глупо и бессмысленно, великие герцоги перешли к делу. Начинать полномасштабную войну пока никто не собирался. Слишком дорогое и хлопотное это было занятие. Несколько попыток ликвидировать наместника тоже с треском провалились. Можно было ещё попытаться свергнуть самозванца изнутри. Перекупить городскую стражу пока не удавалось. Получив от Фалангуса, поистине, королевское жалование, они теперь только и делали, что таскались по борделям и пили за его здоровье. Правда, в запасе ещё оставались простые горожане. На них и была сделана основная ставка.

К счастью, у каждого великого семейства в столице имелся свой штат тайных агентов, самых разных мастей и калибров. Они были хорошо подготовлены и надёжно внедрены во все государственные учреждения, торговые и промышленные палаты, элитные клубы и крупные преступные группировки. Они были не просто глазами и ушами своих хозяев. Агенты решали сотни деликатных вопросов. Без них в империи было уже невозможно вести какие-то серьёзные финансовые и политические дела. Они первыми вынюхивали секреты, срывали сделки конкурентам, кого-то запугивали, кому-то портили репутацию, а кого-то и вовсе устраняли вместе с семьёй и родственниками. С их помощью великие герцоги вели тайную борьбу друг с другом, в перерывах между настоящими войнами. В те времена такое ведение дел считалось вполне приемлемых в кругах высшей аристократии. Это было всё-таки лучше, чем бросать в бой многотысячные армии и разрушать города.

На этот раз, герцоги поставили перед своими тайными службами вполне конкретную задачу. Нужно было нагнетать среди жителей Рима недовольство нынешним незаконным правителем. Это, в свою очередь, должно было привести к народному бунту и свержению наместника Фалангуса. Силы на это были брошены немалые. На всякий случай, в столицу из других городов были переброшены группы отлично подготовленных специалистов в ораторском искусстве и манипулировании толпой. А если вдруг и этого окажется мало, то всегда можно прибегнуть к услугам вольных наёмников. Всем давно известно, что в городе прочно обосновалась крупная группировка так называемых «призраков». За достойную плату, они могли совершить невозможное. Об их мастерстве и профессионализме ходили легенды, а их школа подготовки, если верить слухам, была основана уже больше сотни лет назад последними выходцами из Когтя Дракона.

Спустя всего месяц после свержения Иви I и прихода к власти Фалангуса, в столице империи началась настоящая тайная война. Необыкновенно жестокая, бескомпромиссная и вместе с тем — почти незаметная для глаз обычных обывателей. С одной стороны был незаконный и ни кем не признанный наместник Фалангус. С другой — правитель Северной Италии Лектор Кардини, за чьей спиной теперь стояла вся Римская империя. Старый герцог-интриган как обычно проявил всю свою пресловутую цепкость и изощрённость ума. Нынешняя ситуация была ему даже на руку. Давно уже ему не приходилось видеть такой сплочённости среды других великих домов. Когда появился общий враг, они, наконец, забыли о старых разногласиях и временно объединились ради одной важной цели. Даже сама империя, как будто, стала чуть крепче и надёжнее. Образовался довольно мощный союз во главе с Лектором Кардини. Будущее сулило ему хорошие перспективы. Ничего ведь не проходит бесследно. Когда с самозванцем Фалангусом будет покончено, влияние и авторитет, заработанные в этой борьбе, вполне можно будет использовать в своих дальнейших политических целях.

С первых дней он взял правильную тактику и мастерски сыграл на потаённых страхах жителей столицы. Налоговая реформа… Услышав впервые эти слова, горожане насторожились. Дело в том, что при правлении Иви I, в столице и, окружающей её, Римской Императорской области «умные» люди вообще не платили налоги, либо старались всячески их занизить. Благодаря прогнившему и коррумпированному государственному аппарату, этого глупого и невыгодного занятия вполне можно было избежать с помощью обычных взяток «нужным» людям. Естественно, почти никто не хотел наведения порядка и тем более каких-то реформ в этой сфере. Народ негодовал. Народ на каждом углу проклинал наместника Фалангуса и желал скорейшей смерти ему и всем его сподвижникам. Агенты великих герцогов, тем временем, всё сильнее подливали масла в огонь, добавляя свежие подробности и распуская всё новые и новые сплетни.

Вскоре им, правда, пришлось столкнуться с ещё одним новым препятствием. Меченосцы. На самом деле, они оказались весьма опасным и серьёзным противником. Великолепно обученные, организованные и известные своей железной дисциплиной, они на тот момент представляли собой наибольшую угрозу надвигающейся революции. Они всегда действовали незаметно, стремительно и крайне жестоко. Десятки людей, будораживших в Риме народ, куда-то бесследно исчезали и были найдены затем в сточных канавах и пригородных лесах с перерезанным горлом или отрубленной головой.

И всё же Меченосцев было слишком мало, чтобы остановить беспорядки. Новые слухи и выступления уличных ораторов всё сильнее будоражили человеческие умы. Теперь людей волновали уже не только налоги. После такой профессиональной обработки, они начали ненавидеть абсолютно всё в этой новой власти. Удачно выдуманная в своё время «налоговая реформа» оказалась лишь детонатором к грядущему взрыву. А тем временем на улицах и в грязных подворотнях, какие-то подозрительные, ушлые типы бесплатно вооружали горожан пистолетами и ручными гранатами. Вскоре уже весь город был охвачен массовыми волнениями. Те, кто готовил всё это, явно знали своё дело. Всё шло точно по их плану. Посеяв ветер, они теперь пожинали настоящую бурю.

Вскоре на площадь перед императорским дворцом начали выходить толпы людей и требовать изгнания или смерти нынешнего наместника. Поначалу их были сотни, затем — тысячи, а следом и десятки тысяч. Фалангус несколько раз появлялся на балконе и напрямую обращался к жителям Рима. Благодаря своему феноменальному умению убеждать и какому-то непостижимому, почти гипнотическому влиянию на людские массы, ему пока удавалось временно успокаивать народ. Но так не могло продолжаться вечно. Вести диалог с этой орущей, разъярённой толпой с каждым разом становилось всё сложнее и сложнее. Даже такой сильный и харизматичный лидер, больше не мог удерживать ситуацию под контролем. Авантюра, в которую он ввязался полтора месяца назад, оказалась ему явно не по зубам. Городская стража формально пока ещё сохраняла лояльность новому правителю, но в случае вооружённого восстания, на неё нельзя было положиться. У многих стражников среди бунтовщиков наверняка тоже были друзья или родственники.

Теперь уже все понимали, что дни наместника сочтены. Ситуация в столице перешла ту опасную черту, за которым она становилась совершенно неуправляемой. Город постепенно погружался в хаос и анархию. Остановился транспорт, закрылись банки и магазины, без дела простаивали сталелитейные заводы и ткацкие фабрики. Надвигалось нечто грандиозное, пугающее и невообразимое. Население Рима, наконец, проснулось после долгой, вековой спячки. В сыром осеннем воздухе так отчётливо повеяло запахом порохового дыма, пожаров и неотвратимо приближающейся революции.

— Учитель, может, хоть ты мне объяснишь, что вокруг твориться? Что вообще происходит с городом? Он как будто весь обезумел.

— Это, друг мой, революция! Пойдём скорее дальше. На наших глазах твориться история.

Черный Лис и Тюльпан спешно продвигались по широкой, заполненной народом улице в квартале богачей. Вокруг слышались крики, ругань и пьяные песни. Городское отребье строило баррикады, било стёкла и грабило дорогие магазины. Вокруг творилось что-то необъяснимое. Старый призрак, как только узнал что ситуация в Риме выходит из-под контроля, тотчас отправился вместе со своим учеником в этот круговорот событий. Мол, мы всегда должны быть в курсе последних политических новостей. И будет гораздо лучше, если мы всё увидим своими глазами, а не прочитаем это из газет. Спорить с ним было бесполезно. Тюльпан просто шёл вслед за учителем и с удивлением озирался по сторонам.

— Но чего хотят все эти люди? Неужели новый наместник хоть в чём-то хуже предыдущего глупого и ленивого императора?

— Хороший вопрос. Я рад, что ты спросил, — Чёрный Лис резко остановился и со своей привычной странной усмешкой посмотрел прямо в глаза ученика, — Понимаешь, в чём тут дело… Фалангус, может, и неплохой правитель, но он не устраивает здесь абсолютно всех крупных политических игроков. Иви был дураком, пьяницей и бабником, но зато он являлся неотъемлемой частью хорошо отлаженного государственного механизма. Новый правитель просто взял и разрушил этот самый механизм. Вот его и решили убрать, руками собственного народа.

— Но разве такое вообще возможно? В смысле, устроить революцию по чьему-то приказу?

— В нашей стране возможно всё, если имеешь достаточно денег и влияния. Поднять восстание против неугодного правителя проще, чем ты думаешь. Повод всегда найдётся. Это весьма распространенный приём. Именно таким образом, тридцать лет назад был уничтожен дом Марганиусов. В своё время они что-то не поделили с Лектором Кардини, который тогда только возглавил своё семейство. Дело, чуть было, не дошло до очередной гражданской войны. Но наш хитрый герцог тогда поступил вполне в своём стиле. Две сотни его специально обученных агентов долго будоражили жителей Сараево, и в итоге Марганиусы были попросту растерзаны на части собственным народом. Тогда был полностью истреблёно древнее греческое семейство, а империя навсегда утратила часть своих земель, которые затем прибрал к рукам король Сербии. Зато Лектор Кардини решил свои личные проблемы, а заодно и устранил со своего пути очередного соперника. Политика — грязное дело. Хотя в нашей империи победителей не судят.

Оживлённо беседуя, учитель и ученик вскоре добрались до центральной площади. Здесь творилось уже что-то совсем невообразимое. Тюльпан на мгновение прервал Чёрного Лиса и с удивлением посмотрел по сторонам. Такого количества народа, собравшегося в одном месте, ему ещё не приходилось видеть. Бесконечная, пёстрая людская масса до отказа заполнила всё видимое пространство, включая соседние улицы и крыши домов. Целое море, орущих и размахивающих кулаками, человеческих тел. Кого здесь только не было! Лавочники и рабочие мануфактур, нищие и мелкие аристократы, шахтёры, рыбаки и крестьяне из окрестных деревень. Мужчины и женщины. Молодёжь и старики. Строгие костюмы, галстуки и котелки, вперемешку с грязными лохмотьями и соломенными шляпами. Всех их объединяла одна общая ненависть к новому незаконному правителю. Огромная, разношёрстная толпа, тысячами ревущих голосов, повторяла, из раза в раз, одну-единственную фразу, — «Смерть Фалангусу… Смерть меченосцам…»

Чёрный Лис похлопал Тюльпана по плечу и резким кивком указал на стоявшую посреди площади огромную бронзовую статую «Дракона и волчицы». Рядом с ней находился главный штаб городских бунтовщиков. То, что они выбрали символом восстания этот старинный, величественный памятник, было вполне логично и естественно. В последние дни его изображение даже начали вышивать на флагах и рисовать на транспарантах. Хитрый, продуманный и совершенно беспроигрышный ход. Ведь даже сейчас, спустя более сотни лет со смерти последнего драконокоронованного императора, во всей империи сложно было найти более любимый народом, уважаемый и настолько положительный символ.

— Посмотри внимательно по сторонам, — Чёрный Лис склонил голову и, едва слышно, прошептал на ухо своему ученику, — Ты, случайно, не заметил в толпе агентов великих герцогов? Тех самых, кто, собственно, и заварил в городе всю эту кашу?

— Пока нет.

— Ничего удивительного. Это профи высочайшего класса. Тайные кукловоды и дирижёры революции. В Милане и Константинополе существуют целые школы по подготовке таких как они. Настоящих агентов довольно сложно вычислить. Тем более, что теперь они уже находятся в тени своих ярых последователей. Они сделали своё дело и сейчас просто наблюдают со стороны, чтобы всё шло строго по их плану. Вот, например, мужчина недалеко от нас в клетчатом костюме, с бородой и бакенбардами, возможно, один из них.

— Как ты определил? То есть, я хотел спросить, что в нём такого особенного?

— Этого не объяснить в двух словах. Это гораздо сложнее, чем вычислить начинающего вора-карманника и даже сложнее, чем из четырёх корзин выбрать ту, в которой находится хлеб и мясо, а не ядовитые змеи. Он не нервничает и не суетится. Ведёт себя так же, как и все остальные. Это его не первое и, скорее всего, далеко не последнее задание. Лишний раз светиться, для него нет никакого смысла. Различия видны на очень тонком, почти интуитивном уровне. Едва заметные штрихи, почти неуловимые детали выделяют его из окружающей толпы. Он даже кажется мне слегка отстранённым и чуждым на фоне всего этого безумия.

— Понятно…

— Ничего тебе не понятно, молокосос…

Учитель усмехнулся и тотчас легонько ударил своего ученика по искусанной гадюками и всё ещё не совсем здоровой правой руке. Тюльпан сжал от боли зубы, но внешне, продолжал сохранять спокойствие. Чёрный Лис внимательно посмотрел на него, после чего снова усмехнулся и резко кивнул в сторону площади.

— Никогда не теряй бдительности. Помни, чему я тебя всегда учил. Смотри вокруг и запоминай. Именно ради этого я тебя сюда и вытянул. Смотри и запоминай. Будь предельно внимательным. Не упускай деталей… а то, чует моё сердце, что-то сейчас произойдёт. Если у нашего нового наместника в рукаве не окажется какого-нибудь очень сильного козыря, то в ближайшие пол часа ему точно наступит конец…

Тут же, словно в подтверждение его слов, среди народа на площади началось какое-то странное волнение. Огромная толпа, словно какой-то единый живой организм, в общем порыве пришла в движение. Страсти, кипевшие внутри её, похоже, дошли до самой высшей точки. Накопившаяся в людской массе, необузданная, чудовищная энергия, срочно требовала какого-то выхода. Первые ряды бунтовщиков, словно по приказу, бросились вперёд. Затем среди восставших послышались выстрелы. Стреляли, правда, в основном в воздух, хотя были и такие, кто специально целился в окна императорского дворца. Вдобавок к этому, в здание полетели булыжники и осколки кирпича. Остатки городской стражи, охранявшие центральный вход, в любой момент готовы были броситься врассыпную. Развязка приближалась.

— Ну вот, похоже, и началось…

Схватив Тюльпана за плечо, Чёрный Лис вместе с остальной толпой побежал вперёд. Ему сейчас явно не хотелось упускать самое важное. К тому времени восставшие уже смяли редкий строй стражников у входа и принялись крушить прочные дубовые двери. Творившийся беспредел сложно было описать словами. В эти самые мгновения, в яростных уличных боях решалась судьба всей Римской империи.

Когда они добежали до середины площади, что-то вдруг произошло. Толпа, которая ещё мгновение назад готова была рвать и крушить всё на своём пути, резко остановилась. Стихли яростные крики и выстрелы. Тысячи глаз устремились вперёд. Чёрный Лис и Тюльпан удивлённо переглянулись. Молодой призрак поднялся на кончики пальцев и поверх голов других бунтовщиков попытался рассмотреть, что там происходит. Через мгновение ему всё стало ясно. На балконе императорского дворца, облачённый в пурпурную мантию и другие отличительные знаки правителя Рима, спокойный и величественный, появился сам наместник Фалангус. Одного его взгляда было достаточно, чтобы на время остудить сотни самых горячих голов. Ещё через минуту над площадью повисла мёртвая, гнетущая тишина. Народ с нетерпением ждал, чего он им теперь скажет. И Фалангус произнёс слова, ошеломившие весь мир:

— Остановитесь, граждане! Разойдитесь по домам и займитесь своими делами! Я буду править империей ещё многие десятки лет! Потому что я и есть ваш новый, законный, НАСТОЯЩИЙ, ДРАКОНОКОРОНОВАННЫЙ ИМПЕРАТОР!!!

