Доктор Будущее

Глава 13

Маленькая, сухонькая старушка сидела в инвалидном кресле и куталась в тяжелый шерстяной плед.

Сначала Парсонсу казалось, Никсина не замечает его.

Он стоял у двери, ждал. Наконец она открыла глаза, лицо приобрело осмысленное выражение, словно где-то в недрах ее существа вяло шевельнулся рассудок.

"В таком возрасте,– подумал Парсонс,– сонливость естественна. Сознание просыпается только при необходимости, все реже и реже, и скоро угаснет навеки".

– Мадам,– сказал он.

– Она глухая, не забывайте,– предупредил стоящий рядом с ним вооруженный слуга. – Подойдите ближе, она прочитает по губам.

– Так вы с Лорис задумали еще одну попытку?– услышал Парсонс знакомый шелест.

– Да.

– А ты знаешь,– спросила она,– что каждый раз, когда они отправлялись в прошлое, я была с ними?

"Невероятно,– подумал Парсонс. – Такое напряжение нервов.., в ее возрасте..." – Я буду с вами и в этот раз,– сказала Никсина. – Ведь Корит – мой сын. – Голос ее вдруг зазвучал тверже. – До сих пор никто не смог его спасти, и ты не веришь, что это удастся мне. Так?

Он предпочел не ответить.

– Хельмар специально для меня сделал это кресло. – Новые обертоны в ее голосе о многом сказали Парсонсу. Властность. Твердость характера. Недаром племя Волка благоговело перед этой женщиной. Она не всегда была тугоухой, подслеповатой и сонливой старицей. Никсина не позволяла своей семье расхолаживаться, заставляла идти к цели, несмотря ни на что.

Она любит сына и не даст Волкам сойти с выбранной дороги. Она бы и Кориту не позволила опустить руки, если бы он не погиб. Голос ее понизился до вымученного шепота.

– Так что обо мне не беспокойся. Я не собираюсь вмешиваться в ваши действия. – И вдруг проговорила с мольбой:

– А ты.., не хочешь рассказать мне, что задумал? Лорис говорит, у тебя появилась какая-то идея.

– Надеюсь, что появилась,– кивнул Парсонс. – Но не уверен. – Больше ему было нечего сказать этой женщине. Он и сам плохо представлял себе, что будет делать в шестнадцатом веке.

Сморщенные губы еле заметно шевелились.

– Я снова увижу сына живым,– сказала она. – Увижу, как он спускается с обрыва. С оружием в руке... чтобы убить того человека. – В голосе появились ненависть, омерзение. – Захватчика. – Она улыбнулась и снова погрузилась в дрему. Энергии и воли ей хватало ненадолго.

Через несколько секунд Парсонс повернулся и на цыпочках вышел из комнаты. За дверью его встретила Лорис.

– Исключительно сильная натура. – Парсонс не кривил душой, Никсина произвела на него неизгладимое впечатление.

– Ты ей рассказал?– спросила Лорис.

– Черт побери, о чем я мог рассказать?– с досадой произнес он. – Сказал, что хочу побывать в прошлом.

– Она просится с нами?

– Да.

– Мы не можем ей отказать. Ее воля – закон, да ты, наверное, уже и сам это понял. Она очень властная. – Лорис беспомощно развела руками. – И вряд ли мы вправе ее за это осуждать. Все мы – и я, и Джепта, и старая леди,– снова хотим посмотреть на Корита. У нас была только секунда, чтобы увидеть его во всей красе, когда он бежал с оружием в руках. А потом...

Она содрогнулась, а Парсонс решил, что ему трудно жалеть человека, который перед своей гибелью думал только об убийстве. Как ни крути, отец Лорис спускался с обрыва, чтобы пролить кровь. Но ведь и Дрейк был далеко не ангел, он много лет промышлял разбоем на море, и одному Богу известно, сколько испанских солдат отправил на тот свет знаменитый королевский пират. Когда ты в тяжелых доспехах летишь за борт, нет ни малейшего шанса спастись. Для испанцев Дрейк был обычным пиратом, и по-своему они были правы.

Попадись он к ним в руки, судьба его оказалась бы незавиднее той, которую ему уготовил Корит.

– У нас почти все готово,– мрачно произнесла Лорис, шагая рядом с Парсонсом по коридору. – И опыта мы уже набрались. Хочешь взглянуть?

На этот раз ему позволили увидеть подземные ярусы – святую святых племени Волка. От него уже ничего не скрывали.

– Над тобой надо поработать особо,– сказала Лорис, когда они вышли из лифта. – Я имею в виду внешность. Нам достаточно переодеться, а у тебя – белая кожа. Всякий раз, отправляясь в прошлое, приходится менять облик. А после – маскировать корабль.

