Дорога Патриарха

Глава 8

СПАТЬ С ДРАКОНАМИ

– А-ха-ха! Ты выпивки не жалей! - проревел Атрогейт.

Подняв кружку, увенчанную шапкой пены, он опорожнил ее единым духом, изрядно пролив на заплетенную в косицы бороду. Потом грохнул пустой кружкой о стол и утер рукавом рот.

Джарлакс, сидевший напротив, чуть подвинул к нему новую кружку, но так, чтобы дворф не мог дотянуться.

– Я думаю, это были люди Нелликта, - проговорил он. - В противном случае, в Гелиогабалусе орудуют его конкуренты.

– Чушь собачья! С любыми конкурентами было бы покончено в два счета, - возразил дворф, заговорщически подмигнув.

Джарлакс подтолкнул кружку, Атрогейт схватил ее и залпом осушил.

– А-ха-ха! - опять громыхнул он, брякнул кружку на стол, смачно рыгнул и утерся рукавом.

Заметив при этом, что край рукава пропитался элем, он сунул его в рот и высосал все до капли.

Джарлакс, слегка подняв брови, покосился на ряды пустых кружек, занявших уже почти половину стола, и кивнул подавальщице, следившей за ними из-за стойки. Он с самого начала понял, что Атрогейта, чтобы разговорить, нужно напоить, но не представлял себе, насколько это будет накладно.

– Заказать еще? - спросил он, и дворф лишь фыркнул в ответ на столь нелепый вопрос.

Усмехнувшись, Джарлакс поднял руку с растопыренными пальцами, требуя еще пять кружек, и, отвечая на кивок служанки, поднял свой бокал - он с самого начала понемногу пил из него, пока Атрогейт расправлялся с дюжиной кружек.

– Значит, все организовал Нелликт, а объектом был Артемис Энтрери, - подытожил он.

– Я не говорил, что Нелликт, - возразил Атрогейт, рыгнув.

– Тогда какой-то соперник Цитадели Убийц?

– Что это не Нелликт, я тоже не говорил.

Служанка принесла заказ, и Джарлакс, обворожительно ей улыбаясь, промолчал. Она собрала на поднос пустую посуду, и дроу бросил туда же пару новеньких золотых, чем вызвал довольную ответную улыбку.

– Тогда рассказывай, - промолвил он, как только девушка ушла.

Очередную кружку он держал крепко, не давая Атрогейту до нее дотянуться.

– Энтрери получил задание - купца пришить,- начал дворф и умолк, не сводя с эля жадного взгляда.

Джарлакс подтолкнул кружку ближе, и Атрогейт проглотил содержимое в мгновение ока.

– И Нелликт решил, что Энтрери утаил часть денег? - удивился дроу. - Но это бессмыслица. У нас еще полно денег после похождений в Ваасе, к тому же теперь презренный металл вряд ли его интересует, ведь он рыцарь Ордена.

– А-ха-ха, рыцарь Ордена! - громогласно рассмеялся Атрогейт.

– Ну, младший рыцарь.

– А-ха-ха!

– Все равно у него нет причин присваивать чужое.

– Говорят, не было никакого убитого купца-то, - сообщил Атрогейт и потянулся к новой кружке. Джарлакс подвинул ее, но дворф не стал пить сразу. - Ну, пока Нелликт сам его не прикончил. Похоже, твой дружок ему все карты спутал.

– Убил не того купца?

– Убил парочку людей Нелликта, которых послали смотреть, как он справится, - пояснил Атрогейт, опрокидывая кружку.

Джарлакс откинулся на спинку стула и задумался. Что же ты натворил, Артемис? Ясно, что его приятель, равного которому в искусстве убивать нет не только в Гелиогабалусе, но и в любом другом городе, не мог совершить подобной роковой ошибки. Следовательно, это была не ошибка с его стороны, а сознательная демонстрация. Но чего? Независимости? Или тупости?

– Скажи-ка мне, Атрогейт, - негромко и очень спокойно проговорил дроу,- за то вознаграждение, что предложили за Энтрери, ты сам согласился бы пустить в ход свои кистени?

