Дневная битва

Глава 3 Овсюжники

На следующий день они скакали по разбитой дороге вестников, разговаривали мало. Арлен надвинул от солнца капюшон, но Ренна знала – на его лице написана досада.

«Что за спешка и что за важные дела у Арлена в Лощине Избавителя?»

Она понимала, что это связано с девушкой. С Лишей Свиток. Ее имя прицепилось к Ренне, как клещ. Когда Ренна впервые спросила, кем ему приходится Лиша, Арлен уклонился от ответа, но тогда они не были сговорены и она не имела права настаивать. «Пожалуй, пора повторить», – подумала Ренна.

– Берегись! – крикнул Арлен на крутом повороте.

Путь преградила перевернутая телега, и объехать ее не позволяли густые кусты с обеих сторон. Ренна стиснула коленями бока Заруки и с силой дернула за гриву. Огромная лошадь заржала, встала на дыбы и неистово взбрыкнула; Ренне осталось только крепче держаться. Арлен весело наблюдал за нею с Сумеречного Плясуна, который уже встал как вкопанный и успокоился.

– Я пообещала, что не будет узды, – напомнила Ренна кобыле, когда та наконец угомонилась. – О седле речи не было. Подумай об этом.

Зарука всхрапнула.

– Эй, рачитель! Пособил бы ты нам! – крикнул седобородый человек и махнул им старой расплющенной шляпой.

Он и еще один тип стояли за телегой и толкали, а костлявая кляча вытягивала спереди.

– Дай-ка я разберусь, Рен, – пробормотал Арлен и выдвинул Сумеречного Плясуна вперед Заруки.

– Что случилось? – окликнул он неизвестных.

Человек подошел к ним, снова сняв на ходу шляпу и грязной рукой утер со лба пот. Его волосы и борода были сплошь седыми, глубокие морщины забились пылью.

– Застряли в гнилой грязище! Не одолжите большую лошадь, чтобы выбрались?

– Прости, не могу, – ответил Арлен, изучая окрестности.

Тот уставился на него:

– Что значит «не могу»? Что же ты за рачитель?

Ренна взглянула на Арлена, удивленная его грубостью по отношению к попавшему в беду седобородому.

– Плясун их вытащит в два счета.

Арлен покачал головой.

– Телега не застряла, Рен. Это старейший трюк из разбойного справочника. – Он засопел. – Не думал, что им еще пользуются.

– Разбойники? Честное слово?

Ренна огляделась, на сей раз ночными глазами. Отрезаны невесть где средь бела дня – в час, когда они слабее всего. Грязь даже не доходила до щиколоток незнакомцев, а в кустах по обе стороны дороги могли запросто скрываться другие. Ее пальцы потянулись к ножу, но Арлен подал упреждающий знак, и клинок остался в ножнах.

– Мало нам демонов в ночи, – продолжил Арлен. – Еще и люди нападают друг на друга днем!

– Что за нелепица! – воскликнул седобородый, но попятился.

И Ренна так отчетливо увидела в его глазах ложь, что подивилась, как не заметила раньше. То, что дневной народ, даже престарелый, бывает не лучше демонов, не было для нее новостью. До седины дожили и Харл, и Рэддок Стряпчий.

Человек за телегой на миг пригнулся и скрылся из виду, после чего нарисовался снова с арбалетом в руках. Двое, с охотничьими луками, вышли из кустов и взяли их на прицел. Сзади, из-за поворота, появились еще трое с копьями, перекрыв путь к отступлению. Все, как один, костлявые, с темными кругами вокруг глаз и в обносках.

Безоружен был только седобородый.

– Я никого не хочу забидеть, рачитель, – произнес он и надел шляпу, – но времена отчаянные, а у тебя больно солидный груз для рачителя и его…

Он прищурился на Ренну. Она держалась в тени, и меток на коже не было видно, но возмутительный покрой ее одежды не укрылся ни от кого. Мужчина с арбалетом негромко присвистнул и подался вперед, чтобы взглянуть поближе.

– Не вздумай, Донн, – предупредил седобородый, и арбалетчик опомнился.

Седобородый снова зыркнул на Арлена:

– В любом случае мы заберем у вас всю еду, одеяла и снадобья, не говоря уже о больших лошадках.

Ренна взялась за нож, но Арлен только хохотнул:

– Поверь мне на слово, ты не захочешь этих лошадок.

– Не учи меня, чего мне хотеть, рачитель, – окрысился седобородый. – Создатель давно нас покинул. Слезайте, пока мои люди не понаделали в вас дыр.

Арлен в мгновение ока спрыгнул с Сумеречного Плясуна. Ренна едва успела моргнуть, а он уже подскочил к седобородому, скрутил старика удушающим захватом шарусака и поставил между собою и лучниками.

– Я, как ты выразился, тоже не желаю никого «забидеть», – признался Арлен. – Хочу лишь продолжить путь. Так что скажи своим людям…

Речь оборвалась: лучник выстрелил. Ренна задохнулась, но Арлен поймал стрелу в воздухе, как проворный малый ловит слепня.

