Долг перед видом

ЧАСТЬ 5 Долг перед видом

Болан прорубался сквозь джунгли. Сзади расширял тропу Титран. Последними шли сестренки.

— Левее на пять градусов, — крикнула Мириван. Болан взял левее. Наушники шипели, их хотелось выключить. Но Болан упрямо изображал несгибаемого космодесантника. Зачем? Перед кем? Мышцы наливались усталостью.

С завтрашнего дня начну качать мускулы, — решил он.

— Сколько до него?

— Около ста метров.

Острое как бритва мачете легко перерубало самые толстые лианы. Но все же, это была тяжелая работа. Даже в экзоскелете. Под ногами хлюпало, сотни пиявок пытались присосаться к комбинезону. От мысли, что его группа могла высадиться в подобный мир, накатывала волна злобы.

— Хроники, вызывает база, вызывает база. Как дела, как дела? Прием, прием, — прохрипели наушники.

— Все нормально, все нормально, мы рядом с целью. Рядом с целью, прием, — отозвался Титран.

— Понял вас, понял вас. Рядом с целью. Конец связи.

Струя крови ударила в забрало шлема. Болан, приняв за лиану, перерубил толстую, десятиметровую змею. Ругаясь и яростно размахивая мачете, он отступил на пару шагов. Сорвал мясистый лист и протер забрало. Две половинки змеи корчились, ломая сучья деревьев и пятная все вокруг кровью. Выждав, пока они успокоятся, Болан пошел дальше.

— Стоп, — скомандовала Мириван целую вечность спустя. — Мы над целью.

— Сколько до нее?

— Восемь метров. Начнем копать?

— Я вам начну! — обругал их Болан. — Выжгете джунгли на сорок метров вокруг! Ставьте маяки.

Мириту с сожалением щелкнула предохранителем и повесила лазерный бур за спину. Мириван тем временем достала из рюкзака четыре черных шара с кулак величиной. Один бросила под ноги, остальные — в джунгли. В разные стороны.

— База, вызывают хроники, вызывают хроники, прием.

— Слышу вас, слышу вас, прием, — тут же отозвался Артем.

— Установили маяки, установили маяки, объект под ними, объект под ними, глубина восемь, глубина восемь, прием.

— Понял вас, понял вас, маяки треугольником, маяки треугольником, объект на глубине восемь, объект на глубине восемь. Сейчас заберу, сейчас заберу.

— Не-ет! — завопила Мириту. — Сначала нас, сначала нас!

— Испугались, вредные натуры! Высылаю машину, высылаю машину, конец связи.

— Поняли, ждем машину, ждем машину, конец связи, — выдала квитанцию Мириван.

— Почему здесь такая связь плохая? — поинтересовался Болан.

— Боланчик, милый, это же твоя планета. Мы у тебя спрашивать должны.

— Я думал, вы уже разобрались.

— Во вселенной столько загадок. С каждой мелочью разбираться — никакой жизни не хватит.

Болан присел на толстый корень. Пристроил ноги на соседнем. Если не двигаться, то начинаешь медленно погружаться в раскисшую землю. Сидеть было жестко и неудобно. Сестренкам надоело топтаться на месте. Мириту дернула плечом, отчего бур, крутанувшись на ремне, оказался каким-то чудом в ее руках.

— Я-а-а! — воскликнула она, плавным движением луча подрезая под корень толстый ствол. Дерево со стоном наклонилось, но не упало. Мешали соседние.

— И-и-я! — Мириван в падении сорвала с плеча бур и узким лучом срезала застрявшую крону. Ствол рухнул, обдав Титрана и Болана фонтанами жирной грязи.

— Два наряда вне очереди! — гаркнул Титран.

— Кому?

— Самой красивой, — проворчал Болан, стирая грязь с забрала. Сестренки захихикали. Они уже чинно сидели на поваленном стволе, скромно положив ладошки на колени. Свежие и совсем не уставшие. Ну просто пай-девочки. Титран присел рядом. Болан не стал пересаживаться. Пусть жестко, но шевелиться не нужно.

Вскоре в наушниках раздался голос Петры, а еще через минуту сверху спустился на тросе металлический шар. Все бросились к нему и проворно защелкнули на тросе карабины. Шар поплыл вверх. Болан приготовил мачете, но листва в этом месте оказалась не такая густая. Мачете не понадобилось. Показалось брюхо летающей машины драконов с распахнутым люком. Трос втянул их внутрь, люк под ногами захлопнулся.

— Какие вы грязнули! Немедленно в душ! — воскликнула Петра.

Требование было справедливым. Оставляя грязные следы, все потянулись на корму. Не вылезая из экзоскелетов, забились в одну кабинку, благо та рассчитана на драконов. Титран пустил воду. Вскоре комбинезоны приобрели исходный, яркожелтый цвет.

Когда вышли из душа, цвет неба за иллюминатором сменился с голубого на темносиний.

— Сядьте и пристегнитесь, — скомандовала Петра. Сейчас пойдем на трех «g».

— На двух! Ты что, выкидыш хочешь заработать? — обругал ее Болан. Сел в кресло и устало закрыл глаза. Еще один маяк найден. Сейчас вернемся на базу, вскроем, узнаем номер и сможем погрузиться в прошлое еще на сорок тысяч витков глубже. В то время, когда маяк был новенький, только с конвейра, и еще работал. Дурацкая методика. Забрасывать в прошлое несколько миллионов маяков в надежде, что хоть один попадет в ТВОЕ прошлое. Неужели нет другого пути? Возводить в космосе грандиозное сооружение. Две недели жить в нем, работать, а потом забросить навсегда. Уйти вглубь еще на сорок тысяч витков. Еще несколько миллионов маяков, еще одна заброшенная база… Чтоб погрузиться на миллион витков — двадцать пять прыжков. Двадцать четыре заброшенные базы. А первый прыжок был сразу на двести миллионов витков. Тогда родной мир отличался от остальных тем, что только в нем имелось радио. Очень просто найти. Если эфир заполнен радиоволнами, значит это нужный континуум.

На базе, в нуль-камере их уже ждал огромный кусок грязи. Первоначально это был куб с ребром пять метров, но теперь осыпался, растекся и превратился просто в кучу раскисшей земли. Где-то в этой куче прятался маяк.

Титран подстыковал шланг гидромонитора к водопроводу. Болан с Петрой затащили раму с соплом в нуль-камеру, Титран пустил воду. Болан направил струю на кучу. Через минуту весь пол покрылся водой, грязный ручей потек в коридор. Еще через минуту куча грязи растаяла под струей воды словно кусок сахара в кипятке. Титран перекрыл воду, Болан прошлепал по грязи к шару диаметром чуть больше метра и, натужно завывая двигателями экзоскелета, покатил шар к выходу. Несмотря на скромные размеры, шар весил десяток тонн. Петра задвинула тяжелую створку ворот.

— Готово, — раздался по трансляции голос Артема. — Остальное киберы подотрут.

Болан все же заглянул за дверь. Пол был влажный, но грязь исчезла. Артем переправил ее куда-то по нуль-т. Титран слабой струей воды обмыл шар. Сестренки как всегда заключали пари на номер маяка. На этот раз проигравшая должна была сказать Катрин, что ее последняя статья о динозаврах — бред буйнопомешанной. В предыдущий — дернуть Мрака за хвост. (Мириту очень удачно совместила рывок за хвост с просьбой захватить с кухни еще баночку кабачков. Мрак так и не понял, почему все рассмеялись.) Болану надоело самому катить шар, и он кликнул киберов. Сестренки вслед за киберами удалились в мастерскую. Болан вылез из экзоскелета, переключил его на автопилот, приказал вернуться в раздевалку, и там отключиться. Экзоскелет послушно потопал в раздевалку.

— Четный! — раздался из мастерской радостный вопль Мириту.

— Занятные они существа, — сказал Титран.

— Занятные, — согласился Болан, вылезая из комбинезона. — Тебе не кажется, что мы не то делаем?

— Что — не то?

— Ну, все это — Болан широким жестом обвел станцию. — Пятьдесят недель на миллион лет. Катрин говорит, что, возможно, придется погрузиться на четыреста миллионов. Утроба фингала! Я же не бессмертный, как драконы! Да и нужно ли это?

— Беруна утверждает, что еще три-четыре месяца, и мы станем биологически бессмертными.

— Не в этом дело. — Болан уныло потащился на информационную централь.

— Местных видели? — спросил Артем.

— Какие местные? Там джунгли. Пиявки с палец.

— Ну и ладушки. Я тут закончил прикидки. Есть уже десять точек. Можно построить формулу глобального искривления временного измерения.

— Что это даст?

— Мы сможем втрое увеличить глубину прыжка. Сто двадцать тысяч витков. А может, и больше.

— Сто двадцать тысяч — это, конечно, лучше, чем сорок, — уныло отозвался Болан.

— Бол, не зацикливайся на прошлом. Это заря цивилизации. Все цивилизации прошли через эпоху дикости. У людей тоже было и людоедство, и рабство.

— Устал я. Пойду посплю.

— Шаллах, что произошло, пока меня здесь не было?

— Все в порядке, Командор.

— Посмотри мне в глаза.

— Честное слово, я здесь ни при чем. Говорила им, нефиг копаться в прошлом. «Это наша история! Это наша история!» Вот и сидят теперь со своей историей. Командор, у них такие темные века! Такой ужас! Но это же еще до нашей эры было! Чего они так переживают?

— Понятно. Где Болан?

— В прошлом.

— Появится, скажи, что я хочу его видеть.

— Уже появился, — в дверях экранного зала стоял Болан.

— Я пойду, — Шаллах выскользнула из зала.

— Командор, чем живут драконы? Что их заботит, над чем головы ломают?

— Ну и вопрос… Ты его лучше молодежи задай. Я — неудачный респондент. Не отражаю мнение масс.

— А все-же.

— Текучка заела, понимаешь ли. Расслоение цивилизации, проблемы с Латинянами, опять же ящеры и ваш континуум. Хорошо хоть Странниками в нашем континууме не пахнет.

— Расслоение — это на людей и драконов. Это я слышал. С нами тоже понятно. А с Латинянами — что?

— Да то же, что и с вашим континуумом.

— Тогда я не понял.

— В вашем континууме живут люди. Около семисот светолет отсюда по направлению на центр галактики. Надо выяснить, на какой они стадии развития и установить контакт. Люди любят делать глупости космических масштабов. Я по себе знаю. Это первая проблема. Есть вторая. Браки между Землянами и Латинянами в первые четыре-пять лет как правило, бесплодны. Если супруги живут вместе, едят вместе, потом дети появляются. Независимо от того, где они живут: у нас, или у них. Когда я был человеком, за десять лет жизни с Корой у нас так и не было детей. Пока наука объяснить этого не может. Теперь, с предстоящим включением в наше общество третьей человеческой цивилизации, проблема приобретает остроту.

— Это у драконов называется текучкой, — пробормотал Болан и, как сомнамбула, побрел к двери.

Командор сел за пульт и посмотрел, чем заняты обитатели базы. Кора и Катрин беседовали с Илиной, Магмой и Элитой, помогая им купать младенцев. Беруна и Шаллах занимались чем-то в биоцентре. Алтая сердито выговаривала Титрану. Мириван изучала биологию земных динозавров. Остальные грустили, забившись по разным уголкам. Ни одной улыбки, хотя все живы. Нехорошо.

Болан, окаменев, смотрел, как дротик летит прямо в лицо.

Другие вспоминают всю свою жизнь, а я? — успел подумать он. Дротик со звоном ударил в забрало и отскочил. Болан пребольно ткнулся носом в стекло. Пошла кровь.

— А-ха-ха-ха! — заорал он, увеличив гоомкость мегафона до максимума. Всадники развернулись и отступили к шатрам на вершине холма.

— Вот это номер, — сообщила Шаллах. — Шарик как раз под холмом, на котором обосновались эти придурки. Что будем делать?

— Вернемся сюда через полгода.

— Не советую, — донесли наушники голос Бенедикта. — Я только что там был. Местные решили здесь поселение обосновать. Скоро начнут стены ставить.

— Кротов пустим?

— Неделю потеряем. Жалко. Может, попробуем договориться?

— Самое время. К нам как раз мирная делегация, — заявила Мириту.

Болан оглянулся. С вершины холма, блестя наконечниками копий, на них катилась лавина всадников.

— Берем языка! — воскликнула Мириван, скидывая комбинезон. Болан обомлел. Сестренки двигались раз в пять быстрее, чем обычно. Мириту расстегнула сумку, и теперь они закрепляли на голом теле блестящие железки. На плечах, локтях, коленях. Железные перчатки, железные купальники и браслеты с шипами дополнили экипировку. Из грузового контейнера Мириван выхватила четыре меча, два бросила Мириту, и обе бегом устремились навстречу лавине всадников.

— Идиотки! — закричала Шаллах. — Бол! Командора на связь. Темка, транслируй им картинку с очков и за мной!

Разбежавшись, она распахнула крылья и на бреющем помчалась за Врединами. Артем забил крыльями и пошел вверх. Вредины остановились, широко расставив ноги и вращая мечами с необычайной скоростью. Вентиляторы — пришло на ум глупое сравнение. До всадников оставались считанные метры. Болан растерянно оглянулся на Титрана. Тот снимал с предохранителя лазерный пистолет.

Всадники налетели на сестренок. Два, а потом еще два бегуна кувырнулись через голову. Шаллах прижала крылья к спине, но каким-то чудом держалась в воздухе. Так, скользя над землей на высоте двух метров, она и налетела грудью на атакующих, опрокидывая бегунов, вышибая всадников из седел. Все смешалось. Лишь Артем неподвижно висел над побоищем, распластав крылья. Болан до боли сжал рукоятку пистолета, направил ствол вверх и на негнущихся ногах двинулся вперед. Ему было страшно, отчаянно страшно, и он абсолютно не знал, что делать. Шаллах утюжила задние ряды кавалерии, вокруг сестренок кипел вулкан, а Болан нетвердым шагом шел вперед.

Сейчас мне придется их убивать, — думал он. — Я убил своего сына, теперь буду убивать их. Они живые, а я буду их убивать…

Один из всадников отделился от общей массы и помчался прямо на него. Болан, как зачарованный, смотрел на блестящий меч в его руке. Но всадник скатился с седла, выронил меч и с воплем рухнул перед ним на колени. Еще два всадника оглянулись на него, закричали, покинули седла и распростерлись ниц.

Через минуту Болан с изумлением рассматривал спины лежащих воинов. Разжал непослушные пальцы и убрал пистолет в кобуру. Ствол обжигал пальцы.

С чего бы это? — подумал он.

Рядом, жарко дыша, опустилась Шаллах. Говорить она не могла: грудь вздымалась как меха, а язык свисал из пасти словно кусок мяса. С другой стороны опустился Артем.

— Дома поговорим, — сказал он Шаллах.

— Я старше, — с придыханием отозвалась та.

Болан поискал взглядом сестренок. Обе были живы, целы, оживлены и энергичны. Разыскивали кого-то среди лежащих. Нашли, подняли за локти, подвели к Болану и… швырнули на землю лицом вниз.

— … Па, ну что ты в самом деле! Ведь все хорошо! В контакт вступили, шарик нашли. И мы никого не укокошили. Насмерть, я имею в виду.

Сестренки сидели, с ног до головы облепленные медицинскими пластырями. Там, где не было пластырей, наливались фиолетовым синяки.

— Неделю чистите на всех картошку. Ручками, без всякой автоматики.

— Ей можно, а нам нельзя?

— Она при исполнении, а вы дезертировали.

Сестренки вскинули головки, но от этой фразы поникли.

— А дальше что было?

— Болан тащит из кобуры пистолет, ставит широкий луч и включает на полную мощность. Знаете, это первый метр как сияющий конус, а потом луча уже не видно, но словно воздух кипит. Так вот, Болан направляет луч в небо, как факел, и медленно так идет на них. Словно не по земле идет, а над ней плывет. Лицо такое, не от мира сего. То ли святой, то ли пыльным мешком тюкнутый. Я чуть сзади, прикрываю. Лазер лазером, но придурков больше сотни. Тут у них нервы не выдерживают, все на землю и мордами вниз.

— Титран, а не брешешь?!

— У Болана спроси.

Тая стрельнула глазами в сторону Болана, но спрашивать постеснялась.

— Готово! — объявил Бенедикт. — Мы с компом разобрались в языке. Структуральная лингвистика — сила! Словарь пока ограничен. Но за точную передачу смысла ручаюсь.

— Не тяни кота за хвост.

— Сначала они нам кричали: «Эй, стая существ, полученных в ходе межвидовых половых контактов, уходите туда, откуда пришли». Потом: «Ты, подводное существо, подвергнутое кулинарной обработке открытым пламенем».

— Это когда в Болана дротик кинули. О! Великолепный перевод! «Подойди поближе, эластичный контейнер красного цвета, наполненный отходами жизнедеятельности. Я деформирую твою черепную коробку до полной потери функциональности!» Звучит? Ну, в свалке много чего кричали. «Постарайся умертвить голокожих некрасивых существ» — это о сестренках. Да, девочки, я не знал, что вы так ругаться умеете. Вот! Самое интересное! «Огненный меч». Опять «огненный меч». «Все, дорогие близкие родственники, наступил конец моей военной карьере». Снова «огненный меч». О, вот еще интересное. «О, огненномеченосный, прости нас, низкоинтеллектуальных, не оставляй детей сиротами». Думаю, все ясно. Мы вписались в какой-то пантеон богов и героев. Бол, у вас их тут много?

Болан первым убежал после окончания собрания, заперся в малом экранном зале, зажег экраны и стал следить за драконами. За один час такого наблюдения он мог узнать о драконах больше, чем за виток спокойной жизни. Момент истины! Подлинное отношение драконов к войне!

Сестренкам здорово попало от Командора.

Артем долго ругал Шаллах. Та утверждала, что обязана была отвлечь часть нападающих на себя. Иначе Вредин изрубили бы в капусту. А ее, Шаллах, учила драться мама Лобасти.

Сестренки пришли к Артему и Шаллах и горячо благодарили… Артема.

За то, что тот за ними присматривал. Иначе с них все мясо до скелета обрубили бы. А мужики — не собаки, на кости не бросаются (так папа говорит).

Артем получил головомойку от мамы Катрин за то, что не уследил за малышкой-глупышкой.

Шаллах получила головомойку от Бенедикта, расплакалась, была уложена на кровать и как следует утешена.

Командору попало от Коры за то, что не уследил за детишками.

Сестренки до глубокой ночи изучали запись сражения. Точнее, их участия в сражении. Остальное их не интересовало. Оценивали по тринадцатибальной системе каждый парированный удар, каждый выпад и блок. Долго выводили средний балл. Спорили и сравнивали с «битвой Мириам». Почему-то им очень хотелось набрать больше очков. Но оценивать было трудно, потому что Мириам сражалась одна, и не видела, что делается за спиной. Должна была предугадывать действия атакующих сзади. А им сверху транслировал картинку Артем.

Болан сделал вывод, что комплексом неполноценности могут страдать даже киберы. Это надо учитывать. К политике происшедшее отношения не имеет. Усталый и измученный, потащился в спальню. На его широкой кровати спали не раздевшись Илина, Петра, Шина и Юлин. Вздохнул, погасил свет и побрел в спальню к Магме.

За обедом Юлин долго смотрела на кусок мяса в тарелке, отрезала маленький кусочек, и вдруг вскочила и выбежала за дверь, зажимая ладошкой рот.

— Так иногда бывает у беременных, — сказала Илина и поспешила следом. Ее маленькая ложь никого не обманула.

