Дом из воска и стекла

Глава 38

Этим утром сэйта Дэннис проснулась в странно — приподнятом настроении. Чувствовала она себя хорошо, однако немного нервно.

От физических недомоганий, оставленных событиями прошлой ночи, не осталось и следа. На лице и руках, пострадавших от спора с разбитым лобовым стеклом, не оказалось ни царапины. Тело девушки — молодое, полное жизни и горячих, жгучих желаний призвало на помощь все свои ресурсы, у доктора Грена было подозрение, что беременность явилась причиной такой ускоренной "регенки", как выразился Тирон.

— Ты прямо суперженщина, — проворчал сэттар, пристально наблюдая за осмотром Пары, который произвел Грен по прибытию всех троих в его частный кабинет в Цитадели — Грен, ты не лапай ее сильно… У тебя своя жена есть. Не жмись, не жмись…

Лайса хихикнула, и довольно глупо, а вот всегда тактичный, предпочитающий молчание скандалам доктор вдруг не выдержал.

— Знаешь что, Дэннис, — зашипел он, сведя брови — Закрой пасть, смердит. Не нравится? Осматривай сам. Если, конечно, что — то поймешь своими мутированными мозгами. Больно надо мне лапать левых баб!

И, развернувшись, полыхнув гневом, внезапно разразился такоооой длинной, затейливой, матерной тирадой, что у Лайсы запершило в горле, а Ликвидатор рот от удивления раскрыл.

— Ну — ка, ну — ка, — только и вымолвил Тирон после продолжительного потрясенного молчания — Повтори. А лучше запиши. Ведь до самого сердца, блять… Сильно. Очень сильно.

Замерев на момент, пораженный до глубины души, сэттар Дэннис стер ладонью выступившую слезу. Растрогался…

И с этой минуты преисполнился к доктору… уважением. Нет, он и раньше глубоко уважал медиков, они казались ему уникумами, Богами, даже и падла Трэвил, светлый ему путь, достоин был всяческих почестей.

Но от покойного Трэвила никто ничего не слышал эдакого, кроме безобидного "жопа", а здесь же…

— С этого дня будешь получать на пятьсот талей больше, — выбухнул Дэннис — Заслужил.

— Благодарю покорно, — хмыкнул доктор, сдавливая смех — Одевайтесь сэйта Дэннис.

Сейчас, вспомнив все это, Лайса фыркнула со смеху и, поежившись, натянула на нос легкий плед. Она так прикрыла лицо, будто боялась, что ее может кто — нибудь увидеть.

Настроение девушки было переменчиво — тут же вспомнив рассмешивший ее случай, она вспомнила и другое…

"Я люблю тебя, Лайса."

Вот зачем… Зачем это? Она специально сделала вид, что не слышит, ей не хотелось слышать, не надо этого…

Хотелось крикнуть — не надо, Тирон, пожалуйста, не надо! Не говори так, потому что это неправда. Большая неправда. Вранье от первого и до последнего слова.

Одна огромная надутая ложь. Или иллюзии. Ему просто кажется, что это любовь. И ей, Лайсе…

Да тоже кажется.

Они — звери. Звери неспособны на такое чувство, животными руководит природа, инстинкты.

Ничего больше. Ничего.

Инстинкты. Тяга. Продолжение Рода и создание комфортных условий для выведения потомства.

Поэтому… Желания их, привязанности — костры, запаленные природой. Дом этот, Цитадель и даже постель — просто гнездо.

А ребенок… Замок. Цепь, скрепившая их навеки. Навсегда.

Просто… БИОЛОГИЯ.

Так что. Не. Надо.

Не желая больше думать об этом, Лайса откинула одеяло и встала с постели.

Утро было сумрачным, дрожащим в преддверии затяжного дождя, который моросил всю ночь и вот опять грозил начаться. Круг мутного, прохладного света, лежащий на гладком полу, был также мутен и прохладен. Девушка тронула его пальцами босых ног, свет колыхнулся от этого прикосновения…

…и опять показалось. Свет колыхнулся оттого, что случайный сквозняк играл пластиковой занавеской на окне.

Потом, когда — нибудь, Лайса сменит казенные занавески, свистящие и грохочущие от каждого ветерка на настоящие шелковые. Или даже хлопковые, стилизованные под "домоткань", грубо окрашенные в желтый, зеленый или белый цвет, посеченные "простым" узором мережки.

