Дом костей

Глава 4

– Да чтоб тебя! – крикнула Рен. Ее слова отразились от стен пещеры и эхом разнеслись в ночи. Она сжала руки в кулаки, чтобы те перестали дрожать.

Не сработало.

Она пиналась, била кулаками и плевалась, злясь на все и вся. Но больше всего Рен злилась на себя. Как она могла допустить подобное? Она была на полпути к победе, уже видела ее на горизонте, а потом позволила этой чертовой Инаре Фелл, бесстыдной подхалимке, вечно плетущейся позади, вырвать первое место у нее из рук.

Рен остановилась. Ее грудь вздымалась от тяжелых вдохов. Она посмотрела в небо, и луна посмотрела на нее в ответ.

У нее еще было время.

Она могла успеть до рассвета. Тем более что Инаре и Этену еще предстояло найти последнюю жертву, что давало Рен шанс наверстать упущенное. Все, что ей нужно было сделать, это выбраться из этой проклятой могилы, в которую Инара умудрилась ее заманить.

Рен внимательнее осмотрелась вокруг. Выход теперь находился на высоте ее роста. Если умножить его надвое. Земля же под снегом, который свалился в яму вместе с ней, была на удивление грязной и влажной. Стояла ранняя зима, и хотя холод по-настоящему никогда не покидал Северные владения, земля оказалась достаточно мягкой, чтобы Инара выкопала эту яму для своей ловушки.

Но как? Как заметила Инара, Рен всегда нарушала правила Дома Костей, но даже ей никогда не удавалось пробраться в Костяной лес. Получается, кто-то помог Инаре? Но кто? Может быть, ее мать? Ингрид Фелл ненавидела отца Рен и большую часть своей жизни соперничала с ним за власть и влияние.

Отбросив эти мысли в сторону, Рен осмотрела свое снаряжение. Она захватила с собой мечи и кинжал, костяшки и мешочки с костяной пылью, но, конечно, не взяла никаких инструментов для скалолазания.

Но Рен отличалась находчивостью. Она прижала руки к грязным стенкам ямы, чувствуя легкое покалывание от костей, застрявших внутри. Внешний слой действительно был мягким и скользким, но чем сильнее она давила, тем тверже становилась земля. Из-за вырытой ямы внешний слой почвы стал зыбким, но чуть глубже земля оставалась такой же твердой и полузамерзшей. И все же ухватиться за нее голыми руками было практически невозможно.

Рен усмехнулась. Хорошо, что у нее с собой были клинки.

Первый меч почти по рукоять погрузился в грязь как раз над правым плечом Рен. Она сделала пробный рывок, прежде чем позволить оружию принять на себя вес ее тела.

Меч выдержал.

Тогда Рен закрепила второй чуть выше и левее. Угол оказался сложнее, но она нажимала и молотила по рукояти, используя свою магию, чтобы помочь лезвию продвинуться до тех пор, пока оно тоже не стало достаточно устойчивым.

Рен была хорошей, проворной скалолазкой, легкой на ногу. Она уже доказала это, вскарабкавшись на книжные полки библиотеки. Но самое трудное было еще впереди. Если она хотела добраться до вершины, ей нужно было несколько раз вынуть и снова вставить одно лезвие, повиснув в это время на другом. Даже если она засунула бы свои ноги в дыры, оставленные мечами, это все равно было бы непросто.

Когда Рен отступила, чтобы полюбоваться проделанной работой и вытереть вспотевшие ладони, она обо что-то споткнулась. Не твердое, как голая кость, и не скользкое, как растаявший снег или грязь. Это было что-то мягкое и… болотистое.

Рен посмотрела вниз.

Тело.

Не древний и развалившийся скелет. Нет, тело было свежее… или, по крайней мере, свежее, чем должно быть. Даже настолько свежее, что это просто не имело смысла. Тела перестали сбрасывать в Костяной лес десятилетия назад. Изначально это делали для того, чтобы защитить свои границы и отразить нападение, но то было во времена, предшествовавшие Владениям, когда десятки правителей соперничали за власть и контроль над землями. Теперь же, в мирное время, необходимость в подобных мерах защиты отпала.