– А-ха-ха!

– Может, поэтому ты и вернулся в Гелиогабалус, вместо того чтобы и дальше искать счастья в Ваасе?

– Дубина ты, просто зима на носу. Я с ума не сошел, чтобы таскаться по Ваасе в снежную бурю. Работать летом, пить зимой - вот рецепт успеха для дворфа.

– Но если в Гелиогабалусе подвернется несложная работенка… - поддразнил Джарлакс. - Предположим, неожиданная возможность подзаработать.

– На твоем Энтрери? А-ха-ха! Да мне этого даже на выпивку сегодня не хватило бы.

Вопросительно подняв брови, Джарлакс подвинул дворфу очередную порцию эля.

– Нелликт недооценивает…

– Он бы не стал назначать за твоего приятеля подобающе приличную награду, - перебил Атрогейт. - Понимает же, что многие и так не прочь поохотиться за его головой исключительно ради славы. Да убить рыцаря Ордена - все равно, что медаль получить. Отличие почище перьев на твоей дурацкой шляпе!

– Для выскочки - пожалуй, - согласился дроу.

– А может, это специально, чтобы оскорбить.

– Но когда Нелликт избавится от всех выскочек и поймет, что ошибся, он увеличит компенсацию.

– Я мог бы согласиться или нет, если бы знал, что за муть ты несешь, - проворчал Атрогейт. - Компе… чего?

– Награду, - пояснил дроу. - Когда будут перебиты все, кто попытается взять Энтрери, Нелликт наконец поймет, на что он способен, и увеличит награду.

– Ага, или сам убьет твоего дружка - слышь, я ведь так и не сказал, что за этим Нелликт стоит, понял?

– Да-да, само собой.

Атрогейт довольно хохотнул и опрокинул в рот еще кружку.

– А если бы вознаграждение увеличили, может, и Атрогейт попытался бы?

– Я не пытаюсь, ясно тебе, черномазый? Я делаю или не делаю.

– Так сделал бы? За хорошую цену.

– А ты будто нет?

Джарлакс приготовился осадить его, но вдруг и сам понял, что дворф не так уж ошибается, просто цена должна быть невероятно велика.

– Мне твой дружок нравится, - признался Атрогейт. - Девять Кругов Ада, да вы оба мне по душе.

– Но золото по душе больше.

Атрогейт с удовольствием поднял кружку с новой порцией эля.

– Мне нравится то, что можно получить за звонкую монету. Жизнь-то одна. И кто знает, когда она кончится - на следующей неделе или через триста лет? Но чем дольше я сыт и пьян, тем лучше моя жизнь - так я кумекаю. Для меня важно только прожить жизнь получше, понял, черномазый?

Джарлаксу нечего было возразить против столь убедительной жизненной философии. Он снова сделал знак подавальщице и бросил на стол еще пару золотых.

– Ты мне тоже нравишься, добрый дворф, - промолвил он, вставая.- Поэтому предупреждаю тебя: какую бы цену ни назначил Нелликт - да-да, я понял, если это Нелликт, - поправился он, предупреждая возражение дворфа. - Так вот, какая бы цена ни была назначена за голову Артемиса Энтрери, ее будет недостаточно, чтобы ты тратил на это свое время.

– А-ха-ха!

– Только прикинь, сколько лет хорошей выпивки потеряешь. Пусть тобой руководят именно эти расчеты. - И, подмигнув, Джарлакс слегка поклонился и пошел к выходу. Проходя мимо девушки с новым полным подносом, он легонько шлепнул ее, а она в ответ кокетливо улыбнулась.

Да, несложно понять, почему Атрогейт стремился уехать из Ваасы с наступлением холодов. Он и сам бы не прочь перезимовать в таком гостеприимном городе.

Если бы только Артемис Энтрери не нарушил законов гостеприимства.

