Дорога к себе. Когда боги против...

Глава 1

— Курс в системе, — не отрывая взгляда от экрана, на котором постоянно менялись данные, произнесла я, давно ожидаемую капитаном формулу.

Тот меня не торопил, расчет прыжка для такой махины, как наш красавец, дело скрупулезное и кропотливое, да и порт назначения нам изменили буквально в последний момент, но некоторую напряженность я ощущала. Спиной. Той самой, за которой Шу Ен и сидел.

— Принято, — тут же отозвался он. — Курс принят. Подтверждаю. Двигатели на разгон. — Помедлил, дождавшись, когда отстучат технари, и неожиданно выдал: — У тебя заканчивается контракт.

— Угу, — хмыкнула я довольно, но даже не дернулась, чтобы оглянуться. Еще две минуты… — Через двенадцать дней. Вот доведем нашу посудину и… домой.

Воцарившуюся на мгновение в центральном тишину разорвал дружный смех. Хохотали все. И капитан, и оба пилота, и связист. Не отреагировала на пришедшую вдруг в голову хохму только я.

Впрочем, за четыре последних года, тут к моим выходкам уже привыкли.

Веселье прекратилось так же резко, как и началось.

— Прыжковые на мощности. Готовность.

— Принято! — В голосе кэпа все еще слышалось довольное урчание. — Прыгаем! — Как только экраны посерели — корабль вошел в прокол, как у нас говорили, без всплеска, откинулся на спинку пилот-ложемента. Он сидел чуть правее меня, так что я могла незаметно за ним наблюдать на глянцевой панели одного из расчетных дисплеев. — Как только не называли наш тяжеловес, но чтобы посудиной…

Я оглянулась, стараясь не улыбаться, пожала плечами:

— Все когда-то происходит в первый раз.

Ен, соглашаясь, кивнул и, ничуть не смущаясь наличием свидетелей разговора, заявил:

— Я дал запрос на продление твоего контракта.

Карин Йорг — первый пилот, заметно напрягся: для него это была больная тема. Еще половину стандарта назад он считал дни, когда я покину эр четвертый, а после того памятного полета на Штанмар, с грузом для пострадавшей от падения астероида планеты, вдруг воспылал ко мне страстью.

Не сказать, что я была особо против — парень неглупый, да и симпатичный, но принципом: не заводить шашни там, где работала, пренебрегать не хотелось.

— Знаю. Уже получила уведомление.

— И что думаешь? — поинтересовался капитан. Он улыбался, но взгляд оставался серьезным.

— Что думаю? — повторила я машинально, пытаясь сообразить, а что я, действительно, думаю. Соображать не пришлось, слова вырвались еще до того, как я их осознала. — Домой хочу. На Зерхан.

Ответный взгляд кэпа был понимающим. Был у нас как-то разговор в одну из ночных вахт. О семье, о доме, о родине… О двух моих младших сестренках, о матери — учительнице, об отце — враче, как говорила мама, милостью Богини Предназначения, о нелегком выборе, который мне однажды пришлось сделать…

Не было у нас в роду никого, кто был бы связан с космосом, далекими путешествиями. Все очень буднично и прозаично: лечить, учить… Родители были счастливы в том, что делали каждый день, были счастливы друг в друге и в собственных детях.

В кого я пошла? Мама как-то сказала, что мой прадед, закончивший свою жизнь на рудниках, был бунтарем и непоседой, не знающим покоя. Возможно, была права — мой характер трудно назвать покладистым. Все, что мне оставалось, только верить ее словам. Так уж получилось, что от всех бабушек и дедушек мне и сестрам досталась только память.

— И надолго хочешь на Зерхан? — неожиданно для меня полюбопытствовал Карин.

Хотела фыркнуть — наш молчаливый подал голос, но вместо этого смутилась. И от того, насколько это приятно, когда вместо редкого, но весьма злобного ехидства в его интонациях слышится беспокойство, и от возникшего в душе ощущения, что на этот раз уйти будет значительно труднее, чем я ожидала.

— Если пообещаешь ждать, то только в отпуск, — тряхнув гривой (волосы хоть и до плеч, но густые), выдала я, чувствуя, как румянец заливает щеки.

И это — непробиваемая!

— Вот, значит, как, — довольно заулыбался кэп. — А я-то думал уговаривать кредитами, а тут, оказывается…

Качнув головой — сама подставилась, сделала попытку исправить ситуацию:

— Так выбрала же самое невероятное. Если мне не изменяет память…

Продолжать я не стала. Каждый из присутствующих не хуже меня знал, чем еще не так давно заканчивалось наше общение с первым пилотом. Растаскивать не приходилось, но вставать между, прекращая безжалостные, на грани оскорбления, споры — было. Говорил Йорг редко, но… бить словами умел.

Карин, в отличие от Ена, выросшего в семье торговца, где царили более свободные нравы, отличался традиционным для стархов воспитанием. Обязанность мужчины — зарабатывать и содержать, неся ответственность за жену, детей и не способных обеспечить себя родителей, единственное право женщины — быть заботливой хозяйкой в том доме, который она назвала своим.

Судить о том, хорошо это или плохо, я не собиралась, но вот с последствиями подобных взглядов на жизнь столкнулась в полной мере.

Сначала я пыталась доказывать, что у каждого из нас своя правда. Потом научилась игнорировать, несмотря на то, что в душе все скручивалось в узел от ярости. Стать навигатором эр четвертого оказалось легче, чем заставить Йорга признать мою способность не уступать мужчинам. Хотя бы в том, что я делала.

— Не изменяет, — удивительно спокойно отозвался Карин, проверив, прежде чем ответить, данные с внешки. — Но ведь каких чудес только не случается…

Про чудеса это он точно заметил. Тот полет на Штанмарн был одним таким… большим чудом. Погрузка за четыре дня вместо десяти, минимальный конвой, вольные, усталость до одури, когда вместо цифр перед глазами сплошные цветные пятна и мысль, забивавшая все другие… нас там ждут.

— Ну, так что, Мария? — подмигнул мне кэп. — Ему обещать?

— Да ну вас! — окончательно растерявшись, махнула я на них рукой.

Еще раз просмотрев последние показатели генератора прокола и сверив их с расчетными, вывела на дисплей пришедшее перед самым прыжком письмо от мамы. Это было одно из немного, что могло сейчас спасти от дальнейшего развития темы. Когда ты надолго оторван от дома и близких, каждая весточка становилась на вес туорана. Мы умели ценить такие крупицы счастья не только для себя, но и для других.

Переведя звук на внутренний канал, откинулась на спинку кресла, закрыла глаза, расслабляясь. Так было легче представить, что она рядом.

«… новое увлечение Лоры. Нам с отцом не нравится, но как ей запретить? Ты в ее возрасте была такая же, упрямая. Если сказала, ни за что не отступишься. Но за тебя я никогда особо не беспокоилась, твоя твердость характера сочеталась с разумностью, чего не скажешь о твоей младшей сестре. Куча идей, все ей чего-то хочется… Ее беда — непостоянство».

Невольно поморщившись, дала команду начать воспроизведение сначала. Пролистала первые несколько минут, где мама рассказывала обо всех новостях, произошедших за те двадцать с небольшим дней, что я не имела возможности с ней связаться — еще успею насладиться подробностями из жизни друзей и знакомых, которых у нашей семьи было довольно много.

Фраза, на которую попала, опять получилась оборванной.

«… импозантный мужчина. Девочки ее возраста в таких и влюбляются. А уж как ведет занятия… за свою жизнь подобных педагогов я встречала считанные единицы. Вот только когда он замолкает, остается ощущение грязи, в которую тебя окунули. Странное чувство. Вроде и говорит о том, как прекрасна его родина, да и к нам никаких претензий: что было, то — было, но послевкусие с гнильцой, словно глаза видят одно, а на языке совершенно другое.

Пыталась поделиться своими впечатлениями с Лорой, но та даже слушать не стала. Он — самый лучший. Вся надежда на тебя. На наше с отцом счастье, ты осталась для сестер авторитетом…»

— У меня отпуск.

Голос Карина вырвал из состояния, в котором продолжали звучать мамины слова: «Вся надежда на тебя», заставив вернуться к реальности. Йорг стоял, облокотившись на вертикальную стойку ложемента, и пристально смотрел на меня.

— Что?! — недоуменно переспросила я, пытаясь связать воедино его заявление об отпуске и легкую иронию во взгляде капитана, искоса наблюдавшего за нами.

— Лечу на Зерхан, — сделав вид, что не услышал моего вопроса, заявил Карин. — Подскажешь, что у вас там есть интересного?

Если хотел меня удивить — удалось в полной мере. Чтобы консервативный до чопорности Карин вылез за границы своих принципов… Мне было проще поверить в желание Ена продлить контракт, что должно было значительно увеличить мое жалование и добавить еще множество привилегий, чем в подобное предложение.

— Может тебя еще и с родителями познакомить? — съязвила я, понимая, что если он сейчас согласится…

— А почему бы и нет? — улыбнулся Йорг и, склонившись к самому уху, прошептал: — Ты ведь пригласишь меня на ужин?

Вместо того чтобы колко ответить, перевела взгляд на кэпа, ища у него поддержки. Не хотелось заканчивать рейс руганью.

Увы, рассчитывала на помощь я зря. Кажется, Ену нравилась идея Карина.

— Лора?! — выдохнула я удивленно, заметив несущуюся ко мне через зал девушку и узнав в ней свою младшую сестру.

Не сказать, что я не догадывалась, насколько она изменилась за прошедшие четыре стандарта, да и общались мы пусть и не регулярно, но все равно в пару месяцев раз получалось, но одно дело знать и видеть с экрана, а другое…

— Машка! — завизжала та, прибавив ходу. И как только умудрялась ни в кого не врезаться?!

Словно отвечая на этот вопрос, память подкинула кусочек из детства. Мне было уже восемнадцать, ей же только-только исполнилось четыре. Я тогда вернулась на Зерхан с Земли после зачисления, передохнуть перед началом занятий. Шла к выходу из космопорта медленно, пытаясь найти неожиданно сбежавшую решимость, которая меня поддерживала всю обратную дорогу. Родители были уверены, что я пошла по стопам отца, поступив на медицинский, мои же документы лежали в Академии гражданского транспорта. Факультет навигации.

Мой выбор…

Отец потом рассказывал, что младшую брать с собой не собирался — уж больно непоседлива, но Лорка своего добилась. Впрочем, как и всегда до и после этого. И вот так же, как сейчас, бежала ко мне, смешно перебирая ножками и звонко вереща: «Машка, Машка…»

— Машка! — раздалось совсем рядом со мной.

Я выпала из реальности буквально на секунду, но ей хватило, чтобы преодолеть ту треть зала прилета, что нас разделяла.

— Осторожно, собьешь! — засмеялась я, опустив сумку и готовясь принять на себя летящий снаряд. Крупными формами сестренка не отличалась, скорее уж несколько худощава, но ведь скорость…

— Ты вернулась! — врезалась она в меня, сумев не только ухватиться за шею, но и зацепиться ногами на талии. — А-а-а-а! Я так скучала!

Оглохнув и ослепнув — шевелюра Лоры была не в пример длиннее моей, думала лишь об одном: только бы устоять…

— Эй, пострел, — сестру дернуло от меня, на мгновение стало легче дышать, но счастье длилось недолго, — ведь задушишь!

— Не задушу, — фыркнула Лора мне прямо в ухо, но отстранилась. Как раз настолько, чтобы я могла разглядеть Лету — свою средненькую, и подмигнуть ей. — Я ее четыре года нормально не видела!

— Опять — «я», — нахмурилась Лета. Вот только глаза смеялись.

Им повезло, разница в пять лет, против наших четырнадцати с одной и девяти с другой, сделала их не только сестрами, но и подругами. Мне в этом отношении пришлось тяжелее.

— А ну-ка, расступились! — быстро навел порядок подошедший отец, тут же отодрав Лорку от меня и поставив на ноги. Лета тоже отошла в сторонку, освобождая для него место рядом. — Красавица! — вынес он вердикт, осмотрев меня с ног до головы.

К нему я шагнула сама. Прижалась, позволяя себя обнять. Хлюпнула носом, услышав в ответ многозначительное хмыканье.

— Забираем вещи и домой. Мама ждет.

Еще одна особенность нашей семьи. Мама провожала до порога, там же и встречала, став для меня символом начала и окончания пути.

Кивнув, чтобы скрыть выступившие слезы, подхватила брошенную сумку на миг опередив отца. Кивнула в ответ на понимающую улыбку. Я стала взрослой.

До стоянки у границы закрытой зоны добирались на каре городской службы. Отец в вопросе приобретения подобной техники был принципиален — только через мой труп. Да и необходимости особой не было. Жили мы в старом районе, где полеты находились под запретом. Госпиталь, в котором он работал, в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Колледж мамы — в десяти.

От станции подземки — всего-то две станции и пришлось проехать, шли пешком. Основной багаж должны были доставить ближе к вечеру, после окончательной разгрузки лайнера, с собой только одна сумка. То же самое, что налегке. Да и сестренкам хотелось поболтать, а отцу… послушать. Связи многое не доверишь, да и эмоции другие. Не прикоснешься, не хлопнешь по плечу, не толкнешь задорно…

Только вернувшись, я поняла, насколько мне их не хватало.

Когда до дома осталось лишь свернуть за угол, да пройти метров двести, отец отправил девчонок вперед, вроде как готовить маму к встрече, но стоило тем скрыться за поворотом, придержал за локоть.

— Ты надолго?

Про предложение продлить контракт он уже знал, в отличие от мамы.

Пришлось вздохнуть и качнуть головой. С момента нашего последнего разговора многое изменилось.

У этих изменений даже имя было: Карин Йорг. И его активный помощник — Ен Шу. И еще куча сочувствующих в виде большей части экипажа, которая с удовольствием наблюдала, как последние два дня полета я избегала встреч наедине с первым пилотом. Впрочем, первогопилота эти маневры нисколько не смущали, как и присутствие кого-либо поблизости. Осаду моей персоны он вел с присущей ему целеустремленностью, напоминая мне этим Лорку. Если они найдут общий язык… Думать о последствиях раньше, чем это произошло, мне не хотелось.

— У меня еще двадцать дней на принятие решения.

Увидев что-то только ему известное в моих глазах, отец перехватил сумку и направился к стоявшей шагах в десяти от нас скамейке. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним, внутренне настраиваясь на короткий, но напряженный допрос. Отец уже несколько лет был заведующим отделения медицины катастроф главного госпиталя Анеме, командовать умел.

С предположением не ошиблась. Присев, он хлопнул ладонью по деревянному сиденью, предлагая устроиться рядом.

Улыбнувшись, осталась стоять. Я стала взрослой… мне предстояло доказывать это даже в мелочах.

— Раньше ты не отличалась излишними сомнениями, — словно и не заметив моего демарша, заметил отец, глядя на меня снизу вверх.

Для нашей продолжительности жизни он был еще совсем молод, но то ли в нем самом что-то изменилось, то ли я стала старше, но желание защитить, уберечь, хоть и было мимолетным, но оказалось таким острым, что пришлось приложить усилия, чтобы он этого не заметил.

— Раньше в мои решения не вплетались личные мотивы, — подмигнула я ему заговорщицки. Мол, ты — первый.

Отец оценил признание задумчивым движением бровей, тут же правильно угадав то, о чем я промолчала.

— Служите вместе?

— Это плохо? — тут же ухватилась я за вопрос. Его мнение для меня было очень важным.

Я боялась, что Карин полетит вместе со мной, не дав даже возможности привыкнуть к мысли, что я нравлюсь мужчине, который нравился и мне. Вроде бы и не в моем возрасте теряться от внимания противоположного пола, но… вот за этим «но» все и следовало.

Йорг был стархом, этим более чем все сказано. Те, конечно, заводили недолгие романы, особенно с барышнями из других секторов, но в этом случае Карин явно рассчитывал на что-то значительно более серьезное, чем приятное времяпровождение. Будь иначе, вряд ли завел разговор о знакомстве с родителями. Все остальное однозначно следовало за этим. Если он предложит стать его женой, а я не откажусь…

Мне не стоило ломать голову — слишком много «если», но мысли вновь и вновь возвращались к тому, что я могу лишиться «крыльев».

— Не плохо, и не хорошо, — без малейших колебаний ответил отец, как будто догадавшись о том, что творилось в моей душе. — Главное — вы, ваши чувства и способность с уважением относиться к помыслам и потребностям другого. Если это есть, ни расстояния, ни трудности не имеют значения.

Хотелось мне ему сказать, что в нашем с Йоргом случае все значительно сложнее, но не стала. Получилось бы оправданием, а вряд ли он ждал от меня чего-то подобного.

— Он прилетит через шесть дней. Поселится в отеле…

Осеклась я прежде, чем произнесла название гостиницы, где Карин забронировал номер.

— Он будет жить у нас. — Тон отца был безапелляционным. — Комнаты для гостей готовы, вход отдельный, если его будет беспокоить возможность нас смутить.

Я всегда удивлялась вот этому его умению сразу обнаруживать главную проблему… А ведь я даже намека не дала…

— Это невозможно, папа.

В ответ на так и не прозвучавший вопрос, опустила ресницы. Потом, вместо того, чтобы объясниться, активировала комм. В списке писем нашла пришедшее из Управление грузовых перевозок стархов, внесла код подтверждения и, чтобы не передумать, дала команду на отправку. Когда вновь подняла взгляд на отца, в его глазах была грусть и… удовлетворение.

Что ж… Ен будет рад, ну а Карину придется смириться с моим решением.

— Четыре стандарта пролетят быстро, — философски заметил отец, поднимаясь со скамейки. — К сожалению, два месяца отпуска — тоже. — Поднявшись, подошел ко мне, прижал на мгновение, коснувшись виска губами. — С мамой я поговорю сам. Она поймет…

Он был прав — она поймет, как понимала уже не раз. Но, кажется, я только теперь начала осознавать, как же это тяжело. Ждать.

День был длинным и суматошным.

Говорили все, сразу и обо всем, так что мне оставалось только держаться, пытаясь хоть как-то связать воедино отдельные реплики, которые я выхватывала из общего гула. Кто? Что? Откуда? Куда? Зачем? Соседи, друзья, совершенно незнакомые мне люди, новости Зерхана, о которых сообщали все информ-каналы… Все сваливалось в одну кучу, создавая ту удивительную атмосферу взбалмошности, которая и являлась для меня главным признаком возвращения.

И ведь знала, что отцу достаточно произнести свое веское слово, чтобы мгновенно навести в доме порядок, но не хотела этого, понимая, почему он не торопится встать со своего места во главе стола, разгоняя нас по своим углам. Он просто давал нам возможность до конца осознать, какое это счастье, когда мы все… вместе.

— Еще не спишь? — приоткрыв сильнее дверь, заглянула в комнату мама. Как раз в тот момент, когда я, устало вздохнув, закрыла ящик комода, убрав туда последнюю вещь.

Поздний завтрак плавно перетек в обед, незаметно перейдя в затянувшийся ужин. Так что привезенным курьером сумкам и чемоданам пришлось долго ждать своего часа.

— Я еще не забыла наши правила, — улыбнулась я ей, опускаясь на подлокотник стоявшего у окна кресла. Ее любимого. — Дверь была не закрыта.

— Я — заметила, — подмигнула она мне, протягивая бокал с вином. Второй поставила на столик, прежде чем провести ладонью по волосам. — Ты изменилась…

— А вот ты — нет, — перехватив ее руку, поднесла ту к губам. — Мне вас очень не хватало.

— Но у тебя уже своя жизнь, и с этим ничего нельзя поделать, — грустно выдохнула она. Поцеловав в лоб, как делала в моем детстве, села рядом. — Ты извини, что я даже не даю тебе отдохнуть…

— Мама, — протянула я обиженно, взлохматила ее волосы, ловко вытащив шпильки, стягивающие их в узел. — Вот так значительно лучше. — И не дав ей еще что-нибудь добавить, попросила: — Расскажи, что там с Лорой. Не знаю, как обычно, но сегодня я не заметила ничего, что могло бы меня обеспокоить.

— Вот именно, что сегодня, — вздохнула она, неосознанно прижимаясь ко мне сильнее, словно ища защиты. — Иногда я тоже думаю, что мои опасения надуманны, но бывают дни… она кажется совершенно неадекватной. Слышать ничего не хочет, огрызается, уходит из дома, не отвечает на вызовы…

— А что думает об этом отец? — Я продолжала машинально перебирать пряди ее волос. Тоже привычка из детства…

— А он тебе ничего не говорил? — как-то напряженно уточнила она, подняв голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Когда я промолчала, давая понять, что не знаю, о чем она спросила, продолжила: — У него какие-то проблемы на работе. Он ничем не делится, но я-то вижу. Раньше он шел в госпиталь с радостью, а приходил усталый, но довольный, сейчас же… Пыталась вызвать на откровенность, но он твердит, что все в порядке…

Думаю, причин для беспокойства у нее было бы значительно больше, узнай она, что отец буквально заставил меня продлить контракт. Теперь его желание, чтобы я была счастлива в своей работе, выглядело несколько иначе, чем на той скамейке в парке.

— Давай, я попробую выяснить, в чем дело, тогда и будем думать. А пока расскажи мне про Лору. И про Лету. Мне показалось, что она слишком напряжена.

— С Летой все проще, — «успокоила» меня мама. Подняла свой бокал, легко тронула им мой, который я продолжала держать в одной руке. Тонко зазвенело стекло, оставив после себя ощущение уюта. — Она попросила распределения на флот, ответ — положительный, вот и думает, как сказать нам. — Сделав маленький глоток, задумчиво крутанула фужер, удерживая его двумя пальцами. Все такая же молодая, все такая же красивая… — А нам с Максимом уже давно об этом известно. Служба безопасности…

— Вот это новость! — ошарашено протянула я, забыв даже пригубить. Наша тихоня Лета…

— Через четырнадцать дней ей нужно прибыть на базу погранцов, а она все молчит. — Мама пожала плечами, словно говоря, что ничего с этим поделать не может. Потом добавила: — Мы не торопим… это все очень серьезно.

— А по месту службы ясность есть?

Заметив, что рука, держащая бокал, чуть заметно дрожит, одним глотком выпила половину. Вино домашнее, больше похоже на компот. Захмелеть сильно не захмелеешь, но вот слегка расслабиться поможет.

Мама, таким привычным и родным движением заправив упавшую на лицо прядь за ухо, кивнула:

— Год стажировки в их главном госпитале здесь, на Зерхане. Потом еще один на базе. А вот дальше…

— Куда пошлют… — закончила я, едва ли не впервые в жизни чувствуя то, что могла чувствовать и она. Как мы вырастаем и… уходим в свою жизнь, оставляя их одних. — А ты не думала еще об одном ребенке, — неожиданно даже для себя поинтересовалась я. И только сказав, сообразила, что вообще-то это… бестактно, задавать такой вопрос матери.

Кажется, она так не считала.

— Вот разберусь с проблемами, и тогда…

— Придется мне серьезно заняться этими самыми проблемами, раз вопрос только в этом, — улыбнулась я, ловя себя еще на одной мысли. Мы остались матерью и дочерью, но в наших отношениях появилось больше равенства. Во взрослении были свои прелести. — Когда это началось?

Переход был резким, но мама на перемену темы отреагировала быстро.

— Месяцев пять тому назад. Одна из ее подруг, Зои Мареску, уговорила Лору сходить с ней на факультатив по истории Самаринии.

— Мареску… — перебила я ее, вспоминая. — Это не та Зои, отец которой — офицер службы порядка? И, кажется, ее брат одно время ухаживал за Летой?

Милые подробности прошлой жизни… Нити, которые навечно связали нас, став тем страховочным канатом, который никогда не даст упасть в бездну…

В грустной улыбке мамы были те же мысли, что и у меня.

— Она. Совсем красавица, в мать пошла, от парней отбоя нет.

Помолчала, думая о чем-то своем. Я не торопила, тоже предаваясь воспоминаниям.

Как стояла у окна, наблюдая, как Лета возвращается из школы в сопровождении двух ребят. Как объясняла ей, что не дело стравливать между собой друзей. Как сестренка фыркала, заявляя, что ни один из них ей не нравится, и что я сама была такая…

И ведь правда, была…

— Я сначала радовалась, она пришла даже не довольная — буквально потрясенная. Взахлеб рассказывала, настолько интересной оказалась культура Самаринии и необычной их религия. О том, что раньше многое воспринимала совершенно иначе, не понимая ее глубины и древности. Но уже через пару декад я начала замечать, что все остальные предметы отошли на второй план. Самариния, господин Исхантель, три их богини… Нет, к отметкам претензий не было, она продолжала учиться так же успешно, как и раньше, но это стало, вроде как, необходимостью… — Мама вздохнула, подняв голову, посмотрела на меня. — Ее жажда знаний пылала теперь только для него.

— Ты ходила в колледж?

С выводами я не торопилась, еще не забыла, как сама была в старших классах влюблена в преподавателя. И не я одна. У нас даже тайный клуб его почитательниц образовался.

Самое смешное, что никакой ревности друг к другу, скорее, сочувствие — никого из нас он не замечал, со всеми был одинаково ровным и до оскомины вежливым.

— И не раз, — вздохнула мама. — И отец Зои ходил. Только все без толку. Все студенты просто без ума от господина Исхантеля и его предмета, и у надзирающих педагогов нет никаких претензий к тем методикам обучения, которые он применяет. Правда, — она на мгновение задумалась, — возможно, мне и показалось, но после моих визитов в колледж Лора на некоторое время становилась сама собой. Такой же непоседливой, живой, неунывающей… Но продолжалось это недолго.

— А с отцом Зои не пыталась поговорить. Все-таки служба порядка…

Еще один тяжелый вздох стал мне ответом.

— Пыталась. Господин Мареску очень обеспокоен и…

— Что «и»? — поторопила я ее, когда пауза слишком затянулась.

— Понимаешь, — мама вцепилась в бокал, словно только он и мог ей помочь, — он сказал, что господин Исхантель не только глава дипломатической миссии, но и жрец.

— Жрец?! — подскочила я, чуть не расплескав остатки вина.

Самариния была слишком близка к Зерхану, чтобы мы не знали, кто такие жрецы и чем они опасны. И та война закончилась не так давно, чтобы забыть…

Нашей планете досталось вскользь, флот самаринян прорывался к Земле, как к символу Союза, но мы были у них на пути.

Я не видела снов, но тот, в котором моим домом на несколько месяцев стал подземный бункер — интернат для тысяч детей, повторялся регулярно. Таких, как он, по всему Зерхану было сотни.

Все это ушло в прошлое, но страх остался. В историях, которые рассказывали когда-то друг другу по ночам, мы раскрашивали красками воображения обрывки услышанных от взрослых фраз. О плохих мальчиках и девочках, которых забирали к себе жрецы самаринян, чтобы те, вернувшись, убили своих родителей и друзей. О смертниках, пилотировавших те корабли, что падали с неба на города. О мужчинах с холодными глазами, которые забирали душу.

Для Лоры, родившейся, когда призраками тех дней на Зерхане остались лишь закрытые зоны, наиболее пострадавшие от бомбардировок, это были не более чем страшилки. Лета была слишком мала, да и с младшими психологи работали более тщательно, заставляя забыть испытанную тоску по родным. Для родителей и меня… память, от которой не убежать.

— И он преподает в колледже?! — Не знаю, чего было больше в моем вопросе: удивления или возмущения.

— Кто-то наверху считает, что это — нормально… Господин Мареску писал жалобу, но… — в ее взгляде явно читалась растерянность, — ему пригрозили, чтобы он не лез не в свое дело. Если не хочет расстаться с должностью.

— Даже так? — выдохнула я резко, уже принимая тот факт, что отпуск обещает быть веселым. — Хорошо, я схожу в колледж сама. Если не поможет…

Заканчивать фразу я не стала. Но если не поможет, я заберу Лору с собой. Понравится ей или нет, но учиться там, где вил свою паутину вокруг человеческих душ самаринянский паук, она не будет.

Глава 2

Заняться колледжем с утра не удалось, на комм пришло подтверждение контракта от стархов и просьба уже от наших к одиннадцати прийти в Управление гражданских перевозок, которое курировало найм.

На такую скорость исполнения я не рассчитывала, была уверена, что все закрутится не раньше, чем дней через десять, но, похоже, Ен Шу подсуетился, опасаясь, что я передумаю.

Это он зря. Если уж я что решила, назад не отступала. К тому же, такие контракты дорогого стоили, да и мысль о Лоре только убеждала в правильности сделанного выбора. По Соглашению между Союзом и стархами, продление первоначального срока договора автоматически давало мне второе гражданство. Временное, конечно, но четыре года хоть и пролетят незаметно, но способны многое изменить. И не только в моей жизни.

Управление располагалось в административном центре, прилегающем к зоне космопорта. Чтобы добраться вовремя, из дома пришлось выйти за полтора часа. И опаздывать не любила, ну и предпочитала иметь запас по времени. Очень хотелось хоть немного посмотреть на город, по улицам которого уже давно не бродила. Пока прошлым утром добирались до дома, я мало что заметила, постоянно отвлекаясь на вопросы сестер.

С запасом угадала. Сначала довольно долго простояла на платформе подземки, от нечего делать наблюдая, как плотнее становятся кучки ожидающих. Для меня это стало полной неожиданностью, сколько себя помнила, не успеешь подойти, как уже появлялся нужный тебе вагон.

Но этот сюрприз оказался не единственным, следующий поджидал у здания городской Ратуши, мимо которого пролегал мой путь. Сидячий пикет. Жители промышленного района.

Насколько я поняла из бросавшихся в глаза надписей, на заводах и фабриках прошла очередная волна увольнений, выбросив на улицы сотни низкоквалифицированных рабочих. Такое случалось и раньше, так что больше удивило другое. Среди них не было ни коренных зерханцев, ни первых смесков.

Вряд ли бы я раньше заметила что-то подобное, но полетав по чужим мирам начала автоматически определять исконные черты тех, с кем приходилось сталкиваться. У этих явно прослеживались ширашские корни. Как и у моего отца…

Над этим стоило поломать голову, но не тогда, когда табло наручного комма высвечивало напоминание, требуя поторопиться.

К нужному мне кабинету я подошла за минуту до назначенного времени. Провела рукой у сканера, считавшего код идентификатора. Красный значок информера тут же сменился на зеленый, приглашая войти.

— Госпожа Мария Истомина? — насмешливо улыбаясь, поднялся мне навстречу мужчина…

— Вацлав? — недоверчиво выдохнула я, узнавая в служащем бывшего сокурсника. — Вот это да! Ты? Здесь?

— Так получилось, — подходя, подмигнул он мне в ответ. — А ты, я вижу…

— Так получилось, — повторила я за ним, подавая руку. — А ведь я обратила внимание на имя, но даже подумать не могла. — Мою ладонь он пожал аккуратно, на последней фразе смутился, давая подсказку. Уходил он после Академии на изыскательский… — Надолго? — без малейшего намека на жалость поинтересовалась я, глядя ему в глаза.

— Догадливая, — качнул он головой. — Минимум год. Хорошо еще, жив остался.

— Расскажешь?

Он задумчиво посмотрел на меня. Не думаю, что ему хотелось вспоминать о таком прошлом, но он все-таки кивнул.

— Если и ты поделишься рассказом о своих подвигах.

— Какие там подвиги…

— Ты не скромничай, — отпустив мою руку, Вацлав указал на стул рядом с терминалом. — Стархи из чистого альтруизма такие контракты не предлагают. И не торопят с оформлением документов.

И хотелось бы, но возразить оказалось нечего. Все, что могла сказать, не без оснований считалось бы кокетством.

— Это было нелегко…

— Догадываюсь. — Вацлав легко тронул плечо ладонью. — Надеюсь услышать эту историю сегодня вечером, в ресторане отеля Шалона. А пока, — пауза была слишком короткой, чтобы я успела вставить хоть слово. Отказ его напором не был предусмотрен, — вводи свои данные в свободные поля для проверки.

— Бюрократы, — буркнула я, присаживаясь на предложенное мне место и читая первый из почти пятидесяти вопросов. — Ведь у вас все есть…

— У нас — есть, — согласился Вацлав с усмешкой, — но правила есть правила.

Пока я в очередной раз выводила на экране историю своей жизни, Дваржек сидел за столом сбоку от меня и просматривал что-то на дисплее планшета.

— А рекомендацию дашь? — отвлекла я его, зацепившись за очередной пункт.

Сноску, что он не заполняется при наличии официального запроса принимающей стороны, я прочитала, но уж больно отстраненное у Вацлава было выражение лица, чтобы я в это поверила.

Ему, прирожденному навигатору, было тяжело на «бумажной работе», но с медициной спорить себе дороже. Не понравится, что пытаешься «качать» свои права, могут комиссовать и на дольше.

— Дам, — машинально отозвался тот и только после этого сообразил, о чем я спросила. — Тебе не…

— Знаю, — фыркнула я довольно. — А каким курсом тебя закинуло на Зерхан, ты же с Земли?

— Ошибочным, — нахмурился он. — Давай об этом вечером…

Пожав плечами — как скажешь, набрала класс эр четвертого по межгалактическому реестру. Звуковой сигнал заставил поморщиться, был неприятным.

— И что тут у тебя… — встав из-за стола, подошел ко мне Вацлав.

Пробежавшись взглядом по строке, так не понравившейся электронному контролеру, выдал нечто замысловатое. В переводе оно не нуждалось, если только в осмыслении. В Академии Дваржек отличался граничившей с занудством интеллигентностью.

Похоже, замешательство на моем лице выглядело очевидным.

— Да, — не очень довольно заявил он, правильно оценив мое состояние, — и выражаюсь. А еще, научился пить и ту гадость, что крепче вина. А еще, сперва бить морду, а потом думать, правильно я поступил или нет и считать, что правильно. Но все это меркнет перед твоими подвигами…

— Это ты о чем? — вяло полюбопытствовала я, раздумывая теперь уже над тем, что он сказал. Не обо мне, о себе.

— О старховском супертяже… Вторым?

Пришлось вздохнуть. Хвастаться не хотелось, но мой ответ должен был прозвучать именно так.

— Первым, Вацлав. Первым.

Мой стремительный карьерный рост был случайностью. У бывшего первого в семье трагедия — погиб сын, до вылета считанные часы, подобрать замену просто не успевали… Навигаторов — пруд пруди, но чтобы с допуском на такие суда, как эр четвертый — никого.

Вряд ли решение Ену далось легко — в случае проблем мог навсегда лишиться капитанства, но он его принял: покинуть орбиту с одним навигатором — со мной. До ближайшего порта, где нас можно перехватить, три прыжка и четверо корабельных суток.

Похудев на несколько килограмм и украсив свою физиономию серыми кругами под глазами — спала урывками, а отсек покидала только по крайней нужде, я довела эр четвертый до промежуточного места назначения точно в срок. О том, что уже после выхода из второго прокола стала исполняющим обязанности основного навигатора, я узнала только там. А еще спустя половину стандарта избавилась от так смущающей всех приставки — мой бывший старший так и не вернулся.

— Знаешь, а я ничего другого и не ожидал, — посчитал необходимым удивить меня Вацлав. — Ты всегда была… настойчивой в достижении своих целей.

Я могла сказать о нем тоже самое, но не торопилась обмениваться комплиментами. Опасалась сделать больно.

— Я могу продолжать? — уточнила я, кивком указав на экран терминала, на котором продолжала подмигивать алым строка из классификатора.

— Да, конечно. — Вацлав отошел к столу, что-то ввел с планшета. Моргать красным тут же перестало. Пояснил, хоть я и не спрашивала. — Распоряжение из недавних — резервный фонд статусных специалистов для флота. Особый контроль.

— Вояки? — повернулась я к нему. Информация была очень неожиданной. Нас готовили, как сугубо гражданских спецов.

— Вояки, — подтвердил он… недовольно. — Но тебя это не касается, договоренности со стархами соблюдаются в полной мере. Так что, как только наверху согласуют контракт, вернешься ты на свой эр четвертый и будешь продолжать таскать грузы по просторам галактики…

Не хотелось верить тому, что слышалось в его словах, но вряд ли я ошибалась. Вацлав мне… завидовал.

Впрочем, почему бы и нет. Когда Дваржек произнес… эр… четвертый, с едва скрываемым восторгом, словно это он сам рассчитывал курс для супертяжа, я тоже завидовала… сама себе.

Господин Мареску опаздывал.

Впрочем, еще когда договаривались о встрече, отец Зои предупредил, что с его непредсказуемой службой быть пунктуальным весьма сложно. Пообещал, что если не будет укладываться в двадцатиминутную задержку, сбросит сообщение с извинениями на комм.

Прошло уже десять.

Пересечься мы решили в «новом» городе, в кафе у одной из самых крупных станций подземок. Народу здесь всегда было много, да и на общих знакомых маловероятно наткнуться. Не сказать, что я собиралась скрывать от близких свое знакомство с Алином, но… пусть уж лучше инициатива исходит от меня, чем от случайного свидетеля.

Пока ждала, пила взятый из автомата глост — ароматный напиток из местных трав с душистыми специями, и рассматривала посетителей, пытаясь найти в их лицах отражение появившихся у меня тревог. Или плохо искала, или взгляд останавливался не на тех, а может и сама была склонна преувеличивать проблемы, с которыми столкнулась, но все, на кого я исподволь смотрела, не выглядели напуганными или обеспокоенными.

— Извините, как ни спешил, но я все-таки опоздал. — Рядом со столиком на двоих, который я заняла, остановился мужчина в цивильной одежде, держа в руках поднос.

Тарелка с мясным салатом, кружка с дымящимся глостом и большой кусок хлеба… Он торопился и это было очевидно для меня, но старался не делать на этом акцента.

— Из нас двоих на службе именно вы, — отозвалась я, мягкой улыбкой настраивая его на легкий стиль общения. — К тому же, я и более заинтересована в этом разговоре.

— Со вторым категорически не согласен, — поставив поднос на стол и присев напротив меня, произнес Алин. — Потребность в скорейшем разрешении этой ситуации есть у нас обоих. Будь иначе, вы бы не связались со мной, а я не согласился бросить все спешные дела и оказаться здесь. Поэтому, — он поднял взгляд на меня, заставив невольно съежиться, — давайте согласимся с тем, что эта встреча может оказаться полезной нам обоим.

Несмотря на внешнюю привлекательность — Алин был смуглым брюнетом с каре-зелеными глазами, и возникшую с первых его слов симпатию, воспринимался он человеком жестким и, скорее всего, бескомпромиссным, о чем сразу и предупреждал, дав почувствовать скрытую сердцевину.

Это — импонировало.

Передвинув тарелку поближе к себе, Алин уточнил:

— Вы же не будете против?

Смутить меня ему не удалось. Вместо того чтобы ответить, просто начала говорить:

— Последние четыре стандарта…

Подняв голову от салата, розыскник перебил:

— Я уже успел ознакомиться с вашим досье. Кто, где, как, почему и, даже о том, что стархи заинтересованы в сотрудничестве с вами. — Он задумался на мгновение и добавил, едва заметной улыбкой давая понять, что следующие его слова я могу расценивать, как шутку. — Мне даже известно, что через пять дней на Зерхан прилетит некий Карин Йорг. Кажется, вы с ним неплохо знакомы.

— Это результат нескольких последних часов или…

— Или, — подтвердил он мои мрачные предположения. — Как только вы заключили первый контракт со стархами, оказались на особом учете. — Заметив тень недовольства на моем лице, спокойно добавил: — Вас это нисколько не должно беспокоить. Не думали же вы…

Я — не думала.

— Меня беспокоит моя сестра. Лора, — уточнила я… на всякий случай.

Тему его осведомленности в отношении моей персоны я предпочла отложить до других времен. Неприятное это чувство — знать, что кто-то скрупулезно собирает факты твоей биографии, препарируя их, разглядывая и давая свою оценку. И ведь не сказать, что раньше я ни о чем подобном не задумывалась — не только задумывалась, но и была уверена, что именно так все и происходит, но чтобы столкнуться вот так… лицом к лицу…

— И история с факультативом по истории и культуре Самаринии, — закончила я, отбрасывая все лишнее. Принятие реальности или нет — мое личное дело, сейчас важнее было совсем другое.

— Госпожа Элена рассказала? — Ел он неторопливо, но… как-то очень четко, если так можно было отозваться о еде. Получалось довольно быстро, но без судорожности.

— Хотите сказать, Алин, что ей многое неизвестно? — осторожно полюбопытствовала я, предполагая, к чему может вести этот мостик. К отцу…

Похоже, мои догадки не ускользнули от его внимания.

— Давайте, я начну по порядку, а вы, если вдруг что будет неясно, уточните. — Дождавшись моего кивка, сделал глоток из кружки. — Дипломатическая миссия Самаринии была открыта на Зерхане восемь лет тому назад. Вели они себя скромно и незаметно, пока, четыре года спустя, место бывшего главы не занял Риман Исхантель.

— Мама сказала, что он — жрец, — вклинилась я, разбивая обманчивую тягучесть его фраз. Было в его интонациях что-то успокаивающе… подозрительное.

— Высшего посвящения, — подтвердил Алин, бросив на меня задумчивый взгляд. Интересно, и чем это я могла его так заинтересовать? — Некоторое время все шло ранее заведенным порядком. Самаринянин скорее значился, чем был.

— Алин, мне кажется, или вы меня готовите к чему-то… для меня весьма неприятному?

И опять… тень — не тень, но что-то мелькнуло по его лицу. Удовлетворение?

Я не считала себя знатоком психологии и любителем разгадывать ребусы, если только подброшенные любимой мною работой, но сейчас что-то подсказывало: одной только привычной прямолинейностью мне было не обойтись.

— Вы знаете, что у господина Истомина серьезные неприятности?

— У папы? — вскинулась я, но повинуясь резкому жесту Мареску, вновь опустилась на стул.

— Несколько доносов о том, что он избирательно подходит к пациентам. А если учесть, что ваш отец — человек очень сложный, привыкший говорить правду в лицо, то недоброжелателей, готовых подтвердить все, что угодно, лишь бы избавиться от более удачного коллеги, нашлось достаточно. Пока речь еще не идет об увольнении, да и за него есть кому заступиться, но…

— Я заметила, как он напряжен. Просто не хотела сразу лезть в душу, ну и проблемы с Лорой мне показались значительно более серьезными.

Мареску кивнул, словно соглашаясь.

— Вы правильно сделали, что приняли приглашение стархов. Думаю, что ситуация с господином Истоминым теперь выправится в самое ближайшее время и вам больше не о чем будет беспокоиться. Приезд вашего… друга, тоже не останется без внимания. Одно дело, когда ты интересен только небольшому кругу близких по духу, другое, когда у тебя за спиной появляется достаточно серьезная сила, способная создать в ответ множество проблем.

Я внимательно слушала его слова, но чем дальше он говорил, тем меньше понимала. Вроде и звучало правильно, но… все сказанное было непривычным, чужим. Чуждым.

И ведь не скажешь, что я росла в тепличных условиях. Да и годы обучения, начало службы… Прежде чем попасть к стархам, поработала и на внутренних рейсах. А там чего только не происходило…

И не только там.

— Алин, — протянула я умоляюще, — вы меня окончательно запутали! F! Какое отношение имеет мой контракт к тем…

Не договорила я сама, изумленно глядя на Мареску. Небесные странники, он же имел в виду…

— Мария, — он сочувственно положил ладонь поверх моей, — я не имел никакого права сообщать вам об этих фактах, наталкивая на определенные выводы. Более того, узнай кто из моего начальства о теме нашей беседы, поверьте, мне будет очень сложно объяснить им, что мною двигало лишь желание помочь вам. А уж то обстоятельство, что ваша сестра и моя дочь учатся в одной группе колледжа, вообще будет выглядеть смешно. Но… — Он сделал паузу, пристально глядя на меня. — Но, они — дети, и мы обязаны думать и за себя, и за них.

— Насколько я поняла, — начала я, с трудом выпутываясь из множества сделанных им намеков, — что судьба моего отца меня больше не должна беспокоить, а вот Лори…

Подтверждать мои догадки он не стал.

— Господин Исхантель занимается просветительством не только в этом колледже. Есть еще шесть, в которых учащиеся, и среди них большинство — девушки, с нескрываемым восхищением внимают его рассказам о Самаринии. — С каждым мгновением его голос становился все жестче. — Интересно, как звучит наше недалекое прошлое в его интерпретации? Как война за что? За их понимание, как мы должны жить? За то, что они совершенно не терпимы к тем, кто не разделяет их взгляды? — Сменил тон он молниеносно. Только в его голосе звучали раскаты грома, а теперь уже появилась грусть и… отчаяние. — У меня в производстве три дела об исчезновении. Все — девушки, учащиеся тех самых колледжей. И все три смотрели на господина Исхантеля влюбленными глазами. Совпадение?! — Я хотела вставить хоть слово, но Алин не дал, закончив бескомпромиссно. — Нет, не совпадение.

Стоило признать, что если он хотел меня напугать, ему это удалось. Сердце билось как в те дни, когда я впервые самостоятельно рассчитывала курс для эр четвертого. Зная, что никто не перепроверит, не скажет, что я молодец, не подмигнет, подбадривая…

— Я поняла, — холодно начала я, когда Алин замолчал, ожидая моей реакции, — что дело значительно серьезнее, чем я могла бы предположить. Но ведь надо что-то делать?!

— Надо, — согласился он со мной, явно не испытывая от сказанного большой радости. — Еще бы знать, что именно…

— Вы ведь ходили в колледж? — вспомнила я, о чем мне вскользь поведала мама. Надежда — не надежда, но хоть за что-то зацепиться.

Алин качнул головой.

— До господина Исхантеля я так и не дошел. Директор не позволил, заявив, что это может оставить пятно на репутации его учебного заведения.

— А если это сделаю я? Я и так собиралась…

Прежде чем ответить, он удрученно взглянул на дисплей комма. Тот напоминал о себе уже дважды.

— Я не могу вам запретить, — уже вставая, произнес Алин, не очень-то и разделяя мой оптимизм, — но попрошу быть очень осторожной, если все-таки насмелитесь. И сразу сообщите мне о результатах. И еще, — Алин вздохнул, словно ему неприятно было то, что он собирался мне сказать, — когда закончится ваш отпуск, заберите сестру с собой. Так будет лучше для нее и спокойнее для вас и ваших родителей.

Прощание вышло скомканным. Он извинился, что вынужден уйти раньше, чем предполагал, я… Я думала о том, что еще один человек считал, что так будет лучше…

И это пугало.

День пролетел слишком быстро. Я только и успела, что вернуться домой, как пришло время собираться. Дваржек выбрал один из самых эпатажных ресторанов столицы, следовало соответствовать.

— Мам, ты прости, но я даже не думала… — вздохнув, отбросила я еще одно платье. — Но Вацлав не дал мне возможности отказаться…

Чувствовала я себя неудобно, не успела прилететь, как уже… Дочь называется!

— И правильно сделал, что не дал, — решительно заявила мама, строго зыркнув на девчонок, пристроившихся на диване. Те обсуждали приглашение. Вполголоса, как обещали, у них не получалось. — А то бы на весь отпуск замуровала себя в четырех стенах. Мы от тебя никуда не денемся.