Труп, на который теперь смотрела Рен, хоть и частично сохранился благодаря холоду, не мог пролежать здесь дольше нескольких лет… Точнее, пяти максимум.

Плоть была покрыта пятнами, а изможденные черты лица еще не до конца разложились. Даже одежда хорошо сохранилась: толстые слои шерсти и кожи, а также забрызганные грязью ботинки говорили о том, что этот человек проделал долгий путь, прежде чем оказаться здесь. Был ли он заблудшим путешественником? Посыльным? Больше ничего не указывало на то, кто он такой и как здесь оказался.

Что ж, не совсем. Оставалась еще одна улика, объясняющая, как этот человек погиб в Костяном лесу.

Его затылок был вдавлен внутрь.

Безусловно, это был смертельный удар, но чем больше Рен смотрела, тем большее беспокойство вызывало в ней совершенное открытие.

Проломленный череп служил доказательством того, что этот человек не забрел в лес случайно, не заблудился в нем. Его убили и спрятали в единственном месте Костяных земель, где мертвое тело могло остаться незамеченным.

Без каких-либо ритуалов прощания с телом. Закопанный в Костяном лесу.

Потерянный, чтобы никогда не быть найденным.

До этого момента.

Способ смерти подпитывал духовное существование призрака. Ушедшие мирно становились добрыми привидениями. Смерть от усталости или старости создавала старого усталого призрака.

Смерть на поле боя, среди насилия и ненависти, оставляла после себя жестокого, исполненного ненависти призрака.

Но не существовало призрака более яростного, чем хладнокровно убитого.

Рен было ясно, что этот человек умер не своей смертью. Удар по затылку свидетельствовал о внезапном… трусливом нападении. Костяной лес не был полем битвы… по крайней мере, для проживающих за пределами Дома Костей, и этот человек, несомненно, к ним относился. У него при себе не было костей, он не носил доспехов. Рен также не заметила никакого оружия.

Мгновение она просто стояла на месте, опасаясь потревожить тело еще больше, чем уже сделала.

Призраки не отделялись от своих тел сразу после смерти. На это требовалось время, количество которого зависело от состояния тела. Оно служило своего рода вместилищем и прикрытием для души.

Это не только заманивало призрака в ловушку, но и лишало костолома способности обнаружить кости. Вот почему костоломы не могли чувствовать кости внутри тела или управлять ими – потому что плоть действовала как щит.

Но для появления призрака тело необязательно должно было полностью разложиться. В момент, когда привязанная кость обнажалась – в данном случае речь шла, скорее всего, о черепе, учитывая очевидную рану, – дух мог отделиться от тела. То, что этого еще не произошло, вовсе не означало, что это не случится в любую минуту. Перспектива повернуться к своей находке спиной, чтобы вскарабкаться наверх, стала казаться Рен сомнительной.

Но другого выбора у нее не было. Она и так потеряла слишком много времени. Когда Рен уже повернулась, чтобы отойти, ее взгляд упал на что-то бледное и белое на грязной земле.

Она отодвинула кусок жесткой, частично заледеневшей ткани и увидела кольцо. Громкий гул в ушах Рен подсказал, что оно сделано из кости, вот только… костоломы не изготавливали украшений.

Она осторожно подняла находку с земли и рассмотрела вырезанные на гладкой поверхности узоры… Костоломы точно не делали ничего подобного. Странные формы и линии, которые Рен сначала приняла за узор, на самом деле оказались каким-то видом письма, покрывающим все украшение. Рен сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. У нее возникло ощущение, что она уже видела нечто подобное.

Повертев предмет в руках, девушка заметила дополнительную резьбу. На плоской верхней части безеля были изображены две птицы с распростертыми крыльями, по одной с каждой стороны. Там, где могла быть печатка или драгоценный камень, в лунном свете блеснуло что-то темное и отполированное.

