Дорогами Пророчества

ГЛАВА 2

Вонь застоявшейся грязной воды, наверное, была призвана подорвать моральный дух предполагаемого противника. А довершить процесс деморализации предлагалось мошкам, тучами роившимся здесь же. К моему искреннему сожалению, они, не делая различия между своими и чужими, кидались на всех, кому «посчастливилось» идти по узкому подъемному мосту, перекинутому через ров. По вступлении в широкий, выложенный разнокалиберным булыжником замковый двор у меня чесалось все, что было открыто мошкариному произволу.

Навстречу высыпала не в меру любопытная прислуга: обихаживать Морковку кинулись аж три конюха, пятерым служанкам безотлагательно понадобилось к колодцу за водой, необъятная кухарка в накрахмаленном чепце спешила лично проинспектировать сваленные почти у самых ворот мешки с картошкой. Все делали вид, что безумно заняты. И только мужик ростом с меня, ставшую на табуретку, шириной и того больше, лысый, что моя коленка, целенаправленно подошел к временному Голове. Тяжелый, сильно скошенный вправо подбородок кивнул в мою сторону.

– Забирай, – разрешающе махнул рукой Савел.

«Душераздирающий призыв не остался без ответа». Похоже.

Здоровяк еще раз флегматично кивнул и по-простому взвалил меня на плечо. Это вызвало бурю насмешек среди стражников.

– Тэрен, не того схватил! Девку бери!

– Никак, обет решил нарушить?

– Святой отец прелюбодеям путь в Храм заказал!

– Аль мальчишки не в счет?

Голова быстро призвал насмешников к порядку.

– Эй, вы хохмы-то попридержите! – цыкнул он на разошедшихся мужчин. – Глухонемому ваши шуточки, само собой, без разницы. А вот дойдет до отца Андра – глянем еще, перед кем двери Храма затворятся!

Те разом поскучнели. Савел ободряюще похлопал мой транспорт по спине, не дотянувшись до его плеча, и указал на массивную входную дверь.

Способ передвижения оказался не слишком удобным. Руки затекли, запястья саднило, в голове шумело от прилившей крови, тошнота, подчиняясь силе притяжения, подкатывала к горлу. И когда меня наконец-то поставили на ноги, я тихонечко сползла по резной двери из мореного дуба. Мужчина не поддался на провокацию: схватив за шкирку одной рукой, он легко поднял мое безвольное тело и с третьей попытки утвердил в вертикальном положении. Разрезал спутывающие руки веревки и втолкнул в комнату.

Спальня. В центре комнаты многозначительно стояла кровать на пять персон. Именно столько могло спокойно на ней разместиться. Если лечь валетом и поперек, то вообще восемь. Деревянный балдахин опирался на увитые резными кленовыми листьями столбики. На парчовом покрывале, расшитом кленовым орнаментом, возвышалась гора маленьких остроухих подушек.

«Это намек?» Если да, то весьма прозрачный.

Я ошеломленно застыла перед этим чудовищем о четырех ножках, позабыв про необходимость сосредоточиться на том, что я буду врать Лесю. В планы последнего вовсе не входило давать мне время на раздумья, появился он в помещении буквально спустя несколько мгновений.

На торопливо выбритых щеках с парой свежих порезов цвел лихорадочный румянец. Чистые волосы, зачесанные назад, влажно блестели. Удлиненный камзол теплого коричневого цвета подчеркивал широкий размах плеч. Покоящийся в ножнах у левого бока кинжал внушал уважение. Странный дымчатый камень, одновременно тревожащий и дразнящий свернувшимся клубком Силы, вновь обрел свое законное место на груди рыцаря.

«Без сопровождения? Штатный маг в отъезде?» Надеюсь.