В гимнастическом зале рокотал Сын Грома. На этот раз он рокотал яростно и грозно. Шина и Петра шушукались у дверей и заглядывали в щелку. Болан тоже заглянул в щелку. Барабанил Командор. Ирави стояла рядом, возмущалась и показывала, как правильно нужно замахиваться барабанной палочкой. Командор кивал головой, но у него все равно получалось неправильно.

Петра взяла Болана под локоть, отвела в сторонку и начала убеждать, что он должен что-то сделать. Шаллах утверждает, что в группе психологический кризис. Еще немного, и…

— Это я и сам знаю, — согласился Болан.

— Ты должен что-то сделать. За последнюю неделю даже Шина ни разу не улыбнулась.

— С кем сделать? С нашей древней историей?

— С кем угодно! Но девочки не должны плакать по ночам!

— Послушай, это все было и прошло! Сто пятьдесят миллионов витков назад кончилось! Что я могу сделать?

— Ты как Шаллах говоришь. Но нельзя жить с таким пятном в прошлом!

— Хорошо. Я подумаю.

Слух о том, что Болан ОБЕЩАЛ ПОДУМАТЬ, мгновенно разлетелся по базе и вернулся к Болану. Даже Шаллах поглядывала на него со странным ожиданием во взгляде. Болан решил посоветоваться с Илиной.

— Что бы ты ни решил, я с тобой — сказала жена и посадила ему на колени Фарлика. Однако шевеление в сумке не кончилось. Болан заглянул туда. Близняшки Магмы Танита и Бенита щурились от яркого света.

— У нее пальцы растут, она руку бережет, — объяснила Илина. — А с одной рукой разве справишься с двумя непоседами.

Повозившись с детьми, Болан пошел за советом к Коре.

— Это не твое прошлое, — сказала ему Кора. — Это прошлое твоих далеких-далеких предков.

— Но это прошлое МОИХ предков.

— Послушай, это было сто пятьдесят миллионов витков назад. То есть, за сто сорок девять миллионов витков до появления людей. Кого ты стыдишься? Детство цивилизации. И у людей было людоедство и рабство. Но все это в прошлом. Никто из-за этого на стенку не лезет.

— Да не детство это. За 50 миллионов витков до этого мои предки вышли в космос, освоили атомную энергию, а потом… Неужели на всех планетах имплантов будет то же самое?

— Вот это как раз в твоих руках.

Шаллах вызвала на базу Мрака и Лобасти. Родители были так поражены, что прибыли незамедлительно.

— Дочь, ты влипла в скверную историю?

— Нет, ма.

— Связалась с дурной компанией?

— Ну что ты! Здесь Великий Дракон.

— Значит, дело совсем плохо. Выкладывай.

— Здешнее солнце — переменная звезда с циклом в 200 миллионов витков. Это по-нашему 280 миллионов стандартных лет. При минимуме солнечной активности на планете наступает ледниковый период. В последний раз местные пытались обогревать планету атомной энергией. Подняли радиоактивный фон до чудовищной величины — это в добавок к леднику. Пошли мутации, вырождение. В общем, все крупные неразумные виды вымерли. Разумный вид сумел выжить за счет строжайшего сурового отбора потомства. Детей с генетическими дефектами безжалостно уничтожали. Но все равно закралась масса невидимых дефектов. Выжившая раса потеряла биологическую совместимость со своими предками. Это, по-существу, новый биологический вид.

— Ну и что в этом страшного?

— В этом — ничего. Но они одичали. На тысячелетия. Каменные топоры, дубины… Начались войны между племенами, рабство.

— В этом тоже нет ничего необычного.

— Но на их планете не осталось крупных животных. И они стали выводить их из рабов. Представляете? Века и тысячелетия селекции и искусственного отбора — и вот вам порода гужевых сапиенсов, а вот — верховых. Вот — стадо молочных сапиенсов. А в отдельном загончике — мясомолочные.

— Молочные динозавры?

— Это я к слову. Интеллект физически подавлялся. Им в детстве протыкали гортань ножом в нужном месте, чтоб перерезать голосовые связки, обрубали пальцы, чтоб не могли обмениваться знаками. Особо одаренных просто забивали на мясо. И так — много-много тысячелетий. Теперь на планете вновь полно динозавров. Большие, маленькие, на двух ногах, на четырех. Они потеряли разум, стали животными. Но у всех общий предок — разумный вид.

— Так в чем проблема? — поинтересовался Мрак.

— Болан и его команда узнали собственное прошлое, и теперь в шоке. Я боюсь, они глупостей наделают.

— А Коша?

Шаллах похлопала глазами.

— Джафар, Афа, Кирилл, Командор. Он куда смотрит?

— Разве его поймешь? Запрутся с Анной и Корой, потом выходят с таким видом, что не подойди…

— Дочь, я тебя не узнаю.

— Па, тут Болан установил систему против подглядывания. Вредины — и те раскусить не могут. Оформили один комп под местную модель, анонимно наняли лучшего местного специалиста. Тот неделю повозился, потом сказал: «Передайте привет Болану. А комп я себе оставляю. Хорошая машинка».

— И они стерпели?

— А что оставалось? Они контракт неверно оформили. По контракту он должен был разобраться в том, что в системе наворочено, но ни слова о том, что нужно им передать результаты. Подразумевалось, что это самоочевидно. Ну, местный разобрался, узнал руку мастера и утер сестренкам нос. Они даже пожаловаться не смеют. Ни Дракону, ни Болану. Но па, мы не о том говорим.

Мрак посмотрел на Лобасти, та кивнула.

— Хорошо, дочь. Мы остаемся здесь на неделю. Если что, подстрахуем.

По трансляции раздался сигнал «Внимание». Потом — голос Болана:

— Общее собрание в экранном зале через двадцать минут. Ящерам одеть парадную форму. Все.

— Началось… — простонала Шаллах.

Уже через десять минут все собрались в экранном зале. Ящеры и сестренки в строгих белоснежных костюмах, драконы подтянуты и официальны. Не было только Болана. И никто ничего не знал о цели собрания.

Болан появился за минуту до срока. Задумчивый и рассеянный В старом, растянутом свитере с заплатками на локтях. Обвел взглядом собравшихся, кивнул, набрал что-то на клавиатуре компа. В черноте большого экрана возник шар их родной планеты. Болан подошел к экрану, подышал на него, стер рукавом пятнышко и повернулся к аудитории.

— Я долго думал, — начал он. — Вы все знаете историю. Я судил наш мир сурово и беспристрастно. И пришел к выводу, что он не имеет права на существование. Я пришел к выводу, что он должен быть заменен другим. Не знаю, лучше или хуже будет тот, новый мир, но пусть он будет другим… Я отдаю себе отчет, что в том, новом мире нам не будет места. Мы исчезнем. Но все же я прошу драконов… Долг перед видом обязывает… Я прошу драконов активировать наше Солнце не сейчас, а двести миллионов витков назад, перед последним ледниковым периодом. Этим самым мы избавим планету от эпохи невиданного зверства. Сотрем эту эпоху, будто ее никогда не было. И себя вместе с ней… Я сказал.

Опустилась оглушительная тишина.

— Боже мой, а дети? — растерянно спросила Юлин и замолчала.

— Бол, в твои рассуждения вкралась ошибка, — поднялся со своего места Командор. — Вы не исчезните. То, что ты задумал, по-научному называется «порвать кольцо причинности». Изменение, которое ты произведешь в прошлом, никоим образом не затронет тебя и твою команду. Даже если ты убьешь в прошлом самого себя.

— Как это? — удивился Болан, а девушки облегченно вздохнули.

— Логика такая. Следи за моей мыслью. Ты погружаешься в прошлое, допустим, на сто лет. И делаешь там что-то такое, из-за чего ты в нужное время не родишься. Твое изменение двигается естественным ходом, со скоростью секунда в секунду, в будущее. Ты не рождаешься, и через сто лет некому погружаться в прошлое, чтобы произвести нужное изменение. Поэтому, в новом варианте ты снова рождаешься, лезешь в прошлое, и так далее. Историческая линия становится пунктирной. В будущее плывут, чередуясь, участки истории, где ты был, и где тебя не было.

— По-онял…

— Мы, драконы, стараемся не нарушать целостности исторической линии. Как у вас говорят, это может быть опасно для вида.

— Выходит, даже прошлое я не могу изменить раз и навсегда…

— Да, это так.

— Все свободны, — сказал Болан и вышел. Илина бросилась за ним. В дверях растерянно оглянулась, и выскочила вон.

Как ни странно, собрание дало положительный результат. То ли ящеры смирились со своей историей, то ли прочувствовали бескомпромиссную жесткость варианта, предложенного Боланом. А может, по новому оценили себя. Ведь пять минут на краю пропасти очень многому учат. Как бы там ни было, но на лицах вновь появились улыбки и звучал смех. А через день устроили вечеринку по поводу чьего-то дня рождения. Мириван наконец-то сумела ввернуть фразу, что статья Катрин — это бред буйнопомешанного, и яйца выеденного не стоит. Динозавры не вымерли, а покончили жизнь коллективным самоубийством от стыда за своих предков. Потом у Мириван и Катрин начался высоконаучный спор об эволюции какого-то вида двоякодышащих. Катрин была поражена и очарована эрудицией Мириван в данном узкопрофессиональном вопросе. Все смеялись и шутили. Болан как следует набрался, вспомнил о Влиятельном Секретаре и решил поговорить с ним «за жизнь». Поднялся в верхний домик, включил во всех комнатах свет и отопление, достал с полки портативный комп и вызвал Секретаря на связь. Как оказалось, вытащил из постели. Обсудили достоинства и недостатки сладких вин по сравнению с крепкими, пришли к выводу, что сравнивать их нельзя. Секретарь умело и незаметно перевел разговор на дела Департамента. А дела шли неважно. Несмотря на успех с аккумуляторами, в борьбе за средства побеждали моренисты. Активисты сами незаметно сыграли им на руку. Малейшая ошибка в расчетах активности Солнца, и северный ледовый щит начнет таять. Последствия — всемирный потоп. Спасение — проект моренистов. Железная логика.

— Бр-р-рось им кость! — заявил Болан с пьяной решительностью. — Брось в них костью! Им мешает счи… щит! Хорошо! Мы счит уберем! Напрочь! Счита нет, и проекта их тоже нет! Думаеш-шь, они откажутся? Не посмеют! Мы за их деньги выроем им яму! Океаны хотят земснарядами мутить! Океаны мутить нельзя! Там рыбы живут. Рыбам будет плохо! Ты бы хотел плавать в мутной воде?

— Я все время в ней плаваю, — устало отмел аргумент Секретарь.

Чем кончился разговор, Болан не помнил. Помнил только, как Илина ведет его к лифту, а Магма с рукой на перевязи открывает им двери.

— Понимаешь, когда слишком долго носишь маску, она становится вторым лицом, — внушал Болан жене. — Я выбрал не ту маску. Она давит меня, подавляет во мне меня. Не гожусь я мирами управлять… На мое место надо кого-то другого. Умного, изворотливого. Может, вытащим сюда Секретаря? Пусть он мучается, а?

— Поздно, милый. Там, в нашем мире, ты уже величина. Знаешь сказку про Копилку Знаний?

— Мама рассказывала.

— Теперь у сказки другой конец. Пробрался в сокровищницу природы Криминал Болан… и унес всю Копилку. Теперь за знаниями надо к Болану на поклон идти.

— Где ты такое слышала?

— На заседании Конклава.

— Чтоб их мыши съели!

Утром Болан просмотрел запись беседы, проклял свой длинный язык, взял комп под мышку и пошел к Великому Дракону.

Командор просмотрел запись дважды.

— Считаешь, что пришло время браться за щит?

— Да. Наверно, пора…

Дракон хмыкнул и предложил Болану составить план мероприятия.

— Действовать надо в пределах разумного, — предложил Болан. — То есть, не тащить наверх сразу слишком большие куски льда. А ребята внизу пусть тоже в деле участвуют. Маяки ставят… Пусть считают, что якобы они главную часть работы сделали.

— Мы пахали — сказала муха — я и трактор, — откликнулся дракон.

— Ну да… Главное — участие. Чтоб были воспоминания очевидцев, их рассказы о суровом севере, о трудностях, о неразберихе с поставками. Чтоб заводы маяки тысячами делали. А остальное пресса на Департамент спишет.

— Так и договорились, — сказал Дракон. — Но не раньше, чем через три месяца. Для такой серьезной операции нам нужно еще трех суперов сдублировать, перенастроить и в нужный квадрат космоса отогнать. Из кубиков льда будем складывать маленькую планетку в этом континууме в районе Оортова облака. Хотя… Если потребуется показательный сеанс, то можно хоть завтра. Но кубик льда должен быть не больше, чем километр на километр.

Окрыленный, Болан пошел к себе, составлять план очистки полюса от ледяного щита. Достал подробную карту, разбил кусочек на квадратики километр на километр. Прикинул, сколько будет таких квадратиков, и пришел в уныние. Увеличил квадратик вдвое: два на два километра. По объему — в восемь раз. Стало легче. Но Командор сказал, чтоб не выпендривался. У них такой аппаратуры нет. Максимум — брусок полтора на полтора. В длину — сколько угодно.

Магма вертелась то перед зеркалом, то перед ним, заигрывала и кокетничала. Ужасный шрам на щеке рассосался, и теперь на обветренной физиономии резко выделялось пятно новенькой, чистой кожи. Но Магму это почему-то не беспокоило. Спасительная меховая куртка была у Петры, а Петра — в прошлом. Но Болан нашел выход. Вызвал по какому-то делу Таю, нанюхался запаха зверьков, исходящего от девушки, поскорее заперся с женой в спальне и взял ее. Магма очередной раз убедилась, что Хоро любит ее на самом деле, без кремов и наркоты. Болан слегка побранил ее, что совсем забросила дочурок, его вот соблазнила, когда сейчас время Петры, и выставил за дверь, довольную и счастливую.

Командор опять отправился на гастроли. Как всегда, за ним увязались Шина и Тая. Они не пропускали ни одного спектакля, завели множество знакомств среди людей и драконов, раза два давали интервью местным агентствам новостей, но почему-то сенсации не вызвали. Сенсацией оставался спектакль драконов. Инопланетянин, не пропустивший ни одного спектакля, и получивший контрамарку из рук самого Великого дракона, любопытства не вызывал. Болан понять этого не мог.

На базе каждый день появлялись новые драконы. Некоторые даже не знали о цивилизации ящеров. Они строили суперы. База Болана была перевалочным пунктом. Болану надоело инструктировать новичков, он посоветовался с Корой и установил у ворот нуль-камеры вечно открытый турникет. Рядом с турникетом поставил стол, на стол — комп. На стены повесил плакаты на двух языках казенно-официального содержания. За стол посадил кибера. Коридор сразу приобрел канцелярско-административный вид. Кибер инструктировал новичков, фотографировал фас и профиль, заносил имя в комп и выдавал бумажку на двух языках и с завитушками. Бумажка называлась «ВИЗА». Драконы смущенно вертели ее в лапах, не зная, что с ней делать, читали плакаты на стенах, проникались важностью момента и комплексом неполноценности по поводу собственной серости: столько лет прожить на свете, и ничего не знать о дружественной цивилизации — позор!

Позднее Болан узнал, что о таможне ящеров ходят легенды по всей вселенной: везде бы так быстро и просто!

Проверив, как идут текущие дела, Болан вызвал на связь Секретаря. У Секретаря дела шли из рук вон плохо. Его ругали за провал политики имплантации. Ему не верили. На него повесили всех собак. И в то же время, пугая всех всемирным потопом, который якобы он собрался устроить, моренисты набирали силу, перехватывали финансы.

Болан решил взять инициативу в свои руки. Несколько дней готовил документ, в котором описал истинное положение дел на планете. Кратко, но точно изложил суть каждого проекта, в файлах-приложениях привел расчеты, показывающие критическое положение дел. В конце привел план уборки ледового щита. Цифры энергозатрат не указал, но остальные расчеты соответствовали действительности. В последнем пункте документа назначил дату старта экспедиции к северному полюсу. Экспедиция Департамента активистов должна была выйти к полюсу ровно через месяц. Цель — доставить на полюс (точно на географический полюс) четыре маяка, после чего кубический километр льда с помощью аппаратуры Окна будет перемещен в космическое пространство. Почему на полюс? Потому что аппаратура новая, экспериментальная, а полюс — самая неподвижная точка планеты.

Болан адресовал письмо каждому жителю планеты, в каждую телеконференцию, и отправил в сеть. После чего сложил руки на животе, по примеру сестренок водрузил ноги на стол и сел ждать откликов. По его расчетам, первые сутки-двое сеть будет практически парализована огромным объемом дублирующихся перекрестных пересылок. На вторые-третьи сутки основная масса абонентов получит и прочитает сообщение, и тогда…

Первый отклик на «меморандум Болана» пришел через пять минут. Прибежали Вредины и заявили, что это бред сивой кобылы, что нужно было посоветоваться с ними, а не позориться на весь мир.

— Где бред?

— Вот! Что нужно ехать на полюс! Мы вытащим тебе кубик льда с ЛЮБОГО места.

— Это не бред, это психология и реклама. На полюсе уже десять тысяч лет никого не было. Ну, вытащите вы кубик льда с края щита, ну и что? А когда весь мир целый месяц с замиранием сердца следит за экспедицией на полюс… А потом там возникает квадратный провал в километр глубиной! Этот ледяной кубик такую сенсацию произведет!..

Пристыженные сестренки ушли.

Вторым отозвался Влиятельный Секретарь. Долго грустно смотрел в экран, в глаза Болану, потом сказал:

— Умник! Ты хотя бы дату старта не назначал. — И отключился.

Влиятельный Секретарь уложился в срок. Нуль-маяки изготовить не успел, но Болан переправил ему восемь штук: четыре рабочих и четыре запасных. Огромная колонна из полутора сотен большегрузных вездеходов стартовала в назначенный Боланом день. Тронулись по оптимальному маршруту — через Северную пустыню. К колонне присоединились несколько обозов консерваторов с оборудованием для ремонта «точек», поэтому зрелище было фантастическое. Двое суток это было сенсацией дня. Пока последняя машина растянувшейся на несколько десятков километров колонны не скрылась в пустыне за клубами пыли. Да и в последующие дни репортажи о переходе через пустыню занимали ведущее место среди событий дня.

Постепенно колонна уменьшалась. Обозы, один за другим, отворачивали на «точки». Ночи становились все холоднее, даже днем экипажи машин жаловались на прохладу в салонах. К концу второй недели достигли края ледового щита. Здесь осталось лагерем около трети колонны. Наиболее потрепанные машины с топливом и продовольствием на обратный путь. По пути к полюсу предполагалось организовать еще несколько лагерей.

Беда пришла на второй день движения по щиту. Ведущая машина провалилась в занесенную снегом трещину. Идущая за ней остановилась на самом краю, но кромка обвалилась, и машина рухнула вниз, на первую. Погибли все восемь полярников. Из них — два морениста-наблюдателя. Хупер сообщил о случившемся, разбил лагерь и начал монтировать в нескольких машинах радиоуправление.

Болан не находил себе места.

— Это я послал их на смерть! — кричал он. — Командор! Я должен их спасти!

— Спасти восьмерых, рассекретить машину времени, и через поколение убить всех… Пойми, если б они пропали без вести, тогда другое дело. Но все видели их трупы.

— Один я виноват в их смерти! — стонал Болан. — Зачем я отправил их на полюс?! Я должен отправиться туда, возглавить экспедицию.

— А вот над этим можно подумать, — неожиданно согласился дракон.

