Добро пожаловать на Аврору!

Глава 9

Среди аборигенов, которые прошли испытание, двое, как выяснилось, жили в одной деревне со мной. Пухлый здоровяк по имени Ача (не знаю, как он пролез по узким ходам пещеры) решил осваивать шаманские премудрости. А парень с именем Кенучин — похожий телосложением на меня, только более смуглый, почти черный — оказался воином Ягуара.

По легенде, нам теперь предстояло послужить на благо родной деревне. Ачи должен был стать учеником тамошнего шамана, Кенучин — пополнить ряды местной дружины, а я — поступить на службу в гильдию монстроловов.

До поселения с названием Уасиока мы добирались четыре дня. Шли практически без отдыха. НПС для пущей реалистичности погружались в подобие сна, но всего на несколько часов, когда становилось совсем темно. Во сне я перемещался в свое убежище — маленькую комнатушку, больше похожую на землянку, — где читал форумы и вики Эфира, сидя на пустом сундуке из тростника.

На первом же привале я обучился у Ачи и Кенучина всему, чему только смог. Вернул знания травника, охотника и шкуродера, открыл навык чтения следов и подражания крикам зверей. Когда мои попутчики устраивались на ночлег, я шел набивать опыт. В первую ночь получилось плохо — в темноте почти сразу чуть не умер и вернулся в лагерь медитировать на форуме. Тело не требовало отдыха, и я проспал не больше часа, но вскоре понял, что так лучше не делать. Нужны перебивки, нужно ощущение нового дня, а то мозг долго не выдержит.

На следующий день я первым делом собрал ингредиенты для ночного видения и запасся простейшими эликсирами здоровья по рецепту Ачи. Зелье было слабенькое даже по меркам моего начального уровня, варилось из кукурузы. За вечер можно было приготовить несколько ведер, поскольку чего-чего, а кукурузы вокруг хватало.

Мы преодолевали невысокие, до трех тысяч метров, горные кряжи, пересекали реки и перелески, а потом опять брели по бескрайним кукурузным полям. Посадки картофеля тоже попадались, но реже. Когда мы подошли к деревне, я был уже тридцатого уровня. Копье сломалось, потеряв прочность, но у меня появился самостоятельно сшитый меховой плащ из шкурок кроликов с воротником из волка, и я знал девять способов приготовления самогона из картофельных очисток, не считая других рецептов Ачи.

Деревня меня поразила. Но не красотой и изяществом, а, наоборот, запустением и разрухой. В центре была площадка для возрождения игроков, на которой торчал резной высокий столб. Рядом стояла статуя здоровенной кошки, грубо вытесанная из камня. Может, это был ягуар, а может, пантера — назвать шедевром работу скульптора язык не поворачивался. Кошачий хвост был отломан и валялся рядом, землю вокруг усеивала труха. И все-таки внутри статуи чувствовалась некая сила, а на ощупь камень был теплым. Мне даже показалось, что изнутри идет легкая вибрация.

Вокруг неактивного духа-защитника приткнулись два десятка ветхих одноэтажных каменных построек. Только пять из них выглядели посвежее, будто их недавно ремонтировали. Я заметил ровную кладку и свежий тростник на крыше. Остальные — один больнее другого, тут отвалилось, там перекосило.

На краю деревни разместились постройки местных мастеровых — плотника, который сейчас плел корзинки, кожевника и кузнеца. На противоположной стороне стоял покосившийся двухэтажный особняк гильдии монстроловов. Вывеска с изображением оскаленной волчьей морды болталась на одной петле и, поскрипывая на ветру, перекрывала дверь из плохо подогнанных досок. А за деревней, где заканчивались поля и к изгороди подступали джунгли, виднелась хижина шамана. Кроме того, метрах в ста на возвышенности расположились три башенки — кольки, как подсказала система, местные продовольственные склады. Вот, собственно, и вся деревня.