Справедливо полагая, что даме не пристало первой начинать разговор, особенно если ей нечего сказать, я решила дать отдохнуть своим усталым ножкам. Бочком обошла многообещающую кровать. За ней (о счастье!), в паре с низеньким комодом, обнаружилось кресло, не замеченное в порыве восхищения главным предметом интерьера. Те же кленовые мотивы в вышивке пледа и оконных портьер с тяжелыми кистями. Я степенно присела на краешек сиденья и приготовилась внимать речам молодого лорда. Мой рыцарь в свою очередь не торопился начинать выяснение отношений, а просто стоял и смотрел на меня. Обветренные пальцы терзали жесткий от золотой вышивки воротник, словно он был ему тесен или непривычен.

«Долго это будет продолжаться?» Попробуем-ка его поощрить: милая, приветливая улыбка – самое оно.

Тактика оказалась верной, но привела к весьма неожиданным результатам: Лесь метнулся к креслу, едва не снеся по дороге кровать, упал возле меня на одно колено и благоговейно коснулся моего лица кончиками пальцев. Однако тут же отдернул руку.

– Живая… – наконец выдохнул он.

Не мертвая, уж точно.

«Когда же тебя успели похоронить?» Теряюсь в догадках: приглашение на поминки почему-то забыли прислать! Но могу предположить, что здесь не обошлось без Ее сиятельства герцогини Рианской! Безумно интересно, каким жутким способом меня умертвили? Ясен пень, я не умерла своей смертью. С моим-то характером и профессией.

Не зная, что можно ответить на это провокационное заявление, я продолжала все так же поощрительно молчать, из последних сил стараясь сохранить загадочный вид.

– Госпожа сказала, что алония Лия погибла, защищая ее, – догадался внести ясность коленопреклоненный рыцарь.

«Это как же?»

…Мятежный маг, увешанный артефактами убийственной силы, материализовался в покоях герцогини. Его демонический хохот продирал до костей. Темные очи горели на бледном лице, тонкие артистичные руки, оказавшиеся неожиданно сильными, схватили беззащитную девушку: он без промедления начал домогаться Велиссы на моей любимой угловой кушетке. Я самоотверженно бросилась на защиту чести и достоинства Ее сиятельства. За что и поплатилась. Взбешенная тем, что ее прервали на самом интересном месте, герцогиня запустила в меня первым попавшимся под изнеженную ручку амулетом. Долго еще потом зеленые, осклизлые части моего тела ползали по помещению…

– Несчастье произошло в тот же день, как мы прибыли в столицу. – Лесь по-рыцарски не обратил внимания на мой истерический смешок. – В покои принесли подношение. Якобы от наследника. Алония, приставленная алной для охраны Ее сиятельства, выхватила сверток у госпожи, и тут заклинание Разрушения Живой Материи сдетонировало…

Последнее слово он выговорил, чуть запнувшись, явно подражая кому-то.

– Я видел обгоревшую одежду.

«Впечатлительный юноша». Надо же, как слегка подпаленные штаны с рубахой сильно на него повлияли. Надеюсь, ална спросит с Велиссы за изувеченный почти новый комплект униформы по всей строгости.

Фу, как банально – никакого воображения. Моя история по крайней мере отличалась некой оригинальностью.

Ох, и зря Велисса меня умертвила. Героическая смерть добавила и без того романтическому, поражающему воображение своей недоступностью образу алонии неземную притягательность. Видимо, не имея перед глазами разочаровывающего оригинала, молодой человек наделил мой сомнительный облик ангельскими добродетелями и всеми мыслимыми достоинствами, вознеся на пьедестал недостижимого совершенства. А мое чудесное воскрешение окончательно сорвало крышу парню.

Ой зря, Велисса.

Рыцарь, склонив голову, ждал моего сурового вердикта. Виноват. Поверил. Сердце не подсказало. Изменил Верности. Не выдержал Испытания. Предал Любовь. Рыцарские идеалы с самой большой буквы посрамлены. И кем? Обожаемой госпожой.