Готовились недолго, но тщательно. Мудрого Жука утеплили, оборудовали гравилокатором для обнаружения трещин под снегом, нуль-кабиной на случай аварии и многими другими усовершенствованиями. Илина категорически заявила, что одного Болана не отпустит, долго-долго колебалась, наконец разрешила ехать Магме. Таниту и Бениту пересадила в свою сумку. Фарлик не возражал. Привык.

Болан и Магма в яркокрасных комбинезонах поднялись в кабину Мудрого Жука, Болан загнал его в лифт, спустился на базу и погнал по коридорам к большой нуль-камере. На полу остались отчетливые следы грунтозацепов. Болан выругался.

— Маяки уже на месте, — сообщила по трансляции Шаллах. — Даю старт.

В кабине наступила невесомость. Амортизаторы колес оттолкнули машину от пола, и Мудрый Жук, плавно переворачиваясь, поплыл к потолку огромного зала. Болан выругался и вцепился в сиденье.

— А мы о потолок не стукнемся? — спросила Магма.

— Вот именно! — невпопад ответил Болан.

Из угла зала к ним устремилась летающая машина драконов.

— Поздравляю с прибытием на девятую супер, — раздался в наушниках голос Бенедикта. — Бол, включи автопилот Жука. Мне нужны его манипуляторы.

Болан побоялся отпустить сиденье, но догадался включить автопилот голосом. Манипуляторы Жука распрямились и с лязгом уцепились за скобы на днище летающей машины драконов. Вращение прекратилось.

— К старту готовы, — отрапортовал Бенедикт.

— Понял, даю старт! — отозвался незнакомый голос, и яркий дневной свет ударил в глаза. Тяжесть прижала Болана к сиденью. За спиной послышался грохот падения незакрепленных предметов.

— Первая оплошность, — радостно сообщила Магма. — А думали, что все предусмотрели.

— Ну и что тут веселого?

— Еще шесть, и Мириван проспорила мне семь желаний!

От быстрого спуска заложило уши. Болан выглянул в окно. Лучше бы он этого не делал. Снежная равнина приближалась с умопомрачительной скоростью. Болан зажмурился и вцепился в сиденье. Перегрузка вдавила в кресло. Теперь снежная равнина проносилась в пяти-шести метрах под ними. Болан решал важную проблему: отругать Магму за нелепый спор, или поддержать. Решил сделать и то, и другое.

— Это уже вторая оплошность. Первая — в коридоре пол попортили. А будешь со Врединами спорить… — толкового наказания в голову не приходило. Слишком жутко смотрелись проносящиеся под машиной на огромной скорости снежные заструги.

— Поняла, исправлюсь!.. Может быть… Потом, когда-нибудь…

Болан не смог сдержать улыбку.

— Прибыли на точку, — подал голос Бенедикт. — До колонны пятьдесят километров строго на юг. Сейчас введу поправку в гирокомпас Жука, и адью.

Манипуляторы Жука разжались, и машина упала с полуметра на наст. Наст имел твердость хорошо утоптанной глины.

— Ух ты! — удивился Болан.

— Здесь пять миллиметров осадков в год, — объяснила Магма. — Все слежалось, а что было рыхлым, ветром сдуло.

Куда? — хотел спросить Болан, но удержался.

— Ни пуха! — летающая машина красивым разворотом по восходящей спирали набрала метров пятьдесят и с хлопком исчезла. Болан приказал вывести на дисплей карту, наложить на нее данные гравилокатора, взялся за рычаги и направил машину строго на юг. Через четверть часа одел очки-комп и затемнил стекла. От сверкания ослепительно-белого снега устали глаза.

— Что-то ножки стали зябнуть. Не пора ли нам…

— Ни слова больше! — возмутился Болан. — Только не говори, что научилась слову «дерябнуть» от Командора!

— А ты от кого научился?

— От сестренок, — Болан прислушался к ощущениям организма, потом взглянул на термометр. Вот почему 40 км/час казались ему бешеной скоростью! В салоне +12 по цельсию. Болан включил обогреватели на половину мощности. В теплой одежде можно незаметно переохладиться без всяких неприятных ощущений.

— Зря ты на сестренок дуешься. Они тебя очень уважают.

— А еще что обо мне говорят?

— Что ты — везунчик, гений в коротких штанишках и до занудности правильный. Модель папы в масштабе один к двум. Поэтому вы так быстро нашли общий язык.

— Я не дуюсь на них, но… Понимаешь, мы планету спасаем, а для них это игра. Им во что бы то ни стало надо доказать, что они превосходят среднего человека.

— Ничего ты не понимаешь. Это для них жизненно важно…

— Тогда мне их жаль.

— Почему?

— У них методика неправильная. В шкале только две градации. Они хотят превосходить во всем. А это невозможно. Если человек или дракон хоть в чем-то хотя бы раз превзошел их — все! Он гений, они на него молиться готовы. Хотя по всем остальным параметрам он им и в подметки не годится.

— И точно! Можно, я им скажу?

— Говори, — вздохнул Болан, снизил скорость и остановился. Впереди, под снегом гравилокатор обнаружил трещину. Болан поднял очки на лоб, нагнулся к самому ветровому стеклу и осмотрел опасный участок. Никаких признаков ловушки.

— Здесь можно проехать? — спросил он у автопилота.

— Можно, если скорость будет превышать 65 км/час.

Болан дал задний ход, отмерил дистанцию для разгона и рванул рычаги на себя. Мудрый Жук по собственной инициативе распрямил и вытянул вперед манипуляторы. Опасный участок прошли на восьмидесяти с чем-то километрах. Болан плавно сбросил скорость и развернулся. Легкая снежная пыль курилась над провалом.

— Однако… — козырнул он любимым словечком дракона.

— Колонна здесь не пройдет, — констатировала очевидное Магма.

Через четверть часа впереди показался лагерь. До него было рукой подать. Километр. И трещина, уходящая вправо и влево за пределы сетки гравилокатора. Болан посмотрел направо, налево, на Магму, на солнце… и свернул направо. Так солнце было за спиной и не слепило глаза.

Проехали три километра, но трещина и не думала кончаться.

— Будем прыгать, — решил Болан. Но автопилот оптимистичного прогноза не выдал. Оба края располагались на одинаковой высоте, а прочность снежного моста он вычислить не смог.

— Возьми моток веревки и выйди из машины, — приказал Болан Магме.

— Когда я перееду, обвяжешься веревкой, конец кинешь мне. Страховать буду. Только оденься потеплее.

— Бол, я, конечно, могу выйти. Но, если ты провалишься, я в эту пропасть за тобой вниз головой прыгну.

— Глупенькая. А дети?

— А как я остальным в глаза посмотрю? Тебя не уберегла… Лучше в пропасть.

— Мне бы ваши проблемы, — проворчал Болан, взялся за рычаги и пошел на разгон. Выжал из Жука все. Машину швыряло и раскачивало. По снежному мосту пронеслись на ста двадцати километрах в час. Мост выдержал.

Подъезжая к лагерю полярников, Болан включил сирену, поэтому встречать их выбежали все до одного.

— Вы кто будете, снежные призраки? — услышал Болан, открыв дверцу.

— Я — Болан. А это — Магма. Я прибыл, чтоб возглавить экспедицию. Вы всего два дня по щиту шли, а уже две машины потеряли. Теперь за все отвечаю я, и без моего приказа — ни шагу. Вопросы есть?

— Откуда ты взялся, такой умный?

— Оттуда, — Болан ткнул пальцем вверх.

Наспех подготовленная экспедиция была близка к провалу. Уже набралось около двадцати случаев обморожений разной степени тяжести. Хупер оказался превосходным инженером, но никудышним руководителем. День и ночь он с тремя инженерами и пятью техниками монтировали радиоуправление на нескольких машинах. Хупер предполагал гнать их перед колонной. Полярники были предоставлены сами себе. Дисциплина падала, настроение после гибели двух экипажей и так было на нуле. Несколько малодушных настаивали на общем собрании. Они хотели поставить на голосование вопрос о возвращении. Болан собрал общее собрание.

— Кто хочет немедленно возвращаться, поднимите руки, — приказал он. Поднялось около двадцати рук. — Хупер, выдай придуркам снегоступы и провизию из расчета на пять дней.

— Почему на пять? — возмутился кто-то.

— Потому что машины идут на север, а без машины ты на третий день подохнешь, — объяснил Болан. — Трупам продукты не нужны.

Собрание возмущенно зашумело. Не обращая внимания, Болан назначил своими заместителями Хупера и Магму, определил время старта — через четыре часа, поручил Магме курировать госпиталь и закрыл собрание.

Стартовали в назначенное время, минута в минуту. Кабина Жука промерзла, Болан включил обогрев на полную силу, передал управление автопилоту и засунул руки в рукава. Магма осталась в госпитале, в кабине было пусто, холодно и очень одиноко. Автопилот неспеша, на двадцати километрах, вел машину вдоль трещины. Километров через восемь трещина сомкнулась, Болан сверился с компасом, задал курс на север и увеличил скорость до сорока километров в час. В эфире послышалось некоторое оживление. Прислушиваясь к голосам водителей, Болан потрогал рычаги управления. Холодные, но уже не настолько, что пальцы примерзают. Но окна потеть начали. Болан связался с Бенедиктом и попросил выдать на его комп карту ледовых трещин. Бен отозвался сразу, но сказал, что карту выдать не может: слишком далеко его станция от планеты.

Остановились на ночлег. Воздух стал значительно холоднее. Прибежала Магма, сообщила, что два водителя отморозили пальцы. Ничего страшного, но неделю не смогут управлять машинами. Болан оделся потеплее и вышел на мороз. Приказал поставить вездеходы борт к борту, раскатать огромный рулон брезента и накрыть им машины. Заглянул в одну машину, другую. В салонах было холодно. Полярники ужинали в уличной одежде. На него наорали, что последнее тепло выпускает. За стол нигде не пригласили.

Вернулся в салон Мудрого Жука. Магмы нигде не было. Открыл банку консервов, разогрел на электроплитке, съел. Плитку решил не выключать.

В нуль-кабине раздался шум, и Магма вылезла оттуда, таща за собой по полу рюкзак. Оживленная, разгоряченная. Потом вытащила из кабины целый мешок каких-то баночек с кремом.

— Что это?

— Мазь от обморожения. Будешь лицо и руки мазать

— И тогда не обморозюсь? Или обморожусь?

— Не так сильно. Ты знаешь, это просто жуть. Из всех полярников только девять работали на крайнем севере или крайнем юге. Остальные отказались. Сказали, что идти на полюс сейчас — верное самоубийство.

— Если это так, то проекту активистов — конец. Погибнет экспедиция, погибнет проект. Драконы, конечно, помогут. Уберут лед, разогреют Солнце. А мы на миллионы лет останемся маленькими, ни на что не способными детьми. Мы обязаны, понимаешь, — он схватил Магму за плечи и затряс, — обязаны довести экспедицию до полюса.

— Нам здесь никто не верит. Они друг другу больше не верят. Сброд, а не коллектив.

— Это не важно. Нужно, чтоб нас слушались. Все остальное не важно.

— Если кто-то не будет тебе подчиняться, я его убью.

На следующий день Магма опять ушла в фургон госпиталя, и Болан вел машину один. Точнее, машину вел автопилот, а Болан маршировал по салону и пытался согреться. Нагреватели работали в полную силу, но не справлялись. Встречный ветер обдувал машину и уносил тепло. Болан привязал за ножки электроплитку к столу и включил на полную мощность. Распаковал запасную и тоже включил. Стало теплее.

Вечером прибежала Магма. Поверх одежды на ней было одеяло с дыркой для головы.

— Это пончо, — объяснила она. — Так люди носят. — И нырнула в камеру нуль-т.

Вернулась часа через два. Болан уже собрался на боковую, и утеплял спальные мешки, всовывая один в другой.

— Смотри — вот! — она вытащила из рюкзака катушку проволоки. — Это нихром!

— Ну и что?

— Из него обогреватели делают. Называется — «козел». Меня Командор обучил.

— Обогреватели — это хорошо!

— Отматываешь пятнадцать метров. Ну, длина — это от напряжения зависит. Пятнадцать — для аккумуляторов П2. Сматываешь спиралькой, — с этими словами Магма быстро и ловко наматывала проволоку на карандаш — виток к витку. — Потом спиральку наматываешь на что-нибудь огнеупорное. Вот, хотя бы, на эту трубу из пенобетона. Концы подключаешь к аккумулятору — и готово! «Козел» на полтора киловатта. Больше нельзя. Спираль перегорит. Но можно два «козла» сделать.

— Здорово! — поразился Болан простоте устройства. Спираль раскалилась докрасна, и от нее несло божественным теплом. Болан уставился в потолок и зашевелил губами. — Знаешь, сколько нам аккумуляторов надо?

— Знаю, — рассмеялась Магма. — У меня их целый мешок!

— Созывай собрание! Врубай сирену!

— Спят же все.

— Проснутся! Не трусь, за такое нам все простят!

— … ни одного шанса дойти до полюса. Если б не твоя гениальная идея возглавить экспедицию… Теперь мы можем скорректировать все просчеты. Будем устраивать склады у вас на пути. Будто ты заранее все подготовил. Скажу по секрету, девочки очень гордятся тобой.

— Как Юлин?

— Скоро. Родит со дня на день. Но Беруна все время рядом с ней, Илина тоже далеко не отходит, так что будь спок.

— Конец связи. — Болан прервал сеанс и со злостью ударил кулаком по столу. — Слышала? Будет минус сорок пять, а дальше еще холоднее. Мы, ящеры, эволюционно не приспособлены к морозам!

— Но ведь воздух сухой…

— Раньше ящеры доходили до полюса, а мы не приспособлены!

— Раньше — в теплый сезон. А мы…

— Да не мог я теплого сезона дожидаться! — рявкнул Болан. Магма испуганно притихла. — Политический момент не позволял. До теплого сезона Секретаря бы с дерьмом съели!

— Не надо кричать. Вот найдем склад, оденем скафандры, и все будет хорошо.

— Ладно, все нормально. — Он выглянул в заледеневшее по краям окно. Полярники уже кончали скатывать в рулон брезент, которым укрывали машины. Болан включил сирену, подождал немного, высунулся на секунду наружу и пустил зеленую ракету. Морозный воздух обжег щеки холодом. Взялся за рычаги и дал малый вперед. Двигатели загудели, но Жук не стронулся с места. Болан поспешно вернул рычаги в исходное состояние.

— В чем дело? — поинтересовался у Мудрого Жука. И впервые увидел комп драконов, работающий с полной нагрузкой. Индикаторная полоска загрузки процессоров на дисплее посинела на всю длину.

— Предположительно, от низкой температуры загустела, разделилась на фракции и частично замерзла смазка двигателей и редукторов колес. При модернизации ходовой части моей мудрости не предполагалась эксплуатация при отрицательных температурах.

— Твоя мудрость может разогреть двигатели слабым током до рабочего состояния?

— Да.

— Приступай. Только не спали моторы и не сожги двигатели. — Болан потянулся к микрофону всеобщей связи. — Внимание всем! Говорит Болан. Машины долго стояли без движения. Двигатели и ходовая часть застыли. Если конструкция позволяет, прогрейте двигатели на холостом ходу. Без моей команды не стартовать! В момент старта будьте крайне осторожны. Если услышите подозрительные звуки в двигателе, немедленно останавливайтесь и вызывайте меня.

Через три-четыре минуты Мудрый Жук сообщил, что готов к старту. Болан тронул машину вперед и на низкой скорости проехал вдоль колонны вездеходов.

— Слева по одному — за мной! — взял курс на склад скафандров и возглавил колонну, ползущую со скоростью десять километров в час. Когда последняя машина стронулась с места, постепенно увеличил скорость до сорока километров.

— Шеф, мы не сильно отклонились? — прозвучал в переговорке голос Хупера.

— Мы ищем склад с теплым нижиним бельем, — отозвался Болан.

— Шутишь?

— Шучу. С верхним.

Болан решил изменить план экспедиции. Не оставлять по дороге лагеря, а всей колонной идти на полюс. Он не верил полярникам, был уверен, что те, кто останутся в лагере, не выдержат, снимутся и повернут назад. По пути, конечно, погибнут. Хоть последняя машина и сбрасывала вешки, по три на километр, но для паникера закон не писан.

За ветровым стеклом — ничего, кроме серо-голубого неба и белого снега. Две краски. Магма перебирала тюбики и баночки в медицинской сумке.

— Придумай рифму к слову «холодно».

Он лукавил. В салоне было тепло. Печка и два «козла» справлялись с морозом.

— «Больно», — отозвалась Магма. Болан повернулся к ней. Нежная кожа на месте шрама покраснела, растрескалась и блестела от мази.

— Скверная рифма.

— Тогда — «не больно». Это еще сквернее. Когда обморозишься, не больно. На этом многие попались.

Впереди локатор показал трещину, и Болан еще больше отклонился вправо. Переключил очки на ультрафиолетовый, потом инфракрасный диапазон. Он хотел найти способ видеть трещины без локатора. Над этой трещиной снег был на долю градуса холоднее. В первый день снег над трещиной был чуть теплее. Наверно, все дело в том, что сейчас резко холодает.

Справа, на самом краю поля локатора, появилась вторая трещина. Она шла под углом к первой, и вскоре они соединились. Болан затормозил, обернул лицо шарфом и вышел из машины. Колонна остановилась.

— Что там? — из первой машины вылез злой водитель. Огромный мужчина, на голову выше Болана. Обмороженные щеки покрылись корочкой засохшей крови. Пальцы перебинтованы.

— Там одна трещина, — взмахнул рукой Болан, — А там — вторая.

— И что теперь?

— Назад, потом снова вперед.

— Сколько назад?

— Не знаю. Больше десяти километров.

— Насколько больше? Двадцать? Сто?

— Может, и сто. — Болан достал из кабины шашку для подрыва снежных застругов. Он хотел проверить прочность снежного моста.

— А может, тут и трещины нет?

— Может, и нет. Вернись в машину и жди приказа. — Болан повернул кольцо замедлителя на пять секунд и пошел к трещине. В инфракрасном диапазоне она отчетливо выделялась. Водитель шел рядом.

— Нечего не знает. Слушай, кто тебя главным назначил.

— Я сам себя назначил. Вернись в машину.

— Женой командуй, — водитель решительно пошел в сторону трещины.

— Стой, идиот! Стой!

— Остановить его? — спросила Магма. В руке у нее появился пистолет.

— Ты что? С ума сошла?

— Я в ногу.

— Поздно…

Водитель уже шел по снежному мосту. Болан подождал, пока тот не перейдет на другую сторону трещины, нажал на запал и бросил шашку на середину снежного моста. По инструкции полагалось спрятаться за чем-нибудь, но прятаться было не за что, поэтому Болан распластался на снегу. Магма удивленно взглянула на него и растянулась рядом.

Взрыв оказался неожиданно сильным. Снежный мост обвалился метров на сто вправо и влево. Болан заметил, как водитель повалился на снег, потом поднявшееся из трещины облако снежной пыли скрыло его из вида.

— Поехали, — сказал он Магме. Поднялся, отряхнулся и пошел к машине.

— А этот?

— Он не выполнил приказа. Остальное — его проблемы.

— Ты его бросишь?

— Да. Если провалится. Остальным урок, а его потом Артем вытащит. Пусть Чапану компанию составит.

Разворачивая вездеход, Болан увидел, что водитель бежит по краю трещины к уцелевшему участку снежного моста.

— Бедненький, — запричитала Магма. — Легкие застудит.

— Ты что, не понимаешь, — заорал Болан. — Он же идиот! Он мог других погубить! Это чудо, что он за мной пешком увязался, а не на машине. Мы бы сейчас шесть покойников имели.

