Дневник Тринадцатого императора -7

(18 70 год, весенние хлопоты).

КарлВюртембергский (Фридрих-Александр) — король вюртембергский родился в 1823 г., единственный сын короля Вильгельма I, получил образование в университетах Тюбингенском и Берлинском.

В 1846 г. Карл Вюртембергский сочетался браком свеликоюкняжноюОльгоюНиколаевною.

Он наследовал отцу в 1864 г. и, следуя его принципам, в 1866 г. примкнул к противникам Пруссии. Позжеондобровольносталнасторонунациональнойполитики, во время франко-прусской войны подчинил свои войска прусскому главнокомандующему исогласилсянавосстановлениеГерманскойимперии. Внутри страны Карл Вюртембергский правил в постоянном согласии с ландтагом. Умер в 1891 г.

Великая княжна Ольга Николаевна (11 сентября 1822, Санкт-Петербург — 30 октября 1892, Фридрихсхафен, Германия) — дочь Российского императора Николая I и императрицы Александры Фёдоровны, жена КарлаI, короля Вюртембергского.

Ольга Николаевна родилась в Аничковом дворце 30 августа (11 сентября) 1822 года и была третьим ребенком и второй дочерью в семье императора Николая I и Александры Фёдоровны. По матери княгиня Ольга происходила из прусского королевского дома Гогенцоллернов. Её дедом и прадедом были короли Пруссии Фридрих Вильгельм II и Фридрих Вильгельм III.

Как и все дети императорской семьи, Ольга до пяти лет находилась под присмотром няни Марии Васильевны Кайсовской. Затем её первой гувернанткой стала Шарлотта Дункер, которую в 1836 году сменила Анна Алексеевна Окулова. Основными предметами обучения великой княжны были арифметика, всеобщая и отечественная история, физика. Также её обучали языкам — французскому, немецкому и английскому.

ГоспитальОльги (Olgahospital) былпервойпедиатрическойклиникойвШтутгарте, основаннойв 1842 году. Имя герцогини он получил в 1849 году. Попечительское общество имени Николая (Nikolauspflege), основанное ею в 1856 году и названное в честь отца — императораНиколая I, было создано для оказания помощи слепым. Там их готовили к повседневной жизни: учили грамоте и ремеслу.

Во время франко-прусской войны (1870–1871) королева Ольга возглавила организацию в помощь раненым (WЭrttembergischer SanitДtsverein). Эта организация в 1921 году вошла в состав «Красного Креста». В то время Ольга Николаевна прослыла в печати «великим мастером, виртуозом благотворительности». В 1871 годувчестьсвоейсупругиКарл I учредилорденОльги как награду за подвиги благотворительности и помощь больным и раненым.

Пережив своего супруга на один год, Ольга Николаевна скончалась в возрасте 70 лет в королевском замке Фридрихcхафен.

Двести первая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Читаю документ, подписанный Рихтером и Сабуровым. Странный тандем скажете? Нет здесь ничего странного. Один должен организовать нормальную работу в государевой резиденции, а второй её охранять. Численность казаков моей личной охраны скоро приблизиться к дивизии, но Оттону Борисовичу всё мало. Это я отвлёкся, читаю дальше. Скрупулёзное описание пятого варианта Зимнего дворца сделанное Андреем Александровичем….

«….Зданиедворцаимеет 1084 комнат, 1945 окон, 117 лестниц (включаяпотайные), а его различно скомпонованные фасады, сильные выступы ризалитов, акцентировка ступенчатых углов, изменчивый ритм колонн (изменяя интервалы между колоннами, Растрелли то собирает их в пучки, то обнажает плоскость стены) создают впечатление неупокоя, незабываемой торжественности и великолепия. (Описание архитектурных красот пропускаю, читаю дальше).

Высотазданиясоставляет 22 метра. В 1844 году Николаем I был издан указ о запрещении строить в Санкт-Петербурге гражданские здания выше высоты Зимнего дворца. Они должны были строиться как минимум на одну сажень меньше….»

Дальше Сабуров описывает такое аморфное тело, как императорский двор. Огромное количество людей и должностей, но практически без конкретных обязанностей. Самое ужасное в том, что эта «медуза» постоянно разрастается….

Под императорским двором имелся в виду двор собственно императора, или большой двор. Существовало также несколько малых дворов — дворов отдельных представителей императорской фамилии.

Придворные чины и звания обозначали официальное положение лиц, состоявших при Дворе российских императоров; в обиходе эти лица назывались придворными. Они составляли самую малочисленную, но и самую элитарную часть гражданского чиновничества (военные, как правило, не могли иметь придворных чинов и званий).

Их отнесение к составу государственных служащих оправдывалось тем, что императорский двор являлся резиденцией главы государства. В первой половине XVIII в. число придворных составляло несколько десятков человек, а к середине XIX века, оно возросло до нескольких сотен; в 1881 г. это число превышало 1300, а в 1914 г. — 1600 человек.

….Все эти учреждения двора обслуживались многочисленным штатом чиновников и служителей. Для их обслуживания в середине XIX века в непарадных помещениях Зимнего дворца проживало более двух тысяч человек, главным образом прислуги….

— Если добавить к этому посетителей Эрмитажа, то Оттон Борисович абсолютно прав. Контролировать ситуацию при таком скоплении людей в 1084-х залах и комнатах — нереально.

Эти слова Игнатьева, смутные воспоминания о когда-то прочитанном описании покушения террориста Степана Халтурина в 1880 году, который «незаметно» пронёс несколько пудов динамита и успешно их подорвал, убив одиннадцать солдат из караула и пятьдесят шесть ранив, заставили меня принять трудное решение….

Следовать примеру Александра III из той истории, когда резиденция в 1881 году была перенесена сначала в Гатчину, а потом в 1904 в Царское Село, я не стал. Зачем делать два переезда?

— Андрей Александрович, Оттон Борисович, готовьте, пожалуйста, материалы для высочайшего указа по переводу резиденции в Павловск. Здесь, в Питере, за императорской фамилией оставить только парадные и рабочие помещения, которые будем использовать для приёма послов, награждений и прочих торжеств. Остальные комнаты использовать для расширения Эрмитажа. — Жду ваши предложения через месяц!

Ух, это ещё не всё. Это только начало. Мне после принятия высочайшего указа надо будет с родственниками воевать. Ладно, это будет позже. Как — нибудь осилю!

Пожелав удачи Рихтеру и Сабурову, прощаюсь с ними. Следом очередная встреча с главой СБ, после приветствия обращаюсь к графу Игнатьеву:

— Докладывайте, дорогой Николай Павлович, я слушаю. Чувствую что у вас снова две новости?!

— Совершенно верно, Ваше Величество, но есть у них одна особенность. Не могу отнести их к разряду плохих, но и хорошими их тоже не назову.

— Не томите, ваше сиятельство, выкладывайте ваши неопределённости.

— Найден труп молодого человека. Утопленник провёл подо льдом Москвы реки несколько месяцев. Предварительная идентификация по пробивкам на обложке паспорта говорит, что это Нечаев Сергей Геннадьевич.

— Интересно, весьма интересно. Усильте наблюдение на всех пограничных переходах. На каждом должна быть большая фотография или дагерротип Нечаева. Каждая заступающая смена должна его «знать в лицо». Одновременно поставьте задачу нашей заграничной агентуре, выяснить, не проявится ли он где-то за рубежом.

— Ваше Величество, эти распоряжения уже отданы.

— Хорошо, Николай Павлович, помните, что это может оказаться своеобразной маскировкой.

….а возможно, что и нет. Неужели «овечка Иванов» съела волка?! Похоже, что историческая линия начала своё движение по другой траектории, только вот куда мы её заведём. Впрочем, об этом я Игнатьеву пока решил не говорить.

— Ну, а что на второе?

— По данным наших агентов в Турции и по сообщениям курдских источников там в самое ближайшее время возможен государственный переворот. С одной стороны, это плохо. Все контакты придётся налаживать заново. Более того, у власти скорее всего, окажется про-британски ориентированный султан. С другой стороны, Мураду V надо будет время, чтобы заняться внутренними делами. Есть надежда на какой-то относительный период спокойствия во внешних событиях.

— На спокойствие особенно не надейтесь! Не для того британцы переворот замыслили. Хорошо только одно, что события у соседей развиваются по определённому сценарию и они были нами заранее предсказуемы! Что нового сообщает «крестник»?

— Два фрегата и два броненосных шлюпа достаточно новых выведены из состава флота Её величества. Более того, их команды почти в полном составе не переведены ни на берег, ни на другие корабли. Это почти тысяча человек, в таком количестве им затеряться трудно, но у «крестника» не прямого выхода к архивам адмиралтейства. Поэтому считаем, что это будущие новые рейдеры, которые вероятно могут появиться в Тихом океане к средине или в самом конце лета, раньше им в этот район не успеть.

— Подготовьте шифровку Лихачёву за моей подписью. Предупредите его о возможных визитёрах. Министров и командиров в Питере я предупрежу сам. Ивану Фёдоровичу необходимо проинструктировать командиров баз Тихоокеанского флота и капитанов наших крейсеров, без ссылки на телеграмму из Петербурга. Пометьте этот факт, это важно.

— Это основные события, Ваше Величество.

— Хорошо, каковы наши успехи с внедрением «Пацифиста»? Прошло уже достаточно времени.

Шеф СБ невольно оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть там вражеские «уши». Только после этого спонтанного движения начал краткий доклад.

— Её новая фамилия Кулова Надежда Николаевна. Она успешно прошла полный курс обучения по программе телефонии. Из архивных документов, обнаруженных Андреем Александровичем, извлечены несколько писем великой княгини Ольги Николаевны к Окуловой Анне Алексеевне. Всё это упаковано в обгоревшую металлическую шкатулку. Письма в основном на французском языке немного пострадали от воздействия температуры, но вполне читаемы. Так мы имитировали последствия большого Московского пожара 1850 года и причину, по которой Надежда Николаевна круглая сирота. Разработанная легенда позволяет «Пацифисту» уверенно изображать роль внучки Анны Алексеевны. В начале прошлого года она отправлена в Штутгарт, где обслуживает нашу телефонную станцию.

— Когда «Пацифист» должна передать переписку «бабушки» королеве Вюртемберга?

— Дата не определена, всего предусмотреть невозможно, поэтому момент передачи писем будет определён самой Надеждой Николаевной в зависимости от обстоятельств. Дворцовый телефон должен «испортиться» при отсутствии во дворце короля, так будет лучше для первого знакомства.

— Операция прикрытия подготовлена?

— Да, Ваше Величество. При получении возможного устного запроса. Письменные документы такого свойства в высшем свете не приняты, вероятным отцом матери нашей героини будет признан князь Александр Петрович Оболенский, но никаких официальных документов по этому поводу найдено не будет.

— Хорошо, Николай Павлович. Помните, этот человек в случае успеха может стать весьма важным источником информации о событиях в Германских княжествах.

— Мы на это тоже весьма надеемся, Ваше Величество.

— Удачи Вам и досвидания.

У нас в Питере ещё островки снега, грязно-серого цвета. Здесь в центре Европы весна…. Посадка планируется на Боденском озере, там на берегу, по договорённости с Пруссией и королевством Вюртембергским, выстроена причальная мачта с маяком. Назначение — давать ориентир для рейсовых дирижаблей, курсирующих по маршруту Париж — Берлин — Санкт-Петербург. Знатоки географии могут возразить, что Боденское озеро не лежит на прямой линии Париж-Берлин. Они, безусловно, правы. Эта причальная мачта служит «запасным аэродромом» для рейсовых дирижаблей при неблагоприятных погодных условиях. В документах это так и прописано.

Часть пробных полётов уже завершена, об этом дали сообщения в прессе. Некоторые, якобы ещё продолжают череду испытаний. Такая информационная поддержка, растиражированная в газетах сразу нескольких стран, позволяет надеяться, что на наш дирижабль особого внимания не обратят. Местные зеваки, даже увидев воздушное судно, врядли догадаются, кого оно доставило, а это в конце концов главное.

Большую причальную мачту мы взяли в своё полное обслуживание. Доходность воздушных перелётов ещё под большим вопросом. Немцы достаточно рациональны, можно сказать, прижимисты, чтобы не усложнять жизнь фон Цепеллину, обслуживание причальных приспособлений пришлось взять на себя — это наша «обязанность». Раз так, то навершие мачты украсила антенна, об этом мы естественно никого не информируем. Ночью мачта подсвечена красными огоньками электрических лампочек. Внутри ещё одно ноу-хау. До тридцатой отметки ходит лифт. Это привычное сооружение для 20-го века сейчас ещё в диковинку.

Чуть не написал, что больше хороших новостей нет. Это я неправ. Есть новость, правда, как говорят математики, это не единственный и достаточный признак, но все ж лучше, чем ничего. Сашка (Александр III) стал отцом. Мини родила седьмого сентября, в Святцах на этот день значатся имена: Варфоломей, Владимир, Иван. Собственно эта информация важна только для меня. Потому что первенца уже окрестили Владимиром! Меняется, меняется наша история, надеюсь в нужную сторону….

Ну, что же это я? Совсем забывчивым стал! Наши химики, наконец, наладили выпуск пропилена в промышленных масштабах. Спросите, что тут хорошего? Объясняю. Два процента пропилена в баллонетах дирижабля делают водород в них не взрывоопасным. Гореть он, конечно, будет, но уже не взорвётся. Это я к тому, что катастрофа 6 мая 1937 года была РУКОТВОРНОЙ, сомнений в этом нет. В баллонетах LZ 129 — «Гинденбург» содержание ингибитора было на уровне 2,2 %! Косвенно это подтверждает обилие кино документов того времени. Чтобы настроить аппаратуру, даже опытному оператору тогда было необходимо 10–15 минут, а тут выходит — уже все ждали, всё настроено было. Короче, запланированная сенсация! Хотя я думаю, что это больше политическая акция, ну да об этом когда-нибудь после….

Такие мои выводы положили начало организации «Службы безопасности полётов» с драконовскими ограничениями на время перелёта. Это для всех тех, кто решил по воздуху перемещаться. Для меня, родимого, по всей империи собирают гелий. Мой командный пункт будет находиться на дирижабле «Дмитрий Донской», для его баллонетов этот инертный газ сейчас и накапливают!

Идём строго по графику. Причальные мероприятия закончены. Скоро мне об этом доложит командир этого судна. Уже слышу его разговор с моей охраной.

— Ваше Императорское Величество, причаливание окончено, мы у цели!

— Благодарю вас, капитан — лейтенант, спасибо!

— Рады стараться, Ваше Императорское Величество!

Теперь несколько минут надо подождать. Рихтеровцы проверяют «окружающую среду». Внизу у причальной мачты уже вижу наши кареты. Дальнейшее путешествие будет осуществляться с их помощью аж на расстояние нескольких километров. Затем небольшое путешествие пароходом через озеро и уже завтра судьбоносная встреча! Время не ждёт, оно у меня в постоянном дефиците. Выходим, спускаемся и мчимся дальше на встречу с Шарлем Луи и Фридрихом III.

Приятная неожиданность, первым нас встречает Эжен! Он вприпрыжку кидается навстречу и буквально повисает у меня на руках. Чуть позже слышу голос его отца:

— Эжени, ну нельзя же так, ты ведь уже большой!

— Да, Ваше Императорское Величество, вы как всегда правы, 16 марта мне исполнилось четырнадцать лет, но я очень рад видеть императора Николая Александровича!

Такое полное нарушение этикета я всячески поддерживаю и, обняв левой рукой наследного принца, протягиваю правую, чтобы пожать руку императору Франции. От проявленных бурных чувств сына он растроган и, похоже, тоже плевать хотел на этикет.

— Рад вас видеть, мой дорогой брат!

— Очень, очень рад видеть вас. Эжен считал дни, когда мы встретимся. Потому и прибыли чуточку раньше. Он снова мечтает побывать в Гатчине у господина Крафченкофа.

— Папа, папа, Кравченко. Его фамилия Кравченко, ты всегда её переделываешь и она звучит не по-русски.

Что значит юность. Память как губка. Эжен хорошо освоил язык, говорит чисто, практически без акцента и к месту и не к месту часто использует русский. Так, втроём, мы и направляемся к группе домишек, уютно расположившихся в тени высоких деревьев. По-моему, это сосны.

— Как прошёл перелёт, Ваше Императорское Величество?

— Всё было очень хорошо. Погода благоприятствовала, встречных потоков ветра не было, летели как по нитке над картой. Даже время причаливания совпало с расчётным чуть ли не до минут.

— Я выросту и тоже смогу управлять воздушными кораблями, правда?

— Да, да конечно, ваше высочество! А сейчас прогуляйся, пожалуйста, к маман, и узнай, как она себя чувствует.

Шарль Луи великолепно владеет своим голосом. Сказанное им достаточно мягко, но в интонации звучит толика металла. Эжен нехотя покидает нас. Умение повиноваться так же необходимо тому, кто должен будет уметь повелевать. Это наследник Наполеона III хорошо понимает. Дальше мы беседуем вдвоём.

