Доказательство человечности

ГЛАВА 27

Лотар открыл глаза. Над ним склонились два лица. Рубос из Мирама, кажется, улыбался. Гигант полагал, что самое трудное позади, если Лотар смотрит на них. Но Сухмет был более сведущ, и лицо его было встревоженно.

Лотар разлепил соленые от крови, потрескавшиеся губы. Но Сухмет не стал дожидаться, пока он выдавит из себя вопрос.

– Да. – Для верности он кивнул головой. – Она умерла, и смерть ее была ужасна.

Лотар улыбнулся уголками губ.

– Я поклонился ей перед боем. Как ни странно, именно это спасло меня. Я пытался думать о ней без ненависти.

– Ты великий воин, Лотар, – произнес Рубос. – Не думаю, чтобы кто-либо еще мог сделать то, что сделал ты.

Как ни встревожен был Сухмет, он все-таки покосился на мирамца, словно был не согласен с ним или находил во всем происшедшем какой-то недостаток. Но это заметил только Лотар. Он с нежностью смотрел теперь на них обоих и поразился тому, как эти два совершенно различных человека составляют все, что у него есть дорогого в мире. Он даже не знал, беден ли он или сказочно богат оттого, что они у него есть.

– Нужно… – Больше он не сумел издать ни одного членораздельного звука, но Сухмет все понял и так.

Он покачал головой и раздельно произнес:

– Нет, жало мантикоры мы доставать не будем. Никто не знает, что может произойти, если из нее вытащить его.

Рубос удивленно перевел на него взгляд.

– Не думаешь же ты, что она оживет, если мы выдернем эту адскую колючку?

Сухмет был непреклонен.

– Не знаю, господин. И никто не знает. Слишком сильные поля сошлись здесь, в этом зале, и никто не может ничего сказать наверняка. – Рубос не сводил с него изумленного взгляда, тогда Сухмет добавил: – Ты же не хочешь, чтобы по этим темным лабиринтам нас еще преследовала принцесса-зомби?

После этого Рубос больше не спорил. Сухмет смахнул сухой ладошкой прилипшие мелкие камешки со щеки Лотара, потом озабоченно коснулся его лба.

– Ты потный, господин мой. Теряешь слишком много влаги. Попробуй замкнуть ее в себе, путь еще долгий.

Лотар улыбнулся. Его улыбка показалась бы безмятежной, если бы не нестерпимая боль, которая читалась в глазах Драконьего Оборотня.

– Не могу… даже это… трудно.

Лишь тогда Рубос стал понимать, что произошло. До него дошло, что оборотень, который не может залечить свои раны, вряд ли уже оборотень. Сухмет долго всматривался в грудь, живот и в глаза Лотара.

– Тебе не хватает энергии, мой господин, – решил он наконец. – Если бы мы были на поверхности, ты бы, скорее всего, уже поправлялся.

Лотар снова спокойно улыбнулся.

– Но мы… не на поверхности. – Он попытался еще что-то сказать, но лишь кровавая пена выступила на его губах.

– Хорошо, – решил старый раб. – Теперь моя очередь сделать для тебя кое-что, мой господин.

Он сел в позу сосредоточения и накапливания силы, вытянул вперед руки и закрыл глаза. Минуты уходили, как череда крохотных, бессчетных бусинок. На лбу старика выступил пот, а потом даже Рубос понял, что в теле раба появились мелкие, но многочисленные напряжения. Наконец Сухмет открыл глаза. Но он еще не сдался.

– Господин, – позвал он Рубоса. – Дай мне повязку концентрации.

Рубос тут же послушно снял со лба кожаный ремешок и протянул его старику. Он едва дождался, когда Сухмет возьмет ее с его ладони, а потом, зашатавшись от внезапно обрушившейся на него боли и тяжести обессиленного тела, отошел в сторону. Он даже не сумел дойти до ближайшей колонны, опустился на светящиеся камни и медленно перевалился на живот. Рот его открылся, он дышал, как выброшенная на берег рыба.

Но Сухмет даже не обратил на это внимания. Он быстро повязал чуть дрожащими старческими пальцами ремешок вокруг своего лба и стал сосредоточиваться. Наконец он поднялся на ноги. Он был утомлен, даже его зрачки были сейчас такими широкими от усталости, что почти закрывали радужку глаз. Но Сухмет крепился.