– Она скорее летела в тебя, а не в меня, – заметил Арлен, держа стрелу перед седобородым.

Затем отшвырнул ее.

– Недра тебя забери, Брайс! – заорал седобородый. – Убить меня хочешь?!

– Виноват! – крикнул Брайс. – Сорвалась!

– «Сорвалась»!.. – буркнул старик. – Помоги нам Создатель.

Пока все глазели на лучника, один из копейщиков крался к Арлену сзади. Для дневного народа он был достаточно ловок, но Ренна не стала бить тревогу. По позе Арлена она поняла: он знает об опасности за спиной. И даже приманивает.

Едва копейщик прыгнул, Арлен оттолкнул седобородого. Копье прошло над головой Арлена, хотя должно было выйти из горла. Арлен перехватил древко, нагнувшись с поворотом так, что инерция нападавшего обратилась против него самого, и вот копейщик тяжело грянулся на спину. Арлен, теперь вооруженный копьем, поставил ему ногу на грудь и посмотрел на остальных.

В схватке его капюшон слетел, и люди разинули рты.

– Меченый, – произнес Брайс, разбойники принялись перешептываться.

Чуть погодя седобородый присмирел.

– Выходит, это тебя зовут Избавителем, – прищурился он. – По мне, так не похож.

– Я никогда и не называл себя так, – ответил Арлен. – Я Арлен Тюк из Тиббетс-Брука, а избавлять намерен исключительно от дурных манер – тех, кто не начнет сию секунд вести себя по-товарищески.

Седобородый посмотрел на него, потом на своих людей. Махнул – и они перестали целиться, уставились на Арлена, который испепелял их взглядом, как делала мать Ренны, когда заставала девчонок за озорством и собиралась задать им взбучку.

Не выдержал долго даже седобородый. Он снова вытер пот с обветренного лба и смял шляпу.

– Извиняться не буду, – заявил он. – У меня семеро по лавкам есть просят, и люди нуждаются в помощи. Я накуролесил, но не из жадности и не со зла. Человек забывается, когда подолгу мается на дороге, а пойти ему некуда.

– Знакомая история, – кивнул Арлен. – Как тебя зовут?

– Варли Овес, – ответил седобородый.

Арлен снова кивнул:

– Ты, стало быть, из Овсюга? Три дня пути на север от Форта Райзон, за Желтыми Садами?

Варли выпучил глаза, но признал его правоту.

– Ты далеко забрался от Овсюга, Варли, – заметил Арлен. – Сколько времени проторчал на дороге?

– Почти три сезона. С тех пор как красийцы взяли Форт Райзон, – ответил Варли. – Я понял, что следом пустынные крысы заявятся к нам, и велел народу паковать все, что нажили, да сниматься с места.

– Ты городской гласный?

Варли рассмеялся:

– Я был рачителем. – Он пожал плечами. – Наверно, им до известной степени и остался, хотя сомневаюсь, что сверху это кто-нибудь видит.

– Тоже знакомое чувство, – кивнул Арлен.

– Вот и подался в бега весь поселок Овсюг, – продолжил Варли. – Шестьсот человек. У нас были травницы, метчики, даже отставной вестник во главе. Полно припасов. Честное слово – мы взяли больше, чем могли унести. Но все быстро изменилось.

– Как всегда.

– Пустынные крысы прибыли быстро, и всюду шныряли их разведчики. Убегая, мы потеряли много людей, а зимой – еще больше. В конце концов красийцы прекратили нас преследовать, но до Лактона никто не чувствовал себя в безопасности.

– Но в Лактоне вас не приняли, – догадался Арлен.

Варли помотал головой:

– К тому времени мы малость поистрепались. Если на неделю разбивали лагерь в парующем поле или малость рыбачили в их пруду, на это смотрели сквозь пальцы, но никто не собирался впускать в город пятьсот чужаков. Обвинили бы при случае в краже, и не успели бы мы оглянуться, как весь город погнал бы нас в шею мотыгами и граблями. Оттуда мы подались в Лощину, где райзонцев принимали тысячами, но тамошний люд жевал кору и выкапывал жуков, только бы брюхо набить, а лесорубы шерстили лагеря беженцев в поисках рекрутов, чтобы те поубивались в открытой ночи. Некоторые из нас лишились всего стараниями красийцев, а нам еще предлагали взяться за демонов? Да никого бы и не осталось.

– И вы отправились на север, – подхватил Арлен.

Варли пожал плечами:

– Это представлялось самым разумным. На мне еще висело триста душ. В Лощине нам дали пару меченых копий и еще помогли, чем сумели. В Крестьянском Пне не были и наполовину так любезны, а гады из Форта Энджирс мигом нас завернули. Я слышал, что работенка может найтись в Ривербридже, но там оказалось не лучше. Набито битком. И вот мы здесь, и деваться нам некуда.

– Покажи ваш лагерь, – предложил Арлен.