— Ваш индийский протеже благополучно отбыл третьего дня. Его пребывание в Париже подробно освещалось французской прессой как вы и рекомендовали. Серьёзных приключений ему удалось избежать, благодаря заботам Франсиса Кастельно и его славной службы — Сюрте Женераль. Вы знаете, после создания рекомендованной вами организации я даже спать стал лучше.

— Я очень рад этому, дорогой Шарль, ваше здоровье это залог нашего успеха, поэтому поберегите его хотя бы во имя юного принца. Ваши советы и пожелания ещё очень долго будут ему нужны.

— Да, да, конечно, но как быстро летит время.

— Наши оппоненты тоже вынуждены считаться с этим вечно текущим фактором. Вам удалось убедить хедива Египта уступить часть акций канала Французской короне?

— Да, только мы использовали для их приобретения Лесепса, чтобы не привлекать лишнего внимания и не создавать ненужного ажиотажа на рынке.

— Это очень мудро. Действительно, не стоило привлекать внимания других участников. Ваши планы на летний отдых не изменились?

— О, это просто невозможно. Вы видите, с каким нетерпением сын ждёт этой поездки. Он буквально бредит вашей казацкой наукой и скучает по своим новым друзьям.

— Императрица Евгения не будет возражать?

— Думаю, она уже давно смирилась, а её эмоции по поводу нескольких синяков, полученных принцем на тренировках, скорее вынужденная игра. Мальчик растёт и её влияние становиться всё меньше и меньше. Она это понимает, но согласиться с этим не просто.

Несколько минут мы просто молча прогуливаемся вдоль берега, вокруг почти никого нет, наши адъютанты отстали шагов на сто (как им и было приказано). Процесс наслаждения природой прерывает вопрос моего собеседника:

— Скажите, Николя, вы действительно верите, что в Индии после резни, устроенной экспедиционными силами пятнадцать лет назад, ещё остались люди способные поколебать власть британского вице-короля?

— Верю, дорогой Шарль. Если мы поможем оружием и обеспечим подготовку сикхских командиров то, несмотря ни на какие усилия Лоуренса, ему на троне не усидеть. Да вы и сами знаете, что его армия более чем на половину состоит из сикхов и почти все субадар — майоры там тоже сикхи.

— Да, я забыл вам сказать, что «приспособления», которые были указанны в перечне Ранбир Сингха, закуплены греческой частной компанией и отправлены из Марселя в этот ваш город Ростоф Дон. Договор на продление аренды Вильфранш-сюр-Мер продлён, но было рекомендовано отгрузку осуществлять именно из Марселя.

— Это, безусловно, правильно, Марсель большой порт, потому грузам из него легче «затеряться» и их гораздо труднее отследить от отправителя до адресата. — Благодарю вас, дорогой брат.

— Меня — то за что? Моё участие никакое. Это всё ваш знакомый генерал устроил, да и греки в «своей части порта» за одну ночь всё загрузили и на нескольких мелких судах в море ушли.

— Всё так, Ваше Величество, всё так, но недооценивать роль Сюрте — Женераль в проведении данной операции было бы неправильно. Предлагаю премировать генерала из наших фондов, но соответствующий указ должен быть выпущен за Вашей подписью. Мы с вами оба более чем заинтересованы в безупречной работе этой службы.

— Вы как всегда правы, дорогой Николя! Мы так и поступим. Пока нам никто не мешает, я бы хотел выяснить ещё один вопрос. Какова ситуация с вашими владениями на Борнео? Британская пресса превозносит достижения Чарльза Энтони Джонсона по умиротворению даякских племён на территории Саравака.

— Да, Белый раджа, пользуясь традиционной политикой островитян «разделяй и властвуй» смог навести в племенах малайцев и даяков некоторый порядок. Между нами скажу, что это напоминает порядок на кладбище. Скажу даже больше — угроза поголовного истребления не сломила местные племена и власть Энтони Джонсона ограничена только бассейнами рек, текущих на север. Она не распространяется на горные перевалы, поэтому сейчас установился некоторый вооружённый нейтралитет между восточной, северной и западной частью. На нашей территории Авраамий Богданович установил твёрдую оплату за работу на верфях, шахтах, строительстве и плантациях с местными бандитами, не желающими работать, а предпочитающими добывать головы врагов, поступает весьма прозаически. Согласно местным обычаям их головы регулярно выставляют на высоких кольях сушиться на солнцепёке. Скажу по секрету, что на самых высоких кольях часто красовались головы с рыжими волосами, обычно они принадлежали главарям шаек. Чтобы местные жители не забывали, за что установлены эти «украшения», шесты снабжены соответствующими письменами. Вот только возникла проблема — кроме весьма ограниченного круга лиц, читать население не умеет, пришлось приставить специального глашатая, который раз в час, по большим песочным часам, громко выкрикивает, кому и за какие дела пришлось расстаться с собственной головой.

— Очень специфично. Думаю, что это опыт британцев пошёл ему на пользу.

— Да, особенно после того, как служители Джонсона объявили награду за голову каждого из наших казаков в несколько шиллингов. Асланбегов своевременно об этом узнал и увеличил оплату за голову британских подданных. Ему даже не пришлось много платить. Белый раджа прислал парламентёров с предложением о мире. Там, кроме высказываний о «правилах приличия» при ведении войны, содержалось и обещание прекратить враждебные действия против наших людей.

— Ваш адмирал действительно схватывает британские премудрости управления буквально на лету.

— Авраамий Богданович — очень одарённый человек и отличный управленец. Благодаря его решительным действиям установилась естественная граница между территориями по горным перевалам, куда англичане не смеют даже носа показывать. Ну и наши медики постарались, у каждого казака есть индивидуальный пакет с противоядием. Если в течение первых нескольких минут успеть его ввести, то смертельного действия от яда стрел воздушных трубок удаётся избежать.

— Ваше Величество, прошу Вас, при Эжене давайте не будет затрагивать эту тему разговора.

— Да, да, конечно. Эта тематика не для детских ушей. Чтобы закончить с темой Борнео, скажу, что наши купцы из бывшей Британской Колумбии установили прочные торговые связи с этим островом. Их торговый оборот ещё в прошлом году превысил миллион рублей. — Не подумайте, что, когда я говорю «наши», я говорю только о российских купцах. Благодаря разумной политике Луи-Филиппа Альбера Орлеанского чисто национальных компаний на территории Русско-Французского-Содружества нет, как не возникает и национального вопроса. Два государственных языка устраивают всех жителей содружества, а кого не устраивают, тех там насильно никто не удерживает. Рядом расположены несколько других демократических государств, куда всегда можно уехать.

— Я тоже наслышан о порядках в Содружестве. Там самым тяжёлым преступлением считается преступление на национальной почве, а призывы к национальной розни считаются изменой государству и караются соответственно!

Высказать своё мнение по данному вопросу я не успел. Причиной оказался Фридрих III, который на своём ужасном (лающем) французском приветствовал нас обоих и высказал свою радость по поводу нашей встречи. Теперь начиналась самая ответственная часть переговоров. Это уже не просто обмен любезностями, тут надо тщательно взвешивать каждое слово.

— Вы тоже смогли пораньше вырваться из рутины государственных дел, дорогой брат?!

— Да господа, более того, накануне я очень хорошо провёл время в обществе Карла Вюртембергского и его обаятельной супруги Ольги Николаевны. Она знает, что сегодня я встречаюсь с её внучатым племянником и взяла с меня обещание, что позже я обязательно доставлю его к ней в гости.

В этот момент я увидел, что к нам приближается один из адъютантов Шарля Луи. На его лице играла улыбка, потому догадаться о том, что он должен произнести, сложности не составило. Более того, император Франции тоже заметил его и потому озвучить фразу «столы накрыты» посланцу не пришлось, её произнёс сам Наполеон III.

— Дорогие братья, позвольте мне пригласить вас к столу.

— «Хорошие дела надо делать только под хорошую закуску и хорошее настроение…».

Так или примерно так звучит французская присказка, которую попытался озвучить прусский король, но для себя я перевёл её именно так. Судя по словам короля Пруссии, секретность нашей встречи всё равно оказалась весьма условной, так не буду себя лишать удовольствия хорошо и неспеша покушать.

Деметриус (Димитриос) Викелас (15 февраля 1835 — 20 июля 1908) — греческий коммерсант, поэт, филолог, первый президент Международного олимпийского комитета (МОК) (1894–1896).

Деметриус Викелас родился в городе Эрмуполис на острове Сирос (Греция). Его отец был родом из Константинополя, мать — из Одессы. Рос болезненным ребёнком. Из-за слабого здоровья учился нерегулярно.

В 1894 году Викелас по приглашению своего друга Пьера де Кубертена на созванном им в Париже конгрессе представлял Всегреческий Афинский клуб. Было принято решение об основании современного Олимпийского движения. Викелас выступил с докладом об Олимпийских играх древности, написанным для него одним из соотечественников.

Изначально Кубертен предлагал провести первые новые Олимпийские игры в Париже в 1900 году, но Викелас убедил его и вновь созданный Международный олимпийский комитет, что Игры должны быть проведены в Афинах, что символизировало бы преемственность новых Олимпийских игр древнегреческим. Так как конституция МОК в то время требовала, чтобы президентом комитета являлся представитель страны, принимающей следующие Олимпийские игры, первым президентом МОК был избран Деметриус Викелас. Благодаря личным связям и влиянию Викеласа удалось решить многочисленные проблемы, с которыми столкнулись организаторы Игр.

Евангелис Заппас (1800–1865) — греческий общественный деятель.

Известен, прежде всего, тем, что в 1859 г. на свои деньги организовал и провёлпервые Олимпийские соревнования нового времени [1].

Панайотис Суцос (1806, Константинополь — 1868, Афины) — греческий поэт, один из основоположников новогреческого романтизма.

В 1835 г. Суцос направил королю Оттону меморандум о необходимости возрождения Олимпийских игр, но, несмотря на положительный ответ, ничего не было сделано. Тогда в 1842 г. Суцос опубликовал статью об этом. Несмотря на отсутствие поддержки, Суцос пропагандировал идею новых Олимпийских игр на протяжении долгих лет, и в середине 1850-х гг. нашёл единомышленника в лице Евангелиса Заппаса, усилиями которого в 1859 г. были проведены первые новогреческие Олимпийские игры.

Двести вторая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Спартанские условия перелёта, вкусный сытный обед на свежем воздухе, несколько бокалов чудесного бужеле — и моя работоспособность стремительно рванулась к абсолютному нулю. Эта смесь усталости и какого-то безразличия наконец разозлила определённый участок мозга. Я понимал, что надо встряхнуться, сбросить с себя леность так свойственную человеческой натуре в комфортных условиях, но ничего не получалось.

Наконец нашёлся внутренний компромисс. Предложу обсудить сначала более приятные вопросы, а позже (лучше завтра) перейдём к сложным международным проблемам. «Посовещавшись», остальные незадействованные фрагменты моего серого вещества согласились с внесённым предложением. Весь организм вышел из состояния оцепенения и мне удалось выдавить из себя целую связную фразу.

— Дорогие кузены, если позволите, я хочу вынести на обсуждение одно весьма полезное мероприятие, которое мы заранее не предусмотрели в повестке дня нашей встречи.

Мои слушатели, оказывается, находились почти в аналогичном состоянии. Как я сразу этого не понял: в апреле Шарлю «стукнуло» 62 года, Фридрих значительно моложе, ему в октябре будет 39, но он вчера «встречался» с королём Вюртембергским, а благодаря стараниям русской королевы стол у них обильный и богат не только закусками. Ну, вот и отлично, все мы почти в равных условиях!

— О, это будет наверняка интересно.

— С превеликим удовольствием послушаю ваше предложение.

— Раз все согласны, то я попрошу чуточку потерпеть. Необходимо время настроить реквизит.

С моими адъютантами я могу общаться как Атос с Гримо, а когда всё заранее обговорено, то достаточно даже не знака, а только одного взгляда, чтобы под затенённой крышей установили экран и настроили проектор. На белом поле появилась карта археологических раскопок 1766 года в Греческом городке Олимпия и я начал краткое сообщение.

— Вот в этих местах ещё до рождества Христова проводились спортивные состязания. Кто их предложил первым и в честь каких событий, сейчас не особенно важно. Пусть ученые археологи и историки корпят и спорят над этим вопросом. Для нас важна главная идея этих соревнований — когда они проводились, то по всей Греции воцарялся мир.

— Да, да я когда-то читал, что Спартанское царство даже было оштрафовано за какие-то недружественные действия в этот период.

Вставил свой комментарий Наполеон III и, убедившись, что никто не собирается оспаривать его исторические знания, замолчал. Я, не отвечая на реплику, продолжил.

— В новом времени греческие патриоты реанимировали историю и благодаря их усилиям в 1859 г. были проведены первые новогреческие Олимпийские игры. К сожалению, первые энтузиасты их возрождения — Панайотис Суцос и Евангелис Заппас недавно отошли в мир иной, а их весьма полезное начинание требует некоторого финансового участия, которое, безусловно, окупится. Я беседовал с королём и королевой Греции о возможности придания международного статуса этим спортивным состязаниям. Они оба горячо поддержали эту идею и даже предложили кандидатуру человека, который бы на первых порах решал все проблемы.

— Кто он, дорогой брат?

— Лично я его не знаю, но здесь есть справка, она, кажется, на французском.

Действительно, только я это произнёс, как на экране появились строки с крупными буквами, которые легко читались всеми участниками.

Димитриос Викелас родился в городе Эрмуполис 15 февраля 1835 на острове Сирос (Греция). Его отец был родом из Константинополя, мать — из Одессы….

— Одесса, Одесса, так это же ваш русский город.

Удивление в голосе Фридриха III было неподдельным.

— Да, этот город расположен на северном побережьи Чёрного моря и входит в состав Российской империи, имеет значительный процент греческого населения.

— Дорогой Николя, а как вы хотите придать этим играм международный статус?

— Здесь я вообще не вижу проблем. Собрать наиболее известных спортсменов в Париже или в Берлине, выработать единые правила, разработать Олимпийскую хартию, ну и так далее. Для начала в качестве основы предложить греческий вариант «Олимпий». Выбрать Олимпийский комитет, а сами соревнования проводить по очереди в разных странах, раз в четыре года. Самые первые игры организовать в греческой Олимпии, чтобы закрепить их статус и название.

— Очень интересная мысль, всецело её поддерживаю, французам не повредит толика физических упражнений.

— Мне, это тоже по душе, «в здоровом теле здоровый дух», это ещё римляне говорили.

— Для таких серьёзных соревнований потребуются специальные спортивные арены, стадионы. В начале своего царствования я замахнулся на их строительство сразу в семи городах, но осилить задачу удалось пока только в пяти наиболее крупных.

— По вашим словам я вижу, что Россия уже почти готова к проведению игр.

— Строительство сооружений — это далеко не всё, главное в этом вопросе — сами спортсмены, а их подготовка, это куда как более сложное дело.

Итог наших словопрений подвёл Фридрих III.

— Надо дать поручение нашим министрам, пусть всё обдумают и организуют, а потом уже посмотрим, что из этого получиться.

Никто из нас троих против такого решения не возражал, всех оно устраивало, а потому вопрос организации Олимпийских игр в новейшей истории вполне мог решиться на четверть века раньше.

Вильгельм II Гогенцоллерн, кайзер (1859–1941). Последний кайзер Германии, вступил на трон в 1888 г. и правил Германией во время Первой Мировой войны; быстро утратил приобретенную им на первых порах популярность в широких буржуазных и мелкобуржуазных кругах общества отставкой Бисмарка, отменой исключительного закона против социал-демократов и созывом международной конференции для разрешения вопроса «об охране труда рабочих» путем международных соглашений.

Вильгельм родился в январе 1859 г. в берлинском дворце наследного принца. Родителями его были Фридрих Вильгельм Прусский и восемнадцатилетняя принцесса Виктория.

Роды оказались очень тяжелыми, и посвященные всерьез говорили о том, что принц вообще чудом остался жив. Он появился на свет с многочисленными родовыми травмами, последствия которых сказывались затем в течение многих лет.

В левой руке произошел разрыв нервов, связывавших плечевое сплетение со спинным мозгом. Она была значительно короче правой, атрофировалась и не действовала.

Кроме того, в течение нескольких лет из-за врожденной кривошеи Вильгельм должен был носить «манишку для поддержания головы», пока родители и врачи не решились на операцию, исправившую этот недостаток. Гордая принцесса Виктория очень страдала из-за физической и духовной неполноценности сына.

Она мечтала вырастить из него замечательного государственного деятеля, «второго Фридриха Великого», и страшно раздражалась от того, что Вильгельм с трудом усваивает даже обычную школьную программу.

Принц постоянно видел разочарование матери и в ответ пытался утвердить собственное «я» через бунт. Его детство и юность были отмечены постоянными ссорами с родителями.

Он возмущался их холодностью, несправедливостью, незаслуженными упреками и платил той же монетой — отсутствием любви и презрением. Характер Вильгельма с самого начала был очень неровный. физически слабый и нескладный, принц постоянно старался показать свою силу.