Джарлакс вышел из таверны на улицу. Дождь уже прекратился, северный ветер разогнал тяжелые тучи, и на небе показались бледные звездочки. Холодало так быстро, что от луж, оставшихся после дневного дождя, уже белыми космами поднимался пар. Джарлакс внимательно посмотрел в оба конца бульвара, убеждаясь, что никто не рыщет поблизости.

– Что же ты натворил, Артемис Энтрери? - тихо пробормотал он, плотнее запахивая плащ, и двинулся к дому. Однако почти сразу он передумал и пошел в другую сторону - уж очень неожиданно разворачивались события.

Когда он добрался до Петли, город уже утонул в сумерках. Плотные облака, повисшие над горизонтом, спрятали последние бледные солнечные лучи. В некоторых магазинчиках зажгли свечи, потому что, несмотря на темноту, закрывать лавочки было еще рано.

За большим окном «Золотых монет Ильнезары» плясали огоньки свечей в высоком подсвечнике на несколько рожков, а вокруг тускло мерцали хрусталь и камни.

Джарлакс вошел, и над дверью звякнул маленький колокольчик. В магазинчике, кроме хозяйки за прилавком, были только женщина средних лет и молодая парочка, разглядывающая витрины.

Джарлакс с удовольствием отметил, как побледнела старшая женщина, заметив его. Еще приятнее стало, когда молодая особа отступила к своему спутнику и так вцепилась в его руку, что тот оторвался от витрины и невольно открыл рот при виде дроу, однако сразу напыжился, храбро выпятив грудь. Обведя магазин быстрым взглядом, он обошел Джарлакса, вежливо приподнявшего шляпу, и повел свою спутницу к выходу. Девушка, проходя мимо, невольно вздрогнула и еще теснее прижалась к молодому человеку.

– Ох, до чего я люблю человечину! - шепнул Джарлакс им вслед, девушка ойкнула, а юноша решительно толкнул дверь.

Но дроу даже не обернулся. Он и так слышал нервный звонок колокольчика.

Посетителей осталось лишь двое. Незнакомая, уже не юная женщина смотрела на него со смешанным выражением испуга и заинтересованности.

Джарлакс поклонился ей, быстро проделал какое-то движение пальцами, и в его руке оказался поздний пурпурный альведум, редкий цветок Ваасы. Он протянул его незнакомке, но та не взяла и пошла к выходу, не спуская с дроу глаз. Джарлакс пожал плечами, цветок исчез. Женщина же смерила его взглядом с головы до ног, будто оценивая.

Дроу, притворяясь, что его привлекли какие-то золотые вещицы, подошел к ближайшей витрине. Склонившись над ней, он украдкой продолжал наблюдать за посетительницей и хозяйкой. Наконец дверной колокольчик тихонько звякнул. Обернувшись, он бросил на незнакомку последний взгляд и понял, что она думает о нем и хозяйке магазинчика, - очень уж красноречивой была улыбка женщины.

– Это жена Йентиеля Сармагона, главного надзирателя тюрем Гелиогабалуса и близкого друга барона Даймиана Ри,- сообщила Ильнезара, как только за посетительницей закрылась дверь. - Поосторожнее, если захочешь переспать с ней.

– По-моему, она довольно пресная, - заметил Джарлакс, продолжая разглядывать ожерелье, которое держал в руках.

– Как и большинство людей, - согласилась Ильнезара. - Полагаю, это оттого, что они все время помнят о близкой смерти. Страх перед будущим снедает их и угнетает чувства.

– Ну, если так рассуждать, то дроу - гораздо лучшие любовники.

– А драконы - еще лучше, - не моргнув, добавила Ильнезара, и Джарлакс не стал возражать, с улыбкой коснувшись полей шляпы.

– Однако тебя, похоже, даже связь с драконом не устраивает, - нахмурившись, промолвила она.

Джарлакс помолчал, потом спросил с несколько наигранным недоумением:

– Разве я кажусь тебе недовольным?

– По-моему, ты излишне суетлив.

