Доктор Будущее

Глава 11

Хельмар, стоявший рядом с ним, пробормотал:

– Вашей вины здесь нет.

Они смотрели, как отодвигается Куб.

– Да, у нас есть враги,– проговорил Хельмар. – Мы не раз возвращались в прошлое, чтобы предотвратить его гибель. Но до сих пор считали, что нам препятствует явление природы, некий феномен времени.

И вот – оправдались самые худшие опасения. Безликая сила тут ни при чем.

– Возможно,– сказал Парсонс. – Но не следует искать причину ваших несчастий там, где ее нет.

"Они немного параноики,– решил он. – Что ж, пожалуй, и у меня бы на их месте возникла мания преследования".

– Лорис мне сказала, никто из вас не понимает до конца природы времени. А что, если...

– Нет,– спокойно перебил Хельмар. – Я знаю, в чем причина неудач. Все мы знаем.

Увидев что-то за спиной Парсонса, он умолк. Парсонс хотел задать вопрос, но слова застряли в горле, когда он оглянулся.

Он видел ее впервые. Несколько секунд назад она беззвучно вошла в зал в сопровождении двух вооруженных стражей. При ее появлении толпа взволнованно зашевелилась.

Она была стара. А ведь Парсонс еще ни разу не встречал в этом мире пожилых.

К ней подошла Лорис и сказала:

– Он мертв. Им снова удалось его убить.

Неслышно ступая, пожилая женщина приблизилась к Кубу, посмотрела на мертвеца. Даже в преклонные годы она сохранила редкостную красоту. Высокая, статная; на плечи ниспадает каскад седых волос. Высокий лоб, густые брови, прямой нос. Лицо волевое, властное. Похожее на лица окружающих Парсонса людей.

И на лицо человека в Кубе. Все обитатели Вигвама походили на эту женщину.

Высокая старуха коснулась стенки Куба. Все молча смотрели на нее. Лорис взяла ее за руку.

– Мама...

Вот оно что! Старуха – мать Лорис, вдова человека в Кубе.

"Совпадает,– подумал Парсонс. – Он тридцать пять лет плавает в консерванте. Старухе, наверное, под семьдесят. Эта пара, супружеская чета, дала жизнь властному, сильному существу, которое теперь правит племенем Волка. Самому ценному для общества человеку из ныне живущих. Лорис.

– Мама,– сказала Лорис,– мы снова попытаемся.

Обещаю.

Старуха вдруг заметила Парсонса, и на ее лице появилась неприязнь.

– Кто вы?– спросила она сочным, звонким голосом.

– Это врач,– сказала Лорис. – Он пытался реанимировать Корита.

Старуха не сводила с Парсонса ледяного взгляда. Но постепенно выражение ее лица смягчилось.

– Это произошло не по вашей вине,– сказала она наконец.

Она постояла у Куба несколько мгновений, посмотрела на мертвеца.

– Да,– сказала она. – Попробуем еще раз. Позже. – На ее лице застыла печаль. Она напоследок взглянула на Куб и, сопровождаемая телохранителями, направилась к лифту, на котором поднялась сюда с одного из нижних ярусов этого огромного улья, из неведомых подземелий, где Парсонс ни разу не бывал и, скорее всего, не побывает. Из секретного, бдительно охраняемого ядра Вигвама.

Все мужчины и женщины молчали и не шевелились, когда старуха проходила мимо. Головы были почтительно склонены. Эти молодые, сильные, красивые люди безоговорочно признавали авторитет седой старухи с царственной осанкой, матери Лорис.., матери их всех?!

Возле лифта она остановилась и полубернулась. И легонько махнула рукой, прощаясь со всеми, как прощаются с родными. Парсонсу все стало ясно. Хельмар, Лорис и остальные – все шесть или семь десятков – дети этой пожилой дамы и человека, который лежит в Кубе. И только одна деталь никак не вписывается в общую картину. Человек в Кубе – и эта седая женщина... Если они были мужем и женой...

– Хорошо, что ты ее увидел,– сказала, подойдя к нему, Лорис.

– Да,– произнес Парсонс.

– Ты обратил внимание, как мужественно она приняла удар? Она – наша живая легенда, пример для подражания.

Парсонс взглянул на Лорис повнимательней – ее осанка вдруг показалась ему очень похожей на старухину.

