Дома Исзма

Глава 5

На следующий день Фарра разбудили вздыхающие и шепчущие звуки музыки исциков. Свежая одежда висела рядом. Он оделся и вышел на балкон. Вид отсюда был изумительный, сверхъестественный, необыкновенно красивый.

Солнце, Кси Ауругью, еще не взошло. Золотистое небо цвета электрик нависло над разноцветным зеркалом моря, темнеющим к горизонту. Справа и слева стояли огромные и замысловатые Дома аристократов Тинери, и против солнца вырисовывались силуэты их крон, а цвета стручков были приглушены — темно-синий, темно-бордовый и глубоко-зеленый, какой бывает у старого вельвета. Вдоль канала дюжинами крейсировали гондолы. За каналом располагались торговые ряды базара Тинери. Здесь распределялись изделия и инструменты промышленных систем Южного континента и некоторых внешних миров, при этом использовались способы обмена, в которых Фарру еще не удалось до конца разобраться.

Из апартаментов раздался звук, словно кто-то дернул за язычок колокольчика. Фарр обернулся и обнаружил двух служителей, — они несли высокий, со многими отделениями, буфет, полный еды. И пока Кси Ауругью выпячивалось над горизонтом, Фарр успел позавтракать вафлями, фруктами, морскими клубнями и пастилой.

Едва он закончил, вновь выскочили служители. Их расторопность и проворство немного развеселили Фарра. Они уволокли буфет, и вошла женщина-исцик, которая прислуживала ему вчера вечером. Сегодня ее обычный костюм из черных лент был дополнен непонятным головным убором из тех же лент, который маскировал шишки и складки на темени, неожиданно делая женщину привлекательной. Произведя утонченные ритуалы приветствия, она сообщила, что Зиде Патаоз готов к сопровождению Фарр-сайаха.

Вместе с ней Фарр спустился в холл у основания огромного ствола.

Здесь его ожидал Зиде Патаоз, с ним стоял исцик, которого он представил как Омена Безхда, главного агента кооператива домостроителей. Омен Безхд ростом был явно выше Зиде Патаоза, с более широким, но менее выразительным лицом. Да и характер у него был, видимо, более живой и прямолинейный. Он носил синие, черные ленты и черные кружки на щеках — костюм, который навел Фарра на мысль о принадлежности его владельца к одной из высших каст. В отношении к Омену у Зиде Патаоза сквозили одновременно снисходительность и уважение — во всяком случае, так показалось Фарру. Позицию Зиде Патаоза Фарр приписывал противоречию между кастой Омена Безхда и его мертвенно-бледной кожей жителя одного из Южных архипелагов или даже Южного континента, отличающейся от кожи аристократов-плантаторов слабым голубоватым оттенком. Более Фарр не разглядывал исцика, сочтя это неприличным.

Зиде Патаоз проводил гостя к шарабану с мягкими сидениями, который поддерживал над землей сотни почти бесшумных воздушных струй. Шарабан не имел никаких украшений, но коробка, выращенная вместе с перилами, изогнутыми и сплющенными, дугообразные сиденья и свисающая бахрома темно-коричневого мха, — все это было весьма впечатляющими. Слуга в красных и коричневых лентах нажал выступающий спереди зуб, включая систему контроля. На заднее сиденье сели еще двое слуг — они несли инструменты, эмблемы и прочее снаряжение Зиде Патаоза, о предназначении которого Фарр не догадывался.

В последнюю минуту к ним присоединился четвертый исцик, человек в синих и серых лентах, которого Зиде Патаоз тут же представил:

— Удир Че, мой главный архитектор. Настоящее исзмское слово, обозначающее его профессию, разумеется, другое. Оно заключает в себе элементы многих знаний: он — биохимик, инструктор, поэт, предвестник, воспитатель и так далее. Конечный эффект, тем не менее, тот же. Так что его смело можно назвать созидателем новых Домов.

