Девочка для вожака, или Замуж за волка (СИ)

Глава 11

— И куда же ты собралась? — спросила Росси, взглянув на Мари, стоящую в дверях.

Хозяйка спускалась по крутой деревянной лестнице, но замерла посередине и ждала ответа.

— Я два дня назад заказала у сапожника новые туфли, — вздохнула Мари. — Пойду скажу ему, чтобы он не тратил на них время.

На мгновение она испугалась, что Росси прикажет ей вернуться наверх. Вой прошлой ночью оказался еще сильнее, чем во все предыдущие, и никому не давал уснуть. Эллисы велели Мари оставаться дома до самого отъезда.

— Ладно, — смягчилась Росси. — Только не приближайся к лесу. А, и раз уж ты выходишь…

Хозяйка сбежала по лестнице, кинулась на кухню и вернулась оттуда с небольшим малиновым пирогом, который испекла утром. Готовка помогала ей справиться с тревогой.

— Отнеси это миссис Данст, — протянула она пирог. — Ее дом как раз по пути.

Мари порывисто обняла Росси, положила пирог в корзинку и убежала поскорее, пока хозяйка не передумала. Сапожная лавка, где она заказала туфли, находилась на другом конце города, но Мари не возражала прогуляться подольше. В теплом воздухе пахло жимолостью, а дети кричали, гоняясь друг за другом, иногда останавливаясь, чтобы улыбнуться девушке в красном плаще.

Жизнь, в которой горожане ее боялись и избегали, теперь казалась ей дурным сном. Люди в Тагеле были к ней добры, даже несмотря на ее загадочное появление в городе. Гулять под солнцем и рассматривать домики с покатыми остроконечными крышами — для Мари это было чистым удовольствием. Она не знала, сможет ли когда-нибудь сюда вернуться, так что почему бы не пройтись в последний раз?

Колокольчик над дверью радостно зазвенел, когда Мари вошла к сапожнику. Низкий широколицый мужчина громогласно поприветствовал ее.

— Душенька, прекрасно, что ты зашла! Я, старый растяпа, совсем забыл у тебя в прошлый раз спросить, какая кожа тебе нужна на туфлях.

Мари виновато улыбнулась.

— Вообще-то я пришла вам сказать, что мне не понадобится обувь. Я завтра уезжаю к бабушке и дедушке.

Глаза сапожника распахнулась от неожиданности, а потом покачал головой.

— Печально, печально. Нам будет тебя не хватать. О, а это что? Выглядит аппетитно!

Сапожник подскочил к ней и потянул руку к корзинке, а потом расхохотался, когда Мари с улыбкой спрятала ее за спину.

— Росси попросила доставить угощение миссис Данст.

Мужчина немного нахмурился.

— Хм. Я заходил к ней сегодня утром, но ее, кажется, не было дома. Ну, наверняка уже вернулась, куда ж она денется, правда?

Мари кивнула, но в душе у нее шевельнулась тревога. Миссис Данст на вид, наверное, уже лет сто, так что она редко отходила от своего дома дальше, чем на десять-двадцать шагов. То, что сапожник не застал утром было немного странно. Хотя, мало ли, что могло сподвигнуть старушку на небольшое путешествие?

Мари пожала плечами и под веселые причитания сапожника покинула лавку, направившись к дому миссис Данст, который стоял почти на самой окраине Тагеля. За ним начиналась роща, сливающаяся с лесом. Нужно было быстрее передать пирог и вернуться домой до того, как Росси начнет беспокоиться.

Входная дверь в ветхом доме миссис Данст была приоткрыта. Мари напряглась и осторожно шагнула внутрь.

— Миссис Данст? Это Мари, я принесла вам пирог от Эллисов.

Ответа не последовало. Напряжение внутри Мари усиливалось. Возможно, стоит исследовать дом? Она глубоко вздохнула и мысленно попросила у старушки прощение за вторжение. Но комнаты оказались пусты. Даже выйдя на задний двор, девушка никого не нашла. И только протяжный волчий вой заставил ее переживать за саму себя больше, чем за кого бы то ни было.

