Джарка Руус (ЛП)

ГЛАВА 17

Они пролетели на север Западной Земли, затем повернули на восток через Стрелехеймские равнины по коридору, который лежал между Зубами Дракона и Горами Лезвия Ножа. Здесь было довольно оживленное движение кораблей, летающих на запад и на восток выше Каллахорна, и с регулярными промежутками им встречались другие воздушные суда. Погода оставалась хорошей, небеса чистыми и спокойными, дни теплыми и сухими, ночи темными и прохладными, и никаких штормов. «Скользящий» летел с постоянной скоростью, не очень быстро, держась пониже и огибая линию лесов, растущих выше Паранора. Судно двигалось и ночью, и днем; Гар Хетч приземлялся лишь дважды за три дня, чтобы набрать свежей воды и произвести небольшой ремонт. Пен каждый день по нескольку раз разговаривал с Синнаминсон, и в ее поведении не было никаких признаков того, что она пытается избегать его. На самом деле, казалось, она старалась встречаться с ним, хотя никогда не делала это таким образом, чтобы можно было подумать, что она ослушалась воли своего отца. В свою очередь, Пен старался, чтобы их встречи для тех, кто мог за ними наблюдать, казались ни чем иным, как признаком растущей дружбы между ними. Однако он даже не пытался притворяться, что ему она была не интересна. Он был очарован, и даже несмотря на его юный возраст, он не ошибался насчет того, что к ней чувствовал. Он был взволнован просто от предвкушения, что увидит ее, и каждый день приносил для этого все новые возможности. Он ожидал эти моменты с таким нетерпением, что щемило сердце.

Однако, он никогда не спрашивал ее о той первой ночи. Чем больше он думал, чтобы спросить, тем менее комфортно себя чувствовал. Ведь он шпионил за ней и не хотел, чтобы она узнала об этом. Вдобавок, он не мог придумать, как заговорить на эту тему, чтобы не выглядеть слишком любопытным. Вообще–то не стоило ему спрашивать ее, что она делала для своего отца. В лучшем случае, ей стало бы весьма неловко, потому что все, что она ему бы рассказала, оказалось бы предательством по отношению к отцу. Он по–прежнему желал узнать, как она может управлять воздушным кораблем, несмотря на свою слепоту, но решил, что она сама должна захотеть ему об этом рассказать.

У него было достаточно времени, чтобы наслаждаться своим обретенным влечением к ней. Тагвена часто укачивало и он редко появлялся на палубе. Он был дворфом, как сам он отмечал, морщась, и принадлежал земле. Хайбер возобновила изучение искусства друидов и большую часть времени проводила со своим дядей. Пен видел, как они сидели на палубе напротив друг друга, близко наклонив головы во время разговора; эльфийка делала кое–какие заметки и взмахивала руками, показывая, что она пыталась понять то, чему ее учил друид. В основном, они оставались в своей каюте, чувствуя себя более свободно при обучении, нежели в присутствии скитальцев. Хайбер, будучи всегда такой, теперь казалась еще более напряженной, когда они двигались к своей цели, возможно, оттого, что лучше Пена понимала тяжесть той задачи, что они взвалили на свои плечи.

Пен тоже проводил много времени в размышлениях о том, почему он оказался здесь, пассажир на борту воздушного корабля, направляющегося к Погребальным горам в местность, которую мало кто исследовал. Он больше не сомневался, правильно ли он поступил. Он даже больше не подвергал сомнениям мотивы Короля Серебряной Реки, пославшего его. Он просто принял все это и сосредоточился на том, как он собирается с этим справиться. Если бы он решился мысленно охватить всю обширную картину, ему бы просто не хватило воображения, настолько она была велика. От него ожидали так много, а у него не было причин считать, что эти ожидания оправдаются. Он решил, что лучше все рассматривать постепенно. Шаг первый — убежать от «Галафила» и Терека Молта. Это он сделал. Шаг второй — добраться до Эмберена и заручиться помощью Арена Элессдила. И это тоже он сделал. Шаг третий — отправиться в путешествие на восток.

