Долг перед видом

ЧАСТЬ 3 К вопросу о существовании ангелов

Никаких долгов, — думал Болан. — Все, отрезано. Все долги, все обещания остались там. Никакого прошлого, одно будущее. Которого, по существу, тоже нет. Размножение и одичание. Теория и практика половых извращений, воспитание детей, внуков. Ползунки, сопли, болезни детские. И так — до старческого маразма.

Ночевали в капсулах. Болан долго колебался, но решил-таки не выключать лебедку на ночь. Девушки разбились на пары и легли по две в капсулу. Болан был уверен, что проведет ночь наедине с Илиной, но та сказала, что должна поддержать Литу: у бедняжки кризис. И вообще, это будет несправедливо по отношению к другим. Болан тоже пошел поддерживать Элиту. Девушка держалась молодцом, и если бы не предупреждение Илины, он бы ничего не заметил.

Так началась первая ночь в новом мире. Имея пять официальных жен, Болан один ворочался на матрасе, наблюдая, как за прозрачной стенкой неторопливо проплывают травинки. Из леса доносились незнакомые страшные звуки. Несколько раз прозвучал протяжный, тоскливый рев. Этот рев мог принадлежать только очень крупному животному. Болану было страшно. За себя и за девушек. Как-то незаметно они стали его семьей. Даже в мыслях он не мог отделить себя от них, а холостая жизнь до встречи с Илиной вспоминалась как полузабытый сон: может, это было, а может и нет.

— Красиво… Ты сама написала?

— Ага. А тут — все как у нас. — По голосу Болан узнал Петру. — Ни хищников, ни опасностей. Болото. Ни романтики, ни экзотики. Вот увидишь, Хоро сегодня заставит нас огород размечать да грядки вскапывать.

Я тоже хочу в жаркие страны, — обиженно подумал Болан. — Сейчас прикажу им вскапывать грядки, и все в восьмером будут на меня дуться. Нет, Илишка не будет. Все равно не хочу. Как-то не так я себе это представлял.

— Вы еще Болана не знаете, — бормотал он, натягивая высокие болотные сапоги. — Группа! За мной! — и повел всех к переправе. На высокий, сухой берег. Девушки были в ярких защитных костюмах, шлемах, высоких сапогах, при оружии. Но в экзоскелет ни одна не влезла. Новый мир больше не казался им опасным.

Крикнули: «Мы вместе!», побегали по кругу, сделали полсотни приседаний, наклонов, отжиманий, потом Болан приступил к главному.

— Нам надо строить дом. Нужен проект. Кто из вас занимался архитектурой?

Девушки растерянно переглянулись.

— Никто, — подвел итог внутренне довольный Болан. — Значит, опять мне. Теперь — второе. Подготовка у всех одинаковая. Что делать, все знают. Поэтому координировать действия группы будут все по очереди. По неделе. Разумеется, в кризисные ситуации я беру руководство на себя. И в любое время ко мне можно обращаться за советом. А сейчас я назначаю старшей Петру и передаю ей всю полноту власти.

— Но я не справлюсь, — пискнула девушка.

— Поможем! — жизнерадостно сообщил ей Болан.

К обеду Болан сидел в тени под деревом, просматривал на портативном компе каталог дачных домиков и любовался сцепкой капсул, которая все с той же неторопливой скоростью пять метров в час ползла к реке. Девушки под руководством Петры размечали огород.

— Как дела со строительством?

Петра организовала вечернее собрание у костра, и Болан вынужден был отчитываться как рядовая «тетушка».

— Проект пока зреет в моей голове, — начал импровизировать он. — Самое плохое, что мы не знаем, насколько холодно бывает в холодный сезон. Юлин считает, что климат здесь резко континентальный, мы попали в первую половину теплого сезона, а холодный будет по настоящему холодным. Возможно даже, что средняя температура опустится ниже нуля.

— Боже мой, тогда река замерзнет! Мы без воды останемся.

— Ирави, ты противоречишь сама себе. Лед — это обратимое агрегатное состояние воды. Его можно положить в кастрюльку и нагреть. Видела, что на жаре с мороженым происходит? Ну, вижу, все уже поняли серьезность проблемы. Дом будем строить исходя из самых худших опасений. Из оболочек капсул сделаем двойные стены, а промежуток зальем пенопластом. Окна сделаем из оболочек пассажирских капсул. Планировка такая — нижнее помещение, углубленное в землю — что-то вроде технического этажа. Называется подвал. Служит для хранения различных запасов. Над ним — два жилых этажа и чердак. Вдоль второго этажа хочу сделать галерею. На первом — большую закрытую веранду. Вообще, дом будем делать максимальных размеров, с расчетом на потомков. Болан говорил уверенно и авторитетно, описывая хутор, в котором они с Илиной скрывались от преследования. Поэтому никто не усомнился, что весь день он был занят делом.

— А как будем обогревать дом в холодный сезон?

Болан не знал, как. Поэтому улыбнулся и сказал:

— Это серьезная проблема. Ясно одно — открытым огнем. Запасти энергию в грунте в теплый сезон, чтоб использовать в холодный, как в городах, мы не сможем. Придется дедовскими методами. Вопрос пока открыт, любые предложения принимаются.

Девушки оживились. Половина из них жила долгое время в сельской местности. А кое-кто даже в местах с прохладным климатом. Теперь они объясняли остальным, что Болан подразумевал под открытым огнем, в чем разница между камином и печью. Болан очень обрадовался, услышав эти термины: он их забыл, и не знал, как выкрутиться, не теряя авторитета.

— Теперь о планировке дома, — громко произнес он. Группа притихла.

— У меня есть кой-какие идеи, но вам я о них пока не скажу. Пусть каждая подумает и предложит свой вариант. А я подумаю, как их совместить. Исходные данные самые простые. Два этажа. Дом в плане квадратный. Все.

— Бол, я тебя не узнаю, — зашептала на ухо Илина. — Ты, скряга и эгоист, добровольно делишься властью. Ну просто демократический лидер!

— Такой я тебе нравлюсь?

— Очень!

Петра вновь взяла слово.

— На повестке дня…

— … и ночи! — добавила Шина.

— … и особенно, ночи! Еще один животрепещущий вопрос. Настал момент такой, — Петра покосилась на Болана, — что пора задуматься о сексе. Предлагаю составить график. Первой, безусловно, идет Илина. А мы будем тащить жребий. Кто за?

— Но намечали сначала обустроиться, — заволновалась Элита.

Проголосовали. Семь «за», двое воздержались. Болану очень надоело спать одному, а хитрая Петра поставила Илину первой в списке. Но это противоречило первоначальному плану. Поэтому во время голосования он сидел как на гвоздях. Зато после демонстративно посадил Илину себе на колени.

Костер прогорел. Тихо журчал моторчик лебедки. Девушки начали клевать носом. На другой берег переправлялись уже в полной темноте, освещая дорогу прожекторами шлемов. За четыре рейса надувной лодки Петра переправила всех.

Девушки развеселились, и в капсулу Болана с Илиной провожали как молодоженов.

Болан прикинул расстояние, и пришел к выводу, что когда они проснутся, капсула будет как раз на середине реки. Можно посачковать на законном основании.

— Осторожней!!! Ну что вы наделали?! Там же грядка… Была.

— Прости нас, Рави, мы тебе новую вскопаем.

Стройка шла полным ходом. Но, из-за грандиозности проекта, двигалась медленно. Девушки уже закончили нулевой цикл, когда Болан решил, что неплохо бы иметь колодец прямо на кухне. Не то, чтобы полный аналог водопровода, но что-то близкое.

— Но так никто-никто никогда не делает, — возразила Юлин.

— Почему?

Никто не знал. Вырыли колодец. Болан сказал, что если что-то будет плохо, всегда можно засыпать. Он думал, что колодец сделать просто: вырыл яму, опустил туда несколько колец из пенобетона, и все. Беруна раскритиковала его и взяла руководство в свои руки. Яму вырыли глубже, чем нужно, потом частично засыпали крупными, мелкими и совсем мелкими камнями. Беруна сказала, что это называется обратный фильтр. Зачем он нужен, Болан не понял. Ведь вода и так фильтруется через песок.

Стены дома делали из тележек и оболочек грузовых капсул. Для этого их разбирали по винтику. Демонтажницы носили на поясе мешочки, в которые складывали винты и гайки. Гайки были дефицитом. За утерю гаек Болан ругал, а это было для девушек самым страшным наказанием. Полы делали из плоских деталей торцевых стенок капсул. Сверху клали настил из досок. Доски изготовляли на пилораме. Пилорама работала только в ветренные дни, так как получала электроэнергию от ветряка. А для ветряка пришлось соорудить вышку. Работы множились, одна тянула за собой две других. Спать ложились усталые и измученные. Хоть со стройматериалами пока проблем не было. Лес под боком, камней в земле видимо-невидимо. Илина почему-то считала, что их принес ледник. Фундамент из камней, скрепленных пенобетоном — это на века.

Продолжала действовать система посменного руководства. Болан понял, что теневым лидером быть намного удобнее, чем явным, и не собирался от нее отказываться. На очередной срок назначал самую недовольную. Правда, уже с третьего раза девушки догадались о его системе, но Болан ловко выкрутился, заявив, что они уже не дети, и если кто-то больше других возмущается, значит у нее появилось много конструктивных идей. А если так, то флаг ей в руки! Пристыженные девушки поразились мудрости руководителя. Или сделали вид — кто их разберет.

Как бы там ни было, но шла неделя за неделей, а никто еще не отходил дальше пяти километров от дома.

— Я все еще не верю, что мы в другом мире, — заявила как-то вечером Петра. — Новый мир — это что-то новое, огромное, — она широко развела руки.

— А тут что? Вкалываем с утра до ночи. В заповеднике — и то интереснее было. Шалаши поставили, жратву заготовили — и делай что хочешь. Хоро, ты говорил: «Учитесь девочки, после старта отдохнем»! А?

— Обманул. Каюсь. Меня другое удивляет. Почему этот мир так похож на наш. Даже звездное небо похоже.

— Звездное небо отличается, — тут же заявила Магма.

— Да, но так незначительно, что неспециалист не заметит.

— Машина Окна так настроена, что выбирает миры, похожие на наш.

— Как? Кто ее, вообще, изобрел?

— Ты разве не знаешь? — поразилась Элита. — Лина тебе не рассказала? Вы же Пара!

— Не могу же я знать все на свете.

— Но новый старт! Я думала, ты все про Окно знаешь.

— Я не спрашивал. У меня было много других забот. Рассказывай.

У девушек загорелись глаза. Пахло тайной. Элита, напротив, жалобно посмотрела на Илину. После импринтинга она всегда так смотрела, когда не знала, что делать. Когда рабское желание подчиниться приказу боролось с запретом.

Еще одно пятно на совести, — подумал Болан и решил помочь девушке.

— У нас в девятой и десятой капсулах все знания мира. Там это есть?

— Конечно, есть! — с ходу поняла его Элита и повеселела. — Но тут такая история… В общем, Окно изобрели не мы. Несколько тысяч витков назад к нам через Окно случайно залетела капсула иных разумных существ. Они умели посылать их туда, куда хотели. Но с этой что-то случилось, и она попала к нам. Капсула была предназначена для пилотируемых полетов. Там были два сиденья для пилотов. Но в тот раз ее вели автоматы. А на сиденьях и на полу лежали пачки книг. Очень похожих на наши, только на неизвестном языке. На пульте была записка. Полностью расшифровать ее не удалось, но общий смысл такой, что кто-то неправ, а капсулу нужно немедленно отправить назад, в пятый пункт обитания. Книги оказались учебниками технических дисциплин. По нашей шкале — начиная со средней школы и выше. В то время ученые изучили все, что могли, расшифровали язык, убедились, что появление капсулы в нашем мире было случайностью, и законсервировали находку до лучших времен. Вновь ее открыли нигилисты витков двести назад.

— Какой кретинизм! К ним в руки попала такая вещь, а они ее законсервировали…

— Но они ее изучили!

— И забыли!

— Хоро, а что еще они должны были с ней сделать? Кое-что из их математики мы переняли. Техника в то время никого не интересовала. Да, подтвердилась гипотеза о множественности обитаемых миров. Но в ней и так никто не сомневался.

— Как они выглядели?

— Инопланетяне? Никто не знает. Полных изображений не было. Лишь фрагменты на диаграммах и пульте управления. Обычно — кисть руки, указывающая на что-то. Кисть руки, кстати, такая же, как у нас. Пять пальцев. Они носили одежду. На некоторых рисунках виден рукав. Судя по размерам пилотских кресел, ростом были поменьше нас — от полутора до двух метров. Две руки, две ноги, хвоста нет. Вес — не больше ста пятидесяти килограммов. Дышали, как и мы, кислородом. Пожалуй, все. К сожалению, книги до нашего времени не сохранились, а изучая аппаратуру капсулы, ученые сумели изготовить лишь генераторы Окна. Остальные системы повторить не удалось.

— Что стало с книгами? Потеряли?!

— Нет, они рассыпались в труху. Оказалось, у них ограниченный срок хранения.

— … Ты веришь в судьбу? — спросила Илина.

— Нет. Я всегда ее делал сам. Толькло в последний виток… Она меня… В чем, Илиша, в чем я ошибся?

— Ты все делал правильно. Для нашего вида. После тебя остался новый старт, новые методики. Вероятность удачной имплантации возросла во много раз.

— Но я не этого хотел!

— Ты просто устал, милый.

— Я давно уже устал. Но ты только подумай! Много тысяч лет назад в наш мир по ошибке залетела чужая капсула. А теперь мы — здесь! Какой-то механик не проверил в ней контакты, и мы — здесь!

— Не надо так говорить. Это дает шанс нашему виду.

— Обидно, — сдался Болан. — Тоскливо думать, что твои потомки одичают.

— Это зависит от нас.

— А социологи говорят, что для удержания уровня культуры в колонии должно быть не менее десяти тысяч индивидуумов. Или постоянный контакт с базовой цивилизацией.

— Забудь о них. Мы вместе, а не набор индивидуумов. И скоро нас будет больше.

— Как! Уже? — Болан вскочил и уставился на живот Илины. Отчетливо и несомненно начала формироваться складка кожи — прообраз будущей сумки. Болан застонал и сел. — Мы же еще дом не построили!

Дом получился — что надо! Надежный дом. Настоящий. Большой и просторный. Только вот оборотов через тридцать-пятьдесят, когда полностью исчерпают ресурс аккумуляторы, во внутренних помещениях по вечерам будет темновато. А еще оборотов через тридцать начнут сдавать солнечные батареи, несколько рулонов которых раскатали по крыше. Еще раньше износится генератор ветряка. Тогда во внутренних помещениях будет темно и днем. Но пока все радовались. Каждый день четыре девушки занимались садом и огородом, а четыре уходили в лес. Изучать мир. Болан же, с ног до головы в машинном масле, собирал вездеход. Две первые капсулы были сделаны так, что представляли собой готовый корпус. Только вот начинка была сложена в одной из последних капсул. По старинке считалось, что хвост сцепки может не пройти в Окно, поэтому самое ценное грузили в начало сцепки, Двигатель вездехода никто ценным не посчитал. Теперь Болан исходил злостью на самого себя. Попутно изобрел массу ругательств.

— Ах ты, редуктор планетарный, рекуператор тебе в душу!.. Да будет проклят тот день! — то и дело доносилось из глубины машины. Девушки предлагали помощь, но никого, кроме Юлин, Болан к технике не подпускал. Наконец, настал торжественный момент. Все дружно натаскали ведрами воды в бак. Болан растопил топку самыми сухими дровами, и уже через десять минут машина была готова к старту. Конечно, как горючее, дрова хуже спирта. Но спирта было мало. Болан берег его на непредвиденный случай.

— Посторонись! — скомандовал он и плавно потянул рычаги. Вездеход, набирая скорость, тронулся вперед.

— Ура!!! — закричали девушки и повисли на подножках. Болан объехал вокруг огорода, согнал девушек с подножек, форсировал реку и начал выписывать кренделя по заливному лугу. Машина была послушна, хотя и тяжеловата в управлении. Очень скоро выявился первый недостаток. На колеса нужно было поставить грунтозацепы. Болан вышел из кабины, хотел объяснить девушкам задачу, но те и слушать не стали.

— Потом, потом! — по очереди садились за рычаги и гоняли вездеход кругами вокруг огорода. Аттракцион устроили. Даже Илина. Болан тяжело вздохнул и полез в подвал, разыскивать ящик с грунтозацепами.

Привинчивали уголки грунтозацепов всем коллективом. Болан выбрал самые маленькие, двухсантиметровые. В наборе были еще пяти- и восьмисантиметровые. Но все решили, что с ними будет сильно трясти.

— Завтра отправляемся в глубокую разведку. Недели на две. Может, больше, — объявил он. — Тащите жребий. Мне нужны две помощницы. Э-э! Илина, ты остаешься!

— Или я тащу жребий вместе со всеми, или еду без всякой жеребьевки!

— Но как же маленький?

— Еще нескоро!

— Там может быть опасно!

— Вот именно!