Разбойник какое-то время смотрел на него, затем кивнул и повернулся к своим людям. Телегу мигом убрали из грязи, и вскоре все сошли с дороги на узкую лесную тропу Арлен спешился и повел Сумеречного Плясуна в поводу Ренна поступила так же, направляла Заруку, положив ладонь на ее могучую шею. Кобыла била копытом и всхрапывала при каждом приближении постороннего, но постепенно привыкала к прикосновению Ренны.

Прошло больше часа, прежде чем показался лагерь овсюжников, надежно спрятанный подальше от дороги. У Ренны расширились глаза при виде убогого скопления наспех залатанных палаток и крытых фургонов, среди которых густо воняло потом и фекалиями. Там собралось душ двести. Люди Варли, сами одетые в лохмотья, казались сливками общества.

По лагерю бродили женщины, дети, старики – измученные, грязные и полуголодные. Многие ходили в бинтах, а ноги у большинства были обмотаны тряпьем. Трудились все – чинили и метили ветхие укрытия, следили за котелками с овсянкой, сушили белье и скребли посуду, собирали хворост, сооружали меченые столбы, присматривали за худосочной скотиной. Без дела лежали только больные и раненые, ютившиеся под дрянным дождевым навесом. По лагерю звучно разносились их стоны.

Арлен повел через него Сумеречного Плясуна, деревенея при встрече с потухшими и усталыми взглядами. Местные дрогнули, когда увидели его меченое лицо, и принялись перешептываться, но никто не отважился к нему подойти.

Возле убежища для больных Ренну затошнило, как от мяса демонов. На узких походных койках распростерлось десятка два человек – в окровавленных бинтах, зловонные и грязные. Двое испражнились под себя, еще один лежал в собственной блевоте. Никто не выглядел жильцом.

За всеми сразу пыталась ухаживать одна-единственная изможденная женщина. Ее седые волосы были собраны в тугой пучок, на худом лице застыло страдальческое выражение. Поверх заношенного платья не оказалось даже фартука с карманами.

– Создатель, у них даже толковой травницы нет!.. – шепнул Арлен.

– Это моя жена, Еви, – буркнул Варли. – Она не травница, но заменяет ее для тех, кому нужно.

Еви подняла взгляд, ее глаза потрясенно округлились при виде меченой кожи Арлена и Рейны.

Арлен подошел к седельной сумке, взял мешок с травами:

– Я немного владею искусством травниц, особенно когда речь идет о ранениях, нанесенных подземниками. Рад помочь, чем могу.

Еви упала на колени:

– О, прошу тебя, Избавитель! Мы что-нибудь да сделаем!

Арлен свел брови в приступе гнева.

– Начни с того, что не веди себя как дура! – процедил он. – Я не Избавитель. Я Арлен Тюк из Тиббетс-Брука и просто хочу помочь.

У Еви был вид, будто ее ударили. Бледные щеки зарделись, она быстро поднялась.

– Прошу прощения… не знаю, что на меня нашло…

Арлен сжал ей плечо:

– Ты не обязана объяснять. Я знаю про кабацкие байки, которые рассказывают обо мне жонглеры. Но говорю тебе: я такой же человек, как все, и попросту научился кое-каким фокусам старого мира, ныне забытым.

Еви кивнула, посмотрела ему в глаза и расслабилась.

– Милях в шестидесяти севернее находится деревня Мертвый Колодезь, – обратился Арлен к Варли. – Я могу нарисовать приличную карту с указанием мест, где можно разбить лагерь по пути.

– С какой же стати нас примут в Мертвом Колодезе лучше, чем где-то еще? – спросил Варли.

– Потому что в Мертвом Колодезе никого не осталось. Подземники прорвались и перебили всех мужчин, женщин и детей. Но мы там только что побывали и хорошо зачистили местность. Сперва будет тесновато, однако в поселке есть все, чтобы начать жизнь заново. Главное, замуруйте старый колодец и выкопайте новый.

Варли разинул рот:

– Ты… отдаешь нам деревню?

Арлен кивнул:

– Я часто в нее наведывался. Это было особое место. Мне бы хотелось, чтобы оно вновь стало домом для хороших людей. – Он многозначительно посмотрел на Варли. – Для людей, которые не жалуют разбойный промысел.

Варли не выглядел убежденным.

– В Каноне сказано: «Не доверяй человеку который в минуту острейшей нужды предложит все, чего ты желаешь».

Арлен улыбнулся:

– Создатель покинул тебя, но рачитель Варли не может не цитировать Канон?

– Мир полон противоречий, – усмехнулся тот.

– В Мертвом Колодезе вам будет никак не хуже, чем здесь, – заверил Арлен. – Ваши метки слабы. Мне было достаточно пройти мимо, чтобы оценить.

Варли кивнул и сплюнул:

– Метить ограду некому, только больничные койки. Народ старается, как может, расписать хотя бы палатки и телеги.

Арлен кивком указал на Ренну:

– Это Ренна Таннер, моя суженая. Она мастерица ставить метки. Кликни своих людей, и проведите ее по лагерю. Подскажете сами, чем вам помочь.

Еви склонилась перед Ренной:

– Твоя помощь – истинное благословение.