Однако, когда он добрался до четвертого шага, все стало совсем не так ясно. Цель состояла в том, чтобы найти тейнквил, но он чуял, что до этого было еще несколько других шагов и он не узнает, в чем они состоят. Только время раскроет их, и не стоит стараться планировать слишком далеко вперед. Сейчас он пришел к заключению, что их путешествие соответствует их целям, но нисколько не уменьшает тревогу за конечный результат.

Он здорово отдыхал, проводя время с Синнаминсон. Он понимал, что это было слабостью, которую трудно оправдать, учитывая серьезность его цели. Но также он понимал, что ему необходимо как–то отвлечься от своих сомнений и страхов, и этому помогали мысли о Синнаминсон. Он не был настолько глуп, чтобы надеяться на то, что это увлечение перерастет во что–то большее. Он знал, что все закончится, когда они прибудут в пункт своего назначения и сойдут с этого корабля. Однако ничего хорошего не было в том, чтобы думать таким образом. Лучше наслаждаться лучом света в темной комнате, чем беспокоиться о том, что случится, как только он исчезнет.

На третий день они сидели на носу, где он пытался сочинять, а она слушала, что он сочиняет, повернувшись спинами к пилотской кабине и Гару Хетчу.

— Ты можешь мне рассказать, куда вы направляетесь? — тихо спросила она.

— Тебе, Синнаминсон, я могу рассказать все.

— Нет, не все. Ты знаешь, что не можешь этого сделать.

Он кивнул сам себе. Некоторые вещи она понимала лучше него.

— Мы направляемся в Погребальные горы на поиски руин одного древнего города. Арен хочет что–то там отыскать.

— Однако он берет с собой тебя, Хайбер и Тагвена, — сказала она. — Странная компания для такого дела.

Ее пальцы погладили его кисть, отчего по всему его телу пробежали мурашки.

— Я не хочу тебе лгать, — наконец, произнес он. — Есть кое–что еще. Но я поклялся хранить тайну.

— Так гораздо лучше, чем обманывать меня. Я путешествовала с достаточным количеством пассажиров, чтобы понимать, что у них есть свои тайны. Моему отцу платят, чтобы он их тоже хранил. Но я хочу знать, что ты будешь в безопасности, когда мы расстанемся. Я хочу знать, что однажды мы снова увидимся.

Он взял ее руки в свои и посмотрел в ее молочные, пустые глаза. Она не видела его, но он смог почувствовать, что она наблюдает за ним другим способом. Он изучал ее лицо, линии и морщинки, мягкость кожи, то, как на нее падал свет. Он любил смотреть на нее. Он никому бы не смог сказать, почему, просто ему это нравилось.

— Ты снова меня увидишь, — тихо сказал он.

— Ты найдешь меня? — спросила она.

— Да.

— Даже, если я буду где–то летать на «Скользящем», ты меня отыщешь?

Он почувствовал, как к горлу подступил комок.

— Не думаю, что могу поступить иначе, — произнес он. — Думаю, что обязательно найду.

Затем, даже не подумав, что кто–то мог их увидеть, он наклонился и поцеловал ее в губы. Она без колебаний ответила на его поцелуй. Это был волнующий, дразнящий поцелуй, и ему тут же захотелось еще. Однако, это была опасная игра, и осознав, чем все это могло закончиться, он умерил свой пыл, чтобы держать себя в узде.

Он отстранился, не смея посмотреть в сторону пилотской кабины.

— Извини, — произнес он.

— Не извиняйся, — сразу ответила она, прильнув к его плечу так, что ее волосы скользнули по его обнаженной руке. — Я хотела, чтобы ты это сделал.

— Твоему отцу это не понравится.

— Мой отец не видел.

Не в силах сдержаться, он бросил взгляд через плечо. Гар Хетч отвернулся, занимаясь тросами в задней части кабины. Она была права; он ничего не видел.