Пришлось разрешить Илине тащить жребий. К счастью, короткие палочки вытащили Элита и Шина. Юлин страшно огорчилась, а Петра чуть не расплакалась. Элита восприняла победу с отрешенной задумчивостью. Илина же взяла Юлин за руку и увела в дом. Через минуту они появились на крыльце в экзоскелетах. И направились в лес. Болан хотел крикнуть, чтоб Илина не смела поднимать тяжести, но для облаченного в экзоскелет это прозвучало бы смешно. Он посмотрел, как Элита и Шина водят вездеход, погасил топку и сбросил давление в котле. Машина окуталась облаком пара. Болан отошел на несколько метров и полюбовался ей издали. Машина была великолепна. Почти целиком прозрачный корпус на шести огромных, широко расставленных колесах из титановых сплавов. Пусть не очень быстрая — сорок километров в час, но кому здесь нужны гонки по пересеченной местности? Зато какой обзор из кабины! И клиренс почти метр! Что еще нужно вездеходу?

— Нужно дать ему имя.

— Проходимец! — тут же отклилнулась Шина.

— Фу на тебя!

— Глазастик, — подала голос Элита. — Мудрый Жук.

— Идет! — согласился Болан. — Мудрый Жук.

На крыше дома шла оживленная возня. Девушки сообща устанавливали десятиметровый шест. Болан напряг мыслительные способности и понял, что это антенна. Держать связь с вездеходом. Он об этом не подумал.

А Илина и Петра с целым ящиком инструментов уже забирались в кабину вездехода.

— Когда кончите, скажите мне, — попросил он их. Петра кивнула головой. Во рту у нее были сверла и метчики.

Утром Болан обнаружил над вездеходом не очень эстетичный, но надежно закрепленный растяжками трехметровый шест антенны. А в кабине — комп с радиомодемом и телекамерой. Телекамера была закреплена так, что показывала затылок водителя и панораму за ветровым стеклом. Болан включил комп и тут же увидел на экране Ирави.

— Удачи вам, — сказала девушка и замахала руками, подзывая остальных. Болан взглянул на манометр. Давление еще не дошло до нужной отметки.

— Берегите Илишу, — сказал он и снял машину с тормоза. Мудрый Жук медленно покатился под уклон. Давление в котле почти достигло рабочего, и Болан пустил пар в цилиндры. Скорость увеличилась. Шина издала непередаваемый звук и выдала чечетку.

Сначала Болан пытался вести машину по берегу. Несколько раз пересекал реку, но оба берега были покрыты кустарником. Тогда он повел Жука прямо по руслу. Большей частью река была не глубже метра, и машина уверенно двигалась по дну. Но местами плыла. На обратном пути могут возникнуть трудности, но думать о них пока не хотелось.

Километров через пятьдесят река влилась в более широкую. Болан вывел Мудрого Жука на песчаную косу, все трое вылезли через люк на крышу и осмотрели в бинокль берега. Болан никому не говорил, но изо всех сил искал следы цивилизации. Их не было.

— Ой, смотрите! — вскрикнула Шина, подбежала к задней части вездехода, повисла на руках и спрыгнула вниз. Повалилась на бок, но тут же вскочила и принялась кого-то ловить. Накрыла ладонями и радостно засмеялась. Услышав это, Болан передумал прыгать с четырех метров, пусть даже на мягкий песок. Занятия по физической подготовке он мотал не реже, чем по теории выживания. Поспешил к люку и спустился в кабину. Шина с Элитой уже сажали маленькую ящерку в прозрачную банку. Ящерка была крохотная, с палец длиной. Болан развернул телекамеру так, чтоб в доме могли рассмотреть добычу. Тут же зажужжал трансфокатор. Ящерка бегала по банке, замирая на секунду и облизывая мордочку раздвоенным язычком. Чешуя, пятипалые лапки, хвостик — все как полагается. Только вытянулась в длину, и размеры…

— Как же ты измельчал, бедняжка, — произнесла Элита.

— Может, если кормить получше, он подрастет? — спросила Шина.

Болану стало тоскливо. Во что превратились в этом мире могучие, красивые верховые животные! Этот мир был кривой усмешкой, издевательством над родной планетой. Огромные зверьки и измельчавшие донельзя ящеры — это было унизительно.

Шина уже вскрыла консервную банку из НЗ и кормила крохотного бегуна кусочками мясного желе. Болан посмотрел на разоренный комплект НЗ и тяжело вздохнул.

— Хоро, прости меня…

— Ты знаешь, сколько поколений селекции надо, чтобы снова превратить его в бегуна? — перевел он разговор на другое, чтоб девушка не мучилась угрызениями совести.

— Нет…

— И я не знаю. Но мы до этого не доживем.

— Наши дети не будут заниматься селекцией. Они приручат зверьков, — отреагировала Элита. — Тех огромных травоядных, которых мы в лесу видели.

— Почему?

— Проще. Не надо ждать пять тысяч лет, пока будет восстановлена порода. А зверьки очень хорошо поддаются дрессировке. У них мозг гибче.

— Грустно это, — заключил Болан и сел за рычаги.

Мудрый Жук весело катил вперед по полоске песка вдоль обреза воды. Они двигались пятые сутки. Связь на коротких волнах уже не работала. На средних работала неустойчиво, но на длинных слышимость была отличная. Еще бы — на всю планету только два источника радиоволн. И никаких помех, если не считать грозовых разрядов. Ночевали на свежем воздухе. Еду готовили на костре. Эта планета была до удивления мирной. До сих пор не встретили ни одного крупного хищника. Мелкие бегали стаями. Крупных не было. Крупные травоядные были. Непуганные. Приходили и подолгу смотрели на вездеход. Болана побаивались, а девушки подходили к ним на расстояние вытянутой руки. Травоядные нюхали протянутую ладонь и отходили.

На шестой день выехали на берег океана. Ветра не было, но пологие волны лениво накатывали на берег и так же лениво отступали. Не прекращающееся ни на секунду мерное дыхание, отголосок далеких штормов. Болан отъехал на несколько километров от устья реки, остановил вездеход и начал ворошить груды мусора, выкинутого океаном на берег. Шина разделась, каким-то образом сумела уговорить искупаться хмурую Элиту, и девушки побежали к воде. Но через несколько минут с испуганным визгом и радостным смехом выскочили на берег. Подошли к Болану и легли на теплую гальку, наблюдая, как он роется в мусоре.

— Вода теплая?

Девушки переглянулись, смущенно захихикали.

— Хоро, вода теплая, но здесь купаться нельзя. Тут акулы плавают.

— Ну да? Большие?

— О-о-о!!!

— Вы с акулами поделикатнее… Они дрессировке не поддаются.

Девушки опять переглянулись и засмеялись. Болан насторожился. Подошел к ним, демонстративно пересчитал руки-ноги, потом проверил комплектность пальцев. Девушки смутились.

— Итак?

— Хоро, здесь же не заповедник, правда?

— Я жду.

— Может, она еще поправится… У нее с другой стороны жабры остались. И по голове мы ее несильно били, — начала оправдываться Шина.

— Чем?

— Камнем со дна.

Болан посмотрел в сторону океана.

— Она не поправится.

Девушки тоже повернулись. Акула плавала кругами и прибой все ближе подносил ее к берегу. Вскоре она уже вяло трепыхалась на прибрежных камнях. Болан подогнал вездеход к линии прибоя, накинул петлю буксировочного троса на хвост, вернулся в кабину и дал задний ход. В жизни он не видел такой крупной и зубастой рыбы. Чуть меньше четырех метров.

— Хоро, не сердись на нас. Тут ведь в самом деле не заповедник. Тут их много, — ходили за ним хвостом девушки.

— Мы будем ее есть. Если мы съедим ее, это не убийство, а охота с целью добычи пропитания, — решил он, почесав предварительно в затылке.

— Ура!!! — отозвались девушки, чмокнули с двух сторон его в щеки и бросились собирать плавник для костра. Совесть их больше не мучила. Болан вернулся к раскопкам мусорных куч.

Никогда он не ел ничего более вкусного. Огромные, горячие куски белого мяса так и просились в рот. Пьянило дикое, варварское изобилие еды. Девушки экспериментировали с кулинарией. В качестве приправы были местные ягоды. В одном котелке — красные и пронзительно кислые, в другом — большие, желтые, сладкие. Как ни странно, и с теми и с другими получалось очень вкусно. Все трое объелись до предела.

— Зверя покормили? — задал риторический вопрос Болан, так как вставать ему не хотелось.

— Ой, Мелкий голодный! — ужаснулась Шина и полезла в кабину вездехода. Зверем звали пойманную ящерку. Официальное имя было Маленький Бегун. Или, по-простому, Мелкий. Шине очень хотелось, чтоб он стал крупнее. Поэтому еду зверь получал три раза в день. Хотя мог поститься неделю. И он рос. В толщину.

Подремав немного, Болан вернулся к мусорным кучам. Очень хотелось найти хоть крошечный артефакт. Пусть не сухопутная, пусть морская цивилизация. Могут же такие существовать. Ничего… Ветки, корни, водоросли, ракушки. Иногда — кости и панцири. Ни одного предмета, хоть отдаленно напоминающего искусственный.

— Сегодня отдыхаем, завтра едем назад, — объявил он свою волю.

— Но почему назад? Мы же так мало видели! — удивилась Шина.

— А ничего другого мы и не увидим. По лесу Мудрый Жук не пройдет. Мы можем двигаться только по берегам рек и морей.

— Но мы так мало исследовали, — не сдавалась девушка.

— Шина, думаешь, зачем Хоро весь мусор на берегу переворошил? Здесь же мусор со всего света. Наверняка Хоро уже нашел, что искал. Я права? — спросила Элита.

— Составил представление о планете, — уклончиво ответил Болан.

— Экипаж, давление падает.

— Я сейчас, — откликнулась Шина. Неуемная, она что-то мастерила в заднем отсеке вездехода. То и дело взвывала электродрель, подключенная к генератору двигателя.

— Не отвлекайся, я все сделаю, — остановила ее Элита. Открыла дверцу топки и подбросила дров. Покрутила рукоятку сбоку, переворошив угли.

— Лита, в чем дело? — начал неприятный разговор Болан.

— Не поняла?

— Ты с самой высадки ходишь как в воду опущенная.

— Ах, это… Не обращай внимания, начальник. Лита не подведет.

— Не хотелось бы приказывать…

— Да что ты привязался? Я сама виновата! Сама и переживу. Никто за язык не тянул.

— Это когда я выбрал тебя в группу? Прости.

— Дурак ты! В группу я сама стремилась. Искупить хотела тяжелым трудом… Я не знала, что ты с группой сделаешь. Что у тебя ТАКАЯ группа будет.

— Теперь я не понимаю.

— Правильно о вас, постнигилистах, говорят. У вас голова работает, но только в одну сторону. В твоей группе «матери» лоботомию не проходили. Понял?

— Ты хочешь стать «матерью»?

— Да, начальник. Очень хочу. Так хочу, что по ночам выть готова.

Болан смутился.

— Лита, я не думал… Но в моей группе «тетушки» стерилизацию ведь тоже не проходили. В принципе, можно… Если ты согласишься еще раз боль потерпеть… то… вставим тебя в конец графика…

— Да нельзя меня в график! Как ты не понимаешь!

— Не понимаю, — сознался Болан.

— Группа расколется. Мы же импринтинг по-разному проходили. «Тетушки» отдельно, «матери» отдельно. Ты же «матерей» всех на одну ступеньку иерархии поставил, а тетушек — по восходящей. Я — старшая. Запечатлела только тебя и Илину. Беруна — на втором месте, а Магма нам всем подчиняется. Стройная иерархическая система. Если я к «матерям» перейду, то и «тетушек» предам, и «матери» ревновать начнут. Помнишь, мы о ревности говорили. Не могу я ради шкурных интересов твою стройную систему разрушить.

— Знаешь, откуда эта стройная система взялась? Не знал я, можно ли запечатлеть сразу нескольких. Вдруг, с какого-то количества дорога в психушку светит. У извращенцев так часто бывает. Затянут девушку в свою компанию, вскроют, а через неделю она в психушке. Вот и наращивал количество по одной, пока не понял, в чем дело.

— Ты понял суть импринтинга?

— Да не его, а почему девушки в психушку попадали. Психология в чистом виде. Они в этой компании никому были не нужны. Если хоть один от девушки не отворачивался, ее психика не ломалась. Она за него как за якорь цеплялась. Поэтому я сначала сплотил группу, а уже потом начал импринтинг проводить. И все равно боялся. Больше пяти для запечатления не решился… А ты говоришь — система.

— Так ты на нас экспериментировал? Как на кроликах?

— Считай как хочешь.

— Ты на нас, на живых экспериментировал… Мы все могли в психушку попасть. Бедный, как тебе трудно было…

Болан поморщился. Вот она — психология рабыни. В любых условиях принимать сторону хозяина.

— Спасибо, что рассказал, Хоро. Но это ничего не меняет. Случайно, или обдуманно, но система сложилась. Ее нельзя рушить. Иначе мы не выполним миссию. Миссия важнее моих личных интересов. Поделом мне. Сама в «тетушки» напросилась. Ты всегда ко мне добр был.

Сзади неслышно подкралась Шина.

— Оп-ля! — она накинула на шею Элиты ожерелье из акульих зубов.

— Ой, какие чудесные! — восхитилась Элита.

Болан напряг память. Где-то он уже видел подобное. Вспомнил! В историческом фильме. Дикари, потрясая копьями, плясали у костра. Шаман бил в бубен, все хором выкрикивали заклинания. И у каждого на шее висело ожерелье из зубов и клыков хищников.

— Дичаем, — буркнул он под нос.

Доехали до дома без приключений. Эта планета напоминала парк. Куда делись опасности? Почему нет хищников, отчаянной борьбы за выживание. Илина, да и преподаватели утверждали, что на диких планетах кровь должна литься рекой. Куда делись дикие законы естественного отбора?

Девушки встретили путешественников километрах в десяти от дома. Болан остановил вездеход на отмели, и все бросились обниматься. Беруна и Магма были в защитных комбинезонах и при оружии. Остальные — в легких спортивных костюмах. Вначале Болан удивился, но вскоре понял, что «тетушки» охраняют Илину от любых опасностей. Готовы грудью встать и костьми лечь. Шумная встреча затянулась минут на двадцать. Пока все по-очереди примеряли бусы из акульих зубов, Болан ощупал живот Илины. Разумеется, так рано еще ничего нельзя было определить, но сумка на животе формировалась нормально.

— Ты привез девушкам что-нибудь на память? — спросила Илина. Болан смутился. А когда все отвернулись, поднял с земли и сунул в карман камень.

— По машинам! — скомандовал он, и девушки набились в кабину. А кто не поместился, устроились на подножках и оглушительно визжали каждый раз, когда Мудрый Жук форсировал лужу.

Дома, оставшись наедине с Петрой, Болан вложил в ее ладонь камень и сжал пальцы.

— Что это?

— Камень с берега океана, — соврал он, и девушка с радостным визгом бросилась ему на шею. После совещания с Элитой и Шиной нашлись подарки и другим девушкам. Кому красивая раковина, кому кусок акульей кожи. Юлин достался кусок дерева с необычным рисунком. Он был подобран на берегу океана, и до последнего момента считался топливом для двигателя. Юлин тут же начала из него вырезать погремушку. Беруне подарили Мелкого.

Вечером все собрались на веранде слушать отчет об экспедиции. Отчет давала Шина. Элита отмалчивалась, а Болан лишь изредка вставлял комментарии. Ему самому было интересно слушать. В отчете приключений было намного больше, чем на самом деле. Ливень — приключение, в болоте застряли — приключение. Даже заготовка топлива для двигателя описывалась как приключение. Болан поразился, до чего точно Шина помнит все его фразы и высказывания. И тут же назначил ее летописцем. Если потомкам нужны героические легенды, то они будут.

Еще не отзвучала последняя тревожная нота, когда Болан скатился с постели, удивленно прислушался и огляделся. В коридоре загрохотали торопливые шаги. Выскочил в коридор, поймал за руку Ирави.

— Что случилось?

— Хоро, скорей! На линейку опоздаем.

— По-подожди! Что за линейка?

— Подъем вымпела. Илиша-Хоро велела.

Конечно, они опоздали. Илина укоризненно покачала головой и указала Болану его место — с правого фланга. Ничего не оставалось делать, как подыграть жене. Но когда прозвучали команды: «Группа! Равняйсь! Смирно!», а потом дружный вопль: «Мы вместе!», у него даже мурашки по спине забегали. Илина была права. По команде «Равняйсь!» он почувствовал мощь коллектива за спиной. А ради такого чувства стоило встать на полчаса раньше.

— Сегодня честь поднять вымпел Встречного Ветра предоставляется участнице дальней разведки Шине! — торжественно произнесла Илина.

— Что это за вымпел? — спросил Болан у жены после линейки.