Внутренне робкий и неуверенный в себе, он держался вызывающе и самоуверенно. Отсюда происходили его любовь к позе, его явное бахвальство, его неудержимое пустословие, так раздражавшее всех нормальных людей.

По всеобщему мнению, Вильгельм был «трудный, очень трудный» ребенок. Когда ему исполнилось пятнадцать лет. Виктория, по совету Хинцпетера, поставила над сыном «беспримерный эксперимент», отдав наследника прусского престола в открытую гимназию в Касселе, где тот учился вместе с сыновьями обычных бюргеров.

Тяжелый день, расписанный буквально по минутам, заканчивался в десять вечера, когда принц, совершенно обессиленный, падал в постель.

Он окончил гимназию с оценкой «хорошо», но его леность в учебе продолжала приводить родителей в отчаяние. «Он от природы ужасный бездельник и тунеядец, он ничего не читает, разве что идиотские истории… — жаловалась мать в 1877 г. — Я боюсь, что его сердце совсем невоспитанно».

На других людей Вильгельм производил сложное, неоднозначное впечатление. Болтливый, напыщенный и тщеславный, он был от природы груб и нетактичен, но, при желании, мог быть очень любезен и доброжелателен.

Несмотря на то, что он не мог владеть левой рукой, Вильгельм после упорных и мужественных упражнений преодолел этот недостаток и сделался блестящим, ловким кавалеристом. В 1885 г. он получил чин полковника, в 1888 г. был произведен в генералы и в том же году унаследовал после скоропостижной смерти отца германский престол.

Вскоре после коронации Вильгельма его мать, вдовствующая императрица, написала: «Я скорблю о Германии, теперь она станет другой. Наш сын молод, ослеплен, одержим. Он изберет ложный путь и позволит дурным людям склонить себя на дурные дела».

Двести третья запись в дневнике ЕИВ Николая второго

(Второй день переговоров)

— Дорогие кузены.

Так я обращаюсь к Шарлю Луи, давно зная, что слово «кузен» в обращении ему очень импонирует и одновременно к Фридриху III, который тоже ничего не имеет против этого.

— Нам желательно обсудить несколько щекотливых вопросов, о которых я вас заранее информировал. Это важные события возможного ближайшего будущего.

— Внимательно Вас слушаю, Николя.

— Я само внимание, дорогой брат.

На мгновение мне показалось, что прусский король язвит, но тут же до меня дошло, что это виновато использование чужого, в данном случае французского, языка для второго моего собеседника. Потому, вдохновлённый единодушием слушателей, я продолжил.

— Вам были предоставлены несколько произведений; изданная книга Мориса Жоли «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье», готовящаяся к изданию книга Осман-Бея «Завоевания мира евреями» и «Протоколы собраний сионских мудрецов» Нилуса Сергея Александровича, которая ещё неизвестна даже издателям. — Я также просил вас прочесть, как минимум, будущее произведение Нилуса. Для лучшего восприятия текста специально для нас это небольшое произведение выполнено на трёх языках, но само содержание является максимально идентичным.

— Да, дорогой Николя, я прочёл это научно — фантастическое произведение, но очень сомневаюсь в его истинности, скорее всего это очередная политическая подделка, выпущенная кем-то на заказ.

Произнёс Шарль Луи, явно не представляя, о чём я буду говорить дальше.

— Дорогой брат, — Ваше Величество, я также одолел этот текст. Мне кажется всё, что там описано, просто не осуществимо.

Эти слова подтвердили, что и Фридрих III при всей его нелюбви к беллетристике прочитал пятидесяти станичное сочинение.

— Вы оба правы и одновременно нет, дорогие кузены. Исследователи и историки еще много десятков лет будут спорить о подлинности существовании протоколов, приводить доводы за и против и, по-моему, ни к чему конкретному не придут! — Нам нет необходимости принимать ту или иную сторону, это неблагодарная задача, да и не наше, не царское это дело, дорогие братья. — Моё «погружение» в будущее во время болезни подтверждает, что в мире произойдут мировые войны и экономические кризисы. Поэтому для нас не важно, что сами книги или их названия могут быть подделкой, главное, что написанное в них подтверждается будущими реальными событиями! Если вы помните, то речь там идёт о двадцати четырёх протоколах, сегодня я бы просил обратить наше внимание только на три из них.

— Мы вас очень внимательно слушаем.

— Да, да это очень интересно, что вы предлагаете извлечь полезного из этой книги.

Ободрённый обоими моими собеседниками я продолжил:

— Сначала я предлагаю остановиться на протоколе номер семь, который декларирует Мировые войны. — Могу вам сообщить, что это не блеф, а жуткая и весьма близкая возможная реальность, — Первая мировая война. Её результатом станет гибель 12 миллионов человек убитыми (считая мирных жителей) и 55 миллионов будут ранены. — Результат будет для всех нас ужасен! Политики будут долго выяснять, кто виноват, но каждый назовёт виновной противную сторону. — В выигрыше окажутся только две страны.

— Вы, конечно, назовете их нам?!

— Конечно! Для этого мы здесь и встретились. Так вот, как я уже сказал победителями выйдут две страны, которые перекроят карту мира, так как им больше нравиться. Это будут Великобритания и Соединённые Штаты Америки. Формально, дорогой Шарль Луи, Францию тоже можно будет отнести к стране победительнице, но понесённые ей потери будут, к сожалению, невосполнимы. Здесь я имею в виду потери генетические — во всех войнах, к сожалению, всегда гибнут лучшие представители человеческой популяции.

— Что означает выражение «генетические потери»? Дорогой брат, мне этот термин не знаком.

Этот вопрос Наполеона III явно подтверждал его обеспокоенность.

— Дорогой брат, не так давно австрийский учёный Грегор Мендель проделал удивительные опыты, которые позволяют утверждать, что всё живое на земле развивается по строгим законам, которые определены механизмами наследственности. Можно провести очень грубую, даже вульгарную, аналогию. Если в табун кобылиц, запустить слабого жеребца — то хорошего потомства мы не получим.

— Интересно. Безусловно что-то в этом есть и конезаводчикам это давно известно. Никогда не рассматривал проблему военных потерь с этой стороны.

Следующий вопрос принадлежал уже Фридриху, похоже, отсутствие сильного флота у Пруссии уже породило задачу его строительства.

— Почему вы назвали США? Эта бывшая Британская колония и флота-то не имеет. Как она сможет принять участие в войне?

— Она практически и не будет воевать. Вместе с Британией она будет ссужать деньгами воюющие страны, поставлять оружие и боеприпасы, а позже взыскивать долги со стран участников этой бойни.

— Как, вместе с Британией? Они что, избегнут войны?

— Формально они тоже будут её участниками, но изначально количество их войск будет примерно в четыре раза меньше, чем у Франции, к тому же значительная их часть будет представлена флотскими специалистами. Соответственно и потери островитян будут самые незначительные. Добавлю, что доля самих британцев в войсках будет существенно меньше за счёт рекрутированных жителей колоний. Появиться даже термин «пушечное мясо», который будут применять для обозначения подобных формирований.

— Вы назвали войну «Первая мировая война», значит ли, что будет ещё «Вторая», «Третья», «Четвёртая»?

— Будет, к сожалению, и «Вторая» с ещё более ужасными последствиями и ещё более многочисленными жертвами, я не запомнил людские потери всех стран, скажу только, что Россия, хотя и окажется среди стран победительниц, потеряет около двадцати восьми миллионов человек, включая мирное население.

— Да, наш глубоко уважаемый брат, ну и перспективу Вы нам нарисовали.

— Я этого не хотел, просто ответил на ваш вопрос, дорогой Шарль.

Пауза, возникшая в разговоре, свидетельствовала о глубоких раздумьях моих собеседников, которые, скорее всего до конца мне не поверили. Да и я, наверное, повёл бы себя так же. Наконец менее эмоциональный и более прагматичный Фридрих задал вопрос.

— Вы полагаете, что мы можем этого не допустить?

— Точно не знаю! Во всяком случае, постараться этого не допустить — ещё в наших силах!

— Что вы хотите предложить?

— Да, что вы предложите как альтернативу?

— Для начала вернуться к теме нашей беседы. Чтобы начать мировою бойню, правительству страны надо иметь абсолютную поддержку её населения, иначе его недовольство способно привести к внутренней нестабильности, тогда будет уже не до войны. Таким образом, мы снова возвращаемся к протоколам, конкретно к тринадцатому из них. — Здесь излагается, как отвлечь людей от злободневных вопросов политики и начать манипулировать ими.

— Я с вами категорически не согласен, дорогой Николя. Здесь речь идёт о прессе, а уровень количества людей способных прочесть газету, ещё крайне невелик. Кроме того, пресса печатает только то что заранее оплачено и допустит редактор, а, соответственно, издатель. Издатели люди благоразумные

— Сегодня это так, но завтра многое измениться, появиться радиовещание! Представьте себе, что в каждом доме установлен некий аппарат небольшой ящичек или коробочка, который громко, в отличие от сегодняшнего телефона, хорошо поставленным дикторским голосом, рассказывает обывателям о новостях в мире и комментирует их. Поверьте, такое уже возможно. В будущем году в крупных губернских городах по всей России будет внедрена проводная схема радиовещания.

— Интересно.

— Весьма интересно, вы говорите, технические проблемы уже решены?

— Да, скажу больше, через несколько десятков лет появится эфирное радиовещание и, более того, эфирное дальновидение, которые также будут воздействовать на население наших стран и создавать общественное мнение. Таким образом появиться новая власть, формирующая и непосредственно влияющая на сознание людей. На её вооружение поступят различные психологические приёмы, которые позволят из чёрного делать белое и наоборот. Самым убедительным окажется приём демонстрации полуправды, это, когда будут показывать документальные снимки и кадры с соответствующими комментариями и в том порядке, в каком нужно для достижения заказанного эффекта.

— Что это за дальновидение?

— Если можно без особых технических подробностей.

— Это относительно небольшой ящик с небольшим экраном, как в синематографе, на одной из граней. Он способен выполнять обе функции и радиовещания и демонстрации изображения. Со временем его цена станет доступной для большинства жителей наших государств.

— Вам не кажется, что этого всё-таки мало, чтобы начать большую войну?

— Да этого может оказаться недостаточно. Трепать языками умеют многие, а как дойдёт до дела….

— Абсолютно с вами согласен. Поэтому предлагаю ещё раз внимательно ознакомится с двадцатым и двадцать первым протоколами, хотя я бы объединил их в одно целое. Для достижения нужного результата будут использоваться экономические рычаги. Такие как депрессии, кризисы, экономические спады. Для управления массами будет выбрано простое и эффективное средство, оно называется ГОЛОД и ещё одно не менее эффективное, которое получит наименование национал-социализм. — В обстановке неуверенности в завтрашнем дне окажется очень легко внушить населению одной страны, что рядом в другом государстве живут люди неполноценные и что они потребляют ресурсы, которых так не хватает той самой избранной державе. Всего этого окажется достаточно, что бы начать….

Договорить полностью фразу я не успел. Не потому — что не хотел, а потому что заметил, мой верный Владимир подаёт обусловленный заранее знак «важное сообщение».

— Извините меня, кузены, я отлучусь буквально на минуту, получено важное сообщение оно у моего адъютанта.

— Да, да, конечно.

Через две — три минуты я вернулся к месту нашей беседы с плотным опечатанным конвертом казённого сообщения. Судя по его толщине, текст сообщения был небольшой, но о содержании гадать по толщине не разумно. Я присел на свой стул, взял обычный столовый нож возрастом возможно несколько столетий, и аккуратно вскрыл конверт….

«….в Гатчине стреляли в группу казаков, один из которых был в «узнаваемом парике». Отделение возвращалось, после «А» — тренировки на малом учебном поле в казармы «Приюта Кравченко». «Парик» легко ранен. Стрелявшие успели сделать два выстрела. Один из них убит, второй скрылся, используя лошадь. Местность оцеплена, ведётся розыск, прошу удвоить внимание безопасности на переговорах….»

Мои невесёлые размышления прервал вопрос Шарля Луи.

— Что-то серьёзное, дорогой брат?

— Несколько часов назад «на меня» было совершено очередное покушение. Один из моих охранников весьма похож на своего Государя, на тренировке он его и изображал. Сейчас он ранен, в сообщении говориться, что к счастью, не очень тяжело. В этом же конверте содержится рекомендация усилить внимание к охране наших переговоров. Считаю, что этим можно пренебречь, о факте их успешной секретности говорит хотя бы то, что стреляли в Гатчине. — Очень волнуюсь за своих близких.

— Очень, очень жаль, что такие неприятные обстоятельства вынуждают прервать нашу интересную и плодотворную встречу. Лично мне теперь лучше понятно ваше беспокойство о наших детях и судьбах, их ожидающих.

В словах Шарля Луи сквозило неприкрытое беспокойство. Кашлянув, заядлый курильщик Фридрих III, подвёл итог.

— Собственно тема, нас волнующая, вами полностью раскрыта. Остался единственный пункт, готовы ли мы в свете изложенного воевать с Австрией?

— Как это ни неприятно, но другого выхода, особенно после сообщения, сделанного нашим уважаемым братом и подтверждённого этими литературными источниками, у нас просто нет. Венские банкиры всегда тесно взаимодействуют с лондонскими, а к чему это приведёт, мы теперь знаем.

Эта фраза Наполеона III как бы подчеркнула наше единомыслие.

— Совершенно с вами согласен, предлагаю нашим военным встретиться и обговорить детали совместных действий. Считаю, что нам надо будет постараться, для уменьшения людских потерь, использовать внутренние противоречия Габсбургов, так хорошо подмеченные ещё Бисмарком.

Хотя при упоминании Бисмарка Фридрих чуть сморщился, но возражать против развития его предложений не стал. Значит понимает, что рациональное зерно надо использовать, кто бы его не привнёс. Это хорошо характеризует его.

— Дорогие кузены, в связи с возникшими изменениями прошу вас, дорогой Шарль, от моего имени сообщить вашей супруге и сыну, что их будут ждать в Ливадии всё лето. Эжен там сможет познакомиться с интересными людьми и узнать много нового. — Вас, дорогой Фридрих я попрошу передать это письмо Елизаветы, вашей супруге Виктории, в нём она предлагает привезти юного Вильгельма в Петербург, чтобы определиться с возможностью проведения операции на его руке, используя новые медицинские аппараты и методики, разработанные в России. — И последнее, дорогие братья. Князь Горчаков вскоре разошлёт по дипломатическим каналам наше заявление о возрождении на Чёрном море нашего военного флота как ответ на строительство в Британии нескольких новых военных кораблей для Турции. Прошу вас с пониманием отнестись к этому документу.

— Да, да конечно, мы понимаем, что защита ваших южных границ вынуждает сделать это!

— Я тоже буду солидарен с вами, но извините меня, дорогой Николай, ваша «тётушка» — Ольга Николаевна (на самом деле это моя двоюродная бабушка), очень хотела встретиться со своим племянником. Они с королём Вюртембергским даже специально инкогнито прибыли сюда из Штутгарта и ждут вас в шале на другом берегу озера. Я им пообещал, что обязательно передам их приглашение. У Пруссии с Вюртембергом наконец стали налаживаться хорошие отношения.

Вот тебе и вся секретность встречи. Хотя долго такого секрета всё равно не утаить, но впредь надо будет эти родственные нюансы учитывать. Думаю, что по цепочке Вюртемберг — Бавария — Австрия, через месяц — полтора Британия будет информирована о нашей встрече, во всяком случае, о том, что таковая состоялась. В будущем эти детали желательно предусматривать и стараться не допускать «родственных утечек».

Расставались с Шарлем Луи как давние хорошие друзья. Прощание получилось теплым, но сдержанным ох, уж этот постоянный дефицит времени….

Через несколько часов я был в объятиях своей двоюродной бабушки (только не произносите это существительное вслух, я сам обращаюсь к ней, используя исключительно слова «тетя» или «тётушка»). Так вышло, что Ольга Николаевна не часто бывала в России, а с королём Вюртембергским я встречался вообще чуть ли не в детстве. Потому Фридрих III полушутя, полусерьезно представил нас друг другу.

Воспользовавшись тем, что два царствующих соседа о чём-то разговорились, «тётушка» взяла меня в оборот и даже отвела на несколько шагов в сторону.

— Никса, ты хорошо помнишь генеалогическое древо князей Оболенских?

— Скажу вам прямо — не очень, их древо весьма обширно, а род весьма многочисленный.

Про себя я буквально ликовал. Ай, да Игнатьев, ай, да Мезенцев, какой великолепный сценарий и блестяще проработанную операцию измыслили. Следующий «бабушкин» вопрос — просьбу, я уже мог предсказать с точностью почти абсолютной. Так оно и получилось.

— Никса, ты меня внимательно слушаешь?

При этом «тётушка» так сверлила глазами окружающее пространство, что эти новые гальванические штуки — радары могли ей только позавидовать. Я сделал на своём лице подобающее важности момента выражение, стараясь не переиграть. Дураков здесь нет, надо проявлять разумную достаточность.

