Девки гулящие 3

Глава 43 Граждане и не граждане

Коллективный обед граждан на сельхозпредприятии. Мир Ваньки Воробьева.

Живут сейчас Ванька Воробьев, его сестры и Федор из Бакулей в Российской Военной Республике. Сокращенно – РВР. Вот так. Была империя, а стала республика. Генерал Хабалов сейчас в ней самый главный. Как уж он там всё провернул – Ивану не докладывали.

Каждый день новые декреты из столицы приходят. Слава Богу, она на старом месте осталась. Хотя и поговаривали, что в Москву её перенесут. Языками мелют то сейчас много, обсуждают нововведения, но только наедине с женой и при закрытых дверях. Поперек новой власти ничего делать и говорить нельзя – военная власть и такое же государство по суровым законам живет, своевольства и противления не терпит.

Первым в Вятку прислали «Декрет о гражданстве». Теперь всё население Российской Военной Республики делится на граждан, не граждан и рабочие единицы. Граждане – это прежде всего те, кто в армии республики служит. От рядового до самого генерала Хабалова. Также к гражданам относятся лица из Трудовой армии. Эти на заводах и фабриках работают, а также на сельскохозяйственных предприятиях. Это как совхозы из прежнего мира Ивана, но с почти военной дисциплиной. Если в общем сказать, Трудовая армия – это все на государство работающие – работяги города и села, чиновники, врачи, учителя, преподаватели из университетов и институтов, ученые…

Не граждане – это те, кто свои интересы выше интереса республики ставит, не крепит её собственной деятельностью. Не трудится крестьянин на поле сельскохозяйственного государственного предприятия – не гражданин. Сидит сапожник в своей будочке и на свой карман обувь ремонтирует – не гражданин. Нигде не работают Иван с сестрами, а непонятно на что живут – не граждане. Прав у них почти никаких нет, одни обязанности. Ежемесячно в казну они порядочную сумму денег должны внести на благо республики, а не внесут – перейдут в разряд рабочих единиц. Даже если и с республикой рассчитаются как положено, но чуть что нарушат, а новых правил жизни в РВР каждый день прибавляется – опять же рабочими единицами станут.

Рабочие единицы в концентрационных лагерях содержатся и с утра до ночи без выходных и праздников трудятся. Это, прежде всего, пленные всех категорий. Когда война закончится, тогда с ними и будут решать вопрос – возвратятся они домой или ещё лет двадцать на благо РВР поработают. Сюда же относятся тюремные сидельцы. Не желает их больше просто так кормить республика – гражданам есть нечего. Всех их на каторжные работы отправляют, а кто противится и бунтует – военно-полевой суд и расстрел. Да, всем осужденным при империи в республике автоматически тридцать лет отбывания наказания прибавили – страна в опасности, тут не до сантиментов. Ну и в рабочие единицы легко превращаются не граждане за свои провинности. Напился не гражданин и дебоширит на улице – опять же военно-полевой суд, тридцатник в зубы и в концентрационный лагерь. Может и гражданин рабочей единицей стать. Не выйдет без уважительной причины на работу – всё, три десятка лет лагеря ему обеспечены. На меньшее военно-полевые суды и не размениваются, всем такой срок назначают. Почему? Тридцать лет в среднем сейчас россиянин живет, поэтому эту циферку и выбрали…

Время поменять свой сегодняшний статус и род деятельности на нужный республике декретом установлено в месяц. Кто не успел – пожалуйте в не граждане, а потом и в лагерь…

Бывшие проститутки, что у Ивана и сестер в работницах жили, за пару дней их покинули. Кто к себе в родную деревню рванул что было мочи, кто в город, из которого в Вятку приехал. Ежемесячный налог денег у них платить не было, а в концлагерь им не хотелось. Будут сейчас на полях и у станков на благо РВР трудиться, не всё коту масленица.

Ванька Воробьев и сестры, хоть финансовые возможности не работать до смерти имели, тоже в сей момент о своем статусе задумались. Не гражданин в свободе передвижения ограничен, медицинская помощь ему только по повышенным расценкам положена и в последнюю очередь, только когда всех граждан врач или фельдшер попользуют, карточек на продукты питания и промтовары им не дадут – не работаете на республику, какие карточки…

Других ущемлений в правах тоже хватало, а каждый день всё больше становилось. Специальные люди в столице их придумывали, чтобы народ сам на завод и в государственное сельскохозяйственное предприятие бегом бежал. Или же в армию, если здоровье позволяет, записывался.

Надо было срочно что-то придумывать. Тем более ещё и Федор из Бакулей уже не первый день от родни к Ваньке вернулся – на земле ему горбатиться до смерти не желалось, а из сельхозпредприятия раньше и не отпустят. Так в правилах его деятельности записано.

Не все как Ванькины девки и он с сестрами такими законопослушными были. Кое где народ суровым правилам новой жизни и воспротивился, но разговор с ними был не долгий. Кого-то по решению военно-полевых судов сразу в расход отправляли, а кого-то – в лагерь… В газетах об этом население без задержек оповещали – в республике сейчас живем с полной свободой слова.

Мария, ещё со времен работы в военно-санитарном поезде знакомства в медицинской среде имела. Поэтому для себя быстро место в одном из военных госпиталей Вятки нашла. Александра и Евдокия на курсы сестер милосердия были записаны, а после их рабочие места под крылышком Марии их уже ждали. Ванька для этого денег не пожалел и теперь все сестрицы документы граждан РВР имели и патрулю их в любой момент могли предъявить. Генерал Хабалов введенное им же во всей России военное положение отменять не спешил, вот сейчас улицы военные и патрулировали.

В армию Ивану и Федору не хотелось, Хабалов однозначно и бесповоротно за войну до победного конца выступал. Он то до этого доживет, а мужикам скорее всего кроме германской пули или смерти от «немки» ожидать нечего. На завод? Не вариант. Про сельхозпредприятие даже и речи не было. Ванька и Федор родом из деревни, но раньше то хоть на себя работали, а тут за пайку придётся горбатиться на республику. Не, такого им не надо.

– Федор, сходи к Тит Титычу. Пригласи-ка его к нам в гости. В баньке попаримся, самогонки от братанихи примем для радости души. – Ванька Федору распорядился.

Тот понял, куда ветры дуют. Что, не самый плохой вариант. Головой согласно замотал.

– Правильно, Ваня. Это ты хорошо придумал. Счас прямо до участка и сбегаю. – говоря это затушил в пепельнице уже почти докуренную папиросу Федор.

Мир Ваньки Воробьева. Не гражданин.