Джайна Праудмур: Приливы Войны

Глава 13

- Я начинаю подозревать, мисс маленькая ученица, - сказал Кейлек, разглядывая разложенные по столу фигурки, - что вы хорошо осведомлены о тонкостях этой игры.

И без того большие глаза Кинди расширились еще сильнее, выражая притворную невинность.

- Я? Да ладно! Тервош только на прошлой неделе научил меня ей.

Дракон оторвал взгляд своих синих глаз с фигур на доске и приподнял бровь цвета индиго. Лицо Кинди расплылось в улыбке.

- Ладно-ладно, - призналась она, - просто теперь уже никто не соглашается играть со мной.

- Так я просто-напросто свежая кровь?

- М-м-м-м, - уклончиво протянула Кинди. Кейлек как раз собирался передвинуть своего рыцаря, но услышал знакомый звук от заклинания телепортации. Едва он успел развернуться, забыв об игре, как Джайна материализовалась в своей гостиной. Она улыбалась; Кейлек нечасто видел подобное выражение на ее лице, и потому он тихо поблагодарил виновника ее настроения.

- Твои родители, - сказала Джайна Кинди, - самые лучшие гномы в Азероте. И самые щедрые. - Она достала из мешка коробку с выпечкой и передала ее гноме. Кинди открыла ее, продемонстрировав ошеломляющее разнообразие вкусностей – маленькие пирожные, большие торты, эклеры и многие другие сладкие изыски.

- Как все прошло? - спросила Кинди, пробуя нечто покрытое глазурью и божественно пахнущее.

Лицо Джайны потускнело. Она села на свой стул и налила себе чаю.

- Не так, как хотелось бы, - ответила она, - но, думаю, мне удалось достучаться до некоторых. Не смотри так удрученно, - сказала она, увидев, как Кинди сгорбилась в своем кресле. - Они пока еще не объявили мне о своем решении. Значит, дискуссии и обсуждения там продолжаются. Ушедший прилив все еще может вернуться. В любом случае, отправиться туда было хорошей идеей, Кинди.

- Идея была бы лучше, если вместе с Вами прибыла группа Кирин-Тора, - проворчала Кинди.

- Я не стала бы утверждать, что точка уже поставлена, - ответила Джайна, - и я постараюсь получить все, что смогу. А первое, что я могу получить - это хорошая выпечка.

- Рад видеть, что по вашему не все услады покинули этот мир, - сказал Кейлек, поддерживая разговор, - но мне жаль, что встреча не увенчалась значительным успехом.

Джайна махнула засахарившейся рукой.

- Ни к чему беспокоиться, пока не придет ответ, каким бы он ни был. Но я была бы не против хороших новостей о происходящем здесь.

- Если бы у меня они были, - сказал Кейлек; слова, казалось, вырвались из его сердца. - Орда стоит у нас на пороге, но пока не наступает. И Радужное Средоточие продолжает перемещаться по Калимдору с удивляющей меня скоростью.

Кинди наблюдала за ними обоими, треская печенье, и ее глаза задумчиво сузились.

- Я пойду наверх, в свою комнату, - заявила она. – Я нашла книгу, с которой мне надо разобраться. Может мне удастся узнать что-нибудь, что может нам помочь.

Она поставила чай, положила печенье на поднос и без лишних слов удалилась. Джайна приподняла золотистые брови; на ее лбу пролегли морщины, означившие замешательство.

- Как думаешь, что это с ней? - спросила она.

- Сам не знаю, - ответил Кейлек. Но это было не совсем так. У него были подозрения, почему гномка оставила их наедине… но он не хотел заострять внимание на этом.

Она повернулась к нему, с любопытством поглядывая на него.

- Почему же ты здесь, Калесгос из синей стаи?

Вопрос, заданный без всякой на то причины, застал его врасплох.

- Я ищу…

- Радужное Средоточие, я знаю. Это причина, которая привела тебя сюда… но почему ты остался здесь? Ты мог выбрать любое место на континенте, чтобы дождаться, пока Радужное Средоточие не замедлится и стабилизируется, но все же ты остаешься здесь.