— Встречный Ветер — один из символов эпохи нигилизма. Чтобы расшевелить молодежь, многие нигилисты накидывали на плечи лямки рюкзака и ходили по свету. Кто пешком, кто на велосипеде, кто оседлав бегуна. Они останавливались в селах и рассказывали, как живут в других местах. Их задачей было расшатать стереотип оседлого образа жизни. Пробудить в молодых тягу к перемене мест, к поиску приключений. Это была программа, расчитанная на десятилетия.

— А встречный ветер?

— Встречный Ветер — это яркий, запоминающийся символ. Встречный Ветер несет с собой запах дальних стран. Для того, кто идет вперед, даже неподвижный воздух становится Встречным Ветром и овевает лицо прохладой.

— Я от отца слышал: «Надо иногда писать против ветра и не бояться брызг!»

— Это тоже оттуда, — улыбнулась Илина. За спиной хихикнула Юлин и торопливо убежала.

— Ох ты, боже мой! — огорчилась Илина. — Твой лозунг пошел в массы.

— Побежал… Ты заметила, как ловко они обходят психологические барьеры. Запрети я ей рассказывать, она безусловно подчинилась бы. А так — что не запрещено, то разрешено. Главное — поскорее убежать от запрета.

— Вся в тебя.

После завтрака Болан сидел в кресле-качалке, положив комп на колени, делал вид, что занят делом, но на самом деле читал приключенческий роман. Его голову посетила масса идей по совершенствованию программ взлома банковских систем, а также по противодействию оным. К сожалению, на планете не было ни одного банка. Поэтому Болан сел писать самообучающуюся программу предсказания погоды, использующую эмпирический алгоритм. Алгоритм получился красивый. Иерархический. Рекурсивный. С восемью уровнями абстрагирования и корреляционным анализом на каждом уровне. Так как сводок погоды для обучения алгоритма у Болана не было, он переделал интерфейс под игру в крестики-нолики на неограниченном поле. И начал играть. Первый раз проиграл после полусотни партий. Зевнул. Было очень обидно, потому что программа играла еще совсем слабо. Заглянув в файлы, он увидел, что едва-едва начали заполняться таблицы третьего уровня абстрагирования. Болан надеялся, что процесс дошел хотя бы до пятого. Какая же игра на втором уровне, если первый — правила. Дальше было два пути: Первый — перевести комп в режим игры самим с собой. Тогда он за минуту дойдет до уровня чемпиона мира, но процесс самообучения будет скрыт от наблюдателя. И второй — продолжать обучать личным примером. Это дольше, но нагляднее. Болан избрал второй путь.

После обеда обучение успешно продолжалось. Программа делала уже вполне разумные ходы, и Болан одержал два заслуженных поражения. Это было приятно, хотя уровень абстрагирования едва дополз до четвертого.

В комнату заглянула встревоженная Петра.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Болан.

— Магмы тут нет? Она в лес утром пошла. Илиша-Хоро волнуется.

Волноваться Илише было противопоказано. Поэтому Болан отложил комп и пошел сам выяснять, в чем дело.

— У нее рация есть?

— Да, Хоро. Молчит…

Болан напялил на голову шлем и позвал Магму. Тишина в эфире, только какие-то ритмичные то ли щелчки, то ли потрескивания.

— Другой шлем! — приказал он. Девушки тут же подали второй шлем. Щелчки не исчезли. Болан выбежал на галерею, побежал вокруг дома. Со стороны реки щелчков было не слышно. Экранировали железные стены дома.

— Это она! — закричал Болан. — Магма, ты меня слышишь?

Щелчки на некоторое время участились.

— Если слышишь, прекрати щелкать.

Щелчки опять участились.

— Магма, это ты?

Учащение щелчков.

— Дай какой-нибудь другой знак!

Учащение щелчков.

— Группа, слушай мою команду! Одеваем стартовый комплект! Проверить энергоблоки, полное вооружение. Лита, Беруна, возьмите в подвале лист железа. Илиша, ты в доме. Разверни медицину! Это приказ!

Илина возмущенно глянула на него, но бросила на скамейку защитный комбинезон и поспешила на второй этаж.

Завывая приводами экзоскелетов, группа устремилась в лес.

— Опустить забрала, — приказал Болан. Отбежав на полкилометра, он поставил девушек с металлическим листом перед собой и по радиотени выяснил направление на передатчик. Засек по компасу, и группа вновь устремилась вперед. Некстати начало темнеть. Болан стал выдыхаться. Он проклинал себя за то, что мотал занятия физкультурой. В боку кололо. С треском и шумом он ломился вперед по прямой. За ним, подминая кустарник, мчались девушки. Лес безмолствовал. Притих, затаился.

Щелчки рации вдруг прекратились, сменившись отчаянным женским визгом. Болан рванулся на голос. Какой-то серый зверь метнулся под ноги. Он отбросил его пинком, даже не взглянув. Другой прыгнул на грудь. Клыки лязгнули по прозрачному забралу. Чисто машинально Болан сжал его ладонями, чтоб отбросить. Стальные мышцы экзоскелета смяли ребра. Струя крови из пасти зверя ударила в забрало. Отбросив трепыхающееся тело, Болан остановился, ослепленный. Левой рукой поднял забрало. Очередной серый хищник вцепился в правую перчатку. Болан сжал бронированный кулак, с хрустом раздавив морду зверя и огляделся. Стая серых напала на всех сразу. Болан схватил за задние лапы зверя, прыгнувшего на спину Беруне, развел руки в стороны, разорвал хищника пополам. В лицо ударили кровавые брызги. Болан окончательно озверел. Но серые, как один, отступили, оставив на поляне около двух десятков умирающих сородичей. Отбежав метров на пятнадцать, они настороженно наблюдали за группой.

— Достать оружие, огонь на поражение! — крикнул Болан, выхватывая пистолет. Засверкали вспышки выстрелов. В считанные секунды стая поредела наполовину. Уцелевшие бросились в лес и моментально исчезли среди деревьев. Убрав пистолет, Болан огляделся.

— Я здесь, — позвала Магма. Она сидела в развилке на невысоком дереве, прижимая к груди правую руку, обернутую окровавленной тряпкой. Левую прижимала к щеке. Лицо, руки, и вообще, вся она была в крови.

Девушки выстроились живой лестницей, помогли ей спуститься. Сев на землю, она зарыдала. Болан наскоро описал Илине ситуацию. Беруна с Элитой уже загибали края стального листа, превращая его в носилки. Уложив на них Магму, зажгли фонари шлемов и тронулись в обратный путь. «Тетушки» шли впереди, выбирая дорогу, ломая ветки и молодые деревца. Четыре девушки несли носилки. Болан с пистолетом в руке замыкал шествие, тревожно оглядываясь по сторонам.

Магма пострадала намного серьезней, чем показалось Болану вначале.

Искусанные ноги — это мелочи. Даже несмотря на то, что Элите пришлось вскрыть скальпелем и промыть многочисленные прокусы. Хищники, как известно, не чистят зубов перед едой. Но Магма лишилась трех пальцев на правой руке. А из левой щеки просто был вырван кусок. Элита не была хирургом-косметологом. Да и что можно сделать, когда в щеке дыра в два пальца шириной. Она просто стянула края страшной раны, отчего все лицо девушки перекосилось. Три дня Магму держали в сонном состоянии, во время коротких пробуждений поили чуть теплым бульоном, после чего опять давали снотворное. Круглые сутки рядом с девушкой кто-то дежурил. Чаще всего — сам Болан. Магма спала, а он с непонятной злостью сражался в крестики-нолики со своей программой. Часами. Яростно. Без перерыва.

На четвертые сутки Магма отказалась есть снотворное и попросилась в туалет. Элита разрешила. На обратном пути девушка остановилась перед зеркалом и долго рассматривала свою перебинтованную физиономию. Болан порадовался, что она в бинтах. Не видит, какова на самом деле.

— Что с рукой? — спросила с отстраненным любопытством.

— Два самых важных пальца уцелели.

— Ложку держать смогу, — хмуро подвела итог, и вдруг не выдержала, разрыдалась. — Я же их за друзей считала. Мы каждый день вместе по лесу ходили. Я им всем имена дала, разговаривала с ними. Почему они на меня бросились? Что я им сделала?

Утешать было бесполезно. Но Элита оказалась хорошим психологом-практиком.

— Соберись с духом, и расскажи, как все произошло.

— Я пошла в лес за ягодами… — с тяжелым вздохом начала Магма.

— Ягоды — это отговорка. К ним пошла. Посвистела, они как всегда прибежали.

За мной пошли. Я им рассказываю, как мы живем. Присела у куста ягоды обобрать, тут они на меня и кинулись. Все сразу. Как стряхнула их, как на дерево залезла, сама не помню.

— А радиосигналы? Что это было?

— Это когда поняла, что они из-под дерева не уйдут. Шлем они мне попортили. Микрофон откусили, когда в горло хотели вцепиться. А провод к наушникам оборвали. Я починить одной рукой не смогла. Концы зачистила. Те, которые к наушникам, в рот взяла. Когда кто-то со мной говорил, на языке пощипывало. А концами, которые к микрофону шли, я друг о друга чиркала. Не знаю, на что надеялась, но надо же было что-то делать. А потом вас увидела, кричать стала, чтобы предупредить.

Девушки сразу загомонили, рассказывая, как мудрый Хоро с ходу понял, что к чему, как приказал им одеться, вооружиться, как первым напал на стаю хищников, и чем это кончилось. Какими словами ругался (ну, Шина, погоди!), как дежурил у кровати, никого не подпуская.

— Хватит хвастаться, — прервал этот словесный поток Болан. — Меня в свое время тоже по радиосигналу нашли. Опыт это, жизненный опыт, а не гениальность. А теперь все кыш! Магма устала, ей покой нужен.

— Я не устала.

— Устала. Ложись.

— Хорошо, Хоро. Я сильно изуродована?

— До конкурса красоты не допустят. К счастью, тут их нет. А мне важнее, какая ты внутри.

— Ты не ответил.

— Бинты снимем, тогда скажу. Через месяц, когда отек спадет. А первый месяц вид у тебя будет жуткий. И физиономия перекошена. Так что готовься.

— Спасибо, Хоро. За правду.

На следующий день Магма вышла на линейку. Болан с жалостью смотрел на ее перебинтованную физиономию, руку на перевязи. Дальше пошло еще хуже. Девушка замкнулась в себе. Как только зажили раны, часами тренировалась в стрельбе из пистолета с левой руки. Заряды были дефицитом, поэтому тренировалась с незаряженным оружием. Под конец попросила у Болана десять боевых, влепила все десять в мишень с двадцати метров и опять стала пропадать в лесу. Возвращалась поздно. С полным лукошком грибов или ягод. Часто — со свежим мясом. Грибы сушили на зиму, мясо крупных зверьков коптили. Птицу и мелких съедали. Заряды Магма не тратила. Беруна сказала, что все зверьки и птицы убиты ножом. Лишь один раз Магма вернулась с пустой обоймой. Принесла десяток серых шкурок. Сказала, что повстречала старых приятелей. Ирави разыскала в компе рецепты дубления шкур и все девушки до поздней ночи возились со шкурками. Потом всем коллективом кроили и шили охотничью куртку.

На деревьях пожелтели и начали опадать листья. Лес изменился до неузнаваемости. Беруна заявила, что, пока совсем не похолодало, надо ехать к океану. За солью. Простейшие консерванты — соль, сахар и холод. Сахара мало, холодильника нет, зато соли — целый океан. Болан согласился. Но не мог он оставить Магму в таком состоянии. Девушка жутко переживала из-за своего уродства. Пыталась забиться в темный угол, или выбрать место так, чтоб всем была видна лишь здоровая щека. Все попытки Болана перевести в шутку (шрамы украшают охотника, дай-ка я тебя в шрамик поцелую) не давали результата. Нужно было как-то поднять девушку в собственных глазах. Болан отложил поездку за солью и сказал, что хочет научиться у нее ремеслу охотника.

На следующий день встали рано, оделись, вооружились и пошли в лес. Магма шла первая. Гибкая, она скользила между ветвей. Ни одна веточка не хрустнула под ее ногами. Болан ступал за ней след в след, но под ним хрустело. А когда Магма выхватила из ножен нож и метнула в снявшуюся с гнезда птицу, он понял, что если и станет охотником, то очень нескоро. Бить ножом птицу влет — это нечто большее, чем тренировка. Это искусство. А для искусства нужен талант. Даже в детстве из рогатки он не мог попасть в летучую ящерку.

На привале Болан долго не мог разговорить девушку. Довел до слез, до истерики, и вот тогда услышал много интересного. В том числе и о себе. Что бездушный, что комп вместо сердца, что жизнь ее, Магмы, теперь кончена, надежды разбиты, надеяться не на что. Что если он, Болан не смотрит даже на таких красавиц, как Беруна и Лита-Хоро, то ей, уродине с перекошеной мордой и рассчитывать не на что. И все это — активно поливая его куртку слезами. Болан прижал девушку к себе, зарылся носом в серый, мягкий мех куртки, вдохнул полной грудью чужой, резкий запах…

Дальнейшее осталось в памяти как ряд стоп-кадров. Вот он тащит испуганную девушку, связывает вытянутые над головой руки за стволом дерева, вот он стаскивает с нее брюки. Дефлоратора нет, в ход идет охотничий нож.

Импринтинга нет. Глаза круглые от испуга, а так — обычные. Вместо диких воплей боли — банальное: «Ой мамочка, ой, что ты делаешь!» Потом — отброшенный в сторону нож, руки в крови, вылизанная рана, с треском отлетающие пуговицы, извивающееся девичье тело и резкий запах меховой куртки…

— Ты сделал это!.. Милый, любимый, смогу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя? — Магма извивается, пытаясь заглянуть ему в глаза, но руки связаны с другой стороны дерева, ей очень неудобно.

Болан уставился в холодное, серое небо. Он это сделал. Его организм это сделал. И получил удовольствие. Без всяких кремов и притираний, без наркоты, без всего! Просто взял и стал двоежонцем. По своей воле. Но этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Поднялся, освободил девушке руки, снова лег рядом. Изуродованная двупалая кисть тут же нырнула ему под куртку.

Но что-то должно было послужить спусковым крючком. Долгое воздержание? Нет… Что я испытывал? Грусть, жалость, нежность. Еще сырость под задницей. Все не то. Может быть, запах? Конечно, запах! Кремы ведь тоже действуют на обоняние. Запах зверьков возбудил меня, и я сам озверел! Все-таки, наркота. Илиша говорила как-то, что у зверьков все лучше. И слух, и зубы. И запах такой, что самцов с ног валит. Прямо на самок. Магме лучше не знать об этом.

Болан накрыл рукой ладонь девушки.

— У нас будут теперь огромные неприятности.

— Я никому не скажу.

— Даже, если забеременеешь? Нет, надо по-другому. Узаконить, а не скрывать. Всех «тетушек» перевести в категорию «матерей». Лита против не будет. Нет, может, она как раз будет против. Надо продумать аргументацию.

— Чем больше девушек будут рожать, тем шире будут представлены наши гены.

— Правильно, малышка. Разделение на «матерей» и «тетушек» в нашей группе искусственное и вредное. Нужно как можно шире передать потомкам гены родной планеты. Это поможет сохранению вида.

— Но тогда будет явное преобладание зеленой расы.

— Это допустимо. По условиям отбора в группе должны быть представлены все пять рас, но больше никаких ограничений на количество «матерей» и их расовую принадлежность. Я имел право выбрать хоть двадцать девушек.

— Так это ты нас выбрал, а не Департамент?

— Лита вам разве не сказала? Меня выбрал Департамент, а вас — я.

— Ты сам меня выбрал… Это ты меня выбрал! Прости бестолковую! Я думала, нас тебе навязали. Ты с самого начала хотел меня! Бол, как я тебя люблю!

— Остальные девушки тоже не в курсе? Ну, про выбор.

— Наверно, нет…

— Бардак! Хотя, это к лучшему. Если нас припрут к стенке, ошеломи их этой новостью. Я сделаю условный знак, а ты расскажешь.

— Слушаюсь! Бол, любимый, ты на десять шагов все рассчитываешь!

Как бы не так. Собрание прошло совсем не по сценарию. Точнее, первые две минуты оно шло как надо, но потом «матери» подхватили Болана и стали качать, даже не выслушав аргументацию. Мотивы их были просты. Каждая хотела родить трех-четырех. Но не десятерых же! Чем больше женщин будет рожать, тем меньше придется рожать каждой из них. Болан не стал заострять внимание на том, что одно с другим вообще-то не связано. Тем более, что заметил, как помрачнела и вышла из комнаты Илина.

Кое-как выбравшись из женских рук, он сделал условный знак Магме и поспешил за женой.

— В чем дело, Илиша?

— Не обращай внимания на капризы беременной бабы.

Болан взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Ревнуешь?

— Ты ведь уже вскрыл ее. Разве нет?

— Вскрыл. Понимаешь, Илиша, тут такое дело…

— Не оправдывайся. Это отличный выход из положения. Мы месяц не видели, чтоб Магма улыбалась. За меня тоже не волнуйся. Переживу.

— Да ты можешь выслушать?! Я в лесу на наркоту нарвался. Страшная вещь… Сам не помню, как все произошло. Напугал ее до полусмерти. Как извращенец, честное слово.