Он подошел к Лотару и провел рукой по его запястьям, шее и вискам – искал пульс в разных точках его измочаленного тела. В том, как сокрушенно он покачал головой, сквозила беспомощность.

Он подошел к почти безжизненному Рубосу.

– Я ничего не могу сделать, господин, – сказал он, не сомневаясь, что мирамец все-таки слышит его. – Ему нужно гораздо больше энергии, чем я способен извлечь из этих пещер. Я делал все, что мог, но понял только – если я переусердствую, вам придется остаться здесь вдвоем.

Рубос действительно слышал его.

– Что же делать?

– Его нужно нести к выходу… Вернее, к тому месту, где может быть выход.

– Туда больше целого дня пути. А мне тоже досталось. Я не справлюсь.

– Попробуем нести его по очереди, господин. Но это единственный способ. Через день он не сможет выжить, даже если его посадить в омолаживающий фонтан Кхадизара.

Рубос тяжело, как пьяный, улыбнулся и сел. Не открывая глаз, он спросил:

– Кто такой Кхадизар?

– Маг далекой древности, который ближе других подошел к решению загадки вечной жизни.

– Тебе не кажется, что мы не успеем, Сухмет? В таком состоянии нам придется идти не один день.

– Когда такой необычный человек, как мой господин, умирает, ничего нельзя предсказать заранее. Он может быть гораздо сильнее, чем я предполагаю, тогда еще не все потеряно. Он может бороться за себя так, как это не снилось никому на свете. Наше дело, господин, пытаться спасти его. А остальное… в руках Судьбы и моего господина.

– Понятно. – Рубос попробовал подняться. Руки, которыми он пытался оттолкнуться от камней под собой, подломились, он тяжело ударился подбородком.

– Тебе придется дать мне ремешок.

– Этот способ, господин, оставим на последний случай.

– Но я не могу даже подняться.

– Ты сможешь, если заставишь себя. Моему господину гораздо хуже, а он еще борется.

– Но я не смогу нести его.

– Сначала нести его попробую я. Ты лишь иди сзади с сумкой и оружием. И старайся набраться сил, как я показывал тебе.

– Еще и сумку нести?

Сухмет едва заметно улыбнулся. Оружие мирамца не тяготило.

– Разве не обидно сдаваться с самого начала? – Старик попробовал выпрямиться и стоять потверже. – Поверь, скоро нам будет гораздо хуже, чем сейчас. Тогда и посмотрим, оставлять ли сумку с монетами или твои доспехи. – Хорошо. Я лишь хотел сказать, что все это нужно упаковать поухватистей.

Под тяжестью оружия, которое Рубосу даже не пришло в голову оставить, и сумки Лотара огромный мирамец качался, как былинка на ветру. Но с каждым шагом, как это ни удивительно, он все уверенней ставил ногу, все тверже смотрел вперед, и становилось ясно, что скоро он сможет идти не хуже, чем Сухмет.

Старый раб, взвалив себе на спину безжизненного Лотара, шел, как ни странно, довольно легко. Это была обманчивая легкость. Скорее всего, он зарядился одним из тех мобилизующих заклинаний, которые придают силы, но расплата за которые потом гораздо тяжелее, чем похмелье у запойного пьяницы. И тем не менее решился на это, потому что нужно было идти и нести Лотара.

Они шли по довольно ровному коридору с прямым полом. Потом он стал ветвиться и через пару сотен ярдов, после двух-трех поворотов превратился в обычную пещеру с каменистыми стенами, с ямами, валунами под ногами и низкими сводами, где так тяжело было нести что-то на спине.

Сухмет очень опасался, что ударит Лотара об эти выступающие твердые камни, и взял его, как ребенка, на руки.

Скоро стало темно, светящаяся пещера кончилась. Сухмет понял это, когда услышал сквозь бешено бьющуюся в висках кровь, как Рубос упал второй раз, загремев ятаганом по камням. После этого мирамец немного прибавил шагу и догнал старика.

– Я опять ничего не вижу. Как я понесу его?

Сухмет вздохнул.

– Этого я не учел. Придется передавать тебе и повязку. Мы не можем рисковать жизнью моего господина.

Они прошли еще немного. Теперь, как ни странно, Рубос шел довольно уверенно, и у него больше не возникало никаких сомнений.

– Когда ты отдашь его мне?