— Да, да конечно, я весь во внимании.

— У меня появилась воспитанница, молодая милая девушка сирота из России. Она передала мне несколько писем своей бабушки, с которой я в молодости была очень дружна, потом обстоятельства сложились так, что мы потеряли друг друга. Я увлеклась чтением переписки многолетней давности и не заметила, что девушка исчезла, тихонько ушла, не попрощавшись. Когда я пришла в себя от нахлынувших воспоминаний, её во дворце не было. Никто из моих придворных и секретарей ничего о ней не знал.

— Милая тётя, если вы хотите, чтобы я вам её нашёл по данному описанию, то ваших слов для этого недостаточно, Россия — очень большая страна.

— Никса, слушай тётушку и не перебивай. — Найти её я заставила своего Фридриха Александра. — Хоть раз воспользовалась королевской привилегией. Это, кстати, оказалось весьма просто. Она работала в этой вашей компании, которая устанавливает и обслуживает все телефоны в Штутгарте.

— Ну а что бы вы хотели поручить мне?

— Негодный мальчишка.

Двоюродная бабушка игриво, видимо как в молодости, чуть-чуть хлопнула меня по руке своим веером.

— Ну, когда ты научишься меня слушать?

….И я ещё с четверть часа добросовестно и весьма внимательно (вдруг услышу что-то действительно полезное), выслушивал «тётушкины» воспоминания, ахи, охи, вздохи и прочее и прочее. Наконец она сформулировала мне СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОЕ поручение. Постараться, не привлекая ничьего внимания, выяснить тайну рождения её русской воспитанницы. Я, конечно, пообещал сделать всё что смогу, и мы даже придумали две условные фразы по этому поводу.

Ещё через час, дирижабль с Е.И.В. на борту покинул пределы гостеприимного Боденского озера и, заняв эшелон три с половиной тысячи метров, взял курс на Санкт-Петербург.

Гренвиль Огастес Уильям Вальдигрев 3-й барон Редсток (10 апреля 1833, Лондон — 8 декабря 1913, Париж) — христианский миссионер, пэр Ирландии. Родился в семье вице-адмирала британского флота Гренвиля Вальдигрева 2-го барона Редстока и дочери банковского служащего Эстер Каролины Пюже. После окончания Оксфордского университета поступил на военную службу и принял участие в Крымской войне, где, находясь на излечении в госпитале, по собственному признанию, коренным образом пересмотрел свое отношение к христианской религии.

В 1856 году унаследовал титул барона Редстока.

В 1866 году, оставил военную службу в звании полковника и профессионально занялся миссионерской деятельностью, в рамках которой посетил многие страны Европы и Индию.

Начал он благовестнический труд на курорте Уэстон-Супер-Мейр. Там он привёл к познанию Христа около четырехсот человек, в их числе находился и д-р Ф. Бедекер. Лорд Редсток благовествовал и в других городах Англии. Нередко он проповедовал в парках, на улице. В 1868 г. Редсток проповедовал в Париже

В число наиболее известных последователей барона Редстока в России вошли княгини Н. Ф. Ливен, В. Ф. Гагарина, граф А. П. Бобринский, граф М. М. Корф, полковник В. А. Пашков, вдова генерал-адъютанта Е. И. Черткова, Ю. Д. Засецкая и др.[2]

Отрицательная реакция на развитие указанного движения, получившего наименования «редстокистов», со стороны официальных церковных кругов в 1878 году привела к установлению для Г. Редстока запрета на посещение России.

Двести четвёртая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

(Вест Энд, Лондон, 18 70 г. Реконструкция событий)

Уильям Юарт Гладстон (William Ewart Gladstone) — в декабре 1868 года возглавил английский государственный аппарат, но сейчас он находился не у себя и с волнением ожидал, когда его пригласят для доверительно беседы….

— Прошу, сэр Уильям, проходите, вас сейчас примут.

Сообщил британскому премьер — министру вышколенный лакей. После этих слов Уильям Гладстон на ватных ногах шагнул в полумрак роскошного кабинета.

— Добрый день, сэр.

Учтиво обратился он к его владельцу.

— Присаживайтесь, сэр Гладстон, разговор у нас будет сложный.

Такое вступление не предвещало ничего хорошего, хотя премьер на особое лояльное отношение и не рассчитывал. Слишком много неудач произошло в мире за последние два года и значительная их часть случилась из-за этих российских «варваров».

— Я не спрашиваю, когда в Британии появятся воздушные корабли. В конце концов, это вопрос времени и вложенных средств. Меня не очень беспокоят эти русские гальванические приспособления, телефоны для разговоров на расстоянии. В конце концов, они у нас появились, а то что на них отметка, «сделано в России» не так важно.

Ожидавший более жёсткого начала разговора, Уильям Гладстон немного расслабился и сделал незаметный, но глубокий выдох.

— Меня интересует, почему наших банковских представителей значительно потеснили во Франции, почему до сих пор не удалось приобрести акции канала у хедива Египта? Как случилось, что новым президентом в бывших колониях стал не наш человек? Почему так обеспокоен вице-король Индии? Что вы на эти вопросы можете мне ответить?!

Пока Гладстон рассказывал о предпринятых мерах по всему перечисленному, его слушали, но не особенно внимательно. Складывалось впечатление, что все эти действия хорошо известны хозяину кабинета. Он просто ещё не принял своего решения и раздумывал над вопросом. Надо ли менять не оправдавшего надежд чиновника, сидящего перед ним или дать ему ещё один шанс.

— ….таким образом, мы надеемся в ближайшее время серьёзно пошатнуть позиции России в нужных нам регионах.

Продолжал вещать премьер мировой фабрики, но его уже не особенно слушали. Решение было принято. Этот, хоть и не очень справился с текущими задачами, но хорошо знает, кому служит. Теперь после разговора с последним предупреждением он будет рыть землю с ещё большим усердием. Кроме того, избирательная компания дорогостоящий процесс, а что мы получим в результате заранее к сожалению не известно. Говорить они все мастера, а как дело коснется конкретных дел, тут у них слабовато….

— Сэр Гладстон, вы знаете, с каким призывом русские идут в бой?

— Простите, сэр, я, наверное, не совсем вас понял.

— Что вам не понятно?

— Я об этом боевом возгласе.

— Вы идиот, Гладстон! Вы замышляете дорогостоящие экспедиции и не понимаете, что если войска идут с боевым кличем, «За Веру, Царя и Отечество», то всего надо лишь выбить у них одну из трёх составляющих, чтобы ослабить их на ТРИДЦАТЬ ТРИ целых и ТРИДЦАТЬ ТРИ сотых процента! Это много, Гладстон, очень много, с миллиона фунтов это больше, чем стоила вся ваша избирательная компания. — Воевать их отечество это дорого и экономически не выгодно, так займитесь их Богом и Царем, в конце концов. Ваши предшественники с такими задачами успешно справлялись ещё семьдесят лет назад!

На главу английского государственного аппарата было жалко смотреть и, хотя он понимал, что никто из подчинённых и избирателей в этот момент его не видят, чувствовал он себя прескверно, как деревенский школьник, не выполнивший урока перед поркой розгами. Фактически так и было, только вместо тонких вымоченных прутьев использовались другие средства….

Другой бы на его месте сник, но подковёрные схватки хорошо закалили исполнителя воли банкиров Банка Англии и он рискнул произнести ещё несколько слов в защиту предпринятых действий «своей» политики.

— Но сэр, мы постоянно работаем над тем, чтобы устранить одну треть их девиза. В Гатчине в самое ближайшее время будут произведены несколько выстрелов, которые обязательно убавят прыть великого князя Константина и этого молодого беспокойного и трудно предсказуемого Романова.

— Если мне не изменяет память, то вы уже несколько раз пытались осуществить что-то подобное, но особых успехов не достигли, а это всё деньги! Наши деньги, а не ваши! Они могли маржу приносить, а вы их каким-то дилетантам отдали. Опять убытки, с вами одни сплошные убытки. Слушайте меня внимательно! — Найдите подходящего человека, способного повести за собой многочисленную паству. Вооружите его красивой душещипательной не проверяемой, но и не опровергаемой легендой! Пусть он ищет ущербных, обиженных и не признанных…. Надо, чтобы эти «овцы» поверили в иного бога и богоизбранность своего нового поводыря. Тогда вы без всяких выстрелов достигните нужного результата! Идите и работайте, сэр Уильям Гладстон. Я вас больше не задерживаю.

Согбенная фигура премьера несколько раз кивнула, давая понять, что ей всё понятно. Почувствовав, что он более ничего не услышит, Уильям кивнул ещё раз и почти шёпотом произнёс.

— Досвидания, сэр….

(Даунинг-стрит 10, Лондон, 18 70 г. Реконструкция событий)

Уильям Юарт Гладстон (William Ewart Gladstone) — глава британского государственного аппарата, находился у себя и ожидал приглашённых….

Как только хозяин премьерского кабинета заслышал стук лошадиных подков у обрубка Даунинг стрит, он, опередив верного Дикси, сам лично встретил Джорджа Уильяма Фредерика Вильерса, четвёртого графа Кларендона. Это сначала несколько позабавило, но мгновением позже напугало главу Форин Офиса Британской Империи.

— Добрый день, сэр, что случилось? На вас лица нет!

— Добрый день, сэр. Пройдёмте в кабинет, несколько позже я вам всё расскажу.

Два джентльмена поспешно проследовали в кабинет премьера, плотно прикрыв за собой его тяжёлые дубовые двери, за которыми уже несколько столетий планировались все самые демократичные действия и не менее «демократичные» воздействия.

— Вы виделись со всеми?

Первым нарушил молчание граф Кларендон.

— Нет, только с одним. Он мне высказал их общее мнение и, поверьте, оно было весьма и весьма не лицеприятным. Как только им удаётся так быстро принимать единые решения?

— О, думаю, здесь нет ничего противоестественного. Единый критерий, фунт стерлингов, является доминантой для всей шестёрки.

— Возможно, весьма возможно.

— Дорогой Джордж, нам настоятельно предложено создать в России что-то наподобие общины дарбистов, или «свободных братьев».

— А это ещё зачем? Наши опыты с проповедями Редстока в 1868 году в Париже показали, что подобные псевдорелигиозные организации, если государственные структуры не спят, нейтрализуются очень быстро.

— Сам теряюсь в догадках. Возможно, упразднение жандармского корпуса в России подтолкнуло их к такому решению, а возможно что-то ещё. Мне дано только конкретное указание, без особых комментариев.

— Ну и что мы будем должны предпринять?

— Готовьте барона Редстока к путешествию в Россию. Готовьте для него набор легенд, ну и прочую словесную атрибутику, в конце концов, не мне вас учить. Будем посредством его бдений стараться разрушать единство Православия, а там уж, как получиться.

— Не нравиться мне всё это, дорогой Уильям. Методика воздействия на подсознание до конца не отработана, то что мы почерпнули у индусов: голосовые аберрации, их набор, периодическое изменение освещённости с различными ритмами, тематика и антураж проповедей психологами окончательно не определён. Они не пришли к единому мнению. Сыро, всё ещё очень сыро. Поспешим — раскроется истинный характер всего действия, потом трудно будет что-то изменить.

— Всё это так, но боюсь, у нас нет выбора, мне недвусмысленно дали понять, чем надо заняться! Кроме того, укажите барону, на необходимость делать упор в первую очередь на «…ущербных, обиженных и не признанных….», это дословное указание данное мне Самим.

— Категории указанны правильные, в любом обществе таких набирается от долей процента до процента, а то и полутора процентов. Если сейчас в России девяносто миллионов человек, пусть половина недоступна, то и в этом случае, аудитория Редстока может составить около полумиллиона! Видимо, наши правители и рассчитывают на это.

— Вот, пожалуй, что ещё надо сделать, дорогой граф. Подберите нашему миссионеру грамотного помощника, способного в болтовне великосветских клуш выуживать важную информацию. Как и куда её направлять вы знаете. Снабдите его необходимыми финансовыми средствами. Именно его, а не барона, он слаб здоровьем и слишком сильно обработан психологически. Заготовьте красиво оформленные, качественные издания Нового Завета карманного формата для раздачи — русские любят подарки. И помните о благотворительности, это волшебное слово открывает любые двери. Уделите этому вопросу достойное внимание.

— Какие сроки на проведение всей операции нам указанны?

— Это не обговаривалось, но думаю, на всё про всё у нас не более полугода.

— Уильям, а что королева? Как она относиться к этому замыслу?

— Ах, Джордж, королева это всего лишь символ Британии. После смерти Альберта, все её помыслы связаны только со строительством этого концертного зала его имени и с выделением средств на окончание его завершения. Теперь подумай, кто выделяет средства?

— Хорошо, Уильям, я всё сделаю, как приказано!

Ирландец Джон Филипп Холланд (John Philip Holland, 1841–1904), эмигрировал в Америку в 1873 г. В США Холланд организовал фирму «Холланд торпидо боут» (Holland Torpedo Boat), которая занималась проектированием и строительством подводных лодок на деньги, полученные от Irish Fenian Society (которое рассчитывало их использовать против флота Британии).

В 1875 г. в Нью-Джерси он построил и испытал миниатюрную подводную лодку. В последующие 20 лет им было создано девять проектов подводных лодок, из которых семь были реализованы.

Начиная с 1897 г. его фирмой стали строиться подводные лодки проекта «Holland N 7». Первая подводная лодка этого проекта вошла в состав американского флота 11 апреля 1900 г. Выполняя следующий заказ правительства США, фирма Холланда построила за свой счет показательную подводную лодку «Fulton» того же типа, но со значительными усовершенствованиями («Holland 7P»).

Подводные лодки этого типа закупали и строили Австро-Венгрия, Голландия, Швеция и Япония.

В России представителем фирмы Холланда стал Невский завод в Петербурге. Подводная лодка «Фултон», с лицензией на право постройки шести подобных кораблей, 28 апреля 1904 г., была куплена Россией. В документах на поставку лодка была обозначена как «паровой котёл». Серия этих подводных лодок получила название «Сом».

ПЛ «Сом» за 6 месяцев боевых действий Русско — Японской войны, прошла 1318 миль над водой и 93 мили под водой, удалялась от Владивостока на расстояние до 120 миль. 28 апреля 1905 г., когда ПЛ «Дельфин», «Касатка» и «Сом» находились в районе бухты Преображения, расположенной в 70 милях от Владивостока. ПЛ «Сом», несколько отставшая от других ПЛ, обнаружила 2 японских миноносца. Погрузившись на глубину 12 метров, ПЛ «Сом» начала маневрировать для выхода в атаку. Подняв через несколько минут перископ, командир увидел, что миноносцы уходят. Лодка всплыла, чтобы продолжить атаку в позиционном положении, но неожиданно опустившийся туман скрыл её цели из вида.

В 1911 г. на Невском заводе началось строительство малых подводных лодок по проекту «Holland 27B», предназначавшихся вначале для охраны Кронштадтской крепости.

Незавидная судьба ждала все корабли серии «Сом». Головная лодка, была умышленно протаранена шведским пароходом «Ингерманланд», погиб весь экипаж. Остальные были захвачены Германией в местах стоянок, а позже захвачены и затоплены странами Антанты.

Двести пятая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Летим курсом на Санкт-Петербург. Вы летали на дирижаблях? Скажу вам сразу, что это много лучше, чем добираться до цели путешествия на лошадях, но достаточно медленно, а мерная качка, которую создают эти противные воздушные потоки, надоедает и утомляет.

Вот точно также год назад летели мы на Варшаву на специально организованные «потешные манёвры», цель которых была показать военным агентам наших «заклятых друзей», что строевая подготовка у нас на уровне, а всё остальное в расчёт не берётся. «Пережёвывая» прошедшие учения и другие неприятные события, которые их сопровождали, я немного задремал, сон не сон, а какая-то непонятка….

…. вспомнились экзамены. И огромный лист новой, не подкленой марлей географической карты на обратной стороне которой мы написали чертёжным шрифтом женской помадой большими красными буквами «БЫЛЬ…» затем маленькими, через тире «евой листок».

Наш курсовой офицер — чудесный человек, отважный командир, но ужасный матерщинник. Он понимал, что речь и привычки надо менять, но нет — нет, да проскакивало соответствующее слово. Он его старался проглотить, и получалось только короткое «БЫЛЬ…» Когда устраивался разнос и каперанг терял контроль полностью, то можно было составить словарь соответствующего языка.

Выпускные экзамены — лотерея только на гражданке, на флоте это ритуал, со своими правилами и обязательным «Боевым листком». Вот мы и получили команду, срочно к приезду грозного адмирала из управления ВМУЗОВ — председателя комиссии выпустить означенный недостающий фрагмент ритуала. На нашу беду в секретке соответствующих бланков с пометкой маленькими буквами внизу «из части не выносить» не оказалось. Доложили курсовому офицеру — нет бланков, а потому не будет «боевого листка»….

Попробуйте догадаться, что прозвучало в ответ….?????…..!!!!!…!!!!!