Услышав о наркотике, Илина не на шутку встревожилась.

— В чем он? Грибы, ягоды, листья, желуди? Что ты слопал? Ох, говорила же тебе, не тащи в рот всякую гадость!

— Все мимо. Это запах зверьков. Я понюхал куртку Магмы. И озверел.

— Сегодня же ее в огонь брошу!

— Не надо! Ты что?! Мне она пригодится! И учти, это тайна. Представляешь, как девушки рады будут, когда я их без всяких кремов брать буду.

— Ты только это — не пристрастись. Знаешь, наркотики ведь засасывают.

— Ну что ты, любимая! — Болан подхватил жену на руки и понес в спальню.

— Глупый, что ты делаешь? Забыл, на каком я месяце?

На следующий день Болан выкатил из пристройки Мудрого Жука, проверил тормоза, электрогенератор, радиосвязь, уровень воды в баке. Девушки заняли свои места. На этот раз с ним отправлялись Петра, Магма и Юлин. Болан последний раз взглянул на манометр и взялся за рычаги.

— Лита, Илиша, взгляните на комп. Камера туда смотрит?

— Все в порядке, милый. Удачи вам.

Они отъехали уже на два километра, когда в наушниках раздался торопливый взволнованный голос. Причем, незнакомый…

— Подождить! Надо не ехать! Не так сказать! Не надо ехать! Я хотеть видеть вас. Я спешить к вас. Я плохо говорить. Мой… нет слова. Только вчера раскусить ваш язык. Я хотеть говорить с вас.

Болан резко вдавил тормоз, отчего сидевшие Магма и Юлин встали, а стоявшая Петра наоборот, легла на пол.

— Жук сломался?

Болан похлопал себя по правому наушнику. Потом догадался переключиться на громкую связь. У девушек отвалились челюсти.

— Не уезжать, пожалуйста. Я лететь говорить с вас. Я плохо знать язык. Вы меня слышать? Вы меня понять?

— Илина, ты слышала чужой голос? — спросил Болан.

— Да, Бол, — отозвалась рация.

— Мы возвращаемся.

— Я благодарить! Я лететь. Я спешить. Скоро быть к вас. У вас — есть правильно?

— Я лететь, я спешить, ваш язык я раскусить — бормотал Болан под нос, загоняя Мудрого Жука задним ходом в пристройку. Девушки — в экзоскелетах шлемах и при оружии — высыпали во двор.

— Эй, говорящий, ты кто? — догадался, наконец, Болан задать осмысленный вопрос.

— Я не знать слово. Я походить на вас. Я лететь издалека. Другой… Не знать слово. Другой свет. Я лететь вас помогать.

Лететь помогать — это хорошо, — подумал Болан, но на всякий случай снял пистолет с предохранителя.

— Не надо стрелять, — тут же услышал он в наушниках. — Я не взять оружие. Я помогать.

— Ты видишь, что я делаю? — удивился Болан, тревожно оглядываясь.

— Я смотреть камера Мудрый Жук.

Болан оглянулся на вездеход. Ну да, камера как раз на него смотрит. Таинственный незнакомец сумел перехватить и расшифровать сигнал радиомодема. А ведь по дороге от камеры до эфира несколько ступеней кодирования и уплотнения информации. Непростая задача… Если у него нет аналогичного компа.

— Я вас видеть! Я сейчас сесть! — ликовал неизвестный.

— Ой, мама! — выдохнула Ирави. — Хоро, смотри! Ангел…

Болан посмотрел туда, куда указывала девушка. В небо. Над лесом со снижением летел кто-то огромный. С крыльями. Самыми настоящими, растущими из спины крыльями. Он помахал им рукой, развел крылья в стороны и начал медленно опускаться. Это было неправильно. Болан помотал головой, протер кулаками глаза, надавил пальцем на веко. Картинка послушно раздвоилась. Но для чего крылья, если ими не махать? Или вопрос к теологам: для чего ангелу крылья?

— Для чего ангелу крылья? — спросил он вслух.

— Бол, смотри, у него уши, — Илина крепко схватила его за локоть.

— И рога…

— И клыки, — пискнула из-за спины Беруна. Болан вдруг обнаружил, что стоит первым. Все женщины выглядывают из-за его спины. А ангел — другого слова не подобрать — коснулся земли ногами, тут же сложил крылья за спиной и сел на хвост. Он был в два с лишним раза больше Болана. Тоже зеленый, но тело с головы до кончика хвоста покрывала чешуя. Если забыть о размерах, то пропорции почти классические. Лишь хвост длиннее да голова крупнее. Никакой одежды. Только пояс с кармашками да очки-консервы. И, конечно же, крылья. Разве может быть ангел без крыльев?

— Я есть Бенедикт. Группа свободный поиск, — он зачем-то поднял правую руку к виску.

Они сидели на берегу речки и беседовали. Разговор шел через комп-переводчик. Первое ошеломление уже прошло, но мысли все еще не хотели собираться в кучку.

— Наше самоназвание — драконы, — рассказывал Бенедикт. Мой комп нашел адекватный перевод для слова «ангел». В нашем представлении он выглядит немного не так. Должен сразу предупредить, что ангел вам достался совсем еще зеленый и неопытный. Я только-только окончил обязательный курс обучения. В дипломатии не разбираюсь, поэтому заранее прошу простить за возможные ошибки.

— Бенедикт, простите, вы теплокровный? — спросила Илина.

— Да.

— Млекопитающий?

Дракон типично болановским жестом почесал в затылке.

— Даже не знаю, как ответить. Мы с самого рождения питаемся сами. Дело в том, что мы появились на свет не в ходе естественной эволюции. Нас создали более простые разумные существа. Их самоназвание — люди. Вот они — млекопитающие.

— Теплокровные, млекопитающие — и разумные?! Невероятно…

— Почему же?

— Так считала наша наука. Нет, не думайте, что мы отрицаем наличие разумной жизни на других планетах. Вы — не первая цивилизация, с которой мы встретились. Но разумные теплокровные — это в голове не укладывается. К этому надо привыкнуть. А вы всегда на четырех но… Даже не знаю, как сказать. Ну, на четырех конечностях ходите?

— Всегда, — улыбнулся дракон. — Когда в передних ничего не держим.

— А у вас у всех рога растут?

— Нет, только у мужчин.

— Расскажите, пожалуйста, что вы здесь делаете? Как вы нас нашли.

— Охотно. А вы потом расскажете, что вы здесь делаете?

— Обязательно.

— Я сейчас отдыхаю, и поэтому записался в группу свободного поиска. Серьезные личности свободным поиском не занимаются. Только романтики и отпускники вроде меня.

— Вы что! Считаете, что романтики нет? — набросилась на гостя Петра. — Вы знаете хотя бы, что такое — встречный ветер?

— Знаю, — серьезно ответил дракон. Но у нас принято желать друг другу попутного ветра. Я сам романтик. Но если об этом узнают родители Шаллах, у меня появятся дополнительные проблемы.

— Кто это — Шаллах?

— Моя девушка, — смущенно сознался Бенедикт. — Так вот, свободный поиск — это лучший отдых! Во-первых, романтика, во-вторых, обществу польза. Это раньше было — каждая новая система в доступном космосе — событие. Теперь таких событий — в день по два десятка. Накопилось несколько тысяч неизученных систем. Вызываешь каталог — и выбирай любую. Я выбрал эту, погрузился в катер, и меня сбросили здесь. Приблизительно, за орбитой седьмой планеты. Только начал осматриваться, приборы засекли ваш нуль-т сигнал. Такой трехсекундный «трр-т-т-т-т». Я подумал, что кто-то еще системой заинтересовался. Кассету зондов сбросил. Как положено, передал запись в центр с очередным пакетом информации и продолжаю изучать шестую планету. Это газовый гигант. Там, если со второго спутника наблюдать, восходы изумительные. Вдруг, через неделю, срочное сообщение — бросить все, искать источник сигнала. А у меня — ни вектора, ни удаления. Может, сигнал вообще в другой системе был, представляете, задачка! Но я вас нашел! Разве это не Поступок?

— Скажите, Бенедикт, вам сколько витков от роду?

— Лет? Четырнадцать стандартных. Если в местные перевести, э-э, десять будет.

У Болана отвалилась нижняя челюсть.

— … избрали такой нестандартный метод освоения вселенной?

— А есть стандартные методы? — поинтересовалась Элита. Этот простой вопрос погрузил дракона в раздумье минуты на четыре.

— И на самом деле, почему я решил, что наш метод можно считать стандартным? — спросил он сам себя. — Видимо, потому, что соседние континуумы нашей родной планеты заселены людьми. А в вашей, если я правильно понял, разумной жизни в соседних континуумах нет.

— За все время не было обнаружено никаких признаков.

— Наверно, в этом все дело, — согласился Бенедикт. — У нас считается неэтичным вторгаться в соседние континуумы. Вот мы и расползаемся по галактике вширь. Латиняне тоже шли своим, оригинальным путем, пока нас не встретили. Если вдуматься, ваш метод самый экономичный. Мы вынуждены перебрасывать грузы по нуль-т на десятки и сотни световых лет. Вы — максимум на тысячи километров. Скажите, Лита, — неожиданно сменил он тему, — а вам не страшно — вот так, навсегда порвать все связи с Родиной?

— Конечно, страшно. Это не от хорошей жизни, Бенедикт. — Элита села в тени под деревом и начала описывать причины создания Департамента имплантации. Дракон лег рядом, положил огромную голову на лапы и внимательно слушал.

— Вы любите Болана?

— Мы не можем не любить его. Мы же его запечатлели.

— Я, видимо, не так сформулировал вопрос.

— Я поняла. С ним надежно. Он лучший из руководителей групп, которых я знала. Считайте, что наши девушки вытянули счастливый билет. О чем мечтает каждая девушка? Замуж, да детей нарожать. Там половина в тетушках осталась бы. Здесь каждая родит. Только Беруна, глупышка, от своего счастья отказывается. Грубоват бывает, но мы тоже не сахар. Зато самое трудное на себя берет. Построит нас и спросит: «Кто в этом разбирается? Никто? Ладно, беру на себя». А какой он заботливый! День и ночь о нас думает. Мы уже и забыли, когда его улыбающимся видели. Лина говорит, до свадьбы первый зубоскал был. Как нас перед стартом гонял! Просто тираном был. Окно прошли — совсем другим стал. Полную свободу нам дал. Никаких приказов, никакого принуждения. А вкалывать первое время приходилось о-го-го как. Пока дом не поставили — от зари до зари. Сейчас только огороды остались. Это почти отдых.

— Народ в поле, — пробормотал Бенедикт. — Скажите, Лита, почему в группе один мужчина и восемь женщин?

— Болан еще не рассказывал? У нас на одного мужчину рождается две женщины. Считается, мутация произошла двести миллионов лет назад. Точно никто не знает. Исходные документы затерялись в дикий период сто пятьдесят миллионов лет назад. (Дракон сглотнул и широко раскрыл глаза.) С тех пор мы, женщины, как бы это помягче сказать, имеемся в некотором избытке. Детей рожаем тоже мы. Так кого же имплантировать, как не нас?

— Ну, это вопрос спорный.

— Бенедикт, зато у меня сейчас будет очень серьезный вопрос. Как я поняла, мы без разрешения вторглись в ваш континуум. У вас были какие-то свои планы насчет этой планеты. Вы считаете аморальным вторгаться в чужое пространство… Что с нами будет?

— По всем нашим и человеческим законам эта звездная система — ваша. Но, что с вами будет, зависит только от вас. Я от лица всех драконов гарантирую, что мы окажем вам и вашим потомкам любую посильную помощь. Если вы захотите эвакуироваться с планеты в другую систему, мы предоставим вам всю имеющуюся информацию по звездным системам и транспортные средства.

— Зачем нам эвакуироваться? У нас здесь дом…

— Я тоже считаю, что за родную планету надо бороться! — повеселел дракон.

— С кем бороться?

— С ледником. Он уже наступает. Пока еще незаметно, но лет через триста вам придется перебираться на экватор.

— Болан! Бол! Беда! Болан! — Элита вскочила на ноги и убежала. Дракон изумленно посмотрел ей в след.

— Сидели, беседовали, — обиженно пробормотал он. — Подумаешь, ледник. Тете Тонаре забот на две недели.

Болан топал вдаль по берегу речки и яростно грыз прутик.

— Бол, милый, что случилось?

— Много смысла в том, что наши дети замерзнут в этом мире, а не в том? Зря ты не дала мне прикрыть Департамент.

— Бол, о чем ты?

Болан развернулся.

— Магма? Я тебя опять за Илишу принял.

Хорошо, что в куртке, — подумал он. — Если что — носом в мех зароюсь, вдохну пару раз… Может, мне жилетку меховую сшить? Для регуляции либидо.

— Что-то случилось? Бол, скажи. Я чувствую, что-то случилось.

— Ты же не в курсе. В лесу была, все пропустила. Ничего не случилось. В том-то и дело. Думаешь, если мы из того мира в этот перебрались, то от ледника убежали? Дудки! Ледник во всех мирах наступает, поняла?! Хороший мы дом построили?

— Очень!

— Твои серые в нем жить будут, поняла? Нам на экватор переселяться нужно! Может, хоть там ледник не достанет.

— А ангел? Он сказал, что поможет.

— У тебя что, расовой гордости нет?! Поставь себя на его место. Кто мы для него? Ростом — по пояс, летать не умеем, ничего сами не можем. Ну? Не догадалась? Убогие дети, ясно? И не вздумай его о чем-нибудь просить. Голову сверну. По нам драконы будут судить о всей цивилизации. Мы должны доказать, что сами все можем. Запомни, мы гордая раса. Нам подачки не нужны. Повтори.

— Хоро, а как в других мирах, куда группы имплантированы — похолодание везде будет?

— Да, везде. Если мир похож на наш, то будет похолодание. А если не похож, то группа рискует умереть с голода. Так Бенедикт объяснил.

— И все наши группы — все зря?! Весь проект — зря?

— Дошло наконец-то.

Магма села у ног Болана, обхватила его колени и заревела в голос. Пришлось сесть рядом и утешать. Прижав девушку к груди, он неосторожно ткнулся носом в мех на плече, вдохнул…

— Ой, Болан, ой, что ты делаешь?

— Дай, я тебя в шрамик поцелую, — бормотал он, лихорадочно стаскивая с девушки одежду.

— … зеркала на орбите — это муть! Только движению в космосе мешать будут. Вот подземные обогреватели — уже интереснее. А почему бы вам не пододвинуть к солнцу всю планету?

— А когда кончится похолодание?

— Отодвинуть на место. С техникой мы поможем.

— Нет. Первый принцип — не навреди. То есть, что бы с нами ни случилось на любой стадии проекта, экология планеты не должна пострадать.

— Жаль. А я уже название для проекта придумал. Типично в вашем стиле — передвижники. — Дракон огорченно потер подбородок и подбросил в костер бревнышко. Взвился столб искр. Девушки зашумели и отодвинулись подальше.

— У вас какая-то странная цивилизация, Болан. Как ведет себя нормальная цивилизация? Сначала долго-долго сидит в дикости. Потом стремительно развивается, покидает родную планету и уходит куда-то в глубины космоса. У нас есть термин — окно контакта. Это период с того момента, когда цивилизация осознает, что она может быть не одинока во вселенной и до того момента, когда контакты с другими цивилизациями ее уже больше не интересуют. Считается, что окно контакта длится в лучшем случае несколько тысяч лет. Вы застряли в этом окне на две сотни миллионов лет. Целые геологические эпохи.

— Бен, почему ты считаешь, что ваша теория верна? Сколько цивилизаций вы встретили? Одну живую — это нас. И один артефакт — комп Терпеливых. Мы тоже встретили живую цивилизацию — вас. И тоже изучили один артефакт другой цивилизации — капсулу с книгами. Паритет, так? Почему же вы считаете, что ваш путь правильный?

— Но мы движемся вперед, а вы стоите на месте!

— Сколько витков вашей цивилизации? Миллион? Может, вы просто еще не поняли, что правильный именно наш путь? — Болан заметил, что у дракона покраснели изнутри уши.

— Ну, не умею я спорить. Я не Монтан и не леди Анна. Но сердцем чувствую, ты не прав, Бол.

— А разве я говорю, что прав, — рассмеялся Болан весело и почти искренне. — Я просто привожу аргументы. Но это не значит, что я так считаю. Гимнастика ума.

Бенедикт похлопал растерянно глазами.

— Есть еще один способ. Можно подогреть звезду. Только мне одному с этим не справиться. Там тонкие процессы. Чуть что, такое начнется! Надо звать астрофизиков с Квантора.

— Они могут не захотеть нам помогать?

— Нет, не в этом дело. Если я попрошу Шаллах, она — свою маму, леди Лобасти, то физиков здесь будет столько, сколько нужно, и еще один.

— Тогда в чем дело?

Дракон смущенно замялся.

— Ну, это будет уже не мое… деяние, что-ли.

— И что?