– Господин, сначала я сделаю все, что могу. Потом то же потребуется от тебя, работы хватит на двоих.

Рубос порадовался, что рядом с ним такой напарник. Он вообще полагал, что нет такой ситуации, которая заставила бы Сухмета отказаться от задуманного. Старик просто не знал, что такое сдаться. Он мог умереть, наверное, мог опоздать, определенно мог, столкнувшись с превосходящей силой, погибнуть, но до последнего мгновения делал, что в его силах.

К вечеру того же дня, когда они, как ни странно, прошли половину дороги, стало ясно, что нести Лотара они больше не смогут. Рубос поднимал безвольное, все более обмякающее тело своего друга и тут же валился на землю.

Сухмет подошел к нему, положил руку на плечо.

– Ты что?

– Не могу… Давай придумаем что-нибудь. Носилки или…

– Я уже думал об этом. Нет жердей, а без них носилки не сделать.

Рубос сжал челюсти, попробовал снова поднять Лотара. Руки его бессильно опустились.

– Не держат.

Сухмет кивнул, достал нож и твердой рукой, хотя и медленно, выкроил из своей чалмы широкую и не очень аккуратную перевязь.

– Вот, можешь поддерживать его повязкой. Только иди.

Рубос перевел дыхание, впрягся в перевязь и с помощью Сухмета вдел в нее Лотара. Держать безвольное тело оборотня стало легче, но идти – гораздо труднее, потому что теперь любое неудачное движение отзывалось толчком на плечи. Кроме того, сложнее стало находить опору для ног, они все время спотыкались и норовили вырваться из-под Рубоса, словно два строптивых и шатких костыля.

К концу ночи Сухмет, который теперь нес Лотара реже, чем Рубос, на одном из привалов стал проверять виски и грудь Желтоголового. Он и раньше прикладывался к нему, чтобы понять, как тот себя чувствует, но на этот раз провозился дольше, чем обычно. Рубос, как ни был он измучен, встал и подошел ближе.

– Ну что?

– Он умирает, кризис завершился не в его пользу. – Сухмет чуть слышно всхлипнул. Рубос не понял, были это слезы или старику просто не хватило дыхания. – И мне нечего ему отдать, я пуст, как пересохший бурдюк. Я пуст, пуст, пуст…

– Прекрати! – заорал Рубос, насколько мог громко. Сухмет, как ни странно, умолк. – Это не способствует…

Дальше Рубос не знал, но этого хватило.

– Правильно. Нужно успокоиться и поторопиться.

Рубос посмотрел в измученное, избитое лицо старика удивленно.

– Мы и так делаем все, что можем.

– Значит, не все. Нужно торопиться.

Сухмет встал и впрягся в перевязь. Рубос, вздохнув, стал собирать сумку.

В какой-то момент стало ясно, что Сухмет заблудился, и ему пришлось, надев повязку концентрации, высматривать магическим зрением путь. Это было даже хорошо, потому что Рубос сумел поспать. Хотя, когда Сухмет разбудил его, он едва мог сначала идти, но уже через четыре сотни шагов пришел в себя и понес Лотара дальше.

Но и эти силы кончились. После очередного привала ни один из них не смог встать. Стоило кому-то из них попробовать подтащить под себя ноги, чтобы оторваться от земли, как дело кончалось тем, что он опрокидывался и лежал, тяжело переводя дыхание.

Когда стало ясно, что так они ничего не добьются, Сухмет соорудил из латной рубахи Рубоса что-то вроде волокуши, на которой Лотара можно было тащить. Скоро это стало получаться у них довольно легко, лишь иногда приходилось переносить Лотара через большие камни.

Наконец Рубосу стало ясно, что больше он не продвинется ни на шаг. Он попросту сложился калачиком, поджал ноги и замер. Он был готов умереть.

Сухмет, тяжело дыша, вернулся назад.

– Вставай, это нужно.

Рубос начинал говорить раз пять, прежде чем ему удалось по слогам выдавить из себя:

– Я не могу двинуться.

– Да? – удивился Сухмет. – Может, выбросим золото? Только ятаган нельзя…

– Почему?

– Им можно копать землю.

Рубос поискал ятаган.

– Его тоже нет.

Глаза у Сухмета открылись так широко, что Рубос вдруг увидел их.

– Нужно найти. Ты воин, ты не мог бросить меч.