Ренна с улыбкой схватила Арлена за локоть:

– Прошу прощения, мы на минутку, – и увлекла Арлена назад, к лошадям и дальше. – Что за шутки, Арлен Тюк? – вопросила она. – Мне пришлось царапаться и кусаться, чтобы с твоего позволения пометить собственный зад, а теперь ты доверяешь мне расписать целый лагерь?

Арлен взглянул на нее:

– Хочешь сказать, что не готова? И я не должен тебе доверять?

Ренна уперла руки в боки:

– Не смей так говорить.

– Тогда о чем речь? – недоумевал Арлен. – Свет меркнет, и ты должна любой ценой укрепить их метки. Стращай местных, выбивай из них дурь, если понадобится, но дело сделай. Возьми несколько копий и меченых стрел, раздай всем, кто в состоянии воспользоваться.

Ренна моргнула. Раньше ей доверяли метить разве что хлев. Да и вообще не поручали ничего, кроме дойки и стряпни. И вот Арлен Тюк не колеблясь превратил ее для этих людей в Селию Пустоцвет.

«Я люблю тебя, Арлен Тюк».

Ренна вскоре увидела, что метки даже хуже, чем они с Арленом опасались. Правильным кругом лагерь и вовсе не был окружен. Овсюжники как попало рассеялись по поляне, отдельно и с разным уровнем мастерства пометили свои телеги, фургоны, палатки. Лучшие метки еле-еле дотягивали до годных.

– Сколько народу вы теряете еженощно? – спросила она.

– Слишком много, – со злостью ответил Варли. – И с каждой ночью все больше.

– Если оставаться на одном месте, то с каждой ночью и будет становиться только хуже, – объяснила Ренна. – Такой большой лагерь, где пахнет кровью и страхом, притягивает подземников, как яблочная кожура муравьев.

Варли сглотнул.

– Не по душе мне твои слова.

– И не должны быть. Делай что хочешь, но завтра все эти люди должны выступить в Мертвый Колодезь.

Ренна остановилась перед телегой, окруженной врытыми в землю мечеными столбами.

– Столбов-то порядочно, – заметила Ренна.

Варли кивнул:

– Это наш метчик понаделал до того, как его разорвали. Поначалу хватало, чтобы окружить лагерь, но нескольких мы лишились, а заменить не смогли.

– Будь добр, выдерни их все и отнеси на край поляны. – Ренна показала, куда. – Мы окружим самые большие фургоны и поставим столбы в промежутках. Лагерю придется сильно ужаться и поместиться внутри.

– Людям не понравится, если мы повыдергиваем их столбы, – возразил Варли.

Ренна наградила его тяжелым взглядом:

– Не думай о том, что им понравится, седая борода. Или тебе. Если хочешь потерять нынче меньше, лучше сделай, как я говорю, и управься до заката.

Мохнатые брови Варли разъехались, он снова снял шляпу и принялся ее терзать.

– Ладно-ладно.

– Мне нужна краска, – продолжила Ренна. – Сгодится любая; чем темнее, тем лучше, да побольше. И столбы вот такой высоты.

Она показала ладонью.

– Как можно больше. Рубите живые деревья, если придется. Все это понадобится только на последнюю ночь перед уходом в Мертвый Колодезь.

– Донн! – кликнул Варли. – Собери столбы. Всех несогласных посылай ко мне.

Донн кивнул и ушел, захватив с собой несколько человек.

– Брайс, – позвал Варли, – краску сюда. Живо!

Тот убежал, а Варли обратился к остальным:

– Свежие столбы. Разломайте все, что понадобится. – Он выжидающе оглянулся на Ренну.

– Фургоны нужно переставить до того, как я начну вкапывать столбы, – сообщила она, – то есть сейчас.

Варли кивнул и пошел толковать с владелицей телеги.

– Да мы же в самую помойку угодим! – расстроилась та.

– Тебе куда больше хочется – в помойку или демону в брюхо? – осведомился Варли.

Ренна вернулась к Арлену, когда почти стемнело. Отдельным пациентам импровизированной больницы чуток полегчало, но многие по-прежнему сильно страдали. Арлен стоял на коленях подле койки и держал за руку юную девушку. Другая ее рука заканчивалась на уровне локтя бинтом, который пропитался изжелта-бурым гноем. Половину лица, все еще воспаленную и красную, покрывала мокнущая короста после ожогов от огненных плевков. Кожа была мертвенно-серой, дыхание – поверхностным. Глаза закрыты.

– Демонова лихорадка, – доложил Арлен, не глядя на Ренну. – Огненный демон откусил ей руку и вызвал жуткое заражение. Я дал ей снадобий, какие знаю, но болезнь зашла слишком далеко; сомневаюсь, что ее развитие хотя бы замедлится.

Боль в его голосе резанула Ренну, но она приняла это чувство и дала ему раствориться. Работа осталась, и ее придется выполнить.

Арлен окинул взглядом других больных.

– Пару я, может, и спас, но у меня кончились травы, а в большинстве случаев и навыков всяко не хватит. – Он вздохнул. – По крайней мере, при свете дня.