Теперь вам понятно, почему название было так оформлено? Ладно, напишу, что и как было дальше. Везде всё секретное, все бумажные листочки снабжены номерками и проштампованы, в карманах даже сигарет нет, только перьевые авторучки проверенные и заправленные (шариковых на вооружении курсантов тогда ещё не было) ко всем этим атрибутам полагался только чистый белый носовой платок.

В силу этих ограничений обратная сторона новой географической карты и послужила основой для творчества. Творили мы в предбаннике секретки, после написания упомянутого заглавия «БЫЛЬ…евой листок!» задумались. Что дальше — то писать?

Первое поступившее предложение — «сдадим экзамены на хорошо и отлично» забраковали. Кто-то даже удачно сымитировал «быль…. не реально», посмеялись, почесали «репы»….

Выручил нас всех «Брянский волк», не подумайте чего плохого. Это наш бард или поэт если хотите, талантливый парень, который уже успел использовать что-то не по назначению, а для храбрости и теперь принялся рифмовать всех и вся. Мы успевали только записывать….

— Врага поставить на коленки задача ваша……………. = Москаленко = (это тактик)

— Шпангоут не грызи, а то конец, потонет лодка……… =Яковец = (это устройство ПЛ)

— Что смеётесь, крокодилы, жизнь не рай вам………… = Зазвонилов = (уставы и строевая подготовка)

— САЭТ менять не может свой режим, ответ

не верен два шара……………………………………… = Кужим = (боевые средства флота)

— Коль потолок уходит вниз,

дифферентуйте лодку………………………………….. = Дыс = (управление ПЛ)

— Рванёт реактор, знай тогда, что ЯЭУ не знал………. = Гарда = (ядерная энергетическая установка)

— Две обечайки — один шов, вот весь реактор………. = Соколов = (конструкция реактора)

— Коль нет в реакторе УРАНУ, дойдём

на вёслах БЫЛЬ……………………………………… = Баранов = (эксплуатация реакторной установки)

Это уже полвека прошло, а рифмы всё в голове сидят. Постой, какие полвека! Ты о чём? Раз ядерный реактор, значит это не здесь и не сейчас и вообще не с тобой, Ваше Императорское Величество. Стоп, стоп, стоп! Было что-то ещё важное и интересное, из-за чего вспомнилась вся эта история. Вспоминайте, вспоминайте лучше, ну же ….! Ура, вспомнил!

Разговорились о конструировании ПЛ, кто-то вякнул, что все наши послевоенные дизелюхи с германских электролодок двадцать первой серии скопированы. О том, что это нормальная практика, когда определённая конструкция принимается за прототип, мы уже знали. С «нуля» проектируются только абсолютно новые ранее неизвестные конструкции. Возник спор….

Тут то я и услышал рассказ об ирландском конструкторе подлодок Джоне Холланде, который, спасаясь от британского преследования, эмигрировал в США. На основе его «Фултона» была выстроена целая серия лодок, получившая название «Сом», позже в 1918 году захваченная кайзеровской Германией. Они и послужили прототипом сразу для двух серий различных ПЛ, знаменитой седьмой и менее известной, но не менее эффективной получившей название «Тюлень».

Будем работать! Блокнот фас! …. Чудесно, нужный человек ещё в Ирландии, постараемся сделать так, чтобы он избежал британской тюрьмы и оказался у нас. Для его конструкций есть подходящая ниша, сверхмалые подлодки. Носители для них типа «Гидрограф» у меня уже есть. Для Ирландского моря этот тип корабликов подходит идеально. По прибытию в Питер дам команду Мезенцеву срочно связаться с Фениями и постараться не допустить попадания Холланда в тюрьму. Базу для постройки мы организуем в Нижнем на «Сормовском заводе», так и в той истории было, значит и у нас получится.

Вот и прогулка в Варшаву себя оправдала ….

Решение казалось таким простым, а что из этого получилось, я сам писать не буду. Воспользуюсь записками своих подданных.

(Дневниковые записи внука И.Ф. Крузенштерна)

Фрагмент первый

Интересно читать свои юношеские записки. Минуло уже более пятнадцати лет с тех пор, как я начал вести дневники. Впрочем, дневники это громко сказано. Обычные записи восторженного возраста. Сплошной максимализм. Как меняются взгляды на жизнь, но читать и вспоминать интересно. Времени до отъезда на новое место назначения ещё много, посмотрю, почитаю, кину взгляд в прошлое.

Сегодня 25 августа 1852 года — для меня знаменательный день! Я, Павел Павлович Крузенштерн, стал моряком! Приказом по балтийскому флоту значусь флотским юнкером.

На этом записи того периода заканчивались, далее следовали несколько чистых листов бумаги с хитро загнутыми углами. Что это означало? Не помню. После таинственных пустых страничек появляются сделанные наспех пометки.

Седьмое января 1854 года, ура! Произведён в мичманы! Зачислен во второй батальон гребной флотилии. Идём защищать Або от нападения англо-французского флота.

Ниже моей рукой сделана краткая запись о ходе боевых действий на Балтике того времени:

«Объединённая эскадра А. Ф. Парсеваля-Дешена вошла в Балтику и блокировала русский Балтийский флот (26 парусных линейных кораблей, 9 пароходо-фрегатов и 9 парусных фрегатов) в Кронштадте и Свеаборге.

Не решившись атаковать эти базы из-за русских минных заграждений, союзники начали блокаду побережья и бомбардировали ряд населённых пунктов в Финляндии. Расправляться с деревнями и рыбацкими поселениями они мастера.

26 июля (7 августа) 1854 11-тысячный англо-французский десант высадился на Аландских островах и осадил Бомарсунд. Если посмотреть на план этой крепости, то к началу Крымской войны частично были построены только башня A, госпиталь и склады. Полностью была построена только башня С — фин. BrДnnklint Tower. К постройке башни D, размещавшейся на господствующей высоте, только собирались приступить. Из двенадцати круглых башен были построены на Бомарсунде только три.

После четырёх дневной непрерывной бомбардировки единственное готовое укрепление было полностью разрушено, а гарнизон крепости сдался. Защитников взяли в плен и отконвоировали в тюрьму Льюис, Англия.

Попытки других десантов (в Экенесе, Ганге, Гамлакарлебю и Або) окончились неудачей. Осенью 1854 года союзные эскадры покинули Балтийское море».

На укреплениях Або установкой артиллерийских батарей на острове Нарген руководил инженер Герн Оттомар Борисович, собственно там мы и познакомились. Как интересно порой складывается судьба человека, спустя несколько месяцев, меня произвели в лейтенанты и по приказу Морского ведомства поручили наблюдение за постройкой необычного корабля.

Прибыв на место, я с удивлением узнал, что «потаённое судно» создаётся по проекту всё того же инженера Герна, который произведён в инженер — полковники.

На следующей страничке изображён эскиз этого корабля. Как давно это было. Тогда же и появилось название подводная лодка. Да, тогда кораблём это сооружение назвать было трудно. Работали мы дружно, несколько моих предложений «сухопутным» корабелом были приняты и заложены в конструкцию.

Чертеж подводной лодки Оттомара Герна (1855 г.):

а — продольный разрез; б — план

1 — деревянные платформы; 2 — поплавки труб вентиляции; 3 — трубопровод вентиляции с арматурой;

4 — нактоуз; 5 — насос вдувной вентиляции; 6 — смотровой колпак;

7 — маховик с редукторными передачами; 8 — рукоятка маховика; 9 — гребной вал с винтом.

Уже 5 сентября 1855 г. подлодка была готова к испытаниям.

09.1855 — двухнедельные ходовые испытания на Малой Неве;

10.1855–1857 год — находилась на стенке Галерного острова;

1857 год — замена корпуса на Ижорском заводе;

Осень 1861 год, снова — испытания;

Они прошли достаточно успешно: корпус при погружении не пропускал воду, ПЛ хорошо управлялась в горизонтальной плоскости в надводном и в подводном положениях, однако прикрепление порохового заряда к днищу судна-мишени оказалось практически невыполнимым.

1862 год — лодка сдана в Санкт-Петербургское Новое Адмиралтейство для хранения в экипажных Магазинах Санкт-Петербургского военного порта;

Во второй серии испытаний пришлось довольствовался только ролью наблюдателя со стороны. Решив двигаться по стопам деда, я в 1860–1862 гг., командуя шхуной «Ермак», плавал в Карском море. Чудом мы избежали гибели, а шхуну нашу, затертую льдами, принесло к берегам земли Ялмала.

Вот и моё изображение из тех суровых времён.

Холодно однако было, как вспомнишь о том походе, чуть — ли не вой пурги сразу слышится. Сильно тогда помёрзнуть пришлось. Долго болел, но выходили меня.

В 1863–1864 год, назначен командиром винтовой лодки «Хват», плавал в Финских шхерах. Изучали условия плавания в узкостях, промеряли фарватеры, отдельным поручением высматривали возможные места высадки неприятельских десантов.

Неожиданное назначение на Ладогу или, как значилось в приказе Ладожский учебный центр, резко изменило мои жизненные планы. Получил письмо от отца.

Павел Иванович Крузенштерн для меня всегда был образцом служения Отечеству. Сначала несколько удивлён тем, что он значительную часть послания уделил сложностям сегодняшнего мира. Политики в наших письмах мы всегда старались избегать. Обычно в переписке делились впечатлениями о новых землях, их природных особенностях ископаемых богатствах и сетовали на отсутствие внимания правительства на это важное дело. В самом конце письма отец написал, что к нему обратился Григорий Иванович Бутаков с предложением направить меня в новый центр, который создаётся поблизости Шлиссельбурга и рекомендовал со всей ответственностью принять новое назначение.

В Шлиссельбург добрался на рейсовом пароходике, а дальше на обычном извозчике прямо до Ладожского центра. Это по дороге в сторону Волкового поля. Уже минут через тридцать моим глазами открылся небольшой совершенно новый городок, подавляющее большинство населения которого было в форме. Все встреченные мной были либо во флотском обмундировании, либо в мундирах инженерных войск. Даже рабочие и мастеровые носили необычную одежду (соединённые воедино брюки и блузу) с буквенными обозначениями, чем-то напоминающую форму.

Распланирован этот необычный город был исключительно просто. Все улицы пересекались под прямым углом и все они сбегали к берегу озера. Присмотревшись внимательней, увидел, что на побережьи разместились крупные здания крытых верфей, что вызывало некоторое недоумение. Зачем? Ответ на этот свой вопрос я не получил, потому — что не успел его задать. Возница прервал мои размышления:

— Приехали, ваше благородие, вот энто здание и есть центр.

Дал ему сверху полтину, чем заслужил благодарность во взгляде и пожелание удачи. Подхватив свой небольшой легкий чемоданчик, я направился ко входу двухэтажного строения. Для того, чтобы войти внутрь пришлось в вестибюле предъявить документы и копию-выписку приказа. Это было несколько необычно. Нет, документы предъявлять приходилось, но чтобы сразу на входе.… Внутри здания ко мне подскочил усатый мичман с повязкой дежурный на рукаве, глянул документы и рассказал, куда надо обратиться и в каком порядке. Так началась моя жизнь на новом месте.

Оказалось, что городок специально построен для таких как я прибывших на учёбу. Всё было рядом или по соседству. Здесь даже была ветка железной дороги и можно было добираться поездом, но об этом я не знал и поэтому ехал как мне сказали «кружным путём». Несмотря на все перечисленные привилегии для новьприбывших, моё представление Александровскому затянулось на несколько дней….

Вначале оказалось, что его нет на месте. Позже, на следующий день, мы разминулись буквально на несколько минут, и он умчался на верфь. Снабжённый специальным пропуском, я направился к интересующим меня строениям на берегу. Вот они передо мной. Впечатляют! Крытые верфи не часто можно было встретить в империи. Судя по наличию мощных козловых кранов, на них можно строить как минимум крейсера третьего ранга. Сколько их? Одна, две, три и ещё немного в стороне несколько поменьше размером. Многочисленные разветвления железнодорожных путей и стрелок демонстрировали серьёзность построек и производимой продукции. За высоким сплошным забором, в стрельчатых окнах цехов постоянно просматривались неестественного цвета отсветы и странные вспышки света, напоминающие «солнечных зайчиков». Интересно, что это?

Рядом с большими воротами располагалось строение, через которое входило и выходило множество людей, туда я и направился. Оказалось, что направление было взято правильное. Предъявив свои документы, получил ещё один пропуск и указание по вероятному месту нахождения Александровского.

— Когда будете выходить за пределы завода, пропуск сдадите охране, они положат его в вашу ячейку. Запомните ваш номер, пожалуйста….

Интересный завод, даже на строительстве «потаённого судна» не было таких строгостей. Что же здесь такое строиться?! Ужасно интересно!

Войдя на территорию верфи номер три я узнал, что Ивана Фёдоровича тут уже нет. Его новое вероятное местонахождение — гидролаборатория опытовый канал.

— Вы идите, идите туда. Ваш пропуск подходит, вот эта звёздочка (снежинка) даёт вам право на проход. Александровский обычно долго работает, но здесь его до вечера уже скорее всего не будет.

Это напутствие словоохотливого дежурного направило меня в сторону опытового канала. Прямые линии цехов завода не давали сбиться с пути и через четверть часа я был на входе здания гидролаборатории, о чём извещала аккуратная вывеска под фронтоном. Здесь к обилию людей в морской форме добавились ещё казаки, тоже в форме, но несколько необычной.

Мой «волшебный талисман» действительно давал мне право прохода и в это строение, чем я не преминул воспользоваться. Провожаемый внимательными взглядами казаков, которые стояли чуть ли не на каждом повороте, я направился к дверям с надписью «Опытовый канал номер два».

Дверь оказалось не так-то просто открыть. У неё была очень тугая пружина, которая препятствовала этому намерению. С этой трудностью я успешно справился и оказался в большом коридоре. Еще раз пришлось предъявить пропуск.

— Вам туда, господин лейтенант, вон в те большие двери с иллюминаторами.

Это были действительно большие двери, предназначенные скорее для мифических гигантов. В полу уложены рельсы, видимо, заводская узкоколейка. К счастью здесь не было пружин, а открывались они — просто разъезжаясь в обе стороны. Пройдя в это инженерное сооружение, я увидел в конце водной дорожки свою цель, Ивана Фёдоровича Александровского. Он стоял за какими-то вертикальными баками и о чём-то оживлённо беседовал. Его визави мне виден не был. Повинуясь воле полученного приказа я двинулся в сторону разговаривающих. Не тут-то было. Как из-под земли передо мной возник казак в диковинной форме и вежливо попросил подождать.

Смешно так стоять у самой цели своего визита, но что-то меня останавливало и мешало нарушить прозвучавшее предупреждение. Только сейчас я смог оценить размеры опытового канала. Несколько человек, которые что-то настраивали в дальнем его конце, были едва видны. Думаю что основная дорожка здесь, длиной не менее ста сорока, ста пятидесяти ярдов.

— Да вы присядьте, ваше благородие. Они ещё не скоро свой разговор закончат. Ещё будут вон ту штуку запускать, что в дальнем углу настраивают. Нам — то всё хорошо знакомо.

Это один из казаков в незнакомой форме посоветовал мне присесть, указывая на ряд простых деревянных стульев у стены.

— Благодарю, любезный. Скажи — ка, что за необычная форма у вас такая?

— Это господина Рихтера лучше спросить. Нам её каптенармус выдал. Командиры вздеть приказали. С тех самых пор и носим. Обмундирование зело удобное, даром что на вид не обычное, но для каждого предмета своё место обозначено. В бою с закрытыми глазами не перепутаешь.

Решив последовать совету, я устроился на стуле, что стоял у самого края. Вынужденное ожидание затягивалось. От нечего делать стал прислушиваться к разговору. Это оказалось интересным. Даже более того, он шёл на знакомую мне тему — управления подводной лодкой! Здесь, на озере? А почему бы и нет?! Из Ладоги в Неву, а из неё куда угодно, это уже каждый знает.

Стал слушать внимательнее. Удаление значительное слов почти не разобрать, а жаль, направление беседы весьма занимательно и мне хорошо известное. Словно подслушав мои сетования, Александровский и его собеседник вышли из-за закрывавших его баков и двинулись в мою сторону. Встал, одёрнул форму, руку к козырьку:

— Здравия желаю, ваше превосходительство! Лейтенант Крузенштерн, представляюсь по поводу назначения. Направлен на Ладожский учебный полигон!

— Здравия желаю, господин лейтенант. Похож, однако. Очень похож. — Да у меня в кабинете есть портрет Ивана Федоровича и покойного батюшки, сходство значительное.

Эти слова уже принадлежали собеседнику Александровского. Я перевёл на него взгляд и наверное задубел или заледенел, не знаю как тут лучше выразиться. Получилось, что за несколько секунд я уже многократно грубо нарушил устав, сам того не желая.

— Да вы не тушуйтесь. Павел Павлович, так, кажется?

— Так точно, Ваше Императорское Величество, Павел Павлович Крузенштерн!