Жителей было даже меньше, чем домов. И, похоже, наша троица была единственной молодежью в поселении. Высокий худой староста, широко разведя руки, приветствовал нас у обшарпанных ворот. Несколько стариков и старух жались за его спиной. В грязи копошился чумазый карапуз — когда мы подошли, женщина в лохмотьях растолкала кучку аборигенов и забрала его. На фоне прекрасных природных пейзажей вид этих горемык угнетал. Да уж, племя Дубовокожих, у которых татуировки были, как у меня, явно переживало сейчас не лучшее время.

Я помнил про возможные штрафные санкции, поэтому был максимально вежлив и обходителен со всеми. Обнял старосту, познакомился с шаманом и остальными мастерами. Шаман интересовал меня больше всех, система обозначила его, как тату-мастера. Сам он был маленький, пухленький с выцветшими и расплывшимися татуировками, явно сделанными, когда он был моложе и тоньше. Но количество их было огромным.

Старики сначала вздыхали, потом некоторые начали плакать. И вроде они пришли нас встречать, но ощущение было, будто прощаются, отправляя на войну. Видимо, сценаристы переборщили со скриптами отчаянья у покоренных аборигенов.

Староста принес из самого приличного дома несколько фляг с самогоном и задвинул речь, полную надежд на то, что мы теперь вернем расположение духов и восстановим поселение. Ачи с Кенучином слушали без особого энтузиазма, а я продолжал улыбаться и всем кивать. Все вернем, все восстановим, дайте опыта побольше, а лучше расскажите, где Слеза зарыта.

Праздник устроили прямо во дворе. Быстро притащили несколько столов и лавок, расставив на них скудную закуску. Я подождал, пока народ расслабится и опьянеет, а потом пробежался по всем домам в поисках чего-нибудь ценного. Сплошное расстройство, пустота и мусор. Никогда раньше не думал, что в Эфире существует понятие «бедность», но это была именно она. Я даже ничего брать не стал из сундуков в доме старосты и в кузне. К шаману я не пошел — точнее, пошел, но черепа неизвестных мне существ, болтавшиеся в дверном проеме, как бы намекнули, что искать там нечего.

Больше всего меня расстроил мой дом, от которого осталось только три четверти. Одна стена, обвалившись, лежала теперь грудой камней и была присыпана трухой, в которую превратился тростник, покрывавший некогда крышу. Я добрел до складов, но и там меня ждало разочарование — початки кукурузы, накрытые листьями, едва покрывали пол одним слоем, хотя, судя по насечкам на стенах, когда-то эти помещения были набиты битком.

Дом гильдии оказался закрыт, а на двери висела табличка с символами, которые система дословно перевела: «Я есть Куетлачтли большой охотник на монстров. Со мной мой ученик. Мы есть отошли на маленькое количество минут». Я подергал ржавый замок, размышляя, как давно у Куечучу (когда-нибудь я привыкну к местным именам, а пока буду запоминать хоть сокращенно) началось это маленькое количество минут, и вернулся на праздник.

Попытался пристать к старосте с просьбой научить меня строить дома, но тот лишь отмахнулся. Как, впрочем, и Ачи, и Кенучин, и все остальные жители деревни. Общаться со мной согласился только карапуз, но и его быстро оттащила уже пьяная мать. Мне и самому захотелось побыть в одиночестве. Нахлынули воспоминания моего прошлого воплощения, и я выпил за упокой игровых душ своих родителей.

Самогон оказался вполне приличным — добавил несколько очков силы, снизил ловкость и мудрость, но в целом оказал расслабляющий эффект. Хотя, может, дело было в том, что впервые с начала всей этой кутерьмы меня не пытались потискать, убить или изнасиловать, а вокруг были хоть и странные, но единомышленники. И понеслось. К пятой рюмке мне стало совсем хорошо, мудрость упала до нуля, ловкость наполовину уменьшилась из-за штрафа, и нарастало желание отправиться в Динасдан, чтобы высказать Хранителям все, что я о них думаю. Я звал с собой пьяных Ачи и Кенучина, но они наотрез отказывались. Тогда я предложил им отправится в соседнюю деревню на поиски доступных туземочек, и они почти согласились, но тут прибежал раненый мужик в разорванной одежде и стал кричать, что с Куетлачтли случилась беда.