Заостренный шип, похожий на металлический, выступал на поверхности кольца, как гвоздь из деревянной доски. С нижней же стороны виднелась плоская головка.

Острие было слишком маленьким, чтобы использовать его в качестве оружия. Чем дольше Рен рассматривала его, тем в большее замешательство оно ее приводило. Что-то было явно не так с этим маленьким черным шипом, с тем, как его вонзили в кость. Что-то было не так.

Рен знала только один вид материала, который также отливал черным.

Металл кузнецов.

Но было трудно представить, чтобы костоломы и кузнецы объединились для создания такого артефакта. Дом Железа враждовал с Домом Костей с тех самых пор, как жители первого создали Пролом. Отец Рен ненавидел кузнецов особенно яростно, но она полагала, что эта ненависть была вполне обоснованной. Он участвовал в сражениях, а его старший брат Локк – первоначальный наследник Дома Костей – погиб в бою.

Дом Костей был единственным шансом Владений остановить хлынувший из Пролома поток нежити, но костоломы еще никогда не сталкивались с такой угрозой. Некроманты были изгнаны прежде всего потому, что их магия была не только противоестественной, но и представляла опасность для самого существования Владений. Те вещи, которые ограничивали призраков – их бестелесная форма и невозможность далеко отходить от своих тел, – не работали с нежитью, которая в прямом смысле таскала свои кости с собой.

Рен всегда восхищалась призраками пятого уровня. Ей нравилась идея проверить свои навыки против ревенантов, но, как постоянно напоминали ей учителя, не все в этой жизни было развлечением и игрой. Бесчисленное множество людей, как костоломов, так и кузнецов, погибло от рук нежити.

Вдобавок из-за постоянного роста Одержимых земель терялась власть над восточными Владениями.

На самом деле Пограничная стена была построена в попытке спасти остальные земли от захвата. Массивное сооружение охватывало весь остров с севера на юг, но, к несчастью, Дом Железа оказался в ловушке на другой стороне. Несмотря на то что именно кузнецы стали причиной образования Пролома, король все же предложил им перебраться на безопасную сторону, но они отказались.

Затем, пять лет спустя, они подняли Восстание, чтобы любым способом разрушить Пограничную стену и вернуть себе как свои земли, так и свое место во Владениях. Король снова обратился к Дому Костей. Теперь они сражались не только с нежитью, но и с живыми врагами, и принимали непосредственное участие в подавлении Восстания и сохранении Пограничной стены.

Кузнецы были практически уничтожены, родословная их правителей, Найтов из Железной крепости, прервалась. Дом Костей, в свою очередь, потерял своего блистательного наследника, а также сотни костоломов.

Иногда Рен хотелось узнать, изменило ли все это ее отца. Был ли он другим до всех этих сражений. До того, как умер его брат. Но все это произошло еще до того, как она появилась на свет, так что Рен полагала, что это не имеет значения. А сам отец точно не стал бы отвечать на эти вопросы.

Излишне говорить, что между Домом Железа и Домом Костей не было взаимной любви. И все же здесь, в самом центре Костяных земель, лежало кольцо, которое, по крайней мере частично, было изготовлено кузнецом.

Конечно, оно вполне могло принадлежать временам до Железного восстания и Пролома, но все равно эта странная вещица пробуждала любопытство Рен. Бабушка, отец и еще несколько учителей считали это качество недостатком.

Рен долго смотрела на кольцо, лежавшее на ее ладони, пока наконец не сунула его в карман. Поднявшись на ноги, она направилась к своим воткнутым в стену мечам. Она едва успела сделать шаг, как позади нее что-то шевельнулось. Ветерок взъерошил волосы у нее на шее – легкое холодное прикосновение к влажной от пота коже.