– Просто мое недовольство или, наоборот, удовлетворение не распространяется на всю мою жизнь,- ответил Джарлакс. - Во многих отношениях я вполне счастлив, вполне. А в некоторых - не совсем.

– Ты живешь ради новых ощущений, - сказала Ильнезара, - и не можешь быть счастлив, если дорога перед тобой слишком ровная и гладкая.

Джарлакс опять помолчал, обдумывая ответ, потом широко улыбнулся:

– А ты проведешь остаток своей жизни, наслаждаясь тем, что покупаешь безделушки, а потом перепродаешь их задорого.

– Кто сказал, что я их покупаю? - парировала драконица.

Но Джарлакс все же спросил:

– Так ты счастлива, Ильнезара?

– Да, мне нравится такая жизнь.

– Но лишь потому, что ты измеряешь ее коротким существованием короля Гарета и его друзей, которых боишься. Не к такой жизни ты предназначена, она вам чужда, для тебя с сестрой это только спокойная пристань, из которой потом можно снова плыть к новым горизонтам.

– А может, мы, драконы, не такое непоседливое и ненасытное племя, как дроу? Может, мы довольствуемся малым: любовник-дроу на этой неделе, спасение торгового корабля - на той?

– Считать это оскорблением?

– Лучше быть оскорбленным, чем сожранным.

Джарлакс снова помолчал - странный какой-то выходил разговор. Он не понимал, где заканчивается шутливая перепалка и начинаются серьезные угрозы, а когда имеешь дело с драконом, это может быть опасно.

– Вероятно, именно это тебе и нравится: благодаря своей… непоседливости я вношу новые краски в наши отношения, - проговорил он, напуская на себя вид, придававший ему сходство с проказливым мальчишкой.

Но Ильнезара даже не улыбнулась. Сжав губы, она смотрела прямо перед собой, сквозь него.

– Ты такая серьезная, - заметил он.

– Надвигается буря.

Джарлакс развел руками, прикидываясь, что не понимает, о чем она.

– Ты вышел живым из замка короля-колдуна,- пояснила драконица. - А не в твоем обычае просто оставаться в живых. Ты-то везде выгоду отыщешь, как в башне Герминикля, например.

– Да я едва ноги оттуда унес.

– Ноги, а еще что?

– Если мы оба будем говорить загадками, тогда ни один из нас не узнает то, что хочет, сударыня.

– Считаешь, что постройки Женги сослужат тебе службу, - прямо сказала Ильнезара. - Обнаружив там могущественную магию и, вероятно, послушное войско, ты, видимо, решил обратить все это себе на пользу.

Джарлакс хотел возразить, но она жестом остановила его.

– Одно дело - стать сперва младшим рыцарем, потом заслужить полное рыцарское достоинство и сделаться заметной фигурой в Дамаре законным путем, - продолжала она. - И совсем другое - возвыситься самочином. В стране, где полями и деревнями управляет король Гарет, а темными закоулками - Тимоско, это значит навлечь на себя немалые беды.

– Если только мои предполагаемые сторонники не окажутся сильнее моих вероятных врагов, - заметил дроу.

– Они не сильнее, - не задумываясь, возразила Ильнезара. - Ты находишься во власти заблуждения, которое свойственно всем мечтающим возвыситься, не важно, каким путем. А мы с сестрой ни в коей мере ему не подвластны. Мы с ней встречались с Женги еще до Смутного Времени. Сейчас его имя проклинают по всей стране, но когда-то он пользовался большим почетом или, скажем так, был достаточно могуществен, чтобы расправиться с любым, кто осмеливался открыто выступать против него. И к нам он пришел не с угрозами, а с весьма соблазнительным предложением.

– Предложил бессмертие. В качестве личи.

– Черный Уршула не был единственным, кого Женги удалось уговорить, - сказала драконица. - Когда все наследие Женги выйдет на свет, оживет сотня драколичи. И не важно когда - через месяц, через сто или тысячу лет. Они существуют, их бессмертный дух ждет своего часа в камнях-талисманах, спрятанных в книгах.

– Камень Ильнезары тоже?

