Дом драконов

7 Люциан

Люциану было семь лет, когда его мать погибла во время похода, убитая из-за неожиданного нападения Викингарского клана на войска империи. Многие знатные семьи переговаривались между собой и удивлялись, почему аристократка такого ранга вообще пошла в бой, но род Сабель гордился тем, что был единственным из пяти семей, кто решил сражаться на передовой в войнах экспансии. Будучи смелой женщиной, леди Сабель предпочла сражаться до конца.

Ее смерть вырвала жизнь из Люциана с корнем. Его отец так и не простил себя за то, что он отсутствовал, когда его жена была повержена. Традиции дома Сабель предписывали облачаться в темно-серое в течение недели после похорон, но отец Люциана держал семью в трауре на протяжении полугода. Он запирался в своих покоях, не имея возможности даже поговорить с детьми. Люциан и Дайдо были предоставлены гувернантке, которая присматривала за ними. Они обезумели, сошли с ума от горя.

В конце концов отец Люциана отправил близнецов на Гибрианские острова, чтобы они провели время с семьей Орон. Люциан оставался в своей комнате в течение трех дней после прибытия, плача и отказываясь играть с детьми из дома Орон. И вот однажды утром к нему в комнату зашла девочка с растрепанными рыжими волосами. Люциан съежился в центре своей кровати, прижав колени к груди. Он всхлипнул, наблюдая за этим странным существом.

– П’ивет! – Она подошла к нему. – Очень приятно с тобой познакомиться.

Люциан протянул ей руку. Она уместила свою ладонь целиком и потрясла ей настолько сильно, что чуть не выдернула его из постели.

– Хочешь посмотреть на приливные бассейны? Мой брат и твоя сестра не хотят идти.

Таким и было его знакомство с Эмилией Орон, девочкой, которую он будет видеть каждое лето в течение следующих шести лет. Она водила его изучать морскую жизнь в приливных бассейнах, ее щиколотки были покрыты зернистым песком, платье все больше промокало, и она хихикала от радости, делая наброски каждого существа и записывая научное название каждого вида. («Пурпурный стронгилоцентротус! Это фиолетовый морской еж. Я хочу найти красного. Какой твой любимый цвет?») Они плавали вместе, катались на лодках, ускользали по ночам из дома, чтобы рассказывать друг другу страшные истории под полной луной. Эмилия была необычной и жизнерадостной. Ее щеки были налиты румянцем, а глаза блестели.

Что случилось с этой девочкой?

Теперь ее спутанные рыжие волосы тяжело свисали на худое бледное лицо. Тьма окутала ее глаза, губы потрескались от укусов. Она держала руки плотно прижатыми к бокам, а плечи сгорбленными, как будто пыталась занять как можно меньше места.

– Ты нездорова? – сказал он, прежде чем смог остановиться.

Она опустила подбородок. Ее больше серые глаза смотрели на него снизу вверх.

– Довольно грубо так говорить кому-то, – пробормотала она.

Люциан почувствовал смущение и, как ни странно, облегчение. Она была готова отчитать его; очевидно, она не полностью изменилась.

Он рассмеялся, не подумав.

– С каких это пор ты ожидаешь от меня вежливости?

Легкая улыбка.

– И вправду.

Впрочем, она была права; он действительно повел себя грубо.

– Прости, Эми. Просто… Я не ожидал встретить тебя здесь. – Он положил руку ей на плечо, удивившись, когда она вздрогнула и отошла назад. И тут он все понял.

Они были здесь для одной цели: завоевать трон или быть отправленными на Отбор.

Только один сможет одержать победу. Дружелюбие ничего не изменит.

– Извинения приняты. – Ее голос звучал хрипло. – Раз уж мы заговорили об этом, что случилось с тобой? – Ее взгляд скользнул по его рукам, усеянным белыми шрамами. – Мои родители сказали, что вы с отцом отправились в поход на северный полуостров.

В его голове мелькали картины: хижины, охваченные пламенем, обвалившиеся крыши; два обгоревших тела, свернувшиеся у его ног, словно жуткая кавычка.

– Да, сказал он. – Но я оказался не таким идеальным солдатом, как он надеялся.

– Неужели? – она казалась искренне озадаченной. – Мы слушали, что вы с Тихеей расчистили баррикаду у Вартльского фьорда. Потрясающий ход.

