Дневник одиночки

Запись 37

Выхода нет. Мы не смогли выйти. На рассвете, когда мы подошли к одной из дорог, ведущих из города, то наткнулись на вооруженных людей. Четверо мужчин были при автоматах, нечета нашему старому ружью, в камуфляжной форме. У каждого на предплечье была черная повязка с той же самой изогнутой красной стрелой. Они внимательно оглядывались, будто кого-то выискивая. Двое других, патрулировали ближайшие улицы. С ними мы чуть не столкнулись нос к носу, когда пытались аккуратно и незаметно пройти. Вот уж чего точно не хочется, так это висеть на фонарном столбе с перерезанной глоткой. Мы немного подслушали их разговор и поняли, что сами того не зная потревожили какие-то «маячки», от чего они легко поняли, что в городе появилась «новая кровь». Они обсуждали, куда подвесят своих гостей и когда это лучше сделать. Некие «они» в последнее время не особо проявляли заинтересованность в их жертвах. Скучный будничный тон, с каким они все это говорили, вызвал во мне лишь омерзение. Мне хочется как можно скорее выбраться отсюда. За время, пока мы пробирались к той дороге, по которой пришли, решив, что, как выберемся, то обойдем город по большой дуге, нам попалось несколько патрулей. Некоторые были с собаками. Удивительно, я не видела животных… нормальных животных ни разу за все время после Конца. Их собаки большие, с черными спинами и мощными лапами. Звери постоянно озлобленно скалятся. Люди Красной стрелы (название это появилось как-то само собой) кормят своих питомцев сырым мясом. Откуда его столько у них? Еще одни каннибалы? Их так много. Дмитрий и я насчитали, по меньшей мере, человек двадцать пять и это все просто патрули и часовые на выходах, а ведь, скорее всего, у них есть какой-то лидер. Не знаю.

Мы так устали, бегая по городу и пытаясь спрятаться в разбитых квартирах, что сейчас сил на размышления осталось мало. Хорошо. Меньше мыслей о задержке…

Сейчас мы где-то… черт знает. Грязный подвал, с голыми стенами, полом с вонючими лужицами. Темно, сыро, но здесь у нас есть хоть какая-то уверенность в том, что мы доживем до завтра. Луч моего фонаря постоянно цепляет те несколько давно иссохшихся останков людей, которым пришлось погибнуть. Не верится, что это произошло больше года назад. Такой маленький срок и такие огромные последствия. Люди изменились, сломались и перестали быть людьми. Человечество обречено. И посреди этого нет места новой жизни.

Черт подери, как же так получилось, как я могла допустить подобное? Остатки человечества агонизируют в предсмертных муках, а я возможно несу в себе ребенка. И что он увидит? В какой мир выйдет? Я не хочу такого будущего.

Несколько минут назад Дмитрий вдруг предположил, что все те патрули, все люди, что попадаются нам здесь, прекрасно знают, где мы находимся. Он сказал, что готов дать вторую руку на отсечение, что это такая извращенная игра. Нас ведут куда-то, давая возможность ощутить надежду и пространство. Говорит, так играется кошка с мышью перед тем, как съесть её.

Что же делать? Решили, что пойдем глубокой ночью — так мы будем менее заметны. Про Тварей и других жителей ночи мы думаем с осторожностью. Ничего не поделать. У меня есть несколько часов, чтобы отдохнуть.