Магма замолчала.

— Извини, — буркнул Болан. — Это все холод.

— Да, да, конечно.

— Трещины эти чертовы… Юлин рожает, а я — здесь.

— Когда я рожала, ты был в прошлом.

— Прости.

— За что? Ты всю планету спасаешь.

— Вот за это и прости.

Объезд трещины отнял много времени. Потом начались заструги. Температура за бортом падала. Болан пустил вперед тяжелую гусеничную машину. Командор не обманывал. Заструги имели прочность камня. Через час вездеход, тараня очередной, безобидный на вид сугроб, потерял переднюю ведущую звездочку и расстелил гусеницу по насту. Болан приказал бросить машину и вновь возглавил колонну, лавируя между таких мягких на вид сугробов.

К складу вышли только под вечер, когда солнце на три четверти скрылось за горизонтом и светило прямо в глаза. Температура упала до обещанных минус сорока пяти.

— Всем оставаться на местах. Выходить из машин запрещаю, — передал Болан по связи. Натянул всю теплую одежду и принялся обматывать лицо шарфом. Магма тоже начала одеваться.

— Ты приказа не слышала?

— Но… Дай, я тебе шарф заколю, — быстро и ловко закрепила шарф несколькими булавками. Помогла натянуть и расправила капюшон. Болан спрыгнул на снег и пошел к штабелю ящиков, неуклюжий как пингвин. Попытался стащить пластик, укрывающий ящики, но тот затвердел и не поддавался. Со злости ударил по нему кулаком. Пластик разбился. Сбросил со штабеля верхний ящик и поволок к машине. Магма помогла затащить в салон.

— Он же насквозь промерз. Замечание было верным. Болан поставил ящик под струю теплого воздуха из печки. Через пять минут, с помощью фомки и крепких выражений, ящик удалось открыть. В нем лежали два мешковатых скафандра с круглыми прозрачными шлемами и наспинными ранцами. Они затвердели словно кирпичи. Болан сунул руку в шлем и включил подогрев. Через две минуты скафандры можно было одевать.

Облачившись, Болан с Магмой начали растаскивать ящики по машинам. Брали ящик с двух сторон, несли к машине, стучали в дверь и заталкивали в салон. Открывать ящики Болан запретил: наверняка нашелся бы идиот, схватившийся пальцами за обледеневшие запоры. Каждый следующий ящик приходилось нести дальше предыдущего. Болан хотел приказать машинам подъезжать к штабелю, но понял, что момент упущен. Ходовая часть уже промерзла, а лишний раз разогревать — как бы чего не вышло.

На тридцать каком-то ящике Болан сломался.

— Все! с меня хватит! Идем инструктировать.

В первой машине ящик успел отогреться и открылся без труда. Болан достал скафандры, показал, как ими пользоваться, помог двоим облачиться и отправил таскать ящики. Сам пошел инструктировать во вторую машину, а Магму отправил в третью. Так, набирая команду волонтеров, дошли до пятнадцатой машины. Здесь ящик еще не прогрелся. Болан снял верхнюю часть скафандра — куртку с ранцем. Тут в голову ему пришла гениальная мысль. Вылез из штанов, велел Магме тоже снять скафандр, облачил в них двух аборигенов и выставил на улицу таскать ящики. Сам растянулся на свободной койке и отрубился.

Проснулся от громких разговоров. Все сидели за столом, пили горячий чай. В углу салона друг на друге лежали три ящика. Болан поднялся. Ему налили чаю в железную кружку, потеснились, уступая место за столом.

— Где Магма?

— Ушла в госпиталь.

— Давно?

— Как только ящики кончили таскать, одела скафандр и ушла. А правда, что вы нашли базу наших предков с доледниковых времен?

— Это кто тебе сказал?

— Все говорят… Они на самом деле богатырями были?

— Они были на две головы меньше тебя, и вдвое легче. Мужчин и женщин у них было поровну, а импринтинга не было. Точнее, был, но не такой. Как у мужчин.

— Значит, правда… А то я смотрю, из чего же эти скафандры сделаны…

— Из кристаллитового волокна. Шлемы — из литого кристаллита.

— А где вы живете?

— На базе.

— На базе Предков?

— Любопытство раньше тебя родилось.

— Болан, почему вы ничего не рассказываете? Вы же так много знаете о предках.

— Потому что они не справились. Наделали ошибок и вымерли. Вымерзли.

— Жуткая смерть…

— Растянутая на поколения… Ты хочешь повторить их ошибки?

— Не-ет…

— И я не хочу, чтоб ты их повторил. Ну, спасибо за чай, мне пора…

Отношение полярников к Болану постепенно менялось. Поднималось вместе с температурой в салонах машин. Магма принесла с базы вторую катушку нихромового провода и еще мешок аккумуляторов. Теперь в машинах работало по восемь «козлов» одновременно. Радиосвязь с большой землей почти пропала, но компьютерная работала великолепно. Через комп Мудрого Жука, через базу, через радиомодем, спрятанный где-то в заброшенном поселке — любой в любой момент мог узнать свежие новости. Болан утверждал, что у него в компе радиомодем особой конструкции. Это было почти правдой. Только не радио, а нуль-т модем.

— Слушай, Болан, а тебе ведь вовсе не обязательно глыбу льда с полюса тащить, — начал неприятный разговор Хупер. — Ты же в любое место через Окно можешь высадиться. И склад твой не на полюсе был.

— Сколько склад весит?

— Тонн десять.

— А кубический километр льда? Десять в девятой степени. Есть разница? Молись, чтоб мои девочки успели аппаратуру настроить, пока я с вами прохлаждаюсь. Иначе будем месяц на полюсе торчать.

— Прохлаждаешься. Как тонко подмечено! — рассмеялся Хупер. Они сидели в салоне вездехода, голые по пояс, но в штанах скафандра. Пол был ледяной, а под потолком — тропики. Десяток «козлов», укрепленных на стенах, источали жар. — Удивительно ты себя ведешь, Болан. Взять хотя бы эти аккумуляторы. Им цены нет, а ты их мешками раздаешь.

— Если твоя задница к льдине примерзнет, тебе тоже цены не будет. Ноль будет твоя цена! А аккумуляторы… Не время сейчас экономить. Второй попытки не будет. Представь: на всей планете — такой холод!

За двести километров до полюса сгорел один вездеход. Плохо закрепленный на стене «козел» сорвался от тряски и упал на какие-то тряпки. Мгновенно все вспыхнуло как порох. Никто не погиб. Все успели выскочить в скафандрах на голое тело. Благо, штаны не снимали ни днем, ни ночью. Хупер собрал всех у обгорелого остова машины и сказал:

— Еще одна такая шутка, и виновные домой пешком пойдут.

Болан ничего не сказал, но подошел к каждому из погорельцев и на плече скафандра нарисовал жирный черный крестик. Это напугало сильнее, чем слова.

Юлин родила в день, когда достигли полюса. Это дало Болану законный повод покинуть экспедицию. Но сначала — дело. С наибольшей возможной точностью определили точку географического полюса, разметили квадрат, в вершины положили нуль-маяки. Болан последний раз всех проинструктировал, передал Хуперу портативный комп с нуль-т модемом, и Бенедикт вытащил их через нуль-т на девятую супер. Оттуда — на базу. Дальше — бегом в родильное отделение.

Роды у Юлин прошли легко, и она лежала счастливая и довольная.

— Фу, как от тебя пахнет. Ты, наверное, три дня не умывался, — приветствовала она мужа, потом дала заглянуть в сумку. Две узкоглазые мордочки — вылитые Юлин — уставились на Болана.

— Ага! — глубокомысленно изрек Болан, чмокнул в щеку и побежал в экранный зал руководить полярниками. Те уже отъехали на два десятка километров и выстраивали машины в линию. Болан связался с Хупером через комп. Хупер подтвердил, что все нормально. Артем сообщил, что орбитальные нуль-маяки заняли нужное положение относительно планеты.

— Давай! — крикнул Болан Бенедикту, и тот нажал на кнопку. Огромная глыба льда перекочевала с полюса в нуль-камеру девятой супер. Массы воздуха устремились на освободившееся место. Раскатистый гул пронесся над ледяной пустыней. Но самого интересного Болан не увидел: Хупер упал, ткнув объективом камеры в снег. Пока очищал оптику от снега, все кончилось. Болан не стал смотреть, как мечутся и обнимают друг друга фигурки в скафандрах, а побежал в родильное отделение. Он так и не придумал подходящие имена.

На следующий день на полюсе погибли четыре гляциолога. Они хотели спуститься на тросе в провал и взять образцы льда с разной глубины. Подогнали вездеход с лебедкой на переднем бампере к самому краю. Но стенка обвалилась под весом машины. Болан заперся в своем кабинете и сутки не выходил.

— Эй, патриарх, в прошлое едем? Уникальный случай! Маяк на дне океана. Шесть тысяч метров.

— На сколько сейчас прыгаете?

— Полтора миллиона витков. Артем говорит, по такой методике пять миллионов — предел. Так едем?

— Нет, сестренки. Мне поработать нужно.

— Вот те раз! А мы что делаем?

— Я имею в виду — головой.

— Можно Тае с нами. Очень просится.

— Можно. Но отвечаете за нее головой. Постойте! А Титран что говорит?

— Титран против.

— Ну вот видите!

— Первое слово дороже второго! Первое слово дороже второго! — выскочила из-за двери Тая, размахивая включенным диктофончиком.

— О-ох! — сказал Болан и погрузился в работу. Ящерам до зарезу нужен был воздушный транспорт. Надежды на скорое появление антигравитации не оправдывались. Командор посоветовал строить вертолеты. Принялся описывать конструкцию и особенности, но все время сбивался на воспоминания молодости. Болан скачал документацию на свой комп, и теперь перерабатывал технологию драконов под местные возможности. Вертолеты идеально подходили для доставки нуль-маяков на северный ледовый щит.

В разгар работы раздался стук в дверь и вошла Шина.

— Хоро, ты хочешь помочь другим группам имплантов?

Спать я хочу! — чуть не ответитл Болан, но удержался. — Конечно! Но…

— Но нельзя рассекречивать машину времени, так?

— Да.

— Мы можем сбросить им сотню капсул с грузом в день высадки, или на следующий. Пусть думают, что ученые научились открывать Окно туда, куда нужно.

— Это можно… Отличная идея! Только не в день высадки, а две недели спустя! — Болан схватил Шину за руку и побежал к Великому Дракону.

— Я уже больше года жду, когда вам в голову придет эта гениальная мысль, — улыбнулся тот. Лицо Болана вытянулось. Дракон поднял лапу. — Не удивляйся. Парадоксы времени. Четыре сотни маяков в соседних континуумах. Слабенькие, но стабильные. Вот я и жду, когда выяснится, как они туда попали.

— Удивительно! — согласился Болан, собрал общее собрание, рассказал о проекте Шины, назначил ее главной, заместителем — Элиту и открыл им карт-бланш. Девушки повеселели. У них появилось Дело.

На следующий день увидел, как девушки в экзоскелетах катят по коридору старые — еще шарообразные — грузовые капсулы.

— Откуда это?

— Со свалки битых капсул.

— Вас там никто не видел?

— Видели, — рассмеялась Элита. — Мы сказали, что Болан музей открывает. На, почитай! — протянула свежий журнал.

На глянцевой обложке — заиндивело-ораежевый Мудрый Жук. На первой странице — интервью с полярниками. Болан прочитал подчеркнутый абзац: «Так что вы можете сказать о Болане как о руководителе?» «С ним трудно. Но надежно. Дело в том, что он продумывает ситуацию на много ходов вперед, держит все в голове, но очень редко делится планами. Приходится быть бездумным исполнителем его приказов, часто не понимая их смысла. Но, как потом выяснялось, ненужных приказов он не отдавал.» «А что вы можете сказать просто о Болане?» «Еще более сложный вопрос. Просто Болана мы почти не видели. Видели корму его вездехода, слышали голос по радио. Больше общались с Магмой. Что могу сказать? У обоих очень высокая профессиональная подготовка, ориентированность на выживание. Магма как-то показала, как надо стрелять из пистолетов. На бегу, с двух рук, и все пули — в мишень. Буквально из ничего могут сделать нужную вещь. То, что для нас — проблема, для них — досадная мелочь, отнимающая время. Они чувствовали себя во льдах как дома. Спокойно и уверенно».

— Все верно, — Болан вернул журнал. — У нас была нуль-кабина. Нам до дома — два шага. А им — два миллиона шагов.

— … Итак, слово предоставляется Кагару.

— Можно считать, что гипотеза подтвердилась.

— Какая гипотеза? У вас их были сотни.

— Насчет базы предков…

— Говорите, Кагар, говорите. Мы не умеем читать мысли.

— Гипотеза насчет того, что Болан получил доступ к технике и технологиям предков. Этому есть прямые и косвенные доказательства. Начну с прямых. Болан очень много знает о наших предках. Его слова подтвердились буквально неделю назад последними находками археологов. Наши предки действительно были меньше нас ростом, что бы ни говорилось в легендах. И у них действительно не было импринтинга. Теперь — косвенные доказательства. Скафандры, которые он передал полярникам, предназначались не для полюса. Это упрощенные модели, из которых выкинули половину начинки. Взять хотя бы ранец. Он на две трети пустой. В него отчетливо просятся два цилиндрических предмета. Возьму на себя смелость утверждать, что это баллоны со сжатым воздухом. В ранце много фиксаторов и отверстий с резьбой, к которым ничего не крепится. По существу, там ничего нет, кроме системы обогрева и вентиляции.

— Вы хотите сказать, что скафандры предназначались для работы под водой?

— Нет, в безвоздушном пространстве. Там множество конструктивных элементов, работающих на растяжение, а не на сжатие. В таких скафандрах наши предки летали в космос, высаживались на луны, строили там базы… Думаю, одну из баз предков Болан и обнаружил.

— Но… Расстояние…

— Для аппаратуры Окна нет расстояний.

— А время? Прошло ведь двести миллионов лет.

— Там нет воздуха. Нет кислорода, врага всего сущего. Там очень холодно. И нет бросков температуры. Предметы могут храниться вечно! Я думаю — нет, просто уверен, что Болан и его команда с утра до ночи разбираются с сокровищами, доставшимися им от предков. Восстанавливают технику, изучают древние технологии. А то, что дела у них идут успешно, не требует доказательств. Взять хотя бы аккумулятор. Все помните, каков был первый? Самоделка. А последние? Отлично выполненные фабричные изделия. Болану и компании удалось запустить поточную линию. Четыре сотни скафандров тоже вручную за месяц не изготовишь. Но главное — косвенные детали. Болан решил организовать музей. Большой музей, если для музея потребовалось штук пять грузовых капсул. О чем это говорит?

— Свободное время у него появилось.

— И об этом тоже. Но главное — у него появились огромные помещения под крышей. Девушки из его команды сетовали, что капсулы валялись под открытым небом, теперь эту грязь в дом тащить. В доме, который построил Болан… — и боланоиды…

— Хороший термин. В этом доме музей не поместится. А строить новый у боланоидов времени не было. Следовательно, они решили воспользоваться ранее построенным домом. Возможно, решили пополнить коллекцию музея предков. Собственно, Магма как-то даже проболталась, что они живут на базе, а аккумуляторы изготовлены в мастерских. Заметьте — не в мастерской, а в мастерских! Болан более осторожен. Он не подтверждает, но и не отрицает ничего. Чуть не забыл! Оговорка Магмы. В госпитале она произнесла фразу на непонятном языке. «Где же так говорят?» — спросил полярник. «Там», — ответила Магма и ткнула пальцем в потолок. «Мертвый язык. Я сказала, что у тебя обморожение второй степени». Теперь вернемся к первому пункту. Болан слишком много знает. Он знает, как построить антигравитатор, хотя технология еще не позволяет это сделать. Он очень много знает о предках. Он знает о каких-то фатальных ошибках, допущенных предками и боится, что мы их повторим. И, наконец, он смертельно боится, что кто-то построит машину времени. Логическая цепочка: Предки допустили фатальную ошибку. Болан знает об ошибке предков. Болан боится машины времени. Можно предположить, что ошибка предков связана с машиной времени.

— А Болан знает, как построить машину времени?

— Нет. Но он знает, что ее можно построить. Видимо, страх, что мы тоже узнаем это, и не позволяет ему открыть нам все технологии предков. Он передает Департаменту только те знания и технологии, которые считает безопасными.

— Считает, что он один вправе решать, что можно, а что нельзя знать народу!

— Хорошее замечание, благородный спонсор. А как бы вы поступили на его месте?

Болан и Командор прогуливались по оранжерее и беседовали о важных вещах. Болан решил, что, наверно, это очень солидно выглядит — беседовать прогуливаясь. Во всяком случае, ушки Шаллах все время были повернуты в их сторону, а Беруна с Ирави выбирали позицию у грядки так, чтоб видеть их, не поворачивая головы.

— Пришла пора решать, хотите вы, ящеры, вступать в контакт с человечеством, или нет. Приближается критический этап. Люди начали догадываться, что пропустили момент контакта с братьями по разуму. Количество запросов в компьютерных сетях о дракончиках нарастает лавинообразно. Вы можете еще затаиться. Шина, Петра и Тая должны будут отказаться от прогулок по театрам, а драконов, видевших вас, нужно предупредить, чтоб держали язык за зубами. Тогда волна интереса к вам постепенно спадет.

— Нет, конечно, рано или поздно, нужно идти на контакт. Но я хотел бы, чтоб события развивались как можно медленнее. В идеале — лучше подождать, пока мы справимся с оледенением.

— Нужно подумать, как замедлить процесс. Первое время будем играть в старую игру, якобы вы уже давно ассимилировались в нашей цивилизации, и лишь невежды этого не знают.

— Что для этого нужно?

— Практически, ничего. Знание языка, обычаев, ну и мелкие детали поведения, типичные для людей или драконов. Язык вы знаете, об остальном нужно позаботиться заранее. Разумеется, мы, драконы, будем подсказывать по ходу дела через очки. Давай составим перечень стандартных ситуаций…

— А я думала, они анекдоты травят! — ворвалась в оранжерею Анна. Как всегда, резкая, возбужденная. Болан ее немного побаивался.

— Значит, очередную каверзу задумывают, — уверенно произнесла Кора, входя следом. — Только посмотри на него. Ехидный, и рот до ушей.

— Любимые мои! Тружусь в поте лица, не покладая лап. Разрабатываю теорию контакта. И что я слышу! — возмутился дракон. — Скажи Болан, что нужно сделать, чтоб женщины оценили тебя по достоинству?

— Два сапога — пара. Успешно водят за нос две цивилизации. Кора, неужели это лучшие представители видов? — Анна окинула их критическим взглядом.

— Нет. Лучшие — передо мной, — заявил Командор. — И для них сейчас найдется работа.

Болан решил, что родную цивилизацию тоже нужно подготовить к контакту. Но — осторожно. И взялся переписывать статью энциклопедии, посвященную иным цивилизациям. А именно — капсуле пришельцев.

— … ближайшая, относительно молодая цивилизация расположена на расстоянии около пятисот световых витков (см. Меры расстояний. Световой виток). Это теплокровные млекопитающие сравнительно небольших размеров (см. Млекопитающие). Как и наша, их цивилизация тоже проводит космическую экспансию, однако, принципиально иным методом (см. Освоение космоса в доледниковый период). Если мы, используя аппаратуру Окна (см. Физика многомерного пространства), основали около четырехсот колоний в соседних континуумах, но на планетах, представляющих дубли нашей (см. Департамент имплантации, Политика имплантации), то млекопитающие основали около трехсот пятидесяти самостоятельных колоний на планетах соседних звезд своего континуума.

