Дети пустоты. Пройти по краю

Глава 2

Экзамены «как в институте» были у директора школы, Зинаиды Геннадиевны Голубец, едва ли не главным поводом для гордости. Начиная с седьмого класса, зимой и летом, все ученики попадали в жернова самой настоящей студенческой сессии. На робкие вопросы родителей: «В чем смысл?», Голубец раздраженно гудела: «Чтоб сызмальства привыкали работать!» Именно поэтому, когда большинство школьников уже неделю как предавались законному безделью, Женя и ее одноклассники судорожно повторяли билеты по истории.

Впрочем, прилагательное «судорожно» вряд ли сейчас подходило Женькиному настроению. Отец таки уговорил ее отпраздновать после экзамена обретенную свободу, и теперь она помимо своей воли радовалась всему, что попадалось на глаза. Залитому солнцем школьному крыльцу. Дремлющей на перилах пестрой кошке. И даже огромной луже перед ступенями.

– Ты всё выучила? – Женька почувствовала на затылке дыхание Дашки Блиновой. Раньше она дружила с Алькой Стекольниковой – королевой класса, а потом по неизвестной причине поссорилась. Оставшись без покровительницы, тучная Дашка отчаянно пыталась примкнуть к одной из компаний. Но одноклассники хорошо помнили, как она издевалась над ними, будучи фавориткой королевы, и распахивать дружеские объятия не спешили. – Я про Римскую империю даже не повторяла ни разу. Если выпадет билет – осенью буду сдавать.

Пока Женя размышляла, как половчее отделаться от разжалованной фаворитки, на школьном дворе появилась Алька со своей свитой. Белокурая Стекольникова плыла, величественно переставляя стройные ноги, обутые в высокие сапоги из тонкой фиолетовой кожи. Она утверждала, что сапоги летом – последнее слово европейской моды. Женя подозревала: эту моду придумали производители спреев от потения ног. Следом за Алькой семенили ее верные пажи – Косолапов с Горячевым.

– Алина, привет! Я для тебя билеты распечатала! Как ты просила!

От крыльца к Стекольниковой метнулась коренастая фигура, одетая, словно девочка с фотографий из альбомов матери, в белую блузку и шерстяную синюю юбку. Гулянда принялась подлизываться к Альке после того, как та перестала общаться с Блиновой. Темноволосая узбечка явно метила в новые подруги королевы.

– Зачем они мне? – подняла аккуратные брови Стекольникова. – За час до экзамена-то?

– Ну ты же сама вчера просила!

– Я?!! Думаешь, у меня дома принтера нет?

– Ты сказала, он сломался…

Тяжело вздохнув, Женя уставилась в учебник. Она не сомневалась, что Алька специально заставила наивную Гульку побегать. Никакие билеты Стекольниковой были не нужны. Просто захотелось развлечься.

Громкий хохот вынудил Женю вновь поднять глаза. Гулянда сидела в луже посреди двора, испуганно таращась на смеющихся одноклассников. Рядом с ее плечом плавала короткая ярко-голубая фибра. Скорее всего, узбечка зацепилась за нее ногой и со всего маху рухнула в зеленовато-коричневую воду. Причина большинства внезапных падений – вот такие скрытые от обычных людей линии движения.

Пронзительнее всех хохотала Алька. Ее высокий смех звенел, словно подвески на хрустальной люстре. Довольный Косолапов снимал несчастную Гулянду на свой мобильник.

Одноклассница осторожно встала, но, не сделав и шага, снова грохнулась в лужу. Белая блузка покрылась безобразными пятнами. Алька продолжала заливисто смеяться, время от времени переходя на ультразвук.

Две недели назад Женька дала себе слово не трогать Стекольникову. Не потому, что считала месть чем-то неправильным. Просто мстить тому, кто в миллион раз слабее тебя, как-то глупо. Но порой так хотелось забыть о данном обещании и провести для королевы класса урок хороших манер.

Гулянда сделала еще одну попытку подняться и вновь оказалась в воде. Странно, голубая нить успела отплыть на приличное расстояние, а других фибр поблизости не наблюдалось.

