Диверсанты Фардара

Глава 1. Господа лакеи

Ночь. Чужие холодные звёзды. Далеко — далеко, внизу, переливается океан света.

В мёртвой тишине возникает нарастающий шипящий звук. Чередующиеся красные и зелёные вспышки на мгновения озаряют обтекаемый корпус планетолёта.

Внизу, от горизонта до горизонта раскинулся безбрежный галактический космопорт планеты Орико. Тревожно пульсировали разноцветные светлячки сигнальных маяков; ровным белым светом отгоняли мрак окна жилых блоков; из тёмной толщи ночи, словно призраки, тяжело всплывали размытые световые пятна, причудливых форм. Трудно разобраться в хаосе тьмы и света, отличить добро от зла, героев от негодяев. Там, внизу, вокруг ярких огней плясали чёрные тени.

Власти Орико довольно лояльно относились к нелегальному бизнесу. Пустующие провинции нуждались в неприхотливом населении, а жители диких планет издавна славились поразительной живучестью. Буря переселения захватывала горсть за горстью искателей приключений, авантюристов всех мастей, преступников или просто неудачников и забрасывала их на малозаселённые территории Союза Миров. Часть из них оседала на окраинах цивилизации, другая — гонимая ветром странствий, летела дальше, вглубь обжитых миров. Подобно вездесущим сорнякам, они цепко хватались за почву и быстро врастали крепкими корнями в чужие земли. В борьбе за место под солнцем буйные сорняки забивали избалованную оранжерейную аристократию.

Из-за толстого стекла, на бушующий миллионами разноцветных искр океан живого огня, уныло взирал потомок дворянского рода. Горькая обида грызла владельца бойцовского клуба «Космический забияка» Гиндебурга, которому приходилось зарабатывать хлебные крошки потом и кровью. (Правда, средней руки мафиози, по прозвищу Крыса, не укорял себя, что жил за счёт чужого пота и крови). Тяжёлые размышления никак внешне не отражались на гладко выбритой холёной физиономии аристократа — выродка. Крыса полулежал в салоне летевшей сквозь ночь машины. Смотрясь в иллюминатор, любовался отражением. Из-за стекла высокомерно задрав подбородок, смотрел молодой Гиндебург, щупленький аристократ со впалыми щёчками и выпуклым животиком. Но Крысе парень чертовски нравился: его безупречно сшитый по старинным лекалам чёрный фрак, белоснежная накрахмаленная рубашка, идеальный пробор в (честно скажем жидковатых) набриолиненных волосах, эта аристократическая бледность лица и невозмутимость благородного взора (впрочем, сильно смахивающая на стеклянный взгляд восковых фигур) — всё было великолепно в стильном господине. Такие рождены повелевать!

Жаль плебеям это объяснять бесполезно. Смотрящий района не доверял Крысе. Устроил унизительную взбучку за украденную у мафиозной семьи сущую мелочь. А в качестве наказания, поручил грязное дельце. Крыса не любил организовывать откровенную «мокруху», но от него сейчас и не требовали грубого исполнения. Мастеру интриг и провокаций приказали подставить иноземного аристократа под кулаки пьяных наёмников из «Звёзного легиона». Чистокровку следовало конкретно «замочить» в спонтанной драке. В бойцовском клубе часто вспыхивают споры и потасовки болельщиков. Оружие при входе отнимают, но руками и ногами тузить не возбраняется.

Как подготовить провокацию, если Крысе скажут имя жертвы только в последний момент?! Известно лишь, что важная персона молода, горяча, хороша собою — внимание грубой солдатни аристократ точно не избежит. Однако Крыса не любил экспромтов. Подлую ловушечку всегда готовил загодя.

Планетолёт, устало шипя, плюхнулся на городскую стоянку. Залитая электрическим светом улица раздражала яркостью огней. Бессонная ночь подходила к концу, однако сигналов о капитуляции не подавала. Казалось, поганая ночь будет длиться вечно; как будто украли зарю безродные выродки. Обиженному Гиндебургу хотелось рвать и метать, рвать и метать. Он твердо решил выместить гадкое настроение на каком — либо безропотном плебее. До бойцовского клуба было рукой подать, но Крыса напрвился на стоянку такси. Медленно прошёлся по первому ряду и решил никого из шофёров не задевать — ребята попадались все крепкого вида, с непокорным взглядом. Такие грубого обращения не любят, запросто могут ещё и накостылять. Зато на окраине Крысе попались людишки попроще. Там, в ожидании утреннего часа пик, томились босоногие рикши. Надвинув на лица соломенные шляпы, они лежали в обнимку с убогими тележками, самым дешёвым тихоходным транспортом Орико.

Крыса воровато прокрался вдоль рядов спящих, выбрал щупленького старика в драных коротких штанах и пнул его в пятку.

— Ой! — вскрикнул старик, откинул со сморщенного дряхлого лица островерхую панаму и, узрев клиента, любезно улыбаясь, спросил на ломаном межязыке: — Чего господина надо?

— Впрягайся. Поехали.

Крыса плюхнулся в убогий облупленный тарантас. Низенький рикша ловко вырулил со стоянки.

— Куда хозяина ехать?

— Вперёд п — ш—шел, скотина! — Крыса больно ткнул старика тростью в спину. — Быстрей перебирай копытами, дохлая кляча!

Старик молча тащил скулящий возок по ночным улицам Орико, послушно выполняя капризы грубого клиента. Медленно проползали сияющие небоскрёбы деловых офисов, искрящиеся огни рекламы дорогих магазинов. Слепя фарами встречных, стремительно проносились шумные колёсные грузовики и величаво скользящие шикарные легковушки. Над головой, ласточками мелькали современные грациозные антигравы.

Смуглые пятки рикши упорно отбивали свой неспешный, независимый от чужого мира, ритм.

Затягиваясь наркотическим дымом сигареты, Гиндебург зло наблюдал, как надрывается рикша на очередном подъёме. С наслаждением пуская колечками дым, аристократ презирал горбившегося слугу. Однако вскоре сизое облачко последней сигареты бесследно растаяло, а дешёвая ткань на спине старика взмокла от пота, и мнительному господину пришлось закрывать нос надушенным шёлковым платочком, дабы заглушить скотский запах грязного раба. Крыса нервно тыкал тростью в сгорбленную спину, пытаясь в конец загнать старика, — тот лишь тяжело вздыхал, размеренно катя возок дальше.

Вновь начинался спуск; колеса вертелись быстрее; босые пятки монотонно шлёпали по бетону, выстукивая заунывный ритм бесконечной дороги.

Крыса сдался первым, ему надоело кружить среди однообразных кварталов Орико, начало мутить от мельтешащих смуглых пяток, от мерзкой потной спины, от всего этого дикого упрямого мирка. Крыса устало велел повернуть прямо к «Космическому забияке».

У входа в бойцовский клуб Гиндебург зацепил крюком трости рикшу за шиворот и с наслаждением потянул, душа его воротом рубахи.

— Тпр — р–ру-у, скотина, приехали!

От дверей метнулся любезный лакей в малиновой ливрее и, тряхнув в низком поклоне седыми бакенбардами, услужливо помог выбраться господину из повозки.

Сонный измотанный Гиндебург автоматически вынул из кармана мелкую банкноту, сунул чаевые привратнику и направился к входу.

— Хозяина, денег? — Сухонькая ладонь слегка коснулась рукава чёрного фрака.

Гиндебурга передёрнуло от омерзения, он отшатнулся, сразу протрезвев.

— Да, это я — хозяин денег, — зло рассмеялся потомственный Гиндебург и ловко выхватил деньги у зазевавшегося привратника. Чаевые уплыли обратно в карман хозяина клуба. Привратник низко прогнулся. Крыса осклабился и, небрежно ткнув в лакея тростью, предложил рикши: — Учись покорности, раб!

— Хозяина, денег? — склонился в поклоне старик, но наглых требований не снял.

— Мерзкий попрошайка! — брызжа слюной, заорал Гиндебург и с размаха ударил тростью по лицу. — Пш — ш–ёл вон!

Удар свалил дряхлого старика на мостовую.

— Хозяина, денег? — утирая рукавом кровь, поднимаясь на колени, упрямо потребовал своё рикша.

— Тупой дикарь! — вконец разъярился аристократ и приказал услужливому халдею: — Брось его самокат на дорогу!

Дородный привратник легко подхватил хрупкий возок и, гулко ухнув, зашвырнул на середину проезжей части, прямо под огромные колёса мчащегося грузовика.

Удар! Треск. Хруст. Шелест щепок…

Поток машин разметал воспоминание о деревянном тарантасе.

Старик печально проводил взглядом своего кормильца и тихо заплакал. Кроме самодельной тележки, у семьи на Орико ничего не было, разве что картонный домик, где ютились больная дочь и четверо вечно голодных внучат.

— Не суйся под железное колесо цивилизации, — нравоучительно пофилософствовал хозяин и не удержался от соблазна пнуть бедолагу ногой в грудь.

Старый рикша упал на холодный бетон, протяжно застонал и закрыл голову, ожидая новых ударов.

— Знай своё место, дикая скотина! — Гиндебург свысока плюнул на съёжившееся у ног мерзкое создание и побрезговал марать лакированные туфли о пыльное тело.

Елейно улыбаясь, привратник распахнул перед хозяином двери клуба и униженно прогнулся, пропуская внутрь. Повеселевший Крыса сделал несколько шагов по мраморному полу и … замер. Казалось, в спину впились острые иглы чужого опасного взгляда. Такое Крыса уже однажды чувствовал, когда чудом избежал пули снайпера.

Крыса испуганно присел и резко обернулся.

Сквозь стеклянные двери подобострастно глядела подхалимская физиономия лакея, а из — за его спины тяжело поднималась сгорбленная фигура убитого горем старого рикши. Но несчастный, беспомощно опустив руки, тупо уставился на усыпанную щепками дорогу.

— Померещилось, — устало выдохнул Крыса. Затем подозрительно прищурился, с ненавистью глянув на замершую у обочины фигуру. — Вот так всегда — ты их топчешь, а они поднимаются вновь. Проклятые сорняки!

Стоило Крысе отвернуться, елейная улыбка слетела с привратника, злой гневный взгляд проводил спину хозяина клуба до парадной лестницы. После исчезновения Крысы из вида, лакей быстро подскочил к старику и, обняв за плечи, стал выпроваживать подальше от входа.

— Иди, старик, иди — здесь правды нет.

Привратник всё делал чётко по инструкции, вот только в ней не говорилось, что обиженному нищему следует незаметно запихивать в карман свои чаевые. Однако внимательно наблюдавший за сценой менеджер клуба, Толстяк Херри, вовсе не собирался наказывать лакея за проявленное милосердие. Просто, он внёс в пухлый старомодный блокнот пометку на счёт штрафного процента с упущенной доли от чаевых. Херри слыл добряком, но не был филантропом — всегда соблюдал личный интерес.

Проследив по экранам видеомониторов за хозяином, Толстяк Херри «случайно» встретился с Гиндебургом у дверей его личных апартаментов.

— Вовремя появился, Круглый, — сонно похвалил хозяин. — Сопроводи в бассейн. Есть для тебя парочка заданий.

— С вашего позволения, Толстяк Херри, — дерзко напомнил своё имя менеджер клуба и слегка прогнулся. Он наклонился бы ниже, но объёмистый живот не позволял проявить подобающую случаю гибкость позвоночника.

Гиндебург не любил, когда ему перечили. Он нахмурился и оценил внешний вид хама. Перед светлыми очами предстала печальная карикатура на светского джентльмена. Толстяку Херри больше нравилось расти вширь, из — за чего к своим тридцати годам он, втиснутый во фрак, очень напоминал королевского пингвина: покатые плечи, выпирающий живот, подпёртый короткими ножками, и оттопыренные ручонки — крылышки. При этом если на животе Херри материя жалобно потрескивала, тщетно пытаясь обрисовать несуществующую талию, то в остальных местах висела на неуклюжей фигуре весьма вольно, словно мешок на воздушном шарике.

— Фрак — вторая кожа джентльмена, — высокопарно произнёс аристократ и пояснил для низкородного: — Он должен очень плотно облегать тело.

— Куда уж плотнее, — возмутился Херри и обиженно сложил пухленькие ладошки на выпирающем из фрака пузе, — Ох, не люблю я этот фраерский прикид.

— Думай, с кем дерзнул спорить! — устало пригрозил Гиндебург.

— А что я, я ничего, — пожал плечами Толстяк Херри и погладил розовой ладошкой лысый череп, очень смахивающий на слегка деформированный бильярдный шар с просверлёнными дырочками для носа и приклеенными наглыми свиными глазками.

— Смотри мне, — погрозил пальцем Гиндебург.

— Да ладно вам, хозяин. — Одутловатое лицо аморфно расплылось в идиотской улыбке. — Я же хороший, я исправлюсь.

Гиндебург безнадёжно махнул рукой на помощничка. Вроде бы из цивилизованных граждан, а всё больше с дикарями якшается. А, впрочем, что взять с плебея — нет в нём природного аристократизма, — с «голубой кровью» нужно родиться.

— Обслужи меня. Желаю искупаться.

Толстяк услужливо распахнул перед господином двери, проворно шмыгнул следом и засуетился над встроенным в стену пультом, выбирая подходящую случаю типовую программу иллюзии.

Скучные стены исчезли. Гиндебурга окутал райский мир океанских островов.

В высоком безоблачном небе жарко полыхало огромное жёлтое светило, шумно кружила стайка крикливых чаек. Вход скрыла зелёная завеса джунглей. Девственный лес окаймила золотая полоска пляжа. Тихий синий океан, игриво плескаясь у ног, убегал за туманный горизонт. Лёгкий бриз, лаская кожу, нежно овевал лицо, пытаясь заползти за тесный ворот фрака. Дохнуло морской солью океанского простора, сладким запахом бананового рая.

Толстяк помог Крысе разоблачиться и аккуратно развесил одежду в скрытом иллюзорными пальмами шкафу. Голый хозяин осторожно погрузил холёную ножку в набежавшую волну.

— Ой, сделай теплее! — капризно приказал он.

Слуга недовольно запыхтел и исправил на пульте отметку температуры.

— Может, вам парную заказать? — съязвил Толстяк и захихикал, хотя издаваемые им звуки больше походили на хрюканье.

Гинденбург так умаялся, что пропустил издёвку помощника мимо ушей. Подождав несколько секунд, он вошёл в тёплую воду, оттолкнулся от шероховатого дна и поплыл.