Услышав это, десятки тысяч людей, в один миг, оказались просто ошарашены. Это был как гром среди ясного неба. Фалангус, будучи отменным психологом, несомненно всё хорошо просчитал. Он сделал своё заявление как раз в тот миг, когда настроение толпы было на изломе. Когда они ждали какого-то сигнала. И он подал сигнал на пару секунд раньше, чем это сделали его враги. Он просто идеально подобрал время. Никто тогда даже в мыслях не посмел усомнился в правдивости этих слов. Слишком долго, больше ста лет люди тщётно ждали этого известия. Неожиданная новость о новом ДРАКОНОКОРОНОВАННОМ императоре, волной прокатилась от первых рядов до самого конца площади. Тотчас что-то словно замкнуло в головах обычных римских горожан. На многих нахлынул стыд и раскаяние. Недавние лидеры восстания, в один миг, превратились в проклятых и презренных врагов государства. Как посмели они — ничтожества, поднять бунт против того, кому власть была дарована самим великим Драконом?! Все как-то сразу забыли о налоговой реформе, свергнутом Иви I и прочих мелочах. Теперь людей волновали уже совсем другие вопросы. Времена, когда Рим был великим, богатым и могущественным, уже давно воспринимались всеми словно какой-то сказочный, легендарный мир. Неужели скоро всё вернётся?! Нежели, после векового развала и загнивания, империя вновь возродиться, и будет как прежде повелевать миром? Неужели их Дракон, наконец, проснулся и с помощью своих императоров снова начнёт мудро и справедливо править этим несчастным народом.

Люди вокруг, один за другим, начали выбрасывать оружие и камни и спешно расходиться по домам. Они спешили поделиться новостью о настоящем императоре с теми, кто об этом ещё не слышал. День клонился к закату. Наместник Фалангус ещё какое-то время, с высоты балкона, смотрел вслед удаляющейся толпе, после чего развернулся и направился в свои покои. Через пол часа площадь окончательно опустела. Революция закончилась…

Дракон проснулся. После долгого, векового сна истинный правитель Римской империи открыл веки и неторопливо осмотрелся по сторонам. Его глаза уже плохо видели. Всё было словно укутано густой, серой пеленой. Впрочем, глаза были уже единственным, что ещё осталось у него живого. Всё остальное тело давно превратилось в камень и возвышалось теперь посреди огромной горной пещеры, подобно застывшей статуе. Через мгновение невидимый дух отделился от этой почти мёртвой оболочки и вспарил вверх, под самые своды. Дальше он улететь уже просто не мог. Тело, питавшее его, было слишком слабым и старым.

Стоявшие на страже десять рыцарей «Когтя Дракона», увидев неожиданное пробуждение хозяина, все как один, покорно склонились на правое колено и устремили свои взоры ввысь. Первым заговорил старший из них, мужчина средних лет, облачённый в свободный чёрный балахон.

— Повелитель… мы уже и не надеялись на ваше пробуждение. До нас как раз дошли тревожные известия…

— Я знаю, — Дракон, на полуслове оборвал говорившего. Никто из присутствующих не мог слышать его настоящего голоса. Они, как будто, ощущали его мысли где-то в самых отдалённых и тёмных уголках своего сознания, — Пока я спал, мои братья уже сообщили мне эту новость-ть. Чрезвычайная ситуация заставила меня пробудиться. Великое зло через врата проникло в наш мир. Лживый самозванец, который захватил власть в империи и объявил себя моим ставленником, готов вот-вот разрушить то, что я создавал почти две тысячи лет.

— Правитель… Как вы и приказали нашему ордену перед уходом, мы больше не вмешиваемся в государственные дела. Просто незаметно стоим в стороне и наблюдаем за происходящим.

— Больш-шего от вас и не требовалось. Это очень опасная и тонкая игра. Один неверный шаг, и всё может пойти прахом. Наш враг хитёр и коварен-н. Он умеет находить выход из самых сложных и запутанных ситуаций. Для этого он был специально подготовлен. Кроме того, он уже ждёт нас-с. Ждёт, когда мы сделаем первый ход и раскроем себя.

— Как же нам теперь поступить, Правитель? Мы надеемся на твою мудрость. Сотню лет мы тайно копили силы и средства. Только отдай приказ и мы в точности его исполним…

— Тиш-ше… — дух издал странное шипение и раздражённо метнулся в сторону старшего рыцаря, — Слуш-шай меня внимательно. До этого времени, удача была на стороне противника. С этим глупо спорить. Но скоро всё измениться. Прямо сейчас, в эти самые мгновения врата снова открылись. Братья отправили мне помощь. Это то, что способно изменить весь ход борьбы и перевесить чашу весов в нашу пользу. Вам нужно просто найти это и доставить ко мне. Сам я уже не могу, как прежде, за мгновения преодолевать огромные расстояния и смотреть на многие сотни километров-в.

— Скажи нам, что искать, и мы исполним приказ.

— Это нечто необыкновенное, — дух снова метнулся вверх, и десяток окружавших его людей вдруг услышали в своих головах его странный, гипнотизирующий смех, — Даж-же я не мог ожидать от них такого подарка. Нечто, что обладает удивительной силой. Если это попадёт нашему врагу, то случится непоправимое. Врата открылись где-то в Риме или его окрестностях. Точнее я уже не смог расслышать. Голос был слишком слаб, а мой слух уже не тот, что прежде. Открой мне свой разум и я покажу тебе цель поисков.

На несколько секунд глава рыцарей-стражей замер и лишь изумлённо смотрел в пустоту. Когда же видение померкло, он снова приложил правую руку к груди и покорно склонил голову перед своим истинным правителем.

— Мы не подведём тебя. Если придётся, мы перероем всю центральную Италию. Заглянем в каждый подвал и на каждый чердак. Ничто не сможет остановить нас в достижении этой священной цели…

— Тогда, чего ты ещё ждёшь-шь?..

Старший рыцарь растерянно отступил назад. Затем он ещё раз, напоследок, поклонился и спешно двинулся к выходу из пещеры. Всего через четверть часа небольшой чёрный дирижабль поднялся в небо над островом и взял курс через море, в сторону Неаполя. Оттуда, сотни тайных посланий, зашифрованных под простые, незамысловатые письма, скоростной почтой, разошлись по всей империи. Приказ был везде один. Сотни тайных агентов Когтя Дракона, разбросанных по разным городам и внедрённых во всевозможные правительственные организации и крупнейшие компании, незамедлительно бросили свои дела и спешно направились к Риму. Промедление было недопустимо. Ставки были слишком высоки. Цель, на поиски которой были брошены столь значительные силы, имела первоочередное значение и в нужных руках могла, поистине, изменить весь ход дальнейшей истории.

В тот вечер над Римом бушевала гроза. Яростная, ужасная и неистовая. Вспышки молний превратили ночь в день, а раскаты грома, казалось, вот-вот разорвут небеса. Порывы ветра срывали с крыш черепицу, а ещё недавно оживлённые улицы стали похожи на венецианские каналы. Нечто подобное происходило в столице чуть более полугода назад, а до этого уже никто, даже самые древние старожилы не могли припомнить такого дикого буйства природы.

Наместник Фалангус, уже которое время, неподвижно стоял у окна своего кабинета в императорском дворце и задумчиво смотрел вдаль. Гроза не прекращалась. Было в ней что-то необъяснимо чарующее, но вместе с тем — тревожное и непредсказуемое. Как будто гроза была предвестником чего-то важного, каких то событий, способных в корне изменить всю грядущую историю. Чем же она была на самом деле? Фалангус ещё раз внимательно посмотрел на эти ревущие, пылающие небеса. Он уже знал, что произошло. Теперь он лишь внимательно и скрупулезно обдумывал свой следующий ответный ход.

— Итак, что же мы имеем на сегодняшний день? — его ближайший советник — капитан Меченосцев Гестор, наконец, отложил в сторону увесистую стопку газет. Это был мужчина лет сорока пяти с длинными седыми волосами и правильными, аристократическими чертами лица. Поднявшись с кресла, он ещё раз неторопливо осмотрел висевшие на стенах великолепные картины и старинную дорогую мебель, после чего размял пальцы и сделал несколько размеренных шагов по кабинету, — Нас можно поздравить. Мы сделали весьма удачный ход. Ещё вчера все считали, что ты не продержишься на троне и нескольких дней. А уже сегодня тебя называют последней надеждой и опорой слабеющей империи. Как много, оказывается, может значить слово — драконокоронованный, если оно произнесено в нужное время и нужном месте. Вряд ли сейчас во всём Риме найдётся хоть сотня человек, имеющих смелость сказать о тебе что-то дурное.

— Эта победа — лишь один удачный ход в долгой и сложной игре. Дальше уже не будет так просто. Наш враг гораздо сильнее и опаснее, чем мы могли себе представить.

Почуяв неладное, Гестор подошёл ближе к Фалангусу. Наместник стоял у окна и задумчиво смотрел на этот огромный, по-прежнему величественный город, освещаемый то тут, то там яркими вспышками гигантских молний.

— Что тебя беспокоит?

— Эта гроза… она какая-то неправильная. Особенно для поздней осени…

Мгновенно уловив мысль своего командующего, советник переменился в лице.

— Неужели, ты хочешь сказать?..

— Да… Врата снова открылись… Их открыли явно не наши бывшие покровители. Значит, на этот раз помощь пришла уже нашему врагу.

— И, что это может быть?

— Всё что угодно; предмет, оружие, живое существо, человек или даже группа людей. Мы пока не можем этого знать. Боюсь, сюда прибыло нечто очень важное. То, что поможет нашим врагам уравнять силы.

— Вот так задачка, — Гестор прикусил губу, и его взгляд растерянно уставился в белый, мраморный пол, — Мы не знаем, что «это» такое и где «оно» должно появиться. Может быть, нам не стоит ждать, пока наш враг использует «это» в своих целях? Может пора переходить ко второй части плана?

— Слишком рано. Мы пока ещё не готовы.

— И, что ты предлагаешь?

Несколько мгновений Фалангус сохранял молчание. Просто ушёл в себя, и какое-то время напряжённо собирался с мыслями.

— Говори поскорей, что ты там надумал…

— Немедленно собери всех свободных меченосцев и распредели их по Риму и его окрестностям в радиусе четырёхсот километров.

— Что это нам даст?

— У нас появится кое-какая зацепка. Ты прав, мы пока ещё не знаем, что сегодня должно появиться из врат и где «его» затем искать. Но нам известно, что наш враг отправит за «этим» своих верных псов из Когтя Дракона. Их орден по-прежнему существует. Они профессионалы высочайшего уровня, но, возможно, кто-то из них на месте допустит маленькую оплошность. Как-то случайно засветит себя или оставит за собой едва заметный след. Если мы будем внимательны, то сможем вычислить кого-то из них, а при большом везении — даже перехватить «цель». Заодно поспрашиваем, не почудился ли кому из местных, спьяну, пылающий диск в небесах. Я сам понимаю, что наши шансы на успех невелики, но другого способа просто не существует.

— Сотни меченосцев будет слишком мало для такой операции.

— Я знаю. Поэтому этой же ночью, как можно скорее свяжись с посредниками местных наёмников. Говорят, в городе обосновалась большая группа ассасинов, именующих себя призраками. Слышал, они неплохо знают своё дело и лишь немногим уступают нам с тобой.

— Для этого понадобятся деньги, а императорская казна почти пуста.

— Продадим всё это, — Фалангус обвёл взглядом роскошное убранство своего кабинета, — Мне это ни к чему. Я привык к совсем другой жизни.

— Этого будет явно недостаточно.

— Возьмём принудительные кредиты в банках и конфискуем имущество тех римских аристократов и промышленников, что были хоть как-то замешаны в мятеже. Остальные пусть знают, что это такое — поднять оружие против своего правителя.

Вернувшись домой после изнурительной утренней тренировки, Тюльпан обнаружил Чёрного Лиса, пересчитывающим довольно крупную сумму денег. Глаза с удивлением покосились на пухлые пачки купюр. На первый взгляд, здесь было не меньше пяти тысяч сестерциев.

— И что это такое, если не секрет?

— Аванс за работу, которую нам предстоит выполнить, — кивком головы учитель попросил ученика присесть напротив. Намечался явно серьёзный разговор, — Попробую вкратце обрисовать тебе всю ситуацию. Некий весьма состоятельный заказчик желает отыскать «что-то». Но что «это» такое, похоже, пока не знает даже он сам. Известно только, что это «что-то» находится где-то в центральной Италии. Может быть в Риме, а может за две или три сотни километров от него.

— Пока что, всё это звучит не слишком то обнадёживающе.

— Пускай тебя обнадёжит сумма в сто тысяч сестерциев, которую мы получим в случае успеха.

Услышав о таких огромных деньгах, Тюльпан тут же резко заткнулся и принялся куда внимательней слушать своего учителя.

— Как я уже и говорил, заказчик, очевидно, очень богатый и влиятельный человек. До меня даже дошли слухи, что это может быть сам наместник Фалангус. Кроме того, краем уха я слышал, что кроме нас для поиска своей пропажи, он нанял ещё несколько сотен других призраков. Сам посчитай, какая сумма денег потребовалась ему только на одни авансы. Идём, дальше… вся территория поиска разбита на отдельные зоны и равномерно поделена между наёмниками. Нам с тобой достался небольшой, грязный городишко Аридиан, который находится в полусотне километров от Рима и славится на всю округу своими угольными шахтами и сталелитейными заводами.

Тюльпан вдруг поднял голову и с недоумением посмотрел сначала на, лежащие на столе, деньги, а затем в хитрые, прищуренные глаза Чёрного Лиса.

— Мне, конечно, стало намного легче, учитель, оттого что зона наших поисков сократилась со всей центральной Италии, до одного-единственного захолустного городишка. Но, думаю, даже там найти что-то «не знаю что», будет весьма и весьма проблематично.

— Заткнись и не перебивай старших. Я пока ещё не закончил. Согласен, что эта работа будет посложнее, чем сорвать ожерелье с жёны начальника городской стражи. Здесь всё намного серьёзнее. К счастью для нас с тобой, в этом деле существует ещё одна небольшая зацепка. Кроме нас, объект будут пытаться найти ещё кое-кто. Не спрашивай меня, кто они такие. Ведь даже я, несмотря на все свои старания, не смог ничего о них узнать. Возможно, заезжие призраки из Константинополя, Милана или Неаполя. Может, кто-то ещё. Ясно только, что это будут настоящие профи. Нам необходимо будет вычислить их, а затем внимательно следить и вести до цели. После этого в нужный момент мы перехватим у них «объект», а их самих — отправим к праотцам. Если возникнет опасность потерять «объект», его также нужно будет уничтожить.

— А, что если этого «объекта» и вовсе не окажется в Аридиане?

— В любом случае, мы должны сделать всё, что от нас зависит и честно отработать свой аванс.

— Ясно. Вроде как, всё немного проясняется. Вот только я считаю, что дельце это, всё равно, какое-то уж совсем мутное. Дело к тому же пахнет большой политикой. Вы меня удивляете, учитель. Мы берём работу, не зная ничего ни о заказчике, ни о цели. Игра вслепую, ведь не в вашем стиле. Кто мне всегда говорил, что нужно десятки раз проверять и перепроверять каждый заказ?

— Не дрейфь, малыш. Такая награда стоит, небольшого риска. В крайнем случае, имея сто тысяч сестерциев, мы всегда сможем быстро исчезнуть из империи и скрыться где угодно, хоть на другом конце света. Да и не факт, что нам вообще попадётся этот самый «объект». Шансы, как видишь — довольно невелики. Хотя, конечно, хотелось бы самому узнать, что «это» такое. Какой силой и значением «оно» обладает, если вокруг уже поднялось столько шума.

