Дети Линзы-1: Серый Ленсмен

Глава 5 ЦВИЛЬНИК ДЕССА ДЕПЛЕЙН

Спидстер Киннисона покинул гостеприимный борт «Неустрашимого» и, никем не замеченный, совершил без всяких происшествий и приключений полет на Главную базу.

— К чему эта растительность? — спросил Командир Порта при виде Киннисона, ибо лицо Серого линзмена обрамляла успевшая отрасти бородка.

— Какое-то время мне понадобится изображать Честера К. Фордайса. Если мне не удастся это сделать, я быстро сбрею бороду. Если же удачно исполню роль, то настоящая борода всегда лучше искусственной, — ответил Киннисон и принялся излагать Хейнесу подробности битвы с босконцами и последующие события.

— Чистая работа, сынок, я горжусь тобой, — поздравил Хейнес своего молодого коллегу по окончании доклада. — Мы начнем сразу же и постараемся закончить реконструкцию кораблей в самые сжатые сроки, как только инженеры доставят с Медона необходимые данные.

— Я хочу задать один вопрос, сэр, хотя и сознаю, что вторгаюсь в ваши прерогативы, — спросил молодой линзмен странно изменившимся голосом. — С какого времени вы начали терять пятикурсников как раз накануне их выпуска? Я имею в виду тех курсантов, которых вы направляли на Эрай-зию для примерки и подгонки их Линз, но которые на Эрай-зию так и не прибыли. Не вернулись они и на Землю, а их Линзы остались невостребованными.

— Лет десять назад. Может быть, двенадцать, если я не оши…

Хейнес прервал себя на полуслове и пристально посмотрел на молодого коллегу:

— А откуда ты знаешь, что такие случаи бывали?

— Дедукция. Но я уверен, что не ошибся в своих выводах. Каждый год должен исчезать по крайней мере один выпускник. Обычно их было два-три.

— Правильно, но обычно исчезновения были связаны с происшествиями или с нападением пиратов… Так ты думаешь, что это?…

— Я не думаю. Я знаю! — твердо заявил Киннисон. — Все они прибыли на Эрайзию и умерли там. Все, что я могу сказать: слава Богу, что есть на свете эрайзиане. Мы можем всецело полагаться на свои Линзы. Эрайзиане следят за нашими Линзами.

— Но почему они ничего не сообщали нам? — озадаченно спросил Xейнес.

— Они ничего и не скажут, — говорить не в их духе, — просто и с убеждением констатировал Киннисон. — Они дали нам инструмент, Линзу, позволивший выполнять работу, и следят за тем, чтобы она функционировала исправно. Нам надлежало научиться пользоваться ею, но научиться непременно самим. Свои битвы мы должны вести сами равно как и нести свои потери. Теперь, когда мы разгромили военную организацию противника, уничтожив Гельмута и его штаб, мой самый большой шанс установить местонахождение Босконии связан с выходом на синдикат, занимающийся наркобизнесом. Пока вы очищаете нашу галактику от остатков босконских сил и не даете им построить новую военную базу, я хочу проникнуть в логово противника.

— Тебе виднее. А могу ли я спросить, куда ты намерен отправиться? — Хейнес лукаво посмотрел на Киннисона. — Дедукция тебе не подсказала?

Линзмен выдержал взгляд адмирала и ответил, словно не замечая иронии:

— Нет. Дедукция не позволила сделать мне столь далеко идущие выводы.

И добавил тем же странным тоном:

— Вы сами расскажете мне, когда сочтете необходимым.

— Я? А какое я имею отношение ко всему этому? — Командир Порта изобразил удивление.