Рассказывать о своей встрече с Алином Мареску я не стала.

Осадок после разговора остался неоднозначным. То ли слишком много сразу требующей тщательного осмысления информации, то ли ощущение нестабильного курса, когда вроде все и ясно, и понятно, но сюрпризы стоит ждать с любой из сторон. Оставалось надеяться, что в ближайшую пару месяцев — контракт со стархами вступал в силу по окончании отпуска, ничего страшного не произойдет.

— Представляешь, — обернулась я к ней, выбраковывая попавшийся под руку костюм. Красив, но хотелось почувствовать себя женщиной. Пусть и с бывшим сокурсником, — он же просился на изыскательский и прошел, преодолев жуткий конкурс. И вот теперь здесь… Интересно, что у него случилось…

— К вам можно? — не дав маме ответить, в приоткрытую дверь заглянул отец. Окинув взглядом разбросанные по комнате вещи, качнул головой: — Что за шум?

Или мне очень хотелось, чтобы слова розыскника оказались правдой, или оно так и было, но выглядел он сегодня более жизнерадостным. Вчера улыбались только губы, сегодня смеялись и глаза.

Первой кинулась к нему Лора.

— Представляешь, Машку пригласили в ресторан. — Продолжила она уже заговорщицки: — В Шалону.

— Это кто? — тут же посерьезнел отец. Похоже, вспомнил про скорое появление в нашем доме Карина.

А вот мне и вспоминать не было нужды, само помнилось. Каждую минуту.

Еще одна неоднозначность в моей жизни.

Мама, словно догадавшись, что за мысли роились в голове у папеньки, тут же махнула рукой, опередив меня.

— Сокурсник ее, Вацлав Дваржек. Он сейчас в Управлении гражданских перевозок. Девять лет как не виделись…

— Стандартов, — поправила я ее, подмигнув отцу. Мол, все под контролем.

— Дваржек? — тут же зацепился за имя папенька. По лбу пролегла морщинка. — Да, досталось ему… — Посмотрел на меня уже другим взглядом. — Хороший он парень. Стойкий. Другой бы на его месте давно сломался, а он все выкарабкивается.

— Твой пациент? — ухватилась я за его слова. Вот ведь… тесен мир. Хотя, этого следовало ожидать. Медицина катастроф… Если Вацлав к кому и мог попасть под надзор, так именно к отцу.

— Мой, — кивнул старший Истомин, проходя в комнату и останавливаясь напротив одного из платьев, что висело на спинке кресла. — Надень вот это. И по случаю, и тебе пойдет.

Его выбор был как всегда безукоризненным.

— Что скажешь? — повернулась я к маме, приложив наряд к себе.

Плотная ткань глубокого черного цвета, строгий силуэт без всяких изысков, скромный вырез, длинный рукав. Выглядело платье просто, но очень элегантно. Купила я его после возвращения со Штанмара, на прием к императору Индарсу и больше не надевала. Не было повода.

Тот день тоже был суетным. Пока встали на орбиту, пока сдали четверку технарям, пока, уже на катере, сели в порту Таркана, пока добрались до служебной гостиницы… Вот там нас и огорошили, предупредив, что через шесть часов мы должны быть в императорском дворце.

Ен Шу оказался великолепным организатором. Посчитав, что мужчинам потребуется значительно меньше времени на сборы, чем немногочисленным дамам, отправил часть команды в один из самых лучших магазинов столицы стархов.

Сейчас вспоминать было смешно, а вот тогда хотелось плакать. Одежду нам выбирали, пользуясь состряпанными тут же голокопиями, получившееся сбрасывали на коммы для… всеобщей оценки. Не обошлось и без курьезов. Меня очередной вызов застал в ванной — я как раз намылила голову. Пока наполовину вслепую искала комм, тот уже успел включить автоматическое соединение, на которое был настроен.

На той стороне оказался Карин. Как раз с этим платьем.

— Шикарно, — согласилась она с отцом и тут же повернулась к девчонкам. — А ну-ка брысь в гостиную. Вот спустимся, тогда и посмотрите. Тебя это тоже касается, — фыркнула она на отца. Когда, толкаясь и препираясь, троица вышла из комнаты, мама нарочито тяжело вздохнула, улыбаясь при этом: — Иногда я от них так устаю.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Я тоже иногда уставала от нашего экипажа. Но любила их всех. Даже…

Имя Карина я так и не произнесла. Не готова была назвать любовью то, что испытывала к нему. Влюбленностью — да! А вот любовью…

На этот вопрос мне только предстояло ответить. Возможно, скорее, чем мне бы хотелось.

Сборы много времени не заняли. В коротких волосах своя прелесть, а уж в моих — густых и послушных, тем более.

— Возьми, — неожиданно произнесла мама, подходя ко мне, когда я, прихватив маленькую сумочку, уже собиралась выйти из комнаты. — Хочу, чтобы это было всегда с тобой.

Я сначала не поняла, о чем мама говорила, но когда она сняла со своей шеи тонкую цепочку, с крошечной подвеской виде оплетенной тонкими нитями звездочки, отступила. Подарок бабушки на ее свадьбу, ставший талисманом. Для всей нашей семьи.

— Нет, зачем?! — стушевалась я, разрываясь между двумя чувствами: благодарности и легким испугом. Уж больно ее поступок был созвучен моим мыслям.

— Мне отец сказал, — чуть слышно произнесла она, застегивая украшение уже на мне. — О стархе…

— Еще ничего не решено, — дернула я плечами. — Все произошло слишком быстро.

— Так тоже бывает, — философски заметила она, улыбнувшись с грустью. — Ты стала совсем взрослой.

Странно, но в данный момент я этого совершенно не ощущала. Слезы выступили на глазах, словно мне было не тридцать три, а лет тринадцать. Тогда я еще позволяла себе хлюпать носом… по пустякам.

— Мам, — протянула я жалобно, — может не надо…

Та, нежно улыбнувшись, легко шлепнула ладонью немногим ниже поясницы.

— Иди уж, отец ждет. Он проводит до стоянки каров.

И бесполезно повторять то, что она только что подтвердила. Взрослая — не взрослая, а беспокойство родителей никто не отменял.

Остановилась я уже у самой двери. Обернулась, заметив тень грусти в маминых глазах.

— За папу не беспокойся. У него все будет в порядке.

Спрашивать, откуда мне это известно, она не стала. Просто кивнула, принимая к сведению.

Отец, действительно, ждал. Лорка и Лета выглядывали из-за угла, перешептываясь и хихикая. Средненькая уже бегала на свидания, но чтобы в ресторан…

Она еще не догадывалась, насколько другой станет ее жизнь через полторы декады! Признаться, я ей даже немножко завидовала. Для меня все это было уже в прошлом.

Накинув мне на плечи легкий плащ, отец открыл дверь, пропуская вперед. Выходя, сказал, чуть обернувшись:

— Я скоро вернусь. Можешь накрывать на стол.

Что ответила мама, я уже не услышала.

— Через парк? — поинтересовался отец, когда мы вышли к развилке.

Можно было пройти по одной из главных улиц района, где в этот еще не поздний час должно было быть многолюдно, или по тихим аллеям бывшего ботанического сада, ставшего у жителей нашего района любимым местом для отдыха.

— Через парк, — решительно ответила я. Минут на десять дольше, но для данного случая не принципиально. Все равно успевала.

Идти рядом с отцом было приятно. Он всегда был для меня самым-самым, ни время, ни расстояние не смогли этого изменить.

— Ко мне сегодня приходили, — разрушил он уютное молчание, когда мы с ним вошли в открытые кованые ворота.

Владелец был сибаритом, любил древность. Когда умер, не оставив наследников, губернатор принял решение ничего не менять, сохраняя гармонию этой части города. Не знаю, как остальные жители, а я была ему за это благодарна.

— Кто? — насторожилась я, даже не представляя, в какую сторону мог свернуть наш разговор.

— Служба безопасности с базы погранцов, — ответил он спокойно, словно в этом не было ничего неожиданного. — Попросили не обращать внимания на всяческие инсинуации завистников и спокойно работать.

Я так и знала, что он догадался о нашей с мамой беседе. Скрыть от отца что-либо всегда было сложно.

— Они объяснили причину подобной лояльности? — поинтересовалась я, делая вид, что ничего необычного не происходит. Ну, подумаешь, что я о его проблемах, вроде как, знать не должна.

— А ты не догадываешься? — Отец остановился, обернулся ко мне. Взгляд задумчивый, но… не тяжелый.

— Мой контракт со стархами? — свела я задумчиво брови. — Не быстро ли?

— Тебе известно, кто отец твоего Карина? — скорее опровергая, чем подтверждая мое предположение, уточнил отец.

— Не моего, — буркнула я, выигрывая время, чтобы связать одно с другим. То, что получалось, выглядело больше, чем сюрпризом. — Нет, не известно. Капитан как-то упоминал, что его имя еще при рождении было внесено в книгу избранных. Насколько я поняла, это что-то вроде ближнего императорского круга.

Произнеся последние слова, вздохнула. Ответ искать не пришлось — тот нашел себя сам. Как ни противно это звучало, но внимание ко мне старха из влиятельной семьи сделало свое дело, избавив отца от последствий тех доносов.

— Не думай об этом, — прижимая меня к себе, попросил отец, почувствовав мое состояние. — Так было всегда, так всегда и будет.

Соглашаться с ним не хотелось, но уже собственный опыт показывал, что и на этот раз он прав. Просто… в это не было желания верить.

Глава 3

Метрдотель подвел нас к столику. Верхняя веранда — над нами только небо, вьющиеся по тонким столбикам плети растений — призрачная преграда. Если не знать, что заграждающее поле выдержит столкновение с катером, острые ощущения гарантированы.

— Ты ведь не боишься высоты? — вроде как задумчиво поинтересовался Вацлав, отодвигая мне стул.

— Вот и проверим, — улыбнулась я ему, машинально отметив виднеющиеся вдали огни космопорта, зыбкие из-за расстояния, но вполне различимые. — Если что, будешь ловить.

Вацлав тему не поддержал, присев напротив, заметил:

— Я взял на себя смелость заказать закуски и вино. Если не угодил…

Хотелось продолжить: «Нажалуюсь папеньке», — но я еще помнила его слегка растерянный взгляд, когда мы с отцом подошли к ожидавшему меня на стоянке кару. Встретиться с ним Вацлав явно не рассчитывал.

— Главное, чтобы оказалось съедобно, — фыркнула я. — И никакой экзотической кухни!

— Я так и подумал, — вроде как, успокоившись, кивнул Дваржек. Замолчал, пока официант расставлял тарелки и разливал вино, когда тот отошел, продолжил: — Прекрасно выглядишь. Я тебя в первое мгновение даже не узнал. Утром была той самой Марией из Академии, а вечером…

— Не умеешь ты делать комплименты, — спряталась я за поднятым бокалом.

Когда-то он мне нравился, но… не получилось. Теперь я пыталась найти в своей душе отголоски того чувства и, что меня радовало, не находила. Не хотелось создавать сложности и себе, и… ему. Прошлое — прошлому.

— А ты все так же смущаешься, — парировал Вацлав, следуя моему примеру. — За встречу!

Я качнула головой.

— За то, чтобы мы всегда возвращались.

Дваржек, соглашаясь, сделал глоток. Посмаковал, оценивая, проглотив, поинтересовался, оставляя бокал в сторону.

— Старховский вариант?

У нас за родной порт поднимали третий тост.

— И их — тоже, — подтвердила я его предположение. — Про вояк не скажу, но в гражданском флоте на той стороне у многих встречала.

— Романтика, — чуть насмешливо протянул Вацлав, но вот грусть в его взгляде не сумел скрыть даже легкий сумрак.

— Работа, — поправила я его, придвигая к себе тарелку с закуской. Нашей, зерхановской, по которой я успела соскучиться. — Просто работа, Вацлав. Взяли груз, долетели, разгрузились, снова взяли груз… Внутри сектора без сопровождения, в другой — с охранением. Если и есть чем гордиться, так кораблем. Эр четвертый, действительно, нечто непостижимое. Огромный, но удивительно чуткий. Мечта!

— Мне начинать завидовать? — поднял он взгляд от тарелки.

— Когда-то мы все завидовали тебе, — с намеком произнесла я.

— Романтика, — повторил Вацлав уже другим тоном. Подняв бокал, залпом допил вино. Заметив мое удивление, вздохнул: — Извини, выпивка не доставляет мне удовольствия, но так будет проще рассказывать. Не так больно.

— Я не заставляю, — протянула я к нему руку, положила свою ладонь поверх его, чуть сжала. — Не хочешь, не говори.

— Не хочу, — бросив взгляд на космопорт, ответил Вацлав, — но — надо. Надо мне самому. Если тебе не противно…

Приподняв бровь, недовольно качнула головой.

— Вацлав, мы с тобой — взрослые люди. Тебе — надо, мне — надо. Кто кроме таких же, как ты сам, сумеет услышать то, что нет сил произнести? Кто поймет, что стоит за самыми обычными словами? Так что давай, начинай, если, конечно, — усмехнулась я, — ты не привел меня сюда, чтобы произвести впечатление и очаровать?

— С последним я уже явно опоздал, — заметно успокоившись, отозвался он.

Теперь была моя очередь тяжело вздыхать. Кажется, о визите Карина на Зерхан было известно всем.

— А это откуда?

Ухмылка на лице Вацлава была довольной.

— Что ты! Для Зерхана такое событие…

— Ну, старх, ну и что?! — искренне возмутилась я. Нет, я понимала, что у Карина отец кто-то там, но какое это отношение должно иметь ко мне?

— Вот такой ты всегда и была, — не скрывая удовлетворения, отреагировал на мой выпад Вацлав. — Ни возраст, ни опыт, ни чины… Нет в тебе, Мария Истомина, подобострастия…

— Это плохо? — чуть склонив голову, грозно поинтересовалась я, мысленно радуясь тому, что горечь ушла из глаз Дваржека.

— Это есть очень хорошо, — дурашливо ответил тот и, налив в себе в бокал на один глоток вина, взглядом показал на мой. — А вот теперь — за встречу.

Спорить было глупо, только поддержать.

С рассказом я Вацлава не торопила, придет момент, заговорит сам. Так и получилось, когда в ожидании горячего подняли третий тост: чтобы было куда возвращаться. Так он звучал уже по-нашему.

— Я попал не просто на изыскательский, а на «Стремительный» — группа первого прыжка, лидеры. Экипаж небольшой, на две вахты, плюс шестеро спецов. Ну и соответствующее оснащение. Чтобы оказаться среди них, пришлось еще и с технологиями геологоразведки ознакомиться. Техника — вслепую, на ощупь. Подстерегающие опасности — хребтом. Четыре месяца на полигоне и кроме навигации навскидку, сюрпризы за несколько шагов чувствовал.

— Серьезно, — уважительно кивнула я.

— Это не считая медицины, пилотирования и еще кучи всего, что вроде как навигатору совершенно ни к чему, — не без налета гордости добавил Вацлав. И даже улыбнулся… ненадолго. — Шесть стандартов пролетели, как один день. Где мы только не бывали! E! То по наводке — кто-то где-то на что-то наткнулся, то в свободном поиске. Но удача была на нашей стороне: два раза из трех мы возвращались с добычей. А один раз попали на туоран. Лучше бы не попадали. — Вздох был скорее угрюмым, чем тяжелым, но для выводов оказалось достаточно.

— СБешники замучили?

— Не то слово, — хмыкнул он. — Пока не убедились, что все, действительно, было чистой случайностью, не успокоились. А уж душу вытрясать они умеют. — Посмотрел на меня с грустью. — Похоже, вот они-то ветреную красавицу и спугнули.

— Это ты про удачу? — просто чтобы сбавить напряжение момента, уточнила я.

— Про нее, — кивнул Вацлав.

Бросил взгляд мне за спину. Я, машинально, оглянулась тоже.

Люди, люди… Мужчины в строгих костюмах, женщины в вечерних платьях. Мы ничем не выделялись среди них, но были посторонними и на этом празднике жизни.

Впрочем, утверждать, что среди отдыхавших в ресторане не было таких же «залетных», как и мы, я бы не стала.

— Координаты того планетоида, перелопатив отчеты почти десятилетней давности, обнаружил помощник капитана.

Не дав ему продолжить, я показала на пустые бокалы. Пауза была слишком короткой, а прошлое стояло слишком близко, чтобы не сжимать горло памятью о себе.

Скорее пригубили, чем выпили, молча. Словно поминая тех, кто уже никогда не вернется. Друзья, знакомые, совершенно чужие люди… Они были одними из нас и мы обязаны были их помнить. Чтобы кто-то помнил о нас, если уж совсем не повезет.

— Вышли мы точно к нему, несколько раз облетели, сканируя. Все, как было описано в полетном журнале. Окраина звездной системы, шарик, крутившийся по очень вытянутой орбите, два спутника, бегающие вокруг наперегонки. Атмосферы нет, температура на поверхности далеко в минус, сила тяжести в один и семь выше, чем на Земле. — Он просто говорил, не ожидая моей реакции. Сухие сводки под фанфары бьющего на виске пульса. — Отправили несколько ботов. Те вгрызлись насколько сумели, выдали графики. Ничего особо выдающегося, но кое-что из стратегического списка там присутствовало. Так что можно было считать полет оправданным.

— И вот тут-то все и началось, — протянула я, отвлекаясь на официанта, который принес горячее.

— Нет, — поправил меня Вацлав, когда мы остались одни. — Первые дней десять все было в порядке. Спустили модуль, развернули временную базу, установили технику, начали добычу. Работали в три смены, на борту оставался лишь необходимый минимум.

Приготовленное со специями мясо, завернутое в большие листья местного пряного перца, остывало. Есть, слушая его отрывистые фразы и видя за ними все, что происходило где-то там, в одном из районов нашего сектора, было невозможно.

— А на одиннадцатый день один из ботов выдал интересную кривую. Наш главный спец по минералам, когда увидел, едва не онемел. Он тогда долго объяснял, насколько редкая та штука, которую мы отыскали. Туоран по сравнению с ней был галькой под ногами. Все твердил, что найти этот кристалл в устойчивом состоянии практически невозможно.

— Вы туда и полезли, — вновь, как и в начале нашей беседы, положила я свою ладонь на его. Не сочувствуя или сопереживая — Вацлав в этом не нуждался, просто говоря, что это — наша жизнь.

— А ты бы не полезла? — поинтересовался Дваржек, давая понять, что правильно понял мой жест. Не поддержки — единства с ним. Не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Я тогда даже не догадывался, что у слова «осторожность» может быть такая степень. Достать из каменного плена неровную горошину величиной с кулак, тут же поместить в специальный контейнер… Лишний раз боясь вздохнуть, чтобы не дрогнула рука, чувствуя, как пот, с которым не справляется система жизнеобеспечения, течет по лицу под шлемом скафандра. И никаких роботов, все ручками, потому как у тех не хватало нежности… А в голове лишь одна мысль, уже похожая на заклинание: только не уронить, только успеть убрать под защиту. — Он дернулся взять бокал, но я остановила. Сейчас я была рядом с ним, вот когда меня не будет… — Облажался не я, геолог, работавший рядом. Я видел, что он устал, но тут сработал азарт. Еще один, еще… Последнее, что помню — черную вспышку, словно рванула вселенская мгла. Очнулся уже здесь, на Зерхане. Он оказался ближе всего. От меня только выдающий бредовые картинки мозг — тело отказывалось подчиняться взбесившемуся разуму. — Вацлав поднял голову, посмотрел на меня. — Извини за подробности, но мочиться сам я начал только полгода назад. И то, благодаря твоему отцу. Остальные спасать меня отказались.

Он замолчал, словно говоря, что продолжения не будет. Да и нужно ли было оно, если все несказанное я и так знала.

Каким бы талантливым ни был мой отец, но без упертости Вацлава и его желания не только выжить, но и вернуться, у него бы ничего не получилось.

Улыбнувшись, убрала ладонь. Сама подняла бокал.

— За то, чтобы мы всегда возвращались.

И не важно, что за это мы с ним уже пили. Этот тост был достоин того, чтобы его повторить…

— Опять разговаривал с отцом? — Лаэрт Свонг остановился не дойдя одного шага до Карина.

Даже не видя его лица, Йорг мог с уверенностью сказать, что, то ли телохранитель, то ли все-таки друг, улыбался. Сохраняя невозмутимость, выглядя со стороны равнодушным, бесстрастным… даже капельку уставшим от суеты вокруг, но ловя отголоски малейшей опасности, которая могла бы им угрожать.

Для того чтобы стать верным императора, у того оказалось слишком много жизнелюбия, что не мешало ему быть серьезным профи, которого давно пытался заманить в свою контору его отец.

Пока удавалось договариваться лишь о разовых поручениях, таких, как сейчас, но тот надежды не терял.

— Это написано у меня на спине? — вяло поинтересовался Карин, даже не пытаясь понять, чем же себя выдал. Вроде и не забывал преподанные когда-то уроки, следуя им без малейшего контроля разума, который добавлял в любое действие едва заметной напряженности, но обмануть приятеля не смог.

— Он связывался со мной, — беззлобно хохотнул Лаэрт, словно догадался о невысказанных сомнениях Йорга. — Просил побеседовать с тобой еще раз.

— О чем? — Карин своих заблуждений не смущался — просто частный случай. Лаэрт его слишком хорошо знал, чтобы не ошибиться в выводах и без дополнительной информации. Когда-то это нервировало, теперь принимал, как должное. У каждого своя работа — в отличие от него, Лаэрт пилотировал лишь кары. Пусть и весьма неплохо, что стоило признать для вящей объективности. — Я своего решения не изменю. Можешь ему так и передать.

— Сдается мне, что каждый из вас говорит о своем, всего лишь не желая услышать другого. — В голосе Лаэрта послышались нотки раздраженности. Только дать понять, что посредником между отцом и сыном он никогда не выступал и начинать не собирался. — Будь ты старшим, вообще бы не спрашивали, а тут всего лишь просят подумать, прежде чем сделать.

— Я думал три стандарта.

— Но ему об этом не известно, ты же предпочитаешь молчать, — парировал Лаэрт, вставая рядом. На смотровой палубе оказалось немноголюдно — большинство пассажиров перебралось поближе к посадочным, будто это могло помочь покинуть корабль раньше, чем он пристыкуется к терминалу. Пресловутая человеческая логика и постоянное стремление вперед в попытке опередить само время. — Он тебя слишком любит, потому и потакает всем капризом.

— Это он так сказал? — не позволив себе даже тени насмешки, уточнил Карин. В отношениях с отцом у него было немало сложных моментов, что не мешало второму из четырех сыновей Ашана Йорга не только уважать того, но и любить.

— Нет, — наблюдая, как на большом экране все четче становятся контуры орбитального космопорта Земли, поправил Карина Лаэрт, — это я так вижу. Захотел в пилоты — получил. Захотел супертяж — держи супертяж. Захотел девушку…

— Знаешь, — Йорг чуть повернулся, чтобы не говорить с пустотой, — звучит несколько поверхностно, не находишь?!

Понимал, что приятель всего лишь подтрунивал, но на этот раз слова задевали что-то глубоко внутри, отдаваясь недовольством.

Они с отцом так и не приняли слов друг друга. Тот был в чем-то прав — их семья слишком на виду, чтобы совершать необдуманные поступки, но Карин никогда не давал повода считать себя легкомысленным, когда речь шла о чести рода или императора, которому служил старший Йорг. Потому и взвешивал все «за» и «против», потому и оттягивал с решением, проверяя свои чувства к девушке, которая занимала все его мысли. Потому и просил Лаэрта по своим каналам разузнать все о ней и ее родных, чтобы даже тень недостойного выбора не запятнала имени отца.

Найди Свонг хоть что-нибудь, он бы отступил, заставил себя смириться, но единственной виной Марии было ее подданство Галактическому Союзу.

— У господина советника по безопасности были на тебя далеко идущие планы, — заметил равнодушно Лаэрт, продолжая провоцировать Карина. Невинное развлечение, чтобы скрасить время ожидания.

— У господина советника по безопасности есть на тебя далеко идущие планы, — усмехнулся Карин, не лишая друга удовольствия, — но это не мешает тебе ему отказывать.

— Но я не его сын…

— Но ты — его племянник, которому он заменил отца, — вновь нашелся Карин.

— Хорошо, — согласился, теперь уже улыбаясь в открытую Лаэрт, — считаем, что я с тобой поговорил и убедился в серьезности намерений.

— Но с отцом мне все равно придется общаться самому.

Лаэрт чуть дернул ладонью, мол, это не он, а сам Карин так сказал.

А то Йорг не понимал, что в некоторых вопросах просто не может быть посредников. Вот только сказать ничего не успел.

Лаэрт вполне естественно отступил назад и в сторону, мгновенно определяя узел атаки. Вместо того чтобы усмехнуться — на пассажирском лайнере Карина им вряд ли могла грозить опасность, Карин чуть склонил голову, давая понять, что заметил человека, который направлялся к ним.

— Господин Карин Йорг? — Раздавшийся за спиной голос был до оскомины вежливым.

— Вы не ошиблись. Я — Карин Йорг. — Разворачивался он медленно, отмечая, что расслабленность Лаэрта перестала быть мнимой. Свонга присутствие рядом с ними мужчины в форме внутренней охраны, нисколько не беспокоило. — Слушаю вас.

— Прошу меня извинить, но вас просят пройти на служебную палубу. С вами хотят поговорить представители службы безопасности.

— Меня? — уточнил Карин, переглядываясь с Лаэртом.

— И господина Свонга, — правильно оценил их взгляды мужчина. — Позвольте вас сопроводить.

Дождавшись небрежного кивка вместо ответа, посыльный первым двинулся к выходу со смотровой площадки.

Идти далеко не пришлось, лифт для персонала на верхний уровень находился метрах в ста по правому коридору.

— Прошу вас, — приглашающим жестом указал на сканер-тамбур, когда они вышли из лифтовой кабины. — Нам сюда, — сдвинулся в сторону, когда остановились у створ двери, на информере которой на межгалактическом алым светилась надпись: «Дальняя связь. Код допуска — 2».

Вошел Карин первым, быстрым взглядом окинул отсек. Не профессионально, как сделал бы это Лаэрт, скорее с некоторым любопытством — сравнивая.

Восемь рабочих зон, шесть из них занято. Все под «колпаками», о предосторожностях здесь помнили.

— Господин Карин Йорг? — обернулся к ним мужчина в цивильном, до этого стоявший у одного из свободных терминалов. Представился: — Я — первый помощник капитана, Люсьен Девонски. — Не дожидаясь ответного приветствия, продолжил: — Мне приказано обеспечить максимально возможную конфиденциальность вашего разговора с офицером Штаба, курирующим безопасность вашего пребывания в Союзе.

— Ну, раз приказано… — холодно отозвался Карин, поймав предупреждение Лаэрта, что передача сигнала на крейсер, которых сопровождал их лайнер до границы сектора, невозможна.

Впрочем, ничего удивительного в данном факте не было — служебный уровень, системы блокировки.

— Прошу вас, господин Йорг, — словно и не заметив тона, указал на кресло помощник капитана. Сам ввел команду с бокового дисплея, не только формируя вызов, но и активируя защитное поле, за которое и отступил, как только воздух зарябил, создавая вокруг кокон.

— Не нравится мне это, — склонившись, прошептал Свонг, наблюдая, как за рябью настроечной таблицы появляется лицо офицера.

— Мне — тоже, — выдохнул Карин, отметив сначала полковничьи нашивки и только затем оценив жесткий взгляд. Профессиональный…

Похоже, проблема с отцом оказалась не самой большой.

— Матюшин Сергей Эдуардович, полковник Штаба объединенного флота, — назвался мужчина, посмотрев сначала на Свонга и только затем обратив внимание на Карина. — Я — вестник не самых лучших новостей, господин Йорг. Сожалею.

— Мне трудно с вами согласиться, господин Матюшин, — скрывая озабоченность за пренебрежением, отозвался Карин. — Пока мне неизвестно, о чем идет речь…

Не закончил он сам, давая возможность продолжить собеседнику.

— Вы — прямолинейны, — с легким укором заметил Матюшин.

— Я предпочитаю ясность. — Любезной его улыбку трудно было бы назвать.

— Что ж, — словно бы вынужденно, согласился полковник, — давайте проясним. — Опять взгляд на Свонга, больше похожий на предупреждение, чем просто на интерес. — Вам придется задержаться на Земле, пока мы не проясним некоторые вопросы.

— Некоторые вопросы… — протянул Карин, словно пробуя на вкус. — Меня в чем-то подозревают? — уточнил не без насмешки. — Надеюсь, не в контрабанде.

— Что вы! — с наигранным возмущением воскликнул Матюшин. — Подобная мысль даже никому в голову прийти не могла…

— Зная, кем является мой отец при императоре Индарсе — естественно, не могла, — отрезал Карин. — Вернемся к нашим проблемам. — На этот раз не дав полковнику произнести свою реплику, продолжил: — Насколько я помню, при оформлении моих документов о сложностях речи не шло.

— Это так, — не возразил Матюшин, — но… вы должны понимать, что Зерхан — пограничная планета Союза, что требует соблюдения определенных правил…

— О которых не было сказано ни слова, пока мы с моим другом не оказались на орбите Земли, — делая вид, что едва сдерживает гнев, произнес Карин, продолжая лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию и не понимая ее.

Он, конечно, служил всего лишь пилотом, но имея такого отца, волей — не волей, но приходилось быть в курсе многих вещей, да и старший Йорг когда-то прочил ему будущее дипломата, вбивая некоторые истины с раннего детства. Вот только ни то, ни другое не помогало отыскать причины, которые могли бы помешать ему увидеться с Марией.

— Вы же понимаете, господин Йорг, все течет, все изменяется…

— Это — официальный запрет? — выступил вперед Свонг.

— Это — всего лишь небольшая задержка. — Матюшин «держал» лицо, но его недовольство было заметно тем, кто умел видеть.

Лаэрт — умел.

— Небольшая задержка? — с насмешкой уточнил Свонг. В отличие от Карина, который просто обязан был быть вежливым, он мог кое-что себе позволить. — Насколько мне известно, следующий лайнер вылетит на Зерхан только через двенадцать дней.

— Я сожалею, — протянул Матюшин. И даже развел руками, — но до выяснения всех обстоятельств…

Карин поднялся не дослушав.

— Благодарю вас, господин полковник. Надеюсь, что пока будут выясняться эти самые обстоятельства, нам с моим спутником будут созданы соответствующие условия для пребывания на Земле.

— Об этом не беспокойтесь, — уже совершенно иным тоном произнес Матюшин. Покладистость старха его явно радовала. — Номера в лучшем отеле, культурная программа… — Замолчал он сам, наткнувшись на брезгливый взгляд Карина. — Продолжим наш разговор на Земле, — закончил он и, не попрощавшись, отключился.

Карин и Лаэрт покинули узел связи в сопровождении того же посыльного, спустились на жилой уровень. Все это молча. Не столько опасаясь прослушки, сколько переваривая услышанное.

Первым заговорил Карин, как только вошли в апартаменты, которые делили на двоих.

— Мне придется поговорить с отцом…

— Придется, — улыбаясь, согласился Лаэрт. — Но только после того, как я поговорю с императором.

— А он-то тут причем? — удивился Карин, не совсем понимая, чему так радуется его друг.

— А ты думаешь, кто убедил грозного Ашана Йорга, что брак его второго сына с девушкой из Союза пойдет на пользу взаимоотношениям двух секторов.

Карину ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. А он-то считал…

— Что было самым сложным? — Я попыталась найти ответ в бокале вина, но тот безмолвствовал, лишь играл отблесками живого огня на своих гранях. Свечи зажгли весьма своевременно, стало совсем темно. — Теперь уже и не знаю. Работа есть работа. — Подумала, глядя, как иронично кривятся его губы — Вацлав мне не верил. — Для стархов женщина на корабле, как вызов их устоям. Нельзя сказать, что ведут они себя при этом как ослепленные своей правотой фанатики, но определенное недоумение присутствовало, да и без брезгливости не обходилось, словно я была способна испачкать их своим присутствием рядом. А так, как и везде: там, где мужчине достаточно одного раза, чтобы показать себя, мне приходилось доказывать вновь и вновь. Сначала это вызывало внутренний протест, потом глухую ярость, затем стало привычным. — Опять замолчала. Не то, чтобы вспоминала, просто пережидала нахлынувшую волной тревогу. Так всегда было, когда речь заходила о том конвое. — Все изменилось после Штанмара. А я ведь даже не сразу заметила, продолжая в каждой фразе искать двойной смысл.

— Я тогда еще лежал бревном, реагируя скорее на знакомые слова, чем на смысл. Но про Шнанмар помню, названия этой планеты было слишком много вокруг. Информ-каналы, слухи, которыми делились, как великой тайной… Было страшно?

Переход оказался неожиданным, застав меня врасплох. Пришлось лихорадочно собираться с мыслями. Сама себе я на этот вопрос предпочитала не отвечать, но отказать Вацлаву не могла.

— Страшно, — вырвалось у меня прежде, чем я сама осознала, что это — чистая правда. — Когда пришел приказ на конвой, капитан предложил всем женщинам остаться на Таркане. Я знала, никто бы не осудил, но…

Откинувшись на спинку стула, бросила взгляд на огни космопорта.

Что бы было куда возвращаться…

— Мы шли уравнителем — дополнительная ответственность. По нам держали скорость, по нам выверяли ордер. Мы несли не только самый тяжелый, но и самый важный груз: мощные установки по очистке воздуха и воды, мобильные госпитали. А еще, впервые в истории эр четвертого, на одной из грузовых палуб разместили людей. Несколько сотен тех, кому предстояло возвращать к жизни гибнущую планету.

— Работа… — без малейшей насмешки произнес Дваржек, намекая на произнесенную мною ранее реплику. — Я бы назвал это подвигом.

— За подвиги кредиты не платят, — улыбнулась я, слегка сбавляя накал нашего разговора. — А нам заплатили, да еще как!

Вацлав тему не поддержал, продолжая смотреть на меня не то с любопытством, не то с удивлением.

— Я, когда начал более-менее соображать, пересмотрел все, что мог найти по тому конвою. Стычки с вольными, посадка на аварийный стол…

Вздохнув, качнула головой.

— Нашей главной задачей было не нервничать. — Заметив, что Вацлав не совсем понимает, о чем именно я говорила, продолжила: — Не знаю, как на остальных грузовых, но мы шли с отключенными внешними экранами, на одних сканерах. Выскочили из прыжка, получили новые координаты, рассчитали курс, сверили с контрольным, и… вперед, до следующего прокола. Только по переговорам и догадывались, что за свистопляска творилась вокруг. Когда вернулись, смотрели уже в записи. Я потом с месяц просыпалась от собственного крика.

Я не обманывала его — так все и было, если только не договаривала. Не нужно видеть и слышать, достаточно понимать, что ты — лакомый приз, за который вольные готовы сражаться, несмотря даже на соотношение сил не в их пользу. Что ты — надежда для тех, кто лишился всего, оставшись на границе между жизнью и смертью. Что твоя усталость — не оправдание для ошибки, что твой страх — не повод для слабости, что слово «невозможно» должно быть вычеркнуто из лексикона и заменено на другое: надо. Как, через что, какой ценой… Это никого не интересовало: надо и… все!

— Хорошо, — не согласился, но вроде как принял Вацлав, — а посадка?

— А пойдем, потанцуем, — предложила я, радуясь тому, как очень вовремя заиграла новая мелодия. — А то пригласил на свидание…

Дваржек, улыбаясь, поднялся. Подошел, протянул руку, помогая подняться.

— Прости, я ведь забыл, что ты пока еще не чужая невеста…

Говорить ему, что в жизни чего только не бывает, я не стала — Вацлав об этом и сам знал, а за пять дней до появления Карина многое могло произойти. Оставался лишь вопрос: хотела ли я этого?

Вел Дваржек легко и непринужденно, это если не замечать «застывающего» время от времени взгляда и прикушенной губы. Отец предупредил, чтобы я не вздумала жалеть бывшего сокурсника — все функции организма восстановились полностью, теперь требовалась лишь постоянная тренировка, чтобы вернуть «естественность» приобретенным ранее навыкам, но я бы не стала этого делать и без предупреждения. В Дваржеке всегда присутствовала та сила, которая помогала ему идти вперед, последний его полет этого не изменил.

— А ведь я подумаю над твоим предложением, — во время очередного па прошептала я ему на ухо.

— Это ты о чем? — не сразу понял он, вырываясь из плена контроля над собственным телом. Что порадовало, это не нарушило плавности его движений, словно подтверждая слова отца об осознанных страхах, которые стопорили процесс его выздоровления.

— О чужой невесте, — хмыкнула я, подмигнув. — В пору ревновать. На тебя так заинтересованно смотрят…

— Решила смутить? — теперь уже наклонился Вацлав, что не помешало мне заметить его метнувшийся по сторонам взгляд.

Мысль познакомить его с Лерой мелькнула и… не пропала. Разница в возрасте не проблема, а если они понравятся друг другу, то за бывшего сокурсника можно больше не беспокоиться. Моя средненькая вполне способна заставить окончательно забыть об уходящих в прошлое проблемах и начать все с чистого листа.

— Скорее, возмутиться, — улыбнулась я, отвечая на его улыбку. — Им стоило заметить, что ты пришел не один.

— Или еще одна попытка уйти от заданного мною вопроса, — словно и не услышав меня, продолжил Вацлав, заставив меня напрячься.

Дваржен был прав. Как ему требовалось выговориться, так и мне было необходимо закончить рассказ, освободившись от своего, занозой сидевшего в душе.

Остановился он сразу, как только ощутил сковавшее меня напряжение:

— Хочешь, уйдем отсюда?

— Хочу, — выскользнула я из его объятия и направилась к выходу. Еще в начале ужина Вацлав ввел код своей карточки, укоризненным взглядом ответив на мое предложение разделить затраты по-честному.

В лифт мы вошли уже вместе, из двух предпочтя тот, что скользил снаружи здания.

— Все было настолько тяжело… — понимающе произнес Дваржек, накинув мне на плечи летний плащ, за которым успел вернуться к столику.

— Они умирали до нас, и при нас — тоже, — выдохнула я, продолжая обманывать саму себя. — В госпитале, который развернули на одной из палуб. В катерах, которые не успевали переправлять к нам самых тяжелых. Трупы обрабатывали специальным составом и укладывали в мешках в полукилометре от посадочного стола, ставшего центром миссии спасателей. С противоположной стороны выставили походные кухни, справа и слева от них — эвакуационные пункты. Первичный медицинский осмотр, универсальные боты и дальше, по временным лагерям. И все это на наших глазах.

Я стояла, прижавшись лбом к прохладному пластику. Не замечая цветных огней, видя лишь картины, что подкидывала услужливая память. Прожектора; тьма за границами света; люди, на лицах которых оставило свой след отчаяние; дети… способные продолжать играть даже в тех страшных условиях…

— За последние девяносто лет, это второй случай падения крупного астероида на населенную планету, — вырывая меня из тех дней, слишком спокойно, чтобы это было правдой, произнес Вацлав. Коснулся плеча, потянул за собой, выводя из остановившейся кабины. — И первый, когда другие сектора откликнулись на чужую беду, предложив безвозмездную помощь.

— Это ты к чему? — уточнила я у Вацлава, благодаря его своевременному вмешательству не столкнувшись с шедшей навстречу парочкой. Эти были слишком навеселе, чтобы замечать кого-либо вокруг себя.

— К тому, — не заставил ждать ответа Дваржек, продолжая обнимать меня за плечи, — что этот мир медленно, но меняется. И ты должна гордиться тем, что принимала участие в этих изменениях, кому-то успев спасти жизнь, а кому-то просто дав надежду, что если когда-нибудь и где-нибудь…

— Только не это! — судорожно вырвалось у меня.

— Только не это, — тихо повторил за мной Вацлав, потом, развернув к себе, заманчиво предложил: — А пойдем на башню, смотреть на звезды?

Двухсотметровая стела со смотровой площадкой, прикрытой сетчатым куполом… Ночью туда забирались только сумасшедшие вроде нас. Но… это было так соблазнительно…

— А пойдем, — тряхнула я головой, чувствуя, как уходит из сердца тяжесть. Навсегда? Это было уже не важно, потому что Дваржеку удалось произнести те слова, которые не смогли подобрать старховские психологи.

Я была среди тех, кто добавил этому миру надежды…

Глава 4

— Господин Исхантель, позвольте представить вам мою сестру, Марию. Она — навигатор.

Лори сияла и, наверное, чувствовала себя сейчас совершенно взрослой. В отличие от меня, настолько растерянной, что это порождало даже некоторую оторопь.

Мужчина, стоявший сейчас передо мной, вызывал какие угодно эмоции, но только не те, которые могли бы стать следствием разговоров с мамой или Алином Мареску. Привлекательный, но не столько смазливый, сколько мужественный. Одет элегантно, по последней моде, взгляд спокойный, но внимательный.

Самаринянин производил соответствующее впечатление, но без малейшего намека на возможную опасность. Я не могла сказать, что была знатоком в этой области — были в моей жизни сложности, но не столь специфичные, но определенный опыт общения с множеством людей давал право делать определенные выводы. Я их и делала. Из того, что видела.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, госпожа Истомина, — чуть склонил он голову в приветствии, даже не делая попытки подать руку. Впрочем, на Зерхане это не было принято и среди мужчин. — Ваша сестра удивительная ученица, одна из лучших, которые у меня были.

— Я тоже наслышана о вас, господин Исхантель. — Прозвучало неоднозначно, но я не собиралась скрывать от него своих сомнений. — Мы могли бы поговорить… наедине? — после короткой паузы закончила я, игнорируя удивленный взгляд младшенькой.

Та, конечно, будет дуться — ну не любит она сюрпризы, но продолжится это недолго. В нашей семье все отходчивые.

— Не вижу препятствий к этому, — чуть заметно улыбнулся он и жестом указал на кабинет, из которого недавно вышел. — Не хотите посидеть за учебным столом?

Я помнила, что он не просто самаринянский жрец, а жрец полного посвящения (хоть и не совсем понимала, что же это значит), однако его приглашение выглядело настолько невинно, но при этом соблазнительно, что отказаться было невозможно. А приветливый, участливый тон заставлял забыть, что это я сама напросилась на разговор вдвоем.

— С удовольствием, — кивнула я, чувствуя, как на лице расплывается радостная улыбка. — Давно не ощущала себя учащейся.

Исхантель, неожиданно для меня, недовольно качнул головой:

— Вы лукавите, госпожа Мария.

Удивленно приподняв бровь и стараясь не смотреть на прислушивающуюся к нашей беседе Лору, уточнила:

— В чем же?

Он не заставил ждать с ответом:

— Вы — любознательны и не терпите косности в себе и вокруг себя. Это ли не признаки существа, находящегося в постоянном поиске нового и готового его принять?

— Хотите сказать, что для вас учащийся, не тот, кто сидит за тем самым учебным столом и впитывает те знания, которые в него вкладывают преподаватели?

На этот раз, прежде чем продолжить, он, извинившись перед Лорой, указал мне жестом на дверь кабинета. Заговорил, когда матовая полупрозрачная панель закрылась за нашими спинами.

— Вы ведь меня провоцируете, госпожа Мария? — произнес он, дождавшись, когда я подойду к окну, из которого открывался великолепный вид на небольшой сад. За ним, насколько я помнила, находились бассейн и тренировочная площадка. — И я даже знаю причину этой провокации.

Сам он продолжал оставаться у самого входа, словно предпочтя наблюдать за мной издалека.

— После того, как к вам несколько раз приходила моя мама, догадаться о моих намерениях, думаю, несложно, — спокойно, если не сказать, равнодушно, ответила я, не испытывая ни намека на страх, или что либо подобное.

Просто два человека, просто разговор… Если забыть, что один из этих двоих — живое воплощение того ужаса, который продолжал жить во мне, подпитываемый памятью о детстве.

— Не столь уж и весомый аргумент, — заметил он, не двигаясь с места. — С тех пор, как я начал вести факультативы в колледжах, ко мне приходят только с одной целью — найти, в чем обвинить.

— Наверное, этому есть объяснение, — чуть склонила я голову, чтобы лучше его разглядеть.

Теперь, когда из окна на него падал свет, мой собеседник выглядел немного, но иначе, чем в холле. Да, мужественен, но с толикой ранимости, словно капля грусти навсегда застыла в его взгляде, в чертах его лица. Да, отстраненно самодостаточен, но с усталостью, словно невидимый другим груз лежал на его плечах, заставляя постоянно быть в напряжении.

— Вы о прошлом? — Он вздохнул, развел руками, словно пытался пояснить, что тут ему сказать не о чем, но тем не менее, заговорил: — В каждом конфликте есть две стороны. Кто может ответить со всей однозначностью, кто прав, а кто — виноват, если даже время не в состоянии расставить все по своим местам. Память — ненадежное хранилище. Документы, свидетельства… — Он качнул головой. — Нет, Мария, в них правды тоже не найти. Они лишь отражение той действительности, которая была кому-то выгодна.

— Кому? — не забывая, о чем мы беседовали с Мареску, спросила я, с легким смятением чувствуя невероятное — я проникалась уважением к этому самаринянину.

Нет, не тем истовым любованием, которое я заметила у девушек, нехотя покидавших этот кабинет вместе с Лорой, или чувством сопричастности к чему-то великому, что видела на лицах парней, которых в группе оказалось не меньше половины, именно уважением. К его позиции, которую он отстаивал, к той справедливости, которая у него была своей.

Это не значило, что я не понимала того факта, что именно в этот момент он пытался мною манипулировать, найдя идеальную тему для порождения сомнений. Понимала, но… уважала.

— Всем, госпожа Мария. — Исхантель все-таки сделал шаг, но не ко мне, к одному из ученических столов, что стоял неподалеку от него. Сел на стул, с какой-то пугающей нежностью проведя рукой по деревянной крышке. — Здесь сидит юноша, который мечтал стать воином, но здоровье не позволило ему исполнить эту мечту. Сегодня он спросил, участвовал ли я в той войне. — Заметив мой недоуменный взгляд, с горечью улыбнулся. — Я старше, чем выгляжу. Значительно старше.

Кивнув, что приняла его слова к сведению, полюбопытствовала:

— И что вы ответили этому юноше?

— Вас это действительно интересует? — поднял Исхантель на меня удивленный взгляд, словно это не он подводил меня к этому вопросу.

— Ну, раз я спросила, — усмехнулась я. — Так что же вы ответили этому юноше?

Он не замкнулся, но сразу стал более собранным, как Шу перед тяжелым прыжком.

— Сказал, что не участвовал в той войне, — посмотрев мимо меня, тихо произнес он, — но так же, как и все самариняне, несу за нее ответственность. Хотя бы потому, что знал, чувствовал, как умирают на ней живые.

