Дикая любовь

Глава 4

Я бегу назад, где, как мне кажется, мы с девочкой разошлись. Никого!

- Нова!!

Нет никакого ответа. Беда в том, что я, когда шла вместе со всеми, не особо рассматривала дорогу, уверенная, что мы так же и будем возвращаться одной толпой. Тупая беспечность жителя крупного города, где везде есть указатели, или всегда можно у кого-то спросить дорогу.

- Вэра?! Кто-нибудь?!

Никто не отзывается. Усевшись прямо на тропинке, захожусь в рваных, испуганных рыданиях. Немногим позже, когда основной страх вылился слезами, решаю остаться тут. Мы ведь шли этой тропинкой? Что рекомендуют, если заблудился? Оставаться там, где потерялся, и ждать. Так и буду делать. Но спустя несколько часов бесплотных ожиданий, я понимаю, что это была глупая затея. Солнце уже на середине неба, а значит, время подошло к обеду. Об этом же сигналит и мой завывающий от голода желудок. За все это время я не слышала ни одного звука, похожего на человеческий голос, или свист, или хоть что-нибудь.

Собравшись с духом, выламываю себе большую палку на всякий случай, и иду по тропинке в ту сторону, откуда мы, по моему мнению, пришли. Шагаю бодро, стараюсь мыслить позитивно, но где-то внутри тоненький, противный голос говорит, что я заблудилась и никогда не вернусь к индейцам. Тут в лесу, они меня и найдут спустя несколько недель. Мертвую, объеденную дикими зверями. А все из-за собственной глупости!

Понятное дело, что подобные мысли не добавляют мне радости, слезы опять начинают капать, застилая тропинку, поэтому мне приходится остановиться и вытереть глаза. И тут невдалеке я вижу голое, совсем без листьев дерево, но зато усыпанное мелкими, темно-красными ягодами. Боясь ошибиться, подхожу ближе. Ягодная яблоня! Помню ее по детству, когда мы еще жили с бабушкой в деревне. Помню, гуляла с местными, деревенскими, интересно с ними было! Ох, что мы тогда только ни ели! И зеленые абрикосы, и смолу с деревьев, и одуванчики. И вот среди этого всего была и ягодная яблоня. Жутко кислая и терпкая, пока ее хорошенько не проморозит. Конечно, она и потом не становится деликатесом, но хотя бы можно есть, не скривившись и не плюясь.

Поэтому, увидев сейчас знакомое деревце я, забыв обо всем, бегу к нему. Радостно улыбаясь, и представляя, как мы сварим компот из ягод, а потом поедим их варенными, начинаю бережно рвать плоды и складывать в широкие карманы. Так увлекаюсь, что совершенно забываю о том, что я вообще-то потерялась, а также о том, что в лесу нужно быть крайне осторожной.

Вздрагиваю, когда невдалеке, именно на той тропинке, где я недавно стояла, раздается фырканье. Медленно поворачиваюсь в ту сторону и каменею от страха. Принюхиваясь к земле, где еще виднеются мои следы, стоит огромный медведь! Прекрасно понимая, что он сейчас меня унюхает, медленно и максимально тихо стараюсь отступать назад, чтобы скрыться за деревьями. Сначала приходит глупая идея вскарабкаться на одно из них, но потом я вспоминаю, что последний раз такое делала в далеком детстве и то, не очень хорошо, поэтому сейчас не стоит и пытаться. А уж когда я вспоминаю, что медведи прекрасно лазают по деревьям, скорее всего, гораздо лучше меня, так мне вообще становится нехорошо.

Медведь деловито и медленно продолжает возить огромным носом по тропинке, тщательно принюхиваясь. А я шаг за шагом отступаю, стараясь не стать на какую-нибудь сухую ветку. Холодный пот бежит вниз по моей спине, сердце стучит где-то в горле, а ноги и руки так трясутся, что кажется, будто я танцую что-то странное, типа рок-н-ролла. Я уже отхожу довольно далеко, когда все-таки наступаю на ветку. Хруст, который раздается в следующую секунду, кажется таким громким, что я даже вскрикиваю, чем окончательно и бесповоротно привлекаю к себе внимание медведя.