– Это замечательно,– рассеянно пробормотал он.

Мысли бегали наперегонки. Старуха. Человек в Кубе.

Корит – так она его назвала. Корит – отец всех этих молодых. Похоже на правду. Есть только одна странность, и трудно было бы ее не заметить. Корит и его старая жена очень похожи друг на друга.

– В чем дело?– забеспокоилась Лорис. – Что не так?

Парсонс отрицательно покачал головой и заставил себя думать о другом.

– Скажи,– попросил он,– его всегда убивают одним и тем же способом?

– Всегда,– кивнула Лорис. – Мгновенная смерть от стрелы, вонзенной в сердце.

– И никаких вариаций?

– Ничего существенного.

– Когда это случилось?

По-видимому, она не поняла вопроса.

– Стрела,– пояснил он. – Сейчас такое оружие не в ходу, верно? Как я догадываюсь. Корит погиб в далеком прошлом.

– Верно. – Она тряхнула пышными локонами. – Это случилось давно, в экспедиции...

– Значит, корабль времени у вас появился еще до его гибели?

Она снова кивнула.

– По меньшей мере тридцать пять лет назад,– рассуждал вслух Парсонс.

– Еще до твоего рождения.

– Да. Задолго до моего рождения.

– Зачем он вам?– спросил он напрямик. – Чего вы добиваетесь? Какой у вас план? Ты должна все рассказать, если рассчитываешь на мою помощь...

– Мы не рассчитываем на твою помощь,– грустно произнесла она. – Увы, ты ничем не можешь нам помочь. Работа закончена, мы вернем тебя в твой период. – Лорис отстранилась и потупилась, погрузилась в горькие раздумья о своих бедах.

"Одна семья,– думал Парсонс, глядя, как Лорис идет сквозь толпу. – Братья и сестры. Но это не объясняет физического сходства между Коритом и его вдовой".

То, что он увидел в следующее мгновение, потрясло его. Только он один и заметил; остальные, и Лорис в том числе, были слишком заняты своими мыслями.

Вот оно, недостающее звено. Ключевой фрагмент, без которого не складывалась головоломка.

***

Она стояла в дальнем углу зала, в густой тени. Она пришла вместе с той старухой, матерью Лорис, и сразу укрылась в полутьме, наблюдая из своего укрытия за всем происходящим. Она была невероятно древняя. Маленькая, сморщенная, сгорбленная. Руки походили на клешни, ноги, торчавшие из-под темного подола, напоминали швабры. Голова – крошечная, будто птичья, с пергаментной кожей; в желтом черепе, прикрытом паутинкой седых волос, утонули тусклые глаза.

– Она совсем глухая,– тихо сказал Парсонсу Хельмар. – И почти слепая.

Парсонс содрогнулся.

– Самая Первая. Ей почти сто лет. – Хельмар отвечал возбужденно и заметно дрожал – по всему телу пробегали волны первобытного благоговения.

– Никсина – мать обоих, и Корита, и Джепты Урмуттер.

– Корит и Джепта – брат и сестра?– спросил Парсонс.

Хельмар кивнул.

– Да. Мы все – родственники.

Парсонс был изумлен. Кровосмешение? В этом обществе? Но почему? Неужели возможен имбридинг в мире, чей генофонд собран в одном общем резервуаре?

Как удалось обособиться этой огромной семье?

Три поколения – бабушка, мать с отцом, а теперь и дети.

"Самая Первая",– так сказал Хельмар. Значит, она дала начало всему.

Маленький силуэт покинул угол. Парсонс обнаружил, что глаза, затянутые тусклой пленкой, смотрят прямо на него. Сморщенные губы дрожали. Он едва расслышал ее голос.

– Кажется, я вижу белого человека. – Она замирала после каждого шага, а затем снова резко продвигалась вперед, словно ее толкали порывы ветра. Хельмар бросился навстречу – поддержать. Старуха протянула руку Парсонсу.

– Здравствуйте.

Парсонс взял ее кисть, она оказалась сухой, шершавой и холодной.

– Вы.., как это называется?– В глазах растаяла настороженность, но тотчас вернулась. – Врач. Вы пытались оживить моего сына. – Старуха помолчала, дыхание ее было неровным. – Спасибо за помощь,– произнесла она хриплым шепотом. – За попытку.

– Мне жаль, что она не увенчалась успехом. – Парсонс боялся сказать что-нибудь лишнее.