Как бы сильно она не хотела найти за миссис Данст, пора возвращаться домой. Мари решила, что и так задержалась достаточно. Доставлять Эллисам еще больше хлопот — последнее, чего бы ей сейчас хотелось. Она оставила пирог на столе в кухне, мысленно моля Создателя защитить миссис Данст, где бы та сейчас ни была, и отправилась в дом целителя.

И только прошагав несколько минут, Мари осознала, что идет не туда. По какой-то причине она двигалась на запад, хотя должна была на восток.

Она остановилась и покачала головой, пытаясь прояснить свой утомленный разум. Недосып из волчьего воя и беспокойство за миссис Данст, должно быть, окончательно ее доконали. Ну ничего. Уже завтра она уснет в телеге торговца, а через несколько дней будет сладко сопеть в каком-нибудь уютном постоялом дворе в столице.

Тихий голос в голове шептал, что вообще-то это странно. Она слишком хорошо знала Тагель, чтобы совершать такие ошибки даже будучи уставшей. Что ж, больше такого не повторится. Она уже взяла себя в руки и идет прямиком к дому Эллисов.

Однако, к ее удивлению, когда она свернула за угол, то снова поняла, что направление неправильное. Ноги ее не слушались и несли Мари подальше от города. Прямо к тропинке, уходящей в лес. Слезы от испуга угрожали пролиться немедленно. Что с ней так?

Нужно просто остановиться. Какая бы сила ею не манипулировала, нельзя дать себя запугать. Она будет стоять на месте и ждать, пока ее кто-нибудь не найдет. Бенно уже наверняка ее ищет.

Но в этой попытке ей было отказано. Мари не могла стоять, не могла развернуться. К ее ужасу, шрам на руке начал зудеть так сильно, что ее лицо скривилось от боли.

Вскоре Мари против воли покинула Тагель и оказалась среди деревьев. Паника сдавила ей грудь. Нужно закричать, ее точно кто-нибудь услышит. Но когда она попыталась, ничего не произошло. Будто ее рот разучился издавать звуки. Она не могла даже шептать, только тихо всхлипывать, проклиная свои ноги, которые уносили ее от свободы и вели обратно в ад, из которого она давным-давно бежала.

Когда Мари шла уже более часа, деревья вокруг нее стали плотнее, а солнце окончательно скрылось. Тьма сгущалась. Мари так вымоталась, что больше не могла сопротивляться и просто позволила темной силе влечь ее в мрачную глубину леса.

Она словно наблюдала за своим телом со стороны, прекрасно осознавая, что именно она делает, но не в сила это остановить.

Когда наступил вечер, в приглушенном свете луны Мари разглядела две фигуры, стоящие прямо перед ней. Мужчины. Один из них сидел верхом, а другой стоял на земле и держал за поводья свою и еще одну лошадь с пустующим седлом. Остановившись, Мари узнала в третьей лошади свою старую добрую кобылу, которая когда-то тянула телегу ее семьи в Валд.

Мужчина, стоявший на земле, подхватил Мари, чтобы помочь ей усесться в седло. Сначала она хотела ледяным тоном ответить, что может справиться и сама, но прогулка по лесу утомила ее больше, чем ей казалось.

Три лошади двинулись дальше, вглубь леса. Незнакомцы молчали, и Мари в тишине следовала за ними — теперь подчиняться обязана ее кобыла. Однако вскоре Мари обнаружила, что к ней вернулась способность говорить.

— Зачем вы это делаете? — свирепо спросила она у них обоих. — Какое зло вы используете, чтобы подчинить меня?

Тот, что помогал Мари усесться на лошадь, медленно повернул голову и посмотрел на нее с нескрываемым любопытством. Он оказался старше, чем она подумала в начале. Кажется, он почти также стар, как ее дедушка. И он лишь по-доброму усмехнулся, но не ответил ей.

