Эйнар прислонил голову к деревянным прутьям клетки и смотрел на унылые пейзажи из песка и полузасыпанных руин. Даже если получится сбежать, по такой жаре далеко не уйти, особенно без воды. Охранники, два солдата в древней броне, управлявшие возом, всё выпили и теперь сами страдали от жажды. Быки, тащившие повозку, лениво шли вперёд, не реагируя на плети возниц.
— Как рука? — спросил Людвиг.
— Болит. Давай ещё раз перевяжем.
— Заткнитесь уже, — протянул охранник в чёрном шлеме с зеркальным забралом.
Тряпка присохла к обрубку пальца, Эйнар её отодрал и закусил губу. Все их вещи отобрали, включая сумку с бинтами, тщательно переписали и погрузили на повозку. Людвиг оторвал кусок от своей рубашки и начал перевязывать руку. Эйнар наклонился к его уху и зашептал:
— Виги, слушай. Они знают, что такое кантар. У них может быть оборудование, которое его прочитает. А если Маленький Левиафан получит ключи к Сети…
— Ты уже говорил. И не раз. Это безделушка, которую я нашёл.
— Верно. Пусть уж лучше её переплавят. Или потеряют. Если то, что говорят про Младшего…
— Заткнитесь уже! — крикнул охранник.
— Да сам заткнись! — рявкнул второй. — Надоел орать под ухо.
Они начали переругиваться.
— Если хотя бы половина из этого правда, то когда он получит…
— Обычная безделушка, которая не работает, — Людвиг подул на свои пальцы. — А вот про оружие Васура наверняка спросят.
— Вали на меня. Я что-нибудь придумаю.
— А что с нами сделают? Убьют?
— Казнят или посадят в тюрьму, где мы точно умрём.
— Обидно, — рыцарь вздохнул. — Так близко к своим. И так далеко.
— Зато представь, что шерифу придётся разгребать всё дерьмо за нами. А уж трактирщик…
— Да уж, как вспомню эту рожу, когда шериф назначил его главным над шахтами, — Людвиг фыркнул и закрыл глаза. — Всё же хорошо, что ты меня не бросил. А то я бы тебя выдал после четвёртого ногтя.
Он улыбнулся. Злой охранник ударил по деревянным прутьям решётки.
— Заткнитесь уже!
— Я даже разочарован, — сказал островитянин. — Попали в Лефланд, а нас везут на быках в гнилой клетке. Думал, что полетим по небу. Или поедем верхом на Стражах.
— Скажи спасибо, что не пешком.
— Спасибо.
Эйнар попробовал устроиться поудобнее и задремал. Но уже скоро рыцарь его растолкал.
— Эйн, старина, просыпайся. Это форт Шреклих?
— Похоже на то.
У гигантской стальной крепости не было стен в привычном понимании, только огромные столбы, плотно обмотанные металлическими тросами. Даже изъеденный ржавчиной, форт казался величественным. Над столбами возвышались массивные башни с тяжёлым вооружением. Одна из пушек нацелилась на повозку.
— А вон там смотри, — Людвиг показал пальцем. — Вон та дыра! Должно быть, Пожиратель Скал её пробил, когда Левиафан захватывал крепость у Призраков. Дедушка рассказывал.
Гигантская боевая машина Бешеного Быка, а вместе с тем его сухопутный флагман, штаб, дом и склеп вправду могла проделать такое. Мощная стена вмята внутрь и раздавлена, а брешь закрыли деревянными столбами, что смотрелось слишком чужеродно на набитой старинными теками крепости.
Чем ближе к воротам подъезжала повозка, тем лучше виден настоящий возраст форта. Некоторые столбы проржавели насквозь и держались только на тросах. Много дыр, настолько широких, что туда спокойно влезет человек, а то и проедет верхом. Несколько поворотных башен не крутилось, вместо пушек там торчали деревянные обманки. Но даже в таком плачевном виде форт ещё способен держать оборону от армий Старого мира, а войска с рыцарями и мушкетёрами даже не смогут подойти к этим стенам.
Стоящий наверху солдат с длинной винтовкой присмотрелся к возницам через прибор, напоминающий бинокль и кивнул. Створки ворот медленно раздвинулись, легионер ударил быков и воз поехал внутрь.
