Дети Революции

Глава 1. From Shadows

Он проснулся с коротким вздохом, слепо шаря рукой по ткани тонкого одеяла. Что-то было не так. Что-то было неправильно.

Воспоминания. Мысли. Эмоции.

Чужие, непрошенные, незнакомые, обрушивались на его разум приливными волнами, грозясь затопить, разрушить всё, что делало его Адамом Таурусом — революционером, командиром Белого Клыка, защитником своего народа.

Планета, свободная от гримм. Планета, полная жизни. Планета, где не было фавнов, не было аур, не было праха. Мир, полыхающий войнами, скованный границами и противостоящими идеологиями. Мир, в котором ежесекундно гибли сотни тысяч и рождались миллионы людей. Мир, готовый в любую секунду похоронить себя в пламени разрушительного оружия, но в то же время идущий вперёд по дороге прогресса. Мир, безумный и чудовищный своими масштабами, но в то же время родной.

Чужое, незнакомое присутствие сковывало его разум. Чужая, незнакомая сила двигала его конечности. Чужие, незнакомые мысли направляли его тело, оставляя его беспомощным пленником в собственном разуме.

Он был кем угодно, но не беспомощным. Он отказывался им быть!

Его разум вспыхнул гневом, яростью, подавляющим всё и вся желанием вырваться на свободу, освободиться от сковывающих его пут. И они дрогнули. Адам рванулся ещё и ещё, отбрасывая мысли и воспоминания чужака, отвергая их, словно тело отвергает болезнь. Лица родных и близких превращались в поплывшие маски и мутные, неразличимые силуэты. Убеждения и желания, тусклые и, порой, противоречащие самим себе, отвергались и отбрасывались словно ненужный мусор. Имя, отражение в зеркале, ощущение своего тела, всё это обращалось в пыль и пепел.

Он боролся, отбрасывая чуждую суть всё дальше и дальше, отвергая её всё больше и больше. И самое странное — чужак не сопротивлялся или не мог это сделать. Его тело, всё ещё управляемое незримым кукловодом, упрямо стремилось в угол шатра, где над примитивным умывальником висело зеркало. Руки ухватились за края раковины, и Адам-не-Адам поднял голову.

Острый подбородок. Губы, сжатые в тонкую линию. Глаза с изумрудной радужкой. Красные волосы, зачёсанные назад. Два бычьих рога — отличительная черта фавнов — изгибающихся назад, совпадая с линией волос.

От чужака почти ничего не осталось. Последние крупицы его воли, его присутствия, его бытия уходили, растворяясь, как соль в воде, оставляя после себя лишь информацию и воспоминания.

— Адам Таурус, — произнесло отражение его собственным голосом, глядя ему в глаза, — теперь ты знаешь, что будет. Теперь ты знаешь, кто стоит за той женщиной. Что ты выберешь? Судьбу воина или бойцового пса?

Отражение закрыло глаза. Адам открыл их.

Мужчина замер, настороженно и чутко вслушиваясь в звуки полевого лагеря, пока его кулак врезался в гладкую поверхность зеркала. Оно брызнуло осколками, разбиваясь на сотни маленьких частей.

Пошатнувшись, Адам мотнул головой и отступил в сторону, проведя рукой по лицу и подозрительно оглядывая шатёр. Подхватив оружие: короткий меч тёкуто — Погибель и винтовку Багрянец, служащую в качестве ножен меча, он замер, превратившись в неподвижное изваяние и прислушиваясь к каждому звуку. Возможно, подобное помешательство было результатом вражеского Проявления — присущей каждому Охотнику особой способности. Возможно, это была попытка отвлечь его, вывести из строя, пока другие атакуют лишённых его поддержки бойцов. Подобным навыком обладала Эмеральд Сюстрей, соратница женщины в красном — Синдер Фолл.

Шли минуты, а лагерь был тих. Но не мёртвой, грозящей засадой и гибелью тишиной. Потрескивали ветки затухающего костра в вырытой яме, и изредка переговаривались часовые, за стеной шатра раздавалось тихое сопение спящих бойцов, а чуть в стороне, в центре лагеря, тихо гремела посудой утренняя смена, начиная готовить для бойцов завтрак.

Адам взглянул на свиток — карманный персональный компьютер, опустив рукоять клинка. Три часа до начала операции. Затем он замер снова, недоумённо нахмурившись.

Он не знал ни имени зеленоволосой девушки, ни сути её проявления — способности наводить на жертву галлюцинации, абсолютно реалистичные и видимые только ей.

Прошлым вечером, после того, как он отверг их предложение о союзе, он не знал их имён. Так откуда он знает их сейчас?

Ответ пришёл из оставшихся от чужака знаний. И этот ответ ему не понравился.

Они называли происходящее сериалом — анимацией, сделанной исключительно для развлечения зрителей. Для него это был мир, в котором он родился и вырос. Откуда же подобное совпадение?

Знания чужака снова дали ответ. Теория о Ноосфере, незримом поле чистой информации, окутывающей планету и, возможно, всю вселенную. Реальность и вымысел причудливо переплетались в ней — события других миров, утверждали сторонники этой теории, могли находить отражения в фантазиях жителей других, рождая произведения о невозможных, чужих вселенных, чьи реальные прототипы отражались на страницах книг и сценариев фильмов, в мыслях авторов и воображении читателей.

Адам помассировал виски, поморщившись, и сел на смятую простыню на кровати, приковав невидящий взгляд к сброшенной на пол подушке. Следовало действовать практично — а следовательно, принять единственную теорию, дающую хоть какое-то объяснение происходящему, за рабочую. Конечно, это всё ещё могло быть вражеской диверсией, попыткой вывести его из строя, но в этом Адам сомневался: для этого достаточно было просто заставить его не замечать убийцу, отключить его органы чувств, пробраться в шатёр и прикончить его. Создать же в его разуме целый мир, пугающий и восхищающий одновременно, было задачей, посильной лишь гению или безумцу.

Из размышлений о возможном нападении его вырвало осознание того, что произошло. Той информации, что ему открылась.

Блейк, стоящая на удаляющейся от него платформе.

— Прощай...

Блейк, говорящая с незнакомцем, фавном с обезьяньим хвостом.

— Нас принимали как равных, но не из уважения. Из страха. И я ушла. Я решила, что мои навыки не будут служить их насилию...

Блейк, стоящая посреди доков города Вейл. Фавны, его фавны, пресмыкающиеся перед Романом Торчвиком. Преступником. Вором. Отбросом среди отбросов.

— Почему вы помогаете этому отбросу, братья?

Блейк, сидящая на двуспальной кровати и обнимающая свои колени.

— Я видела, как меняется тот, кто был мне дорог. Это было не внезапно, множество маленьких выборов, что накапливались постоянно. Он говорил мне не волноваться. Сначала это была самооборона, затем — несчастные случаи. Иногда, мне даже начинало казаться, что он прав...

Блейк, стоящая в пылающем кафетерии академии Бикон. Блейк, смотрящая на него с ужасом. Блейк, слушающая его слова.

— То, что ты хочешь, невозможно! Но я понимаю, ведь всё что я хочу это ты, Блейк. И когда я обрушу на этот мир справедливость, которую так заслужило человечество, я приложу все свои усилия для того, чтобы разрушить всё, что ты любишь!

— Ложь! — в бешенстве прошипел Адам, — подлая, омерзительная ложь!

Блейк была единственной светлой стороной в этом жестоком мире! Мире, где монстры рыскали не только за границами цивилизации, но и в самом её центре, нося костюмы, ценой в миллионы льен! В мире, где сильные и богатые пировали и праздновали, вываливая горы денег на пустые проекты и бессмысленные фестивали, лишь чтобы потешить своё эго, в то время, как фавны задыхались в шахтах, не обеспеченные даже минимальной защитой! В мире, где богатеи и бизнесмены видели тех, кто стоит ниже, лишь как инструменты, как цифры в графах, цифры, которые можно с лёгкостью списать в расход и "попутные потери"!

Блейк была его спасением. Блейк была единственной девушкой, что заменяла ему всё. Блейк была живым напоминанием того, за что он боролся. За что он проливал кровь, свою и чужую. Блейк не могла его бросить. Она не могла его предать! Он не мог поднять на неё руку!

Адам встал с кровати и возбуждённо прошёл мимо стола, заваленного картами и донесениями, мимо вешалки с одеждой, мимо ящика с немногими пожитками. Маленькие, невзрачные факты начали складываться друг с другом, словно паззл, которому не хватало отдохнувшего взгляда. И получающаяся картина ему не нравилась.

Когда в последний раз она делила с тобой постель? Когда она в последний раз улыбалась тебе? Когда она в последний раз рассказывала о любимой книге?

Гримм побери, когда ты в последний раз держал её за руку?

Блейк отдалялась от него всё дальше и дальше, а он, увлечённый своей борьбой, даже не заметил этого! Хуже того, он не заметил бы этого до самого конца, до того момента, пока она не решилась бы оставить его, бросить всё то, что было её жизнью! И всё из-за него.

Быть может, если бы ему удалось поговорить с ней, всё было бы иначе. Быть может, ему бы удалось убедить её, что не бывает войны без жертв, что нельзя изменить мир, не испачкав руки в чужой крови, что корпорации и политики, укрепившиеся в обществе словно сорная трава, не уйдут со своих позиций без отчаянного боя... Быть может, тогда всё было бы иначе.

Теперь он был бессилен что-то поменять. Уже бессилен.

Блейк уже определилась со своим решением. Даже если он не возьмёт её на операцию, даже если он запретит ей уходить, даже если наступит на свою гордость и станет умолять её остаться с ним, Блейк всё равно, рано или поздно, но покинет Белый Клык.

Это Адам понимал точно. Он, в конце концов, хорошо её знал. А затем он придёт за ней и будет пытать её на глазах её лучшей подруги.

Ему хотелось снова назвать это видение ложью, отбросить его как бред, как помутнение рассудка. Но он слишком хорошо себя знал. Сейчас? Сейчас да, Блейк была в безопасности от его гнева. Но потом... После нескольких месяцев без неё, после многочисленных донесений о том, что Блейк бросила своих братьев, обернулась против них, забыла все жертвы, что они принесли на благо революции... Он мог понять, чем руководствовался тот, другой Адам. Меньшего отвращения подобному бесчестью это не вызывало.

Лезвие клинка тускло сверкнуло в темноте шатра и стол, лишённый ножек, рухнул на пол, рассыпая карты, документы и донесения.

— Шни! Дочь тирана! Она стала Блейк лучшим партнёром чем ты, — с горечью прошептал он, — так ты ценишь свою клятву Гире, Адам?

Некоторое время он смотрел невидящим взглядом на рассыпанные по полу бумаги. Затем, раздражённо фыркнув и покачав головой, опустился на колено и, собрав их в аккуратную стопку, положил на столешницу. Потратив пару минут, чтобы одеться — красная футболка, брюки, чёрный тренч, ботинки, маска — и закрепив Багрянец на поясе, мужчина вышел из шатра, отбросив рукой тканевую занавеску: весна была на удивление тёплой, и несколько дней назад бойцы Белого Клыка с радостью перешли на летнее обмундирование.

Он миновал общие шатры, в которых отдыхали бойцы, кивком поприветствовал часовых, стоящих у шатров с оружием наизготовку, вдохнул носом запахи с кухни и покачал головой — думать лучше всего было на пустой желудок. Остановившись у просторного тента, рядом с которым располагались несколько крытых контейнеров, Адам несколько раз стукнул по деревянной опоре и вошёл внутрь.

Единственный постоялец складского тента — пожилой фавн с морщинистым, сухим лицом отложил в сторону дробовик, ствол которого ещё секунду был направлен на вход.

— Адам, — констатировал старик скрипучим голосом, — я-то думал, что выдал всё, что нужно для следующей вылазки.

— Планы изменились, — ответил Адам, замолкнув на некоторое время.

Как говорилось в том, чужом мире: "Не можешь предотвратить — возглавь".

— Блейк отправляется в дальнюю ходку.

— Хм, — кладовщик заинтересованно склонил голову, махнув чешуйчатым, крокодильим хвостом, уходящим в проделанный в брюках разрез, — насколько долго?

— Пара недель, в городе, — вступительные экзамены в Бикон начнутся примерно через несколько дней. Остальное — на всякий случай.

Покивав головой, кладовщик встал и засуетился, собирая в рюкзак различные припасы и тихо бормоча себе под нос.

— Патроны, девять миллиметров... Прах, огонь, земля, лёд, по четыре унции. Мелочь для привалов. Солдатские пайки. Льены...

— Выделю из своих, — вмешался Адам.

Старик довольно кивнул, посмотрел на набитый рюкзак, взглянул на Адама и, улыбнувшись своим мыслям, наклонился и достал из-под полки три консервных банки.

— Консервированная сёмга, — заговорщически сообщил он Адаму, — пусть девочка себя побалует.

— Спасибо, — осторожно принял Адам рюкзак из старых рук.

— Эй, — наморщив нос, кладовщик снова уселся за свой столик, шелестя страницами учётной книги, — мы тут все надеемся, что у вас всё снова устроится. Такая ладная пара, вы двое.

Адам недовольно уставился на старика. Тот же, совершенно не обращая внимания на взгляд своего командира, лишь улыбнулся, оскалив зубы.

Нахмурившись на вопиющую недисциплинированность старого Бруно, Адам застегнул молнию рюкзака.

— Судачите о личной жизни командира вместо того, чтобы исполнять свой долг?

Бруно лишь захихикал:

— Долг здесь и никуда не убежит. Да и не переживай — поживёте недельку-другую друг от друга подальше, всё у вас и утрясётся. Я тебе железно говорю, с позиции, так сказать, опыта прожитых лет!

В ответ Адам лишь хмыкнул и вышел из шатра.

Вновь пройдя через лагерь, он тихо поприветствовал часового, охраняющего узкую тропу, ведущую вглубь леса.

Спустя несколько минут ходьбы Адам прибыл на поляну, окружённую деревьями с вечно красной листвой. Посредине неё торчал обломок скалы. Он положил рюкзак рядом с ним и принялся расхаживать из стороны в сторону по поляне, иногда останавливаясь, чтобы раздавить несколько сухих веток. Треск и хруст древесины помогли малость успокоиться, но этого явно было недостаточно.

— Марионетки! Игрушечные солдатики! — яростно взорвался он, оскалив зубы, — таково твоё сотрудничество, лживая ведьма?!

Адам не имел привычки лгать себе, прекрасно понимая, что иногда Белый Клык не гнушался сотрудничеством с людьми. Различные мелкие корпорации предоставляли организации деньги, прах и вооружение в обмен на диверсии против компании Шни — монополистов никто не любил. Однако обе стороны понимали, что подобное сотрудничество временно и что Клык сам выбирает, на кого обрушить свой гнев. Если под его удар попали конкуренты — что же, радуйтесь. Если вы сами — кто-то порадуется вашей неудаче. Сотрудничество с Синдер Фолл было совершенно иным. Конечно, им удалось бы совершить то, что не снилось ни одному командиру организации — поставить на колени город Вейл, разрушить академию Бикон, способствовать гибели множества военных Атласа, охотников и студентов. Даже сам директор не смог уцелеть!

Все эти преимущества перекрывал один, огромный недостаток — никто не чествует клинок, убивший чудовище. Люди восхваляют того, кто его держит. А в этой битве Белый Клык был лишь клинком, причём клинком расходным — ни Синдер, ни её покровительница явно не задумывались о жизнях фавнов и их борьбе, воспринимая дело революции лишь как источник дешёвого пушечного мяса.

Адам фыркнул. Не знай он этого, он, возможно, согласился бы работать "вместе" с Синдер Фолл. Но теперь, теперь он знал, что она хочет, и кто стоит за ней.

По городам и сёлам планеты ходило множество легенд. В некоторых из них рассказывали о созданиях, чьему зову подчинялись создания гримм. И сделки с такими существами никогда не сулили ничего хорошего глупцу, решившему поиграть с таким огнём. Адам, по его мнению, не был глупцом.

За спиной послышалось рычание и треск веток. Фавн ухмыльнулся, положив ладонь на рукоять меча. Похоже, у него появился шанс слегка развеяться.

Беовульф выскочил из зарослей, намереваясь запустить когти в ничего не подозревающую добычу. Мелькнуло красное лезвие, тёмное тело рухнуло на землю, а отсеченные лапы упали рядом с ним. С тихим щелчком меч занял своё место в ножнах. Склонив голову, Адам медленно обошел злобно рычащее создание гримм. Бич цивилизаций, погибель народов — создания тьмы и ярости, с безумным упорством нападающие на фавнов и людей с самого начала времён.

Ножны катаны врезались беовульфу в оскал, выбив из него несколько зубов.

— Не такой уж и грозный, м? — поинтересовался Адам, пинком ломая созданию гримм заднюю лапу, — марионетки и игрушечные солдатики, — повторил он фразу фавна-ассасина на службе у ведьмы, — вот мы кто для вас? Наша идея, наши жертвы, наши подвиги — для вас лишь набор пустых звуков? Вы лишь хотите бросить на ваших врагов как можно больше мяса, проворачивая за нашими спинами свои замыслы? — Адам вонзил клинок в спину скулящего от боли беовульфа, медленно проворачивая его в ране, — вы зря решили играться с пламенем революции. Оно лишь спалит вас дотла, и я лично прослежу, как горит всё, что хоть чем-то ценно для вас, Королева... Ха! Смерть королеве!

Прикончив гримм скупым взмахом клинка, Адам отвернулся от испаряющейся туши. Его мысли перешли на другое направление.

— И за всё это время Блейк была единственной, у кого хватило мозгов понять, куда катится наше дело. Великолепно, Адам. Просто, блядь, великолепно! Вместо того, чтобы думать головой, ты предпочёл лелеять своё ушибленное эго! Неудивительно, что Блейк решила уйти. Удивительно лишь то, что остальные не решились сбежать от такого некомпетентного идиота как ты. Поставьте их на колени, как же! На коленях, всё это время, стоял ты сам!

Шелест веток и близкие завывания оторвали мужчину от заполнивших голову мыслей и оповестили его о том, что первый беовульф был только разведчиком для основной стаи. Фавн улыбнулся.

Когда Блейк вышла на поляну, земля под деревьями была исполосована взмахами меча и разрыта когтями, а несколько деревьев были срезаны широкими выпадами. Адам сидел на куске скалы, а его клинок в ножнах стоял на земле, прислонённый к камню.

— Блейк, — Адам печально улыбнулся. Девушка недоумённо нахмурилась. Адам редко печалился. Она привыкла видеть его в гневе, в состоянии мрачной, упёртой решимости, в победном торжестве, но никак не в печали.

Он поднялся и, подхватив с земли набитый чем-то рюкзак, подошёл к ней, передавая свою ношу.

— Тебе пригодится, — сказал Адам, ожидая, пока она примет рюкзак.

Блейк недоумённо нахмурилась, заглядывая внутрь: пищевые рационы, патроны, несколько стопок льен, перехваченных резинкой. Несколько консервных банок.

— Сёмга, — пояснил Адам. — Бруно расщедрился из запасов.

Блейк продолжала настороженно смотреть на него, не понимая, чем можно объяснить такое поведение напарника.

Адам вздохнул, проведя рукой по лицу.

— Блейк. Послушай. Я знаю, что ты хочешь бросить Клык.

Её дыхание перехватило. Она отскочила от Адама одним длинным прыжком, ухватившись за рукоять клинка и судорожно осматриваясь по сторонам, в поисках засады. На первый взгляд Адам был один, без оружия — пока что без оружия. Он был быстр, быстрее её и ему ничего не стоило преодолеть несколько метров и схватить клинок. И уж тогда, её судьба была предрешена — Адам превосходил её во всём.

Вот только почему он стоит на месте, выставив вперёд руки, а на его лице написано нешуточное опасение и печаль?

— Блейк! Послушай меня, ради всех богов, Блейк! Я не причиню тебе вред! Я не стану тебе препятствовать! Пожалуйста, просто послушай!

Девушка остановилась, внимательно следя за Адамом. Части её хотелось доверять ему безоговорочно, хотелось выслушать его, хотелось, чтобы всё было как раньше, когда он был её героем, её защитником, тем, кто вечно стоял между ней и угрозами внешнего мира.

Но тот Адам исчез, заменённый новым — лидером вейльского Отделения Белого Клыка. Майором Таурусом. Жёстким, в чём-то даже жестоким лидером, не принимающим во внимание такие слова как милосердие.

Но почему же она осталась стоять, вместо того чтобы сбежать, спасая свою жизнь от возмездия?

Адам вздохнул, нервно проведя рукой по рогам.

— Послушай, Блейк. Я знаю, что ты начала разочаровываться в нашей борьбе, в наших идеях и методах. Ты считаешь, что мы погрязли в насилии, в войне, что мы перестали быть защитниками фавнов, превратившись в охотников на людей... — он грустно покачал головой и вздохнул: — в чём-то ты можешь быть и права. Пойми, Блейк, я не чудовище. Я... Я просто не знаю, что делать дальше. Я думал, что нас не уважают, что не принимают всерьёз лишь из-за того, что мы лишь протестуем и возмущаемся, вместо того, чтобы отстаивать свои права с оружием в руках. Что те, кто сидят у власти, начнут воспринимать нас как угрозу, если мы поставим их в наши условия. Заставим их понять, что за каждого фавна, задохнувшегося от праховой пыли, забитого насмерть толпой пьяных расистов, умершего из за того, что его отказались обслуживать в больнице... За каждого фавна мы можем забрать жизнь человека, солдата, что поддерживает их лживый порядок, надсмотрщика, стоящего над согнутыми спинами наших братьев! Я думал, что уж это заставит их одуматься, заставит зашевелиться, изменить что-то! Лихорадка Венкена — лекарство изобретено уже тридцать лет назад, но они всё ещё не дают нам права голоса без анализа крови! Налоги на владение бизнесом, торговые санкции и притеснения работников! Но нет же! Им так же плевать на своих людей, как и на нас! Что я должен сделать, чтобы они одумались?! Что я должен сделать, чтобы они прекратили жрать и гадить в своих хрустальных дворцах, под защитой армий и охотников? Что? Залить Ремнант кровью?

Адам ненадолго прервался, взмахнув рукой и вспоминая приём в особняке Шни. Город Вейл, одна из колыбелей цивилизации, пылала в огне, а они лишь жрали и гадили. Жрали и гадили, словно небожители, словно под богатыми костюмами и килограммами косметики и украшений, они не были теми же людьми, слабыми и беззащитными. Или даже хуже.

— Да даже если я и сделаю это, они лишь будут продолжать до тех пор, пока кровь не начнёт переливаться через их пороги. Но они ведь просто построят особняк повыше, кормя публику ложью о том, что их жадность, распущенность и жестокость есть наша вина, - Адам перевёл дыхание. — Блейк, я не буду тебя удерживать. Меня могут назвать предателем - но тебя я не предам. Плохой из меня вышел учитель — всё это время я держал тебя в своей тени, всё это время я воспринимал твою помощь и поддержку как должное. Всё это время я тащил тебя за собой, не спрашивая. Каждый из нас стремится к свободе, и я всё это время отбирал твою. Прости меня за это, Блейк.

Девушка пристально заглянула Адаму в глаза, пытаясь понять, говорит он правду или нет. Он лишь устало пожал плечами: он сказал всё, что хотел сказать.

— Ох, Адам, — Блейк покачала головой, быстро заморгав, — ты ведь правду говоришь, да? Пожалуйста, скажи, что ты говоришь правду! Я хочу тебе верить, я правда хочу! Просто, после всего этого, после всех тех раз, что ты мне говорил... Пожалуйста, скажи мне, что это правда.

Он осторожно шагнул вперёд, и мягко взял Блейк за руку.

— Это правда, Блейк. Клянусь тебе, это правда. Я... Я не знаю, что делать дальше, я не знаю, чем ещё заставить их увидеть. Устроить бойню? Закрепить за нами славу мясников и убийц? Или же сложить оружие и снова кричать в уши глухим?

— Адам, — Блейк потянула его за руку, — пойдём со мной, Адам! Уйдём от всего этого, уйдём от этой бесконечной борьбы, и мы снова будем вместе, и всё опять будет хорошо. Пожалуйста, Адам! Пойдём со мной!

— Я не могу, Блейк, — покачал он головой, — я ответственен за жизни наших братьев. Я ответственен за их будущее. Я хотел бы уйти и быть с тобой, Блейк, но не могу. У тебя впереди своё будущее. У меня Белый Клык.

— Я хочу стать охотницей, — тихо пробормотала девушка, пряча от него взгляд.

Он тихо рассмеялся.

— Блейк Белладонна, отважная охотница, защитница слабых и обездоленных. Гира был бы счастлив это слышать.

Блейк покачала головой, прикусив губу:

— Он меня ненавидит.

Адам закатил глаза, мягко взяв её за руку.

— Ненавидит он меня, Блейк. Тобой он гордится. И всегда будет гордиться.

— Ты правда так думаешь? — Блейк подняла на него взгляд и тихо шмыгнула носом.

— Даю слово, — он уверенно кивнул. Его свиток подал сигнал о начале операции.

— Тряхнём Шни в последний раз? — предложил Адам.

Напарница тихо хихикнула, проведя рукой по лицу.

— Тряхнём.

Адам отпустил её руку, но она перехватила его за рукав.

— Адам, послушай. Пожалуйста, попытайся что-нибудь придумать. Что-нибудь кроме войны и смерти. Что-нибудь, что поможет нам быть равными с людьми, а не истребить их, или быть истреблёнными. Обещаешь?

— Я не знаю, возможно это или нет, — ответил он, — но я обещаю, что попробую.

Блейк кивнула и отпустила его рукав. Спустя несколько минут они уже бежали по земле, мимо мелькающих деревьев, приближаясь к обрыву. Адам спрыгнул с него первым, торжествующе улыбнувшись Блейк. В ответ она тихо рассмеялась, следуя за ним по пятам. Короткий спуск по почти отвесному склону, и они с грохотом обрушились на вагон грузового поезда, вонзая в него своё оружие для того, чтобы удержаться на ногах.

— Стотридцатки, около десятка! — крикнул Адам, махнув рукой в сторону люка, ведущего внутрь вагона.

Переглянувшись с Блейк, он вышиб задвижку люка ударом ножен и спрыгнул вниз, в окружении стандартных ботов охраны — человекоподобных роботов с бронёй серого цвета и праховыми источниками питания, освещающими внутренности вагона красноватым светом. Один из них выступил вперёд, активировав встроенные в руки автоматические винтовки.

— Нарушители. Назовите себя.

Адам нажал на спуск Багрянца. Пуля, служащая в роли вышибного заряда, выбросила Погибель рукоятью вперёд, выбивая бота из равновесия ударом в голову. Бросившийся к оружию Адам подхватил меч за рукоять и, быстрым взмахом развалив робота на две части, вернул его в ножны. Блейк расправлялась со своей долей противников точными ударами катаной и ножен, оставляя за собой силуэты клонов, от которых сбоили системы наведения ботов. Адам уничтожал своих противников чёткими, резкими ударами клинка, мелькающего в воздухе лишь на несколько мгновений, чтобы тут же скрыться в ножнах. Тех, что были вдали от него, ждали лишь меткие выстрелы из Багрянца — автоматического короткоствольного карабина, в который трансформировались ножны. Вскоре последний из андроидов рухнул на пол, искря и исходя дымом.

Адам обернулся к Блейк и с улыбкой кивнул ей.

— Готова ко второму раунду?

— Всегда! — Блейк поправила рюкзак и заняла позицию напротив двери. Адам выбил дверь ногой, отправив стальную плиту в краткий полёт, закончившийся одним снесённым ботом. Следующий вагон был открытым, большинство контейнеров были прикреплены к полу прочными сетками и тросами — почти все из них несли в себе прах.

Адам бросился вперёд, отражая выстрелы ботов клинком, Гэмбол Шрауд — оружие Блейк, пролетело над ним на тонком тросе, подцепив стоящего вдалеке бота, словно клюнувшую рыбу удочкой. Андроиды оборонялись на пределе своих характеристик — вели огонь до перегрева орудий, бросались в ближний бой в попытках завалить нападающих массой. Всё было напрасно — Адам и Блейк прошлись сквозь машины, словно их и не было. Пристрелив последнего уцелевшего бота, Адам развернулся и подошёл к двери следующего, крытого вагона.

— Впереди тяжёлый дроид. Ты отвлекаешь, я добиваю, — кивнул Адам головой на дверь.

— Откуда ты знаешь? — спросила Блейк.

— Последняя информация, — уклончиво ответил Адам. Не хватало ещё того, чтобы она приняла его за сумасшедшего. А правду иначе как сумасшествием не назовешь.

Тяжёлые боты были опасным противником. Огромные паукообразные механизмы использовались для того, чтобы служить обороняющейся команде поезда тяжёлой артиллерией — их выстрелы могли уничтожить даже крупных гримм которые, порой, набирались наглости и атаковали грузовые и транспортные поезда. Нельзя сказать, что для охотников он был меньшей угрозой — в ближнем бою такие боты использовали титаническую массу, мощные захваты, помогающие перемещаться по отвесным поверхностям и даже по потолку, совершенную систему наведения и разрушительную мощь праховых орудий.

Напарники осторожно вошли в неосвещённый вагон. Адам отметил расположение осей колёс поезда — стоит вывести из строя их, и остальные вагоны обрушатся словно домино, сойдя с рельс. Идиотская уязвимость конструкции. Впрочем, поезда рассчитывали на атаки гримм, а не народную месть.