Мари захлестнула ярость. Она имела право знать, что с ней, черт возьми, происходит!

— Отпустите меня! — прокричала она. — Иначе мой друг Курт вас найдет, и вы пожалеете, что родились на свет!

Конечно же, угроза была чушью, но это первое, что пришло ей в голову. Мари понятия не имела, где Курт, но часть ее души желала, чтобы он и правда увидел ее красный плащ и помог ей противостоять злу.

Низкое рычание прервало ее попытку выдать желаемое за действительное. Справа от нее появился волк, и Мари чуть не потеряла сознание от ужаса. Еще один хриплый рык уведомил ее, что второй зверь сзади. Чем дальше они ехали, тем больше вокруг становилось волков.

Внезапно страх сменился крошечным огоньком надежды. Она вспомнила свои догадки о семье Курта. Мог ли ее друг быть ближе, чем она думала? Вдруг это он послал волков и готовится спасти ее прямо сейчас?

Но животные не нападали. Они, казалось, сопровождали их маленькую процессию, не стремясь при этом никого загрызть. Мари и двое мужчин ехали в тишине еще несколько часов, и девушка так устала, что чуть не задремала и три раза почти упала с лошади. Ноющая боль в ее шраме была единственной вещью, которая удерживала ее в реальности.

В конце концов вдалеке замаячил свет. Тусклые лучи пробивались сквозь ветки, и Мари сначала решила, что это ее разум играет с ней злые шутки. Но нет, вскоре она и правда рассмотрела отблески огня и очертания четырех мужчин. Двое молодых и двое постарше.

И одного из них Мари могла узнать где и когда угодно. Он стоял, слегка сгорбившись над костром, и сцепил руки за спиной.

— Курт!

Усталость забыта, все ужасы этого дня позади. Тело Мари наконец повиновалось ей, и она спрыгнула с лошади и побежала к Курту. По пути она споткнулась, но упала прямо в его объятия. Фасад самообладания рухнул, когда ее голова коснулась его груди.

Мари дрожала так сильно, что, казалось, она вот-вот разлетится на части, если Курт ее не удержит.

— Помоги мне! — она вцепилась в его рубашку. От его кожи пахло костром. — Я не понимаю, что происходит! Помоги мне, пожалуйста!

Она чуть не заплакала от облегчения, когда почувствовала, как его руки медленно смыкаются вокруг нее, а сильные пальцы нежно поглаживают ее талию. Объятия Курта подобны раю — это единственное место, где она чувствует себя в безопасности.

— Они использовали какую-то магию! — продолжила тараторить Мари. — Заставили меня вернуться в лес, я не…

— Я знаю, — тихо ответил Курт.

Ее сердце пропустило удар. Она отстранилась и заглянула ему в лицо, тронутое странной смесью строгости и печали.

— Ты знаешь?

— Да, — кивнул он.

Его голос звучал даже глубже, чем она запомнила. Больше не на грани между мальчиком и мужчиной.

Мари отступила на шаг. Воздух вокруг нее стал слишком густым, чтобы дышать.

— Я тот, кто послал их за тобой, — сказал Курт.

С этими словами ее мир разбился вдребезги.

Но в следующий миг ее сердце забилось быстрее, а мы мысли начали метаться, как снежинки на ветру. Она посмотрела вправо, потом влево и решила, что оплакать предательство можно и позже. Сейчас нужно бежать — в сторону фермы, Валда, на край света, куда угодно.

Курт безошибочно угадал ее намерение.

— Не лучшая идея, — сказал он. — Не вынуждай меня делать еще хуже.

Мари почувствовала во рту металлический привкус ужаса.

— Хуже? — прохрипела она.

Курт тяжело вздохнул и заглянул ей в глаза.

— Мари, как думаешь, далеко ли ты убежишь от волков?