Чуткие датчики тут же уловили перемещение тела и, двинув навстречу поток воды, заставили остаться на месте. Изменения произошли лишь в проекции голоизображения: берег качнулся и начал лениво, соизмеряя движение с гребками пловца, уползать вдаль.

Когда хозяин оказался на синем просторе, он обернулся. В трёх шагах, загораживая тучной фигурой далёкий райский островок, сложив на животике ручки, словно Исусик, парил над водной гладью Херри.

— Завтра организуем необычное представление, — перевернулся на спину и, выпустив изо рта фонтанчик, распорядился владелец клуба. — Одну четверть билетов пустишь через кассу, остальные отдашь за полцены наёмникам из «Звёздного Легиона». Выпивку ставь дешёвую, с «фирменными» добавками — пойло должно быть убойным.

— Программу менять?

— Выпусти в первое отделение всю «подтанцовку».

— А кто же во втором заполнит паузы между боями?

— Зрители сами решат эту проблему, — злорадно хихикнул Крыса.

Толстяк Херри внимательно посмотрел на хозяина: в своём ли тот уме? Но Крыса был не пьян, значит, в ставке ему поручили устроить в зале бучу, с жестоким членовредительством.

— Когда вмешиваться охране? — всё же осведомился Толстяк.

— Я сам решу.

— Кого — то конкретно будем «валить»? — зря заметил любопытный Херри.

— Не твоего ума дело, скотина! — вспылил Крыса.

— Вдруг что не так пойдёт — на одних нарах «париться» будем, — набычился подручный.

— Если наёмники подведут, сорняк вырубит Гоппа. Он человек верный, грязной работой не брезгует. Пришли изверга ко мне в кабинет, потолкую.

Пререкания испортили Крысе впечатление от купания и он, капризно брыкнув ногами, обдал слугу фонтаном брызг.

Толстяк взвизгнул, отскочил назад и брезгливо стряхнул капли с архаичного блокнота.

Довольно ухмыльнувшись, Гиндебург повернул обратно.

Автоматика послушно дала команду видеопроекторам на возвращение начальной картинки. Далёкая жёлто — зелёная лента земли заколебалась и, словно сказочный мираж, растаяла в воздухе. В следующее мгновение из голубой пустоты неба материализовалась громада райского острова.

Хозяин вышел из пены волн на золотой берег, своим появлением вызвав мощный поток сухого горячего воздуха. Ветер услужливо сбрасывал с голого тела сверкающие бусинки воды на песок и рядом стоящего Херри. Капли не прятались в шершавом теле песчаной полосы, а жемчужным бисером скользили навстречу набегающей волне.

Поддельная шероховатость непромокаемого песка, искусственные волны, острова миражи, крикливые чайки — призраки — навевали грусть. Гиндебург решил покинуть призрачный рай. Набросив на плечи поданный слугой махровый халат, не оборачиваясь и не прощаясь, вышел прочь сквозь расступившиеся джунгли.

А зря не обернулся. Может, увидел бы, как подхалимская улыбочка добряка Херри искажается в злобный звериный оскал, а тупой взгляд свиных глазок перерождается в мстительный прищур хищника. Толстяк Херри тоже считал себя аристократом, но прятал уязвлённую гордость внутри, до поры до времени прятал. Кажется, у Херри появился отличный шанс отомстить выродку за все оскорбления. Краб не простит Крысе провала. И Толстяк может завтра стать хозяином «Космического забияки».

— Ну, что же, ботаник, любишь одуванчики холёными ручонками мять. — Толстяк вытер носовым платком с лысины солёные брызги и, скрежеща зубами, процедил. — Погоди же, я тебе настоящие сорняки подсуну — чертополох с шипами из стали.

Глава 2. Бойцовский клуб

Выспавшийся Гиндебург заканчивал ужин в своём рабочем кабинете. Перед ним навытяжку стоял скуластый бритоголовый громила и алчно провожал голодным взглядом исчезающие во рту хозяина деликатесы. Гиндебург промокнул губы, накрахмаленной белоснежной салфеткой, уронил её на золочёный поднос и, взяв надкушенное пирожное, бросил громиле в лицо.

Пасть открылась. Зубы щёлкнули. Пирожное исчезло, словно растворилось в воздухе. Гоппа, несмотря на некоторое скудоумие, обладал отменной реакцией, как дрессированный сторожевой пёс, готовый по команде хозяина рвать врагов.

— Травлей клиента займёшься лично, — окончил вместе с ужином инструктаж Крыса, — но сам близко не подходи, записи видеонаблюдения корректироваться не будут. Зря не светись.

— Сделаем по высшему разряду, хозяин, — осклабился Гоппа.

— Живым субъект уйти не должен.

— Базара нет — сделаем, — тупо промычал верзила.

Гиндебург понял, что в черепную коробку дебила большего почтения к поручению уже не вложить и решил отпустить подручного.

— Ступай, Гоппа, — махнул рукой хозяин. — И пришли ко мне Круглого.

Гоппа навострил уши на шорох, в два прыжка оказался у двери и, резко её распахнув, ухватил за шиворот обомлевшего Толстяка.

— Вот он, — пролаял Гоппа, втолкнул жертву в кабинет и скрылся за дверью.

— Как всегда, подслушиваешь? — пожурил хозяин.

— Стараюсь быть в курсе событий, — насколько мог, низко прогнувшись, извинился Толстяк. Фрак от натуги предостерегающе закряхтел.

— Доложи обстановку.

— Дешёвые билеты розданы наёмникам «Звёздного легиона». Я выбрал пехотное подразделение. Крепыши хорошо владеют кулаками и совсем не дружат с головой, — противно хихикнув, пояснил выбор Толстяк.

— Да, интеллектуалы нам ни к чему. Пехоту легче раззадорить, — кивнул хозяин.

— Выпивка будет убойной, бои «грязные», с подсуживанием, — подхалимски улыбнулся Херри и опять прогнулся.

— И не пускай в зал шлюх — они отвлекают, — дополнил стратег.

— Уже распорядился, — похвалился расторопный служка.

— Хорошо, посмотрим, как заполняется зал.

Гиндебург лениво развернулся на парящем кресле, хлопнул три раза в ладоши. Глухая стена мгновенно исчезла, явив взору главную арену клуба.

Светящийся изнутри голубым светом высокий купол накрывал зал, по форме напоминающий земные амфитеатры древних римлян. От входа спускалась широкая красная лестница, концом упираясь в круглую ярко — жёлтую арену. Узкие террасы, нависая друг над другом, расходились концентрическими кругами, опоясывая зал плотными кольцами. На террасах, обрамлённых низенькими золотыми перилами, мостились снежно — белые квадратные столики с тонкими витыми ножками.

Верхние ярусы амфитеатра были откровенно пусты, что сегодня не огорчало. Для гнусного спектакля Крысе требовалось не больше тысячи статистов, которые уже заполнили серой униформой прилегающие к арене ярусы и теперь продолжали забивать телами средние. Случайные штатские резко выделялись кричащей пестротой среди серой пехотной массы. Глаза Крысы выследили самую яркую фигуру и намертво вцепились в неё злым немигающим взглядом.

Фигура была хороша, даже слишком хороша, она притягивала взгляды всех мужчин.

— Я же приказал гнать из зала шлюх, — пытаясь скрыть волнение, раздражённо зашипел хозяин.

Проследив направление его взгляда, Херри вычислил номер столика и, послюнявив палец, перелистал несколько страниц пухлого блокнота.

— Она не шлюха, — спокойно оправдался управляющий.

— Это ты вычитал в рваной тетрадке? — саркастически заметил хозяин.

— Да. — Толстяк выдержал паузу, заставив Гиндебурга оторваться от очаровательной фигурки. Встретившись взглядом с, начавшими наливаться бешенством, глазами Крысы, менеджер твердо заверил: — Это богатый клиент. Элитный столик забронирован на имя некой госпожи Конкордии.

— И много у нас предварительных заказов? — выдохнул хозяин, остывая.

— Один, — ошарашил Толстяк.

— Почему???

— Сегодняшнее представление не ангажировано. Аншлага не предвиделось.

— Это клиент? — задумчиво прошептал Крыса и, достав из стола театральный бинокль, жадно вперился в яркую девицу.

Девушка была восхитительна. Красавица грациозно закинула ногу за ногу, и глубокий разрез длинного платья не скрывал стройность, обтянутых сеточкой чулок, женских ножек. Вечернее платье блистало изысканной вышивкой жемчужного бисера. Гиндебург облапил липким взглядом красотку: начал снизу — хрустальные туфельки с каблучками тонкой работы, будто свиты из чешуйчатых змеек, вставших на хвостики; алчно прошёлся взором вверх по соблазнительным ножкам, упругим бёдрам; надолго задержался на высоко вздымающихся холмиках полуоткрытой груди; дальше скользнул по изящной шейке к очаровательному молодому личику и замер на таинственно искрящейся в пепельно — чёрных волосах бриллиантовой диадеме.

— Надо бы пощупать эту куклу, — убрав от глаз бинокль, указал пальцем Крыса. — Метнись в ларёк, купи дамские часики и какой — нибудь «веник» из оранжереи, да подороже. А я понаблюдаю, как ты всучишь их смазливой бабёнке.

— Может, поручить лакею? — попытался ускользнуть хитрый Толстяк, вовсе не желающий «светиться» в грязном деле.

— Я сказал — бегом в ларёк, гнида! Не сметь мне перечить, плебей!

Толстяк неожиданно ловко увернулся от, просвистевшей над головой, тяжёлой пепельницы и, пригнувшись, на полусогнутых, запетлял, уходя из — под обстрела к спасительной двери.

— Скажешь дуре, что это презент от запоздавшего кавалера! — крикнул вдогонку, уже в закрытую дверь, Гиндебург, уверенный в остром слухе выскользнувшего гада.

Пока Толстяк закупал подарки, Гиндебург со злорадством наблюдал, как стройная амазонка отбивала атаки ушлых пехотинцев. Аппетитные формы притягивали мужчин, но не многие «капитаны» решались пришвартоваться к, оказавшейся чересчур острой на язык, неприступной девице. Последний ухажёр попытался без лишних слов просто облапать хрупкую на вид очаровашку, но поплатился за дерзость жестоко вывихнутой кистью и, под улюлюканье довольных соперников, поспешил ретироваться в лазарет.

Пропустив мимо себя грязно ругающегося увечного пехотинца, Толстяк незаметно включил микрофон за лацканом фрака и, набрав в грудь воздуха, храбро направился к столику жестокой красавицы.

Девушка заметила, важно шествующего с пышным букетом роз, смешного лысого пингвина во фраке и неожиданно мило ему улыбнулась.

— Госпожа Конкордия? — с учтивым поклоном, осведомился посланник.

— Допустим, — насторожилась опасная амазонка.

— Мне поручено передать извинения и сувенир от задержавшегося спутника. — Толстяк положил на стол изящные дамские часики в золотой оправе и протянул дивно благоухающий букет роз. — Позвольте расплатиться золотом и цветами за томительные минуты ожидания.

— Это ошибка. Я никого не жду. — Мельком оценив подношения, взмахом руки всё отвергла красавица.

— Я всего лишь гонец, — настойчиво попытался вручить букет Толстяк.

— Ваше имя, лакей?! — нахмурилась госпожа.

— Менеджер клуба, Херри, — выпятив грудь, представился надувшийся Толстяк.

— Милый Херри, — ласково проворковала Конкордия, — Я не принимаю подарков от незнакомцев. Если вы сами не решили меня обольстить, то верните букетик назад ухажёру.

— Я бы не осмелился, — с сожалением вздохнул Толстяк и, спрятав за спину цветы, галантно наклонился к ручке очаровательной госпожи.

— Не люблю, — не позволила облобызать ручку суровая Конкордия. — И заберите дешёвый хронометр.

Золотые часики оказались у носа посланца.

— Моя ладонь не разожмётся, дабы отобрать у прелестной госпожи дар … — Толстяк не смог полностью озвучить витиеватый отказ, ибо изящная девичья ручка так жёстко сдавила пухлое запястье, что у Херри перехватило дыхание, выступили слезы, и онемела, помимо воли, раскрывшаяся ладошка.

— Какие ещё проблемы? — с грацией пантеры наклонив голову, улыбнулась амазонка.

— Никаких — х–х, — баюкая раздавленную клешню, осторожно попятился к проходу, красный, словно варёный рак, Толстяк.

За поспешной ретирадой слуги злорадно следили не только кавалеры — неудачники:

— У стервы железная хватка, как у настоящего воина, — внимательно наблюдая за сценой, прошипел Гиндебург. — К цветам и золоту равнодушна. В бойцовский клуб пришла одна, без эскорта. Любит хороший бой и знает в нём толк. Смелая, юная, дерзкая особа. Похоже, кобылка породистая — голубых кровей. Не та ли это таинственная персона? Точно — эта баба и есть та сбежавшая принцесса, на которую объявлена охота. Это наш клиент!!!

Аналогичная мысль пришла и в голову Толстяка Херри. Однако он в предстоящей партии собирался играть на стороне вздорной девчонки. Хотя Конкордия внешне производила впечатление нежного цивилизованного цветка, в душе она — царица джунглей. Дикарка вполне подпадала под известные характеристики сорняков по классификации Гиндебурга.

Рассуждая так, Толстяк решил холить и лелеять дикий цветочек. Не забыв отправить лакея в магазин, для перевода подарков в денежный эквивалент, Херри подозвал официантку:

— Почему не обслуживаешь столик с благородной дамой?!

— Ещё не успела, — смутилась милашка.

— Сегодня это клиент — номер один. Предложи ей лучшие блюда, выполни любой каприз. Будет что нужно ещё — немедленно доложишь лично мне. Поняла?

— Да, — присела в книксене служанка.

— Иди, крошка. — Херри ласково хлопнул по оттопыренному задику смазливой официанточки.

Пока она добралась до столика Конкордии, тоже выпуклое место претерпело ещё несколько шлепков и болезненных щипков от наглых пехотинцев.

— Госпожа желает что — то заказать? — услужливо наклонилась официантка.

— Нет, чуть позже, — напряжённо кого — то высматривая в зале, отказалась Конкордия.

— Может, договориться, чтобы для вас освободили столик ближе к арене? — помня строгий наказ Толстяка ублажать клиентку, не отставала официантка.

— Нет, отсюда лучше обзор, — отмахнулась особа.