– Для Альки старается! – со знанием дела пояснила Дашка. – Специально падет, чтобы Стекольникову посмешить.

Женя удивленно уставилась на безмятежную Блинову.

– Зачем?

– Ты что не понимаешь? Гулька – она же пустое место! Ни родителей нормальных, ни шмоток, ни планшета. Вот и лезет из кожи вон. Глядишь, Стекольникова поржет, да и начнет ее везде с собой таскать. Ради прикола.

– Но Алька же так и будет над ней издеваться!

– И чего? Лучше потерпеть, чем остаться одной!

– Мне всегда казалось, наоборот…

Женя на секунду встретилась взглядом с Гуляндой. Узбечка вызывала смесь жалости и раздражения. Неужели она не понимает? Никакая Алька не стоит такого унижения. Это только кажется, что можно чуть-чуть побыть ковриком для ног, а потом все наладится. Фигушки! Не наладится! Женька всегда смутно чувствовала, что потеря собственного достоинства – штука одноразовая. Один раз потерял – можно больше не искать. Так что, честное слово, лучше уж, когда ты один, чем когда ты ноль!

Между школьным крыльцом и лужей висела розовая фибра. Мстить тому, кто слабее тебя, конечно, глупо. А вот защищать бестолковую одноклассницу – совсем даже наоборот. Женька осторожно, чтобы никто не заметил, схватила едва подрагивающую нить, и пустила по ней волну. Через секунду противоположный конец коснулся ног Стекольниковой. Как раз возле колен, прикрытых фиолетовыми голенищами.

Алька красиво взмахнула руками и шлепнулась в воду, окатив Гулянду и оруженосцев фонтанами брызг. Одноклассники на крыльце уже не смеялись – они задыхались от хохота.

– Что ты снимаешь, урод! – завизжала Алька на застывшего с телефоном в руке Косолапова. – Встать помоги!

– Круто! – Блинова достала свой мобильник и навела кружок видеокамеры на Стекольникову. – Повешу у себя «ВКонктакте».

– Ага, и мне ссылку бросить не забудь! – Женька сунула учебник в рюкзак и бодро зашагала к кабинету истории.

– Итак, коллеги, я жду версий! Мне нужны ваши соображения, кто и зачем, устроил эту мясорубку.

Морок прошел вдоль длинного стола в комнате для совещаний и занял свое знаменитое кресло. Серебристо-серое с широкой дутой спинкой и мягкими подлокотниками оно напоминало сиденье пилота в космическом корабле. Разумеется, в космическом корабле из высокобюджетных фантастических боевиков, а не из новостных сюжетов с околоземной орбиты.

По правую руку от начальника СКК устроился Кудай, по левую – Север. Эти два человека походили друг на друга, как китаец на голландца, или как бульдог на левретку. То есть не имели ничего общего.

Валентин Кудаев, возглавлявший службу безопасности СКК, был массивен, точно чемпион по боям без правил, и хронически мрачен. Низкий загорелый лоб перетекал в щетку седых волос, под черным трикотажем футболки баскетбольными мячами перекатывались мышцы. Тяжелый подбородок и лиловый шрам на правой щеке вызывали у плохо знакомых с ним людей желание убраться куда подальше.

Север же, напротив, казалось, излучал электрический свет. Невысокий, юркий, словно капля ртути, он каждую минуту совершал массу, на первый взгляд, бесполезных движений. То почесывал нос-мешочек, то закатывал и тут же раскатывал рукава грязно-оранжевого свитера или принимался в приливе вдохновения выщипывать на макушке бесцветные волосы. Но на суету Севера никто не обращал внимания. К ней привыкли, как привыкают к гудению холодильника или ругани соседей за стеной.

Была у изобретателя одна особенность – к месту и не к месту делиться детскими воспоминаниями. Он всегда начинал их фразой: «А вот у нас на севере…» Из городка Лабытнанги Ямало-Ненецкого автономного округа родители увезли Севера, когда тот учился в школе. Но сердце его осталось там, среди глубоких снегов и низкорослых елей. Поэтому Сергея Васильевича Анненкова коллеги звали не иначе как Север.