Мари долго искала в лице Курта любой намек на то, что он шутит. Малейший признак. Или, может, он тоже в заложниках? Пусть подаст ей сигнал, что скоро они выберутся отсюда и всё снова будет хорошо.

Но его лицо оставалось суровым, а челюсти плотно сжатыми. Только вчера она мечтала увидеть Курта еще хотя бы один раз, а теперь, когда он стоит напротив, смотреть на него оказалось невыносимо больно.

Наконец Мари отвела от него взгляд. В ее висках пульсировало слово «предатель». Пока это ее не убило, она решила рассмотреть остальных присутствующих. В самом младшем из них она тут же признала Кригана.

Один из тех, что постарше — это Руперт, а рядом с ним стоял мужчина довольно болезненного вида. Даже в отблесках костра можно было разглядеть нездоровую желтизну его кожи и глубокие тени под глазами.

Если это семейный вечер, подумала Мари, то незнакомец мог быть только отцом Курта. И он заговорил с ней первым.

— Иди сюда, дитя.

Его приказ звучал авторитетно. Мари уставилась на него, но вдруг на смену ее страху пришел гнев. Боль обожгла ее руку еще сильнее, но она решила не поддаваться. Пусть делает что угодно, но она больше не подчиниться ни одному их приказу.

Недовольство и удивление смешались в лице мужчины. В ответ на ее неповиновение он расправил плечи и шагнул вперед. Выглядело весьма впечатляюще, но Мари решила, что с тем же грозным видом он может отправляться прямиком в Геенну. Ей все равно, что с ней сделают, но она продолжит сражаться.

Она просто продолжала на него смотреть.

— Отец, — мягко сказал Курт. — Дай мне минутку с ней наедине.

— Она должна…

— С ней это не сработает, — на этих словах Курт позволил себе легкую улыбку. — Пожалуйста, отец. У нее была трудная ночь. Твои приказы — последнее, что она будет слушать.

Его отец возмущенно фыркнул, но всё-таки кивнул и отошел, делая знак остальным, чтобы следовали за ним. Криган напоследок потрепал брата по плечу.

— Удачи, — прошептал он с почти озорным видом.

Курт ничего не ответил, дожидаясь, пока все уйдут. Затем он сделал глубокий вдох и посмотрел на Мари так, что она, наконец, его узнала. Этот крепкий мужчина точно был ее Куртом, который часто вот так же смотрел на нее у водопада — тепло и печально.

Но сейчас ей было наплевать на его печаль.

— Знаю, что ты злишься, но… — начал он, но Мари его перебила.

— Злость — совсем неправильное слово, — процедила она сквозь зубы.

Предательство. Вранье. Секреты. Все чувства, которые она когда-либо испытывала к Курту, испарялись на глазах. Вся их дружба рассыпалась в прах и превратилась в кучку пепла под ее ногами.

И лишь Создатель знает, насколько это больно.

— Все эти годы, — прошипела она, — я как дура верила, что ты пытался меня защитить! Но вот я здесь, из-за тебя, и я даже не знаю, почему я здесь! Сколько зла ты на самом деле причинил мне, а? Я даже не знаю, с чего бы начать?

Говоря всё это, она пыталась вспомнить байки двух дам на рынке Тагеля, но не могла сосредоточиться. Усталость накрыла ее сокрушительно волной, и она пошатнулась. Чтобы не упасть, она медленно опустилась на землю, сев у костра. Подтянула колени к груди и спрятала лицо в руках.

— Всё началось с укуса, — сказал Курт.

Мари изо всех сил старалась притвориться, что не слышит его.

— Младший брат моего отца укусил тебя, когда ты только приехала.

Она подняла голову и бросила на него свирепый взгляд. Вот настолько всё плохо? Он всё знал с самого начала?

Но через секунду она осознала смысл сказанного и в ужасе открыла рот.

— Охотник тогда убил твоего дядю? — прошептала Мари.

— Да. Мы не полные животные, — Курт повернулся к огню.