— Вы говорите правильные слова, господин Исхантель, — вспоминая, как мама сидела по ночам у моей постели в те первые месяцы после того, как я вернулась из подземного убежища домой. Те события официально не называли войной — конфликтом, но мои родители ненавидели этот термин, утверждая, что он оскорбляет память о погибших. — Беда в том, что не вам произносить их. И не тем, для кого произнесенное вами может звучать кощунством.

— Мне известно, что ваша семья…

— Не смейте, господин Исхантель! — повысила я голос. Странно, но я продолжала воспринимать все происходящее довольно спокойно. Впрочем, после Штанмара меня трудно было вывести из себя. Не после того, что мы там пережили. — Не смейте говорить о моей семье, — потребовала я уже тише. — Подошла к нему, склонилась, ничуть не смущаясь тому, что его лицо было совсем рядом с моим. Этот мужчина продолжал оставаться все таким же привлекательным и… притягательным, но он допустил ошибку, позволив мне увидеть свое нутро. Гнилое нутро. — Через несколько дней я отправлюсь по контракту к стархам. Лора полетит со мной. — Он молчал. Просто смотрел на меня, не делая ни малейшей попытки остановить или переубедить. — К сожалению, я не могу помочь всем остальным, но своей сестре я помочь в состоянии.

Выпрямившись, обвела взглядом кабинет. Запоминая. Как место сражения, в котором не оказалось победителя.

Вышла я в холл с улыбкой, Лори не стоило знать, что наш разговор с ее преподавателем практически не оставил мне сил. Была она не одна, рядом с ней стояла… Зои.

— Машка! — заметив меня, Лорка бросила подругу и кинулась навстречу. Маленькая егоза! — А пойдемте в нашу кафешку. Ну, там сладости… сок…

Я знала, о каких сладостях она говорила. Мороженное, которое она обожала с детства.

Приобняв сестренку за талию, вместе с ней подошла к младшей Мареску.

— Здравствуй, Зои, — легко улыбнулась я ей. Копия папы. — Ты извини, но сегодня не получится. Я пригласила к нам на ужин своего сокурсника. Теперь наша задача, этот самый ужин приготовить.

— Это Дваржека? — явно уже что-то просчитывая в уме, полюбопытствовала Лора.

— Дваржека, Дваржека, — подтвердила я ее предположения, чувствуя, как в искренней радости сестры тают все тревоги. — А еще у меня есть для тебя сюрприз. Правда, я не знаю, обрадуешься ты или нет…

Я сделала вид, что меня одолевают сомнения, говорить ей о своем решении или стоило пока промолчать.

— Машка, ты уговорила маму? — буквально выдохнула Лора, смотря на меня с щенячьей преданностью.

— Это ты о чем? — не поняла я.

— Уже не о чем, — опустила она плечи. — Ладно, Зои, как-нибудь в другой раз. Ты извини…

Та кивнула, попрощалась и ушла, оставив после себя ощущение брошенности. Надо будет сказать об этом Алину. Девушка явно выглядела одинокой.

— Ну, давай свой сюрприз, — пытаясь улыбаться, но все равно с грустью потребовала Лора, как только мы остались одни.

— Ну, если тебе не интересно, — пожала я плечами…

— Интересно, — тяжело вздохнула она. — Просто я думала, что ты уговорила маму разрешить мне поездку на Землю после окончания курса.

Что ж… ее заявление давало мне надежду.

— Вообще-то, мой сюрприз намного круче, — подмигнула я сестренке, видя, как на ее лице вновь появляется улыбка — Лора всегда была жизнерадостной. Не став испытывать свое терпение, наблюдая, как она «поедает» меня взглядом, стараясь не демонстрировать, насколько она жаждет узнать, чем же я собиралась ее порадовать, продолжила: — Я хочу забрать тебя с собой. Родители не против, если ты…

Закончить я не успела. Восторг моей младшенькой был похож на ураган. Спасения от него не было.

— Кажется, я впервые был рад, что родился Йоргом, — сбросив длиннополый жилет на попавшееся по пути кресло, произнес Карин.

— А мне кажется, — усмехнулся Свонг, продолжая стоять у двери, закрывшейся за его спиной, — что лишь случайность спасла нас от дипломатического скандала.

— Думаешь, отец бы не замял? — обернувшись, хохотнул Карин, вспоминая, как навис над столом, за которым сидел принимавший их Матюшин. Он с трудом заставил себя не схватить того за грудки.

— Думаю, это не стало бы самым сильным его разочарованием, — в том же тоне отозвался Свонг. Но тут же продолжил, уже серьезно: — А этот полковник — с гнильцой. Такие, как он, не любят проигрывать. Об этом не стоит забывать.

— Вот поэтому я и сдержался, — нахмурился Карин. — В принципе, он теперь мало что может: Мария контракт подписала, согласование лишь формальность, ее младшую сестру мы тоже готовы принять. Если только родители, но и они не останутся без нашего внимания. — Наткнувшись на скептический взгляд друга, замолчал, предлагая тому высказать свои сомнения.

Лаэрт ждать себя не заставил:

— Наше внимание может запоздать. Вот если забрать их на Таркан…

Теперь уже Карин смотрел на Свонга так, словно тот высказал откровенную глупость:

— Не слишком ли мы с тобой далеко загадываем? — Хмыкнул, прикрыв на мгновенье глаза ладонью, как если бы попытался скрыться от мелькнувшего видения. — А то сейчас прилетим и…

— Ты поверил тем голографиям? — не без интереса уточнил Свонг, наконец-то проходя в общую гостиную, соединявшую две спальни их люксовой каюты. — Ты не производил впечатления…

— Я и не производил впечатления, — набирая что-то на комме, повторил за Лаэртом Карин. — Мне известно, кто этот мужчина. Мария как-то показывала своих сокурсников, рассказывала, кто куда попал. Этот был среди них. Имя я не запомнил, а вот лицо — да. Мне любопытнее другое, — он поднял взгляд на Лаэрта, — зачем Матюшину нужно было порочить ее? Мелкая месть за то, что не выгорело?

— Не выгорело — что? — тут же подхватил мысль Свонг, в какой-то мере радуясь, что друг-подопечный демонстрирует именно ту собранность, которую он от него и ждал. Их пути давно разошлись, но Карин, похоже, не забыл, чему его учили когда-то.

— А вот это уже вопрос к тебе, — отправив сообщение, резко развернулся Йорг. — Это твоя задача обеспечивать мою безопасность, вот и обеспечивай.

— А ты? — улыбнулся Лаэрт, перехватив руку Карина. Вывел на дисплей его комма набранный недавно текст, хмыкнул, оценив лаконичность довольно короткой фразы.

— А я, — без труда освободившись от захвата, фыркнул Йорг, — пойду, пообщаюсь с Шу Еном. Просил связаться с ним, как только появится возможность.

— Ну-ну, — хмыкнул Свонг, передвигая невысокий столик поближе к дивану. Потом сел, закинул ноги на импровизированную подставку, откинулся на спинку и, сложив руки на груди, закрыл глаза. — А я пока подремлю. — Пока Карин думал, как бы вежливее высказать то, что он подумал по этому поводу, добавил: — Я — заслужил. Так что…

Йорг обиженно вздохнул, но промолчал. Он, конечно, тоже принимал участие в шестнадцатичасовой эпопее, итогом которой стало их присутствие на том самом лайнере, который изначально должен был доставить их на Зерхан, но основная роль была уготована именно Свонгу. Так что… тот был прав, отдых он заслужил.

Во всех этих рассуждениях было одно, но значительное «но». Пока они не окажутся на Зерхане, расслабляться не стоило. Характеристика, которую дал полковнику Матюшину Лаэрт, не оставляла им такой возможности.

Остановившись на пороге изысканно обставленной спальни, на которую уже успел мельком взглянуть, Карин бросил, словно ни к кому не обращаясь:

— Мама передавала тебе слова любви. Обижается, ты все реже появляешься в нашем доме.

— Я лучше соглашусь на предложение твоего отца, — не открывая глаз, ворчливо отозвался Лаэрт. — И не скалься, — представить соответствующую улыбку на лице друга, Свонгу не составило труда, — из них двоих, он более безобиден.

— Все не можешь забыть… — лениво протянул Карин, неожиданно для самого себя возвращаясь к тем самым голографиям.

Мария была на них не просто красивой, а какой-то… одухотворенной. Даже если бы он не узнал мужчину, на руке которого лежала ее ладонь, у него бы и мысли не возникло ревновать. Не было в этом жесте ничего, кроме искреннего желания поддержать.

Но вот ведь вспомнилось… Одновременно с тревогой и надеждой.

— Забыть?! — встрепенулся Лаэрт, открывая глаза, потом вздохнул… не без ностальгических ноток. — Я всегда удивлялся, как из этих милых барышень, что смущенно скрываются на женской половине, стоит лишь на них заглядеться, получаются подобные гарпии.

— Это ты про мою маменьку и свою тетушку? — усмехнулся Йорг.

— Про ее воспитанниц, — с такой же ухмылкой, поправил его Лаэрт. — Для моей тетушки и твоей матушки эпитет подобрать так и не удалось. Хотя… — Он хитро посмотрел на друга. — Думаю, в жестокости и умении добиваться своего песчаному льву госпожа Йорг не уступит.

— Не любишь ты ее, — вроде как огорченно протянул Карин.

— Не люблю?! — поднялся Свонг, не столько «ловясь» на провокацию, сколько соглашаясь с другом, что время для отдыха еще не пришло. Тот хоть и не сказал этого вслух, но для понимания слова им были не нужны. — После того, как она отдала меня на растерзания своим хищницам?!

— Странно, но недовольным ты тогда не выглядел, — фыркнул Карин, на всякий случай делая шаг назад. Не столько прикрытие, сколько пара секунд про запас.

Вот только Свонг к играм не был расположен, и хотя смотрел на Йорга, но думал уже о другом. Правда, на реплику Карина ответил:

— Тебе бы тоже понравилось — девочки опытные, но ощущение осталось гадкое. Особенно, когда узнал, что это именно я был призом за отличную стрельбу.

— Ты об этом не рассказывал, — ошарашенно протянул Карин.

Семья Йорга была слишком близка к императору, чтобы, несмотря на довольно традиционное воспитание, ему не были бы известны и некоторые нюансы проводимой Индарсом в отношении женщин политики.

Тестировали их трижды, прежде чем специальная комиссия окончательно определялась с теми, кто будет вести двойную жизнь послушных дочерей, сестер, жен и… проходить военную подготовку. Закрытые элитные школы и колледжи позволяли сохранять необходимую секретность, пока девушки не вступали в возраст зрелости, а страх жестокой смерти и соответствующее денежное вознаграждение вынуждало уже мужей, отцов и братьев мириться с необходимостью предоставлять определенную свободу тем, кто по принятым у стархов законам обязан был помнить свое место.

Мать Карина возглавляла одно из таких подразделений.

— Тебе бы и сейчас не стоило об этом знать, — нахмурился Лаэрт. — Когда Мария станет твоей женой…

— Ну, тварь! — не сдержался Карин. — И это я его убеждал, что эта женщина не опозорит наш род!

— Политика, — философски заметил Свонг, делая вид, что гнев друга его совершенно не трогает. Трогал, да еще и как, но… В отличие от Карина он уже давно понял одну вещь: иногда лучше не спорить.

— Я не собираюсь ее втягивать в это, — жестко произнес Йорг, разворачиваясь, чтобы прекратить этот разговор. Но движения не закончил… — А Шу Ен?

— Считаешь, я должен знать и об этом? — скривился Лаэрт. — И кидаться на меня не стоит, я могу быть и не прав.

— Можешь, — заставляя себя успокоиться, отозвался Карин, — но вот именно в это и не верится.

Дверью он не хлопнул, хоть и хотелось. Много чего хотелось, начиная с желания высказать Лаэрту все, что кипело в душе, заканчивая — связаться с отцом и тоже высказать, но только в других выражениях. Все было бесполезно, и Карину это было известно лучше, чем кому-либо. А он еще считал сволочью Матюшина!

Обнадеживало одно: он тоже умел преподносить сюрпризы.

Откинув все мысли — эти проблемы были пока что чисто гипотетическими, — набрал код капитана. Без серьезных оснований тот не стал бы тревожить.

Шу Ен откликнулся сразу, что только добавило беспокойства, словно подтверждая возникшие опасения.

— Карин, — пропустив приветствие, начал он сразу, как установилось соединение, — мне сегодня передали копию запроса на генную карту Марии и данные ее аттестации.

— И что? — Йорг не оценил опасений своего капитана.

Тот недовольно качнул головой, удивляя Карина еще и этим. Шу Ен всегда отличался поразительной выдержкой.

— И что? — повторил он за Йоргом. — Вроде и ничего, но в сопроводиловке указано, что инициатор — я, но…

Карин поморщился: чем дальше, тем история становилось все запутаннее. Матюшин, свои, а теперь и это… Не слишком ли много для одной Марии?!

— Спасибо, Шу, я проверю, кто это такой энергичный, — стараясь выглядеть спокойным, поблагодарил Йорг.

— Хорошо, Карин, — с явным усилием улыбнулся капитан, заставив Йорга испытать стыд. Вряд ли Ен имел отношение к желанию императору заполучить в свое пользование хорошего навигатора. — Буду ждать известий.

Оглянулся Йорг, как только капитан эр четвертого отключился. У Лаэрта было чутье, так что его присутствию в комнате Карин не удивился.

— Слышал?

Тот лишь кивнул.

Да и что было сказать, когда обычная встреча с родителями невесты начинала обрастать подобными неожиданностями?

Знакомство Леты и Вацлава протекало совершенно не так, как я предполагала. Зная характер своей средненькой, я была абсолютно уверена, что сестра со своим задором не оставит Дваржеку возможности себя игнорировать, но выходило с точностью до наоборот. Лета мялась, отводила взгляд и выглядела довольно растерянно, зато мой бывший сокурсник уделял ей значительно больше внимания, чем просто дань вежливости.

Что ж… такой вариант устраивал меня значительно больше, чем первый. Все-таки я придерживалась традиционных взглядов: инициативу должен проявлять мужчина. А уже женщина решала, как именно на нее реагировать.

— Твои интриги? — придержала меня мама, когда отец, предложил пройти всем в сад.

Стол накрыли там, сочтя, что негоже терять такой вечер. Днем было жарковато, но стоило приближающейся ночи окутать все легким сумраком, как духота сменилась приятной свежестью, смягчавшей насыщенный аромат многочисленных цветов.

— Тебе не нравится? — улыбнулась я ей, кивнув в сторону Вацлава и Леты, опиравшейся на его руку. — Они неплохо смотрятся.

— Если не считать разницы в возрасте, — мама попыталась «вернуть меня на землю».

— Она всегда предпочитала ребят постарше, — возразила я ей, — а Вацлав достаточно повидал в жизни, чтобы проявить снисходительность к ее желанию быть самостоятельной. — Представив себе то, о чем только что сказала, коротко засмеялась. Возникшая картинка напомнила мне саму себя и Ена, терпеливо сносившего схватки моих амбиций с моими же опасениями. Теперь я была в состоянии оценить, чего это ему стоило. — Думаю, Дваржеку удастся создать для нее иллюзию того, что это именно она принимает решения.

— Заговорщица, — хмыкнула мама, скосив взгляд на отца. Тот, весьма церемониально, вел Лору. — Ты ей сказала?

— Это так заметно? — приподняла я удивленно бровь. Изменений в своей младшенькой я не заметила. Все те же улыбка и восторг в глазах.

— Она словно сразу повзрослела, — не скрыв от меня своей внутренней боли, отозвалась мама. И тут же, подтверждая мою догадку, добавила: — Вы все разлетаетесь…

— Кажется, — ухмыльнулась я, — мы об этом уже говорили.

— Это о чем вы уже говорили? — переспросил отец, не так уж и неожиданно оказавшийся рядом с нами. Он уже успел указать Дваржеку на его место, пододвинул стул Лоре и лишь после этого подошел к нам.

— Я спрашивала у мамы, не пора ли вам подумать еще об одном ребенке, — «сдала» я ее, с интересом наблюдая, как тушуется мама и задумчиво смотрит на нее отец.

Главное, вовремя заронить нужную мысль, а уж расцветет она и сама.

— Я подумаю над этим, — подталкивая меня к столу, улыбнулся отец. — Но сначала выпорю, чтобы напомнить об уважении к родителям!

Я увернулась от его ладони — он решил не откладывать исполнение угрозы, заметив, с каким вниманием наблюдает за нами Вацлав. Кажется, я правильно сделала, что пригласила его в гости. Остаться один на один со своей болью, не имея возможности хоть на мгновение вырваться…

Держался он хорошо, но это не значило, что наша поддержка могла ему помешать.

— Вацлав, — вторя моим невысказанным мыслям, обратился к Дваржеку отец, — вы не смущайтесь. С этими особами иначе нельзя. Чуть расслабишься, как они тут же начинают вить из тебя веревки. И ведь все с улыбочками. То в щечку поцелуют, то просто скажут, какой я у них самый-самый… Не заметишь, как уже получили, что хотели. — Он подмигнул мне, присаживаясь справа от мамы. — Я вам как-нибудь расскажу об их уловках.

— Звучит, как приглашение, — отозвался тот, вроде как случайно коснувшись ладони зардевшейся Леты. — И если я не ошибся, то с радостью его принимаю.

— Вы не ошиблись, молодой человек, — довольно кивнул отец и тут же рыкнул на Лету. — У тебя гость долго будет рассматривать пустую тарелку?

Впору было радоваться. Отец не мог не заметить интереса Вацлава и… одобрил его выбор. Я и радовалась. Когда я улечу, Дваржек присмотрит за ними. Да и за Лету станет спокойнее, а то знаю я этих вояк…

— Вина? — повернулся ко мне отец, дав сестренке возможность слегка прийти в себя.

Качнула головой:

— Воды. — Отвечая на удивленный взгляд, пояснила: — Завтра вызвали на аттестацию, хочу быть в форме.

— На аттестацию? — переспросил отец. — Я считал, что раз ты контракт подписала…

— Это просто формальность, — опередил меня Дваржек, отвлекаясь от Леты. Хотелось бы мне узнать, что он шептал ей на ушко, от чего та так загадочно улыбалась. — Идет согласование. Мы передали личное дело Марии стархам, те затребовали еще гено-карту и свежие данные по профессиональным тестам. Правила…

На лице старшего Истомина мелькнула тень тревоги… Странно, сказанное Вацлавом должно было его успокоить, но получилось наоборот.

— Пап? — наклонилась я к нему, радуясь тому, что мама в этот момент смотрела в другую сторону, на Лору. — Тебя что-то тревожит?

— Просто беспокоюсь, — попытался успокоить меня отец, но я по его глазам видела, что это далеко не так. — Я всегда за вас беспокоюсь.

Посчитав, что успею выяснить и позже, строго посмотрела на Лету:

— Ты ничего не хочешь нам сказать?

Дваржек напрягся, словно собираясь защищать сестру от меня, Лорка вскинулась, а родители переглянулись.

— А о чем? — «невинно» взмахнула та ресницами, глядя на меня с искренним непониманием.

— А не о чем? — приняла я правила ее игры. — Совсем, совсем?

Лета, вздохнув, кинула взгляд на Вацлава.

Вот это скорость… Они были знакомы чуть больше часа, а выглядело, как будто уже давно нашли общий язык.

— Вроде, нет, — пожала она плечами.

— И похвастаться распределением ты не желаешь? — «намекнула» я ей, что мне все известно.

— Про распределение? — вцепилась в подсказку Лора. — Ты получила распределение и молчала! Ну, сестра… Я-то думала, что у тебя от меня…

Дваржек, взглядом показав на младшенькую, закатил глаза. Ему повезло, он не был свидетелем ее восторга по поводу будущего полета к стархам. Пришлось даже пригрозить вызвать службу порядка, если она не обуздает свой буйный нрав. Идея вместо Земли попасть на Таркан, пришлась ей по вкусу. О том, что доучиваться придется в чужом секторе она, похоже, даже не вспомнила, в отличие от меня. Оформление ее перевода я тоже взяла на себя.

— Мама, — покаянно протянула Лета, — пап…

— Ты не мямли, — грозно свела я брови. — Докладывай, как положено. Курс молодого бойца ведь уже прошла.

— А ты откуда…

— Я все знаю, — рыкнула я, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. А то ей не было известно, что ругаться на них с младшенькой я не умела.

— Ладно, — поникла она. Потом тряхнула головой — жест был до боли знакомым, повернувшись ко мне, смешно сморщила нос. Мол, все-таки заставила… — Я через несколько дней начинаю службу на базе у погранцов. Стажировка — год.

— У погранцов?! — подскочила Лорка, кинувшись к сестре. Умудрившись ничего не свалить, обняла ту за шею. — Это же так здорово! Будешь ходить в форме!

Кто о чем…

— Ты хорошо подумала? — не разделяя восторга младшенькой, довольно холодно уточнил отец. — Там ведь не только романтика…

— Я знаю, пап, — отцепив Лору от себя и усадив на подлокотник массивного стула, уверенно ответила Лета. — Я знаю, что будет трудно. А, может, еще труднее, чем я себе представляю. Но… я — врач, пусть пока и не очень опытный. И я хочу быть там, где смогу быть максимально полезна. — Она поднялась, приняла поданный Вацлавом бокал, к которому до этого мгновения даже не притронулась. — Это — мой выбор.

Я не считала себя сентиментальной, но на этот раз мне пришлось смахнуть со щеки предательскую слезу. Много лет тому назад, когда вернулась с Земли, чтобы признаться родителям, куда именно поступила, я произнесла эти же слова.

Это был мой выбор.

— Мне есть, что тебе возразить, — после некоторого молчания заговорил отец, вставая следом за Летой, — но я признал право Марии, самой определиться со своей жизнью, не откажу в этом и тебе. — Дождался, когда поднимутся все остальные, чуть улыбнулся мне — в моем бокале так и осталась вода. — Когда-то этими словами провожал меня в путь отец, наказывая помнить о чести и долге. Так уж получилось, что второй раз я произношу это, благословляя дочь, но, наверное, главное не это, а то, что и Мария, и ты оказались достойны их услышать. — Он закинул голову к небу… Та часть сада, в которой мы собрались, была ярко освещена, но нам не надо было видеть звезд — мы знали каждую из тех, что сейчас прокладывали над нами свой курс. — За то, — он опустил голову, глядя только на Лету, — чтобы в каждый из своих дней ты могла сказать: он прожит не зря.

— За тебя! — приподняла я свой бокал. Вода — не вода, торжественности момента это не отменяло. — Я горжусь тобой сестренка.

Наручный комм завибрировал, когда мама замкнула круг. Ойкнув от неожиданности, я бросила взгляд на экран, ловя себя на том, что внутри все замерло от предчувствия.

Смутившись, попав в перекрестье взглядов, открыла сообщение. Вздохнула, неожиданно понимая, что только что ответила на тот вопрос, который мучил меня в последние дни. Карин должен был оказаться на Зерхане через четыре дня. Сейчас они для меня казались практически вечностью.

Глава 5

День, когда прилетал Карин, не задался с самого утра. Или, скорее, с самого дня, но еще предыдущего.

Началось все с Алина Мареску, встреча с которым оставила после себя очень неприятный осадок.

Вроде не было даже намека на напряжение, пока я делилась с ним своим впечатлением о господине Исхантеле, но что-то такое мелькало, как если бы я совершила просчет, и сама не заметила, где. Потом, уже распрощавшись, пыталась вспомнить, в какой именно момент возникло ощущение допущенной ошибки, но память упорно возвращала к легкой задумчивости на лице офицера, к чуть более резко, чем в прошлый раз, очерченным скулам.

Назвать эти воспоминания подсказкой было сложно. Мало ли, что могло его беспокоить…

Потом на комм пришло странное сообщение от Лоры. Слишком короткое, чтобы понять: «Грустно…», но сумевшее всколыхнуть в душе тревогу. А еще и мой ответ ей так и остался непринятым…

При других обстоятельствах я, скорее всего, и не придала бы значения — мало ли что могло помешать Лоре всего лишь коснуться дисплея, реагируя на входящий вызов, но тут сердце сжалось в тревоге.

Связавшись с мамой — та уже вернулась домой, предупредила, что задержусь. Говорить о том, что собираюсь еще раз заглянуть в колледж к младшенькой я не стала. Объяснить причину, если бы спросила, вряд ли удалось, а вот заставить волноваться — вполне.

Планов я особых не строила, так что менять или откладывать ничего не пришлось, если только прикинуть, как быстрее добраться — находилась я в деловой части города. Посчитав, что самый короткий путь все равно лежит через подземку, направилась к ближайшей станции.

Окликнули меня, когда я проходила мимо Большого Дома — резиденции губернатора. Красивое здание, в котором были заметны отзвуки архитектуры самаринян. Когда-то оно меня привлекало. В дни свободных посещений я подолгу гуляла по парку, рассматривала украшавшие его скульптуры, любовалась удивительно «живыми» лицами трех Богинь, культ которых чтили жители Самаринии.

В то время бои прошлого ничуть не мешали мне видеть развитую культуру и удивительное мастерство тех, кто оставил себя в этих каменных изваяниях. Но мне оказалось достаточно ощутить угрозу своей семье, исходящую от одного из их потомков, как в глаза начало бросаться и другое. У всех трех женщин, в честь которых были основаны Храмы, был взгляд воинов.

— Госпожа Мария!

Голос я узнала сразу, в первое мгновение даже хотела сделать вид, что не услышала, но… возникшая мысль, что этим самым я уподоблюсь говорившему, заставила остановиться и оглянуться.

— Господин Исхантель? — не скрывая своего неудовольствия, протянула я. — Не ожидала увидеть вас здесь.

Моего сожаления он словно и не заметил. Не улыбнулся, но взгляд словно потеплел, как если бы он радовался этой встрече.

Двоякое ощущение: я не верила в его искренность, но… мне было приятно.

— А вот я вспоминал о вас, — чуть склонил он голову. — И не только сегодня.

— Простите, господин Исхантель, — произнесла я жестче, чем требовали правила приличия, — но я тороплюсь.

— Что-то произошло? — с тревогой, выглядевшей непритворной, поинтересовался он, остановившись так, словно собирался преградить мне путь.

Мне не хотелось признаваться, но слова сами сорвались с губ:

— Я беспокоюсь о Лоре. Какое-то непонятное сообщение…

— Лора? — повторил он задумчиво, и даже свел брови к переносице, но тут же «очнулся», сумев удивить меня продолжением. — Позвольте посмотреть.

Мне ничего не оставалось, как протянуть ему руку и вывести на экран смутившее меня слово, чувствуя, как вспыхивают щеки. Вроде, взрослая женщина, и поднимать панику из-за такой ерунды…

Вот только он, похоже, это мнение не разделял.

— Если хотите, я свяжусь с охраной колледжа и уточню, где находится ваша сестра, — отпустив мою ладонь, без малейшего намека на насмешку, предложил он.

Я — не хотела, понимала, что мне не стоило этого делать, но… волнение оказалось сильнее собственного представления о разумности.

— А вас это не затруднит?

— Нисколько! — уверенно ответил он. — Мой кар на стоянке неподалеку, если вы подождете… — Исхантель осмотрелся и указал на зеленый островок для отдыха, которые были не редкостью в этой части города, — меня здесь, я с радостью вам помогу. — Заметив мои колебания, закончил: — Я вас не задержу.

Отказываться было поздно и я, пытаясь усмирить всколыхнувшиеся сомнения, подошла к скамейке, укрытой ветвями деревьев.

Исхантель вернулся, когда я еще не успела извести себя, уже не понимая, чего хочу больше: уйти отсюда или дождаться обещавшего мне поддержку самаринянина.

— А вот это вы зря, — вроде как осуждающе качнул головой Исхантель, заметив, как резко я подскочила, непроизвольно сжав кулаки. Была у меня такая… не самая лучшая привычка. — Вы же навигатор, знаете, что такое собранность…

Не знаю, какую цель он преследовал, произнеся эти слова, но… ему удалось вернуть мне самообладание. И… заставить испытать стыд. Едва ли не впервые в моей жизни.

— Лора еще в колледже? — мгновенно взяв себя в руки, сменила я тему, обратив внимание, что планшет, который он держал, был уже активирован.

Он посмотрел на меня… как мне показалось, уважительно, ответил без тревоги в голосе.

— Итоговое собрание закончилось час назад, мне сказали, что ваша сестра ушла одна где-то час назад. Но это не повод для беспокойства. Она — девушка рассудительная, от нее не стоит ждать необдуманных поступков.

Я была с ним согласна лишь отчасти, но в одном Исхантель был прав (опять прав!) — при всем своем внешнем сумасбродстве, младшенькая сначала думала и лишь потом что-то делала.

Заставив себя хотя бы выглядеть спокойно, кивнула:

— Да, это так. — Вежливо улыбнувшись, продолжила: — Благодарю вас, господин Исхантель. Я попробую связаться с ней еще раз… немного позже. Приятного вам дня…

Я уже почти сделала шаг, чтобы вновь направиться к подземке, когда он, очень осторожно, словно опасаясь оскорбить, тронул меня за плечо.

— Мы можем сообщить в службу порядка…

Закончить я ему не дала:

— О чем?! — Вышло резче, чем стоило. Но извиняться я не стала. — Боюсь, что мои страхи они сочтут смешными.

Судя по задумчивому взгляду, которым он меня окинул, самаринянин был со мной согласен.

— А отец Зои Мареску?

Вопрос застал меня врасплох, но я сумела сдержать смятение. Неужели весь этот спектакль был ради ответа на него?!

Пожав плечами, нахмурилась:

— Я его едва знаю. Наверное, это неудобно…

— Хорошо, — прервал он меня, — давайте сделаем так… — Он, как если бы все еще сомневался, обернулся туда, где находился его кар. Но заговорил твердо, словно был совершенно уверен в том, что другого варианта нет. — Как-то на занятии Лора рассказывала про мол у старого порта, где бывает, когда ей грустно… Если мы не найдем ее там и она не окажется к этому времени дома, вы обратитесь в службу порядке.

— Мы? — переспросила я, и сама вспомнив про тот укромный уголок. И ведь именно я привела ее как-то туда… когда не самое радужное настроение рождало желание побыть вдали от людей.

— Если вы опасаетесь остаться со мной наедине, — по-своему интерпретировал мое замешательство Исхантель, — сообщите кому-нибудь из друзей, где и с кем вы находитесь.

— Я не…

— Госпожа Мария, — жестко прервал он меня, — вам ведь известно, что я — жрец высшего посвящения, и этот факт не может вас не беспокоить — о нас каких только ужасов не рассказывают.

— А разве это не так? — вскинулась я, пытаясь не столько спорить, сколько сохранить остатки собственной гордости. В этот момент рядом с ним я ощущала себя совершенно беспомощным ребенком.

— Так, — равнодушно ответил он. — Но я ведь не только чудовище, но еще и дипломат, который является представителем своей расы в секторе, история взаимоотношения с которым для нас далека от идеалистической. И от меня зависит, останутся они прежними или изменятся. Так что…

— Сейчас вам выгодно быть лучше, чем есть на самом деле… — продолжила я, ежась от подобной откровенности. Впрочем, я ведь и раньше не обольщалась.

— Можно сказать и так, — равнодушно согласился он. — И давайте не будем терять времени. Если вы правы в своих опасениях, нам лучше поторопиться.

Хотелось бы мне с ним поспорить, но… Исхантель очень четко обрисовал ситуацию. Если я права, нам лучше было поторопиться.

Лору мы нашли именно там, где и предполагали. Она стояла на самом острие устремленной в океан стрелы. Юная, хрупкая, одинокая…

Сердце сковало такой болью, что я, проигнорировав протянутую руку, выпрыгнула из кара на песок и кинулась к ней. Что Исхантель за мной не последовал, оставшись стоять на берегу, я заметила только добежав до половины мола.

Я понимала его все меньше…

Убедив себя, что теперь-то сестра точно в безопасности, хоть и выглядит настолько беззащитной, что желание прижать ее к себе и укрыть от всех бед затмевает здравый смысл, заставила себя идти медленнее.

Она услышала мои шаги, когда я подошла уже практически вплотную. Впрочем, это было и не удивительно — волны мерно бились в кажущуюся хлипкой преграду, создавая сплошной гул с едва различаемыми паузами. Резко обернулась — мгновение испуга сменилось искренней радостью.

— Машка?! — Сестра явно не ожидала меня увидеть.

Потом ее взгляд метнулся к берегу, плечи тут же поникли, а в глазах появилась печаль.

— Лора? — тихо позвала я ее, пытаясь разобраться в том, что видела. Гадать не пришлось, она не стала скрывать, что именно ее мучило:

— Я хочу полететь с тобой, но мне так грустно, что я не смогу быть одновременно и там, и здесь…

Она не договорила, всхлипнув, а у меня отлегло от сердца. Все повторялось, как много лет тому назад. Только тогда я стояла на этом же самом месте, и точно так же думала, как бы желала идти вперед, но не потерять того, что было мне дорого…

С этим она справится, как справилась я, как справляется Лета. Молчание средненькой было той передышкой, которая была нужна именно ей, чтобы признать — прошлое не исчезнет, стоит лишь сделать шаг, оно будет всегда рядом… пусть и недоступное.

— Я тебя не заставляю, но… твои крылья уже распахнуты, осталось лишь взлететь…

Очередная волна скользнула вверх по вертикальной стене и, сумев победить своих товарок, рассыпалась каплями, обдав нас влажной и соленой крупой.

— Это ты меня так уговариваешь?! — вскинулась она… дерзко, но опять опустила голову. — Это из-за господина Исхантеля?

Вот тебе и моя бесшабашная сестренка!

— А ты хочешь, чтобы из-за него? — на удивление легко «нашлась» я, с удовлетворением отметив ее удивленный взгляд. — Чтобы как в сказке…

— Знаешь, Машка, — она едва ли не заскрежетала зубами, — вот умеешь ты лишить даже надежды на романтику! S! — Потом посмотрела задумчиво: — А что ты, вообще-то, здесь делаешь?

— А вот что ты, вообще-то, здесь делаешь? — вернула я ей вопрос, грозно свела я брови. — Кинула непонятное сообщение и пропала, словно ее и не было. А я думай, что у тебя на уме!

— Ой! — вскрикнула она, ошарашено глядя на меня — Я же отключила комм!

— Я заметила, — вздохнула я, кажется, начиная что-то понимать. Сама когда-то была… молодой. — И кто этот… привязчивый?

Лорка виновато опустила голову.

— Да есть один…

Качнув головой, радуясь, что все закончилось так просто, разрешила:

— Ладно, расскажешь дома. А теперь…

— Вы меня искали? — виновато протянула сестренка, до которой только начал доходить весь масштаб устроенной ею заварушки. — С господином Исхантелем? — Ответить она мне не дала, продолжила тут же сама: — Как же я ему теперь в глаза смотреть буду… Стыдно…

— Вот-вот, — решила я закрепить результат, — радуйся, что службу порядка на ноги не подняли!

Она окинула меня таким взглядом, что я предпочла не развивать эту тему. Для понимания, что иногда стоит подумать и о последствиях, уже хватило.

Впрочем, часть вины ложилась и на меня, панику поднимать точно не стоило. Не оправдывало даже то, что череда последних событий буквально подталкивала к подобным действиям.

— Ты родителям не расскажешь? — умоляюще выдохнула она. — У папы только все наладилось, а тут я…

Еще одна… глазастая. Все видит, все знает, но… молчит.

На фоне этой новости страхи мамы в отношении самой Лоры выглядели несколько иначе, но сейчас разбираться с новыми нюансами уже известных фактов было некогда. Я уже достаточно задержала господина Исхантеля, у которого могли быть и свои дела.

Мысль о жреце, уже не в первый раз за этот день, вызвала двоякое ощущение. Вроде бы он не сделал ничего, чтобы укрепить мое неприязненное отношение к себе, но, тем не менее, именно это и произошло. Однако с другой стороны… это было весьма неожиданно для меня, но он сумел заслужить и мое уважение.

— Не расскажу, — успокоила я ее, — если ты пообещаешь больше не доводить меня до нервного тика.

— До чего? — сделала она вид, будто никогда раньше не слышала излюбленного маминого выражения.

— Сейчас узнаешь, до чего! — угрожающе насупилась я и шлепнула сестру по мягкому месту. — Тебе мало того, что я едва не поседела?!

— Ну, Машка, — шутливо взвизгнула она, делая шаг от меня, — я, правда, больше не буду!

— Вот сейчас отлуплю, тогда точно не будешь! — двинулась я к ней.

— А это уже рукоприкладство, — фыркнула она и побежала к берегу.

Догонять сестру я не стала, догадывалась, что как только до Исхантеля окажется ближе, чем до меня, остановится сама. Уж если мне было неудобно, то, что испытывала она, оставалось только догадываться.

Все получилось именно так, как я и предполагала. К самаринянину мы подходили мы уже вдвоем.

— Господин Исхантель, — склонила я чуть голову, подкрепляя слова жестом, — благодарю вас за помощь. Вы уж извините…

— Госпожа Мария, — прервал он меня, бросив на Лору быстрый взгляд, в котором не было даже намека на укоризну, — я рад, что все закончилось именно так. Удача непредсказуема, сегодня она была на вашей стороне.

— Вы верите в удачу? — воспользовалась я оговоркой самаринянина, чтобы хоть немного больше узнать о нем.

Исхантель на провокацию не поддался, указав на кар, не столько предложил, сколько поставил перед фактом:

— Я доставлю вас до подземки. Дальше уже сами.

Когда говорят столь категорично, спорить и объяснять, что дорога домой нам обеим хорошо знакома, смысла не имеет. Подтолкнув Лору, которая продолжала демонстрировать раскаяние, вслед за ней забралась в салон, только теперь заметив, что он отличается не то, что изысканностью — шиком. Впрочем, Исхантель был дипломатом, это многое объясняло.

Пока добирались, молчали. Лора думала о чем-то своем, я, искоса, наблюдала за самаринянином. Точные, уверенные движения; легкая, едва уловимая расслабленность, выдающая опытного пилота. Я была уверена, что кар — не единственное летающее средство передвижения, которым он умел управлять.

Знания были совершенно ненужными, но ведь почему-то запомнилось…

Дома мы оказались, когда уже стемнело. Ни отец, ни мама ничего не заподозрили, но лишь благодаря моей предприимчивости. Еще с берега моря я отправила им сообщение, что Лора со мной и мы задерживаемся. Вряд ли это могло выглядеть подозрительно.

Избавившись от младшенькой и в двух словах пересказав маме придуманную историю о прогулке вдвоем, которую мы с Лорой состряпали на скорую руку, поднялась к себе, надеясь, что проблемы этого дня на этом закончатся.

Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Стук в дверь раздался, когда я, приняв душ и переодевшись в домашнее платье, забралась с ногами на диван, чтобы просмотреть новости на информ-каналах.

Дав разрешение войти, приготовилась увидеть Лору — свою вину она еще не загладила, но ошиблась. В комнату влетел Вацлав, едва успев удержать дверь, чтобы та не хлопнула.

— Ты хоть понимаешь, что творишь?!

Я — не понимала, но не заметить его гнев не могла.

— Во-первых, — начала я спокойно, не видя причин, чтобы отвечать в том же духе, — успокойся. А во-вторых, объясни, чем я довела тебя до такого состояния?

— Чем?! — «вскипел» он, но уже немного тише. — Что тебя связывает с этим дипломатом?

Прежде чем, следуя предложению Исхантеля, отправить Дваржеку сообщение, мне нужно было хорошенько подумать, чем это могло обернуться. Я — не подумала, результат был прямо перед глазами.

— Лора меня с ним связывает, — вздохнув, поднялась я с дивана. — Не хотела я тебя во все это впутывать, но, похоже, придется…

— Похоже, придется, — повторил Вацлав, подходя к креслу, на которое я ему указала. — Тем более что я…

Улыбнувшись, кивнула, радуясь, что хотя бы с этой стороны сложностей ждать не стоит.

— Я заметила, что ты теперь наш. — Проигнорировав его усмешку, налила в стоящий на столе бокал сок из кувшина. — Будешь? — Пожав плечом на его отказ, сделала глоток. — Началось это все, когда я еще была у стархов…

Я не знала, станет мне легче, когда я посвящу Вацлава в эту маленькую тайну, или нет, но очень надеялась на это. На Дваржека всегда можно было рассчитывать.

— Моя мама — Элена. Отец — Максим.

Едва ли не впервые в жизни я проспала, да и в этот момент, похоже, все еще грезила — меня продолжало преследовать ощущение нереальности происходящего. И было с чего. Последние события все четче напоминали мне полет на Штанмарн. Полная непредсказуемость.

Прошедшая ночь исключением не стала. Ее первую половину я объяснялась с Вацлавом, который становился тем мрачнее, чем больше я его посвящала в проблемы нашей семьи, вторую — снова и снова прокручивала в голове состоявшийся разговор, так что уснула лишь под утро, совершенно забыв поставить на комм напоминание. И не удивительно. По мнению Дваржека ситуация с Лорой была еще хуже, чем казалась мне.

Сам он был не очень в теме, но вот его приятель — журналист Иштван Руми, не то в порыве откровенности, не то на фоне приближающегося помпезного мероприятия, на котором ему предстояло пересечься с дипломатом, но намекнул на творившиеся в Анеме дела. Имя Римана Исхантеля во время этой исповеди всплывало не раз и не в самом лучшем свете.

Увы, новые сведения мало чем могли помочь — не тот уровень. Уж если Алину Мареску ничего не удавалось сделать, чтобы выдворить самаринянина хотя бы из колледжа, в котором училась его дочь, то что говорить обо мне или Вацлаве.

Рассчитывать на помощь Карина тоже не приходилось — я даже делиться с ним опасениями не собиралась, чтобы не создать ненужных никому проблем. Здесь он чужой, кем бы ни был его отец там. К тому же день, когда мы должны были покинуть Зерхан, стремительно приближался. Основные формальности удалось утрясти достаточно быстро, билеты на лайнер заказаны… Да и встреча с Исхантелем могла стать лишь случайностью — учебный год закончился, а уж ее-то избежать несложно, достаточно следить, где она бывает.

С этой мыслью, практически успокоившись, я и уснула.

Когда подскочила, разбуженная вызовом мамы, дело шло к полудню. До посадки лайнера с Земли, на котором прилетал Карин с другом, оставалось чуть больше двух часов.

— Госпожа Элена, — низко склонил голову Йорг, — примите пожелания мира и благоденствия от меня и моих родителей. — Выпрямился, менее выражено, но с не меньшим уважением приветствовал отца. — Господин Максим, я горжусь честью познакомиться с вами.

Мордашка Лоры показалась из-за угла — девчонкам был дан строгий наказ не отсвечивать, пока не дойдет очередь и до них. Я сделала большие глаза, младшенькая прыснула, тут же зажав себе рот ладонью, спутник Карина улыбнулся самым уголком губ и… Лора исчезла, но не сама — скорее всего постарался Вацлав, который должен был за ними приглядывать — рывок показался мне весьма резким.

— Позвольте мне представить вам моего близкого родственника и друга — Лаэрта Свонга.

Все опять обменялись любезностями, вызвав у меня едва сдерживаемый стон. Официальщина мне всегда претила, но если я правильно понимала ситуацию, стоило начинать привыкать. Или хотя бы смириться.

В космопорт я успела, пусть и в самый последний момент — первые пассажиры уже появились в зале прилета. А вот признать, что появление на Зерхане Карина уже не будущее, пусть и близкое, а настоящее — не очень. А когда он вышел в традиционной одежде стархов, да еще в сопровождении телохранителя (в двоюродного брата я поверила, но этот факт не отменял моей догадки), вообще растерялась. Одно дело знать… предполагать, другое — увидеть воочию. Тот Карин Йорг, который шел мне навстречу, не утруждая себя тем, чтобы заботиться об удобстве других пассажиров, мало напоминал первого пилота эр четвертого. Даже в самые тяжелые наши времена он никогда не позволял себе демонстрировать ту брезгливую снисходительность, которую я заметила в выражении его лица.

Чуть «оттаял» он, только когда заметил меня, но и тогда потеплел лишь взгляд, улыбка же продолжала напоминать равнодушный оскал.

— Прошу вас, — широким жестом отец пригласил гостей проходить. — Пусть наш дом не станет для вас чужим.

Приподняв бровь, посмотрела на маму. Та медленно опустила ресницы, словно пряча от меня свою растерянность. Из двух формул гостеприимства, эта предназначалась для родичей.

Надеюсь, мой гость об этом не знал…

— Благодарю вас, господин Максим, — кинув быстрый взгляд на Свонга, произнес Карин, лишая меня надежды — знал, — мой отец будет рад произнести эти слова, когда вы переступите порог владений Йоргов на Таркане.

Проглотив вставший в горле ком — знакомство только состоялось, а я оказалась фактически сосватана, последней вошла в гостиную, где нас ждали Лора, Лета и Вацлав.

Представление пошло по второму кругу, давая мне минуту передышки. Теперь уже не я играла главную роль.

Задумавшись о том, что моя жизнь сделала очередной крутой поворот, несколько выпала из действительности, вынужденно вернувшись в нее, когда отец окликнул:

— Мария!

Похоже, звал он меня уже не в первый раз.

— Извини, — смутилась я, только теперь сообразив, что веду себя так же, как и недавно Лета под напором Дваржека. — Лора, покажи господину Свонгу его комнаты. — Сама же кивнула Карину — идем.

— Подрабатываешь гидом? — шепнул он мне на лестнице, ведущей в гостевое крыло. Прошли мы через террасу, войдя в него через отдельный вход. Младшенькая со своим спутником к этому времени уже успели подняться на второй этаж, так что мы остались с Йоргом одни…

— И не только им, — попыталась я отстраниться, но Карин тут же, быстрым взглядом окинув все вокруг, на миг прижал меня к стене:

— Боишься?

— Вот еще! — вспыхнула я, чувствуя, как гулко бьется собственное сердце.

— А я — боюсь, — неожиданно признался он, заставив посмотреть на себя внимательно. Заметив мое недоверие, отступил. — Ты улетела, с тех пор и боюсь, что все это было миражом.

— В отличие от тебя, — поднялась я на ступеньку выше, — мне забыть об этом не дали. — В ответ на его недоумение, добавила с легкой улыбкой: — Так быстро мой контракт еще не оформляли.

— А, ты об этом? — усмехнулся он задорно. — Прости, но ты мои возможности переоцениваешь. Это уже Ен постарался.

— Мне тебе поверить? — дразня, переступила я на следующую.

Отвечать он не торопился, глядя почему-то наверх. Машинально посмотрев туда же, нахмурилась — на этот раз из-за угла выглядывало две физиономии — Лоры и… Лаэрта.

Мысль о том, не слишком ли быстро эта парочка нашла общий язык, мелькнула и пропала. Младшенькая хоть и егоза, но приоритеты в жизни у нее жесткие: сначала учеба, все остальное — потом. Исключением оставался лишь Исхантель, но в этом было немного ее вины.

Заметив, что обнаружены, доморощенные наблюдатели переглянулись и… исчезли.

На лице Карина, когда я повернулась к нему, было похожее на мое изумление.

— И что это было? — озвучил он незаданный мною вопрос.