— Послушайте, Болан, — вдруг перешел на «вы» дракон. — Я читал вашу биографию. Вы — великий дино… э-э… представитель своей цивилизации. А я — кто? Только-только окончил обязательный курс обучения. Ничего не сделал, ничем не знаменит. Вы знаете, кто такая Шаллах? Да ее на нескольких планетах каждый житель в лицо знает. Мне надо совершить Поступок, чтоб стать достойным ее.

— Какие-то у вас странные брачные обычаи, — задумался Болан. — А ты бы хотел пожить с ней на этой планете? Только ты и она. И больше никаких других ангелов… Э-э… драконов.

Девушки захихикали. Бенедикт удивленно взглянул на них.

— Не обращай на нас внимания, — замахала на него ладошкой Магма. — Хоро уже на десять ходов вперед все продумал. Соглашайся, не пожалеешь.

Дракон вопросительно посмотрел на Болана.

— Сделай так, чтоб она сама сюда попросилась. Не ты ее звал, а она тебя просила. Скажи, что встретил… Ну, в общем, правду. Но мы гордые, и никого не хотим видеть. Нафантазируй что-нибудь, а мы тебе подыграем.

— Понял! — обрадовался дракон. — Как Том Сойер забор красил!

— Кто такой Том Сойер?

Дракона он разыскал на огороде. Илина учила Бенедикта окучивать грядки. Лопата в его лапах смотрелась детским совочком.

— Илиша, ты не будешь против, если я уведу Бенедикта?

— Конечно, нет, милый.

— Бол, мы друзья, или нет? — с ходу насел на него Бенедикт. Больше всего Болану хотелось послать дракона куда подальше.

— Друзья.

— Тогда почему женщины не хотят принимать от меня помощь? Говорю им: «научите меня» — всегда пожалуйста. Говорю: «давайте помогу» — «нет, спасибо, мы сами».

— Мы гордая раса, — сказал Болан.

— Да не гордые вы! Что я, гордецов не видел.

— Значит, мы притворяемся гордой расой, — произнес Болан. — Бен, я тут подумал, чем наши цивилизации могут заинтересовать друг друга, и решил передать вам все знания нашей цивилизации. А вы на досуге уж сами разберетесь, что интересно, а что — нет.

— О! Я вам буду до конца жизни благодарен! У Шаллах глаза полезут на лоб от зависти!

— Тут есть лишь одна техническая тонкость. Наши знания не в компах, а в книгах. В компах тоже есть, но кусками и далеко не все. Вы видели нашу библиотеку?

— Нет. Дверь узковата. И в коридоре поворот. Боюсь застрять.

— Жаль. Вам придется изготовить аппаратуру для считывания с книг.

— Ну, с этим проблем не будет. Посажу кибера.

— Кто такой кибер?

— Самодвижущийся механизм с компом вместо мозгов.

— А-а, робот. Я на недельку отлучусь. Надо за солью к океану съездить. Зима скоро. С любыми проблемами обращайтесь к Илине.

— Бол, зачем ездить? Хотите, через час я вам пол тонны соли принесу? Мне только до катера слетать.

— Нет, Бен. Это наша забота. Не тратьте время по пустякам.

Болан вел вездеход на максимальной скорости. Машину трясло и кидало на ухабах. Конденсатор не справлялся, и сзади тянулся белый шлейф пара. Девушки нервничали, но молча подкидывали дрова в топку и доливали воду в бак. Болан беззвучно ругался. Тащиться к океану, потом неделю выпаривать соль, когда Бенедикту достаточно слетать к катеру… Гордая раса… Глаз Фингала!!!

Впереди открылась трехметровой ширины канава, прорытая ручьем. Мудрый Жук на скорости проскочил ее, почти не вздрогнув. Болан яростно зарычал и взял ближе к берегу.

— Бол, я по тебе уже соскучилась, — услышал он в наушниках условную фразу Илины. — Смотрю на небо, облака летят.

Сбавил скорость и повернулся к девушкам.

— К нам летит ангел. Тьфу, дракон то есть.

Машина врезалась правым колесом в огромный камень. Ее развернуло, раздался треск. Девушки повалились друг на друга. Болан посмотрел на колесо и перекрыл подачу воздуха в топку.

— Приехали, — сказал он. Потом много еще чего сказал, но повторять это не стоит.

… пнул лежащее перед ним двухметровое колесо и побрел к лесу. Бенедикт засеменил рядом.

— Вот и сейчас. У вас колесо отвалилось. Настоящий друг сказал бы: «Бен, помоги присобачить эту железяку на место». А ты молчишь.

— А что, без просьбы, сам помочь не можешь?

— Конечно, нет! Это же вмешательство в дела чужой цивилизации. У нас с этим знаешь как строго!

— Инструкцию нарушить боишься… Делай что хочешь.

Бенедикт, кажется, даже взвизгнул от восторга.

Вы сильные, могучие. Вы позволяете подросткам играть планетами. А у нас ничего нет. Нас всего девять. Мы похожи на ваших детей. И мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи. Как сделать так, чтоб вы относились к нам с уважением? Маленькая собачка — до старости щенок. Но мы не собачки. Мы не вышли ростом, мы похожи на вас, у нас нет за спиной крыльев. Но разве это наша вина? Разве это повод, чтоб жалеть нас? Что я могу противопоставить вам, чтобы добиться уважения? Разум? Но у вас больше серого вещества в черепной коробке. Культуру, сложившуюся за миллионы витков? Но мы отказались от своей культуры. Ради выживания. Мы забыли обычаи, спрятали под замок старинные книги. Я никогда не задумывался, как жил мой пра-пра-пра-прадед. Я не думал, что мне придется представлять цивилизацию. Я не готов к этому. Тут нужен кто-то опытный, мудрый. Что я умею, кроме как давить кнопки на клавиатуре компа? Почему я? Я не хочу, не гожусь, неужели это не ясно?

ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ???

Я умею лгать и блефовать. Я преступник. Я уничтожил чудесную цветущую долину. Я вынудил Чапана одного уйти в мир иной. Я изуродовал психику девушек. Превратил их в послушных исполнителей своей воли. Я плевал себе в лицо и бил кулаком в зеркало. Но другого здесь нет. Если не я, то кто?

Я — лицо цивилизации. Я не имею права на ошибку. Я не имею права на трусость. Я не имею права на слабость. А на обман? А на подлость — ради выживания вида?

— Как мне трудно, Илина. Как я устал.

Из леса вернулся уже в темноте, используя сигнал радиомодема Мудрого Жука в качестве маяка. Пальцы дрожали от пережитого нервного напряжения. Сказать, что он был зол, значит ничего не сказать. В лесу Болан встретил стаю серых. Точнее, серые нашли его по следам. И сели на хвост. Увидев преследователей, привычным жестом потянулся за пистолетом. Но пистолета не было. Забыл в вездеходе. Зарычав, Болан вырвал из ножен нож и присмотрелся к стае, высматривая вожака. А как только высмотрел, бросился в атаку. Догнать в лесу прыткую, изворотливую тварь не было никаких шансов. Болан и не надеялся на это. Но логично рассудил, что запугав вожака, запугает всю стаю. Как бы не так. Серые быстро поняли, что погоня идет не за ними, расселись и лишь морды поворачивали, наблюдая за вожаком и Боланом. А вожак неутомимо кружил среди деревьев, не удаляясь, впрочем, от стаи.

Через полчаса Болан сдался. Бросил погоню и пошел своей дорогой. Вожак, высунув розовый язык, проводил его взглядом, но от преследования отказался. Видно решил, что не стоит связываться с дичью, которая сама хочет быть охотником. Стая, глядя на вожака, тоже не тронулась с места.

Выйдя к вездеходу, замер, пораженный. Огромный летательный аппарат в форме трехгранной пирамиды возвышался над рекой. Две посадочные опоры стояли на разных берегах реки, третья — прямо в воде. По широкой аппарели могли бы проехать два вездехода в ряд. Несколько блестящих металлических цилиндров с конечностями суетились вокруг Мудрого Жука. Рядом на траве лежал извлеченный из машины паровой двигатель. Девушки куда-то пропали. Болан устало опустился на паровой котел. Впервые в жизни он не знал, что делать. Ангел оказался ребенком. Мальчишкой, у которого девочки на уме. Но у этого мальчишки был космический корабль, который мгновенно пронес его сквозь сотни парсеков. Что было у Болана в десять лет? Двухместный трехколесный мотороллер с ограничителем скорости на двигателе.

Болан посмотрел на траву под кораблем. Ни следа огня. Этот корабль поднимался в воздух и садился используя другой принцип. Одного такого корабля хватило бы, чтоб спасти проект светителей. Где они, светители? Ну ладно, единственный вопрос, решение которого имеет практический смысл — что делать дальше? Ясно, что ведя умную игру, можно обеспечить спокойную старость. Себе и девочкам. Наплодить кучу детей. А дальше что? Оледенение. Если на родной планете все население не может справиться, то что смогут сделать несколько сотен колонистов за оставшиеся сотни витков? Изменится климат, погибнет биосфера.

Из корабля вышел Бенедикт. За ним вприпрыжку спешили девушки. Точь в точь, детский сад на прогулке. Болан в сердцах ударил кулаком по гулкому баку.

— Хоро, наконец-то ты вернулся! Идем, мы тебе катер покажем! — закричали девушки.

Они мне покажут катер, — грустно подумал Болан. — Уже освоились в детском саду. Черт возьми, не корабль, а катер! Катер — это что-то маленькое, для небольших расстояний…

— Бенедикт! — завопил Болан. — У меня к тебе серьезный разговор. Ты не поможешь нам передать сообщение на родную планету? Мне стыдно просить, но бывают ситуации, когда приходится наступать ногой на горло собственной гордости.

— Ваау-у! — радостно взвыл дракон и сделал стойку на хвосте.

Теплая ладонь Илины легла на затылок.

— Я думал, все кончилось. Теперь отдохнуть можно будет, а тут опять все сначала, — пожаловался Болан. — Я же там, в нашем мире до донышка выложился. Почему я должен заботиться о мире, из которого меня пинком под зад выкинули?

Пальцы Илины были теплые, нежные и чуткие. Казалось, они отвечают ему, возвращают покой.

— Хоть бы год спокойной жизни. Ты же знаешь меня. Я эгоист, а тут альтруист нужен, правильно?

— Правильно, — отвечали пальцы.

— Я не хочу начинать все сначала. Опять надевать маску кого-то, умного из себя строить… Я хочу быть тихим, мирным эгоистом, сидеть и наслаждаться покоем. Я не хочу ни о ком думать, кроме тебя и девочек. Разве я мало сделал для этого?

— Ты все делал правильно, — говорили пальцы.

— Как глупо все получилось. Департамент никому не нужен. То, что он делает, бессмысленно. Почему никто не подумал, что оледенение повторяется во всех мирах?

— Спи, милый, — сказала Илина. — Постарайся получше отдохнуть. У нас еще несколько спокойных свободных дней.

Бенедикт перегнал катер на заливной луг. За ночь киберы перекинули через речку изящный мостик из легких сплавов шириной метров десять-двенадцать и вымостили серыми плитками дорогу от мостика к катеру. Смотрелся мостик просто замечательно. Бенедикт готовился к приезду своей девушки.

К киберам все привыкли. Как правило, один или два шуршали страницами в библиотеке, и еще два-три болтались во дворе. Бенедикт сказал, что они охраняют дом от непрошенных гостей из леса. Дежурные по кухне не стеснялись гонять киберов за дровами. А когда Ирави попросила кибера вымыть посуду, тот позвал остальных, киберы встали кружком, беззвучно посовещались и убежали на катер. Девушка решила, что обидела их чем-то, но киберы вскоре вернулись, нагруженные трубами, насосами, раковинами и прочей сантехникой. Учинили на кухне страшный беспорядок, но соорудили вполне приличный водопровод с электрическим водогреем, насосом в подвале и баком на чердаке. После чего один остался на кухне мыть посуду, а остальные поспешили к огородам возводить очистные сооружения. Болан сделал вид, что возмутился, но Бенедикт только посмеялся, заявив, что Ирави неправильно оговорила граничные условия: не указала, откуда брать горячую воду.

Подруга Бенедикта Шаллах прибыла без предварительного уведомления.

Болан разговаривал с Бенедиктом, когда дракон неожиданно замолчал на середине фразы, сел на хвост, и уши его встали торчком.

— Что-то случилось? — спросил Болан.

— Гости прибыли, — пробормотал Бенедикт и галопом устремился прямо к огородным грядкам. Болан подумал, что помидорам пришел конец, но дракон распахнул крылья и на бреющем понесся к катеру. На аппарели появился другой дракон. Бенедикт издал радостный, переливчатый вопль. Девушки высыпали на веранду.

— Познакомьтесь, это Шаллах. Лучшая из девушек в обитаемом космосе, — представил Бенедикт свою подружку. Болан шаркнул ножкой и представил своих. Шаллах каждой осторожно пожала руку. Она была чуть меньше Бенедикта, не имела рогов, а чешуя играла бирюзовыми переливами. Быстроглазая, спортивная, ни минуты покоя, Шаллах моментально завладела всеобщим вниманием.

— Я решила не ждать, пока этот хвастунишка догадается пригласить меня сюда. Я не нарушила ваших планов?

— Нет, мы с Бенедиктом уже договорились о вашем прибытии, — ответил Болан.

— Значит, ты все-таки не забыл обо мне?! — Шаллах просияла и звонко чмокнула Бенедикта в щеку. — Итак, время не ждет! Как я поняла, нужно найти ваш родной мир. Для этого надо выполнить два условия: простое и сложное. Простое — вы должны мне дать полную информацию о вашем генераторе нуль-т туннеля. Вы его называете Окном. Сложное — я должна разыскать и притащить сюда Темку.

— Что вы должны притащить?

— Кого. Темка — мой брат. Если я не разыщу его, то во-первых, он меня не простит, а во-вторых, у нас ничего не получится.

— Я слышал, лучший специалист по нуль-т среди драконов — леди Лобасти. Может, пригласить ее? — спросил Болан.

— Маму? Но мама считает, что лучший спец — Командор. И что мы, сами не справимся? Взрослые все так усложняют!

А я, выходит, пацан? — подумал Болан.

— Бен, как вы считаете, Темка будет полезен? — спросил он. Дракон кивнул. — Вопрос решен. Шаллах, можете пригласить Темку.

Драконочка смутилась.

— Его имя — Артем. Темкой я его зову.

— Можете пригласить Артема. На этой планете ему будут рады.

— Еще одно. Нам нужно развернуть здесь научную базу. — Драконочка огляделась. — Если вон там, между домом и лесом?

— Нет проблем. Только грядки не потопчите.

— Отлично! — обрадовалась драконочка, свистнула киберов и, рубя руками воздух, принялась им что-то объяснять на незнакомом языке. Киберы замерли столбиками, а по мосту с металлическим цокотом уже спешили другие, неся на плечах огромную металлическую коробку.

К вечеру на указанном месте стоял легкий надувной павильон, из которого доносился шум строительных работ. Болан приоткрыл створку огромных ворот и заглянул. Киберы рыли котлован, а землю грузили в металлическую коробку. Стройка под крышей Болану очень понравилась. Ни пыли, ни грязи, ни шума. Это снаружи. Внутри тоже замечательно. Прохлада, солнце не припекает. И дождик не мочит.

Бенедикт сообщил Болану, что берет отпуск до окончания строительства базы. Связаться с ним можно через любого кибера. И улетел с Шаллах в сторону океана. На спине у них были изрядных размеров рюкзаки.

— Славная пара, — сказала Илина, проводив драконов взглядом. — Только очень уж она напористая. Мальчику надо кого-нибудь помягче.

Целую неделю, казалось, ничего не происходило. Драконы пропадали где-то на берегу океана. Киберы вырыли в павильоне глубоченную шахту, хотя ни разу не выносили землю наружу. Когда Болан спросил одного, куда уходит земля, получил ответ, что сбрасывается по нуль-т в экологически приемлемое место с координатами… — координаты Болан тут же забыл. Надувной павильон убрали, под ним открылся бетонный павильончик, в котором разместилась кабина лифта. Для драконов. То есть, чуть поменьше спортзала средних размеров.

Но в конце недели киберы вдруг появились в доме в количестве двадцати штук. Они затеяли какие-то работы сразу в подвале, на первом этаже, на втором и на чердаке. Когда ушли, на веранде появилась новая дверь, а рядом с ней — кнопка. Девушки вытолкали Болана вперед, и он храбро нажал на кнопку. Дверь отъехала в сторону, за ней открылась комната около пятнадцати квадратных метров. На стене — четыре кнопки.

— Лифт, — определил Болан. Вошел и нажал на верхнюю. Вышел на втором этаже. Гипотеза подтвердилась.

— Ку-ку, — крикнул он в лестничный проем, вернулся в лифт и нажал нижнюю кнопку. Дверь открылась в гулкую темноту. Минуту Болан постоял, всматриваясь, потом вдавил кнопку первого этажа. Одел на голову черный защитный шлем с фонарем и вернулся к лифту.

— Хоро, подожди, я с тобой, — Петра в таком же шлеме и с пистолетом на поясе прошмыгнула мимо него в кабину лифта. Болан нажал на кнопку.