Его лицо исказилось отвращением. Прошло пару мгновений, прежде чем Мари смогла заговорить снова. И на этот раз ее слова отдавали сталью.

— Тогда кто вы?

Любое существо, которое могло с чистой совестью преследовать ее и укусить, напугав до смерти, а затем хладнокровно убить ее отца — вот что значит животное. А на двух ногах или на четырех лапах — это совсем не важно.

Курт мрачно молчал, а когда всё-таки решил продолжить, его голос дважды сорвался на хрип.

— Двести лет назад в этих лесах жил колдун. Горожане грозились сжечь его за темные практики, и он искал способ защитить себя. Поэтому он создал заклинание, которое позволило ему оставаться человеком, но при этом получить силу и тело животного. Он пригласил других присоединиться к нему — мелких воришек, неудачников, которые спасались от гнева короля и прочих отбросов. Решились немногие, но двенадцать уже лучше, чем один. Он им обещал, что они станут высшими существами. Волками с человеческим разумом.

Курт раздраженно пнул камень.

— Когда все желающие собрались, — продолжил он, — колдун произнес заклинание. Сработало. С тех пор их потомки застряли между мирами. Постоянно колеблются между волком и человеком. Единственное, что удерживает нас от полной потери человечности — союз вожака стаи с женщиной чистой крови. Каждое поколение горожан Валда помогает нам найти таких женщин.

Мари была уже на грани потери сознания, но Курт продолжал говорить.

— Вот почему ты никак не могла уехать. Когда Айзек нашел твою семью, то сразу понял, что ты идеально подходишь. Почти совершенство. Ты не жила в большом городе, а значит, твоего исчезновения никто не заметить. Конечно, бабушка с дедушкой могли бы поднять тревогу, но разговоры прекратятся через месяц-другой, когда поиски зайдут в тупик, и про тебя все забудут.

Мари поморщилась, но внутренне согласилась с этой отвратительной логикой.

— А болезнь твоей матери была только на руку. Твой отец умирал от желания покинуть ферму. Всё, что требовалось, это дать ему надежду. Ты приехала, попыткой бегства помогла себя побыстрее отметить, а дальше просто нужно было держать тебя в городе, пока не придет время.

Курт запрокинул голову и закрыл глаза.

— Моя мать умерла, — прошептал он. — Теперь твоя очередь.

На несколько минут воцарилась тишина. Слушая треск костра, Мари пыталась понять, кого ей теперь винить в своих несчастьях. Айзека? Прах трусливого древнего колдуна? Или саму себя за то, что не послушала голос разума и ночью в одиночку отправилась в лес?

Ни один из вариантов не приносил утешения. Покоя в ее душе уже будет.

В ее голове крутилась тысяча вопрос, но первым она решила задать самый важный.

— Почему моя мать должна была умереть?

Курт вздрогнул, будет его ударили.

— Отто перестарался, — поморщился он. — Решил, что если твоя мать вдруг проснется, то сразу убедит Варина уехать.

— А почему горожан вообще так заботит поиски этой… чистокровной?

— Это соглашение. Пока они находят нам Чистую Кровь, мы не трогаем их дочерей.

Вот почему пекарь так боялся, что Карла и Минни подружатся с Мари. Что ж, его она винить точно ни в чем не могла. Но от чего именно она спасла дочерей Арона?

— Что делает Чистая Кровь?

Вместо Курта ответил низкий грубый голос.

— Выходит замуж за вожака и продолжает род.

Курт и Мари вздрогнули. К ним вернулся его отец. На этот раз он был один, без Руперта или Кригана.

Сердце Мари чуть не остановилась, когда до нее дошел смысл его слов. Он имел в виду себя или своего сына? Мари ни на секунду не усомнилась, что отец Курта — вожак. Мысль броситься в костер и сгореть заживо вдруг показалась ей отличной идеей.

Курт, кажется, понял, чем вызван новый ужас и отвращение на ее лице.