Перечитал несколько раз, и остался доволен. Добавление к статье выглядело солидно и не выделялось ни по духу, ни по стилю. Цивилизация людей не выглядела слишком пугающей. Крайне довольный собой, Болан подменил старую статью энциклопедии новой в основном фонде Центрального Информатория, и на двух архивных копиях. Заодно посмотрел, как часто читатели обращались к статье. За два витка — восемь раз.

Не любит народ смотреть в звездное небо, — обиделся Болан.

На этот раз с Командором на гастроли увязались Шина, Тая и Петра. А также, Вредины. Беруна очень волновалась. Скоро девушкам предстояло родить. Петра так много времени провела в прошлом, что по срокам беременности догнала и перегнала Шину. Болан сердился. Больше половины группы были заняты детьми, а кто работать будет? Хорошо еще, до начала уборки Северного ледового щита должно пройти не меньше витка. Малыши успеют немного подрасти. Но ведь новые появятся! Из-за этих путешествий во времени весь график к черту!

Полный мрачных дум, Болан вызвал по компьютерной сети Влиятельного Секретаря.

— Привет боланоидам. Как дела на базе? — весело откликнулся тот.

— Нормально, — машинально откликнулся Болан. — Что с моренистами?

— Решается вопрос, кто будет убирать полярный щит. Мы, или они. Если они, то на два проекта денег в любом случае не хватит. Намыв островов придется отложить до лучших времен. В их руководстве идет страшная грызня, им не до нас. Если щит убираем мы, финансирование пойдет к нам. В любом случае, активисты в выигрыше.

— А как строительство вертолетов?

— Собираем пробный образец.

— К черту пробный образец! Завод стройте!

— Болан, ты как с луны свалился. На какие деньги? Я же говорю: вопрос финансирования еще не решен! Начну я строить завод, а его отдадут моренистам! Или ты хочешь, чтоб мы из своего тощего кошелька финансировали их проект?

Болан зарычал.

— Что, семейные проблемы? — участливо спросил Секретарь.

— Да, — сознался Болан. — Шина рожает, Петра рожает. Работать некому.

— Могу специалистов подкинуть. Или боишься, что узнают тайны предков?

— Боюсь, — честно сознался Болан.

— А что они такого натворили?

— Подумай сначала, хочешь ли ты это знать? Сделали каннибализм нормой жизни, например. В том числе.

— Ох ты… Но ведь это — история…

— Ты уверен? — прищурился Болан. И прервал связь. Это была концовка разговора в стиле драконов. Неожиданная и драматическая. А что оставалось делать, если его искали по всей базе.

— Хо-о-ро! Ты где?! — донеслись из коридора возбужденные голоса.

— Желтая пресса! На нас пошла охота. Настоящая засада! Так интересно!

Девушки, драконы и сестренки ввалились толпой в зал.

— Дайте, я расскажу, — выбежала вперед Тая. — Выходим мы из театра. Как всегда, за руки держимся. В середине — Командор, по бокам — мы, сестренки с краю. Командор стихи декламирует. Идем по бульвару к набережной. Вдруг выскакивают из переулка и на нас объективы наводят. Целая толпа. Командор остановился и говорит: «Девчата, это желтая пресса. Спасаемся.» Мы, как шли, разворачиваемся на сто восемьдесят, и назад. Я говорю: «Бежим!» А Петра с Шиной — «Нам нельзя.» А тут из другого переулка — еще толпа. Окружили. Командор говорит: «Влипли. Все помнят, чему учили?» Нам уже микрофоны под нос суют. И сразу тысяча вопросов со всех сторон. Шина кричит: «Никаких интервью, только автографы!» Петра: «Вы нарушили мою дипломатическую неприкосновенность! Немедленно снимите ногу с моего хвоста!» Я тоже несу какой-то бред про свободу перемещения. Ко мне подваливает толстый такой коротышка и сует бумагу и авторучку. Я ставлю автограф. Он убирает бумагу и заявляет, что я только что подписала контракт на эксклюзивное интервью для «Дженерал ньюс». А я ему: «Парень, ты по уши в дерьме. Я несовершеннолетняя. Ты принуждаешь к работе несовершеннолетних. Интервью возьмешь у моего адвоката. Года через три.» И все это в прямом эфире! Как он притух! А я ему: «Не боись! Прочитай, что я написала.» Он разворачивает бумагу, а там — «Желаю удачи!» И никакой подписи. Здорово?! Я все правильно сделала?

Болан вопросительно посмотрел на Командора.

— Девчата были на высоте, — заявил тот. — Очень много слов, но ноль информации. Все по плану.

— Все молодцы, и все свободны! — громко произнес Болан. — Объявляю этот день Днем Контакта. Вечером — танцы. Шина, задержись на минутку. Занеси в комп все, что произошло с тобой сегодня. Как можно подробнее и как можно точнее. Ну, как только ты умеешь. Это не для меня, это для истории.

— Есть, шеф! — козырнула девушка и со смехом выбежала из зала.

— Да не бегай, горе мое! — закричал Болан вслед.

Пока молодежь развлекалась, Болан и драконы старшего поколения уединились в уголке.

— Процесс развивается с расчетной скоростью, — объявила Кора.

— Количество сообщений, посвященных ящерам, линейно возрастает. Однако, фактической информации недостаточно. Направленность публикаций неустойчива и начинает отклоняться в нежелательном направлении.

— В каком это?

— Многие считают, что драконы скрывают от людей информацию.

— Опять! — обиделся Командор. — Сами знать ничего не хотят, Аристотеля с Архимедом путают, а драконы… Кора, неужели это никогда не кончится?

— Успокойся, милый. Каждое поколение повторяет путь развития всей цивилизации. Просто у людей поколения сменяются слишком быстро. А учиться на чужих ошибках они не умеют.

— Что же делать? — спросил Болан. Вникать в проблемы человечества ему не хотелось.

— Требуется контролируемый приток фактической информации. А вектор недовольства следует переориентировать на плохо структурированную службу информации. — объяснила Кора.

— У меня есть на примете подходящий человек, — сообщил Мрак. — Некто Тайсон. Подрабатывает журналистикой.

— Одного мало, — произнесла Анна. — Нужно троих. Лучше — четверых.

— Один может быть драконом. Майя, например. Известное имя среди людей. Ну и для контраста подберем кого-нибудь из желтой прессы. Устроим небольшую утечку информации, и пусть ему завидуют коллеги, — подвела итог Кора.

— Кого-нибудь не годится, — возразил Командор. — Нужен во-первых, один из тех, кто уже начал охоту за ящерами, и во-вторых, тот, кто подаст информацию в нужном нам ключе. Фотомордочки всех, кто за нами гонялся, у меня в очках, а выбрать лучшего поручим Платану и Дориану. У них есть очень неплохая программа, моделирующая поведение обычного человека.

— Платана и Дориана я не отдам, — возразил Мрак. — Они мне на Зоне позарез нужны.

— А знаешь, что мне амеба сказала?

— Амеба? — удивился Мрак.

— Амеба сказала, что бог велел делиться! Никуда от тебя Платан с Дорианом не денутся. Мы снабдим их информацией и отправим на часик в прошлое. Пусть там хоть два месяца работают.

— А кто обеспечит утечку информации?

— Сестренки! — позвал Командор. — Для вас есть работа.

Олав Ольсен по кличке Два Нуля, был доволен собой. О нем говорили. Его показывали в новостях. Его имя у всех на устах. Это — реклама. А автограф дракончика на первой странице «Дженерал Ньюс»? Кто-кто, а он разбирался в том, как делают сенсации. Малолетняя зеленая задавака размером с белого медведя написала вместо фамилии «Желаю удачи» Хорошая шутка. И вела себя, в общем, безобидно. Значит, нужно раскручивать дракончиков как дружелюбных бодрячков, не лишенных чувства юмора. И, первым делом, договориться с коллегами, чтоб не было накладок.

Не откладывая дел в долгий ящик, Олав достал коммуникатор.

— Привет Оглобля.

— Еще раз назовешь меня Оглоблей…

— Извини, Лонг. Я по делу. Только что звонили от Кита. Решено раскручивать дракончиков как веселых, добродушных увальней. Вроде пингвина Тинка-Льдинка.

— Я не смотрю детские мультики.

— Это неважно. Ты остальным парням передай. Всем, кого увидишь.

— Я бы из них монстров сделал.

— Ты хочешь осложнений с драконами? Кончай так шутить. Не писай против ветра, остальных подставишь.

— Мне что, я только снимаю. У тебя все?

— Все. Привет парням. Пока.

Сделав пяток подобных звонков, Ольсен успокоился. Фабрика слухов запущена, общественное мнение подготовлено. А Кит уехал на месяц в горы. И кто осмелится спросить Кита, давал ли он Ольсену подобное поручение. С этой стороны все схвачено. Олав сложил на животике толстенькие короткие ручки и принялся обдумывать следующий шаг. Где найти дракончиков? Малолетка грозила адвокатом. Обзвонить всех? Но адвокаты не высвечивают клиентов. Беременная дракошка уверяла, что у нее дипломатическая неприкосновенность. Может, шутила, а может и нет. Выяснить в дипломатическом корпусе? Могут сказать, но, скорее всего, откажут в информации. Нужно попробовать. Дальше — как дракошки попали в город, и как ушли. Конечно, по нуль-т. Причем, с грузового причала. Пассажирским драконы не пользуются. Габариты не те. Много в городе грузовых причалов? По пальцам пересчитать. И драконы не каждый день прибывают. Зацепка!

Два Нуля проверил состояние своей кредитной карточки, позвонил в редакцию и убедил главреда (по кличке Зловред) отправить себя в служебную командировку за счет редакции. (Одновременно вступала в действие статья о страховке и юридической защите.)

— Слушай меня внимательно, Два Нуля, — начал предполетный инструктаж Зловред. — От Кита поступило распоряжение создать дракончикам имидж добрых простаков. Смотрел в детстве мультфильм… Тинка-Льдинка там еще играет?

— Обязательно посмотрю.

— Вот под него и работай.

У Олава побежали по спине мурашки. На этот раз сплетня слишком быстро набрала силу и слишком высоко поднялась. И сумма, которую удалось выбить из Зловреда была раз в восемь больше ожидаемой. А это значит, что наверху забеспокоились. Он попал в восходящий поток. Можно очень высоко взлететь, но и больно шлепнуться. Хотя… Ниже пола не упадешь, как говорит народная мудрость. Олав потер ладошки, выдал залихватскую чечетку и приступил к работе.

Идея с нуль-т блестяще провалилась. Да, в обычное время в столицу прибывает не более пяти-десяти драконов в сутки. Но не в эту неделю. Сначала — театр со своим реквизитом и декорациями. Потом — зрители. Сотни драконов. Потом — отъезд зрителей и театра. А деньги надо отрабатывать.

Два Нуля зашел в ближайший бар и взгромоздился на табурет у стойки.

— Кровавую Мэри!

Бармен поднял бровь, плеснул в стакан томатного сока, а сверху, по стеклянной палочке, налил чистого спирта. Две жидкости не смешивались: сверху выпивка, снизу закуска. Олав не любил чистый спирт, но любил произвести впечатление в новом месте.

Рядом приземлились на табуреты две девушки спортивного вида. В шортах, теннисках, кроссовках. Длинноногие, длинноволосые, разгоряченные. Явно сестры. Из набитых сумок торчат рукоятки теннисных ракеток. И заказали по стакану виноградного сока. Спортсменки. Пока Олав собирался с духом, чтоб одним махом покончить со своим коктейлем, ближайшая девушка посмотрела на него, засмеялась и начала шептать что-то очень смешное на ухо своей компаньонке. Олав повернул голову. На него смотрели четыре блестящих, озорных глаза.

— А я вас знаю, — заявила ближайшая. — Вы вчера у Таи автограф брали. Ловко она вас крученым срезала.

Сердце гулко бухнуло в груди. Плох тот репортер, который не умеет ловить удачу. Два Нуля был хорошим репортером. Он растянул рот до ушей.

— Тая — это та юная драконочка? А не знаете, как зовут ту, которой кто-то хвост отдавил?

— Шина, или Петра. По-моему, нам всем там хвосты отдавили, — засмеялась вторая девушка.

Удача! Удача плывет в руки!

— Передайте, пожалуйста, мои извинения за нашу безалаберную журналистскую братию.

— В чем вопрос! А что вы пьете?

— Это? Кровавая Мэри!

— Настоящая? Можно попробовать? — и, не дожидаясь разрешения, отхлебнула из стакана Олава. Выпучила глаза, замахала рукой и, один за другим, выпила два стакана виноградного сока.

— Глаз Фингала! Это же чистый спирт!

— В самую точку! Чистый спирт и томатный сок!

— У вас луженая глотка!

Разговор потек спокойно и непринужденно. Олав представился и предложил перейти на «ты». Сестер звали Мириван и Мириту. Они работали вместе с Великим Драконом. Дракончики? Они не дракончики, а ящеры. Петра и Шина — космодесантники. Но сейчас в декретном отпуске. Осваивают какую-то планетку на самом краю обитаемого космоса. Тая просто фанатик театра. Как это, никто не знает? А кто сейчас космосом интересуется? Взять, например, Латинян. Кто о них знает? А компьютер Терпеливых?

К стыду своему, Олав не знал ни Терпеливых, ни Латинян. А если так, то и девяносто девять обывателей из ста о них тоже не знали. Эти темы можно было раскрутить. Перед Ольсеном открывались головокружительные перспективы.

Сестры тараторили без умолку. Диктофончик в кармане исправно поглощал информацию. Но никак не удавалось перевести разговор на дракончиков.

Мириту посмотрела на часы и заторопилась. Мириван слезла с табурета и пошатнулась. Олав вызвался проводить девушек до нуль-т. Отказа не последовало. Наоборот, обе охотно повесили на него свои сумки. Весьма и весьма увесистые.

— Ух ты! Что там? Золотые слитки? — Обе рассмеялись.

— Бери выше! Микроульмотроны.

— Что это?

— Кабы знать… Нуль-физики без них не могут. Олав, ты сейчас двигаешь вперед мировую науку. Гордись!

— А что делают с микроульмотронами физики?

— Они их сжигают. Пачками. Сначала были просто ульмотроны. Здоровенные и жутко дорогие. Физики их сжигали. Тогда их стали делать жутко огнестойкими, — Мириван покачнулась и ухватила Олава за рукав. — Ульмотроны перестали гореть и физикам стало нечего делать. Тогда физики придумали микроульмотроны. И снова стали их жечь. До обеда жгут, а после обеда заменяют горелые и проверяют те, которые еще не сгорели.

Подошли к нуль-вокзалу. Олав с облегчением поставил на землю сумки. Мириван дважды набирала код на пульте нуль-т кабины, и дважды на табло загорался красный крест.

— Мири, ты что набираешь? Мы же не на Кванторе! — рассмеялась ее сестра.

— Усе! Я поплыла. Это кровавая Мэри. Чистый спирт на пустой желудок.

Мириту набрала правильный код, девушки зашли в кабину, помахали Олаву и отбыли. Олав сделал им ручкой, записал для памяти код, который безуспешно набирала Мириван, списал с окошечка пульта код Квантора и выдал чечетку.

— Фортуна промеж нас бежит… — напевал он, направляясь к дому за походным чемоданчиком. Последнее дело, и можно отправляться.

Хладнокровные ящеры (дракончики) Шина. Космодесантник. Отпуск по беременности.

Петра. Космодесантник. Отпуск по беременности.

Осваивают планету на краю доступного космоса.

Тая. Несовершеннолетняя. Хобби — театр драконов.

Написав такую записку, он отправил ее факсом Зловреду. Нужно было застолбить участок. И показать, кто умеет по-настоящему работать. За эту информацию можно было получить кучу денег. Продать ее тому же Зловреду через подставное лицо, а деньги поделить между собой. Олав отдал ее бесплатно. Два Нуля нутром чувствовал, когда нужно играть по-крупному.

Квантор оказался научной базой драконов. Ну кому еще придет в голову делать десятиметровые потолки и коридоры шириной с дельту Амазонки. Заглянув в боковой коридор, Олав заметил, что тот плавно загибается кверху. Черт возьми! Это, вдобавок, космическая станция!

Это осложняло дело. На станциях каждый знает каждого. А удостоверение журналиста часто действует как красная тряпка на быка. Ну вот, уже…

Рядом с Олавом остановился дракон.

— Вы кого-то ищите?

— Да. Двух сестер. Молодые приятные девушки спортивного вида.

— Сестры?.. А, Вредины! Их сейчас здесь нет.

— Между прочим, они драконов динозаврами не обзывают! — перешел в осторожную атаку Олав. — У них имена есть. Мириван и Мириту.

Дракон смутился.

— Прошу прощения. Мне очень жаль, но сестренки ушли с Квантора часа три назад. Вы знаете, где их искать?

Олав продиктовал номер, который Мириван безуспешно набирала на вокзале. Дракон задумчиво задрал морду к потолку и завращал глазами.

— Да, скорее всего, у ящеров. Вообще, их очень легко найти. Ищите Командора, они где-то рядом.

— Спасибо, — сказал Олав, развернулся и пошел к нуль-кабинам. Удача и чутье. Горячий след. Правильно выбранная манера поведения. Олав был очень доволен собой. И своей работой. Именно за такие моменты он и любил журналистику. Не будь на свете журналистики, пришлось бы заняться сыском. Черт возьми, это все же намного безопаснее, чем работать частным детективом.

Но дело прежде всего! Что имеем? Первый попавшийся дракон знает девушек. И ничуть не удивился, что их кто-то разыскивает. Может, стоило распросить его о ящерах? Нет, не нужно привленать внимание к своему невежеству. Но почему он назвал сестер врединами?

— … вы просто не понимаете! Сейчас мы — семья. Они разрушат наш маленький мирок.

— Но нас мало! А работы много!

— Девочки, давайте другой выход поищем, — чуть не плакала Шина.

Из-за шума Болан не мог сосредоточиться. Проблема казалась такой простой, но девушки так все запутали! Нашли столько аргументов «за» и «против», что Болан сам теперь не знал, на что решиться. А началось все с того, что Лита съездила домой. Поговорила с друзьями и предложила Болану взять на базу группы, проходившие подготовку к имплантации, но оставшиеся на родной планете. Групп таких было много, а жить в обычном обществе им было ой, как тяжело. Болан поставил вопрос на голосование, и теперь второй час слушал яростные споры. Впервые у девушек не было единого мнения. Шина, Тая и Беруна были категорически против. Элита — за. Илина и Магма — скорее за, чем против. Петра выдавала аргументы то за, то против, и яростно их отстаивала. Ирави тихо плакала в углу. Юлин, растерянная, пыталась ее утешить. Болан навел на нее микрофоны очков и увеличил чувствительность.

— … перестань, милая. Хоро сейчас что-нибудь скажет, и все встанет на свои места, — шептала Юлин на ухо подруге. Болан посмотрел на Командора. Уши дракона были направлены в тот же угол.

— Что ты об этом думаешь, — шепотом спросил Болан.

— Вот приедет барин, будет землемером… А? Что ты спросил?

— Что ты посоветуешь?

— Понимаешь, Болан, это внутренний вопрос вашей цивилизации. Вопрос о власти, о собственности, о государственном строе, о государственной тайне… Мы, драконы, не имеем права вмешиваться в такие вещи. Извини.

— … это наша планета. Нас сюда выпихнули пинком под зад. Они не имеют право диктовать нам, что мы должны делать!

— Никто нам не диктует. Их тоже хотели выпихнуть, да мы процесс поломали. У них тоже была бы своя планета.