Два луча света терялись в просторном высоком коридоре, выполненном явно под габариты драконов. Проспект, а не коридор. Где-то далеко впереди слышались звуки работы механизмов. Болан направился туда. Навстречу попался кибер.

— Стой, — приказал ему Болан. — Можешь посветить нам?

Помещение осветилось мягким рассеянным светом. За спиной охнула от восторга Петра.

— Где мы находимся? — продолжил допрос кибера Болан.

— Вы находитесь в коридоре.

— Подробнее, подробнее.

— Вы находитесь в коридоре научной базы космодесантников, выполненной по проекту ПНБК(Д)-3Б. Отклонения от базового проекта для адаптации под местные условия — 0,3 %.

— Следуй за мной.

Долго бродили Болан с Петрой по помещениям подземной базы. Это был целый подземный дворец. Здесь было все — жилые помещения, лаборатории, спортивные залы, бассейн (пока без воды), ангары, мастерские, склады. Все помещения стояли пустые. Мебели не было. Зато киберов — как в муравейнике. В основном, шестиногие четырехрукие кентаврики, но каких только не было. И все суетились, бегали, тянули кабели и шланги, что-то монтировали, что-то резали, сваривали. Во многих комнатах стены еще не отделаны. О назначении этих огромных пространств услужливо сообщал кибер-гид. Впрочем, одно помещение уже было полностью закончено. В нем размещалась энергоцентраль. На пульте — несколько компьютерных терминалов, на стене — огромные (в рост дракона) экраны. Болан подошел поближе. Каждый терминал комплектовался двумя клавиатурами, одинаковыми во всем, кроме размеров. Болан примерился к одной, потом к другой. Подозвал кибера.

— Эта клавиатура мне мала, а эта — велика. Какие из этого выводы?

— Исходя из контекста нашей беседы, предполагаю, что вы желаете дополнить комплект третьим типоразмером клавиатуры.

— Умница.

— Прошу сообщить, уполномочены ли вы вносить изменения в проект ПНБК-3Б?

— Я обладаю всей полнотой власти на этой планете.

— Сообщите необходимые размерения клавиатуры.

— Пойдешь за мной, я покажу тебе клавиатуру. Измеришь размер клавиш и расстояние между ними. Все ясно?

— Так точно.

На пути к лифту Болан озадачил кибера еще массой поручений. Углубить подвал и отделать как следует стены, пол и потолок. Провести в дом электричество с базы, установить в доме электроотопительные приборы и кондиционеры, выложить плитами дорожки вокруг дома, в огороде установить систему автоматического полива.

Поднялись наверх втроем. Петра, захлебываясь от восторга, принялась описывать подземные чудеса. Болан посоветовал ей не болтать, а сводить всех на экскурсию. Предложение было с восторгом принято. Девушки уехали на лифте вниз, а Болан повел кибера к себе в кабинет показывать клавиатуру компа. Потом лег на кровать поверх одеяла и задумался. Бенедикт, окучивающий грядки с лопаткой в руках и Бенедикт, пилот космического корабля, повелитель киберов — это были два очень разных Бенедикта. Над этим стоило подумать. Впрочем, его, Болана киберы тоже слушались беспрекословно. Это тоже стоило обмозговать.

Болан, нахмурившись, стоял на краю бассейна. База драконов. Форпост цивилизации. С этим нужно было как-то определиться. Выработать свое отношение к происходящему. Наверно, это просто зависть. Группа месяцами вкалывала по-черному, строя дом, а драконы… Пришла, помахала руками перед киберами и улетела отдыхать на морской берег.

Считая шаги, Болан обошел бассейн. Метров пятьсот в длину, двести в ширину. Глубина на глаз — двадцать — двадцать пять метров. И все это — сто метров под землей. Речка обмелела вдвое с тех пор, как началось заполнение бассейна. И вернется в свое русло нескоро, не раньше, чем через неделю. Ма-аленький, скромный бассейн для драконов. Сполоснуться после работы.

Наверно, весь вопрос в том, кому принадлежит база. А на самом деле, кому? Киберы провели лифт в его дом. По собственной инициативе. Все терминалы теперь комплектуются тремя клавиатурами. Причем, все клавиатуры рассчитаны на два языка: драконов и Болана. Насчет языка киберы, видимо, сами догадались. Болан такого задания не давал.

Три дня назад Болан приказал киберу докладывать, как идет строительство базы. Теперь каждое утро выслушивал отчет, половину слов в котором не понимал. Кивал с важным видом и отпускал кибера. Бенедикт за неделю дал о себе знать только один раз. Связался с Боланом через комп и спросил, все ли в порядке. Где-то на заднем плане слышался веселый голос Шаллах. Болан подозвал ближайшего кибера и приказал доложить о ходе стройки.

Прошел в подземную оранжерею. Растений здесь пока не было. Так кому же принадлежит база? Подошел к пульту управления климатом. Сам собой зажегся экран. Болан положил руки на клавиатуру, открыл меню. Включить/выключить … (непонятный термин). Контроль освещенности. Контроль влажности. Контроль … (непонятный термин). Уровень … (непонятный термин).

Щелкнул клавишей переключения языка. Экран заполнился символами языка драконов. Полная тарабарщина. Так кому же принадлежит база?

Болан решительно зашагал к лифту. Поднялся, вышел на улицу.

— Группа! Общий сбор! Где Магма? Опять в лесу? Кибер! Ко мне! Разыщи в лесу Магму и сообщи ей, что я хочу ее видеть в ближайшее время. Торопись. Группа! Становись! — и замер с открытым ртом. Из катера дракона бесшумно выплыла обтекаемая машина. Она летела на высоте полутора метров, и ни одна травинка не шелохнулась под ее днищем. В боку машины приоткрылся люк, кибер на ходу ловко запрыгнул в него, и машина, набирая высоту и скорость устремилась к лесу.

— Объявляю черезвычайное положение, — произнес Болан. Испуганный вздох был ему ответом. — Все текущие дела сдайте киберам. Нам нужно в кратчайший срок выучить язык драконов. Все остальное может подождать. Это — нет. Вопросы есть?

— Хоро, но ведь зима скоро. Дрова нужно заготовить. Урожай собрать.

— Дрова нам больше не нужны. Урожай соберут киберы.

— А кто нас будет учить?

— Внизу, — Болан ткнул пальцем в землю, — есть учебные классы. Переселяемся туда. Учиться будем и днем и ночью.

Странная летающая машина уже возвращалась. Она приземлилась рядом со строем, люк открылся, на землю ступила ошеломленная Магма.

— Даю полтора часа на передачу текущих дел киберам. Лита, введи Магму в курс дела. Все свободны, — распустил строй Болан.

— Эта мрачная личность их всех в гроб вгонит, — Шаллах возмущенно фыркнула.

— Ну уж, не такая мрачная, как твой предок.

— Неправда! Мой папа добрый.

— Ага. Когда на тебя смотрит. А мне под его взглядом почему-то хочется забраться в скафандр высшей защиты. Теперь-то он меня точно убьет.

— И я останусь молодой вдовой. Сам виноват! Не надо было лапы распускать!

— Бедный я, несчастный. Никто меня не пожалеет. Вот умру я, умру. Похоронят меня. И никто не узнает, где могилка моя!

— Я буду приносить цветы на твою могилку. И там вырастет огромный лопух! Я назову его твоим именем.

— У меня не будет могилки. Твой папа испепелит меня взглядом и развеет пепел по ветру. Ты знаешь, я его на самом деле боюсь.

— Глупый! Тебе надо бояться маму. Она мечтала, что я выйду за кого-нибудь из Отряда. И чего я в тебе нашла? Нет, Бен, ты только на сводку взгляни! Он гоняет их по шестнадцать часов в сутки! Бездушный динозавр!

— Может, у них так положено. Мы же ничего о них не знаем. И потом, они — космодесантники, если по-нашему. Не нам чета. Специальную подготовку проходили.

— Все-таки нельзя было их одних оставлять.

— Ты ничего не понимаешь. Если б мы там остались, они бы близко к базе не подошли. У них принципы.

— Они у тебя просто с придурью. Сюда бы маму Катрин. Она быстро разобралась бы с их принципами.

— Ха! У меня! Болан заявил киберам, что является высшей властью на этой планете.

— А ты?

— А я подтвердил.

— Люди просто от зависти лопнут, когда узнают, что братья по разуму похожи на нас, а не на них.

— Ты знаешь, они считают, что разумные млекопитающие — это ошибка природы. Разумными должны были стать динозавры. Они были хуже приспособлены к жизни, жили в более тяжелых условиях. Им мозг требовался для выживания.

— Каждый болеет за свою команду.

— Да, не вздумай называть их динозаврами. Когда Петра узнала, что динозавр переводится как ужасный ящер, страшно обиделась на меня. Как будто я этот термин придумал!

— За что?

— И ты еще спрашиваешь? Она считала себя симпатичным ящером.

— Дурак! Она и на самом деле симпатичная. Почти как я!

— И даже еще симпатичнее…

— Но-но! Нет, Бен, мы чего-то не понимаем. Все слишком обыденно. Контакт! Историческое событие. Великий Дракон этого пятьсот лет ждал. А мы сидим под сосновой пальмой, о пустяках треплемся. Надо не так себя вести. Надо делать что-то важное, исторически значимое. Мы же в историю войдем. В учебники по контактологии.

— Вот именно.

— Что?

— Как говорит Болан, первое правило — не навреди. Дай им спокойно выучить наш язык. Когда освоят язык, будут увереннее себя чувствовать. Вот тогда и раскрутим программу исследований.

Болан первым вышел на солнечный свет и зажмурился. Ирави с радостным криком кувырнулась через голову и растянулась на траве. Запахи! Какие ароматы витали в воздухе! Это можно оценить только после двух недель кондиционированного воздуха подземной базы. Болан открыл глаза и огляделся. Юлин плела венок из цветов. Шина, встав на четвереньки, нюхала какую-то травку. Беруна выгуливала Мелкого на тоненьком — тоньше нитки — поводке.

Можно было и без поводка — на ошейнике ящерки крепился крошечный радиомаячок, но Беруна боялась. Остальные девушки по примеру Ирави растянулись на траве. Болану тоже захотелось растянуться на траве и положить голову на колени Илине, но нужно было держать марку. А может, не нужно. Он почти убедил себя, что не нужно, когда Илина, выглянув из-за дома, поманила его рукой.

Обойдя дом, Болан взглянул на огороды. Бенедикт обучал свою девушку вскапывать грядки. Это был хороший повод, чтоб держать ее руки в своих, хотя несколько мешала лопата.

— Готова на что угодно спорить, они вместе!

— То есть, он ее трахнул, — уточнил Болан. Илина испепелила его взглядом.

— Милая, разве я против? Теперь у них будет больше времени, чтоб заниматься нашими проблемами.

— То есть как — больше? — удивилась Илина.

— Ну, то время, которое посвящалось ухаживанию, освободилось. Девочка и так никуда от него не убежит.

— Хоро, ты иногда бываешь таким занудой! Какая работа? У мальчика медовый месяц — это раз! А во-вторых, у них нет импринтинга. Мне Шаллах сама сказала, — вмешалась в разговор Элита.

— Как это — нет? Кто вчера на уроке их стихи декламировал: «Я запечатлела твой образ в сердце своем» — было?

— Ну Хоро, это же поэзия! Образное мышление, симбиоз интеллекта и эмоционализма.

— Если только образное… — протянул обиженный, но не убежденный Болан. — Погодь, а целоваться тогда зачем, а? Как там — «твои губы слаще меда, та-та-та-та-та утренней росы». Я сам видел, они целовались! Зачем обмениваться феромонами, если нет импринтинга, а?

На свадьбу прибыл брат Шаллах Артем. Серьезный, задумчивый дракон темнозеленого цвета. Ростом побольше Шаллах, но чуть меньше Бенедикта. Из одежды, как и первые двое, он носил только защитные очки и пояс с кармашками. Видимо, одежда у крылатых не пользовалась популярностью.

Пока девушки готовили стол, Илина вдалбливала драконам и Болану их роли. Драконы заметно волновались, зубря ритуальные ответы, а Болан в очередной раз поражался эрудиции своей жены.

Стол (прямо под открытым небом) удался на славу. Драконы установили на некотором удалении огромные инфракрасные обогреватели, чтоб компенсировать осеннюю прохладу. Все девушки пол дня стряпали в поте лица. Драконы натащили своей снеди, но вовремя догадались проверить совместимость «белков, желтков и протеинов» на культуре ткани Беруны. После чего констатировали, что их еда для команды Болана не яд, но и не продукт питания. Что-то вроде слабого рвотного средства. Петра тайком проверила. Подтвердилось. Сами же драконы лопали все подряд.

Официальная часть длилась недолго. Болан сильно сократил сценарий, что пошло всем на пользу. Как глава местной администрации зафиксировал брак и заполнил роскошную бумагу на двух языках и с завитушками. Прозвучали тосты, после чего празник перешел в стадию дружеской вечеринки. Взахлеб, перебивая друг друга, сравнивали обычаи. Танцевали, рассказывали анекдоты. Героем половины анекдотов драконов был Великий Дракон. Он же, Большой Папа, Знатный Предок, он же Командор, он же Джафар, Кирилл и так далее. Болан думал, что это фольклерный персонаж, но все трое в один голос уверили его, что Большой Папа — реальная личность, которая живет и здравствует, да не отсохнет его зеленый хвост. Жен у Великого Папы тоже было множество. Хотя, трудно сказать, сколько именно. Кроме того, в некоторых анекдотах рядом с ним фигурировали Вредины. Кем они являлись Папе, Болан не понял. Подразумевалось, что это всем известно.

В анекдотах Папа выглядел своеобразно. Вроде забывчивого профессора, который постоянно попадает в самые нелепые ситуации, но всегда с честью выходит из любого положения. Причем, таким способом, который ни одному нормальному не пришел бы в голову. Ответы его точны, но бесполезны, а суждения парадоксальны. Логические цепочки рассуждений так длинны и запутаны, что позволяют доказать и тут же опровергнуть все, что угодно. Несмотря на это, его просят рассудить споры, к нему обращаются за помощью, на его мнение ссылаются как на истину в последней инстанции, хотя действуют часто вопреки.

— Собрались драконы на пикник на необитаемый остров. Летят над морем. Устали. Крыльями верхушки волн задевают, — рассказывает Бенедикт. — Я сейчас умру, — жалуется капризная драконочка, — сколько миль до ближайшей земли?

— Три, мадам, — сообщает Великий Дракон. — В какую сторону? — оживилась драконочка. — Вниз, мадам.

Этот анекдот Болан знал. Правда, на его планете разговор шел между капитаном и пассажиркой корабля. Драконы просто свалили все анекдоты про лукавого, неунывающего мужика на своего Знатного Предка, — понял он. — Каким же надо быть, чтоб заслужить такое при жизни?

Бенедикт хотел рассказать анекдот о Куцехвостом, но получил шутливый подзатыльник от Шаллах.

— Никаких анекдотов о моих предках! Это теперь твои родственники, — зашипела она ему в ухо. Дракон в игривом испуге поднял руки и тут же рассказал этот анекдот, изменив имя. За что заработал еще один подзатыльник.

Как только выдался момент, Артем увлек Болана в сторонку. Это было приятно и своевременно. Болан совсем запыхался. Музыка играла непрерывно, а танцы почему-то все подряд были белые. Артем начал выспрашивать насчет аппаратуры Окна. Болан описал внешний вид и принцип действия, но вынужден был признаться, что в физике — ни в зуб ногой. Это выражение из языка драконов ему очень нравилось. Оно было колоритно и логическому анализу не поддавалось. (Болан потратил несколько часов компьютерного времени на поиск в литературе ассоциативных цепочек, чтоб выяснить его происхождение, и, даже, вроде бы, напал на след. Но Бенедикт дал честное слово дракона, что зуб мудрости здесь ни при чем.)

— Так, говорите, старты каждую неделю? Попробуем засечь генератор Окна. С первой попытки, конечно, не успеем. Но снимем параметры генератора и грубо дефинируем вектор.

— Что сделаем с вектором?

— Определим направление и длину. Научный слэнг, чтоб казаться умнее. Не обращайте внимания. Зато во второй раз, когда ловушки будут настроены на генератор вашего Окна, возможно, успеем забросить в ваш мир нуль-маяк. А заодно, и в тот мир, в который группа десантируется. Трех секунд должно хватить.

— Главное — успеть передать сообщение, что оледенение наступает во всех доступных мирах. Чтоб перестали забрасывать группы вроде нашей.

— Забросим маяк — сможем открыть постоянный канал связи с вашим миром. Сделаем портал, шлюз и пустим автобус между мирами. Какова идея?! Будете жить дома, а сюда приезжать на выходные.

