ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Время неумолимо перевалило за полночь. Я вошел в будку телефона-автомата, стоявшую возле спецлифта, и набрал номер. Очень долго в трубке слышались только гудки.

— Да, — наконец ответила братец Принцесса.

— Ты спала? Я тебя разбудил?

— Почему ты так долго не звонил?

— Я был занят службой. Ты еще хочешь со мной встретиться, Принцесса?

— Я жду тебя уже пять часов.

— Мне пройти в твои апартаменты?

— Да.

Он повесила трубку. Я вышел из телефонной будки и побежал к спецлифту.

Увидев сразу два показанных мной двадцатизубых ордена, братцы таможенники почтительно пропустили меня в лифт. Дверцы захлопнулись, и кабина поехала вверх.

Вдруг через микрофон экстренного вызова техника в кабину начало просачиваться белое дымное облачко. Лифт остановился. Облачко колыхнулось и материализовалось в маленького горбатого братца в широкополосом не по рангу фраке без пуговиц на фраке и в однозубой короне на огромном лысом месте короны.

— Голос узнаешь? — спросил меня материализовавшийся братец голосом братца Белого Полковника.

— Так точно! — бодро рявкнул я, отступив к стене кабины.

— Направляешься в гости к братцу Принцессе, так, братец Пилат III?

— Так точно!

— Выполнять спецзадание с микромагнитофоном?

— Так точно!

— Отлично.

— Служу Нашему вашему Дому!

— Что-что? Какому это «вашему»?

— Шутка для поднятия боевого настроения! — отрапортовал я.

— Ну-ну. Смотри у меня, шутник… Ну?

— Так точно!

— Что «так точно»?

— Все так точно!

— Молчать!

— Так точно!

— Служить!

— Так точно!

— Трепещи!

— Так точно!

Я было попытался трепетать: сначала от ужаса, потом — от восторга, но у меня не трепеталось, только чуть-чуть подрагивала корона, которая была на моей голове, которая была на мне. Придвинувшись вплотную, однозубый братец ухватился руками за лацканы моего фрака и стал помогать мне трепетать. Наконец я затрепетал, но так и не понял, от чего именно.

— О чем ты беседовал с братцем Цезарем X?

Ровно одну маленькую секундочку я размышлял, о чем я беседовал с братцем Цезарем X, а о чем не беседовал. Потом бодро выпалил:

— Он вручил мне медаль и орден.

— Орден с микромагнитофоном?

— Так точно!

— А какое он поручил тебе задание?

— Поручил, так точно!

— Идиот! — затрепетал меня однозубый братец, так как сам я почему-то трепетать уже вновь перестал. — Какое?

— Записать бред братца Принцессы на микропленку, и эту микропленку завтра отдать ему.

— Ага! Так я и знал! Перед тем, как пойти к братцу Цезарю X, заскочи ко мне, мы внесем в эти записи некоторые коррективы.

— Ага! Так я и знал! Внесем! — вдруг передразнил братца Белого Полковника братец Пилат III, которым был я.

Братец в однозубой короне затрепетал меня снова, на этот раз с удесятеренной силой. Оттрепетав, спросил:

— Ты что, трезв? Трезв на спецслужбе?

— Так точно: никак нет! Но только братец Цезарь X искупал меня в своей персональной автомобильной ванне. А я весь вечер напряженно готовился к спецзаданию в забегаловке братца Великана. Я так думаю, братец Цезарь X хотел сорвать спецзадание.

— Ага! Враги, всюду враги, только враги, только предатели! Вот тебе пакетик с пыльцой, ну-ка, быстро приходи в норму.

Я разорвал пакетик, высыпал пыльцу на ладонь и вдохнул в нос аромат. Нудный скрип Железного Бастиона заменился радостной вечной песней…

Братец в однозубой короне выпустил лацканы моего изрядно помятого фрака и спросил:

— Теперь скажи мне, что еще поручил тебе братец Цезарь X?