— Там безопаснее, — кокетливо поправляя коротенькую юбочку, пояснила девушка. — Наших ребят сегодня в зале заменили на военный патруль. А эти дебилы за порядком совсем не смотрят, забили нижние ярусы и пиво хлещут.

— Убрали из зала профессиональных вышибал?! — Впервые заинтересовалась официанткой Конкордия. — Как вас зовут?

— Кэт, — слегка присев, улыбнулась девушка, довольная, что заставила, наконец, обратить на себя внимание.

— Кэтти, — неожиданно ласково обратилась госпожа. — Я сегодня без спутника, и мне ужасно надоедают грубые пехотинцы, — посетовала Конкордия. — Можно ли пригласить за мой столик парочку вооружённых гладиаторов?

— Госпожа шутит? В зал с оружием нельзя.

— А военный патруль?

— У них только резиновые дубинки, — извинилась за убогую стражу Кэт. — Но я могу поговорить с Толстяком Херри, и он вам таких мускулистых горилл подберёт — кулаки крепче дубинок.

— Нет уж, спасибо, Кэтти, — брезгливо фыркнула Конкордия, — на вечер я бы хотела выбрать кого — нибудь покультурнее горилл.

— Если позволите совет, я бы предпочла, вместо угрюмых гладиаторов, парней из «подтанцовки». Есть очень интеллигентная пара мускулистых акробатов. — Кэт наклонилась к ушку Конкордии и со знанием предмета доверительно прошептала: — Кстати, в постели они тоже великолепно кувыркаются.

— Я подумаю, — рассмеялась Конкордия. — А пока, пожалуйста, если не трудно, пригласите симпатяшку Херри.

— Сейчас позову, — дёрнулась услужливая официантка, но, прежде чем уйти, обернулась и соблазнительно прошептала: — Советую акробатов.

Толстяк Херри, получив донесение от Кэт, тут же передал Крысе желание клиентки пообщаться с могучими гладиаторами.

Крыса наорал на Толстяка и запретил гладиаторам показываться в зале — только на арене.

— Выбери кого пофактуристее из «подтанцовки», на твой вкус, и подсунь вздорной бабёнке вместо бойцов, — раздражённо прорычал Крыса. — Не мне тебя учить, шут!

Выключив связь, Толстяк довольно хрюкнул и потёр ладошки:

— Это точно, не тебе, выродок, учить старину Херри, как надо работать. Хочешь дикую орхидею ладошкой смять, а я её шипастым чертополохом оберну, да не простым — из живой стали.

Затрубили литавры, тревожно забили барабаны — начинался парад Алле. Толстяк торопливо засеменил короткими ножками к оберегаемой орхидее. Когда он важно приблизился к Конкордии, на арену, под гремящие фанфары, гордо вышли мускулистые силачи, ловкие акробаты и могучие гладиаторы — зал взорвался рёвом приветствия.

— Госпожу Конкордию интересуют настоящие бойцы?! — перекрывая шум толпы, прокричал услужливо склонившийся Толстяк.

— Да, я хотела бы познакомиться с лучшими гладиаторами.

— За умеренные чаевые, я могу организовать любую встречу. — Толстяк недвусмысленно потёр пальцами, отсчитывая воображаемый гонорар.

— Не сдерживайте аппетит, я женщина щедрая. — Конкордия достала платиновую кредитку.

— Уж поверьте, я запрошу приличные чаевые, но … — остановил взглядом щедрую руку госпожи честный Херри, — к сожалению, наши лучшие бойцы не дерутся за деньги, поэтому по бухгалтерии не числятся в штате гладиаторов. Однако, ради вас, богиня, они могут сразиться с целой армией злодеев.

— Формальности меня не интересуют, — отмахнулась Конкордия.

— Клянусь, если вы в них разочаруетесь, я даже не приду за своими чаевыми, — в устах лакея отказ от чаевых прозвучал страшным кощунством.

— Уговорил, — с улыбкой оценила жертвенность Толстяка богиня. — Давайте своих лучших… бухгалтеров.

— Вуаля, — Толстяк вычурным жестом указал в сторону арены. — Вот и они!

— Железные варвары!!! — загремел голос под куполом, объявляя первый номер программы.

Парад Алле закончен, свет меркнет, воцаряется мёртвая тишина, отчётливо слышен шорох песка под ногами призрачных теней.

Вспыхивают софиты и острыми лучами света отделяют от таинственных теней колоритную фигуру силача.

— Железный Мастер! — ревёт динамик.

Высокий широкоплечий атлет, босой, в красных шароварах, рывком сдёргивает с могучего торса расшитую узорами белую рубаху. Преследуемый кругом света, неторопливо идёт, разминая литые мускулы, вдоль бортика затемнённой арены, пока не натыкается на горку железного реквизита. Пинком выкатывает из неё большой стальной шар и жестом предлагает доброхотам поднять игрушку.

Из первых рядов, понукаемый дружками, выбирается на арену дородный пехотинец и, под обидное улюлюканье зала, беспомощно пыхтит у реквизита. Место позорника поочерёдно сменяют ещё несколько доморощенных амбалов, но самое большее, на что они способны, — лишь на пару сантиметров приподнять гладкий блестящий шар.

После неудачных потуг любителей, за шар берётся Мастер. В его мускулистых руках шар послушно взмывает вверх, опускается на могучее плечо и снова летит ввысь, падает на шею и опять взмывает вверх — металл левитирует над головой, словно воздушный шарик. Но Мастеру этого мало, он берет такой же второй, затем подкидывает третий и, как обычными мячиками, лихо жонглирует под аплодисменты зрителей.

Шары с уханьем шлёпаются в хрустящий песок, настаёт черёд другого железа. Мастер предлагает зрителям проверить крепость тяжёлых цепей и толстых прутов. Набегает толпа неверующих, всё тянут, дёргают, крутят, пытаются согнуть, но в результате формы стальных предметов оставляют нетронутыми.

Мастер без особых видимых усилий рвёт цепи в клочья, гнёт и скручивает толстые прутья, а затем из железного хлама вояет причудливой формы шипастый цветок.

Под восторженный гул зрителей он, следуя за светом, делает пару шагов в сторону и глубоко втыкает грозный железный цветок в песок между двумя стойками. Из мрака материализуются слуги арены, подхватывают тело Мастера и аккуратно водружают на две опорные перекладины, под пятки и шею. Стальные прутья заострены, и теперь причудливые шипы цветка царапают спину безумца.

— Топчите его, господа! Топчите! — зловеще призывает загробный голос диктора, и по ушам бьёт барабанная дробь.

Из зала вываливаются на свет четверо расхрабрившихся пехотинцев, но, по мере восхождения на странный пьедестал, тушуются и, уже с дрожащими коленями, осторожно топчут одеревеневшее тело Мастера. Загнанная пьяной дурью на живой помост кучка испытателей, затравленно косясь на поджидающие их внизу смертоносные шипы, торопливо ретируется.

Слуги арены осторожно снимают одеревеневшее тело, ставят на ноги и растворяются во тьме.

— Железный Мастер!!! — ревёт динамик и ему вторит ликующая толпа.

Мастер оттаивает, расправляет плечи и вздымает руки навстречу свету. Молодое мужественное лицо озаряется открытой улыбкой, в прищуре чистых голубых глаз играет хитринка, на стальном обруче, охватывающем прямые русые волосы, вспыхивает ослепительный блик исчезающего луча. Статную фигуру поглощает мрак.

— А теперь, — гремит голос под куполом: — Огненный Скиталец!

Острый луч света выбивает из центра арены вторую таинственную фигуру.

Тень сбрасывает с плеч чёрный расшитый золотом халат, и … остаётся такой же тёмной. Кроме коротких чёрных трусов на атлете ничего нет, его цвета ночи кожа бугрится мышцами. Скиталец одного роста с Мастером, и хоть тоньше в кости и поуже в плечах, но зато с более рельефной мускулатурой. При каждом шаге мышцы плавно перекатываются упругой волной. Ведомый светом, он подходит к, услужливо вынесенной слугами арены, длинной плоской жаровне. Алые угольки переливаются в полумраке ковром искрящейся цветомузыки. Скиталец кидает на угли лист бумаги, тот вспыхивает и тает в огне. Затем ловко бросает горсть щепок, они загораются путеводным пунктиром. Чёрный атлет уверенно ступает босыми ногами на шуршащий огненный ковёр и неторопливо следует вдоль пунктира через всю жаровню.

Пройдя по горящим углям, Скиталец берёт факелы, зажигает их от углей и жестоко полосует голое тело жарким пламенем. В напряжённой тишине слышно, как тысячи ноздрей шумно втягивают воздух, пытаясь уловить запах палёной кожи — но тщетно, чернокожий варвар не горит! В заключение огненной феерии, Скиталец приглашает смельчака из зала. Доброхот поливает его спину крутым кипятком из чайника, с недоверием хлопает по мокрой спине ладошкой, и, обжёгшись каплями, визжа, трясёт рукой.

— Огненный Скиталец!!! — громогласно вторит динамику зал.

Скиталец купается в лучах света. Молодое правильных форм лицо озаряет открытая белозубая улыбка, в чёрных бусинках зрачков пляшут озорные огоньки — бесенята. Луч чиркает по тёмным, коротко стриженым волосам и уплывает вверх, позволяя Скитальцу слиться с искусственной ночью.

Шум стихает.

Свет вновь вспыхивает в центре зала, охватывая ярким ореолом последнюю фигуру.

— Каменный Боец! — представил диктор.

Невысокий, наголо обритый, узкоглазый паренёк в простом белом кимоно совсем не производит впечатления на искушённую публику. Под недовольный свист и улюлюканье, желтолицый, смиренно сложив у груди ладони, степенно кланяется. Лишь когда белая куртка спадает с плеч на песок, открывая завидную мускулатуру, ропот в зале стихает.

Боец, совсем не рисуясь, быстро идёт к, вынырнувшей на свет, сверкающей лесенке и ловко взбегает по ней. Но, вспомнив о чём — то важном, спускается по узким изогнутым ступеням и приглашает контролёров из зала. Те не заставляют себя ждать и со всех сторон набегают к чудо — лесенке. Каждая ступенька — это остро отточенная сабля, установленная режущей кромкой вверх. Самый недоверчивый эксперт тут же распорол себе пальцы, неосмотрительно проведя ими по лезвию.

Отстранив чуть в сторону удивлённых зевак, Боец чинно всходит босиком наверх и невредимым спускается обратно по острым клинкам. Контролёры ощупывают босые ступни факира, но ни подвоха, ни повреждений не обнаруживают.

Боец подводит толпу к груде кирпичей, черепицы и досок, предлагает всё осмотреть и проверить добротность стройматериала. Затем складывает из реквизита стопки и, на глазах у изумлённой публики, голыми кулаками и пятками превращает всё в осколки, щепки и пыль. При этом он даже ни разу не вскрикнул; лишь натужно сопел, как прилежный работник, колющий топором дрова.

Простота и лёгкость расправы Бойца с грубой материей погрузила зал в мёртвую тишину. От голопузого паренька ожидали дальнейших подвигов.

Боец подошёл к брошенному на песок листу металла, молниеносными ударами раскрошил дюжину бутылок и, густо посыпав железо битым стеклом, лёг голой спиной на колючие осколки.

Из темноты выплыла зловещая фигура чёрного Скитальца, в руках он нёс охапку ножей. Предложил зевакам попробовать их остроту, но желающих уже не нашлось. Скиталец, пожав плечами, стал методично бросать на голый живот Бойца ножи. Они тыкались остриём в тело, но тут же отскакивали от него, как от резинового.

Скиталец собрал колющий реквизит в кучу и со свирепой гримасой метнул оптом в, появившийся из темноты, деревянный щит. Ножи со звоном глубоко впились в мишень, хищно покачивая хвостиками рукояток.

Скиталец отступил в тень и появился уже вместе с Мастером. Вдвоём они притащили каменную плиту и безжалостно водрузили её на грудь недвижимого Бойца. Слуги арены вынесли тяжёлые кувалды, и два могучих атлета стали лупить звенящим металлом по вздрагивающему камню.

Раздался глухой треск, плита, не выдержав натиска, раскололась на куски.

Из — под обломков выбрался Боец, отряхнул со спины прилипшее стекло и, невредимый, направился следом за друзьями в темноту.

— Железные варвары! — опять взревел динамик.

Зрители подумали, что это конец, но вспыхнул яркий свет, и на арене оказалась всё та же троица. Варвары расположились треугольником, лицом друг к другу. За спиной у каждого стоял высокий дощатый щит, а у ног свалены разнообразной формы ножи, сабли, серпы, топоры и другие, причудливых форм, скобяные изделия.

Зал замер в ожидании.

В мёртвой тишине безумные варвары завязывают себе глаза широкими чёрными повязками и, подхватывая с песка режуще — колющие предметы, начинают жонглировать смертью. Сталь блестящими кольцами взмывает над каждым из них, затем отдельные предметы начинают порхать между самоубийцами. Вскоре весь металл, будто обретя крылья, начинает кружить в смертоносном хороводе. Сверкающее колесо смерти набирает обороты, предметы быстрее и быстрее мелькают в воздухе.

Вдруг, боевой топор шумно вгрызается в щит над головой Мастера; тут же кривая сабля со стуком втыкается рядом с ухом Скитальца; а мясницкий нож, хрюкнув, дребезжит над лысиной Бойца. Сталь кружит всё быстрее, металл всё чаще вылетает из орбит и зловеще звенит, втыкаясь в дерево.

Внезапно воцаряется тишина. Яростная пляска смерти обрывается, вся колючая сталь возлежит терновыми венцами над головами Железных варваров.

Затаившийся зал взрывается аплодисментами, зрители вскакивают с мест и орут, заглушая динамики:

— Железные варвары!!!

Восхищённая Конкордия ловит довольный взгляд ухмыляющегося Толстяка и, не в силах перекричать зал, показывает ему большой палец.

— Гляжу, девочка, дикий чертополох тебе милее оранжерейных роз, — не боясь быть услышанным в шуме зала, бормочет Херри. И, отвечая на вопросительный взгляд Конкордии, склоняется к ней: — Говорю, мои мальчики способны на большее — сегодня они просто ленятся!

Глава 3. Чертополох из стали

— Парни, у меня предложение, от которого вы не сможете отказаться, — хитро улыбаясь, многообещающе пригрозил Толстяк выходящим из душевой атлетам.

Троица в спортивных белых кимоно равнодушно прошла мимо Толстяка, словно сквозь бесплотного призрака.