Хищник поднимает голову и его глаза загораются красным. Рычание, которое он издает, открыв огромную пасть и демонстрируя зубы острые, как мечи, заставляет меня забыть вообще все техники безопасности при столкновении с дикими животными. И самое первое – не поворачиваться задом и не бежать!

Но поздно. Вскрикнув, я резко поворачиваюсь и бегу сломя голову куда-то вглубь леса!

Раньше я не пробежала бы и трех метров, стала бы задыхаться, уставать, а сейчас ноги несли меня с такой скоростью, что только и успевала вовремя поворачивать, чтобы не врезаться в какой-нибудь ствол. Уж не знаю, откуда у меня взялась эта мысль, скорее всего, от бывшей хозяйки тела, но я петляла между деревьев, как заяц. Путая следы, запах, сбивая с толку идущего за мной хищника и слыша за спиной хруст ломаемых веток, грозный рев зверя, учуявшего добычу.

По лесу бежать – это не по стадиону. В какой-то момент земля из-под ног уходит, и я плашмя заваливаюсь в еще не совсем подсохшую лужу. Стремясь быстрее подняться и бежать дальше, поскальзываюсь и проезжаю по грязи несколько метров, испачкавшись вся, с ног до головы. Хруст ломаемых веток совсем рядом, как и ворчание недовольного медведя. Это падение забрало у меня те несколько секунд форы, которые дал неожиданный побег. Ноги скользят, я в панике, встать не могу, а потому просто ползу по грязи, лишь бы подальше от этого запаха дикого зверя и громкого дыхания совсем рядом со мной, почти за спиной.

Резкий порыв ветра надо мной и я понимаю, что все, идут последние секунды и этой моей жизни. Что же я бестолковая такая? Дважды жила и оба раза по собственной глупости попала в переделку со смертельным исходом. Господи! Я жить хочу, пожалуйста! Тихий свист, еще один и еще. И сразу за этими звуками яростный рев медведя. Я боюсь повернуться лицом, боюсь увидеть открытую пасть рядом со своей головой, но пересиливаю себя и все-таки поворачиваюсь. Чтобы увидеть, как еще одна стрела попадает в голову медведю, ставшему на задние лапы и готовому атаковать, только рядом никого нет, кроме меня. Зверь делает несколько шагов ко мне, еще одна стрела попадает ему точно в глаз и огромная медвежья туша заваливается прямо на меня.

Я едва успеваю откатиться. Секунда и рядом со мной падает медведь, обдавая едким животным запахом и кровью. Расширившимися глазами смотрю туда, где лежит зверь, уже не дыша. Ко мне кто-то подбегает, что-то кричит. Я не сразу понимаю, кто это.

- Мизу! Ты молодец! Ты такая смелая! – Нова скачет возле меня обезьяной. – Мы не могли тебя предупредить, но ты все правильно сделала!

- Что сделала? – непонимающе спрашиваю.

- Упала, чтобы дать нашим воинам возможность выстрелить в медведя! Они не могли стрелять, пока ты бежала, боялись попасть в тебя.

И тут меня прорывает. Я сначала начинаю смеяться, очень весело и громко. Теперь уже очередь Новы смотреть на меня непонимающе. А затем мой истерический хохот переходит в громкие всхлипы. Я зажимаю ладонью рот, чтобы не издавать этих звуков. Не здесь, не сейчас, когда на меня смотрит столько чужих непонимающих взглядов.

- Тебе нужно вымыться и постираться, - говорит строго Вэра, хватая меня под руку и быстро уводя куда-то по тропинке. Рядом бежит Нова, продолжая что-то восторженно говорить, пока старшая сестра на нее не шикает.

