Дом из воска и стекла

Глава 22

Говорят, что если в жизни наступает затишье и все идет ровно, если начинается так называемая "белая полоса", это не значит, что все наладилось.

Это значит, что жизнь просто перезаряжает ружье.

На мой взгляд, сие утверждение спорно. Я считаю, что жизнь имеет при себе сразу несколько видов оружия с неиссякаемым запасом боевого расхода, да еще пару — тройку штыков или каких — нибудь кинжалов за поясом. Также за отворотами сапог хранит она остро отточенные ножи, пальцы одной руки лежат на кнопках Резотта или чего помощнее, в другой же сжимает она гранату, готовая в любой момент сорвать петлю…

А может, и не так. Вполне вероятно, что петля уже давно сорвана и зажата передними зубами, как в дешевых пафосных боевиках. И вот, сейчас бросок…

Как бы там ни было, но следующее абсолютно точно: одним — единственным ружьем эта двинутая сучка никогда не пользуется. Всегда найдет она, чем запустить в твою башку: гранатой ли, зажигательной банкой или просто камнем.

Один гений сказал: "Жизнь ужасна и омерзительна сама по себе."*, и оказался прав.

Так прав, что добавить к его словам более нечего. Да и незачем.

Приблизительно также считал и сэттар Дэннис.

Правда, озвучивал он эти измышления несколько другими словами:

— Если Ортан гладит по твоей морде теплыми лучами, — говорил Ликвидатор где — то после сотого глотка водки или самогона — Не радуйся. Это просто жизнь хочет, чтоб ты отвернулся и подставил ей жопу. Поэтому и припекает так! Всего — то надо, чтоб человек, измученный жарой, снял штаны… Ты обрадовался, пригрелся — тебя и отымели!

Разумеется, быть отшпиленным ещё раз Тирон не желал и поэтому, когда после вышеупомянутых событий воцарилось спокойствие, насторожился.

Хотя все было не просто хорошо.

Все было идеально.

Наутро после свидания с серым визитером сэттар Дэннис проснулся очень рано. Если уж сказать точно — Ликвидатор плохо спал в этот остаток ночи.

Несколько попыток заснуть закончились одним и тем же: Тирон встряхивался, вскакивал, подстегиваемый застрявшими в ушах и памяти словами:

— Эта семья будет твоей лишь наполовину. Как и ты сам.

Лишь слегка задремал он перед рассветом, прижавшись настоящей, живой стороной лица к теплой, пахнущей бальзамом и сливками Лайсиной макушке. Задремав, видел даже какой — то сон… Вроде даже Учебную Базу и ночь, разрезанную наполовину острыми салатовыми ножами света "зелёнок", как назывались тогда примитивные еще, осветительные системы. После "зелёнки" сменили "крапки" — громадные, мощные круглые прожектора, на манер тех, что понаставили потом в городах…

Видел вроде даже кого — то из капралов… и кадетов.

И Дину Некум.

— Не шляйся здесь, Дэннис. — крикнула она издалека, и зачем — то помахала рукой — Ты мешаешь. Иди нахрен, сопля!

Сэттар вздрогнул от этого крика и проснулся.

Внимательно прислушался к звукам, доносившимся снаружи.

Легко подняшись, подошел к окну и, отогнув посеченный пластик, посмотрел вниз.

Хмыкнул, исказив полулицо кривой полуухмылкой и, что — то вспомнив, недовольно поморщился.

Потом, наскоро умывшись и накинув куртку, вышел на улицу.

Фургон одной из похоронных служб Элиона, черный, с пересекающей бок грязно — голубой полосой, уже собрался отъехать прочь, как один из санитаров, забравшись в кабину, заметил Тирона.

— Привет, Дэннис.

Сэттар подошел ближе. Облокотившись на дверь фургона, зевнул:

— Чего вы тут?

— Маргинала подняли. — охотно отозвался пожилой водитель — Жилец один, домой возвращаясь, обнаружил… Ты ничего ночью не слышал? Ну возня там, шум…

Тирон покрутил головой:

— Я бухой спал. Жену мою спроси, если надо… А что за маргинал? Откуда он здесь?

— Не суть важно. Маргинал и маргинал. Эти суки вообще оборзели, мало окраин, так теперь еще и в приличных районах поднимай их… А этот еще и голый!

Дэннис гоготнул про себя.

— Голый? — притворно удивился вслух — Загорал что — ли?

Оба похоронника надрывно заржали.

— Сейчас загорит в крематории дальше, — успокаиваясь и утирая слезы, ответил один из них — Значит, не слышал ничего?

— Нет.

Похоронник кивнул:

— Да свои и убили. Тут фургон вскрытый, замок сломан. Ну вот. Походу, потрошили. Не поделили что — то и грохнули сотоварища. Так еще и раздели догола…

Проводив растаявший в мутном мареве утра фургон, Дэннис спокойно направился к подъезду.

Заморачиваться с голым, безымянным трупом никто не станет, никому это не надо. Через час — полтора жаркий огонь крематория начисто слижет улики Тиронова преступления. На стоянке — только открытый серый фургон, ничего подозрительного. Отыскивать Резотт нет смысла — после использования, если пистолет этой системы не перезарядить через шесть часов, он самоуничтожается. Сгорает, как и его стреляные гильзы. А ведь прошло намного больше.

Никаких следов.

Даже если кто — то что — то и видел, никому нет дела.

Сэттар Дэннис — герой. Он ни в чем не виноват. Он…

Идеальное преступление, словом.

И никого произошедшее не волнует. Кроме, конечно, самого Ликвидатора.

— Из дома никуда. — заявил он Лайсе, сразу недовольно закатившей глаза — Раз такие дела творятся, маргиналы оборзели… Извини. Лайса… Ну посиди дома! Хорошо?

Девушка фыркнула в ответ:

— А если выйду?

— Вырву ноги. — лаконично ответил Ликвидатор — И вставлю в жопу. Поняла?

Жена просверлила в нем дырку негодующим взглядом и хлопнула дверью.

Здесь Тирон был абсолютно спокоен.

Лайса, при всей ее идиотской самоуверенности, неглупа. Плюс — развитая чуйка, инстинкт самосохранения, присущий большинству маргиналов.

Плюс беременность. В этот период у самок всех видов он работает на все сто процентов. Даже у таких самоуверенных идиоток, как Лайса Канц.

Так что здесь все спокойно. По крайней мере, пока.

Гораздо больше занимало теперь сэттара другое.

Серый пакет плотного пластика, недавно обнаруженный им в потайном углу засранного рабочего стола мирно почившего старины Крэда.

Судя по содержимому этого пакета, жирдяй имел все — таки какое — то отношение к событиям, происходящим теперь.

Может даже, самое прямое.

А может быть, и нет…

_______________________________________________________________________________________

* "Жизнь ужасна и омерзительна сама по себе" — одно из высказываний Говарда Ф. Лавкрафта