– И я, и Тазмикелла сделали свой выбор еще в то время, когда казалось, что остановить Женги никому не по силам, - промолвила она и вперила в Джарлакса тяжелый взгляд, который красноречивее слов говорил: если уж сам король-колдун не смог соблазнить их во времена своего могущества, то Джарлаксу и подавно нечего на это надеяться. - Мы с сестрой полагаем, что в период зимнего затишья твои услуги нам не потребуются, - подытожила Ильнезара. - И Энтрери тоже. И если вы хотите уехать из Гелиогабалуса и отдохнуть после тяжелых испытаний, скажем, на побережье Лунного моря с его мягким климатом, то отправляйтесь, с нашими наилучшими пожеланиями.

Джарлакс улыбнулся, все поняв.

– Если же вдруг нам понадобится ваша помощь, пока вы еще будете поблизости, мы найдем вас, - заверила она таким тоном, что стало ясно: этого никогда не будет. Их гонят.

Более того, Ильнезара и Тазмикелла стремятся не иметь с ними больше ничего общего.

– Поосторожнее, Ильнезара, - отважился Джарлакс. - На севере мы с Артемисом многое нашли.

Она сощурила глаза, и дроу на мгновение испугался, что сейчас она примет свой истинный облик и бросится на него. Но она спокойно проговорила:

– Наверное, достаточно, чтобы привлечь к себе внимание.

– Чье? - не сразу спросил он. - Твое?

– Я относилась к тебе со вниманием и до поездки на север.

Джарлакс пристально поглядел на нее. Она вынуждена дать ему отставку, но, похоже, сама не слишком этому рада, отсюда и странная печаль в глазах.

– Что ж, вероятно, мы отправимся на юг, - сказал он. - Я же вырос в Подземье и не люблю холодов.

– Пожалуй, это разумно.

– Думаю, будет правильно и с моей стороны, и особенно со стороны Артемиса доложить королю Гарету о нашем отъезде. Хотя не очень-то хочется ехать для этого на север, в Бладстоун-Виллидж. Там уже холодно. Но все-таки я чувствую себя обязанным сообщить ему, а такое послание, как ты понимаешь, городскому стражнику не доверишь.

– Конечно не доверишь, - согласилась она чуть насмешливым тоном, давая понять, что принимает игру дроу.

– Если бы в городе оказался кто-нибудь из приближенных Гарета… - задумчиво проговорил Джарлакс.

Ильнезара встретила его взгляд и, поколебавшись немного, все-таки с улыбкой кивнула, давая понять, что это будет последняя услуга с ее стороны.

– Я слыхала, что магистра Кейна видели в Гелиогабалусе.

– Наверное, видный вельможа.

– Странник в грязных лохмотьях, - поправила она. - И самый опасный человек в Бладстоуне.

– Сейчас в Бладстоуне находится Артемис Энтрери.

– Он самый опасный человек в Бладстоуне, - твердо повторила Ильнезара.

– Значит, магистр Кейн. Уверен, он передаст мое сообщение.

– Он не подводит короля Гарета, - сказала драконица. И предостерегающим тоном добавила: - Никогда.

– Возможно, ему будет также интересно кое-что узнать о погибшей племяннице Гарета, - задумчиво кивнув, проговорил дроу и, вставая, послал драконице самую обворожительную из своих улыбок.

Он изо всех сил старался не выдать сильнейшего разочарования и казаться лишь признательным за все, что она ему сообщила.

Он уже готов был уйти, но остановился, услышав за спиной голос Ильнезары:

– Ты все время плетешь паутину, в надежде, что кто-нибудь в нее попадется. С самых юных дней, проведенных в Мензоберранзане, ты так живешь. И, надо сказать, ты преуспел в интригах против таких, как Нелликт или Тимоско. Но слушай меня внимательно, Джарлакс. Король Гарет и его соратники скачут прямо и быстро, и никакими паучьими сетями их не удержишь. Магистра Кейна не остановит паутина.

