Дикое море

Глава первая

Мэдден

Большая часть членов нашей незаконной байкерской банды — гребанные отморозки. Кожа, татуировки, ношение оружия — парни настоящие адские выродки. Они толкают наркоту, напиваются и трахаются. Они дерутся чаще, чем едят. У байкеров репутация грубых и примитивных парней. Беззаконие — их излюбленная игра, а бунт — их второе имя. Они правят улицей тем, что у них между ног, кровавый отблеск сияет на их суровых лицах. Они преступники.

И я возглавляю эту банду. Я чертов главарь, мистер Задира собственной персоной.

Мы гоняем каждый день. По вторникам я инспектирую верфи, контролирую импорт оружия. По четвергам пробую новую партию кокаина, чтобы решить, где мы будем ее толкать. По субботам — день должника — я собираю долги. Но в воскресенье… Воскресенье — мой день, мой чертов выходной.

— Как обычно, сэр?

Я резко вскидываю голову, отрываясь от созерцания носков моих кожаных сапог, и встречаюсь взглядом с бледно-зелеными глазами Хэли Морган. Ее волосы цвета клубничный блонд стянуты в конский хвост, впрочем, как и всегда, а губы — блестящие и розовые. Мне хочется отведать ее, вместо того, что она там предлагает, но девушка даже не знает моего имени.

— Да, спасибо, Хэли, — ворчу я.

Она ослепительно улыбается мне, сверкая жемчужно-белыми зубками, и что-то записывает в журнал.

— Это будет… пять-девять, сэр.

Вот в чем дело. Ради нее я приезжаю каждое воскресенье в течение трех месяцев. Мной командует кассирша, которая даже не знает, как меня зовут. Я, блин, чертов щенок.

Я знаю всё, что может поведать интернет про Хэли Илэйн Морган. На странице фейсбука у нее не много информации, но она регулярно постит всякое дерьмо в Инстаграм. Это не эгоцентричные себяшки, только не у моей Хэли. Она предпочитает пейзажи и закаты, ракушки и пальмовые листья, мощные автомобили и пушистые облака. Я знаю все это, потому что моя тупая задница додумалась создать фэйковый аккаунт, чтобы незаметно следить за ее обновлениями. Я стараюсь не лайкать каждый пост, чтобы не пугать её, но есть у меня парочка любимых картинок. Я сталкер, мать твою, и задрот. Мать моя женщина! Если бы парни в моем клубе узнали об этом, то перерезали бы мне глотку в два счета, а во главе стола посадили бы моего кореша Джаггера или этого говнюка Кассия, еще до того, как остыл бы мой труп.

— Сэр?

Я отмер и засунул руку в карман черных джинсов, выудил десятидолларовую банкноту и шлепнул на прилавок.

— Сдачи не надо, сладкая.

Её бледные щечки в веснушках слегка зарумяниваются, когда она бросает на меня беглый взгляд. Затем она подпрыгивает, чтобы достать мой заказ, а я в отчаянии взъерошиваю пальцами свои черные волосы. В клубе мне достаточно удостоить бабу взглядом, и любая в три секунды будет стоять на коленях и отсасывать. Но Хэли… С ней я чувствую себя четырнадцатилетним ботаном и задротом. Это сбивает с толку и бесит, нет большего наказания, но я продолжаю возвращаться сюда каждое воскресенье. Мой взгляд путешествует по телу Хэли. Она покачивает головой в такт музыке, доносящейся из динамиков — какая-то хрень вроде Джастина Тимберлейка. Податливые розовые губы шевелятся, подпевая, когда она вынимает чашу из дозатора. Затем она отскакивает к автомату с фройо[1]и тянет за рычаг. Замороженный йогурт со вкусом жвачки наполняет чашу, но я сосредоточенно наблюдаю, как приятно колышется ее зад в крошечных белых шортах, подчеркивающих каждое движение. Это лучшая часть моей чертовой недели. Я б взял своей тесак и настругал из ее лакомого тела сочных ломтиков.

