Девушка и дракон

6. Драконья сказка

Дин расправил плечи и гордо вскинул голову:

— Я был принцем… Правда, не наследным. Меня, конечно, учили петь и танцевать… но…

Улыбнулся смущенно:

— Я очень хотел быть менестрелем. В двенадцать лет даже чуть из дому не сбежал. Был у нас один стражник… поймал и вернул.

— Грустная история. А что, старая сказка не врет? Что было три брата, старший отправился путешествовать по миру, людей посмотреть, себя показать. Ну, чтобы, вступивши на престол, знать всех соседей, и друзей и врагов. Потом сгинул в дальних краях, и на поиски отправился средний брат…

— Угу. Сейчас. Королевство у нас было маленькое, с соседями мирно жили. Но в какой-то год у нас все хорошо сложилось, а у южан — большое наводнение. Потом голод. Потом чума. Отец, конечно, не отказал бы в помощи… но знаешь… гордость и большая политика, большая политика и гордость. Кто станет просить помощи у благополучных соседей, когда еще в прошлом году смеялся над ними. Дело в чем? Мы построили дамбы. Их остатки и сейчас еще не дают северной части низин превратиться в край сплошных болот. На это ушла львиная доля казны. Так вот, соседи… что там думали князья — знают одни печальные боги. А люди… они сначала через границы просто бежали. С семьями, с имуществом. Потом их ловить начали. Потом тамошние князья сговорились, и давай на нас войной. Отец и решил — надо дракона на помощь звать. Наш дракон уже тогда был старейшим, а может и единственным. Но то, что истинным он не был, это я тебе поклясться могу… такой же старый предатель, как и я… только этхар, а не человек…

— Этхар?

— Это отдельная история. Потом поймешь, в чем дело. Слушай, а что мы сидим на сухую? Вино вон стоит. Кружки под лавкой возьми… ничего, что деревянные?

Яшма подумал, что дракон за столько лет соскучился по общению.

Кружки были не только деревянные, но еще и не помытые. Впрочем, это ли важно?

Зато вино — выше всяких похвал, камин гудит, вьются искры, а менестрель-дракон складно и неспешно рассказывает историю, память о которой давно превратилась в сказку.

— Отец отправил Ларда. Моего старшего брата. Сам бы пошел, но не рискнул на нас оставить королевство в преддверии войны. И начал стягивать к границе войска. Ну и представь ситуацию. В приграничье бои, король и гвардейский полк — там. От брата — ни слуху ни духу уже месяца три… это при том, что расстояние от Ихарны до пещеры длиннее за минувшие века не стало. Ну, да, дороги тогда не было, и место вообще глушью считалось несусветной… и я. Весь такой… сижу, слушаю, как мать причитает: работаю единственным наследником. А мне, между прочим, на тот момент уже почти восемнадцать было.

— Убежал?

— Ну. Один бродяга-музыкант помог. Добрался до предгорий дня за два, пешим ходом да по лесу — это быстро. По пути расспрашивал народ, может, кто чего слышал о брате… Слышали. Выезд-то богатый, и пока было, где проехать, ехали шумно и весело. Потом в одной из деревень я увидел кареты, лошадей. Гербы знакомые. Имущество начало уже потихоньку по дворам расходиться. Ты не думай, отец посылал разведчиков в предгорья, узнать судьбу наследника. Но ответов дождаться не успел, война началась. А нам эти самые разведчики такого наплели, что менестрели мои локти кусали от зависти к их фантазии…

— И что, никого из свиты?

— Никого. Там грязная история попутно вышла. Мне, бродячему музыканту, охотно ее рассказали. Лард с приятелями оставили остальных отдыхать, и отправились в пещеру. Обещали к утру вернуться. Утром выяснилось, что их нет. Потом еще день прошел — нет. Потом еще. Благородные господа, сопровождавшие посольство, ничего лучше не придумали, как пойти к дракону самим, да и спросить у него, что за дела. У дракона. Спросить. И остались в деревеньке только два кучера, да пять гвардейцев. Гвардейцы перепились, и давай местным бабам подолы задирать. Ну, и погнали их мужики, вилами да топорами. Пьянчуги устроили большую драку, чем окончательно настроили деревенских против себя. В общем-то, с тех пор их никто и не видел. Наливай!

— Держи. И ты, конечно, пошел к дракону сам.

— А что было делать? Во-первых, войну нам светило проиграть. Отчаявшиеся люди, они так дерутся, что… и в живых никого не оставляют. Дети там, не дети, бабы — не бабы. У всех за спиной семьи, которым грозит мор и голодная смерть. А тут зажиревшие соседи, засели за своей дамбой, и горя не знают. А во-вторых… брат мне заменил когда-то и нянек, и мать, и отца. С ним было весело и в игре, и в учебе.