Где это я? Что это за странное место, и как я здесь очутилась? После нескольких, с большим трудом пройденных километров, девушка подняла голову и осмотрелась по сторонам. Её большие, голубые глаза в эти секунды были полны страха и недоумения. Она была совсем одна, посреди этого непривычного, странного и негостеприимного мира. Вокруг был только мрак, время от времени. озаряемый лишь вспышками гигантских молний. А ещё — дождь. Дождь был безудержный, шквальный и холодный. Ливень, поистине, титанической силы. Нескончаемые потоки воды падали с небес, превращая землю с высокой густой травой в некое подобие болота. За всё время пока девушка была в пути, она не встретила ещё ни одной живой души. Она была напугана и растерянна. Она устала, дрожала от холода и была уже на грани отчаянья. Её пышные, почти белоснежные волосы слиплись от воды, а длинное платье было всё испачкано грязью. Дождь не прекращался. Где же я?!! Что за странный и безлюдный мир меня окружает?

Неожиданно память, сама по себе, перенесла её в прошлое. Она вспомнила. Как она вообще могла такое забыть? Это, наверное, просто шок и короткая потеря памяти. Она вспомнила монастырь, в котором провела почти всю свою жизнь. Она вспомнила свой мир… свой родной, жестокий мир. Мир, где днём стоит ужасная жара, а с неба светит палящее солнце, раскаляющее камни и сжигающее всё живое. После него наступают долгие сумерки, и с гор спускается туман. Туман проникает в каждую щель, в каждый дом. Люди в нём похожи на призраков. Они задыхаются и не видят ничего на расстоянии всего нескольких метров. Но сумерки — это ещё не самое страшное. Хуже всего ночь. Время, когда во всех селениях наглухо закрывают ворота и выставляют на стенах часовых. Время, когда наяву оживают все самые ужасные ночные кошмары. Время, когда из своих нор и пещер, наружу выбираются жуткие чудовища, а со стороны пустыни, подобно огромным живым волнам, налетают стаи песчаных гончих, пожирающих всё на своём пути.

Именно ночью, каждый раз с новой силой, вновь разгорается кровавая война между двумя заклятыми врагами — Великим Кукловодом и «Хранителями». Кукловод как обычно собирает в пустошах огромные армии, призывая себе всё новых людей и тварей. Хранители в ответ выпускают из своих крепостей во мрак отряды Ночных Теней, которые затем вырезают целые поселения, лишь бы те не достались противнику. Когда же, наконец, наступает рассвет, целые области оказываются полностью разорены и безлюдны. Те, кто остался в живых и не обезумел от ужаса, хоронят своих близких и заново отстраивают разрушенные жилища. Всё начинается по новому кругу.

Но в этот раз, всё было немного по-другому. Недавние воспоминания внезапно, ужасными картинами, пронеслись перед глазами девушки и заставили её на несколько мгновений пережить всё заново. Был полдень и весь монастырь как обычно был занят своими привычными заботами. Ничто не предвещало беды, до тех пор пока в небе неожиданно для всех не появились чёрные твари. Вокруг сразу поднялась необычная суета и волнение. Её сородичи готовились к защите. Они были обречены. Через пол часа на горизонте появилась орда. Это было странно. Днём они появлялись крайне редко. Это был явно не обычный налёт за рабами и рекрутами. Сражение было яростным, но недолгим. Её под конец ещё пытались укрыть в центральной башне, но для этого врага не существовало никаких преград. Она слышала, как твари ломали прочную, железную дверь. Затем был короткий провал в памяти, и сразу после пробуждения она увидела перед собой яркий, пылающий диск высотой в человеческий рост. Это были врата. До этого, она видела их только на картинках в старых книгах из монастырской библиотеки. Древнее, почти совсем забытое знание. Выходит, они на самом деле существуют. После этого она помнила лишь шаг в неизвестность, яркую вспышку и полёт сквозь бездну, в окружении тысяч сверкающих звёзд, проносящихся мимо на огромной скорости.

И вот, она здесь. Что там было, на самом деле? Кто спас её? Кто отправил её в этот мир — друзья или враги? Она не знала ответа. Она просто брела куда-то вперёд, под проливным дождём, тщётно всматриваясь в темноту и проваливаясь босыми ногами в холодную, липкую грязь.

Через некоторое время девушка, наконец, увидела вдали смутные очертания крепостной стены. В глазах появилась робкая надежда. Теперь она хотя бы знала, что этот мир обитаем. Стена, правда, была старой и местами разрушенной. Что там за ней? Шумный город или мёртвые, давно покинутые руины? Ещё около получаса ей пришлось идти вдоль этой ветхой каменной ограды, прежде чем она, вконец измученная, добралась до городских ворот. Рядом с ними, на посту стояло два человека вооружённых какими-то странными палками с прикладами и одетых в блестящие кирасы и шлемы. Неизвестно кем они могли оказаться на самом деле. Да, и сама стена могла окружать как мирное поселение, так и крепость работорговцев. В её ситуации оставалось надеяться только на судьбу. После коротких раздумий девушка стёрла рукавом с лица капли воды и, подняв голову, двинулась прямо на свет факелов.

— Стой! Ты, ещё кто такая?

Увидев рядом с городскими воротами девушку со светлыми волосами и невероятно большими, голубыми глазами, первый стражник немало удивился.

— Повторите…

— Я спрашиваю, кто ты такая и чего здесь шляешься в такую погоду?

Она узнала этот язык. Просто невероятно. В детстве ей приходилось учить его в своём монастыре. Многим это казалось совершенно пустой тратой времени. Ведь никто кроме неё и престарелого учителя никогда не использовал в разговоре этот набор странных, чуждых и труднопроизносимых слов.

— Вы говорите на Новолатыни?

Услышав такой вопрос, первый стражник громко и грубо рассмеялся.

— А ты, что ожидала услышать в такой дыре как Аридиан, разговор на элегантном Французском?

— Простите, но я вас плохо понимаю.

Стражники переглянулись. После небольшой паузы, в разговор вступил второй из них — высокий, крепкий, с длинным, глубоким шрамом через всю левую щеку и подбородок.

— Слушай, детка, может, хватит уже испытывать моё терпение. Просто скажи мне, кто ты такая.

— Меня зовут Лела…

— Что ещё за дурацкое имя? — первый стражник приподнял шлем и с кислой улыбкой ещё раз внимательно осмотрел эту незваную гостью, — Слушай, дружище, да это, наверное, какая-то пустоголовая иностранка. Ещё и одета, как дешёвая шлюха. Может, сбежала из местного борделя? Сдадим её патрулю. Те отправят её в городскую тюрьму, а утром придёт капитан и сам во всём разберётся.

Услышав последние слова, девушка вздрогнула и испуганно попятилась назад.

— В тюрьму?.. За что?.. Я же не сделала вам ничего плохого. Мне просто нужна пища и крыша над головой…

— Тогда тебе вообще не о чем беспокоиться, — громкий смех стражников на несколько мгновений даже заглушил шум дождя и отдалённые раскаты грома, — Там ты сполна получишь и то, и другое.

Аридиан оказался, на деле, ужасно грязным, угрюмым и неприветливым городом. Вот уж, действительно, дыра. Узкие, кривые улочки. Одинаковые, серые, покрытые плесенью и копотью двух и трёхэтажные дома. Воздух здесь был настолько прокопченным и ядовитым, что по сравнению с ним даже вонь в промышленных кварталах Рима казалась приятным морским бризом. Даже небо в этом несчастном городе казалось серым и тусклым от угольного дыма. Странное дело… на улицах почти не было лошадей. В основном — паромобили. Видимо, бедные животные слишком часто болели и умирали, задыхаясь от дыма огромных сталелитейных заводов, которые медленно, но верно убивали всё живое вокруг себя. А ещё, люди… они были все словно на одно лицо. Грузные походки. Косые, недоверчивые взгляды. Больные, воспалённые глаза. Всё дело в том, что большую часть населения Аридиана составляли бывшие преступники, сосланные в своё время на каторжные работы в здешние шахты и литейные. Многие из них после освобождения, за неимением другого жилья и работы, вынуждены были оставаться здесь и доживать свои дни. Соответственно, вот уже десятки лет город неизменно считался одним из самых криминально опасных во всей Италии. В Аридиане, ко всему прочему, в отличие от других городов почти не было красивых, богатых особняков с изящными балконами и цветниками. Аристократы здесь не селились. А те, кто владели местной промышленностью, в основном предпочитали жить в соседнем Риме и только в случае крайней необходимости, приезжали сюда по делам, на короткое время. Да, и простые люди, имеющие за душой хоть какие то сбережения, по возможности, поскорей покидали город. Здесь уже почти не осталось детей. Вместо них, улицы до отказа заполнили; нищие, мелкие воришки, торговцы опиумом и вконец опустившиеся проститутки. Аридиан словно олицетворял собой медленно загнивающую и разлагающуюся Римскую империю и вместе с тем он словно собрал со всех её уголков всё самое жуткое, мерзкое и отвратительное.

Вот уже несколько часов Тюльпан без всякого результата бродил по этим кривым, покрытым слоем грязи улицам, внимательно наблюдая за жизнью города и пытаясь обнаружить здесь хоть что-то подозрительное. Пока все его поиски не имели никакого успеха. Даже с его способностью — кому угодно развязать язык, ему не удалось узнать ничего интересного. Не помогал; ни подкуп, ни уговоры, ни угрозы. Вполне возможно, что это загадочное «что-то» и не менее загадочные «кто-то», которые должны были охотиться за этим «что-то», просто-напросто никогда и не появлялись в Аридиане. Впрочем, у него пока ещё было время, чтобы окончательно убедиться, что город «чист» и после этого со спокойной совестью оставить себе аванс в пять тысяч сестерциев.

После долгих и тщательных поисков по всем возможным злачным местам, он остановился на пороге пивнушки «Свиное рыло». Название заведения говорило само за себя. Внутри оно было битком набито всевозможным городским сбродом, пьющим, спящим прямо на столах, громко орущим и играющим в кости и карты. Других развлечений в этом городе просто не существовало. Недалеко от барной стойки был даже устроен настоящий бойцовский ринг, где особо горячие головы могли вышибать друг другу мозги и ещё и получать за это бесплатную выпивку. Подойдя к трактирщику, Тюльпан заказал бутылку довольно приличного бренди и, пока тот отсчитывал сдачу, краем глаза, осмотрел собравшуюся публику. В дальнем углу он заметил одно знакомое лицо. Мужчину лет тридцати, которого он видел днём среди городских стражников. Это было уже хорошо. Он был явно нездешний. Местных жителей в Аридиане вообще не брали в городскую стражу. К тому же, он был один. Служителю закона обычно довольно сложно найти общий язык с бывшими уголовниками, которые в Свином рыле составляли абсолютное большинство. Удивительно, что его вообще не выбросили отсюда в ближайшую лужу. Скорее всего, это был стражник, который имел весьма «тесные» связи с криминальным миром.

Забрав, наконец, свою выпивку, Тюльпан подошёл к его столику и, придав своему лицу необыкновенно жалкий и несчастный вид, робко попросил разрешения присесть рядом. Стражник не возражал. Разве что с лёгким неодобрением покосился на его татуировку в виде цветка на левой щеке. Гость уселся напротив, после чего открыл бутылку и, налив себе полный стакан бренди, залпом осушил его. Через минуту он снова повторил то же самое.

— Ты, вообще, кто такой будешь? Явно, не местный.

— Я из Рима.

— Вот как… Земляк, значит… ха-ха. Чего забыл в этой дыре?

— Да… так…

Вытерев с лица скупые слёзы, Тюльпан снова налил себе полный стакан. На этот раз, прежде чем выпить, он предложил бренди своему собеседнику.

— Не откажусь… А чего это у тебя такой вид, как будто ты только что похоронил всех своих родичей?

— Твари и подонки!!!

— Кто это?

— Те, кто похитил мою дочку… Мою двухлетнюю дочурку, которая осталась единственным дорогим для меня человеком после смерти жены… ненавижу… убил бы их всех!!!

— Пр-р-равильно, — стражник поначалу с некоторым подозрением посмотрел на своего нового собутыльника, но его глупое, полное горя и отчаянья выражение лица говорило само за себя. Такой человек просто не способен был лгать, — И чего там случилось дальше?.. Давай уж рассказывай, раз начал.

— Эти твари похитили её и потребовали выкуп в пятнадцать тысяч.

— Ого… неслабо…

— Я продал отличную мясную лавку в Риме, которая досталась мне от отца. Продал дом и всё, что в нём было, но смог собрать не больше одиннадцати… Они согласились. Назначили встречу в Аридиане…

— И, что?.. Ты хоть получил назад свою дочку?

— Я получил удар по голове сзади. Потерял сознание. Когда очнулся, не увидел больше не дочки, ни денег, ни бандитов.

— Нет… Ну это уже совсем свинство. Если нужны деньги — укради что подороже, убей какого-нибудь богатого бездельника или продавай опиум. Но воровать детей — это уже как-то совсем неправильно…

— И, что мне теперь делать?

Тюльпан с надеждой посмотрел на стражника. Тот в ответ лишь равнодушно пожал плечами.

— Ничем не могу помочь.

— Может, ты случайно видел здесь кого подозрительного?

— Здесь все подозрительные, приятель. Всё население этой проклятой, вонючей дыры.

— Они точно не местные. Скорее всего, тоже из Рима.

— Слушай, парень, отвалил бы ты со своими расспросами. Я ведь не стою на вокзале и не встречаю всех приезжих.

— Я заплачу… Я взял сотню сестерциев на дорогу. Всё, что у меня осталось. Если хоть как-то поможешь мне — они твои.

Услышав о деньгах, стражник мгновенно оживился.

— Вот это, приятель, уже совсем другой разговор. Почему бы не помочь хорошему человеку. Давай, начнём всё по порядку. Сколько их было?

— Точно не знаю. Я пока видел только двоих.

— Как они выглядели?

— Не имею понятия. Оба были в масках.

— Так-так… Пока не густо. Короче, слушай меня внимательно, — стражник вдруг наклонился и перешёл на шёпот, — Видел я тут двух типов. Один высокий, а другой маленький и коренастый. Вынюхивали здесь всё, спрашивали о какой то девушке с голубыми глазами и светлыми волосами. Наверняка, какое-то новое дельце замышляют. Показывали, правда, удостоверения императорской жандармерии. Но я то сам отлично знаю, что в наше время, за деньги можно сделать себе любые документы. Говорили, мол, если увидите эту девушку, срочно сообщите нам. Типа, опасная преступница. Остановились в гостинице «Медвежья берлога», тридцать восьмой номер. Это всё, что я знаю. Понимаю сам, что зацепка слабоватая. Десять к одному, что они вообще ничего не слышали о твоей дочери. Впрочем, ты сам просил хоть какую-то информацию. Дальше уже, разбирайся сам. Это в любом случае лучше, чем совсем ничего.

— Спасибо!

— Гони сто сестерциев.

— Ах, да… Совсем забыл.

Тюльпан бросил на стол несколько смятых купюр, после чего поднялся и сразу направился к выходу. На улице он первым делом достал из кармана бумажный пакетик и высыпал из него на ладонь какой-то странный желтоватый порошок. После того, как он с явным отвращением отправил его в рот и проглотил, в желудке началось твориться что-то неладное. Завернув за угол, Тюльпан тотчас основательно проблевался, после чего поднялся и вытер с глаз крупные слёзы. Это нормально. Вместе с тошнотворным порошком, наружу вышел почти весь алкоголь, который он принял за предыдущие пол часа. Теперь, наконец, можно действовать. Для предстоящего дела, ему наверняка понадобится ясный и трезвый рассудок.

— Пора отправляться, брат. Наше время пришло.

Мужчина высокого роста, с короткой стрижкой и густой чёрной бородой открыл крышку карманных часов и, мельком взглянув на циферблат, обернулся к своему компаньону. Тот лишь утвердительно кивнул. Этот, в отличие от первого, был маленький и коренастый. Голова его вообще была побрита налысо, зато щёки украшали пышные рыжие бакенбарды.

Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. Все сборы у этих двоих заняли не больше нескольких минут. Высокий, поверх строгого делового костюма, накинул длинный плащ. Маленький надел клетчатое пальто, а голову прикрыл, внушительных размеров, цилиндром. Напоследок, он ещё вооружился дорогой чёрной тростью с резной рукояткой. С виду два вполне солидных и состоятельных джентльмена, спешащих на какую-то важную, деловую встречу. На первом этаже высокий отдал ключи портье и рассчитался за проживание в номере. Тот хотел, было, пожелать им счастливого пути, но эти двое не удосужились его выслушать и сразу направились к выходу. Всего через минуту, они уже стояли снаружи гостиницы и ожидали транспорт.

Совсем скоро, рядом с ними остановилась вместительная чёрная карета. Извозчик, спрыгнув на тротуар и низко поклонившись, тотчас бросился открывать перед ними боковую дверцу.

— Располагайтесь поудобней, сеньоры. Куда изволите держать путь?

— Городская тюрьма.

— Ах, конечно, сеньоры. Смею вас заверить, что мы прибудем туда не позднее чем через четверть часа.

— Тогда, пошевеливайся.

Дорога на самом деле не заняла у них много времени. Когда карета, наконец, остановилась около тюрьмы, эти двое сразу вышли наружу и с ходу осмотрелись по сторонам. Один бегло изучил мрачное трёхэтажное здание из серого кирпича. Другой — прилегающую территорию.

Получив за свой труд монету в пол сестерция, извозчик ещё долго и искренне благодарил сеньоров, пока один из них вдруг грубо не прервал его на полуслове:

— Жди здесь. Мы вернёмся через пол часа.

— Конечно, сеньоры. За такие деньги, всегда буду рад помочь.

Вскоре эти двое уже скрылись в темноте. Здание городской тюрьмы от дороги отделяло расстояние в три десятка метров. Когда они прошли половину расстояния, высокий вдруг кивнул маленькому и, наклонившись, прошептал ему на самое ухо:

— Когда вернёмся, прирежь этого недоумка. Нам с тобой ещё понадобится его карета.

Странный это какой-то мир. Странный и непонятный. Звёзды на небе совсем другие, а луна всего одна и с трудом освещает непроглядный ночной мрак. День сменяет ночь с огромной скоростью, а ужасный ливень с грозой и молниями длится всего несколько часов. Какие ещё тайны хранит в себе этот мир и, с какой целью врата привели её именно в это место? Она не знала ответа. Она не знала даже, сколько ей ещё предстоит провести времени в этой тесной, сырой камере с покрытыми плесенью стенами и одним крохотным окошком под потолком.

Девушка с большими голубыми глазами и светлыми волосами неторопливо подошла к решётке и обхватила руками прочные железные прутья.

— Вчера вы говорили мне, что утром придёт ваш капитан и разберётся с моим делом. Уже вечер, а его всё ещё нет.

Два стражника, сидящих напротив и увлечённо играющих в карты, даже не обернулись в её сторону.

— Почему вы не хотите со мной разговаривать?

— Потому что мы сами не знаем, где это сегодня носит нашего капитана. Наверняка, у него есть дела поважнее, чем вести здесь с тобой светские беседы.

— Но почему тогда вы меня здесь держите? Я не сделала никому ничего плохого. Я просто хочу поскорей выбраться из этой тюрьмы.

— В самом деле? — один из стражников обернулся и, показав два ряда гнилых зубов, громко рассмеялся, — А я, может быть, хочу сейчас бутылку красного вина и сочный свиной окорок.

— Хорошо…

Девушка вдруг замерла. Дыхание её сделалось частым и прерывистым. Глаза уставились в одну точку, а пальцы с силой сжали стальные прутья. Двое мужчин на минуту оставили свою игру и с кривыми усмешками наблюдали, как она словно статуя стоит на одном месте и зачарованно смотрит в пустоту. Ещё через мгновение девушка, наконец, разжала кисти рук и обессилевшая опустилась на корточки.

— Будет исполнено…

В это же самое время, этажом ниже младший помощник тюремного повара — семнадцатилетний Джозено как раз закончил уборку на кухне и собрался домой. На часах было одиннадцать с несколькими минутами. Рабочий день на сегодня был завершён. Джозено проработал здесь пока всего несколько месяцев, но к этому времени, уже успел уяснить для себя одно очень важное правило. Никогда не стоит покидать работу с пустыми руками. Это было чем-то вроде компенсации за мизерное жалование. Даже не столь важно, что ему удавалось с собой прихватить: пол килограмма проса, десяток картофелин, несколько яблок или одну луковицу. Дома были рады всему. Тем более, что там его всегда с нетерпением поджидала целая орава голодных братьев и сестёр.

На этот раз, Джозено приготовил им нечто особенное. Небольшой подарок в честь именин одного из членов своего многочисленного семейства. Бутылку красного вина и свиной окорок он успел своровать и перепрятать ещё днём, когда была открыта кладовая. Именно там хранились продукты для офицерского состава. Теперь оставалась самая малость — взять клажу из ящика для тюремной посуды и поскорей свалить из здания.

Кроме устойчивой привычки брать всё, что плохо лежит, Джозено достаточно хорошо усвоил ещё одну очень важную вещь. Не попадайся. Быть пойманным на воровстве явно не сулило ничего хорошего. И если за какую-то мелочь, вроде нескольких картофелин или буханки хлеба, его могли просто хорошенько отругать или лишить жалования, то за вино и окорок можно было запросто оказаться здесь же — за решёткой, рядом с остальными заключёнными. Поэтому малолетний плут и воришка без всяких подсказок знал, что, в таких делах всегда следует соблюдать предельную осторожность.

Открыв дверь, и украдкой посмотрев, нет ли кого на коридоре, Джозено тихонько достал свой подарок и направился к выходу. Он был уже почти у самой двери, когда снаружи послышались чьи-то торопливые шаги. Другого выхода не было. Бежать назад на кухню было слишком долго и поэтому он тут же, почти не раздумывая, бросился к лестнице, которая находилась рядом и вела на второй этаж. Здесь ему срочно нужно было найти место, где можно спрятаться и переждать опасность. Лучшего помещения, чем столовая для стражи в этой ситуации просто не существовало. Она не запиралось на ключ, а главное — в это время суток всегда пустовала. В мгновение ока, вскочив внутрь и закрыв за собой дверь, Джозено, на несколько секунд, затаил дыхание и прислушался. Шаги всё приближались. Два человека остановились всего в пяти метрах и после небольшой паузы вошли в кабинет капитана. Через стенку послышался громкий и властный голос одного из них:

— Вы, как я понимаю, начальник этой тюрьмы?

— Не совсем, сеньор. Я его первый заместитель. Капитана сегодня весь день не было на работе.

— Не важно. Вы должны прямо сейчас передать нам одного заключённого. Вот моё удостоверение.

— Хм…

— Вы умеете читать?

— Разумеется. И мне всё равно, что вы двое представляете императорскую жандармерию. Будь вы хоть самим наместником Фалангусом, я не смог бы отдать вам никого из этой тюрьмы. Приходите завтра и решайте все вопросы моим с капитаном.

— Это ваш окончательный ответ?

— Боюсь, что да.

— Очень жаль…

После этого послышался приглушённый крик. Задрожав от страха, Джозено, не раздумывая, бросился прочь из столовой. Пробежал десяток метров по коридору он с ходу ворвался в первую попавшуюся дверь. Здесь он прямо у порога, почти лоб в лоб столкнулся с одним из стражников. Тот с удивлением покосился сначала на молодого помощника повара, а затем на вино и окорок, которые тот держал в своих руках. Джозено испуганно попятился назад. Мысли бешено крутились в голове:

«Вот дурак… Вот дурак… Угораздило же меня ещё и попасться на воровстве… Что делать?.. Что делать?..»

— Эй, пацан, тебе вообще чего здесь надо?

— Я… э-э… я просто принёс вам небольшой подарок от шеф-повара…

Сказав это, мальчишка поскорей всучил ему вино и окорок и изо всех ног побежал дальше. Как будто, следом за ним гнался десяток демонов из преисподней. Стражник, слегка недоумевая, пару секунд смотрел ему вслед, после чего пожал плечами и принялся разглядывать этот неожиданный и ценный дар. На хмуром лице появилась довольная усмешка.

— Подарки я люблю. Как раз, то, что я хотел пару минут назад…

Внезапно он замер. Просто застыл на одном месте, не в состоянии даже вымолвить и слова. Возникшее в голове подозрение, буквально, ошеломило стражника. Он лишь глупо смотрел поочерёдно, то на бутылку и мясо, то на голубоглазую светловолосую девушку, сидевшую за решеткой, на холодном бетонном полу. Её тело дрожало, а дыхание было тяжёлым, как будто после долгого и изнурительного труда.

— Ты… Ты… Это ведь, всё ты, да?.. Как это возможно?..

Поражённый произошедшим, стражник даже не заметил, как позади него бесшумно отворилась дверь, и внутрь вошли двое. Два джентльмена в строгих, деловых костюмах. Один высокий, другой — маленький. Когда он обернулся, высокий уже занёс над головой кривой меч-полумесяц и с силой нанёс удар. Он так ничего и не понял. Только бутылка вина, выскользнув из онемевших пальцев, полетела вниз и, ударившись о гладкий бетон, со звоном разлетелась на десятки мелких осколков. Вслед за ней с глухим предсмертным хрипом на пол повалилось тело самого стражника. Почуяв неладное, его напарник резко вскочил со своего места. Правда ещё быстрее другой убийца бросился вперёд и, достав из трости тонкую длинную шпагу, проткнул его насквозь. Третий стражник, выскочивший на шум из-за ближайшего угла, был на ходу остановлен, вонзившимся в горло, остроконечным сирюкеном.

Когда с охраной было покончено, оба убийцы подошли к камере, в которой сидела девушка со светлыми волосами. Маленький и высокий переглянулись.

— Надеюсь, это она?

— Никаких сомнений, брат.

— Тогда, нужно действовать. У нас мало времени.

Подняв с земли связку ключей, высокий открыл замок на решётчатой двери и вошёл внутрь. Девушка сидела на холодном бетонном полу и всё ещё с трудом переводила дыхание.

— Чем она здесь, вообще, занималась? Посмотри, только. У неё вид, как будто после десятикилометровой пробежки.

— Потом разберёмся, брат. Нам пора уходить.

Высокий кивнул, после чего осторожно поднял с пола обессилевшую узницу и с ней на руках направился к выходу. Маленький бросился вперёд, расчищать им путь. Когда из курилки на коридор выскочило трое новых стражников, он уже поджидал их за дверью. Схватка была яростной, но короткой. Всего через мгновение двое из них лежало на полу с переломанными шеями, а третий — пробитый насквозь смертоносной тростью-шпагой. На шум борьбы из другой комнаты выбежало ещё четверо. Они, чуть было, не столкнулись с тем высоким убийцей, что держал девушку на своём плече. Он встретил их с шестиствольным пистолетом Гарбса в правой руке. Напоследок он ещё как-то странно улыбнулся, показав два ряда ровных, белых зубов. Один за другим прогремело четыре выстрела, и ещё четыре трупа повалились на гладкий холодный бетон.

Выход был уже рядом. Оказавшись, наконец, снаружи здания, оба убийцы сразу направились к карете. Она поджидала их на прежнем месте, на обочине улицы. Как, впрочем, и сам извозчик. Вот только, вёл он себя как-то совсем странно. Издали, заметив своих пассажиров, он зачем-то поднялся и помахал им в знак приветствия. Затем неловко раскинул руки в стороны и… полетел, прямо лицом в землю. Вскоре он, правда, снова поднялся и нетвёрдой походкой двинулся им навстречу. Даже в темноте, с расстояния в два десятка метров, было видно, что он просто-напросто вдребезги пьян.

— Друзья… братцы… сеньоры… Вы уж меня извините-ий. Я вас совсем заждался…

Двое убийц замерли и переглянулись. Высокий поставил на ноги, немного пришедшую в себя, девушку и потянулся, было, за своим клинком. Но извозчик был уже рядом. Придурковато улыбнувшись, он сделал ещё один шаг вперёд и раскинул руки для объятий. Это было уже, слишком… Высокий даже отшатнулся от неожиданности, после чего, заметив у него на шее татуировку в виде тюльпана, презрительно скривил губы и протянул руку, чтобы оттолкнуть его в сторону.

Рука ушла в пустоту… и в тот же миг извозчик со странной татуировкой на щеке почти молниеносно перехватил его кисть и вывернул пальцы в жёстком захвате. Хрустнула кость. Высокий даже не успел закричать от боли. В тусклом полумраке едва заметно блеснуло лезвие ножа и вонзилось ему прямо в живот. Маленький оказался чуть проворнее. Он успел увернуться от первого удара, а также от второго и третьего. На четвёртом ему даже удалось поставить блок и выбить оружие из рук нападавшего. После этого он сразу потянулся за своей тростью-шпагой, но противник на какую-то долю секунды всё же успел его опередить. Прямо на ходу, он выхватил из-за спины короткий меч и со свистом рассёк воздух. Шпага со звоном упала на каменную мостовую, а её владелец опустился на колени и в предсмертной агонии ещё пару секунд хватал ртом воздух и пытался безуспешно заткнуть пальцами перерезанное горло. Извозчик спрятал за спину меч и спокойно осмотрел трупы. Как будто, ничего особенного и не случилось. Его внимание привлекла, разве что, рукоятка пистолета Гарбса, торчащая из кобуры высокого убийцы. Через секунду он уже держал в руке это оружие и с интересом рассматривал шесть коротких стальных стволов. Довольно редкая и дорогая игрушка. Такие производились только в Старой Англии и были весьма популярны среди элитных наёмников и серьёзных бандитов. Может, и ему когда пригодится…

Девушка тем временем стояла на одном месте и растерянно озиралась по сторонам. Она уже совершенно не понимала, что это вокруг происходит. Её недавние похитители теперь лежали мёртвыми на земле, а человек, перебивший их, шёл прямо к ней. Это был юноша лет двадцати двух. Среднего роста, худощавый, симпатичный.

— Слушай меня внимательно. Нам нужно скорее уходить, пока сюда не явились дружки этих двух. Времени у нас совсем мало. Ровно через пол часа, в условленном месте мы найдём моего учителя, после чего постараемся незаметно покинуть город.

— Зачем ты убил их?

— Зачем?.. — на лице её избавителя вдруг появилось выражение лёгкого недоумения, — Они только что собирались похитить тебя и увести в неизвестном направлении?

— Тогда, чем ты лучше их?..

— Тем, что победил и теперь могу устанавливать собственные правила. И вообще — мне всё равно, кем ты меня считаешь. Я должен забрать тебя и передать в нужные руки. Награда за тебя назначена очень серьёзная.

С этими словами, человек с татуировкой тюльпана схватил девушку за руку и потянул к карете. По дороге она ещё сопротивлялась и пыталась вырваться из его железной хватки. Ничего не помогало.

— Да, кто вы все такие?.. Что вы от меня хотите? Что это за мир и что это за несчастный город? Я пришла сюда, не желая никому зла. Почему вы хватаете меня, сажаете в тюрьму. Зачем из-за меня с такой лёгкостью убиваете друг друга? Что, вообще, вокруг происходит?

— Что происходит?.. — её спутник вдруг обернулся и внимательно осмотрел девушку с ног до головы, — Хороший вопрос. Поверь, я и сам очень сильно хотел бы это узнать.

Верховный магистр ордена «Коготь Дракона» как раз сидел за рабочим столом и просматривал текущие отчёты, когда в его кабинет внезапно ворвался один из помощников и, припав на правое колено, низко склонил голову.

— Мой господин, у меня для вас тревожные новости. Наша группа в Аридиане уничтожена. Погибло двое братьев. Самое важное в том, что недавно от них поступила экстренное сообщение. Перед смертью им удалось, наконец, выйти на след нашей «цели».

— Вот, как…

Неизвестно, что в те мгновения творилось в голове магистра, но внешне он, по-прежнему, оставался спокойным и невозмутимым. Ни один мускул не дрогнул на этом вечно хмуром и сосредоточенном лице.