Меня силком запихивают в холодную воду реки, и чужая мозолистая ладонь принудительно умывает, заставляя захлебываться уже не рыданиями, а водой, текущей по лицу. Сначала я позволяю так жестко себя мыть, но потом отпихиваю руку.

- Хватит! – кричу.

- Все, ты успокоилась? Больше не будешь позорить род нашего отца? – спрашивает Вэра, стоя надо мной, сидящей на коленях в холодной воде.

- Да! Успокоилась! – Почти выкрикиваю.

- Хорошо. Быстро вымывайся, сейчас Нова принесет тебе сухую и чистую одежду. И мы пойдем все вместе в поселение. Тебе явно покровительствуют Великие Духи предков, иначе я не могу объяснить сегодняшний случай с медведем. Как бы там ни было, его мяса нам всем хватит на несколько дней. Сегодня, впервые за последние недели мы наедимся до отвала, сварим много супа, сделаем жаркое, и это твоя заслуга. Поэтому ты не можешь идти в поселение зареванная и грязная, как не пойми что. Будет праздник в твою честь и в честь охотников, застреливших медведя. Сегодня ты победительница, так веди себя подобающе!

- Хо-оро-ошо, - отвечаю, отбивая зубами дробь.

Но это не от страха, это выходит напряжение последних минут. Накрывает пониманием, что сегодня я не умру, и может быть, завтра тоже, если буду вести себя умнее и осторожнее.

- Вы специально ме-еня бро-о-сили? – задаю вопрос, ответ на который очень хочу знать, но и боюсь услышать.

- Нет! Это было бы подло. Глядя на тебя, мы все забываем, что на самом деле ты младенец. И с тобой нужно как с ним. Сегодняшний случай очередное тому доказательство. Нова должна была находиться с тобой рядом, придем в поселение, она еще свое получит за то, что не послушалась.

- Нет, не надо ее наказывать, - вступаюсь за девочку. – Она отвлеклась, такое бывает.

Вэра несколько секунд смотрит на меня нечитаемым взглядом, а потом отвечает:

- Как хочешь. Но она сегодня сильно нас подвела. И тебя, и меня.

- Я знаю. Но она еще ребенок.

- Запомни, Мизу. Здесь, в степях, нужно расти быстро. В следующий раз все может закончиться не так хорошо, как сегодня.

- Спасибо, Вэра. Я запомню, - отвечаю устало.

Адреналин схлынул, и ему на смену пришла усталость. Теперь хочется лечь на свою циновку, свернуться калачиком и заснуть. Прибегает Нова с одеждой. Я быстро переодеваюсь в сухое, и мы втроем идем в поселение.

- Сейчас тебе лучше немного поспать, потому что праздник вечером будет выматывающим, - говорит Вэра.

Уточнить, что она имеет в виду, я не успеваю: девушка, передав свою корзину младшей сестре, уходит. Впрочем, я сейчас в таком состоянии, что мне вообще все равно. Главное, чтобы не заставили танцевать голой и пить кровь. Не заставят ведь?

Заснула я, едва коснувшись головой циновки, даже укрыться забыла. Проснулась от треска огня. Тепло, вкус мясного бульона и шашлыков слышно даже в вигваме. Представляю себе, какой аромат стоит на улице. Желудок, в ответ на этот гастрономический беспредел, издает такой рев, что слышно, наверное, на все поселение.

- Проснулась? Ну, наконец-то, а то я уже думала, что весь праздник тут просижу! – Нова нетерпеливо ко мне подскакивает. – Ну, же! Вставай! Там уже барабаны бьют!

- Барабаны?

- Это значит, что сейчас вынесут голову медведя и будет представление.

- Что будет? – мне, наверное, со сна показалось.

- Воины будут показывать, как они убили медведя. И ты должна участвовать. Чуа уже несколько раз приходил, спрашивал, не проснулась ли ты. Последний раз ушел жутко злой. Хотя… - девочка издает тонкое хихиканье, - злость – это его постоянное настроение.