— Понимаю.

— Да я просто не поверил, что он мог сделать что-то такое, что заставило бы дракона его убить. Дракон — это крылья равновесия, думал я. Произошла ошибка, которую еще можно исправить… если, конечно, брат жив.

— Через столько-то времени…

— Да. Почему-то мне казалось, что это возможно. В долине под пещерой… тогда этой дороги не было, нужно было идти низом, вдоль речки. Так вот… в долине, там я видел кости. Человеческие останки. Я решил, что это кто-то из свиты, и испугался. Это сейчас смешно. К драконам часто ходят разные безумцы — кто за всезнанием, кто за сокровищами… понятно, что мало кто из них выживает…

— Экие вы кровожадные…

— Сейчас не ходят. Давно уже. Как только «драконья» сказка появилась, как отрезало… Но я не о том. Поднялся я к пещере. Был туман, раннее утро… сел, и жду. Долго пришлось сидеть. Но дракон не мог меня не почуять. И сделать ничего не мог: я сидел там и молчал. Первое правило: кто первым заговорил с драконом, тот проиграл жизнь.

Яшма честно попытался вспомнить, кто первым поздоровался — он с Дином, или Дин с ним. Не вспомнил.

— Дракон, наконец, решил меня напугать. Вылетел из пещеры, чуть не сшиб… круг сделал, вернулся. Черные чешуи блестели радугой. Грива была когда-то золотой, но поседела. А глаза — алые. Красивый…

Нетрудно представить, как это могло выглядеть — величавый черный дракон на крохотной площадке радом с букашкой-человеком.

— Он спросил, что мне надо. Я сказал, что ищу пропавшего брата. Он замолчал, ждал, когда я начну задавать вопросы. Но я хорошо помнил второе правило: тот, кто о чем-либо спросит у дракона, потеряет свободу. Так что мы играли в молчанку еще несколько минут. Но мне было нужно, чтобы он заговорил первым. А ему было просто скучно. Он сам спросил у меня, что за брат, и что ему потребовалось у него в пещере. Я рассказал.

Дин пошевелил дрова в камине. Вверх взметнулись языки молодого пламени.

— Дракону было скучно и тоскливо. Он должен хранить свою тайну и убивать всякого, кому она вдруг понадобится. Всякого, понимаешь? А драться с ним на равных — это не в человеческих силах. Страшно подумать, сколько лет он провел там один. Веков, не лет. Слова его я понимал с трудом, а шутил он… впрочем, я скоро так же начну… да. Но мы отвлеклись. Выслушав мою историю, он долго смеялся. Потом спросил: «И что же ты хочешь от меня?». Я не ответил. Третье правило: тот, кто что-то попросит у дракона, потеряет все. Ну, как теперь ясно, кроме жизни и свободы. Он спросил: зачем же ты тогда вообще ко мне пришел? Я снова ответил, что ищу брата. И что от дракона лично мне ничего не надо. Он хмыкнул, и перекинулся в немолодого тощего этхара. Сказал — иди за мной. Мы вошли в большой зал пещеры. Ты его видел. Но тогда он был пустым, и там было много всякого… устрашающего. Воняло к тому же. Он засветил магические огни, я увидел полусгнившие трупы друзей моего брата. А потом и его самого, застывшего с поднятым мечем в руке. Он был как из гранита. Мне стало жутко. Дракон объяснил: «Он пришел за помощью. Я назначил цену — жизнь его приятелей. Я знал, что цена ему не понравится». Этхар погрустнел. И вдруг признался: «Он мог бы меня убить, но я был ему нужен… ситуация, которую невозможно решить просто. Я надеялся, что гнев все-таки пересилит. Но нет…. Пришлось его… задержать. А цену я взял. Раз уж она была назначена…».

— Хочешь сказать, старый дракон сам хотел, чтобы его убили?

— Хотел. Пещера — как тюрьма. Полнейшее одиночество. Всеведенье. И полная невозможность влиять на события. Кто угодно свихнется за куда меньший срок.

— И ты?

Яшма махнул рукой на озвученные Дином три правила общения с крылатыми. Свободу он потерял, став принцем, дом и семью — намного раньше, а жизнь… то, как он живет в последние годы, жизнью назвать можно с большой натяжкой. Ветка, плывущая по течению, а не жизнь. Так что, нечего терять.

— И я. Разве незаметно?

— Да пока не очень.

— Странно. А твой братишка всю дорогу орал, что я безумец, и что он меня обязательно прикончит.