– Ты зря сегодня распетушился, – покачала головой Ренна. – Начнешь исцелять людей в ночи, и историям про Избавителя не будет конца.

Арлен взглянул на нее, по его лицу текли слезы.

– А что прикажешь делать? Оставить их умирать?

Ренна смягчилась:

– Конечно нет. Я просто напоминаю, что приходится платить.

– Платить приходится всегда, Рен, – отозвался Арлен. – Во всем этом виноват я.

Он обвел рукой лагерь овсюжников:

– Я это допустил.

– И как же? – вскинула брови Ренна. – Ты вытурил людей из домов?

Арлен помотал головой:

– Разбудил демона, который это сделал. Нельзя было приносить Копье в Красию. Нельзя было доверять Джардиру.

– Какое Копье? Кто такой Джардир?

– Мозговой демон был готов на убийство ради ответа на эти вопросы. Ты точно хочешь знать?

– Демоны ничем другим и не занимаются, кроме убийств, – напомнила Ренна и показала на свою метку против мозгового демона, нарисованную воронцом на лбу. – И эти головастые твари больше не заползут в мой череп.

Арлен кивнул:

– Джардир – предводитель красийцев. Я познакомился с ним давным-давно, мы стали друзьями. Ночь, да больше чем друзьями! Он научил меня половине того, что я знаю, и много раз спасал мне жизнь. Я не любил бы сильнее даже родного брата. – Арлен сжал кулак. – И все это время он готовился вонзить мне в спину нож.

– Что случилось?

– Я обзавелся на черном рынке картой затерянного в пустыне города, который считался родиной Каджи.

– Что за «черный рынок»? – не поняла она. – Открыт только ночью?

Арлен улыбнулся, но не весело.

– Так и знал, что ты это подумаешь. «Черный рынок» означает, что я купил краденое.

Ренна нахмурилась:

– Это не похоже на Арлена Тюка, которого я знаю.

– Гордиться нечем, – согласился он, – но я вел дела со многими темными личностями, с тех пор как покинул Тиббетс-Брук. Варли – честняга по сравнению с ними. Бывает, выйдешь за метки, а там только такие и шастают.

Ренна хмыкнула:

– Итак, ты раздобыл карту этого места, Каджи. Что дальше?

– Каджи не место, – поправил Арлен. – Это человек. Последний полководец времен войн с демонами. Избавитель, если ты веришь в такие вещи.

Ренна расхохоталась:

– Ты, Арлен Тюк, открыл охоту на Избавителя? Я поняла: ты плетешь историю для пивной.

– Я охотился не за Избавителем, – огрызнулся Арлен. – Я искал его метки. И нашел их, Рен. Избавитель Каджи или нет, но я разыскал его гробницу и забрал его Копье. В мир вернулись древние боевые метки, призванные разить подземников! Я принес Копье Джардиру, и у него хватило духа заявить, что я его украл. Что оно принадлежит ему. Я предложил сделать копию, вплоть до последней метки, но это его не устроило.

Арлен глубоко вздохнул и некоторое время дышал размеренно, беря себя в руки. Ирония в том, что облегчение приносила красийская техника медитации, но Ренна и ей была рада.

– Что он сделал? – спросила она чуть погодя.

– Отнял Копье в ночи. Подготовил ловушку и улыбнулся, когда его люди швырнули меня в яму на растерзание демонам. Теперь он идет на север, намереваясь поработить нас всех для новой войны с демонами.

– Так убей его, и делу конец, – предложила Ренна. – Есть люди, без которых мир только чище.

Арлен вздохнул:

– Иногда мне кажется, что он станет чище без меня.

– Что? – изумилась Ренна. – Ты же не можешь всерьез сравнивать себя с этим….

– Я не оправдываю Джардира, – перебил ее Арлен. – Но как ни стараюсь, не могу не думать, что ничего не случилось бы ни с тобой, ни с райзонцами, ни с кем другим, сдержи я наш зарок и останься на ферме. Все ждут, что я наведу порядок, но как мне это сделать, если я же все и испортил?

Ренна стиснула зубы и влепила ему пощечину Потрясенный Арлен отшатнулся. Еви и больные обернулись на звук, но Ренна оставила их без внимания.

– Не надо удивляться, Арлен Тюк, – сказала она. – Ты сам велел мне выбивать дурь из всех, кто не занят метками, а сейчас почти темно. Я не видела, чтобы ты творил иных дел, кроме правых, и нам некогда вникать в эту ахинею.

Арлен встряхнул головой, проясняя мысли, и неожиданно улыбнулся:

– Я люблю тебя, Ренна Таннер.

Ренна затрепетала от восторга, но приняла это чувство и позволила ему миновать. Предстояли дела.

– Мы пошарили и заготовили достаточно столбов, чтобы на три четверти окружить лагерь. Для замыкания цепи пришлось рисовать метки в пыли.

– Никогда не полагайся на пылевые метки, – напомнил Арлен.

– Я не дура. Выставила посты с мечеными копьями, но половина людей Варли спит на ходу и только придуривается, а другая – готова обмочиться от страха.

Арлен кивнул, тень его кривой улыбки вернулась.