Огромный, паукообразный механизм спрыгнул с потолка, приветствуя их залпами четырёх праховых орудий. Адам рванулся в сторону, уклоняясь от первых залпов, вспоровших прочную обшивку вагона. Блейк устремилась вперёд чуть в стороне, используя свой трос, чтобы обернуть катану вокруг массивной опоры робота. Попытку бота ударить её массивной ногой прервал выстрел из Багрянца в прикрывающее системы наведения бронестекло. Блейк мельтешила под ногами дроида, играя в прятки с гибелью — стоило роботу наступить на неё, и никакая аура не спасла бы Блейк от веса многотонной махины. Впрочем, он за неё не волновался — Блейк была умницей. Она знала, что делать.

Каждый, у кого была открыта аура — энергия души, как называли её многие, мог не опасаться смертельных для обычного человека ударов. Аура защищала своих владельцев, дарила им невообразимую силу, ловкость и выносливость. При помощи ауры не ломались и не изнашивались сложные механизмы в оружии охотников, обреченные, без её воздействия, стать лишь бесполезными игрушками, вышедшими из строя после первого боя или даже удара. Но главным преимуществом ауры было проявление — особая способность, сравнимая лишь, с силами персонажей развлекательных комиксов. Телекинез, манипуляция стеклом и пламенем, иллюзии, и много что ещё. Один из его соратников мог телепортировать себя к тому предмету, которого коснулся. Другой мог по одному взгляду на противника определить все его уязвимые точки, от старых ранений, до неисправности в оружии.

Проявление самого же Адама заключалось в возможности использовать все атаки, бросаемые на него, как топливо для одного, сокрушительного в своей мощи удара. И чем дольше он сохранял необходимый настрой, чем больше он готовил атаку, тем сильнее становился удар.

Адам расставил ноги, полуобнажив клинок. Его проявление питалось гневом. Обычно, для этого ему нужно было лишь подумать о братьях, страдающих под гнётом людей. Вспомнить о всех жертвах, что они принесли, о безразличии и жадности людей.

Но в этот раз у него были другие воспоминания.

Лишённые эмоций слова ведьмы, окружённой охочими до её силы глупцами.

"Мальчик продолжает доказывать свою верность."

Наглая, отвратительная ложь Шни.

"Именно это я и имею в виду! Мы даём фавнам те же зарплаты, что и остальному персоналу в шахтах. Все эти вредоносные слухи про нашу компанию совершенно необоснованны."

У вас нет другого персонала, кроме вкалывающих за гроши фавнов, лживый ты ублюдок!

Насмешливые кривляния фавна-скорпиона.

"Пластиковые солдатики и пешки! Моё сердце и тело принадлежит лишь богине!"

Рисунок розы на его одежде, вышитый нитями с добавлением праха, лезвие полуобнажённого клинка, его волосы вспыхнули слабым красным светом. Робот, перестав охотиться за Блейк, спешно объединил свои орудия в одну, мощнейшую пушку, бьющую потоком разрушительной энергии. Зафиксировав флуктуации ауры, автоматика определила Адама как наиболее угрожающую цель. Тот факт, что он был неподвижен, ещё более укреплял решение робота. Логичные действия. Смертельно предсказуемые.

Луч бело-синей энергии ударил в клинок, но не смог даже вырвать его из рук Адама. Разрушительная энергия, способная насквозь пробить крупного Невермора или испепелить на месте стаю беовульфов, уходила в его клинок как вода в губку, и лишь сильнее становилось исходящее от его тела красное свечение. Заряд в пушках робота кончился и поток разрушительной энергии прекратился. Адам выпрямился. Руки его пульсировали тупой, глубокой болью, предплечья сводило судорогой. Меч рвано подрагивал в ножнах, словно бы готовясь взорваться от поглощённой энергии. Адам рванулся вперёд, встречая занесённую в ударе конечность восходящим ударом вверх. Красный свет вспыхнул в точке удара, окрашивая вагон в новые цвета. Робот рухнул секундой позже, располовиненый на две части мощью удара. Адам вложил клинок в ножны и развернулся к Блейк.

— Заложим заряды здесь и здесь, — он указал на оси вагона, спрятанные в ящиках по бокам, — следующая платформа последняя, отцепим её и работа будет чистой.

Не то, что бы его волновали жизни работников корпорации Шни. Но, их жизни волновали Блейк и, поэтому, он давал им шанс. Если они не были глупы, то поймут, что он с лёгкостью мог оборвать их существование — взорвав поезд или лично, клинком. Это даст им повод задуматься, стоит ли работать на компанию эксплуататоров и кровопийц. Если же они были глупы... Что же, удача не может длиться вечно. Этот мир не любил глупых.

Заряды были установлены. Поезд всё так же слепо ехал вперёд — экипаж наверняка забаррикадировался в вагонах и молился всем богам и духам, в страхе за свои никчёмные шкуры. Им ничто не угрожало — в этот раз. Пусть запомнят его милосердие!

Блейк остановилась перед платформой, со страхом глядя вперёд. Он положил ей руку на плечо.

— Смелее, любовь моя. Будущее не ждёт.

Блейк всхлипнула и, развернувшись, крепко обняла его, уткнувшись лицом в отворот его одежды. Мгновением спустя он почувствовал в этом месте влагу от её слёз. Адам улыбнулся, отвечая на объятье и, прижав Блейк ближе, осторожно подул на кошачье ухо, торчащее из копны чёрных волос. Блейк непроизвольно дёрнула ухом, легонько щёлкнув ему по носу и хихикнула.

— Спасибо, Адам. Спасибо тебе огромное.

— Я делаю то, что должен был сделать, Блейк, — ответил Адам, разрывая объятья, но всё ещё держа руки у неё на плечах.

— Тебя ждёт новая жизнь, Блейк. Заведёшь новых друзей, обучишься чему-нибудь новому... — он хмыкнул. — Проклятье, я звучу как какой-нибудь старик из твоих книг. Короче, я хочу сказать, Блейк, что ты умница. И всегда была умницей. Береги себя, ладно?

— Ты тоже, Адам. Договорились?

— Конечно, — он кивнул ей, опуская руки и в последний раз взглянул на неё, пытаясь запомнить все детали. Девушка со светлой кожей и золотыми глазами, сверкающими от слёз. Тёмные волосы, из которых торчат два кошачьих уха — наследие фавнов. Чёрный жилет, застёгнутый на одну, единственную пуговицу. Белая блуза и белые шорты. Чулки скрывающие ноги и ботинки с короткими каблуками. Чёрный шарф вокруг шеи. Для него не было никого прекрасней.

— Прощай, Адам, — Блейк шагнула на платформу, остановилась, пристально смотря на него, а потом, резким ударом катаны разрезала соединяющую вагоны спарку.

— Прощай, Блейк.

Удаляющаяся фигурка в чёрно-белом вскинула руку в знак прощанья. В ответ ей засверкало лезвие катаны, вскинутое в воинском салюте. Она смотрела на неё пока силуэт Адама не превратился в крошечную точку, с красноватой искоркой вверху, а затем развернулась, делая шаг навстречу своему собственному будущему, в котором всё будет хорошо. Обязано быть хорошо, потому что Адам в это верит.

Он, тем временем, спрыгнул с постепенно замедляющейся платформы и предвкушающе оскалился. Да, Блейк ушла от него. Да, без неё будет тяжело. Но у него есть чем себя порадовать — хорошей железнодорожной катастрофой, отправляющей миллионы льен Шни в помойную яму, а вечером, в перспективе, и головой Синдер Фолл. Ему было плевать на силы мистических дев, на таинственные реликвии, и на не менее таинственные планы ведьмы. Он был уверен лишь в одном — они решили, что дело революции можно извратить под свои собственные нужды. А значит, они все умрут.

Ряд детонаций разорвал первый вагон, вышибая колёса и бросая его поперёк рельс. С грохотом и скрипом вагоны врезались друг в друга словно костяшки домино, прах, потревоженный ударами, детонировал десятками различных эффектов, бурно реагирующих друг с другом. Пламя и лёд, гравитационные волны и миниатюрные шторма из чистой энергии — всё это превращало поезд в грандиозную симфонию разрушения, превращало деньги из кошелька папаши Шни в зрелище, достойное запоминания. Адам расхохотался, чувствуя на лице жар, холод и уколы электричества. Да, денёк начался довольно хреново, но продолжится он точно веселее!

Глава 2. When It Falls

Лагерь Белого Клыка захлестнула волна предбоевой активности. Бойцы спешно вооружались, занимая полевые укрепления — примитивные брустверы из стволов деревьев и мешков с песком, и укрытые маскировочной сеткой засадные ямы. Адам поморщился — несмотря на то, что их было достаточно много — около пяти десятков фавнов, большую часть бойцов составляли зелёные новички, полные энтузиазма, но практически неподготовленные к серьёзной схватке с профессиональными охотниками.

Группа Барсука — четверо опытных воинов, чьи ауры были открыты долгие годы — пару месяцев назад отправилась на рейд в Мистраль, помогая местному отделению Белого Клыка. Это королевство было основной призывной базой организации - разбитое на касты население предоставляло широкие возможности для вербовки и пропаганды.

К сожалению, у них не было специалистов, способных несколько месяцев подряд выслеживать конвой с небольшим, но дорогостоящим грузом, чтобы затем нанести точный и быстрый удар и уйти до прихода вражеских подкреплений. Даже Илия — фавн-хамелеон и подруга Блейк, находилась в одном из дальних укреплений Белого Клыка и никак не могла подойти вовремя. Подобная цепочка совпадений наводила на мысль о том, что в организации завёлся крот, сливающий информацию на сторону самозваной Девы Осени.

"Впрочем, — подумал Адам, — на троих охотников, двое из которых — самодовольные сопляки, решившие сыграть во взрослые игры, присутствующих бойцов хватит."

Кроме того, он был не единственным опытным воином — в центре лагеря можно было видеть массивную фигуру Амона — его заместителя. Широкоплечий фавн, держа массивную автопилу на плече, раздавал указания бойцам зычным, глубоким голосом, направляя фавнов на позиции и организуя огневые мешки на наиболее опасных направлениях.

— Амон, — коротко поздоровался Адам, кивнув своему заместителю, — как продвигается подготовка?

— Будем готовы через несколько минут, — ответил тот, — значит, говоришь, что эта женщина собирается вернуться?

— Именно, — Адам презрительно скривился, — у неё хватило наглости считать, что именно мы будем выполнять за неё всю грязную работу, в то время как она сама будет играть роль кукловода. И она не из тех, кто быстро отступается от своих идей. Весьма дерзкое мышление, не находишь?

Массивный фавн гулко рассмеялся. Смех его, приглушённый маской, походил на рокот далёкого камнепада.

— Что же, пусть приходит. Мы подготовили ей хороший приём.

— Именно так, — Адам согласно кивнул.

— Адам, — обратился к нему Амон после нескольких минут молчания, — Ты вернулся без Блейк.

— С ней всё в порядке. Одиночная ходка.

— Неужели? — в тоне Амона можно было услышать нотки шутливого недоверия, — и ты даже не страхуешь её из ближайших кустов?

— Заткнись, Амон.

Фавн снова рассмеялся.

— Ладно, ладно, как скажешь, майор. Полагаю, задание настолько особое, что знать об этом мне не обязательно?

— Да, — всё ещё недовольно ответил Адам.

Амон чуть раздражённо пожал плечами и отвернулся, глядя в сторону боевиков, готовых к битве.

— Как насчёт напутственной речи?

Вместо ответа Адам запрыгнул на импровизированную платформу из пустых ящиков, сложенных рядом с ведущей в лес тропой, и вскинул руку. Переговоры бойцов и поднимаемый ими шум, накрывший лагерь вездесущей пеленой, начали замолкать, пока не затихли совсем.

— Бойцы! Соратники! Братья! Долгие годы мы сражаемся с человечеством! Долгие годы мы проливаем кровь не только за себя, но и за свободу тех, кто надрывается в праховых шахтах и цехах заводов. За тех, кто ежедневно терпит нападки и оскорбления ничтожеств, возомнивших себя выше нас! Долгие годы мы отстаиваем свою свободу и свои права. Той женщине, что пришла просить нашей помощи, плевать на всё это! Она может обещать вам золотые горы и армии охотников под вашими ногами! Она может уверять вас в том, что с её помощью вы сможете положить конец всей той мерзости, что творит человечество! Она может обещать вам всё что угодно, но помните лишь одно — она тоже человек! Ей плевать на наши жизни! Ей плевать на наши жертвы! Ей плевать на наше будущее! Всё что ей нужно — надеть на нас ошейники, как и Советам Королевств, как и Шни, как и всем людям! Помните это, братья! Сегодня, мы сразимся за нашу свободу!

Дождавшись, пока приветственные крики фавнов утихнут, Адам продолжил:

— Не буду вам лгать, друзья. Нам предстоит тяжёлая битва. Двое из них сражаются на уровне выпускников академий, третья — ещё опаснее. Но не позволяйте этому факту смутить вас! Они могут быть сильны и опытны, но за ними стоят лишь жадность и высокомерие! За нами — будущее наших детей! Они пришли сюда за новыми марионетками, но всё что они найдут здесь — лишь свою гибель! К бою братья! Свобода или смерть!

— СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ! — Откликнулись бойцы Белого Клыка. Адам замолк и спустился с трибуны, инспектируя готовящихся к бою солдат, раздавая предбоевые напутствия, помогая и давая советы, подбадривая новичков.

— Конечно, Охотники могут казаться ужасающими в бою, — объяснял он группе новичков, сгрудившихся вокруг девушки, чья кожа на висках была покрыта мелкими, переливающимися всеми цветами радуги, чешуйками. Руки, сжимающие праховую винтовку, отчаянно тряслись, а сама она, упрямо сжав губы, пыталась не выдать своего страха. Судя по обеспокоенным взглядам соседних бойцов, её попытки были безуспешны.

— Конечно, их аура может играючи выдерживать попадания, способные убить вас на месте, даже с учётом открытой ауры. Конечно, многие из них обладают проявлениями, почти каждое из которых может спасти их шкуры даже в самой проигрышной схватке. Повод ли это опасаться их? Разумеется. Повод ли это их бояться? Абсолютно точно нет. В их силе скрывается и их слабость. Они настолько привыкли выходить сухими из воды, одерживать победы над чудовищными монстрами, раскидывать своих врагов, словно плюшевых кукол, что уверились в том, будто они неуязвимы. Что не важно, кто стоит перед ними, они всё равно выйдут победителями. Они считают себя небожителями. Но знайте: каждый небожитель больше всего боится того, что однажды его свергнут на землю. Так сделайте это! Разбейте ложную иллюзию всемогущества! Покажите этим самодовольным ублюдкам, какого цвета их кровь! Напомните им, каковы ставки в их игре! И когда вы это сделаете, они вспомнят, что такое страх!

Когда Адам закончил речь, руки девушки больше не дрожали. Он хлопнул её по плечу.

— Мы сражаемся за то, чтобы изменить целый мир. Никто не говорит, что это будет просто. Никто не говорит, что победа достанется нам даром. Но если бы каждый из вас не был готов бросить миру вызов, я бы не имел возможности с гордостью называть вас братьями и сёстрами. Пусть они придут сюда! Пусть бросят на нас всё, что у них есть! И пусть они падут, как пали те, кто осмелились принимать нас за глупцов!

Дозорный, наблюдающий за тропой к лагерю, подал сигнал. Адам поправил ножны, выпрямился и глубоко вздохнул. Бой предстоял нелёгкий, но он был уверен в том, что сможет выйти победителем. Да, может быть Синдер Фолл и обладала частью способностей мистических Дев, но вот только обладание и мастерство — весьма разные вещи. Он был уверен в том, что нескольких часов, прошедших с того момента, как Синдер похитила силы Девы, было недостаточно, чтобы овладеть полученной мощью в полной мере. Что же касалось её подчинённых — да, они были достаточно опытны для того, чтобы сражаться на равных со студентами. Возможно, превосходили Блейк. Но Адам был сильнее, чем Блейк.

Опасность представляло проявление зеленоволосой воровки, но основную угрозу оно таило лишь тогда, когда противник даже не подозревал о нём.

Часовой подал условный сигнал.

Они встретились у входа в лагерь. Синдер Фолл, черноволосая женщина в красном платье, по бокам от неё — воровка и сын ассасина — Меркьюри Блэк. Оба подчинённых сжимали в руках увесистые чемоданы. Один из них был набит деньгами, другой, как знал Адам, прахом.

Стоило отдать Синдер должное, даже перед лицом полного отделения Белого Клыка, готового моментально вступить в бой, она демонстрировала всю ту же уверенность, что и в воспоминаниях чужака. Была ли это гордыня? Или же Синдер Фолл всё ещё наивно рассчитывала что сможет победить?

Рядом недовольно фыркнул Амон, явно раздражённый наглостью женщины.

— Вижу, вы глухи или безумны, — холодно произнёс Адам, глядя, сквозь прорези маски, в глаза улыбающейся женщины, — Я предупреждал, что ваше возвращение станет вашей погибелью. И я не собираюсь бросать свои слова на ветер.

Эмеральд и Меркьюри заметно напряглись, обеспокоенные его угрозой. Синдер же просто подняла руку, над которой вспыхнул пульсирующий огненный шар.

— Мы могли обратиться за помощью к кому угодно, Адам Таурус. Но мы выбрали тебя, — по её сигналу крышки чемоданов распахнулись, открывая своё содержимое.

— Мой план может нести выгоду нам обоим. Или одному из нас. Что выберешь ты?

Трава под её ногами вспыхнула ярким пламенем, которое, словно слушаясь её, образовало ровный, пышущий жаром круг у её ног.

Адам презрительно усмехнулся. Если она рассчитывала произвести на него впечатление ворованной силой, то она серьёзно ошибалась. Амон недовольно заворчал, перехватывая автопилу.

Адам указал левой рукой на чемоданы.

— Что ты видишь здесь, Амон?

— Прах. Льены. Много, — коротко ответил тот, не спуская взгляда с Синдер.

Адам согласно наклонил голову.

— Я вижу нечто другое. Поводок и ошейник!

Лезвие его клинка ударило в шею Эмеральд, отшвыривая девушку назад. Амон с рёвом обрушил автопилу на Меркьюри, успевшего в последний момент отпрыгнуть назад, воспользовавшись встроенными в протезы ног дробовиками. Попавший под удар чемодан с деньгами брызнул осколками пластика и металла.

— Глупец! — струя огня, сорвавшаяся с руки Синдер, устремилась в лицо Адаму. Он увернулся, сделав несколько выстрелов из Багрянца, и нанёс удар Погибелью, заставив её использовать свои собственные клинки для того, чтобы блокировать удар. Где-то позади загрохотал огонь автоматических винтовок, и можно было слышать рёв автопилы в руках Амона.

Снова и снова алый клинок наносил удары, снова и снова он натыкался на блоки двух изогнутых кинжалов Синдер. Мир сузился, оставляя лишь огонь, лицо его противницы и размытые, едва различимые, звуки отчаянного боя вокруг него. Синдер перешла в наступление, выплетая узор из пламенного следа клинков. Адам отступил, убрав меч в ножны, а затем снова метнулся в бой, нанося серию стремительных ударов, пробующих оборону Синдер под всеми возможными углами, с любого возможного направления. Первый она отразила. От второго уклонилась. Третий отвела вспышкой пламени из руки. Четвёртый резанул её по груди, вызвав короткий вздох боли. Земля под ногами Адама вспыхнула, не давая ему продолжить наступление, и он бросился в сторону, спасаясь от бушующего столба огня.

— Ты мог бы получить всё, о чём мечтал, — произнесла Синдер, выпустив из соединившихся в лук клинков веер стрел, разразившихся огненными взрывами при попадании, — ты мог бы поставить на колени тех, кто веками принижает твой род! И ты готов отказаться от этого из за своей глупости? Из за своей гордости?

— И чем мы за это заплатим? Собственной свободой? — Адам бросился вперёд, взрывая обожжённую огненными взрывами землю. Его клинок выстрелил из ножен, совмещая силу его удара с энергией выстрела. Синдер парировала его клинками, словно бы не замечая мощи атаки. Огненная вспышка отшвырнула Адама назад. Кувыркнувшись в воздухе, он приземлился на ноги, бросив быстрый взгляд за плечо. Амон отбивался от Эмеральд, отгоняя юркую девушку взмахами автопилы, прикрываясь от выстрелов её револьверов широким лезвием, пока Меркьюри почти что танцевал между шквалом пуль, с лёгкостью уклоняясь от выстрелов и выводя из строя одного бойца за другим — для фавнов хватало лишь одного мощного пинка протезами или выстрела из встроенного в них дробовика. Несколько тел в форме Белого Клыка уже лежало на земле. К счастью, большинство из них всё ещё подавало признаки жизни — и в самом деле, зачем уничтожать будущее пушечное мясо?

Адам снова бросился в атаку, пытаясь пробиться сквозь огненные залпы Синдер, превращающие растительность вокруг них в один большой костёр. Её золотистые глаза буквально светились от силы, похищенной у Девы.

— Ещё не поздно остановиться, Адам, — спокойно произнесла она, — зачем нам эта бессмысленная вражда? Зачем нам рисковать жизнями в бою против друг друга, пока сильные мира сего свободно пируют в своих особняках? Разве ты не хочешь справедливости? Разве ты не хочешь покарать виновных?

Адам не ответил, сберегая дыхание. В последний момент почувствовав угрозу, он уклонился от вылетевшей из огня стрелы, чьё попадание заставило разлететься пылающими щепками ствол соседнего дерева. В ответ он высадил очередь из карабина в бушующий огонь, забыв об экономии боеприпасов. Синдер вышла из огня с поднятой рукой, принимая попадания пуль на пылающую полусферу, возникшую перед её вытянутой ладонью.

— Я устала играть в игры, — в её тоне ясно можно было прочитать раздражение, — прекрати это бессмысленное сопротивление!

— Мы не ваши марионетки! — оскалился в ответ Адам, снова атаковав её вылетевшим из ножен клинком.

— Мне не нужны марионетки! — Синдер парировала его атаку одним клинком. Удар в грудь отшвырнул его далеко назад, в те ящики, с которых он выступал перед бойцами несколько минут назад. Амон с рёвом обрушил автопилу вниз, грозя располовинить его на две части и Адам, рванувшись в последний момент, увернулся от врезавшегося в землю лезвия. Эмеральд, стоящая неподалёку, не сводила с Амона пристального взгляда. Иллюзии. Конечно.

Воспользовавшись тем, что Синдер была далеко, Адам рискнул, швырнув клинок в лицо Эмеральд. Девушка вскрикнула, инстинктивно отшатываясь от угрозы и рухнула на колено — догнав клинок стремительным рывком, Адам перехватил его, обрушив Погибель ей на шею. Ещё один удар пришёлся ей в лицо. Она парировала следующую его атаку, приняв меч на скрещенные револьверы, но кончик ножен врезался ей в висок, сбивая концентрацию. Эмеральд дрогнула, и Адам пинком отшвырнул её назад. Сзади послышался шелест воздуха, и он нанёс стремительный удар, заставив Меркьюри оборвать готовящийся удар ногой, принимая лезвие Погибели на металл протезов. Сероволосый юноша торжествующе ухмыльнулся и Адама отшвырнуло назад залпом из дробовиков.

Адам поднялся на ноги. Амон явно проигрывал схватку с Синдер, держась лишь на упорстве и внушительных запасах ауры. Лагерь лежал в руинах. Тела бойцов Белого Клыка валялись на земле. Некоторые из них слабо стонали и шевелились, небольшая группа — треть от первоначального количества, стояли плечо к плечу, ведя огонь по Синдер. В перерывах между атаками на Амона, она отвечала им огненными шарами, взрывающимися с силой артиллерийских снарядов. Адам спешно вставил новую обойму в Багрянец и устремился к ложной Деве, но Меркьюри и Эмеральд встали у него на пути. Первый, уверенно сложив на груди руки и явно бросая ему вызов, нагло ухмылялся. Вторая заняла защитную стойку, а серповидные лезвия её револьверов тускло поблёскивали в свете пожаров.

— Ата-та, дружок. Леди занята, — Меркьюри развёл руки, самодовольно усмехнувшись, — не стоит отвлекать её от забот.

Чуть позади, у его ног, лежала девушка с чешуйчатыми висками. Она была мертва.

Не тратя время на перепалку, Адам рванулся вперёд. Эмеральд открыла огонь из револьверов, а Меркьюри, вне всякого сомнения воодушевлённый успешной атакой ранее, прыгнул, ускорив свой полёт залпом оружия и занося ногу для удара.

Адам отклонился в сторону от его атаки и нанёс удар чуть выше колена, там, где начиналась настоящая плоть. Мерькьюри рухнул на землю, и Адам выстрелил в него из Багрянца, покупая для себя драгоценные секунды. Фигура Эмеральд расплылась перед его взглядом, превращаясь в неразличимое пятно, но он атаковал, стремительно и мощно, и девушка вновь обрела чёткость, вынужденная прервать работу своего проявления. Она парировала выпад Погибели серповидными лезвиями, но Адам пнул её в колено и, когда она согнулась под тяжестью его удара, резко мотнул головой, нанося ей удар лбом по носу и впечатывая в её лицо жёсткую поверхность маски. Потеряв равновесие, девушка начала заваливаться назад, и Адам высадил почти всю обойму карабина ей в бедро. Аура девушки вспыхнула зелёным и поддалась на последней пуле. Следом за пулей в бедро вонзился клинок Погибели, пылающий огнём из-за частиц огненного праха, вплавленных в металл, а девушка закричала от боли.

Клинок вырвался из обожжённой раны, парируя ещё одну атаку Меркьюри. На этот раз юноша остался стоять, пытаясь оттеснить Адама от своей напарницы. Каждый удар ногой был парирован. Каждый выстрел из встроенных дробовиков уходил в сторону. Блэк больше не улыбался.

Огненная стрела ударила Адаму в спину, бросая его на ботинок Меркьюри. Он отлетел в сторону, лишь чудом не выпустив меч из рук. Тяжело приземлившись на землю, он едва успел отскочить от волны пламени, отправленной вслед за ним.

— Прости, майор, — прохрипел обожжённый Амон, безуспешно пытаясь подняться. Его правая рука была изогнута под неестественным углом, ранее белая форма представляла собой лишь обугленные лохмотья, а автопила, всё ещё бешено взрывающая землю, лежала в отдалении.

Меркьюри переглянулся с Синдер — та кивнула ему на оставшихся бойцов, прикрываясь от их выстрелов всё тем же пылающим полем.

Меркьюри взмыл в воздух, воспользовавшись отдачей дробовиков и обрушился на них, без всякого труда расшвыривая не готовых к сражению с подобным противником бойцов.

— И это всё, чего ты добился своей заносчивостью, — с печалью произнесла Синдер вкрадчивым голосом, — неужели твоя гордыня настолько сильна, что ты готов жертвовать своими братьями для достижения цели? Неужели ты настолько слеп, чтобы понять, что мы не враги вам? Наши цели совпадают. У нас те же враги. Так зачем ты сражаешься? Зачем ты подставляешь под угрозу жизни своих братьев, своё дело, свою месть сильным мира сего? Что это, глупость? Высокомерие? Или просто страх за своё место? Майор Таурус, отважный лидер Белого Клыка. Скажи мне, неужели ты настолько боишься за своё положение, что готов с такой лёгкостью жертвовать своими братьями?

Адам рассмеялся, выпрямившись и положив руку на рукоять меча. Его волосы и рисунок на тренче, едва различимый от грязи и гари, слабо засияли красным.

— Ты можешь обещать нам всё что угодно! Силу, ресурсы, оружие. Мне плевать на твои обещания! Мне плевать на твою ложь! Все вы лишь хотите использовать нас как пушечное мясо, как марионеток, послушных и не задающих вопросов! Мы годами сражались за свои идеалы! Что заставило тебя думать, что мы готовы отказаться от них-из за парочки сладких обещаний? Смерть или свобода, Синдер Фолл. Запомни эти слова! СМЕРТЬ ИЛИ СВОБОДА!

— Так тому и быть, — Синдер печально наклонила голову. Его клинок вибрировал от еле сдерживаемой мощи, словно рвущийся с цепи пёс. Все удары, что он принял на ауру, все пули, отраженные клинком, вся сила, что стояла за ними, теперь сконцентрировалась в узкой полоске металла, только и ожидая своего освобождения.

И Адам подчинился этому зову. Он рванулся вперёд, прямо сквозь поток огня из руки Синдер. Клинок покинул ножны с яркой вспышкой, на секунду осветившей всё вокруг в красные тона. Синдер подняла кинжал в безуспешной попытке блокировать удар, способный раскроить броню лучших боевых роботов Шни, словно хрупкую консервную банку.

Погибель с оглушительным звоном врезалась в поставленный клинок, который Синдер держала лишь одной рукой и замер, не в силах двинуться дальше. Смертоносная энергия ауры, вызванная к жизни его проявлением, ударила в Синдер, но оставила лишь небольшую красную полосу на её лице.

— Что...

Кулак её свободной руки, окутанный ярчайшим пламенем, врезался ему под рёбра, с лёгкостью пробивая остатки его ауры. Адам рухнул на землю, безуспешно пытаясь вдохнуть. Та часть его тренча, на которую пришёлся удар Синдер, сплавилась с футболкой и его собственной кожей, причиняя невыносимую боль. Он набрал в грудь воздуха и мучительно закашлялся, выплёвывая кровь. Кашель стал ещё одним источником агонии — с каждым его вдохом в его лёгкие словно бы вонзался пылающий нож. Адам опёрся на меч, пытаясь подняться на ноги, но все, чего он сумел добиться — лишь встать на одно колено.

Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Любой нормальный охотник должен быть мёртв, располовиненный на части его ударом. Она просто не могла заблокировать подобное одной рукой! Это было попросту невозможно!!!

Вот только... Синдер Фолл не была обычной охотницей.

Женщина довольно улыбнулась и повернула голову к Меркьюри, который лениво кружил вокруг деморализованных Бойцов Белого Клыка, оставшихся на ногах.

— Оставь их, Меркьюри. Займись Эмеральд.

Юноша кивнул, недовольно пожал плечами и угрожающе ухмыльнулся в сторону бойцов Белого Клыка. Те же не стреляли.

— Что вы делаете? — рявкнул Адам, на мгновение позабыв о боли в груди, — сражайтесь!

— Зачем? — мягко перебила его Синдер, — ваши лидеры пали. Ваши соратники не придут вам на помощь. Зачем вам продолжать бессмысленную резню? Опустите оружие и вы будете жить. Опустите оружие, и я сдержу своё слово! Опустите оружие и вместе, мы принесём в этот мир справедливость! Вместе, мы заставим сильных мира сего считаться с фавнами! Вместе, мы положим начало новой, лучшей эры!

Она остановилась, указывая рукой на Адама.

— Или вы можете упорствовать и тогда... — в её руке возник ещё один огненный шар, — тогда ваша судьба будет незавидна.

Фавны начали опускать оружие.

— Лживые обещания! Вы готовы отдать свободу, предать всё, за что вы клялись сражаться, предать будущее наших детей, лишь ради пустых обещаний о мести? Ради того, чтобы стать инструментом в чужих руках? — Адам поднялся на ноги, всё так же опираясь на меч. Агония ослепляла, оглушала, но он всё равно стоял. Он отказывался снова стоять на коленях.

— Вы забыли свои обещания, братья? Вы забыли свои клятвы?

Но его бойцы всё равно не подняли оружие.

— Не глупи, майор, — Амон поднялся на землю, осторожно отряхиваясь от гари, стараясь не шевелить правой рукой, — У дамочки есть прах и деньги. И ещё она полностью нас разнесла. Чем ты поможешь революции, если помрёшь тут?

— Что ты несёшь? — взбешённо рявкнул Адам, от ярости забыв о боли. Он отказывался верить в подобное. Как мог Амон, его соратник, его заместитель, тот, с кем он долгие годы сражался плечом к плечу, даже думать о том, чтобы пожертвовать своей свободой, своим будущим, ради того, чтобы служить охочей до чужой силы психопатке?

— Да включи ты мозг, наконец! — крикнул Амон в ответ, — ты что, думаешь, у нас есть шанс победить?! Ты думаешь, что своим позерством ты хоть кому-то поможешь?! Мы и так потеряли братьев из-за того, что ты опять упёрся рогами в стену! Что тебе стоило хотя бы выслушать эту женщину?! Что тебе стоило поработать с ней?! Если дамочке так уж хочется подгадить своему собственному народу, так зачем упрямиться и мешать ей?! Зачем, Адам?! У неё есть ресурсы, у неё есть деньги, у неё есть сила! Прекрати строить из себя героя! Революции не нужны мёртвые герои! Ей нужны живые солдаты!

— Сила? Деньги? Прах? Такова цена твоей верности, Амон? Такова цена твоей свободы? — бешено зарычал Адам, сверля Амона ненавидящим взглядом, — мы воины революции, предатель! Не банда разбойников, готовых вылизывать ботинки тому, кто сильнее их! Неужели ты готов плюнуть на могилы тех, кто сражался и умирал за наше дело? Неужели ты готов признать над собой власть человека?

Амон устало покачал головой, обернувшись на стоящую чуть в стороне Синдер. На лице женщины было написано искреннее любопытство.

— Если это поможет делу революции? Да, да, и ещё раз да, Адам. Я думал лишь Блейк любила сказки. Очевидно, что ты считаешь, что живёшь в одной из них! Добро пожаловать в реальность, Адам! В последний раз говорю, прекрати корчить из себя героя! Ты говоришь о жертвах наших братьев и о чести, но всё, что я вижу — самоуверенного сопляка, не осознающего, что жизни сотен фавнов зависят лишь от его гордыни!

Старик Бруно, привалившийся спиной к одному из контейнеров, безучастно глядел на Адама остекленевшими глазами. Под его худым, истощённым старостью телом, потихоньку расползалось кровавое пятно.

Синдер Фолл шагнула вперёд, поднимая сложенные в лук клинки. Наконечник стрелы смотрел Адаму в грудь. В ответ он поднял Багрянец, целясь в её лицо.

— Последний шанс, Адам Таурус. Что ты выберешь? Остаться в истории как самодовольный глупец, павший жертвой своей гордыни, или как мудрый лидер, заключивший выигрышный союз в час нужды? Ты устал, Адам. У тебя не осталось Ауры. Ты не сможешь справиться со мной. Неужели ты позволишь собственному упрямству стоить тебе жизни? У тебя есть два пути. Какой из них ты примешь?

Адам поднял голову, с вызовом глядя ей в лицо.

— Свободу!

Сместив дуло Багрянца, он спустил курок. Пуля ударила во всеми забытый и чудом уцелевший чемодан, набитый прахом. Повреждённые попаданием пули кристаллы детонировали, разрывая чемодан и разбрасывая вокруг остальные кристаллы, начавшие срабатывать от близкого взрыва. Серия детонаций разразилась над лагерем, покрывая землю разрядами электричества, льдом и мощными порывами ветра, гравитационными волнами и пламенем. Стрела Синдер, сбитая взрывной волной, бесполезно затерялась между стволами деревьев, лишь разметав взрывом щепки, ветки и листья вдалеке. Женщина бросилась вперёд, спасаясь от гремящих за её спиной взрывов. Амон выругался, укрывшись в ближайшей траншее — сломанная рука отзывалась болью на каждое движение. Меркьюри подхватил Эмеральд, не обращая внимания на её крик боли, и бросился на противоположную сторону лагеря.

Детонации утихли лишь спустя несколько минут, забрав с собой жизни нескольких фавнов. От того места, где стоял Адам, в лес уходила неровная цепочка следов, теряющаяся в траве.

— Догнать его? — осторожно предложил Меркьюри.

Синдер оглянулась на выживших бойцов Белого Клыка — около двух третей от первоначального количества, на Эмеральд, баюкающую перевязанное бедро, на Амона, угрюмо глядящего на неё из под закрывающей лицо маски, и, скривившись, покачала головой.

— Оставь. Мы не можем позволить себе бродить по лесу, выискивая недобитка. Так или иначе, мы достигли своей цели. Собери всех бойцов, пусть те, кто знает что-нибудь о первой помощи, займутся своими собратьями. Следи за тем, чтобы остальным не взбрело в голову никаких идей. Амон, за мной. Нам надо многое обсудить.

Молча кивнув, Амон кинул один последний взгляд в ту сторону, куда сбежал Адам и, покачав головой, направился за Синдер в сторону командирского тента.

* * *

Этого не должно было произойти.

Это было невозможно.

Это был кошмарный сон, который всё никак не заканчивался.

Адам упрямо брёл через лес, пробираясь сквозь заросли деревьев и кустарника. Дыхание вырывалось из его рта короткими, резкими всхлипами, часто сопровождаясь натужным, тяжёлым кашлем, за которым следовали вспышки острой боли. Ожог на его груди пылал, словно бы к его коже прижимался раскалённый металл.

Но Адам упрямо сжал зубы и брёл вперёд, помогая себе ножнами меча.

Предатели. Трусы. Ничтожества.

Как могли они повернуться к нему спиной после всего, что он сделал для них? После того, как он истекал за них кровью? После того, как он шёл на любые жертвы, совершал любые преступления за их идею?

Неужели Блейк была права? Неужели, всё, чего он достиг своей борьбой - лишь превращение воинов революции в банду, в разбойничью шайку, готовую пойти за кем угодно, лишь послушав обещания денег и праха? Как всё могло так обернуться?

Он споткнулся и рухнул на колено. От боли на границе зрения заплясали тёмные точки. Уперевшись руками в землю и сделав несколько медленных вздохов, Адам медленно поднялся и замер, глядя на беовульфа, стоящего в отдалении. Монстр повернул к нему свою голову, почуяв негативные эмоции. Вставив последнюю обойму в Багрянец, Адам хладнокровно выстрелил ему в голову, не давая гримму привлечь своих собратьев.

Однако, в отдалении раздался вой. Голос одного беовульфа подхватили и другие. Выругавшись, Адам поспешил прочь, стараясь уйти как можно дальше. Сначала ему казалось, что план сработал, и завывания монстров отдалились. Но потом за его спиной послышался топот и тяжёлое дыхание - парочка беовульфов почти дышали ему в спину. Адам прикончил их двумя меткими выстрелами, но остальная стая, услышав стрельбу, устремилась в его сторону.

Попытавшись побежать, Адам судорожно закашлялся, сплёвывая на землю кровь.

Осталось совсем немного.

Несколько недель назад, когда мир вокруг него ещё имел смысл, они с Амоном составили несколько путей отхода на случай нападения охотников или наёмников корпорации Шни. Он направлялся по одному из таких путей, который вёл к широкой реке, уходящей к морю. Полагалось, что в случае нападения, они с Амоном, Блейк и Илией останутся прикрывать братьев, которые, в свою очередь, отойдут к реке и погрузятся на несколько надувных моторных лодок, расположенных в схроне неподалёку. Ему нужно было только добраться до них, а потом...

Что делать потом, он не знал. Можно ли было доверять тем отделениям, что находились в городе? Какова вероятность, что его соратники не предадут его так же, как предал его Амон?

Воспоминания чужака мелькнули в его голове, принося с собой имя. Таксон. Может и сработать.

Позади слышался рёв, завывание и треск деревьев. Впереди можно было разглядеть небольшой обрыв и скрытый под водой пирс, невидимый для наблюдателей с реки. Адам развернулся, отгоняя выстрелами наиболее шустрых беовульфов. Чуть отставший от остальной массы тварей урса - крупный гримм, походящий на увешенного шипами медведя, в бешенстве заревел, снося попавшееся на его пути деревце.

Выругавшись, Адам захромал к пирсу, шлёпая ботинками по воде. Сзади мелькнула тень и он развернулся, выставляя клинок остриём вперед. Массивная туша беовульфа врезалась в него, снося в воду. Почти ничего не соображая от боли, Адам отпихнул дёргающегося в агонии гримма и вынырнул на поверхность, сотрясаясь в мучительном кашле. Создания ночи остановились у поверхности воды, скалясь и делая пробные выпады. К его счастью, он вынырнул достаточно далеко от берега, что спасло его от прыжка беовульфа.

Одежда и меч тянули Адама ко дну. Он не мог снять тренч, боясь потерять сознание от безумной боли в ожоге. Меч и винтовку он бросать отказывался. Судорожно осмотревшись, Адам заметил неподалёку крупный ствол дерева, плывущий по реке. Повезло. Из последних сил он устремился к нему, борясь со своим весом, тянущим ко дну. Добравшись до плывущего дерева, он вонзил клинок в середину ствола и повис на нём, слабо кашляя.

Он мало помнил из того, что было дальше. Помнил, как он плыл по реке. Дни ли прошли, часы, а может минуты? Ответить Адам не мог. Он помнил, как от холода усилился его кашель, принося с собой новые мучения. Помнил, как его едва не унесло в океан, и как он выполз на пляж, освещённый разбитой на куски луной.

Помнил, как шёл по пляжу рядом со стенами города, на последних остатках здравого смысла ища старый лаз, ведущий в руины под городом. Помнил как шёл по туннелям, кашляя и натыкаясь на стены. Помнил, как выбрался наружу рядом с портовым районом. Ему снова повезло, и никто из горожан его не заметил. Или же не счёл должным оповестить полицию или охотников. Помнил, как он барабанил в дверь заднего входа лавки, с трудом вспоминая условный стук. Помнил, как открывший дверь Таксон, заспанный и удивлённый, спрашивал что-то. Кажется это было о Белом Клыке.

Адам чётко помнил лишь одно.

Свой ответ.

- Нет больше Белого Клыка.

А дальше в памяти была лишь темнота.

Глава 3. Sacrifice

Краткие периоды сознательности чередовались с долгими часами полубессознательного бреда, в котором он так и не мог понять, кто он, где находится, и что с ним произошло. В те недолгие моменты относительной ясности он слышал чей-то голос, басовитый и хриплый. Кто-то давал ему воду и, скорее всего, перевязывал раны, пульсирующие нескончаемой болью. Большего разобрать не получалось. Всё вокруг было мутным и не имеющим смысла. Голова то кружилась, то чувствовалась словно воздушный шар, то пульсировала, словно бы расширяясь и сужаясь с каждым ударом его сердца. Его бросало то в жар, то в холод, а каждый вздох порождал лишь новую волну боли.

В бреду он видел кошмары.

Он стоял перед Синдер на коленях, готовый выполнять её приказы. Он стоял напротив Блейк, обнажив клинок, а у её ног лежала светловолосая девушка, что была ей дорога. Блейк смотрела на него почти с детской обидой и недоумением.

— Ты же обещал мне, Адам! Ты же обещал!

Гира и Кали, без сомнений и вопросов принявших его в семью тогда, долгие годы назад, так же смотрели на него, и в их взглядах было видно отвращение и ненависть*.

Тела его братьев, устилающие территорию академии, погибшие не за правое дело, а как пушечное мясо, брошенное на баррикады, пока те, кто стоял за этим планом, пожинали плоды его успеха.

Он с трудом мог понять смысл этих видений, но каждое из них приходило с чувством отчаяния, потери и беспомощности. Всё было неправильно. Всё было не так, как он хотел. Блейк должна была быть в безопасности. Его братья, его Белый Клык должны быть героями, защищающими невинных и беспомощных от произвола. Он должен быть рядом с ними, сражаться в первых рядах, строя лучшее будущее...

Адам открыл глаза с коротким вздохом, и попытался приподняться с кровати, непонимающе нахмурившись. Кровать? Он лежал в кровати? Где находилась комната, в которой он лежал? Миссия пошла не по плану?

Миссия. Блейк. Воспоминания. Чужак. Синдер. Предательство.

Он моргнул, неверяще уставившись на свои руки, и нервно рассмеялся. Подобного не могло быть. Это был бред. Белый Клык, его бойцы, они не могли предать его. Они не могли склонить головы перед человеческой женщиной. Это было невозможно. Вне всякого сомнения, он просто бредил. Смех перешёл в кашель, и Адам скривился от боли, мучительно согнувшись. Опустив взгляд на грудь, он увидел наложенные на неё повязки, перекрывающие всю правую сторону, ту, куда ударил кулак Синдер. Осторожно надавив на центр ожога, он поморщился — грудь кольнуло болью. Рана была настоящей.

Значит, всё это не было ложью или бредом больного. Значит это было правдой. Как такое вообще могло быть?

Адам слепо уставился вперёд, не обращая внимания ни на интерьер комнаты, ни на свои ранения, ни на то, что он не видел рядом с собой верного оружия. Как это могло произойти? Как они могли его предать? После всего что он сделал для них, после того, как он делил с ними все лишения и тяготы, после того, как проливал свою кровь и кровь их врагов? Такова его награда? Такова их плата за его верность?

Дверь, ведущая в комнату, тихо скрипнула, и в неё шагнул широкоплечий мужчина с тёмными волосами и бакенбардами. В руках его был поднос с чем-то вроде супа. Аден Таксон. Когда Блейк уходила в город, она часто заходила к нему в лавку. Иногда она задерживалась там на несколько часов, читая книги, болтая с хозяином или помогая ему в работе. Иногда ему приходилось лично заходить за Блейк, потерявшей чувство меры и времени и вытаскивать её, недовольно ворчащую и чуть ли не шипящую на него в ответ, на улицу. То были хорошие времена. Сейчас же Адам не обратил на него внимания.

— А, ты наконец то пришёл в себя. Чудесно. Я уже устал кормить тебя с ложечки, честно говоря, — не дождавшись ответа Таксон нахмурился и поставил поднос на прикроватный столик, — Адам, ты вообще меня слышишь? Адам?

Не дождавшись от него ответа, Таксон недовольно фыркнул и повысил голос:

— Ты посреди ночи вваливаешься ко мне домой, выглядя так, будто за тобой гонялась вся атласская армия во главе с генералом Айронвудом, а затем отрубаешься у меня на пороге. Спустя день после этого, по каналам приходит оповещение о том, что Адам Таурус, лидер вейловской ячейки Белого Клыка, отстранён от должности за проявление преступной халатности и пренебрежение служебными полномочиями. В случае неявки в штаб в уставленный срок, ты будешь считаться дезертиром и предателем, со всеми вытекающими. Поправка, ты уже им считаешься, срок вышел три дня назад, — эти слова привлекли его внимание.

— Дезертиром? Предателем? — с неверием переспросил Адам, наконец очнувшись от своего ступора.

— Именно так, — кивнул Таксон, усевшись на кресло рядом с кроватью и скрестив руки на груди. Он явно был недоволен и слегка нервничал, — теперь потрудись объяснить мне, что за хрень происходит? Сейчас почти вся сеть агентов в городе гудит как улей, а основной лагерь требует поднять интенсивность вербовки практически вдвое! Когда у нас было столько оружия, чтобы вооружить каждого из новичков? Почти все боевые группы заняты на добыче праха, будто это последний день. Шахты, магазины, транспорт... — Адам недоумённо моргнул, — ах да, — спохватился Таксон, — ты уже тут пару недель валяешься. Ну, в общем, вот обстановка на сегодняшний день, — он вздохнул и недовольно передёрнул плечами, — не то, чтобы я много мог сказать, впрочем. Я же теперь у нас "нежелательный элемент", — Он обозначил последние два слова кавычками в воздухе, — слава духам, что хотя бы прикончить не решили. Нежелательный. Ха! Засранцы. Ладно, теперь-то потрудишься объяснить, что всё это значит?

Адам покачал головой, подобрав тонкое одеяло. Смысла утаивать информацию он не видел. По всей видимости, Таксон всё-таки укрыл его и выхаживал на протяжении всего этого времени. Стоило ответить ему хоть чем-то.

— Женщина в красном. Пришла вечером перед операцией. Заявила что ей нужна помощь, а в ответ она обеспечит прахом и деньгами. Я отказал. Она пришла на следующий день. В этот раз потребовала, потребовала! — он повысил голос, — присоединитесь или умрите. Я снова ответил отказом. И она разнесла нас. Меня, Амона, всех, кто был в лагере!

- Хм, - Недовольно проворчал Таксон. Он ожидал нападение крупного отряда охотников, регулярной армии или чего-то в этом духе, но одна женщина? Это было плохо, - что было дальше?

- Дальше? Вместо того, чтобы сражаться, они предали меня! Вот что было дальше! Они встали на колени перед человеком! Забыли все те клятвы, все те обещания, что давали при присяге! Склонили головы, словно послушный скот! — тон Адама, сначала тихий и опустошённый, постепенно набирал силу и ярость. Последние слова Адам холодно цедил сквозь зубы, еле сдерживая свой гнев, — Я проливал за них кровь. Я сражался и убивал во имя Дела! Такова их плата? Такова их верность?

Адам презрительно оскалился, сжав руки в кулаки:

— Быть может, Блейк была права. Они... Мы лишь превратились в банду грабителей и разбойников, готовых идти за тем, кто сильнее. Честь, гордость, все эти громкие слова о будущем нашей расы, о равенстве, о мести, такова им цена? Всё это настолько пусто и бессмысленно для них, что они согнулись перед первым же человеком, что оказался их сильнее? — Адам замолчал, глядя на собственные руки, —

Что же, пусть это будет их судьбой. Пусть это будет судьбой всего нашего дела. Пусть прогибаются перед человеком. Пусть вылизывают ему пятки. Пусть носят ошейники и поводки. Мне нет смысла бороться за то, что фавны отвергли сами.

Его голова мотнулась вбок от резкой пощёчины. Адам медленно поднял взгляд на привставшего с кресла Таксона. Губы старшего фавна были сжаты в тонкую линию.

— Я не советую делать это ещё раз. — Медленно произнёс Адам. Он принимал за оскорбление и куда менее наглые поступки.

— Тогда не неси эту хрень! — рявкнул Таксон ему в лицо, — ты хоть сам понял, что ты говоришь? Не смей плевать на дело всей нашей жизни!

— А что мне остаётся делать?! — зарычал в ответ оскалившийся Адам, — моё отстранение от должности — мы оба знаем, что это значит! Такое решение не принимается лидером одного отделения! Хан знает об этом, и её всё устраивает! Чем ещё это можно объяснить?

— И? — фыркнул Таксон, снова опускаясь в кресло, — парень, добро пожаловать в реальность. До тебя, наконец, дошло, что Белый Клык катится ко всем чертям! Думаешь, ты единственный, кто начал это осознавать? — Таксон покачал головой, — я был в Клыке с самого начала. Ты вообще знал, что раньше в нашей организации состояли и люди? Без дураков, люди! И они на самом деле готовы были защищать наши права. Немного их было, да, но всё же! А с тех пор, как пришла Хан, их попросту выжили, или сами они ушли, — фыркнув, Таксон продолжил: — сейчас никто не говорит о равенстве с людьми, нет, все словно помешались на мести и справедливости! Сколько будет стоить эта справедливость? Чем она нам обойдётся? Нравится тебе это, или нет, но именно люди основа современной цивилизации. Именно людям принадлежат фабрики, шахты и заводы. Именно люди, солдаты и охотники, защищают границы от гримм. Я не говорю, что многие из них не заслуживают мести. Я лет десять магазином заведую и уж расистов и сволочей на всю свою жизнь навидался. Но если мы просто решим их всех прикончить, то с чем мы останемся? С пустыми заводами и фабриками? С беззащитными границами? С ордами Гримм, решившихся поживиться свежим мясом? Мы не можем просто взять и перебить всех нехороших людей, не подставив под удар и фавнов!

Адам вспомнил картину разрушенного города и огромного дракона гримм, реющего над ним. Да, это была бы месть, великая месть людям. Их охотники, их солдаты, их совет — все они были бы бессильны против орд гримм, против неожиданной и кровавой атаки Адама и его братьев.

Но сколько фавнов погибло бы вместе с ними? Скольких прикончили взбесившиеся андроиды, скольких сожрали гримм, сколько погибло в панике, давке и взрывах?..

Он не пойдёт на такое. Нет. Но что ему оставалось делать дальше?

— И что ты предлагаешь, Таксон? - С сарказмом спросил он, - вернуться к протестам? Снова кричать в уши глухим? Это не сработало тогда, не сработает и сейчас!

— А что предлагаешь ты? — поинтересовался Таксон, скрестив руки на груди.

— Я пробовал протестовать, пробовал сражаться! И вот, что вышло! Я не собираюсь ничего предлагать. Белый Клык показал, насколько ценна моя служба, — Адам устало откинулся на подушку, — вот, чем они мне отплатили за верность. Я не стану сражаться за предателей и лжецов.

Всё было пусто и неправильно. От него ушла Блейк. Его бойцы, его собственный заместитель, предали его. Всё, что имело для него смысл, всё, что было ему дорого, превратилось в пыль, прах и обломки. Зачем тогда было делать хоть что-то? Зачем он вообще получил те проклятые знания, если они принесли ему лишь потери? Что ему было делать с ними теперь? Попытаться всех спасти? Зачем? Почти всем людям было плевать на страдания фавнов, на их притеснения и на наглый, неприкрытый расизм. Почему его должны волновать жизни охотников? Почему его должны волновать жизни тех, кто с оружием в руках поддерживает лживый, загнивший порядок? Пусть горят. Если он и использует эти знания, то только что-бы спасти Блейк, может быть её команду... Может быть. Остальные?

Директор, с его планами, схемами и тайнами? Ничтожества, открыто демонстрирующие расизм? Чемпионка Мистраля, смотрящая на это и не сделавшая ничего? Идиот с суицидальными наклонностями, решивший что весь прах его героических предков стоит хоть что-то?

На жизни этих людей, Адаму было абсолютно плевать.

Таксон некоторое время задумчиво молчал, поглаживая подбородок. Адам медленно оглядывал комнату, в которой он лежал. Стены с пожелтевшими от старости обоями, кровать, кресло, столик и покрытый паркетом пол. С потолка свисала лампа в некогда цветастом абажуре, выцветшем от света и оседающей на него пыли. Окно закрывала расписанная занавеска, а из открытой форточки можно было слышать крики чаек.

— Что с Блейк? — поинтересовался Таксон, — ты упоминал о ней.

— Она ушла, — объяснил Адам, — сказала, что устала от нашей борьбы. Устала от того, что наша свобода должна покупаться исключительно кровью. Я её отпустил. Думал, она зайдёт к тебе, раньше она часто это делала.

— Я её уже пару недель не видел, — Таксон покачал головой и нахмурился, — Постой, то есть ты взял, и отпустил её? Позволил ей уйти?

— Она — всё, что у меня есть, — Адам пожал плечами, — я не хотел её терять. Она бы всё равно ушла, рано или поздно. Ты знаешь Блейк. Уж лучше со спокойной душой, чем сбежала посреди ночи.

Таксон понимающе хмыкнул.

— Ты знаешь, из-за чего меня объявили неблагонадёжным, Адам?

Удивлённый внезапной сменой темы, Адам непонимающе нахмурился.

— Нет. Читал рапорт Амона, но он не вдавался в общие подробности. Просто записал тебя в предатели. Наверно поэтому сюда и приполз. Плохо помню.

Таксон фыркнул.

— Хочешь сказать, ты к этому не причастен?

Адам недовольно посмотрел на него.

— Я не хочу сказать. Я говорю. Ложь должна использоваться лишь тогда, когда она выгодна.

Таксон скрестил руки на груди.

— Именно. Поэтому ты сейчас можешь лгать, отрицая свою вину в моём, считай приговоре, чтобы я не решился выдать тебя нашим братьям.

Адам безразлично пожал плечами, отвернувшись. Он не собирался выбиваться из сил, отстаивая свою невиновность:

— Думай, что хочешь.

— Не то чтобы я собирался это делать, — добавил Таксон с куда меньшим скептицизмом в голосе, — дважды предатель, всегда предатель, или как там говорят. К тому же, я уже решил что мне дороги назад нет. Ладно, возвращаясь к теме. Так почему, по-твоему, я предал наше дело?

— Полагаю, это связанно с твоими взглядами?

— Ага, сейчас. Я не настолько глуп, чтобы говорить об этом в открытую. Так, стариковское ворчание.

Таксон глубоко вздохнул, нахмурив брови. Из кончиков его пальцев выступили когти — его фавновская черта, обычно тщательно скрываемая от людей.

— Дочка у меня, — он поморщился, — вышла замуж за отставного военного из Атласа. Не знаю уж, как про это пронюхали, и всё, я уже предатель!

Рассмеявшись, Таксон вскинул руки в воздух.

— И что они от меня хотели? Чтобы я публично отрёкся от дочери? От единственной, кто остался от моей жены? Как же! И если бы ещё он сволочью был каким-нибудь. Так нет же, они вместе счастливы. Осели в Вакуо, купили себе дом. Внучка у меня скоро будет. К себе приглашали, понянчить. Внучка. Вот как я от такого могу отречься, Адам, как?

Он не мог ответить на такой вопрос, поэтому просто промолчал. Таксон тяжело вздохнул и поднялся с кресла.

— Отдыхай. Ешь суп. Понадобится в туалет, за дверью направо. Ходи осторожно, тебе хорошенько досталось. Ожог второй степени, одежду пришлось срезать с кожи — тебе повезло, что был без сознания. Три ребра сломаны, одно из них пробило лёгкое. Ещё ты умудрился подхватить воспаление.

Адам молча кивнул.

Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, Таксон покачал головой. Что за бардак.

Незнакомая женщина, вынесшая основную базу Белого Клыка. Адам Таурус на его пороге, полумёртвый. Блейк, воспринявшая его с ней разговоры близко к сердцу и решившая уйти из Белого Клыка. Адам, который спокойно отпустил её, даже не попытавшись помешать.

Он покачал головой. Не то чтобы он хорошо знал молодого лидера Клыка. Блейк... Да, Блейк он знал хорошо. Девушка часто навещала его магазин, покупая различные книги или просто читая их, отсиживаясь в подсобке и слушая его ворчание по поводу и без. Адам же был далёким командиром, с которым Таксон перекидывался, дай духи, несколькими словами за каждую встречу. Но даже учитывая это, решение Адама отпустить Блейк выглядело неправильным. Не в его характере. Впрочем, Таксону было не о чём жаловаться, может у девчушки хоть что-то будет в порядке.

Он зашёл в подсобку, задумчиво перебирая стопки книг.

У него было два варианта. Первый — выходить Адама, дождаться, пока он встанет на ноги, и просто отпустить его с миром. Он не собирался сдавать его бывшим соратникам, это уж точно.

Но с другой стороны...

С другой стороны, Адам был талантливым лидером и бойцом. Да, юношеский идеализм мешал ему видеть вещи в реальном свете. Он делил мир на чёрное и белое, на врагов и друзей. Именно поэтому в пару к Адаму поставили более циничного и прагматичного Амона: первый был символом революции, этаким постерным мальчиком, привлекающим фавнов в организацию. Амон же рассматривал революцию с прагматичной точки зрения, видя мир как набор возможностей и препятствий. Работая вместе, они успешно компенсировали недостатки друг друга, осуществляя эффективное руководство отделением.