— Самое прямое. Позвольте изложить ход моих рассуждений. Гельмут, по всей видимости, не был связан с наркобизнесом, поэтому организация торговцев тионитом осталась в целости и неприкосновенности. А коли так, они попытаются захватить как можно больше территории и нанести нам удар посильнее, чем прежде. Я ничего не слышал о какой-нибудь необычной деятельности на Земле или в пределах нашей солнечной системы. Значит, торговцы наркотиками перенесли ее куда-то в другое место. Но где бы они ни действовали, вы должны быть прекрасно осведомлены, ведь вы состоите членом Галактического Совета, а советник Эллингтон, глава Управления по борьбе с наркобизнесом, вряд ли предпримет какой-нибудь важный шаг, не посоветовавшись с вами. Я угадал?

— Попадание в яблочко. Твоя логика, сынок, безупречна, — в восторге заметил Хейнес. — Хуже всего сейчас обстановка на Раделиксе. Они нанесли по планете сильнейший удар. На прошлой неделе мы направили на Раделикс целую воинскую часть. Отозвать их или вы предпочитаете действовать независимо?

— Отзывать не нужно. Думаю, что от меня будет больше пользы, если я стану действовать самостоятельно. Некоторое время назад я оказал ребятам с планеты Раделикс небольшую услугу, и они, конечно, не откажутся помочь мне. Если позволят обстоятельства, то объединенными усилиями мы разыграем неплохую пьесу.

— Очень рад, что ты выбрал такой план действий. Обитатели планеты Раделикс весьма высокомерны и обидчивы, и у нас нет оснований считать, что наши люди смогут действовать эффективнее, чем местные специалисты. Но раз за сценой будешь находиться ты, картина выглядит совершенно иначе.

— Боюсь, вы неоправданно высоко оцениваете мои…

— Ничуточки, сынок. Подожди-ка минутку, я наполню бокалы файалином… За твою удачу!

— Благодарю вас, шеф!

— Счастливого пути!

И Серый линзмен удалился. В космопорт, в свой спидстер и снова в космическое пространство, рассекая его пустоту на быстроходном корабле, развившем максимальную тягу, — корабле, которым по праву гордился как последним достижением космический флот Галактического Патруля.

Полет на Раделикс был продолжительным, но Киннисон не терял времени даром: он занимался физическими упражнениями, размышлял и прослушивал кассету за кассетой с записями уроков языка планеты Раделикс. Иногда Киннисона обступали непрошеные мысли о медсестре с волосами цвета красноватой меди, но он решительно гнал их прочь. «Женщины, — решил он про себя, — не по моей части, любые женщины!» Он снова отпустил бороду, подстриг ее и с помощью тройного зеркала и четырех стереоскопических фотографий добился некоторого сходства с ван Дейком. Линзу сдвинул вверх по руке и держал обнажившуюся полоску белой кожи под ультрафиолетовыми лучами кварцевой лампы, пока за несколько сеансов вся кожа не покрылась ровным загаром.

Спидстер он не направил прямо на Раделикс, поскольку быстроходная машина сразу бросалась всем в глаза и каждый принимал ее за то, чем она и была в действительности. Кроме того, частные лица не имели права на вождение таких кораблей. Соблюдая все меры секретности, Киннисон посадил спидстер на базе Галактического Патруля, расположенной за четыре солнечные системы от планеты Раделикс. На этой базе Кимболл Киннисон бесследно исчез, но появился высокий, с густой, стоявшей дыбом шевелюрой и курчавой бородкой Честер К. Фор-дайс. Космополит и дилетант в науке, изнывавший от безделья, вылетел ближайшим рейсом на Раделикс. Он был не совсем похож на человека с тем же именем и отличительными чертами, который высадился на базе несколькими днями раньше.

