Девятый. Книга 3

Григорий Константинович Вяземский

Время, что император находился в состоянии недееспособности стали для Григория Константиновича самыми тяжёлыми в его жизни. Хоть формально империя это время находилась под руководством Великой княжны, но на самом деле, практически все вопросы приходилось решать ему.

Велене требовался опыт, который невозможно получить управляя казино и устраивая разборки с бандами, промышляющими в игорной зоне. Вяземский всегда был против решения императора отпустить дочь на вольные хлеба, так сказать. Лучше бы она это время находилась рядом с отцом, мотаясь по всем приёмам и дипломатическим мероприятиям. Набиралась реального опыта, а не играла в игрушки. В этом случае Григорию Константиновичу не пришлось бы столько всего взваливать на себя.

За эти два месяца произошло очень много всего. Были моменты, о которых не знает даже Велена. Просто Григорию Константиновичу давалось решать проблему в зародыше. Хоть для этого и применялись довольно жёсткие методы. Так было уничтожено с десяток мелких родов, которые пытались расшатывать обстановку в империи. Была установлена их связь с западными инвесторами. А здесь и думать нечего. Никакой пощады.

После первого подобного случая пришлось тщательнейшим образом проверять практически все рода на лояльность империи. Эта проверка не закончилась до сих пор. Было задействованы практически все сотрудники тайной канцелярии, что обычно постоянно находились в тени. Это тысячи агентов, которых пришлось рассекречивать. Но другого выбора у Вяземского просто не было. Пришло время решительных действий. Любые колебания могут ударить по империи.

Но всё резко изменилось, когда Виктор Велесов пришёл в себя и смог вернуть в строй императора. Мальчишка сделал то, чего не удавалось даже Павлову. Целителю, который считался сильнейшим в мире. Но теперь Григорий Константинович видел, что это уже давно не так. А вскоре о появлении столь выдающегося таланта узнаёт и весь мир.

После своего исцеления Всеволод первым делом отправился именно к Велесову и проговорил с ним несколько часов. Всё это время Вяземский, вместе с другими советниками находился под дверями в комнату мальчишки. Хоть все и понимали, что императору сейчас нужен отдых, но были вопросы, решение которых требовало согласования с императором. И чем раньше это произойдёт, тем будет лучше.

Сначала вместе с советниками стояла Великая княжна и Восьмая. Но Велена не стала ждать долго и забрала девчонку вместе с собой. А через четыре часа Григорий Константинович остался в гордом одиночестве. Если не считать трёх гвардейцев, что везде следовали за императором. Даже когда он был парализован, гвардейцы исправно несли свою службу.

— Я так понимаю, что отдохнуть у меня не получится? — раздался голос Всеволода, заставивший Григория Константиновича улыбнуться и заключить друга в объятья.

— Разве, двух месяцев было недостаточно? — картинно удивился Вяземский, чем вызвал улыбку у императора. — Если все мы будем так отдыхать, то боюсь, что даже не заметим, как империю подомнёт под себя, какой-нибудь ушлый западник, который отдыхал последний раз в утробе матери. А тебе отлично известно, что за океаном хватает таких индивидов.

И здесь Григорий Константинович ни капли не приукрашивал. Всем прекрасно было известно маниакальное трудолюбие западников. Они работали до последней капли силы. И даже после этого пытались ещё что-то сделать. Именно их трудолюбие и позволило западной империи за столь короткий срок её существования, стать одним из сильнейших государств в мире. Трудолюбие и полное отсутствие принципов.

— Всё настолько плохо? — спросил Всеволод, выпуская силу. После чего он махнул рукой и сила устремилась вперёд, покрывая собой весь кремль.

Григорий Константинович стоял и не верил своим глазам. Что случилось с императором? Когда он успел стать настолько сильным? Раньше максимум, на который был способен Всеволод, пара комнат. А сейчас его сила точно окутала весь Кремль. И как показалось Вяземскому, это был ещё далеко не предел.

— Ты смог прорваться?

— Давай, поговорим об этом в кабинете, — улыбнулся Всеволод и двинулся в сторону своего кабинета.