Перед ним стояла группа мужчин и женщин в меховой одежде и мокасинах – североамериканские дикари. Выглядели они настолько достоверно, что Парсонс даже слегка опешил, узнав в одном из них Хельмара. Все они были мрачны, волосы, заплетенные в косы, придавали воинственности и без того зловещему облику. Иллюзия, решил Парсонс. Грим.

Медная кожа лоснилась в искусственном свете, который заливал весь подземный зал. Настоящие краснокожие; калифорнийские аборигены при встрече с ними не заподозрят фальши. Парсонс взглянул на свои руки и показался себе в буквальном смысле белой вороной.

– Ничего, загримируем,– пообещала Лорис. – У нас есть краски.

– У меня тоже,– сказал он. – В чемоданчике.

Он прошел в соседнюю комнату, разделся догола и на сей раз не оставил на теле ни малейшего незакрашенного пятнышка. Затем несколько слуг принесли краску для волос и помогли ему стать жгучим брюнетом.

– Этого мало,– сказала, войдя в комнату, Лорис.

– А что не так?

Он стоял в чем мать родила, краска сохла на теле, слуги заплетали ему косы, удлиняя их искусственными волосами. Лорис держалась непринужденно, нагота Парсонса нисколько ее не смущала.

– Ты забыл о глазах,– напомнила она. – Они у тебя голубые.

Контактные линзы изменили цвет глаз на темно-карий.

– А теперь посмотри в зеркало,– посоветовала Лорис.

Слуги принесли большое, в рост человека, зеркало, и Парсонс увидел в нем свирепого краснокожего дикаря. Слуги помогли одеться; Лорис долго не давала ему покоя, поправляя то одну, то другую деталь костюма.

– Ну и как?– Человек в зеркале двинулся одновременно с ним. Трудно было узнать себя в хмуром Меднокожем воине с обнаженными руками и ногами, с жирными нестриженными волосами, заплетенными в несколько кос.

– Великолепно,– сказала Лорис. – В абсолютном сходстве с туземцами нужды нет, достаточно соответствовать стереотипным представлениям европейцев шестнадцатого века об индейцах. Дрейк расставил на обрыве несколько часовых, они стерегли корабль во время ремонта.

– Какие отношения сложились у Дрейка с тамошними индейцами?– спросил Парсонс.

– Судя по всему, хорошие. Дрейк снял с пленных испанских судов все до последнего гвоздя, так что у него на борту было много ценного товара. Для него и экипажа "Золотой лани" калифорнийское побережье ценности не представляло. Незадолго до стоянки в заливе Эстеро он неплохо поживился за счет испанцев у берегов Чили и Перу и отправился на север искать проход в Атлантику.

– Иными словами, он прибыл не для завоевания новых земель,– сказал Парсонс. – По крайней мере, не ради войны с индейцами. Он охотился за бледнолицыми из враждебного народа.

– Да,– признала Лорис. – Что ж, у тебя все готово. Пожалуй, нам лучше пойти к остальным. – Они направились в соседний зал, и по пути Лорис спросила:

– Думаю, все будет благополучно, но в случае чего.., ты помнишь, как управлять кораблем времени?

– Надеюсь,– сказал он.

– Тебя могут убить,– произнесла Лорис. – Там, в Нуво Альбионе.

– Да. – Он вспомнил безжизненное нетленное тело, годами плавающее в жидком консерванте. И подумал:

"А вдруг нам не удастся вернуться в будущее...?" Будем собирать абелоны и мидии, решил он.

Эти люди превозносят достоинства индейской культуры, но способны ли они, если придется, терпеть ее недостатки? Почти с уверенностью он подумал: "Они будут мечтать о цивилизации. Возможно, даже попытаются перебраться в Англию вместе с людьми Дрейка.

И я, подумал он. Я тоже не захочу остаться в диком краю".

***

Медная плита, оставленная людьми Дрейка на калифорнийском побережье, впоследствии была найдена в сорока милях к северу от залива Сан-Франциско. "Золотая лань" довольно долго шла вдоль берега, прежде чем Дрейк, мореход бывалый и благоразумный, решил, что лучше повернуть обратно и остановиться в удобной гавани. Днище корабля прогнило, многие доски нуждались в срочной замене. Кораблю предстояло пересечь Тихий океан и доставить в Англию громадные сокровища, спасительные для экономики воюющей страны. Наконец Дрейк обнаружил то, в чем нуждался,– неприметную бухту с меловыми обрывами и туманом, точь-в-точь как на родном суссекском берегу.

Итак, корабль вошел в залив Эстеро, его разгрузили, и начался ремонт.

Стоя у обрыва в нескольких милях от Эстеро, Джим Парсонс смотрел в мощный призматический бинокль.

От фальшборта в воду уходили канаты, они были привязаны к невидимым с берега кольям, вбитым в дно.