Я почти слышала, как мысли потерянно мечутся в склоненной голове, наполняя глаза недоуменным страданием. В нем еще слишком сильна вера в доброе и светлое, не угасла юношеская черно-белая категоричность, а сердцу не хватало панциря циничности.

Ч-черт! Почему же тогда больно мне?

– Лесь.

Он поднял голову и обреченно посмотрел на меня, готовясь к худшему – Ее сиятельство должна была так поступить.

«И какого лешего ей это было нужно?»

– Ради блага Империи. – Я не позволила себе ни малейших колебаний.

Болезненная неуверенность уступила место несмелой надежде, а затем и убежденности в правильности происходящего.

Пока Лесь не опомнился и не потребовал более детальных объяснений, я схватила его за руки и горячо зашептала:

– Знаю, что могу довериться сыну такого замечательного человека, как граф Бир! – Я до сих пор не представляла, чем же он так замечателен, однако толика лести была нелишней. – Но мне нужна уверенность: то, что я скажу, должно остаться между нами. От этого зависит судьба Тилана, а не только моя или ваша жизнь.

На меня незамедлительно посыпались уверения в преданности, готовности положить свою жизнь к моим ногам, лишить себя языка, если лишнее слово сорвется с уст, и так далее и тому подобное. Велисса, сама того не подозревая, весьма и весьма мне подсобила – пусть теперь пеняет на себя.

В голове начал вызревать план.

Изобразив, насколько позволяли мои скромные актерские способности, крайнее волнение, я так резво вскочила, что парень не удержался и упал уже на оба колена, с которых тотчас легко поднялся. Ножны глухо стукнули о деревянный подлокотник кресла. Метания по комнате были призваны продемонстрировать Лесю глубину моих моральных терзаний, а мне дать время на размышления.

Что ж, будет ему заговор, да такой, что любо-дорого! Побольше великих, как горы, целей, чьи кручи скрыты в тумане неясностей. Поменьше топографических подробностей, имен да названий.

«Главное – не переиграть». Постараюсь.

Я остановилась, решив, что достаточно поспособствовала головокружению зачарованно следившего за моими метаниями рыцаря.

– Клятву! – Мое требование входило в правила игры.

– Не обрести мне посмертия! – с готовностью отозвался он.

Его рука, пышущая сухим жаром, вздрагивала в моих ладонях. Тонкий шрам едва заметной ниточкой тянулся от запястья к указательному пальцу. Кожа на ладони – отполированное дерево.

«Врать, глядя прямо в глаза, слишком трудно?» Попробую ограничиться полуправдой.

– Я не принадлежу себе, Лесь. – Внезапная хрипотца придала голосу нужную степень интимности. – Верная дочь Ордена делает лишь то, что велит всеведущая ална. Она скажет: умри – и алония послушно перестанет дышать.

Первая заповедь Устава Ордена святого Конхола прозвучала как нельзя более к месту.

– Я направляюсь на мятежный Остров. И ни одна живая душа, а тем более нежить, не должна пронюхать о моем местопребывании.

Сила впитывалась в обветренную кожу через прикосновение моих пальцев тяжело и неохотно, то и дело норовя отхлынуть назад.

Одна попытка.

Вторая.

Третья.

Четвертая…

Тело Алестатора отторгло заклятие Доверия зеленоватым туманом. Едва заметную дымку моей магии без остатка поглотил мышастый камень в сеточке золотого плетения.

Силен артефакт!

Смирившись с поражением, я уронила мужскую руку и отступила на пару шагов, когда Лесь, не подозревающий о моей неудавшейся попытке сделать его сговорчивее, потянулся за мной.

– Портал. В горах. Я обязана узнать, где он. – Лихорадочное напряжение мысли и еще один шаг назад.

– Но зачем? – справедливо поинтересовался Алестатор, тоже сделав шаг.

«И правда – зачем?»

– Расследование убийства Императора еще не завершено, но уже есть все основания полагать, что здесь не обошлось без участия Нерана, – без зазрения совести оклеветала я поклонниц матриархата.

