Дорога праха

14

Старую тачку столкнули в первую же попавшуюся заводь и пересели в привлекающий слишком много внимания кабриолет. Если бы тут сидели пять взрослых людей нормальной комплекции, а не их компания, наверное, свита бы не втиснулась в кожаный салон.

До Лахма, столицы Оссира, оставалось меньше мили. Защищали город высокие стены, будто каждую дюжину дней их осаждали армии. Вели сюда только две дороги – с юга и с востока. Примерно в миле от гарнизона Каз попросила остановиться.

– Очередные генералы-наёмники? – спросил Ариан, поправляя зеркало заднего вида.

Казимира опустила голову и уперлась макушкой в кресло перед собой. Собралась воровать в городе, где каждый стражник будет разыскивать девицу с синим глазом и одной рукой. Ага, план без единого изъяна.

– К зафери, нам нельзя в столицу.

Клаудия всплеснула руками.

– А теперь-то что приключилось?

– Городская стража её узнает, – ответил Вегард размеренно, будто уже подумал об этом.

Каз выпрямилась, откинулась на спинку кресла. И чего ты раньше не сказал? Ладно я, всю дорогу только и думаю, что такого случилось у вас в Каллгире. Что, восстание обскуров? Княжеская армия должна была бы давно всё подавить. Соседи вторглись? Ну, если с разных фронтов разом… Уже больше похоже на правду.

Тем временем Вегард продолжил:

– До генералов дошли вести о беглой преступнице из Гур, в Ярмарке я видел плакат «разыскивается» с её лицом. Значит, здесь тоже о ней знают. Не удастся спрятать, на въезде всех досматривают.

– Поймают её, – пробурчала Клаудия, – обвинят и нас, что укрывали преступницу. Я ведь говорила ещё тогда…

– Тихо! – рявкнул Валлет. Он простучал пальцами по рулю, достал портсигар, но сигарет не нашёл и выругался под нос. Оглянулся на Вега. Тот мотнул головой. – Так. Ладно. А что, если… – Ариан повернулся назад и с самыми честными глазами сказал, приложив ладони к груди: – О чём вы говорите? Я понятия не имел, что она преступница.

– Всем насрать, – с натянутой улыбкой ответила Казимира. Клаудия шикнула на неё. – И ещё. Запомни на будущее: захочешь соврать гастинцу – не прячь ладони. От твоей лжи могут зависеть наши жизни, бездомная светлость, так что… – Каз взяла его за запястье, Ариан упирался с секунду, но поддался и, как положено, вытянул руку ладонью вверх. – Понял?

Он высвободился и уставился на Каз:

– Чего? Как ты меня обозвала?

– Если я правильно помню слова советницы, там было что-то как-то, – Каз картинно приложила палец к подбородку, – «княжеский дом нужно отвоевать». Значит, он занят врагом. – Казимира указала в сторону Ариана. – Значит, сейчас ты бездомный. Значит, мы в ещё большей заднице, чем я думала. Значит, я буду дёргать тебя, пока не надоест. Или, может, ты расскажешь, что случилось с княжеским домом и у кого его нужно отвоёвывать?

Валлет морщил нос и молчал несколько секунд. Не был бы таким ссыкуном, может, и отвесил бы ей, но он вернулся обратно к дороге.

– Вег, может, правда, отрезать ей язык? Дельное ведь предложение, от стольких проблем всех избавит.

– Всё, ньок[28], по делу, – пробурчал Вегард, который в это время изучал карту.

Все в машине притихли, даже Клаудия умолкла, только шумно сопела и шуршала складками юбки.

– Плюс те генералы. – Дакин упёрся подбородком в руку и буркнул это в кулак, из-за чего слова получились скомканными.

– Что с генералами? – переспросил Валлет замученным тоном. Спинка кресла едва качнулась, когда он стукнул по ней затылком.

– Они из Лахма, – голос Дакина звучал всё так же скучающе.

– И-и-и?

– Он ведёт к тому, что в городе их каждый в лицо знает, – поддакнула Казимира. – Машину тоже могут опознать.

– Прямо в лицо каждый знает? – переспросила Клаудия, глядя то на Дакина, то на Каз.

– Они – местные герои.