– Леня, давай с самого начала, чтобы все были в курсе. – Кивнул Морок начальнику аналитического отдела.

Тот вытянул руку с миниатюрным пультом, и свет в кабинете погас, а над столом вспыхнула голограмма экрана.

– В трех европейских государствах сегодня почти одновременно произошли, так сказать, ЧП, – заговорил Леонид Озерный, главный аналитик СКК. Шесть месяцев назад он женился, после чего преисполнился чувства собственной значимости. Начал носить только деловые костюмы самой сдержанной расцветки и обзавелся фразой-паразитом «так сказать». – В Париже, около восьми утра по местному времени, в катакомбах под улицей Гобелен были, так сказать, обнаружены трупы двадцати восьми человек.

На экране появились фотографии изуродованных тел.

– Скверно, так сказать! – Север невольно передразнил начальника аналитического отдела. – Просто отвратительно!

– Это снимки из следственных материалов La Crim. Сделаны чуть меньше часа назад, – пояснил аналитик. Никто из присутствующих не удивился – СКК имела доступ к внутренним базам всех полицейских управлений на планете. – Обратите внимание на повреждения.

– Крысюки? – Кудай хмуро шевельнул бровями.

– Да. Французская фратрия Людей нор уже заявила о поимке группы последователей Глухого. Семеро молодых крысюков две недели подряд охотились на туристов в парижских катакомбах. Убивали, а потом прятали тела в одной из удаленных комнат. Отморозки говорят, что таким образом хотели доказать свое превосходство над доминирующей расой планеты. То есть обычными людьми. Норное братство принесло официальное извинение, – на стол перед Мороком лег факс, подписанный Усом – главой Большого Совета Людей нор. – Они готовы по первому требованию передать нам убийц.

– Дальше! – потребовал начальник СКК.

– Второе происшествие имело место в испанской деревне Сан-Хуарес. Почти все жители населенного пункта были полностью обезвожены. Так сказать, с летальным исходом.

Полупрозрачный экран заполнили кадры непрофессиональной видеозаписи, сделанной в испанской церкви.

– Один из местных фермеров снял всё на телефон и переслал в полицейское управление Мадрида. Пока точных данных нет, но судя по материалу, погибло не меньше двухсот человек. Европейская фратрия депферов выражает глубокое сожаление по поводу случившегося, – аналитик достал из папки еще один факс. – Они хотят выплатить компенсации семьям погибших. Люди глубины уже нашли виновных. Три юных депфера недалеко от деревни соревновались, кто устроит фонтан выше…

– И забыли про закон Янинга? – всплеснул руками Север.

– Похоже. При отсутствии поблизости открытых источников жидкости большие скопления живых существ воспринимаются Людьми глубины, как обычный водоем. То есть, сами не желая того, дети осушили пару сотен человек.

– Что с ними? Я имею в виду подростков? – Север проникся сочувствием к невольным убийцам.

– В шоке. Один уже пытался покончить с собой, – Озеров позволил голосу дрогнуть. – И, наконец, третье событие произошло около сорока минут назад в венском парке Пратер.

В кабинет совещаний ворвался рев аттракционов и полные ужаса вопли людей.

– У нас есть видеозаписи нескольких очевидцев. – Аналитик промокнул блестящий лоб клетчатым платком. После свадьбы Озеров поправился килограмм на двадцать и беспрестанно потел. – Все аттракционы парка внезапно начали вращаться в несколько раз быстрее положенного. Конструкции большинства из них не выдержали – развалились на части. По предварительным данным, пятьдесят семь погибших. Цифры, как вы понимаете, уточняются.

Над столом сменяли друг друга кадры с места трагедии. Завалившееся набок колесо обозрения. Раздавленная огромным металлическим суставом палатка с сувенирами. Чья-то рука выглядывает из-под рухнувшей на землю голубой раковиной гигантской улитки. Два мальчика лет пятнадцати на носилках службы спасения. Мороку вдруг показалось, что это русские пацаны…

– Достаточно! Что говорят крыланы?