Она искоса глядит на меня через плечо, водружая на вершину йогурта розовый топпинг. Розовых мармеладных червячков. Розовую коксовую стружку. Дааа, я тот неудачник, что это дерьмо заказывает.

Наконец, она пихает в йогурт лаймово-зеленую ложку, оборачивает эту дрянь зеленой салфеткой и подскакивает ко мне. Твою мать, да я бы все отдал, чтобы она так скакала на моем члене.

— Розовый пеликан, — щебечет девушка, подмигивая мне. — Любимец Френни Фройо.

Старушка за мной в очереди хихикает и меня передергивает.

— Спасибо.

Она протягивает мне стаканчик, и я касаюсь ее маленьких ручек и слава богу, что прилавок между нами скрывает мой фантастический стояк.

— Пригласи уже девушку на свидание, сынок, — ворчит старуха за мной. — Твоя челюсть на полу валяется. Кажется, только она может ее вернуть на место.

Я стискиваю зубы и гляжу на Хэли извиняющимся взглядом.

— Я… эм…

— Тогда уж представься, что ли. — Настойчивая попалась бабка. Хэли хихикает, и этот звук легче и прекраснее музыки ветра, висевшей в коридоре в доме моей приемной матери Констанс. Я хочу слушать этот звук постоянно. Снова. И снова. Повторите!

— Меня зовут Мэдден Финн, друзья зовут Чокнутый[2].

— Приятно наконец-то познакомиться, — ухмыляется Хэли. — Еще увидимся.

Под хихиканье старушенции я отхожу к окну, сажусь на мой любимый зеленый пластиковый стул у окна. Отсюда открывается прекрасный вид на две мои самые любимые вещи. Море — мою любовь, и Фройо Хэли — мою одержимость.

Поедание этого десерта дает мне больше, чем может дать любая женщина мужчине. Я ловлю свое отражение в зеркале на дальней стене. Я дьявольски чужд этому месту. Все шесть футов и пять дюймов мускулов, обтянутых кожей, слишком жаркой для Майами, выделяют меня из толпы, как большой палец среди остальных. Мои черные волосы в жутком беспорядке, что вполне отражает смятение в моей башке, а радужка такая черная, что белки отливают синевой.

Злобный.

Неприступный.

Самодовольный.

Чертовски пугающий.

Я удивляюсь, как полгорода не свалило в ужасе, от одного взгляда на меня. Правда в том, что люди так и делают всю неделю, кроме воскресенья. В воскресенье я жру на пляже замороженный йогурт, превращаюсь в статую, и мои яйца звенят как дверные колокольчики. Такой вот я смешной дебил. Я доедаю десерт, выбрасываю стаканчик и гордо удаляюсь на своем байке, ни разу не обернувшись на свою прекрасную одержимость. До следующей недели разочарований.

— Все, что надо сделать, этот попросить, — сладкий голосок раздается у меня за спиной. — Я не кусаюсь, знаешь ли. Ну, или почти не кусаюсь.

Я резко поворачиваюсь. Прекрасное видение посмеивается за моей спиной.

— Попросить что? — туплю я. Она бесстрашно вторгается в мое личное пространство, ничуть не испуганная моей грубостью. Я буквально в трех секундах от того, чтобы похитить ее, закинуть на мой байк и умчать в закат.

— Через пять секунд ответ будет «нет».

Вне её чертова фройо-магазинчика в стиле яппи[3], я был самим собой гораздо больше. Ослепительно улыбаясь, я спросил:

— Выйдешь за меня?

Её зеленые глаза расширяются от удивления, она хихикает.

— А ты хитрец, Мэдден Финн. Я-то думала, ты застенчивый, а ты, оказывается, все рассчитал.

Не могу ничего с собой поделать, смеюсь с ней в унисон.

— Дашь ответ на этот вопрос позже, — говорю я. — Могу я пригласить тебя на ужин сегодня?

— Ну, думаю, девочкам тоже надо есть, — она протягивает мне зеленую салфетку со своим номером телефона. — Напиши мне: когда и где.

Она плавно разворачивается и уходит, но я успеваю поймать ее запястье. Она хрупкая и тоненькая, мне не составляет труда развернуть ее к себе. Я ничего не говорю, просто запечатлеваю легкий поцелуй на ее ладони, пахнущей начинками для десертов.