— Выходит, кроме нас, кто-то ещё знает о существовании «цели» и также ведёт на неё охоту. Первый раунд остался за ними.

— Мы уже направили туда из соседних городков одиннадцать наших агентов.

— Этого мало. Немедленно прекращайте поиски в других местах и бросайте в окрестности Аридиана всех кого можете. Город в ближайшее время должен быть взят в несколько колец оцепления. Ни одна живая душа не покинет его без нашего ведома. Поторопитесь, братья… Если мы сейчас упустим «цель», последствия будут катастрофическими.

Чёрный лис всё никак не появлялся. Человек, ожидавший его в условленном месте, начал уже заметно беспокоиться и, то и дело, поглядывал на циферблат карманных часов. Время давно вышло.

— Где же ты подевался, чёрт побери. Что-то здесь не так. Что-то нехорошее, видно, произошло, раз ты не смог прийти на встречу.

— Думаешь, он уже мёртв? — девушка со светлыми волосами подняла голову и как-то странно посмотрела на своего похитителя, совсем ещё молодого парня чуть старше двадцати, — Скажи мне, что у вас здесь происходит? Почему все эти люди преследуют меня?

— Это я сам хотел у тебя спросить.

— Я не знаю…

— Врешь ты, всё… Хотя, мне пока нет дела до твоих секретов. Я лишь наемник. У меня с учителем был уговор. Если у нас не получиться встретиться здесь в Аридиане, он будет ждать меня в своей хижине, в сотне километров отсюда. Нужно отправляться, пока нас не выследили «друзья» тех, кто похитил тебя из тюрьмы.

— И, что потом вы сделаете со мной?

Девушка со светлыми волосами, было, с надеждой посмотрела на своего похитителя, но тот в ответ лишь смущённо отвёл глаза.

— Не знаю. Когда доберёмся, пускай учитель и решает.

— Ясно…

С грустью осмотревшись по сторонам, это странное, несмышлёное и по детски наивное существо с большими голубыми глазами вдруг развернулось и покорно направилось к карете. Когда она уже отворила скрипучую деревянную дверцу и вот-вот собралась забраться внутрь, сзади послышался тихий окрик:

— Подожди секунду. Как тебя, хоть, зовут? У призраков вообще-то не принято спрашивать имена у своих… э-э… спутников. Но если нам предстоит неблизкое путешествие, мне нужно знать, как к тебе обращаться.

— Лела.

— Лела… Что ещё за имя такое?

— В переводе на ваш язык означает — дарующая помощь.

— Дарующая помощь, — услышав такой ответ, Тюльпан едва заметно усмехнулся, — Странная ты какая-то, Лела. Словно, из другого мира. И имя у тебя не как у всех нормальных людей.

Через несколько минут карета тронулась с места и покатила по кривым и тёмным улицам Аридиана. Город провожал их мрачным, гнетущим безмолвием. Он, словно, весь вымер. К тому времени, уже давно закрылись все пивные и бордели, а в окнах домов погасли огни. Лишь изредка ещё можно было встретить вконец пьяных или обкуренных опиумом шахтёров и работяг, вперемешку с ворьём и прочими отбросами, которые бесцельно слонялись по грязным переулкам и подворотням и бросали вслед проезжающей карете злобные, подозрительные взгляды.

Вскоре они, наконец, покинули Аридиан. Беспрепятственно проехали мимо последнего поста стражи и оказались на узкой, петляющей между холмами и изобилующей ямами и ухабами дороге, ведущей прямиком к Риму. Ещё мгновение — и позади во мраке навсегда исчезли последние высотные здания и старая, построенная ещё лет сто назад, полуразрушенная городская стена.

Здесь воздух был чище, а снаружи доносился лишь лай бездомных собак, скрип колёс, да тихое завывание ветра. Под ударами хлыста, лошади прибавили шаг и теперь уже с удвоенной скоростью несли их куда-то вперёд. По крыше стучал мелкий, холодный дождь. Лела молча сидела на мягком, оббитом тканью сиденье, с грустью смотрела в маленькое окошко и думала о чём-то своём. Эта дорога почему-то сейчас казалась ей бесконечной и ведущей в никуда…

После того как они уже проехали несколько десятков километров, карета вдруг остановилась. Лела осторожно открыла боковую дверцу и выглянула наружу. Её похититель неподвижно замер на одном месте и сосредоточенно смотрел в темноту. Затем он обернулся к девушке и, приложив палец к губам, тихо прошептал:

— Впереди засада.

— Ты что-то услышал?

— Не услышал… скорее, почувствовал. Пресловутое чувство призраков. Ангел-хранитель, как называл его мой учитель.

— Что будем делать?

— Свернём с дороги и дальше пойдём пешком. Когда они обнаружат брошенную карету, то сразу начнут погоню. Надеюсь, к тому времени мы будем уже далеко.

Спрыгнув на землю рядом с девушкой, Тюльпан повернулся к ней лицом и протянул ей руку, чтобы помочь выбраться. Заодно краем глаза заглянул внутрь.

— Была бы у меня с собой простенькая осколочная мина, я бы оставил им здесь небольшой подарок.

Услышав такие слова, Лела с негодованием посмотрела на своего похитителя, а тот в ответ лишь усмехнулся и пожал плечами.

— Ладно… забудь. Нам стоит поторопиться.

Снаружи было холодно и сыро. В лицо дул холодный ветер, а ноги путались в высокой, мокрой траве. Во время пути, Лела, время от времени, спотыкалась и падала, а Тюльпан, каждый раз, останавливался и протягивал ей руку, чтобы помочь подняться. Вскоре на востоке горизонт начал постепенно окрашиваться в яркие тона. Поднимался рассвет. Теперь положение беглецов стало ещё хуже. С любого ближайшего холма, эта маленькая группа из двух человек была видна, как на ладони. Ко всему прочему, где-то вдали отчётливо послышался лай собак. Это было уже не то трусливое тявканье бездомных шавок, которых они так часто встречали по дороге. Так лаяли настоящие звери, обезумевшие от ярости и предвкушающие погоню и расправу над жертвой.

— Они уже рядом, — Тюльпан достал из кобуры шестиствольный пистолет Гарбса и снял его с предохранителя, — Если дела пойдут совсем плохо, беги вперёд, а я останусь и попытаюсь их немного задержать.

— Тебя же могут убить?!

— Это гораздо лучше, чем позволить взять себя живым и отправиться в пыточную камеру. Там я ещё сто раз, что не остался лежать мёртвым, среди этих холмов.

Едва Тюльпан успел договорить, как его внимание привлекли четыре чёрные фигурки на горизонте. Медлить было некогда. Схватив девушку под локоть, он с силой потянул её за собой. Лела тяжело дышала, а по лицу её стекали крупные капли пота. Вряд ли она протянет ещё и пару сотен метров. Тем временем, позади уже так отчётливо слышалось шуршание травы под бегущими лапами и яростное, злобное рычание. Тюльпан, всего на мгновение, обернулся назад. Их на полной скорости преследовало четыре огромных пса, каждый размером с жеребёнка. Лютые звери, способные одним движением челюстей откусить человеку голову. Сильные, не знающие усталости тела. Налитые кровью глаза и оскалившиеся зубы. Он знал эту породу. Выведенные ещё сотни лет назад, с одной-единственной целью — убивать. Пару раз ему даже приходилось видеть их на арене Колизея. Там, ради потехи толпы, они рвали на части опытных гладиаторов и зачастую заставляли отступать даже львов и медведей.

Рука с пистолетом потянулась вверх. Он ждал. Просто хотел подпустить врага поближе и заодно хорошенько прицелиться. Когда они были уже рядом, палец несколько раз нажал на курок. Шесть выстрелов из шестиствольного Гарбса, и трое псов, жалобно заскулив, покатились по земле. Четвёртый слега вильнул в сторону, после чего резко рванул вперёд и на всём ходу прыгнул прямо на свою жертву. Его движения были быстрыми и стремительными. Почти неуловимыми для человеческого глаза. Но на этот раз, жертва оказалась чуть проворнее своего преследователя. Отбросив в сторону ненужный пока пистолет, Тюльпан в тот же миг вытащил из-за спины меч и почти по самую рукоятку вонзил его в горло неистовому зверю.

Услышав позади выстрел и шум борьбы, Лела обернулась и в ужасе замерла, увидев место недавней схватки.

— Не останавливайся… беги!

Слова её спутника словно вывели девушку из оцепенения. Она снова бросилась вперёд. Тем временем, вдали из-за холмов уже появилась длинная цепочка из нескольких десятков человек. Их враги явно не теряли времени даром. Подняв с земли брошенный пистолет и быстро перезарядив его, Тюльпан снова выстрелил. Естественно, с такого расстояния пуля не могла точно настигнуть своей цели. Впрочем, этого сейчас вовсе и не требовалось. Он просто хотел немного припугнуть преследователей. Чтобы они больше не рисковали бежать в полный рост и хотя бы изредка припадали к земле, тем самым заметно снижая свою скорость. Поначалу они и в самом деле немного отстали. Правда, теперь Тюльпану уже через каждых десять-пятнадцать минут приходилось снова перезаряжать своё оружие и стрелять по приближающемуся врагу. Вскоре у него осталось всего несколько патронов. Лела задыхалась и уже с трудом переставляла ноги. Ей ещё кое-как хватило сил забраться на вершину ближайшего холма, но вот дальше бежать она была уже просто не в состоянии. Молодой призрак дал ей несколько секунд на отдых, а сам тем временем внимательно осмотрелся по сторонам.

Их положение было безвыходным. Мало того, что вокруг до самого горизонта не было видно ни одного селения, так ещё и другая группа преследователей на лошадях стремительно обходила их справа. Это конец… Дальше бороться уже не имело никакого смысла. Впрочем, даже сейчас, не смотря ни на что, разум призрака по-прежнему продолжал лихорадочно искать выход из этой тупиковой ситуации. Впереди, всего в двух сотнях метров от них проходила железная дорога, а далеко на востоке даже виднелся чёрный столб дыма от приближающегося поезда. Впрочем, это уже всё равно никак не могло им помочь. Ближайшая станция, возможно, находится в двадцати-тридцати километрах, а машинист паровоза тем и отличается от простого городского извозчика, что не станет останавливать свою машину по первому взмаху руки.

— Я могу тебе чем-то помочь?

Лела поднялась с корточек и внимательно посмотрела в глаза Тюльпана. Теперь их лица были совсем рядом. Он даже чувствовал её тяжёлое, отрывистое дыхание и тонкий, неземной аромат.

— Мне сейчас не до шуток.

— Я не шучу…

— Тогда останови этот поезд… пожалуйста.

Лела кивнула, после чего набрала полную грудь воздуха и повернулась лицом к железной дороге.

— Я постараюсь…

После этого она вдруг снова начала задыхаться. Губы и пальцы её мелко дрожали, а глаза были устремлены в одну точку. Почуяв неладное, Тюльпан, было, попытался привести её в чувство, но уже всего через мгновение, полностью обессилевшее, тело девушки лишь безвольно повисло у него на руках.

— Только этого мне сейчас не хватало.

Подхватив эту ношу, юноша снова бросился бежать. Враги быстро настигали его. Позади уже так отчётливо слышался топот конских копыт. Но он всё равно, до боли стиснув зубы, продолжал упрямо двигаться вперёд. Его спасало лишь то, что преследователи пока ещё не спешили открывать огонь. Это понятно — они просто боялись задеть девушку, которая нужна была им живой. С ним самим они уж точно не стали бы так долго церемониться. Совсем скоро усталость начала настигать тело этого прекрасно тренированного призрака. Каждый следующий шаг давался ему всё с большим трудом. Тюльпан хотел уже, было, бросить Лелу и принять напоследок отчаянный бой. Но тут впереди вдруг произошло то, что на какой-то миг заставило его забыть о преследователях и, буквально, остолбенеть от удивления. Это было просто невероятно… Огромный, монструозного вида поезд, несущийся до этого на всех парах, неожиданно, словно по волшебству начал сбавлять скорость и останавливаться.

За несколько минут до этого, с крестьянином, перегонявшим телегу с брёвнами через железнодорожный переезд, произошёл один весьма неприятный инцидент. Одно из колёс соскочило вниз с высокой бетонной платформы и намертво застряло между шпалами. Телега остановилась на путях в самый неподходящий момент.

— Пошла, окаянная!..

И напрасно он изо всех сил хлестал плетью по спине бедную лошадь. Уставшее животное несмотря на все свои усилия так и смогло сдвинуться с места. Все эти потуги привели в итоге лишь к тому, что хлипкое деревянное колесо просто-напросто сломалось пополам, и телега ещё прочнее увязла на переезде. Тем временем, с востока, гремя поршнями и клапанами и оставляя после себя длинную полосу чёрного дыма, прямо на них стремительно шёл огромный пассажирский поезд. Крестьянин, громко ругаясь и проклиная всё на свете, спрыгнул вниз и сам попытался сдвинуть телегу с места. Куда там… Толкнуть вперёд несколько тонн свежесрубленных брёвен, ему было явно не по силам. Когда до столкновения уже оставалось всего чуть больше минуты, он поскорей отцепил лошадь и, оглашая округу всеми возможными видами ругательств, вместе с ней бросился бежать подальше от этого места.

Впрочем, ещё не известно, кто в те минуты орал громче — крестьянин или машинист паровоза, обнаруживший на путях препятствие в виде брошенной телеги. Брёвна представляли собой реальную опасность для поезда, так как, застряв в шпалах под определённым углом, могли пустить под откос даже эту ревущую громадину, высотой почти в двухэтажный дом. Машинист, не раздумывая, ударил по тормозам, и поезд, скрипя колодками и выпуская из-под колёс миллионы ярких искр, постепенно начал сбавлять скорость и останавливаться.

Через несколько минут этот механический монстр, наконец, окончательно замер. Несколько человек, выбравшись наружу, начали поспешно расчищать путь. В тот же миг Тюльпан с полуживой Лелой на руках подбежал к одному из последних вагонов и, открыв металлические дверцы, скорей пробрался в тамбур. Там его уже поджидал здоровенный кондуктор с дубинкой в руке, заслонивший своим телом весь проход.

— Это экстренная остановка, парень. Мы не берём здесь пассажиров.

— Сеньор, прошу вас! Нас преследуют разбойники…

Бросив взгляд в окно и увидев снаружи несколько вооружённых всадников, кондуктор лишь злобно выругался и машинально потянул руку к кобуре с пистолетом.

— Совсем озверели, сволочи! Начали грабить почти у стен Рима. Проходите, давайте… горе-путешественники. В вагоне, вроде, ещё осталось пару свободных мест.

Тем временем, повозка с брёвнами была уже убрана с рельсов и поезд, издав, напоследок, громкий, протяжный гудок, снова отправился в путь. Эта громадина на удивление быстро набрала прежнюю скорость и, спустя какое-то время уже навсегда скрылась вдали, увозя с собой девушку и оставляя далеко позади всех её неугомонных преследователей.

Вагон, в который вошёл Тюльпан, оказался битком набит пассажирами. Рабочие в грязных, засаленных робах ехали в Рим на заводы и ткацкие фабрики. Крестьяне с увесистыми полотняными мешками — продавать на рынках урожай со своих полей и огородов. У самого входа, развалившись на сиденьях, громко смеялась над чем-то большая пьяная компания. Рядом ругались муж с женою. В самом дальнем углу надрывисто плакал чей-то грудной ребёнок.

С трудом отыскав среди рядов два свободных места, Тюльпан усадил на одно из них Лелу, а на другое уселся сам. Голова девушки легла на его плечо. Она всё ещё была без сознания. Даже теперь, когда всё уже давно закончилось, юноша по-прежнему не мог отвести от неё своего удивлённого взгляда. То, что произошло, просто не укладывалось в его сознании. Мысли путались в голове. Это уже не могло быть простой совпадением. Поезд обычно не останавливается вдали от станции, только потому, что в этот момент кто-то очень сильно этого захочет.