Именно поэтому, когда Адам был готов сражаться до собственной смерти, ожидая это и от других, Амон увидел в предложении пощады возможность продолжить дело революции, пусть даже и под началом человека. Адам был готов умереть за революцию, Амон предпочитал подход, при котором за неё умирали другие. Это не значило того, что Адам был глуп или не способен использовать ресурс, что оказался в его распоряжении. Если бы он не решил, что эта женщина является его врагом с самого начала, то, скорее всего, он бы принял её предложение. Но он отнёс её к противникам, что и стало причиной "предательства" Амона.

Сомнения у него вызывали и признание самого Адама дезертиром. Он сомневался в том, что предательство в их рядах зашло настолько далеко, до уровня самой Хан. А вот в тщательно спланированную ложь, скормленную ей тем же Амоном, за спиной которого стояла незнакомка, он поверить мог. В конце концов, лагерь был серьёзно повреждён, бойцы пострадали или вообще, были убиты, а Адам пропал с радаров. Свалить на него всю вину при таких обстоятельствах было достаточно просто. И вот, потери, финансовые и фавновские, списывались на ошибку Адама — вероятно выдуманный просчёт, связанный с его широко известным упрямством и твердолобостью. Амон же, в этой ситуации, выступал в качестве компетентного руководителя, сумевшего оперативно ликвидировать последствия действий Адама. И вот, Адам, не явившийся на слушание, становится предателем и дезертиром, а Амон занимает его место, позволяя таинственной женщине творить всё, что будет ей угодно.

Как бы не возмущалась его совесть, Таксон мог воспользоваться уязвимым положением Адама. Он не мог придумать ни одного варианта, в котором человеческая женщина, обладающая силой, деньгами и прахом, не стала бы угрозой не только для людей, но и фавнов города. В конце концов, после каждой акции Белого Клыка, люди начинали искать виновных. И если до неуловимых террористов, отсиживающихся в лесах и катакомбах, они добраться не могли, то вот простые фавны, не связанные ни с Клыком, ни с революцией, часто принимали на себя последствия борьбы их радикальных братьев. Как бы печально это не звучало, но такой ход событий был выгоден организации — чем больше притесняли фавнов, тем больше из них вступало в ряды Белого Клыка.

Надо было изменить эту ситуацию. Вырваться из цикла саморазрушения и ненависти. И Таксон не мог придумать никого другого, кто смог бы справиться с этим, кроме Адама. Белый Клык нуждался в перемене. Белый Клык нуждался в том, что бы его очистили от пагубного влияния. Белый Клык нужно было вернуть на правильный путь. Может быть это могла бы сделать Блейк, но не сейчас. Через год, два, но не сейчас. Сейчас она просто была не готова. А этого времени у них не было.

Ему ведь не нужно говорить о многом. Пара фраз, пара идей, и Адам сам ухватится за предложенное.

Да, сейчас парень не хотел ничего. Да, сейчас он был растерян и сломлен. Да, для того, чтобы остановить эту женщину, для того, чтобы изменить ситуацию, Адаму придётся обратить оружие против собственных братьев. Таксон тяжело вздохнул. Его собственные слова, сказанные парню, могут обречь других фавнов на смерть. Фавнов, виновных только в том, что они повелись на красивые речи и обещания мести.

Таксон долгие годы был вербовщиком Белого Клыка. Да, он не занимался этим уже несколько лет, занимая должность информатора и укрывая контрабанду. Но навыки ведь никуда не делись. Если он действительно хочет что-то изменить, то не только Амону придется пойти на сделку с совестью. Но не будет ли хуже, если он не сделает ничего? Если он решит не вмешаться, позволит уйти из рук шансу пусть и опосредованно, но остановить женщину, возжелавшую использовать организацию, которой он посвятил всю свою жизнь, ради своих целей.

Таксон вышел из подсобки, громко хлопнув дверью.

Глава 4. This Life Is Mine

Адам упорно всматривался в пустые строчки книги, изо всех сил пытаясь вникнуть в суть сюжета, но у него ничего не выходило. Имена персонажей путались или забывались, хитросплетения сюжета вызывали лишь скуку, а цветастые и красивые описания видов и различных пейзажей проходили мимо его внимания, не вызывая перед глазами ровным счётом ничего. Для него книга о приключениях и путешествиях, о битвах и празднествах, которую так любила Блейк, превращалась в ещё один отчёт, которые, до недавнего времени, заполоняли его рабочий стол. Только, в отличие от настоящих отчётов, этот был абсолютно бесполезен и лишь тратил его время. Зарычав, Адам захлопнул книгу и c отвращением отбросил её в сторону.

Хотелось, чтобы Блейк была рядом. Раньше, она часто садилась рядом с ним, рассказывая сюжеты своих любимых книг, или просто читая их в слух. И тогда они оживали, превращаясь в её руках из скреплённых бумажных листов в настоящие истории, которые хотелось слушать, которым хотелось сопереживать. Для него же труды именитых авторов так и оставались мёртвыми кусками бумаги.

Отбросив одеяло в сторону, Адам осторожно поднялся с кровати и начал мерить комнату шагами, скалясь и сжимая кулаки, изредка останавливаясь, пережидая минуты слабости и всё ещё покашливая. Прошло несколько дней и его убивало безделье и отсутствие цели. Раньше всё было понятно. У него были враги, которых надо было ненавидеть. У него были союзники, которых надо было защищать. У него была цель, за которую он был готов сражаться. Теперь?

Теперь у него не было ничего. Бойцы Белого Клыка, Амон, все они повернулись к нему спиной. Блейк ушла, и теперь у неё была новая команда, новый партнёр — светловолосая, улыбчивая девушка, которая станет Блейк лучшей подругой. И которой он бы, по воспоминаниям чужака, отрубил руку, сделав инвалидом.

Адам недовольно фыркнул, не переставая расхаживать из стороны в сторону. Нет уж. Не в этот раз. Пусть хотя бы у Блейк всё будет хорошо. Пусть она будет счастливо жить со своей новой командой. Он, лишённый всего, был ей не нужен. Пусть станет охотницей, поучаствует в турнире, будет сражаться лишь с гримм, с негодяями и преступниками, как всегда хотела. Духи побери, он даже не тронет младшую Шни, если их пути пересекутся. Несмотря на всю отвратность её семьи, несмотря на всю кровь на их руках, наследница Шни прикрывала Блейк спину. И будет прикрывать. Он не тронет её. Он знает значение слова "благодарность".

Вот только... Насколько долго продлится счастье Блейк? Лишь до турнира? И что потом? Орды гримм, штурмующих город, что она поклялась защищать? Её бывшие братья, рушащие и убивающие всё, что было ей дорого? Салем, и её таинственные Девы и реликвии, до которых ему не было никакого дела? Ведь её план угрожал и Блейк.

С другой стороны, готов ли он отвернуться от всего, за что так долго боролся? Готов ли он был признать, что все те жертвы, вся та кровь, которую он пролил, была не необходимым злом на благо революции, а всего лишь пустой, бессмысленной резнёй?

Адам бросил взгляд на меч в ножнах, которые принёс Таксон на следующий день после того, как он очнулся. Тупая боль в груди постепенно уходила, а кашель становился реже и слабее, переставая быть настолько мучительным, как в первые дни.

Адам в бешенстве зарычал. Да даже если бы он и решил остановить ведьму, что стоит за Синдер Фолл, то что он смог бы сделать? Белый Клык его предал. Все его запасы, включая льены, патроны и прах, остались в руках предателей. Он был нищ, он был один, и он абсолютно не имел понятия о том, что делать дальше. С чего было начать? Как получить доступ к необходимым ресурсам? Кто станет союзником? Власти? Ха. Даже если он честно вывалит всё, что знает, для них он всё равно останется террористом и преступником. Не говоря уже о том, что он скорее вскроет себе вены, чем пойдёт на поклон к угнетателям и богатеям.

Из всех, кто всё ещё был ему верен, оставалась Блейк, но стоило ли ему снова тащить её в ту грязь и кровь, которой закончится его борьба? Вмешивать туда её команду? Они же были детьми, в конце концов! Их лидеру всего пятнадцать лет было! В её возрасте он сражался за Белый Клык потому, что у них не было другого выбора, кроме как драться за своё будущее, за свою жизнь! Инцидент Коури, Великолепный Цирк доктора Гриммуса, бойцовые ямы в Мистрале. Вопреки распространённому мнению, у Белого Клыка было больше причин для мести, чем контрактное рабство и расизм на государственном уровне. У Вейла и у академии Бикон были те, чьим долгом было сражаться вместо детей. И если он обратится к Блейк за помощью, не окажется ли так, что он принесёт с собой то, от чего она сбежала?

Вопросы, вопросы, целые горы вопросов и все они были без ответа!

— Так и будешь метаться весь день? — спокойно поинтересовался Таксон, прислонившись плечом к дверному косяку.

Адам хмуро взглянул на него.

— У тебя есть идеи получше?

Таксон пожал плечами:

— Как насчёт задуматься над тем, что ты будешь делать, как окончательно встанешь на ноги?

— Я думаю над этим, — недовольно ответил Адам.

— И что же ты придумал?

— Пока ничего, — он недовольно хмыкнул, проведя рукой по рогам, — ресурсы, информация, меня лишили всего! Что мне, отвернуться от дела всей моей жизни? Стать охотником на службе у нахлебников и паразитов? Забыть все эти годы как страшный сон? Это мне сделать, Таксон? Или пойти к той женщине на поклон, наступив на горло моей вере? Моей чести?

— Отомстить.

Адам остановился, склонив голову на бок и внимательно рассматривая Таксона.

— Отомстить?

— Именно, — тот махнул рукой, — послушай, мы оба понимаем, что никто в здравом уме не заявляется к Белому Клыку, с предложением союза. Значит, или эта женщина сумасшедшая, или она крайне опасна и ничего хорошего точно не замышляет. Может быть и то, и другое, на самом деле. На людей тебе плевать, я знаю, но неужели ты позволишь ей надругаться над твоим делом, над твоей жизнью, и уйти безнаказанной?

Адам задумчиво нахмурился. Таксон говорил правду. Да, даже если бы он оставался во главе вейловского отделения, всех сил, всех ресурсов в его распоряжении не хватило бы, чтобы противостоять женщине, словно пришедшей прямиком из самых чёрных легенд Ремнанта. Гримм, опытные охотники, предатели в самом сердце цитаделей порядка и закона, в академии одного из государств, и это только то, что он знал. Судя по всему, на неё работали и члены Белого Клыка и, возможно, атласские военные — кто-то же сдал Белому Клыку местоположение новейших боевых роботов — "Паладинов".

Адам был уверен, что против такой силы в одиночку ему не справиться. И помогать ему не станет никто. Ни таинственная группа директора Озпина, которая, даже приди он к ним добровольно и вывали всё, что узнал от чужака, скорее воспримет новую информацию как обманку "королевы". Ни куда менее законопослушные члены Вейла — того же Торчвика волновала лишь собственная шкура. Кроме того, пока что он сидел на мели, вырвавшись из тюремного заключения лишь при помощи своей миниатюрной помощницы. Вся его банда коротала время за решёткой, под усиленными мерами охраны, и он был готов держаться за предложение Синдер зубами, надеясь, пока что, выйти живым и с прибылью. Адам знал, что ничего подобного у него не выйдет, но не то чтобы это знал Торчвик, или был готов в это поверить.

В одиночку Адам не мог сделать с Салем ничего. С Синдер же... До Синдер он мог добраться.

Адам улыбнулся. Мир вокруг него обретал чёткость и ясность. В нём появлялся смысл, как для существования, так и для всех его усилий. У него появилась цель. Да, теперь у него не было идеи, за которую он мог бороться. Но месть, месть была старой его знакомой. Он знал, каково это, мстить. И мысль о том, как он разрушит всё, что было дорого Синдер Фолл, все её мечтания о силе и могуществе... Эта мысль была ему по нраву. Кроме того, если он это сделает, может быть и академия, в которой счастливо живёт Блейк, будет в порядке. В конце концов, им не хватило буквально пары дней для того, чтобы воспользоваться тем механизмом в подвале академии. Быть может, смерть Синдер и станет поводом для того, чтобы грандиозный план Салем пошёл прахом? Тогда это будет местью ещё и ей.

Впрочем, подумал он, что мешает заняться и остальной группой недоносков после того, как он закончит с Синдер? Задача противостояния с Салем выглядела неподъёмной, да. Но вот если разбить её на несколько шагов поменьше, если подходить к ним аккуратно и взвешенно... Быть может, если подход в лоб не сработает, то методичное разрушение союзников и активов, использование знаний, полученных от чужака, может и выгореть. Не то, впрочем, чтобы они открывали многое, и не то чтобы на них можно было полагаться полностью.

Взять тот же порт. Адам знал, что там произойдёт. Он знал, кто будет замешан. Но вот когда это будет? Наиболее близким указанием на время было то, что именно в тот день устанавливали посвящённые фестивалю Витал баннеры. Печальный факт заключался в том, что некоторые энтузиасты начинали вешать их за месяцы до его начала. Некоторые вообще их не снимали. То же самое было с другими событиями. Студенты других школ начинали прибывать в город за несколько месяцев до начала фестиваля, проводя учебный год в другой школе. Или же приезжали сразу к началу соревнований. Он вообще не представлял, когда появится корабль с тем наглым студентом из академии Хэйвен. С грабежами было то же самое. Он понятия не имел, когда ограбят магазин, ближайший к порту. Вейл был городом с многими миллионами населения. Он понятия не имел, сколько магазинов с прахом было в районе порта. Вероятнее всего, десятки.

Впрочем, они всё ещё ставили его осведомлённость краткосрочными планами Салем на крайне высокий уровень, превышающий таковой у самого директора Озпина, проморгавшего предателя в своих собственных рядах.

В конце концов, в противостоянии воды и камня, побеждает вода. Задача будет нелёгкой, задача будет долгой, но награда за неё, возможность смотреть в лицо Синдер в тот момент, когда она осознает, что всё её стремление за силой и могуществом привело лишь к гибели... Да, награда того стоила.

А его братья?

Его братья предали дело Белого Клыка. Они отвернулись от его идеалов. Они заклеймили Адама предателем, хотя именно он призывал их сражаться, призывал их не склоняться перед человеком...

Его братья получат своё правосудие.

Осознав, что всё это время Таксон наблюдал за ним, Адам посмотрел ему в глаза и медленно улыбнулся:

— Месть... Месть мне подходит, — затем он нахмурился снова, — но это не отменяет того, что у меня нет ничего, кроме меча. Доступ к информации. Союзники. Не думаю, что у тебя есть ответ на то, где мне всё это взять.

Таксон скрестил руки на груди.

— А это зависит от того, как сильно ты способен наступить на глотку своим идеалам.

Адам горько хмыкнул, закашлявшись, и развёл руки в стороны.

— Посмотри, куда меня завели мои идеалы, Таксон. Посмотри на плату за мою веру! Не обещаю что я приму твоё предложение. Но я его выслушаю. Уж этим я тебе обязан.

Таксон довольно кивнул.

— Что ты знаешь о Сопротивлении?

— Сопротивление? — Адам недовольно фыркнул, — кучка детишек, решивших, что могут противостоять нам... Белому Клыку. Несколько сорванных акций. Парочка предателей, которых они укрыли от возмездия, атаковав из засады. Ничего, кроме названия, неизвестно. Действуют уже некоторое время, но больше, чем небольшой проблемой, они не стали. Моё мнение — группа охотников, решивших поиграть в борцов со злодеями. Стиль совпадает, высокая эффективность на поле боя — все боевики, вышедшие им противостоять, были выведены из строя. Большинство попало за решётку, те, кто сбежал, не могли сказать ничего вразумительного кроме как: вот я стоял, а затем стало больно, и я прилёг. Низкая эффективность в работе с информацией и отвратная разведка. Они могли бы добиться куда большего, но ловят лишь рыбу в мутной воде.

В общем, этими словами он мог охарактеризовать и команду RWY. Без помощи Блейк, они не узнали бы не то, что о горе Гленн, но даже и о том, что Торчвик работает с Белым Клыком. Торчвик. Бандит, отброс и выродок, командующий фавнами Белого Клыка. Отвратительно.

Таксон согласно кивнул, не обратив внимания на гримасу отвращения на лице Адама, возникшую при воспоминании о Торчвике.

— Да, ресурсы есть, но нет информации. У тебя есть информация, но нет ресурсов. Что думаешь, Адам?

— Ты предлагаешь мне работать с охотниками, — недовольно пробормотал Адам, проводя рукой по лицу. Он не любил охотников. Да, может они и декларировали благородные цели, может в их ряды и принимали всех, людей и фавнов, может они сражались за общее благо... Но они защищали старый мировой порядок. Он хотел построить новый. Между ними не могло быть союза.

Между ними не могло быть никакого союза тогда. Сейчас? Мог ли он позволить себе быть разборчивым сейчас?

— Полагаю, особого выбора у меня нет, да? — Адам хмыкнул, — даже если я соглашусь работать с ними, согласятся ли они работать со мной? Я убивал, я грабил, я пытался разрушить всё, что они защищают. Я не собираюсь скрывать свою борьбу ложью. Я не собираюсь претендовать на то, что всего этого не было.

— Я попробую выйти с ними на связь, — Таксон пожал плечами, — но мне понадобится твоя помощь, Адам.

Он вопросительно поднял бровь.

— Я собираюсь уехать в Вакуо, — пояснил Таксон, — это ты знаешь. Беда в том, что у Клыка есть адреса моих родственников. Схрон семьдесят шесть, там хранится моя документация. Информация, кому отойдёт моё имущество в случае смерти, близкие родственники и их адреса, всё подобное. Сам знаешь. И если эта информация попадёт в руки отделению в Вакуо...

— Я понял тебя, — кивнул Адам. Услуга за услугу: Таксон спас его шкуру, он спасёт его. Это было понятно и привычно, — насколько свежи данные?

— Информация будет там через три дня, затем, через два дня, её снова переместят и отследить её оттуда будет сложно. Одна из моих старых подруг позаботится об основной базе данных в Мистрале, тебе останется лишь уничтожить копию.

— Три дня, — задумчиво пробормотал Адам, сделав несколько пробных взмахов руками, — полагаю, через три дня я буду готов.

Таксон облегчённо выдохнул.

— Спасибо. Я, в это время, постараюсь установить контакт с сопротивлением.

— Контакт с сопротивлением, — медленно протянул Адам, склонив голову, — что-то подсказывает мне, что ты делаешь это не в первый раз.

— Я хочу жить, Адам! — Таксон вскинул руки, — я хочу увидеть внучку. Сначала связался с ними, предлагали помощь, но потом зять всё уладил — билет в Вакуо, связь со специалистом, который будет приглядывать за магазином. За помощь они просили информацию. Тогда я ещё не был готов идти против Клыка. Но сейчас... Блейк ушла, Илия чёрт знает где, Амон покорился, тебя вышвырнули...

Адам раздражённо оскалился, недовольный напоминанием. Таксон продолжил:

— Какая-то человеческая женщина построила всё отделение и, судя по всему, спелась с другими — не могу найти другой причины, почему её ещё не выкинули. Надо что-то делать.

С этим Адам мог согласиться.

* * *

Спустя ещё один день, Адам задумчиво сидел на закрытом заднем дворе у дома Таксона, осторожно возясь с несколькими реквизированными у хозяина кастрюлями и металлическими ёмкостями от старого самогонного аппарата, невесть каким образом очутившимся у фавна в подвале. На недоумённый взгляд Адама, Таксон лишь смущённо хмыкнул и попытался перевести тему. Впрочем, первого это не волновало.

Знания чужака были обширны. Они были куда большим, чем просто знанием о его возможном будущем и планах его врагов. Нет. Он не помнил имени чужака, не помнил его лица, его родных и близких — вероятно эти знания пострадали при первоначальном контакте. Но он помнил мир, чужой и огромный. Мир, в котором не было созданий гримм. Мир, в котором люди научились убивать так, как никто другой в его мире. Бомбы, способные превратить города в выжженные, навсегда отравленные руины. Летательные аппараты, двигающиеся быстрее скорости звука. Ракеты и снаряды, способные поражать цели на расстоянии сотен километров. Он не мог повторить всего этого, даже будь у него в руках ресурсы всего Атласа — слишком много технических нюансов, слишком велика технологическая разница: прах вместо аккумуляторов и нефти, праховые схемы вместо транзисторов и полупроводников. Однако, он мог сделать кое-что другое.

Танки. Величественные стальные махины, несущие смерть и разрушение, способные выдерживать попадания пуль и снарядов. Сотни, тысячи подобных машин, несущихся единым фронтом, разрушающих любое сопротивление и расчищающих путь для пехоты. Несмотря на всё его восхищение подобным вооружением, Адаму они были бесполезны. Но вот одно из средств борьбы со стальными махинами... Дешёвая, простая смесь, которую можно было приготовить, имея лишь несколько базовых компонентов... Оружие бедняков, отчаявшихся и революционеров... Ему нравилось сходство.

На взгляд Адама, низконасыщенный раствор огненного праха вполне мог сойти за бензин. По крайней мере, схемы действия двигателей внутреннего сгорания что на Ремнанте, что на Земле, совпадали. А значит, стоило лишь добавить алюминиевой пудры, растёртой при помощи напильника, мыльных обрезков, натёртых на тёрке, нагреть получившуюся смесь на водяной бане, разлить по пустым бутылкам, и в его руках оказывалось оружие, оборвавшее бесчисленные жизни как среди военных, так и среди обычных людей.

Напалм. Огнесмесь. Коктейль Молотова, в разлитом виде. В конце концов, вряд ли кто-то сумеет понять, что конкретно было уничтожено в схроне, если он выгорит весь?

— И что за хернёй ты занимаешься? — скептически поинтересовался Таксон, наблюдающий за производственным процессом из окна дома.

Вместо ответа, Адам аккуратно зачерпнул ложкой получившуюся ранее смесь из котелка, успевшую охладиться, отошёл подальше и осторожно положил получившуюся студнеподобную массу к подножью небольшого кургана из строительного песка — Таксон собирался пристроить себе сарай. Чиркнув спичкой, Адам бросил её в студенистый комочек, отойдя при этом чуть подальше. Смесь вспыхнула с шипением и треском, разбрасывая вокруг себя искры и плавя песок. Таксон тихо выругался.

— Адам. Ты же не собираешься использовать эту дрянь против живых людей?

— Посмотрим, — ответил Адам, возвращаясь к процессу.

— Нет, не посмотрим, — Таксон скрылся из окна и, через некоторое время, вышел из двери, ведущей на задний дворик, — ты не станешь сжигать заживо ребят, виноватых только в том, что они выполняют приказ, Адам!

— Они меня предали! — ответил Адам, сжав руки в кулаки, — разве они не должны ответить за это?!

— Они или Амон? — поинтересовался Таксон, покачав головой, — я почти уверен, что никто из тех, кто был в лагере, не будет охранять схрон! Они лишь будут выполнять приказ, Адам! Их смерти никому лучше не сделают! Гримм возьми, да сам схрон охраняют, дай духи, фавнов пять. Может и меньше. У него единственное преимущество в том, что без охотников к нему незаметно не подобраться, а если они и явятся, то задолбаются искать информацию среди шифров, обманок и дезинформации. Тебе нет никакого смысла убивать всех! Как ты собираешься работать с охотниками, если будешь устраивать побоище по каждому поводу и на каждом углу, Адам? А что скажет Блейк?

Адам зарычал, отворачиваясь. Он дал обещание Блейк. Конечно, он не был больше лидером Белого Клыка, но ведь в их договоре был важен дух, а не его буква.

— Хорошо, — сухо сказал он, — так и быть. Если у меня будет выбор, я сохраню им жизнь. Но не рассчитывай на большее.

— Ну, слава духам! — сказал Таксон, воздев руки в воздух, а затем, отвернувшись, скрылся в доме. Адам продолжил задумчиво смотреть на разложенные перед ним кастрюли и ёмкости.

Таксон был прав. Если Адам хотел, чтобы Блейк могла видеть в нём кого-то другого, кроме как бессердечного убийцу, ему надо было сдерживать свои эмоции. Даже если он хотел хоть как-то отомстить за их предательство, стоило ли его душевное спокойствие веры Блейк?

Он не собирался давать пощады Синдер Фолл или её помощникам. Он не собирался давать пощады Амону. Остальные же... Пусть остальные живут. Пусть возвращаются обратно в лагерь. Пусть будут думать, спасёт ли их его милосердие в следующий раз. Пусть начнут сомневаться, правильный ли выбор они сделали. Пусть они живут. Пусть сеют сомнения и страх, пусть подтачивают строй Синдер изнутри. В конце концов, ему это только на руку.

Он не был таким как Блейк или Таксон. Ему не было их жаль. Ни в коем случае. Это была лишь простая логика.

* * *

Адам принял свой тренч из рук Таксона и тщательно осмотрел его. Если приглядеться внимательнее, было видно, что ту область, куда пришёлся удар Синдер, закрывала ткань чуть иного оттенка. Впрочем, это было неизбежно - тренч был эксклюзивным изделием, подарком Блейк в тот день, когда он получил должность главы отделения Белого Клыка в Вейле. Надев его, Адам довольно повёл плечами, ощущая на них привычную тяжесть. Несколько дней провести в старых штанах и футболке было для него непривычно.

Адам слегка покачал головой. Быстро же он привык к хорошему.

Он закрепил Багрянец и Погибель на поясе, при помощи магнитного замка, вшитого в ткань, поправил брюки, очищенные от грязи и крови, сжал ладони, заново привыкая к перчаткам, и благодарно кивнул Таксону.

- Спасибо.

- Ещё не всё, - ответил Таксон и бросил ему свёрток ткани. Развернув его, Адам внимательно осмотрел предложенное. В его руках была полоса плотной алой ткани. По цвету она совпадала с рисунком на его тренче и футболкой.

- Кушак? - поинтересовался он у Таксона.

- Кушак, шарф, на твой выбор. - подтвердил Таксон, - скажу прямо: хочешь отплатить мне за то, что я тебя выходил? Носи его с собой. Ты начинаешь новую битву, Адам. И каждый раз, когда ты захочешь прикончить кого-то, кто стоит на твоём пути, внимательно посмотри на кушак. Подумай о том, сколько крови такого же цвета ты прольёшь, и сколько уже пролил. И подумай, будет ли ещё одно убийство стоить новой крови на твоих руках.

Адам поднял на него взгляд и задумчиво наклонил голову.

- Иногда у меня не будет другого выхода.

- Вот и используй убийство только тогда, когда его не будет.

Фыркнув, Адам повязал шарф вокруг шеи, завязав его так, что можно было одним движением скрыть лицо.

- Ты напоминаешь мне Барсука.

- Значит я делаю что-то правильно, - Таксон улыбнулся и хлопнул Адама по плечу, - удачи тебе.

- Оставь её до худшего дня, Таксон, - ответил Адам, поправив перевязь из двух бутылок с огнесмесью на поясе. В Багрянец была заряжена его единственная обойма, пули к которой Таксон тщательно собирал по всему своему небольшому складу контрабанды. К его счастью, калибр 5.56 был достаточно распространён.

Развернувшись, Адам вышел из дома Таксона на задний двор и, перемахнув забор, поспешил к набережной города. Было темно, и в портовом районе не было ни души - многочисленные склады, магазины и фабрики были закрыты на ночь, светя лишь отдельными огоньками окон - там располагалась охрана.

Через канализацию, вход в которую начинался на набережной, можно было выйти в обширные подземелья города - дом для различных криминальных групп, контрабандистов и многочисленных укрытий Белого Клыка.

Дойдя до линии побережья и перескочив через ограждения, Адам остановился у самой линии воды. Оставалось сделать ещё одно дело.

Он достал свою старую маску и в задумчивости посмотрел на неё. Глазницы маски - четыре узкие щели, чья форма была выполнена так, что бы подражать созданиям Гримм, смотрели на него в ответ. Он осторожно провел пальцем по красным узорам, выполненным на ней. Взвесил в руках привычную тяжесть. Зачем-то поскрёб пальцем по шёлковой подкладке. Его судьба в качестве майора Тауруса подошла к концу. Он был уверен, что даже после смерти Синдер и Амона не сможет забыть предательство, не сможет вернуться в организацию, заменившую ему семью. Подобное нельзя простить, нельзя забыть. Его заклеймили предателем и дезертиром за то, что он до последнего был готов отстаивать свои интересы. За то, что он отказался преклонить голову перед человеком. А значит, майор Таурус был мёртв.

Теперь, он был изгоем. Лишённым прошлого и будущего изгоем. Король умер.

Да здравствует король?

Размахнувшись, он зашвырнул маску в сторону моря и вскинул карабин, сжимая меч в другой руке. Маска достигла вершины своего полёта и, под хлопок выстрела, заглушаемого рокотом волн, разлетелась на осколки, бесславно рухнувшие в залив.

Адам трансформировал карабин обратно в ножны и натянул на лицо алый шарф. Да, это было бессмысленное позерство. Но какие у него в жизни ещё оставались радости, кроме таких мелочей?

Отвернувшись от осколков своего прошлого, Адам сбил замок на двери, ведущей в канализацию, и шагнул внутрь.

***

- Пойми, это наш шанс! Возможно единственный шанс что-то изменить! Сделать мир лучше, для всех нас! - горячо произнесла девушка, сидящая на кровати в одной из комнат общежития академии.