Пен посмотрел на нее:

— Как ты это узнала?

Она подарила ему улыбку, которая проникла ему в самое сердце.

— Просто знала, — сказала она и снова поцеловала его.

— Я хочу, чтобы ты перестал виться вокруг Синнаминсон, как надоедливый щенок, — сказала ему Хайбер, когда в конце того же дня они сидели на носу «Скользящего». Она откинула назад свои густые темные волосы и уставилась на розово–фиолетовое небо, ее лоб прорезали глубокие морщины осуждения.

— Она мне нравится, — сказал он.

— Любой может это ясно увидеть, включая и ее отца. Даже дядя Арен заметил, а он обычно не обращает внимания на такую ерунду.

Он нахмурился:

— Ерунду?

— Ну, да. Ты хоть понимаешь, что делаешь? Ты можешь навлечь на нас всех беду, если не будешь осторожным.

— Ты ничего не знаешь.

— Я знаю то, что вижу. Что видят все. Не думаю, что ты об этом подумал. Или, если и подумал, посчитал, что это не так важно. Ты знаешь, как ее отец относится к чужакам. Он не хочет иметь с нами ничего общего, кроме как получить наши деньги. Скитальцы живут по другому кодексу поведения, чем остальные. Все это знают. Так почему же ты с таким упорством крутишься около Синнаминсон?

Он резко взглянул на нее:

— Хватит, Хайбер.

— Хватит что? Хватит говорить тебе правду?

— Ты не должна так говорить! Ты забыла, что моя мать из скитальцев?

Они уставились друг на друга, молча желая, чтобы другой сказал еще что–то, отказываясь уступить. Пен понимал, что Хайбер права насчет Синнаминсон, даже если он этого не хотел признавать. Он знал, что ему не стоило ею увлекаться, даже если из легкомысленных побуждений, а тем более так, как увлекся он. Но он не знал, что с этим он мог сделать. Вряд ли он сам выбрал, чтобы это произошло. Это просто случилось. Теперь он завяз в своих чувствах и не мог уже отбросить их в сторону или спрятать под замок. Он был уже выше этого, да кроме того, не был уверен, что ему хотелось все это как–то изменить.

— Мы будем осторожны, — наконец сказал он.

Она фыркнула:

— Как именно? Есть что–то еще между вами двумя, чего я не вижу? Я, конечно же, надеюсь, что нет, потому что и того, что я вижу, уже с избытком.

Он повысил на нее свой голос:

— Просто из–за того, что твой брат хочет выдать тебя замуж и тебе не нравится эта идея, не означает, что остальные из нас должны испытывать такие же чувства, как и ты!

— О, ты думаешь жениться на ней?

— Я не это имею в виду! — Теперь он был в ярости. — Я имею в виду, что не желаю быть таким закоснелым, каким, очевидно, являешься ты! Я не хочу быть таким, как ты!

— Потише! — прошипела она.

Сзади них в пилотской кабине стоял Гар Хетч. Пен бросил на него быстрый взгляд, но он, кажется, не замечал мальчика. Его глаза были направлены вперед, к горизонту.

— Ты безрассудная! — прошипел в ответ Пен. — Мы просто друзья!

Она начала было отвечать, но потом остановилась. Ее лицо смягчилось, раздражение исчезло, и она медленно кивнула:

— Ладно, Пен. Оставим этот вопрос. В любом случае, какое право я имею говорить тебе, как себя вести? Спроси мою семью, насколько хорошо вела себя я. Я не имею права поучать тебя.

Он тяжело вздохнул, глядя как нос корабля летел к приближающейся ночи.

— Я знаю, что не должен этого делать. Понимаю, что должен держаться от нее подальше. Я это знаю.

Хайбер положила руку на его плечо и слегка пожала.