— Ничего, братец Э-э!

— Ничего? А разве братец Цезарь X не поручал тебе выстрелить из револьвера в левую половину головы Самого Братца Президента?

— Так точно!

— Что же ты мне об этом не докладываешь?

— Не смею не помнить о конспирации, братец Э-э.

— Не понял…

— Всюду слушают нас вражеские уши, всюду глядят за нами вражеские глаза. Собирался доложить о спецзадании братца Цезаря X в совершенно секретной обстановке твоего, братца Э-э, бронированного кабинета.

— Хвалю за бдительность! — Однозубый братец повесил на грудь моего фрака рядом с медалью «За службу» медаль «За бдительность».

— Служу Нашему Дому! — рявкнул я.

— Да, хвалю, но, видишь ли, эту активную акцию мы готовим поочередно, когда поочередно находимся в оппозиции. Так что между своими тут большой тайны нет… Когда будешь стрелять?

— Никак нет! Никогда! Я не могу стрелять в Самого Братца Президента! Упаси меня Сам Братец Президент!

— Так ты же согласился.

— Держал пальцы крестиком.

— Идиот! Срываешь нам все это тонко продуманное дело! Думать нужно, сразу видно, что был трезв! Крестик отменяю. Спецзадание: когда будешь стрелять в голову Самого Братца Президента, промажь мимо левой половины и попади точно в правую. Понял?

— Так точно!

— А чтобы ты основательно понял, почему необходимо стрелять исключительно в правую половину, сейчас я тебе открою самую-самую-самую страшную и самую-самую-самую таинственную тайну Нашего замечательного Дома…

Братец Белый Полковник в однозубой личине пролез в тело братца Пилата III и горячо зашептал:

— Как ты считаешь, братец Пилат III, какого цвета у меня лицо?

— Черного!

— Ага! Видишь, как мы их всех запутали! Но ведь ты, по моим агентурным данным, братец не дурак, подумай как следует и скажи: как же мы могли бы такое допустить, чтобы наши враги знали, какой цвет у нас белый, а какой черный? Ты полагаешь, что могли бы? Да ты соображаешь, что ты полагаешь?! Нет, это только так считается, что белый цвет у нас — белый, а черный цвет у нас — черный. На самом же деле… На самом же деле… белый цвет у нас — черный, а черный цвет у нас — белый. Так что братец Белый Полковник у нас на самом деле не братец Белый Полковник, а братец Черный Полковник, понял? И это у нас только так считается, что Низ — это у нас Низ, а Верх — это у нас Верх, на самом деле Низ — это у нас Верх, а Верх — это у нас Низ! Когда ты выстрелишь в якобы правую, якобы черную, половину головы Самого Братца Президента, дай ему Сам Братец Президент здоровья, ты на самом деле выстрелишь в левую, белую. И с этого самого мгновения в Нашем Доме уже никогда не будет ничего левого, ничего белого, даже серых полуистинных оттеночков не останется, все-все-все будет истинно черным правым. Ясно?

Я что-то бодро рявкнул в ответ, но сам так и не понял, что именно. А братец Белый — или Черный? — Полковник в однозубой личине, выбравшись из меня наружу, торжественно провозгласил:

— В случае успешного выполнения спецзадания мы поможем тебе подняться очень и очень высоко, назначим на синекуру Самого Братца Президента!

— Служу Нашему Дому… — нестройно рявкнул я и не успел задать братцу Белому Полковнику ни одного вопроса, касающегося назначения меня на синекуру Самого Братца Президента, поскольку братец Белый Полковник сбросил однозубую личину, превратился в дымное белое облачко и дематериализовался в микрофон спецвызова техника.

Лифт медленно пополз вверх. От представления себя самого Самим Братцем Президентом у меня сильнейшим образом закружилась корона. От этого коронокружения я пнул ногой валявшуюся на полу личину, и она дематериализовалась быстрее обычного.

Загрузка...