— Ну, вот и отлично, вот и хорошо. Считаем, что ваше представление успешно принято. Приступаете к несению службы по новой должности. Будете командовать одним из наших первенцев. Сразу и вопрос к вам. Мы тут с Иваном Фёдоровичем уже спорить начали. Как лучше организовать подготовку командиров этих кораблей. Вы ведь участвовали в испытаниях корабля строенного полковником Герном?

— Так точно, Ваше Императорское Величество!

— Вот и отлично. Какие особенности в управлении подводным и надводным судном? С чем надо знакомиться в первую очередь его командирам?

В памяти невольно возник уже несколько затушёванный временем неприятный момент. Пятнадцать лет назад лодка Герна производила своё первое погружение. Тогда, чтобы лучше определить места течей в корпусе я встал во весь рост и потянулся с кусочком мела в руках, сделать отметку о протечке на корпусе. Моё движение привело к резкому крену на один борт. Мы чуть не попадали, а двое матросов, которые должны были вращать ногами педали нашего движителя, буквально съехали со своих скамеек….

— Считаю, что в первую очередь они должны быть подробно ознакомлены с устройством корабля и основными особенностями его управления.

— Вот, Александр Фёдорович, об этом я вам и говорил. Вы, как главный конструктор, всё знаете, и вам потому кажется, что это элементарно и всем известно. Но это не так! Этому научить надо! Я это не в упрёк говорю, просто у всех «человеков» так голова устроена. При подготовке наших капитанов надо обязательно учесть серьёзные отличия в управлении надводным и подводным кораблём и особенности его устройства. Поскорее заканчивайте постройку «деревянного» корабля он как раз для этого и предназначен.

— Будем совместно изучать среднюю лодку и параллельно готовить программы обучения Ваше Императорское Величество. Вот завтра же Павел Павлович и приступит к этому занятию.

— Хорошо, господа. Сейчас, Александр Фёдорович, давайте покажем нашему капитану будущий корабль. Результаты протяжек я сегодня смотреть не буду. Вы за меня перед Степаном Карловичем извинитесь, его исследования весьма интересны, но сейчас дефицит времени. Идёмте сразу на стапель.

Мы уже целой группой, с учётом казаков охраны, вышли из лаборатории и пройдя добрые двести метров в направлении озера приблизились к новому строению исполинских размеров. Это и оказался стапель, где строился будущий корабль. Само сооружение напоминало дебаркадер Лондонской выставки 62 года, который я видел на открытке. Внутрь стапеля первыми прошли несколько казаков. Позже, когда один из них выглянул наружу, двинулись туда и мы….

Это зрелище, наверное, запомниться мне на всю жизнь. Я и раньше видел диковинные морские военные суда, да и последнее судно, где служил, — «Хват» было не совсем обычное. Здесь же весь в лесах стоял не корабль, а исполинское морское чудище. Впечатление усиливало то, что был виден весь корпус судна, а не только его надводная часть. Увенчанный «спинным плавником» рубки с горизонтальными плавниками по обоим бортам корабль внушал уважение и заставлял чаще биться сердце. Его обводы сразу выдавали предназначение — покорителя глубин. Длина «морского исполина» была не менее пятидесяти ярдов, это сооружение язык не поворачивался назвать лодкой.

— Ну, вот ваш будущий дом, дорогой Павел Павлович.

Эти слова государя стали пророческими. С этого стапеля и своего корабля почти до самого его спуска на воду, исключая периоды изучения гальванической части, я так и не выходил. Много мне помогал ГуставФедоровичЭрдман, он командир лодки номер один. Она, если судить по водоизмещению, относиться к классу малых. Моя красавица водоизмещением более семисот тонн, это уже средняя подлодка, а где-то в недалёком будущем Александровским и Джевецким планируется завершить весь комплекс работ для лодки крейсерского класса.

Так за один день я познакомился почти со всеми участниками проектов по созданию российского подводного флота, ну и конечно с самими кораблями, и хотя назвать это знакомство можно только «шапочным», но для первого дня вполне достаточно.

Из гостиницы мне пришлось съехать. Учебный центр, детище Александровского, предусматривал неподалеку от наших верфей группу строений, которые здесь назывались ДОСы. Это одноэтажные домики с мезонином, выстроенные специально для размещения офицеров и семей офицерского состава.

Моим песталоцци был назначен каперанг Эрдман, командир подлодки номер один. Так случилось, что все остальные неожиданно разлетелись кто — куда.

— Вы на них внимания не обращайте. Государь торопит, требует строить быстрее и лучше. Сюда постоянно прибывают новые специалисты с невиданными приборами. Как только эти новинки испытания пройдут, тут же их в другие заводы внедряют. Вот Джевецкой с Александровским и путешествуют постоянно. Оно не удивительно, таких кораблей нигде в мире нет!

В словах Густава Федоровича не было ни зависти, ни осуждения, а только голая констатация факта и гордость за причастность к новому доселе неизведанному делу.

— Ну'с, голубчик, с чего'c мы сегодня начнём'с?

— По плану у нас отработка процедуры взвешивания и дифферентовки.

— Ну'с, значит, так'с….

После такой присказки мы разбирали для чего нужно взвешивание подлодки, как его лучше проводить и что необходимо выполнять при погрузке на берегу, чтобы важная операция дифферентовки не превратилась в «хождение по мукам». После такой теоретической подготовки вторую половину дня я с чертежами проводил на стапеле, где заканчивалась строительством уже моя подлодка. Во всяком случае, так я тогда считал.

— Ваше благородие, ваше благородие, вам пакет.

Расписываюсь, вскрываю пакет, читаю. Новостей две. Первая интересная — я капитан-лейтенант, причём уже более месяца. Приказ ходил за мной по пятам и наконец догнал на Ладоге. Вторая новость так себе. Хорошая с одной стороны — еду в Питер и непонятная с другой — прибыть надо в госпиталь. Приказы не обсуждаются. Сообщаю о полученном предписании Эрдману как старшему и тут же слышу.

— Вы не удивляйтесь, ничему'с не удивляйтесь, голубчик. Это по новым правилам Государем и великим князем учинённым: каждый офицер обязательному медицинскому учёту и контролю подлежит. Вот и до вас очерёдность дошла. Тут скоро бутаковский катер на Питер пойдёт, вот он вас и забросит прямо к набережной. Там и морской госпиталь поблизости.

Добираться по воде оказалось намного удобней и уже через несколько часов я был во вновь отстроенном здании, в котором обосновались последователи Авиценны. Перечислять все процедуры надо мной учинённые я не буду. Скажу только, что многое из того, что я здесь увидел, особенно гальванические аппараты выглядели достаточно фантастично, а некоторые угрожающе….

Эскулапам не понравилось, что после экспедиции на шхуне «Ермак» у меня побаливает правая рука. Назначили странные процедуры: одна, когда тебя дёргает током, а после ещё и переливание крови. Главный врач как-то случайно обмолвился: «…теперь вы кровный брат самого Государя императора». Что с докторов взять, пусть себе гипотезы измышляют. Наше дело — корабли. Две недели, проведённые в столице, мелькнули как одно мгновенье. Что интересно, так это то, что рука действительно болеть перестала. В этом я убедился, когда новый мундир с капитан — лейтенантскими погонами примерял. Дай им Бог здоровья нашим докторам!

За время моего отсутствия второй подводный корабль начали готовить к спуску на воду. По прибытию на место я сразу включился в эту непростую процедуру. Тут и железо, и гальваника, и матчасть, и живые люди и всех их надо расставить по местам, строго определённым боевыми наставлениями и конструкцией корабля. С металлическими частями достаточно просто смонтировал, наладил, опробовал. С живыми людьми так не получается.

Выручил уже имеющийся опыт тяжёлых северных походов. К каждому члену экипажа помалу «ключики» нашлись. Как-то вечером в подплаве в комнате для занятий мне задали вопрос: «…зачем надо было жизнью рисковать и в Северных морях плавать»? Для меня вопрос сначала странным показался, но поразмыслив, я рассказал своему новому экипажу как проходило плавание яхты «Эмбрио» и шхуны «Ермак» в Карском море. Поведал о цели экспедиции: дойти из Архангельска до устья Енисея, чтобы по проторённому пути легче было осваивать богатства земли сибирской. Рассказал, как покидали шхуну, затёртую льдами и давшую течь, как неделю добирались по льду до твёрдой земли и выходили к стоянке самоедов. После того разговора почувствовал, что группа людей теперь уже больше стала напоминать команду.

Был ещё интересный эпизод. «Качели», так назывался тренажёр для подготовки рулевых-горизонтальщиков. Это наш боцман, который на горизонтальных рулях «сидит», за глубиной и дифферентом смотрит. У него перед глазами два поплавка. Один по дуге «ходит», дифферент указывает, второй по вертикальной трубке перемещается и о глубине погружения лодки сообщает. Всё это сооружение закреплено на гигантских качелях с противовесом, да ещё и само по оси поворачиваться способно. Задачей рулевого горизонтальщика является те поплавки в нужных величинах удерживать, вращая штурвалы и штурвачики. Только с виду кажется, что это просто. Если не управиться рулевой, лодка проскочит предельную глубину погружения и будет раздавлена наружным давлением воды. Наш боцман ловил эти пузырьки-поплавки мастерски. Вдруг звонят мне с «качелей», докладывают: «контрольная задача по отработке управления горизонтальными рулями не сдана». Пригласил рулевого к себе. Заслуженный человек, почти мой ровесник, всегда открытый и добросовестный, мнётся, объяснить причину неудачи внятно не может. Наконец буквально выдавил из него несколько слов:

— Ваше благородие, понимаю, что недостойно это звучит, но по моему разумению неверно те поплавки перемещались сегодня.

— Как так неверно?

— Запаздывали оне и дёргались странно, а завсегдась плавно смещались, без дерготни.

Не буду пересказывать, как я разбирался с «качелями» и их руководством…. В трубку угломера, что дифферент демонстрировать должна. Кто-то из обслуги спиртосодержащую жидкость спустил и добавил воды. Газы, в ней растворённые, осели на стенках трубки в виде мелких пузырьков, что и приводило к запаздыванию и дерготне лёгкого пробкового индикатора….

Задачу мы сдали с оценкой «отлично». Анекдот о трубке на «качелях» хотя и появился, но уже без нашего участия. Действительно, «шило в мешке не утаишь». Надо ли говорить, что экипаж после этого случая ещё больше уверовал в особую технику своего корабля.

История эта, однако, получила неожиданное продолжение. В учебный центр прибыл флаг-офицер химической службы. Молодой безусый лейтенант с блестящими от свежего лака деревянными футлярами, которые несли вслед за ним два рослых мичмана. О том, что на флоте существуют такие специалисты, я не знал, на мой вопрос Эрдман ответил, что создано это подразделение недавно по прямому повелению государя. Что полностью входит в задачи химической службы, не знал и сам Густав Федорович.

Флаг-офицером были проверены все приборы со спиртосодержащей смесью и выпущен убийственный для учебного дивизиона документ. По результатам расследования вышел приказ. Не буду утомлять вас его содержанием, отмечу только, что значительная часть офицерского состава интендантской службы претерпела серьёзные изменения. Нижним чинам и рядовому составу были урезаны все специальные выплаты по статьям «добросовестность, бережливость, безаварийность» и прочее на весь год вперёд. Наши «грамотеи» подсчитали, что потери по этой статье для вольноопределяющихся, переведённые на водку, составили три ведра с четвертью на одного человека….

Сегодня представлялись мне два лейтенанта. Один — по штурманской части, по-новому это БЧ-1. Второй — гальванёр с полуфантастической специализацией — беспроводная связь, это БЧ-4. Каждый из них после представления доложил, что с ним прибыл соответствующий специалист его БЧ. С молодыми мичманами познакомился в тот же вечер. Две гитары так великолепно звучали в подплаве, что не заслушаться было никак невозможно. Вероятно слухи, что в гидроакустики и радиотелеграфисты подбирали людей, чуть ли не из консерватории имеют под собой основание.

Вчера по заданию Александровского был на «деревянном» корабле. Это огромный макет размером один к одному будущей крейсерской лодки. Здесь вместе с Эрдманом и Джевецким мы буквально дневали и ночевали несколько дней. Позже описывали всё неудачно скомпонованное оборудование и механизмы управления, давали рекомендации по его перемещению. Адова работа, но для запуска корабля в серию крайне необходимая.

Случайно услыхал кусок разговора Степана Карловича и Александра Фёдоровича. Они как раз отчёт по деревянному кораблю обсуждали: «…весьма разумное решение и как это нам самим оно в голову не пришло»? Интересно, я то считал, что инициатива «деревянной постройки» Александровскому принадлежала. Кто же ещё подлодки у нас в России конструирует?

Познакомился с чертёжниками. Задача перед ними стоит сложнейшая — выпустить в течение полугода чертежи по крейсерской лодке. По самому грубому подсчёту это около десяти тысяч листов. Копированием тех чертежей теперь оказывается машина занимается. Побывал и там, посмотрел, хитро устроено, наподобие большого дагерротипа, только проявка особенная, потому что неприятный запашок хорошо чувствуется, несмотря на вентиляцию.

Прибыли главные гальванёры и механики в одном лице — электромеханическая боевая часть, — БЧ-5. С ними последнее недостающее оборудование подошло. Основное уже смонтировано. Старший механик лично проследил за установкой деликатных устройств и перевёл дух только тогда, когда последние регуляторы, ограничители, выключатели, расцепители и карболитовые банки ячеек аккумуляторных батарей стали на место. «Дед», которому и тридцати нет, над ними буквально трясётся, а гребной двигатель «подкрадывания» или просто экономического подводного хода, готов водрузить на пьедестал.

Сравнение нового типа ячеек: идеальное химическое горючее (красный столбик), с бензином (синий), жидким водородом (голубой), воздушно-цинковым элементом (зелёный), литиево-ионным аккумулятором (жёлтый), никелево-металлогидридной батареей (розовый) и аккумулятором свинцово-кислотным (чёрный). Слева — плотность энергии (ватт-часы на литр). Шкала — нелинейная (иллюстрация Licht et.al.).

Эта диаграмма в его каюте — каморке висит, там, где обычно фотографии жен и детей помещают. На нашем корабле впервые будут установлены воздушно-цинковые аккумуляторы. Это вон та зелёная полоска. По сравнению с кислотными их ёмкость в три раза выше. Михаил Михайлович утверждает, что вопрос их своевременного изготовления для нашего корабля был на контроле у самого государя-императора. Приходил БЧ-5 с лодки Эрдмана, предлагал поменяться аккумуляторами, в шутку конечно, но наш, шутки не принял, чуть не обиделся.

Неожиданно слёг Джевецкий после очередной поездки на один из заводов. Говорят, что воспаление лёгких. Это очень опасно, отвезли его в госпиталь, врачи пока молчат. На нашем судне вынужденная задержка, ждём химические поглотители углекислоты. Эта новинка позволит дольше в подводном положении находиться, но они ещё не изготовлены.

Кажется, случилась большая неприятность. Александровский уговорил генерал-адмирала, не дожидаясь полной готовности всего комплекта чертежей заложить на новой верфи в Питере крейсерскую лодку. Е.И.В. был там, видел будущую лодку и остался очень недоволен самоуправством. Иван Фёдорович вызван «на ковёр». Это я от него самого услыхал, когда он крестился у иконы Николая Угодника перед поездкой в Питер к государю. Вызвался ехать с ним вместе. Если такой человек безвинно пострадает, это большой урон делу нанесёт. В том деле и моё большое участие есть. Наши подлодки хороши, но их удел охрана водного района. Чтобы неприятеля судоходство парализовать, большие лодки нужны с большим радиусом действия и автономностью. Буду брать вину на себя. Да и идея выпускать корпусные чертежи в первую очередь мне принадлежала.

Нам повезло. Е.И.В. благословил строительство крейсерской лодки и даже рекомендовал ей буквенный шифр. Теперь за нежным женским именем «Катюша» будет скрываться грозный подводный корабль с очень большим радиусом действия. Более того, дан старт ещё одному проекту подводного минного заградителя. Его тоже сам государь окрестил и нарёк «Крабом». Мне показалось, что он что-то вспомнил, перед тем как произнёс это слово. Хотя возможно это просто мои нервы расшалились.

Прибыли химпоглотители — регенераторы. Заводчане устроили нам небольшое представление. На широкий деревянный стол положили железный лист, а на него несколько пластин из регенерационного патрона. На эти пластины из тонкой стеклянной трубочки, которую экспериментатор держал на вытянутой руке, плеснули обычной водой. Раздалось шипение, потом на месте пластин возник яркий огонь, который прожёг и железный лист, и поверхность стола. Наша радость от применения такой техники сильно поубавилась. Обещают, что через несколько лет вместо перекиси натрия для изготовления пластин применят новый состав, а пока, чем богаты….

Давно ничего не писал. Спуск судна на воду, швартовые испытания, ходовые испытания, учебные стрельбы и, наконец, долгожданный приказ. Ночной переход в Кронштадт: там, на Котлине выстроены специальные крытые причалы для наших кораблей, там же находятся энергетическое судно и судно заправщик.

