Дом над прудом

II. Завещание

Поскольку Карл не поленился забраться на эспланаду — ему не терпелось полюбоваться открывавшимся оттуда видом, — то я оказался в одиночестве, когда, миновав двери адвокатской конторы, оказался наконец в темноватом прохладном вестибюле, характерном для Старого Света. И хотя странное письмо вышло из недр этого учреждения, я невольно проникся его старомодным шармом. Клерк отвел меня во внутреннюю комнату, которая была столь же далека от моих представлений об адвокатском кабинете, как Эдинбург от Нью-Йорка. Здесь меня представили одному из господ адвокатов, а именно мистеру Асквиту, и предложили присесть.

Асквит оказался худощавым джентльменом с высоким лбом, залысинами и веснушчатым лицом, которое резко контрастировало с его далеко не юным возрастом. Рукопожатие его было сухим и крепким. Пока он занимался документами, я улучил минуту, чтобы получше рассмотреть его просторный и вместе с тем на редкость захламленный кабинет — полки, шкафы и шкафчики, а также три небольших письменных стола. И хотя это место производило впечатление редкостного беспорядка, мистер Асквит удивительно быстро отыскал нужные бумаги и уселся напротив меня за письменный стол. В тот день из троих партнеров-адвокатов присутствовал он один, я же был его единственный клиент.

— Итак, мистер Мак-Гилкрист, — начал он, — как видите, нам все-таки удалось вас разыскать. Ничуть не сомневаюсь, что вы мучаетесь догадками и, возможно, даже подозреваете здесь наличие какой-то тайны. Что ж, по-своему вы правы, причем вопрос этот мучает не только вас, но и меня с партнерами.

— Боюсь, не совсем понимаю вас, — ответил я, вглядываясь в его лицо.

— Ничего удивительного, — произнес Асквит. — Думаю, эта бумага слегка прояснит дело. Это копия завещания вашего дядюшки. Он, как видите, был не любитель сорить словами, отсюда и тайна. Куда более основательный документ, который содержит в себе более весомые намеки, вы еще получите в свои руки.

Завещание было датировано и подписано рукой моего дядюшки.

Я прочитал бумагу вторично и, подняв глаза, поймал на себе пристальный взгляд мистера Асквита.

— Ну как, — произнес он, — разве я был не прав, говоря, что здесь замешана какая-то тайна? Не менее загадочная, чем его смерть…

Заметив, как изменилось выражение моего лица, как собрался складками лоб, а с губ едва не сорвался вопрос, мистер Асквит в виноватом жесте поднял ладони.

— Извините меня, — сказал он, — Я, право, поступил опрометчиво, ведь вам, как я понимаю, ничего не известно об обстоятельствах смерти вашего дядюшки. Думаю, стоит вам все объяснить.

— Еще год назад, — начал он свой рассказ, — ваш дядюшка был цветущим мужчиной с завидным здоровьем. Прекрасно финансово обеспеченный, он ни в чем не нуждался. В течение вот уже ряда лет он собирал факты для работы над книгой. Ага, вижу, вы удивлены! А зря. Ведь ваш прадед в свое время написал «Заметки о Несси: секреты озера Лох-Несс», а в начале века ваша бабка — правда, под псевдонимом — опубликовала ряд любовных романов, которые пользовались немалым успехом. Насколько мне известно, вашему перу также принадлежит несколько произведений того же жанра. Похоже, — он улыбнулся и кивнул, — страсть к сочинительству у вас в крови.

Как и ваш прадед, Гэвин Мак-Гилкрист не питал особой склонности к романтике. Он был исследователь до мозга костей и терпеть не мог неразгаданных тайн. В общем, он постоянно обитал у себя в Темпл-Хаусе — обеспеченный холостяк, которому не было нужды зарабатывать на хлеб насущный. Зато в его распоряжении имелась масса свободного времени и удивительное генеалогическое древо, а также великая тайна, которую он желал разгадать.

— Генеалогическое древо? — удивился я. — Дядя изучал биографии членов какой-то семьи? Но какой семьи?.. — Я осекся и недоговорил.

Асквит улыбнулся.

— Вы все верно угадали, — произнес он. — Да, он задумал написать книгу о роде Мак-Гилкристов, причем особое место в ней отводилось семейному проклятию…

От его улыбки тотчас не осталось и следа.

Мне показалось, будто моей щеки коснулось холодное дуновение сквозняка.

— Проклятию? Вы хотите сказать, на нашей семье лежит проклятие?

Адвокат кивнул:

— О да! Разумеется, не в классическом смысле, нет-нет. Тем не менее ваш дядюшка считал именно так. Возможно, что вначале он не думал об этом серьезно, но ближе к концу…

— Полагаю, мне понятно, к чему вы клоните, — проговорил я. — Теперь я припоминаю: смерть от удара, утопления, тромбоза… Моя мать перечисляла эти напасти, когда сама была на смертном одре. «Проклятие Мак-Гилкристов, — сказала она, — проклятие старого дома».

И снова кивок.

— В общем, ваш дядюшка был занят поисками свидетельств уже много лет — смею полагать, что с момента смерти вашего отца. Он искал их, где только мог, — в архивах, исторических анналах, разного рода хрониках, церковных записях, военных музеях и так далее. Чтобы найти тот или иной документ, он даже обращался за помощью к нам. Наша контора была основана сто шестьдесят лет тому назад, и представители вашего семейства не раз оказывались нашими клиентами.

Как я уже сказал, еще примерно год назад ваш дядюшка был жив и здоров; таких здоровяков, как он, встретишь нечасто. Затем он отправился в странствия по разным странам — по Венгрии, Румынии, туда, где испокон веков водилось немало преданий и легенд. Оттуда он привез множество книг. Увы, по возвращении его трудно было узнать, он вернулся совершенно другим человеком. Буквально за считанные недели он превратился в бледную тень самого себя. Наконец, девять недель назад, 22 марта, он передал нам текст этого завещания и дополнительный набор инструкций и распоряжений на тот случай, если мы не сумеем вас разыскать, а также запечатанный конверт, о котором вы только что прочитали. Подождите немного, и я отдам его вам. Спустя два дня, когда его слуга вернулся в Темпл-Хаус после короткого отпуска…

— …он нашел моего дядюшку мертвым, — закончил я. — Понятно. А что за странные обстоятельства?

— Человеку его лет умереть от сердечного приступа? — Асквит покачал головой. — Ведь он был далеко не старик, к тому же любил проводить время на свежем воздухе. А что вы скажете про ружье, полностью разряженное, про отстрелянные гильзы, что валялись на крыльце прямо у его ног? В кого он стрелял — в глухой полночный час? А выражение его лица — оно было просто кошмарным!

— Вы его видели?

— О да, так предписывали приложенные к завещанию инструкции. Я должен был его увидеть, причем обязательно с мистером Ли. И, разумеется, врачом, который пришел к выводу, что это мог быть только сердечный приступ и ничто другое. За этим последовало вскрытие. Как опять-таки велели вышеупомянутые инструкции.

— И что оно показало?

— Думаю, ваш дядя требовал вскрытия, чтобы мы все убедились — он находился в добром здравии.

— Значит, никакого сердечного приступа не было?

— Нет, — покачал головой адвокат, — никакого. И тем не менее он умер. А еще это жуткое выражение его лица, мистер Мак-Гилкрист, — испуганные, широко открытые глаза, словно он умолял о пощаде…