— Ты у меня спрашиваешь?! — грозно поинтересовалась я, вызвав у него лукавую улыбку. — Появились тут, красавцы!

— Ну, — протянул он довольно, перехватив мою ладонь, которой я размахивала, — не без того…

— Еще и самовлюбленные красавцы, — вроде как огорченно качнула я головой. — Может, пока не поздно, выставить за дверь?

Его прыжка через две ступеньки я никак не ожидала, как и дурашливого испуга, который он демонстрировал.

— Не губи! — самозабвенно подвыл Карин, только что, не рухнув на колени.

На этот раз мордашка, появившаяся из-за угла, была одна — Лоры. Взгляд сестренки метнулся с меня на стоящего к ней спиной старха. Бровки задумчиво сошлись к переносице.

Отреагировать я не успела, Лора скрылась, а на ее месте появился Лаэрт.

— Это кто тут подглядывает?! — резко обернулся Карин, приняв устрашающую позу.

Я истерически всхлипнула — не расхохотаться было сложно, происходящее выглядело весьма уморительно.

— Вам помощь не нужна? — многозначительно поинтересовались снизу, вызвав у меня очередной всхлип. В голосе Вацлава слышалась зависть.

— Нам? — невинно поинтересовался Карин, разворачиваясь к Дваржеку и Лете. Кулак за его спиной предназначался парочке, оставшейся наверху. — Нам нужна помощь? — переспросил он у меня, когда я пристроилась рядом, сдерживаясь из последних сил, чтобы не рассмеяться.

Таким я Йорга еще никогда не видела.

Все, на что оказалась способна — качнуть головой.

— Ну, раз не нужна, — вроде как задумчиво протянул Вацлав, — тогда мы пойдем.

— Идите, идите… — склонившись ко мне, прошептал Карин, — а то ходят тут всякие…

Сообразив, что если дело так и дальше пойдет, то мой новоявленный жених еще долго не остановится, продолжая развлекать всех своими выходками, за рукав потянула его наверх. Шел он за мной послушно, но выглядел при этом обиженным.

С чем, с чем, а с чувством юмора у первого пилота все было неплохо, так что переживала я зря.

Изменился он в одно мгновенье, стоило двери в его комнату закрыться за нами.

— Ты станешь моей женой? — одним вопросом сбив веселье, без малейшего намека на очередной розыгрыш, спросил он.

— Ты же хотел посмотреть достопримечательности Зерхана, — попыталась я перевести все в шутку. Догадывалась, что именно этим все и закончится, но что бы началось…

— Мария, — в его взгляде была мольба, — успокой меня. — Пауза была короткой, но она была. — Или…

— Отец тебе уже все сказал, — еще раз попробовала выкрутиться я, не видя причин для такой поспешности. Свои намерения он выказал перед моими родителями достаточно однозначно, да и их ответ был понятен, так что никто и ничто не мешало ему осмотреться и лишь после этого просить моей руки с соблюдением всех формальностей.

— Нет, — качнул он головой, продолжая удивлять меня теперь уже своим упорством. — Я прошу тебя сказать, согласна ли ты стать моей женой?

Всего несколько часов, а я уже дважды подумала о том, что таким первого пилота еще не видела. Но чтобы и третий раз… не ожидала.

Впрочем, вот этот Карин был больше похож на того, каким я его узнала по совместной работе. Эр четвертый к месту назначения он вел столь же целеустремленно, как и добивался моего решения.

— Шу Ен будет недоволен, если ты лишишь его навигатора, — подмигнув, улыбнулась я. Тоже умела быть настойчивой.

Но и эта моя попытка успехом не увенчалась.

— Мария… — Его пальцы, едва касаясь, вычертили узор по моему лицу. Начали в уголке губ, прошлись по щеке, виску и… скользнули в волосы, раздвигая их на прядки. — Я даже не сознавал, как скучал по тебе эти дни. — Голос Карина был хриплым… от тревоги, которой вибрировал каждый звук. — Я не выдержу больше и минуты… Я должен знать свой приговор…

Тяжело вздохнув — притворство далось мне с огромнейшим трудом, надеясь, что прозвучало с толикой иронии, произнесла:

— Умеете вы, мужчины, добиваться своего… — Заметив, как потемнели его глаза, став из дымчато-серых практически черными, добавила уже другим тоном: — Я согласна…

Наверное, он был прав… К чему тянуть, если и так все ясно…

Вот только душа болела, словно догадывалась о том, что было еще неведомо мне.

Глава 6

Наиболее тяжелыми для Карина оказались четвертые — последние сутки полета. Лайнер был скоростным, шел на крейсерской, но все равно — медленно.

Желание как можно скорее увидеть Марию, по которой он неожиданно остро скучал, терзало само собой, но еще сильнее мучило осознание, что она там — одна. Не сказать, что его появление должно было одним фактом решить проблемы, о которых она даже и не подозревала, но… влияния его отца должно было хватить, чтобы хотя бы подкорректировать ситуацию, сделав ее менее трагичной.

Старший Йорг опасения Карина и Лаэрта разделил, так что интерес разведки стархов к семье Истоминых стал пристальным настолько, насколько это было возможно, когда речь шла о работе в чужом секторе.

Даже с учетом конфликта между потенциальными возможностями и объективной реальностью результатов долго ждать не пришлось — не зря же шайки* Йорга в галактике считались самыми зубастыми и вездесущими. Данные, добытые ими, сумели не только насторожить, но и напугать. Не Свонга — тот от проблем становился лишь злее, Карина.

Если он правильно понимал переданные им сведения, то самаринянскому жрецу, которого Мария чем-то очень заинтересовала, помогал тот самый полковник Матюшин.

Не зря Лаэрт сказал про гнилое нутро… Контракт Марии в действие еще не вступил, оставляя ее уязвимой.

— Согласилась…

Карин мысленно поправился: похоже, Лаэрт был в не меньшем напряжении, чем он, просто лучше скрывал свое состояние. Слово прозвучало резко, со щелчком, словно бескомпромиссное: «Исчей» — приказ к действию. И… отнюдь не вопросом.

Шумно выдохнув, Йорг обернулся к вошедшему в комнату другу. Мария покинула ее минуту назад, вряд ли успела спуститься по лестнице, так что передышка оказалась слишком короткой, чтобы перебрать по ́минутам события последних нескольких часов.

— Согласилась. — Вышло без радости, скорее, с усталостью. — Осталось настоять, чтобы обряд по законам Союза прошел как можно скорее. Вот только…

— Объяснить причину твоего нетерпения простым страхом ее потерять не получится, — недобро усмехнувшись, хмыкнул Лаэрт.

На задумчивый взгляд ответил едва заметным кивком, подтверждая уже ставшее для Карина очевидным — слушал.

— Не мог придумать ничего более вразумительного?! Ведь договорились…

— Заткнись, а… — не без горечи попросил Карин. — И без тебя тошно!

— Это хорошо, что тошно, — подходя ближе к столу, рядом с которым стоял Карин, качнул головой Лаэрт. — Не возьмешь себя в руки, станет только хуже! Или думаешь, эта тварь вокруг крутится ради ее мордашки?! Уж если он отказался заполучить девственницу, значит, в приоритете не чистокровные ублюдки, а что серьезнее…

— Может… — вскинулся Карин, подумав о том, не стоит ли намекнуть кому-нибудь из местных, что творится у них под носом, но замолчал сам, наткнувшись на жесткий взгляд Свонга. — Понял, не может…

Что ж, Лаэрт был прав. При их-то весьма шатком благодаря противоборству с полковником Матюшиным положении… Когда любой их шаг мог закончиться провокацией, заниматься борьбой за справедливость точно не стоило.

— Через несколько дней Лета Истомина начинает работу в госпитале погранцов… — вряд ли не догадываясь, что крутилось в его голове, уже мягче произнес Свонг.

— Семейное торжество? — посмотрел на Лаэрта Карин, оторвав взгляд от узора на ручной скатерти, которую разглядывал, перебирая в уме оставшиеся у них в наличии легальные методы. Как можно скорее оформить их брак, был среди них наиболее перспективным.

Идею друга «поймал» мгновенно, тут же подумав о том, насколько быстро Свонг осваивался в доме Истоминых. Но эта мысль мелькнула вскользь — не зря же отец тянул друга в императорские тени.

— Для Марии это многое значит… Не скажу, что получится, но… думаю, шанс есть.

— И не забудь сказать, что на тех, кто с двойным гражданством, законы стархов действуют с ограничениями, — теперь уже язвительно фыркнул Свонг. — А то не успеешь сделать предложение, как тут же получишь отказ.

— Совсем за малька* держишь? — вроде как разозлился Карин, но лишь слегка продемонстрировать зубы.

Его отпустило. Еще не настолько, чтобы расслабиться, но хотя бы перевести общение в более конструктивное русло. Пока была такая возможность.

Продолжить пикировку им не удалось, стук в дверь был спокойным, но… решительным.

Оценив, что Лаэрту понадобилось лишь слегка сдвинуться, чтобы оказаться в узле атаки (смысла не имело — сработало на рефлексах), Йорг голосом дал разрешение войти. Кого могло принести в гости, он предполагал — вариантов немного. Либо Дваржек, либо…

Второй был более вероятным, в бывшем сокурснике Марии ощущалась скованность. Вроде и свой в этом доме, но… все еще чужой.

— Господин Максим! — опередив Лаэрта, склонился Карин, как только старший Истомин прикрыл за собой дверь. Так же, как кланялся отцу. Не в угоду будущему союзу — с уважением. Об этом человеке ему было известно достаточно, чтобы получилось искренне.

Выпрямился он тоже первым, Лаэрт хоть и старше на два года, но… тот не Йорг, пусть и принят в род. Чистота крови…

В душе что-то дернулось, откликаясь на возникшие ассоциации, но тут же растворилось в вежливом:

— Прошу вас…

— Мы могли бы поговорить пока… — улыбка вошедшего в гостиную Истомина была незаметной, но уловимой, — дамы обсуждают ваше появление в этом доме.

— Конечно, — ответил Карин радушным жестом. — Лаэрт…

— Ваш…

— … брат…

— Ваш брат, — тут же повторил за Йоргом старший Истомин, — нам не помешает. Если, конечно…

— У меня от него секретов нет, — опять не оплошал Карин. Чтобы ретушировать короткую, но осязаемую паузу добавил, дожидаясь, когда Максим пройдет вглубь гостиной и остановится у одного из двух кресел, стоявших рядом с десертным столиком: — Вы не откажитесь от бокала нашего вина?

— И хотел бы, но перед таким искусом трудно устоять. — И опять… Истомин не улыбнулся, лишь мягче стали черты лица, словно растворяя часть невидимого глазу напряжения. — У нас достать его практически невозможно, как и шаре скайлов. Но слухов…

Пока Лаэрт ходил за двумя бутылками, что хранились в его дорожной сумке, говорили о пустяках.

Истомин заинтересовался вышивкой темным серебром на светло-сером тяжелом длиннополом жилете, Карин тут же, указав на элементы замысловатого рисунка, вкратце рассказал о себе и семье, к которой принадлежал. История рода Йоргов была богатой, уходя вглубь прошлого больше чем на тысячелетие.

Взяв начало со старханитов, большая часть которых была истреблена пришельцами с других планет, продолжилась войной с метаморфами, сделавшей сектор стархов одним из могущественных в галактике и службой нынешнему императору, для которого отец Карина был не только советником, но и едва ли не единственным другом.

Но даже искреннее любопытство Истомина и посыпавшиеся на него уточняющие вопросы не мешали Карину думать о своем, вновь и вновь возвращая к сказанной отцом фразе, которой тот закончил их последний разговор. Когда она прозвучала, казалась предупреждением, теперь же все явственнее напоминала напутствие: «Ты можешь отступить, тебя никто не осудит, но если решишь идти вперед… у тебя не будет иного выбора, лишь дойти до конца. Каким бы он ни был».

Оборвал экскурс в прошлое стархов сам Истомин, когда вернувшийся Лаэрт разлил вино по бокалам. Сделав глоток и одобрительным взглядом отметив послевкусие, отставил фужер на стол:

— Я должен задать вам, господин Йорг, вопрос, от которого будет зависеть наш дальнейший разговор.

Свонг очень вовремя оказался рядом, тут же приняв бокал Карина. Вино, как и Максим, тот лишь пригубил, предпочтя сохранить рассудок ясным.

— Я люблю вашу дочь, господин Истомин. — Столь резкая перемена темы Карина скорее обрадовала, чем смутила. Он нуждался в союзнике, старший Истомин подходил на эту роль лучше, чем кто-либо другой. Для выводов оказалось достаточно нескольких минут общения: родителей в этой семье почитали не только по факту их существования — за уважение и искреннюю заботу. — Люблю настолько, что мой император счел возможным разрешить этот брак, согласившись и с необходимостью сохранить для госпожи Марии определенную свободу. Он прекрасно осознает, что ее потенциал не потерпит закрытой женской половины традиционного дома стархов.

Удовлетворение на лице Максима мелькнуло, но тут же исчезло, оставив после себя не то, чтобы жесткость, но убежденность — точно.

— Мне приятно было услышать ваши слова, господин Йорг, но это был не тот вопрос, который я хотел вам задать. Впрочем… — Истомин кинул мимолетный взгляд за окно, словно там находилась подсказка. Карин, невольно, посмотрел туда же. Подсказки не было, только парк, выглядевший слегка запущенным. — Впрочем, — повторил он уже тверже, как если бы последнего сомневался, но все-таки решился, — мои дочери отличаются взвешенностью решений и способностью добиваться своего.

Карин не удержался и бросил быстрый взгляд на Лаэрта. Уголок губы Свонга дернулся, в глазах вспыхнул азарт. Разбираться, что творилось в голове друга, нужды не было, и так все понятно. Лора…

Когда дело доходило до женщин, Лаэрт предпочитал держаться в тени брата и друга. Да и будущее, которое выбрал для него дядюшка, заменивший ему рано погибшего родителя, не слишком потакало развлечениям. Но свободная минутка выпадала и ему, да и тетушка не забывала, что… бедный мальчик нуждается не только в воинской муштре, но и ласке, так что искусству обольщения Свонг обучали.

Все было так, но… вряд ли в своей жизни ему приходилось встречаться с такими девушками, как младшая Истомина и последствия этого прокола в воспитании Лаэрта Карину казались очевидны.

Развивать эту тему он не собирался, как и намекать Свонгу, чтобы не забывался — тот в предупреждении не нуждался, границы дозволенного ему были известны не хуже, чем самому Карину.

— Что же касается моего вопроса, — продолжил Истомин, не заметив взглядов, которыми обменялись его гости, — то он не прост. Для меня. — Он вздохнул, чуть скривился, словно давая понять, что тема ему неприятна, но когда заговорил, голос звучал спокойно. — Вам ведь известно о возникших у меня проблемах?

Вот теперь у Карина даже мысли не возникло посмотреть на друга. Это был его разговор. Его и… отца его невесты.

— Так же, как и вам, похоже, статус моего отца при императоре стархов. — Равнодушное безразличие ему почти удалось.

— Что ж… — В резком выдохе Истомина было заметно облегчение. — Тогда вы должны понимать, что чем скорее Мария и Лора покинут Зерхан, тем спокойнее будет нам с матерью. Если, конечно…

— Все, что я собирался сказать, — перебил его Карин. Получилось не очень вежливо, но сейчас было не до реверансов, — я произнес прежде, чем войти в ваш дом. Отказываться от своих слов не в правилах Йоргов.

Старший Истомин уже давно покинул гостиную Карина, а тот продолжал стоять у окна, слепо глядя на деревья, укутанные закатным флером, на едва заметные среди густой листвы дома, на… планету, до существования которой ему еще совсем недавно не было дела и, все отчетливее понимал, к чему именно готовил его отец.

Мысли отступить у него даже не возникло.

— Ты сошел с ума! — глухо произнесла я, в очередной раз сбившись со счета. Цветущий фаленопсис стоявший в кадке на балконе моей гостиной, я использовала, чтобы хоть немного успокоиться. Пока что не помогало. Этот тип действовал на меня так же, как и команда: «Покинуть корабль». Рефлекс требовал немедленно бежать к спасательному модулю.

— Точно! — фыркнул довольно Карин, не обращая ни малейшего внимания на мой гнев. — Как увидел тебя впервые, так и сошел.

Пришлось повернуться и сменить тактику. Демонстрируемая ярость уже не помогала.

— Ты вообще понимаешь, что так нельзя?

Тот, развалившись, сидел на диване и смотрел на меня с задором впервые влюбленного юноши, заполучившего предмет обожания в свое безраздельное пользование.

А ведь мне предстояло прожить с ним долгую счастливую жизнь и умереть в один день!

— Почему? — с искренним непониманием уточнил он и даже пожал плечами. Для убедительности, наверное.

— Почему? — переспросила я, еще раз утверждаясь в возникшей у меня мысли, что у столь возмутительной уверенности в себе должны быть основания. Как минимум, в виде поддержки моего отца. — Да хотя бы потому, что мне нравится моя каюта!

— И мне нравится… твоя, — тут же довольно отозвался этот змей, пытаясь высмотреть что-то на потолке.

Несмотря на то, что там точно ничего не было, перевела взгляд туда же. С предположением не ошиблась, тот был идеально белым и ровным.

— Карин! — тяжело вздохнула я, начиная себя заранее жалеть. Про долгую стоило забыть. Про счастливую… тоже.

— Да, милая, — улыбнулся он обольстительно, тут же посмотрев на меня.

— Ну, скажи, зачем тебе это надо? — протянула я обиженно, тут же заметив смешок в его глазах. Точно… змей.

Карину хватило двух суток, чтобы размеренный порядок в доме был окончательно и бесповоротно разрушен.

Началось все с того, что в первую же ночь я обнаружила его в своей постели. Дальше вполне невинных поцелуев дело не зашло — сбежал он, стоило мне только окончательно проснуться, но значение имел сам факт. Как Йорг, не потревожив охранных систем и сумев никого не разбудить, добрался до моей комнаты, при всем своем богатом воображении я сообразить так и не смогла. Но достаточно было представить, как он, постоянно озираясь и шарахаясь от каждой тени, крадется по коридорам, меня тут же пробивало на истерический смешок. Иногда это происходило в самый неподходящий момент.

К обеду следующего дня в него были влюблены обе мои младшие сестренки, приняв в свою компанию и маму. Карин был предупредителен, вежлив (но не до приторности), умело избегал каверзных вопросов, то переводя их в шутку, то отвечая загадочной улыбкой, но легко и изящно загонял других в расставленные им словесные ловушки, так что рдела и смущалась не только я.

Отец, глядя, как покорял мое семейство Йорг, добродушно посмеивался и ставил его в пример Вацлаву. Тот, засидевшись в нас допоздна в день прилета Йорга, остался на ночь, к этому дню продолжая обживать еще одни гостевые покои.

Официальное предложение Карин сделал мне за вчерашним ужином. В присутствии родителей, Дваржека и Свонга, который, как оказалось, являлся еще и законным представителем семейства Йоргов, подтверждая тем самым серьезность происходящего. Отказать я бы и хотела, но не смогла. Мой испуг, как основание, даже не рассматривался.

— Ну, Карин… — повторила я маневр, тут же замерев. Улыбка на его лице потускнела, став похожей на растерянную. — Что?!

— Ты меня разлюбишь… — чуть слышно прошептал он и опустил взгляд.

Ведь знала, что очередная выходка, но на мгновение дрогнуло в душе. Выглядел он таким несчастным…

Заставив свое сочувствие заткнуться, грозно потребовал:

— Рассказывай!

— Не могу, — скорее выдохнул, чем произнес Карин. Получилось весьма подозрительно, как если бы пытался проглотить смешок.

— А ты попробуй! — сделала я шаг к дивану, на котором он сидел. — А то сейчас быстро передумаю!

— Только не это! O! — вскинулся он. Как я и предполагала, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Меня же отец лишит своей милости!

— Так это из-за твоего отца? — насмешливо приподняла я бровь. — Только не говори, что я должна помочь тебе остепениться!

— Так и быть, не скажу, — хмыкнул он, поднимаясь.

Подошел, прижал к себе. Сопротивляться я не стала, с ним было тепло и спокойно.

— Лора сказала Лаэрту, что Лета через несколько дней покинет дом. Я подумал, что так будет лучше…

Ну-ну… Аргумент из разряда запрещенных. Эр четвертый против малокаботажного транспортника.

— Не слишком ли ты хорош для Карина Йорга? — усмехнулась я, дыхнув ему в шею. Ощутив, как он вздрогнул и… слегка напрягся, улыбнулась. Слова могли обманывать, тело — нет. Сейчас оно говорило больше, чем он сам.

— Не слишком, — зарываясь лицом в мои волосы, хихикнул мой жених. — Но если я вернусь домой холостым, отец лишит меня наследства.

— Что?! — возмущенно взвилась я, пытаясь освободиться из его объятий. Конечно! Легче было посадить наше корыто на тот проклятый стол на Штанмаре, чем вырваться из цепких, но нежных рук Карина. — А я-то думала, что это — безграничная любовь, а тут… чистый меркантильный интерес!

— А разве одно другому мешает? — вроде как задумчиво отозвался он, перебираясь вместе со мной на диван.

В серьезность, которую он демонстрировал, я не поверила ни на мгновенье, уж больно много в его глазах было шаловливого лукавства.

— Корыстный, значит? — тяжело вздохнула я, удобнее устраиваясь у него на коленях. Уже не смущаясь. «Сдалась» я перед его напором еще на Таркане и не жалела об этом. Даже если бы он не прилетел…

Странно, о том, что он мог не прилететь, подумала я только теперь.

— Предприимчивый, — поправил он меня с улыбкой. — А еще, — он поднес мою ладонь к своим губам, но не прикоснулся, просто держал, согревая своим дыханием, — я очень хочу снять с тебя одежду и…

— И что тебе мешает? — с иронией поинтересовалась я, чувствуя, как краснею. И ведь не юная девица, да и он не совратитель, но… было и в его словах и в моем ответе, что-то щемящее, словно эта часть отношений между мужчиной и женщиной только приоткрывалась для нас.

Мираж мелькнул перед глазами и пропал.

— Что?! — неожиданно грозно рыкнул он, но я даже не вздрогнула. Нечто подобное мы уже проходили. — Только то, что ты пока еще моя невеста, а я в доме твоих родителей!

— Интересно, — я чуть склонила голову, с неожиданной для самой себя нежностью рассматривая сколы мелких морщинок в уголках глаз и губ, — и почему я сильно сомневаюсь в сказанном?

— Эх, — фыркнул он довольно, — умная у меня будет жена. — На миг замер, а потом, рывком повалив меня на диван и шутливо вгрызаясь в шею, довольно заурчал: — Если я ее не загрызу!

Пока мы, хохоча, боролись, едва не пропустили стук в дверь. Вряд ли он был тихим, скорее уж я от души визжала, когда Карин щекоткой пытался заставить меня согласиться с его предложением поторопиться с обрядом.

Стоило признать, что у него почти получилось.

— Войдите, — с трудом выравнивая дыхание, крикнула я, отскакивая от дивана к окну и в очередной раз радуясь, что у меня короткие и послушные волосы.

— Мы не помешали? — скромно поинтересовалась Лора, крепко держа за руку Лаэрта.

— Нет, конечно! — ехидно улыбнулась я младшенькой, ничуть не веря в ее показное смирение. Глазки у нее так и блестели, в предвкушении очередной проказы. — Разве ты можешь помешать?

— Нам здесь не рады, — тут же насупилась Лорка, и строго посмотрела на скалившегося Свонга. — Забирай этого и вали, папа ждет.

— Э! — возмутилась я. — Как это — забирай? Он что, вещь? А может он мне и самой нужен?

— Лучше бы на чем остановилась: то — нужен, то — не нужен! Вроде и взрослая, но такая неопределенная!

— Лора! — сердито протянула я, ловя себя на неожиданной мысли, что мне, и правда, проще согласиться на немедленный брак, тем более что ничем особо страшным он мне не грозил, чем продолжать испытывать себя на прочность. Поддержка младших Истоминых была не менее страшна, чем настойчивость Карина.

Кажется, перемену в моем настроении заметила не только сестренка, но и жених, тут же оказавшийся рядом.

Змей, точно змей. Еще секунду назад он невинной жертвой сидел на диване и преданно смотрел на меня.

— Ты согласна? — в его глазах огромными буквами было написано: «Обожаю». Я бы поверила, если бы меня не подталкивали к этому решению столь упорно.

И ведь не скажешь, что ложь. И чувства были, и желание, как можно скорее назвать своей женой. И азарт, словно я была ценным призом в кровопролитной битве. И… тревога, которую, как он ни старался, скрыть не мог.

— Хорошо, — кивнула я, останавливаясь на том, что отец не стал бы Карину союзником, не будь для этого веских оснований. Ну а то, что они мне были неизвестны… Пока неизвестны, поправила я сама себя, накидывая план будущих действий по выведыванию чужих секретом. — Через пять дней. И все очень скромно и без помпезности!

— Как скажешь, — довольно выдохнул Карин, бросив быстрый взгляд на Лаэрта. — Последнее компенсируют мои родители на Таркане.

Мне оставалось только развести руками, про вторую церемонию по законам стархов я благополучно забыла. Увы, в данном случае, как и курс после прыжка, изменить уже ничего было нельзя, свое согласие я дала. Да и к чему? Карин нашел самую надежную причину, чтобы ускорить нашу свадьбу — я очень хотела, чтобы на ней присутствовала вся семья.

На базу погранцов Лета должна была отбыть на следующий день после торжества.

— Что случилось?

Карин и Лаэрт сразу после полудня отправились в офис Службы внешних связей, улаживать последние формальности, связанные с нашим браком, отец был у себя в госпитале, а мы с мамой собирались пройтись по магазинам. Я хоть и настояла на обязательной скромности будущего события, но желания выглядеть соответствующе это не отменяло.

— Дочь губернатора… — обернулась она ко мне, ладонью отерев влагу с лица и заставив меня буквально застыть — за все свои тридцать четыре года я ни разу не видела ее плачущей.

Впрочем, гадать не пришлось — внешний экран лежащего на столе в гостиной планшета был активирован, и все, что творилось сейчас у Большого Дома, как и лишенные малейшей эмоциональности комментарии информагенств, вопросов не оставляли.

— Этого не может быть! — выдохнула я растерянно, вновь и вновь перечитывая строчки, выделяющиеся красным на сером фоне: «Сообщение о самоубийстве Сои Эйран — дочери губернатора Зерхана, поступило в Службу порядка в 16.40».

Девушка училась в том же колледже, что и Лора. И… Зои Мареску.

Интересно, и почему это я сейчас вспомнила именно о ней? Или все-таки об ее отце?

— Как видишь…

Договорить я ей не дала, остановив жестом — наручный комм завибрировал, привлекая внимание. Значок личного сообщения…

Сердце дернулось, замерло…

Весточка была от Дваржека, который советовал посмотреть новости. Вместо облегчения — ничего страшнее того, что уже произошло, на душе стало лишь тревожнее, словно предупреждая, что это только начало.

— Но почему…

— Где Лора? — резко оборвала я ее. Уже во второй раз.

— Лора? — Ее взгляд метнулся по комнате, словно она не понимала, о чем именно я спросила. К счастью, повторять не пришлось. — Она должна была встретиться с Карином и Лаэртом. Я сейчас…

— Не надо, — тихо и, надеялась, достаточно твердо, чтобы вернуть ей хотя бы подобие спокойствия, попросила я. — Я свяжусь сама.

— Мария… — Мама смотрела на меня так, что для сомнений места не оставалось. Я только что дала ей повод задать вопрос, ответа на который у меня не было. — Все еще хуже, чем я думала?

Мысленно укорив себя за беспечность, отвела взгляд.

Что я могла ей сказать? Что сама не осознавала до конца сути происходящего вокруг? Что за внешней веселостью Йорга видела надвигающиеся проблемы? Что, ловя вроде как случайные взгляды Вацлава, замечала тень беспокойства в его глазах? Что больше не верила в искренность улыбки на лице отца? Что думая о будущем браке не забывала и о младшей сестре, для которой мое решение могло стать либо дорогой в будущее, либо…

Я могла только молчать, надеясь, что она догадается о том, что творилось в моей душе и «услышит» все, что я так и не сумела произнести.

Она услышала, но… моей боли это не уменьшило.

— Значит, хуже, — протянула она задумчиво, холодным равнодушием, прозвучавшим в голосе, заставив посмотреть на себя. — Теперь хотя бы понятно желание отца как можно скорее избавиться от тебя и Лоры.

— Мама…

Она качнула головой, глядя на меня, но словно не видя. Взгляд был тяжелым, касаясь меня, отдавал неизбежностью.

— Не надо ничего объяснять, — выдавила она из себя через силу и, резко тряхнув головой, на миг закрыла глаза. Когда открыла, ничто на ее лице не напоминало о последних минутах. — Свяжись с Лорой и предупреди, что к ужину мы не вернемся, они с Летой остаются за старших.

— Мама… — попыталась я ее вразумить, но маминой настойчивости могло хватить на несколько Каринов, не говоря уже обо мне.

— Я больше не хочу об этом говорить, — твердо произнесла она, отключая планшет. — Моя дочь выходит замуж, остальное не имеет значения.

Если бы все было так…

— Мама, — усмехнулась я, — мы пробудем в Ратуше от силы десять минут. Это такая формальность…

— Формальность?! — Вот теперь она точно разозлилась. Отбросив сумочку, которую успела взять со стола, подошла ко мне. — Я не ожидала от тебя такой легкомысленности!

Вздохнув, пожала плечами, грустной улыбкой вымаливая себе прощение.

— После приема у императора Индарса меня бросает в панику при одном намеке на официальные мероприятия.

Сочувствия в ее взгляде, на которое я очень рассчитывала, так не появилось.

— Приемов у императора Индарса может быть сколько угодно, а вот этот день больше никогда не повторится. — Она окинула меня задумчивым взглядом. — Если, конечно, твое решение серьезно настолько, насколько мне бы хотелось.

Дополнение было из разряда тех, когда что бы ни сказал, все равно будет мало. Говорить о том, что люблю Карина — бесполезно. Слова, как аргументы, вряд ли были способны убедить ее в моей уверенности.

Да и была ли она, эта уверенность?

Четыре стандарта рядом, из них только половина последнего во взаимоотношениях между мной и Карином ощущалась та незримая связь, что отличает слаженный экипаж. А до этого, то ли с трудом сдерживаемое презрение, то ли брезгливое равнодушие, но в любом случае любезностью являлось уже холодное приветствие, до которого он буквально снисходил.

Плотину сорвало резко, в одно мгновение. Секунду назад я помогала медикам с ранеными и даже предположить не могла, что стоит ей пройти, как Карин протянет мне кружку с горячим глостом, о котором и знать-то не должен был, заставив меня мысленно признать, что все это время я исподволь искала его внимания.

Что стало гранью, разделившей мою жизнь на ту, где мы были врагами, и ту, в которой я тоже избегала встречи с ним, но лишь потому, что не могла поверить собственным глазам, я так и не узнала. Задавать вопросы не спешила, опасаясь услышать, что потеряла несколько лет, в течение которых мы могли быть хотя бы друзьями.

— Только не белое, — пряча улыбку, протянула я, делая вид, что последнюю фразу она даже не произносила.

— Тогда беж или жемчужный, — тут же подхватила мама, поднимая брошенную на кресло сумочку. — Я видела в Самивале… Думаю, тебе понравится.

Мне оставалось только развести руками — я опять забыла, что в житейских делах мама была значительно опытнее меня, и пока я занималась глобальными проблемами мироздания в лице самаринянина Исхантеля, она решала более мелкие, но не менее важные. Платье для торжества, скорее всего, было лишь одним из них.

— И что мне еще должно понравиться? — признавая собственное поражение, вздохнула я.

— Всему свое время! — усмешка была лукавой, вот только затмить собой беспокойство, продолжавшее жить в ее глазах, ей так и не удалось.

Фыркнув, что ничего другого и не ожидала, попросила маму подождать меня еще пару минут. Прежде чем связаться с Лорой, я хотела переговорить с Карином.

Выйдя в холл, активировала внешку комма. Тот ответил сразу, словно ждал моего вызова, тут же отошел в сторону, оставив сестру с Лаэртом.

— Ты новости смотрела?

Хотелось мне пройтись по поводу его подозрительной осведомленности о наших семейных сложностях, но я предпочла в очередной раз избавиться от этой мысли. Слишком свежи были воспоминания о том, с какой скоростью те начали разрешаться, как только стало известно о возобновлении моего контракта и скором появлении здесь старха.

— Смотрела, — кивнула я, глядя на стоявшую в стороне Лору. Судя по улыбке, она еще ни о чем не знала. — Не хотите отправиться на прогулку к островам?

— Значит, — вздохнул он, — я правильно понял предупреждение Вацлава. Лора была с ней знакома…

— Они ходили на один факультатив, — подтвердила я, не удивляясь высказанному предположению. За те несколько дней, что Йорг провел на Зерхане, он успел основательно прорасти в жизнь моей семьи.

То ли старховская основательность, то ли… просто основательность. При всей своей внешней бесшабашности ветреным и легкомысленным Карин точно не был.

— Боюсь, что одними островами здесь не обойтись. — Он оглянулся, произнес что-то одними губами. Предназначалось сказанное Лаэрту, говорил Карин не на всеобщем. Я хоть и не спец, но в ситуациях, когда о смысле команды приходилось скорее догадываться, бывать приходилось. — Я заблокирую комм Лоры. Думаю, так будет лучше.

— Ты… что? — посмотрела я на Карина с изумлением, когда до меня дошел смысл фразы. С его решением была согласна — будет лучше, если о гибели своей сокурсницы сестра узнает, когда вернется домой, но вот сама возможность подобного вызывала очередные вопросы.

Йоргу повезло, от необходимости ответить его избавила Лора. Подскочив, развернула руку Карина к себе, встретившись со мной взглядом, подмигнула и показала язык.

— Ну, ты и капуша! Лета уже давно ждет вас с мамой в Самивале.

Еще и Лета… Лично я была уверена, что средненькая как раз сейчас знакомится с командой, в которой ей предстояло работать ближайший год. Сестра пошла по стопам отца, выбрав в качестве специализации медицину катастроф, а затем и более узкое направление, позволившее ей претендовать на флотскую вакансию — сложные случаи волнового и импульсного поражения.

— И давно она ждет? — грозно сдвинув брови, поинтересовалась я, глядя, как на лице младшенькой появляется замешательство.

— Ждет? Кто? — тут же залепетала Лора, отступая за спину подошедшего Лаэрта. Добавила она, выглядывая из-за него, как из убежища: — Я ничего не говорила, и ничего не знаю.

Посчитав, что это неплохой повод, чтобы закончить разговор, улыбнулась Карину и отключилась, поймав себя на том, что предпочла бы сейчас находиться рядом с ними. Лора была лишь поводом для возникшего желания, а вот Йорг — причиной. Я и не заметила, как он стал частью того мира, без которого меня просто не существовало.

Глава 7

— Завертелось?

Орлов, наблюдатель Штаба Объединенного флота Галактического Союза при Службе Внешних границ, мог и не спрашивать. Когда у его друга и помощника, куратора той же службы от контрразведки, вот так лихорадочно блестели глаза, а в коридорах Управления стояла подозрительная тишина, выводы напрашивались сами собой. Полковник Шторм, сидя в своем кабинете в самом центре сектора стархов, дергал за тонкие ниточки раскинутой по всей галактике паутины, в очередной раз заставляя слово «невозможно» преклонять колени перед его тщательно выверенными изящно-извращенными планами.

— Помнишь, я тебе как-то говорил про козла отпущения, труп и сильного ментата? — вернувшись взглядом к экрану, на который стекалась оперативная сводка, хрипло уточнил Шторм.

— Это которого я арканил у Ежова? — словно бы с трудом вспоминая о событиях полугодовой давности, вяло поинтересовался Орлов, пропустив и первое и второе. Ими занимался сам Шторм.

Знал, что на мнимое равнодушие Вячек не купится, но… напряжение спрессовалось настолько, что либо резать плазмой, либо взрывать. Второй вариант казался генералу предпочтительнее — хоть и завалит осколками, но и разрядится значительно быстрее.

— Арканил?! — возмущенно вскинулся полковник, тут же напоровшись на ухмылку генерала. Усмехнулся в ответ — и сам понимал, что градус зашкаливал, продолжил уже спокойнее. — Ладно, в одни игры играем.

— Только некоторые втемную, — кивнул Орлов, соглашаясь с последними словами Шторма.

Каперанг тяжелого крейсера, по самое «не могу» замешанный в продаже военных секретов Союза самаринянам, был вполне достоин пристального внимания адмирала военной разведки. Но это если закрыть глаза на выбор спеца, пущенного в дело взамен полученных сведений. А вот если не закрывать…

Ежов был сильным профи, они оба это понимали, так что ожидать, что конкурент не заинтересуется подоплекой подобного выбора, не стоило.

— Женя своего не упустит.

— Уже не упустил, — хмыкнул вроде как довольно Шторм. — Командует Валанд.

— А банкуешь — ты, — качнул головой Орлов, устраиваясь в своем любимом кресле в зоне отдыха. Будь они в его собственном кабинете, предпочел бы пройтись, но вотчина Шторма ничего подобного не позволяла, слишком мала, чтобы развернутся. — Тебе недостаточно наших проблем?

— Достаточно, — согласился полковник, вставая.

На генерала даже не обернулся, но тому для выводов хватило увидеть, как Вячек поднимался. Со стороны посмотреть — останется лишь удивиться расхлябанности, которую тот демонстрировал. Пьян — не пьян, но не в ладах с собственным телом точно.

Вот только Орлов в ответ на подобную показуху напрягся. Форма могла быть разной, а содержание одно — проблемы. Основательные такие проблемы из разряда тех, что не всегда удается вовремя просчитать.

Шторм ожидания генерала оправдал, бросил холодно:

— На Зерхане Карин Йорг. — Зафиксировав, как нахмурился Орлов, добавил уже другим тоном: — Выпьешь?

— Йорг?! — проигнорировав вопрос, генерал повторил имя. — А этот что там забыл?

Шторм не стал показывать удовлетворения от явной оторопи своего бывшего командира, как и ставить ту себе в заслугу. Не будь они одни, Орлов ничем бы не дал понять, насколько его изумило известие о присутствии на окраинной планете Союза второго сына советника Индарса по безопасности. Это они друг при друге эмоций старались не скрывать — а то не заметишь, как уподобишься бесстрастным скайлам, их выдержка предназначалась для посторонних.

— Марию Истомину, — не стал тянуть с ответом Шторм. Игра в «отгадай» была из примитивных, только терять время, которое у обоих было на вес туорана. — Тридцать четыре года, навигатор…

— Это с эр четвертого? — сдвинул брови генерал. На память он никогда не жаловался, а конвой на Штанмар просеивали вместе. На эту женщину он обратил внимание еще тогда, отметив ее молодость… для той должности на борту транспортного супертяжа стархов, которую она занимала. — Ты хочешь сказать…

— Не хочу, — вздохнул Шторм, доставая из кармана брошенного на спинку кресла кителя фляжку, — уже сказал. В их браке заинтересован сам Песчаный лев. Так ты будешь? — сделав пару глотков, вновь спросил Вячек.

— Шаре?

— Тарканское. Из личных запасов императора. Презент от советника, — скривился Вячек, давая понять, что имя этого самого советника называть не стоит — известно обоим. — Засиделись как-то допоздна, когда разбирались с покушением на адмирала.

— Тобой же и подготовленного, — буркнул Орлов, принимая фляжку. Глотнув словно воду, вернул Шторму. — И что не так с Йоргом?

Прежде чем ответить, Шторм бросил взгляд на экран. Пестрело зеленым и желтым, но он не обольщался — затеянное им далеко выходило за рамки прошлых операций. Дерзко… даже для него.

— Когда удалось вытащить Геннори, — Шторм вернулся к столу, повернул к себе несколько листов бумаги, на которых до прихода Орлова делал пометки, — я поклялся себе, что отомщу Исхантелю. Может и по-мальчишески, но для меня это, как дело чести, квинтэссенция понятия долга. Так что когда эта сука объявилась на Зерхане, я рассматривал его появление в Союзе в качестве подарка судьбы, решившей отблагодарить меня за упорство.

Орлов машинально кивнул — понимал, о чем полковник говорил, а сам думал о Геннори Лазовски и о том времени, о котором напомнил Вячек. Впрочем, он, как и Шторм, о нем тоже никогда не забывал.

Два молодых, подающих надежды лейтенанта. Два друга. Два… соперника, пытающихся доказать всем и, главное, себе, что их выбор профессии не был случайным.

Один с внешностью аристократа, второй… В Шторме всегда было что-то такое… залихватское, выделявшее его среди множества других офицеров. Усы, бесшабашность, идеально выверенный авантюризм и марш Академии в Рунцово, который тот отбивал пальцами, прокручивая в голове очередную многоходовку. Его разработки простыми только казались. И тогда, и тем более теперь.

В тот раз в сектор Приама они должны были лететь вместе, уже прибавив в звании, но Орлов, буквально в последний момент, отправил Шторма на поддержку другой группы. Команда, в которой находился Лазовски, исчезла день в день, когда Вячек вернулся на базу.

А потом были долгие полтора года поиска и безуспешных попыток вытащить ребят с Самаринии. И успех, в который не верил никто, кроме будущего матерого полковника.

Орлов не часто, но спрашивал себя: если бы не эти события, стал бы Шторм тем Штормом, которого за глаза называли тварью и сволочью, но когда становилось совсем туго, бросали на самые безнадежные операции, не сомневаясь в результате?

Ответ он знал. Таких профи, как Шторм, создавали именно потери.

Полковник экскурса в прошлое, совершенного генералом, казалось, и не заметил. Продолжил тем же, безразлично-равнодушным тоном:

— А потом мне стало не до собственных расчетов с самаринянином. Горевски, которого я туда отправил, нарыл такое, что от наглости Исхантеля оставалось лишь куртуазно выражаться. Я и так догадывался, что жрецов уровня, как этот, в ссылки не отправляют, но действительность превзошла самые смелые предположения.

— Информация о наших разработках была прикрытием?

Орлов хоть и спросил (именно на этот крючок поймал его Вячек полгода назад, буквально заставив поучаствовать в подготовке операции), но лишь бы разбавить монолог Шторма. «Давить» голосом у того выходило уже машинально, воздух вокруг тонко вибрировал.

— Одной из задач! — словно выплюнул, зло произнес Шторм. — Там такое намешано…

— И? — поторопил Орлов. На оперативке мало что изменилось, но чутье подсказывало, что с откровениями им стоило поспешить.

— Бабы им нужны, — выдохнул Шторм, в одно мгновение становясь спокойным и собранным. Тоже… чутье. — Чистый генотип, девственницы. Для чего, надеюсь, спрашивать не будешь?

— Один из краеугольных законов Самаринии. Телегония.

— В списке — десятки тысяч. Девушки от тринадцати до двадцати лет.

Орлов, молча, протянул руку, принял услужливо поданную фляжку. На этот раз одним глотком не обошлось. Удовольствия не больше, чем минут на десять — блокировки и боты не давали, как следует захмелеть, но даже это — передышка.

Масштаб задуманного Штормом не удивлял, выбивало само его участие, означавшее, что другие проморгали. Или… Не будь именно этого «или», не пришлось бы полковнику столь виртуозно сводить в одном месте ментата из особистов Ежова, орлов Воронова из службы безопасности и собственные резервы в виде все еще друга, заместителя директора Службы Маршалов Геннори Лазовски.

— Но причем тут Йорг ты так и не сказал, — закрутив крышку, вернул он фляжку.

— Одна из сестер Марии Истоминой среди этих тысяч, — усаживаясь в свое кресло, бросил Шторм. — Но и это еще не все, — продолжил он, отбив что-то на планшете. — Наш таинственный незнакомец переслал мне часть директивы эклиса, в которой тот требует ускорить работу по комплектованию флота Самаринии высококлассными специалистами других рас, придав им статус условно чистых. Критерий отбора — генетическая карта и отсутствие детей.

— Мария Истомина… — горько усмехнулся Орлов. — Поздно? — правильно разгадал он причину злости Шторма, которую кроме него сейчас вряд ли бы кто-то заметил.

— Если только случайность, но…

— Смерти сына Йорг нам не простит, — кивнул Шторм. Похоже, хотел что-то добавить, но не успел. Красная отметка на оперативной кальке не оставила им возможности продолжить разговор.

Впрочем, обоим и так было все понятно. Из двоих: Марии Истоминой и Карина Йорга, страховать люди Шторма будут именно второго.

Подруг у меня на Зерхане практически не осталось, по крайней мере тех, с которыми хотелось бы провести последний вечер свободной жизни, так что девичник я устроила с… Дваржеком. Лора вместо мальчишника (маленькая, но месть) повела моего жениха и его брата на экскурсию по вечернему городу.

Сестры должны были отправиться вдвоем, но Лету еще днем вызвали в госпиталь наземной базы погранцов. Поступивший к ним пострадавший был профильным, собирали всех специалистов, знакомых с последствиями использования волновиков и импульсников, а команда, в которую она попала на стажировку, как раз такими случаями и занималась.

— О чем грустишь? — поинтересовался Вацлав, коснувшись своим бокалом моего. Хрусталь тоненько тренькнул, отозвавшись легкой дрожью по коже.

Задумавшись о том, что средненькая все еще не подала весточки, я успела забыть об уже прозвучавшем тосте за мое будущее.

— Не знаю, — попыталась я улыбнуться ему. — Тревожно как-то…

— Из-за Лоры?

Наш ночной разговор Дваржек не забыл, пару раз пытался вернуться к нему, но я предпочла избегать этой темы, продолжая просто наблюдать за развитием ситуации и присматривать, чтобы сестренка не оставалась одна. Вацлав помочь нам ничем не мог, как бы этого не желал, да и прилет Карина добавил уверенности, что все выправится. Было в Йорге что-то… заставляющее так думать.

Вместо ответа пожала плечами, приподняв бокал, но так и не сделав глотка.

Вчера днем покончила с собой дочь губернатора, вечером я покупала платье на собственную свадьбу. Вернувшись домой утешала Лору, все-таки узнавшую о смерти своей сокурсницы раньше, чем мне бы хотелось. Сегодня утром отвечала на вопросы чиновника Ратуши, который должен зарегистрировать наш с Карином брак. Не все из них были понятны, некоторые выглядели откровенно провокационными, словно меня намеренно пытались вывести из себя. Потом, едва сдержавшись, чтобы не высказать Йоргу все, что думала о его поспешности, провожала Лету, которую отвозил на базу Вацлав. И вот теперь сидела с ним, пытаясь разобраться в собственных ощущениях, которые настойчиво твердили, что все происходящее — неспроста.

— Наверное, мне все еще не верится, что завтра я стану Марией Йорг, — не без горечи усмехнулась я, глядя на мерцающее в отблесках заходящего светила вино. Черное и бордо. Бордо и черное. Калейдоскоп, в котором не было постоянства.

Как и в моей душе.

— Он тебя любит, — откинувшись на спинку стула, заметил Вацлав.