Кейлек почувствовал, как запылали его щеки. Это был простейший вопрос: почему он находится здесь, а не в каком-нибудь укромном месте в глуши? Он чувствовал присутствие магического артефакта, он вполне свободно мог ощутить его и в другом месте. Но он остался здесь, чтобы учиться играть в шахматы с гномкой, обсуждать тактику с ночной эльфийкой, природу тайной магии – с Тервошем и…

Джайной

Он остался здесь из-за Джайны.

Она выжидающе смотрела на него, одной рукой заправляя золотистые волосы за ухо и склонив голову в ожидании, выдаваемом также ее неповторимой морщинкой между бровей, которая в другой ситуации только подчеркивала ее удивительную для женщины ее возраста непорочность.

Она ждала ответа, а он не мог дать его ей. По крайней мере, правдивого. И, открыв, было, рот, чтобы изречь какую-нибудь ловкую выдумку, он понял, что не желает лгать ей.

- На то есть несколько причин, - сказал он, глядя в сторону.

Джайна наклонилась к нему.

- Да ну?

- Ну… ты мастер магии среди своего народа. Я чувствую себя комфортно рядом с вами. Возможно, мне хочется находиться среди младших рас, потому что мой народ подвергал гонениям твой. При отсутствии какого бы то ни было права поступать так с другими, кроме, разве что, туманных заявлений о том, что мы и только мы – властители магии. Из-за этого погибли многие - как среди драконов, так и среди молодых рас. Они погибли ужасной смертью и, самое главное, ЗРЯ! - Его взгляд встретились с ее, и на этот раз она была вынуждена отвести глаза. - Мне кажется, я чувствую свой долг перед вами, я обязан помочь… - Он улыбнулся, зная, что, по крайней мере, это было правдой. - И еще, ты – приятный собеседник.

-Ох, в этом-то я сомневаюсь… - начала Джайна.

- А я – нет, - Его голос был тихим, и он заметил, как дрожат его слова. Он хотел взять ее за руку, но не решался. Калесгос сам не был уверен, что пробудило в нем интерес к леди Джайне Праудмур, человеческому магу. Ему нужно было окончательно разобраться в своих чувствах, прежде чем он осмелится спросить, ощущает ли она то же самое.

Наверное, она скажет “нет”, подумал он. Малигос был в ответе за развязывание Войны Нексуса. Его целью было направить потоки тайной магии всего мира в свою обитель. То, что она хотела быть его другом, уже было весьма великодушно с ее стороны. Он не хотел рисковать, прося о чем-то большем, особенно сейчас, когда прямо на пороге ее дома готовилось нападение.

- Что ж, вкусам нет числа, - легкомысленно сказала Джайна. Кейлек почувствовал прилив гнева. Кто или что заставляло ее так уничижительно думать о себе? Кель’тас? Артас? Ее отец, когда она так смело выступила против него, в то время как логика и эмоции несомненно вопили о том, что она не должна была так поступать? В ее глазах стояла грусть, вызванная не новостями о неминуемой битве – она была еще с того момента, как он к ней прибыл. И эту грусть ему хотелось развеять.

Она нуждалась в нем прямо сейчас. Кирин-Тор, похоже, отвернулся от нее, отказался от Терамора, который вот-вот затопит волна орков, троллей, тауренов, Отрекшихся, гоблинов и эльфов крови. Перед его мысленным взором предстала одиноко стоящая Джайна, повелевающая невероятно могущественной магией; ее сильное лицо, еще прекраснее в ожесточенной решимости защитить свой город.

Но даже все мастерство мира, сосредоточенное в руках одного человека, не могло выстоять перед подобным ударом. Терамор падет, и Джайна вместе с ним.

Он открыл рот, чтобы что-то добавить, но в этот самый момент почувствовал легкое колебание магии в воздухе. Глаза Джайны расширились, и она вскочила, поспешив нажать три книги на полке в особом порядке. Книжный шкаф отодвинулся, чтобы открыть зеркало, в котором отображался пульсирующий туман.