— Я ждал двенадцать воскресений, чтобы сделать это.

Я отпустил ее и смотрел, как она возвращается к работе, покачивая красивым задом. Совсем скоро эта девушка станет моей.

Двигатель с ревом оживает, и я возвращаюсь на дорогу, теплый ветер хлещет меня, а я раздумываю, на что похожи отношения с девушкой вроде Хэли. На самом деле, ни на что они не похожи. Я — очерствевший грубиян, а она — сладость и совершенство. Один шаг внутрь клуба, и все мои говнюки начнут истекать слюной. Нахер надо! Так, спокуха, я найду способ совмещать обе части моей жизни. Я же мастер по разделению жизни на части. Например, я все еще навещаю свою приемную мать и ее кошек, живущих в бунгало на пляже. Только Джаггер знает об этих визитах. Мои воскресенья с Хэли — еще одна часть меня, о которой никто не в курсе. Большая часть настоящего меня остается скрытой в недрах только моих мозгов.

Я въехал в гараж своего кондо[4] на пляже. Клуб может и место, в котором я постоянно обитаю, но я там не живу. Я владею скромным домом с двумя спальнями на честных условиях, прямо на берегу и вдали от любителей пляжного отдыха. Выключив зажигание, я отправляюсь прямиком к морю, на ходу избавляясь от кожи и денима, как ящерица сбрасывает кожу. Я отпинываю ботинки, оружие летит в песок и, стоя абсолютно голым перед моим настоящим домом, я наконец-то улыбаюсь и жадно вдыхаю солоноватый бриз. Могу ли я разделить эту часть своей жизни с кем-то? Возможно, с кем-то вроде Хэли? Что она подумает обо мне? Рычание клокочет в горле, едва я представляю ужас на ее прекрасном личике, когда она узнает, кто я такой. Нет уж. Она не узнает. Это останется тайной.

Я с разбегу бросаюсь в воду, когда она доходит мне до пояса, ныряю. Волна омывает меня с ног до головы, скользит по моей обнаженной коже, даруя покой как ничто другое. Я закрываю глаза и позволяю трансформации случиться. За столько лет я научился контролировать превращение. Мои ноги срастаются, это больно, но не беспокоит меня, потому что это первый шаг к настоящей свободе. Давление усиливается, словно чья-то невидимая, божественная рука сшивает мои мощные ноги против моей воли. Я борюсь с желание вдохнуть воздух и вырваться на поверхность, вместо этого всасываю соленую воду в легкие. Вода мутная, но я знаю, что вскоре смогу разглядеть все что угодно в море с кристальной ясностью. На краткий миг все вокруг чернеет, затем, краски подводного мира ослепляют меня. Красочные рыбы шныряют вокруг меня, а мирные звуки океана успокаивают душу. Я свободен. Всплеснув мощным хвостом, я ухожу в глубь океана. В своей истинной ипостаси я силен и практически неуязвим. Я свободен и могу прочесать каждый дюйм океана в поисках подобных мне. Я делаю это каждый вечер — ищу семью, которую никогда не знал. Поиски всегда действуют на меня двояко. Это возбуждающе и вместе с тем, я чувствую одиночество, словно я последний представитель вымершей расы. Одиночка.

После часа исследований, я нахожу красную раковину в зеленоватых крапинках. Она напоминает мне о Хэли. Может, однажды я смогу разделить с кем-то свою истинную природу. Прекрасная девушка, вроде Хали, станет единственной, кто сможет понять и принять меня. Сжав зубы, отправляюсь в обратный путь к дому. Конечно, я не могу сказать ей правду. Если я хочу понравится, я нахрен должен держать язык за зубами. Всегда. Как смешно и жалко это будет выглядеть?

— Привет, меня зовут Мэдден Финн. Президент Южного Пляжа Грешников, яппи, поедающий фройо Розовый Пеликан, оооо, — я испускаю стон и с силой сжимаю в руке раковину, пока не показывается кровь. — И я долбанная, блин, русалка!