– Не волнуйся. С этим я справлюсь.

Ренна привела его к дозорным постам. Там, как она и сказала, маялось полдюжины человек с новенькими мечеными копьями в дрожащих руках, а вторая группа, разбойники Варли под командованием Донна и Брайса, устроилась на земле играть в шарак. Их меченое оружие лежало, полузабытое, рядом. Все фургоны и меченые палатки были закрыты, но у многих людей не нашлось и такого убежища, и они со страхом следили за садящимся солнцем. Варли стоял невдалеке, все еще безоружен. И по-прежнему мял свою шляпу.

При появлении Арлена лагерь зашептался, кое-кто даже приотворил ставни в фургонах и отвел пологи палаток.

Арлен направился к людям Варли и пинком выбил из руки Донна стаканчик с костями.

– Эй, в чем дело? – взвился тот.

– Солнце садится, а ты играешь в кости – вот в чем дело, – прорычал Арлен.

– Ты спятил, Донн, перечить Избавителю? – подал голос Брайс.

– Он не Избавитель, – возразил Донн. – Сам сказал. – И повернулся к Арлену. – До захода солнца еще десять минут, а метки – вот они, в пыли, не проглядишь.

– Нельзя доверять пылевым меткам, – отрезал Арлен.

Донн посмотрел на небо:

– Дождь вроде не собирается.

– Тебе надо печься не только о дожде. – Арлен изучал метки. – Пылевую метку может стереть что угодно.

С этими словами он выставил обутую в сандалию пятку и стер целый ярд тщательно нарисованных Ренной меток. Ренна ахнула, но Арлен рассмеялся, глядя, как дозорные вскакивают и расхватывают оружие.

– Что, десять минут уже не кажутся долгим сроком? – осведомился он зычно, чтобы слышал весь лагерь.

– Создатель, да ты рехнулся? – крикнул Варли, но Арлен проигнорировал его и снова устремился к игрокам в кости.

Он кивнул Донну, уже стиснувшему новое меченое копье. Другие тоже поспешили взяться за меченое оружие.

– Вот теперь вы проявляете уважение к наступающей ночи.

Донн испепелил его взглядом:

– Лучше бы тебе оказаться Избавителем, потому что иначе ты буйнопомешанный.

Арлен улыбнулся и подступил к остальным, которые ужаснулись вдвойне, – и было от чего. Стемнело достаточно, чтобы ожило меченое зрение Ренны. Из почвы засочились люминесцентные клочки магии, невидимые другим; они собирались в тени и укреплялись против света. Вскоре дороги в Недра откроются полностью – и демоны восстанут.

Жеред, которому едва исполнилось шестнадцать, так сжал копье, что побелели костяшки пальцев.

– Почто ты это сделал? Я не хочу умирать!

– Все умирают, – возразил Арлен. – Как умереть – вот что важно. Ты хочешь погибнуть из-за того, что слишком перетрусил, чтобы защититься? Хочешь, чтобы твоя семья погибла из-за того, что у тебя затряслись колени, когда пришла пора ее защитить? Или хочешь забрать с собою подземника? Может, даже не одного?

– Ты, парень, решил для убедительности запустить в лагерь демонов? – Варли в гневе указал на силуэты, которые сгущались на краю поляны, окутанные мраком.

– В этот лагерь не проникнет ни один демон, – пообещал Арлен и сделал глубокий вдох.

Ренна увидела, как мягкий светящийся туман, клубившийся у его ног, метнулся к нему, словно дым в кузнечные мехи. Воздух вокруг Арлена потемнел, когда он впитал магию, и вновь прояснился, когда ожили и зажглись накожные метки. Это увидели даже непомеченные глаза овсюжников, и все вокруг ахнули, как один.

Полевой демон сгустился и ринулся к бреши. Где-то в лагере взвизгнула женщина. Арлен взмахнул рукой, рисуя в воздухе большую метку. Она вспыхнула, едва демон достиг цели, и тварь с хрустом остановилась в прыжке. Магия спружинила, отшвырнув демона от лагеря.

– Создатель!.. – прошептал Варли.

– Не одолжишь копье? – обратился Арлен к Жереду и выхватил оружие из безжизненных пальцев паренька.

Арлен шагнул за метки и указал копьем на восстанавливающегося демона.

– Посмотрите, как бьется полевой демон! – объявил он громко, чтобы слышали все. – Когда он стоит на четырех, на свете нет никого быстрее, а острая чешуя выдержит удар даже меченого копья…

Демон бросился на него, но Арлен проворно посторонился и врезал ему тупым древком. Ударные метки вспыхнули и опрокинули демона на спину.

– Но сбейте его с ног – и откроется брюхо, где нет брони. – Он с силой вонзил копье демону в грудь.

Пока он говорил, Ренна приготовилась сразиться с очередным сгущавшимся демоном. Она вдохнула, как Арлен, стремясь напитаться магией. Воздух не потемнел, но Ренна могла поклясться: она что-то почувствовала. Дневная усталость прошла. Она обрела силу.