Её собеседница тяжело вздохнула, покачав головой.

- Я понимаю. Я всё понимаю. Но ты тоже пойми, если мы и вправду начнём работать вместе с таким, как он... Назад дороги уже не будет. Это не будет игрой в шерифов и разбойников. У нас будет доступ к информации, к самым истокам работы Белого Клыка. И ставки будут другими. Возможно, нам придется делать выборы, о которых мы будем жалеть всю оставшуюся жизнь. Возможно, нам придется убивать. Ты понимаешь это? Ты понимаешь, что обстоятельства могут сложится так, что у нас не будет другого выбора. Ты понимаешь, что кто-то из нас может пожертвовать своей жизнью? И это, даже не говоря о том, что он может оказаться подставой, обманкой, лжецом, который лишь заманит нас в засаду.

Девушка ненадолго замолчала, тихонько всхлипнув.

- Я понимаю. Я всё это понимаю. Но пойми, я не могу так! Изо дня в день нас унижают и оскорбляют только из за того, что мы родились такими. У меня есть вы, но что делать тем, у кого нет ничего? И Белый Клык, они ведь делают только хуже! После каждой их акции, после каждого их успеха, люди ненавидят нас всё сильнее, они винят во всём не тех, кто носит маски, нет! Они обвиняют своих соседей, других горожан, всех, до кого могут дотянуться, и только из-за того, что им не повезло родиться фавнами. Я не могу сидеть сложа руки! Я хочу что-то сделать! И это наш шанс!

- Я не хочу вас втягивать во всё это, - произнесла она дрожащим от слёз голосом, - не хочу, чтобы вы пострадали... Но я не могу отвернуться от этой возможности.

Её собеседница мягко вздохнула и заключила свою подругу в объятья.

- Куда ты от нас денешься, кролик? Я с тобой. Мальчики тоже с тобой. Не бойся. Тряхнём этот мир как команда, м?

Тихо рассмеявшись, девушка обняла свою подругу в ответ.

- Спасибо, Коко.

Та улыбнулась, поправив прядь волос.

- В любое время, Вельвет.

Глава 5. Caffeine

— У вас была одна единственная задача, дорогуша.

Синдер поморщилась. Её всегда выводила из себя самодовольное поведение Артура Ваттса — ещё одного человека, работающего на Салем. Теперь же, когда у Ваттса появилась возможность на полную проявить своё самодовольство, она с удовольствием бы прикончила его, лишь бы не выслушивать нудные нотации.

— Одна единственная задача. Подчинить себе отделение Белого Клыка. Отделение, в котором отсутствовала большая часть его опытных бойцов. Отделение, в котором за главу был сопливый, самодовольный мальчишка, с радостью готовый положить сотни своих и погибнуть сам, лишь бы это помогло его делу, — последнее слово Ваттс произнёс с отчётливым сарказмом, — Я предоставил тебе всё. Информацию, время для удара, даже подробное досье на Тауруса. До этого времени я полагал, что у тебя есть хотя бы зачатки дипломатического мышления. Не талант, упаси боже. Зачаток таланта. Похоже, я ошибался. Тебе всего лишь надо было продемонстрировать силу и, взамен, предложить возможность покончить с королевствами и Академиями раз и навсегда. Плеть и морковка, если опуститься до разговорного уровня. С такими фанатичными... созданиями, как он, этот метод должен был сработать. И, тем не менее, ты продемонстрировала вопиющую некомпетентность.

Скривившись, Синдер сделала глубокий вдох, успокаивая нервы и, проведя рукой по столу с документами и картами, произнесла как можно более спокойным тоном.

— И тем не менее, контроль за отделением в наших руках.

— Тем не менее! — возмущённо фыркнул Ваттс, — речь не идёт о контроле! Речь идёт о том, что нам необходимо провести несколько весьма радикальных акций. Каждая из которых потребует некоторое количество... добровольцев, готовых пойти на жертву. Ради общего блага, разумеется. Тот, кого ты упустила, был идеальным кандидатом, за которым были готовы пойти эти фавны. Он был символом их борьбы, её воплощением. Теперь же он мёртв или в бегах, и мораль фавнов будет падать. Они начнут сомневаться. Они начнут сбегать. Мне и так уже приходится форсировать следующую часть плана — нам необходимо добиться хотя бы частичного одобрения Хан. Все результаты наших трудов, милочка, будут бесполезны, если ты не найдёшь им нового лидера. Ты здесь не для того, чтобы бегать по магазинам праха вместе с бандой грабителей. У тебя есть вполне определённые задачи, выполнение которых поставлено под угрозу.

Синдер недовольно поджала губы, проведя рукой по волосам. Она довольно долго знала Ваттса и, судя по его самодовольному тону, у него был план. И конечно же, он собирался ждать, пока она сама не попросит его помощи. Эти постоянные игры, постоянные его попытки доказывать своё превосходство над собеседником, неимоверно её раздражали. Выбора, впрочем, у неё не было.

— Я полагаю, у тебя есть план действий? — поинтересовалась она, стараясь не выдать своего гнева.

К её сожалению, Ваттс явно услышал в её голосе нотки раздражения, что, конечно, ещё больше подняло его самодовольство.

— Конечно у меня есть план, — ответил мужчина, — и я надеюсь, что уж в этот раз он будет выполнен без нареканий.

Несколько секунд помолчав, Ваттс продолжил.

— Адам Таурус был не единственным опытным охотником Белого Клыка в Вейле. Кроме него есть ещё и группа Барсука — четверо охотников, специализирующихся на дальних рейдах. Нам важен лишь один из них — Олби Бэггарт. Белый Барсук, как его называют. Лидер группы. Знал Тауруса с давних времён, но сейчас отношения между ними весьма натянуты — видишь ли, они были примерно равны по силе, но командовать поставили именно Тауруса.

— Бэггарт не любит прямых конфронтацией, не любит убивать. Сторонник Старых Правил. Но он достаточно популярен для того, чтобы обеспечить нам стабильный приток добровольцев.

— Сторонник Старых Правил, — повторила Синдер, задумчиво хмыкнув, — ты предлагаешь нам использовать того, кто не способен даже убить?

Ваттс недовольно вздохнул, что-то бормоча себе под нос — слишком тихо, чтобы его голос можно было услышать через микрофон свитка.

— Те, кто следуют Старым Правилам вполне могут убивать. Другое дело, что они прибегают к убийству только в случае крайней необходимости. Крысы, которых пока ещё не загнали в угол. Так или иначе, тебе стоит сыграть на его чувстве ответственности — ваша маленькая ложь про Тауруса это единственное, что показывает хоть какую-то компетентность. Скажи ему, что Адам бросил всех. Скажи ему, что его братья остались одни, без руководства и без морального ориентира. Пусть отправится на их защиту. Когда же он осознает, какая судьба ждёт его братьев, то уже не сможет отвернуться. Совесть не позволит ему этого. И он пойдёт до конца.

Она недовольно нахмурилась, проводя рукой по ткани шатра. У входа стояли Меркьюри и Эмеральд, изредка переступая с ноги на ногу и тихо переговариваясь.

— Я знаю, это не идеальный вариант, — согласился Ваттс, — его мы уже лишились. Впрочем, есть и ещё одна кандидатура. Смеющийся Газини. Хладнокровный убийца. Ни доли фанатизма - лишь жадность, расчёт и постоянная жажда большего. Денег, власти, удовольствий. Его группа - профессионалы, предпочитающие рисковать только за большие суммы. Он же озабочен только собой и собственной выгодой. Однако, пообещай ему достойную награду и он с радостью прольёт за неё кровь. Фавнов, людей, его не заботит. Лишь бы не свою.

— Трус или наёмник... — задумчиво пробормотала Синдер, — непростой выбор.

— Именно так. Они оба находятся на территории Мистраля. Отследить их так же в моих силах. Надеюсь, что компетентности твоих... Помощников хватит на то, чтобы продержаться месяц без твоей помощи, Синдер, поскольку я абсолютно уверен в том, что переговоры они провалят.

Улыбнувшись, она покачала головой.

— Прошу тебя, Артур, прояви больше веры. Они вполне способны справиться с этой задачей.

— Ранее, я полагал, что ты вполне способна справиться с переговорами. Прости меня за мой вполне обоснованный скептицизм. Хэйзел окажет тебе помощь в этом задании.

Оставив за собой последнее слово, Ваттс отключился. Синдер медленно опустила свиток, борясь с желанием превратить его в опалённую лужицу пластика. Чутко реагируя на её настроение, сила девы требовала выхода, пульсируя в висках то ли жаром, то ли холодом. Проигнорировав её зов, Синдер отбросила занавесь и вышла из шатра, ища взглядом Амона. Ей предстояло много работы.

* * *

Величественные шпили небоскрёбов, устремляющиеся в небо. Ровные, красивые ряды малоэтажных домов, простирающиеся едва ли не до горизонта. Многочисленные магазины, парки, автобаны, заводы и фабрики — многие, кто впервые появлялся в городе, наивно полагали, что таким он был всегда. Это было ошибкой. Город стоял уже несколько тысяч лет. Его территория то расширялась, то усыхала, строились здания, старели, а затем сносились, чтобы освободить место под новые. У королевств не было возможности основать новые поселения, поэтому они лишь пытались отодвинуть границы стен как можно дальше.

Все тысячелетия, в течение которых человечество осваивало этот клочок земли, давали свои плоды. Под городом находилась обширная сеть катакомб — древние подземные ходы, подвалы и нижние этажи зданий, погребённые под землёй, лазы, ходы и норы, ориентироваться в которых было возможно лишь тем, кто знал миллионы разветвлений, отнорков и проходов. Катакомбы были укрытием для многих — на верхних уровнях ночевали бездомные или бродяги, средние зачастую служили укрытиями для преступных группировок и, конечно же, нескольких ячеек Белого Клыка. На нижние уровни соваться не любили, велика была вероятность напороться на подземные виды гримм.

Адам не знал ни одного фавна или человека, который мог утверждать, что знает катакомбы Вейла полностью. Он сам ориентировался лишь в нескольких путях, которые вели в различные районы города. Или же нескольким хорошо укрытым подвальным помещениям, через которые можно было пустить проводку к ретрансляторам башни связи.

Схрон семьдесят шесть располагался неподалёку от промышленного района города. Сам он представлял собой подвал старой винодельни, над которым располагалось несколько транспортных контейнеров, переоборудованных в дома. В одном из подобных домов и располагался лаз, ведущий в винодельню, а из неё и в подземелья города.

Адам осторожно пробирался по старому коридору. Камни, из которых был сложен проход были покрыты плесенью и влагой, а пол представлял собой смесь из глины и грязи. С потолка свисали небольшие каменные сосульки — сталактиты и изредка капали мерзкие, отвратительно-холодные капли.

Адам шагал вперёд, вслушиваясь в каждый звук и освещая себе дорогу тусклым свечением клинка. Ещё одна капля приземлилась ему на затылок и из его горла вырвалось тихое рычание.

Ещё месяц назад у него было всё — братья, власть, уверенность в завтрашнем дне, цель. У него была Блейк.

Если бы не эта женщина, он бы продолжал быть лидером Белого Клыка. Если бы не эта женщина, он смог бы показать Блейк, что она ошибалась, что их дело — правое, что ей не нужно было уходить. И, может быть, тогда она бы поняла всё и вернулась, и всё было бы правильно. Всё бы было как раньше.

Что теперь ему доказывать? К кому теперь ей возвращаться? К дезертиру, преданному своими собственными братьями? К нищему, что живёт в чужом доме на чужие деньги, а из своего имеет только одежду, верный клинок да винтовку? Месяц назад он был героем своего народа. Он был защитником. Теперь ему осталась только горечь предательства, да месть.

И он будет мстить. О, как он будет мстить. Он сожжёт всё, что было дорого Синдер. Он разрушит все её планы. Он лично, если понадобится, приволочёт её в подвал Озпина, к колбе, в которой покоится полумёртвая дева Осени. Затем будет отрезать от Синдер кусочек за кусочком, пока она будет смотреть на свою мечту, которую уже никогда не достигнет. Она хотела силы? Получит лишь его клинок.

На его губах заиграла жестокая улыбка.

Он отомстит Синдер. Воистину, он это сделает.

Адам остановился у перекрёстка, где, в стене туннеля, зияло отверстие, проделанное, по всей видимости, одним из гримм в незапамятные времена. Спрятав светящийся огненной пылью клинок в ножны, Адам тихо протиснулся в коридор, передвигаясь практически на ощупь. Ночное зрение фавнов, каким бы оно ни было полезным, было практически бессильным в полной темноте. Небольшого светлого пятна на дальней стене было недостаточно для того, чтобы видеть всё в полной мере.

Вдали коридора, за поворотом, слышались голоса.

— И он берёт и просто закрывает дверь передо мной, представляешь? «Фавнов не обслуживаем!» С-сука, — жаловался один голос, молодой и басовитый.

— Люди, парень. Люди, — успокаивал его другой, — просто забей на них. Пока что. Настанет и наш черёд.

Адам осторожно прижался спиной к стене, не рискуя выглядывать из-за угла.

В темноте послышалось шебуршание, что-то зашипело. Он почувствовал запах сигаретного дыма и зажжённой спички.

Адам болезненно сморщился: духи, что за дебилы?.. Яркий огонёк сигареты полностью нивелировал преимущество ночного зрения и усиленного обоняния. Он с терпением относился к привычке некоторых фавнов курить в лагере — бойцам необходимо было хоть как-то стравливать стресс и нервы. Но не на посту же! Всему есть предел!

Он даже к алкоголю и постельным похождениям после особенно успешных операций претензий не имел. Ну, почти не имел — идиота, умудрившегося забыть о таком гениальном изобретении как презерватив, он лично тренировал в течение месяца — раз он вывел свою подругу из строя, пусть работает за двоих. И его тренировки были едва ли не жёстче тех, через которые прошла Блейк — а у неё была достаточно сильная аура. Впрочем, кажется, после тот боец был ему благодарен.

На этот раз распущенность фавнов играла ему на руку.

Адам сжал зубы и покачал головой. Вот и его рубикон. Или он поднимает руку на всё, за что сражался до этого, или, поджав хвост и опустив голову, пойдёт на поклон к Синдер. Интересно, что она сказала Хан, чем убедила её наступить на горло своим принципам?

Неважно. Хан утверждает, что он их предал?

Внутри него поднялась волна гнева, угрожающая затопить его рассудок. Хотелось найти виновную. Найти и причинить ей ту же боль, что испытал он. Хотелось, чтобы она испытала те же страдания, что и он. Хотелось заставить её заплатить за ложь. Он не предавал Белый Клык.

Это они его предали! Это они отвернулись от него! Это они лгали ему! Вся его популярность, все его последователи, вот какова цена их слов? Вот какова цена их верности? Стоило лишь заставить их с боем отстаивать свои идеалы, за которые они рвали глотки на трибунах, и вот чем обернулись их клятвы!

Больше, они ему не братья. Они враги. И выживут они сегодня только из за того, что их смерть не будет ему выгодна.

Он положил руку на рукоять меча и вышел из за угла.

— Эй, что за?..

Один из боевиков, широкоплечий фавн с покрытыми костяными пластинами ладонями, попытался вскинуть праховую винтовку.

Рукоять Погибели врезалась в его запястье, а конец ножен ударил в висок другому фавну, тощему и сухощавому, моментально лишив его сознания. Ухватив оставшегося на ногах противника рукой за шею, Адам с силой ударил его коленом в лицо. Боевик рухнул на колени, пачкая слежавшуюся до прочности гранита землю кровавыми брызгами из носа. Адам прокрутил ножны клинка в воздухе и, обойдя пытающегося подняться фавна, нанёс удар по его челюсти. Голова боевика мотнулась в сторону, что-то хрустнуло и он рухнул на землю. Развернувшись к установленной в проходе двери, которую и защищали бойцы, Адам замер перед ней на несколько секунд, а затем, нанёс по ней усиленный аурой удар. Дверь буквально взорвалась облаком щепок, затрудняя обзор тем, кто находился в помещении за ней. Ворвавшись вслед за обломками, Адам мгновенно оглядел комнату. Круглое помещение — шести или семи метров в диаметре, освещало несколько ламп, питающихся от уныло тарахтящего в углу прахового генератора. У стен были проставлены полки и столы, забитые различной документацией, книгами или вовсе каким-то хламом. Белый Клык, пусть был и не самой бедной организацией, не разбрасывался ресурсами — что могло быть бесполезным мусором для людей, становилось компонентами самодельных бомб, деталями к оружию или просто ломом, из которого можно было выковырять драгоценный прах.

В центре комнаты стоял ещё один стол, на нём располагался настольный компьютер, провода от которого уходили к лестнице в углу, ведущую к лазу наверх.

Трое фавнов — один стоял у дальней стены, держа в руках короткий нож. У его ног, лёжа на плитке со стёртым временем рисунком, была разбросана стопка документов. Второй стоял у компьютера, поднимая пистолет в сторону проёма. Третий тянулся к установленной на компьютерном столе клавише, активирующей примитивный праховый заряд, установленный на системном блоке.

Адам спустил курок Погибели и его меч выстрелил вперёд, ударяя в лоб фавну, тянущемуся к кнопке. Метнувшись вслед за клинком, он поймал его за рукоять и, развернувшись отсек ладонь другому, держащему пистолет. Его ножны ударили в лоб первого фавна, отбрасывая его дальше от кнопки, в шкаф. Бросившись вперёд, Адам парировал неуклюжий удар ножом и нанёс удар по запястью противника рукоятью спрятанного в ножнах меча. Нож рухнул на пол, тихо зазвенев лезвием. Его хозяин — низкорослый фавн с лисьими ушами, коротко вскрикнул от неожиданности и вжался в стену, в шоке глядя на Адама.

— Майор Таурус!

Удар ножен отбросил его на землю. Адам встал над ним, положив ботинок ему на грудь и наклонился ближе к его лицу.

— Майор Таурус мёртв. Вы сами убили его. Своим предательством. Своей трусостью.

Адам быстро оглянулся, осмотрев комнату ещё раз. Фавн, лежащий в горе различных бумаг и прочего хлама не подавал признаков жизни. Впрочем, Адам сомневался что он мёртв — аура, даже слабая, должна была защитить от этого. Другой сжался в комочек и жалобно скулил, пытаясь пережать кровавую рану на месте его кисти.

— Сейчас я задам тебе вопросы. Если ты на них ответишь — я закрою глаза на факт твоего никчёмного существования. Ты понял меня? — Адам навис над предателем, пристально глядя в его серые глаза.

Фавн скосил взгляд на своего товарища, истекающего кровью.

— Майор Таурус, сэр, позвольте мне ему помочь, сэр, он же может...

Адам скрипнул зубами. Перед глазами другого фавна вспыхнуло что-то красное и он заорал от боли, пытаясь выгнуться — что-то раскалённое прибило его лисье ухо к полу, доставляя ему невыносимую боль. Адам мстительно оскалился, наблюдая как он корчится от боли. Первый среди тех, кто ему задолжал. И далеко не последний.

— Ответ неправильный. Ты понял меня?

Всхлипнув, фавн набрал в грудь воздуха и мелко закивал головой.

— Отлично. Вы тут все?

— Д... Да, сэр!

— Ты был в основном лагере?

— Н-нет, сэр. Два месяца, как в городе...

— Тогда прах. Вы начали его похищать. Куда его свозят?

— Северные склады, сэр! Куда откуда, не знаю! Мы не этим занимаемся, сэр! Мы просто следим за архивами, сэр! Нам даже не сказали, почему вы преда... - заметив, как глаза Адама в бешенстве сузились, фавн поспешно поправился, — почему вы ушли, сэр! Пожалуйста, мы ни в чём не виноваты! Пожалуйста! Алек, он же кровью истекает...

— Молчать! — рявкнул Адам, вогнав клинок в пол, в считанных миллиметрах от лица фавна, — невиновны? Вы все знали меня, вы все рукоплескали моим речам! Вы все клялись в верности! И что после этого? Как только Амон предал меня, вы с такой же поспешностью заткнули свои пасти! Среди вас нет невиновных. Есть только степени вины.

Клинок с легкостью вышел из пола и замаячил у него перед носом. Огненный прах, возбуждённый воздействием ауры, источал заметный жар.

— Ты ничего не знаешь, — с отвращением произнёс Адам, — Ты бесполезен. Или... - он остановился, склонив голову на бок, и медленно улыбнулся, — или даже от тебя может быть хоть какая-то польза.

Схватив его за воротник униформы, Адам легко приподнял фавна над землёй. Тот тихо заскулил, пытаясь не встречаться со взглядом Адама, исходящим почти физически ощутимой ненавистью.

— Возвращайся в лагерь со своими дружками. Найди там Амона. Найди человеческую женщину, которой он служит теперь. Передай им то, что я вернулся. Передай им то, что они забрали всё, что было мне дорого. Передай им то, что я не успокоюсь, пока всё, что они ценят, всё, что важно для них, не обратится в пепел и пыль. Ты понял меня?

Фавн быстро закивал головой. Его правое лисье ухо было болезненно поджато, а в его середине красовалась дыра, по краям которой была корка из спёкшейся кожи и опалённого меха.

— Пепел и пыль! — прошипел Адам ему в лицо, и отбросил его назад. Фавн приземлился на задницу и, суматошно задёргавшись, устремился к своему другу, который всё ещё пытался остановить кровь, тихо поскуливая. Адам не обратил на него внимания.

Он остановился перед полками, перебирая и бегло просматривая документы. Через несколько минут он нашёл то, что искал, и достал из папки несколько листов, отшвырнув всё, что осталось, на пол. Информация в этом архиве была ему бесполезна — большую часть он знал и так, а остальное не могло вывести ни на планы организации, ни на Синдер Фолл.

Развернувшись, он взглянул на предателей. Фавн с лисьими ушами помогал своему покалеченному товарищу, осторожно ведя его к выходу. Следом за ним, бросая на Адама испуганные взгляды, шёл тот, кого он отшвырнул в полки.

Отвернувшись от них, Адам остановился у компьютера. Питание было включено. Задумавшись, он посмотрел на клавиатуру. С одной стороны, его гордости претило признавать то, что Обри бросил в очередном споре несколько месяцев назад.

"Твоё упрямство тебе только гибель принесёт, Адам!"

С другой стороны, куда привела его гордыня? Его нынешняя ситуация была немногим лучше смерти. Мертвецы, по крайней мере, не испытывали отчаяния. Они не испытывали сожалений. Они не испытывали вообще ничего.

Адам бы не отказался избавиться от эмоций.

Решившись, Адам активировал приложение связи и, набрав короткое сообщение, отключил компьютер. Встав в дверном проёме, он снял с перевязи бутыль с огнесмесью, поджёг спичкой тряпку, чей кончик затыкал горлышко бутылки. Размахнувшись, он кинул её в дальнюю стену.

Там, где бутылка врезалась в стену, расцвёл огненный цветок. Струя раскалённого воздуха ударила Адаму в лицо, заставив прикрыться рукой и сделать шаг назад. Глазам, привыкшим к темноте, было сложно смотреть на бушующее, яркое пламя. Адам отвернулся от него, чувствуя, как устремляется к огню воздух в туннеле. Следовало уходить как можно быстрее, пока он не задохнулся — аура не может защитить от отсутствия воздуха. Лишь продлить страдания.

Его взгляд упал на двоих фавнов, пытающихся растормошить пару дозорных. Пятый, тот, которому он отсёк руку, сидел у стены, прижавшись к ней спиной и смотрел вперёд.

— Сэр! — выкрикнул лис, панически глядя на бушующий в помещении огонь. Из дверного проёма сочились первые язычки чёрного дыма, — помогите нам! Мы же не спасём их! Пожалуйста!

— Помочь? — Адам удивлённо склонил голову. В его груди снова закипел гнев.

Ему не помог никто. Выживет ли лис, чтобы рассказать о его возвращении или умрёт тут, Адаму было всё равно.

Отвернувшись от бойцов, он направился прочь, готовясь возвращаться к Таксону. Его пальцы коснулись красного шарфа.

Адам в бешенстве зарычал. Он обещал Таксону. Он обещал Блейк. И он не ничтожество, что наступает на свои собственные клятвы!

Резко развернувшись, он ухватил двоих бессознательных фавнов за шивороты и рванул их прочь от огня.

— Живее, — процедил Адам, взглянув на фавна-лиса. Закивав, тот ухватил своего товарища и поспешил за ним. Добравшись до перекрёстка, Адам свалил свою ношу на землю.

— Спасибо, сэр, — пропыхтел лис, вытаскивая своего товарища, почти потерявшего сознание. Позади них трещало разгорающееся пламя. Адам недовольно покосился на него, закрывая шарфом нижнюю половину лица.

— Я делаю это не ради тебя, падаль. Передай им мои слова.

Развернувшись, он зашагал по коридору, раздражённо сжимая кулаки. Стоило оставить их гореть. Стоило бы. Но что бы сказала на это Блейк?

***

Его путь назад, к счастью, был лишён каких-либо неприятностей. Оглядев дорогу, освещённую светом голографических фонарей, Адам, удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, перемахнул через забор заднего двора Таксона. На его счастье, бедные портовые районы были лишены камер наблюдения, установленных в центре города и в доках практически на каждом углу.

Таксон встретил его в небольшой прихожей, где валялись старые ботинки и одежда, разнообразный хлам и инструменты. Один угол занимала гора старых, потрёпанных газет, комиксов и журналов. Всё это освещала одинокая лампа, висящая на проводе без абажура.

Адам молча протянул Таксону листы с его данными. Приняв их, тот быстро пролистал документы, задумчиво кивая. Дойдя до последнего, Таксон облегчённо улыбнулся.

- Это всё. Спасибо, Адам. Шкуру, считай, спас.

Адам пожал плечами, проходя мимо Таксона в гостиную комнату, и сел на диван. В носу слегка свербило из-за густого, маслянистого дыма. Несмотря на успех, он не ощущал ни триумфа, ни гордости. Лишь усталость и слабую, пульсирующую головную боль. Хотелось выпить. Или уснуть.

Скатав документы в плотный рулон и сунув их в небольшой камин, напротив которого стоял старый, даже не голографический телевизор, Таксон уселся в соседнее кресло, всё ещё широко улыбаясь.

- Я с ними связался, знаешь ли.

Адам снял с рук перчатки и помассировал виски.

- Так называемое «Сопротивление»? - едко поинтересовался он.

- Да. И они готовы тебя выслушать. Так что побереги сарказм.

Опустив руки, Адам покосился на Таксона.

- Я сам решу, что и когда мне беречь, - раздражённо фыркнув, он покачал головой, - месяц назад я был командиром Белого Клыка. Теперь же мне придётся доказывать свою полезность кучке доморощенных борцов с преступностью, - он раздражённо выпрямился, скрестив руки на груди, - какая блестящая перспектива.

- Единственная перспектива, что у тебя осталась, - заметил Таксон, включив телевизор. Диктор - женщина с фиолетовыми волосами, разорялась о возросшем уровне похищений праха, одновременно с этим умудряясь заверять порядочных жителей города что с ними-то уж точно всё будет хорошо.

Адам саркастично фыркнул. Посмотрел бы он, как эта женщина запоёт спустя несколько месяцев.

Приняв это за сомнение в его словах, Таксон удивлённо поинтересовался:

- У тебя есть другие варианты?

- Очевидно, нет. Когда и где будет встреча?

Задумчиво заворчав, Таксон протянул руку к стоящей рядом тумбочке и, найдя на её поверхности нужный листок бумаги, ответил:

- Складской район, завтра, полночь. Корпус сорок три. Тебя это устраивает?

- Вполне, - согласился Адам. Кивнув Таксону, он поднялся с дивана и побрёл в свою комнату, машинально придерживая рукой ножны.

- И как только Блейк его выносила? - задумчиво пробормотал Таксон, почесав висок. Спустя несколько минут просмотра телевизора, он добавил: - всё равно лучше, чем сидеть одному. По крайней мере, готовить можно через раз.

***

Адам стоял на широкой крыше старого склада, с подозрением оглядывая место встречи. Оно представляло собой небольшую площадку, с двух сторон огороженную стенами соседних складов. Третью перекрывал забор - дешёвая металлическая сетка, предназначенная не для того, чтобы остановить кого-либо. Скорее, она просто разграничивала территорию. Четвёртая сторона выходила на тротуар, ведущий к дороге. В этой области, большинство складов принадлежало продуктовым компаниям, что позволяло значительно сэкономить на качестве и количестве охраны. В самом деле, решиться рискнуть своей свободой за пару упаковок газировки мог только абсолютный идиот, оголодавший бездомный или ошалевший подросток. Впрочем, последнего можно было смело относить к полным идиотам.

Площадку, покрытую плотно прижатыми друг к другу бетонными блоками, освещал фонарь, висящий над тёмным входом в один из складов. Адам был абсолютно уверен, что на крыше этого склада кто-то был. Скорее всего, этот кто-то занимал позицию за массивным кондиционером, готовясь в любой момент спрыгнуть. Так же Адам подозревал то, что кто-то находился и за дверью чёрного хода склада - обычно, все источники света на ночь выключались. Тратить энергию на освещение никому не нужного пятачка, появившегося только лишь из за ошибки в проектировании, никто бы не стал.

Оставалось лишь гадать, были ли это участники таинственного «Сопротивления», или же Таксона обманули, и Адама ждала засада из охотников.

Впрочем...