Корабль лежал на боку, словно раненый кит, выброшенный прибоем на сушу. Глядя на него, не верилось, что он способен вернуться в родную стихию. Несколько лебедок на берегу регулировали крен "Золотой лани". Моряки, менявшие доски на днище, стояли на платформе, вода не достигала ее даже при максимальном приливе. Бинокль позволял Парсонсу рассмотреть огонь под котлами с дегтем или варом; матросы то и дело опускали в котлы длинные квачи. На англичанах были холщовые штаны до колен и холщовые же рубашки, выбеленные солнцем и морской водой; в жарких полуденных лучах их волосы отливали золотом.

До Парсонса долетали слабые отзвуки голосов.

Но среди моряков он не видел Дрейка. Разглядывая Эстеро, Парсонс пытался вспомнить, как выглядела эта местность в его эпоху. Кажется, тут стоял жилищный массив Око Виллидж, названный так в честь главы агентства по торговле недвижимостью, который финансировал его строительство.

– Где Дрейк?– Он опустился на корточки рядом с Хельмаром, Лорис и другими людьми в меховых одеяниях.

– Уплыл куда-то на ялике,– ответил Хельмар. – Должно быть, на разведку.

Невдалеке от них, среди деревьев, стоял замаскированный лапником корабль для путешествий в пространстве и времени. Парсонс глянул в его сторону и увидел женщину в инвалидной коляске. Позади нее шагала Джепта, ее невестка. Коляска подпрыгивала на ухабах, и старуха, закутанная в черную вязаную шаль, визгливо бранилась.

– Нельзя ли попросить, чтобы она не шумела?– обратился Парсонс к Лорис.

– Обидится. Не бойся, они не услышат,– добавила Лорис, имея в виду людей Дрейка. – Мы их тут слышим только потому, что вода и утесы отражают звук.

Никсина и Сама знает, что необходима осторожность.

Действительно, старуха умолкла, как только оказалась на краю утеса.

– Что теперь от нас требуется?– спросила Лорис.

Он пожал плечами. У него не было никакого плана.

Вот если бы он увидел Дрейка...

– Вы уверены, что он не на "Золотой лани"?– спросил он.

Хельмар изогнул губы в язвительной улыбке.

– Взгляни вон на те скалы. Парсонс встал, поднес к глазам бинокль и разглядел над обрывом маленькую группу людей. Красная кожа, черные блестящие волосы, серые меха.

– Это мы,– пояснил Хельмар. – В прошлый раз.

Парсонс увидел встающую женщину – высокую, сильную. Ее кожа слегка лоснилась от пота. Она повернула голову, и он узнал Лорис.

Немного дальше находилась еще одна группа людей в одежде туземцев. И снова он разглядел в бинокль Лорис, а затем и Хельмара. Он повернулся к Лорис – той, что стояла рядом.

– А где твой отец?

– Он оставил Никсину и Джепту на борту,– ответила Лорис бесстрастным голосом. – Приказал не выходить, пока он не начнет спускаться. Потом надолго исчез, а когда его снова увидели, на нем была одежда индейца. И он спустился почти на треть склона. Затем скрылся за выступами скалы, и... – На мгновение ей изменила выдержка. – Он прыгнул и снова появился на виду – только на секунду. Сразу же вскрикнул и повалился ничком. Может, как раз в этот момент в него попала стрела? Не знаю... Потом он катился по склону, пока не зацепился за случайный куст.

– Наши родичи бросились к нему, и, когда добрались, увидели стрелу в сердце,– заговорил Хельмар, когда умолкла Лорис. – Рядом с ним никого не обнаружили, впрочем, им было не до поисков убийцы, требовалось как можно ближе подвести корабль к Кориту, чтобы поскорее перенести его на борт. Им удалось посадить корабль на склоне. Это было очень трудно и рискованно, только благодаря дюзам...

– Когда к Кориту спустились, он был уже мертв?– спросил Парсонс.

– Он прожил еще несколько минут,– ответил Хельмар. – Но в сознание уже не приходил.

Лорис дотронулась до руки Парсонса.

– Погляди-ка вниз.

Он снова направил бинокль на бухту Эстеро. И увидел маленькую лодку с четырьмя гребцами и одним пассажиром. Она неторопливо удалялась от корабля.

Гребцы ворочали длинные весла, бородатый пассажир держал в руке что-то металлическое, блестящее в ярких солнечных лучах. Этим пятым был Дрейк. Или Стеног, загриммированный под Дрейка. С такого расстояния лицо было не разглядеть.

"Если это Стеног,– сказал себе Парсонс,– то он подстроил ловушку. Он ждет Корита, и его оружие ничуть не уступает нашему".

– Чем они вооружены?– спросил он.