Сидели мы опять в Шалоне, и вновь — на верхней веранде. Предложила это место я, Дваржек лишь согласился и сумел заказать столик, что было довольно непросто. Ресторан считался эпатажным, как и сам небоскреб, на верхних этажах которого он находился, уже давно ставший символом и Анеме, и всего Зерхана.

Закрученное в спираль здание пробивалось сквозь зеленые шапки реликтовых манжоров и уносилось вверх, словно ввинчиваясь в небо… Пытаясь вырваться из объятий планеты и исчезнуть.… Далеко… далеко.

— Это должно меня успокоить? — вздохнула я, не столько избавляясь из мрачных предчувствий, сколько отодвигая их на задний план. У Вацлава и своих проблем хватало, чтобы нагружать его еще и моими.

Сделала глоток, чтобы спрятаться за стеклом от пронзительного взгляда Дваржека. Кажется, он понимал значительно больше, чем я говорила. Мне следовало веселиться, в полной мере наслаждаясь последним днем свободы, я же продолжала грустить, словно оплакивая то, чего уже не вернуть.

— Это должно либо смирить с тем фактом, что время в данном случае не имеет никакого значения, либо заставить задать себе вопрос, а любишь ли ты Карина настолько, чтобы связать с ним свою жизнь, — философски заметил Вацлав, продолжая смотреть на меня.

— Со смирением ты уже опоздал, — отставила я бокал в сторону.

Хотела добавить, что сделанное самой себе признание — я видела в Карине мужа и отца своих детей, плохо помогало избавиться от внутреннего мандража, но отвлеклась на женщину, только что вышедшую из лифта. Узнала сразу — последние сутки строки из ее репортажей цитировали все информагенства Зерхана. Журналистка с Земли, Элизабет Мирайя.

— Красивая женщина. — Мой интерес к новой посетительнице Дваржек не пропустил. — И смелая. Или, — он качнул головой, — безрассудная. Фактически открыто обвинить Исхантеля в самоубийстве дочери губернатора… Она очень рискует.

С ним было трудно не согласиться, но… я продолжала повторять вопросы, которые она задавала: «…Почему эта девочка должна отвечать за наши с вами ошибки?!V! И она ли одна?! Или о тех, кто был до нее, мы просто не знаем?! И будет ли кто-то после…».

И не важно, что справиться с самаринянином мне было не по силам, чувство стыда душило все равно. Мне было слишком хорошо известно, какое влияние мог оказать жрец на неокрепшую детскую психику, к чему способен подтолкнуть. Преклонение перед ним лишь первая ступень подчинения, а какова последняя?

В моем случае победила психология обывателя — главное, чтобы беда прошла мимо тех, кто был дорог. А остальные? Сои и Лора не были близкими подругами, но ее смерть стала для сестры ударом.

Она, конечно, оправится, но след-то останется.

— По ней не скажешь, что она не осознает последствий своих поступков, — нехотя протянула я, поймав себя на мысли, что мужчина, поднявшийся ей навстречу, кого-то мне напоминает. Когда уже почти сдалась, собираясь признать, что ассоциация так и останется не пойманной, тот повернулся боком, продемонстрировав профиль, чтобы выудить из моей памяти имя Люсии Горевски, весьма знаменитой оперной актрисы.

Сын? Было совершенно не важно, но я, не в силах отвести от пары взгляд, продолжала смотреть на них, пока те не отошли достаточно далеко, чтобы стать почти незаметными в сгущающихся вечерних сумерках.

— Но безрассудства это не отменяет, — частично согласился со мной Дваржек, в очередной раз возвращая меня к действительности. — Одно точно, Зерхан она взбаламутила. Сегодня слышал, что вопрос о преподавательской деятельности дипломата вынесен на комиссию Службы надзора.

— Вот как? — тут же уцепилась я за его слова, удрученно отметив, что и это известие меня не радует. Словно в душе все перегорело. — Неужели сработало?

— Вряд ли все произойдет так скоро, как бы хотелось, но без последствий не останется. Волна пошла основательная.

— Чуть бы раньше, — не без сожаления отозвалась я, думая о том, что для кого-то грядущая буря уже не станет предвестником изменений.

Вот ведь… мы идем вперед, стремясь к миражу, называемому мечтой, тоскуем о том, что покинули, постепенно забываем тех, кто был частью нашего «я». А потом прошлое догоняет и… оставляет тебя растерзанным и прозревшим в ощущении потери, которую уже не восполнить.

— Пойдем, потанцуем, — предложила я, складывая лежавшую на коленях салфетку. Вацлав не заслужил такого вечера.

— Не жалеешь ты меня, — улыбнулся Дваржек поднимаясь. Подошел, подал руку. — Если Карин узнает…

— И кто тут говорил о смирении? — дернула я плечом, вкладывая свою ладонь в его.

Воздух был плотным, не давая вздохнуть полной грудью, замедляя движения, заставляя вязнуть в себе…

Или это музыка опутывала тоской, рассказывая о любви и… утрате?

— Мне не нравится твое настроение, — склонившись, недовольно прошептал Вацлав, но стоило мне положить руку на его плечо, уверенно повел в танце.

— Что у тебя с Летой? — поинтересовалась я. Расслабиться не удавалось, но близость Дваржека добавляла уверенности. Бывший сокурсник, ставший верным другом…

Моей сестре повезло встретить такого человека.

А мне?

— Уходишь от темы, — понимающе ухмыльнулся он. И добавил, участливо. — Я не узнаю тебя.

— Я сама себя не узнаю, — не стала я спорить, — но это не значит, что мне не интересен ответ на свой вопрос.

Тот дернул плечом:

— Торопить ее я не стану. — На лице Вацлава мелькнула растерянность, но тут же исчезла, оставив после себя ощущение обмана. То ли было, то ли… нет. — Если в ее новой жизни найдется место и для меня, сделаю предложение. А пока буду просто рядом.

Очередной поворот… Столик, который занимали Элизабет Мирайя и ее спутник, находился в противоположном конце зала, но сейчас, с танцевальной площадки, был хорошо виден. Как и мужчина, остановившийся рядом с ним.

Алин Мареску…

Мне бы успокоиться — отец Зои выглядел довольным, но затихшая было тревога словно обрела второе дыхание, обдав сердце холодом.

— Уверен, что так правильно?

Голос певицы плакал, ноты стекали каплями дождя по стеклу… Но, кажется, только для меня.

Нам стоило провести этот вечер дома. Сидеть в гостиной, пить глост и болтать о пустяках, не позволяя времени спешить, приближая завтрашнее событие. Регистрацию в Ратуше назначили на полдень.

— Ей стоит узнать меня лучше. — Дваржек продолжал оставаться непробиваемо спокойным. — Но, — опровергая мелькнувшую у меня мысль, тяжело вздохнул он, — глядя на Карина, я начинаю сомневаться в собственном решении.

— Лета молода, но вполне способна разобраться в своих чувствах. — Говорить о сестре было легче, чем о самой себе. — Подумай об этом.

Мелодия, в последний раз всколыхнув воздух, затихла, сгорая в пламени свечей, которые зажигали официанты.

— Обязательно, — поцеловав мою ладонь, заверил Дваржек. — Если твой будущий муж не решит, что я посягнул на самое для него дорогое.

— Он тебя пытался запугать? — грозно нахмурилась я, но роль не выдержала, улыбнулась, как только Вацлав испуганно шарахнулся от меня. — Уже сбегаешь?

Настроение в очередной раз вильнуло, разбавив тревожную меланхолию шальным задором, но не лишив способности мыслить критично. Скажи мне кто раньше, что предстоящее замужество способно настолько виртуозно играть с мировосприятием, вряд ли бы поверила, но оказалось именно так…

— Ты же уговоришь его меня пощадить? — «поймал» мой настрой Вацлав, отодвигая для меня стул. Пока мы шли к столику, молчали. Лишь бросали друг на друга многозначительные взгляды, да загадочно улыбались.

— Если поклянешься, что будешь приглядывать за сестрой в мое отсутствие, — подняв бокал — в горле пересохло, поставила я условие его помилования. — А иначе…

— Шантаж, — неожиданно довольно отозвался Дваржек. — Но раз ничего не остается…

Вибрация комма заставила его замолчать. Брови сошлись к переносице, пока он читал пришедшее сообщение.

— Что?! — не выдержав, спросила я, не про пропустив грусть в его глазах, так похожую на мою.

— Лета… — вздохнул он. — Раньше, чем к утру, не вернется.

— Она — врач, — заметила я, надеясь, что получилось спокойно. — Ты будешь ждать ее, она — тебя. Так бывает…

— Я не уверен, что хочу летать, — улыбнувшись, удивил он меня неожиданным признанием. Не дав ответить, выдав что-нибудь соответствующее, поднял бокал, отсалютовал в мою сторону: — Я клянусь, что буду приглядывать за Летой в твое отсутствие.

Странно, мне должно было стать легче от этих слов, но… не стало.

— Будем считать, что программу минимум мы отработали, — отложив салфетку, твердо заявила я. — Дурацкая была идея.

— А мне — понравилось, — не слишком уверенно возразил Вацлав, вставая. — Но кое в чем ты права, еще немного, и эта троица начнет брать веранду штурмом.

— Не поняла? — склонила я голову, наблюдая, как взгляд Дваржека наполняется лукавством. — Ты хочешь сказать…

— Двумя этажами ниже, — с улыбкой подтвердил он возникшие у меня предположения. — Ты ведь простишь?

Вздохнув — мне следовало обратить внимание, с какой тщательностью выбирает платье Лора, кивнула:

— Что с тобой сделаешь?! Но будешь должен.

— Извини, — подошел он ко мне, — но все последствия этого демарша Карин обещал взять на себя. Так что… с претензиями к своему будущему мужу.

— И много их у меня должно возникнуть? — поднялась я, опираясь на руку Вацлава. Ответила сама, поправляя тонкую шаль, которую Дваржек накинул мне на плечи. — Судя по твоей физиономии, их присутствие поблизости — сюрприз далеко не единственный.

— Ох, и намучаешься же ты с ним, — хмыкнул довольно Вацлав. — Может, передумаешь, пока не поздно?

— Он нас еще и слушает, — сделала я очередной вывод. Качнула головой, вроде как недовольно, но тут же сменила гнев на милость: — Знаешь, — я подмигнула Дваржеку, — это даже хорошо, не придется отказывать себе в удовольствии, высказать ему все…

Закончить фразу мне не удалось…

Все так же звучала легкая музыка, все так же огоньки свечей трепетом рвали темноту позднего вечера, все так же рядом стоял Вацлав, насмешливо глядя на меня, все так же…

В сторону космопорта первым посмотрел именно он. Дрогнули губы, сминая улыбку, в глазах отражением вспыхнуло зарево…

— Нет… — выдохнула я, резко разворачиваясь. — Вацлав!

Огненный смерч разрезал ночь на две половинки, чуть дальше взвился следующий… и… следующий… Под ногами довольно заметно дрогнуло, обиженно звякнули стоявшие близко друг к другу бокалы, рядом, со стола, вниз скользнул нож… звук увяз в двинувшем по ушам гуле, волосы растрепало налетевшим порывом.

Этого быть не могло, но… было.

— Антигравы, — прохрипела я, с трудом сглотнув вставший в горле комок. Машинально, когда тряхнуло, уцепившись за Вацлава, я продолжала держаться за него. — Второй и пятый столы.

Несмотря на продолжавшийся гул, Дваржек меня услышал. Кивнул. Похоже, и сам считал так же.

Завыли сирены… Дальше… ближе… Застывшее в оторопи время дрогнуло и понеслось вперед, наверстывая упущенное. На веранде кто-то закричал, потом еще… Женщина, приподняв подол длинного платья, бросилась к ограждению, за ней мужчина…

— Идем! — дернул меня Вацлав. — Если начнется паника…

Он был прав, но ошибся в другом — с растерянностью мое состояние не имело ничего общего. Если только с невозможностью поверить в то, что я видела. За всю историю существования антигравитационных столов ни один из них не вышел из строя с подобным фейерверком. Там такие системы блокировки…

Высказать свою мысль я не успела. В небо взметнулось еще одно зарево… немного правее. Там, где находилась наземная база погранцов…

— Нет! — то ли вскрикнула, то ли всхлипнула я, закрывая ладонями рот. — Нет!

— Суки! — неизвестно к кому обращаясь, процедил сквозь зубы Дваржек. Рывком сдернул меня с места. — Быстрее! — И добавил уже совсем невпопад: — Понял…

Первый шаг дался с трудом. Хотелось рухнуть на колени и завыть, но вбитые навыки оказались надежнее разума, заставляя двигаться, уходить из зоны опасности. Если уж взрыв в зоне космопорта с трудом можно было объяснить случайностью, то у вояк… Когда эта простая истина дойдет до тех, кто все еще продолжал глазеть на отблески не столь уж и далеких пожарищ, здесь начнется кошмар…

Штанмар…

— Подожди! — вырвав руку, за которую Дваржек продолжал тащить меня вперед, остановилась я, очень надеясь, что повторять не придется.

То ли повезло, то ли думали мы об одном и том же. Взгляд, которым он прошелся по веранде, был быстрым, но цепким. Профессиональным…

— Уходи по лестнице, Карин будет тебя ждать…

— Нет, — отмахнулась я от него, выискивая глазами Алина. Здесь нужен был профи другого рода, Вацлаву с толпой не справиться. Навыки не те.

Первый раз я заметила Мареску у лифта. С ним были Зои и миниатюрная женщина, скорее всего жена, уж больно приятельница Лоры была на нее похожа. Потом уже одного, рядом с журналисткой.

Закрыв на мгновенье глаза, попыталась вспомнить, где находились мы с Дваржеком и как стоял розыскник…

— Мария… — Вацлав дернул меня к себе. — Уходи по лестнице. Карин…

— Госпожа Истомина! — Раздавшийся за спиной знакомый голос заставил вздохнуть с облегчением. Уж если я его видела, Алин просто не мог меня не заметить. — Хорошо, что вы еще не ушли…

Пришлось развернуться, искала я его совершенно не там. Веранда хоть и была круглой, но несколько увитых растениями перегородок делили ее на сектора.

— Вам что-нибудь известно? — кинулась я к мужчине, машинально отметив ужас, застывший в глазах прижавшейся к матери Зои.

Отрезвило мгновенно. Двумя этажами ниже находилась Лора…

— Нет, — качнул он головой. Лгал! И для меня, и для жены, и для дочери. — Вы можете…

Дваржек перебил, перехватив инициативу:

— Если рванули антигравы, этот район вот-вот погаснет. Наружные лифты нужно заблокировать, они слишком медленные, только нагрузят генераторы. Тех, кто поздоровее, отправляйте по лестницам на шестидесятый и сороковой, офисы сейчас закрыты, так что кабины будут пусты.

— Откуда? — во взгляде Мареску явно было заметно уважение.

Теперь я понимала, о чем говорил Вацлав, рассказывая о подготовке на изыскательском. Там думали о любых неожиданностях.

— Не важно! — проигнорировал его интерес Дваржек. — Если остаетесь, то самое время брать ситуацию под контроль, если нет…

— Присмотрите за ними, — обращаясь почему-то ко мне, кивнул Алин на своих женщин и, развернувшись, сделал шаг. От нас…

Охранников на веранде было шестеро — по крайней мере тех, кого я заметила. Сами они вряд ли готовы к подобному, но вместе с Мареску у них был шанс остановить толпу.

Или мне хотелось так думать…

— Папа! — всхлипнула Зои, бросаясь за уходящим отцом, но Вацлав успел поймать, подхватить на руки, довольно жестко прижав к себе.

— Где пожарная лестница? — обернулся он ко мне, давая понять, что все разговоры на этом закончены. Что ж, был прав, мы и так потеряли большую часть тех драгоценных минут, что отделяли видимость порядка от приближающегося хаоса. Будь мы вдвоем… Теперь нам предстояло думать не только о Лоре, но и еще одном… ребенке.

— Я знаю где, — по пути подтолкнув все еще растерянную госпожу Мареску, я направилась в противоположную от лифтовой площадки сторону. Восемь лет прошло, а не забылось, как мы на мое двадцатипятилетие на спор спускались вниз… Сто четыре этажа…

Тогда это казалось так весело…

— Мария… — Дваржек, так и не отпустив Зои, нагнал меня уже на ступеньках. Оглянувшись, идет ли за нами жена Алина, пристроился рядом. — Я не верю…

— Давай об этом позже, — попросила я беззвучно, не только боясь еще больше напугать девочку, но и понимая, что и сама держусь лишь благодаря самолюбию. Горло саднило, в голове билась единственная мысль: «Лета», но ноги сами несли вперед. Была еще и Лора, и вот она-то находилась двумя этажами ниже. С ней, конечно, Карин и Лаэрт, но…

Я не могла помочь средней сестре, но должна была вернуть домой младшую.

— Хорошо, — вздохнул он, отступая назад и позволяя мне идти первой, словно догадываясь, что только так я могла заставить себя сохранять хотя бы подобие спокойствия.

Я не зря вспомнила Штанмар… Не сойти с ума от окружавших нас боли и отчаяния помогала лишь убежденность, что ты — нужен. Не всем — их были десятки тысяч на каждого, тому единственному, кого ты мог дотащить до госпиталя или хотя бы напоить чистой водой.

— Машка!

Обняв подскочившую ко мне сестру — она неслась навстречу, перепрыгивая через ступеньку, тут же отодрала ее от себя, сделав вид, что не заметила недовольства на ее мордашке. Лестница была все еще свободна — шум сверху доносился, но пролета четыре-пять между нами точно оставались, чтобы использовать свой шанс выбраться, требовалось сохранять темп.

— Все в порядке? — посмотрела я на Карина. Взволнованным он не выглядел, но это если не видеть непрошибаемого равнодушия, которое демонстрировал Лэарт. Не сказать, что имело какое-то значение, но в памяти отложилось.

— Не считая аварии в космопорту — да, — правильно понял подоплеку моего вопроса Йорг. Лоре пока правды знать не стоило. — Если там все серьезно…

Ни мне, ни ему ответ был не нужен — на Штанмаре мы были оба.

Глава 8

Приличные мысли есть? — Карин перевел взгляд с Лаэрта на Вацлава, словно предупреждая брата, что другу Марии не стоит знать истинного положения вещей. В подобных ситуациях старшим в их паре становился Свонг.

Добрались они до дома семьи Истоминых только к рассвету. Кар, который принадлежал розыскнику Мареску — его знакомство с Марией для Йорга новостью не стало, — пришлось бросить, проделав лишь часть пути. Минут через сорок после взрыва на наземной базе пограничников «легли» и коммуникационные каналы управления транспортом, создав в воздухе ту же неразбериху, что творилась и на улицах.

Сесть, не угробив при этом ни машину, ни пассажиров, Карину удалось лишь чудом. Но на то он и был пилотом, чтобы совершать невозможное.

— Антигравы сами рвануть не могли, — сквозь зубы процедил Дваржек, бросив быстрый взгляд на активированную внешку.

Планшет принадлежал Лаэрту, тянул с внутригалактических ретрансляторов, игнорируя местную сеть вещания — та признаки жизни подавала, но уж больно они были похожи на агонию. Настойчиво муссирующиеся на все лады версии произошедшего в космопорту наводили на мысль о бреде сумасшедшего под соусом авторитетного мнения, к тому же, обильно приправленного весьма эмоциональными рассказами очевидцев.

А вот о пограничниках молчали, пару раз мелькнуло и все…

Впрочем, удивляться стоило другому — о событиях на Зерхане за его пределами даже не упоминалось, словно их с весьма специфичными проблемами не существовало.

— Сами — не могли, — кивнул Карин, пытаясь не думать о том, как удавалось Вацлаву сохранять самообладание. Про спокойствие говорить не приходилось, но ведь держался… Зная, что без шансов, что не увидеть больше, не посмотреть в глаза… Или, все-таки верил? Надеялся? — Еще бы понять — зачем?

— С этим-то как раз все просто, — Вацлав оторвался от стены, у которой стоял, наблюдая через приоткрытую дверь за комнатой, в которой уложили отдыхать женщин. Системам контроля не доверял.… — Ошибки проектирования. Когда восстанавливали после конфликта с Самаринией, энергоконтуры первого и четвертого зацепили за второй. Вариант временный, однако, как часто бывает, до замены так и не дошло. Дублирующие есть, но нагрузку на полный цикл посадки они не держат, лишь подстраховать на сбой. Третий вообще в расчет брать не стоит, тот используется для малокаботажного. Ну а пятый…

— А пятый был способен принять и супертяж, — вместо Дваржека закончил Карин. — И откуда?

Вацлав обошелся без уточнений, уловив суть вопроса:

— Гарантий, что вернусь в космос — никаких, вот и искал, к чему руки приложить.

Комментировать сказанное Карин не стал, как и выказывать уважение. Появится возможность — успеют поговорить. Йоргу было, что предложить Дваржеку. Не из жалости или желания в глазах невесты быть лучше, чем он есть — Вацлав был достоин того, чтобы удача повернулась к нему лицом. После всего, что пережил…

Мысль была несвоевременной, возвращая к Лете, вероятнее всего погибшей на базе погранцов. Как тут говорить про удачу, когда судьба в очередной раз решила испытать на прочность?

— Но вопрос остается, — буркнул Лаэрт, не отрываясь от своего занятия — отправлял запрос за запросом, пытаясь найти хоть что-нибудь, способное прояснить ситуацию. — Зачем?

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Дваржек.

Вместо того чтобы ответить, Свонг поднял голову и испытующе посмотрел на Карина. Мол, сообразишь?

Тот задумчиво качнул головой, произнес, размышляя вслух:

— Смысла нет. Запасной в Корхе… — Оборвал резко, ладонями проведя по лицу раньше, чем закончил название второго по значимости города Зерхана — Корхешу. — Если и там…

— Вам что-то известно? — напряженно посмотрел на Йорга Дваржек. На молчание ответил протяжным вздохом, продолжил сам: — Известно…

— Не в таких масштабах, — поморщился Карин. Рассказать все — невозможно, не объясниться — потерять того, кто был способен помочь в этой нелегкой ситуации. — Знали об интересе самаринян к Лоре и… — он сделал паузу, давая понять Вацлаву, что имей он возможность, предпочел бы промолчать, — к Марии.

— К Марии? — недоуменно переспросил Дваржек. Брови сошлись к переносице, по лбу пролегла морщинка. — Даже так…

Удивляться язвительному тону Вацлава Карин не стал, тот уже успел доказать, что работать с информацией умеет. Если только заметить, сдерживая желание соответствующе высказаться:

— Думаю, тебе тоже есть чем поделиться. — Дал Дваржеку пару секунд на раздумье, во время которых успел еще раз переглянуться со Свонгом. Безуспешно. Ничего, что могло бы хоть как-то прояснить обстановку на экранах — том, что на виду, и другом, закрытом, не было. — Сейчас даже мелочь…

Настаивать и дальше не пришлось:

— Запрос на генотип. — Вацлав на миг закрыв глаза, потер пальцами виски, словно давило. — За последние полгода четыре внешних контракта. Два со стархами, один с демонами и один с Приамом. У троих уровень контроля такой же, как у Марии, по всем трем по запросу предоставляли дополнительную аттестацию и генотип.

— И? — насторожился Карин. Не потому что не знал — предположения и догадки начали приобретать черты сведений, меняя взгляд на то, что было уже известно. Не им — шайки отца. И вот это-то было значительно хуже — кое-что они, похоже, упустили.

— Вступил в действие лишь низкорейтинговый контракт с Приамом, по остальным… — Вацлав посмотрел на Карина с заметным сочувствием, заставив того стиснуть зубы — не в положении Дваржека было жалеть, но… ведь жалел, — два отказа в последний момент. Оба — пилоты, получили статус невыездных, и никаких объяснений. Теперь сидят на Зерхане, внутренние атмосферные перевозки.

— Служба безопасности? — подал голос Лаэрт.

— Вроде того, — выдохнул Дваржек, — но на личном деле стоит неблагонадежность.

— Кажется, у вас это называется — волчий билет, — размышляя о чем-то своем, протянул Свонг.

— Кажется, у нас это называется — крест на будущем, — с сарказмом хмыкнул Дваржек.

— Но ведь главное не это? — словно не заметив тона, уточнил Свонг.

— Главное? — повторил Вацлав, бросив очередной взгляд в коридор.

Карин лишь стиснул зубы, даже не пытаясь понять, что могло твориться в душе человека, но продолжая бороться с тем, что корежило его самого.

Однажды ему удалось избежать нелегкого выбора — отец догадался, что за нежеланием сына начать дипломатическую службу стоит не только неистребимая тяга к звездам, но и внутреннее неприятие ситуации, когда приходится останавливаться на малом зле ради возможности избежать большего, и позволил стать пилотом. Только заметил, что там, где не примешь сам, заставит жизнь, вот только методы у нее будут иные.

Тогда Карин лишь поблагодарил за одно, постаравшись забыть про другое, но… прав оказался старший Йорг. Сценарий происходящих событий, который вырисовывался у него, требовал жертв. Одну он уже взял, но Карин догадывался, что та не будет последней.

Свонг едва заметно кивнул, словно мысленно соглашаясь с ним. Впрочем, скорее всего тот тоже сейчас принимал решения. Лора, Мария, Карин… Карин, Мария, Лора…

Усмехнулись они практически одновременно. Был у них когда-то разговор… Если невозможно расставить приоритеты, нужно отрабатывать по максимуму.

Трудно, но когда речь шла о живых…

Дваржек все еще думал, Карин предпочел ему не мешать, перескочив на воспоминания.

Элена встретила их одна — Максима вызвали в госпиталь сразу после взрывов в космопорту. К их появлению известий от него все еще не было. Сидела в малой гостиной, забравшись с ногами на диван и закутавшись в шаль. В темноте и… тишине.

Когда они ввалились — Лору и Зои пришлось нести на руках, настолько они вымотались, медленно поднялась, подошла к Марии, провела ладонью по лицу и… отступила в сторону, давая им возможности пройти в комнату.

Потом, ни словом не обмолвившись об отсутствии еще одной своей дочери, вместе с Вари Мареску уложила девочек, без малейших эмоций выслушала слегка подкорректированный рассказ Карина о последних событиях. О базе погранцов он не упомянул.

Наверное, так было легче. Пока слова не сказаны…

— Главное? — Дваржек вновь начал с вопроса. Продолжил, как только Карин посмотрел на него. — В медицинской части анкеты в графе «ментальная сопротивляемость», стояло значение не выше девяти.

— Средний и ниже среднего, — скривился Лаэрт. — А у того, который на Приам?

— Двенадцать…

— Запомнил? — вроде как удивился Свонг.

— Мои первые контракты на этой должности, — нахмурился Дваржек. Смутило его явно не прозвучавшее в вопросе Лаэрта недоверие, а собственное прошлое. — Проверял и перепроверял.

— У Марии тоже двенадцать, — вскользь заметил Карин, не рассчитывая, что Вацлав не учел и этого момента.

Оказался прав:

— Но у тех не было сестры, которой бы ранее интересовался жрец. Да и навигатором эр четвертого никто из них тоже не значился.

— Взрывы, беспорядки… Для простой провокации слишком сложно даже для самаринян, тут должна быть цель, чтобы оправдать подобный масштаб, — опять подал голос Свонг. — Считаешь, будут вывозить? — Обращался он к Дваржеку, но наблюдал за Карином.

— Нагло, но возможных вариантов немного, чтобы исключить и этот, — не стал спорить Вацлав и, словно на что-то решившись, вытащил из разъема комма слот. — Есть у меня приятель, местный журналист из тех, кого называют акулами. Оставил на хранение, попросив не совать нос, если не прижмет.

Что ж, Карин был с ним согласен…

Прижало.

Я все чаще вспоминала Штанмар. Сходства никакого, но ассоциации…

— Не спишь?

По настоянию Карина и Вацлава, которые были единодушны в этом вопросе, мы устроились в большой гостиной. Дваржек и Свонг перенесли в комнату еще один диван и тахту, сдвинув все это в ряд, чтобы места хватило всем.

— Думаю, — так же шепотом ответила я маме. Устроилась она между мной и Лорой. Госпожа Вари и Зои легли с другого края импровизированного ложа.

— Пойдем на кухню, — тут же попросила… приказала мама, не оставив шансов отказаться. Да и стоило ли? Все разговоры мы по настоянию мужчин оставили на «после отдыха», но я не сомневалась, что было основной причиной подобной заботы: они собирались сначала сами разобраться в происходящем. Насколько это было возможно.

Отвечать я не стала, осторожно выбралась из-под одеяла, опустив ноги, нащупала домашние туфли. На улице хоть и рассвело, но плотные шторы не пропускали свет внутрь. Поднявшись, направилась ко второй двери из гостиной — о ней никто кроме домочадцев не знал. Панели идеально подходили друг к другу, в сплошном рисунке тканных обоев не разберешь.

Спать мы легли одетыми — еще одно решение Карина, который без малейшего противодействия со стороны Вацлава или Лаэрта взял старшинство на себя. При других обстоятельствах я бы радовалась — мой будущий муж от ответственности не отказывался, но в этой ситуации добавляло ненужных сейчас мыслей. Об отце, Алине и… Лете, которых не было вместе с нами.

Едва слышимое дыхание мамы догнало меня уже у самой двери. Двигалась она совершенно бесшумно, зная свой дом, как саму себя.

В коридоре, в который мы вышли, было чуть светлее — тонкая линия ночного освещения хотя бы намечала контуры помещения. Пока, молча, добирались до кухни, не отпускало ощущение, что все вокруг застыло в том же напряжении, в котором пребывала и я сама. Впрочем, для подобных выводов были все основания — в последний раз на таком уровне защита поднималась в первый год после окончания военного конфликта с Самаринией. Голодно тогда было. Отцу, как врачу, полагался повышенный продуктовый паек, но и его не хватало, чтобы не думать о еде.

— Заварить глост?

Из реальности я не выпадала — не в тех обстоятельствах, в которых мы оказались, расслабляться, уходя в воспоминания, но мамин вопрос стал неожиданностью. Я была уверена, что начнет она с другого.

— Давай, — кивнула я, радуясь пусть маленькой, но отсрочке.

Присела на стул в углу у окна… Когда-то я верила, что кухня — самое надежное место в доме. Давно уже так не считала, но… внутреннее ощущение осталось.

— Это — война? — неожиданно обернулась она ко мне. Кружку с дымящим напитком (автомат стоял уже заправленный, оставалось лишь нажать кнопку) держала в руках, но… вряд ли сама это осознавала.

— Не знаю, — качнула я головой. — Очень надеюсь, что — нет.

— Тогда тоже так начиналось… — сглотнув, прошептала она. Я опасалась слез — утешать не умела, но мама сдержалась. — Никто ничего не знал.

— Тогда на дальней орбите не висела пограничная база, — мягко поправила я, стараясь, чтобы прозвучало убедительно. — Да и средства контроля…

— Мария, — оборвала она меня, в одно мгновение вернув себе самообладание, — не надо со мной так. Я — справлюсь.

— Знаю, — поднялась я, подошла к ней. Забрав кружку, отставила ее в сторону. — Но это не значит, что я не должна о тебе заботиться.

Улыбка была едва заметной, лишь чуть дернулись уголки губ.

— У вас с Карином будут красивые дети, — вздохнула она, но тут же сменила тон: — Рассказывай!

Ох, мама, мама… И не развести руками, говоря, что и рассказывать-то нечего, и не обойтись обтекаемыми фразами, не обманув, но и не произнеся всей правды.

Взъерошив волосы — не столько слабость, сколько возможность собраться с мыслями, начала, стараясь не тушеваться под ее нетерпеливым взглядом:

— Если коротко, то взлетели антигравы в космопорту. Потом был взрыв в районе наземной базы погранцов. Что именно — не понять, но, похоже, шло каскадом. Когда возвращались, без энергоподдержки оказался весь новый город. Транспорт стоит, много аварий. На улицах неспокойно. Пока добирались до дома, несколько раз натыкались на драки.

Получилось и, правда, коротко, но за каждой фразой стояли напряженные минуты, ужас в глазах Лоры и Зои, какая-то обреченность во взгляде Вари и мрачная упертость на лицах Вацлава, Лаэрта и Карина, которую они пытались скрыть подобием невозмутимости. Вот только получалось у них не так хорошо, чтобы этого старания не заметить.

Встреча с Алином не только добавила нам дополнительных забот в виде Вари и Зои, но и предоставила возможность, как можно скорее покинуть зону коспоморта, к которой относился район небоскреба Шалона. Поздний вечер, транспортные эшелоны, кроме аварийных, разгружены. Единственное «но» — невнятное ведение диспетчерами, но и тут стоило вспомнить добрым словом Мареску, в системе управления его машиной использовался спецкод, благодаря которому мы получали приоритет при движении.

Все закончилось при подлете к деловой части города. Пространственная разметка уровней погасла в одну секунду, перестав «семафорить» на всех частотах.

Карин сориентировался мгновенно, тут же «уйдя» в слепой режим и ориентируясь лишь по отметкам собственных сканеров. Всполохи возникали неожиданно, отдаваясь противным звуком настройки оповещения о возможном столкновении. Зои вскрикивала, Лора только сильнее зажимала ладонью рот, молчание Вари напоминала скорее бесчувственность, чем спокойствие.

Но это я отмечала машинально, привыкнув абстрагироваться от всего, что мешало делать свою работу. Сидя рядом с Йоргом, коротко и четко отдавала команды, помогая ориентироваться в незнакомом ему городе.

— Отца вызвали по черному коду.

Голос мамы прозвучал глухо, я же с трудом сдержалась, чтобы не произнести что-нибудь… соответствующее сказанному. Черный код… массовые жертвы.

— Мама…

— Не надо, Мария, — перебила она меня, догадавшись, о чем я хотела сказать. — Я — мать, я знаю, что Лета — жива. Понимаю, что в это трудно поверить… — Схватив кружку со стола, она судорожно сделала глоток… Слеза скатилась по щеке, смешавшись на губе с темно-вишневым следом…

Хотелось ей помочь, признав, что не допускаю мысли о смерти сестры, но в этой боли каждая из нас был сама по себе. Принимать или не принимать… Я — не приняла, но поддерживать в ней надежду не имела права, разочарование могло быть слишком тяжелым. Пусть уж будет так, как есть… с шансом на радость.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь не замечать, как чуть подрагивает ее рука, — но ведь ты звала меня не за этим.

— Не за этим, — тут же подобралась она. Куда только делась потерявшаяся на миг женщина, не знающая, как ей существовать дальше.

Еще одно откровение! Мама всегда оставалась в тени отца, предпочитая роль хранительницы домашнего очага. Теперь же в ее взгляде было то, что я неожиданно для себя заметила в самаринянских богинях в парке у Большого Дома. Мужество, присущее воинам.

— Ты вместе с Лорой должна покинуть этот дом, — жестко и безапелляционно заявила она, словно подтверждая мелькнувшую у меня мысль. — Будет лучше, если вы переберетесь к Катарине.

— Но ведь вы с ней… — удивленно вскинулась я, вспомнив давнюю ссору двух двоюродных сестер. Произошло это, когда я собиралась подписывать свой первый контракт. Еще здесь, в Союзе… Почти десять стандартов назад…

С тех пор они, насколько я знала, ни разу не общались.

— Это не имеет значения, — твердо заявила она, ничуть не сомневаясь в сказанном. — Катарина вас примет, наши с ней проблемы касаются только нас двоих.

— Знаешь, мама, — забрала я у нее кружку — та начала меня нервировать, и отставила на стол, — тебе не кажется, что ты чего-то не договариваешь?

— Не договариваю, — не стала спорить она со мной. Я еще думала, что бы ей ответить на подобное заявление, как она продолжила: — Недалеко от ее дома наземная ветка, ведет к ремонтным ангарам, где работает Стефан.

— Атмосферные катера, — задумчиво протянула я.

Чем дальше, тем больше мне нравилась эта идея. Если все наши страхи лишь плод мрачного воображения, просто отдохнем, если — нет, появится простор для решений. Насколько я помнила, прежде чем отправить машину заказчику, ее около декады облетывали. Было время, я частенько бывала у тети, при первой возможности напрашиваясь к ней в гости… Сектор полетов находился недалеко, в воздухе постоянно стоял гул. Взлет, посадка, виражи на самой грани… Не столько необходимость, сколько кураж пилотов, у которых не было иной возможности испытать экстрим.

Но сейчас важнее было другое.

Подняв взгляд на маму, попросила, надеясь, что не придется доказывать, насколько важной для меня может оказаться эта информация:

— Давай попробуем сначала?

— Было бы неплохо, — раздалось спокойно от двери.

Ни я, ни она не заметили, когда Карин появился на кухне.

— Извини, — вздохнула я, не испытывая ни намека на раскаяние, скорее, поминая себя не самыми ласковыми словами. Не заметить, как привычная обстановка разъедает собранность… Спец. подготовку я не проходила, лишь инструктаж перед посадкой на Штанмар, но для понимания, что в подобных ситуациях мелочей не бывает, хватило и его. Одно мгновение… чтобы погибнуть самому, а то и еще кого-нибудь потянуть за собой.

Похоже, мой жених тоже помнил об этом:

— А если бы это был не я, а какой-нибудь отморозок вроде тех, кого мы видели ночью? — подозрительно ласково поинтересовался Карин, продолжая стоять, вальяжно прислонившись к стене у самой двери. — А если бы, пока вы здесь мило беседовали, эти твари напали на остальных?

— Карин… — перебила я жениха, взглядом показывая на маму. Он был прав, но… я слишком хорошо знала своих родителей, чтобы не понять — наш разговор не был блажью. За чисто материнским желанием уберечь нас с Лорой от возможных проблем скрывалось еще что-то, и вот оно-то не давало ей покоя, разрушая привычный мне образ.

Увы, с попыткой образумить жениха я опоздала:

— Он прав, — вздохнула мама, не дав договорить и мне. — Извините, Карин, — продолжила она, подходя к Йоргу, — это я понадеялась на систему защиты, забыв, о чем меня всегда предупреждал Максим. Мы вернемся в гостиную…

— Вам придется пойти со мной и рассказать все, что вам известно. — Йорг был вежлив, но… подобной непреклонности я в его голосе раньше не слышала.

— Мне бы не хотелось… — мама сделала, тем не менее, попытку возразить.

Не получилось…

— Элена, — Карин взял маму за руки. Выполнив ее просьбу, он практически сразу опустил безликое «госпожа», называя будущую тещу просто по имени, а вот с отцом продолжал держать некоторую дистанцию, словно подчеркивая его старшинство в этом доме, — поверьте, это не тот случай, когда стоит молчать. Я бы очень не хотел, чтобы вам когда-нибудь пришлось корить себя за недомолвки.

Змей… В каждом из амплуа, которые Карин демонстрировал, он был настолько хорош, что мне уже не раз приходилось задумываться, а какой же из них он — настоящий.

Или… мысль была проста и понятна: он и был такой… разный.

Мама дернулась, пытаясь выдернуть ладонь, но тут же обмякла, словно смирившись с неизбежным.

— Хорошо, — глухо, как если бы болью сбило дыхание, прошептала она. — Катарина была права, рано или поздно…

В гостиную мы не вернулись, сразу отправились в кабинет, в котором обосновались мужчины.

Карин, Вацлав, Лаэрт… Их было трое, как и нас, сестер. То ли подарок судьбы, то ли… игра, в которой каждый шаг мог оказаться неверным.

Когда мы вошли, Дваржек, о чем-то тихо беседовавший с Лаэртом, тут же оборвал диалог. Отойдя от Свонга, развернул кресло, стоявшее рядом со столом, предлагая маме присесть. Я хотела пристроиться на подлокотнике, чтобы находиться рядом, но она категорично качнула головой, взглядом показав на стул у противоположной стены.

Еще одна подсказка, от которой внутри все сжималось нехорошим предчувствием. Она чувствовала свою вину… передо мной.

Но только ли?!

Разговор не клеился. Мама молчала, никто из нас не торопил. Не знаю, о чем думали остальные — по лицам не поймешь, все смазывала настороженная отстраненность, я же пыталась разгадать подброшенную мне загадку. Наша семья жила довольно открыто, чтобы заподозрить наличие тайн, способных встревожить маму настолько, что она «закрылась» от меня. Но они — были. И это понимала не только я, но и Карин, хмурившийся сильнее по мере того, как убегало в прошлое время.

Секунды казались протяжными, теряясь в ритме сердца. Серый контур пустой внешки разбавлял сумрак комнаты, вторая — закрытая боковым экраном, была повернута к пристроившемуся у окна Свонгу.

— Мама, — позвала я тихонечко, не в силах смотреть, как она борется сама с собой. — Неужели все настолько страшно…

На вопрос могла ответить и сама…

— Я должна была сделать это раньше, — так и не посмотрев на меня, безжизненно произнесла она. — Должна была, но надеялась, что обойдется…

— Мама! — повторила я, не веря своим глазам. Моя мама… В этот миг она казалась такой беззащитной.

Я уже видела, как она менялась, сбрасывая слабость, как отслужившую свой срок кожу. Вот и сейчас, встала она резко, подошла ко мне:

— Лора не наша дочь. — Сглотнула, но взгляда не отвела: — Простишь ли ты нас с отцом…

— Мама! — поднималась я медленно, не позволяя эмоциям захлестнуть себя. Несмотря на неожиданность признания, я не была удивлена. Нет, у меня и мысли подобной никогда не возникало — родители особой любовью ни одну из нас не выделяли, но… была в мамином поведении в последнее время какая-то неправильность, заставлявшая ждать чего-то подобного. — Не мне обвинять вас, чтобы не произошло в прошлом. Если вы так решили…

— Ее настоящий отец жив, — не столько спокойно, сколько почти равнодушно, произнесла она, будто и не услышав моих слов. — О том, что у него есть дочь, он не знает.

— Судя по всему, ее настоящая мать погибла. — Свонг даже не шевельнулся, продолжая наблюдать одновременно и за происходящим за окном, и за экраном. Рассеянное зрение… без соответствующей подготовки больше нескольких минут не удержать, но у Лаэрта с этим проблем точно не было. — А если вспомнить, сколько Лоре лет, то произошло это, скорее всего, во время конфликта с самаринянами.

Смотрела мама только на меня, но в ответ на реплику Свонга, кивнула:

— Офицер связи на одном из крейсеров, которые участвовали в последних боях. Самых тяжелых раненых доставляли на планету, эта женщина была именно такой.

— Срок не больше половины. — Это опять был Лэарт.

— Немногим больше, — поправила его мама. Усмехнулась… с какой-то ностальгической ноткой. — Максим тогда ругался последними словами. Никогда до, и никогда после я не слышала, чтобы он так орал на сопровождающего. Тот оправдывался, что специалистов на борту не хватало, каждый на вес туорана.

— Ты не говорила, что работала в госпитале. — Я осторожно взяла ее за руку, потянула, предлагая сесть на мое место. Мама не сопротивлялась, но двигалась «рвано», как если бы продолжала сомневаться в том, что делала.

— Только помогала, — вздохнула она, выпрямившись на стуле и сложив ладони на колени. — Многие женщины после основной работы приходили, не я одна. Аппаратуры на всех не хватало, вот мы и присматривали за теми, кто нуждался в особом контроле. Покормить, помыть, переодеть. Потом, когда опыта поднабрались, обрабатывали раны. Из персонала-то один вместо трех-четырех, вот нас и использовали.

— Как ее звали? — Свонг в очередной раз вернул разговор к интересующей всех теме.

— Лорой. — Улыбка была едва заметной. Как раз настолько, чтобы контраст между улыбкой и застывшей маской ударил по сердцу. — Простите, но фамилию я называть не буду.

— Это ваше право, — без малейшего намека на разочарование, отозвался Лэарт, опередив Карина. — Как вам удалось спасти ребенка?

По ее лицу скользнула светлая полоса — на мгновение вспыхнула «спящая» внешка, чтобы тут же погаснуть вновь, но никто даже не дернулся. Со Свонгом было понятно — он и так все видел, но вот остальные… Похоже, история появления Лоры на свет искренне волновала не только меня.

— Когда сделали полное сканирование, стало ясно, что повреждения мозга необратимы. Ей оставались часы, как и ее дочери.

— И тогда ваш муж решил спасти хотя бы одну жизнь, — хрипло прошептал Вацлав, бросил взгляд на меня: — Теперь понятно, в кого Мария. Не отступать…

Мама горько усмехнулась:

— Для того времени это был большой риск. Детей берегли, как залог будущего, но эта девочка еще никем не была, не существовала для системы, которая могла бы ей помочь. Вариантов сохранить ее оказалось немного, дать свое имя — один из самых простых. — Короткий вздох, и она продолжила. Не тверже, но решительнее. — Максим уже тогда был на особом счету, да и друзьями не обделен, так что разрешение на инкубирование плода он получил, успев до того, как стало поздно. По всем документам матерью значилась я, а отцом — он.

— Опасно, — качнул головой Лаэрт, похоже, взявший этот разговор на себя. — Перекрестная проверка генной карты… Могло всплыть в любой момент.

— Это если по вашим законам, — не согласился с ним Дваржек, — а по нашим усыновление до рождения делает их фактическими родителями. Так что с этой стороны все чисто, — перевел он взгляд со Свонга на маму, — но есть ведь еще что-то…

Заметив, как непроизвольно сжимаю кулаки, заставила себя расслабиться. Как бы ни считала сама мама, у меня и мысли не возникло винить их за то, что у меня есть еще одна сестра.

Лора…

Представить, что мы могли жить без нее, казалось невозможным.

— Все произошло в тот год, когда Мария закончила Академию. — Взгляд метнулся с меня на Вацлава, застыл где-то между нами… — На Зерхане тогда были мероприятия в честь очередной годовщины разрешения конфликта с Самаринией. Много вояк…

Стиснув зубы, я продолжала молчать, уже догадываясь о том, что услышу дальше. Причина ее ссоры с тетей Катариной тоже была ясна.

— Он пришел в госпиталь, нашел отца, попросил рассказать о смерти Лоры. Она не была его женой — они просто не успели, но он называл ее только так… Моя жена…

— Вы ему не сказали… — все-таки не выдержала я, проигнорировав предупреждающий взгляд Карина.

— Нет, — качнула головой мама. — Не сказали.

— Но и это еще не все, — как ни в чем не бывало, протянул Лаэрт. Все такой же бесстрастный.

— Не все, — чуть слышно произнесла мама, опустив голову. — Он — землянин. Как и она.

— Это объясняет настойчивость жреца, — прищурился Лаэрт, словно рассматривая добычу, — но не ваш панический страх.

Желание ударить Свонга скрутило внутренности в узел. Он не имел права…

Кажется, так думала не только я.

— Хватит, Лаэрт! — резко бросил Карин, подходя к маме. Добавил, склонившись к ней: — Пусть Лора решает сама…

Договорить он не успел. Мама рывком поднялась, Карин едва успел отскочить.