Я тоже, хоть и нехотя, но улыбаюсь. Это точно. Чуа, тот самый мужчина, который испугал меня на речке и приставал с предложениями поближе познакомиться, напрягает меня еще с того момента. И мысль, что он будет участвовать в представлении, как и я, не радует.

- Не переживай, - словно угадав мои мысли, говорит Нова, - там еще будут и Одэкота, и Тутон, и Кэлаб. Их было четверо, кто пытался убить медведя, но решающую стрелу, в глаз, вонзил Одэкота. Я, когда придет моя шестнадцатая весна, буду просить отца сосватать нас. Скажи он очень смелый и красивый?

- Кто, отец? – подтруниваю над девочкой.

- Да, нет же! Одэкота!

- Наверное. Я его всего раз видела, не очень рассмотрела, - отвечаю, вставая и приводя себя в порядок. – Слушай, Нова, а что вообще будет, можешь мне рассказать? На празднике. Чтобы я правильно себя вела.

- Ой, да все будет хорошо… - отмахивается девочка, но продолжить не успевает, звериная шкура на входе в вигвам сдвигается и просовывается голова Чуа.

- Да неужели, проснулась. А я думал, будешь валяться всю ночь.

Ну, до чего наглый мужик! Вот просто захотелось взять какое-то из поленьев и врезать ему между глаз! Вспыхиваю и тут же ужасаюсь своим мыслям. Давно я стала такой агрессивной? Это не мой стиль поведения. Я обычно при любых конфликтах отступаю, считая, что худой мир лучше доброй ссоры.

- Пошли, сколько можно ждать? – Чуа нетерпеливо хватает меня за руку, но я вырываюсь.

- Не трогай меня, я сама дойду!

- Тогда шевелись, и так долго ждали! – шипит мужчина и выходит из вигвама, резко дернув и чуть не сорвав шкуру, закрывающую вход.

Я выскакиваю следом, почти бегом бросаясь за быстро идущим Чуа. И хотя он мне жутко неприятен и я его побаиваюсь, рискую спросить:

- Так, а что мне нужно будет делать?

- Ничего, - отрезает индеец, но по тому, как он злорадно смотрит, понимаю, что стоит взять себя в руки и просто ориентироваться по ситуации.

Праздник обустроили на поляне. На ней развели несколько костров, в трех огромных чанах парует бульон, на длиннющих вертелах жарится мясо, запах которого настолько аппетитный, что нет сил терпеть, хочется сейчас же схватить самый большой кусок и съесть. Мое появление на поляне тут же вызывает гвалт разных звуков. Кто-то свистит, кто-то улюлюкает, кто-то что-то кричит. В общем хаосе голосов, трудно что-либо разобрать.

В центр поляны выходит отец. Он поднимает вверх руку и моментально воцаряется тишина.

- Братья и сестры! Сегодня мы собрались отпраздновать первую удачную охоту за много недель. Наши смелые охотники только луком и стрелами одолели огромного медведя, доказав свое мастерство. Но подобный трофей был бы им недоступен, если бы зверя не вывела Мизу, посланная мне богами вместо умершей дочери. Так давайте же отпразднуем тандем силы духа и тела, который продемонстрировали нам четверо мужчин и одна женщина!

И снова шум, крики, свист. Канги уходит с середины поляны. Раздается бой барабанов. Сначала тихий, а потом громче и громче. И вот на поляну выходит незнакомый мне мужчина. У него на плечи надета медвежья шкура, а в руках он держит голову животного с открытой пастью. В дрожащем свете костров это жуткое зрелище моментально напоминает мне утро, когда я бежала, но ни на что не надеялась, представляя как когти зверя разорвут мне спину в любую секунду. Вздрагиваю, потому что женщина рядом со мной, пихает меня на поляну. При этом лицо у нее такое, словно я ее уже успела чем-то раздосадовать.