— Но ты не можешь и не хочешь, а у меня нет прав просить тебя так поступить. Я бы не хотела, чтобы ты указывал мне, что делать, если бы мы поменялись местами. Но я все равно беспокоюсь. Я не хочу, чтобы ты однажды ночью исчез за бортом этого корабля только потому, что слишком часто улыбался этой девочке. Все, что мы делаем, зависит от тебя. Мы не можем потерять тебя. Просто помни об этом, когда думаешь о том, как она чудесно выглядит.

Он резко выдохнул:

— Насчет этого можешь не беспокоиться. Я не могу перестать об этом вспоминать. Это одна из причин, почему мне нравится быть с ней. Она помогает мне забыться на какое–то время.

Долгое время они молчали, глядя на горизонт, слушая крики морских птиц и шум корабельного такелажа. Западная часть небосвода начала темнеть с заходом солнца, а в северной части уже появились первые звезды.

— Просто будь осторожен, — наконец сказала Хайбер.

Он кивнул, но не ответил.

Четвертый день путешествия выдался серым и хмурым, грозовые облака заслонили весь северо–западный горизонт, плотной стеной надвигаясь на Стрелехейм. Пен вышел на палубу с первыми лучами солнца и увидел, как Гар Хетч и оба члена экипажа усердно трудились, убирая паруса, подтягивая такелаж, закрепляя на местах или убирая в трюмы все, что могло улететь при сильных порывах ветра. Синнаминсон стояла в пилотской кабине, подняв лицо, как будто пробуя на вкус первые капли начавшегося дождя.

Сначала он подумал было подойти к ней, но затем решил иначе. Поступить так не было никаких причин, и это могло прилечь ненужное внимание к его увлечению. Вместо этого, достаточно знакомый с тем, что нужно делать в таких условиях, он пошел помогать членам экипажа приводить судно в порядок. Они с сомнением посмотрели на него, когда он присоединился к ним, но ничего не сказали. Следом за ним из люка появились Арен и Хайбер, остановленные ветром, который начинал завывать в снастях, как баньши.

— Спускайтесь вниз! — проревел на них Гар Хетч. Его взгляд переместился на Пена. — Пендеррин! Отведи с ними Синнаминсон, затем возвращайся на палубу! Нам нужны твоя крепкая спина и умелые руки, парень! Сейчас мы столкнемся с тяжелым ударом!

Пен бросил свое занятие и сразу же поспешил к пилотской кабине, опасно скользя по влажной палубе. Он услышал, как ему кричит Синнаминсон, когда добрался до нее, но ее слова потерялись в завываниях ветра. Крикнув в ответ, что все будет в порядке, он взял ее за руку и провел из пилотской кабины до люка, наклонив голову против внезапных порывов, налетевшего на них шквала. Она опять пыталась что–то ему сказать, но он не смог разобрать. Арен подождал, чтобы забрать ее, и Пен сразу же вернулся помогать скитальцам.

— Страховочные лини! — проорал Гар Хетч из пилотской кабины, где он принял управление.

Пен нашел один, свернутый около грот–мачты, и обмотал его вокруг пояса. «Скользящий» стремительно спускался на равнины, направляемый скрывшимся в кабине Гаром Хетчем. Капитану скитальцу предстояло посадить его, иначе корабль будет сброшен с небес. Однако не так–то легко было найти место, которое защитит от ветра и дождя, когда из–за них невозможно было ничего разглядеть далее десяти метров.

Паруса к тому времени были спущены, поэтому мальчик поспешил вперед, чтобы закрепить якорные канаты и крышки люков. Дождь уже лил стеной и Пен промок насквозь за пару секунд. Он не надел, выходя на палубу, всепогодный плащ и остался только в штанах и тунике. Он не обращал внимания на ливень, моргая от потока воды, который лился по его лицу и заливал глаза, и стремясь добраться до своей цели. Продолжая спускаться на равнины, как раненная птица в поисках убежища, воздушный корабль испытывал сильную тряску от порывов ветра.