Мужичок оказался моим коллегой-монстроловом по имени Точтли, а Куечучу, как я вспомнил, был главой местной гильдии. Три дня назад они вместе ушли на охоту за кукурузным демоном, который портил посевы на дальних полях, лежащих за полосой джунглей. Теперь же Точтли рассказывал, что демонов оказалось целое семейство и пока он отважно разбирался с одним, другие напали сзади.

Деревня мобилизовалась на удивление быстро. Только что все гудели за столом пьяные — и вот уже готов спасательный отряд. В его составе оказались три воина Ягуара (Кенучин и два старичка), Ачи, шаман и я. Причем для меня это стало некоторым сюрпризом — толпа незаметно подалась назад, и я будто вызвался добровольцем.

Спасибо скриптам Эфира, Точтли моментально опознал во мне нового монстролова, схватил меня за руку и потащил в здание гильдии. С ноги распахнул дверь, не обращая внимания на замок, и подвел меня к стойке с оружием — выбирай, мол, только быстро. Мой разгоревшийся было энтузиазм потух практически моментально — я даже не знал, что такой хлам может быть в игре. Трухлявые дубинки, ржавые ножи, пара кривых копий и два древних мушкета, завезенных, видимо, еще экспедицией Магнуса. Более или менее приличный вид имело только одноствольное ружье местного производства.

Едва я взял ружье, чтобы рассмотреть, как Точтли вручил мне мешочек с пулями, похвалил мой выбор и потащил меня обратно на площадь. К нашей спасательной миссии присоединилось еще несколько тощих полуголых крестьян с мотыгами. Вид у них был пьяненький после праздника, но воинственный. Точтли издал боевой клич, и мы бодрой рысцой двинулись через джунгли.

Три часа без остановок, но при этом никто даже не запыхался. Наоборот, по мере выветривания алкоголя жилистые старички только ускорялись. Расход выносливости у местных и у меня в том числе был довольно большой, но и восстанавливалась она почти моментально. Наша группа то рассеивалась, чтобы обойти слишком густые заросли, то вновь собиралась вместе, подбадривая себя боевыми выкриками и улюлюканьем. Мы забежали в небольшое поселение, еще более убогое, чем Уасиока, и наш отряд пополнился еще пятью воинам Ягуара. Минут через двадцать после этого мы выскочили в долину, заполненную рядами молодой кукурузы.

Точтли разделил нас на две группы и почти шепотом принялся объяснять, что мы будем делать. При этом он то и дело вздрагивал, прислушивался и оборачивался, а наше воинство теряло боевой настрой. Ветер донес до нас запах гнили и свежей крови, и я вдруг тоже засомневался в успехе нашей затеи. А потом Точтли поставил меня во главу одной группы и рукой показал направление, по какой дуге идти нашему отряду. Я заикнулся, что это плохая идея, но тот лишь кивнул, мол в паспорте написано, что ты монстролов, значит, иди и лови монстров. Что там может быть сложного!?

По приказу Точтли мы разделились, обошли поле с двух сторон и двинулись навстречу друг другу. Я сжимал свое ружье так, что побелели костяшки пальцев. Выставил его перед собой и, шарахаясь от каждого шороха, медленно шел вперед. На нас пока никто не напал, но с середины поля все громче слышалось равномерное чавканье, сопровождаемое отрыжкой. Запах гнили усилился. Мы выбрались на вытоптанную площадку, метров двадцать в диаметре. И там, среди поломанных зеленый стеблей, смогли наконец увидеть кукурузного демона.

По форме он был похож на великанский початок — толстая бугристая не то гусеница, не то личинка длиной метра в два. Безносая морда с маленькими глазками, пасть с тремя рядами тупых зубов — такими можно не столько рвать жертву, сколько перемалывать зерна. Этот экземпляр был мертв, из шеи торчал обломок копья и две стрелы, а к бокам присосались твари ростом мне примерно по пояс.