— Предлагаю выгодное дельце, — забежал вперёд менеджер и засеменил короткими ножками, параллельным курсом.

Ответом ему была безразличная тишина, бойцы не удостоили его даже взглядом.

— Ребята, требуется ваша помощь, — не отставал Херри. — Тут такое дело, — заговорщицки перешёл он на шёпот, — надо одну девчонку из беды выручать.

— Что за беда? — наконец заметил Мастер мельтешащего Толстяка.

— Видите ли, — замялся Толстяк, — хозяин приказал убрать из зала наших вышибал и не пускать гладиаторов.

— Странные новшества, — тоже обратил на Толстяка внимание суровый Боец.

— И ещё, велел устроить «грязные» бои, — пожаловался друзьям Херри.

— Знатная будет в зале потасовочка, — позлорадствовал чёрный Скиталец.

— Хорошая девушка, — хитро косясь на парней, тяжело вздохнул Толстяк. — Надо бы её от пьяных пехотинцев оградить.

— Предупреди, пусть уходит раньше, — не останавливаясь, посоветовал Мастер.

— Мне хозяин такого не простит, — жалобно заскулил трусоватый Херри. — Он строптивую девчонку специально хочет проучить.

— Что за дела? — нахмурился Мастер и взял за шиворот хитрого Толстяка.

— Она его ухаживания отвергла. Крыса её золотыми часиками купить хотел, — беспомощно трепыхаясь в воздухе, прохрипел Херри.

— Совсем гад озверел. — Мастер поставил Толстяка на ноги и обратился к дружкам: — Надо бы злыдню планы порушить.

— Люблю хорошую драку, — азартно рассёк ладонями воздух Боец.

— Разомнёмся, — кивнул Скиталец, но проявил деловую хватку: — только надо бы заодно и подкрепиться. Девчонка, небось, богатенькая, пусть раскошелится на три порции отбивных, да чтоб из натурального мяса, а то меня столовская диета совсем замучила.

— Мудрые предки завещали держать тело в строгости, а дух свободным, — поиздевался над гастрономической слабостью Скитальца малорослый Боец.

— Вот и жуй кашу, рисовод, — неудачно попытался отвесить подзатыльник вёрткому дружку Скиталец. — А мои предки, ковбои, завещали мне мясо жрать!

Пока озорники затеяли шуточную потасовку, Мастер серьёзно посмотрел в глаза Толстяку.

— У нас есть время переодеться?

— Нужно спешить. Идите так, в кимоно даже экзотичнее.

— Показывай, кого спасать.

— Я больше «светиться» не должен. Кэт вас познакомит.

Мастер поймал расшалившихся щенят за шкирку и поволок к служебному выходу. Херри воровато оглянулся по сторонам, затем проводил героев тяжёлым взглядом.

— Будет вам на ужин бифштекс… с кровью, — злорадно потирая ручонки, пообещал коварный Толстяк.

Опытная официантка провела героев по затемнённому залу к столику Конкордии, рассадила и, шепнув на ушко пару слов, исчезла в полумраке.

— Здравствуйте, — как только вспыхнул свет, первой начала знакомство хозяйка стола, — меня зовут Конкордия.

Девушка поправила непослушный шелковистый локон причёски; затем слегка приложилась алыми губами к хрустальному бокалу, отпила глоток светлого игристого вина и, озорно сверкнув из — под длинных ресниц живыми зелёными изумрудами, наградила обалдевших парней неотразимой жемчужно — белой улыбкой.

— Иван, — первым очухался Мастер и, нарушая всяческий этикет, по — мужски протянул даме открытую ладонь.

— Очень рада, — неожиданно твердо пожала руку красавица.

— Ли, — тоже назвал своё настоящее имя желтолицый Боец.

— Огненный Скиталец, — напыщенно представился последний герой, но стушевался и поправился: — Просто Скиталец. — И, не выдержав прямого взгляда Конкордии, уступил: — Можно просто Том.

— И у меня есть прозвище, — рассмеялась девушка. — Если ваш друг отпустит мою руку, скажу. — Когда смущённый Мастер исправился, освобождённая красавица доверительно поведала: — Друзья называют меня Стальной Девчонкой.

— Ага, наверное, потому что нервы, как стальные канаты? — съехидничал Том, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Том злой, когда голодный, — извинился за товарища Иван.

— Да, кстати, как насчёт обещанного мяса? — высматривая спешащую официантку, возбудился Том и, нагло набулькав в бокал дорогого шипучего вина, принял внутрь аперитивчик.

— Не переводи продукт, паразит, — призывая к порядку хамоватого дружка, смущённо процедил сквозь зубы Мастер.

— Иван, после работы не грех и выпить, — опять потянулся к бутылке заводной Том. — Желаю продегустировать заморское винцо.

— Не сможешь, — усмехнулся Боец.

— Я большой знаток столовых вин, — выпятил грудь Том.

— Напиться не сможешь, — уточнил Ли.

— Это почему же? На дармовщинку я пить горазд.

— Чтобы такого бугая споить, надо в его ненасытную утробу залить по уши кипящего ацетона, — обращаясь к Конкордии, наябедничал Ли.

— Эт точно, — серьёзно поддакнул Иван и все, кроме Тома, дружно рассмеялись.

— Ах, да … мне … — захлебнулся от возмущения Том и, зло глянув на обидчиков, выдохнул: — Ну ладно, сочтёмся. — Однако бутылку оставил в покое и обратил взор к доброй кормилице, Кэт.

— Ребята, а здорово у вас на арене получалось, — восторженно похвалила Конкордия. — Я и не думала, что можно вот так.

— Можно ещё и не так, — просопел обиженный Том и, выхватив, у подоспевшей Кэт, тарелку, ожесточённо впился вилкой в аппетитный кусок жареного мяса.

— Куда уж круче, — всплеснула руками Конкордия. — Вы же неуязвимы для холодного оружия.

— И для горячего тоже, — мёртвой хваткой вцепившийся в мясо, сквозь зубы промычал о своих подвигах Огненный Скиталец.

— Зрители видели только верхушку айсберга, — скромно потупился Ли и изрёк мудрость: — Тело без души — кусок мёртвой плоти.

— Неужто, за демонстрацией грубой силы скрывается невиданная духовная мощь? — усмехнулась Конкордия.

— Высшие практики боевых искусств очень похожи на чудо, — серьёзно заметил Мастер.

— Ой, да слышала я басни кудесников дикого мира, — пренебрежительно отмахнулась красотка.

— При вхождении в боевой транс, открываются скрытые резервы человека — задетый недоверием, возразил Мастер.

— Расширяется память, проявляются чудеса регенерации тела, — дразнила силачей вздорная девица. — Не верю я в сказки!

— А зря, — обиделся Иван.

Он повернул вверх раскрытую ладонь и резко полоснул по ней острым столовым ножом.

Холодная серебристая сталь уронила на подложенную под руку салфетку тяжёлые кровавые слезы. По глубоко рассечённой коже ладони стекла тонкая струйка крови. Мастер крепко сжал кулак, подержал с минуту, затем раскрыл ладонь и стёр кровь салфеткой. На белоснежной материи расплылась алая клякса, но вот кожа уже была чиста. Прямо на глазах изумлённой Конкордии свершилось чудо — рана затянулась. Ещё через пару секунд без следа растаял, стянувший края повреждённой ткани, тонкий белый шрам. Будто и не было никогда глубокого пореза.

— Кости срастаются, конечно, медленнее, — небрежно пояснил опешившей Конкордии деталь регенерации Мастер.

— А как же неуязвимость? — подобрав отвисшую челюсть, возразила девушка.

— Ли, покажем, барышне фокус? — ухмыльнулся Том.

Боец флегматично засучил рукав кимоно, молча подставив предплечье Скитальцу. Том отвлёкся от трапезы, демонстративно громко чавкая, с нажимом несколько раз полоснул по предложенному куску человеческой плоти. Острый нож тупо поелозил по «резиновой» руке Бойца, не причинив тому никакого беспокойства. Том Палач зловеще оскалился и небрежно сунул нож в руку Конкордии, предлагая самой раскромсать героя, но она пальчиком брезгливо отстранила орудие пытки.

— Верю, — потупясь, извинилась девушка и сменила тему разговора: — Зачем таким талантам в дешёвом цирке пропадать?

— Мы здесь недолго задержимся. Должок вернём и уйдём. А дальше — воля. — В голубых глазах Ивана вспыхнула синева открытого неба.

— И много за выступление платят?

— Ни фига нам не платят! — Оторвался от еды, затронутый за живое, деляга Том. — За столовский корм горбатимся, а там сплошные каши, — он зло бросил косой взгляд на Ли и скривился: — ри — со — вы-е.

— Но это же рабство?! — возмутилась Конкордия.

— По контракту мы должны договорной срок отработать бесплатно. Хозяин бросает денежку только на карманные расходы, — уточнил Мастер.

— Кстати, увечья гладиаторы лечат тоже за свой счёт, — пожаловался Том.

— А если нет денег?

— Продлевается срок контракта, — развёл руками Мастер. — Ка — ба — ла-а.

— Вы поэтому не дерётесь на арене?

— Лучше быть цирковым шутом, чем цепным псом, — сурово сдвинул брови Мастер.

— Холуйских телохранителей из нас тоже не получится, — поддакнул вольный Скиталец.

— Так куда же вы пойдёте потом — в мафию или, как эти, — Конкордия презрительно кивнула на совсем распоясавшуюся пьяную толпу пехотинцев, — в наёмнички?

— В мафии «шестерить» не станем, — гордо вскинул голову Иван, — и пушечным мясом себя сделать не позволим. — Том и Ли согласно кивнули. — Думаем зафрахтоваться в опасную экспедицию на дальние рубежи. Скиталец в путешествия рвётся, Боец в опасные поединки, а я сильно технику уважаю, мастерить люблю. Деньжат заработаем, пойдём на космолётчиков учиться…

Тут Мастер заметил, что Конкордия как — то напряглась и больше не слушает его трёп. Он проследил за её застывшим взглядом и повернулся к арене, где начинался «грязный» бой.

Настроение шумного зала тоже переменилось. Крики и суета смолкли, всеобщее внимание приковала арена. В центре ярко освещённого круга держал оборону мужчина, окружённый пьяной толпой пехотинцев. Из — за ближайшего столика вылез на арену здоровенный детина. Он растолкал оцепление и вразвалочку направился к молодому парню в старомодном комбинезоне времён покорения космоса, какие теперь можно найти только в музее.

— Что там происходит? — побледнела Конкордия.

— Похоже, сейчас этого парня будут убивать, — оторвавшись от бифштекса, ткнул вилкой Том.

— За что?! — обратилась встревоженная Конкордия к Мастеру.

— Думаю, цивилизованному обществу не нравится одёжка варвара. Очевидно, она напомнила наёмникам о боевых действиях против дикарей — повстанцев. Старые обиды — незаживающие раны.

Мастер всмотрелся в странно одетого незнакомца, затем оценил его противника. Незнакомец высокого роста, атлетического сложения, но явно уступал противнику и по росту, и по весу. Наёмник отчаянно жестикулировал и брызгал слюной, слова не пробивались сквозь одобрительный гул нижних ярусов. Судя по реакции зала, каратель имел громкую славу в пехотном дивизионе. Толпа буквально взревела от последних слов здоровяка. Верзила вплотную подошёл к одинокому незнакомцу, сказал ему ещё что — то обидное и, слегка повернувшись, отвёл поднятую руку назад, призывая зал к спокойствию.

Воцарилась мёртвая тишина, все, затаив дыхание, замерли в предвкушении зрелища.

— Смерть, дикой образине! — провозгласил вождь наёмников.

Вдруг верзила резко развернулся и ударил отведённой назад рукой в лицо незнакомца.

Парень сильно пошатнулся от неожиданного удара, но устоял на ногах.

По залу прокатился вздох удивления, и вновь повисла звенящая тишина. Верзила тоже опешил, по — видимому, после его коронного удара, не то, что стоять на ногах — жить не полагалось.

Незнакомец превратился в гранитный монумент. На окаменевшем лице странным огнём светились глаза, будто вспыхивали в глубине искорки гнева, бушующего где — то там, внутри. Он величественно стоял перед растерявшимся врагом и смотрел прямо в глаза. Лишь непослушная горячая кровь не разделяла спокойствие хозяина, тонкой струйкой скатываясь по скуле, падала алым бисером на широкую грудь.

Верзила зло ухмыльнулся и дёрнулся, решив повторить нападение.

Однако, на этот раз, незнакомец опередил, молниеносно атаковав кулаком снизу вверх… Трах! Чудовищная сила удара оторвала верзилу от пола, протащила несколько метров по воздуху и швырнула грузное тело, уже без признаков жизни, на песок арены.

Опять шумный вздох сотряс тишину. Никогда ещё стены этого зала не видели такого мощного удара. Незнакомец, казалось, был отлит целиком из стали.

— Вот это удар, — восхищённо прошептал Боец.

— А вы говорили, что сейчас будут убивать этого парня, — радостно подковырнула Конкордия. — Ошибочка вышла.

— Как раз сейчас и начнут, — тяжело вздохнул Мастер.

— Это ещё почему?! — возмутилась Конкордия. — Он же выиграл поединок.

— Но проиграл жизнь, — грустно заметил Мастер. — В зале он один, а у… трупа была сотня собутыльников. Судя по униформе, они из одной звёздной эскадры. Очень жаль, но парень обречён.

И словно откликаясь на его слова, зал взорвался дикими криками. Стоявшие в молчаливом оцеплении дружки верзилы, человек пятнадцать, со всех сторон бросились на незнакомца. Десяток секунд он ещё бился в полный рост, разбрасывая по сторонам виснувшие тела, но вскоре скрылся под ними.

— Парня надо спасти! — вскочила с места Конкордия, порываясь броситься к арене.

— Спокойно, — задержал её за руку Мастер. — Ли разберётся с хулиганами.

На лице кровожадного азиата молниями вспыхнули щёлочки глаз. Будто кто разбудил в его душе спящего демона. Будто он только и ждал кровавого пира. На мгновение Конкордии почудилось, что она заглянула в пустые глазницы лысого черепа. Запахло Смертью.

— Ли, сдерживай гнев, — обеспокоено попросил Мастер.

— По обстоятельствам, Иван, — то ли пообещал, то ли отмахнулся Боец.

Ли выскочил из шлёпанцев, метнулся к проходу и резиновым мячиком запрыгал вниз по лестнице.