– Может, в следующий раз... – Ее голос звучал то громче, то тише, напоминая рокот далеких волн. Губы Дрогнули, едва заметно растянулись. Затем взгляд слегка прояснился, лицо чуть повеселело. – Нам помогает белый человек – это ли не ирония судьбы? Вам еще не сказали, что мы хотим сделать?

В зале воцарилась тишина. Все взоры были прикованы к Парсонсу и Никсине. Никто из ее внуков и внучек не решался одернуть ее. Их благоговение передалось и Парсонсу.

– Нет,– сказал он. – Никто мне об этом не говорил.

– Думаю, вам следует знать,– произнесла Никсина. – Вы имеете право. Эта идея принадлежит Кориту, моему сыну, она возникла много лет назад, когда он был молод, как вы. Он был очень талантлив и столь же амбициозен. Корит захотел переделать мир, стереть в истории Проклятое Полутысячелетие.

Парсонс понял, что она имеет в виду. Эпоху превосходства белой расы. Он поймал себя на кивке.

Старуха тяжело вздохнула.

– Вы видели портреты в главном зале?– спросила она, глядя мимо Парсонса. – Благородные господа в кружевных воротниках, знаменитые мореплаватели и землепроходцы... – Она захихикала; смех напоминал шорох опадающих листьев в вечерних сумерках. – Корит хотел нанести каждому из них визит. Побывать в прошлом. У правительства уже тогда была возможность побывать в прошлом. Но оно об этом не догадывалось.

По-прежнему все молчали, никто не пытался ее перебить. Для них такая дерзость была просто немыслима.

– И вот мой сын отправился в глубь веков,– продолжала Никсина. – В Новую Англию. Не в ту, что носит это название ныне, а в другую, первую. В Калифорнию. О том, что там было, никто не помнит. Но Корит переворошил все архивы, прочитал все древние рукописи и книги. – Она снова хихикнула. – Он хотел начать с Нуво Альбиона. Но мало что успел сделать.

Полузрячие глаза вдруг блеснули. "Как у Лорис",– подумал Парсонс. На миг он совершенно отчетливо увидел черты сходства старухи и внучки. По-прежнему шелестели сухие листья; казалось, этот шелест звучит сам по себе, он вовсе не адресован Парсонсу.

– Семнадцатого июля тысяча пятьсот семьдесят девятого года он зашел в бухту,– шептала Никсина,– высадился на сушу и объявил ее собственностью королевы.

Видите, как хорошо мы знаем историю. – Она повернулась к Хельмару, словно ждала от него поддержки.

– Да,– тихо подтвердил Хельмар.

– Он провел там чуть больше месяца,– продолжала старуха. – Чинил корабль.

– "Золотую лань",– уточнил Парсонс. Он понял, кого имеет в виду Никсина.

– И Корит спустился с обрыва,– улыбаясь, прошептала старуха,– но его застрелили. Вонзили стрелу прямо в сердце, и он умер. – Глаза ее снова потускнели, затянулись молочно-белой пленкой.

– Ей надо отдохнуть. – Хельмар бережно взял ее под руку и повел к лифту. Серые силуэты ее потомков сомкнулись, отгородив Никсину от Парсонса.

Вот, значит, какова их цель. Вмешаться в ход истории. Изменить прошлое, вернуть индейцам их цивилизацию, раздавленную железной пятой белой империи.

Найти Дрейка, высадившегося на калифорнийский берег для починки корабля. И убить его, первого англичанина, который объявил эту часть Нового Света владениями британской короны.

Англичан они особо ненавидят, подумал Парсонс.

В эпоху колониализма не было на земле силы более сознательной и последовательной в своих действиях, чем британцы, считавшие индейцев людьми второго сорта. В отличие от испанцев, португальцев и французов, англо-саксы никогда не смешивались с туземцами.

Корит и его родичи хотели встретить Дрейка на берегу.

Поджидали в засаде, чтобы сразиться с ним равным оружием. Или даже более мощным. Вряд ли они задумывались о честности такой схватки. И стоит ли их за это винить? Они вернулись на несколько веков, во времена своих далеких предков,– зная, какая судьба постигнет их народ. Ныне индейцы совсем не те, что в эпоху Кортеса и Писарро, но память о страданиях коренных жителей Америки не угасла, в душах потомков до сих пор теплится желание отомстить. За все преступления надменных бледнолицых.