— Ангиаки, — шепнул мне Ачи, — маленькие еще, слабенькие. Кровь свежую очень любят.

Я быстренько пробежался по вики и заметкам путешественника. Оказалось, что ангиаки — это злые духи детей, брошенных в лесу, когда семья неспособна их прокормить. Про то, что эти духи собираются в стаи и грызут кукурузных демонов, эфиропедия умалчивала.

Ангиаков было семеро. Четверо из них обгладывали того демона, которого убили охотники. Еще трое завалили другого, размерами чуть поменьше, и теперь тащили его, кряхтя, к темному провалу на краю вытоптанного пространства. Почти через каждый метр они останавливались и, как сурикаты, вытягивались в полный рост, оглядывались, нюхали воздух.

Ангиаки действительно напоминали детей лет десяти-двенадцати, только очень запущенных. Грязные спутанные волосы до плеч, костлявые тела, окровавленные рты с удлиненными клыками в верхней челюсти. По внешнему виду каждого духа было понятно, как именно он погиб. Тела их были покрыты шрамами от встречи с диким зверьем. Я мысленно поблагодарил своих местных родителей, которые смогли меня вырастить, не бросив в лесу. А то, учитывая повальную бедность аборигенов, мог бы сейчас контракт в виде ангиака отыгрывать.

С другой стороны вытоптанной поляны зашевелились кукурузные стебли, и появился Точтли со своими людьми. Он показал три пальца, и я решил, что надо стрелять спустя три удара сердца. Но толкователь знаков получился из меня так себе — мои товарищи атаковали сразу, без всякой паузы. В монстров с обеих сторон полетели стрелы и копья, раздалось два выстрела. Чуть замешкавшись, выпалил и я.

То ли ангиак, в которого я целился, успел словить стрелу и свалиться на землю, то ли точность у моего ружья не оставляла шансов на попадание, но пуля прошла сквозь ряд монстров и оцарапала плечо Точтли. Пока я читал системные сообщения и пытался понять, чем мне грозит мой промах, на поляне все уже кончилось. Туземцы, выскочив с криком, добивали четверку ангиаков возле демона. А тройка у норы куда-то исчезла. Похоже, три пальца, которые показывал Точтли, означали не время атаки, а тех противников, в которых надо стрелять. Блин.

Точтли не стал тратить время на разборки, просто плюнул мне под ноги и пробурчал что-то среднее между «потом разберемся» и «наберут дебилов по объявлению». Достал топорик и стал рубить тушу кукурузного демона. Почти не испачкавшись, он достал из нее красный кристаллик приона, разломил его пополам и выпил содержимое.

Не знаю, что там у него стало с характеристиками, но такое лицо я когда-то видел у Руслана после приема синтетических веществ, запрещенных во всех цивилизованных государствах. Смесь блаженства, радости и готовности действовать. На шее Точтли появилось черное пятнышко, будто расчесали болячку, и она уже покрылось коростой. Это его совершенно не смутило. Он отечески похлопал меня по плечу и подтолкнул к норе.

Именно в эту нору, судя по следам, утащили нашего главу гильдии. Мы нашли его оторванную ступню, но Куечучу, кажется, чем-то перетянул обрубок. План у Точтли был простой — я лезу в нору, меня прикрывает Ачи, а остальные разбредаются по полю в поисках других выходов, чтобы никто из гадов не смог сбежать.

По взгляду возбужденного Точтли я понял, что, если не пойду сам, то меня запихнут насильно. Я посмотрел на Ачи, ища поддержки, но тот лишь попросил принести ему клыки ангиаков. Ты охотник, ты и лезь — так можно было истолковать его взгляд. Тогда я предложил Ачи пойти со мной. Он сделал вид, что не расслышал, зато расслышала система, и мне прилетел штраф за нарушение отыгрыша персонажа.

А, была не была. Я перезарядил ружье, разбежался и рыбкой нырнул в нору. Прополз несколько метров в узком туннеле и вывалился в широкое темное помещение, где можно было стоять в полный рост. Вместе со светом пропали все звуки. Я больше не слышал ни криков птиц, ни шелеста кукурузных листьев, ни кряхтения товарищей, разделывающих добычу.