Во взгляде рыцаря появилась сталь. Лесь вытащил клинок из ножен и со злостью загнал его обратно.

– Я этих мерзких девок… сейчас… сам… – Лесю явно не хватало слов, чтобы описать то, что он с ними сделает, по крайней мере приличных слов, достойных моих нежных ушей (наивный, послушал бы он аалону Валенту!).

Похоже, ласка и доброжелательность не идут ему на пользу.

– Сэр Алестатор, – очень сухо и по-казенному отчеканила я, старательно подражая Дэрришу – если Велиссу проняло, то на Леся уж всяко подействует. – Прошу не проявлять чрезмерную поспешность в суждениях и поступках. Вы едва не сорвали тщательно и долго подготавливаемую операцию. Ценой огромных усилий мне удалось войти в доверие к вражеским лазутчицам. Вы обязаны оказать содействие дочери Ордена и исправить собственную оплошность, пока еще не слишком поздно это сделать.

Молодой человек, побагровев, отпрянул от меня как от чумной. Было чему ужаснуться! Ох и нелепо я, наверное, выглядела! Перемазанная, встрепанная, неопределенного пола, опухшая, в красных пятнах мошкариных укусов. И при этом изъясняющаяся сухим, официальным языком.

Похоже, я снова перегнула палку. Придется исправляться и влезать в опостылевшее амплуа «дама терпит бедствие».

Надо опять отдать должное его выдержке, Лесь сдержался и не отпрянул при моем приближении.

– Мне неловко об этом говорить. – Робкое заглядывание в глаза. – Но я очень проголодалась. Да и хотелось бы хоть немного привести себя в порядок…

Благородный рыцарь, естественно, не смог остаться безучастным к просьбе дамы, поэтому сорвался с места, попутно принося кучу извинений, и с просветленным лицом вылетел из комнаты.

– Вещи мои захватите! – крикнула я вдогонку, не уверенная, что меня услышали.

Через пять минут знакомый лысый мужик, Тэрен кажется, без видимых усилий втащил в комнату стол и поставил его рядом с креслом. Желтоватая льняная скатерть при неосторожной установке съехала вправо, большие серебряные блюда, заполненные всякой съедобной всячиной, возмущенно тренькнули, столкнувшись начищенными до блеска краями.

Я виновато подумала, что вряд ли девушек покормили, но аппетит устыдиться отказался и разыгрался еще сильнее: голодный желудок не желал слушать доводы совести. Запах еды кружил голову, а рука сама потянулась за куском. В последний момент я ее отдернула, ужаснувшись виду собственных пальцев с грязными, обломанными ногтями.

«Мойте руки перед едой». Хорошо бы. Но где?

Я попыталась выяснить у Тэрена, но он лишь осклабился, явив мне два ряда крупных, под цвет скатерти, зубов, и равнодушно развернулся к выходу. Едва слуга скрылся за дверью, в нее прошел Лесь, неся в руках не только все наши с неранками вещи, но и что-то еще. Этим «что-то» оказалось платье солнечно-желтого цвета с широкими рукавами и пышной юбкой. Слух у парня, как выяснилось, отменный.

– Я взял на себя смелость подобрать вам одежду. Дверь в туалетную комнату слева от окна, там можно переодеться. – Парень очаровательно покраснел.

Соблазн был велик, но…

– Нет, благодарю, – с сожалением отказалась я.

Рыцарь посмотрел на меня умоляющими глазами:

– Никто ничего не узнает, даю слово.

Хм… Магическому сканированию его слово не помеха.

– Благодарю, не надо.

Лесь не сдавался:

– Я прикажу, чтобы пока привели в порядок вашу одежду. Она вся изорвана.

Мягкий, ласковый материал платья заискивающе коснулся моей руки.

– Не стоит беспокоиться. Я сама прекрасно управлюсь с починкой, – сделав над собой усилие, ответила я и, прихватив сумку, позорно сбежала за дверь от желтого соблазна.