Ответ на свой вопрос он знал куда лучше Озерова. Первые лица каждой из трех рас, причастных к трагедии, успели лично позвонить начальнику СКК. Но совещание должно было идти своим чередом, чтобы ни один из фактов не ускользнул от его участников.

– С Пратером всё не ясно. На первый взгляд, так сказать, цепочка роковых совпадений. На территории венского парка есть лаборатория крыланов. Там Люди ветра изучают природу линий движения. Известно, что рядом с аттракционами наблюдается самая высокая концентрация фибр. Две недели назад оргкомитет фестиваля воздухоплавательных аппаратов, который каждый год проходит в Верхней Австрии, попросил руководителя лаборатории подготовить для участников как можно больше линий движения. Их собирают специальным уловителем и упаковывают в магнитные трубки. Еще ни разу этот метод не давал сбоев. И сейчас бы не дал, но начальник лаборатории улетел в Нью-Йорк на конференцию. Вместо него остался молодой заместитель. Он включил уловитель на полную мощность, а сам на выходные уехал за город к своей, так сказать, девушке. По дороге домой что-то напутал с «радужным лассо». Целители крыланов еле склеили парня. Он пока без сознания. По идее, еще вчера в лабораторию должны были прийти два сотрудника. Но у одного скончался от старости любимый фокстерьер, и хозяин взял отгул. А второй, зная, что оба начальника отсутствуют, просто прогулял. В результате машина не выдержала напряжения от рвущихся наружу фибр, и скопившиеся за несколько дней линии движения вырвались на волю. По всем законам физики, они устремились к работающим аттракционам.

– Все это так нелепо, что смахивает на правду, – потер острый подбородок изобретатель.

– Вряд ли австрийцы врут, – согласился Кудай. – Иначе придумали бы что-нибудь поумнее.

Аналитик сердито кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Большой Совет Людей ветра выражает сожаление, – еще один факс покинул папку Озерова. – Денежные компенсации семьям погибших, помощь в похоронах и так далее. Просит только помочь с конспирацией. Найти легальную организацию, от лица которой можно перечислить деньги.

– Потом! – отмахнулся Морок. – Надеюсь, никто из вас, коллеги, не думает, что все три катастрофы – простое совпадение? Нет? Леонид, твоя версия: кто за этим стоит?

Аналитик снова прокашлялся. На этот раз тревожно.

– Наш отдел полагает, что это провокации экстремисткой группировки Края. В нее должны входить представители как минимум трех рас: крысюков, депферов и крыланов. Нужно потрясти виновных: парижских отморозков, испанских подростков и того парня-прогульщика из венской лаборатории. Наверняка, у них есть выход на руководство организации…

– Бред сивого мерина! – хмыкнул Кудай. – Ты себе представляешь, какая нужна агентура, чтобы это провернуть? Сколько людей, сил, времени? Такую сетку вычислить – раз плюнуть.

– Так чего же ты не вычислил?

– Потому что нет никакой агентуры. И экстремистская группировка – плод твоего кабинетного воображения!

– Это все версии, Леонид? – Морок откинулся на спинку кресла. Сейчас были просто необходимы новые идеи.

Озеров снова достал платок и промокнул им мокрый лоб. Кирилл внезапно поймал себя на желании поменять начальника аналитического отдела. Да, Леня неплохой руководитель. С чутьем. Вот только относится к типу людей, которых семейная жизнь перекраивает до неузнаваемости. Став женатым человеком, он заполучил навязчивый страх лишиться источника дохода. Поэтому старается не делать резких движений: не рисковать, не проявлять инициативы, не высовываться. Морок едва заметно поморщился. Начальник СКК не терпел в своей команде трусов. Пусть даже трусов по семейным обстоятельствам.

Вот только заменить тучного Озерова пока некем. Рядом с ним за столом сидели два старших аналитика отдела. Тридцатидвухлетний Вася Давыдов и двадцативосьмилетняя Ника Потапова. У первого слишком мало амбиций, вторая – чересчур экстравагантна и непредсказуема, чтобы стать хорошим начальником.

На скулах девушки поблескивали металлические имплантаты – с каждой стороны по три глянцевых капли. Черные пряди волос лежали на плечах неряшливыми клочьями. Одна бровь наполовину выбрита. Не аналитик, а мечта режиссера фильма ужасов.