— Все не так просто! — Крик был тихим, но до краев наполненным болью. Мама дрожала, словно ее било в лихорадке. — Если жрец узнает, кто ее отец…

— Подозреваю, — с горькой усмешкой начал Лаэрт, недовольно качнув головой в ответ на пришедшее сообщение, — что кое о чем он уже догадывается. — Мама пошатнулась — Карин оказался проворнее меня, успев ее подхватить, но Свонг продолжил, словно и не заметил, какую реакцию произвели его слова. — Заполучив генную карту Марии им было с чем сравнивать.

— Если отец Лоры из серьезных вояк, то доступ к его сведениям будет закрыт, но… для выводов и этого достаточно, — прокомментировал заявление Лаэрта Карин. Передал мне маму, которую я тут же прижала к себе, ощущая, как напряжение сотрясает ее тело, потом отошел к брату. Посмотришь со стороны и не скажешь, что чем-то встревожен. Обернулся. — Если вы не доверяете нам, назовите имя Марии или Вацлаву. Хотя бы так…

Он был опять прав: хотя бы так… Но как же мне не хотелось услышать это имя…

Глава 9

С момента начала операции прошло чуть больше шести часов. До черты — не меньше трех суток.

Мало… много?

Каждая из секунд оставит свой след, став зарубкой в памяти. Так уже было… не раз.

Хотелось хоть на миг закрыть глаза, но даже такой малости Шторм себе позволить не мог. Ни сейчас, ни тогда, когда каждое мгновение будет способно стать поворотным. Судя по поступавшим с Зерхана данным, опередили они события лишь на пару часов. Много или мало… Иногда и минута решала исход, воздавая по заслугам или вынося приговор.

Мысли о… великом шли фоном, не мешая ни думать о том, что происходило на другом конце галактики, ни взвешивать и оценивать. Не обольщаясь, но и не преуменьшая.

Они успели сделать свой ход, смяв тщательно выверенный план самаринянина. До успеха еще далеко, но как фору вполне можно рассматривать.

Второй посадочный стол в главном космопорту Зерхана спецы подброшенного Ежовым каптри не пощадили. Первая жертва, за которую придется ответить. Сыграют чисто — спишется на победу, не сумеют обмануть жреца — спросят по полной. Первый и четвертый взрывом не задело, да и коммуникации — только муфты переключить, но это если знать, а если смотреть со стороны, то зрелище как раз для нужных ему выводов.

А вот пятый отработали с полной имитацией, за него при любом бы раскладе могли лишить чего-нибудь… нужного. Наземную базу погранцов — тоже. Большой фейерверк, соответствующее музыкальное сопровождение, кровь, копоть, поддержка медицины катастроф, которую использовали втемную… разрушения. Несколько угробленных зданий не в счет — восстановят, главное другое — на всей планете эта зона в ближайшее время станет самой безопасной. Поверить, что там хоть что-нибудь выжило, не придет в голову и параноику. Да и информацией он приказал разбрасываться осторожно. Чуть меньше, чуть больше… все одно — подозрительно.

— Пристрелить бы тебя, — Ежов с той стороны вспыхнувшего по экстренному коду экрану казался хмурым, но Шторм не поверил даже на миг.

Тяжелая морщинка на лбу, сдвинутые к переносице брови, жесткий контур скул…

Контр-адмирал из военной разведки, высокоуровневый ментат, да и просто умница, Женя Ежов был из тех, кто позволял себе испытывать эмоции лишь до тех пор, пока не прозвучала команда «зеро».

— Успеешь еще, — осклабился Шторм. Развернул кресло боком, закинул ногу на ногу. Оперативный сдвинулся, так и оставшись перед глазами. Красным семафорил, но пока еще не критично, все находилось под контролем его ребят и личного вмешательства не требовало. — С чем пожаловал?

— Тошно, — неожиданно выдал Ежов, дернув кадыком. — Нажраться бы…

— Тоже вспоминаешь, как салагами бегали? — уже добродушнее усмехнулся Шторм.

Вроде и не до трепа, но ведь накал спал! Не от признания конкурента, от доказательства, что не одному тянуть на своих плечах каждую из секунд, что должны будут стать прошлым.

Хмыкнул, поймав себя на сентиментальной дури, машинально отметил похожий прищур у Ежова.

— Ты не дергайся, Валанд справится. — Ежов поднялся, но от стола, за которым сидел, не отошел, так и остался стоять, опершись на столешницу. Заметил… философски: — И что мне с ним потом делать?

Шторм удивления разыгрывать не торопился, лишь недовольно тронул усы:

— Сам разберешься, но… — взгляд стал жестким. Впрочем, на адмирала демарш впечатления не произвел, — эта барышня не для него.

— Это я и сам понял, — скривился Ежов, добавил с сожалением: — Запорол ты мне перспективного профи.

— Запорол? — скептически приподнял бровь Шторм. — Он бы у тебя еще долго с потенциально высоким уровнем числился! Считай, без дополнительных затрат получишь полноценного спеца.

— Скайлы подсказали? — Выражение лица Ежова не изменилось — все та же чуть заметная снисходительность, но вот тон стал иным. Чувствовалось, что более близкое знакомство Шторма с этой расой не оставило адмирала от военной разведки равнодушным. — А они предупредили, что подобные вещи не проходят бесследно, делая ментата уязвимым?

— Чего ты хочешь?

Шторм не шевельнулся, но один из квадратов на оперативке развернулся в отдельный блок. В крайнем столбце имена, рядом возраст… Мужчин не больше десятка — профильные специалисты, остальные — девушки. Младшей — тринадцать.

Своих детей у Шторма не было. Наверное, это и хорошо…

— Я мог бы обменять их всех, — он кивнул на список, — на него одного, да еще и своих прибавить, но только не упустить шанс прихватить.

— Исхантель тебе не достанется, — качнул головой Ежов.

Шторм язвительно хмыкнул — а то он и раньше не понимал, зачем его собеседник давил на жалость и демонстрировал заботу о собственном офицере — самаринянина еще не взяли, а уже торговался.

С возникшим у Валанда интересом к Элизабет Ежов и сам был способен справиться без труда — наличествовали методики, нужные воспоминания стирались напрочь, действуя лишь на ментатов. Разработки шли под такими грифами, что узнай кто об осведомленности о них Шторма, захолустьем в другом конце галактики точно бы не обошлось. Но… Шторму о них было известно, как и Ежову… о том, что Шторм в курсе.

— В эти игры я не полезу, — равнодушно бросил Вячеслав, давая понять, что если это и была суть их разговора, то на этом пора заканчивать.

Не ошибся. Почти…

— На него были планы…

Он не договорил, но Шторм в продолжение не нуждался, помнил, как Орлов упомянул, что Ежов подозрительно быстро пошел на контакт. Да и с кандидатом определился, как будто тот был наготове.

Кивнул — сочтемся, потом рассеянно наблюдал, как экран свернулся, оставив после себя в воздухе мерцающую полоску — стержень-трасмиттер трехмерного экрана, задумавшись о каптри, которому предстояло сыграть первую скрипу.

Голография и данная Ежовым краткая характеристика не обманули, Марк Валанд оказался именно таким, каким его и сватали. Профи, но не без жизнелюбия, которого обычно не хватало кабинетным.

Достаточно мужественен, чтобы привлечь такую женщину, как Элизабет; не без внешней привлекательности, но без смазливости, которая всегда претила маршалу. К тому же, бывшему десантнику, а ныне особисту из военной разведки, было известно, что такое смерть, так что с решениями вроде того, ради которого и оказался нужен Шторму, тянуть не должен был. Операция — операцией, но поддеть Лазовски, заставив ревновать Элизабет, выпутываясь из паутины установленных самим же ментальных блоков, являлось не менее важной задачей. Не для Союза — для него лично.

Что ж… с этой он фактически справился. Осталось не просрать остальное.

Новая порция сведений с Зерхана сдвинула калейдоскоп на оперативке, сменив цветовую гамму — серым высветились данные, еще не обработанные аналитиками.

Взглядом зацепив источники, Шторм удовлетворенно скривился — отметились оба Мареску. Одному удалось добыть уточненный список, второй — передать код, что работу начала. Карин Йорг был на ее ответственности.

Алина завербовал неутомимый Горевски, попавший однажды на Зерхане в основательный переплет. Старшего Мареску Валесантери вычислил быстро, а вот его жену, тогда еще служившую в розыске, то ли не просчитал, то ли… так и было задумано. Разбираться с ситуацией Шторм не стал, ему хватило результата — Иштван Руми не раз благодарил за эту пару. Особенно, за Вари, та умела производить соответствующее впечатление. Всерьез ее мало кто воспринимал, пока не становилось поздно.

Внешка опять дернулась, моргнуло красным, тут же рядом со списком высветился символ его лучшего аналитика. Передвинул ближе к себе — уж если Шурочке что-то не понравилось, значит, ему стоило посмотреть.

Вернувшееся в столбец отмеченных на вывоз девушек имя Лоры Истоминой отметил сразу. Хорошая память была не причем — именно ею сейчас и занимался его спец.

Одна из…

Каждую было жаль — им бы жить, да жить, но… эта тварь Исхантель уже успел поставить на них свое клеймо. Генотип разный, но матрица одна, позволяющая самаринянам получить потомство с заданными признаками.

Все девственницы — еще одна причина, по которой жрец обосновался на Зерхане. Традиции… До брака не ждали, но и не торопились избавиться от невинности при первой же возможности, так что и в двадцать многие оставались девицами.

Команда с полевого развернула голографию… Совсем девчонка. Темно-русые волосы, карие глаза, чуть вздернутый нос, милые губы… Во взгляде — задор, в тоненьких стрелочках в уголках рта — готовая вырваться наружу улыбка.

Убрать не успел — не каждой из своих будущих жертв удавалось посмотреть в глаза, рядом пошла раскладка… Дата рождения, обстоятельства появления на свет, общие сведения о родителях, сестрах… анализ по генной карте.

— Твою вселенную! — не сдержавшись, двинул кулаком по столу. Девчонка была приемной… Ни Элена, ни Максим Истомины биологическим родителями не являлись.

— Похоже, я — вовремя, — раздалось от двери. Орлов в кабинете своего бывшего подчиненного был частым гостем, система безопасности уже давно принимала за своего.

— Вовремя, — согласился полковник, даже не посмотрев на генерала. — Доступ дашь?

— Своего уже не хватает? — скорее задумался, чем удивился Орлов.

— Не в этом случае. — Шторм пальцами прошелся по столешнице, отбив знакомый ритм марша Академии в Рунцово — помогало думать, потом откинулся на спинку кресла. Еще раз перевел взгляд с голографии, которую рассматривал уже не столь поверхностно, на пояснения, данные Шурочкой, сумевшей без особых проблем назвать имя настоящей матери девушки. Старший офицер связи крейсера «Эллада», Алория Стасюк. Погибла за месяц до подписания с самаринянами соглашения о мире, поставившего точку в том конфликте, который мало у кого хватало смелости назвать войной.

Будь женщина жива, вряд ли бы получилось так легко и просто — все по запросам, всем объясни, что за нужда. Можно было, конечно, и обойти, но и тут не без потерь по времени и нервам. Его ребятки хоть и считались лучшими, но и у вояк высококлассных специалистов хватало.

— Впрочем… — напрягся Шторм, наблюдая, как все меньше становится кандидатов на роль отца, которым мог быть лишь кто-нибудь из служивших вместе со Стасюк. Последние полгода до инкубирования плода корабль постоянно участвовал в боевых действиях, на прикол не становился.

Получить данные напрямую аналитику не удалось — перекрестный поиск наткнулся на блокировку, сведения оказались закрыты на очень высоком уровне, но ведь никто не запрещал действовать методом исключения. Зная начальные данные добраться до ответа было лишь делом техники, а если еще и достаточно хорошо представлять себе корабельные будни…

— Ничего другого я и не ожидал, — недовольно фыркнул Орлов, имея в виду не только умение людей полковника обходиться малым там, где другие и среди большего не находили, но и дерьмо, в которое они в очередной раз вляпались.

Шторм понимающе усмехнулся. То ли ему везло, то ли… тоже везло, но ни одна из его операций не обходилась без подобных сюрпризов. Как ни готовь, но что-нибудь где-нибудь, да вылезет.

Мог бы еще что сказать, но предпочел просто наблюдать, как спустя несколько минут после начала отбора из более чем четырех сотен имен на экране осталась пара десятков. Потом отсеялась половина, потом еще…

Тут бы и остановиться — закон подлости в действии, из тех пяти лишь одно было способно изменить весь смысл развернувшейся на Зерхане операции, но Шторм продолжал следить, мысленно считая: «Четыре… три… два…»

— Сообщишь в Штаб? — поднял он взгляд на Орлова, когда надеяться на чудо стало уже поздно. Не дожидаясь, пока тот кивнет — иначе и быть не могло, поднялся, закинул руки за голову и расхохотался.

Оборвал смех резко. Подмигнул генералу, похоже, уже подбиравшему слова для доклада, чтобы и рвануло, но и осколками не задело. Вроде и не причем — не их вотчина, но ведь больше всего достается тем, кто вскроет. Еще один закон… в действии.

— А ты говоришь, доживем до старости…

Выбор у него был невелик. Он мог потерять Йорга, но не эту девочку. Все проблемы с советником по безопасности императора Индарса меркли перед теми, что могли возникнуть, попади этот ребенок в руки самаринянского жреца.

Посмотрев на меня, Карин кивнул — ясно было и без слов.

С трудом выдавив из себя: «Извини», отошла к двери. Остановилась, чувствуя за спиной не тишину, не напряжение — мамино отчаяние.

Можно было понять, объяснить, принять, но лишь до тех пор, пока не прозвучало имя отца Лоры. После — оставалось лишь думать, что делать. Исправить — невозможно, нивелировать последствия… не тогда, когда происходящее вызывало столько вопросов.

Настоящий отец Лоры был известен всему Галактическому Союзу. Те, кому довелось пережить конфликт с Самаринией, благодарили его за окончание войны. Те, кто помоложе, видели в нем залог спокойной жизни. А между тем и этим… моя младшая сестра.

— Нужно идти в службу порядка, — резко развернулась я, успев перехватить взгляды, которыми обменялись Лаэрт и Карин. Вацлав, похоже, все это время смотрел на меня.

— Бесполезно, — медленно повел головой Карин. Ответить — ответил, но полной уверенности не было. — Если все так, как мы думаем, то от них помощи ждать не стоит.

— И как же вы думаете? — полюбопытствовала я, пусть и слабо, но надеясь, что жених развеет мои мрачные предчувствия.

На этот раз к сомнениям на лице Карина добавилась еще и горькая ухмылка:

— Элена права, — осторожно, словно опасаясь моей реакции, произнес он, — у госпожи Катарины будет спокойнее, чем здесь.

— Кажется, — я перевела взгляд с Карина на Вацлава, демонстративно проигнорировав Лаэрта — от этого раскаяния ждать не стоило, — у вас с откровенностью тоже не так уж и хорошо?

Дваржек мой взгляд не принял, явно испытывая неловкость, а вот Йорг смотрел прямо. Этот был совершенно уверен в своем праве принимать решения.

С одной стороны, очень даже неплохо, с другой… не летай мы с ним четыре стандарта, я, возможно, и смирилась бы с такой трактовкой, но мы летали.

— Карин, — решилась я на еще одну попытку вразумить жениха — могло помочь и на будущее, — во-первых, я — навигатор, поэтому привыкла учитывать тысячи факторов, часть из которых вы вполне могли пропустить. Во-вторых, Зерхан — моя родная планета, и это именно мне известны внутренние законы ее жизни.

— В этом что-то есть, — неожиданно пришел мне на помощь Лаэрт. Он все так же сидел у окна и одновременно наблюдал за экраном. Поразительные навыки. Мой личный рекорд рассеянного зрения составлял около получаса. — Да и госпожа Элена может что подсказать.

Несмотря на мнение брата, Карин продолжал думать. Стоял в центре комнаты и, «уйдя» в себя, молчал.

Я ему не мешала. Все, что можно сказать — сказано, либо примет, либо… нет. Реальность была такова, что капитаном нашего терпящего бедствие корабля был именно он.

Что порадовало, размышлял он недолго:

— Началось все с того, что нас с Лаэртом не хотели пускать на Зерхан, — заговорил он, отойдя ближе к Свонгу. Остановился, встав так, что вполне мог видеть происходящее на скрытом от меня экране. — Не совсем, просто пытались задержать на несколько дней. Не гнушаясь, при этом, весьма грязными методами.

Спрашивать, что бы значила последняя фраза, я не стала, не зря же он предпочел не уточнять, оставив ее весьма обтекаемой. А вот за несколько дней зацепилась:

— Ты потому и торопил с регистрацией брака?

— И очень жалею, что согласился на твою отсрочку, — нахмурился он. Продолжил, кивнув на вопросительный взгляд отвлекшегося от своего занятия Лаэрта. — Но с этим мы разберемся немного позже.

Сделав заметку в памяти — за этими словами явно крылось нимало, перебралась к маме. Встала за спинкой стула, на котором она сидела, положила руку на плечо, слегка погладив. С какой-то щемящей грустью ощутила тепло щеки, когда она, в ответ на мою поддержку, склонила голову, коснувшись лицом ладони.

Вот ведь, как в жизни бывает… Формально, Лора была ребенком моих родителей — ни один закон не мог оспорить этого факта, но морально…

«Морально?!» — возразила я сама себе. Лоре было восемь, когда на Зерхане появился ее биологический отец. И у нее была семья! Мама, отец, сестра…

Сейчас ничего из этого не имело значения. Только одно… после предположения Лаэрта в интересе Исхантеля к моей младшенькой теперь виделся и иной смысл.

— А потом у нас был разговор с господином Максимом, который добавил загадок и уверенности в том, что тебе грозит опасность.

— Мне? — не скрыла я своего изумления. Все мои тревоги были связаны с сестрой, все версии подстраивались под нее. Поспешный брак с Карином и тот прекрасно вписывался в мои догадки. Не учитывала я в рассуждениях лишь одного — себя, даже мысли не допуская, что чем-то заинтересую самаринянина. Как оказалось, зря.

— Тебе, — глухо подтвердил Карин. — Самаринянам нужны специалисты твоего уровня.

— Подожди, — дернулась я, но мамина ладонь, успокаивающе, легла поверх моей. — А Лора?

— По сведениям моего приятеля-журналиста, — вступил в разговор Вацлав, — Исхантель на Зерхане отбирал девушек для вывоза на Самаринию. Скорее всего, Лора была в сфере его интересов, но только до тех пор, пока не появилась ты.

Мама вздрогнула под моей рукой, я же с каждым мгновением становилась все спокойнее.

Факты… факты… Я и правда, была навигатором, прокладывая курс с учетом множества нюансов. Сейчас это умение помогало собрать воедино все те мелочи, которые я отмечала, но не находила им логичного объяснения, оставляя разрозненными кусочками разбросанной перед глазами мозаики.

Заполненные людьми станции подземки, витающее в воздухе напряжение, сидячий пикет у здания городской Ратуши. Ассимиляция… Кто-то умело бил по самому слабому месту — проблемам прошлого, которые успели зарасти шрамами, но не перестали ныть.

Неприятности отца тоже прекрасно вписывались в эту схему. Ширакские корни, нагнетание обстановки… Исчезни Лора на этом фоне, сказали бы, что сбежала, не выдержав гнета происходящего.

А потом мой прилет и известие о скором появлении Карина Йорга и все вопросы начали решаться сами собой. Но не для всех.

— Сколько их? — подняла я взгляд на Вацлава, машинально отметив, что голос даже не дрогнул.

— Десятки тысяч, — вздохнул Дваржек. Не спокойный, но уже собранный так же, как и я.

— Я сейчас вернусь, — бросила коротко я, направляясь к выходу. Что порадовало, никто не возразил. Решение принимать им, но… сводить картинку — мне.

В своей комнате, куда поднялась за планшетом, я не задержалась. И время на счету, да и не до сантиментов было. Когда вернулась в кабинет, Карин продолжал стоять рядом с Лаэртом, а Вацлав, склонившись, что-то тихо говорил маме. Та только кивала, да грустно улыбалась.

Не сказав ни слова, подошла к столу, активировала внешний экран планшета. Вывела на него карту Анеме.

— Здесь — ткнула пальцем в воздух, — главный космопорт Зерхана.

— Которого практически не существует, — добавил Вацлав. Без эмоций.

— Здесь, — сдвинула я руку правее, — наземная база погранцов. — На этот раз уточнений не последовало, но и не удивительно. Мы продолжали дружно избегать этой темы. — Там тоже был посадочный стол средней нагрузки. Скорее всего, уничтожили именно его.

— Что подтверждает информацию журналиста, — заметил вскользь Свонг. — Изолируют планету. Теперь ее не покинуть…

— Предполагаешь, что с Корхешу — та же история? — нахмурилась я. Ситуация становилась все тревожнее.

— Или под контролем, — уверенно отозвался он. — Смотря кто будет вывозить?

— Что ты имеешь в виду? — Лицо Дваржека закаменело, словно то, о чем он только что подумал, сумело его напугать.

— Совсем вы расслабились в своем Союзе, — скривился он. — Неужели ты думаешь, что самариняне сами свалятся вам на головы за этими девчонками?!

Стоило признать, что до этого момента я в своих рассуждениях даже не дошла.

А Лаэрт, между тем, продолжил, все тем же, язвительным тоном.

— У вас с ними соглашение, нарушать его так явно никто не будет. Скорее всего, они лишь создали соответствующую обстановку, да заплатили вольным за доставку. Те под шумок и вывезут.

— А этим порты не нужны, — как-то подозрительно равнодушно продолжил Карин, — они и так сядут. Еще бы сообразить, где? — весьма красноречиво посмотрел он на меня.

Опоздал. Как только прозвучало слово «вольные», я уже прикидывала возможные варианты. Их было не так уж и много. Раз началось все в Анеме, значит, и продолжится здесь же.

Космопорт? Место удачное. Если принимать во внимание происходящее в городе, силы порядка, направленные на ликвидацию последствий взрывов, будут оттянуты назад. Приводные маяки автономны, в нескольких десятках километров идет монтаж еще одного стола. Само покрытие уже готово, подключали коммуникации.

Заповедная зона на берегу моря? Достаточно безлюдно, несколько ровных площадок, где без труда можно положить на брюхо малый, а то и средний крейсер. Возможность проникнуть в город сразу с нескольких сторон — транспортная лента огибает по дуге, вливаясь в главные потоки.

Промышленный район? Заводы, фабрики, собственные площадки для малокаботажного.

Качнув головой в ответ на собственные мысли — последние из сообщений информлент передавали о крупных беспорядках на северных окраинах, напрочь отвергая эту возможность. С одной стороны вроде как вписывалось, с другой… если речь шла о девушках, то к самаринянам ближе всех были коренные зерханцы и земляне. Из чужой крови в нашей семье только прадед, остальные все местные, что только подтверждало эту теорию.

— Космопорт, — твердо ответила я на вопрос Карина. Посмотрела на Вацлава, который делал собственные выводы. Тот кивнул, соглашаясь.

— Тогда тем более вам нужно к Катарине, — подала голос молчавшая до этого мама. И тут же пояснила: — Она живет в восточном секторе.

Прокомментировать ее слова никто успел. Свонг резко, но как-то по-звериному мягко поднялся и только после этого произнес, глядя на Карина:

— К нам гости.

— Так что давайте без героизма. У нас вам никто не поможет — тех, на кого можно рассчитывать, единицы, да и тем не до вас. Лезть в службу внешних контактов тоже не советую — через них не просто текло, сливалось. Остаются только вояки, но и там неразбериха.

Гостем, заставившим Лаэрта показать то, что до этого не бросалось в глаза, оказался Алин Мареску. Кар, на котором он добрался до нас, плюхнулся на газон в саду, ткнувшись носом в любимую мамину клумбу. Когда Алин уже вошел в кабинет — за ним ходил Дваржек, хотела высказаться на тему, кто же так пилотирует, но смолчала, стоило увидеть потерявший лоск и элегантность внешний вид розыскника. Выглядел он не столько помятым, сколько измученным, хоть и был все так же собран и деловит.

— Губернатор приказал задействовать национальную гвардию, но пока те доберутся до Анеме, пройдет не меньше суток, а то и все двое. На погранцов рассчитывать не стоит, появилась инфа по прорыву вольных, они прикрывают Зерхан.

Попросив промочить горло и, с жадностью опустошив большую кружку с глостом, начал он с вопросов, тут же показав, кто «здесь и сейчас» имеет на это право. Попытки Лаэрта или Карина задать в ответ свои, пресекались жестко и бескомпромиссно. Так что не удивительно, что после приложенных усилий те все-таки предпочли отступить и рассказали все, что им было известно.

Или не все, кое в каких местах недомолвки напряженным молчанием висели в воздухе, пока Алин, вроде как после соответствующих выводов, не переходил к следующему интересующему его моменту.

— Над северными окраинами служба порядка полностью утратила контроль, что именно там творится, мы не знаем. Все силы переброшены на станцию привода, ретранслятор дальней связи, склады конфиската, деловой центр и часть жилых районов.

— Чем вы вообще занимались, пропустив такое?! — первым не сдержался Вацлав. Уже несколько раз высказывался… соответствующе, но тогда воспринималось, как иллюстрация ко всему сказанному, теперь же интерпретировать двояко уже не получалось.

— Вас это тоже интересует? — процедив сквозь зубы, Алин повернулся к Карину. — Или, может быть, скажете ему, чьими именно голографиями вас пытались вывести из себя? — рявкнул в ответ на далеко не миролюбивую реакцию Лаэрта: — Спокойно! — Вместо продолжения отстегнул от набедреной кобуры парализатор, бросил Свонгу. — Вам бы что посерьезней, но, боюсь, проблемы могут только усугубиться.

— Кто вы? — Голос Лаэрта был холоден. Этот парень тоже умел спрашивать.

Мареску хмыкнул, словно удивляясь такой наглости, потом, успокаивая, улыбнулся мне и маме.

— Я — офицер службы порядка.

— Про подразделение уточнять не стоит? — Вежливости в интонациях Свонга не добавилось.

— Мне говорили о вашем умении правильно оценивать ситуацию, — весьма обтекаемо ответил Алин, и, не дав Лаэрту высказаться и на этот счет, продолжил все так же четко: — Тем, кого отобрал Исхантель, в идентификатор внедрен код. Взломать не получается, их система обычным способам раскодировки не поддается. В районах с высокой плотностью возможных жертв пытаемся глушить, на другие наших возможностей не хватает.

— Кажется, все происходящее и для вас стало некоторой неожиданностью? — Лаэрт молчал недолго, найдя за что зацепиться. Если абстрагироваться, то было похоже на схватку двух волкодавов… прозевавших вора. Виноваты оба, но ведь надо реабилитироваться хотя бы в собственных глазах.

Сравнение было необычным и наталкивало на некоторые мысли. Это если вспомнить, кем являлся Алин Мареску.

— Кажется, — в том же тоне отозвался розыскник, — ваше присутствие здесь добавляет мне проблем. Но эта решается значительно проще, чем все остальные.

Намек был более чем прозрачен, тем неожиданней для меня стала добродушная улыбка на лице Свонга. Невольно посмотрев на Карина — кто бы мне объяснил, что именно сейчас происходило в кабинете отца, — получила в ответ ироничный взгляд. Этот — знал, делиться не собирался.

— Ну, вот и прекрасно, — отметив «потепление» обстановки, продолжил Алин. — С вами пойдет Вари. И мне спокойнее, и вам в поддержку. Зои я заберу с собой.

А ведь я еще помнила растерянность в глазах жены Мареску!

В отличие от меня, Лаэрт и Карин восприняли последнюю реплику Алина совершенно спокойно. Или и раньше что-то заметили, или… получив определенный опыт, предпочли ничему не удивляться.

— А теперь — главное. — Он вздохнул, бросил на маму такой взгляд, что сразу стало понятно… все дальнейшее померкнет перед тем, что он произнесет сейчас. — Получен приказ, при невозможности спасти Лору Истомину, девушку ликвидировать.

Мама вскрикнула, но тут же смолкла, закрыв рот ладонями. Но вот ее глаза… Смотреть, как слезы наполняют их, скатываются по щекам, ползут влажными дорожками по рукам…

— Судя по тому, что вы решили заострить на этом наше внимание, вы с этим не согласны? — глухо уточнил Лаэрт. Как в его руках оказался парализатор я даже не заметила.

— И не только я. — Оружие он равнодушно проигнорировал. — Я заинтересован в том, чтобы и Лора и Мария оказались в безопасности как можно скорее. Увы, поспособствовать этому я могу немногим, у меня другие задачи, от которых тоже зависят чьи-то жизни.

— Сколько у нас в запасе? — перехватил инициативу Карин.

— Часа два. Может, немногим больше. Я уже направлялся сюда, когда сбросили последние распоряжения. Пока спохватятся…

— Хотя бы стрелять на поражение не будут, — уже задумавшись о чем-то, протянул Лаэрт, но, наткнувшись на ухмылку Мареску, несколько потрясенно уточнил: — Будут?

— Ты вообще представляешь, что именно сейчас творится в городе? — обманчиво добродушно поинтересовался Алин. Вот только его «ты» звучало весьма уничижительно. — Треть складов конфискованного оружия взломано. Остается только благодарить самаринянских богинь, что не с волновиками и импульсниками, а то бы мы потом половины жителей не досчитались. На улицах — банды. Грабеж, мародерство. Это здесь еще достаточно тихо — не докатилось, да и плотность пониже, а в густонаселенных районах жизнь уже ничего не значит. И откуда только все вылезло?!

— Такова природа, — философски заметил Лаэрт, но Мареску ответом не удовлетворился.

— Ты это скажи девчонкам, которых насиловали на глазах у родителей! Природа?! У тварей она — природа, а мы — люди.

Свонг на этот раз спорить не стал.

— А они — твари. И понимают только силу в ответ на силу, и с этим мы ничего не поделаем.

Усмешка Алина отдавала горчинкой, но голос, когда заговорил, вновь был подчеркнуто бесстрастным:

— Куда вы отправляетесь — не спрашиваю. Вряд ли окажусь под подозрением, но лучше перестраховаться. Весь расклад я вам дал, еще четыре парализатора и запасные емкости заберете из кара. Если что, скажете, что подобрали по дороге. Все с ограничением уровня заряда.

— А хозяева?

Лучше бы не спрашивала. Ограничение выставлялось только на оружии, которое предполагалось для личной защиты. Раз оно попало в наши руки, владельцам уже ничем помочь не могло.

— А Зои? — последовал моему примеру Вацлав, заполнив вопросом повисшую паузу.

— Зои? — неожиданно нежно улыбнулся Мареску. — У нас в родне кого только не было, самаринян такая матрица не интересует.

— К тому же у нее высокая сопротивляемость, — входя в кабинет, заметила Вари Мареску. Неожиданным ее появление стало лишь для меня и мамы. Подошла к мужу, на мгновение прижалась, позволив ему себя обнять, и тут же отошла к Лаэрту. — Хорошая техника, а сканирование…

Дальше я уже не слушала. Вари сыпала специфическими терминами, Лаэрт старательно уклонялся от комментариев, но было очевидно, что в упорстве он ей проигрывает. А судя по едва заметному ехидству во взгляде Алина, Свонгу предстояло ответить за все подколы, которые он себе позволил.

Отвлеклась я всего лишь на мгновение, подумав, насколько обманчивой может оказаться внешность, но едва не пропустила жест Мареску, после которого Карин направился к двери. Алин тут же последовал за ним.

— Алин, — позвала я негромко, успев, пока он не вышел — хотела поблагодарить за помощь. Мне трудно было до конца оценить все, что он для нас сделал, но хватало и предположений — вряд ли обошлось без риска для него самого.

А еще хотела спросить про наземную базу погранцов. О ней он не произнес ни слова.

Не услышать меня Мареску не мог, но даже не оглянулся, еще и плотно прикрыл за собой дверь, словно отрезая… то ли нас от него, то ли себя от нас.

Глава 10

— Не хочешь начистоту?

Мареску, застыв на пороге гостиной, смотрел на спящих девочек и молчал. Карин и хотел бы не торопить, но время… Впрочем, еще неизвестно, что было важнее: убегающие минуты или информация, ради которой розыскник дал знак следовать за ним.

— Хочу, — не шелохнувшись и не посмотрев на Йорга, тихо произнес Алин. Отступил, дождался, когда отойдет и Карин, закрыл дверь.

Быстрый взгляд на наручный комм Йорг почти пропустил. Если бы не ждал чего-то подобного…

— Глушитель?

Мареску обошелся без ответа, предпочтя перейти к тому, что действительно имело значение:

— Не вовремя ты оказался на Зерхане, Карин Йорг. Ох, как не вовремя. — Смотрел он с легкой укоризной, да и сетовал, как добрый дядюшка, чем-то напоминая отца. Возрастом не вышел, лет на двадцать помоложе, а так… вылитый родитель в воспитательном порыве.

— И это все твое откровение? — сделав вид, что разочарован, скривился Карин, без труда избавившись от возникших ассоциаций. Вот только разочарованным не был, одной фразой Алин сказал больше, чем он мог рассчитывать.

— Только начало, — чуть ли не с беспокойством продолжил собеседник. — К тому же, наиболее безобидное.

— Пугаешь? — Карин от изумления даже бровь приподнял, не ожидая от розыскника подобной… наивности. Это Матюшин мог прижать, там даже не сама система, а то, что заставляло крутиться винтики, здесь же…

Хорошо, что добавить ничего не успел, чтобы уж совсем себя мальком не почувствовать.

— Если только настраиваю на нужный лад, — с недовольной гримасой парировал Мареску, виртуозно сменив тон, ни намека на снисходительность больше в нем не было. — Для Вари выставлен приоритет защиты. Первым шел ты. — Заметив, что Карин собирается возразить, остановил жестом. — О Лаэрте Свонге нам известно достаточно, чтобы не сомневаться в его квалификации. Но тот, кто отдает мне приказы, предпочитает держать события под контролем.

— Неплохая привычка, — уже более миролюбиво заметил Карин, обдумывая сказанное.

И опять, смысл прятался не в словах, а в том, что крылось за ними. Брат не был на виду, чтобы получить сведения о нем так легко. И уж точно не в Союзе. А тут…

Отцу точно стоило знать об этом.

Не пропустил он и подсказки о том, что ситуация изменилась. Причина ему тоже была известна. В том, что слушать их не могли, не сомневался, да и не стыковалось. Приказ на уничтожение Лоры должен был пройти не одну инстанцию, прежде чем попасть на Зерхан.

— А теперь ты — второй, — взгляд, которым Мареску обжег Карина, был холодным и не без тщательно скрываемой ярости, — но случись что с тобой, головы полетят не только здесь.

— Намекаешь, что мне стоит себя поберечь?

— Намекаю, — не разделил его сарказма Алин, — что тебе стоит серьезнее подумать о том, что ты будешь делать дальше.

— А! — с долей иронии протянул Карин, — предлагаешь, отправиться с тобой и пересидеть где-нибудь в тишине и покое?

— В тишине и покое не обещаю, — подтвердил его самые мрачные подозрения Мареску, — но отправиться и пересидеть — да.

— Ну, ты и…

Высказаться соответствующе не удалось:

— Полегче! — оборвал его розыскник. Не сказать, что выглядел более доброжелательным, но интонации изменились. — Будем считать, что я — предложил, а ты — добровольно отказался.

— Проверял?

Алин вопрос проигнорировал, задав свой:

— Свонг ведь с тобой не только телохранителем?

— Это тоже тот, кто отдает тебе приказы, предположил?

Комм пискнул, но Мареску словно и не обратил внимания, как если бы точно знал, что там.

— На карте, — он протянул ему слот, — отмечены точки, где вы сможете выйти на чистый ретранслятор. Канал будет старховский, но только на Управление коалиционной службы внешних границ. Время, в которое вас будут ловить, тоже указано.

— И что мне с этим делать? — Розыскнику все-таки удалось его удивить.

— Регистрировать брак! — качнув головой, как если бы сетовал на тугодумие, буркнул Мареску. — Свонг ведь с тобой представителем семьи?

Пообещав, что как только выберется, обязательно расскажет отцу про сидящего где-то на Таркане профи, которому до всего есть дело, коротко кивнул.

— Вот пусть и выступает в своей роли. Насколько я в курсе, главное, чтобы господин советник получил сообщение о заключенном браке?

— Кто-то неплохо разбирается в тонкостях наших законов. — Вырвалось невольно, говорить об этом не стоило, но сожалеть было поздно. Если только поблагодарить, за предоставленную возможность. Старший Йорг и так поднимет шум, а в этом случае будет действовать значительно решительней. Когда речь не только о сыне, но и о его жене… А свои женщины для стархов — священны. И не важно, что ограничены в правах.

Да и семья Марии тут же меняла свой статус… Лора — тоже.

Зря он об этом подумал.

— Тебе известно, чья Лора дочь?

Еще один прокол… смену приоритетов он воспринял спокойно, дав Алину очередную зацепку для соответствующих выводов.

— Только Марии, — не стал он скрывать своей частичной осведомленности. Смысла не имело. — Мы лишь знаем, что она — приемная.

— Не скажу, что рад этому, но и не огорчен. А вдобавок поясню так: все наши жизни не стоят одной ее. Постарайся об этом помнить.

— Это ты меня так вербуешь? — хмыкнул Карин, пытаясь скрыть за ухмылкой свою догадку. В силу своего происхождения он должен был знать не только историю стархов. А уж когда дело касалось самаринян…

Соотнести имена тех, кто загонял флот Самаринии в границы их сектора с теми, что сейчас имели столь огромное значение для Галактического Союза, труда не составляло. Единицы. А чтобы Мареску предложил наплевать на самого себя — один. Пока стархи и люди считались союзниками, император Индарс тоже был заинтересован в спокойствии этого человека.

Ответа на свой вопрос он не получил, как уже не раз до этого.

— Эти браслеты, — Алин покопался в кармане плаща, вытащил две узкие пластиковые полоски, — наденешь Лоре и Марии. Надолго их не хватит, но некоторое время идентификатор они будут блокировать.

— Я все больше хочу познакомиться с твоим шефом, — обдумывая очередную порцию информации, протянул Карин. Выводов напрашивалось два. Один — обнадеживающий. Похоже, они с Лаэртом для систем наблюдения самаринян оставались недоступными. А вот второй…

Мареску его вновь опередил:

— Вацлава оставь с госпожой Эленой. Когда не обнаружат Истоминых, начнут искать его. К сожалению, о его контактах с Марией известно. А что касается моего шефа… — Алин посмотрел на Карина скорее оценивающе, чем иронично, но Йоргу хватило. — Рано тебе еще с ним встречаться. Вот выберешься… — Сменил тему он мгновенно: — Передай госпоже Элене, что с ее мужем все в порядке. Госпитали под охраной, беспокоиться ей не о чем, пусть лучше бережет себя.

— А Лета?

Не сказать, что верилось в чудо, но таинственный профи уже заставил себя уважать.

— Лета? — повторил Алин, бросив еще один быстрый взгляд на комм. Тот молчал, но Мареску, похоже, беспокоил именно этот факт. — Что ж… я тебе и так сказал больше, чем стоило.

— У меня блокировки…

Продолжить Мареску не дал:

— Потому и говорю, — буркнул недовольно. — Остальным знать не стоит.

— Жива! — с искренним облегчением выдохнул Карин. За себя, за Вацлава, которому предстояло продолжать считать ее погибшей, за Марию, за госпожу Элену…

Не сказать, что поторопился, но Алин высказался более осторожно:

— Там не все так, как кажется, но стопроцентной гарантии дать не могу. С главным бы разобраться…

Уточнять про главное Йорг не стал — не стоило и дальше испытывать терпение Мареску, да и время… Его оставалось все меньше. Для них с Лаэртом не проблема, для Вари, похоже, тоже. И даже для Марии — Штанмар оставил свой след. А вот Лора…

— Девчонки, подъем! — резко открыв дверь, гаркнул Алин, словно вторя его мыслям.

Все, что у них оставалось — идти вперед.

Карин вернулся вместе с Лорой. Алина и Зои с ними уже не было.

Пропустив Йорга вперед, сестренка нашла себе местечко в паре шагов от меня, устроившись на пуфе — у отца в кабинете находились старые бумажные книги, которые разрешалось читать только в его присутствии, окинула комнату задумчивым взглядом, с беспокойством посмотрев на маму. Судя по всему, частью информации Карин с ней поделился, но… без подробностей, которые могли Лору лишь напугать.

Эх, сестренка, сестренка… Ей бы еще несколько лет не сталкиваться с безжалостностью этого мира, но… жизнь редко кого спрашивала, преподнося свои сюрпризы, обошлась без вопросов и на этот раз.

Я только и успела, что додумать эту мысль, а Карин уже подходил к Вацлаву, который все так же стоял рядом с мамой. Тихий разговор, который они вели, пока Йорг отсутствовал, меня весьма интересовал, но прислушиваться я не стала — и далековато, да и Вари со Свонгом препирались довольно громко, перетягивая внимание на себя.

— Ты остаешься здесь, присмотришь за госпожой Эленой, пока не вернется ее муж, — произнес он не терпящим возражений тоном, остановившись напротив Дваржека.

Уже собирался повернуться к Лаэрту, когда мама совершенно равнодушно уточнила:

— Он… жив? — Ее тревогу за мужа выдала лишь короткая пауза.

Карин сделал вид, что заминки не заметил, добавил, как если бы это было сущей мелочью:

— Алин извинялся, что забыл сказать. Господин Максим в добром здравии, да и госпиталь находится под охраной, так что за него не волнуйтесь.

Я опасалась вопроса, который мог последовать дальше: «А за кого стоит волноваться?», но он так и не прозвучал. Имя средней сестренки стало табу…

Не жалость, просто понимание, что, сколько не говори, легче не станет.

— Понял, — похоже, Вацлав испугался того же, согласие вышло поспешным. Исправлять положение он не стал, направился к двери: — Схожу за оружием.

— Вари, — перехватывать инициативу у Карина получалось уже мастерски, — выходим через пятнадцать минут. Помоги Лоре и Марии подобрать одежду и обувь… Ну и…

— Сделаю, — не стала спорить с ним жена Алина, приняв правила игры — старшим был он. — Идем, — проходя мимо нас, тронула она сестру за плечо. Мне лишь кивнула, взглядом показав на дверь.

Перечить Карину я не собиралась, но даже не шевельнулась:

— Мама не останется здесь.

Ен Шу в подобные моменты бурчал про себя, но так, чтобы слышали все в рубке: «Уперлась, не сдвинешь!»

— Мария… — Мама поднималась медленно, будто сдерживая себя, недовольно качнула головой.

Ее попытка вразумить меня оказалась безуспешной. Я слишком хорошо представляла себе, чем все могло закончиться.

— Это не обсуждается, — перебила я ее, только теперь посмотрев на жениха. — Или мы вместе, или…

— Вот об этом твой отец и говорил, — подозрительно довольно хмыкнул Лаэрт, ни на мгновение не оторвавшись о своего занятия — продолжал набирать что-то на планшете.

А вот Карин на мое заявление отреагировал спокойно, как если бы и не ожидая ничего другого:

— Поиск идет по идентификаторам. Твой и Лоры мы скроем…

Он замолчал сам, предлагая мне довести эту мысль конца. Я и довела. Он был прав — не обнаружив нас, начнут искать по тем, кто связан со мной или с сестрой, начав с родителей. Присутствие мамы рядом станет ниточкой, которая без труда приведет к нам.

Но… Я тоже была права. Когда до нее доберутся, вряд ли поверят на слово, что ей неизвестно, куда делись две ее дочери.

— Вари… — Карин перевел взгляд с меня на жену Алина. Я стояла спиной, так что ее реакции на его слова не увидела, но хватило и легкого недовольства, появившегося на лице жениха. Та подчинилась и на этот раз — торопливые шаги Лоры я ни с чьими другими перепутать не могла, но уже не так покладисто. Дождавшись, когда звуки затихнут, попросил, глядя с до боли щемящей заботой: — Соберись. Как ты можешь…

Резко выдохнув, закрыла глаза. Начни он меня уговаривать, я бы нашла аргументы, чтобы переубедить, но… он не уговаривал, давая мне возможность самой сделать выбор.

Между и… между.

— Мария, — Карин подошел ко мне вплотную, взял за руку… Было стыдно — заметить несложно, что именно наш новоявленный капитан думал о каждой из потерянных по моей милости секунде, но Йорг продолжил все также размеренно, словно мы никуда не торопились, — считай я, что госпоже Элене грозит реальная опасность, нашел бы другой способ уберечь вас с Лорой от излишнего внимания. Но я так не считаю.

— Карин… — вздохнув, попробовала я зайти с другой стороны, — я тебе верю, но…

— Это — твоя мама, — понимающе улыбнулся он. Получилось настолько искренне, что я буквально проглотила заготовленную фразу. — Понимаешь, — он чуть сжал мои пальцы, как если бы хотел добавить весомости своим словам, — у этого дома есть свои секреты, о которых мне рассказал твой отец. Я не вижу в этом особой тайны, но Элена не хотела, чтобы вы знали, как они жили во время конфликта с самаринянами. Ну а у нас был разговор по душам. Так получилось…

— Прости, — склонила я голову. Мою ладонь он отпустил, как только я потянула руку. — Я — быстро. — Оглянулась уже на пороге, посмотрела на маму, которая следила за мной взглядом. — Все будет хорошо, — прошептала одними губами и, решительно вышла в коридор, едва не сбив вернувшегося Вацлава.

Было больно, хотелось броситься назад, прижать ее к себе, гладить по волосам, не словами, каждым жестом говоря, как я ее люблю, но я могла и… должна была, сделать большее — сберечь Лору, доказав, что ее жизнь значима для меня не меньше, чем для мамы.

Преемственность. Они с отцом дали Лоре возможность появиться на свет, наша задача — не дать ей исчезнуть.

С рефлексиями покончила, уже подходя к лестнице на второй этаж. Засунула подальше… до лучших времен, когда каждому придется ответить за свое. Мне — тоже.

Это было последнее, что я себе позволила, окончательно отбросив все, что не имело отношения к будущему походу.

Катарина жила на восточной окраине. Лет сто тому назад это был пригород Анеме, в котором находился порт для низкоорбитальных кораблей, осуществлявших перевозки людей и грузов между крупными населенными пунктами Зерхана. Затем планета вошла в состав Коалиции, которая немногим позже стала называться Галактическим Союзом, намекая тем самым на собственные амбиции, а строительство нового космопорта стало толчком к расширению столицы, очень быстро поглотившей десятки мелких городов в радиусе ближайших тридцати километров от своих границ. Так Эшшен, где когда-то обосновались мамины родители, стал всего лишь районом, хоть и элитным. Наличие поблизости ремонтных мастерских на его статус мало влияло — у многих из тех, кто там жил, были весьма дорогие кары, а то и катера.

При других обстоятельствах, чтобы добраться туда, у нас уходило немногим больше часа. Сначала пешком до станции подземки, затем, минут сорок, по скоростной ветке, и вновь пешком. Тот путь, который предстояло проделать нам на этот раз, столь безобидно не выглядел.

Когда я вошла в комнату, приблизительный план уже накидала. Какие-то моменты предстояло еще уточнить — и у Вари, и у Карина явно была своя точка зрения на этот вопрос, но в качестве основы вполне можно было рассматривать.

