Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Глава 4

Очнулась в кровати, укрытая одеялом и телами мужей. То, что моё тело стало меняться, поняла сразу. Слух улавливал малейшее колебание воздуха. Стук сердец моих мужей шелестел размеренно и спокойно. Не открывая глаз, я знала, что лежу на груди у Даяна, по лёгким переливам колокольчиков, вплетающимся в мягкие удары. Шаад, прижимающий меня сзади, звучал как мачо-бонго́, глухими, рокочущими звуками. Старас, расположившийся на бёдрах, отстукивал в дхол жёсткими, чёткими звуками, вызывающими дрожь в груди, перетекающими в сосредоточенье томления.

Я наконец почувствовала запах мужчин и вспомнила о чём говорил Старас. Только привязка даёт вдохнуть запах любимого и купаться в нём. Сделала глубокий вдох и улыбнулась. Даян действительно сладкий. Шоколад с нотками апельсина и белого перца пощекотал ноздри и устремился к мозгу, требуя попробовать кожу на язык. Еле сдержалась. Хотелось узнать, чем пахнут остальные. Повернула голову и Шаад затопил бушующим океаном и хвоей. Старас… Чёрт! Старас уже раздвигал мои ноги и языком раскрывал розовые лепестки.

– Ты потрясающе пахнешь, моя сакиа, – глубокий вдох и шаловливая улыбка. – Сливочная ваниль с персиками и кристаллами горной мяты. На вкус намного слаще этого десерта. Всей жизни не хватит насытиться тобой.

Как пахнет Старас, я узнала, когда он накрыл собой меня, плавно двигаясь под взглядами братьев. Сандал и зелёное яблоко окутали нежностью. Он брал меня как сакиа, жену, божество. Он покланялся, благодарил каждым движением во мне. Мы кончили вместе, опутав друг друга руками, ногами. Хотелось лежать так вечность и слушать участившийся стук сердца. Пришлось вспомнить, что у меня три мужа. Место старшего занял Шаад, вбиваясь резко, глубоко, быстро, жаля и кусая поцелуями, оставляя метки от зубов. Он всегда был импульсивен, груб и мне это нравилось. Два оргазма снесло волной, пока Шаад дошёл до финиша. Даян, мой шоколадный мальчик, смесь жёсткости, нежности и юношеской непосредственности. Перевернув и поставив меня на колени, он занял собой обе дырочки, меняя местами пальцы и член. Разгорячённое лоно пульсировало от малейшего прикосновения, а задняя дырочка сокращалась при каждом движении, разгоняя кровь и взрывая мириады звёзд вокруг.

Приняв ванну, подошла к зеркалу. Кожа мерцала, окружённая сиянием счастья, таким же были окружены все женщины в городе, ставшие сакиа. Я провела рукой по начавшемуся округляться животу и почувствовала трель из частых ударов трёх маленьких сердечек. Бурлящее счастье затопило всю меня, и безграничная любовь пошла кругами по комнате. Обернулась к мужьям и увидела те же эмоции, искрящиеся в глазах. Люблю! Теперь я точно могла сказать, люблю! Люблю Стараса с его спокойствием и рассудительностью. Люблю Шаада, прямого, грубого и жёсткого. Люблю Даяна, мягкого, слегка угловатого, пытающегося объять всё и сразу. Люблю малышей, которые будут, скорее всего, точной копией своих отцов. Счастье, умноженное на три, во всём.

Обедать поехали в ресторан. Я волновалась. Сердце билось пойманной птичкой, жар и холод опаляли тело, вызывая табун мурашек. Не представляла общения с представителями этой расы. Весь опыт ограничивался домом терпимости и мужьями. На трясущихся ногах входила в зал. В глазах плыла пелена, делая интерьер расплывчатым. Запомнилась только серость камня, сияние стекла и громкие голоса, бьющие по перепонкам. К нам кто-то подходил, здоровался, поздравлял, а я не видела этих лиц. Не видела ничего, забравшись в панцирь, уйдя в себя.

– Алина, ты слишком напряжена, – прорвали бронь слова Даяна, вместе с тесными объятиями. – Тебе нечего бояться. Ты сакиа. Священная.

– Я неловко себя чувствую, – прошептала ему, пытаясь сморгать пелену. – Мне кусок в горло не лезет и тошнота накатывает.

– Тошнота сейчас пройдёт, – Старас провёл рукой вдоль груди, и тошнота испарилась. – Расслабься. Тебе придётся выходить в свет. К этому надо привыкнуть. А в нашем положении выходов в свет будет очень много.

– Почему, – перевела на него не понимающий взгляд.

– Первая тройня, – погладил по животу. – Будет очень громкое появление, очень много внимания. Сейчас их слышим только мы, но уже через месяц, любой прошедший рядом будет знать, что за сюрприз там скрывается.

– Нам надо предугадать события, – вклинился Шаад. – Мы не знаем реакции парламента. На что они пойдут, узнав? Какие новые законы последуют за этой новостью?

– Я буду драться, – Даян стиснул меня сильнее и запыхтел как бык.

– Даян, братец. Мы должны сделать так, чтобы не пришлось драться, – остудил его пыл Старас.

– Может обратиться в массы, телевидение, газеты, – пискнула я. – На Земле раньше работало.