– Не мог, но его нет.

Они принялись искать. Рубос при этом едва шевелился, Сухмет же был способен даже злиться на мирамца, хотя и на себя тоже за то, что не уследил.

Ятаган нашелся на спине Рубоса. Мирамец и забыл про него. Сухмет успокоился, но когда подполз к Лотару и послушал его сердце, то заволновался еще сильнее.

Но Рубосу было уже все равно.

Сухмет снова подполз к мирамцу и взял его лицо в свои грязные, исцарапанные до крови руки.

– Ты просто устал, Рубос. Но ты можешь проползти еще немного.

– Какая разница? – спросил мирамец. – Здесь или еще где-то?

– Разница есть, – сказал Сухмет так уверенно, что почти убедил его. – Лучше там.

– Где?

Сухмет подумал, пожевал губами.

– За поворотом. Пошли.

– Нет.

– Ты же не хочешь сдаться?

– Я не знаю, чего я хочу. Вот полежу и пойму.

– Ты хочешь жить.

– Жить? – Для Рубоса такая постановка вопроса была довольно неожиданной. – Не знаю. Возможно, что нет.

– Рубос. – Для верности Сухмет потряс его голову, он так и не выпустил ее из своих рук. – Осталось немного. Так немного, что я и сам бы дошел, но один не смогу сейчас отвалить камень, которым заткнули выход.

– Там есть камень?.. Не смогу тебе ничем помочь.

Сухмет собрался и попробовал навести на Рубоса самое примитивное колдовское внушение.

– Представь, ты ранен, тебе нужно на поверхность. Лотар бы не сдался и нес бы тебя. Он бы выволок тебя, даже мертвого. А ты не хочешь сделать это же для него.

– Он тащил меня на веревке, – задумчиво сказал Рубос.

– Вот именно.

– И он убил Мицар. А без этого я уже… – Мирамец вздохнул. – Ну ладно, я уже отдохнул. – Он оттолкнулся от земли. – Говоришь, до поворота?

– За поворотом, – сказал Сухмет.

Рубос ничего не ответил, он прополз вперед, впрягся в петлю с неподвижным Лотаром и пополз дальше, кряхтя и постанывая при каждом движении. Когда они дошли до поворота, который находился всего в трех десятках локтей, и повернули в новый коридор, Рубос уже забыл, что собирался останавливаться. Он полз, и полз, и полз, и скоро Сухмет уже думал только об одном – сумеет ли его господин удержать в себе достаточно жизни, чтобы снова раздуть ее, когда они все-таки выберутся на поверхность.

Наконец наступил момент, когда Рубос, который на этот раз полз сзади, подталкивая Лотара в ноги, вдруг потерял его, а когда стал искать, стукнулся головой о бок Сухмета. Тот сидел неподвижно, словно прислушивался к чему-то. Рубос тоже попытался слушать, но разбирал только свое утомленное дыхание и звон крови в ушах.

– Мы пришли, – сказал Сухмет.

– Куда? – не понял Рубос.

– Мы дошли.

– Это то место, куда нужно было попасть?

– Да.

Рубос протер глаза обрывком рубашки у ворота и попробовал осмотреться. Тьма вокруг не нарушалась ни единым лучиком света.

– А где выход? Голос Сухмета раздался откуда-то сбоку.

– Копать нужно здесь.

Рубос подполз, достал ятаган и ткнул в то место, которое на ощупь указал ему Сухмет. Клинок скользнул, даже не поцарапав каменную поверхность.

– Здесь невозможно копать, – сказал Рубос.

– Да, пожалуй. – Сухмет перевел дыхание. – Но за этим камнем свобода. И жизнь для Лотара.

Рубос потряс головой.

– Сдается, это недостижимо.

Сухмет выдернул ятаган из рук Рубоса и принялся скрести камень. Рубос даже не предполагал, что можно так небрежно обращаться с оружием. Наконец он выдернул свой меч из рук старого раба и, словно успокаивая живое существо, провел по клинку ладонью.

– Ищи руками.

Сухмет крякнул, но послушно стал ощупывать камень кончиками пальцев. Пока вдруг не издал короткий звук.

– Здесь меч станет, как рычаг.

Рубос тоже пощупал. Щель, которую нашел Сухмет, была глубиной почти в десять дюймов и достаточно широкой, чтобы в нее пролез клинок. Пожалуй, это действительно был стык между камнем, который закрывал выход, и стеной пещеры.