Именно мистер Честер К. Фордайс, а не Серый линзмен Кимболл Киннисон спустился по трапу пассажирского космического лайнера в Ардите, столице планеты Раделикс. Он поселился в отеле Ардит-Сплендид и не без шума, хотя и не привлекая к себе особого внимания, органично вошел в высшие круги раделикского общества, где и был радушно принят. Вскоре мистер Фордайс развлекал чрезвычайного и полномочного посла Земли на планете Раделикс и сам от души смеялся шуткам своего сановного друга. Вездесущий и успевающий бывать повсюду, мистер Фордайс за короткое время успел завести сотни различных знакомств, в том числе со всеми выдающимися личностями. Разумеется, его знакомство с вице-адмиралом Жерроном, линзменом, командиром базы Галактического Патруля на планете Раделикс, просто не могло не состояться.

И оно действительно состоялось при обстоятельствах вполне естественных и логичных. На одном из великосветских приемов линзмен Жеррон остановился, чтобы перекинуться парой слов со своим новым знакомым. По чистой случайности поблизости от них никого не оказалось. Мистер Фордайс повел себя странно.

— Жеррон! — произнес он, не двигая губами, почти неслышно, раскуривая сигарету. — Не смотрите сейчас на меня и не показывайте своего удивления. Постарайтесь ни с кем не разговаривать следующие несколько минут, после чего направьте на меня свою Линзу и сообщите, видели ли вы меня раньше или нет.

И, взглянув на свои наручные часы, имевшие столь большие размеры и столь богато изукрашенные, сколь возможно для ручных часов без погрешений против изысканного вкуса, он произнес несколько ничего не значащих фраз и удалился.

По истечении десяти минут мистер Фордайс получил от Жеррона телепатему:

— Насколько я могу судить, мне никогда не приходилось видеть вас раньше. Вы заведомо не входите в число наших агентов, а если вы из людей Хейнеса, с которым мне доводилось работать прежде, то вы немало потрудились, чтобы изменить внешность. Должно быть, мы где-то встречались с вами прежде, иначе ваш вопрос не имел бы смысла. Но если не считать вполне очевидного факта, что вы белый землянин, то я не могу сказать ничего больше.

— Ничего?

— Поскольку знаю не так уж много землян-линзменов, ваш вопрос позволяет мне прийти к выводу, что вы Киннисон, хотя я и не узнаю вас. Вы сильно изменились внешне, стали старше. Кроме того, слыхивал ли кто-нибудь, чтобы вольные Серые линзмены выполняли работу обыкновенного агента?

— Я действительно стал старше и изменил внешность, отчасти естественно, отчасти искусственно. Что же касается моей работы, то обычному агенту она не под силу требуется много специального снаряжения и оборудования…

— Не сомневаюсь, что вы его раздобыли. У меня мурашки бегут по коже при мысли о том, какой опасности вы подвергались.

— Как по-вашему, надежно ли я защищен от опознания, если не буду пользоваться Линзой? — мягко вернул Жеррона к теме разговора Киннисон.

— Я абсолютно уверен, что узнать вас невозможно. Вы здесь в связи с тионитом?

По мнению Жеррона, прибытие на Раделикс Серого лин-змена не могло быть вызвано ничем другим, кроме тионита.

— А ваше запястье? — не удержавшись, спросил Жеррон. — Я видел вашу руку. Вы не носили Линзу в течение нескольких месяцев — земные браслеты оставляют на руке полоску незагорелой кожи.

— Я специально облучал полоску ультрафиолетовым светом, пока она не покрылась ровным загаром. Неплохо получилось, не правда ли? А теперь хочу попросить вас о небольшой помощи. Как вы и предполагали, я здесь по делам тионитового кольца.

— Любая поддержка вам обеспечена. Сделаем все, что в наших силах. Но занимается всем Управление по борьбе с наркобизнесом, а не мы. Впрочем, вы знаете это не хуже, чем я, — прервал себя вице-адмирал, несколько озадаченный.

— Я знаю. Поэтому и обращаюсь к вам, ведь вы представляете здесь секретную службу. По правде говоря, я до смерти боюсь утечки информации и не говорил о предстоящей операции ни с кем, кроме линзменов, и не вступал в контакт ни с кем из Управления по борьбе с наркобизнесом. У меня настолько безупречная легенда, насколько это было в силах Командира Порта Хейнеса.