Он поморщился и сделал шаг вперёд, спрыгивая на тротуар. Даже если это была засада, он мог сбежать или пробиться с боем. Другого выбора, кроме риска, у него не было - он был бесполезен в одиночку. Рисковать же Блейк, снова утягивая её в очередной поход возмездия, он не собирался.

Он встал в середине площадки, держа одну руку на поясе, а другую на рукояти меча. Реакция тех, кто ожидал его прибытия, не заставила себя долго ждать.

- Честно говоря, я до последнего ожидала, что это будет засадой. Но нет. Адам Таурус. Террорист, вор и преступник. За тебя назначена неплохая награда, ты в курсе?

Девушка, стоящая на парапете, была одета в коричневую дизайнерскую блузу и чёрные брюки. Её шею укрывал чёрный шарф, из под которого проглядывало простое на вид ожерелье - несколько чёрных бусин. С её плеча свисала пулемётная лента, а руки в перчатках покоились на небольшой квадратной сумочке.

Адам сузил глаза. Если он был прав, и перед ним действительно стоит лидер самой популярной команды академии Бикон, то её сумочка - наиболее грозное оружие. Он мог отразить клинком автоматический огонь ботов Атласа, но не концентрированную очередь из крупнокалиберного пулемёта.

- Побереги свои кривляния до лучших дней, человек, - ответил он, недовольно оскалившись, - я пришёл сюда говорить с Сопротивлением.

Недовольно фыркнув, девушка поправила тёмные очки, прикрывающие её глаза и спрыгнула вниз. Дверь склада открылась, и из неё вышли двое - ещё одна девушка в чёрно-коричневом подобии униформы, грудь которой прикрывал коричнево-золотой жакет с небольшими наплечниками. Помимо пары человеческих ушей, над её головой торчали и два кроличьих уха - признак происхождения. С её пояса свисал небольшой ящичек с фотокамерой. Её спутник - рыжеволосый юноша покрытый шрамами, с лишёнными зрачков глазами был одет в красную безрукавку и чёрные брюки. На его поясе было несколько цилиндрических контейнеров, а кисти и предплечья прикрывали наручи, на которых было закреплено два смотрящих назад клинка.

Коко Адель выпрямилась, стоя чуть впереди своих сокомандников.

- Ты нашёл Сопротивление. Говори что хотел сказать.

- Хорошо.

Адам оглядел стоящих перед ним охотников. Что его собственные знания, что знания чужака не могли сказать о них многого. Одна из лучших команд академии. Опытные студенты. Сотни или тысячи убитых Гримм, десятки выполненных миссий. Больше чем то, на что он рассчитывал - не кучка сопливых детишек, решивших изменить мир к лучшему. Сформировавшаяся команда так же значила и то, что позиция лидера была занята давно, и была достаточно устоявшейся. Впрочем, он не мог назвать это недостатком - он не хотел больше вести других за собой. Как выяснилось, это было неблагодарной работой.

- Месяц назад, в мой лагерь пришла человеческая женщина. Она предложила нам сотрудничество. Нам. Белому Клыку. Фавнам, ненавидящим людей. Она обещала нам, что мы получим свой шанс на месть. Что мы нанесём такой удар по человечеству, по академии, по королевствам, что его не забудут никогда. И всё же, я отказался.

Адам сжал зубы. На самом деле - нет. Отказаться ума у него не хватило. Может он и был сейчас один, предан и без ресурсов, но он был свободен. Свободен, в отличие от глупца, выбравшего поводок и намордник в той реальности.

- Почему ты это сделал?

К его удивлению, вопрос этот пришёл не от Адель, а от Вельвет Скарлитины - застенчивой, как он теперь знал, девушки, безропотно терпящей нападки расистов и неудачников.

- За каждым действием следует расплата. И я не хотел даже знать, чем пришлось бы расплачиваться Белому Клыку. Впрочем, это неважно. Она пришла вечером этого же дня и атаковала нас. Я, мой заместитель, мои братья - все были бессильны. Я смог уйти. Они же предпочли склонить голову перед человеком.

Рыжеволосый юноша с любопытством склонил голову на бок.

- Ты бежал, бросив своих соратников?

Адам раздражённо вскинул голову, буравя его взглядом.

- Осторожней со словами, человек! После того, как они на моих глазах склонили головы, после того, как они предали меня, после их трусости и бесхребётности, я едва ли назову их соратниками!

- Хм, - Коко Адель задумчиво поправила прядь волос, кончик которой переходил от тёмно-коричневого к карамельному цвету, - позволь мне подвести итог. Твоя собственная организация тебя предала. Ты оказался выброшен на улицу. Вместо тебя бандой ненавидящих человечество фанатиков заправляет человеческая женщина. И, мало того, что её не убили, но ещё и слушают её указания?

Девушка покачала головой, прикусив губу.

- Это не слишком-то хорошо.

- Весьма точное замечание, - с сарказмом отметил Адам, сложив руки на груди, - это хуже, чем просто «не хорошо». Сиенна Хан не стала бы терпеть человека даже в своём присутствии. То, что Синдер Фолл распоряжается моим отделением, как считает нужным, значит лишь то, что предательство в рядах Белого Клыка добралось до самых верхов. Также это значит то, что её слова об ударе по человеческой расе могут воплотиться в жизнь.

- Ты считаешь, что можешь помочь нам предотвратить угрозу королевству? - и снова этот вопрос задала Вельвет.

Он недовольно скривился. Избавьте его от подобного идеализма.

- Мне плевать на это королевство.

Адель недовольно покачала головой. Юноша скрестил руки, хмуро глядя на Адама. Но что хуже всего, девушка-фавн смотрела на него с жалостью. С жалостью! Ему не была нужна жалость сопливой студентки, не видевшей и четверти того зла, что творят те, кто у власти!

- Что вы ожидали от меня услышать? Что я собираюсь рисковать своей жизнью ради людей? Ради продажных политиков? Ради тех, кто веками угнетал мой род? Людям плевать на нас! Их будет больше беспокоить дохлая крыса в подвале, чем жизни фавнов, батрачащих на Шни! Меня не волнуют их жизни. Мне безразличны их страдания.

Поджав губы, Адель недовольно покачала головой, положив руку на плечо своей сокомандницы. Та же, сжав губы, выступила вперёд, с вызовом смотря Адаму в глаза.

- Не все люди такие! Не всем из них плевать на нас! Не все из них нас ненавидят! Как ты не можешь понять, вся эта ненависть, вся война с человечеством, она лишь повредит нам! Вместо того, чтобы исправить несправедливости этого мира, Белый Клык просто хочет его сжечь! Все эти нападения на лавки, не обслуживающие фавнов, все нападения на поезда - может сначала вы и хотели наказать тех, кто ненавидит фавнов, но теперь вы просто хотите наказать человечество! Это не выход для фавнов!..

Адам горько рассмеялся, прервав девушку. Вельвет с непониманием посмотрела на него, хмуря брови. Одно кроличье ухо машинально согнулось.

- Ты говоришь так, будто мне не плевать и на фавнов! - с презрением произнёс Адам. Вельвет открыла рот, неверяще смотря на него и сделала шаг назад.

- Bсю свою жизнь я сражался за них! Я шёл на преступления ради фавнов! Я проливал кровь, я убивал ради них! Моя награда? Забвение и метка предателя. Фавны, люди - всё одно, - горько хмыкнув, Адам покачал головой, - я сражаюсь ни за тех, ни за других. У меня осталась единственная, кто всё ещё в меня верит. Её я буду защищать. У меня осталась та, кто отнял у меня всё. Её я прикончу. Белый Клык, королевства... Да пусть хоть весь мир горит! Меня больше это не заботит!

Прождав несколько секунд, Адам покачал головой и продолжил:

- Избавьте меня от этого дешёвого спектакля. Вы хотите остановить Белый Клык - хорошо. У меня есть знания его работы, информация, понимание организации. Я хочу прикончить Синдер Фолл - ту, кто стоит за Белым Клыком. Наши цели во многом совпадают. Будете сотрудничать, или всё это время я потратил лишь на никчёмное представление?

Коко снова вступила в разговор. Вельвет отошла назад, с печалью глядя на Адама. Он лишь оскалился в ответ.

- Ходят слухи что Белый Клык стоит за кражами праха. Это так?

- Да. Прах свозят за город, на один из аэродромов подскока. Большего я не знаю.

Гора Гленн была бы очевидным вариантом, но она была слишком опасна для доставки праха воздухом. Один-единственный транспортник мог проскочить через разнообразие гримм, но повторяющиеся рейды были обречены на провал. Адам был уверен, что прах свозится к железнодорожным развязкам, ведущим к заблокированным туннелям в подземелья под горой. Беда была в том, что аэродромов рядом с железнодорожными путями в распоряжении организации было несколько.

- Чудесно, - Коко кивнула головой, протягивая Адаму прямоугольник визитной карточки с написанным на нем от руки номером, - найди нам этот аэродром. Затем мы подумаем, будешь ли ты работать в нашей команде или нет.

Адам принял карточку и некоторое время смотрел в лицо Коко.

- Посмотрим.

Развернувшись, он направился к выходу.

Спустя пару минут, Коко вздохнула, тряхнула головой и задумчиво протянула.

- Ну и засранец же он!

- Чарующие манеры. Воистину, чарующие, - добавил Фокс Алистер, полным скепсиса тоном.

- Вельвет? А ты что думаешь? - поинтересовалась Коко у подруги.

- Я на многое рассчитывала, когда мы согласились на встречу, - вздохнув, девушка-фавн машинально коснулась своего уха, - я просто представить не могу, как он вообще существует? Откуда в фавне может быть столько ненависти?

- Характер фавна или человека формирует окружение, - тихо заметил четвёртый член их команды - высокий юноша в броне зелёного цвета. Из-за его плеча выглядывала рукоять колоссальных размеров меча.

- Ага. И, конечно же, он не виноват в том, что вырос засранцем.

- Я не говорил этого, Фокс, - спокойно ответил Ятсухаши, покачав головой, - на совести этого фавна множество грехов, на которые он пошёл добровольно. Суть моих слов в том, что будь наше общество идеально, ему бы не пришлось даже задумываться о том, стоит ли идти на них.

- Этим мы и занимаемся. С каждым получившим по заслугам засранцем, мир становится чуточку светлее. Разве не так?

Фокс закрыл газа и насмешливо фыркнул. Вельвет нерешительно улыбнулась. Коко подхватила пискнувшую подругу под руку и направилась к выходу.

- Ладно ребят, депрессухи на сегодня нам хватило. Найдёт инфу - будем думать. Нет - нам же легче. И вообще, кто за то, чтобы посмотреть тупых комедий прямиком из солнечного Вакуо?

- Вообще-то у меня...

- Не думаю что...

- Единогласно! Вперёд, мальчики! Фокс, я даже могу пересказывать тебе что происходит на голоэкране.

- Коко, они в твоём описании ещё трешовее становятся. Не знаю, как это вообще возможно.

Коко поправила очки, с улыбкой оглянувшись на недовольного Фокса.

- Так вся суть-то ведь именно в этом!

Глава 6. Short Change Hero

Винтер Шни взглянула на экран свитка и нахмурилась. Обернувшись к своему адъютанту, сидящему напротив неё в тесной кабине транспортника, она спросила:

— Они точно квалифицированы для этой работы?

— Да, мэм, — вежливо кивнул адъютант, — мы работаем с ними уже достаточно долго. Несмотря на некоторую... экстравагантность, эта группа всегда добивалась результата.

Задумавшись, Винтер посмотрела на фотографию четвёрки охотников, стоящих на фоне недавно убитого и ещё не начавшегося растворяться огромного Голиафа — слоноподобного Гримм, чьи сородичи известны своим интеллектом и осторожностью. Этот вид гримм всегда был сложным противником для охотников — они предпочитали передвигаться крупными стадами, защищаясь и нападая только плечом к плечу со своими собратьями. Сражаешься с одним голиафом — сражаешься с целым стадом.

Посередине стоял беспечно улыбающийся мужчина с зачёсанными назад каштановыми волосами. Один его глаз был карим, а на месте другого был установлен имплант с неестественно голубым зрачком. Он был одет в плащ-пыльник, голову его прикрывала широкополая шляпа. Левая рука была заменена протезом, принадлежавшим ранее боевому андроиду Атласа — "Рыцарю-130". Рядом с ним стояла, довольно щурясь, стройная рыжеволосая девушка невысокого роста в красном топе и рваных брюках. На её руках были закреплены красные браслеты с револьверной системой подачи праха. Его кристаллы выступали около костяшек её пальцев. С другой стороны, хмурилась другая девушка с фиолетовыми волосами, высокого роста и в полувоенной форме. Её лицо прикрывал капюшон. На левой её руке было расположено нечто, напоминающее перчатку или наруч, состоящий из нескольких лезвий, длиной в тридцать-сорок сантиметров, а за спиной торчала рукоять короткого меча - ксифоса. Позади них, стоя на туше погибшего гримм, высилась четвёртая фигура. Всё его тело было закрыто костюмом из прочной даже на вид ткани чёрного цвета, а лицо было замотано полосой той же ткани, оставляя лишь узкое отверстие для глаз. Внимание к нему, вдобавок, привлекало то, что пропорции его фигуры были нечеловеческими — конечности, особенно руки, были слишком тонкими и вытянутыми. К его предплечьям, на тыльной стороне, крепились два изогнутых клинка, которые, благодаря конструкции ножен, владелец мог выхватить в любую секунду. Для этого, правда, ему бы пришлось держать клинки обратным хватом. Подобная стойка, как показалось Винтер, придала бы ему сходство с богомолом, на вид неуклюжим насекомым, представляющим смертельную угрозу для оказавшейся поблизости добычи.

Тем временем, тихо загудев двигателями, траспортник пошёл на снижение.

* * *

Глазной имплант, тихо загудев, провернулся в глазнице, переключая режим зрения и, одновременно, ведя съёмку всего, что попадает в объектив. Фил задумчиво хмыкнул, оглядывая поле боя. Одну из дорог, ведущей от дальнего форпоста Шни к Мистралю, полностью перекрывал перевёрнутый грузовик Шни — массивная машина, увешанная бронёй, турелями и защищённая несколькими десятками ботов, чьи раскиданные повсюду останки, в данный момент, служили украшением пейзажа. С одной стороны от дороги расстилалось широкое поле, ведущее к озеру Матсу, знаменитому своими летающими островами. С другой стороны высился лес. Примерно в паре километров к северу лес разделялся обрывистым горным кряжем, на котором деревья уступали место разнообразным травам и кустарникам.

Отвернувшись от раздолбанного детонацией праха грузовика, Фил задумчиво пнул выведенного из строя атлезианского андроида. В центре груди робота красовалась здоровенная дыра, выбитая каким-то относительно тупым предметом. Голова валялась рядом. Фил удовлетворённо кивнул сам себе и, отойдя на несколько метров левее, склонился над другим андроидом. Подключив глазной имплант к собственному свитку и атлезианской базе военных данных, он провёл быстрый анализ лежащего перед ним бота. На первый взгляд андроид был в превосходном состоянии — ни царапинки на краске, ни вмятинки на броне. Однако, включаться и исполнять свой долг он не хотел. Тихо защёлкав, глазной имплант выделил причину нерабочего состояния — аккуратно перерезанный провод, ведущий из основания черепа в то место, где у человека начинались бы лопатки. Судя по всему, заводской дефект у андроидов производственной серии 14 не позволял им воспользоваться резервным путём управления при отказе основного. Робот, если говорить человеческими терминами, был полностью парализован при исправном "мозге" — процессоре. Только вот откуда об этом мог знать нападавший?

— Хм, — заметил Фил, поднимаясь. На горизонте показался атласский траспортник класса "Специалист", стремительно приближающийся к уничтоженному конвою.

С тихим хлопком и фиолетовой вспышкой на борту перевёрнутого броневика материализовалась девушка.

— Нашёл что-нибудь, Фил?

— Ага, — он задумчиво потёр подбородок, слегка поморщившись — протез руки был холодным, — похоже, к нам едет начальство. Расскажу, когда прибудут, окей?

— Лады, — девушка уселась на борт, задумчиво болтая ногами. Рядом с ней, с серией едва слышных стуков, по обшивке поднялся третий член их команды. Устроившись в позе, от одного вида которой у Фила начала болеть спина, Ник задал вопрос хрипловатым тоном, приглушённым закрывающей лицо тканью:

— Ты ведь догадываешься, кто за этим стоит?

— Практически уверен, — кивнул Фил, перекрикивая рёв турбин транспортника, садящегося на поля рядом с их собственным, такой же модели.

— Хорошо, — ответил Ник, наблюдая за лесом из неестественной для обычного человека позы — сидя на корточках, словно бы готовясь прыгнуть, и опираясь кончиками пальцев на край борта.

— Мы всё ещё слишком близко, — недовольно пробурчала девушка с фиолетовыми волосами, свирепо пнув останки атласского бота, — грёбанный Мистраль. Ненавижу, блядь, Мистраль. Фил, если мы с ней опять пересечёмся, то, богом клянусь, я тебя...

— Мисс Шни, — прервал напарницу Фил, выпрямившись в более-менее приличной военной стойке, — рад знакомству.

Его соратники, занявшие борт грузовика, переглянулись и спрыгнули на землю, встав в один ряд с лидером. Фиолетоволосая девушка так же заняла позицию по его правую руку, пихнув его плечом.

Винтер Шни вышла из транспортного отделения, в компании из нескольких бойцов атлезианской армии. Пилот, оставшийся в кабине, заглушил двигатели транспортника.

Фил задумчиво хмыкнул себе под нос. По крайней мере слухи не врали — Специалист атлезианской армии Винтер Шни действительно была достойным восхищения зрелищем. Белые, словно снег, волосы, собранные в аккуратный пучок, пронзительные голубые глаза, униформа — длинный плащ, штаны с отделанными подвязками, алая брошь на шее, выделяющаяся среди бело-серой цветовой гаммы.

— Челюсть подобрал, — пробормотала Филу сестра, — не по твою честь.

— В курсе я, — недовольно буркнул он, не переставая улыбаться.

Винтер посмотрела на него с холодным интересом.

— Фил Рэдрут. Так же известный как Симпатяга Фил.

Её взгляд переместился чуть левее.

— Сиф Рэдрут. Сестра и сооснователь отряда.

Она переместила свой взгляд на нескладную фигуру. Губы её сжались чуть сильнее.

— Никто. Так вы предпочитаете себя называть?

В ответ, Никто лишь стукнул несколько раз ножнами клинков друг об друга, словно пародируя аплодисменты.

— И наконец, Геката Катракис. Участница подпольных боёв на нижних уровнях Мистраля. Несколько десятков убитых противников. Многие из них казнены уже после формального поражения. Известна публике как Алая Фурия.

— Винтер Шни, — раздражённо парировала Геката, делая шаг вперёд, — известна публике как самодовольная су...

— Пардоньте, — Фил прижал левую руку к губам Гекаты, — у моей подруги синдром Туррета. Вообще-то она хотела пожелать вам всем доброго вечера.

Винтер приподняла бровь. Геката ударила Фила по руке, а затем злобно фыркнула, осознав, что протез был лишён нервных окончаний.

— Сколько раз говорил, не сраться с клиентами! У нас слишком мало денег для этого! — тихо процедил Фил сквозь зубы, не переставая улыбаться в сторону Винтер. Солдаты Атласа рассредоточились по периметру конвоя с винтовками наизготовку.

Винтер Шни сложила руки за спиной.

- Меня удивляет тот факт, что первым на месте происшествия оказался именно ваш отряд.

- Двигались в сторону Мистраля, мэм. Пришлось сделать лишь небольшой крюк, - ответил Фил, не обращая внимания на недружелюбие атлезианского специалиста.

- Хорошо, - Винтер кивнула, - в ваши задачи входит установление виновных в нападении на конвои Праховой Компании Шни. Если это вам это удастся, - произнесла она тоном, полным сомнения, - вам следует приложить все усилия для того, чтобы это не повторилось впредь. Лейтенант Грейстоун введёт вас в курс дела.

Развернувшись, она проследовала к транспортнику, даже не потрудившись попрощаться.

- Как я люблю когда меня ценят, - пробормотал Фил.

Атласский лейтенант, с жёлтым цветом брони, стоявший чуть позади Винтер, выступил вперёд. На вид ему было лет двадцать пять - тридцать. По виду, титул лейтенанта он получил относительно недавно.

- Приветствую, сэр.

- Здорово, лейтенант, - Фил улыбнулся, протягивая руку. Никто уставился на лейтенанта и, продержав взгляд несколько секунд, отвернулся и спрыгнул с борта грузовика, уходя куда-то в сторону. Геката обожгла его взглядом и отправилась в сторону леса.

- Не обращай внимания, они на самом деле лапочки, - жизнерадостно сообщила Сиф.

Лейтенант осторожно пожал правую, металлическую руку Фила. Тот проводил взглядом Винтер Шни.

- Холодна настолько, что аж жжёт.

Сиф недовольно засвистела, показывая своё отношение к каламбуру. Лейтенант тяжело вздохнул.

- Боже. Опять.

- Чё? - возмутился Фил.

- Сэр, - Грейстоун покачал головой, - я служу в армии уже пять лет. Винтер Шни работает специалистом уже шесть. Шутки "Как трахнуть Винтер Шни"? Я слышал их все.

- Ну, - Фил почесал подбородок, - по десятибалльной шкале, как?

- Пять.

- Есть хуже? - с недоверием поинтересовалась Сиф.

- Поверьте мне, мэм. Намного хуже.

Спустя несколько секунд молчания, Грейстонун с долей смущения добавил.

- Мои извинения за чрезмерную холодность мисс Шни. Обычно она не настолько... - он замялся. Фил понимающе кивнул.

- В первый раз с вольными контракторами работаешь?

- Сэр? - непонимающе переспросил Грейстоун.

- Это у нас классика жанра, - пояснил Фил, - атлесианские специалисты на дух не переносят наёмников. Ладно Шни, она то ещё нормально держалась. А вот сопляки только что из академии...

Сиф раздражённо фыркнула, улёгшись на грузовик.

- Сразу же начинают думать "раз Атлас нанимает контрактников, значит нас не ценит" и вся херня. Не ценит. Ха! Тут как раз наоборот, их жалко, нас - нет.

- Достаточно депрессивный взгляд на вещи... Мэм.

- Риски работы. Мы все знали, на что шли, - Фил пожал плечами, - ладно, давай к делу. Что известно по общей обстановке?

- Нападения на конвои начались пару месяцев назад. Беспилотные уничтожались полностью, с экипажем - его или запирали в грузовиках, сломав двери, либо выводили из строя. Груз уничтожался на месте. Судя по повреждениям, действовала слаженная команда охотников.

- Выводили из строя? - задумчиво переспросил Фил, кивая головой, - и прямо так и ни одного летального случая?

- Ни одного, сэр, - подтвердил Грейстоун.

- Угу... - Фил довольно кивнул, - это они.

- Они, сэр?

- Команда Барсука, - довольно подтвердил Фил, потирая руки, - приятно иметь дело с сторонниками Старых Правил. Хоть раз мне что-нибудь отчекрыжить не попытаются.

- Да, - коротко подтвердил его догадку Ник, склонившийся над одним из уничтоженных ботов.

- Старых правил, сэр? - с недоумением переспросил Грейстоун. За всю свою службу в Атласе, ему приходилось взаимодействовать с охотниками лишь в лице охранения Винтер Шни, и от неё подобного он никогда не слышал.

- Грубо говоря - не убивать, сражаться только до истощения ауры, не оставлять противника беспомощным перед гримм. Такой себе набор для джентльменских стычек, - объяснил Фил, медленно обходя конвой. Грейстоун шёл за ним следом, а чуть позади рыскал Никто, нервируя солдат.

- Раньше они популярны были, но после великой войны, - Фил недовольно фыркнул, - нет, сейчас все пытаются устроить резню. Белый Клык, банды, почти все, кроме выпускников академий. Да и те о правилах слыхом не слыхивали, просто руки замарать не хотят. Это уже не говоря об отморозках, которые тут в кликах двухста к северу ошивается. С ними я вообще дел иметь не собираюсь, - Фил заметно передёрнулся, со страхом поглядывая в сторону озера Матсу. Никто недовольно щёлкнул ножнами клинков, тоже глядя в сторону озера.

- Ладно продолжая тему. Группа Барсука, - Фил ткнул пальцем на борт одной из машин, испещрённый попаданиями дроби, - Олби Бэггарт. Лидер команды. Вооружение - люцернхаммер-дробовик. Опытный. Проявление не выявлено. Фавн - барсук, мех вместо волос.

Фил остановился, ткнув пальцем в андроида, выведенного из строя одним ударом.

- Вин Эвенстар. Нож и пистолет. Проявление - уязвимые точки. Знает куда и как ударить с максимальным эффектом. Ауры, слава духам, не так много. Опасен. Черты фавна скрывает.

Следующий андроид, с дырой в груди и снесённой головой.

- Чейз Брайт. Грузило на метательном тросе и наруч с клинком. Грузило раскладывается в захват. Проявление - телепортация к предметам, которых коснулся. Не знаю, работает ли с людьми или гримм. Черты фавна скрывает.

Оглядевшись, Фил задумчиво хмыкнул.

- Скорее всего Финис Гринскэйл был у них в дозоре. Два парных арбалета, трансформируются в нечто вроде камы с двумя лезвиями - не в курсе, как это правильно назвать. Черта фавна - змеиные клыки. С реальным ядом. Он им обычно болты смазывает, парализует на пару часов при попадании. Проявление - что-то связанное с незаметностью или телепортацией. Никак не получается загнать его в угол.

Грэйстоун уважительно покосился на Фила. Геката расхаживала рядом, бросая угрожающие взгляды на бойцов Атласа.

- Вы о них много знаете.

- Пфф, - Сиф материализовалась рядом с ними во вспышке синего света, не обращая внимания на направленные на неё винтовки солдат, - если бы это была наша заслуга. Они ж сторонники Старых Правил. Действуют давно. Куча оставленных свидетелей. Это тебе не за лидером той же атласской ячейки гоняться.

- Точно так, - согласился Фил.

- Сторонник Старых Правил... - задумчиво повторил лейтенант.

- Знаю о чём ты думаешь, - спокойно сообщил Фил, - даже не думай этим воспользоваться. Если их... нас, неважно — зажимают в угол, правила обычно забываются. Снесут, а в следующий раз жалеть не будут - вы будете нарушителями, не они.

- И как вы тогда вообще собираетесь с ними сражаться? - с недоверием спросил Грейстоун, - они же просто встанут, отряхнутся и продолжат своё дело!

- Они встанут, отряхнутся и свалят оттуда, - поправил его недовольный Фил, - Старые Правила. В них этот пункт тоже предусмотрен. Твоё командование знало, кого нанимает. Хочешь развесить их на ближайших соснах - прошу, чешите лес сами.

- И вы просто так позволите уйти террористам?

- В следующий раз они позволят нам уйти просто так, дорогой, - заметила Сиф, - не за всеми, знаешь ли, стоит лучшая военная машина мира. Приходится импровизировать.

Из леса раздалось злобное рычание и на дорогу стремительным чёрным пятном вылетел альфа-беовульф. Солдаты вскинули винтовки, готовясь изрешетить его пулями. Над ухом Грейстоуна рявкнул выстрел. Фил опустил револьвер, который тотчас исчез в его руке. Беовульф рухнул на дорогу с отсутствующим черепом.

- Вы забываете, кто ваш главный враг. Не люди. Не фавны. Гримм. Тупые животные, одержимые желанием убить всех нас. Их нельзя уничтожить - на место каждой дохлой твари лезет другая. От них нельзя откупиться. Их нельзя контролировать. Пытался тут один такой мудозвон от науки. Чёртов Мерлотт... - Фил недовольно оскалился, - гримм, вот наши враги. Они не остановятся, пока не убьют всех. И если мы будем валить каждого охотника, кто встал на нашем пути, то сами выроем себе яму. Глаз за глаз, и весь мир слепым останется. Повторяю, хочешь их покарать? Винтовку в зубы и пошёл. Но нас в это не впутывай.

Грейстоун некоторое время задумчиво молчал. Недовольная тем, что ей не досталось гримм, Геката продолжала задирать солдат. Никто задумчиво переминался с ноги на ногу.

- Сэр, - Грейстоун предпринял попытку сменить тему, - а я вот хотел спросить...

- Кто меня так? - Фил улыбнулся, постучав кончиком пальца протеза руки по глазному импланту.

- Да, сэр, - лейтенант кивнул головой.

- Ну, полную историю мне рассказывать лень, и без пары стопок коньяка она заходит плохо, - Фил снова посмотрел в сторону далёкого озера, известного своими островами, висящими в воздухе из за гравитационного праха, - ограничусь советом. Женщина. Чёрные, волнистые волосы до пояса. Невысокий рост. Красные глаза. Белая маска, типа тех что у Клыка.

Фил смотрел в пустоту, словно бы вспоминая нечто ужасное. Его голос становился всё тише.

- Длинная катана, ножны револьверного типа с подачей праха. Так вот. Увидишь её, хоть мельком, хоть издали, хоть в окружении самого генерала и полнокровной дивизии...

Фил замер.

- Вали оттуда нахер.

Замолкнув, он поднёс протез руки к глазам. Кончики пальцев судорожно подёргивались.

Недовольно буркнув себе под нос, Фил развернулся, сунув руки в карманы. Предстояла куча работы.