Сбросив в рюкзачок легкую ветровку с капюшоном и два пледа, добавила туда же набор инъекторов. Тонизатор из разрешенных, универсальные боты, климатический адаптоген, противошоковый препарат, расширенный антидот, заживляющие пластыри… Блистер с препаратами сопровождал меня по всей галактике, став иллюстрацией к тому, что из всей нашей медицины я больше всего доверяла своему отцу.

— Готова? — Вари заглянула в комнату, когда я положила туда же гигиенический комплект и тубу с пищевым рационом. Окинула меня быстрым, но внимательным взглядом. Судя по тому, что ничего не сказала, увиденным осталась довольна.

Впрочем, переодеваться мне особо и не пришлось, только натянуть поверх футболки куртку. Тренировочный костюм, в который переоделась, добравшись до дома, я привезла с собой с Таркана. Неброский цвет — оттенок серого был мягким, словно ткань слегка припорошило пылью; встроенная система терморегуляции — перепады температур в столице стархов иногда были весьма существенными. Обувь — оттуда же, ногу держала великолепно, но была уютной и комфортной.

— Да, готова, — закрепив на лодыжке плазменный нож — выдавали всем перед высадкой на Штанмар, так и остался… на память, подошла к жене Алина, продолжавшей стоять у двери. — А где Лора?

— Уже спустилась, — забрав у меня рюкзак и приподняв его одной рукой, удовлетворенно кивнула она. — Надо кое о чем договориться.

Рюкзак я успела поймать прежде, чем он упал на пол.

— Последний инструктаж? — сделав вид, что ничего необычного не произошло, спокойно поинтересовалась я. После намеков Алина, кем при нас была его жена, показывать свой гонор было не с руки.

— Скорее, — она улыбнулась — та вышла виноватой, — попытка объясниться.

Я, конечно, во многом не разбиралась, но не совсем уж наивна, чтобы и теперь не понимать истинную суть моего похода к Исхантелю и тех двух разговоров, что состоялись у нас с Мареску. Как бы я не относилась к факту, что меня использовали, поступить иначе ее муж не мог.

— Если ты о том, что Алин делал свою работу, то не стоит.

Я сделала попытку обойти Вари, но она чуть сдвинулась, тут же заставив меня остановиться:

— И об этом тоже, — частично подтвердила она мои подозрения, — но не сейчас.

— Не сейчас… — повторила я машинально. Уж больно многозначительно прозвучало это… «не сейчас».

Настроиться на продолжение я не успела, вопрос застал меня врасплох:

— Тебе имя Ильдар о чем-нибудь говорит?

— Ильдар? — переспросила я. Но не потому, что страдала забывчивостью, скорее, пыталась связать воедино ее вопрос и мужчину, с которым познакомилась на Штанмаре. Психолог с Приама, он работал по контракту в секторе Люцении, и попал на пострадавшую планету с одной из первых команд медиков, отправившихся туда для оказания помощи.

Всегда спокойный, доброжелательный, Ильдар отличался какой-то внутренней мужественностью, заставлявшей верить, что он способен решить любую твою проблему. Свое общество никому не навязывал, но, если была такая возможность, одиночеству предпочитал компанию. Вел себя всегда корректно, охотно откликался на просьбы, а благодарность принимал с легким смущением, словно не понимая, за что.

Мне Ильдар нравился. Мы с ним даже один раз поужинали вместе. Не наедине — места рядом с нами всегда были заняты, но разговаривал он в тот вечер в основном со мной.

А вот Карин относился к Ильдару настороженно, предпочитая уходить, когда тот оказывался поблизости. Меня он обычно забирал с собой.

— Не знаю, о ком говоришь ты, — протянула я настороженно, — но среди моих знакомых есть только один Ильдар.

— И у него на безымянном пальце левой руки был перстень с дымчато-черным камнем? — Выражение ее лица не изменилось — Вари продолжала оставаться отстраненно-собранной, но вот во взгляде что-то мелькнуло… нехорошее.

— Был, — медленно кивнула я, вспоминая, как однажды, при виде Йорга, Ильдар перевернул перстень камнем внутрь. Тогда не придала значения — мало ли, да и жест не выглядел осознанным. — Это что-то значит?

Вот теперь она тревоги не скрыла:

— Это — черный инурин. В стабильном виде крайне редкий минерал, символ рода, к которому принадлежит Исхантель. Ильдар — его родной брат, лиската храма Выбора.

— И что это…

Договорить не успела, Вари предупреждающе подняла ладонь, а спустя мгновение уже и я услышала приближающиеся голоса. Свой лимит времени мы исчерпали…

Я уже собиралась догнать Карина и предложить передохнуть — почти три часа прогулки по чужим садам утомили Лору, как тот сам свернул в заросли кустарника. Беседка за ними скорее угадывалась, чем была видна.

Пропустив сестренку вперед, я остановилась рядом с Карином, который предпочел не входить внутрь, а остался стоять на деревянных ступеньках.

— А где Вари? — чуть слышно поинтересовалась я у Йорга, отметив, как тяжело Лора опускается на скамейку, стоявшую между двумя увитыми диким плющом арками. И ведь не скажешь, что неженка, но вялость в движениях буквально бросалась в глаза.

Впрочем, психологический аспект со счетов сбрасывать не стоило. Мне казалось, она до конца так и не осознала, что все это всерьез, воспринимая то ли как розыгрыш, то ли… страшное по своим последствиям, но все-таки недоразумение.

— С Лаэртом, — коротко произнес тот, продолжая что-то рассматривать на экране наручного комма. Потом поднял голову, посмотрел на меня, задумался. Неужели о недовольстве, которое я демонстрировала?! Похоже, угадала. — Ему что-то не понравилось, проверяют.

Комментировать сказанное я не стала — последние несколько часов что-то изменили в наших отношениях, лишив их легкости, предпочла отойти к Лоре. Поговорить нам с сестренкой так и не удалось, я решила воспользоваться ситуацией.

Мысль была правильной, не успела я устроиться рядом, как Лора судорожно схватила меня за руку, глядя в глаза.

— Это из-за того, что уволили тех рабочих?

Ее наивность не столько умиляла, сколько настораживала. Зерхан был приграничной планетой, здесь возможность очередной войны буквально витала в воздухе, так что к вероятным проблемам готовили с детства. Что делать по сигналу тревоги, где находятся эвакуационные пункты и выходы к подземным бункерам? Как избежать неприятностей в потерявшей адекватность толпе, к кому обращаться за помощью? А еще необходимость сохранять присутствие духа и ни в коем случае не поддаваться панике.

Для нас с… Летой эти знания и навыки когда-то стали залогом выживания, а вот Лора к подобным испытаниям, на мой взгляд, была не готова.

Что это значило? Ничего хорошего. Кто-то разрушил систему обучения, сложившуюся после конфликта с Самаринией. В отличие от последних событий, которые легко было списать на деятельность жреца, это выглядело, как целенаправленный саботаж.

— Нет, малыш, — качнула я головой, избавляясь от мысли о том, что могла вернуться к стархам и не заметить произошедших изменений, — рабочие тут не причем.

— Тогда я ничего не понимаю! — хрипло прошептала она, бросив испуганный взгляд на Карина. И она тоже… — Куда мы идем?! Почему мама с Вацлавом не с нами?!

Мелькнувшая в глазах Лоры растерянность вызвала в душе щемящее чувство, но я его подавила, как и желание сказать сестре, что тоже много чего не понимала. Вернуть ей самообладание кроме меня могла лишь Вари, остальные — только добавить нервозности, обманувшись ее внешней взрослостью.

Дом мы покинули через окно кухни, полностью укрытое от посторонних глаз ветками черемухи, черенок которой я привезла с Земли, прилетев на первые свои каникулы. За пятнадцать лет дерево разрослось, каждую весну радуя цветением не только нас, но и соседей.

Первой шла жена Алина. Со стороны посмотришь — не идет, а словно танцует, только музыки не слышно. Движения мягкие, пружинистые, лаконичные. Со спины: девчонка — девчонкой, только парализатор в левой руке выбивался из образа, да холодный, пронзительный взгляд, от которого становилась не по себе. Хорошо еще, останавливалась, чтобы осмотреться, она не часто.

За госпожой Мареску пристроился Карин, оттерев нас с Лорой. Перебирал ногами, вроде как никуда не торопясь. Походка вальяжная, но это если не обращать внимания, что на его пути не дернулась ни одна веточка. Да и оружие выглядело частью его самого, идеально вписываясь в образ.

Лаэрт замыкал шествие. Хотелось мне посмотреть на него, но не удалось. Оглядывалась я дважды, но его так и не увидела.

— Это трудно объяснить… — медленно начала я, подбирая слова, чтобы и не напугать сестру сильнее, но и не создать у нее ложного чувства, что все не так страшно, как ей пытался внушить Карин. — Отец Зои считает, что кто-то воспользовался теми увольнениями, заставив рабочих выйти на улицы и начать беспорядки.

— Зачем? — вскинулась недоверчиво Лора, среагировав на мой тон именно так, как я и рассчитывала. Уже не раз замечала в последние дни, что если вести себя с ней, как с ровней, то сестренка быстро перенимала стиль общения.

— Хороший вопрос, — улыбнулась я грустно, — но ответить на него мне не по силам.…

Мне оказалось достаточно лишь на мгновение закрыть глаза, чтобы вновь утонуть в воспоминаниях. Свет мощных прожекторов, с трудом пробивающийся сквозь висевшие в воздухе пыль и пепел. Серые, измученные лица, опустошенные взгляды…

Тяжелыми на Штанмаре были не только первые дни, потом мы просто начали привыкать.

— Помнишь, — продолжила я, сильнее сжимая ее ладонь, — я рассказывала тебе о планете, на которую упал астероид?

Вместо ответа Лора кивнула, как-то сразу подобравшись, словно ей хватило напоминания, чтобы провести аналогию между тем и… этим. Я же едва сдержалась, чтобы не произнести лишнего. Подумав про сходство этих событий, я не ошиблась. Самариняне? И там, и… тут.

Страшно, но… системы раннего оповещения астероидной опасности так просто из строя не выходят.

— Не каждый способен вынести горе в одиночку, для многих оно — непосильная ноша. — Я заставила свой голос звучать отстраненно, но как же это было нелегко! Дети, женщины, старики, раненные, просто обессилевшие без еды и воды… Сколько их добавилось к тем миллионам, что погибли в зонах поражения?! И сколько было тех, кто остался жив, но для своих родных остался пропавшим без вести. — Одни были готовы поделиться последним, другие — это последнее отобрать.

— Поэтому они взорвали базу погранцов? — чуть слышно прошептала Лора, глядя мне в глаза.

Горло перехватило, лишив возможности дышать, но не думать. Лора знала… Знала и молчала, как и остальные приняв правила этой игры. Все, что касалось Леты — табу. Своя боль — для себя.

— Все намного серьезнее, — с трудом сглотнув мешавший вздохнуть ком, отозвалась я. Сестренка в очередной раз доказала, что ее слабость — лишь отсутствие опыта. — Мы мало что знаем, но отец Зои считает, что кто-то пользуется беспорядками, чтобы охотиться на молодых девушек.

— Телегония… — нахмурившись, протянула Лора. — Родители знали?

Я качнула головой — не знали. Да и как? Представить себе, что такое возможно… Мне было известно достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы, но и это не мешало сомневаться.

— Не нравится мне эта тишина, — бросила Вари, неожиданно появляясь из-за плотной стены кустарника. Обращалась она к Карину, но смотрела на нас с Лорой, словно догадываясь, о чем именно мы говорили. — Или я ничего не понимаю в проблемах.

— Несколько минут ничего не изменят, — равнодушно отозвался Йорг, и даже вполне искренне улыбнулся Лоре, которая заметно насторожилась после слов госпожи Мареску. — Запас по времени у нас есть.

Он так не думал, я это видела по легкому напряжению, застывшему в уголках его губ, по внешней небрежности, с которой он облокотился на потемневшую ограду, знавшую и зной, и дождь, и ветер, и снег. По потемневшему взгляду, в котором можно было разглядеть взятую под контроль самообладания ярость, по тому, с какой нежностью пальцы скользили по акеру парализатора.

Мне стоило еще раз поблагодарить Штанмар, научивший замечать то, что раньше проходило мимо моего внимания — его готовность к любым неожиданностям.

Ухмылка на лице Вари была полна язвительности, но это оказалось единственным, что она себе позволила. Отошла к противоположному выходу, оперлась на перила, склонив голову, словно задумавшись о чем-то своем.

— Я не устала, — начала подниматься Лора, но я успела схватить ее за руку и вновь усадить.

Какие бы чувства не вызывал у меня сейчас Карин, вмешиваться в его решения я не собиралась. И не только потому, что он был лучше подготовлен к подобным ситуациям, но и, как я предполагала, знал значительно больше меня.

— Я не сомневаюсь, — подмигнул он Лоре, на мгновенье напомнив того Карина, глядя на которого на душе становилось теплее, — но я обещал твоей маме заботиться о вас с Марией.

Аргумент был из тех, что действовали наверняка. «Вы хотите огорчить маму?» — удрученно спрашивал отец, когда мы отказывались вовремя ложиться спать. «Мама на вас рассчитывает…» — говорил убедительно, уходя по срочному вызову и оставляя маленькую Лору на нас с Летой.

— Спасибо, — отведя взгляд, прошептала Лора. Плечи поникли, вновь делая из нее напуганного происходящим ребенка.

Поддержать сестру я не успела. Раздавшийся неподалеку крик: «Помогите», — был полон ужаса.

Глава 11

У Вари был глушитель, ее голос плыл, словно пробиваясь сквозь плотную пелену, но справиться с техникой стархов не мог. Не в том случае, когда речь шла об игрушках, которыми их с Лаэртом снабдил отец.

Но в тот момент, когда прозвучало имя Ильдара, Карин едва не пожалел об этом. Лучше не знать, не иметь возможности связать воедино недавние события, которые он постарался вычеркнуть из памяти и то, что происходило сейчас. Действовать — да, но не понимая, что уже проиграл.

Лиската храма богини Выбора… Знаний Карина хватало, чтобы принять всю бесполезность собственного трепыхания. Не отступать… Идти до конца…

Смешно!

Увы, вернуться в мгновение неведения он уже не мог. Повернуть назад — тоже, как и связаться с Тарканом, чтобы запросить поддержку — все попытки Свонга выйти на внешние ретрансляторы заканчивались с одним и тем же итогом… Зерхан был блокирован. Кем и почему, вопрос не возникал. Возможность забить все возможные каналы связи имелась только у вояк.

Все, что у него оставалось — он сам и Лаэрт. На удачу он тоже не рассчитывал, уж больно ветреная особа. Вчера им подфартило, сегодня могло не повезти.

— Вправо четыре. Беседка двадцать метров. Вари со мной.

Голос Лаэрта не сбил с мысли, если только добавил остроты тому, что крутилось в голове.

Контраст между осознанием ситуации и тем, что он видел, вызывал у Карина яростный протест. Случись что-то подобное на Таркане… Комм завибрировал очень вовремя, погасив подступивший к горлу гнев. Пропусти отец столь масштабную операцию, голова на его плечах задержалась бы ненадолго. Император Индарс подобных промахов не прощал… даже друзьям.

— А где Вари? — с нежностью посмотрев на сестру, поинтересовалась Мария, заставив оторваться от экрана.

Впрочем, там не было ничего, что требовало бы его внимания, Лаэрт всего лишь перебросил выборку из новостей, которую передавали местные информканалы. С момента взрывов в космопорту прошло больше шестнадцати часов, а вразумительных объяснений тому, что творилось в городе, так и не прозвучало. Оставалось радоваться хотя бы запоздалым предупреждениям и требованиям не покидать дома.

— С Лаэртом, — отозвался Карин, с трудом находя в себе силы посмотреть Марии в глаза. Подобрать бы слова, чтобы поддержать, успокоить, но… не получалось. На душе было тревожно, да и опасался расслабиться хоть на миг. Слишком дорогой могла быть цена за упущенное мгновение. — Ему что-то не понравилось, проверяют.

Его ответ Марию не устроил — во взгляде мелькнуло сожаление, но она промолчала, предпочтя отойти к Лоре.

Наверное, так было лучше…

Наверное…

Разговор с Марексу расставил приоритеты, последние три часа избавили от оставшихся иллюзий. Алин был прав, когда предупреждал о службе порядка. Службы не было, как и порядка… Были лишь те, кто еще помнил про свой долг. Вот только… где они… были.

Дорог они решили избегать, хотя бы пока находились в старом городе. Вокруг каждого дома — сад, находилось, где укрыться.

Лаэрт держался сзади, двигался «маятником», полностью контролируя сектор. Вари придерживалась другой тактики, буквально сливаясь с обстановкой, становясь частью ее. Тоже школа… особая.

Но чем дальше они уходили от дома Истоминых, тем чаще у Карина возникал вопрос: а правильно ли он оценивает происходящее? Шелестела листва, пели птицы, где-то играла музыка и, даже, слышался смех. Легкий и беззаботный.

— Тогда я ничего не понимаю! — хрипло вырвалось у Лоры, не столько вернув его к действительности — он был настороже, сколько требуя обратить внимание на разговор сестер. — Куда мы идем?! Почему мама с Вацлавом не с нами?!

Про госпожу Истомину и Дваржека Карин старался не думать. Бункер в доме оставался еще со времен войны Союза и Самаринии, но… все упиралось в то, насколько тем, кто придет, нужны будут Лора и Мария. Приказ «уничтожить при невозможности спасти» оставлял Элене и Вацлаву значительные шансы. Конечно, искать станут, но вряд ли с особой настойчивостью. Да и вероятность наличия дальних сканеров была минимальна.

А вот если появятся вольные… Эти работали за кредиты, за каждую из отобранных девушек с ними рассчитаются сполна. Что уж говорить об его невесте и дочери адмирала… В этом случае на жалость или разгильдяйство рассчитывать не стоило.

— Это трудно объяснить… — бросив на него беспокойный взгляд, начала Мария.

Замолчала, обдумывая, прежде чем продолжить, но Карин прислушиваться не стал. Хотелось вздохнуть… так, чтобы полной грудью, чтобы перестало давить грузом из горечи и злости, но даже эта малость была для него непозволительна.

Странная эта штука — жизнь. Где-то не успел, где-то понадеялся, где-то предпочел переложить ответственность за решения на других… И ведь не по-крупному — в их семье от трудностей не бегали, но догнало и шибануло… под дых, заставив ощутить, насколько хрупким было то, что уже успело стать важным.

Командный интерфейс, о котором он успел благополучно забыть — с Лаэртом они пользовались чипами Йоргов, активировался сам, сработав на угрозу. Сканер! Прошел по самому краю, задев, но не зацепившись — не хватило зоны контакта.

Тут же сбросив информацию Лаэрту, Карин поймал себя на том, что гнетущие его мысли начали уходить на второй план. Впрочем, ничего удивительного в этом не было — когда иначе уже нельзя, заниматься самокопанием не с руки.

Появления Вари он не пропустил, но обольщаться не стал — это была ее заслуга, а не его. Женщина сливалась с обстановкой так, что оставалось только завидовать. Вот кому прямая дорога в тени… если выкрутятся.

— Не нравится мне эта тишина, — скользнув по нему равнодушным взглядом, произнесла она. О контрольных фразах они не договаривались, но эта хоть и прозвучала однозначно, но вкупе с легким напряжением, возникшим, когда Мареску посмотрела на Лору и Марию, изменила смысл. Их разговор ушел в опасную плоскость. Не для Марии — той было известно достаточно, чтобы не обмануться, для Лоры. Девочка была умненькая, но… не похоже, чтобы готова к такого рода неприятностям.

— Несколько минут ничего не изменят, — отозвался Карин спокойно, найдя в себе силы улыбнуться Лоре. — Запас по времени у нас есть.

Он лгал — не было у них запаса по времени. Сканер, поисковый импульс которого заставил «проснуться» систему активного противодействия, был мощным, но вряд ли военного образца. Данные по частотам этих хранились в памяти, автоматически задействуя нужные параметры. Этот же вызвал лишь команду на предупреждение, признав свое бессилие.

Его старания Вари оценила язвительной усмешкой, да только в глазах было заметно удовлетворение. Главное, не дать Лоре удариться в панику, а уж какими методами… Тоже контраст, но, главное, не позволить девушке думать о том, что могло ее ждать в случае, если применить термин «телегония» к ней самой.

— Я не устала! — Лора попыталась подскочить, подтверждая, что их усилия не пропали даром, но Мария быстро вернула ее на место. Времени у них не было, но… дальше могло стать еще хуже.

— Не сомневаюсь, — на этот раз улыбка далась без труда, — но я обещал твоей маме, что позабочусь о тебе и Марии.

Лора смутилась, отведя взгляд, тихо прошептала: «Спасибо!», но Карин ее уже не слышал. Реагируя на команду Лаэрта, бросился к девушке раньше, чем неподалеку раздалось полное ужаса: «Помогите!»

Зажав Лоре рот — та могла закричать просто от испуга, силой заставил ее пригнуться. Мария не подвела, опустилась на корточки сама, перехватила сестру, когда Карин взглядом показал, чтобы она заняла его место.

— Уходите влево десять. Густой кустарник.

Кивнув проскользнувшей мимо Вари, первым выскочил из беседки, пригнувшись, «ушел» в сторону. Уже оттуда дал знак Марии, чтобы следовали за мной.

Мария… Мария… Она всегда была бойцом, Штанмар научил ее пользоваться силой, которую она даже не осознавала.

Мысль мелькнула, как отражение хладнокровного спокойствия, с которым его невеста проделала тот же путь, что и он, остановилась так же, пригнувшись, придерживая сестру за плечо. Рот у нее был уже свободен — в глазах страх, но, что радовало, без малейшего намека на истерику.

— Все будет хорошо! — тихо, но твердо произнес Карин, проведя свободной ладонью по лицу Лоры. Добавил, посчитав, что лишним не будет. — Только ничего не бойся.

Дожидаться ответа не стал, жестом приказав оставаться на месте, осторожно ступая, добрался до разрыва в живой изгороди, который им предстояло преодолеть. Бежать смысла не имело — об их присутствии поблизости не знали, и чем дольше данный факт будет оставаться фактом, тем лучше.

Площадка перед двухэтажным домом, от которого доносился шум, с его места просматривалась идеально. Метров двадцать, не больше… Если кто и был со сканером, то не те четверо, один из которых насиловал хрипевшую женщину прямо на крыльце. Тело мужчины, скорее всего мужа, лежало неподалеку.

Твари! Прав был Алин… Нелюди!

Но взгляд отметил не только это — вольных среди них не было… местные.

На все ушло не больше пары секунд, а воспринималось если и не вечностью, то столетиями — точно. Все было четко настолько, что казалось идеально выполненной записью, смотреть которую было одновременно противно и… горько…

Пальцы, царапающие дерево — руки женщины держали двое; кровь на ее искривленном отчаянием и болью лице; задранное высоко порванное платье; грязная мужская ладонь, которая грубо мяла ее грудь… Скабрезный хохот, звучавший пронзительно в установившейся вдруг тишине…

«Очнулся» Карин, уже взведя парализатор. Медленно опустил, заставляя себя отвести взгляд. Пусть и не далеко, но…

Свой выбор он сделал…

Лора дрожала у меня под рукой, сбивалась с шага, но шла вперед. Мы уже давно оставили позади усыпанную песком дорожку, разрезавшую надвое ряд лабиринта из кустарника, который, похоже, никогда не знал садовых ножниц, а сестра продолжала следовать высказанной в категоричной форме просьбе Карина, не смотреть по сторонам. Я — тоже. Слышать, понимать, но… хотя бы не видеть. Не ради себя, ради Лоры.

Мы уже почти подошли к калитке, ведущей в соседний двор, когда Йорг остановился, поджидая нас. А еще через минуту Карин опять закрыл Лоре рот, чтобы случайно не закричала. Вари и Лаэрт появились словно из ниоткуда.

— Так, милая, — тихо, но не шепотом, произнес Свонг, притянув сестренку к себе. Карин отошел в сторону сразу, как только тот оказался рядом с Лорой, — со слезками давай заканчивать. — Прижал к себе, сделав это вместо меня, ладонью провел по волосам, поправляя растрепавшиеся прядки. — Они уже никого не тронут.

— Я — маленькая? — буркнула обиженно Лора, дернувшись, чтобы вырваться из его объятий. Когда не получилось, задрав голову, с вывозов посмотрела на Свонга. — Да?!

— Для меня ты всегда будешь маленькая, — улыбнулся тот, нежно коснувшись губами ее виска и окончательно смутив. Вот только глаза у Лаэрта оставались холодными… Мертвыми… Но Лора их не видела. — И пока я рядом, ты не должна ничего бояться. Обещаешь?

Я хотела остановить его — вряд ли теперь стоило говорить о каком-то будущем для них, но Карин осторожно тронул меня за плечо. Наверное, был прав… Для того, что «не для них», нужно было еще дожить, а настоящее было уже здесь и сейчас.

— Успокаиваешь, да? — довольно хмуро поинтересовалось Лора, но было заметно, что ее отпускает. Все, что произошло, никуда не делось, но уже начало отступать, оставляя после себя опустошенность, которую Лаэрт умело заполнял собой.

— Угадала! — Наклонившись, он быстро поцеловал ее в кончик носа, аккуратно перехватил ладонь, когда сестренка решила стукнуть его по плечу, игриво прикусил мизинец, получив в ответ недовольное фырканье.

— Все, — дурашливая гримаса исчезла с ее лица, — истерики не будет. — Посмотрев на Карина, который стоял рядом со мной, добавила: — И кричать не стану.

— Ну, вот и хорошо, — без малейшего намека на иронию отозвался Лаэрт. Бросил быстрый взгляд на экран комма. — Нам нужно как можно скорее покинуть этот сектор. Эти первыми сообразили, где можно безнаказанно поживиться, но за ними следом идут и другие.

Не скажу, что меня обрадовал этот разговор, но я понимала — не стоило и дальше оставлять Лору в полном неведении. Несмотря на свою хрупкость, девочкой она была сильной, да и времени, чтобы осознать всю серьезность ситуации, ей предоставили достаточно. Осознать и принять, что сейчас многое зависит и от нее.

— Мария, — дав свободу Лоре, которая не торопилась ею воспользоваться, Лаэрт обратился ко мне, — в восемь часов вечера мы должны быть… — он активировал внешку, вывел на нее карту района, ткнул пальцем в воздух, — вот здесь.

Выражать свое недовольство — мой план, как добраться до Катарины, они с Карином выслушали, но проигнорировали, — я не стала. Все это было сейчас неважно.

— За четыре с половиной часа… — давая себе несколько секунд для раздумий, протянула я, вглядываясь в улицы и улочки, которые отделяли нас от цели.

Еще пара километров по старому городу с его одно и двухэтажными домами и садами вокруг них. Затем, протянувшаяся параллельно воздушной магистрали парковая зона, которую обрамляла транспортная ветка среднего городского кольца. Если ее не заблокировали, мы могли наткнуться на те самые банды, от которых сейчас собирались уйти.

Точка, куда нам предстояло попасть, была обычным жилым домом в новостройках. Двенадцать километров… это если по прямой. Но в нашем положении, чем ближе к людям, тем опаснее.

— Есть два варианта, — начала я, оценив, что меня никто не торопил. Даже Вари, продолжавшая стоять чуть в стороне. — Либо вот так, — я провела пальцем линию по тому самому маршруту, который считала не очень удачным, — либо до транспортной ветки, а там по технической галерее до нужной нам станции. От нее до точки останется метров восемьсот. На треть длиннее, но выглядит надежнее.

— Алин сказал, что городская энергосистема отключена, но предупредил про аварийные генераторы, доступ к которым может быть у бандитов, — медленно произнес Карин, соглашаясь, что мое желание перестраховаться имеет под собой все основания. — А что собой представляют технические галереи?

На этот вопрос я ответить не успела, его взяла на себя Вари.

— Крытая проходка под наземными линиями. Коммуникации, продувка, активные контуры для магнитного кольца.

— Должны быть мини-джоги* для персонала, — тут же добавила я.

Работу персонала, обслуживающего транспортную линию, я представляла себе довольно приблизительно, но… о некоторых вещах не обязательно знать, достаточно просто подумать. Протяженность галерей — сотни километров, ножками не находишься. А джоги и конструктивно весьма просты, и «кушают» немного.

— Надеюсь, — вместо того чтобы порадоваться, нахмурился Лаэрт, — что не одни мы такие умные.

— На входе есть управляющие детекторы, — поддержала меня Вари. — Возникнут проблемы — успеем уйти.

— А вот здесь, — ничуть меня не удивив, вклинилась в наш разговор Лора, ткнув пальчиком в дом на самой границе старого города. Стоял он чуть в стороне от предполагаемого маршрута, но не настолько, чтобы стало критично, — живет мой одногруппник. Он увлекается экстримом… — Последнюю фразу она произнесла уже значительно тише, чем начала.

— Джангер? — с улыбкой уточнила Вари.

— Джангер, — насупившись, кивнула Лора. — В службе порядка Стаса хорошо знают.

— Кто такие джангеры? — полюбопытствовал Лаэрт, посмотрев не на сестренку, а на Вари.

Та многозначительно ухмыльнулась, но было заметно, что довольна:

— Любители засунуть свой нос, куда не следует, — пояснила она. — В галереях был? — Вопрос прозвучал жестко, и не захочешь, а ответишь.

— И не только там, — отвела взгляд Лора. — Он и подземный город знает.

— Неплохо бы заглянуть к нему в гости, — с насмешливой улыбкой протянул Лаэрт, поцеловав сестренку в макушку. — Если, конечно, мне не придется ревновать тебя к нему…

— Да ну тебя! — «вспыхнула» Лора. — Ты когда-нибудь серьезным бываешь?!

— Когда-нибудь бываю, — тон в тон, отозвался Свонг. Переключился он мгновенно, но теперь это было уже не так страшно, отвлечь сестру ему опять удалось. — Вари, девочкам бы надо…

Он не договорил, но Лорка смутилась еще больше. Все остальное было понятно и без продолжения.

— Надо, — без малейшего намека на эмоции согласилась Вари и кивнула Лоре на кусты: — Пошли.

Гигиенический пакет, который я вытащила из рюкзака и бросила ей, жена Алина поймала, даже не оглянувшись.

— Что там было? — спросила я у Лаэрта, как только Вари и Лора скрылись за плотной зеленой стеной.

Карин отошел на пару шагов в сторону, переложив парализатор на согнутую в локте руку.

Без ощущения его тепла стало болезненно одиноко… А ведь всего лишь несколько минут назад я подумала о том, насколько чужим он успел стать за последние три часа…

Не он — я, забыв, что Карин не только мужчина, не отступающий перед ответственностью за других, но и старх, для которых не защитить женщину сродни бесчестью.

— Уверена, что хочешь знать? — довольно грубо поинтересовался Свонг, не торопясь отвечать.

— Лаэрт, — вклинился в наше противостояние Карин, недовольно качнув головой, — не стоит так.

— Ну, раз не стоит… — недовольно скривился Свонг. — Их было шестеро. Двое, похоже, из поисковиков. Техникой нашпигованы так, что даже завидно стало. Остальные четверо, что были у дома, под дурью. Скорее всего, из рабочих. Злые на таких, как вы… По принципу: одним — все, другим — ничего.

— Откуда это вылезло?! — сглотнув, с надрывом прошептала я, не рассчитывая, что кто-то из стоявших напротив мужчин сумеет объяснить так, чтобы не возникло новых вопросов. Вроде и понятно: что, откуда, и почему, но… там, на Штанмаре еще можно было принять, но здесь — дома… не получалось.

Вопреки ожиданиям, Лаэрт, переглянувшись с Карином, решил удовлетворить мое любопытство. Лучше бы промолчал…

— Воевать можно по-разному. Честно — сила на силу, подготовка на подготовку. А можно и вот так, исподволь разрушая то, что считается основами. Мораль, этика, мировоззрение… Начинается все с мелочей, но наступает момент, когда их становится слишком много, чтобы не вызвать недовольства. А потом достаточно искры, чтобы вспыхнуло пожаром.

Я с горечью усмехнулась. Так просто…

Лаэрт мою издевку словно и не заметил, продолжил говорить все так же спокойно. Вот только речь шла уже о другом:

— На границе вашего сектора находятся два крейсера стархов. Один прыжок и они будут здесь, но для этого им нужны веские основания.

— Я — сам, — перебил его Карин. Замер на миг, к чему-то прислушиваясь, но тут же расслабился, качнув головой в ответ на мой вопросительный взгляд. — Алин дал точку, откуда мы сможем выйти на внешний канал.

— Угроза жизни для сына советника императора Индарса? — выдавила я из себя, вынужденно оценивая ситуацию еще и с этой стороны. Я о ней не забывала, но… предпочитала игнорировать, понимая, насколько данный факт все усложняет. — Извини, — пожала плечами, — но в дипломатии я не сильна.

Карин на мою иронию не отреагировал, продолжая смотреть с весьма заметным напряжением:

— Не только для жизни сына советника императора Индарса, — повторил он за мной, чтобы тут же продолжить: — но и его невесты.

— Да не ходи ты вокруг, да около, — резко бросил Лаэрт, перехватывая инициативу. Как ни странно, но на этот раз одергивать брата Карин не стал. — Во время сеанса связи с Тарканом я, как официальный представитель семьи Йоргов, признаю ваш брак состоявшимся. Это решит все возможные проблемы, самариняне не пойдут против нас.

Хотелось смачно выругаться, но я только горько вздохнула. Против стархов самариняне действительно не пойдут.

— Теперь — туда, — дернув Карина за рукав, Лора показала на узкую тропинку, что вела к ангару, стоявшему на ровной площадке у самой ограды. — Стас уже давно перебрался из дома в мастерскую.

— Он еще и умелец? — не удержал ехидства догнавший нас Лаэрт. Вари, которая все еще шла первой, видно не было.

— У него отец — военный инженер. Стасу было пятнадцать, когда он сам собрал свой первый кар.

— Я уже ревную, — хмыкнул Свонг, но я не пропустила взгляда, который он перевел с Карина на меня.

Те сорок минут, что прошли с момента нашего последнего разговора, я предпочитала молчать. Впрочем, не до разговоров было всем — несмотря не внешнюю беспечность окружающего антуража, про возможные сюрпризы никто не забывал.

Но у меня была еще одна причина, чтобы остаться наедине с самой собой. Не сказать, что меня шокировало признание Лаэрта — они с Карином использовали все возможности, чтобы спасти меня и Лору, но неприятный осадок присутствовал.

Я не покривила душой, сказав, что не сильна в дипломатии, но последствия подобного шага могла себе представить. Избавив от одних проблем, нас втягивали в другие. Пока стороны придут к выводам, что все действия были не только оправданы, но и в рамках законов и соглашений, моим родителям явно придется нелегко.

Понимала я и другое: жизнь дочери адмирала Соболева того стоила.

— Ну и зря, — бесшабашно хмыкнула Лора, — у него в голове нет ничего, кроме техники и идей, куда бы залезть еще, чтобы никто не повторил.

— Наш человек, — довольно кивнул Лаэрт, — но я все равно буду за тобой присматривать.

— Это — угроза? — с женским лукавством протянула сестренка. Напряжение из глаз никуда не ушло, но воспринималась младшенькая значительно более раскованной. Да и ритм движения держала легче, словно признав, что правила этой игры ей по силам.

— Она самая, — бросил Свонг, отступая в тень ближайшего дерева и… исчезая.

— Позер! — фыркнула Лора и… ища поддержки посмотрела на меня.

— Стархи, они все такие, — останавливаясь по знаку Карина, ворчливо произнесла я и приложила палец к губам и, предлагая ей помолчать.

Ждать пришлось недолго. Сначала вернулась Вари, а спустя несколько секунд появился и Лаэрт.

— Парень в мастерской, один. Дома никого нет.

— Его мама умерла, когда Стас был еще маленьким, а отец вот уже полгода на Земле, — пояснила Лора, тут же получив от Лаэрта еще один многозначительный взгляд. Стушевалась, но быстро взяла себя в руки: — И не скалься, Стас — нормальный. И… — она, словно прося извинений, посмотрела на меня, — господина Исхантеля не очень жаловал. Его даже на воспитательный совет вызывали.

— Ну, если на воспитательный совет, — фыркнул Свонг, поворачиваясь ко мне. — Вы пойдете первыми, мы — посмотрим со стороны. Если мальчишка не в курсе происходящего, просветите, но без подробностей. А дальше по обстоятельствам. Давить на него не стоит, только намекните, что по верху идти опасно.

— Ждать, когда предложит свою помощь? — уточнила я, воспользовавшись короткой паузой.

Тот задумался, даже прошелся пятерней по кажущейся растрепанной шевелюре — по сравнению с братом он производил более легкомысленное впечатление:

— Если он так хорош, как говорит Лора, — поднял он на меня взгляд, — то может не обойтись без сюрпризов. Будет лучше, если ты сама скажешь, что вы — не одни. Как только почувствуешь, что проникся. — Повернулся к сестренке: — Справишься?

— Справлюсь, — кивнула она. На этот раз обошлось без дружеских подколов.

С выводами я поторопилась:

— Тогда… вперед, — хмыкнул он и демонстративно отвернулся, давая понять, что все остальное его не касается.

Или… не желая, чтобы Лора увидела беспокойство в его глазах.

Терять время для выяснения таких подробностей я не стала, подтолкнув сестренку, первой направилась к мастерской. Шла почти не таясь — вряд ли бы нас отпустили одних, будь хоть малейшая опасность, но оглядываясь, для создания нужного образа. Если Стас заметит нас раньше, чем мы войдем внутрь, он должен будет уловить нашу нервозность.

У Лоры получалось не хуже, а то и лучше, чем у меня. Взгляд был испуганным… без малейшей наигранности. Она хорохорилась, заставляя себя держаться, но это не отменяло ее страха.

— Лора?!

Лаэрт не ошибся, предпочтя принять некоторые предосторожности. Парень выскочил из малозаметной на фоне стены мастерской двери, как только мы появились из-за каменной ограды, что отделяла этот участок от сада.

Высокий, худощавый и… какой-то нескладный. Вот только за худобой не проглядывалось беспомощности, а за внешне неловкими движениями виделась выверенная рациональность. Внешне неказистый, он вряд ли был изгоем в своей среде — подростки всегда чувствуют, где за неуклюжестью живет внутренняя сила.

— Стас! — Лора побежала к парню, буквально кинувшись ему на шею. — Там…

— Я знаю, — тихо отозвался тот, крепче прижив сестренку к себе. Я расслышала только потому, что успела подойти достаточно близко. — Вы — ее сестра, Мария? — Обратился он ко мне, когда я кивнула, добавил, словно поясняя свою осведомленность: — Я видел вас в колледже, да и Лора рассказывала.

— Ты не против, если мы войдем внутрь? — поинтересовалась я, трогая Лору за плечо. Опять все упиралось во время.

— Остальных тоже зовите, — как-то по мальчишке задорно улыбнулся он мне. Продолжил, отвечая на довольную ухмылку Лоры: — У меня здесь везде детекторы, я вас засек, когда вы были еще на соседней улице. Ваш разговор тоже слышал.

Как там съехидничал Лаэрт… умелец?!

Развернувшись в сторону ограды, махнула рукой. Сомневаюсь, что за нами не приглядывали. Возможно, и не только приглядывали.

Если я ошибалась, то лишь частично. Лаэрт с Карином появились совершенно не оттуда, откуда я их ждала. И не только я… для Стаса тоже стало неожиданностью, когда эта парочка оказалась у нас за спиной. И ведь не только позерство, но и необходимость сбить с парня некоторую спесь.

— Так и будем стоять у всех на виду? — сухо поинтересовался Карин, тут же отойдя к двери, но не сделав даже попытки ее открыть.

Стас перевел взгляд с Йорга на Лаэрта, который смотрел на него жестко, но без малейшего намека на снисходительность, кивнул. Первым подошел, дождался, когда моргнуло зеленым на экране комма… Да, парень отличался предусмотрительностью.

— Проходите, — сдвинулся он, когда дверная панель ушла в сторону. Спросил, когда зашел и Свонг: — А где еще одна?

Счет продолжал оставаться равным…

— Она подождет снаружи, — коротко отрезал Лаэрт, внимательно осматривая мастерскую. Я его понимала, даже на мой непредвзятый взгляд, посмотреть было на что. — Как думаешь, что там происходит? — кивнул неопределенно, но уточнений не потребовалось.

— К воякам я не пробился, но каналы службы порядка у меня под контролем. — Хоть и прозвучало с вызовом, но я не думала, что Стас собирался хвалиться. Острые скулы тут же затвердели, дернулся кадык на худой шее. Но оправился он быстро. — На рабочих окраинах были бои, но патрули оттуда уже ушли. А еще передавали о прорыве. Где-то в районе космопорта сели два корабля вольных.

— Твою вселенную! — не сдержался Лаэрт. Процедил, обращаясь к Карину: — У этих вполне могут быть катера с широкодиапазонными сканерами.

— Поверху больше нельзя, — скривившись, глухо отозвался тот. — Либо галереи, там контуры собьют поиск, либо серьезно под землю.

— Они что, — вклинился в их разговор Стас, — и правда наших девчонок к самаринянам решили вывезти?

— Об этом ты тоже… услышал? — нахмурился Свонг, одарив Стаса обманчиво равнодушным взглядом.

— Услышал, — как-то слишком осторожно ответил тот. Оглянулся на Карина, который весьма неожиданно для меня оказался за его спиной. — Но уже от других…

— И давно? — несмотря на некоторую нервозность обстановки, Лаэрт продолжал выглядеть относительно спокойным.

— Поймал минут за двадцать до вашего появления. В нашем районе кого-то ищут… — Фразу он не закончил, с ужасом, который становился явственнее с каждой секундной, посмотрел на Лору. — Тебя?

— Так ты нам поможешь? — вместо того, чтобы ответить на вопрос, поинтересовался Свонг.

Думал Стас недолго. Страх в глаза сменился злостью. Той самой здоровой злостью, что отличает мужчин, способных действовать решительно.

— У меня тут есть выход на старые коллекторы. Там, конечно, опасно…

«… Но не опаснее, чем здесь», — закончила я за него.

Судя по всему, Карин и Лаэрт были со мной согласны…

Глава 12

— Дальше — осторожнее, много осыпей.

Я оглянулась на Свонга, который шел рядом с Лорой, тот, заметив мой взгляд, коротко кивнул.

— За сестру не беспокойся, — вернул меня к действительности Карин. — Если понадобится, он за нее и жизнь отдаст.

— Лучше бы не понадобилось, — буркнула я, обходя очередную каменную кучу, ощетинившуюся уродливо изогнутой арматурой. В коллекторе, в который мы спустились, было абсолютно темно, спасали лишь глимеры*, выданные Стасом. К подобным походам парень оказался подготовлен значительно лучше, чем мы.

— А это уж, как получится, — «добил» меня Карин, обгоняя. Идти, и правда, с каждым шагом становилось все сложнее.

Шли мы уже больше часа. Первые минут двадцать, как на прогулке, если не считать запаха, от которого едва не выворачивало. Коммуникации были заброшены не меньше, чем лет пятьдесят назад, но за те сотни, что они исправно работали, въелось напрочь.

Потом «благовоние» отошло на второй план. Труба не только стала уже, но и выглядела значительно более изношенной, пока не стала похожей на унизанную ошметками бетонопластика решетку, буквально впаявшуюся в землю, стремившуюся вырваться из ее плена. А еще и крысы… Видеть мы их еще не видели, но слышали довольно отчетливо.

— И нравится ведь кому-то, — пробурчала я, глядя, как уверенно Стас ведет нас вперед. Явно был здесь частым гостем.

— Вам, женщинам, не понять, — хмыкнул Карин, весьма не вовремя остановившись. — Это, как доказывать самому себе, что ты — можешь. Другие — нет, а ты — да!

— Хочешь сказать, что увлекался чем-то подобным? — съехидничала я, бросив очередной взгляд на джангера и идущую за ним след в след Вари. Двигалась она все так же легко и непринужденно.

— Все мы чем-то увлекались, — обтекаемо произнес Карин, ненавязчиво придержав меня под локоть. Яма, в которую я чуть не попала, была небольшой, но вполне способной добавить проблем.

Поблагодарив кивком, следующие несколько шагов я предпочла идти, глядя себе под ноги.

— А ты чем увлекалась в детстве? — дождавшись более ровного участка, поинтересовался Йорг, отвлекая меня от навязчивых мыслей. О маме, Вацлаве, нашем будущем…

— Особо — ничем, — пожала я плечами. — Любила читать о приключениях, мечтала о неоткрытых мирах. Ходила в горы, но это оказалось не мое, не нашлось во мне чего-то… манящего ввысь.

Карин хмыкнул, но без ехидства, только намекнуть, что выше уж некуда. Я была с ним согласна, но лишь частично. Когда думаешь о космосе, первым возникает другой эпитет — бесконечность. Почти, как безбрежность моря, которое я боготворила.

— А как решила стать навигатором? — отвлек он меня от очередного воспоминания. Мол, на самом краю которого стояла часами, растворяясь в монотонном шуме волн и ощущении, что я веду свой корабль среди звезд…

— Всегда любила точность, — не стала я объяснять, откуда во мне тяга к полетам. Получится оказаться там вдвоем, расскажу, а пока…

Словно отвечая на мое желание закончить этот разговор, Стас остановился:

— Здесь нам придется подняться наверх, — дождавшись, когда все подойдут, хмуро предупредил джангер. — Верхний проход полностью засыпан, а через нижний я идти не рискну. Из тех, кто ходил, одного уже нет в живых, а двоих едва откачали.

— Было дело, — после недолгих раздумий, скривилась Вари. Видно, была в курсе. — Какая-то дрянь осталась еще с давних времен. Сначала было не до того, чтобы провести дезинфекцию, а потом стало ни к чему — коллектор закрыли.

— Сколько до транспортной ветки? — приняв к сведению все сказанное, спросил Карин.

Прежде чем ответить, Стас сверился с картой, высветившейся на внешке. Несмотря на все мои знания, разобраться в ней было непросто — специфика. И, похоже, не только мне. Ни Лаэрт, ни Карин даже не попытались проявить инициативу, терпеливо дожидаясь вердикта парня.

— Пятьсот четырнадцать метров, — наконец произнес тот, тут же продолжив: — но этим путем мы не пойдем. Там карантинная зона — скоростной участок, будем слишком заметны.

— А как пойдем? — проведя ладонью по плечу Лоры, чтобы успокоить — на нее в очередной раз «накатило», поинтересовался Свонг.

— А пойдем через туннель новой ветки, — медленно, еще раз оценивая, протянул Стас. — Верхний свод не закрыт, но боковые стойки для контура стоят. Их уже тестировали, как помехи для сканера вполне пойдут.

— Соображаешь! — Лаэрт явно был доволен смекалкой парня. — Не думал о серьезной службе?

— Это вы про вояк? — угрюмо уточнил Стас. Посмотрел удрученно. — Думал, но не прошел по здоровью.