— Один?! — ужаснулась Конкордия, забыв, как только что сама в одиночку порывалась выручать парня.

— Наш вандал любит размять кости, — Скиталец злобно ухмыльнулся: — естественно, чужие.

Достигнув арены, Боец вихрем влетел в кучу пыхтящих тел. Создалось впечатление, что воздушная волна от его стремительного продвижения валила с ног, подхватывала и швыряла в воздух смешно машущих руками наёмников. Через пару секунд Боец уже стоял над неподвижным телом незнакомца. Вокруг, на полу, образовалось кольцо из копошащихся тел, кряхтящих и жалобно стонущих.

Зал удивлённо замер. В повисшей тишине особенно чётко прозвучало каждое слово Бойца:

— Я прекращаю грязную бойню! У вас, — он ткнул пальцем в ползающих на карачках помятых наёмников, — есть шанс уйти с арены своим ходом.

Игнорируя извергаемые злобным окружением угрозы, Боец склонился над избитым парнем и принялся руками ощупывать. Окровавленный незнакомец был ещё жив, он даже пытался приподняться на локте, но Боец, положив на плечо руку, заставил лежать смирно и продолжил обследование.

А в это время в зале творилось что — то невообразимое: возбуждённые до крайности пьяные наёмники вскакивали с мест, махали в воздухе кулаками, во всё горло орали отборные проклятия, свистели, топали ногами — стадо взбесилось!

Но, казалось, Ли забыл о злобной толпе, он даже не повернул головы, взглянуть на творящееся у него за спиной безобразие.

Очнувшиеся драчуны поднялись с пола, отряхнулись. На первый раз они отделались лишь синяками. К обескураженным горе — драчунам из первого яруса спрыгнула дюжина сержантов с дубинками. Усиленная подкреплением угрюмая дружина, понукаемая дико орущей толпой, вразвалку двинулась к центру арены. Не спеша преодолев полпути до согнутой спины невзрачного человечка, толпа вооружённых верзил с рёвом бросилась на обречённую жертву…

В тот же миг в центре арены возник смерч. Теперь воздушная волна не расшвыривала людей по сторонам, а как бы подминала под себя, словно утрамбовывала их бесформенную массу. Неотвратимо раскручивая невидимую спираль смерти, Боец стремительно продвигался к краю арены. Гибко извиваясь, он быстро огибал неуклюжие фигуры, ловко уклоняясь от града ударов. Только опытный профессионал мог заметить те неуловимые движения, которыми Боец убивал врагов. Казалось, он лишь слегка касался болевых точек, словно нажимал на теле человека секретные кнопочки. Тело на мгновение замирало, по инерции стояло ещё какую — то секунду, а затем, подчиняясь силе притяжения, тяжело плюхалось замертво на пол.

Вскоре всё было кончено. Боец остался стоять один, среди выложенных концентрическими кругами скрюченных тел. Орущий зал, будто захлебнувшись собственным криком, затих. Всё произошло настолько быстро, что зрители ещё долго приходили в себя от увиденного.

— Всё кончено? — удивлённо прошептала Конкордия и облегчённо вздохнула. — Он его спас.

— Похоже, всё только начинается, — поднимаясь из — за стола, тяжело вздохнул Мастер. — Не сдержал Ли в душе демона, дал силу проявить.

— Опять придётся за маньяка отдуваться, — беззлобно посетовал Том и, старчески кряхтя, встал. — Иван, айда беса в норку загонять, а то, пока наш буйный дружок всех злыдней не перебьёт, не успокоится. Зря ты его послал. Теперь будет гора трупов и море крови.

— Я думал, пусть малость разомнётся. Кто ж знал, что дурная солдатня на него толпой, да ещё с дубьём, кинется, — обходя стол, пожал плечами Мастер, оправдывая промах. — Придётся и нам рукава засучивать.

— Вы о чем? — не поняла Конкордия. — Вашему другу ничего не грозит, он человека спас. Это была самооборона.

— Вот эти здравые мысли мы сейчас и вобьём в дурные головы отморозков, — нежно надавив на плечи, усадил Мастер Конкордию на стул. — Лучше, девонька, не лезь в это дело, а то мстители затопчут.

Прежде, чем отправиться на выручку другу, беспечный Том, рисуясь, зацепил с подноса горсть заморских ягод и, небрежно бросив их в рот, вразвалочку пошёл вслед за Иваном на арену.

Конкордия прислушалась к злобным выкрикам редких гражданских лиц.

Провокаторы подбивали обиженных вояк отомстить за унижение:

— Позор армии! Трусы!

— Рви недомерка в пижаме! Топчи косоглазого!

— Вперёд! Отомстим за павших в бою товарищей!

— Бей диких выродков! Смерть аборигенам!

Девушка осознала грозящую друзьям опасность коллективного избиения и достала из сумочки коммуникатор связи. Но грубая волосатая лапа вырвала аппарат из девичьих рук.

— Тебе же ясно мужик сказал, — угрожающе прорычал Гоппа, — не лезь, барышня, в это дело.

— Я вызову полицию, — пригрозила Конкордия, озираясь, но всех интересовала только драка.

К этому времени несколько десятков суровых парней в пехотной униформе уже окружили арену, и добровольцы всё прибывали. Агрессивно настроенная толпа вояк разрасталась до угрожающих размеров. Все знали, что убийство на арене клуба не возбраняется. Безнаказанность и жажда мщения толкали пьяных героев вступить в неравный поединок с опасным одиночкой, но войско храбрецов ещё не набрало критическую массу, способную заглушить животный страх отдельных индивидуумов.

Мастер и Скиталец спустились вниз, растолкали локтями мрачную толпу «цивилизованных» и заняли место рядом с Бойцом. Друзья оказались одни в центре арены, за их спинами лежал искалеченный незнакомец, а перед лицами маячили налитые кровью и злобой глаза врагов. Трое угрюмых варваров создали равносторонний треугольник.

Некоторое время, очевидно, ещё не забыв недавнее побоище, толпа героев всё же не решалась подходить ближе к граням таинственного треугольника. Но задние ряды напирали, подбадривая отборной бранью передние, и те неуверенно сделали шаг, другой. Через секунду истошно визжащая масса плоти со всех сторон нахлынула на магическую фигуру…

Раздался противный треск ломаемых костей; острые вершины стали безжалостно рвать живое, дико воющее, кольцо. На теле давящего кольца образовались бесформенные зазубрины, затем края вовсе подвернулись.

Орда отхлынула назад, нападающие уже не могли дотянуться до врагов, отгородившихся шевелящимся валом изувеченных тел. Из глубины кучи доносились жалобные предсмертные стоны.

Вызвали слуг арены, но те, сославшись на кодекс поединков, категорически отказались убирать тела до окончания боя. А так как разгорячённые драчуны не хотели даже на время покидать арену, то им пришлось самим растаскивать визжащую кучу. Изувеченные тела грубо хватали руками и передавали назад. Калеки и трупы, забрызгивая кровью возбуждённую толпу, проплыли над головами бывших друзей и посыпались за бортик арены. Число и ужасный вид жертв потрясли сидящих в зале. Знатоки гладиаторских боев не могли припомнить что — либо подобное.

Все пехотинцы знали убитых, и никто не желал знать наглых варваров. Откуда взялись эти чужаки? Как дерзнули так издеваться над солдатским братством? И вообще, как они смеют жить, когда им давно уже следовало умереть?!

— Смерть аборигенам!!! — прогремел вердикт возмущённых наёмников.

И, вслед за оглашением смертного приговора, орава кинулась его исполнять. Нижние ярусы забурлили, закипели, вспенились: наёмники вскакивали, опрокидывали столы, ломали стулья и с обломками в руках, прыгая с террасы на террасу, бросались вниз, к кровавой арене.

— Смерть!!! — ревели палачи.

Стоголовый удав медленно сжимал тугие кольца смерти. Передние упорно не хотели приближаться к проклятому треугольнику, но их, отчаянно упирающихся, безжалостно толкали задние. Тела спотыкались, падали и тут же гибли под тяжестью неумолимо прущего вперёд разъярённого монстра. Теперь ничто не могло остановить натужно хрипящий пресс. Гидра беспощадно раздавит своей массой всё на пути к центру арены.

А там, пошире расставив ноги, будто врастая ими в залитый кровью песок, крепко сжав кулаки, спокойно поджидали смерть трое храбрых безумцев.

Грозно шурша по песку, дико завывая и бешено рыча, смерть медленно ползла на героев.

Вдруг, откуда — то сверху, из — под самого купола, грянул оглушительный боевой клич.

И готовые за дорого продать свои жизни друзья, вскинули головы.

Перепрыгивая с террасы на террасу, вниз катится вал человеческих тел. Пёстрая волна из полуголых гладиаторов и разномастной «подтанцовки», дико крича, неслась к арене. Видимо, тривиальная драка уже переросла в политический конфликт — столкновение двух миров, разных идеологий: силы карательного легиона и правды гордых храбрецов. Дикие варвары презрели запреты Крысы и бросились на выручку своих. Честные парни не могли остаться безучастными зрителями, не захотели равнодушно взирать на подлое убийство. Гладиаторы решили уровнять шансы.

Закалённые в жестоких рукопашных боях отчаянные парни вступили в смертельную схватку. Они стремительно падали плотной колонной на раз в десять превосходящего по численности противника.

И вздрогнула, завизжала от страха гигантская тысячеголовая гидра. Вначале она оцепенела от страха, затем по её скрученному тугими кольцами телу прокатилась предсмертная конвульсивная дрожь и, внезапно распавшись, гидра испустила дух.

Колонна гладиаторов прокатила тяжёлым катком по визжащей толпе. Трупы устлали её путь. Она легко разорвала рыхлое тело пьяной солдатни и разметала остатки по всему залу.

Трое друзей оказались в окружении возбуждённых дикарей, за спинами которых корчились перевёрнутые столы, разбитые стулья, беспорядочно разбросанные изувеченные тела и жалкие, сразу протрезвевшие кучки самозваных палачей в серой мышиной униформе.

Словно по невидимой команде, кольцо воинов разомкнулось, открыв героям широкий проход.

Друзья бережно взяли на руки охраняемого незнакомца и осторожно понесли вверх к выходу. По обеим краям широкой, устланной красным ковром, лестнице театрально выстроились десятки ярко одетых салютующих бойцов из «подтанцовки».

Идиллическую картину триумфа варваров испортил некстати появившийся толстый уродец в тесном фраке. Херри, с ручным парализатором наперевес, перегородил своей тушкой лестницу. На помощь к менеджеру спешила вооружённая кучка прихвостней Крысы в малиновых ливреях.

— Прекратить хулиганить! — визгливо крикнул Толстяк и довёл до всех восставших приказ местного авторитета: — Хозяин велел загнать скотов в стойло. А будете буянить, — Херри злобно оскалился, — посадим в каталажку!

— Освободи проход, клоун, — устало отмахнулся Мастер.

— Не сметь хамить! — Угрожающе наставил ствол в грудь неслуха Толстяк.

— Херри, есть несколько секунд, чтобы спрятаться в норку, — вальяжно подошла с боку Конкордия.

Получивший подкрепление из дюжины вооружённых лакеев, Толстяк угрюмо глянул в сторону наглой девчонки. Ничего страшного в её руках, лишь портативный армейский коммуникатор связи. Правда, сильно смущало валяющееся позади скрюченное тело Гоппы.

— Ты не наш клиент. Ты по жизни кто? — насторожился Толстяк.

— Лейтенант службы безопасности пятой космической флотилии, — по — военному отсалютовав, отчеканила Конкордия.

— И что из того, — крепче вцепившись в оружие, насупился Херри.

— Сейчас сюда ворвётся спецназ и перебьёт всех вооружённых террористов, — популярно объяснила Конкордия и мило улыбнулась. — А уже потом выясниться, что у вас в руках были лишь безобидные парализаторы. Это когда окоченелые трупы начнут в мешки паковать.

Подготовленные таким любезным объяснением к худшему, Толстяк и лакеи сразу же бросили стволы при первом громком хлопке.

С края купола раздался звук взрыва, вниз посыпалось битое стекло, в образовавшуюся дыру влетела стая увешанных оружием шмелей. Спецназовцы зависли под куполом зала, взяв под контроль зону высадки.

К Конкордии подлетела грозная фигура в бронескафандре и дала в руки громкоговоритель.

— Всем гостям и лакеям оставаться на своих местах! — взяв аппарат, объявила Конкордия. — Гладиаторам покинуть арену. Благодарю, вы свободны!

Сверху архангелами спустились белые санитары и приняли раненого незнакомца из рук друзей.

— Ребята, вы настоящие герои, — Конкордия шагнула к друзьям и по — мужски крепко пожала каждому руку. — Спасибо за помощь. Извините, у меня здесь дела, встретимся позже.

— Ловим на слове, — за всех ответил Мастер.

Друзья вместе с гладиаторами направились к выходу.

— А не наведаться ли нам в логово Крысы? — стукнул кулаком в ладонь распалившийся Том.

— Его поганых рук дело, — охотно поддержал продолжение банкета Ли.

— Довольно крови, — остановил буянов Иван. — Пусть спецы с ним разбираются.

Однако Крыса оказался расторопнее служителей закона. Как только сквозь пробитую крышу посыпался десант, Гиндебург, отбросив в сторону аристократические замашки, трусливо ретировался с ристалища.

Выскользнув через форточку на кухне, Крыса метнулся в сторону стоянки такси.

Тут его ожидал ещё один неприятный сюрприз.

Оказывается, всем уже была известна его вчерашняя безобразная выходка со стариком рикшей. Таксисты смотрели на гадкого клиента, как на пустое место, никак не реагируя на щедрые посулы. А когда он начал доставать их угрозами пожаловаться в мэрию, схватили рыжее чучело за шкирку и, затолкав в мусорный бак, заперли.

Так крысёныш и просидел до утра, боясь шумом привлечь внимание полиции. Его сдавленное бормотание и глухие проклятия слышали лишь наглые хвостатые тёзки, алчно копошащиеся в отбросах. Горемыка клялся жестоко отомстить сорвавшим грандиозный план дикарям. Отъезжая на мусорку, гад змеиным чутьём ведал, что это не конец, судьба ещё столкнёт его с тремя варварами.

В тесном вонючем пространстве контейнера глухо урчало:

— Берегитесь, несчастные. Гиндебург обид не прощает. Пощады не будет!