Через секунду до меня доходит, чем. Они все ждут спектакля. Человек-медведь уже вовсю расхаживает по поляне, периодически правдоподобно рыча и злобно посматривая в мою сторону. А я застыла, как столб, и порчу выступление их кружка самодеятельности. Мысленно отвесив себе подзатыльник, выхожу к «медведю» и застываю, вроде как испуганно. «Зверь» рычит еще более грозно, демонстративно водя носом, чтобы все поняли, что он меня почуял. Я поднимаю руку и тоже себя нюхаю где-то в районе сгиба локтя, вызывая у всех зрителей единодушный смех.

«Медведь» рычит и начинает двигаться в мою сторону. Я осматриваюсь вокруг и замечаю, как с другой стороны поляны мне машут четыре индейца. Ага, я вроде как, должна бежать к ним. Так и делаю. Медленно бегу, за мной топает «зверь», продолжая грозно рычать. Через 15-20 шагов, я падаю и лежу. Охотники начинают стрельбу. Мне остается только откатиться, когда «медведь» очень натурально падает на землю, и ждать, когда прибегут довольные собой охотники.

Финальная сцена вызывает у собравшихся массу эмоций. Все кричат, топают ногами, хлопают. В общем, это успех! Я улыбаюсь, даже не обращая внимания на недовольные взгляды Чуа и его явные попытки стать ко мне поближе.

А потом выходит Нита. Я помню, что она состоит в совете старейшин племени, но все равно неожиданно ее видеть такой торжественной и наряженной в десятки всяких амулетов и бус. В руках она держит огромный поднос, на котором стоит какая-то миска и кубок. Снова барабанный бой, все затихают, слушая, как стучит, словно сердце, музыкальный инструмент. Он ускоряется и ускоряется, а потом резко замолкает, в оглушающей тишине раздается удивительно сильный голос Ниты:

- Зверь пожертвовал собой, чтобы наше племя выжило. Давайте восславим его жертву, примем его плоть и дух в наши тела!

И подходит к Одэкота. Мужчина берет тонкий кусок сырого мяса и кидает себе в рот, потом отпивает из кубка. Когда он ставит посуду на поднос, я замечаю, что его губы окрашены в красный цвет. О, божечки! Мне все-таки придется пить кровь?!

Следующим ест и пьет Чуа. За ним еще двое охотников. Когда очередь доходит до меня, я едва справляюсь с чувством тошноты. Смотрю жалобными глазами на Ниту.

- Ешь! - Говорит она совершенно безапелляционно.

Я понимаю, если сейчас начну что-то говорить, или противится их обряду, навсегда стану изгоем среди своих одноплеменников. Подобного они не простят. Поэтому дрожащей рукой беру самый тоненький и маленький кусочек мяса из оставшихся и подношу ко рту. Сглатываю горькую слюну и на долю секунды застываю, держа «угощение» перед губами, не решаясь все-таки его съесть. И тут я с удивлением слышу легкий запах специй от мяса. Перевожу взгляд с кусочка на Ниту, она кивает, едва заметно улыбаясь. Облегченно выдохнув, бесстрашно закидываю мясо в рот и усердно жую. Карпаччо (итальянское блюдо из мяса или рыбы, нарезанное тонкими, почти прозрачными кусочками, и замаринованное в масле, лимонном соке, уксусе, смеси перцев). На индейский манер, конечно, но тоже неплохо, хотя бы можно есть, хоть и с трудом.

Расхрабрившись, тяну руку к кубку. Но Нита уводит посуду в сторону.

- Женщинам не положено пить эликсир жизни. Но мы способны его впитать через кожу. Кто из охотников желает начертать руны на лице Мизу?

- Я! – раздается одновременно два голоса.

Поворачиваюсь. Чуа и Одэкота. Пожалуйста, только не Чуа!