За архитектором, как само собой разумеющееся, появились трое вездесущих инспекторов-свекров на другой, меньшей по размерам, платформе.

Одного из них Фарр вроде бы узнал — это он охранял землянина во время налета теордов, и затем от него же Фарр натерпелся всяческих оскорблений.

Но это вполне мог быть и другой свекр — непривычному глазу все они казались на одно лицо. Фарру пришло в голову забавы ради пожаловаться Зиде Патаозу на этого человека, и тот клятвенно обещал наказать виновного. Но он тут же спохватился — Зиде Патаоз, судя по всему, относился к обещаниям весьма серьезно…

Платформы проскользнули между массивными Домами городского центра и вылетели на дорогу, что вела вдоль ряда небольших полей. Здесь росли серо-зеленые саженцы. «Дома-дети», — решил Фарр.

— Дома Классов АА и ААКР для контрольных работ с Южного континента, — пояснил Зиде Патаоз покровительственным тоном. — Вон там — четырех-и пятистручковые здания, описанием которых я не хочу вас утомлять.

Разумеется, продукция, идущая на экспорт, не доставляет нам столько хлопот: мы продаем немногочисленные стручки, легко выращиваемые и стандартные структуры.

Фарр поморщился: покровительственные оттенки в голосе Зиде Патаоза становились все более отчетливы.

— Если бы вы решились разнообразить ассортимент, вы могли бы необычайно увеличить вывоз товара.

Зиде Патаоз и Омен Безхд, похоже, развеселились.

— Мы вывозим столько Домов, сколько хотим. К чему стремиться вперед?

Кто оценит уникальные, исключительные свойства наших Домов? Вы же сами говорите, что для землян Дом — не что иное, как коробки, в которых можно укрыться от непогоды.

— Вы и в самом деле нерациональны, Фарр-сайах, — добавил Омен Безхд, — если только мне удалось подобрать слово с наименьшим обидным звучанием.

На Земле, вы говорите, для жилища не нужно ничего. В то же время жилище на Земле — излишек богатства, и излишек столь значительный, что на обширные проекты тратятся неисчерпаемые средства и энергия. Богатство это может позволить решить проблему дефицита Домов очень легко; вернее, это могут те, кто контролирует богатство. Понимая, что подобный курс для вас нереален, вы обращаетесь к нам, относительно бедным исцикам, которые, по вашему мнению, должны быть почему-то менее черствыми, чем люди вашей планеты. А когда вы видите, что мы имеем собственные интересы, вы возмущаетесь, — именно в этом и лежит иррациональность вашей позиции.

Фарр засмеялся:

— Это искаженное отражение действительности. Мы богаты, это верно.

Почему? Потому что мы постоянно стараемся выпустить максимум продукции при минимуме усилий. Дома исциков и могут служить этим фактором обеспечения минимума усилий.

— Интересно… — пробормотал Зиде Патаоз.

Омен Безхд глубокомысленно кивнул.

Глайдер свернул и поднялся, чтобы перелететь через заросли остроконечных кустарников с черными шарами наверху. Вдали, за каймой берега, лежал спокойный мировой океан — Голубой Фездх. Глайдер разрезал носом низкие волны прибоя и заскользил к берегу.

Зиде Патаоз заговорил мрачным, чуть ли не замогильным голосом:

— Сейчас вам покажут то немногое, что вам разрешено видеть — экспериментальную станцию, где мы задумываем и создаем новые Дома.

Фарр собрался было дать соответствующий ответ, высоко оценить доверие и выразить заинтересованность, но Зиде Патаоз более не обращал на него внимания, и он промолчал.

Платформа неслась над водой. Вода под струями воздуха кипела, и за кормой оставалась пенная струя. Лучи Кси Ауругью искрились в голубой воде, и Фарр подумал, что все выглядело бы совсем по-земному, если бы не этот глайдер странной формы, не эти долговязые молочно-белые в полоску люди, стоявшие за спиной, не эта необычная растительность на острове впереди.