Небольшая, мрачная комнатка, где под самым потолком пробили окно-бойницу, хотя толку от него чуть. В обстановке нет и следа той роскоши, которой пропитана спальня. Обыкновенный деревянный стол, настенная полка для полотенец, возвышающаяся на табуретке полная кадушка теплой воды, а в углу, извините за подробность, ночной горшок. О зеркале здесь не приходилось и мечтать.

Опустив щеколду запора на второй двери, выходящей в коридор, я скинула куртку и рубашку. Не настолько они и изорваны. Потрепаны после дневных приключений, быть может. Но это дело поправимое – залатать несложно.

На столе кто-то – судя по аккуратности исполнения, все тот же слуга – свалил в кучу всякие банные принадлежности. Похоже, их собирали по всему замку. Разноцветные и разнокалиберные скляночки, ароматический мох для ванны, жесткие щетки и мягкие мочалки, даже два скребка для подошвы. Ванну принимать я не собиралась, а только по возможности аккуратно, не замочив бинтов, смыть грязь с верхней половины тела.

Не доверяя завлекательно благоухающему содержимому бутылочек, я отдала предпочтение куску мыла со свежим ароматом лимона.

Вскоре вода в кадушке потеряла изначальную прозрачность, клочья грязной пены неприкаянно бороздили мутную поверхность. Правда, я в ней не только помылась, но и рачительно простирнула рубашку и портянки.

Хлюпанье в воде всегда поднимало мне настроение, поэтому после умывания к Лесю вышло почти довольное собой и окружающим миром существо. Впрочем, я не погнушалась сначала проверить другую дверь. Как и ожидалось, за ней скучал невозмутимый Тэрен. Ну нет так нет.

Рыцарь выскочил из кресла при моем появлении.

– С легким паром, – пробурчала я себе под нос, чувствуя себя неловко под обожающим взглядом молодого Бира.

– Что?

Я сделала вид, что не расслышала вопроса.

– Не пора ли нам к столу? – Ласковая улыбка в ободрение.

Возле стола в пару к креслу стоял низенький пуф, на который пристроился мужчина, галантно уступив мне более удобное место. Оставив демонстрацию хороших манер до лучших времен, я накинулась на еду. Вот она – страшная цена гигиены: все изысканные кушанья успели благополучно остыть. Но не будем привередничать. Пока я в безмолвии, нарушаемом лишь постукиванием тарелок, уписывала предложенные моему вниманию деликатесы, собеседник поедал меня глазами. Да так, что мне пришлось возмутиться.

– Лесь, да прекратите же так на меня смотреть – кусок в горло не лезет! – потребовала я, однако тут же смягчила приказ просительной улыбкой. – Лучше развлеките гостью беседой.

Он извинился, опустил глаза и завел ни к чему не обязывающий разговор о погоде.

«А предложить присоединиться благородному рыцарю к трапезе?» Ни в коем случае! Самой мало.

– …Уже время Исцеляющих [Месяц Исцеляющих – восьмой месяц года.] на исходе, а природа как у истоков Расцвета [Расцвет – одно из поэтических названий месяца Очарования, седьмого месяца года.],– старательно отводя взгляд от моего лица, пространно распинался он. – Ночи на загляденье теплые стоят. Даже нежить притихла, а…

Кстати о темном времени суток.

– О! – Я замахала почти обглоданной куриной ножкой, привлекая внимание Леся. – М-ме а-ак ас у-тить оою осу-аа.

– Что?!

– Мне нужно покинуть замок этой же ночью, – прожевав, уточнила я свое предыдущее мычание. – А тут и погода в самый раз. Рыцарь же не откажет даме в помощи?

Рыцарь не торопился с ответом на мой шутливый полувопрос-полуутверждение: лицо приняло чересчур серьезное выражение, предвещавшее тягостную сцену с признаниями и выяснением отношений типа «любишь – не любишь», чего сейчас мне хотелось меньше всего. Но Леся, как разогнавшийся паровоз, было не так-то просто остановить.