– Почему вы вспомнили всё это, – вскрикнул Валлет и треснул ладонью по рулю, – когда мы стоим почти на въезде в город?

Дакин посмотрел в зеркало заднего вида и с непроницаемым лицом ответил:

– Я медленно соображаю.

На несколько секунд Каз задержала дыхание, справляясь с приступом смеха. Судя по лицу Валлета и его злобному прищуру, он не решил, как на это реагировать – тоже пригрозить физической расправой или списать всё на скудоумие монаха.

– Вот, Наби́д, – вклинился Вегард. – Город неподалёку. Каз, бывала там?

– Ага, дыра та ещё, но заправиться где найдём. – Казимира перегнулась через его кресло, чтобы заглянуть в карту и прикинуть дальнейший маршрут. – Может, даже, – Каз кашлянула, – продадим эту тачку, чтобы проблем избежать. Там бывают проездом торгаши. Ну, чего ждёшь, княже? – Она обернулась к Валлету. – Поехали!

– Вег, дай мне нож, я сам всё сделаю.

На въезде в Набид Ариан пообещал:

– Если сегодня не случится хоть что-то хорошее, я пойду убивать.

В салоне понимающе молчали. Все кроме Дакина, молчание которого могло выражать спектр эмоций от негодования до ликования.

Казимира скользила взглядом по вывескам и витринам, мимо которых они ехали – почти каждое третье заведение торговало алкоголем, но с тех пор как она заезжала сюда в последний раз, город заметно облагородили. Фасады поправили, вывески обновили, вставили стёкла в окна, сгребли мусор с обочин. Надо же, клумбы, скамейки, фонари! Каз запомнила Набид дырой, на дне которой копошились сплошные пьяницы, а тут по дорогам ездили машины и редкие господа верхом на лошадях. «Господа» – не иначе. Кто в военной форме высокого чина, кто в выходном камзоле с белой рубахой навыпуск.

– Ты несколько приврала, описывая этот городок, – заметила Клаудия, когда кабриолет свернул на менее оживлённую улицу. Не хватало ещё и тут примелькаться.

Каз оглянулась на открытое окошко какого-то милого дома. На подоконнике цвели петуньи. Что за оазис посреди Гастина? Алга, какие тебе жертвы здесь принесли?

– В те дни он был иным, – буркнула Казимира. А нам хватит денег на этот новый Набид?

Надеясь, что хотя бы это не изменилось, Каз подсказала, как выехать к неплохой гостинице. Кабриолет проехал мимо покорёженного чёрного авто с мятым бампером и выбитыми стёклами на пассажирских сиденьях. Пожалуй, единственная консервная банка на весь цветущий город. Взгляд царапнул белый блик – Казимира обернулась.

Кто-то исписал лобовое стекло машины белой краской, а поверх нарисовал синий силуэт человека с раскинутыми руками. Почти как Дэум у Белых, только цвета поменяли местами – фигура должна быть белой, а фон синим. И красный круг над головой мужчины здесь разрывался. Каргу удар хватит, если увидит такое.

– Эй, Клаудия? – позвала Казимира, но опоздала – машина осталась за поворотом.

Пару минут спустя они остановились перед гостиницей. И снова сюрпризы – покосившееся здание из двух этажей превратилось в почти коттедж с тремя ярусами и балкончиками. Ариан присвистнул, задрав голову так, что приложился затылком о спинку сиденья.

– Неплохая? – переспросил Вегард и покосился на Каз.

– Шесть лет – большой срок! – рыкнула Казимира. Выскользнула из авто первой и хлопнула дверцей до характерного «Кхрр!».

Монеты тоскливо застучали по дубовой столешнице, когда Ариан, скрипя зубами, отдал последние серебряники за комнаты. Тут даже в фойе пахло цветами, выпечкой и… домашним вином? Каз потянула носом, прикрыла глаза. От Ариана она стояла на расстоянии вытянутой руки, чтобы не достал, если ещё не отказался от идеи рукоприкладства. Навредить ей вряд ли сможет, а вот сам покалечится.

Вегард скинул под ноги сумки и куртку, выпрямился, осмотрелся с тягостным выдохом – затекло всё, наверное, от долгого сидения в машине.