Домов, подобных этим, он еще не видел: тяжелые, низкие, с плотно спутанными черными ветвями. Листва, только что освобожденная от коричневой паутины, непрестанно шевелилась.

У берега глайдер замедлил движение и остановился в двадцати футах от земли. Удир Че, архитектор, выскочил с черной коробкой в руках. Он оказался по колено в воде и смешно поплелся к берегу. Деревья не остались равнодушны к его приходу: они склонились поначалу к нему, затем расплели и расцепили ветви. Через секунду в растительности оказался проем, достаточно широкий для глайдера. Когда платформа оказалась за стеной деревьев, Удир Че вновь забрался на борт, а ветви сомкнулись, наглухо закрыв проход.

— Деревья уничтожат любого, кто не представит правильного пароля — он излучается из коробки. В прошлом плантаторы часто отправляли друг против друга экспедиции. Сейчас этого, разумеется, нет, и в деревьях-караульных нет, стало быть, особой необходимости. Но мы очень консервативны и храним старые обычаи.

Фарр оглянулся вокруг, стараясь не проявлять излишнего любопытства.

Зиде Патаоз спокойно и весело глядел на него.

— Когда я прибыл на Исзм, — сказал наконец Фарр, — я надеялся, что мне представится удачный случай, но такого даже не ожидал. Должен признаться, что я озадачен. Почему вы мне все это показываете? — Он пристально посмотрел в бледные хрящеватые лица исциков, но ничего не мог прочесть в их выражении.

Зиде Патаоз выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Скорее всего, вы ищете причины там, где их нет. Это вполне нормальное отношение хозяина к почтенному гостю.

— Возможно, — согласился Фарр и вежливо улыбнулся. — Но если иные мотивы все же существуют?

— Допустим. Налет теордов все еще заботит нас, и мы хотим получить большую информацию. Но все же давайте не будем сегодня затруднять себя подобными вопросами. Думаю, вас, как ботаника, должны интересовать мои и Удира Че изобретения.

— О да, конечно!

Последующие два часа Фарр рассматривал Дома со стручками на опорах для планет с высокой гравитацией систем Слис-8 и Форта Мартиона, просторные сложные Дома со стручками-балконами для Феи, где сила тяжести вдвое меньше, чем на Исзме. Были деревья, у которых от центрального ствола-колонны отходили, изгибаясь, четыре широченных листа, которые опускались до земли и создавали таким образом четыре куполообразные зала, освещенных бледно-зелеными лампами. Были Дома с прочными стволами, единственной стручком-башенкой наверху и копьевидной листвой у основания — эти дома служили наблюдательными башнями феодальным племенам Эты Скорпиона. В огражденном стенами пространстве росли деревья разной степени подвижности и разумности.

— Новая, многообещающая область исследований, — сказал Фарру Зиде Патаоз. — Мы обыгрываем идею выращивания деревьев для выполнения специальных задач: караульная служба, садовый надзор, разработка месторождений и обслуживание механизмов. Не думайте, что я шучу. На атолле Дюрок, насколько мне известно, мастер-плантатор у себя в резиденции вывел дерево, которое поначалу выбрасывает разноцветные волокна, а затем сплетает их в ковер желаемого образца. Да и сами мы вносим лепту в создание подобных чудес. К примеру, вон тот купол — мы добились соединения, о котором человек, не знакомый с основами адаптации, сказал бы, что оно невозможно.

Фарр издал вежливый возглас удивления и восхищения. Он заметил, что Омен Безхд и Удир Че внимают словам плантатора с исключительным уважением, словно присутствуют при чем-то значительном. И Фарру вдруг показалось, что, каковы бы ни были мотивы необычного гостеприимства Зиде Патаоза, ему скоро удастся в них разобраться.

Зиде Патаоз продолжал с ломким, хрипловатым аристократическим выговором:

— Механизм соединения, если можно так выразиться, в теории несложен.