Оказавшись на улице, Джарлакс быстро пошел прочь. Он приходил к Ильнезаре, надеясь заручиться их с сестрой поддержкой. Теперь же нужно было иначе строить планы относительно Ваасы, поскольку без помощи драконов его положение очень уязвимо - даже если забыть на время авантюру, в которую ввязался Артемис Энтрери.

Благоразумие нашептывало, что стоит на время затаиться, может, даже устроить себе отдых, как советовала Ильнезара, - и отступить перед препятствиями, растущими, как снежный ком.

Джарлакс рассмеялся - над собой он всегда смеялся громче всего.

– Благоразумие, - вслух произнес он, будто пробуя слово на вкус. - Тоска смертная.

Все здравомыслящее в нем настойчиво требовало последовать совету Ильнезары и оставить двойную игру, вести которую в Бладстоуне становилось все сложнее. Он понимал, что противодействие усиливается и опасность может подстерегать за каждым углом. Рассудительный человек ради безопасности плюнул бы на свои потери и приобретения. Смерть в расчеты таких рассудительных людей, хотя они об этом и не задумываются, не входит, подумал Джарлакс.

Ясно, что положение складывается угрожающее. Разумный игрок в сава, оказавшись в проигрышной ситуации, жертвует фигуру или сдается.

Но Джарлакс был выше их, он делал шаг, казавшийся несуразным, даже глупым. Он блефовал еще больше.

– «Пусть кости судьбы изменят саму доску»,- процитировал он старую дроускую поговорку, родившуюся в мире Хаоса. Согласно откровению Ллос, когда действительность становится очень опасной, надо стремиться изменить действительность.

По мысленному приказу Джарлакса каблуки его громко застучали по мостовой, и он пошел прочь из Петли, повторяя про себя одно имя: «Магистр Кейн».

Все-таки Джарлакс спал с драконом.

– А ты что, под потолком висел? - пробурчал Атрогейт. - Тоже мне летучая мышь!

– Разве им не следует об этом знать? - с невинным видом спросил Джарлакс.

– Им не следует знать, что я это знаю!

– Ты всерьез считаешь, что Дозорным ничего не известно о Кантане и о том, что в замок его сопровождал приятель-дворф?

Атрогейт вжал голову в плечи - и словно уменьшился в размерах - и, чтобы заглушить страх, опрокинул в рот еще одну кружку эля.

– Неужели ты настолько простодушно относишься к своим врагам? - гнул свое Джарлакс.

– Они мне не враги. Я никогда не шел ни против короны, ни против кого бы то ни было, если только меня не вынуждали.

Дроу чуть улыбнулся. До чего знакомые слова! Правда, произнесены с дворфским акцентом, но разве не почти то же самое он слышал от Энтрери?

– Скоро все выяснится, - сказал он. - Ведь племянница Гарета погибла.

– До сих пор понять не могу, как это случилось!

– Вряд ли соратники Гарета примут в расчет подробности.

– То же самое можно сказать и о друзьях Нелликта, если я сделаю то, о чем ты просишь.

– Полагаю, как раз наоборот, - возразил Джарлакс. - Положение Эллери настолько двусмысленно, что это может смягчить удар по Нелликту, так что ты даже окажешь ему услугу.

Атрогейт фыркнул, и из носа у него брызнул эль.

– Мой невысокий друг, до сих пор ты жил припеваючи, оставаясь в стороне от паутины, которую плели твои друзья.

– Не пойму, о чем ты болтаешь?

– Ты один из них, но ничего не смыслишь в их делах, - пояснил дроу. - Ты служишь Цитадели Убийц, но заговоров вместе с ними не устраиваешь. Ты не сделал ничего такого, что потребовало бы вмешательства короля Гарета, иначе тебя уже давно призвали бы к ответу.

– А сейчас призовут?

– Да. Мы словно идем по замкнутому кругу, и скоро авангард встретится с арьергардом. Битва, боюсь, будет жаркой, а места для всех мало, так не лучше ли решить, на чьей стороне сражаться?