Да. Тихея стреляла огнем, когда и куда он ей приказал, послушная, как и всегда. Но Люциан чувствовал, как дракон дрожит под ним. Он просидел с ней в гнезде всю ночь, уговаривая ее поесть, но она лишь вяло свернулась калачиком на земле, спрятав морду под крыло.

Эмилия продолжила:

– Твой отец написал мне о том, как за это ты удостоился похвалы императора…

Он больше не мог это выслушивать. Только не от нее. Ни от кого, но особенно от нее. Она была одним из немногих приятных воспоминаний его детства, и он не хотел омрачать это, слушая, как она, словно дрессированный попугай, трещит о том, какой он герой.

– О, я знаю, как убивать, – пробормотал он. – Я просто всегда забываю улыбнуться, когда делаю это.

– Мне жаль, – сказала Эмилия.

Стыд заставил ее покраснеть. Почему она должна сожалеть? Не она здесь являлась убийцей.

Эмилия откашлялась.

– Ну и что мы собираемся с этим делать?

Он моргнул.

– С этим?

Она нахмурилась.

– Не будь идиотом. – Люциан непроизвольно улыбнулся. Идиот. Большинство людей согласилось бы на менее прямолинейное слово вроде глупый, но такая вежливость не была характерна Эмилии. – Если ты здесь, значит, мой призыв не был случайностью. Складывается некая закономерность; вероятно, на этот раз призываются младшие дети из всех домов. В связи с этим возникает вопрос: почему? – Эмилия приложила один из своих пальцев к губам, что являлось верным признаком того, что она глубоко задумалась. – Что приводит меня к следующему вопросу: кто или что осуществляет призыв? Все говорят, что это сам Великий Дракон, но это больше смахивает на спиритическую чушь. Я полагаю, мы можем узнать об этом у жрецов. Ты еще не встречался с ними?

– Жрецы в храме, – сказал он. – Но, по-видимому, мы не увидим их до сегодняшнего приема.

Он не смог сдержать яда в голосе при слове «прием». Этот остров был прекрасен: с бирюзовым морем и ясным небом, спелыми фруктами и позолоченным храмом. Прием будет роскошным, достойным будущего правителя империи. Империи, которой было наплевать, сколько крови придется пролить, чтобы достичь своих целей.

Надо было позволить им отправить меня на Отбор, мрачно подумал Люциан.

– Мой отец слышал, что ты направляешься в Дельфос. – Эмилия, казалось, поняла ход его мыслей. – Ты собирался принять обет вместе с братством?

– Да. – Он скривил губы. – Но не сейчас.

– Мне жаль, – тихо произнесла она. Он снова взглянул на нее. Что бы ни случилось с ней за последние пять лет, а что-то определенно изменилось, это явно измотало ее. После своего первого похода в четырнадцать лет он забыл написать ей. Хотя нет, он предпочел не делать этого. Он в какой-то степени терпеть не мог ее невинность.

Что, если она нуждалась в его помощи, а его не оказалось рядом?

– Мне тоже жаль, что ты здесь, – сказал он. Он хотел прикоснуться к ней, но сдержался. – Если это решит ситуацию, я не стану сражаться. Приходить сюда было слабостью.

Глаза Эмилии расширились.

– Нет, ты должен хотя бы попытаться. Я не хочу, чтобы тебя отправили на Отбор. – Ее брови нахмурились. – Я не хочу, чтобы кого-либо из нас туда отправили, но, полагаю, ни у кого из нас нет выбора. – Она запустила руку в спутанную прядь волос. – Теперь для меня загадка, как Алекс не сошел с ума.

Люциан протянул ей руку. Она настороженно посмотрела на него.

– Я не причиню тебе вреда, Эмилия. Я могу это тебе гарантировать. – Он посмотрел на небо. Где вообще все остальные?

– Ну, хотя бы один дом не будет для нас сюрпризом, – сказала Эмилия. – Пентри. Антония ж их единственный ребенок. Она будет здесь.

Над головой раздался драконий крик. Они подняли глаза и увидели маленькое коричневое существо, несущееся к земле, визгливый женский голос сливался с криком зверя. Странная парочка приземлилась где-то на другой стороне острова. Эмилия и Люциан хмуро переглянулись.

– Чей это был дракон? – спросил он.