Животное тело зависит от пищи и кислород, плюс некоторые поддерживающие компоненты. Растительная система, разумеется, продуцирует эти субстанции и перерабатывает отходы животного. Оно стремится стать закрытой системой, нуждаясь лишь в притоке энергии от внешнего источника. Наши достижения, к сожалению, далеки от законченности. Тем не менее, начало положено…

Рассказывая, Зиде Патаоз направился к бледной желто-зеленой полусфере, над которой вращались и трепетали длинные желтые листья на таких же ветках. Он вытянул руку, и открылся проход в виде арки. Омен Безхд и Удир Че из осторожности остались в тылу. Фарр с сомнением посмотрел на них.

Зиде Патаоз еще раз воскликнул:

— Думаю, что вы, как ботаник, будете восхищены нашими успехами!

Фарр разглядывал отверстие, стараясь увидеть что-то из находившегося внутри. Внутри было нечто, что исцики подталкивали его увидеть; что-то такое, что ему следовало испытать… Опасность? Им не нужно было его обманывать, он и так целиком в их власти. Тем более, что Зиде Патаоз был связан всеобщими законами гостеприимства. Он ничем в этом положении не отличался, скажем, от шейха-бедуина. Опасности здесь, видимо, не было.

Фарр сделал шаг вперед и оказался внутри Дома.

В центре находился слегка выступающий пласт земли, жирной почвы, на котором покоился крупный пузырь — мешок желтой камеди. Поверхность мешка была испещрена нитями сосудов и трубками вен, защищенных оболочкой, которая в верхней части переходила в светло-серый ствол. От ствола симметрично росла крона ветвей с широкими листьями в форме блюдца.

Все это Фарру удалось увидеть за мгновение, хотя с того момента, как он вошел, его внимание было привлечено тем, что содержалось в капсуле со смолой — обнаженным телом теорда. Ноги того были погружены в темный желтый осадок на дне мешка, голова располагалась в непосредственной близости от ствола. Верхушка черепа была отделена, обнажая часть массы оранжевых шариков — мозг. Руки теорда поднимались до уровня плеч и оканчивались, вместо ладоней, клубками спутанного серого ворса, который также скручивался в веревки, уходящие к стволу. Над обнаженным мозгом висел нимб. Приглядевшись, Фарр понял, что это — сетка почти невидимых нитей, также сплетающихся в веревку и исчезающих в стволе. Глаза несчастного были затянуты коричневой пленкой, заменявшей теордам веки.

Фарр сделал глубокий вдох, стараясь совладать с отвращением, смешанным с жалостью. Он почувствовал внимание исциков и резко обернулся.

Раздвоенные глаза всех троих были устремлены на него.

Фарр изо всех сил старался держать чувства под контролем. Чего бы исцики от него не ожидали, он обязан их разочаровать.

— Должно быть, это теорд, вместе с которым меня заперли?

Зиде Патаоз шагнул вперед, его губы изогнулись.

— Вы его узнаете?

Фарр покачал головой:

— Я с трудом мог его разглядеть. Он для меня ничем не отличается от любого другого человека этой расы. — Фарр поближе подошел к мешку с янтарной жидкостью. — Он жив?

— В известной степени.

— Зачем вы меня сюда привели?

Зиде Патаоз выглядел обеспокоенным; возможно, он был даже рассержен.

Фарр догадался, что какой-то сложный план пошел насмарку. Он взглянул на мешок. Неужели теорд двигался? Омен Безхд, стоявший слева, очевидно, тоже заметил почти неразличимое движение мускулов.

— Теорд обладает большими психическими ресурсами, — заметил Омен Безхд, двигаясь вперед.

Фарр повернулся к Зиде Патаозу:

— Я полагал, что он умер.

— Так и есть. Он уже не Чейен Техтесский, Четырнадцатый барон на Баннкристе. Он перестал быть личностью и превратился в придаток, орган дерева.