— Никаких вопросов о подлинности вашей личности не возникнет, — прервал Киннисона Жеррон.

— Я хотел бы, чтобы вы замолвили словечко среди ваших парней и девушек, сказав им, будто знаете, кто я такой, и что со мной можно иметь дело, ничего не опасаясь. Если босконские агенты засекут меня, то примут за агента Хейнеса, а не за того, кем я являюсь на самом деле. Это первое. Сможете ли вы помочь?

— Охотно. Сделать то, что вы просите, совсем не трудно. Будем считать этот пункт выполнимым. Что дальше?

— Во-вторых, вам необходимо иметь под рукой команду хорошо обученных морских пехотинцев на тот случай, если я обращусь к вам. Позднее сюда прибудут валерианцы, но помощь мне может понадобиться еще до их прибытия. Возможно, придется затеять сражение или даже поднять нечто вроде мятежа.

— Морские пехотинцы, все как один, атлетического сложения, хорошо обученные и в полной боевой готовности будут ожидать вас в любой момент. Что-нибудь еще?

— Пока все. Знаете ли вы графиню Авондрин, даму, с которой я танцевал сегодня минут двадцать назад? Есть ли у вас досье на нее?

— Разумеется, нет. А что вы имеете в виду?

— Разве вам не известно, что она является босконским агентом?

— Вы с ума сошли! Какой она агент? Да она просто не может быть тайным агентом! Помимо всего прочего она дочь члена Совета планеты Раделикс и жена одного из наших самых лояльных офицеров!

— И все же… Она женщина как раз такого типа, из которых вербуют тайных агентов.

— Это не более чем ваши подозрения! — возразил адмирал. — Докажите или откажитесь от ваших слов!

Адмирал с трудом сохранял самообладание и то и дело посматривал в дальний угол, где джентльмен с усами покойно раскинулся в кресле.

— Хорошо. Но если она не агент, то к чему бы ей носить мыслезащитный экран! Вы, конечно, не подозревали об этом, потому что не пытались ни разу определить, кто из знати носит экран.

Разумеется, такие попытки не предпринимались. Великосветское обхождение, пояснил адмирал, требует соблюдения определенных правил, в частности, никто не вправе вмешиваться в личную жизнь другого, по крайней мере в определенных пределах. Выслушав адмирала, Киннисон продолжал:

— Вы не проверили, есть ли у кого-нибудь из представителей великосветского общества на планете Раделикс мыслезащитный экран, а я проверил. И когда проводил эту работу, для меня не существовало таких понятий, как хороший тон, вежливость, рыцарство или обыкновенное приличие. Я подозревал каждого, кто не носит Линзу.

— Мыслезащитный экран! — воскликнул Жеррон. — Но как графиня может носить мыслезащитный экран? Ведь на ней не скафандр, а бальное платье.

— Это последняя — с иголочки — модель мыслезащитного экрана, — пояснил Киннисон. — Она так же надежна, как та, которую ношу я сам, и не уступает ей по мощности. Уже самый факт, что графиня носит мыслезащитный экран, дал мне немало весьма полезной информации.

— Что я должен предпринять в отношении графини? — спросил адмирал. Он был сильно смущен, но ведь прежде всего он был линзменом.

— Ничего особенного, за исключением того, что было бы интересно узнать, сколько ее друзей впоследствии стали нюхать тионит. Я постараюсь раскрыть графиню. О ней особенно не беспокойтесь. Не думаю, что она именно тот человек, который нам нужен. Скорее всего, лишь мелкая рыбешка. Не может же в самом деле так повезти, чтобы с первой же попытки к нам в сети попался крупный экземпляр.

— Надеюсь, что она мелкая рыбешка, — лицо Жеррона исказила болезненная гримаса. — Я ненавижу Босконию не меньше, чем все вы, но при мысли, что графиню придется отправить в тюремную камеру, все во мне восстает.