Рен, едва осмеливаясь дышать, медленно повернула голову и оказалась лицом к лицу с только что воскресшим призраком. Тот парил в воздухе над трупом, который она совсем недавно осматривала.

Их разделял всего-то фут.

Духи принимали последний облик, который был у них при жизни – носили ту же одежду, прическу и даже кожу.

Каким бы поврежденным ни был труп.

Этот призрак был одет в тот же поношенный дорожный костюм, испачканный ярко светящимися каплями крови. Из смертельной раны на затылке внезапно полился яркий свет, так что Рен была вынуждена прищуриться. Призрачный свет также исходил из глаз – окон в душу, как утверждали ее наставники, – но из-за раны на голове все лицо призрака превратилось в зияющую пасть тошнотворного зеленого свечения.

Несмотря на то что внешне призраки выглядели так же, как и при жизни, двигались они иначе, чем живые существа.

Нет, они перемещались с места на место только для того, чтобы внезапно остановиться, дрожа от возмущения и едва сдерживаемой агрессии. Во многих отношениях призраки напоминали огонь, раздуваемый легким ветерком, – с такой же вероятностью они могли либо погаснуть, либо разгореться и стать ослепительно-яркими.

Рен яростно заморгала, проклиная себя за глупость. За то, что исследовала труп, и за то, что оставила свои костяные мечи на высоте нескольких футов. Она попыталась притянуть их своей магией, но лезвия, ставшие заложниками грязи, находились слишком далеко.

Обычно призракам, только-только выпущенным на волю, требовалось время, чтобы приспособиться к миру живых.

Этому же оно не понадобилось.

После мгновения, когда все вокруг замерло, дух ужасающим размытым пятном набросился на свою ближайшую живую цель – на Рен.

Девушка сделала единственное, что оставалось: вскрикнула и упала навзничь.

Дух пролетел над ней, промахнувшись лишь на несколько дюймов. По инерции его отбросило к мечам, перекрыв тем самым для Рен путь к оружию.

Она поднялась на колени, задевая еще больше костей.

Нет, не костей.

А тел.

Повсюду в грязи лежали тела.

С замиранием сердца Рен осознала, что такую гигантскую яму не стали бы рыть для того, чтобы похоронить только один труп. Ее вырыли, чтобы спрятать множество останков. После этого, годы спустя, сверху был бесцеремонно брошен еще один, свежий труп.

Она наткнулась на братскую могилу.

Паника обожгла грудь. Инара же не планировала убивать ее? Не то чтобы это имело значение. Хотела того Инара или нет, но теперь Рен грозила смертельная опасность.

В яме было по меньшей мере пять, может быть, около десяти тел. Хотя из-за костей, которые упали вместе с Рен, сложно было сказать наверняка. Обнаруженные останки были старше первого трупа, со сломанными и разбросанными повсюду костями, что не делало их призраков менее злобными.

Дрожащей рукой Рен вытащила Гибель призраков, но в этой ситуации кинжал мало чем мог ей помочь.

Нежить уже поднималась, наполняя пещеру светом.

Рен, возможно, могла выстоять против одного призрака или горстки духов первого или даже второго уровня, но, судя по внимательным, яростным взглядам, ее противники были по крайней мере третьего.

Рен удалось присесть, спрятавшись за стеной пещеры, но она все равно оказалась в ловушке. Слева от нее располагались брошенное оружие и первый призрак. Справа – остальная неуклонно пробуждающаяся нежить.

Костяшки не остановили бы призраков, только разозлили, а костяная пыль, хоть и обладала свойствами отпугивать нежить, не обладала достаточной мощью. Пыль рассеивалась в воздухе, образуя менее прочный барьер, чем настоящая кость. В бою ее часто использовали в качестве отвлекающего или сдерживающего маневра. Костяная пыль была универсальной, и у нее имелись другие способы применения…

В то время как остальная нежить продолжала кружиться, формируясь во все более светящихся призраков, первый, уже набравшийся сил, ярко вспыхнул.