И понеслось.

– Я никуда вас не отпущу! Лия, вы останетесь здесь, а этих неранских шл… – Тут он запнулся, но вскоре продолжил с новой силой: – Вернется отец, и я, испросив, как славными предками заповедано, родительского благословения, отправлюсь в Конхол, чтобы бросить вызов и сразиться за вашу руку и сердце. Сама судьба предопределила нашу встречу!

«Хорош гусь!» А меня не нужно спросить? Скажем, хотя бы для приличия предложить те же руку и сердце сначала мне. Или это не обсуждается? Ну что за самодурство?! Прям зло берет, когда все, кому не лень, начинают решать за меня.

– Дерзайте, благородный сэр, – просите! Разумеется, ална со всей возможной благосклонностью разрешение даст, особенно после того как пойдут прахом все ее чаяния, а Император останется неотомщенным! – В эти слова я вложила столько презрения, что можно было пробить шкуру куда толще, чем у этого молодого мужчины.

Он сразу сник, гордо расправленные плечи ссутулились.

Ч-черт! Ну почему я опять чувствую себя сволочью, обидевшей малыша?

– Сколько вам лет, Лесь?

– В одиннадцатый день Изменяющихся [Месяц Изменяющихся – десятый месяц года.] исполнится девятнадцать, – неожиданный вопрос вырвал его из беспросветных глубин самобичевания.

Боже, да он младше меня на три года! Неудивительно, что я вызвала подобную бурю эмоций. Первая любовь, возвышенные чувства: романтический образ прекрасной алонии, якобы трагически погибшей, не мог не завладеть воображением впечатлительного аристократа.

Вдруг его озарила какая-то идея, и он поднял на меня сияющие глаза:

– В замке есть магическое зеркало, мы можем связаться с госпожой, попросить совета и…

– Сдурел?!!! – почти прорычала я. Заметив ошарашенный взгляд Леся, смягчила тон. – Никаких магических зеркал! То, что я рассказала, не должно выйти за пределы этой комнаты, иначе… меня ждет… медленная и мучительная смерть.

«Ух, куда тебя занесло». Пугать – так пугать, пока он не побежал докладывать обо всем Велиссе. Не думаю, чтобы молодой Бир хорошо разбирался в магии, чем мне и предстояло коварно воспользоваться.

– Мой благородный друг, я не хотела вам этого говорить, но, кажется, без горькой правды не обойтись: на меня наложено заклятие… Добровольного Исполнения. – Если честно, я и сама не знала, что это за заклятие и с чем его едят, оставалось понадеяться, что и Лесь пребывал по этому поводу в блаженном неведении.

Он снова оказался у моих ног, стараясь завладеть руками и по-щенячьи заглядывая в глаза.

Неужели когда-то этот парень мог мне нравиться?

«Могу авторитетно подтвердить: нравился, и даже очень». Я провела с ним не больше двух часов, а он уже успел мне надоесть, как навязшая в зубах глупая поп-песенка. Такая же приторная и приставучая.

Странные существа женщины. Спроси любую, что она надеется найти в спутнике жизни, получишь в ответ: доброта, преданность, порядочность и так далее и тому подобное. И эта самая опрашиваемая будет с дотошностью старателя, просеивающего золотоносный песок на приисках, искать достойного ее мужчину с вышеозначенными качествами. И только для того, чтобы, обретя его, изменить идеалу с первым же подвернувшимся мерзавцем. Впрочем, некоторые здравомыслящие особы даже не утруждают себя поиском. Потому как истинная добродетель скучна и неинтересна. Особенно если у нее нет чувства юмора.

– Теперь действительно все. – Мне удалось освободить руки и ретироваться к окну. – Лесь, мне нужна помощь. – Сколько раз можно объяснять одно и то же? Может быть, хотя бы от частого повторения к нему придет понимание.