Я активировал способность «темное зрение». Темнота перекрасилась в серые оттенки, а впереди замелькали оранжевые сполохи. Передо мной был широкий коридор с ответвлениями. Когда только прокопать столько успели? На земле нашлись следы — кровь и борозда от тела, которое волокли.

И тут на меня напали. Что-то липкое и холодное прыгнуло на спину и попыталось прокусить шею. Боли не было, и урон не прошел, только пощекотало татуировку на плечах, и от неожиданности я прикусил язык. Схватив нападавшего за волосы, я сдернул его с себя и выстрелил в упор. Меня оглушило грохотом, а пуля вошла ангиаку прямо в ощеренный кривой рот. Система выкатила серию оповещений про полученный опыт и временную дезориентацию в пространстве. Другие монстры, привлеченные шумом, бросились ко мне. В режиме «темного зрения» я воспринимал их как яркие пятна. Они были повсюду, в глазах зарябило. Группами по две-три особи они выбирались из каждого туннеля-ответвления. Я попытался допрыгнуть до края отверстия, через которое приполз сверху, но было слишком высоко. «Темное зрение» погасло, уйдя на перезарядку, и я остался во мраке, окруженный только слабо светящимися глазами монстров.

Терпеть не могу толпу. Тех персонажей, которые становятся сильными только в толпе. Давайте, подходите. Желательно по одному и с интервалом в пять секунд, чтобы я успевал перезаряжать ружье…

Впрочем, они, скорее всего, тоже не любят тех, у кого есть оружие. Я усмехнулся своим мыслям, пальнул в сторону, где вроде было поменьше глаз, и сам бросился туда же. Система добавила опыта — значит попал, значит, минус один противник. Я бежал, перезаряжался, стрелял с разворота — и опять бежал. Подсчитывал: минус два, минус три…

Попадать было легко, твари гнались за мной плотной массой, пытаясь опередить друг друга. Система прислала несколько оповещений о полученных достижениях и подняла навык перезарядки на пять процентов. «Темное зрение» тоже подросло, стало работать дольше и периодически помогало не врезаться в стены. В остальном же я просто носился по проходам, не разбирая дороги. Где-то успел пробежать уже дважды, начал уставать и спотыкаться о подстреленные тушки.

Эта игра в салочки привела меня в очередное большое помещение, где я снова споткнулся и уже не смог удержаться на ногах. Упал на что-то мягкое и на удивление горячее.

Ну вот наконец и познакомились, Куечучу застонал — значит, еще жив. Правда, вокруг нас было около двадцати тварей. Глава гильдии в «темном зрении» не отображался, но была системная пометка, что на более высоких уровнях навыка я бы смог разглядеть и его. Как же обидно, что я не доживу до высоких уровней…

Я потеребил Куечучу в надежде получить от него помощь в схватке, но он был совсем плох. Рассеченная грудь и перетянутая жгутом культя говорили скорее о немедленной госпитализации, а не о сражении плечом к плечу. Мне нечем было подкрепить его силы — у меня с собой были только лепешки, которые раненый и прожевать-то не сможет. Я нашел у него на поясе тесак с массивным волнообразным лезвием и приготовился к бою.

Ангиаки приближались медленно, окружая нас по широкой дуге. Но когда первый из них бросился на меня, в глубине одного из туннеля раздался боевой клич моих соплеменников. Есть шанс на спасение! Не знаю, применимо ли название «кавалерия» к кучке оборванных туземцев в подземном лабиринте, но для меня это была именно она.

Улюлюканье уже слышалось как минимум с трех разных сторон. И уворачиваясь от первого монстра, я со всей дури рубанул тесаком ему по хребту и заорал. Второго монстра я сбил на подлете, но пропустил еще троих. Ангиак-переросток бросился сзади под колени, еще один прокусил предплечье так, что рука моментально онемела, и я выронил тесак. Полоска здоровья резкими толчками поползла вниз, а я брыкался и пытался кричать. На десяти процентах здоровья я потерял сознание, но успел увидеть отблески факелов в туннелях.