– Ну? – напомнил о своем вопросе Морок. Краем глаза он заметил, как Ника Потапова заерзала в кресле.

– Э-э-э… есть еще одна версия… – протянул Озеров, отчего-то испуганно поглядывая на свою подчиненную. – Возможно, слишком смелая…

– Давай, Леня, выкладывай! – поддержал его начальник СКК.

– Пусть ее лучше озвучит Ника.

Обладательница растрепанной шевелюры начала говорить, заметно волнуясь. Ее низкий голос несколько раз срывался на неженский бас. Круглое лицо то вспыхивало румянцем, то заливалось болезненной бледностью.

– Я думаю… Точнее, мы думаем, что это может быть пятая раса.

– Пятая раса? – переспросил Кудай.

– Да. О ней упоминала Женя, ваша дочь, Кирилл Михайлович. По ее словам, божество Людей глубины намекало, что именно пятая раса стоит за крысиным инцидентом. Мы знаем, по крайней мере, одного ее представителя – руфера по имени Ларс. Я опросила тех, кто был с ним знаком: Шепота, его ученика, Тима, Женю, Кайзера…

– Это личная инициатива сотрудника! – поспешно вставил Озеров.

– Я понял, – Морок снова поморщился. В этот момент он мысленно подписал приказ о переводе главного аналитика в другое подразделение. Хороший руководитель не станет прятаться за своих подчиненных. – Продолжайте, Ника.

– Информации совсем немного. Ларс входит в группу подростков, помогавших Глухому. По мнению Кайзера, они обладают очень необычными способностями. Умеют управлять электроникой силой мысли и могут подчинять себе любые живые существа. О мотивах подростков ничего неизвестно. О численности – тоже. Единственная зацепка – это паук. Похоже, пятая раса использует его как эмблему.

– А что, всё может быть, – поддержал девушку Север. – Когда мои ребята демонтировали оборудование, которое ставили эти загадочные пацаны, несколько раз натыкались на изображение паучков. Таких толстеньких, с короткими лапками.

– Так и чего мы ждем? – возмутился Кудай. – Надо брать этого Ларса за жабры и…

– Он исчез. Сразу после истории с крысами, – Ника поправила угольную челку. Теперь голос аналитика звучал уверено. – Не осталось ни фотографий, ни адреса, ни настоящего имени. Ничего. А самое интересное – этот Ларс словно стер себя из памяти большинства тех, кто с ним общался. Его смогли вспомнить только Шепот, Тимофей, Женя и Кайзер. Тот же Федор, ученик целителя кошек, даже не понял, о ком я говорю.

– Иными словами, нам предстоит искать организацию, которой не существует, – Морок почувствовал прилив азарта. На его долю давно не выпадали задачи без очевидного решения. За сто с лишним лет он наблюдал столько разных сценариев, что начал скучать от их предсказуемости. – Отлично, Ника! Мне нравится твоя версия. Будем считать ее основной.

Дина сидела в старом кресле, небрежно накручивая на палец прядь темных волос. В паре метров от нее находился тот, ради кого дочь Лунной кошки покинула Людей крыш. Он полулежал на линялом диване и смотрел в огромный голографический монитор, висевший под потолком.

Ларс не видел вокруг себя ни обветшалой мебели под слоем кудрявой пыли, ни выцветшего ковра на полу, ни отставших от стен когда-то золотистых, а теперь грязно-желтых обоев. Куда реальнее для него было то, что происходило на экране. Там замерли полукругом в темном зале двенадцать представителей новой расы Края.

Двенадцать юнитов.

Все они, оцепенев, словно хомячки под взглядом голодного удава, слушали своего лидера. «То есть, моего Ларса!» – Дина откинулась на спинку кресла.

Их лица, подсвеченные рваным светом факелов, казалось, то и дело меняли выражение – от наглой ухмылки до плаксивой грусти. Младшему едва исполнилось четырнадцать, старшему не было и семнадцати. Над головой каждого из них в высокой спинке деревянного стула чернела выжженная дыра в форме коротколапого паука.