– Возможно, неплохая идея, – Шаад с любовью посмотрел на меня и протянул руки. – Даян, отпусти Алину. Дай мне потискать.

Даян, грустно вздохнув, передал меня Шааду. Тот тут же усадил мою тушку на колени и обвил руками, целуя в макушку.

– Надо продумать, как лучше это всё провернуть, – согласился Старас и, треснув Шаада по рукам, выхватил у него моё тело. Даян на это громко заржал, привлекая к нашему столу больше внимания. Мне оставалось только покраснеть и спрятать лицо на груди у Стараса.

Так мы и обедали, перетаскивая меня с коленей на колени, принимая поздравления и обсуждая дальнейшие действия. На удивление, меня умудрились накормить до отвала, запихивая в рот по кусочку, при каждом перемещении приза.

***

Моё тело тоже менялось, подстраиваясь под мужей. Я с лёгкостью принимала их в себя, и наши сексуальные игры смели все границы приличий. До сих пор краснела вспоминая, где и в каком количестве они были во мне. Чем больше мы любились, тем лучше я себя чувствовала. Потоки энергии, взрывающиеся при оргазмах, насыщали тело и малышей. Живот рос не по дням, а по часам. Оказалось, что малышей на Ганзалеоне вынашивают всего шесть месяцев, и нам действительно надо торопиться. Время нещадно бежало вперёд, отсчитывая последние дни нашего счастья в замкнутом семейном мирке. Как бы хорошо нам не было в постели, вылезая из неё, все погружались в нерадостные мысли. Мы не знали, что заварим своим заявлением, но другого выхода у нас не осталось.

Газет на Ганзалеоне не оказалось. Все новостные ленты шли в прямом эфире на панелях, расположенных по всему городу. Именно на них мужья и забронировали полчаса на сегодняшний вечер. Наряжались и приводили себя в порядок тщательно, особенно меня. Я должна была блистать, как звезда, светящая в небе, как богиня, несущая чудо. Стальное платье в пол, усыпанное бриллиантами, со складками под грудью, маскирующими округлившийся животик. Волосы, подобранные кверху, уложенные в сложные косы и припорошённые бриллиантовой крошкой. Всё это подчёркивало сияние кожи и делало моё отражение божественным. Мужья надели одинаковые чёрные костюмы и рубашки на тон светлее моего платья.

Такими красавцами мы встречали съёмочную группу в составе из трёх мужчин. Разговорившись до начала эфира, узнали, что они тоже братья и уже семнадцать лет пытаются найти свою гияну, но пока ни одна самка не понесла. Стало тошненько от общения с ними, поэтому сославшись на лёгкое недомогание удалилась в ванную комнату, включила ледяную воду и сбрызнула лицо. Никогда не смогу привыкнуть к устоям этой планеты. За мной в ванную пришёл Шаад, прижал к себе и нежно поцеловал.

– Почему моя малышка грустит, – отстранился от губ, вглядываясь в глаза.

– Сколько девушек было до меня? – задала назревший вопрос.

– Восемь, – опустил глаза. – Опережаю следующий вопрос. Пять умерли в комнате, где находилась ты, трёх вернули через год обратно.

– И не разу ничего не ёкнуло?! – ошарашенно смотрела на него. – Ни когда трупы выносили, ни когда измученных женщин возвращали обратно?!

– Мы так живём, сакиа! Такие наши законы! – повысил он голос, смотря в глаза. – Все наши чувства вытравляются в детстве! Мы машины! Мы рождены убивать! Только гияна может разбудить душу! Только сакиа заставляет её цвести! Этого не исправить. С этим просто надо смириться и жить. У нас слишком мало полноценных семей. Слишком мало тех, у которых душа живёт. Я до сих пор ненавижу себя за жестокость по отношению к тебе, и я боготворю тебя за то, что ты простила и полюбила нас. За то, что стала нашей сакиа, – столько боли и нежности было в его словах.

– Люблю тебя, Шаад, – обняла его, прижавшись к груди крепко-крепко.

– Люблю тебя, малышка, – подхватил на руки и понёс в гостиную.

Как мы и думали, эта новость взорвала всю планету.

– Дамы, господа, – вещал на весь Ганзалеон Старас. – Хочу представить вам нашу сакиа. Женщину, подарившую нам счастье, женщину, связавшую нашу семью прочными узами, женщину, носящую наших детей… – небольшая пауза. – Тройняшек. Вы не ослышались. Через два месяца наша сакиа подарит нам троих детей. Мы безмерно счастливы и спешим поделиться своим счастьем со всем миром.

Шок испытали и съёмщики, долго зависнув камерой на мне, и прохожие, замершие на улице под нашими окнами, и остановившийся транспорт. На несколько минут замерла вся планета. Тишина вокруг звенела и трескалась от каждого вздоха. А потом произошёл взрыв людских масс. Крик оглушил, настолько он диссонировал с тишиной. Невозможно было разобрать, что кричат, но хотелось надеяться, что это крики радости, но так как определить настроение народа возможности не было, мужья, переглянувшись, стали доставать оружие. Не думала, что квартира им нашпигована, арсенал оказался приличным, способным снабдить опасными игрушками небольшую армию.