Я испытал уже знакомое ощущение полета и оказался в личной комнате Эйпа. Похоже, наши сознания до сих пор были связаны каким-то образом. И как минимум в те моменты, когда Эйп думал обо мне, а мой персонаж находился на краю гибели, я мог попадать сюда.

Эйп действительно думал обо мне — или, если быть точным, объявлял на меня заказ. Старательно интонируя, проговаривал голосовое сообщение в магическую раковину. Через его плечо я успел разглядеть даркнетовский интерфейс и символ Темного Братства — череп с вонзенным в затылок кинжалом. Объявление было коротким: оцифрованный игрок, отыгрывающий НПС-туземца; взять живым или мертвым; тройной бонус за повторные смерти. Эйп задумался на минуту, а потому встрепенулся, будто его посетила классная мысль, схватил раковину и добавил: «Особые приметы — психоз и навязчивые галлюцинации. Считает, что в реале у него похитили тело».

Дослушать, какую сумму за меня предлагают, я не успел. Неведомая сила будто рванула меня за шкирку, встряхнула и ударила электрошоком. Я дернулся, подскочил и уставился на улыбающегося Ачи, который совал мне под нос какую-то вонючую шишку.

— На, выпей. — Ачи протянул мне флягу, от которой пахло еще хуже, чем от шишки.

— Что это? Микстура из раздавленных клопов? — Голова гудела, а показатель жизни был всего на двадцати процентах, так что было бы неплохо побыстрее поправить здоровье.

— Нет, что ты. Пей. — Ачи влил в меня несколько глотков, на вкус оказавшихся даже приятными, напомнило крем-соду. — Это не клопы, это личинки медноножки, и немного икринок обыкновенного гниложаба.

Меня не стошнило только потому, что система уже преобразовала выпитое в восстановившееся здоровье. Глядя на мое лицо, Ачи засмеялся.

— Ты бы себя видел! Шучу я, это живница, а запах из-за миндаля.

Здоровье почти добралось до верхней отметки, а я продолжал сидеть и хлопать глазами. НПС шутит! Не поверил бы, если бы сам сейчас не услышал.

Судя по ощущениям, в отключке я был меньше минуты, но в освещенном факелами помещении никого уже не осталось. Оперативно работают туземцы — как саранча прошлись и все подчистили. Даже тушки убитых мной ангиаков уже почти развоплотились. Похоже, облом с трофеями по итогам моей первой битвы в новой роли…

Я открыл окно характеристик и хоть здесь порадовался — дали одно достижение, подняли уровень сразу по двум навыкам, и почти на полтора процента заполнилась шкала отыгрыша контракта. За результативную стрельбу по толпе с близкого расстояния я получил ачивку «один выстрел — один труп», которая увеличивала шанс нанесения критического урона на целых два процента. Навык стрельбы из огнестрела поднялся на второй уровень, что ускоряло перезарядку на пять процентов и экономило боезапас — теперь каждый десятый выпущенный патрон возвращался в подсумок или патронташ. «Темное зрение» увеличило дальность и длительность действия — ненамного, но все равно приятно.

— Вставай уже, надо наших догонять. — Ачи протянул мне остатки ружья, прочность которого снизилась до критического уровня. — Богато здесь было, старое логово, много чего нахапать успели. Но ты не переживай, я твою долю взял клыками ангиаков. Кое-что сделаю и отдам их тебе.

Ачи говорил все это с такой гордостью, что у меня даже ни сил, ни желания возмущаться не было. Я тупо кивнул, пнул кучу с костями и пошел за Ачи на выход.

В Уасиока мы вернулись уже глубокой ночью, но вместо мирно спящей деревни застали очередную пьянку. Точтли по кругу, каждый раз добавляя все больше выдуманных подробностей, рассказывал о героическом спасении Куечучу и меня. Вроде даже хвалил меня при этом, но с таким пренебрежением и издевкой, что, будь в деревне хоть сотня девушек, ни одна не выбрала бы меня своим прекрасным принцем. То, как пьяный Точтли строил из себя альфа-самца, меня даже позабавило. Расстроило только то, что казенное ружье у меня изъяли-таки.