Они вставили туда ятаган и надавили. Камень не шелохнулся. Пришлось смотреть, что мешает ему отвалиться от стены.

Валун был не очень большой, всего лишь фута четыре в поперечнике, и довольно мягкий, из какой-то крошащейся слоистой породы. Если бы у Рубоса были прежние силы, он расколол бы эту затычку за пару минут.

Но сил не было ни у Рубоса, ни у Сухмета. Они подкопали под ним песок и попробовали подцепить с других сторон, потом попытались сдвигать его не только наружу, что было естественно, но и внутрь – все было бесполезно.

Они посидели, отдохнули. Сухмет подтащил Лотара поближе, чтобы не ползать к нему слишком далеко каждый раз, когда ему хотелось проверить, что Драконий Оборотень еще дышит.

– Кажется, мы можем отсюда и не выбраться, – сказал Рубос.

– Не торопись, господин. Не стоило ползти сюда, чтобы думать так.

– Что-то мешает. Может, магия?

– Я проверил. Магии здесь не больше, чем в винной пробке.

– Почему же мы не можем открыть?

– Значит, нужно копать с боков.

– Здесь твердые стены.

– Нужно.

Рубос прошелся ятаганом по периметру камня, и в одном месте клинок вдруг провалился почти на всю длину. Осторожно, как будто меч был из хрусталя, Рубос вытащил его и тогда увидел… Чтобы унять сердцебиение, он закрыл на мгновение глаза. Но когда открыл их, все оставалось по-прежнему. Тонкий лучик сумрачного света пробивался в их непроницаемую, вечную темноту. И воздух… Рубос сразу понял, что он пахнет морем, солью, ветром и гниющими на отмелях водорослями. Он повернулся туда, где, как он предполагал, сидит Сухмет.

– Мы дошли до моря.

Сухмет не отвечал. И было что-то очень зловещее в этом молчании.

Рубос протянул туда руку. Он наткнулся сначала на Лотара, тот был очень холодным. Потом нашел Сухмета. Старик лежал неподвижно, широко раскинув руки, словно хотел прикрыть Лотара от чего-то.

Рубоса охватило отчаяние. Значит, все было зря? Потому что Лотара не стало? Он схватил Сухмета за плечо и потряс его, грубо, сильно, так, что тот пришел в себя.

– Очнись!

Помогая себе руками, Сухмет сел и оперся на Рубоса, как на подставку.

– Мне стало плохо. Я слишком много отдал господину…

– Он умер?

– Нет, но умирает. Я не знал, что это будет так грустно.

– Я чувствую море.

– А? Да, я тоже чувствую море. Но мы не можем к нему выйти, чтобы мой господин мог вбирать в себя силу жизни, рассеянную повсюду. Здесь слишком темно и холодно, слишком мало энергии…

Рубос вздохнул.

– Это я уже знаю. Давай-ка помогай, старик.

Сухмет был так слаб, что Рубосу пришлось самому вставить меч в открытую щель, упереться ногами в стену, заставить свои мускулы напрячься, выдохнуть весь воздух, чтобы еще чуть-чуть…

Ятаган стал медленно гнуться. Он был выкован из превосходной стали, и согнуть его не смог бы и наступивший на него слон, но сейчас Рубос чувствовал море, и Лотар умирал, и Сухмет ничем уже не мог помочь, и оставалось только одно движение, чтобы выбраться из этого проклятого подземелья…

И камень вдруг дернулся, сдвинулся и откатился, разом открыв почти фут свободного пространства. Это было едва ли не самое прекрасное зрелище, какое видел Рубос в своей жизни. В открывшуюся щель сразу ударил свет, который осветил лица всех троих, и свежий воздух, который нес вкус свободы и радости.

– Подожди еще немного, господин мой, – прошептал Сухмет, – не умирай. Мы сделали это, мы дошли. Скоро ты сможешь пить жизнь полными горстями… Мы все-таки дошли и открыли этот камень.

А Рубос, у которого руки от чудовищного усилия ходили ходуном так, что он не мог больше всунуть в образовавшуюся щель почти под прямым углом согнутый ятаган, добавил, заикаясь и глотая звуки:

– Да, все-таки сделали. Не умирай, Лотар.