– Мы и услуги массажа предоставляем, – сказала девушка за стойкой, та, что принимала плату у Ариана, но сейчас от денег отвлеклась. – Если пожелаете.

Я бы пожелала, чтобы ты… не пялилась так.

– О, буду иметь в виду. Спасибо, милая барышня, – ответил Вегард с улыбкой.

– Да, милая барышня, – подхватила Клаудия и локтём сдвинула Вега со своего пути. – Его светлости не помешает массаж и горячая ванна, организуйте.

– Мы не можем себе этого позволить, – выдавил Ариан.

– Я разберусь. – Вегард кивнул.

Ариан щёлкнул пальцами и указал на него.

– Заодно раздобудь мне табак.

Пока готовили комнаты, горячие ванны и помещение для массажа (нет, Алга, признавайся, ты сам здесь поселился?), Вег куда-то исчез, ничего не сказав, а Дакин вызвался поискать, где можно купить хакыт.

Комнату Казимира делила с Клаудией. Личные покои для каждого – непозволительная роскошь, потерпите. Каз планировала уйти осмотреться в городе, который не узнавала, но стоило лечь на постель, и… Даже если бы карга разразилась сейчас худшей из своих тирад или запела бы молебные песни, Казимиру это не заставило бы подняться. Весь мир может лететь к зафери в пасть, все девицы этого отеля могут вешаться Вегарду на шею, все ассасины Гур могут покушаться на Валлета – Каз не сдвинется с этих перин.

Она не заметила, как провалилась в сон, а разбудил её окрик:

– Подъём!

Каз еле разлепила глаза и подняла голову. Ариан стоял на пороге, распахнув дверь.

– Отвалите, княже.

– Вег сказал, есть разговор. Мы собираемся на обед.

Минут через десять Казимира спустилась в общий зал. Дакин так и не вернулся, а на его месте за столом свиты Валлета сидел чужак. Каз проверила пояс с ножами.

– …дажи этой машины, – услышала она обрывки чужих слов.

Невысокий, смуглый, тщедушно-худой с рыжей щетиной. Очередной гастинец.

Казимира села по правую руку от Вегарда – так, чтобы наблюдать за чужаком, но не оказаться слишком близко, не вдыхать от него запах жареной рыбы с тонной лука. Вег держал в пальцах короткий нож, прокручивая, как игрушку, обернулся к Каз, улыбнулся уголками губ и снова посмотрел на болтливого гастинца.

В этой стране жили десятка два национальностей. Отличить кими́за от áлта мог только знаток или другой гастинец. Для Казимиры они всю жизнь были «очередной рыжий». Почти у всех гастинцев были жёсткие вьющиеся рыжие волосы, смуглая кожа и карие глаза разных оттенков. Чем светлее – тем севернее. Только восточных, кибрийцев, легко было узнать – длиннорукие и длинноногие, с крупными носами, тёмными глазами и волосами.

У чужака глаза были почти жёлтые. Каз едва заметно дёрнула себя за мочку уха – все знают, у желтоглазых нет души и язык что помело.

– Рассмотрел, да, знаю их.

На салданском торгаш говорил с жутким акцентом, будто нарочитым.

– Призрачные, ага, славные парни, что ж вы с ними не поделили?

В лицо чужаку Ариан не смотрел, Каз вообще не была уверена, что он слушает. Глаза полуприкрыты, вид сонный, хмурый. И правда, чему радоваться.

– Узнаваемо, да… Сложно будет. Хороша, не спорю, машинка – чистое золото. Но послушай, кадéш[29], у вас тут никто…

– Как тебя звать? – перебила его Казимира.

Торгаш поморгал и отвернулся от Ариана, которому так плотно присел на уши.

Воротник рубашки гастинца был оторочен зелёными нитками, на груди вышивка в виде изумрудной ладони. Он не просто торгаш, он член Зелёной Длани. Не орден, скорее гильдия, члены которой вечно грызутся между собой, но если ругаются с кем-то чужим – основательно портят ему жизнь.

Зелёная Длань – в цвет патины, что покрывает медные монеты. Её члены не гнушаются ни мелочью, ни сомнительными сделками.

– Мети́н Кхан, джане.