«Вот почему, за тебя назначена такая огромная награда. Вот почему, от самого Аридиана нас преследовала армия прекрасно обученных головорезов. В чьи „большие“ игры мы с учителем умудрились из-за тебя ввязаться? Кто ты, вообще, такая, на самом деле… Лела — дарующая помощь?..»

Лишь к вечеру следующего дня Тюльпан и Лела добрались, наконец, до опушки леса, в чаще которого от посторонних глаз была спрятана хижина Чёрного Лиса. Путь оказался довольно долгим и извилистым. На поезде они проехали всего две станции. Дальше находиться в нём было глупо и опасно. Преследователи могли поджидать их на любой следующей остановке либо сами пробраться в вагон под видом пассажиров. Затем ещё, чтобы как следует запутать следы, пришлось долго петлять от одного городка к другому на нанятых каретах и паромобилях. Под конец у них просто закончились деньги. Последний извозчик, увидев в руках своих пассажиров лишь жалкие гроши, отрицательно покачал головой и потребовал в качестве оплаты эту симпатичную, белокурую девушку с невероятно большими, голубыми глазами. Ничего особенного… просто развлечься на часок-полтора. Тюльпану пришлось рассчитаться с ним крепким ударом в челюсть. Извозчику, по видимому, этого вполне хватило. Доплаты он больше не требовал. Затем они ещё несколько километров шли по просёлочной дороге и, наконец, за очередным поворотом Тюльпан указал девушке на едва заметную, поросшую высокой травой и кустарником тропу, уходящую дальше в глубь леса. Дом Чёрного Лиса был неподалёку.

Правда, едва они успели свернуть, как юноша резко остановился и принялся внимательно осматривать землю под ногами. Лицо его вдруг стало серьёзным и сосредоточенным, а в глазах промелькнула едва заметная тревога.

— Оставайся здесь и где-нибудь спрячься. Дальше я пока пойду сам.

— Что произошло?

— Следы… слишком много незнакомых следов. По этой тропе, кроме нас, почти никто и никогда не ходил.

Лела вздрогнула и в страхе попятилась назад.

— Думаешь, это могут быть наши преследователи?

— Это могут быть кто угодно: охотники, цыгане или беглые преступники. Пока рано судить. Просто, подожди, пока я сам всё не выясню.

Девушка в ответ лишь робко кивнула головой. Через мгновение, Тюльпан уже скрылся где-то вдали. Он как будто сразу растворился в этих зарослях. Достаточно быстро двигаясь вперёд, он умудрялся при этом не наступать на сухие ветки и, буквально, сливаться с каждым ближайшим деревом. В душу закралась смутная тревога. Как же так? Ведь об этом месте, кроме его с учителем, знало всего несколько человек. Кто же тогда их враги, раз они смогли так быстро вычислить это убежище? Когда Тюльпан, наконец, приблизился к хижине и увидел распахнутую настежь входную дверь, сердце внутри его на мгновение остановилось. Неужели случилось то, чего он больше всего опасался? Почти бесшумно он подкрался к окну и прислушался. Тишина… Дом был абсолютно пуст. Впрочем, если бы нападавшие решили устроить ему засаду, то они наверняка потрудились бы закрыть за собой наружную дверь, чтобы не вызвать у жертвы лишних подозрений.

На всякий случай, держа ладонь на рукояти меча, Тюльпан осторожно вошёл внутрь и осмотрелся. Сейчас необходимо было по мелким крупицам воссоздать картину того, что здесь произошло. В будущем это могло пригодиться. К дому вели две пары незнакомых следов. Это понятно. Нападающих было, как минимум, двое. Даже спец высочайшего класса вряд ли рискнёт в одиночку пойти против опытного призрака. Внутри, в первой из двух комнат учитель, скорее всего, попытался дать отпор нападавшим. На полу валялось два пистолета. Здесь он, по-видимому, и поджидал своих врагов. Несмотря на все свои уловки и то, что дело, скорее всего, происходило в ночное время, им не удалось застать старика врасплох. Он ещё сам постоянно твердил, что призрак всегда должен быть начеку. Даже во сне. Два пустых пистолета означали два выстрела. Оружие валялось у входа во вторую комнату. Похоже, Чёрный Лис вёл огонь прямо с дверного проёма. Достаточно удобная позиция. Отсюда он хорошо видел нападавших и одновременно, в случае чего, мог легко отступить в другую часть дома.

Едва переступив порог, Тюльпан тут же обратил внимание на, перекошенный от сильного удара, журнальный столик. Странно… Судя по всем уликам, в этой комнате, вроде, не происходило никаких рукопашных схваток. Никаких следов борьбы. Только два выстрела. Выходит, первый из нападавших носил под одеждой толстую стальную кирасу. Теперь всё сходится. Если бы не броня, то пуля просто-напросто прошила бы его насквозь, а не отбросила к стенке и не разнесла его телом достаточно прочную мебель. Это и спасло ему жизнь. Правда, всего на одну секунду. Чёрный Лис быстро понял свою ошибку, и второй выстрел направил прямо в незащищённую голову. Вторая пуля торчала в стене, чуть выше уровня пола и вокруг неё, на обоях ещё даже не успели высохнуть остатки крови и выбитых мозгов.

После этого учитель не стал вступать в бой со следующим соперником, а вместо этого поскорей укрылся в другой комнате и запер за собой дверь. Достаточно разумный ход. Это позволило ему выиграть несколько лишних секунд. Пока ещё неизвестно, сколько вообще человек атаковало дом и сколько одновременно с этим сидело в засаде в ближайшем лесу. Второй нападавший, судя по всему, обладал огромной, просто нечеловеческой физической силой. Тюльпан перебрался во вторую комнату и внимательно изучил, выбитую и лежащую на полу, прочную, дубовую дверь. Железные петли и засовы были искорёжены, а доски шатались, как после прямого попадания из небольшой полевой пушки. Впрочем, к тому времени, как этот здоровяк, наконец, ворвался внутрь, учитель уже успел исчезнуть из дома. В этой комнате так же не наблюдалось никаких следов борьбы. Старый призрак разумно решил не тратить на бой своё драгоценное время. Выход отсюда был только один. Окно. Теперь оно было разбито и на полу, то тут, то там, валялись мелкие осколки стекла.

Тюльпан подошёл поближе и, перегнувшись через подоконник, выглянул наружу. Из-за правого угла дома сюда вели ещё одни незнакомые следы. Получается, пока двое других нападавших пытались прорваться через главный вход, третий, на всякий случай, всё это время поджидал учителя здесь и перекрывал ему путь к отступлению. Стремительным движением юноша перепрыгнул через подоконник и уже снаружи дома внимательно продолжил своё расследование. После того как учителю удалось через окно уйти от преследования, между ним и человеком, сидевшим в засаде, завязался бой. Это было отчётливо видно по следам и помятой траве. Вот только следы у нападавшего были какие-то странные… Чёрный Лис раньше говорил, что по отпечаткам ног на месте схватки, можно с лёгкостью определить не только продолжительность боя, но также профессионализм фехтовальщиков и стиль, который каждый из них использовал в поединке. Судя по этим следам, движения убийцы были напрочь лишены всякой слаженности и координации. Как будто, он с каждой секундой терял силы. Очевидно, Чёрный Лис оказался проворнее своего врага и нанёс ему серьёзную рану ещё во время прыжка. Бой длился всего несколько секунд, а залитая кровью, помятая трава без ошибки указывала на место, где человек, сидевший в засаде, окончательно отошёл в мир иной.

После этого учитель пробежал ещё около полусотни метров. Ему уже почти удалось уйти от своих преследователей, как вдруг с ним словно что-то произошло. С определённого момента, следы его почему-то стали короткими и путанными. Он слабел. К счастью на земле не было видно крови, поэтому сразу отпадала и версия о том, что кто-то из нападавших, вдогонку, просто пустил ему пулю в спину. Причина была в чём-то другом. Тюльпан вернулся на пару шагов назад и принялся сосредоточенно шарить руками по высокой, густой траве. Через несколько мгновений, его поиски, наконец, увенчались успехом. Это был короткий дротик, смазанный каким-то сильным парализующим ядом. От этого места учитель ещё как-то проковылял десяток метров, после чего упал на землю и в итоге был схвачен своими преследователями.

В этой ситуации радовало лишь то, что они не прикончили Чёрного Лиса прямо на месте. Ясно, что тем, кто стоял за всем этим, нужен был вовсе не он, а его ученик. Или ещё точнее — девушка, которую тот похитил у них из-под самого носа. Старик в этой ситуации был полезен лишь как заложник и предмет для торга. Невесёлый такой расклад… Тюльпан, наконец, оторвал свой взгляд от земли, выпрямился во весь рост и какое-то время просто собирался с мыслями. На главные вопросы у него, по-прежнему не было даже намёка на ответ. Почему по окончании операции учитель не дождался его в Аридиане, а сразу направился в своё убежище? Почему он так спешил? Что, вообще, двигало им? Как их враги могли так быстро вычислить это место? Неужели, всё это время они просто следили за старым призраком и ждали, пока он приведёт их в своё логово? Зачем им это? Почему они не попытались схватить его где-нибудь в лесу или на городской окраине? Как Чёрный Лис, который умел лучше любого другого, замечать за собой «хвосты» и незаметно уходить от любой слежки, умудрился привести убийц прямо к своему дому? Что здесь, вообще, произошло? Кто этот враг, который играет с ними в такую хитрую и запутанную игру?

Снова вернувшись в хижину, Тюльпан сразу подошёл к подоконнику. Потянув вверх прочную дубовую доску и просунул руку в щель, он достал оттуда тонкую пачку разноцветных бумажных купюр. Здесь было около тысячи сестерциев. Основные свои сбережения Чёрный Лис хранил в каком-то крупном римском банке, а это был лишь небольшой тайник на чёрный день. Впрочем, и этого ему вполне должно было хватить на первое время. В детстве, имея такую сумму, он мог в сытости прожить больше года. Спрятав деньги и, напоследок, с горечью посмотрев по сторонам, юноша обернулся к выходу и поскорей пошагал прочь с этого места. Лелу он нашёл уже всего через несколько минут. Девушка тихонько сидела под старым, большим деревом и дрожала от холода и страха.

— Нам нужно поскорей уходить отсюда.

— Что там произошло?

— Люди, что преследовали нас, уже побывали здесь и забрали учителя.

— Мне очень жаль…

Тюльпан промолчал. Лела сразу поняла, что ему теперь уже не до разговоров. Пока они шли, он больше не проронил ни слова. Просто думал о чём-то своём. Внешне он оставался спокойным, но в глазах его было столько боли и тревоги, что девушке, глядя на него, иногда становилось просто жутко. Вновь заговорить она решилась лишь, когда совсем стемнело, и они решили остановиться на ночлег разжечь костёр:

— Похоже, твой учитель был тебе очень дорог?

Вместо ответа, Тюльпан, несколько минут лишь молча ломал сухие ветки и с грустью смотрел куда-то вдаль.

— Он одновременно заменил мне отца, мать, дедушку и бабушку. Мои настоящие родители погибли в последней войне за престол, когда мне было всего чуть больше года. Я их совсем не помню. Затем пару лет меня растил двоюродный дядя. Едва я научился связно говорить, как он решил, что я и так уже слишком долго сижу на его шее, и выбросил меня на улицу словно помойного щенка. Чёрный Лис подобрал меня, когда я не имел ничего кроме рваных штанов и был вынужден каждый день воровать, только для того, чтобы не умереть с голоду. Если на свете и есть человек, которому я чем-то обязан в жизни, то это мой учитель. А ещё он научил меня всему тому, что знал сам.

— Он научил тебя убивать?

Тюльпан резко обернулся и посмотрел на свою спутницу так, как будто она была какой-то недоразвитой, деревенской дурочкой.

— Скорее, очищать общество от паразитов. Чёрный Лис часто говорил, что призраки — это самые полезные люди для государства. Крестьянин выращивает зерно, рыбак ловит рыбу, сапожник, с утра до ночи, чинит обувь, и все они едва сводят концы с концами. А всё потому, что и земля, и вода, и место, на котором стоит мастерская ремесленника, принадлежат аристократам, которые отбирают у простых работяг почти всё, что они заработают. Рабочий на мануфактуре, двенадцать часов в день, изготавливает шерстяную ткань, а сам при этом ходит в рваных обносках. Всё потому, что для промышленника он даже не человек, а всего лишь что-то вроде дополнения к станку или паровой топке. Сколько раз мне приходилось видеть этих богачей. Они проезжают по улицам на своих дорогих каретах или паромобилях и с презрением смотрят на окружающее их «хамьё» и «быдло». Они не бояться ничего. Тайные агенты, купленные стражники и продажные судьи днём и ночью берегут их жизнь и благополучие. Они окружили себя многочисленной охраной, а некоторые даже могут позволить себе содержать собственные армии. Их власть и их деньги решают всё в этой стране. Чтобы захватить ещё больше власти и денег, они иногда начинают гражданские войны и устраивают революции. Они уже потеряли всякий страх перед законами и перед обществом. Единственное, чего они бояться — это то, что какой-нибудь призрак, нанятый его конкурентом, посреди ночи проберётся в его неприступный дом-крепость, обойдёт всю охрану и тихонько перережет ему горло. Другого способа борьбы с ними — просто не существует. Когда я был маленьким, призраки, наводящие ужас на аристократов и промышленников, были нашими героями. По слухам, они были самыми сильными и опасными. Даже главари уличных банд рядом с ними выглядели просто детьми. Все мои друзья мечтали стать похожими на них. Мне повезло больше остальных. И всё потому, что однажды мне посчастливилось повстречать на своём пути Чёрного Лиса…

Дослушав до конца, Лела подняла глаза и с тревогой посмотрела на своего похитителя.

— Но на этот раз вас наняли не для уничтожения очередного богатого подонка, а для того чтобы похитить беззащитную девушку?

Тюльпан кивнул.

— За простых, беззащитных девушек никто обычно не платит сто тысяч сестерциев.

— Но зачем я, вообще, кому-то нужна? Чего они от меня хотят?

— А ты разве сама ещё не догадалась? Девушка, которая способна по желанию останавливать поезда, в умелых руках может стать серьёзным оружием.

Лела едва заметно улыбнулась и смущённо отвела глаза.

— Похоже, вы все очень сильно переоцениваете мои возможности. Я могу исполнять только самые простые желания. То, что сама могу себе представить. Я не способна отыскать в большом городе незнакомого человека, а также найти спрятанные сокровища или увидеть для какого-нибудь генерала местонахождение вражеской армии.

— Что ты тогда можешь, и как всё это, вообще, происходит?

— Я и сама этого, до конца, не понимаю. К тому же это очень сложно объяснить на словах. Как будто в моей голове, сама собой, возникает картинка того, что должно произойти. Здесь ещё очень важно, чтобы человек, загадавший желание, очень сильно сам захотел его исполнения. У нас должно быть что-то вроде общих мыслей и общего стремления к единой цели. Вот тогда-то, непонятно как, и запускается эта цепочка случайных событий, которая и приводит к нужному результату. А ещё с помощью этого дара я никогда не смогу помочь самой себе. Нельзя исполнять собственные желания. Таковы правила. Кроме того, у меня не получиться убить или, напротив — вернуть жизнь мертвецу. Это тоже правила, которые я никогда не смогу нарушить.

— А если я, например, попрошу у тебя кошелёк, полный денег — это не будет против твоих правил? — в голосе Тюльпана, впервые за время разговора, вдруг так отчётливо появились нотки лёгкого недоверия.

— Будь осторожен в своих желаниях. Умоляю тебя! Каждое из них отнимает у меня силы. Всё ещё зависит от того, сколько ты захочешь. От нескольких монет, я почувствую лишь лёгкую усталость. От пригоршни серебра, могу потерять сознание. Если заставишь меня раздобыть очень большую сумму, я могу даже умереть от истощения. Никогда не проси меня слишком много. Я просто не способна кому-то отказать в помощи.