«Тебе никто не говорил, что ты та еще сволочь?» Как – никто?! Ты же повторяешь мне это при всяком удобном и не очень случае. Да я и не переживаю – на всех не угодишь.

– Хорошо. Я помогу, – тихо произнесли у меня за спиной, и, когда я обернулась на голос, комната уже опустела.

Одна.

Наконец-то.

Ч-черт…

Чтобы избавиться от тягостного чувства вины, я занялась осмотром помещения.

Безусловно, не самая бедная комната замка. Скорей всего, у нее имелось даже собственное название. Например, Кленовая спальня. Или Красная. Или Королевская. Или… Да мало ли как еще!

Ящички комода, как назло, пустовали. Под кроватью ничего тяжелее пыли не нашлось. Гобелены с засыпающим осенним лесом не прятали потайных ходов. Дальше противиться искушению заглянуть в сумки девушек было выше моих сил.

«С содержимым ознакомилась добрая половина населения замка. Одним больше, одним меньше», – смалодушничала я.

Вещи из сумок расположились на кровати в виде двух горок – чтобы не перепутать. И тут ничего интересного. Смена чистого белья, разные бытовые мелочи, которые могут пригодиться в путешествии. Вроде бы все одно и то же, а пожитки Кирины из двух куч определялись на раз. И не только по размеру одежды. Среди ее имущества обнаружились плотный холщовый мешочек с наконечниками для стрел, точило и маленькая фляжка с жидкостью, в которой мной с ностальгической радостью было опознано сальгрийское оружейное масло (надо будет при случае поклянчить для Неотразимой). Однако я искала нечто иное – карту. Видимо, кто-то не менее догадливый изъял ее ранее, как и другие ценные вещи – деньги из моего рюкзака тоже пропали.

Сплошное разочарование.

Дабы загладить вину еще и за неуместную любознательность, я со всей возможной аккуратностью сложила вещи назад. Во второй сумке поверх пришлась рубашка Эоны. В рукаве было завязано что-то твердое. Извлеченное на свет, оно оказалось деревянной фигуркой медведя размером с детский кулачок. Не игрушечный медвежонок: взрослый, поживший зверь. Стоит на задних лапах, предупреждающе подняв когтистую переднюю – «не тронь, хуже будет». Скупыми движениями резца автор вдохнул в дерево жизнь, а неизвестный маг – Силу. Вот сюрприз будет обшаривавшим сумки стражникам! У кого живот так прихватит, что замучаешься до нужника бегать, кого на будущую зиму простуды достанут, а у кого и сердечко шалить начнет. Оберег свято следовал народной мудрости: у кого что болит…

«А нам что досталось?» Сейчас проверим.

Та-ак. Общее ослабление иммунитета. Возможные проблемы с щитовидкой и почками при «благоприятном» для них стечении обстоятельств.

Вдохнули. Задержали дыхание. Сила нестерпимым жаром прокатилась от макушки до пят, выжигая чужеродный сглаз. Выдохнули.

Дыхание вырвалось из легких сизым, похожим на сигаретный дымом. Тело вспотело, как после спавшего жара. Послеболезненная слабость раскачивала меня из стороны в сторону.

В этот душещипательный момент в помещении вновь появился Лесь. Парень помертвел и застыл в дверях изваянием скорбящего рыцаря, видимо решив, что это последствия моей откровенности.

– Лия, что с вами?!!

Я не стала его разубеждать, небрежно отмахиваясь:

– Ничего страшного! Невысокая плата за опасное любопытство, – все еще выдыхаемый дымок делал меня похожей на огнедышащего дракона. – Лесь, в раскрытых дверях не стойте – либо туда, либо сюда! Довольно светить мою неотразимую персону на весь замок. И еще, раз уж к слову, могу я получить обратно свой меч?

Стук хлопнувшей двери был мне ответом.

Вот так теряют поклонников. И без того редких.