— А тайны! Разболтают по всему свету про машину времени!

— Тихо! — поднял руку Болан. Вы уже начали повторяться. Сделаем так: Возьмем одну группу на испытательный срок. Если адаптируется в нашем коллективе, возьмем следующую.

— А если нет?

— Отправим или домой, или колонистам в помощь. Все. Собрание закрыто. Опустите руки. Знаю, что решение не лучшее. Но времени больше нет. Беруна, готовься. Гранит передал, что объект уже на Кванторе. Сейчас будет здесь.

Перепад давления больно ударил по ушам. Олав сглотнул и огляделся. Большая грузовая камера драконов. Не самый удачный вариант. Возвращаться придется другим путем. Из маленькой камеры можно прыгнуть в большую. Но назад — нельзя. Автоматика не позволяет. Чтоб ненароком хвост не отрезало.

— О дайте, дайте мне свободу! — пропел Олав и подошел к двери. Та послушно ушла в стену. Сама. Мелочь, а приятно! Что видим? Турникет. Стол. Кибера. Из живых — никого. Плакаты на стенах. Ба! Никак, таможня? Олав подошел к киберу. Стол оказался чудовищных размеров. Чуть меньше полутора метров высотой.

— Здравствуйте, — сказал кибер. — Я вас не помню. Вы здесь впервые?

— Да.

— Тогда нужно оформить визу. Заполните, пожалуйста, анкету, — кибер развернул к Олаву экран и пододвинул одну из трех клавиатур. Самую маленькую. Олав посмотрел на экран. Первый пункт ясен. Полное имя. Набрал. Второй — биологический вид. На выбор — четыре варианта: человек, ящер, дракон, прочее (указать). Кибер уже вставил человека. Третий пункт: пол. Мужской, женский, прочее (указать) Кибер вставил «М». И последний пункт: идентификационный код (Если отсутствует, номер паспорта, коммуникационный код, адрес — на выбор). Поборов искушение, Олав честно набрал свой код.

— Посмотрите, пожалуйста, на меня. Снимаю! — сказал кибер. — Теперь профиль. Спасибо. Вот ваша виза — протянул шикарно оформленную бумагу на двух языках.

— Благодарю вас, — произнес Олав. — Что я с ней должен делать?

— Если потеряете, подойдите ко мне. Я оформлю копию.

— Шикарно! Я могу идти?

— Да, если вас не интересуют новости группы ноль-ноль-ноль.

— Интересуют.

— Два часа назад на базе объявлен режим карантина. Все нуль-камеры базы переведены на работу в режиме «только прием». Причина введения карантина — убежавшее из вивария биоцентра млекопитающее, зараженное крайне опасной разновидностью вируса-мутагена. Час десять минут назад млекопитающее было поймано и возвращено в виварий. Начата дезинфекция помещений базы. Две минуты назад полностью заблокирована работа всех нуль-камер базы. Конец.

— Гадство! Эта тварь здесь была?

— Да. Сбежавшее млекопитающее пробегало по этому коридору. Его неадекватное поведение помогло вовремя распознать непредвиденную ситуацию и локализовать распространение инфекции.

— Что значит — неадекватное поведение?

— Млекопитающее вело себя агрессивно и отказалось отвечать на вопросы анкеты.

— А дезинфекцию здесь провели?

— Нет. На полу вы можете увидеть следы слюны млекопитающего, — сообщил кибер. Два Нуля посмотрел на пол. И увидел. Прямо под ногами. Следы слюны с крайне опасной разновидностью вируса. В груди похолодело.

— Где наш нежданный-негаданный? — услышал Олав за спиной приятный женский голос. Развернулся — дракончик. Без крыльев, без ушей. Но на задних лапах, в белом халате и с марлевой повязкой на лице.

— Ох и неудачное время ты выбрал, малыш! Теперь, хочешь — не хочешь, но составишь мне компанию на две недели минимум. Я замучаю тебя разговорами, а твою попку — уколами.

Бескрылая дракона взяла Олава за руку и повлекла за собой. Как ребенка. Да и пропорции были приблизительно такие же. Как ни странно, Олав испытал глубокое облегчение. Ничто так не успокаивает в минуту опасности, как белый халат врача.

— Меня зовут Олав. Олав Ольсен.

— А меня — Беруна. Можно — Руна. Нам сюда.

Помещение чем-то напоминало аквариум без воды. Десять просторных стеклянных комнат с герметичными дверьми.

— Выбирай жилплощадь. Но сначала снимай штаны и ложись на кушетку.

— Беруна извлекла из примитивного стерилизатора шприц размером с велосипедный насос. Оглянулась на Олава и выбрала поменьше — кубиков на десять. Олав облегченно вздохнул. Укол Беруна сделала мастерски. Было почти не больно.

— Ну а теперь рассказывай, какие прививки тебе сделали на Кванторе.

— Собственно… Никаких. Я намеревался сюда на полчаса. С сестренками парой слов перекинуться — и назад!

— Да что они! С ума посходили! — возмутилась Беруна. Это космос или проходной двор!

— Не надо их ругать. Это моя ошибка.

Беруна с грустью оглядела Олава.

— Мужайся, парень. Если б у твоей задницы были ножки, она бы от тебя сбежала. Знаешь, что ты сделал? Ты высадился на планету с биосферой. С очень старой биосферой, где полно микробов. Без единой прививки. Ты же не дракон. Это к дылдам ни одна зараза не липнет.

— Я могу умереть?

Беруна насмешливо фыркнула.

— Так я тебе и позволю статистику портить! Ну, к делу. Раздевайся, и ложись на стол томографа.

Пока Олав, одну за другой, проходил восемь процедур обследования, Беруна равнодушно и неторопливо развлекала его рассказами о самых опасных вирусах двух десятков планет, заселенных людьми. Олав узнал также, что вирусов она любила, а бактерий не уважала, что драконам не страшны ни те, ни другие, а вот людям и ящерам — увы… Что о компьютерных вирусах надо разговаривать с Боланом или Врединами. Можно еще с Конаном, но он на Зоне, а туда лучше не соваться. Что в конструкции опорно-мышечного аппарата человека масса недостатков. Но отчаиваться не стоит, потому что у ящеров — еще больше. И драконам завидовать тоже не стоит. У них детство тяжелое.

Окончив обследование, Беруна отправила Олава в бокс. Гермодверь защелкнулась с характерным звуком. Два Нуля на всякий случай подергал ручку. Заперто.

— Эй! Я что, под замком?

— Ага!

— А если пожар, наводнение, землетрясение, небопадение?

— Красная кнопка слева от двери. Но тогда я тебя лечить не буду. Давно мечтала поставить в углу настоящий скелет человека. Как у Шаллах. Но у нее пластмассовый, а у меня будет настоящий!

— А кто такая Шаллах?

— Темный ты. Дочь Мрака. Ну ладно, заключенный, говори, чем желаешь украсить свой нехитрый быт.

— Хорошо бы связь со внешним миром…

— Комп и шлем сенсовизора устроит?

— С выходом в сеть?

— Разумеется.

— И поговорить иногда…

Беруна отправила кибера за компом и села рядом с прозрачной стенкой бокса.

— Говори последнее желание, и я иду ужинать.

— А заключенным ужин не положен?

— Это желание?

— Нет. Просто вопрос.

— Обед перевари. Анализы говорят, ты час назад за троих откушал. А много есть вредно. Станешь толстым и в дверь не пролезешь. Так и будешь жить в стеклянном ящике.

— Руна, а где стоит этот ящик?

— В медсекторе.

— А сектор где?

— Звездные координаты?

— Нет. Хотя бы географические. Что это? Планета? Станция? База?

— Это стандартная база космодесантников. Проект ПНБК(Д)-3Б. Наверху есть речка. Но мелкая. Рыбу ловить можно, а купаться плохо.

— А кто живет на этой планете?

— Ящеры, драконы и всякие заблудшие любопытные. Здесь была колония ящеров, потом прилетели драконы. Наша основная планетная система имеет эти же звездные координаты, но расположена в соседнем континууме. Вроде как вы с латинянами. А здесь, на базе то ли женский монастырь, то ли ясли. Ну, поживешь недельку, сам поймешь. Адью!

Беруна ушла. Два Нуля растянулся на кушетке и со смаком потянулся. Жизнь была прекрасна и удивительна. Гарантированные две недели жизни среди ящеров. Эксклюзивные репортажи с планеты разумных динозавров. Если ящеры выставят счет за медицину, оплачивает редакция. Даже хорошо, если выставят. Зловред иначе не поверит, что человек жизнью рискует. Олав закрыл глаза и расслабился. Но тут явился кибер с компом. В боковой стене бокса оказалась маленькая шлюзовая камера. Для драконов маленькая. Поджав ноги, Олав поместился бы в ней целиком. Достав из шлюза компьютер и шлем сенсовизора, он задумался, куда бы их поставить. Стол ящеров слишком высокий. Поставил на пол. А кибера послал за ворсистым ковром и парой гантелей. Подумав, заказал киберу еще горшочек с цветком и алмазный резец.

Мягкая шапочка шлема сенсовизора оказалась устаревшей модели десятилетней давности. Видимо, все эти десять лет лежала на складе. Олав похлопал ей по колену, выколачивая пыль, подключил к компьютеру, расправил и одел. Работал шлем как новенький. Две клавиатуры из трех — драконскую и ящеров — отстегнул и отнес в угол. Внимательно рассмотрел человеческую. На клавишах — значки двух языков. Сверху — единый алфавит, снизу — незнакомые. Видимо, ящеров. Как-то до этого ему не приходило в голову, что у ящеров может быть свой язык. Попытался через компьютер голосом связаться с редакцией. Получил ответ, что из-за удаленности действует только обмен почтовыми сообщениями. Только собрался писать первый репортаж, как помещения медсектора заполнили киберы. Шестиногие, с четырьмя манипуляторами. Два Нуля подошел к стеклянной стене. Пенной жидкостью и вращающимися щетками киберы за считанные минуты вымыли пол и стены до высоты трех метров. И так же организованно убрались.

— Что он делает?

— Наблюдает за киберами. Получил свой заказ… Царапает что-то на стенке. Сейчас увеличение дам… Читаю: «Здесь… разбилось… сердце, истомленное долгим заключением». Перешел к другой стенке. Опять царапает. «Здесь зачах от горя злополучный узник, забытый светом и друзьями».

— Бедненький! — ужаснулась Беруна. — Его друзья бросили, да?

— Не спеши с выводами, — улыбнулся дракон. — Он к третьей стенке перешел… Плохо видно… «Здесь прекратилось биение одинокого сердца, и нашел вечное успокоение дух узника, измученного тридцатилетним одиночным заключением». — Дракон пришел в радостное возбуждение.

— Какие 30 лет? — обиделся Болан. — Базе меньше трех витков.

— Помнят! Помнят, курилки! — ликовал дракон. — Это…

— Молчи! Сама отгадаю, — воскликнула Анна. — Опять бессмертная классика?

— Точно! Из книги, которая никогда не была написана в этом континууме. Вот увидите — он назовет цветок «Пиччиола» и будет поливать его слезами!

Анна подозрительно посмотрела на Командора.

— И когда ты только повзрослеешь?

— Честное слово, это не я написал, — ответил тот.

Болан так ничего и не понял.

— Сестренки, готовьтесь. Ваш выход. Сплетни, как известно, распространяются со скоростью звука. Вы уже услышали, что гость ехал к вам. Вы рады. И будьте естесственны. Он журналист, фальш сразу заметит. Будьте самими собой.

— Спасибо! — возмущенно фыркнула Мириван, и обе вышли.

— Болан, приготовься.

— Готов, — вздохнул Болан. Спектакль для одного зрителя ему не нравился. Но переубедить драконов он не смог.

Командор достал из кармашка на поясе старинные золотые часы, откинул крышку.

— Идут по главному коридору, свернули, приближаются к двери. Открывают!

Девушки из команды Болана дружно повернулись к экрану. Дверь открылась и сестренки вошли в медсектор. Боланоиды издали дружный вздох изумления. И лишь Кора улыбнулась и потрепала мужа за ухо.

— Фокусник! Будь серьезней.

Дракон тут же стал серьезен и официален.

— Болан, ваш выход. — И подмигнул Коре.

Мириван и Мириту с радостно-виноватыми лицами ворвались в медсектор.

— Николя! Ты из-за нас тут застрял… Ты?! А где Николя?

Улыбки сползли с лиц. И вообще, выражение лиц девушек Олаву не понравилось.

— Мне очень жаль, но я здесь один, — широко улыбнулся он.

— Как ты попал сюда, сучий хвост? Ты нас выслеживал?

— Конечно, выслеживал! И в баре к нам подсел! Он же желтая пресса. Ему сенсацию подавай. Интимную жизнь дракончиков.

— Девушки, милые, это вы ко мне подсели. И я здесь вовсе не из-за дракончиков. Вы обещали рассказать о компьютере Терпеливых.

Сестренки растерянно переглянулись.

— Мири, ты ему что-нибудь обещала?

— Кажется, нет. Да какая разница? Нам теперь от Командора влетит.

Олав сумел бы замолить грехи и поладить с девушками, но в этот момент в медсектор вошел ящер. Девушки смущенно притихли.

— Вы и есть тот самый Николя? Наслышан… — начал ящер, но Мириту перебила.

— Бол, это не он. Это тот журналист, который к Тае приставал. Он теперь сюда пролез. Мири спиртом напоил и код подсмотрел, ублюдок!

— Девочки, он наш гость.

— Какой он гость?! Он журналист! Проныра, желтая пресса! Знаешь, какая у него кличка? Два нуля! Сортир несчастный! Отхожее место. Он и тебе будет контракт под нос совать, сволочь толстопузая!

— Тихо! Два наряда вне очереди. На кухню. Картошку чистить.

— За что, Бол?

— За длинный язык. За оскорбление личности.

Мириван бросила на Олава яростный взгляд и зашипела змеей.

— Простите их, пожалуйста, — вступился за девушек Олав. — Я действительно виноват перед ними. И я на самом деле журналист. Может, не надо их наказывать?

Обе девушки с надеждой посмотрели на ящера.

— Ну, если за вас человек просит… — ящер пожал плечами, развернулся и вышел.

— Спасибо, — обернулась к Олаву Мириван. — Но ты все равно сволочь.

— Доброе утро, септический. Пора на ложе пыток.

Олав сладко потянулся и перелег на кушетку у стенки, Прямо над кушеткой в кристаллит были вделаны резиновые перчатки. Беруна всунула в перчатки передние лапы, похлопала больного по мягкому месту. — Расслабься, — и сделала два укола. После чего взяла кровь из пальца. Олав отнес пустые шприцы и анализ в шлюз, заразительно зевнул и вернулся на кровать.

— Руна, я смогу посетить вашу главную планету?

— Нескоро. Ох, нескоро.

— Почему?

— Во-первых, ты жутко выглядишь. Тебя дети пугаться будут.

— Я зарядку буду делать, — Олав втянул живот и показал пальцем на гантели.

— Вот бестолковый, — улыбнулась Беруна. — Вы, млекопитающие, в принципе страшненькие. К вашему виду нужно с детства привыкать. А ведь знаешь, какие старики консервативные. И, потом, вторая причина есть. Планета на военном положении.

— Господи! С кем вы воюете?

— Не с кем, а с чем. С климатом. У нас наступает глобальное похолодание. — Олав облегченно вздохнул и реанимировал свежепохороненного Тинку-льдинку.

— Руна, это очень серьезно — с похолоданием?

— Очень. Но не бойся. Если за климат взялись Болан с Командором, то все будет нормально. Через год с небольшим — если по вашему — начнем убирать лед с полюса. А потом возьмемся за звезду. Мы бы сами никогда не рискнули, но у вас — я имею в виду людей и драконов — чудесные астрофизики на Кванторе работают.

— А вы что стали бы делать?

— Мы начали делать новый материк в экваториальной области. Но теперь в этом нет нужды. — Беруна поморщилась. Анализы Олава ей не нравились.

— Слушай, ты в детстве не болел… Как же это по-вашему? Ослабление иммунной системы?

— Скарлатиной болел. Корью болел, гриппом болел, — у Олава от нехорошего предчувствия забегали по коже мурашки.

— Твоя медицинская карта на каком сервере хранится?

Олав не знал.

— Ну ладно, так даже интересней, — утешила его Беруна.

— Знаю я вас, врачей, — пробурчал Олав. — Если случай интересный, так и мечтаете до вскрытия довести.

Любопытные заглядывали в сектор каждые пять минут. Знакомились и убегали. На базе что-то готовилось. Ящеры были в тревожном возбуждении, а драконы полны любопытства. Под конец явились сестренки. Извинились за вчерашнее, но заявили, что все равно Олав сволочь по определению. Профессия у него такая — быть сволочью. Олав не стал их разубеждать, но спросил, что готовится на базе. Ему ответили, что готовится прием новичков. Еще один парень и пять девушек. По этому поводу их выперли из экранного зала. Чтоб не пугали неподготовленных своим жутким внешним видом. Олав сказал что вид у них не жуткий, а очень даже симпатичный, в отличие от характера. И спросил, нельзя ли ему хоть одним глазком взглянуть на новичков. Сестренки загорелись этой идеей, Мириту свистнула кибера (сунула два пальца в рот и свистнула) и поручила ему установить панорамный экран. Буквально через две минуты экран был установлен. Еще минут пять девушки возились, подключая его к компьютеру и настраивая ракурсы. На экране мелькали пустые залы и коридоры.

— Готово! — самодовольно заявила Мириван. — За четыре минуты до прибытия!

Девушки уселись по турецки у прозрачной стенки и уставились в пустой экран. Мириту пристроила на коленях клавиатуру. Олав любовался их стройными спинками и затылками.

На экране возникли шесть ящеров в ярких желтых и красных комбинезонах с рюкзаками за плечами. Они задирали головы и оглядывались. В дальней стене ушла в сторону дверь, и в зал вошла Элита. Ящеры заговорили все разом. И потянулись за Элитой к выходу. Мириту переключила картинку на коридор.

— О чем они говорят?

— Лита поздравила новичков с прибытием и ведет знакомиться с остальными, — начала переводить Мириван. — Они спрашивают, действительно ли это база великих предков. Элита говорит, что скоро они все узнают. Что сейчас будет! — добавила она от себя и переключила экран на информационную централь. Драконы и ящеры выстроились в две шеренги.

— Кенгуру! — удивился Олав. Из сумки на животе правофлангового ящера высовывалась любопытная головка. — А я голову ломал, зачем в одежде на пузе вырез!

— Это Фарлик, — объяснила Мириту. — Первый коренной житель. Смотри, начинается!

Вновь прибывшие вошли в зал. И замерли, пораженные. Некоторые даже попятились назад.

— Ну, сейчас Болан подает армейские команды, — комментировала Мириван.

— Мол, постройтесь, подравняйтесь. Сейчас хором орать будут.

— Это у них лозунг такой: «Мы вместе», — объяснила Мириту.

Лозунг кричали громким шепотом. Чтоб не разбудить детенышей. Только Мириван и Мириту — в полную силу легких. Олав чуть не скатился с кушетки.

Вредины! — понял он.

Болан показал вновь прибывшим, где они должны построиться. Опять прокричали шепотом лозунг. Потом строй рассыпался, все разбились на кучки. Новенькие глазели на драконов.

— Слушай, пока они ошарашены, давай интенсифицируем контакт. Иначе как в прошлый раз — двое суток прятаться придется, — предложила Мириту.