— Мы немного разные.

— Заметил.

— А что там дальше-то было, с твоим драконом?

— А он сказал, как Ларда вернуть. Ничего сложного. Капля драконьей же крови, да капля крови близкого родственника. Да простейшее заклинание. Он нам даже в сражении помог. И вообще, если не обращать внимания на его причуды, с ним оказалось вполне можно иметь дело. Показал мне ход тайный в его пещеру. В гости звал…

Дин печально улыбнулся.

— Лард ему, как оказалось, погибших друзей так и не простил. Заставил меня показать ход. А напились мы с ним тогда, не знаю, как. Я взял еще вина, поплелся к этхару… хотел примирить их как-то… ну, и Лард его зарезал. Не ждал он подвоха, понимаешь? — голос у Дина осип, словно события те произошли только вчера. — А может, ждал. Может, он это нарочно все так устроил, теперь разве разберешь? Всеведенье, оно дарит много возможностей…

Яшма молча наполнил менестрелю очередную кружку. Тот благодарно кивнул и уткнулся в нее носом. Осушил, кажется, одним глотком. Закончил рассказ:

— Он нас проклял. А верней, взвалил всю ответственность за мир, всю магию, на королевский род, на всех близких и дальних родственников. Его звали Корэ, того дракона. В Верхних землях поминают Корара и его магию крови. Экспериментируют, ищут тех, в ком эта магия есть, пытаются применить старые знания… толку-то.

— Я вспомнил… однажды этхар из Черного Эва назвал меня родственником.

— Я могу только предполагать. Но думаю, когда-то этхаров было ничуть не меньше, чем людей сейчас. Но смерть последнего истинного дракона передала магию крови одной из их семей. Этхары не справились, их почти не осталось, и все они сейчас обитают на крохотной территории Эва. А может, все иначе было… Но наша с братом история не закончилась на этом. Сила проклятия по нам ударила в равной степени, и я не могу сказать, сколь долго мы лежали там, рядом с мертвым драконом. Долго. Пришли в себя, удивились… и вернулись домой. Необученными магами огромной мощи, которым были подвластны все стихии, и которые могли видеть будущее. Если ты думаешь, что магия нам тогда была в радость…

— Не думаю.

— Мы — ладно. Но пара десятков детишек, обретшая магическую силу ничуть не в меньшей степени, чем взрослые… Я помню старика, впавшего в маразм, который чуть не сжег столицу. Вообще, начались не самые лучшие времена, пусть победа и была за нами… Я вернулся сюда, в пещеру, за ответами. И получил их. Я стал крылатым, как старый этхар. Я узнал все что хотел и не хотел знать… я… не смог вернуться, потому что крылья равновесия могут успешно тянуть мир только здесь. Ларт часто приходил ко мне, мы говорили. Он придумал отделить отпрысков королевской семьи, всех, кого затронуло проклятие, в специальную школу. Да-да, так это было вначале. Малышей учили управлять полученным э… даром лучшие маги страны. Нашли крепость, подходящую по прочности и просторности помещений. Это было в провинции Лимели. Вы говорите Лимелия, но самостоятельной страной те земли никогда не были… Все потихоньку пошло на лад. Мы с братом придумали целую кучу «драконьих» традиций. От них осталось только правило коронации здесь, в пещере, с обязательными разговорами о судьбах мира на целую ночь. Чем мы с тобой сегодня возмутительно пренебрегаем…

— Ну почему? Время еще есть.

— Да нет у нас времени. Видишь ли, из года в год я все меньше времени в силах оставаться человеком. Одракониваюсь. — он усмехнулся. — На одну ночь меня еще как-то хватает… но не больше. Да… весело было вначале. Но если я все больше становился драконом, то остальные, наоборот, все меньше времени могли пользоваться крыльями. Я не говорил? Крылатым, на заре Низинной империи мог стать любой наш родственник… ненадолго, но мог. А сейчас я во многих и вовсе с трудом могу различить крылья.

— Почему?

— Удаленность от пещеры, я думаю. Магия-то остается при вас. Когда мой брат умер… а прожил он по человеческим меркам долго… его место занял парень, что учился в Лимелии. Он придумал, как облегчить участь и детей и преподавателей… при помощи воздействия на магическое поле… у меня нет понятных слов, чтобы правильно объяснить. Тут наш друг Кварц нужен… если бы я мог предположить, чем кончится та затея — прибил бы, не взирая на законы равновесия. Он предложил контролировать «дракона в себе» — знаешь этот термин?

— Я тоже там учился.