Такая возможность не приходила Болану в голову. Вернуться домой… А стоит ли? Здесь он — Бог. А там? Преступник. Половой извращенец, набравший себе восемь жен. Сколько настоящих друзей? Берт да несколько энтузиастов из Департамента. Энтузиасты от него отвернутся когда он прихлопнет Департамент. Зато прибавится врагов… Вся администрация Департамента. И Влиятельный Секретарь уже не сможет его прикрывать. Потому что станет никем. В лучшем случае — секретарем ликвидационной комиссии. А здесь — дом… База. Авторитет у драконов. Заслуженный? Не важно! Исторически сложившийся. Если правильно заострить вопрос, можно стать посредником между разумными расами, населяющими космос. Нет, жить придется в этом мире. Но постоянный канал тоже нужен. К родителям в отпуск ездить.

Мысль о том, что Департамент имплантации будет расформирован, радости почему-то не вызывала. Даже наоборот — в душе оставался какой-то гадкий осадок. Болан решил смыть его вином и вернулся к столу. Веселье было в разгаре. Шумела незнакомая музыка. Девушки, заглушая ее, во все горло орали песенку сомнительного содержания. Молодые целовались, а в перерывах несли любовный вздор. Причем, поочередно и в рифму. Болан выпил с каждой из своих девушек. Однако, вино не действовало. Видимо, сказывалось напряжение последних недель. Глупо быть трезвым в пьяной компании. Впрочем, Болан оказался не единственным. Илина лишь делала вид, что отхлебывает из своего бокала, а Магма, как всегда, замкнулась в себе.

Прихватив бутыль, побрел в гараж проведать Мудрого Жука. При его приближении вездеход включил подфарники и приоткрыл дверцу. Он теперь стал очень умным и самостоятельным, его вездеход. Бен сказал, что мозгов в нем в четыре раза больше, чем в стандартном кибере. А два манипулятора с пятью железными пальцами могли завязать узлом рельс. Или поставить на колеса опрокинувшуюся машину. Болан присел на нижнюю ступеньку и отхлебнул из бутылки. Следовало еще раз все обдумать. Но в трезвую голову никаких позитивных идей не приходило.

Обманывал ли он своих девушек? Словами — нет. Необходимости не было. Никто не смел потребовать у него отчета, поэтому и не обманывал. Любил? Как сестер, как семью, крепче, чем семью. Использовал? Без сомнения. Всегда, когда была возможность, выбирал себе непыльную роль руководителя. Много ли бревен перетаскал, пока дом строили? Ха! Предпочитал указывать, куда нести. Илина — нет. Она первая подставляла плечо. Обижались ли девочки? Конечно, нет. Считали, что иначе и быть не может. Вся система подготовки ориентировала их на то, что Болан — главный, Болан — руководитель, Болана надо слушать. Да и может ли быть иначе после импринтинга.

Поймут ли это драконы? Конечно, поймут. Что у них, глаз нету? Гадство! Срез цивилизации, зеркало планеты всей! Один кобель эксплуатирует восемь самок.

Болан приложился к бутыли, но она уже опустела. Хотел запустить ей в угол, но вовремя воздержался. Бутыль могла дать трещину, а ведь она была на этой планете материальной ценностью. Невосполнимым ресурсом. И тут же рассмеялся про себя. Была! Две недели назад — была. А сейчас на базе такого барахла — целые склады. Черт! Бутыль пуста. Нужно прополоскать мозги, а она пуста. Нужно доказать умным, наблюдательным драконам, что один ленивый самец и восемь самок с промытыми мозгами представляют цивилизацию, равноценную им. В чем равную? Как доказать?

С трудом приняв вертикальное положение, Болан объяснил Мудрому Жуку, что путь их будет труден. Опять все ощупью, наугад, методом тыка. Хуже, чем в тумане. Мудрый Жук надолго задумался, после чего осторожно намекнул, что имеется возможность установить дополнительно противотуманные фары и сканирующий ультразвуковой локатор.

Обалдеть! — изумился Болан. — Это ты сам придумал?

Проснулся за десять минут до линейки. Голова раскалывалась. Во рту устойчиво держался вкус дерьма. У ног валялись две пустые бутыли. Горлышко третьей виднелось из стального кулака манипулятора Мудрого Жука. Болан издал стон и потянулся к бутыли. Манипулятор услужливо подал ее.

— Спасибо, — сказал Болан и присосался к горлышку. — Что я вчера делал?

— Ты послал мою мудрость за выпивкой. Позднее ты нажрался как свинья.

— Ух ты! — поразился Болан и с уважением посмотрел на вездеход. В памяти проявились фрагменты вчерашней ночи. Обучать машину ненормативной лексике было совсем не обязательно. С самокритикой тоже вышел перебор. Болан напряг память, но так и не смог вспомнить, решил он проблему взаимоуважения цивилизаций, или нет. Это было до слез обидно.

Девушки, постанывая, собирались на линейку. Петра прижалась лбом к холодной мачте флагштока. Болан пустил бутыль по кругу.

— Милые мои, родные, — начал он, — я вам говорил, что на нас планета смотрит?

— Сто раз.

— А я вас просил о чем-нибудь прежде?

— Было раза три, — припомнила Шина. — Убавить громкость, отвязаться и не выигрывать у новичков всухую.

— Еще свет погасить, — добавила Юлин.

— Да, было… — согласился Болан. — Так вот я прошу о самом главном. Наши драконы еще дети… Может, и получится… Первое впечатление, оно… Будьте, пожалуйста, самыми-самыми. На вас планета смотрит. И это не фигура речи. Это на самом деле так.

— Самыми-самыми — это как? — спросила Ирави.

— Если б я знал…

Сразу после завтрака Болан спустился на лифте на базу, разыскал информационную централь и приступил к освоению техники драконов. Техника была — высший класс. Огромные экраны невиданной четкости. Как потом оказалось, объемного изображения. Около часа Болан осваивал оконный интерфейс. В разгар работы, когда весь экран был заполнен текстовыми, графическими и динамическими окнами, подошел Артем и сказал, что есть проблема. Для поисковой аппаратуры нужно помещение. Можно занять помещение бассейна, можно выкопать новое. Что лучше?

Бассейн Болану было жалко. Две недели водой заполнялся. Решили копать новое. Артем прямо голосом приказал выдать на экран план базы. Так Болан узнал, что управлять компом можно не только с клавиатуры. А когда увидел план, изумился еще больше. Картинка была объемной. Цепочки коридоров и залов висели в бархатной черноте экрана.

— Вот здесь, например, — ткнул пальцем в экран дракон. Тут же контуры зала наметились в пустоте белыми проволочками.

— А если здесь, поближе к энергоцентрали? ткнул пальцем в другой угол экрана Болан. Где будет располагаться зал, ему было все равно. Но хотелось посмотреть, как среагирует комп. Контуры зала послушно переплыли на новое место.

— Нет, здесь не стоит, — возразил Артем. — Наводки могут пойти. Как бы чего не вышло. Лучше подальше. Аппаратура у нас будет новая, несерийная…

— Комп, верни предыдущий вариант, — скомандовал Болан, и с удовлетворением отметил, что команда выполнена.

— Здесь и будем рыть, — повернулся он к Артему. — Еще проблемы есть?

— Будут, — заверил его дракон и, бормоча что-то под нос, направился к двери.

— Ты должен с ним серьезно поговорить.

— Но Шаллах, он взрослый… э-э-э динозавр. Старше меня в три раза.

— И в пять раз умнее! Вы все, мужики, не знаете, когда нужно точку поставить. Что папа, что Болан. Он себя в гроб загонит, неужели непонятно?

— Не.

— Ты смотрел, чем он занимается?

— Учится.

— Правильно. Вторую неделю из-под земли не вылезает. Дальше туалета от терминала не отходит. И спит там, и ест там. Какой-то тюфяк бросил на пол, и спит на нем. Даже не умывается. Илина плачет, а ей волноваться нельзя. Она двойняшек вынашивает.

— А я думал, они яйца кладут.

— Нет, они живородящие, сумчатые. Почти как кенгуру.

Бенедикт задумчиво уставился в потолок.

— Ну о чем ты думаешь?

— Что можно изучить за полторы недели?

— Все! Вот смотри, список файлокниг, которые он заказал. Это в хронологическом порядке. Теория нуль-т. Наша. Математика. Тоже наша. Их теория нуль-т. Их математика. Сравнивал, значит. Школьный курс обучения для драконов. Школьный курс обучения для людей. Новейшая история. Какой-то популярный человеческий ежемесячный журнал за последние сто лет. Куча рассказов. Пара романов. Энциклопедия по ксенобиологии. Медицина. И все это читает вперемешку с утра до ночи.

— Романы наши или человечьи?

— Много романов драконы написали?

— Жаль. У него может сложиться неверное впечатление о нашей цивилизации.

— Каша у него в голове сложится. Так же нельзя учиться. Нужно взяться за что-то одно, и от начала до конца… Боже, ты опять меня сбил! Ты должен сказать ему, что так больше нельзя! Нужно дать организму отдых. Зачем так изводить себя?

— Шаллах, милая, просто он относится к делу серьезнее нас. Мы знаем, что мы тут временные. Скоро придут взрослые, вежливо отодвинут нас в сторонку и взвалят всю ответственность на свои широкие плечи. А с их стороны он как был, так и останется ведущим специалистом по иным цивилизациям.

— Но мы же никуда не денемся. Вот они — мы! Зачем горячку пороть?

— Как — зачем? Они всего по сто лет живут. Это сто сорок стандартных. И оледенение. Нет, им есть причина торопиться.

— Не хочешь, я сама ему скажу.

— Шаллах, постой! Сначала исследуй пределы их выносливости. Может, это их норма. Девушки тебе помогут. Им самим интересно будет.

— Тогда бы Илина не плакала!

— Когда твой папаня во что-то рогом упрется, твоя мама Катрин тоже плачет.

— Бен, я чувствую, он в штопоре.

— А ты все-таки изучи их биологию.

— Здрасте! А чем я занималась, пока вы с Темкой железяки таскали? Еще немного, и их геном будет полностью расшифрован.

— А что, есть проблемы?

— Я же не специалист, — пожаловалась драконочка. — Я учусь. А у них все не так, как в книжке. Хромосомы лохматые как мочалки. Вся биохимия какая-то не такая. Нужно биованну сделать, покалеченной девочке пальцы отрастить, а я не могу процесс регенерации даже на компьютере промоделировать. Сказала ей пока, что беременной опасно в ванну ложиться. Она надеется, а если я не успею к тому моменту, когда она родит?

— Знаешь, о чем я подумал? Ты обязана костьми лечь, но справиться. Это вопрос не гуманизма и даже не престижа. Они по нам судят о всей нашей расе. И вдобавок, о всем человечестве. Чуствуешь, какая ты важная персона?

— Спасибо, утешил.

— Не волнуйся. Два-три месяца после родов у тебя точно будут. Ни одна мать не бросит новорожденных.

— Ты все судишь по меркам нашей цивилизации. Они — не мы. Только внешне похожи. Нельзя об этом забывать.

— А давай у них спросим. Спорим на щелбан.

— Да ну тебя!

— Темка, мы должны поднажать.

— Как говорит Большой Папа, спешка хороша при ловле насекомых.

— Я серьезно, Тем.

Артем вылез из дебрей кронштейнов, на которых крепились рамы с коробочками нуль-ловушек и уставился на Бенедикта.

— Ну?

— Я сейчас с Шаллах говорил. Пришла в голову одна занятная мысль. Мы для них являемся образцом всей цивилизации.

— Ну?

— А ведем себя как мальчишки.

— Зачем обобщать? Я вот работаю…

— Кончай хохмить. Посмотри лучше как Болан работает. Сутками! И спит под терминалом.

— Смотрел. Книжки читает.

— Плохо смотрел. Я сейчас зашел к нему. Сидит за терминалом в экранном зале, на стенах включены все большие экраны, на каждом экране по два десятка открытых файлокниг. И перед ним на экране терминала несколько. Понял? Он со всеми сразу работает. Встретит ссылку или что-то непонятное, сразу новую книгу открывает. Те, которые сию секунду не нужны, на большой экран скидывает. Так и таскает их туда-сюда. Посмотрел на меня, спрашивает: «Есть проблемы?» Я говорю: «Нет». Он опять в тексты уткнулся.

— Ну и что?

— Да это же не художественная литература! Это научные труды! Ты хоть раз с пятью справочниками одновременно работал? Это же все сразу в голове держать надо.

— Может, у него память как у мамы Лобасти.

— Какая разница! Он работает на износ, а мы прохлаждаемся. За две недели не смогли аппаратуру настроить. Они за это время еще две экспедиции отправили. Это еще восемнадцать чело… Фу ты! Ну, ты меня понял.

— Шестнадцать девчат и двое славных парней отправились на подвиг. Не волнуйся, вытащим всех.

— Ты что, не читал, или с дуба рухнул? ИМПРИНТИНГ!!!

— Видимо, не читал. Повтори еще раз, только поподробнее.

— Они моногамны.

— Ага. Мой папа тоже.

— Они моногамны на биологическом уровне. Чтоб организовать гаремы, как у Болана, уродуют собственную психику и занимаются вивисекцией.

— Как ты сказал?

— Под нож ложатся. Ты все понял правильно. Что-то там вырезают, что-то по-другому сшивают. Я же говорю, моногамность — это их биологическая черта. Свойство такое у организма. Нравственность тут ни при чем.

— Мама родная!

— До недавнего времени половине участников экспедиции делали лоботомию.

— Батюшки-святы! Зачем?

— Чтоб поглупели. Чтоб им все было до фонаря, неужели не ясно? Иначе их моногамная психика не выдерживала. Это наш Болан изобрел что-то такое, что позволило отказаться от лоботомии.

— Ты хочешь сказать, что мы должны спасти от вивисекции хороших девчат?

— Именно. А если мы будем долго возиться, Болан сам во всем разберется и все сделает.

— Вот стыдоба-то будет…

Болан тупо смотрел на экран. Прочитанное скользило мимо сознания и выветривалось из головы, как только исчезало из поля зрения. Перегруженный мозг больше не воспринимал информацию.

— Надо менять методику, — сказал он вслух.

— Прошу уточнить задание, — подал голос комп. Болан вздрогнул и огляделся.

— Это я не тебе. Когда обращусь к тебе, так и скажу.

— Принято, — отозвался комп и затих.

— Тупею прямо на глазах, — пожаловался сам себе Болан и задумчиво скосил глаза на матрасик. Матрасик манил, обещал покой и забвение. Хоть на время.

Тебя бы на мое место, — подумал Болан. Последние две недели матрасик был единственной радостью. Все остальное оставляло головную боль и сознание собственной тупости. Сначала он хотел разобраться с физикой Окна. У драконов это называлось нуль-т. Комп выдал необходимую информацию. Пару суток Болан продирался сквозь незнакомые термины и обороты чужого языка. Но, когда дело дошло до математики, сдался. Услужливый комп, видя его затруднения, предложил переложить математику на старую нотацию и заменить физические значки буквами какого-то мертвого языка. Каждая формула на экране теперь была представлена в трех экземплярах. Болан почувствовал, что у него плавятся мозги.

Как раз в этот момент пришла Илина, принесла ужин. Расставив тарелки, она произнесла длинную, непонятную фразу.

— Что ты сказала? — переспросил Болан.

Опять тарабарское наречие.

— Не понял.

— Господи, ты родной язык забыл! — ужаснулась Илина и заплакала. Шестеренки в мозгу Болана встали на свои места, и он осознал, что жена укоряла его за несъеденный обед. На родном, знакомом с детства языке. Как могло случиться, что даже мыслить он начал на языке драконов? Пришлось утешать Илину, съесть весь ужин, осмотреть вполне сформировавшуюся сумку на животе, прижаться ухом и послушать. Конечно, ничего, кроме пульса жены, он не услышал, но Илина успокоилась, мысли ее переключились на близкое уже материнство.

На следующий день Болан принял гениальное решение: изучить сначала физику родного нуль-т, а потом уже сравнить с драконовским.

К вечеру понял, что родные физики ничерта не разбираются в теории. Описание напоминало путеводитель: поезжайте прямо, на втором перекрестке сверните направо, на заправке подкачайте шины и залейте бак. На следующем перекрестке сверните налево, и так далее. То есть, по описанию можно было построить действующую установку, но как и почему она работает, не объяснялось.

Болан занялся математикой. Сравнивал математику родного мира с математикой драконов. Некоторые считают, что программирование и математика — по существу, одно и то же. Плюньте им в глаза, обзовите лжецами и не разговаривайте до конца жизни. Программирование чем-то напоминает сочинение музыки на заданную тему. Математику Болан не любил. Но считал, что разбирается в ней. Когда-то даже написал систему для взятия интегралов в символьном виде. Интеграл — не производная. Возьмется он, или нет, заранее неизвестно. Система получилась безобразная внутри, действовала перебором вариантов, хотя знакомые математики прыгали от восторга. Но драконы предпочитали пользоваться теми разделами, с которыми Болан был знаком лишь понаслышке. Матричная алгебра, тензорное исчисление и операционный метод. Переходы из временной в частотную область и наоборот, дельта-функции тестового воздействия, n-мерные пространства, нуль-т тензор сдвига, нуль-т вектор поворота… И все время вмешивается квантовая механика с ее треклятым принципом неопределенности. Болану захотелось снова стать маленьким и пойти в школу. Школьников не заставляют изучать квантовую хронофизику.