Глава 4. Королевские дары

Утром трёх друзей разбудил настойчивый армейский курьер, и вручил приглашение на торжественную встречу в клубе офицеров.

— Приглашение официальное, — проводив курьера, раздражённо засопел Том. — Стальная девчонка эта Конкордия. От такой ласки не дождёшься.

— Да, Конкордия — не чета твоим ресторанным девицам, — заступился Иван.

— Мои подружки добрые, — Том сонно зевнул, — и ласковые. Девчонки меня любят и… — Том почухал ладошкой пузико, — кормят сытно. А твоя шпионка того и гляди руку заломает или на хлеб и воду в карцер посадит. Я к ней не пойду, барышня не в моем вкусе.

— А ты Ли?

— Девушка хорошая. Только она не на свиданье зовёт.

— Очевидно, нас желают под фанфары медальками обвешать, — сладко потягиваясь, размечтался Иван.

— Чур, без меня, — протестующе замахал руками Том. — Я ещё какому-нибудь генералу нахамлю. Меня в аристократическое общество выводить нельзя — грубый я.

— Я тоже не пойду, — нахмурился Ли. — Надо в монастыре за убиенных помолиться. Не сдержал вчера гнев. Бед натворил.

— Не трави душу, — хлопнул друга по плечу Том, — говнюки первыми начали.

— Слабость воли не достойна награды, — упёрся Ли.

— Пусть Иван один топает, — перевёл стрелки Том, — это он нас втравил в заварушку.

— Эх-х, морды иноземные, вечно во всех бедах Иван виноват, — проворчал дежурный грешник. — Но, ребята, отказываться от приглашения не прилично.

— Вот и отдувайся за всех, — нашёл логичный выход Том. — Ты у нас лидер команды, иди, собирай призы. Мы тебя делегируем. Правда, Ли?

— Угу, — одобрительно промычал Ли.

Мастер покорился воле коллектива и, надев единственный цивильный костюм, отправился на встречу с очаровательной Конкордией. В дверях клуба он столкнулся с недовольно ворчащим лакеем в малиновой ливрее.

— Ты смотри, что мелюзга вытворяет, — привратник качнул подбородком в сторону. — Только шугнул, а они опять под колёса лезут.

Стайка малышат ныряла на дорогу, выхватывала с бетона металлические крошки, и отпрыгивала от гудящего сиреной наземного транспорта. Поток машин утром редкий, и малышня, ухватив добычу, успевала невредимой отскочить на тротуар. Верховодила маленькая девчушка в драном замызганном платьице.

Мастер медленно приблизился к затаившейся компашке.

Девчонка с рыжими веснушками на личике насупилась и спрятала за спину холщовый мешок с добытыми сокровищами.

Мастер увидел, что по дорожному полотну раскатаны останки какого — то фанерно — жестяного самоката. Определить прижизненные характеристики убогого транспорта аборигенов теперь невозможно.

— Стоит ли рисковать? — прищурил глаз Иван.

— Мы не воруем, — упёрла в бок ручонку атаманша. — Это тележка нашего дедушки.

— Неужто собрать попытаетесь? — хмыкнул Мастер.

— Глупый ты, дядька, — снисходительно улыбнулась девчонка. — Металл сдадим, сладких леденцов накупим.

— А если я лом оптом скуплю, и велю моё имущество с дороги не собирать?

— Дядька, любой каприза за ваши деньги, — охотно согласилась юная маклерша. — Только за дёшево цветной металл не отдадим.

— Этого хватит? — Иван выгреб с кармана всю имеющуюся наличность.

— Небогато, конечно, — торговка скептически оценила глубину карманов нищеброда, тяжело вздохнула и махнула рукой, — но доброму человеку уступим.

Холщовый мешок упал к ногам покупателя, вывалив на тротуар звякнувшие железки.

Иван вложил в ладошку атаманши мятые купюры.

— Твоя воля, дядька, — пожала плечами девчонка. — Мы можем товар тебе домой доставить.

— Дом далеко, — улыбнулся ребятам Иван. — Моё добро больше с дороги не собирайте, а на то, что в мешке, леденцов себе купите.

— Ну и хитрый ты, дядька, — пряча денежки за пазуху, подмигнула умница. — Но мы милостыню не берём. Возьми что красивое для души.

Иван выцепил из сверкающей кучки сокровищ короткий отрезок многожильного стального тросика. Повертел в пальцах.

— Стальной цветок сделаю, — пообещал сотворить чудо Мастер.

— Красиво врёшь, — девчушка грустно вздохнула и, как взрослая гадалка, напророчила: — Но коли взаправду сотворишь цветок чудненький — влюбится в тебя самая красивая девица.

— Всенепременно влюбится, — расхохотался молодец и, помахивая сверкающим на свету тросиком, отправился навстречу судьбе.

— Жалко, что я ещё маленькая, — глядя вслед доброму дядьке, шёпотом пожалела юная ведьмочка и повела ватагу на пиршество.

— Человек, — одобрительно крякнул привратник, из — за стекла провожая Мастера взглядом.

Бедный варвар не жалел потраченной денежной заначки, до места встречи можно и пешком дойти. Иван планировал ещё прогуляться по парку, но теперь придётся занять время прогулкой по центральному проспекту. Он долго шёл, задумчиво рассматривая стальной тросик. Затем извлёк из внутреннего кармана плазменный ножичек. Установил слабый огонёк и на ходу, держа тросик на весу, разогрел его докрасна. Отмеряя ногами длинный путь, дал медленно остыть материалу.

Серебристый кончик твёрдой стали плавно переходил в мягкие податливые скрученные волокна с радужным отливом.

Сильные пальцы Мастера играли с металлическими струнами, одни обрывали, другие сплетали. Когда Мастер достиг парка у клуба офицеров, острые иглы на конце распушились полевым цветком. Творение завершилось — колючий чертополох расцвёл. Но теперь конструкции недоставало жёсткости.

Мастер остановился у заросшего лилиями пруда, присел на гранитный парапет. Алый язычок плазменного ножа вновь раскалил крученую сталь. Красный цветок с недовольным шипением нырнул в прозрачную воду. Клубы пара рассеялись над потревоженной голубой гладью. Из глубины вынырнул переливающийся радужными разводами упругий дикий цветок. В калёных шипах бриллиантами вспыхнули капли росы.

— Да ты чародей! — зазвенел голосок за спиной Мастера.

Иван обернулся и бросил смущённый взгляд на подкравшуюся Конкордию. Её стройную фигуру обтягивал чёрный парадный комбинезон с золотыми лейтенантскими погонами.

— Я тут, обещал… — замялся Иван, — одной девчонке… цветочек…

— Оригинальный цветочек для Стальной Девчонки! — восторженно воскликнула красавица и захлопала в ладоши.

В следующий миг Конкордия выхватила стебель из рук растерявшегося парня.

— Ай!

Колючий чертополох со звоном упал на каменную плитку дорожки. Конкордия лизнула пораненный стальным шипом пальчик.

— Это дикий цветок. С ним надо осторожно. — Мастер взял девушку за руку и приковал её глаза гипнотическим взглядом.

— Будто холодком повеяло, — удивлённо подняла брови девушка. — Боль прошла.

Мастер отпустил руку.

Конкордия посмотрела на исцелённый пальчик. Крови больше не было.

— Чароде — е–й. Буду впредь осторожней с диким… — она достала белоснежный платочек, обернула колючий стебелёк, подняла подарок и, сверкнув глазками, многозначительно пообещала: — диким цветком.

Узнав об отказе других друзей явиться на встречу, Конкордия разгневалась.

— Какое легкомыслие! — надула губки красавица. — Я же вас не на свидание пригласила.

— Мы так и поняли, — грустно кивнул Иван.

— Похоже, вы не поняли, в какую историю влипли, — ядовито зашипела Конкордия.

— Надеюсь, не во что — то дурно пахнущее, — отшутился Мастер.

Конкордия, выдержав театральную паузу, известила:

— В политику.

— Фу — у–у, ка — ка — ая га — а–дость, — зажав нос, съехидничал Иван.

— Причём, в большую политику, — пропустив мимо ушей его реплику, продолжила запугивать Конкордия. — Знаете, кто тот молодой незнакомец, которого вы спасли от пьяной солдатни?

— Судя по важности темы — сынок очень богатых родителей.

— В самую точку — наследный принц планеты Таногирик. А у них там, между прочим, неограниченная монархия.

— И чего оболтус шляется без охраны по злачным местам Орико?

— Вообще — то, он заключает здесь контракт на строительство энного числа космических крейсеров для вооружённых сил королевства Таногирик, а в свободное время инкогнито знакомится со светской жизнью.

— И вы были в его свите телохранителей?

— Иван, можно уже перейти на ты, — наморщила носик Конкордия. — Я простой офицер службы безопасности Космического Союза Миров. Принц ушёл из-под опеки моих коллег. Была поставлена задача — обнаружить его и вести скрытое наблюдение. Никто не мог предположить, что на принца готовится покушение. О его визите на Орико мало кто знал. Мы с вами случайно предотвратили грандиозный политический скандал. — Конкордия подняла указательный палец: — А может и войну. Принц — единственный наследник, к тому же его боготворят подданные — кумир молодёжи, надежда нации.

— Видимо, неплохой парень — на арене держался молодцом, — согласился с электоратом Мастер. — Рад, что смогли ему помочь, но мы дрались не ради наград.

— Официальные власти Орико вам их и не предлагают, — успокоила Конкордия. — В прессе события в «Космическом забияке» будут представлены, как бунт гладиаторов. Завтра бойцовский клуб распустят за нарушение прав человека и финансовые махинации руководства.

— Это радует, не зря значит, ребята кулаками махали, — повеселел Иван.

— Контракт аннулируют — вы окажетесь на улице без выходного пособия.

— Не пропадём, — бесшабашно махнул рукой Иван. — Конец кабале!

— Моё начальство официально приглашает на службу в наш департамент.

— Не пойдём в шпионы, — категорично замотал головой Мастер.

— Я так и знала, — опечалилась Конкордия. — Из — за этого нельзя будет представить спасение принца удачно спланированной спецоперацией.

— Генералам не дадут медалей? — подметил суть Иван.

— Спасибо, если звёздочки с погон не снимут, — тряхнув цветком, смахнула бисер капель Конкордия.

— А нам медалек вовсе не надо, переживём.

— Гражданским за боевую операцию их давать не положено, — развела руками Конкордия и попыталась соблазнить: — Вот если бы вы поступили на службу…

— Это больше не обсуждается, — упрямо поджал губы Иван.

— Тогда вам придётся довольствоваться лишь подарками благодарного принца. Посол Таногирика уполномочен их сегодня вручить героям. — Конкордия склонилась ближе к Ивану. — Ты понимаешь, что департамент не мог пустить церемонию на самотёк. Я назначена вашим доверенным лицом, а местом встречи выбран хорошо контролируемый объект.

— Значит, фанфар и прессы не будет? — облегчённо выдохнул Мастер.

— Лишнего шума никому не надо.

— Если бы хозяйственный Том знал, что будут раздавать ценное имущество в неформальной обстановке, он бы непременно встал первым в очередь, — усмехнувшись, посетовал Мастер.

— Ещё не поздно всё исправить, — загадочно улыбнулась Конкордия. — Не дремлющее око контрразведки теперь отслеживает каждый ваш шаг. И пока мы тут мило беседуем, служба работает над ошибками.

— В смысле? — насторожился Иван.

— Я уверена, что наших друзей уже скоро доставят к месту церемонии. Нельзя обижать стратегических партнёров грубым отказом.

— На самом деле, наша скромность никого тут не интересует, — догадался обречённый герой.

— По — ли — ти — ка, — извиняясь, пожала плечами Конкордия и, взяв под руку жертву процесса, увлекла вглубь официозного здания.

Вскоре двух отставших героев доставили агенты спецслужб. Под конвоем мрачных крепких парней в одинаковых чёрных костюмах, беглецов корректно препроводили в здание клуба офицеров.

— Кто послал за нами этих гробовщиков?! — сразу напал на Конкордию возмущённый Том.

— Мальчики, свободны, — повелительно махнула Конкордия, отпуская конвой.

— Я задал вопрос? — настаивал обиженный Том.

— Всё в порядке, ребята, — успокоил Мастер, — Так надо.

— Это произвол! Я свободный гражданин…

— Том, это политика, — осадил Иван. — Оказывается, мы спасли принца Таногирика.

— Дают столь много подарков, что тебе одному их не унести? — съязвил Том.

— Участие всех обязательно, награждать будут лично каждого, — заступилась Конкордия. — Я сама вас представлю послу планеты…

— Это кто?! Моя мамочка! — бесцеремонно тыча в Конкордию пальцем, продолжал буянить Скиталец, — Что чужестранка может сказать о таком великом человеке, как я?

— Не боись, паря, не опозорю, — Конкордия фамильярно похлопала его по плечу. — Я рассмотрела досье на вашу замечательную группу под микроскопом.

— Мы под колпаком контрразведки, — пожал плечами Мастер. — Даже работу предлагают.

— Не хочу в шпионы, — капризно скривил губы Том.

— Скука, — фыркнул Ли.

— Единогласно, — расплылся в улыбке Иван и обнял друзей.

— Ну, к вопросу вашего трудоустройства мы вернёмся чуть позже, — пообещала настырная разведчица. — А пока, нехочухи, двигайте по коридору в зал и готовьтесь к встрече. Думаю, Мастер решит технические вопросы сам.

Приговорённые к славе герои обречено потащили ноги к месту награждения.

Центральный зал клуба офицеров как раз проектировался для торжественных встреч. Огромная круглая комната с низко нависающим потолком, где всё: потолок, пол, стены — сплошной видеоэкран.

Друзья проникли в зал, со всех сторон их окутал таинственно мерцающий звёздный мир — очевидно, любимая видеокартинка местного завхоза. Мастер подошёл к искрящемуся пульту, оглянулся:

— Пацаны, какую создать обстановочку?

— Изобрази родной пейзаж, — Ли переглянулся с Томом, — лесную полянку.

Мастер быстро постучал по клавишам пульта — зал неузнаваемо преобразился. Стройные ряды кресел плавно скрылись в ячейках пола, а сам он вдруг расцветился шевелящимся, будто от лёгкого дуновения ветерка, разнотравьем. Ещё мгновение, и друзья очутились на берегу небольшого ручья, с удивительно прозрачной водой. Хрустальные струи, весело журча, толкались между гладкими серыми валунами. Зелёную лужайку со всех сторон обступил хвойный лес, за его мохнатым гребнем, вдали, виднелись величественные белоснежные пики гор. Гордые силуэты чётко выделялись на фоне ярко — голубого неба с неторопливо плывущими по его глади редкими белыми барашками облаков.