— Точно. Пока Болан раскачается… Олав, слушай меня внимательно. Не улыбайся. Не выпячивай зубы. Иначе тебя не так поймут, понял. Здесь теплокровными детей пугают. Местные теплокровные Магму чуть до смерти не загрызли. Руку по локоть откусили.

— На большой экран, или на маленький?

— Сначала на маленький. Иначе Болана инфаркт хватит. — Сестренки засуетились у компьютера. На одном экране в зале возникло окошко пол метра на пол метра, в котором Олав увидел себя и сестренок. Сестренки заговорили на непонятном языке, делая руками странные жесты, словно канат тянут.

— Мы Болана подзываем, — объяснила через плечо Мириван.

Болан увидел на экране людей и замахал на них руками, но было поздно. Кто-то из вновь прибывших тоже посмотрел на экран. Они моментально сбились плотной кучкой вокруг невысокого, но коренастого ящера. Болан подошел к экрану и начал что-то выговаривать сестренкам на своем языке, показывая рукой на новеньких. Сестренки виновато повесили головы. Илина достала из сумки детеныша и показала ему сестренок. Детеныш радостно загугукал и потянулся рученками к экрану. Сестренки забыли о Болане и принялись сюсюкать. Болан отвернулся от экрана и начал что-то объяснять новичкам. Те понимающе кивали и постепенно успокаивались. Юлин что-то прошептала Болану на ухо. Тот согласно кивнул. Девушка убежала, а Болан скомандовал, и все вновь построились в две шеренги. Сестренки что-то сделали с компьютером и появились на экране в натуральную величину. Вытянулись в струнку и замерли по стойке смирно. Олаву тоже пришлось встать с кушетки и втянуть живот. Болан толкал речь. Олав ничего не понимал, а переводила Мириван весьма скупо и шепотом:

— Лопочет про долг перед видом… Ждет тяжелая работа, приложим все силы… Братство цивилизаций… Объединим усилия для спасения родной планеты… Вот, о деле пошло. Увидите вблизи сотни звезд, тысячи планет. Несите с честью гордое звание… как же это по-нашему? Ну да, первопроходец. Пионер-космодесантник, одним словом. Что-то про встречный ветер и запах дальних стран. Ага, носите с гордостью… Очки носите. Отличительная черта дракона-космодесантника — очки-компьютер, — пояснила она для Олава. — Обыватели носят сенсо. Сейчас состоится церемония вручения.

Церемония не затянулась. Болан вызывал новичков по-одному, вручал очки-консервы вроде драконьих, но поменьше, ящеры и драконы что-то кричали вполголоса, и новичок возвращался в строй. Олав еще не научился определять пол ящеров, но сестренки уверяли, что справа самец, остальные — самки.

— Почему такое неравенство полов? — удивился Олав.

— Потому что мы — лучшая половина, — засмеялась Мириту. — Не удивляйся. У ящеров в генах заложено, что самок вдвое больше. А группы формировались для ускоренного заселения миров. Вы, мужики, рожать неспособны.

— Гаремы… Почему я не космодесантник?

— Не смейся! — мгновенно взвилась на дыбы Мириван. — Тут все намного сложнее! И трагичнее… Сам потом поймешь. Если способен.

— Олав, пожалуйста, держи язык за зубами. У новеньких в очках переводчик. То есть, понимать они тебя будут буквально. А опыта общения с братьями по разуму у них никакого. Международные осложнения нам не нужны. Хватит и того, что Шаллах в прошлый раз устроила.

— Торжественно клянусь и обещаю, — Олав прижал ладошку к животу.

Встреча прошла на уровне. Если б не самодеятельность Вредин, совсем было бы хорошо. Илиша, молодец, не растерялась. — Болан задумался о том, что база начала жить своей, часто непонятной жизнью. Вчера, например, он встретил в коридоре двух незнакомых драконов, которые тащили в гимнастический зал огромный барабан. Болан подумал в первую секунду что это Сын Грома, но из открытых дверей доносился грохот, от которого хотелось заткнуть уши. Музыки в этом грохоте было столько же, сколько в шуме камнедробилки. Болан понял, что играет не Ирави. И не Командор. И даже не Тая. Возможно, Шаллах.

Обнял жену за талию и пощекотал шею носом. Илина ласково прижалась к нему.

— Умница моя ласковая, — зашептал Болан на ухо. — Давай уединимся ненадолго.

— А Фарлик?

— Магме отдадим.

— Тогда девочка завидовать будет.

Болан тяжело вздохнул, вытащил из сумки Фарлика и взял на руки.

— А знаешь, что меня в последнее время радует? — спросил он. — Мы сами куем свои цепи!

— Ты как драконы — начал загадками говорить.

— Никаких загадок. Раньше цепи ковал Департамент. Потом — обстоятельства. Все было до того ясно и однозначно, что даже спорить не о чем было. А теперь мы сами куем. Что хотим, то и делаем. Вот уберем щит, активируем солнышко, исправим прошлое — и заживем-то как! Весело, свободно!

— Теперь, рано или поздно, слухи о драконах и людях поползут.

— Обязательно поползут! Я уже начал народ к контакту готовить. Статью в энциклопедию написал.

— Сколько ящеров ее читали?

— Не знаю пока. В прошлый год — восемь.

— Три миллиарда делить на восемь — это сколько витков надо?

— Ты права, — огорчился Болан. И тут же вновь оживился. — О чем это говорит?

— Никак опять гениальная идея?

— Ну, где-то, как-то. Нужно подготовить нашу цивилизацию к контакту. Драконы общественное мнение готовят, а мы куда смотрим? Дети — наше будущее! Пауна! Пауна! — закричал он вновь прибывшей девушке и побежал за ней. Новички остановились настороженной группой. — Пауна, ты высшую художественную школу закончила. И у тебя взгляд свежий. Разработай эскизы детских игрушек, изображающих людей. Но таких, чтоб дети от них не плакали. Чтоб игрушки были веселыми и добрыми. Сестренки тебе попозируют. Задача ясна?

— Ой, я не справлюсь, — смутилась девушка.

— Справишься! На тебя две планеты смотрят! Первые эскизы представишь завтра. И не забывай про одежки. Чтоб куклы можно было раздевать-одевать. Обязательно посмотри, какие куклы люди для себя делают. А потом возьмемся за дракончиков.

— Можно, я с дракончиков начну?

— Нельзя! Глаз замылится. Остроту ощущения потеряешь. — Болан поставил Фарлика на пол и, придерживая за крохотную ручонку, повел к маме.

— Мы очень даже разные. Не обольщайся внешней похожестью, — внушала Беруна Олаву, прочитав его первый опус. — Вот, например, какое у вас самое страшное преступление? Убийство, так? Убийство человека. А у нас — нет.

— Убийство ящера у нас тоже преступлением не считается, — пытался отшутиться Олав. Беруна замахала на него рукой.

— Конечно, убийство у нас страшное преступление, но куда страшнее преступление перед природой. Вот, допустим, если я отравлю ручей, меня накажут намного сильнее, чем если убью, к примеру, тебя.

— Не надо меня убивать к примеру, — обиженно возразил Олав. — О различиях писать буду потом. Когда каждый школьник будет знать, кто такие ящеры. А сейчас надо подчеркнуть общность двух цивилизаций.

— А это? Ты пишешь, что ящеры, как и люди, моногамны.

— Разве это не так?

— С виду так. Но причина-то разная! У нас — биологическая. Мутация, которую мы подхватили в прошлое похолодание. У вас — норма морали. Есть разница?

— Руна, вот когда я сяду за толстую книгу, там все опишу правильно и подробно. А сейчас людям надо дать хоть какое-то представление о ящерах.

— Куда вы все так торопитесь? Вот Майя — серьезный дракон. Уже год работает, давно все написано, но еще ни строчки не напечатала. Говорит, стиль правит.

Два Нуля стиснул зубы и застонал.

— Болит? Где? — обеспокоилась Беруна. — Боже мой, и анализы хуже вчерашних. Тебе плохо? Да не молчи же!

— Все хорошо. Это я по другому поводу.

— По другому, по другому… — засуетилась Беруна у диагностической аппаратуры. — Если болит, надо врачу говорить. Господи, угораздило же меня с желтой прессой столкнуться. Слова правды не вытянешь. Лечи такого… Сделай глубокий вдох и задержи дыхание.

Олав глубоко вздохнул и затрясся от сдерживаемого смеха. Беруна перепугалась.

— Олавчик, миленький, ты ложись на кушетку и расслабься. Я… Я сейчас… Я Шаллах позову, — выбежала из медсектора.

— Нехорошо получилось, — пробормотал Олав, вынул из заднего кармана плоскую фляжку с брэнди — источник вдохновения и причину плохого анализа — и сделал крупный глоток. За этим занятием его и застала Шаллах. Встревоженная Беруна спешила следом.

— Вот видишь, — объяснила дракона, — процент спирта в крови объясняется элементарно. Надеюсь, так же и остальное. — Обе склонились над экраном. Олав с интересом наблюдал за ними. Он чувствовал себя великолепно.

— Вчерашние анализы, — севшим голосом потребовала Шаллах. — Готовь биованну и очисти коридор от любопытных.

Беруна убежала.

— А ты, парень, раздевайся. Полностью.

— Что, так серьезно?

— Завтра стало бы серьезно. Сегодня — просто удачно. Да не копайся!

— Что со мной будет? — холодея спросил Олав.

— Ложишься в биованну на трое суток. Может — на две недели. В крайнем случае проснешься драконом. Но — проснешься. Это я гарантирую. Ты не против проснуться драконом? — Шаллах подошла к двери и подергала ручку. — Ты что, заперся?

— Сейчас, — пробормотал Олав и нажал на красную кнопку. Взвыла сирена и дверь отошла в сторону. Шаллах отключила сирену ударом кулака, подхватила Олава передними лапами и на задних выбежала из медсектора. Через ее плечо Олав заметил, что за ними клином идут семь киберов с круглыми щетками, пенной жидкостью и пылесосами. Энтузиазма это наблюдение не добавило.

Ботинки! — внезапно понял он. — Ботинки, в которых он топтался по слюне больного животного! А потом топтался в этих ботинках по ковру. А утром ходил по ковру босиком…

— Не забудьте дезинфицировать мою одежду и обувь. Особенно — обувь, — сказал он Шаллах. — И ковер, и все, что в боксе.

— Не забудем, не забудем, — Шаллах не очень нежно сгрузила его в прозрачное корыто биованны и накатила прозрачную крышку. Олав не успел еще поудобнее устроиться, а к его телу уже присасывались членистые манипуляторы…

— Отлично, девушки! Шаллах, тебе надо в нашем спектакле играть. Беруна, ты была неподражаема! Реализм в каждом слове.

— Мне Лобасти через очки подсказывала. Я эту лекцию о микробах за всю жизнь не выучила бы, — созналась Беруна.

— А перебора нет? — с сомнением спросила Анна. — Очень уж все это… сомнительно. Не натурально. Вдруг кто захочет проверить?

— Какие проверки, если все кончится хэппи эндом? Потом, ты забыла, мы находимся на суверенной территории Болана. Все проверки только с его разрешения.

— Ох, мастер! Что ни контакт, то спектакль. Даже еще хуже — цирк! Ты когда-нибудь доиграешься. Бол, ты не знаешь, что мастер у Латинян вытворил. До сих пор — как вспомню, под землю провалиться хочется.

Болан наконец-то понял, чего ему хотелось. Ему хотелось провалиться под землю. Что бы ни говорил Великий Дракон, друзей так не добывают.

— С друзьями так не поступают, — Шаллах словно читала его мысли.

— Он не друг. Он союзник. Временный! — для убедительности, дракон поднял указательный палец. — А это разные вещи.

Болан задумался, чем отличается друг от союзника. Эти очень тонкие различия были завязаны на особенности языка и перевода. Но в этот момент в дверь без стука вошла Петра. Она была абсолютно голая и очень испуганная.

— Бол, у меня началось, — всхлипнула девушка. Болан подхватил ее на руки и побежал в медицинский сектор. Не тот, который на скорую руку сделали для журналиста, а настоящий. Беруна устремилась за ним, драконы следом. Разумеется, как только Болан положил Петру, его тут же вытолкали за дверь. Непонятно как, но слух, что Петра рожает мигом разнесся по базе. Ящеры и драконы столпились у дверей. Прибежали сестренки. Их и Илину пропустили внутрь, остальных — нет.

— У нее воды прямо в спальне отошли, — рассказывала Ирави. — Мы только лечь собрались, и вдруг — раз! Я говорю: «Ты присядь на кровать, я сейчас мобильчик подгоню и девочек позову». Возвращаюсь, а ее нет. Перепугалась до смерти. Бегу сюда, ее и тут нет.

Шина так переволновалась, что у нее тоже начались роды. Вместе с ней скрылись за дверью Элита и одна из новеньких. Близняшки Юлин почувствовали общее волнение и заскулили. Магма вынула из своей сумки Фарлика и опустила в сумку Юлин. Скулеж прекратился. Зато из сумки Магмы высунулись две обиженные головки. Болан подумал, что надо перечитать лекции по воспитанию детей, теперь уж обязательно надо. И свободное время, вроде бы, появилось. Нужно только надавить на Конклав, чтоб скорей определились с выпуском вертолетов, усадить новичков учить язык, проверить, как у Артема с Бенедиктом идет погружение в прошлое, нет ли проблем у девочек с грузами для имплантов… Журналист этот… Пусть не три дня, а неделю поспит для убедительности. Тогда будет время съездить в прошлое с Командором, провести эксперимент по активизации ядра звезды в соседнем континууме. Это, к тому же, в другом временном потоке, на журналиста никак не завязано. И вот тогда…

К утру Болан стал отцом еще двух девочек и пацана.

— Бен, ты выполнил мою просьбу?

— Да… Только понимаешь, Болан…

— Все понимаю. Даю тебе слово, что эти материалы увидят только два ящера. Один из них — я.

— Ты бы посоветовался с леди Корой.

— Хочешь меня отговорить?

— Ага.

— Нет, Бен. Это месть. Это выше рассудка. Пусть во мне разочаруются все драконы, пусть мы разорвем контакт, но я должен сделать это. За Илишу, за моих девочек, за искалеченные судьбы всех имплантов.

— Но тогда бы мы никогда не встретились…

— … и не было бы никакого проекта активистов. Да! Но это не его заслуга. Наша встреча — случайность с бесконечно малой вероятностью. Короче: где файл?

— На сервере базы. Смотри каталог: Болан — компромат — Стом.

Несколько минут Болан просматривал видеоролик. Потом связался с Секретарем.

— Привет. Это я. Мне нужен член Конклава Стом.

— Ты что, сдурел? Четыре часа ночи!

— Ох ты, боже мой! Все время забываю о разнице во времени. Ну, разбуди!

— Болан…

— Он в обиде не будет. На тебя, я имею в виду.

— Гарантируешь? Тави, проснись! Криминалу нужен Стом.

— Господи, боже мой, — заворчала Ротави, просыпаясь — Бол, здравствуй. Ты с ума сошел. — Но взяла у Секретаря клавиатуру и послушно отстучала домашний номер Стома.

Как только на экране появился Стом, Болан хакерским приемом отключил из телеконференции Секретаря.

— Привет, Стом. — сказал он. — Старый лис Стом. Старая сволочь Стом. Ты узнаешь меня?

— Нет.

— Я Болан. Тот самый. Имплант. Криминал и так далее.

— Что вам нужно, молодой…

— Кино посмотреть! — Болан пустил видеоролик Бенедикта. Несколько минут Стом смотрел молча. Потом не выдержал.

— Какой гад это снял?!

— Ангел справедливости! — рявкнул Болан. — Как видишь, я знаю, как родился закон об имплантации.

— Чего ты хочешь?

— Твоей крови.

— Глупо.

— Ты спросил, чего я хочу, — усмехнулся Болан. — А теперь поговорим о том, чего я от тебя требую. Послушания. Полного послушания. За твоей фракцией в Конклаве восемь портфелей. Они мне нужны. Или завтра этот ролик увидит весь мир. Три твоих неверных слова, и я так и сделаю.

— Я мог бы заблокировать компьютерные сети, — задумчиво проговорил Стом.

— И ввергнуть экономику в хаос? Это первое неверное слово. Кроме того, ты забыл о радиомодемах. А их больше пяти процентов. Два мощных ретранслятора на лунах обеспечат трансляцию на три четверти поверхности.

— Ты что, не понимаешь, что твое кино уничтожит правительство! В мире наступит хаос! Анархия!

— Отлично понимаю. Такому правительству не место у власти!

— Оледенение! Ты хотя бы слышал о нем?! Мы планету должны спасти!

— Так спасайте! — рявкнул Болан, до отказа выкрутив регулятор громкости. — Спасайте! Почему я должен делать это один? Вот что, Стом. Ты мне надоел. Ты суешь мне палки в колеса, а ледник наступает. Поэтому я отстраняю тебя от власти. Будешь петь с моего голоса. Я разрешил тебе тявкнуть два раза безнаказанно. Один раз ты уже тявкнул. Тявкнешь в третий раз — я покажу всему миру этот ролик. И второй, снятый на тех планетах, куда по твоему проекту вытолкнули имплантов. Их родственники с тебя живого сдерут кожу.

— Что тебе нужно? — сдался Стом.

— Послушание. И твои восемь портфелей в Конклаве. Полное и безусловное послушание. Кажется, я повторяюсь?.. Видишь, что бывает, когда регулярно недосыпаешь. Начнешь с вертолетного завода. Первая серийная машина должна быть готова через три месяца. Запомнил? Мне плевать, по какому ведомству пойдет стройка. Мне нужны машины. Уяснил, головастик? Молодец! Спи спокойно, ты это заслужил.

Болан оборвал связь и потер лицо ладонями. Кто сказал, что миг мести сладок? Обманули, сволочи. Противно до тошноты.

На следующий день Болан догнал дракона в коридоре.

— Привет, Командор. Скажи, почему все утверждают, что контакт наших цивилизаций проходит неправильно?

Дракон смутился до такой степени, что даже уши изнутри покраснели.

— Бол, а как ты представляешь правильный контакт?

— Не знаю. Это не моя область. Я вообще неудачный пример. Я криминал.

— И Мрак тоже криминалом себя считал, когда в контакт вступил. Почему так хулиганам везет? Может, старушку-процентщицу ограбить?

— Командор, я как банный лист. Все равно не отстану.

Дракон тяжело вздохнул.

— Понимаешь, Болан, я руководил только одной экспедицией по поиску братьев по разуму. Братьев мы не нашли, а нашли комп размером с большой спутник вашей планеты. Чем занят этот комп, так и не поняли. Чуть не погибли сами. Многие восхищаются масштабами экспедиции и размахом исследований, но на самом деле это грандиозный провал. Единственный успех — это то, что все вернулись живыми. И этой экспедицией руководил я. Рассмотрим другие контакты. Группа Мрака встретилась с Латинянами. На самом деле настоящим этот контакт был только со стороны Латинян. Они считали, что встретили внеземную форму жизни. А Мрак знал людей как облупленных, поэтому провел контакт гладко и без особых эксцессов. Почти. Потом туда прибыл я. И началось… Сначала Лобасти родила прямо во время торжественной церемонии. Затем прибыли сестренки… Там-то их и прозвали Врединами. Но основа контакта была заложена еще Мраком, поэтому все кончилось шуточками. Возьмем тебя. Контакт установил Бенедикт. Когда я появился здесь, вы уже были друзьями. И все равно… Я поставил себе задачу не мешать нормальному течению контакта. Работаю, сглаживаю острые углы, но не руковожу. Вокруг и так много ящеров и драконов, которые знают, что делают.

— Это я знаю, что делаю? — удивился Болан. — Пусть так. Но как теоретически должны протекать контакты?