Фарр вновь оглянулся на теорда. Глаза его были открыты, лицо приняло странное выражение, и Фарру показалось, что теорд слышит их слова, понимает их. Омен Безхд замер и напряженно ждал. Точно так же выглядели Зиде Патаоз и Удир Че; все трое они зачарованно смотрели на теорда. Удир Че разразился фразой — стаккато на языке исциков — и указал на листву.

Фарр посмотрел и увидел, что листья шевелятся, хотя в Доме не было ни малейшего сквозняка. Фарр глянул на теорда, и тут их глаза встретились.

Лицо теорда было напряжено, мускулы вокруг рта затвердели. Фарр никак не мог заставить себя оторвать взгляда. Рот открылся, зашевелились губы. Над головой скрипнула и тяжело застонала ветвь.

— Невероятно! — каркнул Омен Безхд. — Реакция не правильна!

Ветви качнулись и накренились. Послышался ужасающий треск, и вся масса листвы рухнула, подмяв под себя Зиде Патаоза и Удира Че. Во второй раз раздался стон ломающегося дерева; ствол раскололся и дерево упало.

Лопнул мешок, теорд вывалился наружу и повис над полом, удерживаемый канатами ворса, которыми оканчивались его руки. Голова его откинулась назад, рот страшно оскалился.

— Я не дерево! — выкрикнул он горловым, булькающим голосом. — Я — Чейен Техтесский! — Изо рта теорда потекли струйки желтой лимфы. Он конвульсивно закашлялся и уставился на Фарра. — Беги, беги отсюда! Оставь этих проклятых древожителей! Выполни то, что должен!

Омен Безхд бросился помогать Зиде Патаозу выбраться из-под рухнувшего дерева. Фарр отупело глядел на них.

Теорд обмяк.

— Теперь я умираю, — произнес он гортанным шепотом. — Не как дерево Исзма, а как теорд. Чейен Техтесский!

Фарр отвернулся и стал помогать Зиде Патаозу и Омену Безхду извлечь Удира Че из-под листвы. Но безуспешно. Сломанная ветвь проткнула архитектору шею. Зиде Патаоз издал крик отчаяния.

— Существо убивает после смерти, как вредит при жизни! Оно убило самого талантливого из архитекторов!

Зиде Патаоз повернулся и пошел прочь из Дома. Омен Безхд и Фарр последовали за ним.

В молчании и унынии они возвратились в город. От расположения плантатора к Фарру не осталось почти ничего, кроме обычной вежливости.

Когда глайдер скользил по центральной улице, Фарр произнес:

— Зиде Патаоз-сайах, сегодняшние события глубоко взволновали меня и вас. Думаю, мне не стоит более злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Фарр-сайах вправе поступать, как сочтет нужным, — тактично ответил Зиде Патаоз.

— Я сохраню на всю жизнь воспоминания о пребывании на атолле Тинери.

Вы позволили мне познакомиться с проблемами, которые интересуют плантаторов Исзма. Я благодарю вас.

Зиде Патаоз поклонился:

— Заверяю Фарр-сайаха, что у нас, в свою очередь, никогда не сотрется память о нем.

Глайдер остановился на площади, рядом с которой росли три гостиницы, и Фарр высадился. Чуть помедлив, Омен Безхд сделал то же самое. Последовал финальный обмен формальными благодарностями и столь же формальными возражениями, после чего глайдер отъехал.

Омен Безхд подошел к Фарру.

— Что вы теперь намерены делать? — важно спросил он.

— Мой чартер все еще действует, — сказал Фарр и поморщился, так как не испытывал ни малейшего желания посещать плантации на других атоллах. — Вероятно, я вернусь на Джесциано. А потом…

— А потом?

Фарр раздраженно пожал плечами:

— Еще не знаю.

— Как бы то ни было, желаю приятного путешествия.

— Благодарю вас!