Во время учебного похода вдоль границ Маркизовой лужи на борту находился великий князь Константин Николаевич. Замечаний у него не было, сплошные восклицательные знаки. Сам я после плановой переборки механизмов хочу уйти в отпуск.

Как говорил мой приятель, «хотеть не вредно». На Котлин прибыл Бутаков с Пироговым и привёзли ещё одного члена нашего экипажа. На лодке Герна необходимости в нём не возникало, по вполне понятным причинам. Теперь у нас на корабле есть свой судовой врач. Николай Иванович, покряхтывая на комингсах, самолично облазил всю подлодку и благословил молодого человека на начало самостоятельной деятельности в столь стеснённых условиях.

Через день началась погрузка, при которой Серёгин Иван Сергеевич уже как врач, показал характер и свою полезность. Он отказался подписывать документы по продовольственным накладным ввиду отсутствия дат их пригодности. Меня в Кронштадте в тот момент не было, казалось, скандал большой неминуем. Срыв срока готовности по выходу корабля в море! Это чрезвычайное событие….

Неожиданно большой интендантский пузырь, который усиленно надували, тихо, тихо сдулся даже без малейшего хлопка. Вмешался неприметный капитан из службы СБ, которому было поручено обеспечение безопасности подплава. Он поговорил с Серёгиным, выяснил, почему продукты нельзя брать на борт и на следующий день к нашему пирсу стали прибывать конные интендантские фуры, гружённые исключительно качественным продовольствием. Позже случайно узнал, что после этого инцидента в течение полугода состав всей интендантской службы Кронштадта, а ещё позже Балтфлота, претерпел значительные изменения.

Большой толстый кожаный пакет, обильно снабжённый сургучом, который доставила на корабль фельдъегерская карета, предписывалось вскрыть в море. Эту простую процедуру я и осуществил после выхода из военной гавани. Прочитал документы сначала про себя, внимательно просмотрел весьма подробные карты. Не поверил, ещё раз перечёл. Задачи, указанные в приказе не изменились и все на своих местах остались. Приказ есть приказ!

Собрал офицеров, довёл до их сведения, что нам предстоит, чуть ли не полукругосветное плавание с заходом на Фарерские острова огибанием с запада Ирландии, проходом Гибралтара, Дарданелл и Босфора в подводном положении.

Конечной целью похода является Балаклавская бухта на Чёрном море. С нами и одновременно без нас следуют два судна обеспечения. По документам они оформлены как «торгаши». Одно из них снабдит нас топливом для похода, а второе будет нашей плавбазой уже в Крыму. Оно оснащёно специальными акустическими маяками, по которым мы будем следовать за ним через проливы.

Плавание проходило на редкость спокойно. Видимо, за нас «болело» и переживало много людей на берегу, да и Николай Угодник нас своим покровительством не оставил. На одном из островов Фарерского архипелага с не очень морским названием «Свиной», к моему большому удивлению, оказалась удобная бухта с оборудованным причалом, совершенно не заметная, как с моря, так и с берега. После двух дневной стоянки и пополнения запасов топлива, обогнули архипелаг и из Норвежского моря вышли в Атлантический океан. На Юг спускались строго по западному двенадцатому меридиану, почти до самых сороковых «ревущих» широт, где, воспользовавшись благоприятной погодой, ещё раз пополнили запас топлива.

Первая серьёзная тренировка нас ожидала в Гибралтаре. При подходе к Танжеру из-за интенсивного судоходства в этом районе пришлось уйти на глубину и тридцатикилометровое горло пролива форсировали в подводном положении, ориентируясь по акустическим сигналам нашего «поводыря». Всё маневрирование прошло успешно как на штабных учениях, но поволноваться пришлось изрядно.

«Игольное ушко» Дарданелл прошли ночью, используя оправдавшую себя методику прохода за «поводырём». Мраморное море нас встретило трехбалльным волнением, что было весьма кстати для маскировки нашего воздухозаборника РДП и перископа. Хорошее приспособление конструктора придумали — работа двигателя под водой — РДП позволяет беречь заряд аккумуляторов, которые нам очень понадобились вечером, когда мы форсировали буквально находясь под днищем «поводыря» узость под названием Босфор….

Наконец-то мы почти дома. Родное Чёрное море! С нашего «поводыря» получен условный сигнал — «горизонт чист», всплываем в позиционное положение. Скорость шестнадцать узлов. Курс на Севастополь, точнее чуть-чуть правее его. Завтра рассчитываем быть на траверзе Балаклавской бухты.

Полтора десятилетия назад в Крымскую войну в тех местах базировался британский флот. У меня есть дагерротип, вид бухты того периода.

Какой-то запасливый иноземец, видимо, готовил антураж для вечерних бесед у камина, да видать не судьба. Ну, да его никто к нам не звал. Сами господа напросились.

Из того, что я ещё знал об этом городе, это то, что почти все дома в Балаклаве были разрушены в период боёв, а те что сохранились, сожжены перед уходом завоевателей. Проблема размещения экипажа на берегу грозила проявиться в полном объёме.

Вот мы уже в виду мыса Курона, восточнее его мыс Георгия с остатками крепостных строений времен генуэзцев. Ратьер с башенки устроенной на оконечности мыса даёт нам разрешение на вход. Самым малым входим в южную часть подковообразной бухты. Справа моему взору, усиленному оптикой открывается интересная картина. Полное отсутствие разрушенных домов и оживлённое движение на единственной улице. Бросаются в глаза наличие зонтиков в руках нарядных дам и несколько отражающих солнечные зайчики витрин магазинов. К сожалению, во время швартовки на более подробное рассматривание береговых чудес просто не хватает времени.

Постоянно уваливаемся влево и вот мы уже не видим вход в бухту, но и нас с моря уже не углядеть никакими биноклями. Мягко швартуемся у вновь отстроенного пирса. Переход благополучно завершён!

Этими же словами начинался приказ о награждении экипажа всех судов и производства меня в звание капитана третьего ранга, полученный сразу после окончания швартовки. На корабле только дежурная вахта, все остальные отдыхают на берегу в новом здании подплава. Завтра торжественное богослужение и праздничный бал по поводу нашего успешного перехода.

Ближе к ночи в бухту втягивается какое-то пятнисто-волнисто-полосатое чудище. Это, как мы позже узнали, головной и пока единственный новейший эсминец серии «Новик». На нём держит свой флаг каперанг Старицкий. Корабль ходил в Новороссийск, потому имеет такую необычную для здешних мест раскраску. Нам это хорошо знакомо, корпус и рубка нашей лодки тоже имеет полосатый окрас от тёмно серого до светло салатного. Одиночество «Новика» уже практически закончилось. На Николаевских верфях спущены на воду и заканчивают испытания ещё три его собрата. Интересно, где они будут базироваться? Думаю, что раскрасят их аналогично. Вот будет любопытная картинка для паркетных шаркунов!

Прибыли командующий Черноморским флотом Иван Алексеевич Шестаков, его заместитель Дмитрий Сергеевич Арсеньев и командующий минным дивизионом Константин Степанович Старицкий. Здесь я сделаю небольшое отступление.

Согласно подписанных Александром II документов, военно-морского флота у нас на Чёрном море нет. Молодой государь с этим не согласен, поэтому введён временный регламент. При моём докладе командующему его титулы опускаются.

Благодаря трудам Шестакова, Арсеньева и ещё целого круга определённых государём лиц, последствия нашего поражения в Крымской войне сегодня почти не ощущаются. Все руины разобраны, дома восстановлены и покрашены, ямы и воронки засыпаны, мостовые замощены, а на близлежащих возвышенностях крутятся ветрогенераторы. В глаза бросается большое количество новостроек: это последствия политики доступных кредитов «Жилищного» банка.

О строительстве новых кораблей и возрождении флота писать не буду — вот они прямо перед нами. За горушкой, что за мысом Георгия, немного подалее крепостицы Генуэзской группа строений выросла. Это училище плавсостава подводного флота. Государь повелел его поближе к подлодкам строить, так оно в Балаклаве и появилось.

Две дюжины новых катеров с новейшими самодвижущимися минами, эсминец, наша подлодка, а сколько ещё войдёт в строй в самое ближайшее время. Слухи, циркулировавшие на Ладоге, говорят о скором появлении на Чёрном море линейных крейсеров. Не дали мысль записать…. Стучат в дверь. Пора на бал маскарад….

Нет, это надо видеть и чувствовать! После сложного перехода — чудесный стол, ломящийся от всяких вкусностей самой разнообразной кухни. Южная Крымская кухня — это смешение самых различных яств от русско-украинских и еврейско-греческих до татарских и турецких. Всё это изобилие украшено чудесными фруктами и всевозможными напитками.

Тосты звучали своевременно, а музыканты были просто великолепны. Танцевали, рассказывали всякие смешные были и небылицы. Молодые мичмана под собственный аккомпанемент исполнили дуэтом чудесную песню о подводном корабле. Вот замолкли слова и мелодия песни: «…когда усталая подлодка из глубины идёт домой» вокруг раздались дружные аплодисменты. Смущённые моряки заявили, что песня и музыка — подарок Его Императорского Величества всем Российским подводникам, но её автор им неизвестен!

На корабле идёт переборка механизмов — очень важная работа. Прибыл главный конструктор наших двигателей Николай Николаевич Бенардос с бригадой специалистов. Измеряли, проверяли, запускали, спорили до хрипоты. Наш БЧ-5 уже начал было беспокоиться, но позже успокоился. Похоже, значительное количество «железа», которое привезли двигателисты, осело в его «закромах». Аналогично вели себя и гальванёры, беря пример со старшего товарища. Интересно, дифферентовку лодки все эти запасы не очень нарушат?

Снова пробел в записях, оставлю его без комментариев. Тут только сугубо личные причины….

Получил большое письмо от отца. С огромной гордостью он сообщил, что название погибшей шхуны «Ермак» теперь носит могучий ледокол, которым он командует. Второй корабль «Святогор», находиться под началом Посьета. На конверте стоял штамп почтового отделения Владивостока….???

Я, конечно, уже знал, что на самом краю нашей земли, на Тихом океане есть такой город. Но как там отец оказался? Ещё на странном конверте была приклеена марка с непривычным изображением двух крыльев. Тут я сразу догадался, что это признак того, что письмо доставлено одним из новых воздухоплавающих судов. Их красивые серебристые сигары мы часто наблюдали над Ладогой. Приступил к чтению послания и сразу оказался в плену воспоминаний. Нет, я ни о чём не жалел, просто описания сделанные Павлом Ивановичем были хорошо знакомы и легко узнаваемы.

Особой гордостью за наше отечество меня наполнил переход, совершённый группой судов из Архангельска по Восточному проходу. Представляю, как был счастлив отец, когда проходил по давно задуманным маршрутам. Интересно, какие чувства он испытывал на переходе от Петропавловска — Камчатского до Николаевска на Амуре. Наверняка ледокол шёл через пролив Крузенштерна, хотя это и не самый короткий путь. Уверен, что в самое ближайшее время можно ожидать их появления на полюсах планеты. Не знаю, как на Южном, но на морях Северного полушария, по следам деда, он обязательно побывает.

Вильфранш-сюр-Мер (фр. Villefranche-sur-Mer) — средиземноморский город на юге Франции. Входит в департамент Приморские Альпы. Находится примерно в шести километрах восточнее Ниццы. Рядом с городом находятся: Сен-Жан-Кап-Ферра, Больё-сюр-Мер.

Город был основан в 1295 году Карлом Анжуйским, графом Прованса. Он дал городу право свободной торговли и назвал его «Виллан-Франком» («вольным городом»). В 1860 году Вильфранш-сюр-Мер отошёл от Сардинии к Франции.

Вильфранш-сюр-Мер протянулся вдоль самой красивой и наиболее безопасной бухты Средиземноморья. Свое оборонительное значение порт потерял после открытия гавани в Ницце и был передан в аренду российскому флоту. Спустя короткое время, порт Вильфранш-сюр-Мер стал крупнейшей в Средиземноморье снабженческой базой Русского флота. Легендарному крейсеру «Аврора», когда он ещё не был боевым кораблем, в 1901 году довелось побывать в этом порту.

Вначале Первой мировой войны Россия лишилась порта, и возле Вильфранш-сюр-Мер вновь развернулись бои. После Второй мировой войны порт снова был сдан в аренду, но уже американскому военному флоту здесь в бухте Вильфранш-сюр-Мер разместилась база Шестого флота США.

Двести шестая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Толпа нарядных людей на набережной Ниццы своими взглядами была прикована к необычному, окрашенному в белый цвет судну с красиво сделанной под славянские вензеля надписью «Одесса». Это было не открытие, а скорее реинкарнация линии пароходного сообщения РОПиТа, которое ранее обеспечивали два судна французской постройки «Колхида» и «Эльбрус». Новый корабль уже несколько дней находился рядом с известным курортом в пяти километрах от него в бухте Вильфранш-сюр-Мер. Сейчас он, продемонстрировав свои достоинства, многочисленным обывателям на набережной Ниццы направлялся в Марсель, с тем чтобы, взяв там на борт пассажиров, почту и некоторые специфические грузы, снова отправиться в Россию. Через несколько суток аналогичная ситуация должна была повториться с другим кораблём с другим название, но также принадлежащего РОПиТ. Систершипы различались только именами, на его борту будет написано «Ливадия».

Хотел похвастаться, как хорошо стало налаживаться торговое судоходство, но поступило несколько неприятных документов, решение по которым должен принять глава государства, вот так всегда. Пока будем думать, как ответить, почитайте кроки дневника Павла Павловича.

(Дневниковые записи внука И.Ф. Крузенштерна)

Фрагмент второй

Мой вестовой доложил, что меня желает видеть старший лейтенант Тихий. Фамилия эта мне ничего не говорила. Оторвавшись от рабочего стола заваленного чертежами и пояснениями, я вышел из кабинета в гостиную. Меня приветствовал незнакомый моряк:

— Здравия желаю, господин капитан третьего ранга, старший водолазный специалист Тихий Алексей Михайлович!

— Здравствуйте Алексей Михайлович, присаживайтесь, пожалуйста.

Визитёр явно волновался. На погонах поблёскивали три звёздочки с едва видимыми следами зелени, которые были всё же чуть заметны, хотя над ними тщательно поработали, чтобы морской соли, которая выдаёт действующего моряка, видно не было. Чтобы не затягивать паузу и не ставить молодого человека в неудобное положение я поинтересовался.

— Рассказывайте, какое дело у вас ко мне, и, пожалуйста, не стесняйтесь. Хотите выпить чего — нибудь?

— Благодарю вас, господин капитан, чаю отведаю с удовольствием.

Дал распоряжение вестовому приготовить крепкий чай и продолжил задавать вопросы нежданному визитёру. Да вы рассказывайте, рассказывайте, что привело вас ко мне. Тихий достал большой аккуратный тубус, снял с него крышку и к моему удивлению извлёк из него… чертёж подлодки….

То, что это она, было видно невооружённым глазом с первого взгляда. Обтекаемый силуэт, напоминающий тунца, с непропорционально высокой рубкой и горизонтальными рубочными рулями. Когда я глянул на длину судна — двенадцать метров, стало понятно, почему рубка настолько высока. По замыслу автора, там должен находиться командир необычного корабля.

— Интересно, очень интересно. Рассказывайте, Алексей Михайлович, не робейте.

— Да вот мы с приятелем, когда в Чёрное море из загранпохода возвращались, в Босфоре турецкие броненосцы видели. Грозные корабли и бронирование сильное. Мы задержались в походе и домой шли уже на закате солнца. Торопились изрядно, из пролива только к вечеру выбрались. Вечером на воде речь далеко слышна, потому я сам своими ушами слышал, как на турецком корабле офицеры по — английски лаялись. Я немного этот язык знаю, позже в журнале прочёл, что те корабли и построены англичанами. На тот момент у нас в Чёрном море ничего подобного не было, вот мы с приятелем и решили — построить потаённое судно, чтобы укорот британцам дать, если снова к нам войной полезут.

Моё изумление было неподдельным. Два лейтенанта, пусть один из них старший решили дать укорот Британии, да ещё на её традиционном поле, на море! Ну, держись «Гранд Флит»!

— Ну, а как вы его вооружить — то решили, ваше потаённое судно?

Я хорошо помнил, что инженер-полковник Герн с этой задачей не справился. Хотя его лодка погружалась и всплывала, но закрепить мину на корабле противника не смогла.

— Дак вооружение стандартное — торпедой конструкции господина Александровского. Нам она хорошо известна и зарекомендовала себя хорошо. Я и учебные пуски и даже один боевой с ней делал. Вот тут недалече на выходе из Балаклавской бухточки мы баржу взорвали. Мне после того пуска и часы именные вручены были, вот эти самые. Я с ними и под воду хожу, они специальные — воду не пропускающие!

— Показывайте ваши чертежи, я с удовольствие познакомлюсь с таким необычным проектом.

— Господин капитан, а может быть, вы на сам корабль взглянете, оно наглядней будет, да и интересней.

— На какой корабль?

— Ну, на наше судно потаённое.

— А где оно у вас?