– Ага, Кхан, бана бак, – сказала Каз скороговоркой, подалась вперёд и положила ладонь на стол тыльной стороной вверх. – Я тебе не джане. Он, – Казимира указала на Валлета, – тебе не кадеш. Хочешь сказать, тачку никто не купит? – Она приподняла бровь. Предпочла вести разговор на салданском, чтобы все за столом её поняли. – Пошли на площадь, проверим? Я пару часов назад видела, как там перепродавали машину с кибрийскими штандартами. – Каз широко улыбнулась, кивнула: – Ага, княжескую, представляешь?

Кхан чуть скривил губы и поморщился от её тона.

Кхан, ага, как же. На континенте обскуры имели право на фамилию, только если их родители были резистентами, внуки такой привилегии уже лишались. Казимира не сомневалась, что господин Кхан приврал ради статуса.

– Джане, Кибрийя далеко…

– А мой кулак близко, и я не люблю, когда меня пытаются обмануть. И он, – Казимира указала на Валлета, – этого не любит. Но этот, – она ткнула в локоть Вегарда, – слишком вежлив и не заткнул тебя до сих пор только потому, что ну о-очень уж у тебя сладкие речи – слушать, что мёд в уши вливать, чок ию́[30]. – Она перестала кривляться и заговорила серьёзно. – А теперь давай по делу. Ячи́к[31], кадеш?

Кхан глянул на Вега, будто ждал, что тот отмахнётся от Казимиры, как от городской сумасшедшей, – подумаешь, несёт всякую чушь. Вегард перевёл взгляд с неё на торгаша. Молчал, слушал.

– Ты, размахивая кулаками… Прости, кулаком, много сделок не заключишь, – ответил Кхан, всё ещё пытаясь давить улыбку. Такую улыбку, которую легко спутать с инсультом.

– Зато много денег сэкономлю. И много нечестных рож украшу синяками.

Вег обернулся на неё, едва хмурясь, – не перегни. Да-да, княже снова скажет, что мне надо укоротить язык. Плевать, это мой способ приносить пользу.

– Ты прав, машина – золото. – Казимира расслабилась, отдалилась от Метина Кхана и смягчила тон. – Как новенькая. Не нравится, давай оставим на ней пару вмятин, крыло, может, поцарапаем?

Кхан простучал пальцами по столу и цокнул языком.

– Знаешь, лицо у тебя знакомое. – Словно, пытаясь получше её рассмотреть, он сощурился. – Где я мог тебя видеть? Не искал ли тебя кто, девочка?

Ах вот как ты пошёл, кýрна эннáи[32].

Вегард развернулся, закрывая её плечом, чтобы спор ни во что не перерос.

– Кто кого видел, не так важно. – Вег поднял руки в миролюбивом жесте. Казимира не видела его лица, но слышала в голосе улыбку. Вот эту дежурную улыбку для чужаков, защиту которых нужно пробить своей дружелюбностью. – Вернёмся к сделке. Казимира всё правильно предложила – не нравится, что машина выглядит слишком новой, перекрась, поцарапай, начинку похуже поставь. Включи фантазию. Даже так она будет стоить больше, чем то, что ты нам предлагаешь.

Кхан поморщился, допил своё пиво и швырнул кружку на стол, так что та закружилась на месте.

– Пошли, – буркнул он, не оборачиваясь к столу.

Клаудия и Ариан проводили его удивлёнными взглядами. Сработало, вот ведь. Вегард задержался у стола, чтобы положить ладони на плечи Каз и тихо сказать:

– Она разобралась.

От этого жеста и тепла его рук Казимира инстинктивно напряглась.

Когда Вегард вышел, Ариан сказал, прокручивая чашку на блюдце:

– Мы не проезжали мимо никаких площадей. Что за машина с кибрийскими штандартами?

Каз повела плечами, глотнула воды, чтобы промочить пересохшее горло.

– Выдумала. Ничего, княже, поездишь по Гастину, тоже научишься врать.

Ариан мотнул головой и едва улыбнулся.

Каз, не дай себя провести честными взглядами, вежливыми улыбками, подмигиваниями, прикосновениями. Резистенты – прирождённые лгуны. Не тебе их учить.