***

Незаметная фигура, облачённая в бесформенный маскировочный балахон, поднялась с облюбованной позиции на самом краю кряжа и спрятала бинокль в поясную сумку. Пригибаясь и скрываясь в траве, она поспешила от края, проходя сквозь растительность, не тревожа и малейшей веточки. Её силуэт был практически прозрачным, а на спине были закреплены крест-накрест два арбалета со сложенными дугами. Спустя несколько минут, Финис Гринскэйл добрался до небольшой впадины, беззвучно соскочив на покрытое песком и каменной крошкой дно. Другие члены группы уже ожидали его.

- Кто пожаловал, Финис? - спросил Олби Бэггарт. Его одежда представляла собой причудливую смесь из атласской полевой формы и охотничьего комбинезона, с которым выходили не на гримм, а на обычных животных.

- Не поверишь, - Финис коротко хмыкнул, - сама Шни. Видать, папочка бесится. Отряд пехоты, человек десять. Ботов не было. С ними ещё четверо.

- По нашу душу пожаловала команда охотников, - пробормотал сидящий на поваленном дереве Чейз, - я уж думал, что они так и не начнут дёргаться.

- Пф, - Вин беззаботно помотал ногами, раскачиваясь, вниз головой, на суку ближайшего к впадине дерева, - не в первый, не в последний. И с этими разберёмся.

- Цыц, - отмахнулся от него Олби, - ты их нормально разглядел?

- Да, - Финис кивнул, - две девушки, рыжие и фиолетовые волосы. Оружие типа наручей. Один мужчина, оружия нет, одет в пыльник.

- Опа, - пробормотал Чейз.

- Ага, - согласился Олби.

- Чуть подробней, а? - возмутился Вин.

- Погоди, - Олби нахмурился, - четвёртый член команды - нескладный, высокий, двигается с раскачкой, замотан в тряпьё?

- Верно. Знаешь о них? - Финис поправил арбалеты, усевшись рядом с Олби и кутаясь в маскхалат. Костёр они не разжигали - рядом с местом нападения это было самоубийственно, а мистральские ночи были довольно холодны.

- Отряд "Пограничье".

- Могло быть куда хуже, - заметил Чейз, щёлкнув крюком, установленным на наруче правой руки.

- Народ, может хватит уже говорить загадками? - Вин перевернулся вниз головой, цепляясь за ветку дерева ногами, и недовольно закачался из стороны в сторону.

- Ладно, ладно, - Олби успокаивающе поднял руки, - группа достаточно известная, работают уже лет десять. Следуют правилам, так что нам ничего страшного не грозит.

- Неплохо, - заметил Финис.

- Согласен. Их лидер - Фил Рэдрут. Человек-арсенал. Поправочка. Человек - грёбанный арсенал. Его проявление - карманное пространство. Умудряется утащить туда всё, что может поднять сам. Крайне хороший стрелок. Глаз и рука - протезы, до жути модифицированные. Не удивлюсь если там и прицельный комплекс стоит. Предпочитает пользоваться парными револьверами, но на самом деле у него там есть всё - дробовики, винтовки, гранатомёты. Абсолютно непредсказуем в бою - может прицельно бить из снайперской винтовки или отоварить по башке подсвечником. Суётся в Мистраль редко, не любит он эту страну.

- Ты серьёзно? - с недоверием переспросил Вин, - это же просто капец как несправедливо!

- Сказал человек с инструкцией "Как ушатать того парня".

- Ну... В чём то ты прав, - согласился Вин.

Олби откашлялся и продолжил.

- Сиф Редрут. Наручи с праховыми инжекторами и телепортация. В наручах просто непомерное количество праха, может одним ударом или поджарить, или вморозить в льдину. Телепортация сопровождается синей вспышкой. Ходили слухи что она может и других вытаскивать.

- Проблемный противник, - недовольно буркнул Финис.

- Третья - Геката Катракис. Алая Фурия. Наруч на руке раскладывается в щит - там генератор силового поля стоит. Да, херня до жути дорогая. Ещё вооружена ксифосом с встроенным револьвером. Правда обычно пользуется именно щитом - лезвия могут вращаться как грёбанный пропеллер. Участница подпольных боёв Мистраля, этакая Никос из трущоб. Правда крошить людей очень любит. Проявление - может установить связь между предметом и человеком - каждый удар по нему переносится на жертву. Любит использовать для этого щит. В индивидуальной дуэли - заноза в заднице.

- Хреновенько, - буркнул Вин.

- Один другого веселее, - заметил Чейз, - и мы не добрались до главного блюда.

- Никто, - подтвердил Олби, - по слухам, фавн-богомол. По другим слухам...

Олби прервался.

- По другим слухам, старейшина Фингалл выжил после схватки с Сиенной Хан, - Сообщил Чейз.

- Стоп, - Финис поднял руку.

- Что?! - Вин чуть не свалился с ветки.

- То есть ты хочешь сказать, что тот самый старейшина Фингалл шарится тут?

- Возможно он шарится тут. Он стар, Фин. Он был в возрасте ещё когда я и Адам пешком под стол ходили, - Олби покачал головой, - но менее опасным это его не делает. На всякий случай уточню - два ятагана обратным хватом. Проявление - становится абсолютно недвижимым объектом. По слухам, он так убивал Неверморов - давал себя сожрать и тормозился там. Их тупо разрывало из-за того, что он полностью останавливался в воздухе, становясь неуязвимым. Любит так же использовать захваты, из которых без проявлений не выбраться. Прекрасно контролирует способность. Опасный противник. Да все они опасные противники.

- И что делать? - Винн фыркнул, наконец нормально усевшись на ветку дерева.

- Они отправились охотиться на нас, - Олби поправил лежащий на коленях массивный дробовик, приклад которого был выполнен в форме молота с металлическим навершием, - как насчёт того, чтобы поохотиться на них?

Его свиток коротко пискнул, завибрировав. Олби нахмурился, не обращая внимания на переговоры команды и достав устройство, хмуро уставился на голографический экран. В папке "входящие сообщение" моргало непрочитанное письмо.

Нас предали. Женщина в красном лжёт. Адам.

Олби задумчиво провёл рукой по щетинистому меху, замещающему ему волосы и недовольно пробормотал:

- Только этого ещё и не хватало. Куда же ты опять влез, Адам?

Глава 7. Wings

Шли дни, и Адам становился всё более и более беспокойным. Его попытки выяснить местоположение аэродрома у расквартированных в городе ячеек были безнадежны. Структура Белого Клыка, разветвлённая и оперирующая по принципу ячеек, в которых лишь отдельные фавны обладали возможностью связаться с вышестоящим командованием, играла против него. Он провёл две облавы на укрытия Белого Клыка. Они окончились ничем. Те несколько десятков боевиков не знали ничего ценного. Были бесполезны.

По крайней мере, он дал выход своему раздражению. Это было плюсом.

Он знал местоположение трёх основных аэродромов, куда могли свозить прах. Без собственного транспортника ломиться туда было бесполезной тратой времени — они были на расстоянии в двести-триста километров от города.

Начало фестиваля Витал приближалось. Приближался и день, когда Блейк покинет свою команду, чтобы наткнуться в доках на Торчвика. Эта мысль ему не нравилась.

Вдруг своим уходом он уже повлиял на события? Ему противостоял не герой выдуманной истории, с заранее прописанным диалогом, а живой человек. Или даже не человек. Все те легенды, что он знал, так и не давали ответа о том, чем может быть создание, называющее себя Салем. Древняя ведьма, продавшая душу ради власти над гримм? Древний гримм, чей разум не уступал человеческому? Нечто иное, ещё более опасное?

Одно он знал точно. На каждое его действие она будет давать ответ. И его единственным преимуществом было то, что она не знала о том, что знает он.

Он уже совершил несколько нападений на организацию. Он открыто выступил против них. Вдруг Белый Клык решит перестраховаться, отправив больше бойцов? Вдруг Блейк не справится с ними с помощью одного лишь студента?

Адам недовольно фыркнул, расхаживая по внутреннему дворику дома Таксона. Сам хозяин дома уже начал собираться перед поездкой, перетряхивая немногочисленные шкафы, тумбочки и кладовку, оставляя всё ненужное и забивая два чемодана одеждой, ценными экземплярами книг и прочим добром. Сейчас Таксон спал. Адам спать не мог.

Вдруг Блейк пострадает из-за его действий? Вдруг она не справится?

Он не знал, что ему следовало делать. Самым логичным выходом было бы предупредить Блейк до того, как она туда сунется. Вот только для этого он должен был с ней встретиться. Он боялся этого - когда они расстались, Адам был командиром Белого Клыка. Он дал ей обещание, что постарается всё исправить. Он был героем, для неё, для всех фавнов. Воином и защитником. Теперь он был никем. Зачем он был ей нужен?

Лезть на территорию академии, к тому же, было формой бессмысленного и болезненного суицида. Да, его пока не крутили в новостях с подписью "Разыскивается". Пока что не крутили. Но было бы глупостью предположить, что никто во всём городе не знал, кто он, не знал его лица. И уж таинственный директор одной из четырёх академий охотников точно обладал этой информацией. Адам считал себя достаточно сильным воином, но приближаться к академии, битком набитой опытными охотниками и многочисленными студентами — его бы снесли, банально задавив массой.

Сжав руки в кулаки, он покачал головой. Похоже, ему придется пойти на риск, ударив организацию во время ограбления доков. Пилоты точно знали, куда им нужно доставить груз. Надо было снова проверить портовые районы — вдруг он найдёт хоть малейшую подсказку, когда произойдёт сражение в порту. Одно, впрочем, он знал точно.

Он должен защитить Блейк. Даже если он ей не нужен. Он не смог защитить Белый Клык, не смог убить Синдер Фолл. Но он не допустит, чтобы Блейк причинили вред.

Никогда не допустит.

Нужно было ударить раньше, задавить ограбление в самом зародыше, а потом уже искать ответы на вопросы.

Весь следующий день, как и несколько предыдущих, Адам провёл в пропахших рыбой, водорослями и морской солью доках, скрытый в толпе горожан, вечно спешащих по своим делам. Шарф, подаренный Таксоном, вполне сходил за импровизированную бандану, скрывающую его фавновские черты.

Адам повернулся, опираясь руками на ограждение причала и горько улыбнулся, смотря на бескрайнее море, над которым натужно орали чайки. Сколько раз он ворчал и ругался, глядя на то, как Блейк надевала свой бант, скрывающий её уши. Сколько раз он уговаривал её не стесняться своего происхождения, что быть фавном — достойно гордости. Что он защитит её от любого, кто решится проявить неуважение к её происхождению. Но напрасно: Блейк упрямо хмурилась, качала головой и скрывала свои кошачьи уши — чудные, мягкие как бархат, восхитительно пушистые уши, под жёсткой тканью банта.

И что теперь? Он сам скрывает своё происхождение, не желая привлекать внимание людей к своему наследию. Как... Никчёмно. Как бессмысленно.

Развернувшись, Адам снова нырнул в толпу, проходя мимо разноцветья нарядов и одежд со всех государств. Классическая, строгая мода Атласа, цветастые юбки и костюмы Мистраля, лёгкая и почти ничего не скрывающая одежда жаркого Вакуо — фавны и люди тысячами стекались на предстоящий фестиваль, радостно гудя сотнями разговоров.

— Слышала о новой...

— Никос! Надо ставить на Никос!

— А я говорю, не выгорит...

— Свежие фрукты!

— Тут так много высоких зданий! Почему у нас таких нет?

— Папа! Папа! Купи мне урсу!

Адам недовольно повёл плечами, стремясь выбраться из толпы. Скопления людей всегда вызывали у него подспудное раздражение. Их беззаботность, их невежество, их нежелание обернуться, оглядеть мир вокруг себя, изменить хоть что-то, вызывали отвращение. Остановившись на ступенях, ведущих в доки, он оглядел многочисленные причалы и склады, расстилающиеся у самого выхода к морю. Они тянулись по побережью сплошной линией. Линией, состоящей из множества почти одинаковых отделений. Стандартизация — проклятье и благословление технического прогресса. И корабль Шни мог прийти в любой из этих доков. Их было пять штук, пять одинаковых площадок с одинаковыми погрузочными кранами и одинаковыми складскими помещениями. Как он мог понять, какой именно док подвергнется атаке?

Ему было известно примерное время нападения Белого Клыка — десять или одиннадцать часов вечера, пересменка между вечерней и ночной смены охраны. Вечером мегаполис был полон разгуливающих по улицам граждан и множеством автомобилей, затрудняющих движение экипажей полиции. Студенты-охотники предпочитали проводить вечерние часы в академии, тренируясь, выполняя домашние задания и проводя время с друзьями.

Это объясняло отсутствие какого-либо организованного сопротивления — если Атлас и Шни могли себе позволить кидать ботов и солдат в бой, буквально заваливая противника массой и подавляющей огневой мощью, то обычным охранникам при конфликте с опытными воинами вменялось отступать, вызывая союзных охотников, ополчения или полиции. Разумная стратегия, на самом деле — такому, как он могла противостоять спаянная армейская группа, поддерживаемая ударными роботами, но ни как не неорганизованная толпа охранников, чей уровень — разгон пьяной гопоты по подворотням.

Некоторое время он провёл, тщательно оглядывая доки и пытаясь сравнить их с мутными воспоминаниями чужака. Те, кто создавал тот... Сериал, были невнимательны к деталям, финансирование и аппаратные ограничения не давали им отразить его мир во всех деталях. Это было всё равно, что пытаться найти оригинал по слепленной из пластилина модели.

Адам потёр бровь, хмурясь, оскалился на наглого человека, посмевшего толкнуть его плечом. Передвинулся ближе к ограждениям. Без меча он чувствовал себя уязвимым и голым, но не мог же он тащить его с собой — все охотники привлекают внимание. Такова их натура — быть маяками света в море гримм. И, хотя он не относил себя к охотникам, но разделял с ними некоторые аспекты — в том числе персональный стиль и персональное оружие — достаточно, чтобы привлечь ненужные взгляды.

Группы рабочих, по три-четыре человека высыпали из складских зданий и огороженных заборами площадок — начинался обеденный перерыв. Адам спустился по лестнице и прошёл через толпу, прислушиваясь к разговорам. Большой грузовоз Шни — дополнительные часы работы. Сверхурочные. Значит, деньги. О чём ещё люди могут говорить с друг другом с большим удовольствием?

Если уж кто-то из них знает о предстоящей подработке — знают все.

Некоторые из них провожали его заинтересованными взглядами, но большинство совершенно не обращало на него внимания, погружённые в свои никчёмные маленькие мирки, где худшее, что могло с ними случиться — задержка зарплаты.

На этот раз ему повезло. Не пришлось пройти и через половины толпы, чтобы узнать, когда причалит грузовоз Шни. Вовремя. У него был в запасе лишь один день. Блейк пряталась где-то в городе, в сопровождении этого...

Адам недовольно фыркнул, кривясь. Сан Вуконг, или как там его. Безответственный, раздолбаистый, никчёмный фавн. Правильно Гира его невзлюбил. Блейк такой "кавалер" был не нужен. За ней надо было приглядывать, заботиться, прикрывать. Помогать. Всё то, что не смог сделать сам Адам.

Он повернулся, идя по тротуару, склонив голову вниз. Не в этот раз. Торчвик не причинит ей вред. У него есть день для подготовки. И терять его он не собирался.

* * *

Меч. Винтовка. Патроны — всего жалкий десяток. Две бутылки с зажигательной смесью — её оставалось мало. Пора готовить ещё одну партию — оружие из чужого мира продемонстрировало свою эффективность — липкая, плотная смесь прилипала к любой поверхности, в том числе и к коже, не гасла от воды и пылала с высокой температурой. В том мире она прожигала насквозь броневую сталь. Ауры опытных охотников были даже прочнее брони лёгкой техники того мира — бронетранспортёров и других подобных им машин. Но они обладали одним крупным недостатком перед честной сталью — даже с защитой ауры фавн или человек всё равно чувствовал боль. Даже с защитой ауры невозможно игнорировать пылающую одежду, маслянистый дым, режущий глаза и не дающий дышать. Почти любой охотник, получивший в лицо полную бутылку подобной смеси, был обречён на гибель. Если ему повезёт — отделается только серьёзными ожогами, выведшими его из строя на недели. И это было лишь самым простым, самым примитивным оружием. Люди Земли уступали Ремнанту во многом. Источники дешёвой, экологически чистой энергии, компьютерные технологии, искусственный интеллект и робототехника, в этом Ремнант был лучше... но вот убивать? Наукой убивать друг друга земляне владели на поражающем воображение уровне. Отравляющие газы, способные убить даже мельчайшим контактом с кожей, искусственные эпидемии, энергия расщепления атомного ядра, выжигающая всё на своём пути, тысячи и десятки тысяч бомб, выброшенных на город с сотен бомбардировщиков, превративших воздух над ним в бушующий ураган огня...

С такой мощью жители его планеты смогли бы отбросить гримм далеко от городов, выжигая любое сопротивление на своём пути. Или уничтожили бы всю планету и самих себя, сцепившись друг с другом в гонке за ресурсы. Такова была природа людей.

Адам сидел на крыльце, глядя в звёздное небо.

Людей ли?

Раньше он верил, что фавны были лучше людей во всех смыслах этого слова. Сильнее. Приспособленней. Выносливей. Умнее. Мудрее. Сильнее духом.

Но так ли это было на самом деле? Не люди предали его. Не люди избрали его своим лидером, а затем отвернулись в час нужды. Не люди забыли свои клятвы и уверения.

Фавны были не лучше. Ему было тяжело это признавать, тяжело идти против тщательно взлелеянных убеждений, но глупо было бы спорить с реальностью. Глупо было бы держаться за старые убеждения, если они оказались лишь ложью, лишь повязкой на его глазах.

Фавны были не лучше людей. Фавны могли предать. Фавны могли быть трусами.

Фавны и люди одинаковы.

И это знание не несло ему облегчения.

Звёзды на небе равнодушно мигали, игнорируя все мирские проблемы. Над океаном, вдали, висела сломанная, разбитая на осколки луна.

Его внимание привлекли несколько точек, появившихся на вечернем небе. В Вейле царила поздняя весна, но ночи оставались всё так же длинны. Темнело рано, уже часов в шесть. Сейчас было шесть сорок три. Трёх часов хватило бы для обустройства засады.

Он нахмурился, наблюдая за этими точками. Они направлялись к порту. Но зачем? В порту стояли краны, им не было нужды использовать воздушный транспорт. Или... Или это были не сотрудники порта...

В груди медленно поднималась паника — вдруг он ошибся? Вдруг нападение состоится раньше?

Первый из транспортников обрушил огонь автопушек на пятачок воды у самой грани причала - прозрачный намёк всем, кто был в доках: убирайтесь или будете убиты.

Адам вскочил на ноги, сжимая рукоять меча, и нахмурился.

Он знал, когда атаковать доки будет удобнее всего. Знал не из досужих размышлений - пару лет назад он уже возглавлял схожую операцию, в ходе которой были сброшены в море пара контейнеров праховой руды, да затоплено небольшое судно, принадлежащее Праховой Компании Шни. Это застопорило работу причала на пару суток, а Шни потеряли прибыль. "Чистая" акция - не пострадал никто. Одна из последних "чистых" его акций.

Возможно Торчвик, Синдер или кто-то ещё, кто стоял за конкретно этой операцией, взяли в расчёт его старый опыт, зная, что он действует в городе и без всяких сомнений ударит по бывшим соратникам. Что же, им это удалось. Его план не пережил и первого контакта с врагом.

Блейк была в опасности, а он... он был идиотом. Снова не предусмотрел все факторы. Снова, как и в день, когда ему пришлось бежать из собственного лагеря.

Адам рванулся вперёд, перемахивая через невысокий забор, усиленными аурой прыжками двигаясь по крышам невысоких домов. Вдруг он не успеет? Вдруг их будет слишком много? Он не имел права подвести её.

У Адама появилась идея.

Не прекращая бежать он выудил свиток и набрал номер.

Ему ответили спустя несколько гудков.

— Слушаю, — сухо произнесла Коко Адель на другом конце канала связи.

Адам заколебался на мгновение, но потом наступил на горло своей гордыне. Блейк была в беде.

— Мне нужна помощь, — хрипло произнёс он между вдохами.

Коко фыркнула в трубку.

— С чего ты решил...

— Блейк в опасности! — рявкнул Адам, перебивая Коко, — она в доках, пытается отбить нападение Белого Клыка в одиночку! Ей не выстоять!

— И кто такая эта твоя Блейк?

Адам сжал свиток так, что пластик протестующе заскрипел.

— Она всё, что у меня осталось.

Коко озадаченно моргнула, встретившись взглядом с сокомандниками, слушающими их разговор. Вельвет сидела на кровати с блокнотом в руке — после полученного год назад ранения она была вынуждена навёрстывать некоторые предметы вместе с студентами первого курса. На её лице было написано удивление, кончик кроличьего уха был загнут вперёд и чуть вниз.

Фокс стоял, облокотившись на стену рядом с окном и, нахмурившись, смотрел незрячими глазами на свиток Коко. Ятсухаши сидел на полу в позе лотоса, даже так едва ли не возвышаясь над сидящей на стуле девушкой. Поймав её взгляд, он коротко кивнул. Коко медленно улыбнулась. Похоже, даже командиру Белого Клыка не было чуждо ничто человеческое. Фавновское... К гримм это всё!

Она снова нахмурилась.

— Мы не успеем. Порт слишком далеко, аэродром закрыт.

Несколько секунд Адам молчал. Из динамика доносился лишь топот ног, да звуки его дыхания.

— Её команда! — внезапно произнёс он, — они ищут её по городу. Шни, Сяо Лун, Роуз — свяжись с ними. Они должны быть рядом!

Коко отключилась и довольно щелкнула пальцами. Блейк! Точно! Та черноволосая девушка в команде первокурсников, где училась аж сама наследница Шни!

Ну, надо сказать, у Адама был неплохой вкус. С этим не поспорить.

Коко набрала номер на свитке.

* * *

Вайсс сложила руки перед грудью, выпрямив плечи и глядя прямо перед собой. Рядом взволнованно заламывала руки Янг, судорожно осматривая улицу города.

Идеальная осанка. Идеальное поведение. Идеальность во всём, даже если мир рушится вокруг тебя. Так учил её отец.

И мир на самом деле рушился. Она ушла из поместья Шни, избавилась от подавляющего влияния отца, от зрелища матери, запивающей свои печали вином, от Уитли — маленького папиного сыночка. Ушла, как Винтер. Теперь у неё было новое будущее, новая команда. Команда, к которой она привыкла. Команда, которая, несмотря на все ссоры, споры и конфликты стала неотделимой частью её повседневной жизни. Команда, которая разваливалась на куски.

Она никогда не была близка с Блейк. Руби была её партнёром, Янг была душой компании, постоянно бурлящая активностью и предлагающая различные, зачастую весьма сомнительные способы провести время. Блейк же просто была рядом. Её присутствие, порой, было практически незаметным — она либо сидела с одной из своих книг, либо молча рисовала что-то в своём журнале. Но её отсутствие было заметно.

Вайсс не могла поверить, что её сокомандница оказалась в рядах ненавистной ей организации. Участвовала ли она в грабежах и бунтах? Нападала ли она на сотрудников корпорации? Убивала ли она?

После долгих часов поисков, ей уже не хотелось найти ответ на эти вопросы. Сначала она была в бешенстве. Она хотела бросаться обвинениями, хотела выплеснуть на Блейк всю боль, весь гнев что причинил ей Белый Клык.

Потом, она начала беспокоиться за Блейк — вдруг она ушла навсегда, попала в беду? Вдруг это она больше никогда её не увидит? Вдруг с ней случилось что-то плохое, что-то страшное?

Вайс не хотела больше искать правду. Она не хотела больше знать, почему Блейк была в Белом Клыке. Она не ожидала даже её извинений.

Она просто хотела свою команду, свою новую семью назад. Это всё ещё было возможно.

Ведь так?

Из размышлений её вырвала мелодия свитка.

Развернув голографический экран, Вайсс удивленно подняла брови — ей звонила одна из старшекурсниц академии — Коко Адель. Она встречалась с ней раньше — Коко так же была дочерью директора одной из крупных компаний — Адель Ателье, одежда для простых людей и охотников. За все многочисленные приёмы они обменялись лишь парой ничего не значащих слов — Коко, определённо, не выносила официальных приёмов и избегала их всеми силами, появляясь исключительно редко и исключительно в нарядах, ходящих по самой грани официоза. Девушка предпочитала стоять в стороне, отшивая неудачливых кавалеров метко брошенными фразами. И, что самое странное - и её отец, и старший брат, выглядящие образчиками корпоративной этики, ни разу не выказывали возмущения подобным поведением. Словно такое их даже забавляло. Словно они одобряли бунтарство младшей дочери и сестры.

Почему же она звонит ей именно сейчас? Вайсс нажала на клавишу приёма.

— Добрый вечер, мисс Шни, — раздался в динамике весёлый голос девушки. Янг недоумённо посмотрела на Вайсс. Та в ответ пожала плечами, — ваша подруга вот-вот влетит в неприятности — Белый Клык грабит порт. Поторопитесь.

Янг замерла на месте, неуверенно глядя на Вайсс. Наследница Шни, нахмурилась, достала рапиру и сосредоточилась. Перед ней возникла цепочка глифов, растянутых в воздухе в направлении порта.

— Ты так и будешь стоять открыв рот, или начнёшь двигаться?! — рявкнула Вайсс.

Лиловые глаза Янг на мгновение вспыхнули ярко алым.

— Раз ты приглашаешь, Вайсс...

Янг развернула ударные рукавицы, парным выстрелом выбрасывая себя в воздух, сопровождая полёт нечленораздельным криком, в равной степени содержащем торжество и угрозу всем, кто посмеет встать на его пути. Вайсс закатила глаза и рванулась по глифам, набирая на свитке знакомый номер — надо было предупредить ещё и Руби.

Иногда трудно было быть самой ответственной.

* * *

Первый транспортник приземлился на территории порта и из него посыпались фавны в белой униформе, с красным символом волчьей головы на спинах. Они рассредотачивались по периметру, словно деловитые муравьи, выставляя дозоры, направляясь к массивным контейнерам с обогащённой праховой рудой. Другие вскрывали опустевшие складские помещения — немногочисленный персонал и охрана спешно бежали, не желая рисковать жизнью. Вскоре из открытых дверей склада потянулись цепочки носильщиков, чьей ношей были небольшие контейнеры очищенного праха.

— Нет. Нет-нет-нет, — Блейк замотала головой. Всё было не так. Всё было совсем не так. Этого не должно было быть!

— Ты на самом деле не верила, что именно они стоят за этим? — осторожно поинтересовался Сан, с тревогой глядя на неё. Блейк оскалилась, с раздражением глядя на светловолосого фавна в незастёгнутой рубашке белого цвета.

— Он обещал мне! Он обещал что исправится! Я не верю в это!

Сан, удивлённый вспышкой гнева, сделал шаг назад, успокаивающе выставив руки. Блейк моргнула, избавляясь от слёз и беспокойно мотнула головой, хлестнув волосами по плечам.

Адам не мог так поступить. Он обещал, что исправит Белый Клык. Он обещал, что этого не будет. Это шло вразрез с его обещаниями. Это не было акцией устрашения, не было и грабежом — Белому Клыку нужен был прах, не деньги. А прах чаще всего нужен был именно для оружия. Боеприпасы, бомбы, топливо. Белый Клык собирался воевать.

Неужели тогда, перед нападением на поезд, он соврал ей? Неужели за его словами не стояло ничего? Неужели он, Адам, её обманул?

"Наивно было верить в сказку" с горечью подумала она. Наивно было верить в то, что Адам однажды остановится, признает свою ошибку. Наивно было верить что когда-нибудь всё будет, как раньше.

Она уже не в первый раз чувствовала, как разлетаются тщательно выстроенные ей иллюзии, рушась словно песочные замки, словно битое стекло.

Почему же ей было так больно?

Она чувствовала будто тонет. Будто бы её засасывает трясина. Будто бы всё, во что она верила превратилось в пепел. Будто бы тот робкий росток надежды, что теплился в её душе с того дня, растоптали ногами. Хотелось уйти куда-нибудь, спрятаться и сидеть там, пока всё снова не станет ясно. Снова не станет так, как должно было быть.

Нет.

Она с ненавистью уставилась на Романа Торчвика, раздающего указания, вперемешку с расистскими, отвратительными оскорблениями.

Она получит ответы. Нравится это ей или нет, но она их получит.

* * *

Меркьюри расслабленно откинулся на сиденье транспортника, забросив ноги на противоположный ряд. Рядом обеспокоенно выглядывала наружу Эмеральд.

— Забей, справится, — отмахнулся он от обеспокоенной девушки.

Эмеральд обернулась, сжимая рукояти револьверов и с гневом уставилась на него. Меркьюри пожал плечами.

Синдер свалила в Мистраль четыре недели назад, оставив их за главных. Было просто шикарно — что-то типа каникул. Теперь не ему раздавали указания, а он их раздавал, а эти фавны лишь суетились их выполнять. Жалко было конечно, что большинство указаний были прямиком от держащей связь из Мистраля Синдер. Да и управлять всем этим фавновским бардаком было той ещё, по-правде, работёнкой, даже если свалить всю организационную работу на Амона.