— А справа на входе в бухту вы необычное парусное судно видели? Это мой «Гидрограф-2», им раньше каперанг Новиков командовал, а потом его в Питер забрали. Нашему — то судну выход в дальние заграничные рейсы запрещён, где-то кто-то сказал видать лишнее, вот говорят, что сам Государь так и распорядился.

Ситуация становилась всё интересней и намного загадочней. Почти детективный сюжет. Нет, надо немедленно идти с лейтенантом и смотреть. Так я впервые оказался на судне, предназначенном для аварийно-спасательных и подводных работ. Это был двойник «Гидрографа» на Ладоге, только с рангоутной оснасткой. Сразу стал понятен смысл приказа оставить его здесь. Лицо, отдавшее приказ хорошо знало, что скоро в бухте появится подлодка и наличие такого корабля лишним не будет. Значит, это как минимум уровень командующего флотом, а возможно и не только его. Версию Тихого, что приказа отдан самим Государем, я посчитал несколько фантастичной.

Подкрепившись чаем с вкусными бутербродами с брынзой, посыпанной какой-то зеленью, мы двинулись смотреть потаённое судно. Я, не смотря на просмотренные чертежи, ожидал увидеть конструкцию, напоминающую лодку Герна, но серьезно ошибся.

Парусный катамаран, на который мы поднялись, больше напоминал плавучие мастерские, коими в некотором смысле он и являлся. Мощные краны и лебёдки, воздушные помпы, блестящие водолазные шлемы и прочие атрибуты сразу выдавали предназначение аварийно-спасательного судна. На что не рассчитывали его строители, так это, наверное, на то, что здесь будет построена сверхмалая подлодка оригинальной конструкции. Которая сейчас была причалена к правому полукорпусу корабля. Рядом с ней находился вихрастый лейтенант в специальном облачении, который, завидев своего командира с незнакомым старшим офицером, постарался принять стойку «смирна» и приготовился отдать рапорт. Впрочем, до него дело не дошло.

— Это мой земляк и помощник — Развозный Петр Владимирович.

Представил лейтенанта мой сопровождающий.

— Вот с ним мы её и строим, ну и конечно весь экипаж «Гидрографа» помогает, тут вдвоём не справиться. Это первую нашу лодку мы вдвоём построили, только плавать она не захотела, едва я тогда вынырнул. Давно это было. Теперь даже самим вспоминать смешно!

Потаённое судно напоминало тунца не только на чертеже, оно и в металле выглядело, как большая хищная рыба, которая только на время удерживается швартовыми у борта. Рубочный люк был открыт, словно приглашая меня поскорее заглянуть внутрь корабля. Этому чувству я не поддался. Ещё успею налазиться по чудесному кораблику, в том, что так будет, я уже не сомневался.

— Как предполагается доставлять подлодку к месту боевых действий?

— Мы пока рассматривали два варианта: буксировка или жесткая швартовка к одному из полукорпусов.

— Как предполагалось осуществлять управление кораблём и его ориентированием?

— Вот мы такую штуку придумали, только она не совсем удалась. Протекает зараза и жесткости не хватает на ходу.

— На ходу? Вы что уже и ходовые осуществляли?

— Ну, навроде того, только не далеко. Аккумуляторы мы от старых учебных торпед использовали и двигатели тоже ихние, торпеды старые, аккумуляторы тоже, потому заряд плохо держат, тут больше чем на три мили нам заряда того не хватало. Приходилось обратно вертаться, чтобы на буксире после не валандаться. Да и казённое имущество ненароком не утопить, а то неприятностей не оберёшься.

— На какую глубину погружались?

— Да, гидростаты мы с торпед снимали, они сами знаете, на два килограмма рассчитаны, потому глубже мы и не ныряли. Опять же и на такой глубине много мелких протечек наблюдалось, страшновато становилось. А ну как совсем раздавит.

— А использовать вооружение, торпеду Александровского, вы как хотели на вашем корабле?

— По этому вопросу я к вам и планировал обратиться. Прошлой осенью штормом один катер на камни бросило, так от него только трубы торпедных аппаратов целыми и остались и то две из четырёх. Мы их поравняли, но здесь расчёты нужны и механика понадёжней. Те трубы мы побортно внутри корпуса разместили, получилось хорошо, но с герметичностью не совладали. Вот и решили к вам за помощью обратиться, посмотреть, как на вашей лодке аппараты устроены и как сподручней торпеду из них выталкивать.

Мне моментально стало понятно, что для проведения специальных операций такие сверхмалые подводные лодки с подводным радиусом действия 40–50 миль могут оказаться весьма востребованными. Здесь, в неприметной бухте, макетный экземпляр имеется и даже «ходовые испытания» прошёл! Только для постройки головного образца нужны деньги, конструкторская документация, серьёзное заводское оборудование и специфические комплектующие. Ничего этого нет. Даже если порастрясти моего БЧ-5 и плавбазу, особенно много не наберётся, но попробовать стоит. Только некоторые изделия типа перископа, аккумуляторов и двигателей надо заказывать специально, здесь в Балаклаве их не найти. Да и прочностные расчёты проверить надо, не дай Бог, раздавит. Глубина — она шуток не признаёт!

— Алексей Михайлович, давайте перенесём нашу встречу на завтра, эдак часиков на пятнадцать. Вы приносите всю документацию, будем с вами думать, как её в серьёзный металл облечь. Заодно я вас с конструкцией торпедных аппаратов на нашей лодке ознакомлю.

Попрощавшись с моряками, я помчался на встречу с командующим минным дивизионом, которая мне была ранее назначена. В кабинете кроме Старицкого находился ещё и Шестаков. При виде «адмирала без погон» я сделал попытку представления по уставу, но был остановлен взмахом руки и предложением присесть за большой рабочий стол с развёрнутой картой турецкого побережья.

— Павел Павлович, поздравляю вас с назначением на должность командующего подводными силами нашего флота на Чёрном море. Вчера получен соответствующий приказ. В течение ближайшего времени вам необходимо побывать в Николаеве и Херсоне, где заканчиваются строительством ещё два подводных корабля. Решить все проблемы с их экипажами, которые прибыли с Ладоги, ну и все остальные вопросы, которых будет предостаточно. Государь Император ожидает ввод этих подлодок в состав флота не позднее средины следующего года. Об этом мне сам Григорий Иванович поведал. Вы уж, голубчик, не подведите нас. Вопрос на личном контроле самого помазанника Божьего находиться!

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день»! Всего час назад я был командиром подлодки и отвечал за тридцать душ её экипажа, теперь на меня наваливается организация штаба подводного флота, ввод в строй новых кораблей, обеспечение снабжения, ремонты модернизация и прочая и прочая, чего я сейчас и предположить то не могу. По выражению моего лица опытные капитаны, мои собеседники, поняли, какие мысли я сейчас испытываю и постарались, как смогли успокоить и ободрить.

— По всем тяжёлым вопросам обращайтесь к нам в любое время, не стесняйтесь. В конце концов, не «Боги горшки обжигают»!

Добавил уже Старицкий Константин Степанович, с которого создание нового дивизиона снимало все вопросы по подводным лодкам, водолазам, аварийно-спасательным судам (в количестве одной единицы) и ещё много разных дел с ними связанных.

— Помещение для вашего штаба практически готово, осваивайтесь, подбирайте специалистов, ну, да вы всё остальное и сами хорошо знаете. Помощника по интендантской части мы вам порекомендуем, есть надёжный специалист, но беспокойный и неуживчивый, видимо, фамилия Ершов его таким сделала. Сейчас он в Севастополе, но на будущей неделе сюда прибудет.

Эти слова принадлежали Ивану Алексеевичу, который как командующий уже минимум один раз оказывался в аналогичной ситуации. Только, пожалуй, ещё и похуже. Тогда ни жилья, ни причалов и вообще ничего кроме развалин не было. За помощника надо не забыть поблагодарить.

— Благодарю вас, господа! Разрешите идти?

— Да, да Павел Павлович, вы свободны.

Хорошо на свежем воздухе. До конца дня ещё есть время, пройдусь как я в сторону будущего моего штаба. Посмотрю, в каком состоянии здание и что там вообще делается. Как удачно, кажется это мой БЧ-4 навстречу идёт. Он то мне и нужен.

— Сергей Михайлович, здравия желаю!

— Здравия желаю, господин капитан третьего ранга!

— Не составите мне компанию по городу прогуляться?

Лейтенант был бы и рад отказаться, но пока он раздумывал над дипломатичной причиной отказа, я лишил его такой возможности.

— Ну, вот и отлично, можно сказать хорошо. Будете меня по вопросам связи консультировать!

Не давая больше поводов лейтенанту для деликатного отказа, мы направились в строну искомого строения будущего штаба подплава. Строительство велось силами инженерного батальона. Пропыленный капитан стройбата что-то втолковывал своим подчинённым у раскрытого листа генплана объекта. Помощь специалиста по беспроводной связи оказалась очень кстати. Осмотрев здание, выстроенное из местного камня ракушечника и не найдя в нём видимых изъянов, я задал простой вопрос.

— Как вам нравиться будущий штаб дивизиона подводного флота, господин Саломатин?

— Коробка добротно выстроена, но вот мачта и аппаратная связи, как мне кажется, планируется не на месте. Её надо вон на ту горушку поставить, тогда и связь будет дальше и устойчивее, да и помех по менее будет.

Мой лейтенант кажется собрался прочесть мне лекцию о беспроводной связи, но такой возможности я его опять лишил. Подозвал прораба-капитана и, представившись в новой должности, приказал отдельное строение для связистов строить на возвышенности, что вызвало целую кучу причитаний, нареканий и ссылок на утверждённый высоким морским начальством проект. Отнесение помещения более чем на две сотни метров от основного сооружения действительно приведёт к удорожанию строительства, но плохо строить ещё дороже. Что же делать? Неожиданно меня выручил сам прораб.

— Вы, господин капитан, вот на энтом чертеже укажите, где это надо разместить и вот здесь и здесь поставьте подпись и вашу должность. А мы и пристройку построим и мачту соберём там, где указанно будет.

Я внимательно осмотрел лист генерального плана всего комплекса зданий штаба и с изумлением увидел словосочетание «Типовой проект штаба соединения».

— Сергей Михайлович, голубчик. Сейчас я на вот этом чертеже поставлю свою должность и подписи в нескольких местах, а вы уж будьте так любезны, укажите господину производителю работ, где должна быть аппаратная связи и её мачта. Позже совместно внесите в этот план нужные изменения.

— Будет исполнено, господин капитан!

— Ну, вот и отлично, действуйте! Покажите, чему вас научили, а я дальше побегу, мне теперь в сутках надо часов тридцать чтобы было. Тогда всё успеем!

Эту историю я по памяти позже записал, она первая была. Вообще, о том времени дневник записей почти не содержит, не до того было. Но о встрече с нашими «Кулибиными» я не забыл и мы серьёзно продолжали занятия по проектированию нашей маленькой, маленькой лодочки.

Огромную помощь в её проектировании и создании необходимых чертежей оказали офицеры моей подлодки. Молодые ребята, ещё не забывшие учёные премудрости, которыми их начинили в училищах, в течение нескольких месяцев на основе потаённого корабля Тихого создали можно сказать почти рабочий проект для её постройки на заводе. На этом, к сожалению, всё застопорилось. Дальнейшие действия требовали таких ресурсов для строительства, которыми мы не располагали.

— Павел Павлович, неужели на этом все и заглохнет? Нигде в мире таких кораблей нет.

На эти вопросы я и сам не знал как отвечать, но неожиданно дельную подсказку дал наш «дед».

— Господа, а если отправить гонца на Ладогу к Александровскому пусть едет туда со всеми чертежами и пояснениями. Иван Фёдорович — прозорливый, талантливый человек, должен понять и поддержать. Предлагаю пустить подписной лист и собрать деньги на дорогу.

До запуска по кругу подписного листа дело не дошло. Внесение изменений в конструкцию нашего главного оружия и системы навигации потребовало поездки в Петербург БЧ-3 и БЧ-1.

— Вот, господа, вы и повезёте все на Ладогу к Ивану Фёдоровичу.

— А вы, Алексей Михайлович, пишите прошение о предоставлении внеочередного отпуска. Поедете вместе со всеми и будете представлять и защищать ваш проект пред главным конструктором подводного флота российского! Поскольку я теперь начальник и над аварийно-спасательной службой, значит, ваш командир и имею право Вам отпуск разрешить.

Так, группа молодых людей с погонами на плечах, блестящей идеей в головах и горящими взорами в глазах или как там ещё пишут поэты, отправилась решать судьбы флота….

Меня мои новые должностные обязанности направили в город Николаев на верфи, где заканчивали строиться родные сёстры нашей «Ладушки». Знакомиться с командирами, экипажами и лодками.

Снова большой пробел в записях, почти ничего о поездке в Николаев не записал. Не из лености, а просто не до того было. Да и по возвращении в Балаклаву хлопот только прибавилось. Пришла вторая плавбаза, на моей лодке идёт к радости штурмана модернизация его устройств, ожидаем, со дня на день переход двух новых подлодок из Николаева. Прибыли молодые офицеры — связисты и гальванёры из последнего выпуска. Из нашего штаба можно принять по беспроводной связи команду аж из самого Санкт-Петербурга.

В самом городе и базе нарыли траншей, уложили в них странные трубы из цемента, в которых кабели телефонов провели. Теперь мы от столиц отличаемся только отсутствием театра да пожалуй музея. Хотя во дворце моряков группа энтузиастов-театралов готовят какую-то постановку, а старожил города пустил подписной лист на организацию музея Крымской войны.

Есть и грустные новости. Тихого Алексея у нас забрали и перевели куда-то на Волгу. Жаль, талантливый человек. Что он там на реке делать будет? Но здоровых положительных новостей много больше, чем грустных. Оно и понятно, средний возраст у людей по всему нашему городу около двадцати трёх лет!

Одна из здоровых новостей, вселяющих надежду, оказалась на первый взгляд несколько необычной, хотя была оформлена в виде стандартного приказа в конверте «….потаённое судно Тихого разобрать, погрузить на пароход и отправить в Ростов…».

Надежду всем участникам проекта подарили комментарии Развозного Петра, который, прочитав послание, сразу сказал — нет в уложениях такого наименования «потаённое судно Тихого», значит, это он нам такой сигнал подаёт что, мол, всё нормально, строю новую лодку. Молодость всегда оптимистична, дай-то Бог, чтобы так и было!

Неожиданный звонок дежурного офицера из штаба. Неприятное сообщение. Неизвестное судно обстреляло наш пароход примерно в ста милях на выходе из Босфора. Приказано повысить бдительность. Ругаться не хочется, но когда слушаешь такие «мудрые» указания, еле себя сдерживаешь.

На следующий день удалось выяснить подробности. Незначительно (несколько разбитых стёкол) пострадал винтовой пароход «Колхида», дедвейтом тысяча тонн, французской постройки 1857 года. Со слов его капитана, если бы не проведенная замена машин, давшая значительное увеличение в скорости, то убежать от пирата, даже в условиях плохой видимости кораблю вряд ли бы удалось.

Это очень неприятное сообщение. «Колхида» и «Эльбрус» два пассажирских систершипа, которые осуществляют регулярные рейсы между Вильфранш-сюр-Мер в Средиземном море и нашими Черноморскими портами. Никакой особой ценности они не представляют. Кому это выгодно? Особой конкуренции здесь нет, «Голубой Лентой» даже не пахнет. Похоже на британскую или австрийскую провокацию, чужими руками организованную, больше — то некому воду в Чёрном море мутить.

Ещё через несколько дней после опроса все членов экипажа пострадавшего парохода на тему «кто, что видел» ничего определённого выяснить не удалось. Видели вдалеке в туманной дымке на расстоянии тридцати пяти — сорока кабельтовых крупное тёмное судно без огней, которое неожиданно открыло огонь. Было ли это просто недоразумение или специально кто-то нагнетает нервозность в наших отношениях. Пока никакой ясности в ответе на этот вопрос нет.

Молодёжь, это я о недавних выпускниках, привезла из Севастополя свежие газеты, отчеркнули карандашом несколько абзацев и мне на стол в кабинете положили. Прочёл я те заметки. В Турции беспорядки, похоже, они своего султана или убили или убить собираются. Опять никакой ясности. Одно из этого следует — внимание надо удвоить и отпуска временно отменить. Так и объявлю сегодня.

Пришёл секретный приказ, готовить «Ладу 002» к походу на полную автономность. Секретный приказ — это конечно здорово придумано. Только как загрузку лодки на виду у всей Балаклавы скрыть, ума не приложу. Если грузиться ночью, то вообще «все в курсе событий» будут. Принял решение грузиться как обычно. Ершова попросил всё сделать быстро, но без ненужного ажиотажа.

Ночью с энергетического судна перебросили кабели для подзарядки аккумуляторных батарей. Обошлись без большого аврала, силами двух вахт. Своему заместителю я уже черновик приказа написал, скорее не приказ, а так, памятка, что надо сделать, и что надо сделать ОБЯЗАТЕЛЬНО! ЖДЁМ?!?