— Если картина, которую я себе нарисовал, верна хотя бы наполовину, — то до судебной камеры дело вряд ли дойдет, — заметил Киннисон. — Мне нужна всего лишь хорошая наводка. Посмотрим, что удастся сделать.

В течение нескольких следующих дней Киннисон без уста-ли, с величайшей осторожностью проникал в чужие умы, не оставляя никаких следов вторжения. Он подвергал проверке множество людей — мужчин и женщин, аристократов и простых обитателей планеты Раделикс, официанток и посланников, прислугу и водителей тяжелых грузовиков. Он разъезжал по городам. И везде, где бы он ни был, незначительной частью своего мозга играл роль Честера К. Фордайса. Что же касается девяноста девяти процентов его обширного интеллекта, то они уходили на бесконечные поиски, анализ и исследования собранных данных. Трудно представить, в какие темные глубины низменных страстей, грязи и коррупции приходилось ему опускаться, на какие вершины верного служения своему долгу и истине, мужества и высоких идеалов приходилось подниматься. Но Киннисон никогда не распространялся о подобных вещах и не скажет о них ни слова.

Наконец, он вернулся в Ардит и поздно вечером направился к резиденции графини Авондрин. Слуга встал и впустил позднего гостя. Ни тогда, ни потом он не мог вспомнить об этом. Спальня была заперта изнутри. Но разве мог самый хитроумный механизм устоять против слесаря, мастерски владеющего своим ремеслом, да к тому же снабженного всеми необходимыми инструментами и способного легко добраться до самых сокровенных деталей замка?

Дверь отворилась. Графиня спала чутко, но, прежде чем она успела вскрикнуть, одна сильная рука зажала ей рот, а другая повернула тумблер выключателя ее тщательно замаскированного мыслезащитного экрана. Дальнейшие события разворачивались быстро.

Мистер Фордайс вернулся к себе в отель, и линзмен Киннисон направил мысленное послание линзмену Жеррону.

— В восемь двадцать пять утра под каким-нибудь предлогом поставьте перед домом графини двух стражей или полицейских. У графини наступит легкое помешательство.

— Простите, не понял… Что наступит у графини?

— Ничего особенного. Она вскрикнет, выбежит из спальни полуодетой и будет яростно отбиваться от всех, кто хотя бы прикоснется к ней. Предупредите офицеров, что она дерется, царапается и кусается. В спальне офицеры обнаружат следы взломщика. Их будет предостаточно. Если они сумеют поймать его — великолепно. У графини будут наблюдаться все признаки и симптомы наркотического отравления, даже следы укола на руке, но врачи не сумеют установить, какой наркотик был ей введен. Разумеется, не может быть и речи о настоящем помешательстве. Через несколько месяцев графиня будет снова в полном уме.

— Это все ваши проделки? И больше вы ей ничего не сделаете?

— Больше ничего. Думаю, что могу отпустить ее с миром. Она мне очень помогла и к тому же впредь будет паинькой. Я внушил ей, чтобы она вела себя хорошо до конца своих дней.

— Чистая работа, Серый линзмен. Что еще нужно сделать?

— Я попросил бы вас быть послезавтра на балу, который устраивает посол Земли, разумеется, если вы не против.

— Я непременно буду. Присутствие на балу входит в мои должностные обязанности. Нужно ли мне иметь при себе что-нибудь для вас или привести кого-нибудь?

— Нет. Вы понадобитесь, чтобы сообщить мне информацию о лице, которое, вероятнее всего, прибудет на бал и станет интересоваться, что же произошло с графиней.

Бал был просто великолепен, но ни у одного из двух линзменов настроение нельзя назвать праздничным. Они действовали. Оба линзмена не искали и не избегали общества друг друга, но так получалось, что никогда не оставались одни.

— Мужчина или женщина? — спросил Жеррон.