— Мой отец болен и уходит в отставку. Вожаком буду я, когда мы с тобой поженимся.

Он осторожно заглянул ей в глаза, изучая ее реакцию. Мари понятия не имела, что он ожидал там увидеть, потому что сама еще толком не знала, как именно стоит относиться к этой новости.

Сглотнув ком в горле, Мари задала самый глупый вопрос из всех, что ее терзали.

— А где я буду жить?

Ее слова были едва слышны даже ей самой.

— Боже мой, Мари, — простонал Курт. Его лицо исказилось от боли, — ты правда заставишь меня произнести это вслух?

Он провел рукой по волосам.

— Ты будешь жить здесь, — отрезал отец Курта. — В лесу, вместе со стаей.

— Нет! — Мари испытала прилив решимости, который подкинул ее на ноги. — Я ненавижу этот лес! Я не собираюсь жить в месте без солнца только потому, что меня кто-то когда-то укусил!

Она шагнула к Курту и неуклюже схватила его за рукав, пытаясь найти в его лице проблеск жалости и хоть какой-то признак надежды. Пусть сейчас он рассмеется и скажет, что всё это — лишь неудачная шутка. А потом они вместе покинут лес и отправятся к холодному морю, чтобы смотреть на девушек-рыб.

Но его лицо не выражало ничего, кроме печали.

— Прекрати реветь! — прогремел отец Курта.

Мари только сейчас осознала, что ее щеки мокрые от слез.

— Тебе же будет лучше, если примешь свою судьбу сейчас. У тебя нет выбора.

Мари почувствовала, как Курт схватил ее за обе руки. Он что-то сказал ей, но что именно — она расслышала. Лес вокруг нее начал наклоняться, а земля уходить из-под ног с удивительной скоростью.

— Это было жестоко, — тихо, но твердо сказал Курт.

— Ей нужно было это услышать, — ответил ему отец.

Его тяжелые шаги захрустели, когда он повернулся, чтобы уйти, но перед уходом он еще раз остановился.

— Ты думаешь, что знаешь её, — сказал он сыну, — но это не больше, чем детские игры. Чем раньше ты ее сломаешь, тем быстрее исцелишь. Они все одинаковые.

Пальцы Курта нежно погладили волосы Мари. Ей вдруг пришло в голову, что она больше не в вертикальном положении. Более того, ее глаза больше не открыты. Она лежит на коленях Курта, и он укачивает ее, как ребенка.

— Возможно, — сказал он, — я не хочу, чтобы моя жена умерла от разбитого сердца до того, как поседеет.

Каждое его слово было острым и холодным, как ледяная буря.

— Придержи язык, — тем же тоном ответил его отец. — И прояви уважение к мертвым.

— Сколько умерло до матери, а? Двое? Трое? Поверь, я уважаю ее память больше, чем ты когда-либо уважал ее!

— О, ты правда думаешь, что у тебя будет по-другому? — прорычал отец. — Запомни — когда она увидит жизнь, которая ей рядом с тобой уготована, вся ваша мнимая любовь сойдет на нет! Она попытается убежать, и тебе придется ее вернуть. А потом снова и снова, пока она узнает свое место. И даже когда она остановится, она будет ненавидеть тебя. Пойми это сейчас и перестань паясничать!

Тяжелые шаги возобновились, и отец Курта ушел в темноту. Мари все еще была слишком ослаблена, чтобы даже попытаться встать. После всего, что она услышала, последнее, что ей хотелось сделать — это покинуть руки Курта. Вопреки всему этому безумию и даже против собственной воли она ощутила в них покой.

Курт долго сидел, обнимая Мари. Сколько раз она представляла, что он держит ее так близко? Обнимает ее так крепко? Даже после того, как она покинула Валд, она мечтала о Курте. Почему ее мечты должны были сбыться именно так?

Истощенная до невозможности, Мари почти была готова провалиться в сон, когда Курт прижался губами к ее уху и прошептал:

— Я так по тебе скучал.