— Оно и видно. Так вот, при помощи э… ну, внутренней клетки, магической системы, которая не даст магии себя проявлять. Со временем школа превратилась в орден, контролирующий почти всех наследников проклятья. Они очень далеко ушли в своих изысканиях…

— Откуда ты знаешь?

— Белый, ты наглядный пример. Сидишь передо мной… ладно хоть, крылья не отрублены. Смотреть тошно.

— Я не владею истинным зрением. Знаю про него, но…

— Да вас слепят там, в этой вашей школе! — взорвался Дин — Специально слепят! Знал бы ты, как мне иногда хочется руки повыдергивать сизым братьям…

— Неисправимо?

— Белый, не спрашивай, а? Я там, в крепости, ничего не могу сделать. Я здесь-то почти ничего не могу. Только загадки всяким принцам загадывать, да песни петь в пустоту… Пошли, вообще, тебе корону выбирать…

— Все настолько плохо?

Дин неожиданно замолчал, и впервые окинул гостя изучающим взглядом.

— Ладно. Сними камушек ненадолго. И сиди смирно… я, все-таки, дракон, а не лекарь…

Яшма следил за зрачками Дина. Он понимал, что ничего не увидит.

Со слов Кварца и по собственному опыту он знал, что школа в Лимелии не столько учит, сколько калечит учеников. А орден силен. Он за века стал опорой королевской власти, и сейчас фактически управляет страной. Во всяком случае, до того момента, как принц станет королем.

— Закрой глаза. — Голос у Дина неожиданно зазвенел. — Попробуй мне помочь. Вспоминай. Что-нибудь хорошее.

Хорошее. Это когда Нэнги бежит навстречу, а Миа сама отворяет дверь — тебе, пропыленному и усталому. Или когда тебе улыбается племянник, которого чудом удалось вырвать у смерти. Или когда вы вчетвером с Корундом, Опалом и Бирюзой, после успешной операции, делаете кассу какому-нибудь провинциальному кабаку, просто потому что вы молоды, веселы и вам не жалко денег отпраздновать это событие…

Этого же много было. Ясные дни, дальние дороги. Пироги с королевской кухни, которые вы с сестрой тащите на всю компанию. Озеро неподалеку от Зеленого Камня, куда прибегаешь на рассвете, чтобы нырнуть в туман, в ледяную воду. И снова Миа. Она смотрит на тебя, как ты трясешь головой, как большой пес, и холодные брызги летят во все стороны…

И словно вспышка — одно из последних воспоминаний. Когда серьезная светловолосая девушка в простом платье протягивает тебе твой яшмовый амулет. В ответ она могла бы попросить жизнь, и ты бы отдал. И не пожалел бы, пожалуй.

На сердце, наконец, стало тепло. Но почему уже много лет память норовит вернуть тебя совсем к другим событиям? Только ли потому, что они ярче отпечатались в сознании?

— Не знаю, Белый, как ты с этим живешь.

«Я тоже не знаю: как-то не думал, что можно иначе».

Он ответил:

— А варианты?

Дин покачал головой, торжественно сказал:

— Мне будет больно тебя убивать. Не ошибись. Все, Яшма, капитан камней. Пойдем корону искать. Полстолицы уже две ночи не спит, ждет, когда на нее удастся взглянуть… Идти сможешь?

— Да мы с тобой почти и не пили.

— Отлично. Тогда вперед!!! Вперед!!!

Дин отворил невысокую дверку, и пропустил гостя в темноту за ней.

В кладовке было темно и пахло пылью. После сегодняшних разговоров искать ничего не хотелось — хотелось упасть тут же где-нибудь, в углу, да и заснуть. И чтобы не беспокоили никакие призраки прошлого…

Уж точно не выбирать головной убор, будто ты — столичная модница в салоне госпожи Кайтеар…

Яшма, не глядя, протянул руку к ближайшей полке, ухватил, что подвернулось, и скорее вышел на свет.

Дин, взглянув на его улов, оттянул пальцами нижнюю губу и заржал.

Яшма перевел взгляд на собственные руки. Хмыкнул недоверчиво — корона была украшена пластинками из цветной яшмы. Узкий венчик, без всяких зубцов и завитков, только над переносицей утолщение-ромб, в котором зеленый камень действительно зеленый. Корона была покрыта пылью и паутиной.

— Я уже и забыл про нее, — отсмеявшись, сообщил Дин. — Лет сто назад сделал… Тебе зеркало дать, или так наденешь?

Они попрощались, когда горизонт начал светиться жемчужным светом и посветлели вершины ближайших гор. Дракон на прощанье сказал: «Заглядывай!», и скрылся в темноте пещеры. Яшме показалось — слишком уж поспешно.