- Говорите, - сказала Джайна трепетавшим от надежды голосом.

Как по команде, туман в зеркале принял форму мужского лица.

Верховный маг Ронин.

- Вы были весьма убедительны, леди, - начал Ронин. - Хоть Кирин-Тор твердо уверен в своем решении оставаться беспристрастным, Ваша просьба побудила нас к действию. Даже Этас Похититель Солнца проголосовал за. Он считает, что неоказание помощи в борьбе с таким серьезным противником станет лишь молчаливой поддержкой Орды. По крайней мере, он руководствовался подобной логикой.

- Пожалуйста, передай верховному магу Этасу мою признательность за его логику, - сказала Джайна. Ее стройное тело дрожало, пока она насильно пыталась сохранить контроль над собой. Выглядела Джайна так, будто едва сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс от радости. Кейлек знал, ибо сам желал того же.

- Я и еще несколько магов прибудем в ближайшее время, чтобы оказать подмогу в защите Терамора. Подчеркиваю – в защите. Мы будем обороняться, но мы не собираемся вести никаких наступательных действий. Это понятно в полной мере?

- Целиком и полностью, верховный маг. Я также надеюсь, что мы все-таки сможем придти каким-то образом к мирному урегулированию конфликта.

Ронин вздохнул, его строгое выражение лица смягчилось.

- Подозреваю, наши попытки добиться этого просто уйдут в пустоту. Но будь мы прокляты, если будем сидеть сложа руки. Ждите нас в ближайшее время.

Изображение исчезло. Вихри голубого магического тумана окончательно рассеялись, и спокойная поверхность зеркала отражала только Джайну и Калесгоса.

Джайна села с облегчением.

- Хвала Свету, - пробормотала она. – Вскоре они будут здесь, даже если… - она мотнула головой, словно отгоняя мрачные мысли о том, что флот Вариана может не прибыть вовремя. Она лучезарно улыбнулась, и сердце Кейлека подпрыгнуло в груди.

Он хотел ей сказать все. Но не мог. Внутренний голос – он не знал, от страха или мудрости – говорил ему: Нет. Не сейчас. А возможно - никогда. Он знал, что должен был сделать – ради них обоих. И знание этого ранило больнее, чем нож в сердце.

- Я очень рад, - сказал он. - Они защитят Терамор. Скорее всего, даже лучше, чем мог бы я.

Ее радость отчасти улетучилась.

- Мог бы? - переспросила она.

Он кивнул.

- Да, - сказал он. - Вы напомнили мне о моем долге. Теперь, когда я вижу, что у вас появились союзники, я могу провести очередную разведку на континенте, чтобы увидеть, насколько я близок к Радужному Средоточию

- Понимаю. Да, конечно, это хорошая идея, - довольно бодро ответила Джайна, но в ее глазах вновь появилась печаль. Несомненно, оттого, что он покидал ее.

Какая же я сволочь, с тоской подумал Кейлек. Но это ради ее же блага. Он знал, что если он останется, то не сможет сдерживать позывы своего сердца. А это, безусловно, было бы лишней проблемой для леди Джайны Праудмур, ведь ей предстоит столкнуться с тем, что, возможно, станет самым темным часом для Терамора.

Все будет, как он и сказал: маг Ронин и другие члены Кирин-Тора будут защищать ее изо всех сил, не давая ей отвлечься от своей истинной, настоящей цели.

- Полагаю, это означает «до свидания» - сказала Джайна. Она улыбнулась отработанной улыбкой дипломата и протянула руку. Калесгос протянул свою в ответ, прикоснувшись к ее тонким пальцам, наслаждаясь простым рукопожатием – ведь это, возможно, был последний раз, когда он мог прикоснуться к ней.

- Ты находишься в хороших руках, - сказал он.

- Лучших в Азероте, - добродушно ответила Джайна. - Желаю тебе успехов, Калесгос. Я знаю, ты найдешь то, что ищешь. Ради своей стаи и всего мира. Возможно… после битвы, если тебе все же не удастся найти артефакт, я смогу и дальше помогать тебе?