Пен почти достиг носовой части, когда другой конец его страховочного троса змеей пролетел мимо него и свалился через ограждение за борт. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что произошло, что каким–то образом трос освободился, но из–за этого секундного колебания он потерял опору, когда трос задел его ноги и повалил на палубу. Он упал на спину, размахивая руками в попытке за что–нибудь ухватиться, и начал скользить в сторону ограждения, не в силах остановиться из–за намокшего настила палубы. У него был всего миг, чтобы подумать, как трос мог освободиться, прежде чем он сам начал сваливаться за борт.

Он упал бы и разбился насмерть, если бы не ухватился за одну из стоек, однако, сумев остановиться, он чуть не вывихнул свои руки. Он беспомощно висел за бортом, болтая в воздухе ногами и вытянув до предела руки. На секунду он подумал, что не сможет удержаться. Корабль кренился и качался от налетавшего ветра, и он чувствовал, что силы вот–вот покинут его.

— Пендеррин! — услышал он крик Гара Хетча.

Сквозь дождь он бросил взгляд вдоль палубы туда, где у пилотской кабины стоял капитан скиталец со скрученным тросом в обеих руках. Поймав взгляд мальчика, он бросил трос, который полетел вперед, перелетел через ограждение и повис в шести футах от Пена. Работая обеими руками, Гар Хетч перетряхивал трос туда–сюда, чтобы он передвигался вдоль ограждения, пока не оказался над плечом Пена.

— Хватайся! — прокричал большой мужчина.

Мальчик заколебался. Никаких причин не было для того, чтобы его страховочный трос освободился, если только кто–нибудь не постарался для этого. Единственный человек, который был в состоянии это сделать, сейчас предлагал ему помощь. Если он хотел, чтобы Пен погиб, ему достаточно было дождаться, когда Пен схватится за трос, а потом отпустить его. Пен свалится за борт и с ним будет покончено. Намеревался ли Гар Хетч так с ним поступить? Был ли он достаточно разгневан из-за Синнаминсон, чтобы убить Пена?

Воздушный корабль сильно качнуло, и Гара Хетча отбросило внутрь кабины.

— Поторопись, парень! — выкрикнул он.

Пен освободил хватку от стойки одной рукой и перенес весь свой вес на веревку, которую ему бросил большой мужчина. Затем то же самое он сделал и второй рукой; когда он повис на тросе, который оказался единственным, что его теперь удерживало, то испытал ужас, представив, что совершил ошибку и теперь поплатится за это своей жизнью.

Затем Гар Хетч начал тянуть за трос и Пен почувствовал, что поднимается наверх, переваливаясь через борт на палубу. Через несколько секунд он снова оказался на борту и лег плашмя на свой живот, чтобы доползти до пилотской кабины, все еще ощущая свое сердце у самой глотки.

Гар Хетч вытянул руку из кабины и без особых усилий втащил его внутрь, его темные глаза блестели.

— Ну вот и все! Снова в безопасности! Ты был близок, Пендеррин! Что случилось с твоим тросом? Ты проверил, что он закреплен, прежде чем опоясаться им?

Пен вынужден был признать, что он этого не сделал:

— Нет. Я об этом совсем не подумал.

— Спешка — опасный враг на борту воздушного корабля, — заявил капитан скиталец, почесывая через бороду свой подбородок. — Ты должен быть очень внимателен на палубе, особенно в такую погоду. Хорошо, что я за тобой присматривал, парень. — Его глаза прищурились. — Также хорошо, что я решил, что ты стоишь тех усилий, чтобы тебя спасти. Другой мужчина со своей дочкой подумал бы иначе. Тебе стоит это запомнить. — Он не слишком вежливо пихнул Пена. — А теперь спускайся к остальным, пока все здесь не закончится. И пока ты там будешь, подумай над тем, что я тебе только что сказал.

Пен пробрался из пилотской кабины по палубе до люка, чувствуя, как будто в его животе резко похолодало. За спиной он услышал смех капитана скитальца.