– Насколько нам известно, у них абордажные сабли,– ответила Лорис. – И фитильные ружья, а может быть, и кремневые самых первых образцов. Не исключено, среди них есть и нарезные. Но это только предположение. В любом случае, они бьют недалеко. Возможно, англичане сняли с корабля и расставили в укромных местах несколько пушек. Правда, мы ни одной на берегу не видели. А если они на корабле, то выстрелить не смогут, ведь корабль на боку. Люди Дрейка максимально разгрузили "Золотую лань", чтобы вытащить ее на мелководье. Не беспокойся, им нас не достать ни из ружей, ни из пушек.

"Если они и откроют огонь,– подумал Парсонс,– то из другого оружия".

– Выходит, Корит спускался на берег, не подозревая об опасности?

– Да,– ответила она. – Но люди Дрейка не умеют обращаться с оружием индейцев, верно?

Сомнения и растерянность отражались и на ее лице, и в голосе. Парсонс понял, что Лорис и ее родичи по сей день ломают голову над причинами катастрофы.

– И за что туземцу убивать Корита?– спросила Лорис.

Внизу, в бухте, ялик медленно обогнул "Золотую лань" и взял курс на юг, к ним. Еще немного, и он, возможно, пристанет к берегу прямо под ними.

– Я спускаюсь. – Парсонс передал Лорис бинокль, взял загодя припасенную бухту троса и с помощью Хельмара привязал один конец к надежному валуну.

Почти сразу он понял, что не может спускаться прямо.

Это слишком рискованно: даже если хватит веревки, из ялика его непременно заметят на фоне белого обрыва.

Он залез обратно на вершину и побежал вдоль кромки утеса. Довольно скоро он обнаружил впереди заросшую кустарником расселину; нагромождение камней и путаница корней терялись из виду внизу.

Хватаясь за корни, он полез вниз, навстречу необъятной глади Тихого океана. Вода, утесы и ничего больше. Синева океана и неба, насколько охватывает глаз. Из-под ног выскальзывали и катились по склону камни, выветрелый известняк крошился в пальцах. Он оглянулся на ялик. Весла мерно вздымались и опускались, с каждым взмахом приближая лодку к тонкой песчаной полоске с крапинами плавника и сухих водорослей. Парсонс оступился и едва не сорвался; пальцы мертвой хваткой вцепились в корень. Он висел, а камни шуршали, скатываясь по склону и теряясь из виду где-то внизу. До него долетало эхо ударов. А шлюпка все приближалась к берегу, крошечные мореплаватели, казалось, не слышали и не замечали ничего подозрительного.

Ноги Парсонса нашли опору, и он снова двинулся вниз. Больше он не оглядывался на океан. Смотрел только на корни и камни, по которым спускался.

Лишь остановившись перевести дух, он посмотрел на берег. Ялик уже пристал, двое мужчин спрыгнули с него в воду и побежали на сушу. Неужели его заметили? Он поспешил вниз. Каменистый склон стал совершенно отвесным, но до песка было уже всего ничего. Он повис на руках, закрыл глаза, глубоко вздохнул и разжал пальцы.

В ногах вспыхнула боль. Парсонс не удержался на них, покатился к воде, растянулся среди мокрых водорослей. И остался лежать, приходя в себя от удара.

Голова кружилась, конечности не слушались. Он боялся, что повредил позвоночник.

Люди Дрейка выволокли ялик на берег. Они что-то искали – бродили вдоль воды, разгребали песок ногами. Что-то обронили, предположил Парсонс. Оружие или инструмент. Он не шевелился. Смотрел. Ждал.

В его сторону направился один из гребцов, а следом – Дрейк. Когда они проходили между ним и водой, Парсонс разглядел профиль Дрейка и утратил все сомнения.

– Стеног,– сказал он, поднимаясь на ноги.

Бородатый повернулся, от изумления у него отвисла челюсть. Застыл и его спутник.

– Ты Стеног,– произнес Парсонс. Он не ошибся.

Бородач смотрел на него, не узнавая. – Забыл меня,– хмуро заключил Парсонс. – Я врач, который вылечил ту девушку, Икару.

На бородатом лице что-то дрогнуло. Губы растянулись в улыбке.

"В чем дело?– опешил Парсонс. – Почему он улыбается? " – Значит, тебя спасли из тюремной ракеты,– произнес Стеног. – Так мы и подумали, когда нашли в космосе мертвого шупо и двух неопознанных покойников. – Улыбка расползалась по лицу, и Парсонсу это совсем не нравилось. – Признаться, ты меня удивил...

Да какое там удивил. Ошарашил! Ты здесь – какая приятная неожиданность. – Белые ухоженные зубы сияли. Он смеялся.

– Что тут смешного?

– Не хочешь повидать своего приятеля?– ухмыляясь, спросил Стеног. – Того, который убить меня собрался. Поднимись к нему, Парсонс. – Стеног широко расставил ноги и подбоченился. – Передай, что я его жду.