Мастер ещё поколдовал над пультом, и из безмолвного доселе леса раздались весёлые трели птиц. Сотворение мира иллюзий было завершено. Друзья встали рядом и устремили взор на другую сторону лужайки.

Ждали недолго. Лес расступился. Появилась торжественная процессия, во главе гордо шествовала Конкордия. Пёстрая колонна замерла в пяти шагах от героев.

Конкордия грациозно перепрыгнула иллюзорный ручей и с пафосом представила:

— Мои друзья. Слева — Боец. Битва — его стихия. Он первым вступился за вашего повелителя. — Конкордия жестом указала на смутившегося Ли и шагнула к Тому. — В середине — Скиталец, путешественник и непоседа, жаждущий побывать во всех уголках Вселенной.

Польщённый Том благодарно улыбнулся Конкордии, та сделала шаг к Ивану и взяла его за руку.

— А вот — Мастер, стремится добиться совершенства в любом деле, за которое берётся.

После столь хвалебной речи, трое друзей даже растерялись, не зная, что делать.

Из первого ряда гостей чинно вышел древний старец, поклонился, распрямив спину замер, всматриваясь в парней, словно заглядывая в их души. На изрезанном глубокими морщинами старческом лице живо светились удивительно молодые смеющиеся глаза. Чувствовалось, что этот дряхлый телом старик обладает неисчерпаемой внутренней энергией.

— Разрешите представиться. Я — Джуд, скромный наставник Тано Десятого, великого принца звёздного королевства Таногирик, — не спеша, чётко выговаривая каждое слово на межязыке, произнёс старик. Сделал жест рукой в сторону склонивших головы соратников. — Мы благодарны за неоценимую услугу, что вы оказали принцу и всем честным жителям Таногирика. Позвольте преподнести скромные подарки — три уникальных старинных предмета из обширной коллекции принца.

Старик подал незаметный знак, и к нему, торжественно неся на вытянутых руках небольшие ларцы, осторожно приблизились трое рослых плечистых парней.

Он подошёл к крайнему и, откинув лёгким прикосновением узловатых пальцев крышку ларца, вытащил на свет узкий гибкий ремешок, тут же чёрной змейкой свесившийся с его сухой ладони. Старик надавил потайную кнопку… в тот же миг, со змеиным шипением, ремешок распрямился, чудом превратившись в, зловеще сверкнувший глянцево — чёрной гранью, острый кинжал. Длинное, тонкое обоюдоострое лезвие плавно перетекало в плоскую шероховатую рукоятку.

— По прочности клинок не уступает космическому булату. Ему нестрашны ни плазменный огонь, ни многотонные удары. Самозатачивается до бритвенной остроты. Удобен для скрытого ношения.

Старик, снова превратив кинжал в неприметный ремешок, обмотал им два раза запястье Бойца.

— Очень нужная воину вещь. Ибо часто приходится вступать в бой неожиданно, в самом неподходящем месте.

Старик подошёл ко второму ларцу, осторожно извлёк из него тонкий, длиной в ладонь, округлый стержень. Одна его половинка была чёрной, а другая — белой.

— Артефакт называется — Искатель. Стоит зажать в кулаке чёрную поверхность стержня, и его свободная белая часть тут же укажет изогнувшимся концом направление лучшего выхода из любого ограниченного пространства. Это будет самый большой выход, если оставить всю белую часть открытой, или самый ближний выход, если вдвинуть стержень глубже на четверть. А когда надо, наоборот, найти вход в замкнутое пространство, то ориентируйтесь по чёрной половинке стержня.

Старик бережно передал предмет Скитальцу.

— У того, кто бредёт по неведомой тропе опасностей и приключений, не всегда над головой сияют путеводные звёзды. Так пусть в миг, когда вокруг сгустится мрак подземелья и заслонит каменным плащом свет звёзд, Искатель осветит твой путь и поможет победить тёмные силы зла.

Скиталец принял дар, недоверчиво хмыкнул и сжал стержень. Белая половинка встрепенулась, будто проснулась в ней, дремавшая до поры до времени, таинственная сила, и, круто изогнувшись, безошибочно указала на скрытый иллюзорным лесом выход из зала.

— Во даёт! — расплылся в белозубой улыбке Том.

Тем временем, инопланетянин достал из третьего ларца очередной подарок, но не спешил передавать Мастеру. С виду — обычный плоский речной голыш, маленький с цветными вкраплениями, идеально отшлифованный водой.

Молодой служка шагнул к героям, и они увидели, что последний ларец занимает какой — то незнакомый прибор. На крышке углубление, точно по контуру камня, и овальное зеркало, размером чуть больше ладони. Старик вложил камень в углубление и попросил друзей, поочерёдно, приложить левую ладонь к зеркальной поверхности овала. После каждого прикосновения, в нём отпечатывался чёрный силуэт. Три силуэта, один за другим, медленно растворились в зеркале.

Старик извлёк серый камень из прибора и, скользя подушечками пальцев по полированной поверхности, погладил, словно живое существо.

— С помощью «Компаса душ» можно вести поиск биологических объектов, заложенных в его память. Стоит положить «камень» на левую ладонь — тут же на верхней плоскости вспыхнут светящиеся парные цветные огоньки: красные, зелёные и жёлтые. Первый цветной огонёк перемещается по кромке камня, указывая направление на объект; а второй маяк, с переменной яркостью, светит в центре, отображая расстояние. Когда человек находится очень далеко или глубоко в подземелье, светлячок в центре очень слаб, а может и вовсе не гореть. Но если исчезнет крайний огонёк, то либо человека нет на данной планете, либо… его уже нет в живых. Огоньки светятся только в ваших руках, для чужих это обычный серый булыжник. Запомните личные цвета маяков. Пока вы вместе — это всего лишь талисман, но стоит разлучиться — это «Компас душ». Пусть он хранится у капитана команды — Мастера.

Старик торжественно положил камень на раскрытую левую ладонь Мастера, артефакт подмигнул весело вспыхнувшими огоньками.

— Спасибо за подарки, — Мастер поклонился старцу. — Желаем принцу скорейшего выздоровления.

— Принц приглашает погостить в его родовом замке на Таногирике.

Друзья переглянулись с моментально напрягшейся Конкордией, и Мастер, на всякий случай, отклонил заманчивое предложение:

— Извините, но мы пока не готовы принять решение.

— Знайте: вам в любое время окажут королевский приём. А сейчас, — старик подал знак, и всё посольство дружно поклонилось, — просим разрешения удалиться.

Посольство бесшумно растворилось в иллюзорном лесу. Друзья остались одни. Напряжение спало, и все облегчённо вздохнули.

Конкордия, как шаловливая девчонка, выхватила у Тома из рук Искатель и стала с ним баловаться. Она зажимала в кулачок то чёрную, то белую половинку стержня и с восторгом наблюдала за его реакцией.

Том, после секундного замешательства, тоже нашёл, чем занять пустые руки, он их протянул к задумавшемуся Ли и мёртвой хваткой вцепился в его чёрный ремешок.

— А ну — ка, дай сюда надувной ножичек. Да не жмись, Ли, я только кнопочку понажимаю и отдам, правда — правда.

Ли не стал упираться и позволил Тому снять с руки странный подарок. Том вожделенно схватил добычу и, не теряя время даром, нажал на кнопочку.

В тот же миг гибкий ремешок, будто резко наполнившись воздухом, утолщился в рукоятке и сверкнул отточенным лезвием.

— Не хотел бы я напороться брюхом на эту игрушку, — помахав чёрным кинжалом в воздухе, с уважением произнёс Том. — Иван, что думаешь насчёт кинжальчика?

— Превосходное оружие, — отметил Мастер.

— А как он надувается? — не отставал Том.

— Наверное, он имеет энергетический блок. Заряд заставляет гибкий пластик напрягаться и противодействует любой силе, пытающейся изменить его форму. Кнопка включает и отключает блок.

— Логично, — кивнул Том. — Слышал, Ли, ножик даже затачивать не надо, а не то у тебя всё свободное время уходило бы на это неблагодарное занятие.

— Это ещё почему? — не понял шутки Ли.

— Да потому. — Том ухмыльнулся. — У тебя всюду отыскивается столько врагов, что обычная сталь тупилась бы за один выход на люди. Вчера в бойцовском клубе ты голыми руками половину посетителей искалечил, а будь у тебя нож, ты бы из всех лапшу нарезал.

— Чем оттачивать на мне свой длинный язык, лучше бы научился, как следует владеть Искателем, — дал дельный совет Ли, — а то заведёшь нас в какую — нибудь чёрную дыру, поводырь.

— Хамит, — пожаловался Том Ивану.

— Не хнычь, — отмахнулся тот. — Лучше скажи — какой самый большой недостаток у всех нужных вещей?

— Они в нужный момент отсутствуют под рукой.

— А вот наши подарки — исключение, — подбросил невзрачный камешек в ладонях Мастер. — Они легки, компактны, удобны в эксплуатации и, самое главное, мы можем всегда иметь их при себе, хотя бы в качестве талисманов.

— Точно! — радостно взвизгнул Скиталец. — Ни один таможенный робот не идентифицирует их. Для несведущего — это всего лишь дешёвые талисманы. А все знают, что «дикие» очень набожны и любят таскать безобидные амулеты.

— О ужас! — притворно воскликнула, хватаясь за голову, Конкордия. — Я завела дружбу с мелкими контрабандистами.

— Обижаешь, начальница, — процедил сквозь зубы Том. — Настоящие пацаны работают по крупному.

— И чтобы ограничить такие возможности, контрразведка будет вас всячески опекать от соблазнов, — честно предупредила Конкордия.

— Чего ангелочков пасти? — прикинулся паинькой Скиталец.

— Вы — гладиаторы по найму, — ткнув в сторону друзей палочкой Искателя, заклеймила Конкордия. — Рано или поздно вы качнётесь в нашу сторону или… — она сурово сдвинула брови, — в чужую.

— Мы твердо стоим на ногах, — обижено проворчал Иван.

— Что значит в чужую?! — возмутился Том.

— Мафия, пираты, террористы — это чужие, — загнула пальчики Конкордия.

— Друзей там нет, — поклялся Ли.

— Тогда давайте дружить с нами, — от имени секретного ведомства вновь предложила Конкордия. — Департамент выделил гранд на обучение таких перспективных курсантов.

— На шпионов будут учить? — недовольно скривился Том.

— Университет официально относится к министерству по чрезвычайным ситуациям, но, как вы понимаете, — Конкордия загадочно улыбнулась, — опасные ситуации бывают разного рода. Из стен этого заведения вышли многие будущие спецагенты. Вы получите гражданский диплом спасателей МЧС и … боевые навыки диверсантов.

— Мы хотим учиться, — почесал затылок Мастер, — но свободу на службу не променяем.

— Вы полностью свободны в выборе профессии, — твердо заверила Конкордия. — Пройдя обучение, можете завербоваться в любую рискованную экспедицию, в официальные структуры МЧС или частную спасательную фирму, можете даже сформировать собственную спасательную команду и сделать успешный бизнес.

— Последнее мне нравится, — жадно ухватился за выгодное дельце предприимчивый Том. — Хорошее дело и главное — прибыльное.

— Рисковое, — хлопнув Тома по плечу, улыбнулся Ли.

— Мы будем свободны в выборе пути, — одобрил идею Иван и обнял друзей.

— Из вас получится отличная спасательная команда… — думая о чём — то своём, кивнула Конкордия и, отойдя чуть в сторонку, шёпотом завершила фразу: — особого назначения.

Глава 5. Спасательная команда особого назначения

Благодаря протекции Конкордии и её влиятельного ведомства, у трёх курсантов не возникло финансовых проблем при поступлении в университет МЧС, а тесты здоровяки сами сдали с блеском. Друзья уже имели опыт обучения в высших школах своего «дикого» мира, поэтому цивилизация их не удивила своеобразием теоретического курса. А вот практика оказалась построена на других принципам.

Когда преподаватель впервые повёл студентов на полигон, Том возмутился дешёвой профанации:

— А где обещанный ультрасовременный полигон! — возопил честный налогоплательщик, недовольно тыча пальцем в невзрачный серый павильон. — В бетонном амбаре?!

— Маловат сарайчик, — оценил Ли.

— На склад больше смахивает, — поддержал недовольных Иван.

— Несчастные дикари, — сокрушённо вздохнул старый педагог. — Вы считаете, настоящий полигон должен походить на большую пыльную свалку. Видывал я «дикие» центры боевой подготовки: куча отчаянных парней сломя голову носится на доисторических таратайках, рискуя каждое мгновение свернуть себе шею; а когда это стадо горе — героев выскакивает из визжащих катафалков, то все с душераздирающими воплями начинают, чем попало, лупить друг дружку — ужасное зрелище.

— Да — а—а, на наших полигонах веселуха, — мечтательно вспомнил бурное прошлое Скиталец.

Вскоре друзья поняли, что их прежние учебные полигоны — детские площадки с цветочками и песочными горками. В новом университете всё было воистину подлинным, оставаясь в то же время полнейшей иллюзией.

Курсант входил в тёмный зал, облачался в специальный костюм, брал в руки оружие и изготавливался к бою. За то время, пока уходили вспять огненные цифры на электронном табло, воин продумывал свои действия в предложенной ситуации и разрабатывал программу боя.

Истекали краткие мгновения спокойного размышления, и чёрное пространство взрывалось светом, яростно нападая на испытуемого. Внезапно он оказывался на незнакомой враждебной планете и сразу же подвергался стремительному нападению неведомого противника. Встроенные в стены зала лазерные проекторы создавали чёткую картину местности и точные голокопии врагов, процессом управляла мощная компьютерная сеть. И хотя всё в этом бушующем мире было призрачным: горящие джунгли и ледяные айсберги, свирепые призраки и лживые друзья — здесь остро чувствовалась жестокая реальность «кусающегося» миража. Призрачный мир жаждал лишь одного — смерти, твоей смерти! Это навязчивое желание сквозило во всех его действиях и профессионально воплощалось хитроумным оборудованием. Если вражеский мираж касался своим нереальным кулаком шлема воина, то человек валился с ног от мощного, настоящего, удара. Такой эффект обеспечивала специальная гравитационная установка, создающая полное ощущение реальности кошмарного мира, да и тренировочный костюмчик очень тому способствовал.