Он готовился ко второй атаке, что было одновременно и хорошо, и плохо. Плохо, потому что речь шла о призраке, одного прикосновения которого было бы достаточно, чтобы обречь ее на медленную, мучительную смерть.

Хорошо, потому что его атака побудила бы остальную нежить отдалиться от мечей, которые были для Рен единственным шансом на спасение.

Когда дух снова устремился к ней, черты его лица стали размытыми и искаженными. Рен бросилась вперед, кувыркнулась, снова уклоняясь… но только на мгновение. Она оказалась в опасной близости к другим призракам, которые уже шевелились, но еще не приняли форму.

Пошатнувшись, Рен вскочила на ноги и кинулась к своим мечам.

Несмотря на свою скорость и сверхъестественные способности, призраки не умели ни летать, ни карабкаться на стены. Так же, как и при жизни они оставались привязанными к земле. Рен просто нужно было забраться достаточно высоко, чтобы они не смогли до нее дотянуться.

Так что план состоял не в том, чтобы победить десяток нежити, с которыми она оказалась в ловушке, а задержать их, чтобы выиграть себе время и пространство для подъема.

Вот тут и пригодилась костяная пыль.

Не сводя глаз с призраков перед собой, Рен достала мешочек и торопливо начертила на грязи полукруг, создавая вокруг себя защитное кольцо.

Магия, которая позволяла призракам существовать, исходила из земли, поэтому, даже паря в воздухе, некоторые барьеры они пересечь не могли. Во-первых, воду, а во-вторых, кости. И то и другое было настолько привязано к жизни, что сама их природа отталкивала нежить.

Но Рен все же рисковала. Из-за глинистой стены, на которую ей предстояло взобраться, девушка не могла начертить полный круг. Так что теоретически, чтобы преодолеть барьер, призрак мог просто пройти сквозь стену. Но для этого потребовалось бы критическое мышление, которым нежить не обладала. Их атаки всегда были прямыми и никогда – хитрыми или стратегическими.

Девушка встала, вложила кинжал в ножны и повернулась к нежити спиной.

Глубоко в душе она чувствовала, что поступает неправильно, ведь это шло вразрез с ее тренировками и инстинктом валькирии. Но Рен нужно было выбраться из этой ямы как можно быстрее.

Она вырвала первый меч из земли и подпрыгнула, чтобы ухватиться за второй, подтянулась и, используя инерцию, развернулась всем телом и снова воткнула первый меч в стену. В поисках опоры Рен скребла ногами по грязи, когда вдруг почувствовала покалывание в спине, сопровождаемое колеблющимся, мерцающим светом. Один из призраков бросился на нее, но барьер из костяной пыли выдержал столкновение. Пока что.

Ей очень хотелось обернуться и посмотреть, но Рен боялась того, что могла увидеть. Возможно, все призраки собрались позади нее, готовые к нападению. Последнее, что ей было нужно, – это сорваться от испуга и приземлиться в пыль, нарушив тем самым барьер. Вместо этого Рен карабкалась изо всех сил, какие у нее только остались.

Когда верх ямы оказался достаточно близко, она вонзила свои мечи бок о бок и дрожа подтянулась обеими руками.

Левым пальцем ноги Рен нащупала одно из отверстий, оставленных лезвием. Только в этом она и нуждалась. Девушка подтянулась, оттолкнулась и, вскарабкавшись вверх по мечам, перевалилась через край.

Перевернувшись на спину, она сделала несколько судорожных вздохов. Немного отдышавшись, она подползла к краю ямы. Все было так, как она себе и представляла: призраки собрались возле кольца из костяной пыли. Призрачный свет яростно потрескивал, когда они раз за разом атаковали и отступали.

Рен перегнулась через край, трясущимися руками выдернула свои мечи, а затем с трудом поднялась на ноги.

Она взглянула на луну, неумолимо двигавшуюся по небу.

Время поджимало, а ей еще нужно было найти своего жнеца.