Полевой демон ударил ее лапой, как хлыстом, но Ренна засекла движение и упредила сверкнувшие когти. Не дав твари опомниться, она метнулась стрелой и захлестнула на горле демона бусы. Метки на речных камешках зажглись и врезались в плоть. Демон попробовал взвыть, но издал только хриплый стон. Ренна, пока он катался и корчился, сжимала его ногами, предусмотрительно подобрав их и держа подальше от когтей. Еще секунда – и полыхнула магия, бусины резко высвободились, а голова демона откатилась. Ренна извлекла нож Харла и принялась следить за другими демонами, которые подкрадывались, покуда Арлен продолжал урок.

Арлен пришел к больничной палатке под утро. Все овсюжники спали, кроме дозорных, которые патрулировали метки. Ренна расписала последние столбы, и Арлен вручил Варли карту с указанием маршрута до Мертвого Колодезя. Над поселковым колодцем нарисовал маленький череп.

– Ты уверен, что должен это сделать? – спросила Ренна.

Арлен кивнул:

– Я не могу закрыть на это глаза, Рен.

– Не сомневаюсь. Тогда делай быстро, пока никто не видит.

Арлен опустился на колени подле безрукой, умирающей от демоновой лихорадки девушки и начертил в воздухе метки. Девушка резко вдохнула, когда сквозь нее пронеслась магия, и снова обмякла. С лица исчезли краснота и пузыри, кожа обретала здоровую бледность.

– Откуда ты все-таки знаешь целебные метки? – поинтересовалась Ренна. – Вытянул из сознания демона?

– Вроде того, – отозвался Арлен. – Это не совсем целебные метки. Тело желает себе добра и знает, как исцелиться. Метки лишь придают ему сил, чтобы ускорить процесс.

Арлен переходил от пациента к пациенту, действовал быстро. Он зарядился энергией, насколько смог, но лечение стремительно высасывало ее. Вскоре его зашатало. Наконец он полуприкрыл глаза и споткнулся.

Ренна поддержала его.

– Довольно, – шепнула она. – Ты сделал все, что мог. Хочешь себя убить, чтобы вылечить остальных?

– Оно подкрадывается, – произнес Арлен. – Сейчас неуязвим, а через секунду, глядишь, сморил сон. Мне надо усвоить свои пределы.

Он глубоко вдохнул, и клубящийся магический туман вновь потянулся к нему Метки засияли ярче, но это было ничто по сравнению с мощью, которую он излучал минутами раньше. Он выглядел измученным, под глазами залегли темные круги.

– Пора уходить, – сказала Ренна.

Они проскакали несколько миль, прежде чем Ренна остановила кобылу. Арлен увидел, что она отстала, и развернул Сумеречного Плясуна.

– Ступай, – произнесла Ренна.

– Что?

– Поохоться на что-нибудь. Еще не рассвело, а тебе, чтобы взбодриться, мало воздушной магии. Не время для церемоний.

Арлен склонил голову набок, изучая Ренну, и слабо улыбнулся на привычный манер.

Ренна осталась невозмутима. Она указала в сторону от дороги вестников, на равнины:

– Иди.

Он кивнул и направил Сумеречного Плясуна прочь с дороги, в траву. Ренна дождалась, когда он скроется из виду, после чего повернула Заруку и помчалась обратно тем путем, каким они прибыли.

Время поджимало, но Ренне много и не надо. Лесной демон, которого она приметила минутами раньше, еще хоронился за толстым деревом, чей ствол и спрятал его от меченых глаз Арлена.

Она подогнала Заруку к дереву и понудила лягаться; меченые копыта разили демона, как молнии, тот завертелся юлой и рухнул на землю.

Ренна легко соскочила с лошади, извлекла нож Харла.

«Арлен суров к себе».

Демон извивался, когда она приступила к нему. Его магия уже залечивала раны. Через считаные секунды он сможет напасть вновь, но у подземника не осталось секунд. Броня лесного демона – толстая грубая шкура в узлах и наростах поверх выступающих тяжелых костных пластин. Участки между последними – самые уязвимые. Ренна ударила, развела грудные пластины и вырезала сердце до того, как оно перестало трепыхаться.

«Он бы продолжил лечить людей, пока не умер бы сам. Постоянно рвешься отдать за кого-то жизнь, Арлен Тюк. За многие годы ты в этом не изменился».

Казалось, Арлен досадовал, не будучи в силах найти на убой достаточно крупного демона, и никакое бремя не было для него чрезмерным. Он будет искать, пока не отыщет, стремясь принять смерть по-красийски.

Ренна впилась зубами в сердце демона. Оно воняло и горчило, скользкое от черного ихора, липкое и жесткое. Оно лопнуло, когда ее зубы сомкнулись, и рот наполнился жидкостью еще более мерзкой. Ренна считала, что хуже вкуса не бывает, пока не срыгнула и желчь не затопила полупережеванное сердце демона, не хлынула в ноздри. Отчаянно захотелось выплюнуть жуткую смесь и опорожнить желудок, но, вместо этого, она стиснула зубы.