Но Дрейк, или кто-то из современников Дрейка, выстрелил первым.

Парсонс самостоятельно нашел путь в главный зал, где висели изображения знаменитостей шестнадцатого века. Довольно долго он поочередно рассматривал портреты. "Значит, Дрейк – первый... А потом? Писарро?

Кортес? И так далее – в обратном порядке..." Воображение рисовало, как великие конкистадоры высаживаются на берега Америки вместе со своими солдатами в шлемах и кирасах, а их быстро и безжалостно уничтожают. Вместо робких, пассивных народов захватчики и пираты встречают умных, хладнокровных, расчетливых и жаждущих мести воинов из будущего. "Несомненно, в этом есть историческая справедливость,– сказал себе Парсонс. – Жестокая, нелицеприятная". В душе он не мог не сочувствовать внукам Никсины.

Он вернулся к потртеру Дрейка, присмотрелся. Холеная острая бородка. Высокий лоб, морщинки у глаз.

Правильной формы нос. Внимание Парсонса привлекла рука англичанина – с длинными тонкими пальцами, почти как у женщины. И это – рука морехода? Скорее, аристократа, вельможи. Впрочем, портрет, конечно, идеализирован. Парсонс нашел еще один портрет Дрейка, гравюру. На нем волосы Дрейка вились, глаза были гораздо больше, зрачки темнее. Щеки – мясистее. Картину писал менее опытный художник, но зато, вероятно, более правдивый, и руки английского капитана на нем выглядели вообще несуразно – маленькие, слабые кисти. Что-то в его лице показалось Парсонсу знакомым. Разлет бровей? Волнистые волосы? Глаза?

Он долго рассматривал портрет, но так и не понял, в чем тут загвоздка, и в конце концов неохотно сдался. Он бродил по Вигваму, пока не нашел Хельмара, тот беседовал с несколькими родственниками, но при появлении Парсонса встал и двинулся навстречу.

– Вы бы не могли мне кое-что показать?

– Конечно,– вежливо отозвался Хельмар.

– Я о стреле, которую вынул из груди Корита.

– Она внизу,– сказал Хельмар. – Но я распоряжусь, чтобы ее принесли.

– Спасибо. – Парсонс нетерпеливо дождался, когда двое слуг исчезнут в лифте. – Вы ее подвергали экспертизе?

– Зачем?

Он не ответил. Вскоре слуги вернулись, один из них вручил Парсонсу стрелу в прозрачном мешочке. Парсонс торопливо вынул ее и внимательно, дюйм за дюймом осмотрел.

– Нельзя ли принести сюда мой чемоданчик?

Хельмар снова распорядился, и слуги отправились за серым помятым чемоданчиком. Парсонс раскрыл его, вынул необходимые инструменты и срезал по несколько крошечных кусочков с древка, оперения и кремневого наконечника. Пользуясь набором химреактивов, провел качественный микроанализ. Хельмар молча наблюдал.

Вскоре появилась Лорис – видимо, ей сообщили о затее Парсонса.

– Что ты делаешь?– С ее лица до сих пор не сошло растерянное, грустное выражение.

– Хочу узнать, из чего изготовлен наконечник, но мне это не по силам.

– Кажется, у нас есть оборудование как раз для таких задач,– произнес Хельмар. – Но потребуется время.

Через час с небольшим прибыл отчет из лаборатории. Пробежав глазами текст, Парсонс отдал листок Лорис. И сказал:

– Перья искусственные. Термопласт. Древко из тиса.

Наконечник кремневый, но изготовлен с помощью металлического инструмента, скорее всего, зубила.

Лорис и Хельмар в изумлении смотрели на него.

– Но ведь Корит умер у нас на глазах,– проговорила Лорис. – В далеком прошлом, в тысяча пятьсот семьдесят девятом. В Нуво Альбионе.

– Кто его застрелил?– спросил Парсонс.

– Этого мы не увидели. Он спускался с обрыва и упал замертво.

– Эта стрела сделана не руками индейца и не в шестнадцатом веке,– сказал Парсонс. – Она появилась не раньше тысячи девятьсот тридцатого, когда создали вещество, из которого изготовлены эти перья. Значит, вовсе не современник Фрэнсиса Дрейка убил Корита.