На следующий день он так и сделал. Взялся за общеобразовательный школьный курс драконов. Если не удалось с наскока одолеть вершины знаний, то почему бы не попробовать обычным путем. Была у него теория, что если нужно за минимальное время изучить новую область, то надо бросить на это все силы организма. Заниматься этим с утра до ночи, чтоб сам воздух был пропитан новой информацией. Методика отлично действовала в институте во время подготовки к экзаменам. Она подтвердилась при изучении языка. За две недели группа заговорила на языке драконов. Но на высшей математике почему-то дала сбой.

Через некоторое время он заметил, что даже знания школьного курса скользят мимо сознания. Болан решил, что ему нужно проникнуться, пропитаться культурой и идеологией драконов. Усилить информационное давление и, вместе с тем, ввести избыточность информации. Пусть информация оседает в подсознании. Рано или поздно, всплывет в сознание. Как известный предмет, который в воде не тонет.

С новым энтузиазмом он взялся за дело. Прочитал несколько художественных рассказов, перелистал пару романов, увлекся электронным вариантом подшивки какого-то журнала аж за сто лет сразу.

Шок был довольно сильный. Литература принадлежала не драконам. Ее написали люди. Третья и самая многочисленная разумная раса. Теплокровные млекопитающие. Маленькие, худенькие, страшненькие, почти безволосые, розовенькие. Но превосходящие и драконов и динозавров по отношению веса мозга к весу тела. Это Болан узнал из медицинской энциклопедии. Люди были абсолютно ни на кого не похожи. Ни на ящеров, ни на зверьков. У них даже хвостов не было. Зато они носили одежду. Во всяком случае, самцы. На фото они всегда были одеты. Самки не всегда. Или частично. И именно от лица людей были написаны все рассказы, прочитанные Боланом.

Тут в его голову пришла новая гениальная мысль. Книга рассчитывается на читателя, на его мозг. Пусть это хоть букварь. Мозг дракона в восемь раз мощнее. Разумеется, и школьный курс ориентирован на супермозг. Нужно изучать школьный курс людей. Их мозг практически идентичен мозгу ящеров.

Пионерам всегда трудно, — утешил себя Болан и вновь сел за учебники. В перерывах читал историю и все подряд. Главное — пропитаться духом их цивилизации.

Чем больше изучал людей, тем меньше они ему нравились. Как все теплокровные, они были слишком шустрые, суетливые. Это проявлялось во всем. И они ни в грош не ставили природу. Они ее ПЕРЕДЕЛЫВАЛИ. Болан вскочил и забегал по залу.

— Я не должен поддаваться инкстинктам. Это атавизм. Всему есть объяснение и оправдание, — бормотал он, циркулируя по периметру зала. — Они — молодая цивилизация. Мы тоже делали в молодости ошибки. Суетливость уйдет, сменится мудростью. Черт! Ну нельзя же с природой так. Ее беречь нужно.

— Понял! — внезапно хлопнул он себя ладонью по лбу. — Они же переделывают не свои планеты. Они путешествуют по бескрайнему космосу, высаживаются на чужих, не предназначенных для жизни планетах, и стараются воссоздать на них свой дом, свою Родину. Да! Но при этом они заменяют чужую природу своей. Хорошо это, или плохо? Кому судить?

Неприязнь ушла, но осадок остался. Усталость накапливалась, а работоспособность падала. Все трудней становилось сосредоточиться на прочитанном.

— Я туп как дерево. Надо менять методику, — повторил Болан и прислушался к собственному голосу. — Я зарядку по утрам не делаю, — пожаловался он компу. Комп укоризненно промолчал.

Комп сообщил, что Шаллах приближается к экранному залу. На одном из экранов в маленьком окне было видно, как она идет по коридору. Два соседних окна показывали, как Артем и Бенедикт возятся с настройкой установки. Последние дни они работали очень напряженно. Буквально, сутками.

Болан сделал вид, что всматривается в формулы.

— Я не помешала? Есть свободная минутка?

— Конечно, есть, Шаллах. Присаживайся. — Болан вместе с креслом развернулся к ней и потер лицо ладонями. — Извини, устал очень.

— Я провела экспресс-обследование всех женщин. Можно, вас тоже обследую.

— А почему так официально? Мы же на «ты» перешли. Это долго?

— Нет, минут двадцать.

— Очень хорошо. Надо чуток развеяться. А то смотрю на экран и ничего не понимаю.

Драконочка присмотрелась к формулам.

— Теория нуль-т? Я тоже в ней ничего не понимаю. С этим к Темке. Пройдем в медицинский сектор.

Болан поплелся за ней в медицинский сектор, разделся и лег на холодный стол томографа. Шаллах, щелкая тумблерами, безостановочно болтала о том, что считается, что теорию нуль-т понимают во всем мире только два десятка драконов. Но она считает, что всего два: Командор и мама Лобасти. А мама Лобасти утверждает, что только Командор понимает, что там к чему. И вообще, незачем копаться в этой области физики. Есть знания, опасные для существования любой цивилизации. И это как раз такие. Странно, правда?

Успокоенный мыслью, что даже не все драконы разбираются в этой математике, Болан уснул прямо на столе томографа.

— … жесткий и холодный. Кушетка же есть!

Болан вздрогнул и проснулся.

— А? Все? Ну, я пойду.

— Совсем не интересно, чем кончилось обследование?

— А оно хорошим кончилось?

— Нет!

— Тогда не интересно.

— Ну так же нельзя! Руководитель группы должен хотя бы поинтересоваться здоровьем своих женщин.

— О, черт! Что-нибудь серьезное?

— Я дам сводку, а ты сам решай. Итак, руководитель группы. Болан. Сильнейшее переутомление. Скоро упадет и не встанет. Лидер группы Илина. Беременность. Нервное истощение. Постоянно находится на грани нервного срыва. Элита. Сильнейший стресс. Ее мучает какая-то идея фикс. Комплекс вины и все, что с этим связано. Магма. Беременность. Глубокая депрессия. Комплекс неполноценности, вызван травматическим уродством и чем-то еще. Четыре из девяти. Почти половина группы.

— Что с Илиной?

— Мне не говорит. Но она постоянно напряжена. Как будто каждую секунду ожидает нападения из-за угла. Я не знаю, в чем дело, но это опасно для плода. Может быть выкидыш.

— Я догадываюсь. А как остальные пятеро?

— Ну, за них беспокоиться не надо. Были бы на седьмом небе от счастья, если б не тревожились за Хоро и остальных. Петра тут за стенкой. Запустила спутник на низкую орбиту, теперь по фотоснимкам строит карту и сравнивает с вашим миром. Юлин что-то мастерит в мастерской. Ирави не вылезает из оранжереи. Беруна зубрит генную инженерию. А Шина жалуется, что на ее хрупкие плечи легли все заботы по дому.

— Спасибо, Шаллах. У меня сейчас несколько срочных дел. Позднее поговорим.

— Лицо цивилизации, сучий потрох! — тихонько выругался он в коридоре. — Пол группы — психопаты.

Шаркая ногами по полу, брел по коридору, жалея себя и группу. Коридоры базы очень подходили для этого: бесконечно длинные, они позволяли очень многих пожалеть.

Ревность, — размышлял он. — Илина — ревность. Магма — нет, не из-за физиономии. Шаллах тут не права. Илиши она боится, вот в чем дело. Вины нет, но чувство вины перед Илиной есть. Тут понятно. С Литой что? Вот в чем вопрос…

Через полчаса он вышел из зала, оставив за спиной рыдающих, обнявшихся Магму и Илину. Кажется, все прошло как задумано. Довольно простая мысль — сменить у Илины парадигму восприятия. Считать Магму не конкуренткой, а дочерью. А потом подтолкнуть их друг к другу. А сколько нервов ушло. Пришлось довести до истерики обеих, чтоб искали защиты и сочувствия не у него, а друг в друге. Это после импринтинга-то. Теперь извиняться надо будет. Простят? Конечно, простят. На то и импринтинг. Тошно. Ладно, проехали. Теперь — Лита.

— Ты хреновато выглядишь, — приветствовала его старшая «тетушка».

— В зеркало посмотри.

— Смотрела. Чучело, — устало согласилась Элита.

— Тогда выкладывай.

— Боюсь я. За нашу родную планету боюсь.

— Я тоже. Поэтому мы и оказались здесь.

— Я драконов боюсь! Какой ты непонятливый.

Болан чуть не сел на пол. Подумал секунд пять, и все-таки сел. У стенки, скрестив ноги. Элиту усадил перед собой.

— Но раньше ты же не боялась.

— Ты пойми, сначала как было? Мы — разведчики в этом мире, Бенедикт — тоже разведчик. Его мир далеко, наш — вообще, неизвестно где. Встретились как два путника в центре пустыни. Радость встречи, взаимовыручка, и все такое прочее. А на деле оказалось, что отсюда до мира драконов — один шаг. Расстояние для них — ничто. Им домой попасть проще и быстрее, чем нам отсюда на лифте наверх подняться. А теперь они наш мир ищут.

— Да. Я сам их об этом попросил.

— Тебе Лина, наверно, не рассказывала, но когда проект только начинался, рассматривались разные варианты. В том числе и такие, когда мы открываем Окно, а там агрессивно настроенные аборигены. Господи, ты, наверное, и слова такого не знаешь — война.

— Я знаю это слово. Я вел войну с группой «Финиш». В ходе войны я уничтожил долину реки Каруты.

— Прости. Но ты понимаешь, они знают, где мы живем, могут сделать с нами все, что угодно. У них преимущество в транспорте, в технике, в информации.

— Мотив?

— Откуда я знаю, что ими движет? Нами — чувство целесообразности. Так? А помнишь, когда их язык изучали — «красота правит миром». Может, по их понятиям, мы уроды. У нас крыльев нет. Нас нужно пристрелить из жалости.

Болан почесал в затылке. Возразить было нечего.

— Фантазерка ты. Это же надо столько навыдумывать! Успокойся, ничего такого нам не грозит. Я две недели изучал их историю. Они нормальные разумные существа. Ты лучше вот о чем подумай. Зимой здесь и на самом деле температура ниже нуля. Нам нужна теплая одежда, обувь, снегоступы и транспорт. У людей есть такие устройства — снегоходы. Поговори с Юлин на эту тему.

Элита собралась немного поплакать у него на плече, поэтому Болан поспешно чмокнул ее в щеку и удалился.

— … трудно сравнивать длительность детства различных рас.

— Но время-то едино.

— Зато масштаб времени разный. Я себя вот с такого роста помню, — Шаллах широко развела пальцы. — Была в двадцать раз меньше, и субъективно жила в десять раз быстрее. У драконов было бы очень длинное, мягкое, инфантильное детство, если б не один тяжелый период. Своеобразная болезнь роста. Три черных года, когда по физиологическим причинам мы не можем летать. Оторваны от неба. Эти годы формируют характер, закаляют волю, делают нас теми, кто мы есть.

Болан сделал глоток и поставил бокал на стол.

— А цель жизни?

— Не знаю, — беспечно ответила драконочка. — Я еще так молода… Вот у папы цель жизни есть. А у тебя есть цель в жизни?

— У всей моей расы сейчас одна цель. Выжить. Сохраниться как вид. Сохранить цивилизацию.

— Какие вы счастливые.

— Почему? — искренне удивился Болан.

— Ну как же? Такая крутая цель! Сохранить цивилизацию! Ради этого можно горы свернуть. С такой целью жизни можно быть титаном!

Чего-то я не понимаю, — подумал Болан. — Как моя сила зависит от цели?

— Шаллах, у меня к тебе просьба. Только между нами. Никому больше ни слова. Понимаешь, авторитет руководителя… Если девочки узнают… — Болан вызвал на экран страницу справочника. — Ты не поможешь мне разобраться с физикой нуль-т? Смотрю на эти формулы, — он ткнул пальцем в экран, — и ничего не понимаю. Откуда они взялись, какой в них физический смысл, почему — так, откуда это следует, что из чего вытекает, почему в верхнем пределе n-1 — ничего не понимаю…

— Болан, прости, но нуль-физика — это для меня круто. Ты лучше с Темкой поговори. Господи, Бол, да ведь это Базис Великого Дракона. Его вывода ни в одном справочнике нет.

Повезло, — подумал Болан. — Не потерял лицо.

— Почему? — спросил он вслух.

— Ну, — замялась драконочка, — Великий Дракон считает, что есть информация, опасная для существования цивилизации.

— Не понимаю. Формулы — вот они. Если они опасны, то их надо хранить в тайне, а не логику их вывода.

— Это упрощенный вариант формул. Частный случай. Мне мама Лобасти так объяснила.

Болан хотел почесать в затылке, но вовремя одумался. Информация должна быть свободной — лозунг хакеров всех времен и народов. Душа хакера требовала полной ясности. Кроме того, у Шаллах было две мамы — Лобасти и Катрин. Два папы — еще можно как-то объяснить, но две мамы — это много.

— Кто знает вывод этих формул?

— Великий Дракон, конечно. Мама тоже знает, но говорит, что нет. Наверняка еще три-четыре дракона. Только я не знаю, кто.

— Шаллах, объясни, как формула может быть опасной для цивилизации.

— Но если я объясню, ты сам ее выведешь! Я не могу, я маме обещала.

— Ты на каком-нибудь отвлеченном примере.

Драконочка задумалась.

— Допустим, на основе этих формул можно сделать машину, которая уничтожит всю планету. Не специально. Задача у машины будет совсем мирная. Из воздуха сардельки делать. Или суп с фрикадельками. Но если в машине поломается блок Х и сигнал Z придет раньше сигнала Y, то тарелка супа получится из антивещества. И ка-ак бахнет! Одной планетой меньше. Пусть вероятность такой поломки — одна стотриллионная, но если люди начнут такие машины по всем домам ставить, то рано или поздно где-нибудь бумкнет!

— А драконы не начнут по домам ставить?

— Не-а. Драконы умные. Только если кто-то из молодых.

— Люди начнут делать смертельно опасные машины… Зачем?

— Но если это очень просто и выгодно. Проще, чем два слова сказать. Они же как дети! Представь, идешь ты под дождем. Холодно, мокро. Но ты знаешь два слова, от которых тучи исчезнут. Ты их скажешь?

— Скажу.

— И поля останутся без влаги. Но каждый дождик кому-то мешает. А слова знают все. Через год поля превратятся в пустыню.

— Понял тебя. Тогда не скажу.

— Но ты взрослый. А если под ливень попал малыш. Гром гремит, молнии сверкают. Ему страшно. А так просто сказать: «Дождик, перестань». Ты сможешь осудить его? Выходит, единственный выход — хранить эти слова в тайне.

— Но если держать научные знания в тайне, то остановится научно-технический прогресс. И вы, драконы, свернете на наш, застойный путь существования.

Шаллах похлопала глазами.

— Мне надо подумать. Застой — не единственный выход. Тут пахнет кастовым обществом. Или тоталитарными научными структурами. Должны быть еще пути. Ты очень сложный вопрос задал. Я должна с Беном посоветоваться.

Мне бы ваши проблемы, — подумал Болан.

— Ну и кто из вас оказался прав? — спросил Артем, снимая очки и потирая кулаками воспаленные глаза.

— Конечно, я! Болан и не скрывал, что устал до предела. Знаешь, чем он занимался? Пытался вывести базис Великого Дракона!

— Шутишь?

— Честно! Меня просил помочь. Я к нему прихожу, а он тычет пальцем в экран и спрашивает, не знаю ли я, откуда эти формулы взялись. Ему непонятно, как их вывести, и в книге ничего нет. Смотрит на них, и ничего не понимает. Я на экран взглянула, а там математики — видимо-невидимо. И по новому, и по старому. А он говорит: «Ты только моим девочкам не говори, что я с формулами не справился. А то уважать перестанут».

— А ты?

— Рассказала, что знала. Побеседовали о потенциально опасных знаниях. Он, вроде, успокоился.

— За две недели разобраться в нуль-т — это очень высокий уровень. Высшая лига.

— Но он же не разобрался.

— А кто разобрался? Мама — и то на этих формулах зубы обломала. Он дошел до верхней планки. Когда я учился, у меня и вопроса не возникло, откуда эти формулы взялись. Есть — и порядок!

— А у тебя как дела?

— Все путем. Задачка оказалась немного сложней, чем думали. Трудно засечь трехсекундный импульс по боковым лепесткам. Представляешь, они свою туннельную установку сделали из устройства нуль-связи. У нее шаровая диаграмма направленности. В какую сторону она туннель пробьет, одному аллаху известно. А его, как известно, нет. Но мы запасной вариант тоже прорабатываем. Помнишь, как Командор латинян искал? Вот и мы так.

— Ловушками?

— Ага. Их мир — уникальный. Как и наш. Там эфир забит радиосигналами. Их и ловим.

— Темка, сколько всего уникальных миров?

— Я знаю три: наш, латинян и Болана. А вообще их должно быть бесчисленное множество.

— Но наш мир и мир латинян выделились из-за вмешательства извне.

— Правильно мыслишь. Наши миры выпали из общей массы сравнительно недавно, а мир Болана сошел с нарезки почти миллиард лет назад.