Он сглотнул.

- После битвы, если я не найду его, ты будешь первой, кто об этом узнает, - сказал он со всей искренностью.

Полный решимости Калесгос вышел из башни на площадку, где было достаточно места для трансформации. Он прыгнул в небо, высвобождая свои чувства, концентрируясь на проклятом Радужном Средоточии, чтобы настичь его, забрать и вернуть на место, а затем вернуться к Джайне. Но магическое изделие не собиралось с ним сотрудничать, оно будто издевалось над ним своей невероятной скоростью. Он изо всех сил забил крыльями, пускаясь в, скорее всего, тщетную погоню.

Джайна была удивлена внезапным уходом Кейлека, ей казалось, что он останется и поможет. Но это был не его бой, рассудила она, он и так уже вмешался больше, чем предполагалось изначально. Будучи очаровательным в своем полуэльфийском облике, он был, в конце концов, драконом. А драконы не занимают ничью сторону в конфликтах младших рас. Тем не менее, у нее осталось странное чувство потери. Он стал другом в эти напряженные дни, и она поняла, что будет скучать по нему больше, чем сама того ожидала.

У нее не было времени думать об его уходе. Ронин, верный своему слову, материализовался возле башни Джаны спустя каких-то полчаса после их разговора. И, разумеется, он пришел не один.

С ним было около десятка магов. Четверых из них Джайна знала как пусть и не членов Совета, но видных деятелей Кирин-Тора. Остальные маги были ей незнакомы, но она моментально узнала Верису Ветрокрылую. Было ясно, что она не собирается позволять мужу встречать опасность, не стоя бок о бок с ним. Джайна послала ей приветливую улыбку и повернулась к остальным.

Четырьмя первыми магами рядом с Ронином были: Тари Когг, один из выдающихся гномов-магов Даларана; Амара Лисон, женщина из расы Джайны с длинными черными волосами и изможденным лицом, противоречившим ее доброму сердцу; Тодер Ветроликий, чьи солидные физические данные и грубые черты лица заставляли думать, будто он был воином, а не одним из искуснейших заклинателей, которых Джайна когда-либо встречала; и, к ее удивлению, Тален Ткач Песен из Похитителей Солнца, стройный, с резкими чертами лица и волосами цвета лунного света.

- Я знаю многих из вас и с нетерпением жду знакомство с остальными, - тепло поприветствовала Джайна. - И я от всего сердца благодарю вас за то, что откликнулись на мой призыв о помощи. Маг Ткач Песен, особенно я благодарна вашему личному присутствию. Этот выбор, должно быть, был трудным для вас и верховного мага Этаса.

- Не столь трудным, как Вы считаете, - ответил Ткач Песен хриплым, приятным голосом. - Это был выбор моего господина Этаса, который все и решил.

- Даже после женитьбы на эльфийке я не устаю поражаться их логике, - вставил Ронин. Вериса послала ему притворно-яростный взгляд. Ронин подмигнул жене, а затем повернулся к Джайне. - Итак, мы здесь. Мне хотелось бы поговорить с Вами наедине, леди Праудмур, но мои коллеги ждут инструкций.

- Так давайте не будем обманывать их ожидания, - сказала Джайна, обращаясь уже к своим. - Джайна, Кинди, Страдалица. Ознакомите наших гостей с планом города и представите их капитанам Ваймсу и Ровноступу.

Страдалица просто кивнула.

Тервош ответил: Почту за честь. Мы весьма признательны Вам за вашу помощь.

Кинди выглядела слегка ошеломленной, и ей, кажется, в кои-то веки было нечего сказать. Джайна наблюдала за тем, как группа уходит, а затем вернулась к Ронину.

- Догадываешься, кто раздражает многих из них? - спросил Ронин без всяких предисловий.

- Я? - Джайна выглядела смущенной.

- Знаю, знаю, обычно это мой уровень компетенции, - сказал рыжеволосый маг с самоуничижительной улыбкой. – Некоторые любят таить обиды. Я не собираюсь заходить настолько далеко, чтобы утверждать, что ты стала нашим врагом во время Третьей Войны, но твой выбор настроил против тебя очень многих.