— О, это вопрос! — оживился дракон. — Прежде всего отбросим контакты между цивизизациями, стоящими на существенно разных ступенях развития. Они просто не поймут друг друга. Что осталось?

Первое. Односторонний скрытный контакт. Это когда одна цивилизация наблюдает за другой, никак не вмешиваясь.

Второе. Прогрессорство. Одна цивилизация пытается тайно ускорить и направить развитие другой цивилизации.

Третье. Классический двусторонний контакт. Цивилизации с помпой устанавливают дипломатические отношения, обмениваются информацией и туристами и постепенно сливаются в единое целое.

Четвертое. Кошмарный сон человечества. Межзвездная война. Честно говоря, не могу представить повод для такой войны, но люди их успешно выдумывают и запугивают сами себя.

— По какой же схеме проходит наш контакт?

Дракон опять смутился.

— По пятой. Видишь ли, то, что я сказал, это теория. Братание цивилизаций, шумные митинги на площадях, демонстрации с плакатами — я всего этого боюсь. Торчать часами на трибуне или на бесконечных банкетах — да пропади оно пропадом! Если интересуешься, распроси Лобасти, Артема или Шаллах про их так называемый неофициальный визит к Латинянам. Поэтому я стараюсь представить дело так, будто все пышные церемонии уже позади. Ты, вроде, тоже не против. Но Анна такого подхода не понимает. Наверно, все дело в том, что я боюсь огромных неуправляемых толп народа, а Анна умеет этими толпами управлять. У нее в этой области четыреста лет непрерывного стажа. Она без этого как без воздуха — жить не может.

Болан с Пауной прогуливался по коридору и обсуждал эскизы кукол, когда навстречу им из-за угла вышли Илина и Тара. Илина жутко смутилась.

— Привет, — сказал им Болан. — Тара, взгляни сюда. — Протянул ей пачку эскизов.

— Ой, какой пупсеночек! — восхитилась девушка. — Кто это?

— Инопланетянин. Вообще-то это она. Хочешь, назовем ее твоим именем?

— Думаешь, откажусь?

— Так и будет! Кстати, ты прививки делала?

— Четыре инъекции, — Тара потерла ладошкой основание хвоста.

— Очень хорошо. Познакомься с Пауной. Ближайшие две недели ты вместе с ее группой изучаешь язык драконов и людей. Потом подберем тебе работу по вкусу.

— Бол, я здесь на пол дня, не больше.

— Ты так думала, но это не так.

— Меня предки искать будут.

— Мы им сообщим. Курсы языка нельзя прерывать. А через две недели съездишь, и все объяснишь. Ты зачислена в штат и работаешь на меня.

— Но…

— Это приказ. Илиша, объясни несмышленышу, что такое долг перед видом. А потом Пауна покажет учебный класс и комнату для жилья.

— Бол, Тара здесь по делу, — вступилась за подругу Илина. — У Тары есть друг. Славный парнишка, но… В общем, им нужно создать условия… Сам знаешь, когда двое все время рядом, организм мужчины рано или поздно…

— Все понял. Тара, твой приятель тоже в штате. Когда выучите язык, пройдете стажировку в группе Шины. Дуй за парнем.

Илина сунула Болану в руки Фарлика и подруги со смехом убежали. Болан смотрел, как они, взявшись за руки, весело бегут по коридору. Илина вновь радовалась жизни. Словно очнулась от долгого тяжелого сна.

— … Это приказ.

— Болан, а ты не круто берешь?

— Хорошо, Секретарь. Это не приказ, а мое пожелание, которое никого ни к чему не обязывает. Заниматься ледовым щитом меня тоже никто не обязывает. На кой черт он мне сдался, этот щит? Ну его к лешему. Буду марки собирать.

— Ультиматум ставишь.

— Да, Секретарь.

— Но какого дьявола Департамент должен заниматься детскими игрушками?

— Дети — наше будущее, Секретарь. Все эти заводные мобильчики, кубики, конструкторы служат одной цели. Пока больше сказать не могу. Времени мало. Если каждому буду все объяснять…

— Перестань. Не этого ты боишься. Боишься потерять ореол загадочности и непогрешимости. Боишься, что с тобой начнут спорить, критиковать…

— Все-то ты знаешь, — улыбнулся Болан.

— Ну ладно, кубики, конструкторы — я понимаю. Но этот голокожий розовый инопланетный пупсенок… Забавная вещь, но кому он нужен?

— Все игрушки бьют в одну цель, Секретарь. И ты должен в течении двух месяцев завалить ими все магазины игрушек. Позднее я передам новые образцы. И не забывай о вертолетах. На Конклав я надавил, но не оставляй этот вопрос без надзора. Возьми большую иголку и каждый день коли моренистов в задницу. Чтоб шевелились. Тюлени!

Пришла пора вытаскивать из биованны Ольсена. Болан решил, что стоит лично поздравить человека. Сестренки тоже решили присутствовать при этом. Шаллах почему-то решила, что они как всегда вредничают.

Олав проснулся, сел в ванне, увидел сестренок и густо покраснел. Мириван подала ему халат. Шаллах взяла под мышки, подняла как ребенка и поставила на пол. Мириту, хихикая, одела на Олава шлепанцы.

— Как чувствует себя больной? — спросила Беруна.

— Великолепно! Словно десять лет сбросил.

— Нет, это килограммов — десять, а омоложение — пять лет, — поправила Шаллах.

— О-о! — только и сказал Олав. — А сколько я спал?

— Неделю. Тебя дважды разыскивал кто-то из редакции. Я ответила, что ты без спроса влез в зону карантина, подхватил заразу и теперь отмокаешь в биованне.

— Великолепно! — обрадовался толстяк. — А ресторанчики у вас здесь водятся? Умираю с голоду.

— Общепит! — отрезала Беруна. — И наша еда для тебя несъедобна. Разве что сестренки ублажат чревоугодника.

— Ублажат? — с надеждой в голосе спросил Олав, поглядывая на девушек.

Заглянула Тая в чешуйчатом костюме с крылышками. Капюшон с ушками пока был откинут за спину.

— Кто со мной в театр? «Любовники Клеопатры». Полчаса до начала. Все зашумели.

— Тая! Детям до шестнадцати! — воскликнул Олав. Девушка засмеялась и скрылась за дверью.

Что я здесь делаю, — подумал Болан.

— … обязательно желаешь посмотреть, чем занимаются на базе драконы и ящеры?

— Причем, тайком. Скрытой камерой.

— А знаешь, что подсматривать нехорошо? — усмехнулся Болан.

— Знаю. Мне Шаллах уже сказала. Но ведь я — желтая пресса…

Болан рассмеялся и сел за комп. Вызвал на экран план базы с красными, зелеными и синими точками обитателей. Олав выбрал помещение с двумя красными точками. Болан подключился к системе мониторинга.

— … не может сравниться с форелью. Это любовь на всю жизнь. Два года я ждал, пока можно будет запустить ее в речку. Потом три года не трогал. Выжидал. Пусть подрастет, обживется. Пока жарко, форель пасется у берега. Кроны деревьев отбрасывают на воду пятна тени, в этих тенях они и сидят. По одной на тень. Сиеста у них. А когда солнце опустится, форель уходит в быстрину. Хариус — нет. У него повадка другая, — объяснял Мрак Командору.

— За хариусом нужно вниз по течению до розовых скал спуститься. Есть там пара мест… — Дракон мечтательно закатил глаза. — А ведь за нами кто-то подсматривает, — удивился он. Болан чертыхнулся и включил двустороннюю связь.

— А где это место? — спросил он.

— На Зоне. У подножья гор. Будешь там — спроси, где мрачная хижина. Любой покажет, — объяснил Мрак.

— Бол, для тебя эта рыба несъедобна, — сообщил Командор.

— Жаль, — сделал вид, что огорчился Болан и отключился. — Засекли, — пожаловался он Олаву. — Что ни дракон, то хакер. Как он меня засек?

— На телекамере красный огонек загорается, подсказал Олав.

— Раньше такого не было, — удивился Болан. — Ну, Вредины!..

— Теперь — сюда, — Олав ткнул пальцем в класс с красной и зеленой точками.

На экране появились Кора и Элита.

— … умный человек, но такую глупость брякнул. Свобода — это пространство моих возможных поступков. Необходимость — это ограничитель. Ограничитель моей свободы. Так?

— Так.

— Это понятия разных классов. Заменим термины более наглядными. Пространство — поле. Ограничитель — забор. И посмотрим, что получилось. Свобода — это осознанная необходимость. Поле — это забор.

— Какой забор?

— Тот самый, который поле огораживает.

— Там было еще слово «осознанная».

— Ах, да… Поле — это забор, который мы видим.

— Бред. Кора, но зачем мне это изучать?

— Ты же хочешь стать социотехником. Значит, должна знать идеологию любого государственного строя. Понятие свободы — краеугольный камень идеологии. А работа социотехника на 80 % состоит из болтовни. Доказываешь умным и не очень людям, почему они должны вести себя так, а не иначе. Объясняешь, убеждаешь, шантажируешь и запугиваешь. Да, Лита, и без этого не обходится. Люди очень не любят делиться властью. И, чем меньше ее достойны, тем неохотнее отдают. Работа голубых касок — не сахар. И дома редко ночуешь. Ну ладно, не отвлекайся, малышка. Для тренировки докажи теперь, что я не права. Двумя способами.

— Ящеры собираются людьми управлять? — обеспокоился Олав.

— Избави боже, — отмахнулся Болан. — Вас как муравьев в муравейнике. Нам бы свои проблемы решить. А вы уж как-нибудь сами. Хотя бы сто витков продержитесь, потом, если что, поможем.

— А синие точки — это кто?

— Синие — это Вредины.

— Можно взглянуть?..

— Олав, ты о ком пишешь? Обо мне, или о самочках?

Командор с заговорщицким видом вел Болана к себе в гости.

— Не суди строго. Я сто лет за кисть не брался. И, потом, эта вещь — подражание. Наполовину шутка. Я с перспективой еще экспериментировал. Был такой забытый прием — у перспективы три фокуса. Один над другим. А композиция — нечто среднее между фресками на потолке и «Ночным патрулем». Есть у людей такая картина — «Ночной патруль»… — дракон заметно волновался, а это было для него несвойственно.

— Вот она, — смущенно произнес он и откинул занавес. Болан застыл, пораженный. Словно бы коридор базы, но под открытым небом. В центре полотна он сам. Широко и уверенно шагает против встречного ветра. Почти обнаженный, как античный герой. Справа от него, чуть сзади — Илина. Фарлика она почему-то несет на руках. Слева — Магма с решительным лицом и пистолетом в руке. Эти три фигуры словно луч солнца освещает. Остальные — и слева и справа — будто в тени. Все девушки группы Болана. А за ними — Титран, Тая, Секретарь, новички в красных комбинезонах. Сестренки, взявшиеся за руки, Олав. Еще дальше — полярники в скафандрах без шлемов. И лица, лица, лица… А над всеми с доброй улыбкой парит Шаллах.

Что-то странное творилось с перспективой. Картина была словно распахнута на зрителя.

Дракон включил музыку. Неторопливые переливы органа заполнили комнату.

— Боже мой! — прошептал Болан. — Это чудо. Я должен Илише показать…

Старичок семенил между Боланом и Корой.

— У Болана, конечно есть свой адвокат, но этот случай особый, — инструктировала на ходу Кора. Сделка заключается между ящером и людьми, причем, по законам людей. Поэтому адвокат Болана рекомендовал обратиться к вам.

— Я его знаю? — поинтересовался старичок.

— Нет, но он вас знает. Он ящер, и не силен в человеческих законах. Кроме того, ваше имя, ваша известность…

— Довольно, довольно. Иначе я покраснею. Введите меня в курс дела.

— Речь идет о передаче прав на опубликование рукописи. Это документальное произведение. На родной планете Болана оно свободно распространяется по компьютерным сетям, но «Дженерал ньюс» хочет, после соответствующей литературной обработки издать его перевод отдельной книгой.

— Что это за произведение?

— Моя биография, — сообщил Болан.

— Ваши мемуары?

— Нет. Не мои. Очевидцев. Из-за этого сложности с авторскими правами.

— Ваша задача, — пояснила Кора, — составить контракт между Боланом и его литературным агентом и контракт с издательством так, чтоб информация была подана без искажений и в нужном ключе. Связать издательство по рукам и ногам.

— Издательство примет такие условия?

— Не беспокойтесь на этот счет. Откажется издательство, книгу издадут драконы. Бесплатно. Но хотелось бы, чтоб эту книгу издали люди. Это уменьшит индекс социального напряжения в данном секторе космоса. И увеличит индекс деловой активности. Главным образом, в торговом секторе. Ознакомить вас с расчетами? — сделав невинные глаза, спросила Кора.

— Не нужно. Я не специалист в социотехнике.

— Извините. Мы, драконы, считаем, что нанимаемый специалист должен видеть проблему со всех сторон.

— Перечислите вопросы, которые могут возникнуть.

Тара зачем-то постучала по столу деревянным молотком.

— Полная тишина в зале. Открываю отчетное собрание.

— Зачем ей молоток? И кто ее вообще старшей назначил? Она же не из нашей группы, — поинтересовался Болан у Илины.

— Я назначила. Девочки и так загружены, а тебя не поймать. А молоток этот люди придумали. Символ власти, атрибут председателя.

Болан огорчился. Давать Таре власть не входило в его планы. Но не спорить же с Илишей…

— Ровно два витка назад группа Болана была имплантирована в этот мир, — вещала с председательского места Тара. — Сейчас Болан расскажет, что он сделал за это время.

— А я слова не просил, — шепотом пожаловался Болан жене. — А что рассказывать? — спросил он, поднимаясь. — Все знают, все по плану. Завтра очередную группу принимаем. Третью уже… Я подумал, что надо метро на морской берег прорыть. Загорать будем ездить. Детишкам полезно.

— Хоро! Там же акулы! — возмутилась Шина. В зале зашумели. Тара принялась колотить молотком по столу.

— Ты не увиливай.

— Я? Увиливаю? Тара, ты же меня знаешь.

— Вот именно!

— И при чем тут я? Как идет погружение в прошлое, доложит Бенедикт. Как коллег-имплантов подкармливаем, расскажет Шина. Астрофизики провели первый эксперимент по стабилизации солнышка. Но не в нашем континууме, а в соседнем. Двести миллионов витков назад, чтоб результаты уже видны были. Об этом расскажет леди Берта. Сестренки отправили в прошлое капсулу с книгами. Командор послал в прошлом сообщение Бенедикту. Так что три временные петли из четырех уже замкнуты. Контакт с млекопитающими развивается по всем правилам.

— Врешь ведь! И не краснеешь! — возмутилась Анна. — Олав, не дай соврать, эти два зеленых бездельника хоть раз в жизни что-нибудь делали по правилам?

— Правила — это закостеневшие рамки, ограничивающие свободу творческого гения! — подал голос Командор. — Олав, хвостом клянусь, разве я не прав?

Сестренки захихикали, а Тара опять схватилась за молоток.

— А что ты сам делаешь, — насмешливо прищурилась она, глядя на Болана.

— Готовлю население к контакту с млекопитающими. Очень скоро, уже через полсотни витков планета будет полностью готова к контакту. Внешний вид млекопитающих ни у кого не вызовет ни испуга, ни отвращения.

— Пятьдесят витков? Семьдесят лет! — изумились сестренки. — Бол, поручи нам с Олафиком! Мы за два витка все организуем.

— Цыц, торопыги. Спешка хороша при ловле насекомых, — козырнул Болан любимой поговоркой Командора.

— Тормоз!

— А что ты делаешь в свободное время?

— Пишу мемуары и руковожу Конклавом, — скромно потупился ящер. И застыл с открытым ртом. В меховую куртку была одета не Петра, а Элита. Куратор группы показала ему язык.

— Помнишь, как мы на тракторе полмира объехали? — Болан под шумок сбежал с собственной свадьбы и уединился в гимнастическом зале. Здесь его и разыскала Илина. — А как в Департаменте учились… А помнишь, как дом строили? Замечательное было время. Мы тогда этого не понимали.

Илина потерлась щекой о его плечо. В зал заглянула Элита.

— Ой, я помешала…

— Иди к нам! — крикнул Болан, усадил на маты с другой стороны от себя и обнял свободной рукой. — Я все испробовал, через все прошел. И хорошее, и плохое. Преступления совершал, и кровь, и смерть, и обледенелые трупы видел. На полюс шел — все проклинал. На всю жизнь холодом напуган. А сейчас завидую тому себе. Два витка сомневался. Думал, не то делаю. А теперь понял. Делаю то, просто эта работа не для меня. Вот Конклавом взялся руководить. Не хотел ведь. Но Секретаря затирать стали. Теперь я первая фигура на планете. А надо мне это? Конечно, нет. Но как-то все одно за одно цепляется. Словно в канал упал. И не выбраться. Течение быстрое, стенки высокие. Одна — контакт. Вторая — оледенение. А меня вперед несет. Чем дальше, тем хуже. Смогу ли теперь когда-нибудь делать то, что хочу?

— Извините, что невольно подслушал, — из душевой вышел Командор, — отвечаю на последний вопрос. Сможешь. Но не скоро. Да, Бол, чтоб не очень задирал нос. Ты знаешь, что тебя судили на последнем закрытом заседании Конклава? Ты хоть бы с Анной посоветовался насчет теории выкручивания лап.

— Какой суд? Смешно даже. Я здесь, они там…

— Завтра прибывает новая группа. Если Конклав поручит ей убить тебя, думаешь, не справятся?

Илина так сжала руку, что Болан даже вскрикнул.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся дракон. — Болана оправдали. Ящеры все же сильно отличаются от людей. Рассмотрели каждый случай шантажа на предмет выдвинутых требований. Личных или корыстных ты нигде не выдвигал. Все были направлены на ускорение проекта. Пришли к выводу, что, если ты так торопишь, то дела обстоят намного хуже, чем предполагалось. Тебе известен какой-то неучтенный фактор. Но ты не хочешь пугать общественность. Боишься паники. Поэтому вынужден прибегать к… скажем мягко, неэтичным методам. Вывод — нужно всемерно поддержать твои инициативы. Удивлен?

— Опять меня отмывают… Я же говорю, не за свое дело взялся. Хотел проверить методы людей, которым Кора Литу обучает. Даже удивился, до чего здорово работает.

— Ты подслушивал! — возмутилась Элита. — А почему не провел прогностический анализ? Шантаж нельзя применять против всех подряд. Он лучше всего действует на тех, кто сам его практикует. А ты? Разве так можно — не уча теории? Шантаж — дело тонкое!

— Ага, — согласился Болан. — Достиг уровня некомпетентности. Получил в руки абсолютную власть. И только сейчас понял, что власть лишает свободы. Чем больше власти, тем меньше свободы. Абсолютная власть подразумевает… Как я раньше не догадался. Все не так, как задумывал. С точностью до наоборот.

— Не ты первый, — успокоил дракон. — Послушай, что Франсуа Вийон писал:

Командор увлекся, читал вдохновенно, с выражением, а Болан замер, пораженный.

— «Я сомневаюсь в явном, верю чуду.» Или это — «Я всеми принят, изгнан отовсюду.» Это же обо мне. Об имплантах, о нашей группе! — поразился он.

— А я думал, обо мне, — улыбнулся дракон. — Вообще-то он о себе писал. У гениев так часто бывает.

Болан долго думал над заглавием. Хотел назвать книгу «Моя борьба». Но Командор почему-то пришел в неописуемый ужас. Тогда Болан остановился на заглавии «Долг перед видом».