Куечучу спал во главе стола. Перевязанная нога — на лавке, голова — в миске с лепешками. Остальные мои новые родичи были не лучше, кто-то храпел под столом, кого-то тошнило в переулке. Глядя на этих любителей пульке и текилы, или что они там пили, закрадывалось впечатление, что страну они профукали не по причине превосходящей силы противника, а из-за обильного празднования первых побед. Убедившись, что система не оштрафует меня за отказ играть в игру «кто кого уважает», я тихонько ушел домой.

Гильдию монстроловов временно закрыли, Куечучу восстанавливался, а Точтли отсыпался. Придет сейчас какой-нибудь игрок в гильдию, так ему сначала придется квест пройти либо на поиск подходящего лекарства, либо на опохмел. Знаем, проходили подобное в гильдии пивоваров на Теллусе…

Я же занимался благоустройством. Два дня ушло на починку дома, и результат мне даже понравился. Вместе с Ачи мы восстановили стену и перестелили крышу. Плотник помог сварганить простую, но крепкую кровать и поделился досками, из которых я смастерил полку в кухонную часть дома. Там же мы обновили очаг для готовки и обогрева. А главным хитом интерьера стал новый сундук на тридцать предметов с условным двойным дном для вещей, которые нельзя украсть. Сейчас там одиноко лежал чертеж робопса.

За строительные работы прилетело немного опыта, и зашевелилась полоска отыгрыша контракта. Я еще раз перечитал все условия. Получалось, что помимо основной службы в гильдии, любые действия, которые добавляют персонажу естественности и правдоподобности в глазах окружающих, идут в плюс. То есть нужно было бухать и мериться пиписьками с Точтли, как повел бы себя обычный туземец. Я решил, что буду стараться, но без экстремальных моментов. Раз я местный, то надо заботиться о благополучии племени и деревни, а начать можно со строительства и благоустройства.

Я обошел всю деревню — знакомился с жителями, спрашивал, нужна ли помощь, а где-то просто разгребал мусор, чинил что-нибудь простенькое красил и белил. В общем, Тимур бы мной гордился и взял бы в команду.

Как минимум у каждого второго туземца был квест для игроков, но мне его дать не могли. Поэтому я научился узнавать потребности окольными витиеватыми вопросами. Все по мелочи — одному добыть десять лисьих шкур, другому растение с болот, а от третьего передать весточку родственникам в соседнюю деревню. Кто знает, может, награду удастся забрать себе.

Особо меня интересовал собственный квест, который я мог выдавать игрокам — узнать о судьбе дедушки-охотника и принести то, что найдется. Как правило, в подобных квестах то, что приносишь, тебе же и отдают. А я знаю примерное место поисков, и можно будет рискнуть, поднабравшись опыта и найдя снарягу получше.

Что касается экипировки, по местным меркам я был достаточно хорошо прикинут — у меня имелись куртка и плащ. Но местные мерки меня не устраивали, и требовалось хоть какое-нибудь оружие. В деревне никто его на продажу не выставлял, а на игровой аукцион я пойти не мог — не имел ни денег, ни желания светиться.

Обращение к местным мастерам тоже не дало результата. Кузнец заломил совершенно непомерную цену — я скорее смог бы отбиться палкой от орка, чем оплатить заказ. Староста же слушал про мои нужды очень внимательно и участливо, кивал и хлопал по плечу, пока я расписывал свои будущие подвиги с новым оружием, но вместо того чтобы вручить мне копье, дразняще висевшее на стене, указал на дверь и отправил ждать открытия гильдии — там, дескать, все будет.

Помощь пришла с неожиданной стороны — я получил подарок из реала. Кто-то неизвестный с ником Форром отправил на мою учетную запись лутбокс редкого уровня. Вместе с подарком пришло сообщение.