На самом деле все юниты находились у себя дома. Кто-то в России, кто-то в Бельгии, Чехии, Англии, Франции, Америке и еще в паре-тройке стран. Но мысленно они, подобно Ларсу, сидели в виртуальной штаб-квартире Людей сети.

Перед каждым совещанием один из двенадцати его участников обновлял компьютерный интерьер. Ларс утверждал, что на таких маленьких традициях держится власть мудрого руководителя. То есть его – главы пока единственной фратрии Людей сети.

На этот раз помещение на экране напоминало заброшенный склеп. Его мрачные своды покрывали следы копоти и плесени. На стенах кривлялись каменные рожи. Морщили уродливые носы, закатывали выпуклые глаза, игриво подмигивали друг другу и высовывали неповоротливые языки в попытке лизнуть соседа. Физиономии были разные. Попадались и размером с чемодан для долгих путешествий, и с экран ноутбука. Одни жеманно улыбались, другие сердито шипели. От их возни серые своды помещения беспрерывно колебались, словно пористая кожа гигантского ящера.

Ну и дизайн! Никак Тина постаралась – коренастая девица с зеленой челкой. Одна из команды Ларса. Вон она сидит вместе с остальными и слушает главу фратрии, хлопая слипшимися от туши ресницами.

– Тина, Итан, Надин, Войтэк… – Ларс лениво ронял имена юнитов. В холодном свете монитора его длинные волосы казались седыми. Они скрывали заостренные, точно у эльфов, по версии писателей фэнтези, уши. Дина подозревала, что ее приятель стесняется этой своей черты. Потому-то и отрастил локоны до лопаток. Во всем остальном жаловаться ему на внешность не приходилось. – Я горжусь вами, народ. Вы прошли посвящение. Чувствуете свободу? А, люди?

– Да! – названные парни и девушки гордо вскинули подбородки.

– Теперь очередь за… – остальные в надежде подались вперед, жадно следя за блуждающим по их лицам взглядом своего лидера. – Хэнком!

Худой парень, похожий на грустный уличный фонарь, резко побледнел. Его щека нервно задергалась. Дина с удивлением прищурилась, разглядывая долговязого немца. Кажется, мальчик боится посвящения? Забавно.

– Я? – сипло переспросил он.

– Да, Хэнк, ты, – интонации Ларса внезапно стали сладкими, словно пастила Мамаши Мурр. – Кого ты выбрал?

– Я не…

– Давай, не тяни!

Узкий лоб парня заблестел в свете факелов от выступившего пота.

– Сестру, – шепотом произнес он. – Старшую.

– Чего это старшую, а не младшую, Хэнк?

Немец молчал.

– Хочешь, отвечу? Потому что с младшей ты дружишь, а старшая при каждом удобном случае сдает тебя родителям. Ею проще пожертвовать, правда?

Хэнк опустил голову. Это движение можно было принять за кивок.

– Нет, так не пойдет! – слова главы фратрии наполнились силой, словно в унисон с ним заговорили все каменные физиономии на стенах. Дина поежилась. Иногда ей начинало казаться: в теле шестнадцатилетнего парня прячется кто-то чужой и страшный. Огромный таракан, который время от времени говорит голосом Ларса.

«Глупости! – тут же одернула себя девушка. Ларс – гений. Поэтому немного странный. Разве не все гении такие?»

– Люди делятся на пастухов и стадо, – продолжал белокурый гений. – Тебе, Хэнк, нужно решить, кто ты. Если баран – топай к сестренкам, пялься в ТВ и кушай травку. Но коли ты рвешься быть пастухом – учись резать баранов. Чтобы управлять стадом, нужно относиться к нему, как к стаду, как к ходячему мясу, расходному материалу. В этом и есть смысл посвящения. Ты понял меня, Хенк?

Голова немца почти коснулась острых коленей.

– У тебя есть неделя. Поправь сценарий так, чтобы твоя младшая сестра стала частью Игры.

Дине внезапно стало холодно. Она обхватила озябшие плечи горячими ладонями и поглубже забилась в пахнущее пылью кресло.