— Не знаю. Я только установил, что кто-то появился.

Жеррон не стал расспрашивать Киннисона, какой сигнал тому удалось перехватить. Захочет Серый линзмен, рассуждал Жеррон, скажет все сам, не захочет — нечего и расспрашивать,

Внезапно внимание Жеррона привлекла удивительно красивая женщина, появившаяся в дверях зала. Но любоваться красавицей пришлось недолго: телепатема Киннисона проникла сквозь железный контроль, которым командующий базой Галактического Патруля на планете Раделикс окружил свой мозг.

— Уж не хотите ли вы сказать… Не может быть! — слабо запротестовал Жеррон.

— Именно она! — ответил Киннисон. — Она выглядит как ангел, но поверьте мне на слово, до ангела ей очень далеко. Она из самых изворотливых змей, которые когда-либо ползали на свете, а низости, на которую она способна, нет предела. Я знаю, что она прекрасна лицом и телом. Но она просто соблазнительница, девушка по вызову из седьмого сектора, мечта наркомана, накурившегося тионита. Кстати, одно из ее прежних имен Десса Депдейн с Альдебарана II. Вам это что-нибудь говорит?

— Признаться, ничего.

— Она по уши завязана в наркобизнесе. Однажды мне представился удобный случай свернуть ее прекрасную шею, но я упустил его. А сейчас она заявляется на бал под носом у всей нашей службы по борьбе с наркобизнесом… Хотел бы я знать, неужели дело у них поставлено так плохо, что они не могут разобраться даже с таким простым делом, как идентифицировать Дессу Деплейн… Я уверен, что вы не знаете ее и никогда о ней не слышали.

— Я действительно не знаю ее и ранее о ней не слышал.

— Возможно, что ей удалось проскользнуть на Раделикс незаметно… Может быть, представители Управления по борьбе с наркобизнесом сочли, что еще не время открывать карты, или пропустили ее по чьей-то небрежности. Но ее присутствие — здесь связывает меня по рукам и ногам. Уж она-то меня узнает, можете быть уверены. Вы знакомы с кем-нибудь из линзменов, работающих в Управлении по борьбе с наркотиками?

— Конечно.

— Вызовите одного из них сюда. Сообщите, что Десса Деплейн, гурия-цвильник (Общее название всех, кто имеет хотя бы какое-то отношение к наркобизнесу. — э. э. с.), прибыла на бал… Что? Он ее тоже не знает? Жаль. Вы уверены, что никто из ваших ребят не узнает прекрасную леди?

И Киннисон мысленно передал своему собеседнику полный портрет удивительно красивой особы, с царственным видом пересекавшей бальный зал.

— Никто не знает? Может быть, поэтому она и находится здесь. Те, кто послал ее, полагают, что она сможет невредимой вернуться к ним. Приходите и забирайте ее.

— Вы выступите свидетелем?

— Если будет необходимо, но скорее всего мое выступление не понадобится. Когда она поймет, что игра проиграна, здесь разверзнется ад.

Как только связь с линзменом прервалась, Киннисон понял, что остаться в стороне ему не удастся. Никто, кроме него, не сможет помешать ей послать предупреждение сообщникам. Жаль, но придется вмешаться. Жеррон, принимавший поток мыслей, теснившихся в голове Киннисона, посматривал на него с любопытством.

— Не отключайтесь, — улыбнулся Киннисон. — Моя последняя встреча с красоткой прошла неплохо. Надеюсь, что и сейчас мне повезет. Кто-нибудь из присутствующих понимает по-альдебарански?

— Никогда не слышал, что кто-нибудь владеет этим языком.

Киннисон подошел к блистательной красавице и, протянув ей руку в земном приветствии (кстати сказать, на Альдебаране II принято приветствовать друг друга при встрече таким же жестом), заговорил:

— Мадам Деплейн не помнит, конечно, Честера К. Фордайса. На мне лежит проклятое клеймо ординарности, но всякий, кому выпадет счастье хотя бы один раз увидеть мадам, запомнит ее на всю жизнь, как запомнил я после дивного новогоднего бала в Хай Альтамонте.