– Если ты считаешь, что Нелликт в арьергарде, то дружок твой уже перескочил в авангард.

– Речь сейчас не об Энтрери. Речь о тебе и обо мне, - сказал дроу, подталкивая к Атрогейту очередную кружку, которую тот, по своему обыкновению, с ходу опорожнил. - У меня на родине, в Мензоберранзане, - продолжал Джарлакс, - есть одна поговорка: «Пэй не нил не-не ураили».

– А я еще думал, что ты только выглядишь смешно. Послушать, как ты говоришь…

– «На самом деле путы можно сбросить», - перевел Джарлакс. - Тебя, друг мой, опутали тревоги. Сбрось их.

– Вряд ли правда придется ему по вкусу.

– Но он настолько мудр, что не накажет вестника.

Атрогейт глубоко вздохнул и залпом проглотил еще одну порцию эля. Потом хлопнул ладонями по столу и решительно поднялся.

– Он заплатит, - сказал он обернувшейся к нему подавальщице, указывая на дроу, и отбыл разыскивать мастера Кейна.

– «Пэй не нил не-не ураили», - негромко повторил Джарлакс. Он правильно перевел дворфу старую поговорку, только не сказал, что в ней говорится не о путах тревог и волнений, а об оковах бренной плоти.

«Надо дать понять, что я близко», - думал Атрогейт. Вряд ли умно застать магистра врасплох. Он взял расшатанную деревянную лестницу и с грохотом приставил к стене гостиницы.

– Гостиница потому и называется гостиница, что гостят внутри, - ворчал он, поднимаясь. - Никто не снимает койку на крыше.

Взбираясь, он старался производить как можно больше шума. Добравшись до края, он увидел футах в десяти от себя монаха, сидящего прислонясь спиной к каменной трубе. Ноги он поджал под себя, а руки с раскрытыми ладонями положил на колени. Ни единый мускул его тела не двигался, монах казался не живым существом, а, скорее, частью строения, вроде трубы.

Атрогейт остановился, ожидая, что Кейн как-то отреагирует на его появление, но тот не обращал на него никакого внимания. Терпение дворфа, наконец, истощилось, и он неуклюже влез на наклонный скат крыши. За несколько дней, проведенных в Гелиогабалусе, пузо его значительно увеличилось, и лежать на нем было очень неудобно.

– Ты чего, спишь? - окликнул он монаха, становясь на четвереньки. Головка одного из кистеней упала из-за спины и стукнула его по щеке, но дворф только дунул из уголка рта, словно хотел таким образом отбросить металлический шар. - У друга короля Гарета постель могла бы быть и получше. Или король тебе плохо платит?

Приоткрыв один глаз, Кейн взглянул на дворфа.

– Странно, что у тебя охраны никакой нет, - отважился заметить Атрогейт, с трудом поднимаясь на ноги. Но едва он выпрямился, черепица под ним поехала - на крышу свободно был уложен еще один слой черепицы! - Ох, Клангеддин! - только и успел воскликнуть дворф, снова грохнувшись на живот и начав сползать с крыши.

Дрыгая руками и ногами, он полетел в замусоренный переулочек, увлекая за собой и лестницу. Моментально вскочив, он стал озираться, испугавшись, что кто-то мог увидеть столь бесславное падение. Атрогейт убил бы его на месте.

Успокоившись, что его позор остался незамеченным, дворф упер руки в бока и поглядел вверх.

– Чертов монах! - пробормотал он, подобрал свои кистени и закрепил их на спине.

Подняв лестницу из кучи мусора, он снова приставил ее к стене. Пары ступенек недоставало, но дворф решил, что справится, и полез вновь. Добравшись до края, он протянул руку и ощупал черепицу;

– Теперь иди, не бойся, дворф, - произнес Кейн. Он сидел в прежнем положении, не открывая глаз.

– Хитрая ловушка! - похвалил Атрогейт и потихоньку, медленно и осторожно стал продвигаться вперед. - Разве нельзя было нанять пару телохранителей, а заниматься ловушками предоставить поганым воришкам?