«Арлен не может найти здесь смерть, он будет искать ее в Недрах, и я не пущу его одного. Я обещала быть с ним и не превращаться в обузу».

Ренна глотнула и дала волю слезам. Она приняла тошноту, объезжая ее, как объезжала Заруку – забыв обо всем на свете и сдерживаясь, пока желудок наконец не унялся. Тогда она откусила еще.

Когда вернулся Арлен, восстановивший свое свечение, она уже взяла себя в руки. Темные круги под его глазами исчезли, движения вновь стали быстрыми и отточенными. И в нем взыграла кровь. Она услышала это по дыханию и увидела трескучую магию, что окружила его и принесла с собой первобытные желания, которые не так легко подавить.

Она испытывала во многом то же самое. Только предельная концентрация позволила сосредоточиться на метках, которые она рисовала на пятнистой шкуре Заруки. Кобыла хлестала Ренну хвостом, но не кусалась и не отходила.

– Прибавилось силенок? – спросила Ренна.

Арлен кивнул:

– Правда, на душе все так же пусто. Заряжен и изнурен одновременно. Но я оклемаюсь. Впереди долгий путь, и я не хочу останавливаться до самой Лощины. – Он указал вперед. – Эта тропа выведет нас на восток к дороге на Старохолмье. Ее забросили лет девяносто тому назад, когда подземники разорили Форт Хилл. По ней мы напрямик и без помех доберемся до Лощины. Будем ехать всю завтрашнюю ночь и доберемся к полудню следующего дня.

Ренна кивнула:

– Кем тебе приходится Лиша Свиток?

Арлен ритмично вздохнул три раза – вернейший признак того, что он принимал какое-то чувство или воспоминание, однако понять их было невозможно.

– Лиша Свиток – травница из Лощины Избавителя, но больше похожа на Селию Пустоцвет из Брука. Люди вытягиваются перед нею по струнке. Трактирщик из Ривербриджа сообщил, что Джардир похитил ее из Лощины и силком уложил в постель. Нужно выяснить, так ли это. Если сумею, возьму след. Если Джардир ее хоть пальцем тронул, я убью его.

Ренна улыбнулась:

– Иначе ты не был бы мужчиной моей любви. За то, что он сделал с тобой, меня и саму подмывает его убить.

– Даже не пытайся, Рен, – предостерег Арлен. – Ты ему не ровня, и не важно, чему научилась. Мы еще не родились на свет, а Джардир уже воевал с демонами.

Ренна пожала плечами:

– Ты не ответил на мой вопрос. Я не спросила, кто такая Лиша Свиток. Я поинтересовалась, кем Лиша Свиток приходится тебе. Красийцы, по слухам, уложили в постель много женщин, так почему ты спешишь ради этой одной?

– Она мой друг, – сказал Арлен.

– Ты говоришь о ней не как о друге. Ты весь напрягся. Заледенел. Я не могу прочесть твои мысли. Поэтому мне кажется, что ты темнишь.

Арлен взглянул на нее и вздохнул:

– Каких ты ждешь от меня слов, Рен? У тебя был свой Коби Рыбак, а у меня – свой.

– Коби Рыбак – один-единственный, – проговорила Ренна, и кровь застучала у нее в висках. – Папаша отваживал каждого, кто приходил на двор больше раза. А у тебя сколько было?

Арлен пожал плечами:

– Две или три.

– Да, спрос на тебя невелик. – Ренна сплюнула.

И почувствовала, как в ней просыпается монстр, демоническая сущность, вопиющая о насилии. Она сжала губы. Это слишком много, чтобы принять. Это расплющивает. Она напряглась, подавляя острое желание наброситься на него. И даже убить.

– А что? – озлился Арлен, он выдержал ее яростный взгляд и ответил сторицей: – Я должен был хранить верность, ибо наши отцы сторговали нас, как скотину? Я покинул Тиббетс-Брук, Рен, и возвращаться не собирался.

Ренна отпрянула. Арлен Тюк – одна только дума о нем, память о поцелуе на сеновале и ее слова зарока составляли для Ренны Таннер целый мир в юные годы. Грезы об Арлене помогли пережить тяжелые времена, которые сломили бы других. Да и сломили. Мысль о том, что тогда она ничего не значила для него и даже не вспоминалась, оказалась невыносимой.

Арлен бросился на нее, и она инстинктивно обнажила нож. Он оказался проворнее, схватил ее за руки и придержал с силой, достойной скального демона. Она рванулась прочь, но тщетно.

– Я не знал тогдашнюю девочку, – сказал Арлен. – Не знал и женщину, которой ты стала. Иначе бы немедленно повернул назад и забрал тебя с собой.

Ренна перестала бороться и посмотрела на него:

– Ты не лукавишь?

– Честное слово, – кивнул Арлен. – Ты спрашиваешь, были ли у меня женщины? Были, да. Но это прошлое, с которым покончено.

Он заключил ее лицо в ладони и приподнял его так, чтобы их глаза встретились.

– Мое будущее – Ренна Таннер.

Ренна отшвырнула нож, но, когда Арлен ее отпустил, все равно набросилась на него.