Во время боя можно было споткнуться об упавший ствол дерева или, преодолевая неприступные горные кручи, очутиться под завалом камней. Если бы в такие моменты вдруг отключилась система изображения, то человек мог бы увидеть, что штурмует он вовсе не каменную твердь, а смешно барахтается в воздухе. Но компьютер не давал сбоев, и курсант уже верил в реальность безжалостно атакующего мира. Он получал тумаки от призраков, спотыкался о камни, проваливался в хитроумные капканы, даже форсировал водные преграды. При этом его телу никогда не суждено приблизиться к заколдованным стенам класса и вырваться из цепких лап бдительных фантомов — гравитационное поле чутко улавливало каждое его движение и незаметно перемещало опять в центр населённого призраками мира. Курсанты не знали, сколько времени продлится изнуряющий марафон, но лёгких пыток им профессор не устраивал.

После учебного поединка производился тщательный разбор ошибок, а затем переходили к решению более сложных задач.

Существовали и другие классы, где курсант, сидя за штурвалом планетолёта, вступал в бой с армадой бешено несущихся на него свирепых врагов. Он лихорадочно поражал кружащиеся в огненном вихре чужие машины или же, если ему в этот раз крупно не повезло, падал сам, объятый пламенем, на вражескую территорию. Но падением горящей машины, как правило, дело не заканчивалось. Когда пилот выскакивал из догорающего аппарата, на него начиналась настоящая охота. Он сутками уходил от преследователей, а компьютер всё посылал и посылал ему новые испытания. Одним словом, хуже некуда, когда тебя сбили. И если не хочешь целыми днями ползать на брюхе по вонючим джунглям — запах плесени тоже имитировался, — питаясь лишь противными сухими консервами, которые тебе выдаёт скупой автомат (в случае, конечно, если удалось раздобыть в призрачном мире какую — либо, весьма изысканную на вид, местную пищу), то учи лучше теорию и старайся не ошибаться на практике.

Однако у боевой троицы с обучением никаких проблем не возникало. Друзья удачно использовали свой прежний опыт и широкие возможности отлично тренированных тел. «Дикие» парни легко запоминали огромные объёмы информации и без усилий справлялись с физическими нагрузками, непосильными для цивилизованных курсантов.

Все тесты и экзамены разрешалось сдавать боевой группой, чтобы курсанты учились слаженно работать в составе подразделения, «не наступая друг другу на пятки». Этим и воспользовались трое будущих спасателей, распределив учебные предметы по интересам. Мастер углубился в изучение технических аспектов профессии, особенно увлёкся информационно— вычислительной аппаратурой. Скиталец больше «давил» на управление двигательными агрегатами и навигацию. А Боец специализировался в области обеспечения безопасности — ну, любил азиат морды чужие бить.

Удачно сочетая свои наклонности и способности, друзья сдали выпускные экзамены экстерном и вместе со старшекурсниками пошли на распределение.

* * *

Высоко — высоко в голубом утреннем небе, широко раскинув лёгкие крылья, величественно парила хищная птица. Её зоркие глаза насторожённо наблюдали за медленно взбирающимися на зелёный холм человечками. Крохотными разноцветными букашками ползли они на вершину, к великолепному сверкающему зданию со стеклянными колоннами и прозрачным куполом. На изящных хрустальных гранях острыми иглами света вспыхивали преломлённые солнечные лучи. Раскалённый огненно — красный шар величественно восходил из недр дремучего леса, провозглашая новую эру.

Под хрустальным куполом чудесного дворца каждый выпускник выбирает свою судьбу. Но, как показывает практика, большинство ошибается. Мальчишки гонятся за приключениями, деньгами и славой, а найдут лишь мучения, боль и смерть в каком — нибудь забытом богом и людьми мрачном уголке Вселенной. Не будет больших и славных сражений, богатой и роскошной жизни, да и удивительные приключения очень скоро перестанут занимать воображение, превратившись в монотонные будни — борьбу за существование. И где — нибудь в пыльном астероидном поясе или дремучих зарослях джунглей погаснут россыпи живых осколков, когда — то слетевшихся со всей Галактики на планету Орико. Они стремительно пронесутся по Вселенной, ослепляя врагов сверкающими гранями отшлифованного таланта, и, смешавшись с безликими звёздами, растворятся в чёрной бездне Великого Космоса.

В пёстрой шумной толпе, суетящейся под хрустальными сводами дворца, не хватало трёх выпускников. В это время они, развалившись в высокой ароматной траве, блаженствовали на очаровательной зелёной лужайке и, почему — то, грустили.

— Весь этот жужжащий улей, — Том лениво махнул рукой в сторону дворца, — по — моему, очень похож на огромную ярмарку рабов, где продаются космические гладиаторы.

— Есть отличие, — Иван куснул горькую травинку и сплюнул, — тут раб продаётся сам и только на время.

— Да, но ведь и нам придётся… — Том замолчал, подбирая слово помягче, и, не найдя подходящее, тяжело выдохнул: — продаться.

Надолго повисло тягостное молчание. По голубому небу неторопливо плыли, причудливо изменяя свои очертания, редкие пушистые облака.

Шло время, а друзья всё так же неподвижно лежали, провожая за горизонт белые облака, наслаждаясь пьянящим ароматом душистых трав. Но вот, Том опять беспокойно заёрзал.

— Иван, а что тебе посоветовала жестокосердная подружка? — Кстати, как там её карьера?

— У Конкордии всё отлично, — слегка смутившись, ответил Иван. — За успешно проведённую операцию в «Космическом забияке» ей присвоили звание капитана и послали на стажировку.

— Ну, и… — подтолкнул тему дальше настырный Том.

— Теперь она уже командует патрульным кораблём «Миури».

— Она, случайно, нашего Ли коком на камбуз не звала? — съязвил Том. — Помниться, Конкордия собиралась нас трудоустроить?

— Предлагала… — неопределённо промычал Иван и замолк.

Он часто общался с Конкордией по скайпу и находил много общих тем, но всеми силами противился настырной пропаганде, когда речь заходила о будущем.

— Опять в шпионы агитировала? — не отставал Том.

— Предлагала хорошенько подумать над выбором пути и не торопиться с окончательным решением.

И то, что Иван всей душой тянулся к чудесной девчонке, не давало ему право тащить друзей в сладкую кабалу. Конкордия соблазняла опасным и интересным заданием. Но Мастер считал, что каждый должен решать своим сердцем, а не делать выбор за компанию.

— А никто и не торопится, — пожал плечами Том, — правда, Ли?

— Мы вольны идти даже к чёрту, — зло подтвердил независимость Боец, хотя сам сильно тяготился абсолютной свободой. Ли убегал от своих пороков и искал опору в верных друзьях. Личной цели в жизни он ещё не обрёл, но от друзей не отстанет.

— Так чего грустим, чего ждём? Айда контракт подписывать! — нетерпеливо призвал в путь беспокойный Скиталец.

— Ты знаешь с кем? — удивлённо поднял бровь Ли.

— Не хочу в холуи, — скривился Том и мечтательно вздохнул. — Я бы ушёл в свободный поиск. Я о настоящих подвигах мечтаю, не за деньги.

Вообще — то, золотой телец его дьявольски манил, но Том упорно гнал прочь жирного сквалыгу. И, ожидая подвоха от тайных страстей, он не рискнул бы сделать выбор за себя и парней.

— Можно очень облегчить задачу удачного распределения, подождав до вечера, тогда мы безошибочно найдём именно того, кому наша помощь нужна больше всех, — предложил оригинальную стратегию Мастер.

— Ха, отлично придумано! — сразу сообразил, в чём дело, Том. — Лишние претенденты отсеются. Глядишь, к концу дня, останутся только те, у кого нет толстых кошельков, зато есть очень интересная работа. Кто же им, кроме нас, филантропов, поможет? Мы же не стяжатели, нам денег не надо, лишь бы клиент честный попался да дельце по душе предложил.

— Во — во, и злыдней побольше, — Ли скорчил свирепую рожу, — чтобы давить — не передавить.

— Бойцы, наметилась стратегия наших победоносных действий, — пафосно заявил полководец Том: — совершив обманный манёвр, отойти в тыл; затем, хорошенько подкрепившись и прихватив свои обозы, стремительным броском, не позднее полуночи, выдвинуться на рубеж сосредоточения; откуда, после проведения рекогносцировки и выбора цели, устремиться в неудержимую атаку на врага.

— Веди в бой, Скиталец! — шутливо пихнул друга в бок Мастер, поднимаясь.

— Доверьтесь моему желудку, он безошибочно найдёт кратчайший путь к первому пункту плана. Проглотик ещё никогда не подводил, — демонстративно похлопал ладонью пустой живот, самодовольно улыбающийся Том. — А дальше всё само пойдёт. Вперёд к победе!

Друзья, шутя и смеясь, покинули гостеприимную лужайку и направились… в столовую.

Оставшиеся полдня заняли сборы и прощание с однокурсниками.

Вечером, когда на небе зажглись первые звёзды, трое вошли в опустевший «Дворец Судьбы». Место, где ещё недавно бурлил водоворот страстей, возникали и рушились тысячи надежд, теперь было всеми забыто, заброшено. Только голубые экраны компьютеров дисциплинированно стояли до конца на своём посту, готовые в любой момент отдать все свои знания и возможности людям.

Под прозрачными сводами дворца выставлены компьютеры различных габаритов и возможностей. В центре гордо возвышались огромные и важные экраны суперов, а вокруг них толпились мелкие, но очень шустрые их собратья. Мигая разноцветными огоньками, каждый манил, звал к себе.

Но запоздавшие выпускники, почему — то, не подошли к солидным новеньким машинам, остановились на самом краю хрустального зала, у старого, много повидавшего за жизнь, одинокого компьютера. Эту рухлядь вытащили заодно со всеми, даже забыв включить, и ни одна рука не прикоснулась к запылённым потёртым клавишам.

— Вероятно, это твой последний бой, старина, — прошептал Мастер, нежно трогая древние клавиши пульта.

Машина, будто отозвавшись на ласку, ожила. Она весело замигала разноцветными глазами, радуясь возможности помочь людям, поверившим в её силы. Машина очень старалась, чутко откликаясь на каждое прикосновение человеческой руки, и даже довольно заурчала, когда на экране вспыхнули столбцы объявлений.

Скиталец и Боец, выглядывая из — за плеча Мастера, напряжённо всматривались в проплывающие столбцы информации. Вот текст замер, и красная жирная черта прошла под одним из контрактов, как бы отсекая все оставшиеся. Мастер дал подробную расшифровку договора, подчеркнув двойной линией смехотворно низкую оплату работы. Требовалось разыскать и спасти пропавшую научную экспедицию. Выделяемых средств, включая и вознаграждение, едва хватало для путешествия на заданную планету. Неудивительно, что столь «заманчивое» предложение никого не заинтересовало. Интриговало другое — кто же отважился такое предложить.

Мастер обернулся к друзьям. Они молча кивнули. Он тронул нижнюю клавишу, и появился заказчик.

По ту сторону экрана, упрямо устремив вперёд взор заплаканных глаз, сидел мальчик лет шести. Крупные жемчужины слёз медленно скатывались по детским щекам, падая на стопку деловых бумаг. Малыш не сразу понял, что на экране появились люди, а удивлённые парни молчали. Но вот он их увидел и рывком бросился к экрану, будто намеревался схватить, удержать изображение, которое могло в любой момент исчезнуть, опять оставив его в горьком одиночестве.

— Я знал, что вы появитесь! Почему вы так долго не приходили? — вытирая рукавом слёзы, радостно воскликнул ребёнок.

— Виноваты, — смущённо извинился Мастер. — Так что у тебя там стряслось, старина?

— Всё подробно изложено в контракте. Дополнительную информацию можно запросить в научном центре планеты Никос, — важно раздул щёки он, безуспешно пытаясь предать личику деловитую суровость.

— А почему тебя так волнует судьба пропавшей экспедиции? — выглянул из — за плеча Ивана Скиталец.

— Её начальник — мой папа. Он обещал обязательно вернуться за мной. По документам, он давно уже закончил ту злосчастную экспедицию и вылетел на другую планету, где и исчез. Экспедицию там несколько раз искали, но никого не нашли. А я думаю, их там вовсе и не было, они не вылетели с предыдущей. Их маршрут пролегал прямо мимо моей планеты. Папа обязательно повидался бы со мной. Но мне никто не верит, все документы против меня, я же не верю противным бумажкам. Я добился своего, научный центр дал деньги для проведения частного розыска и разрешил нанять спасательную команду, — ребёнок немного помолчал, закончив давно заготовленную речь, и, совсем по — детски, тихо признался: — Правда, у меня очень маленькие деньги.

— Всё в порядке, малыш. Мы найдём твоего папу, где бы он ни был, — придвинулся к экрану Боец.

— Я верю вам, спасатели. — Мальчик ладошкой размазал последние слезинки и, уже улыбаясь, твёрдым голосом отрапортовал: — Готов отправиться с вами на поиски.

— Нет, оставайся на своей планете и постарайся узнать в научном центре всё, что касается последней экспедиции твоего отца. Нам очень нужны эти сведения, малыш. — Боец внимательно посмотрел в умные глаза мальчика.

— Завтра же я передам вам всю имеющуюся в центре информацию, — деловито пообещал шеф — недомерок.

— Мы принимаем заказ, — переглянувшись с друзьями, сделал выбор Мастер.

— Желаю удачи! — радостно крикнул мальчуган и, торопливо схватив пачку документов, исчез.

Экран погас, унося в тёмные глубины космоса смеющееся личико храброго малыша.

— Убежал, торопыжка, — ласково улыбнулся Скиталец, — даже имя не назвал.

— Не будь занудой, Том, — заступился за мальца Ли. — Имя хозяина ты можешь прочитать в контракте. И запомни — из этого парня получится настоящий воин.

Дело сделано. Пора уходить.

Мастер остановил занесённую руку, не решаясь прервать электронную жизнь старого компьютера.

— То, что ты сейчас сделал, старина, — Иван нежно погладил потёртый пластик машины, — вероятно, последнее дело в твоей жизни. Но это, быть может, самое главное и важное в ней. Ради этих минут стоило жить. Прощай, славный ветеран!

Друзья развернулись и пошли по направлению к космопорту, а им вслед, прощаясь, грустно мигал разноцветными глазами не выключенный старый компьютер.