Интересно девки пляшут, как говорили старожилы в Академии Таламус. Ох уж эта любовь к лаконичности в сопроводительных текстах к подаркам! Из-за нее мне приходилось теперь гадать.

Три девятки — это явно Тринайти, а SPQR — девиз Легиона. То есть администрация в курсе всех этих дел, но ничего поделать не может? И тем более не может открыто идти против совета директоров, где, по слухам, сменяются наследники основателей. То есть мое сообщение в техподдержку было вдвойне бесполезным, даже если бы его не перехватили Хранители.

Но есть и положительные моменты. Первый состоит в том, что если анонимные доброжелатели не могут меня найти, то и Эйп не сможет, пока я сам не вылезу. А вылезать я точно не собираюсь, учитывая объявленную Эйпом награду за мою голову. Ну а второй положительный момент — вот он, стоит прямо передо мной. Сверкающий нефритовый сундук с золотым логотипом Эфира. Всегда хотел купить такой, даже смотрел видео, как блогеры распаковывают, но цена кусалась. Да и гарантии не было получить что-то действительно ценное — мог выпасть как премиальный аккаунт или редкое снаряжение, так и ящик дешевого пива.

Я призвал силы сознания, чтобы убедить Эфир, что мне сейчас повезет, зажмурился и открыл сундук. И Эфир, похоже, услышал-таки меня. Под торжественные звуки, спугнувшие стайку птиц за окном, я стал обладателем премиум-аккаунта на три дня, что давало мне пятьдесят процентов к опыту и шанс находить больше золота в тушках поверженных врагов.

Еще в сундуке лежал чертеж неплохих на вид кожаных сапог, дававших плюс к скорости передвижения и скрытности. Я хотел сразу же изучить его и применить, потратив почти все запасы кожи, собранной по дороге в деревню, но стояло ограничение на мастера, которое мне было недоступно. Третьим подарком оказалась книга, позволяющая получить начальный знахарский навык, но я его и так уже получил от Ачи. Мне также достался многоразовый небольшой факел, больше похожий на фальшфейер, а не на палку с обмоткой. Такая штука пригодится, чтобы лазить по пещерам.

И, наконец, последним предметом был новенький макуауитль класса «редкий». Метровая деревянная палка села в руку, будто под меня делали. Узкая рукоятка к концу расширялась примерно на ширину ладони, а по бокам в пазах было по пять заточенных кусков черного обсидиана. Урон и режущий, и дробящий. Оружие прослужит мне минимум до сорокового уровня. Там, конечно, это уже будет мухобойка, но сейчас на моем уровне урон даже лучше, чем у «шепота колибри». Я мысленно попросил админов писать письма почаще и пожурил за жадность. Могли бы и легендарный бокс отправить, раз так важна моя победа. Но радоваться нужно тому, что имеешь, как неоднократно вдалбливали нам «академики», и я отправился набивать опыт.

По второму кругу обошел местных в надежде перехитрить скрипты и законы Эфира. До обновления это, может, и прокатило бы, но теперь НПС стали заметно сообразительнее. Меня заботливо спрашивали, не заболел ли я, а шаман порекомендовал отвар для улучшения памяти. Единственной новой и полезной информацией оказался ревматизм старосты. И даже казалось, что сейчас староста попросит принести ему лечебную мазь, но он только подмигнул. Подмигивание я расценил как намек (давай, мол, неси, пока никто не видит), и сделал мазь от ревматизма. Рецепт подсказал Ачи, и я, как та собака с фоторужьем из детского мультика, полчаса бегал за старостой, пытаясь ее вручить. Опыта не дали, даже спасибо не сказали — староста просто сделал вид, что не понимает, о чем я.

Танцы вокруг статуи духа-защитника тоже ни к чему не привели. В ней наверняка был квест, а то и целая серия на активацию духа, но я не понимал, как ее запустить. Вся деревня закатывала глаза и заламывала руки, жалуясь, как плохо без защитника, но никаких подсказок мне давать не хотели, будто не видя во мне того, кто способен помочь. В итоге я просто пошел гулять вокруг деревни в поисках хоть чего-нибудь, что могло дать опыт.