— Вот как? — услышав это, молодой призрак лишь удивлённо поднял брови, — Значит, тебе ещё повезло, что ты не провела своё детство на Римских улицах. Если бы я в своё время обращал внимание на мольбу каждого попрошайки, то сам уже давно успел бы окочуриться с голода. Помогать деньгами и едой приходилось только тем, кто в случае отказа мог хорошенько врезать тебе по зубам.

Лела улыбнулась. Правда, всего на несколько секунд. Очень скоро выражение её лица вновь стало серьёзным и обеспокоенным.

— Я никак не могу привыкнуть к нашим диковатым порядкам. Там, откуда я родом, всё совсем по-другому. У вас здесь слишком много всего происходит за короткое время. Я даже не успеваю опомниться. Похищения, погони, убийства, агенты какие-то и бандиты на каждом шагу. Всё слишком быстро. Даже день сменяет ночь с невероятной скоростью.

— Врёшь ты, всё.

— Я не могу обманывать.

— И, что же это за мир, в котором ты раньше жила? — Тюльпан вдруг сам заинтересовался рассказом этой странной девушки, — Это какой-то остров посреди океана, отрезанный от всей остальной цивилизации?

— Всё гораздо сложнее. Если я начну рассказывать, ты сразу подумаешь, что я какая-то ненормальная дура.

— После того, как ты остановила поезд, я готов внимательно выслушать всё, что ты скажешь.

— Ну, хорошо, — прежде чем начать свой рассказ, Лела на минуту задумалась, — Вообще-то, я слишком мало знаю даже о своём собственном мире. Мире, который мы сами называем Галеана. Всю жизнь меня держали за высокими стенами монастыря. Почти никогда не выпускали наружу. Говорили, мол, песчаная гончая может унюхать запах нужного человека даже за десятки километров. Меня всё время словно прятали от кого-то. Боялись, что я попаду не в те руки. Монастырь и так находился вдали от других городов и селений. Кроме самих послушников, о нём почти никто ничего не знал. Там меня, как будто, готовили к чему-то важному. О том, что происходит снаружи, я узнавала в основном из книг. Я прочитала, что мой мир — это сплошная, огромная пустыня с небольшими островками жизни, на которых есть вода и где можно выращивать пищу. Между городами люди путешествуют на длинных белых лодках со сложными парусами и большими колёсами, которые не вязнут среди песков. Я прочитала, что уже сотни лет мою страну рвут на части две огромные враждующие армии. Война началась очень давно. В определённый год, в определённый день, после большого знамения на небе. В тот миг, разные миры словно сместились в бескрайней, космической бездне и стали ближе друг к другу. До этого, судя по летописям, у нас время от времени уже открывались малые порталы из других миров. Но это было слишком редко. Раньше для их открытия, вроде как, требовалось очень точно рассчитать время и заплатить огромную цену. После знамения, они начали появляться у нас почти каждый день. Яркими, огненными дисками они озаряли небеса вблизи крупных городов. Многие считали это плохим знаком. Очень скоро какие-то странные люди начали появляться в нашем мире. Непонятно, кем они были и чего хотели. Как потом оказалось, они лишь готовили почву для грядущего вторжения. Но это было пока ещё только начало. Самое ужасное случилось немного позже. Однажды высокие чёрные обелиски, разбросанные по всей стране и охраняемые всё это время каким-то древним, таинственным культом, вдруг превратились в гигантские суперпорталы из другого мира. Это были огромные врата, открывшиеся на тысячи лет. Через них, в отличие от малых врат, могли перемещаться уже не десятки или сотни людей, а сразу целые армии. В течение всего нескольких месяцев вокруг этих обелисков уже собрались сотни тысяч чуждых воинов и чудовищ. Мы были полностью бессильны перед этой бесконечной ордой. Захватчики разоряли города и почти без боя покоряли целые провинции. Во главе их стоял тот, кого все называли Великим Кукловодом. Если верить книгам, это было невероятно могущественное и коварное существо, обладающее огромной силой. Каким-то странным образом ему удалось подчинить своей воле пустынных тварей и пополнить ими свою армию. Кроме того, хитростью и обманом, он заставил многих наших мелких правителей заключить с ним союз и впоследствии превратил из всех в своих покорных рабов.

Он уже наверняка давно захватил бы всю Галеану, если бы в нашем мире не появились Хранители. Мы до сих пор точно не знаем, кто они такие. Странный и воинственный народ, великая миссия которого — это бесконечная борьба с Кукловодами. Мои соотечественники достаточно натерпелись от них за сотни лет войны. У них было недостаточно сил, чтобы противостоять Кукловоду в открытом бою. Поэтому они выбрали другую тактику. По всей стране Хранители возвели свои неприступные чёрные крепости и уже оттуда наносили по врагу неожиданные и стремительные удары. Горе было тому городу или селению, которое они могли заподозрить в союзе с Кукловодом. Они могли незаметно появиться ночью и просто-напросто вырезать всех его жителей. Моему народу пришлось жить, словно, между молотом и наковальней. И для тех и для других, мы были лишь разменной картой в этом большом противостоянии. Спасало нас лишь то, что наши враги, зачастую, просто забывали о нашем существовании. Наши разорённые и умирающие поселения были для них слишком слабой и незначительной целью. И те и другие были слишком сосредоточенны на истреблении друг друга, чтобы отвлекаться на такую мелочь. Никакому другому народу я больше не хотела бы пожелать нашей участи…

Закончив свой рассказ, Лела обернулась и украдкой взглянула на своего невольного спутника.

— Ты, наверное, сейчас подумал, что я полная дура. Я понимаю… Всё это звучит, как бред сумасшедшего.

— Звучит так же глупо, как и то, что кто-то может остановить поезд одной лишь силой мысли, — Тюльпан неподвижно сидел на одном месте и задумчиво смотрел на эту странную девушку со светлыми волосами, — Мне многое пришлось переосмыслить в последнее время. К тому же я хорошо умею распознавать любой обман. Чёрный лис как-то учил меня этому. Есть несколько признаков, вроде тембра голоса, движения рук, движения глаз и тому подобного. Нужно только внимательно наблюдать за своим собеседником. Я совсем не заметил лжи в твоих словах и жестах. Ты либо говоришь правду, либо сама очень сильно веришь во всю эту историю о других мирах. Меня, вот только, ещё интересует одна небольшая деталь. Если ты, действительно, родилась и провела всю свою жизнь где-то там на другой планете, как ты смогла оказаться в моём мире.

Девушка на мгновение растерялась.

— Этого я сама не знаю. Последнее, что я помню — это как на наш монастырь напала пустынная орда. Всё произошло слишком быстро и неожиданно. Затем был штурм и бой во внутреннем дворе. После этого всё было как будто во сне. Открылись врата, и какое-то время я словно летела куда-то среди звёзд и других планет. Я даже не знаю, кто и зачем отправил меня сюда. Сознание вернулось, лишь когда я очутилась в вашем мире. Я долго шла под проливным дождём, пока не увидела этот странный, окутанный дымом город и стражников, что даже не захотели меня слушать, а сразу бросили в тюрьму для выяснения личности.

— Но если ты и вправду нездешняя, откуда ты тогда можешь знать наш язык?

— Один старый человек в монастыре долгие годы обучал меня Новолатыни. А ещё он часто рассказывал мне о вашем мире. Показывал картинки в книгах. На них были изображены ваши: паровозы, дирижабли, огромные корабли-дредноуты и укутанные дымом города. Как будто, он специально готовил меня к жизни в Римской империи. Но информации было слишком мало. К пятнадцати годам я перечитала всю нашу довольно обширную монастырскую библиотеку, но так и не смогла отыскать там достаточно подробных сведений о вашем мире.

— Это уже многое объясняет…

Девушка вдруг повернула голову и растерянно посмотрела на своего похитителя.

— Ты хотя бы не считаешь меня сумасшедшей?

Тюльпан не ответил. Просто неподвижно лежал на земле и наблюдал за догорающими углями. Когда пламя, наконец, погасло, и где-то рядом послышался громкий крик филина, Лела резко вздрогнула.

— Ты боишься темноты?

— Совсем немного… у меня на родине ночь была ужасной порой. Ночью в пустыне просыпаются хищные твари. Ночью всегда с новой силой разгорается война между Кукловодом и Хранителями. Нам ещё повезло, что монастырь находился вдали от мест обитания крупных стай чудовищ и боевых действий. Представляю, каково ночью тем, кто живёт в центральной Галеане. Когда опускается тьма, мы больше всего на свете ждём нового восхода солнца. Солнце — это жизнь, пища и безопасность. Не зря оно вот уже тысячи лет неизменно является символом моей страны.

— Вот оно, как, — Тюльпан вдруг удивлённо поднял брови, — Как у вас с этим всё просто и понятно. А вот на флагах и гербах моей страны почему-то уже давно красуется какой-то странный Дракон и его спутница — волчица.

— Кто такой этот Дракон?

— Никто этого уже толком не знает. Судя по легендам, он когда-то оберегал империю и вёл её к процветанию. Говорят ещё, он был мудрым и справедливым. Заботился о счастье, безопасности и достатке своих подданных. В Риме и других крупных городов есть ещё огромные статуи, созданные в его честь.

— А кто такая волчица?

— Просто сильный и жестокий хищник, не знающий жалости и сострадания к своему врагу. Даже не знаю, почему она стала одним из наших символов. Может потому, что мы, на самом деле, очень похожи на неё, — проговорив это, Тюльпан резко замолчал и какое-то время лишь с грустью смотрел в сторону хижины своего учителя, — Мы часто бываем такими же жестокими, недоверчивыми и беспощадными. Вся Римская империя — это лишь одна, сплошная, огромная стая волков готовых, сожрать слабого и без колебаний вцепиться в горло друг друга.

— Теперь ясно…

Лела с грустью посмотрела сначала на своего невольного спутника, а затем на давно уже потухший костёр. Ночь была сырой и холодной. Заметив, что девушка вся продрогла, Тюльпан бережно укрыл её плечи своей тёплой курткой. Та поблагодарила его едва заметным кивком головы. Спать совсем не хотелось. Слишком много тревожных мыслей кружилось сейчас в её голове.

— Скажи мне правду… если те, кто похитил твоего учителя, предложат обменять его на меня, ты согласишься?

— Да, — сказав это, Тюльпан вдруг смущённо отвёл взгляд в сторону, — Я слишком многим обязан этому человеку, чтобы сейчас бросить его в беде. Извини, но у меня нет другого выхода. Мне придётся согласиться на обмен, если только наш чёртов правитель Фалангус или кто-то другой ещё раньше не отнимет тебя у меня.

Полдень. Яркое солнце на небе, проникающее внутрь сквозь большие, витражные стёкла. Огромный, шикарно обставленный обеденный зал с мраморными колоннами, мягкими коврами, вазами и картинами. Музыканты, прислуга, охрана с позолоченными саблями и танцовщицы в тонких шёлковых одеяниях. Блеск, изящество и отменный вкус. Поистине, восточная роскошь и великолепие этих покоев способны были поразить кого угодно.

В центре, за огромным столом сидел хозяин. Непринуждённо дегустировал вина и наблюдал за танцовщицами. Один из самых богатых и влиятельных людей во всей Римской империи. Правитель Греции и Константинополя, глава дома Адриапитосов, великий и неподражаемый герцог Сайрус Адриапитос.

С виду, это был мужчина лет пятидесяти. Среднего роста, худощавого телосложения, с короткими седыми волосами и аккуратной бородкой. Поначалу, его даже можно было принять за какого-нибудь старого, доброго учителя литературы или философии. Вот, только… его глаза: холодные, хитрые и расчётливые. Своим взглядом он, как будто, видел человека насквозь, читал его мысли, чувствовал его эмоции, знал все его действия на несколько ходов вперёд.

О проницательности Сайруса, поистине, слагались легенды. Благодаря его особому, необъяснимому чутью, а также способности безошибочно выбирать союзников и извлекать выгоду абсолютно из любой ситуации, дом Адриапитосов, окружённый со всех сторон врагами, не только выстоял, но даже продолжал процветать и сохранять завидную стабильность вот уже долгие годы. Секрет был довольно прост. Нужно всего лишь вести тонкую дипломатию и сеять вражду между возможными соперниками. В этом Сайрус был просто неподражаем. В результате дом Адриапитосов, не располагающий сильной сухопутной армией, умудрился уже которое время избегать территориальных потерь и крупных, разорительных войн в своих владениях. Разумеется, здесь не могло обойтись и без прекрасно организованных тайных служб. Агенты Сайруса, разбросанные по всей Европе и Ближнему Востоку, всегда были его глазами и ушами. Он знал всё, начиная от численности, вооружения и дислокации армий своих соседей и заканчивая тем, сколько любовниц в своей постели имел каждый король, шах или император.

Кроме этого, Адриапитосы всегда умели блестяще вести финансовые дела и поэтому никогда не знали недостатка в деньгах. И хотя Константинополь не располагал такой же мощной промышленностью, как другие крупные европейские города, это не мешало местной аристократии процветать и купаться в роскоши. Главным источником прибыли здесь была торговля. Крайне удачное место на пересечении Европы и Азии, а также Чёрного и Средиземного моря, конечно, играло здесь свою роль. Но даже столь выгодное положение было бы просто пустым звуком без тонкой внешней политики, досконального знания рынков и виртуозного управления товарными и финансовыми потоками. В этих вопросах Адриапитосы, поистине, не знали себе равных. Понятно, что секретные службы герцога и здесь играли свою важную роль. Вести бизнес с помощью: угроз, шантажа, компроматов, воровства ценной информации и даже убийств было вполне в их духе. Это вовсе не противоречило нравам и порядкам общества, в котором они жили. Но всё же главным козырем в руках семейства были прочные связи в высших эшелонах власти. Благодаря тому, что Сайрус, восемнадцать лет назад умудрился так удачно усадить на императорский престол своего старшего сына Иви, его торговые и промышленные компании имели всевозможные льготы, привилегии, а также полное освобождение от налогов почти на всей территории империи. Золото текло в казну Адриапитосов нескончаемым потоком, а их богатству и благополучию, зачастую, завидовал даже сам великий герцог Северной Италии — Лектор Кардини.

Но несколько месяцев назад, ситуация вдруг резко изменилась. Свержение Иви Ленивого спутало Адриапитосам все карты. Мало того, что новый правитель Фалангус уже отменил все их прежние привилегии, так он ещё и, на самом деле, заговорил о своём желании, навести порядок в налоговой сфере. Поначалу он собирался обложить равными и «справедливыми» налогами свою личную императорскую Римскую область, а затем и всю остальную империю. После прилюдного объявления себя драконокоронованным, он мог творить в стране всё, что ему только вздумается. Никто не смел ему перечить. Даже ненавистная всеми налоговая реформа, которой ещё недавно пугали народ, сейчас воспринималась с должным уважением и пониманием. Разумеется, весь этот новый расклад не мог устраивать Сайруса и всё его семейство. Возникла проблема, и её необходимо было решать. Чётко и без промедления. Именно так Адриапитосы всегда и старались действовать.

Когда Сайрус, наконец, увидел в дверном проёме высокую и статную фигуру своего младшего сына Велиана, он неторопливо поставил на стол бокал с вином и трижды громко хлопнул в ладоши.

— Все, вон отсюда.

Мгновенно утихла музыка и смех. Танцовщицы, прислуга, охрана и все остальные одновременно опустили головы и безропотно, один за другим, покинули помещение. Из всех их рядом с главой дома остался лишь огромного роста, накачанный телохранитель африканец. Наиболее преданный из его свиты и, что ещё гораздо важнее — глухонемой от рождения.

Велиан почтительно поклонился отцу, после чего подошёл к столу и уселся от него по правую руку. Это был юноша чуть старше двадцати лет; высокий, стройный, с красивым лицом и длинными, чёрными волосами. Типичная южно-европейская, аристократическая внешность. Всё лучшее от папаши-грека и матери-болгарки.