- Что же мне делать?

- Не более того, что ты уже сделала. Некоторые в Даларане считают, что ты отреклась от них. Когда ты решила разойтись с Кирин-Тором, то своей рукой вычеркнула себя из его рядов.

- Во мне там не нуждались, - ответила Джайна. - У меня… была другая миссия. Я ушла туда, где, как мне казалось, удастся послужить лучшим образом. Я понятия не имела, что другие маги чувствовали себя оскорбленными этим выбором.

- Это застарелое ворчание, не более того, - заверил ее Ронин. - Некоторые просто хотят быть оскорбленными. И главная причина – ты не осталась среди них, а ведь многие были уверены, что именно ты могла бы стать будущим Совета, а не языкастый рыжеголовый тип. - Глядя на ее потрясенное выражение лица, он добавил: - Ну же, Джайна, я слышал, ты часто повторяешь, что преуменьшение таланта – такая же ошибка, как и их преувеличение. Я хорош. Чертовски хорош. И многие в Кирин-Торе. Некоторые из них сейчас находятся здесь. Но ты… - Он с восхищением покачал головой. - Ты бесспорно отличный дипломат. Азерот во многом обязан тебе. Но даже я считаю, что ты зарываешь свои таланты в землю, находясь здесь, в Тераморе.

- Терамор – нация. Которую я основала, чтобы она сияла, подобно маяку надежды для мира во всем мире. О котором я клялась заботиться и защищать. Я была бы лишь одним из многих магов в Кирин-Торе. Здесь же… - Джайна указала на все происходящее вокруг них. - Я не могу уйти сейчас и, скорее всего, не смогу никогда, Ронин. Ты знаешь, почему. Терамор нуждается во мне. И я не могу поверить в твои роскозни – будто я буду лучше служить как один из многих магов в Кирин-Торе, нежели как дипломат.

Он кивнул, как ей показалось, немного грустно.

- Ты для Терамора, - молвил он, - больше чем я или кто-либо для Кирин-Тора. Этот мир находится в плохом, просто ужасном состоянии, Джайна. Его так и не удалось восстановить. Сперва война с Малигосом и синими драконами. Затем борьба с – прости меня - Королем-личом, стоившая стольких жизней. А затем Азерот едва было не раскололся вдребезги и пополам. При всем уважении к твоим усилиям, мне кажется, что Орда или Альянс уже и не знают, чем им заняться в мирное время, даже если оно когда-нибудь настанет.

Джайна знала, что Ронин не придает большого значения к своим замечаниям и критике. Просто он, как и она, сокрушается, что жители Азерота вынуждены переживать так много бедствий и катастроф. И все же высказанное им было принято ей близко к сердцу. Тратила ли она свое время в Тераморе? Разве не она сама говорила Го’элю не так давно, что словно общается с глухими? Она припомнила те слова: Кажется, мне нужно пробиться через грязь, чтобы меня просто услышали, не говоря уж о том, чтобы послушали… Сложно быть дипломатом и работать на реальный результат, когда другая сторона не принимает никаких доводов. Чувствую себя вороной, каркающей в поле. Как бы это все не было впустую.

Калесгос говорил ей то же самое. Почему ты не в Даларане, спросил он ее. Почему ты остановилась здесь, между болотом и океаном, между Ордой и Альянсом?

Кто-то должен был это сделать, ответила она. Она считала, что сможет добиться успеха будучи дипломатом.

Если ты веришь в это - а я не говорю, что ты ошибаешься - почему тебе так сложно убедить себя в этом?

Что, если все было неправильно – и ее поступки, и ее место в мире?

Джайна усилием воли прекратила все эти размышления. Сейчас не время для пустых сожалений. Теперь пришла пора действовать, чтобы защитить свой народ от битвы, которая была буквально на носу.

- Сперва я должна убедиться в безопасности моих людей, - сказал она. - Даже я не могу говорить о мире, в то время как они находятся в опасности. Пойдем.