— Гадкий льстец! — засмеялась женщина, — Надеюсь, вы простите мне мою забывчивость, мистер Фордайс, но в жизни так много интересных встреч…

Глаза красавицы внезапно удивленно расширились, а выражение сменилось: вместо безмятежного покоя в них запылала жгучая ненависть не без примеси страха.

— Так вы все-таки меня узнали, постельная кошечка с Альдебарана, — спокойно заметил Киннисон. — Я так и думал.

— Конечно, я тебя узнала, мальчишка-переросток, бойскаут проклятый! — зашипела красавица, и рука ее метнулась к корсажу. Постороннему наблюдателю могло показаться, что встретились и мирно беседуют два старых друга.

Как ни проворна была красавица, ее партнер реагировал еще быстрее. Его левая рука молниеносно перехватила ее левое запястье, а правой рукой он обнял красавицу за талию. И, улыбаясь друг другу, они направились к выходу из зала.

— Стоп! — вспыхнула она, — Вы делаете из меня посмешище!

— Ничуть! — Киннисон по-прежнему улыбался, но глаза были холодны и беспощадны. — Люди вокруг нас думают, что так толкуют между собой друзья на Альдебаране. И не надейтесь, что вам удастся прикоснуться к переговорному устройству. Перестаньте выкручиваться! Даже если бы вам удалось включить переговорное устройство, я размозжил бы вам голову прежде, чем вы произнесли хотя бы одно слово!

Когда линзмен и его спутница вышли из зала, красавица избрала другую тактику.

— Давайте присядем где-нибудь и все обсудим! — предложила она, пуская в ход свои чары. Красавица была обольстительна, но линзмена это ничуть не тронуло.

— Поберегите свое дыхание, — сухо посоветовал он ей. — Для меня вы просто цвильник, ни больше ни меньше. Самка вши — все равно вошь, а назвать цвильника вошью означало бы нанести смертельное оскорбление племени вшей.

Он произнес эти слова и знал, что говорит правду, но почему во имя девяти кругов ада на Валерии именно ему выпало быть линзменом? Почему именно ему предстояло совершить то, что он должен совершить сейчас? Однако иного выхода не было.

— Есть только одно, что может заставить меня поверить в вашу хотя бы частичную невиновность, — обратился Киннисон к красавице, — в том, что в вас сохранились хотя бы один добропорядочный инстинкт и хотя бы одна светлая мысль.

— Что я должна сделать, чтобы вы мне поверили, линз-мен? Скажите, и я тотчас же это сделаю.

— Выключите свой мыслезащитный экран и пошлите вызов своему боссу.

Красавица окаменела. Этот фараон — не дурак, он действительно что-то знает. Он должен умереть" и немедленно. Разве она осмелится выйти на связь с…?

И тут Киннисон ощутил то, что давно ожидал: приближались вызванные им сотрудники Управления по борьбе с наркобизнесом.

Резким движением он распахнул мантию, скрывавшую стройную фигуру красавицы, выключил мыслезащитный экран и вошел в ее мозг. Но как он ни торопился, было поздно, точнее, почти поздно. Киннисон не нашел никаких сведений ни о местоположении босса, ни о пеленге на базу торговцев тионитом. Он увидел лишь смутное изображение отсека космического корабля и тучного человека в роскошно обставленной каюте. Затем ее разум померк, и тело безжизненно опустилось на скамью, словно оно было без костей.

Такими и нашли Киннисона и его спутницу сотрудники Управления по борьбе с наркобизнесом: женщина безвольно, словно в глубоком обмороке, откинулась на спинку скамьи, а мужчина в мрачной задумчивости смотрел на нее.