— Ты звал меня, отец?

— Разумеется. Я решил, что тебе уже пора понемногу, вместе со мной обсуждать государственные дела.

Сказав это, Сайрус улыбнулся и, наполнив бокал дорогим, бархатистым вином, протянул его сыну. Странное дело… несмотря на все эти тревожные известия из Рима, глава Адриапитосов держался, как обычно спокойно и непринуждённо. Никакого внутреннего надрыва. Никакой «тяжести неразрешённых проблем». Всё тот же ровный, мягкий голос. Всё та же хитрая усмешка на лице. То ли это была просто маска для окружающих. То ли, за столько лет, старик уже просто научился ко всем трудностям относиться без паники и по философски. Мол, всё это не более чем временные неудобства. Этакое испытание на нашу прочность. Справлялись же мы как-то раньше с другими проблемами. Даст Бог, справимся и теперь. Главное сейчас — это не терять голову и всегда и во всём сохранять здравый рассудок.

— Скажи мне, сын мой, что ты думаешь о нынешней ситуации в империи?

Велиан на секунду задумался.

— Империя в шоке, отец. Великие дома, похоже, до сих пор не могут прийти в себя, после известия о новом драконокоронованном императоре. Все вокруг настолько ошеломлены этой новостью, что никто даже не задался вопросом — а настоящий ли это наместник Дракона или просто ловкий мошенник.

— Это ты верно подметил. Глупые, суеверные итальянцы слишком боятся и обожествляют Дракона. Они так долго и страстно ждали его возвращения, что теперь готовы поверить даже этому проходимцу, объявившему себя драконокоронованным. Мы греки должны быть хитрее, осторожнее и смотреть чуть-чуть дальше. В этом всегда и заключалось наше преимущество.

— Но, что мы сейчас можем сделать, отец? — в ответ Велиан лишь растерянно пожал плечами, — У нас пока нет способа определить, кто такой на самом деле этот наш новый правитель Фалангус.

— Ты ошибаешься, дитя, — Сайрус поднял свою увешанную перстнями руку к свету и несколько секунд с улыбкой наблюдал за, сверкающими на солнце, великолепными драгоценными камнями, — Такой способ существует. Стопроцентная уверенность. Я только удивляюсь, что никто до нас не успел до этого додуматься. Решение лежит на поверхности. Нужно было всего лишь почитать историю нашей империи.

— Но, что это за решение?

— Скоро сам увидишь. Будет интересно.

— А если окажется, что Фалангус, и правда, драконокоронованный?

— В таком случае, мы будем иметь честь первыми преклонить колено перед истинным императором. Это тоже неплохо. Адриапитосы всегда умели извлекать выгоду из любой ситуации. Мы отправляемся немедленно. Дирижабль уже готов к полёту и всего через сутки доставит нас в Рим. В столице я, как глава великого дома, воспользуюсь своим законным правом на экстренное собрание сената. Тогда всё и встанет на свои места. Если Фалангус, действительно, самозванец, то уже ничто на свете не сможет спасти его. За оскорбление памяти Дракона, его люто возненавидит вся страна, начиная от герцогов и заканчивая последним нищим. Это будет наш триумф. Заодно нужно освободить из-под стражи твоего идиота-братца Иви. Это нехорошо, когда старший сын великого герцога и бывший император сидит за решёткой, словно какой-то мелкий воришка. Это сильно портит нашу репутацию.

— Достопочтенные сеньоры сенаторы, с вашего позволения, я объявляю экстренное заседание сената открытым. И да хранит Дракон нашу империю!

Полный, грузный мужчина лет сорока пяти, с крупной лысой головой и свиным лицом взял в руку небольшой молоточек и ударил им в гонг. На трибунах прекратился шум и болтовня. Сенаторы были, вроде как, вполне готовы к решению «важных государственных задач». Для многих из них, нынешнее экстренное собрание, созванное Сайрусом Адриапитосом, было единственным поводом выйти в свет, встретить старых друзей и обсудить с ними свежие новости и сплетни. При прежнем императоре Иви I сенат собирался достаточно редко и носил чисто формальные функции. Все, действительно, важные дела давно уже решались в Милане и Константинополе. От сенаторов требовалось лишь, время от времени, собираться в этом здании и за хорошее вознаграждение дружно одобрять решения высших политических игроков и истинных правителей империи. С приходом к власти Фалангуса, сенат и вовсе был практически упразднён, по причине своей абсолютной бесполезности для государства. У нового правителя, очевидно, не было никакого желания играть в эту фальшивую игру в демократию и содержать за свой счёт целую армию продажных и лживых бездельников.

Однако, на этот раз наместнику всё же пришлось уступить законным требованиям Сайруса Адриапитоса и дать согласие на экстренное собрание сената. Конечно, после объявления себя драконокоронованным, его власть в империи была почти безграничной, и он мог позволить себе откровенно плевать на любые законы и традиции. Но нынешнему правителю уже просто не хотелось поднимать новую волну недовольства и ссориться с влиятельным семейством Адриапитосов, которые и без того были на него в большой обиде из-за свержения и заключения под стражу их старшего сына Иви. Сам Фалангус в сопровождении капитана меченосцев Гестора соизволил появиться в стенах сената лишь за несколько минут до удара гонга. Он был явно недоволен всем происходящим. Все эти собрания были для него лишь пустой тратой времени. Хотя… зная Сайруса, всегда нужно было быть готовым к какой-нибудь хитрой и подлой интриге с его стороны.

— И так, давайте приступим.

Оглядевшись по сторонам, Фалангус вдруг резко поднялся со своего места и направился прямиком к трибуне Адриапитосов. Остановился он лишь в полуметре от них и какое-то время просто внимательно смотрел сначала на отца, а затем на сына.

— Я вас внимательно слушаю, герцог. Объясните нам всем, по какой причине вы созвали сенат на это экстренное совещание.

При его приближении, Сайрус поначалу, как будто, весь сник и поёжился. Старый герцог конечно уже много повидал на своём веку и был не из тех, кого можно было так легко смутить или привести в замешательство. Но даже он вдруг почувствовал себя неловко под этим тяжёлым, гипнотизирующим взглядом.

— Видите ли, достопочтенный наместник, меня беспокоит судьба моего старшего сына Иви. Уже прошло несколько месяцев с тех пор, как он находиться в тюрьме, и никто за всё это время даже не предъявил ему никаких обвинений.

— Ах, вот вы о чём… — на какое-то время сенаторам показалось, что Фалангус был даже слегка разочарован ответом, — Значит, это именно из-за него вы прилетели в столицу? Ваши волнения напрасны. Всё это время, ради собственной безопасности, ваш сын находился недалеко от Рима, в крепости Серый Шпиль, которая была отдана в его полное распоряжение. Там он имел возможность вести свой привычный образ жизни. Впрочем, на теперешний момент я не вижу никаких причин, чтобы и дальше держать его в крепости. Вы можете прямо сейчас отправиться в Серый Шпиль, забрать оттуда БЫВШЕГО императора и увести его с собой в Константинополь.

В ответ Сайрус лишь криво усмехнулся. Своим пренебрежительным тоном, наместник явно дал понять, что больше не рассматривает Иви I, как сколько-нибудь важную политическую фигуру. Он был совершенно прав. Его сын и раньше был пустышкой, но зато пустышкой коронованной. Теперь же это просто ПУСТЫШКА, никому не нужная и полностью бесполезная.

— Если у вас больше нет вопросов, я с вашего позволения объявляю заседание сената закрытым.

Фалангус напоследок осмотрел зал и кивком головы попрощался с сенаторами. Затем он уже, было, развернулся и демонстративно направился к выходу, когда сзади снова послышался тихий и размеренный голос Сайруса Адриапитоса:

— Одну минуту, наместник. У меня к вам осталось ещё одно незаконченное дело. Я ничего не прошу лично для себя. Просто хочу, чтобы вы приняли решение важное и нужное всему народу нашей империи.

Фалангус обернулся и с подозрением посмотрел на говорившего. То, что Сайрус вдруг вспомнил об интересах простого народа, явно не сулило ничего хорошего. Обычно все самые алчные и лживые речи в этих стенах начинались именно с таких вот красивых и пафосных слов.

— В чём дело, герцог?

— Дело в титулах, достопочтенный. Миллионы моих сограждан недоумевают, до каких это пор столь достойный правитель как вы, будет носить скромный титул наместника. Первый драконокоронованный правитель за последние сто лет, явно достоин большего. Титул императора будет более подходящим для вашей персоны, а прилюдная коронация по старым римским традициям лишь укрепит ваш авторитет.

Услышав такое, Фалангус резко переменился в лице. Вряд ли кому-то раньше приходилось видеть его в таком состоянии. Впрочем, сенаторы так ничего и не поняли. Решив, что у них появился шанс угодить одновременно и своему правителю, и богатому, щедрому Адриапитосу, многие сразу вскочили со своих мест и принялись громко одобрять идею коронации. Через несколько минут трибуны, буквально, взорвались от подхалимских возгласов и оваций. Фалангус молча осмотрел всё это продажное сборище, затем на мгновение взглянул в хитрые, ликующие глаза Сайруса и коротко кивнул в ответ.

— Да, будет так. Церемония коронации произойдёт ровно через две недели. Надеюсь, теперь вы довольны, герцог?

— Более чем доволен, наместник.

Больше будущий император уже не стал задерживаться в этих стенах. Когда его высокая и крепкая фигура, наконец, скрылась в проёме парадного входа, Сайрус неторопливо обернулся и похлопал по плечу своего старшего сына.

— Отправляемся домой, Велиан. Дело сделано.

Вместо ответа, младший Адриапитос какое-то время лишь удивлённо озирался по сторонам.

— Что произошло, отец? Что я упустил в вашем разговоре? Что за хитрую игру ты снова затеял?

— Потом объясню. Нам нужно забрать из тюрьмы твоего братца и поскорей убираться из Рима. Скоро здесь начнётся большое веселье…

Оказавшись на коридоре, Фалангус резко ускорил шаг. Его первый помощник с трудом смог догнать его лишь у самого выхода.

— Может, ты мне всё-таки объяснишь, что произошло. Я внимательно наблюдал за тобой. Почему, как только этот старый интриган заговорил о коронации, ты стал, как будто, сам не свой?

Фалангус остановился, затем резко повернул голову и посмотрел прямо в глаза Гестора.

— Раньше во время этой церемонии, дух Дракона всегда сам появлялся на площади и обращался к собравшейся толпе. Его голос внутри себя слышал каждый, независимо от возраста и положения. Всем он говорил одну и ту же фразу «Это мой император». По этой причине за две тысячи лет в Риме так и не появилось ни одного драконокоронованного самозванца. Всё просто и понятно. Сайрус, похоже, нашёл наше единственное слабое место. Удивляюсь только, что никто раньше не додумался проверить меня с помощью этого способа, известного любому школьному учителю истории.

Гестор невольно вздрогнул и отступил назад.

— Только этого нам теперь не хватало…

После этого они оба несколько минут сохраняли молчание. Первым заговорил наместник. Его вопрос в этой ситуации показался помощнику довольно странным и неуместным:

— Что нового слышно об «объекте» из врат?

— Неужели сейчас это тебя волнует больше чем предстоящая коронация?

— Это волнует меня больше всего остального, вместе взятого.

Гестор лишь растерянно пожал плечами.

— Хм… Даже не знаю, что сказать. Что-то странное происходит. Люди, которых мы наняли для этой работы, до сих пор не вышли на связь. Впрочем, на наше счастье «Коготь Дракона» тоже пока не добился успеха в этом деле. Их агенты действуют в большой спешке и иногда даже забывают об осторожности. Благодаря этому, мы уже вычислили нескольких их них и тайно следим за их поисками в окрестностях столицы. Мне тут ещё удалось узнать кое-что новое по этому вопросу. Врата открылись неподалёку от Аридиана, одного их ближайших пригородов Рима. Наш «объект» — это девушка лет двадцати с крайне редкими для Италии светлыми, почти белоснежными волосами. Это не может быть ошибкой. Слишком много событий произошло вокруг неё, за последнее время. Я собрал показания свидетелей и другую информацию, а затем попытался сложить всё это общую картину. Оказывается, довольно странные вещи творились в этом захолустье пару дней назад. Сразу после грозы, двое стражников остановили эту девушку у городских ворот и отправили её в тюрьму для выяснения личности. Ещё через несколько часов туда же проникли два агента «Когтя Дракона» и устроили из-за неё кровавую бойню с десятком трупов. В конце концов, на выходе из этой самой тюрьмы, двое нападавших были сами ликвидированы убийцей-призраком, который и увёз наш «объект» в неизвестном направлении. На следующий день молодого парня и девушку похожей внешности видели недалеко от Рима. Их преследовало несколько всадников, но они вовремя успели сесть в поезд, который как раз совершил там экстренную остановку. После этого их следы теряются. Мне тут ещё пришлось надавить на кое-кого, и я узнал, что один из посредников поручил поиски в Аридиане старому призраку по кличке Чёрный Лис и его ученику. Нет никаких сомнений, что это именно они отбили «объект» у Когтя Дракона. Что произошло дальше, нам пока не известно. Почему после окончания операции они снова не связались со своим нанимателем и не взяли огромную награду в сто тысяч? Что заставило их скрываться? Почему в поезд вместе с девушкой сел один только ученик без учителя? Какую игру они, вообще, затеяли? Возможно в эту схватку, кроме нас и Когтя Дракона, вступила ещё какая-то третья сила и перекупила этих двоих призраков. Пока мы располагаем достаточно скудной информацией. К сожалению, у Чёрного Лиса и его ученика нет; ни семьи, ни друзей, ни родственников. Это значительно усложняет поиски и возможность давления на их обоих. Боюсь, мне понадобится не меньше недели, чтобы найти ответы на многие вопросы.

— Поторопись, Гестор. У нас осталось не так много времени. Нельзя позволить, чтобы Коготь Дракона первым добрался до девушки. Неизвестно ещё, какой силой она обладает и как наш враг, затем сможет использовать её против нас. Плати кому угодно и сколько угодно за любую информацию о её местонахождении. Узнай побольше, кто такой этот Чёрный Лис. Покопайся в его делах, в его связях и особенно — в его прошлом. Может быть, именно там мы найдём разгадку его нынешнего странного поведения.

— Я сделаю всё, как ты говоришь.

— Тогда не будем медлить.

— Я ещё хотел спросить, — Гестор поднял голову и искоса посмотрел на своего командира, — Что ты собираешься делать с этой чёртовой коронацией? Похоже, сегодня старший Адриапитос задал всем нам непростую задачку.

На какое-то время Фалангус словно ушёл в себя. Просто несколько минут стоял на одном месте и задумчиво смотрел в окно.

— Значит так… пускай твои люди немедленно отправятся во все Римские тюрьмы, а также портовые кабаки и протоны. Я хочу, чтобы они завербовали для меня не меньше десяти тысяч отъявленных проходимцев и мерзавцев, готовых за пару монет продать собственную мать. Главное, чтобы среди них не было граждан империи. Подойдут только иностранные наёмники, вроде: норманнов, германцев или сербов. Все, кто только может держать в руках оружие. Скоро мне понадобится новая городская стража. Прежняя уже ни на что не годится.

— Как нам это сможет помочь.

— Скоро сам всё узнаешь.

— Для этого понадобится очень много денег.

— Возьмём новые принудительные кредиты в банках. Одновременно с этим, ещё раз увеличим налоги и конфискуем имущество тех мелких столичных аристократов и промышленников, которые не имеют за своей спиной влиятельных друзей или родственников. Я сам позабочусь о том, чтобы нужные люди уже сегодня составили списки этих «скрытых» врагов государства и императора. Я готов идти до конца. Великие герцоги ждут от меня коронации и громких речей. Я не буду их разочаровывать. Через две недели они сполна получат и то и другое.