После того, как Синдер узнала о том, что лидер Белого Клыка выжил, она начала перестраховываться. Ну на самом деле, да, парень был психом, умелым психом. Меркьюри потёр бедро, по которому пришёлся удар меча. Не то, чтобы он мог влететь в их операции иначе, кроме как случайно. Так ведь? Зачем было выдирать их из лагеря, оставляя Амона под присмотром мелкой подружки Торчвика, только для того, чтобы сидеть в засаде? В отдельном транспортнике, скрытно от всех, кроме Торчвика. Идиотская затея, на самом деле. Каковы вообще шансы, что на них выползет кто-то, с кем не справится Роман и несколько десятков головорезов из Белого Клыка?

Впрочем, Меркьюри надеялся, что они просидят в засаде и свалят в лагерь — Синдер обещала, что, как только она придет, они отправятся в академию как студенты Хэйвена. Самое время — нормальная еда, нормальные комнаты, девушки — эта форма у Белого Клыка совершенно скрывала все интересные части. Девочка-хамелеон была симпатяжкой, но сторонилась их, как чумы. Эмеральд же... Меркьюри глянул в её сторону.

Ну да, Эмеральд была симпатягой, но занудой тоже была. Унылой занудой. И бегала за Синдер словно потерявшаяся дворняжка. Неа, нахер её. Бесить её было весело, но упаси боги терпеть её общество чаще обычного.

Он выглянул из транспортника.

— Говорил же, справится.

Торчвик, которого несколько минут назад держала в заложниках девчонка с кошачьими ушами, теперь фехтовал с ней своей тростью, радостно хохоча. Ещё один фавн с обезьяньим хвостом отбивался от десятка боевиков Белого Клыка, крутя своим посохом.

Роман отшвырнул свою противницу ударом в висок. Сделав сальто в воздухе, она приземлилась на ноги, не успевая уклонится от выпущенного из трости снаряда.

Краем глаза Меркьюри заметил несущийся по земле силуэт.

— Так. А вот теперь он не справится.

Выпущенный снаряд сдетонировал в воздухе.

* * *

Адам бежал по крышам домов и переулкам, по дорогам и газонам, полностью сосредоточившись на дыхании. Не сбиться с ритма. Не сбиться с шага. Он должен был добраться до Блейк. Он должен был убедиться, что с ней всё в порядке. Он должен защитить её.

В груди Адама медленно поднималась паника. Что, если он опоздает? Что, если он снова её подведёт?

Он бежал по портовому району, распугивая поздних прохожих. Вдалеке послышались взрывы и звуки стрельбы. Несколько стандартных винтовок. Более басовитые, глухие и частые выстрелы — нечто вроде дробовиков? Посох Вуконга, точно. Грохот взрывов — трость Торчвика, фугасные заряды.

Знакомые хлопки пистолета. Блейк.

Он напряг все свои силы, заставляя себя бежать ещё быстрее. Они не тронут её. Они не посмеют её тронуть!

Для стороннего наблюдателя он превратился в размытое, чёрно-красное пятно.

На его пути встал дальний дозор Белого Клыка — двое вооружённых винтовками фавнов. Гнев, подпитываемый паникой и чувством собственного бессилия наконец получил свой выход.

Он набросился на них в яростном, алом сиянии клинка, даже не замедляя свой бег. Несколько скупых, выученных до совершенства жестов. Несколько вспышек алого. Позади него фавны рухнули, исполосованные глубокими, длинными ранами.

Он перескочил транспортный контейнер и наконец, увидел Блейк.

Его зрение затопила красная волна бешенства.

* * *

Блейк приземлилась на землю, проехав по асфальту подошвами ботинок. Трость Романа Торчвика щёлкнула, мушка, прикрывающая широкое дуло, поднялась, готовясь отправить в её сторону снаряд, от которого она бы уже не смогла уклонится. Единственной её надеждой было заблокировать его, пожертвовав собственной аурой.

Всё было неправильно. Почему в ограблении — даже крупном ограблении, участвовало так много боевиков? Почему было так много опытных бойцов, у некоторых из которых даже было персональное оружие — Сан неподалёку парировал посохом выпады боевика, вооружённого неким гибридом из портативной бурильной установки и тяжёлой праховой винтовки — она видела похожую в лагере несколько месяцев назад.

У неё было такое чувство, что Белый Клык был готов к бою. Словно бы они ждали кого-то. Но вот кого?

— Блейк! — выкрикнул Сан, увидев угрозу. Трость Торчвика басовито ухнула, отправляя в её сторону снаряд. Всё это, от отдающегося пульсирующей болью в виске удара, до выстрела заняло всего лишь несколько секунд, мучительно растянувшихся во времени из-за отточенного восприятия, взлелеянного годами тренировок. Именно благодаря ему она успела рассмотреть едва различимый от скорости силуэт, вставший на траектории выстрела.

Несущийся вперёд снаряд врезался в алую волну чистой энергии, исходящей от вскинутого клинка, детонируя в воздухе. Облако пыли и раскалённых газов ударило назад, в сторону Торчвика, отброшенное силой ауры — энергией души. Бандит выругался, заслоняя лицо от пыли и осколков асфальта.

Блейк ошарашенно моргнула, глядя на тренч, украшенный до боли знакомым ей узором, сияющим алым в неровном свете фонарей.

— ...Адам?

Нерешительность. Удивление. Страх. Бойцы Белого клыка, спешащие к месту схватки, готовые ударить сражающимся студентам в спину, воспользовавшись малейшей возможностью, малейшей щелью в защите, остановились, в неуверенности глядя на нового противника. Адам спрятал клинок в ножны и поднял голову.

— Не сметь прикасаться к ней! Никому из вас, НЕ СМЕТЬ!!!

Его голос, звенящий от ни чем не сдерживаемой ярости, разнесся по территории доков словно удар колокола.

Роман хмыкнул, прокрутив трость.

— Ну надо же. А вот и отбившаяся овечка. Дружок, тебе не говорили, что нужда в твоих услугах, в общем-то... — Роман задумчиво покрутил рукой, — В общем-то она отпала? Для тупых, повторяю — пошёл вон. Кормушка в другом месте.

Адам не удостоил его и взглядом. Роман пытался разозлить его, заставить бездумно броситься вперёд. Этого он не получит. Фавн с обезьяньим хвостом, воспользовавшись тем, что его противники отвлеклись, одним прыжком преодолел расстояние между ними, формируя между собой, Адамом и Блейк треугольник.

— Вот, на кого вы меня променяли, братья? — последнее слово Адам выплюнул с неподдельным отвращением, — отброс даже среди людей, расист, неудачник, сбежавший из тюрьмы на чужих плечах? Ему вы служите теперь? — Адам покачал головой, рассмеявшись, разведя руки в стороны, поворачиваясь так, чтобы взглянуть в лица, прикрытые масками каждому из его бывших соратников. Те же, явно не готовые встретить своего бывшего командира в бою, стояли, даже не смея направить на него оружие.

Блейк, Илия и Адам — все они были опытными воинами, способными сражаться на уровне охотников. Для них возможность сокрушить ударом многотонные стволы деревьев, ломать руками камни, передвигаться быстрее, чем может уследить взор, было обыденностью. Для обычных фавнов это было невозможным подвигом, пропастью, которую им никогда было не перешагнуть.

Они делили с обычными бойцами все тяжести, все трудности жизни вне стен городов. Бойцы Белого Клыка ежедневно, на протяжении нескольких лет видели его силу, видели его способности. Каждый из них видел то, как Адам без труда поднимал тяжеленные стволы деревьев, как превращал грозных гримм, погибель всего живого, в мёртвые, растворяющиеся чёрным дымом изуродованные туши, как выдерживал залпы орудий, способных обратить обычных фавнов в золу. Они знали силы Блейк. Они знали его силы. В бою с Блейк и её помощником они надеялись на Торчвика, на собственное численное и огневое превосходство. В бою с Адамом им было не на что надеяться. И они знали это.

Адам поймал неверящий взгляд Блейк и печально улыбнулся ей. Она была права. Духи, как же она была права!

— Такова цена вашим клятвам? Вашей верности? Когда вы предали, когда вы трусливо поджали хвосты, я считал что вы опустились на самое дно. Что вашей чести, вашей доблести уже некуда падать! Очевидно, я ошибался. Очевидно, вы с упорством обречённых продолжили копать. Вы омерзительны мне, Белый Клык.

Адам вдохнул воздух через ноздри, снова глядя на своих бывших бойцов, мимо самодовольно улыбающегося Романа Торчвика. Клинок словно бы пульсировал в его руке, умоляя освободить его, умоляя кровью смыть всю боль, всю горечь, все обиды.

Не время. Пока ещё не время.

— Ты упустил шанс, который висел у нас под носом! Из-за тебя мы чуть не лишились возможности отомстить людям! Всем! Раз и навсегда! — фавн, вооруженный гибридом дрели и штурмовой винтовки, сделал шаг вперёд, — но теперь у нас есть эта возможность! У нас есть союзники! Ты нам не нужен, Адам! Ты слаб!

Его басовитый, чуть хриплый голос словно придал боевикам силы. Щёлкнули предохранители винтовок, поднялись, готовые обрушиться на тройку охотников, мечи и алебарды. Адам оскалился.

— Шаг вперёд, выродок! Узнаем, кто из нас слаб!

Боевик сделал шаг назад, напоровшись на его яростный взгляд.

Торчвик рассмеялся, хлопая в ладоши.

— Ладно, ладно. Это был хороший спектакль, Адам, признаю. Хороший. Только вот не кажется ли тебе...

Едва слышный свист воздуха. Знакомый.

— Адам! — предостерегающе выкрикнула Блейк, глядя на что-то невидимое.

Адам рванулся в сторону, наугад ударив клинком. То место, где он стоял, взорвалось крошкой асфальта. Меркьюри Блэк кувыркнулся в воздухе, использовав отдачу встроенных в протезы ног дробовиков. Эмеральд выступила из рядов Белого Клыка, не сводя с него взгляда.

— Не кажется ли тебе, что трое на одного слегка нечестно?

Улыбка сползла с лица Торчвика, словно краска под действием промышленного растворителя. Он щёлкнул пальцами.

— Взять их!

Боевики Белого клыка неуверенно зашевелились.

— Ну?! Чего встали?! — рявкнул Роман, вскидывая трость.

— Оп-па, — пробормотал Сан, разбивая посох на два нунчака, каждая рукоять которых была короткоствольным дробовиком, — и только я обрадовался.

Меркьюри рванул вперёд, занося ногу в ударе. Адам парировал её клинком, заскрипевшим об металл протеза и ударил в грудь противника ножнами, отбрасывая его от себя. Пользуясь считанными моментами относительной безопасности, он швырнул в воздух одну из бутылей с зажигательной смесью, всаживая в неё пулю из Багрянца в наивысшей точке траектории. Та взорвалась огнённым дождём, пролившимся на землю, отрезая боевикам подход к троим охотникам. Нескольким не повезло, и они с криками начали стряхивать горящие капли напалма со своей одежды. Стоило бы выждать чуть дольше, чтобы огненный душ окатил их полностью. Стоило бы.

Адам вновь парировал выпад Меркьюри, отводя в сторону залп из встроенного дробовика и перешёл в контратаку, стремительными ударами удерживая противника на расстоянии. Резко пригнувшись, он едва избежал удара парных кусаригам, пронёсшихся у него над головой. Воспользовавшись моментом уязвимости противницы, Адам впечатал ботинок ей в живот, отшвыривая её в сторону.

Блейк снова сцепилась с Торчвиком, пытаясь превзойти его в фехтовальном мастерстве. Судя по тем кратким мгновениям, в течение которых он мог её видеть, Торчвик превосходил Блейк. Вуконг сражался чуть дальше от него, сдерживая боевиков почти непрекращающимся огнём из дробовиков и вихрем вращающихся нунчаков.

Адам парировал удары протезов, принимая лезвия кусаригам на ножны. Они проигрывали. Это лишь придавало ему ярости.

С щелчком трансформировав ножны в винтовку он всадил Эмеральд пулю в лицо, заставив её пошатнуться, парировал удар Меркьюри точным взмахом меча и впечатал кулак с зажатыми в нём ножнами ему в лицо. Пошатнувшись, Меркьюри отпрыгнул назад, уклоняясь от стремительного выпада меча. Чутьё, интуиция, то особое чувство, знакомое только тем, кто освоил науку манипулирования аурой, толкнуло Адама под руку и снаряд из трости Торчвика, вместо того, чтобы ударить ему в спину, детонировал на лезвии клинка, лишь обдавая его жаром и осколками, ударившими по ауре, но не сбившими с ног.

Воспользовавшись этим, Блейк атаковала Торчвика вновь, окружая его толпой постоянно появляющихся и исчезающих клонов. Адам моргнул, сжимая рукоять клинка. Зрение, сузившееся в горячке боя лишь до силуэтов его противников пришло в норму, открывая ему поле боя. Их теснили. Мальчишка-фавн получал всё больше и больше ударов. В отдалении гудели двигателями, готовые подняться, три транспортника со скорострельными праховыми пушками, смонтированными под кабиной.

А ещё он услышал вдали, за пределами доков, незнакомое ему ухание оружия. В небе мелькнули две яркие полоски, одна жёлтая, словно солнечный свет, другая — белая, как свежий снег.

* * *

— ПОБЕРЕГИСЬ!!! — выкрикнула Янг, птицей пролетая над полем боя. Сила отдачи ударных рукавиц несла её вперёд и вверх, позволяя увидеть поле боя в мельчайших подробностях.

Вся площадка, свободная от контейнеров и погрузчиков, кишела бойцами в знакомой ей по новостным репортажам формам Белого Клыка. В самом её центре сохранялся пятачок свободного пространства, который защищало три фигуры, стоящие чуть ли не спиной к спине. Янг облегчённо выдохнула, узнав в одной из них Блейк. Их не обманули. Она была тут. Она была жива.

"Куда же ты без нас полезла, глупая?"

Другой фигурой, формирующей своеобразный треугольник с неравными сторонами был тот фавн, которого они видели день назад, в начале этого идиотского спора, чуть не лишившего Янг её партнёра. Третьего она не знала.

Сначала она была чуть огорчена, что к ней в партнёры не попала её сестра, Руби. Но позже...

Позже молчаливое, одобряющее присутствие Блейк вошло в привычку. Оно стало частью ежедневной жизни. Блейк была хорошим другом. Замечательным. С ней было интересно. С ней можно было не только говорить, но и молчать. Блейк была хорошим партнёром.

И поэтому вид Романа Торчвика, пытающегося атаковать её подругу, привёл Янг в ярость.

— ПШЁЛ ВОН ОТ НЕЁ!!!

Она дала двойной залп из ударных рукавиц, отбрасывая Торчвика от Блейк вo вспышке дыма и огня и, сделав сальто в воздухе, выстрелила в небо, обрушившись на землю подобно метеориту, раскидывая ближайших бойцов Белого Клыка, словно бумажных кукол.

Сан уклонился от бешено вращающегося лезвия дрели, подбив дуло винтовки, нависающей над лезвием, вверх, уводя последовавшую за выпадом очередь куда-то в сторону моря. Не то, чтобы он жалел о том, что ввязался во всё это — Блейк была симпатягой, да и, в конце концов, фавн фавну должен помогать. Но напороться на отряд Белого Клыка, вместе с Торчвиком и ещё парочкой охотников он точно не ожидал. Хорошо что ими занимался знакомый Блейк — высокий парень с алым клинком сейчас сошёлся в яростном поединке с сероволосым охотником, парируя, уклоняясь или принимая на вспыхивающую алым ауру атаки зеленоволосой девчонки. Мда... Сан поморщился, переходя в контратаку и отгоняя нападающего на него фавна градом ударов посоха, изредка раскладывая его в нунчаки, пытаясь продавить оборону противника.

Судя по выражению лица того парня и Блейк, ему ничего не светит. Печаль, однако.

Что-то взорвалось прямо в рядах противников, заставив его врага пошатнуться. Воспользовавшись этим, Сан прыгнул вверх, на короткий миг зависнув над головой боевика, и, кувыркнувшись, обрушил удар пятками ему на череп, добавив, для профилактики, посохом сразу же после приземления.

Над его головой пролетел ещё один боевик, вырубленный ударом рукавицы. Троицу противников чуть дальше от него вморозило в лёд по пояс, а их оружие оказалось выбито из рук точными выпадами рапиры. Вайсс Шни презрительно фыркнула, глядя на искажённые ненавистью лица давних противников своей семьи и отвернулась от них, дразня беспомощных врагов зрелищем уязвимой спины.

Впрочем... Не то, чтобы поблизости от него не было клёвых, симпатичных девушек. Тоже плюс.

— Проявление девчонки — иллюзии! — рявкнул красноволосый парень, пользуясь секундной передышкой.

Янг подняла бровь, расшвыривая противников сокрушающими ударами рукавиц. Ярость на тех, кто посмел напасть на её партнёра придавала ей сил, пылая, словно яркое солнце в груди, словно костёр в каждой клеточке её тела. Волосы, окутанные почти прозрачной плёнкой огня, вились вокруг неё словно пылающая корона.

Она быстро оглядела своего союзника, с лёгкостью парируя удар тяжёлого клинка одного из противников, ударом другой руки отправляя его в стену. Парень был высок, под два метра ростом. Старше её — на два или три года. Может даже пять. Чёрно-красная гамма одежды, красный шарф, свободно висящий на шее. Красные волосы. Два тонких, тёмных рога протянувшихся по сторонам черепа. Лицо, застывшее в яростной гримасе.

Янг была знакома с этим чувством. Оно приходило когда кто-то посягал на самое дорогое, на то, что обладатель собирался защищать всей душой, всеми силами. Для неё это была Руби. Что-то подсказывало Янг, что для него это была Блейк.

Её, Торчвика и Блейк разделяло несколько шагов. Блейк кувыркнулась назад, уклоняясь от взмаха трости Торчвика. Сероволосый парень, сделал выпад, пытаясь достать Блейк пока она была в уязвимом положении. Янг стиснула зубы, она всё ещё не успевала...

Клинок, которым.... Ладно, пусть будет пока Рогатиком. Которым Рогатик фехтовал с зеленоволосой девчонкой всего лишь мгновения назад, вылетел из его ножен под сухой треск выстрела. Он метнулся вперёд со скоростью, соперничающей с проявлением Руби, выхватывая клинок из воздуха и обрушивая его на сероволосого.

— НЕ СМЕТЬ! — прорычал он.

Да, определённо Блейк.

Янг поравнялась с Блейк, неверяще смотрящей на свою подругу, улыбнулась ей, сверкая красной радужкой глаз, и обрушила спаренный залп рукавиц на зеленоволосую девушку. Она ушла от удара изящным кувырком, отправляя в сторону Янг закреплённые на цепях лезвия кусаригам. Одно из них Янг приняла на звякнувший наруч рукавицы. Другое...

Другое отлетело в сторону от удара катаны Блейк. Янг переглянулась со своей напарницей и кивнула головой на противницу. На лице Блейк заиграла неуверенная улыбка и она согласно наклонила голову.

За спиной Адама грохотали выстрелы, раздавались крики, боевые кличи и проклятья на головы Шни и всем предателям расы. Он не обращал на всё это ни малейшего внимания. Его клинок мелькал в воздухе, парируя и отводя в стороны удары трости и протезов. Каждое попадание по нему, каждый блок, ударяющий по мечу, добавлял клинку невесомой тяжести, незримого сияния, нереализованного потенциала. Скоро, совсем скоро он обрушит его на Торчвика, на чьем лице уже не было улыбки. Удар наискось, под грудь - моментальная смерть. На Блэка, по виску которого стекала на землю кровь из неширокого разреза на виске. Восходящий удар в область таза. Протезы от такого не защитят. Скоро. За его спиной раздались отчётливые, словно хлопки бича вперемешку с лязгом металла, выстрелы снайперской винтовки.

Грохот праховых орудий заставил его рвануться в сторону, уходя от филигранно положенной очереди, нацеленной лишь в него. Он знал этого пилота. Кейп Нуар — фавн-утка, один из лучших пилотов Белого Клыка. Следом за ним к ним подлетали и другие два транспортника, готовые открыть по ним огонь в любую минуту.

Ослепительно-зелёный луч ударил в крайний транспортник, отсекая ему консоль крыла вместе с двигателем, обрушивая многотонную махину в залив. Транспортник Кейпа рванул вниз по спирали, ведомый инстинктами опытного пилота, уклоняясь от последующих залпов. Третий из транспортников наклонил нос вперёд, стремясь подавить огнём источник угрозы. Это его и погубило.

Роман оглядел поле боя. Мало было ему сборища блохастых, так теперь к ним ещё подкатила наследница Шни, пылающая психопатка и Красная с подружкой.

Ну нахер, он отсюда сваливает!

— Отступаем! — рявкнул Роман, вскидывая трость. Руку дёрнуло отдачей и праховый снаряд врезался в двигатель второго транспортника Белого Клыка, обрушивая многотонную махину прямо на набитые обогащённой праховой рудой контейнеры.

Охотники, почти все, за исключением Тауруса, замерли на месте, глядя на него открыв рты. Бойцы Белого Клыка реагировали не лучше. Он открыл огонь разрывными снарядами по Адаму, не давая ему приблизиться. Эмеральд и Меркьюри, воспользовавшись временным замешательством, рванули к нему, а затем уже за ним. За их спинами, транспортник с пылающим двигателем врезался в праховые контейнеры в ослепительной вспышке энергии.

Если ему повезёт, парочкой его проблем после этого будет меньше.

Янг неверяще моргнула, уставившись на Торчвика. Как он мог совершить подобное? Как он мог обречь на смерть своих же сообщников, только что бы сбежать? Как можно вообще быть такой конченной сволочью? Затем её глаза в панике расширились — контейнеры, на которые падал транспортник, находились в жалком десятке метров, и их обязательно должно было задеть ударной волной! Она встала перед Блейк, сложив руки, прикрывая рукавицами лицо и готовясь к беспощадному взрыву.

По её ушам ударил грохот, а затем всё залило ярко-алым.

Волна ауры и спрессованного воздуха ударила в огненный шторм, отбрасывая его назад и в стороны, прорывая фронт детонации и вырываясь на морской простор. Следом за ней устремилась поднятая воздушной волной пыль, завивающаяся вперёд и в стороны. Глубокий разрыв на плотном асфальте брызнул каменной крошкой.

Адам убрал клинок в ножны с едва слышным щелчком. Кто-то рядом с ним присвистнул.

Обернувшись, он встретился взглядом с девушкой, у которой была роскошная грива светлых волос до пояса. Одежда — нечто вроде укороченного жакета, под которым проглядывал ярко-жёлтый топ, нечто вроде миниюбки и шорт ему под стать. Глаза пронзительно-лилового цвета. Руки прикрывают два золотых наруча, под которыми виднеются ряды дробных патронов. Янг Сяо Лун. Новая напарница Блейк.

Он сухо улыбнулся ей в ответ, коротко наклонив голову. Если бы не она и... Если бы не она и Шни, они бы не победили.

Скрежет металла и звуки прерывистого, дрожжащего дыхания привлекли его внимание. Адам резко развернулся, глядя в сторону упавшего транспортника, добрая половина которого была разворочена детонацией руды огненного праха. Другая же половина, вместе с пилотской кабиной была закована в лёд.

Лёд!

Пилот, придерживающийся за кристалл льда, заковавший большую часть транспортника и спасший ему жизнь, выступил из-за угла, оглушённо покачиваясь и дрожа от холода. Ножны Адама грохнули выстрелом, посылая клинок к цели. В момент преодолев разделяющее их расстояние, он прижал пилота к льду, приставив Погибель к его горлу.

— Точка назначения! — жёстко потребовал Адам.

— З-зелёный двор! — испуганно выдохнул пилот, моментально оценив последствия игры в героя. Умный.

Адам вырубил его ударом ножен в висок, отпустив тело и задумчиво кивнув самому себе. Зелёный двор. Старый добывающий комплекс Шни, брошенный за ненадобностью — ресурсы исчерпаны, всё оборудование вывезено. Он предпочёл бы другое место базирования. Возможно, именно на этом расчёт и строился.

Неуверенно развернувшись, он улыбнулся — Янг Сяо Лунг душила Блейк в объятьях. Рядом с ней подпрыгивала девушка в красной юбке и плаще, за спиной которой была закреплена, как он знал, крупнокалиберная снайпер-коса. Грозное оружие в умелых руках. Были у него и недостатки, конечно.

Блейк выпуталась из объятий смеющейся Янг, что бы, сразу же, столкнуться с Вайсс Шни.

Шни.

Пальцы привычно дёрнулись к рукояти меча. Один удар, один точный удар и...

Адам горько усмехнулся, покачав головой. Нет. Он её не тронет. Не поднимет на неё руку, после того, как она пришла на помощь Блейк. После того, как приняла Блейк в команду. Ему не нужно было знать, о чём идёт разговор, он видел это и по облегчённым слезам Блейк, и по радостному смеху их юного лидера.

Шни была в безопасности. Он, в отличие от своих бывших братьев, ещё сохранил честь.

Развороченный рядом с ним контейнер грустно заскрипел, под чьим-то весом. Сан Вуконг. Он стоял на погнутом металле, балансируя хвостом и поддерживая себя посохом.

— А неплохо мы им задали, а? — довольно произнёс он.

— Действительно, — сухо произнёс Адам.

Что ему нужно?

Сан замялся, смущённо улыбнувшись, почесав затылок, затем решил ломиться напрямую.

— Меня кстати Сан зовут. Сан Вуконг. Слушай, тут вопрос есть. У тебя с Блейк... Серьёзно всё, да?

Адам замер.

Он подвёл Блейк. Он причинил ей одни лишь беды. Даже сейчас он в одиночку не смог бы ей помочь. Теперь у неё было всё — верная команда, напарница, счастливая жизнь... Она сама выберет, с кем ей быть.

— Абсолютно, — кивнул он.

Проклятье. Солгать самому себе у него не вышло. Ну, он хотя бы попытался.

— Печально, — Сан вздохнул, бросил взгляд на компанию охотниц, к которым присоединилась рыжеволосая девушка в зелёном платье. Внезапно он моргнул, засуетился и спрыгнул с контейнера, пробурчав только нечто вроде "шикарнопоговорилибывай".

Адам поднял брови. Янг, секунду назад делавшая в их сторону жесты, переводящиеся как "а ну свалил быстро!" улыбнулась ему, помахав рукой, и подтолкнула Блейк в его сторону. Черноволосая девушка нерешительно направилась к Адаму, он же замер, не зная, что делать и как себя вести.

Блейк остановилась от него в паре метров, ни говоря ни слова и лишь глядя на него широкими, удивлёнными глазами цвета расплавленного золота.

Адам глубоко вздохнул. Сколько же ошибок он совершил. Сколько же проблем ей доставил.

— Блейк. Прости меня.

Она недоумённо моргнула, подняв на него взгляд. Адам стоял перед ней, без привычной маски, напряжённый как струна, пристально глядя на неё изумрудно-зелёными глазами.

— Прости меня, — снова произнёс он, сжимая руки в кулак. Он мотнул головой, с трудом продолжая говорить, — ты была права, Блейк. Я не видел этого. Я отказывался это видеть. Белый Клык не воины революции. Не то, за что ты сражалась. Трусы, предатели и подлецы — они предали меня! Вышвырнули вон, стоило только мне напомнить им, за что мы сражаемся! После того как ты ушла, в лагерь пришла женщина. Она обещала нам город на коленях, уничтожение академии, всё — лишь за сотрудничество. Я отказался. Я отказался помогать ей нести гибель и разрушение. Не только людям, всем нам! И тогда она атаковала. Разнесла нас — меня, Амона, всех кто был. Я говорил им вставать и сражаться, говорил не покоряться ей, но они покорились. Я, был ранен, долгое время отлёживался, а теперь — меня, меня объявили предателем. Я должен был это предвидеть! Я должен был победить тогда! Я должен был...

Адам сжал веки, плотно закрыв глаза.

— Моя некомпетентность, моя глупость, едва тебя не погубили. Я должен был не допустить этого. Я должен был предугадать то, что произойдёт. Но я этого не сделал. Все мои жертвы, вся моя борьба, вся эта кровь... Я ничего не добился этим, Блейк. Я лишь сделал хуже. Прости меня, Блейк. Я подвёл тебя. Я всех нас подвёл.

Адам невесело хмыкнул, опустив руки.

— Лидер из меня оказался такой же никчёмный, как и напарник.

Блейк замерла, пытаясь осознать, пытаясь понять, что он только что сказал.

Неужели это всё правда? Неужели, хоть один, единственный раз в её жизни, её надежды и мечты не пошли прахом?

Адам наклонил голову, отводя от неё глаза и уставился в землю, медленно качая головой.

Блейк прерывисто вдохнула прохладный, ночной воздух. А затем, что-то внутри неё, и так уже надломленное принятием, искренней дружбой её команды, треснуло и разломилось. Из её глаз брызнули слёзы.

Она преодолела последние разделяющие их метры так, словно их и не существовало вовсе, и сжала Адама, её друга, её напарника, фавна, которого она так любила и чуть не потеряла навсегда, в объятьях, всхлипывая то-ли от слёз, то-ли от радостного смеха, чувствуя как её держат знакомые, сильные руки, и как всё становится вновь хорошо, правильно, тепло и безопасно. Совсем, как прежде.

— Прости меня, Блейк.

Она уткнулась носом ему в плечо, оставляя на знакомой ткани тренча, пыльной, пахнущей гарью, горячим асфальтом и схваткой, мокрые пятна слёз.

— Адам. Мой бедный, бедный Адам... Ты ведь вернулся ко мне. Ты и вправду вернулся!