Это жутко красиво, стильно и дорого! Сейчас просить денег у Тирона на все это "обзаведение" не хочется, он итак почти все потратил… А еще покупать новый фургон. И кучу всего ребенку, который, если верить Грену, вот вот появится.

Ребенок вот истинное! Он — единственное из настоящего, осязаемого, которое есть на данный момент.

Все остальное же…

Иллюзии. Свет из окна. Колыхание занавесок…

Да ну и ладно. Подумаешь, горе.

Как говорила Нейта когда — то:

— Не ссы, Канц. Обьедки — это, конечно, невкусно и унизительно. А всяко лучше, чем ничего! Жри и не морщись. Жизнь говно. Она либо дает тебе остатки чьей — то жратвы, либо пустые руки.

Вот так. И не об этом надо думать.

Пока сэттар Дэннис на работе, неплохо бы обойти дом, оглядеться по — хорошему. В прошлые дни Лайсе так и не удалось этого сделать, к сожалению.

Дом невелик, два этажа. А однако же, и они требуют пристального внимания Хозяйки.

Обойти, хотя бы прикинуть, что где поставить и прочее.

Пока Дом спит и пустынен. И надо еще выяснить, как разбудить его, и чем, и как сделать, чтоб ему это понравилось. Разумеется, мебель пока менять не нужно. Да и, наверное, не на что… Но распланировать на потом стоит! Вот, к примеру. На втором этаже несколько пустых комнат. Одну из них надо определить под детскую. Самую теплую и светлую. Вот там придется менять и мебель, и цвет стен. Сейчас окраска везде мрачная, серо — голубая, казенная. Чужая. Лайсе, в принципе, все равно. Да и Тирону тоже, ему не привыкать к антуражу служебных помещений.

А вот малышу… Совсем этого не надо! Ребенок должен расти в свете, тепле и красоте. В уюте и любви. В том месте, которое он сможет носить с собой в сердце всю жизнь. Носить, как дорогую вещь. Ту самую, которую иногда вынимаешь из потайного кармана, чтоб полюбоваться украдкой, а не заталкиваешь назад поглубже, стараясь забыть.

Родителями они, само собой, будут плохими. Тирон слишком вспыльчивый, нервный, да и впечатлительный, как школьница. Редкостное хамло! Плюс его любовь к алкоголю и эти вечные… выражения! Вот сколько раз говорено — привяжи язык! Так нет же…

Впрочем, и она сама не лучше. Если положить руку на сердце и поклясться, то выйдет, что она, Лайса Канц, ненавидит детей. Всегда эти мелкие ушлепки ее бесили. Особенно в интернате, когда няньки уходили бухать, а на них, старших, накладывалась обязанность следить за мелюзгой.

Лайса поморщилась. Не любила она вспоминать интернатовские будни, но как назло — именно они и лезли ей в мозги червями в последнее время. Особенно, когда мужа рядом не было.

Если б он был здесь, так отвлек бы. Понятно чем отвлек, но все — таки..

Девушка прошла вниз, ступая по прохладным ступеням лестницы босыми ногами.

Остановилась, зачем — то глядя в потолок.

И, резко вздрогнув от писка звонка, побежала к входной двери.

— Охрана, сэйта Дэннис, беспокоит! — захрипело в микрофоне — Здесь к вам посетитель.

— Кто еще? — это не прозвучало грубо, Лайса просто недоумевала.

Какой посетитель? Кому она понадобилась? Никто здесь пока еще не знает их, кроме Грена, а у Грена есть карта — ключ.

— Что за посетитель? — крикнула она, пытаясь пробиться сквозь кашель и шумы старого аппарата.

— Собственно, их двое. И они представились вашими… братьями, сэйта Дэннис.

Опа! Приплыли. — как любит говорить Тирон.

— Что ж, — ответила сэйта Дэннис, запахивая домашний халат и лаская взглядом стоящий в углу обрез — Зови.

…Когда ласковая сталь обожгла ладонь надежным холодом, сэйта была готова встретить гостей.

— Зачем схватила обрез? — спросил вчера Ликвидатор, когда, сидя в покореженном фургоне, взялся ее отчитывать — Ты и стрелять не умеешь…

Он был неправ.

Вообще неправ.