— По тебе и не скажешь, — прокомментировал ответ Свонг, внимательным взглядом окинув одногруппника Лоры.

Тот вообще насупился:

— Когда такой отец, как у меня, категорически против, несложно найти, к чему придраться.

— Ладно, с этим разберемся, — бросил Карин, с явным намеком на то, что имеет возможность поспособствовать решению этого вопроса. Не дав Стасу высказаться и на эту тему, довольно жестко приказал: — Идем.

Парень спорить не стал, лишь посмотрел на Лору, словно спрашивая, можно ли Йоргу верить. Когда сестренка кивнула, резко развернулся и направился к боковому проходу.

Тамбур, из которого мы вывалились наружу, находился в полуразрушенном здании коллекторной на самой границе старого города. Этот район я знала плохо — здесь активно шло строительство, за те четыре года, что я отсутствовала на Зерхане, все изменилось до неузнаваемости.

— Куда? — поторопила Вари Стаса, замершего у самого выхода.

— Никуда, — процедил он напряженно. — Стоим на месте.

Вместо пояснений, вытащил из одного из многочисленных карманов небольшую коробочку, опустившись на корточки, положил ее на землю.

— Детекторы движения? — пристроился с ним рядом Лаэрт.

— Никогда не было, — обронил Стас, рассматривая что-то на проявившейся в воздухе картинке. — Но вон те набалдашники на распорках мне не нравятся.

Свонг перевел взгляд на то, что Стас назвал «набалдашниками на распорках». Я машинально посмотрела туда же… Едва заметны, но разглядеть можно — тренога, на которой глянцево отблескивала небольшая сфера.

— Твою вселенную! Назад!

Карин отреагировал первым, тут же толкнув Лору назад в тамбур. Я залетела туда второй, но тут уж постаралась Вари. Стас был третьим… растянувшись на усыпанном крошевом полу. Поднялся он быстрее, чем я успела подумать, что ради мелких проблем Свонг не стал бы действовать столь кардинально.

— Вперед! — рявкнул Карин над самым ухом, дергая в сторону все еще открытого шлюза. Автоматика уже давно не работала, а Лаэрт, шедший до этого последним, похоже, перестраховался.

На этот раз он его не просто прикрыл, но еще и задраил. Вот только звенящей волной все равно обдало, заставив отпрянуть от тут же накалившегося люка, сдерживая стон от резанувшей по руке боли.

Остановились мы, лишь оказавшись в туннеле, из которого недавно выбрались.

— Что это было? — согнувшись, чтобы отдышаться, прохрипел Стас.

Судя по воцарившейся тишине, этот вопрос интересовал и остальных.

— Грязная штука, — скорее выплюнул, чем произнес Лаэрт. — Плазменно-импульсный турельный комплекс.

— Нас ждали? — тут же насторожилась Вари, бросив задумчивый взгляд в сторону Стаса.

Тот хмыкнул и демонстративно посмотрел на Свонга.

— Не похоже, — развеял сомнения госпожи Мареску Лаэрт. — За искажающим полем стоял катер, просто держали периметр.

— Теперь просто не будет, — вздохнул Карин. — Прокрутят запись… Нужно уходить.

— Вниз я не поведу! — уперся Стас, качнув головой в ответ на жест Лаэрта. — Еще жить хочу, да и вам того желаю.

— А у нас есть другие варианты? — иронично полюбопытствовал Свонг в ответ на демарш нашего проводника.

— У вас, может, и нет, а я — найду.

— Ну, так ищи, — подзадорил его Лаэрт. — Это же ты здесь все обшарил.

— Ну, обшарил, — с теми же интонациями отозвался Стас и направился в ту сторону, откуда мы пришли.

Когда отошел уже шагов на десять, остановился:

— Так вы идете или будете ждать тех, сверху?

— С гонором, — довольно хмыкнул Свонг, обращаясь почему-то к одной Вари и первым двинулся следом. Пройдя половину пути, неожиданно вернулся, фыркнув, взял Лору за руку и потащил за собой.

— Все настолько плохо? — остановившись рядом со мной и Карином, уточнила Вари, глядя на расхлябанную походку Лаэрта.

Карин обошелся без ответа, но… насколько я понимала, оказаться в нужной точке до восьми часов вечера мы уже точно не успевали.

— Сомту и Корхешу под нашим полным контролем. Начали переброску национальной гвардии к Анеме. Команда Мареску отрабатывает по черному списку службу порядка. Алин к ночи обещал закончить. По Элизабет пока тишина, канал связи держим.

— Принято, — сухо буркнул Шторм, бросив быстрый взгляд на своего бывшего командира, уже как несколько часов обосновавшегося в его кабинете. Поддерживал… морально, иногда срываясь и выдавая что-нибудь… соответствующее моменту. То ли в стремлении разрядить обстановку, то ли просто напоминая о своем присутствии. Не помогало. Ни то, ни… другое. — Что по вольным?

— К Зерхану прорвалось два корабля. — Заминка была короткой, но достаточной, чтобы дать Вячеславу пищу для размышлений. Все было… хер***. — Один мы отслеживаем, второй в полной молчанке. Каперанг Солог вывел на орбиту поисковик, но пока результатов нет.

— Известно, кто именно?

Шаевский на той стороне на мгновенье отвел взгляд, сказав значительно больше, чем сумел бы словами. Когда пауза стала напоминать признание грехов, процедил сквозь зубы:

— Гросс…

— Принято, — отозвался полковник все также безразлично, но стоило экрану погаснуть, разразился язвительной тирадой. Приличными в ней трудно было назвать даже предлоги. Резко оборвал себя, так и не закончив фразы, кодом экстра активировал связь с Ежовым. Продолжил… ехидно, как только тот откликнулся. — Не ожидал!

Контр-адмирал из военной разведки, перехвативший контроль над операцией, вроде как недовольно качнул головой:

— Шустрый он у тебя, и когда все успевает?

— Женя!

— Что — Женя! — вызверился тот, но… как-то лениво. — Я не всесилен, да и играл ты…

— Играй я по правилам, — скривился Шторм, — нас бы с тобой к Зерхану даже близко не подпустили!

— Чего ты хочешь? — уже более покладисто поинтересовался Ежов. Было заметно, что недоволен, но крыть оказалось нечем — все было именно так, как приятель-конкурент и говорил. Закрутилось лишь потому, что Шторму удалось свести в одном месте всех игроков не вызвав любопытства погрязших в этом дерьме штабных. Одно слово… крысы. И ведь до «тонуть» было еще ой, как далеко, а эти уже искали, куда бежать.

— Хочу? — переспросил Шторм. — Немногого я хочу… Чтобы ты взял Гросса за причинное место. Эта тварь хитра и изворотлива, натворить может…

— Уже заметил, — нахмурился Ежов, показав свои настоящие эмоции. Он действительно был удручен происходящим. — Вот только обещать ничего не могу.

— А ты не обещай, — от всей души саданул по столу кулаком подскочивший Шторм, — ты — сделай!

Орлов качнул головой, но предпочел промолчать — эта парочка хорохорилась скорее для него, чем по факту, что совершенно не отменяло серьезности ситуации.

— Это все, или еще что попросишь? — задумчиво склонил голову Ежов, бросив быстрый взгляд на генерала. Друзьями их с нынешним наблюдателем Штаба Объединенного флота Союза при Службе внешних границ назвать было трудно — не до дружбы, когда друг у друга готовы кусок из горла вырвать, но совместные операции сгладили многие шероховатости, убедив, что работать бок о бок вполне получается.

— У тебя канал чистый? — уже совершенно иным тоном уточнил Шторм.

— Даже так? — хмыкнул Ежов, скосив взгляд. Смотрел на что-то рядом с собой. — Чистый.

— Ну, тогда слушай… — Шторм опустился в кресло, прошелся пальцами по подлокотнику, словно каплями дождя отстучал по стеклу… — Как думаешь, Гросс стал бы ради мелочевки лезть в наш кусок галактики?

— Тебе видней, — равнодушно дернул плечом Ежов. — Это ты у нас спец по вольным.

— Язви, язви, — криво усмехнулся Шторм. Спокойно, вроде как никуда не торопясь, окинул взглядом светившуюся красным и оранжевым оперативку. — На Зерхане находится дочь Соболева. Тебе напомнить, кто это?

— Так у него же нет… — начал Ежов, сбрасывая маску безразличия. — Твою мать! Сведения точные?! — Помолчал, глядя на Шторма, расслабленно откинувшегося на спинку кресла. — Точные… Не знал или…

— Я не всесилен, — Шторм повторил слова, в начале их разговора произнесенные Ежовым. — Штабные решили перестраховаться, дали команду на ликвидацию.

— Вслепую?

— А ты ждал, что с объяснениями?

— Соболь — мужик нормальный… — Ежов уперся подбородком в сложенные в замок ладони. Дернувшись, как от прострелившей боли, скривился, поднимая усталый взгляд на Шторма. — Что предлагаешь?

Тот тянуть с ответом не стал:

— Отправь Шаевского по следу. Он на этих тварей натаскан.

— Время…

— Часов двенадцать у него в запасе есть, — уверенно возразил Шторм и… добавил… глухо: — А больше им не продержаться.

Кому «им» Ежов уточнять не стал, просто кивнул и… отключился, оставив Шторма и Орлова одних. Впрочем, понятие «одиночество» воспринималось в данном случае весьма относительно — информация на оперативной карте обновлялась непрестанно, связывая их со всеми, кто сейчас вытягивал развернувшуюся на Зерхане операцию.

Первым не выдержал полковник. Встал, подошел к окну, затянутому серым туманом — работали искажающие поля.

— Спрашивай, — не оборачиваясь, бросил он.

— Все так дерьмово? — Орлов примеру Шторма не последовал, остался сидеть, переоценивая то, что уже знал о сложившейся на пограничной планете Союза ситуации.

Известных мелочей оказалось немало — не вникая в подробности просьб, генерал помогал своему бывшему подчиненному сводить воедино будущих участников, да и близкое родство командующего ударной армадой Союза адмирала Владимира Соболева с приемной дочерью четы Истоминых проявилось из вороха данных в его присутствии, но некоторые нюансы стали заметны лишь теперь. Была у Шторма такая способность: ничего не говоря сказать многое.

— Больше шанса взять Исхантеля у нас не будет… — словно бы невпопад произнес полковник, но Орлов в случайность вырвавшейся фразы не поверил. С кем угодно, но только не со Штормом.

— Цепочка?

— Они начали на Окраинах, — машинально кивнув, подтвердил полковник правильность мелькнувшей у генерала догадки. — Наши бывшие колонии. Но там поживиться особо было нечем, с нужной матрицей единицы, а у них — запросы.

— Когда?

— Да почти сразу после Соглашения.

— И никто, ничего… — протянул задумчиво Орлов. — А ты когда на них вышел?

— Я не всесилен! — усмехнулся, разворачиваясь, Шторм. Заметив иронию во взгляде генерала, развел руками. — Один из моих случайно зацепил на Штанмаре младшего брата Римана. Не сразу сообразил, с кем имеет дело, а когда дошло, тот уже покинул планету.

— Считаешь, их работа? — нахмурился Орлов.

— Пока не связал все с Зерханом, не считал. Схемы разные, суть одна. Первый раз запустили ее на Иари, там осталось много наших беженцев. Спровоцировали беспорядки и под их аккомпанемент вывезли всех, кто был нужен. Мои прикинули, аппетиты у жрецов тогда выглядели значительно скромнее. Счет шел на несколько сотен.

— А погибли при этом тысячи…

— Десятки тысяч, — поправил его Шторм, присаживаясь на широкий подоконник. Оперативка уже давно развернулась, продолжая разноцветно подмигивать. Вот только зеленого на ней было все так же мало. — Кстати, Рауле находился в это время там, но уровнем не дорос, да и на другие задачи заточен.

— А потом Штанмар…

— Думаю, что Приам, — сквозь зубы процедил Шторм. — На рудниках было все готово, но мы своей активностью помешали.

— Теперь хоть понятно, с чего они взяли группу… Суки!

— Скорее всего, Исхантель посчитал, что парням стало что-то известно… Промахнулся…

— Значит, Зерхан — последним аккордом?

— Вроде того, — задумчиво кивнул Шторм. Потом поправился: — Оглушительным аккордом. А если и дочь Соболева…

Заканчивать он не стал. Потерев виски, поднялся. Дошел до двери, там замер на мгновение. Когда повернулся к Орлову, на его лице была та самая улыбка, что обещала крупные неприятности всем, кто попытается встать на его пути.

— А ведь в этом что-то есть…

В чем именно… «этом», Орлову узнать было не суждено. Вызов пришел от офицера, контролировавшего канал связи с Зерханом, который открывали для сына советника императора Индарса. Карин Йорг на точке в назначенное время не появился.

С каждой минутой мне становилось все хуже, и с этим пора было что-то делать. Причина собственного состояния для меня была понятна (хоть я и надеялась, что ошибаюсь), оставалось лишь принять меры.

— Карин, — догнав, тронула я Йорга за руку. Шел он за Стасом, продолжавшим уверенно вести нас по лабиринтам коллектора, — посвети.

— Что? — хоть и остановился, но вроде как не понял он, но заметив, что я сбросила рюкзак с плеча, направил на него луч света.

— Похоже, меня зацепило импульсником, — не стала я дожидаться следующего вопроса. Лицо Карина оставалось в темноте, но возникшее между нами напряжение заставило еще и оправдаться. — Сразу не поняла.

Не знаю, подействовало или нет, но обошлось без комментариев.

— Машка? — Теперь рядом с нами пристроилась и Лора, с явным беспокойством наблюдая, как я достаю блистер с инъекторами. — Ты чего?

— Лучше помоги, — обошлась я без ответа, передавая ей коробочку, сама же, морщась, достала из бокового кармашка нож. Ни на что серьезное тот не годился — походный, но разрезать рукав, самое то. Судя по тому, как горело предплечье, пробовать снять не стоило.

— Дай-ка, — отобрал у меня нож Карин, перецепив глимер так, чтобы я попала в конус. Взглядом уточнил — куда, когда я показала на левую руку, помог стянуть ветровку. Ткань футболки поддел аккуратно, начав от кисти. Когда я прикусила губу, резким движением довел лезвие до самого верха. Крик мне удалось сдержать, а вот слезы выступили. Боль выворачивала кости и рвала на полосы мышцы…

И не понять, как я терпела до сих пор? Или просто допекло?

— Это что? — хрипло поинтересовался вернувшийся Стас. То ли увидел, что мы безнадежно отстали, то ли почувствовал. Будь я меня в голове побольше ясности, я бы с удовольствием пофилософствовала на эту тему — ориентировался он в темноте так, словно обладал звериным чутьем, но ясности не было, ее заменила подступающая паника.

Впрочем, и не удивительно. Краснота расползлась уже по плечу, подбираясь к шее, а отливавший черным отек занимал не меньше трети пораженного участка.

Что будет настолько страшно, я не ожидала.

— Это? — недовольно цикнул Лаэрт, как всегда появившийся бесшумно. — Импульсная гангрена. Покажи! — жестко потребовал он у Лоры, забирая блистер. — Считаем, что тебе повезло, — через несколько секунд уже мягче продолжил он, вытащив из паза два инъектора. — Господин Истомин постарался?

К чему было задавать вопрос — и так все очевидно, я сообразила, когда Свонг, неожиданно оказавшись у меня за спиной, ладонью зажал рот, свободной рукой вогнав обе тубы в начавшую лопаться кожу.

Скорее всего, сознание я все-таки потеряла, потому что в следующий момент, когда начала воспринимать действительность, ощутила еще один укол. Этот уже между ребер, в районе сердца. Потом темнота отступила, хоть и немного, но увеличив клочок света.

— Она не умрет? — Откуда-то сверху донеслось голосом Лорки в сопровождении довольно внятного хлюпанья.

Еще одно доказательство, что какое-то время с ними было лишь мое тело. Я полулежала на земле, а сестренка весьма безуспешно пыталась не зареветь.

— Теперь уже точно нет, — с явным сожалением выдал Лаэрт, от которого теперь были видны лишь ноги. Потом раздался отчетливый хлопок и… боль окончательно ушла, а в мыслях прояснилось.

— Нам надо идти, — решила я проявить инициативу. Приподнялась, но Карин, возникший из темноты за полосой блеклого света, заставил меня вновь откинуться на весьма неплохо сохранившуюся часть коллекторной трубы, к которой меня прислонили.

— Стас говорит, что пока спокойно, так что пять минут на восстановление у тебя есть.

Не верилось, но… для себя я уже приняла, кто взял на себя ответственность за происходящее. Спорить не стала, да и… не очень-то и хотелось. Боль отступала — боты и антидот делали свое дело, а вот слабость пока еще нет.

— Машка, — опускаясь рядом, жалобно протянула Лорка, — ты меня так больше не пугай.

— И меня — тоже, — попытался разрядить обстановку Карин, но судя по нахмурившейся сестренке, получилось у него плохо.

— Почему сразу не сказала? — В отличие от Лоры, Лаэрт со мной не любезничал.

— А ты считаешь, мне известны симптомы импульсного поражения?

— Но ведь догадалась? — парировал он, но уже с меньшей уверенностью.

— Когда других вариантов не осталось, — успокаивая, погладила я Лору по волосам правой рукой. Левая начала «оживать», но в ближайшие часов шесть на нее рассчитывать не стоило. Специалистом я не была, но для выводов хватало и минимальной подготовки, которую мы проходили в Академии гражданского транспорта. Правда, многое уже благополучно забылось.…

На мое счастье, не все. Еще немного, и могли опоздать. Насколько я помнила, импульсное поражение было тем и опасно, что ограничивало время для помощи.

— Тогда повезло дважды, — кивнул Лаэрт, принимая мои объяснения. — Похоже, тебе попало уже отражением. Считай, отделалась легко.

Мне бы вздохнуть: если это — легко, то как могло быть в том, другом случае, но я предпочла отделаться молчанием. В такой ситуации что ни скажи, все будет лишь попыткой заткнуть глотку дорвавшемуся до тебя страху.

За нами шли. Не след в след, но с весьма подозрительной настойчивостью, наводящей на определенные мысли. Теряли, когда мы уходили в очередное, полузасыпанное землей и обломками ответвление, которое находил Стас, давали время на передышку и… нагоняли вновь.

После одной из таких едва несостоявшихся встреч, Лаэрт даже бросил многозначительный взгляд на джангера. Тот, в ответ, дерзко посмотрел и… покрутил пальцем у виска. Кто этих мужчин поймет, но Свонгу хватило, чтобы отстать от парня, приняв, что к подобной настойчивости он отношения не имеет.

Вот только ситуации их… стычка, не изменила. Последние полтора часа мы двигались вперед; петляли; надеялись, что на этот раз удалось; разочаровывались, чтобы вновь искать и находить новый шанс выбраться из этой подземной ловушки.

— Ты как? — прервав мои безрадостные мысли, ко мне наклонился Карин. Провел тыльной частью ладони по лицу — кожа еще оставалась влажной, но это были уже остаточные явления, тронул пульс на шее.

— Пора? — не без труда улыбнулась я, стараясь, чтобы выглядело бодрее. Как отошли остальные, я не заметила, но чувствовала, что в радиусе трех-четырех шагов никого нет. Не то, чтобы совсем одни, но… вроде как уединение.

— Ты станешь моей женой? — сумев вывести меня из какого-то внутреннего ступора, спросил Карин, присев рядом со мной. Не спокойно, с каким-то надрывом, словно все поставил на кон. Взял мою здоровую руку в свои ладони, поднес к губам.

Почти прощание…

— Да… — сглотнув непрошенный ком в горле, прошептала я. — Да! — повторила уже тверже.

Еще бы в душе не дернулось… как если бы ошиблась.

— Спасибо, — выдохнул он судорожно, на мгновение закрыл глаза… — Пора…

Рывком поднял меня на руки, прижал к себе:

— Обхвати меня за шею.

— Карин…

— Знаю, — не дослушал он меня, направляясь в ту сторону, где отголоском его слов вспыхнули светлячки глимеров, — но чем дольше ты пробудешь в покое, тем с меньшими последствиями отработают боты и антидот. Ты же помнишь…

— Помню, — теперь перебила уже я. — Причины осложнений, приводящих к быстрой гибели при поражении импульсным оружием, мы проходили. — Демонстрируя покладистость, закинула здоровую руку ему за шею. — А где Вари? — разрушая интимность момента, поинтересовалась я. Только сейчас дошло, что, как в очередной раз сменили маршрут, так я госпожу Мареску и не видела.

Иронично фыркнул, Карин все-таки ответил:

— Пытается узнать, кто это у нас такой настойчивый.

— Одна? — встревожилась я. Догадывайся — не догадывайся, что эта женщина вполне может за себя постоять, но ее внешняя хрупкость продолжала затмевать собой всю уверенность в этом.

Карин правильно понял мои опасения, чуть повернувшись, ухмыльнулся прямо в щеку:

— Ты заметила, что Лаэрт ее не задирает? — Оценив мою задумчивость, продолжил: — Она не столь безобидна, как кажется.

— Это точно, — раздалось за-за спины весьма иронично. — Со мной даже Алин предпочитает не связываться.

Карин шутки не поддержал, да и не успел бы, Лаэрт, свиснув Стасу, уже стоял рядом.

— Вольные? — мрачно уточнил он. А ведь мог и не спрашивать, по взгляду было понятно, что и так догадывается.

— Они, — довольно равнодушно подтвердила Вари. — Групп, похоже, две. В первой — шестеро, идут по сканеру. Меня не «взяли», хоть я и подошла настолько близко, что могла разглядеть щетину на морде у того, кто шел последним.

Я была уверена, что Лаэрт не упустит возможности высказать по поводу безрассудства, но тот лишь бросил быстрый взгляд в ту сторону туннеля, откуда появилась госпожа Мареску.

— Сколько между нами? — уточнил он у Вари и… как-то оценивающе посмотрел в мою сторону.

— Если не ускорятся, то минут через двадцать будут здесь. — Замолчала, раздумывая над тем, что собиралась произнести дальше. — Они не торопятся… И это мне не нравится.

Лаэрт, все сильнее хмурясь, кивнул. Потом подошел к нам с Карином вплотную, откинул с моего плеча прикрывающую его ветровку. Я, машинально, посмотрела туда же. Краснота еще не спала, но стала мягче, а чернота практически полностью сошла, оставив после себя лишь более темные полосы.

— Это не импульсник, — качнул он головой, глядя почему-то не на меня, а на брата.

Лица Йорга я не видела, а вот как сильнее забилось сердце… Похоже, судьба решила, что послала нам мало испытаний, решив добавить еще одно.

Глава 13

— Ты готов? — Ильдар не смотрел на брата, вскользь рассматривая обстановку комнаты, в которой тот находился, но Риман не обольщался — этот не упускал ни единой мелочи. Хоть и был младшим, но свой путь до жреца высшего посвящения прошел значительно быстрее. И не где-нибудь, а в храме Выбора, куда отбирали одного из сотни самых одаренных.

— А у меня есть выбор? — холодно отозвался он, устало проведя ладонями от лба к вискам, снимая излишнее напряжение.

— Хочешь порассуждать на эту тему? — вроде как насмешливо приподнял одну бровь Ильдар. Вот только глаза оставались пустыми и равнодушными. — Со мной?

— Мне принять твой вопрос за беспокойство? — все так же равнодушно уточнил Риман, но в глубине глаз проявилась теплота, которой кроме деда и брата никто и никогда не видел. Лишь их двоих он считал своей семьей, готовый, вопреки морали и принципам, в которых был воспитан, отдать за них все… включая жизнь. Жаль, один уже не мог оценить подобной жертвенности — сам погиб, защищая их с Ильдаром, но оставался второй…

Впрочем, не обошлось и без фальши. Были еще… дочь и… та женщина, что бросила ему вызов, заставив пусть пока и не уважать, но присмотреться к себе. Для Римана и этого было много.

Вряд ли брат не догадывался о мыслях, что лениво бродили сейчас в его голове. Избавиться нетрудно, но… не стоило и этих усилий. Они не трогали его, не влияли, не добавляли остроты… просто существовали.

— Вполне, — сбросив маску высокородного Верховного, с которой не расставался даже во сне, улыбнулся Ильдар. — Я, действительно, беспокоюсь.

— Еще бы увериться, что за меня, а не за успех, — приняв правила новой игры, иронично произнес Риман, чтобы спустя мгновение вновь стать тем Исхантелем-старшим, которого опасались даже поверженного и опального. — Ты получишь свою Марию. Свое слово я тебе уже дал.

— А ты получишь мою поддержку… — Помолчал, не пряча от брата едва уловимой, но нежности. — В любом случае. — На этот раз пауза была значительно длиннее, но и она закончилась, сменив ощущение от обстановки, как в театре меняется свет. Декорации — те же, а воспринимаются иначе. — У полковника к тебе свои счеты, но победа, которую ты подаришь, не вскружит ему голову. Малейшие сомнения и все, что мы готовили столько лет, рухнет перед его способностью видеть незримое.

— Он — сильный противник, — согласился Риман, но теперь уже совершенно отстраненно. Изгнание из круга Верховных не изменило его сути — потомка рода эклисов. — Профессионал. Но тем мне спокойнее.

Ильдар задумался лишь на мгновение. Закрыл глаза, словно пытался, не видя — увидеть то, о чем говорил брат. Склонив, повел головой, дернул ноздрями, как если бы не только прислушивался, но еще и принюхивался к раскинувшейся перед внутренним взором картинке.

— Изменения, — выдохнул он, только после прозвучавшего слова посмотрев на Римана. — Ты принесешь с собой серьезные изменения, но… — Он вздрогнул — взгляд его продолжал оставаться пустым, — но без них мы исчезнем, уступив тем, кто сильнее. — Ильдар глубоко вздохнул, удержав вдох в высшей точке, на мгновение зажмурился и… отпустил себя, вернув на лицо полуулыбку, которая добавляла его образу лукавства. — Будет много боли, но ты справишься.

— Зачем она тебе? — вместо того, чтобы продолжить начатую братом тему, поинтересовался Риман. Поднял бокал с тарканским вином, которое предпочитал всем другим, оценил прожилки света, пробивающие кровавую мглу. Сделал глоток… практически незаметное со стороны волнение отступило, выведя на первый план какую-то ранимую мягкость.

— А зачем тебе Элизабет? — парировал Ильдар, вновь потянув ноздрями воздух.

Их разделяли просторы космоса, но Риман знал, что брат ощутил аромат только что пригубленного им вина, на миг заняв его место в старом и скрипучем кресле, которое влекло к себе прожитыми годами и жизнями. Или… создав иллюзию, в которой сам был им.

— Я отпустил… — безразлично ответил он, не обманув брата, но, возможно, и сам не признавая всей правды.

Память о тех минутах, когда они шли по коридорам миссии, а ее тело тянулось к нему, стремясь насытиться, утолить жажду, о глубине которой женщина и сама не подозревала, рождала не сомнение — понимание, что самодисциплина и десятки лет внутренний аскезы не изменили его стремления быть… человеком. С его слабостями, недостатками, желаниями…

Дед добился своего, взрастив в нем то, что пытались убить остальные.

— А я — нет, — жестко произнес Ильдар, вырывая Римана из молчаливого диалога с самим собой. — Ты помнишь, что сказал однажды дед…

Дед… они думали об одном и том же. И не только в этот раз.

Нужное воспоминание появилось без труда… не без содействия брата. Расстояние для Ильдара проблемой не было. Впрочем, время — тоже. Для того, кто владел иллюзиями так, как он, разрушить этот мир и собрать заново, было выполнимой задачей.

— Сила во всем и везде. Для одного это — день, для другого — ночь. Кто-то находит ее в ускользающей вибрации нот, кто-то в танце цветов на полотне картины. Кто-то в счастье, кто-то — в боли. Для кого-то сила — мощь, или слабость, или дуновенье ветра, или смех ребенка, или… любовь. Но одно неизменно: пока ты не найдешь то, что будет лишь твоим, ты останешься беспомощным даже на вершине власти.

— Ты сам ответил на свой вопрос, — не отвел взгляда Ильдар, словно не замечая тени сомнений, которыми дернулось сердце Римана.

— Двое отступников для нашей семьи… не слишком ли много…

Вопросом не прозвучало, но Ильдар не затянул паузы:

— Наши пути были связаны еще до нашего рождения. Мы — создания деда, плоть от плоти его, результат долгих размышлений и безрассудных планов. Кто мы, чтобы нарушить задуманное? Я принял его волю, ты — тоже. Так к чему…

— Мария у Гросса, — прервал его Риман, поднимаясь. — Когда мы начали этот разговор, она была уже у него.

Ильдар довольно улыбнулся, став похожим на мальчишку, наконец-то получившего в свое безраздельное пользование заинтересовавшую его игрушку.

— Я — знаю.

— Ильдар…

— Не нужно, брат! — резко сорвав улыбку со своего лица, оборвал Римана Ильдар. — В этой встрече я нуждался не меньше, чем ты. Ты признал мое беспокойство… Твой враг выставил достойного воина, выбрал правильную тактику, сумел первым нанести удар.

— Я бы…

— Не говори мне очевидного! — нахмурился Ильдар. Вроде и младший, но… ему было известно предназначенное Риману, и он был готов стать его опорой на том пути, который предстояло пройти. Не одному, им обоим. — Ты бы справился и сам, но потерял силу, необходимую для следующих битв.

— Ты видел будущее… — принимая сказанное, кивнул Риман. Стоял он теперь в центре малого зала для медитаций… где все и должно было произойти.

— Я вижу настоящее, которое еще не случилось, — поправил его Ильдар, — но это не отменяет главного. Оно совершается именно сейчас и здесь…

— Я это уже слышал, — не то чтобы скептически, но не без иронии произнес Риман.

— Он сделал все, как ты хотел. Он шел за тобой, стал твоим врагом, хотя мог бы называться другом, он жил этой местью, он засыпал с ней и с ней же встречал свет нового дня. Он мог бы обрести семью, любимую женщину, покой. Но он ни на миг не предал вашего противостояния, придя туда, куда ты его вел. Вам осталось немного: тебе — проиграть, ему — отпраздновать победу.

— Ты сам сказал, — скривился Риман, — что он все поймет.

— Ты ведь отдал ему дочь адмирала?

— Я иногда боюсь нашего родства, — старший Исхантель поднес бокал к губам. Слова брата вновь всколыхнули память.

Про то, что наступит день и Риман станет эклисом, решил не он — Ильдар, стоя на нижней ступени храма, главой которого он успел стать за ушедшие в прошлое годы. Ветер кидал хлопья снега им в лицо, мороз щипал кожу, но ни один из них этого не замечал, глядя, как в ночи теряется похоронная процессия.

Кубок отравленного вина, переданный Ильдару правящим жрецом, принял их дед, сделав свой выбор. Между жизнью и смертью… настоящим и будущим. Рожденный бездарным он сумел то, что оказалось неподвластно больше никому — пройти полный путь посвящения, используя совершенно иные способности.

Открывшейся правды эклис ему не простил, но избавиться решил от… младшего из двух внуков. Наказание, соразмерное содеянному…

Это была его ошибка — дед даже в смерти поступил по-своему. Опустошив кубок до дна одним глотком, резанул себе ритуальным кинжалом вену на руке, наполнив его собственной кровью… за миг до того, как небытие застило ему взгляд. Вся вина рода, за которую он заплатил, заслужив почести, не полагавшиеся ему при жизни.

На прощании с мятежным жрецом были все, кроме них двоих и отца. Для того дед уже давно был мертвым.

— Шторм поймет, что это — мой подарок лично ему, — продолжил Риман спустя долгий миг тишины. Кривая улыбка тронула идеально очерченные губы, во взгляде промелькнуло предвкушение, чтобы тут же раствориться в безмятежном спокойствии. — Я сделаю все, как мы договорились.

— Я буду ждать твоего возвращения, — эхом отозвался Ильдар, признав готовность брата действовать и, растворился в мрачной серости потемневшего экрана. А Риман продолжал стоять и невидяще смотреть в пустоту, чувствуя, как все сильнее становится боль, сжимающая его виски.

До встречи с ментатом, которого нашел для него полковник контрразведки Союза, оставалось еще два дня, а она уже была с ним… Та боль, которую ему предстоит испытать, создавая иллюзию своего падения…

— Это — «Игла», — после короткой паузы произнес Лаэрт, заставив мое сердце сжаться от мрачных предчувствий.

— Что? — несмотря на то, что поймала себя на отсутствии желания знать ответ, спросила я. Шевельнулась, смутно надеясь, что Карин не отпустит, но… тот ослабил объятия, позволяя встать рядом с собой.

— Поисково-поражающий бот. — Мой вопрос оставлять без внимания Лаэрт не стал. — Блокиратор, — он движением головы показал на узкий браслет, который надел мне и Лоре еще дома, — для него не помеха, так что твой идентификатор уже известен вольным. А еще он действует, как узконаправленный маяк.

— Хочешь сказать, — с явной угрозой в голосе, начала Вари, — что вариантов нет?

Лора испуганно дернулась ко мне, то ли вспомнив, что еще ребенок, то ли забыв, что уже несколько часов вела себя, как взрослая, но Свонг ее перехватил, прижав к себе спиной и обняв одной рукой, чтобы не вырывалась.

А я стояла… неподвижно и смотрела, как она безуспешно билась, пытаясь прорваться ко мне, и даже не дернулась, чтобы кинуться ей… навстречу. Не потому что не было сил, потому что принимала: выбора нет. Ни для них, ни для меня.

— Стас, — хрипло позвала я, отведя взгляд от мгновенно затихшей Лоры, — покажи мне схему проходов.

Как ни странно, Лаэрт обошелся без комментариев, уступив мне право командовать. Я понимала, что явление это временное, но стоило воспользоваться. Главное — безопасность сестры, все остальное… было в моих руках.

Внешка наручного комма джангера вспыхнула, вычертив в темноте коллектора зеленоватый прямоугольник.

— Мы — здесь, — ткнул он пальцем в кусок появившейся на экране схемы туннелей. — Синим — выходы на поверхность, черным — спуски вниз, оранжевым — опасные участки.

— Сколько отсюда до наземки? — насколько сумела, сориентировалась я на местности. Будь у меня еще и карта города…

— Почти полтора километра через жилой массив, — тут же отозвался он. — Лучше идти отсюда, — чуть сдвинув изображение, он коснулся черно-оранжевой отметки. — Метров через четыреста вход на технический уровень. — Стас замялся, но потом решительно посмотрел на меня, игнорируя понимающую усмешку на лице Вари. Еще одна странность… не получив ответа на свой вопрос, повторять его госпожа Мареску не стала. — У меня есть код допуска…

— Перспективный молодой человек, — многозначительно качнул головой Лаэрт и бросил быстрый взгляд на Вари. Та, принимая, кивнула. Похоже, судьбу Стаса эта парочка только что решила.

Что ж… из хороших новостей она была единственной, но могло не быть и ее.

— Говоришь, — повернулась я к Лаэрту, возвращая нас всех к насущной проблеме. До появления вольных в лучшем случае минут пятнадцать, а кроме понимания, что мы у самой черты, больше ничего нет, — что от этой штуки не избавиться.

— Не в походных условиях, — нахмурился Лаэрт. Смотрел он теперь на Карина. Внимательно так смотрел, оценивающе… — Введя универсальные боты, мы дали ему возможность мимикрировать, их потому под импульсник и прячут… сначала не разберешь, а потом уже поздно.

— Дай мне парализатор, — развернулась я к Йоргу, только теперь оценив то, что разглядывал Свонг. Плотно сжатые губы, четко очерченные нелегко принятым решением скулы, ниточки морщин в уголках прищуренных глаз.

К чему бы это не стоило даже думать, и так все ясно.

О том, что догадалась правильно, узнала уже через мгновение:

— Я иду с тобой.

— Нет, — качнула я головой.

— Вари идет с вами, — пришел ему на помощь Лаэрт.

— Я не…

— Не обсуждается! — резко бросил Свонг, перебив госпожу Мареску. — Стас, мы — вниз.

— Я не самоубийца! — отступил тот на шаг назад.

— Я — тоже, — «успокоил» его Лаэрт. — У нас два комплекта антидотов и универсальных. Чтобы выбраться наверх вполне достаточно.

— Два? — переспросила я, подумав, что разучилась считать. Если Лаэрт собирался отправить со мной Карина и Вари…

— У нас с братом есть… — Карин замялся лишь на мгновение, но его хватило, чтобы вспомнить, чьим именно сыном был мой жених, — свои.

— А их точно хватит? — смутился Стас, явно не радуясь тому, что приходится демонстрировать перед нами свой страх.

— Хватит, — хлопнул его по плечу Лаэрт.

Лору он уже выпустил из захвата, но та продолжала стоять, не шевелясь и глядя на меня. Я старалась не встречаться с ней взглядом… чтобы не сорваться. Я хорохорилась, но… боялась не меньше, чем ее одногруппник.

— Дрянь, что внизу, — продолжил Свонг, словно и не замечая напряжения, — класса третьего-четвертого, не выше, так что два часа в запасе у нас точно есть. Да и вряд ли концентрация везде одинакова, так что еще один можно прибавить смело.

— Мы за час до наземки доберемся, — буркнул себе под нос Стас, подходя к Вари. Госпожа Мареску уже достала из моего рюкзака блистер с инъекторами, и как раз посмотрела на парня, предлагая начать с него. — Там русло подземной реки в трубу прятали, идти почти по прямой.

— Вот видишь, — Лаэрт снизошел до того, чтобы еще раз подбодрить парня. Потом, сделав вид, что только теперь заметил застывшую Лору, приобняв, заставил ее развернуться. — А теперь — ты, — склонился он к ней. — Больно не будет.

— Я пойду с Марией, — тихо, но твердо произнесла сестренка, резко выдергивая свою руку из его ладони. — Или мы вместе…

Истомина…

— Посмотри на меня… — Лаэрт опустился перед Лорой на колени, приложил ее ладони к своему лицу. — Марии нельзя вниз. Как только она начнет спускаться, сигнал с бота засбоит, теряясь. Это насторожит вольных и тогда они могут дать команду на уничтожение носителя. В этом случае мы уже ничем помочь не сможем, он убьет твою сестру за секунды. — Во взгляде, который она бросила на меня, застыл ужас, но Лора продолжала слушать. — В техническом уровне наземки магнитный контур, он не сможет полностью деактивировать бот, но значительно ослабит его. А потом тот и сам сдохнет, у него срок действия весьма ограничен.

— Я боюсь… — сквозь стиснутые зубы выдавила из себя Лора. Даже мне было видно, как ее колотит от напряжения.

— Я тебе обещал, что все будет хорошо? — с улыбкой поинтересовался Лаэрт, поднимаясь. Взял из протянутой руки Вари тубы. — Это — быстро.

Ему хотелось верить, и не только мне.

— Вколи ей еще один тонизатор, — обернулся он к госпоже Мареску, явив нашей компании уже знакомый образ Свонга, который единственный имел право на принятие решений. Впрочем, вывод был спорным: Карин «суетился» меньше, но последнее слово все равно оставалось за ним. — И Лоре — тоже, — продолжил он. — Уходить придется быстро. Стас, — окликнул он парня, который прислушивался к чему-то на самой границе светового пятна. Ответвление, в котором мы находились, располагалось практически под прямым углом к основному туннелю, визуально засечь нас не могли, — что там?

— Сработал мой подарок, — усмехнулся он, возвращаясь. Веселость ушла тут же, бросив взгляд на экран комма, закончил он уже серьезно: — Минут семь-восемь.

— Тогда, — хмыкнул самодовольно Лаэрт, вызвав и у меня, и у Лоры, невольную улыбку, — хватаем торбы и… вперед.

— А по месту встречи? — нахмурился Стас, не двинувшись с места. — Или мы…

— Карин знает, — подмигнул парню Свонг и, уже привычным жестом прихватив с собой Лору, потянул ее за собой к развилке. Их путь лежал вниз… Надеюсь, Лаэрт осознавал его опасность.

— Не беспокойся за нее, — тронул меня за здоровое плечо Карин, заставив отвести взгляд от темноты, что скрыла ушедшую троицу. — Надо идти.

— Надо, — вздохнула я, — значит — надо. — Чуть поморщилась, когда Вари, выполняя похожую на приказ просьбу Свонга, ввела мне в шею тонизатор. — Нам — туда, — кивнула в сторону узкого прохода, неподалеку от которого мы остановились.

— Курс принят, — без малейшего намека на насмешку отозвался Йорг и, первым, направился вперед. К тому, что нас ждало…

Поддержка тонизатора была недолгой, бот выпивал мои силы слишком быстро, лишая последнего шанса уйти, который у нас еще оставался.

«У меня и… у них», — поправила я себя, споткнувшись в очередной раз. Карин тут же оказался рядом, поддержал, не дав упасть.

— Как… Лора? — воспользовавшись тем, что он находился так близко, чуть слышно поинтересовалась я. Разрыв между нами и вольными все сокращался, хоть еще и не был настолько критичным, чтобы опускать руки.

«Для них, но не для меня…» — Собственный внутренний голос был холоден и… категоричен.

— Считай, что вышли на поверхность, — так же тихо отозвался он. Залез пальцами в мои волосы, легко помассировал кожу, выбив своей нехитрой лаской непрошенную слезу. Не слабость — понимание, что я теряла. — Они уже на верхнем ярусе, прошли чисто, за ними никого…

— Это хорошо, — найдя в себе мужество произнести эти слова безразлично, отстранилась я. — Надо идти.

— Я тебя понесу. — Заметив, как я опустила голову, пряча от него выражение своего лица, Карин вновь попытался взять меня на руки. Не в первый раз, и… даже, не в десятый.

— Нет! — Мой ответ вновь был твердым. Как и до этого. — Если нас догонят…

Продолжать я не стала. Если нас догонят, то двое против шестерых… Меня в расчет брать не стоило.

— Как скажешь, — нахмурившись, согласился он. Не со мной — с обстоятельствами, но и этого было много.

Я последовала за ним, когда между нами было уже метров двадцать, только и заметно, что крошечное светлое пятно в отвратительно пахнущей темноте.

Первые шаги дались достаточно легко — сказалась пусть и короткая, но передышка, но очень скоро ноги вновь начали наливаться тяжестью, а боль в руке, слегка притихшая, пока я не двигалась, опять набрала силу. Она пульсировала, огнем пылала в локте, билась острыми иглами в пальцах… Повязка, на которой закрепили руку, чтобы зафиксировать неподвижно, больше не помогала — ломило плечо и шею, пробивая в спину.

Чтобы хоть как-то отвлечь себя — так недолго и завыть… от бессилия, взялась прокладывать курс от Таркана к Зерхану, но не через Приам и Землю, а напрямик. До первого прыжка довела без проблем — навигационные карты вставали перед мысленной взором, стоило только представить себе путь корабля, а вот дальше застопорилась. Наиболее безопасный прокол получался самым долгим, на четыре тридцать — эр четвертому не вытянуть, а те, что генератор пробил бы без проблем, уводили к тому же самому Приаму, которого хотелось избежать, либо вообще в зоны вне секторов контроля.

Ругнувшись, только для себя, выложила среди звезд еще одну кривую. Этот вариант оказался немногим лучше, но все равно не устраивал. Третий я забраковала, как и первые два, но тут виновата была отнюдь не ошибка, выведшая мой иллюзорный транспорт в окрестности двойной звезды, а понимание того, что как не избегай некоторых решений, они все равно заставят их принять.

Этот случай был как раз их таких.

— Ты как? — Вопрос Вари оказался созвучен моим размышлениям.

Вместо того чтобы ответить, оглянулась назад, откуда она и появилась:

— Что там?

— Тебе сказать правду или… попытаться успокоить? — с иронией поинтересовалась она, замедляя шаг. Вари не остановилась — это могло привлечь внимание идущего впереди Карина, а разговаривать, видя, как я задыхаюсь, подстраиваясь под нее, не стала.

— Правду, — потребовала я спокойно. Курс, который все не удавалось проложить, проявился видимой только мне зеленой линией среди мерцающих во мгле коллектора звезд. Отец, мама, Лета, Лора, Вацлав, Алин, Карин, Лаэрт, Вари, Стас…

— Им нужен лишь один рывок. С нами просто играют.

— Не играют, — качнула я головой, — ждут.

Как я и предположила, Вари сочла за лучшее промолчать, прекрасно понимая, что крылось за тем, что я не стала произносить.

— Пятьдесят метров назад, — продолжила я, чувствуя то умиротворение, которое говорит о правильности выбора, — справа будет ответвление. Около ста метров по нему — проход, судя по карте Стаса довольно сложный, но оттуда есть выход в основной туннель. Сумеешь дотащить?

Это был самый спорный момент в моем плане — весовые категории Вари и Карина отличались значительно, но саму госпожу Мареску данная проблема, похоже, волновала незначительно.

— Его нужно будет отвлечь…

Я скривилась:

— Об этом не беспокойся. — Сглотнула, подступивший в горлу ком… Было больно… и телу, и душе, но думать сейчас об этом не стоило. — Сбереги его, — развернулась я к ней, замирая на месте. — Прошу…

Сдержать слез я все-таки не сумела… Не получилось у меня быть настолько сильной…

Вари провела ладонью по моему лицу, стирая влагу, тяжело вздохнула, закинув голову назад, словно что-то пыталась рассмотреть там… наверху… Потом посмотрела на меня:

— Прости…

Кивнув — произнести хоть слово я бы уже не смогла, осела на землю, лишая себя последней возможности передумать.

— Карин! — негромко крикнула Вари, вроде как, наклоняясь ко мне, но я успела заметить, как она перевела регулятор парализатора… на средний.

Я ожидала услышать сначала звук шагов, но свет его глимера неожиданно оказался совсем близко… избавив от лишних терзаний и сомнений. Все было решено… Он и… я.

Для меня выбор был очевиден.

— Извини! — прошептала я, когда Карин присел на корточки рядом, пытаясь меня приподнять. Слезы бежали и бежали, но теперь я их уже не скрывала, судорожно вцепившись в его плечо и… всхлипывая. — Я тебя…

Вари выстрелила раньше, чем я закончила говорить… но так, наверное, было даже лучше. Он не услышал, я — не произнесла.

Карин дернулся, руки обмякли, голова безвольно упала на грудь… в его взгляде, который я успела заметить прежде, чем он отключился, было понимание и… горечь. Он качнулся, но не рухнул, вовремя подхваченный госпожой Мареску.

— Забери его парализатор, — бросила она мне, оттаскивая Карина в сторону.

— Нет, — с трудом поднимаясь, качнула я головой. — Вам он нужнее…

— Мария…

— Не надо, Вари, — оборвала я госпожу Мареску. Ее сожаление, что все получилось именно так, как и мои слезы, больше не значили ничего. Свое решение я уже приняла. — Просто попробуй объяснить ему, что я буду ждать… Если выживу…

Взгляд она отвела… стиснув зубы, перехватила Карина, подхватив под мышки, потащила к проходу, в котором у них появлялась надежда. А я, с трудом передвигая ноги, двинулась вперед, продолжая верить, что не ошиблась…