– Мне не нужна охрана.

– Ты сидишь тут один - почему не снял комнату?

– В моем распоряжении самая великолепная комната во Вселенной.

– Похоже, дождь начинается. Или его ты тоже станешь восхвалять?

– Я не звал тебя, дворф, - напомнил Кейн.- Предпочитаю одиночество. Говори, что тебе нужно, или уходи.

Атрогейт скрестил руки на груди и нахмурился:

– Ты знаешь, кто я?

– Атрогейт, - ответил монах.

– А знаешь, чем я знаменит?

Молчание.

– Да на моем счету больше всего голов в списке, - похвастался дворф.

– Если забыть о тех, кому просто лень считать, - спокойно ответил монах.

– Я был в замке рядом с Палишуком!

– Именно поэтому я и позволил тебе нарушить мой покой, - сказал Кейн. - Если ты пришел, чтобы рассказать об этом предприятии, - пожалуйста. В противном случае - прошу тебя уйти.

– Ну, тогда ладно, - уже не столь самодовольно продолжил Атрогейт. - Если бы не это предприятие, мне бы здесь и делать было нечего.

– Нечего делать по собственной воле, - спокойно и уверенно поправил Кейн, и дворф невольно сжался.

– Я пришел поговорить об Эллери.

Кейн открыл глаза и повернул голову, явно заинтересовавшись:

– Ты видел, как она погибла?

– Нет, - признался дворф. - Я видел, как погиб Кантан. Его убил Артемис Энтрери и бросил прямо мне под ноги.

– Ты обвиняешь его? - не моргнув, спросил Кейн.

– Не-а. Кантан сам начал. Глупый чародей хотел поубивать полуорков. - Атрогейт помолчал, собираясь с мыслями. - Надо сказать, что Кантан не из тех, кто идет за королем Гаретом.

– У него были тайные мотивы, чтобы отправиться в замок?

– Что такое «мотивы», понятия не имею, но Кантан работал на себя и своих хозяев, а ни один из них в числе приближенных короля не числится - к счастью, для короля. - И он заговорщически подмигнул, но Кейн будто не заметил этого, и дворф со вздохом пояснил: - Он из Цитадели Убийц.

– Это мы подозревали.

– А ваша командир Эллери знала это наверняка. Причем знала еще до того, как взять его в путешествие.

– Так ты хочешь сказать, что Кантан убил Эллери?

– Да нет, дуби… - в сердцах воскликнул Атрогейт и осекся, но Кейн и бровью не повел. - Нет, ничего такого. Я говорю, что Эллери, кровная родственница вашего короля, взяла Кантана с собой, потому что ей так велели. И если ты думаешь, что она такая уж благочестивая, то здорово заблуждаешься.

– Ты заявляешь, что Эллери была связана с Цитаделью Убийц?

– Я складываю два да три и получаю пять. А если ты считать не умеешь, так это твои трудности.

– Дозорные считают лучше, чем ты можешь себе представить, любезный дворф. Мы знаем, что нити из Цитадели протянулись ко многим и одних опутали больше, других меньше, - со значением проговорил монах.

Угроза мигом отрезвила Атрогейта, который вспомнил, с кем он разговаривает и насколько неоднозначно его собственное положение в глазах соратников короля Гарета.

– Ну, я просто подумал, что тебе полезно об этом знать, - пробормотал он, пятясь к лестнице.

Не отрывая взгляда от Кейна, он поставил ногу на верхнюю ступеньку и начал спускаться.

Монах не шевельнулся и не вымолвил ни слова.

Вновь оказавшись в переулке, Атрогейт торопливо пошел прочь, ломая себе голову, разумно ли он поступил, что пришел сюда и выдал Нелликта.

– Чертов дроу! - проворчал он, тревожно вглядываясь в тень. - И чертова выпивка!

Сказав это, он на миг остановился.

– Пожалуй, надо еще выпить, - добавил он, решив принести своему любимому элю личные извинения за оскорбление.