— Дома почти как в Акире, — Людвиг осматривался. — Только не такие уродливые. Да и люди такие же, со всеми этими…
— Имплантатами, — подсказал Эйнар. — Но здесь они могут быть работающими.
По улочкам ходило много прохожих, но большинство из них были солдатами. Лиц не видно из-за зеркальных шлемов. Всяких лучемётов и скорострельных пушек здесь больше, чем в армии любого короля. Может, даже всех королей, вместе взятых.
— Эти улочки, как лабиринты, — сказал Людвиг, когда возницы в очередной раз запутались, куда ехать.
— Для обороны, я думаю.
— А кто-то рискнёт напасть?
— Бешеный Бык может. Пожиратель Скал всё ещё действует.
— Лучше помалкивай о нём, — охранник услышал разговор. — За его упоминание тут режут языки.
Очередные ворота, более массивные и толстые. Перед тем как пропустить, их осмотрел Страж, здоровенный конструкт на двух длинных тонких ногах, несущих большую капсулу-тело, покрытое чёрным бронированным стеклом. К одной механической руке приделано орудие, к другой внушительного вида клинок. Когда машина приблизилась, стекло стало прозрачным. Внутри сидел погонщик с прикреплёнными к телу проводами и штырями. Он рассмотрел клетку и махнул рукой, а Страж повторил его движение. Воз проехал через ворота и направился к большой гладкой чёрной башне. Здание не такое высокое, как шпили в Стеклянных городах, но всё равно размером с цитадель.
— Они же могущественные, — прошептал Людвиг. — Они смогут захватить мир, если захотят.
— Вряд ли, — сказал Эйнар. — Стоит Младшему выйти за ворота, как его атакуют остальные Наследники. У Левиафана таких сильных врагов не было, но и он не смог покорить всех.
Повозка остановилась. Отряд солдат окружил клетку. Все в одинаковой чёрной броне, но у одного на шлеме пучок красных перьев и красные полосы на плечах. Командир, не иначе.
— Кто они? — спросил он на старом наречии. — Господин ждал других.
— Шериф арестовал этих в Акире, — ответил возница. — Говорит, шпионы.
— Понял. Передайте документы.
Охранник протянул светящуюся прозрачную табличку с надписями и сбросил вещи с крыши повозки.
— Легионер Бахман, проведи опись изъятого и сверь с протоколом, — приказал командир. — Раймен, выведи заключённых.
Молодой солдат в шлеме с открытым забралом отомкнул ржавую цепь с замком и распахнул дверь клетки.
— Наружу!
Людвиг неловко вылез и помог Эйнару. Легионер с ожогами на лице начал копаться в вещах.
— Так, доспех стальной, хлам. Меч, — обожжённый осмотрел лезвие. — Тоже хлам. Силовой топор, разряжен, в арсенал. О, рабочий кристаллит! В арсенал.
Он подобрал жилет Эйнара.
— Внутренняя сетка штурмовой брони, сойдёт, в арсенал. О, принцепс, смотрите!
— Что это? — спросил командир.
— Полицейский щит для разгона демонстрантов, заряжен. Работает лучше любого силового поля. Раритет, только на картинках видел.
Молодой солдат провёл жезлом по наручникам Эйнара и магнитный замок раскрылся.
— К стене, живо!
Их подогнали к деревянному сарайчику, который казался очень неуместным среди построек из стекла и стали. Зато здесь тенёк.
— А это для чего?
Эйнар похолодел. Легионер держал кантар.
— Нашли в старых руинах, — сказал Людвиг и подул на пальцы.
— Тебе слова не давали, варвар. Раймен, врежь ему.
Молодой солдат ударил рыцаря по спине дубиной. Парень прерывисто вздохнул, но устоял. Эйнар говорил ему, что падать нельзя, а то охранники забьют насмерть. Обожжённый покрутил кантар в руках и забросил в сумку.
— Хлам. А это что? — он потряс куртку Людвига и нашёл потайные кармашки. — Два кошеля. Тут монеты, есть серебро. А в этом сха, много.
— Оба сюда! — приказал командир.
— Раймен, передай.
Молодой взял мешочки, но один был завязан неплотно, из него высыпались монеты и кольца. Солдат наклонился и всё аккуратно собрал.
— Я где-то видел этот герб с ромбами, — он посмотрел на перстень. — Может показать господину, вдруг ему интересно?
— Дай сюда! — командир выхватил кольца. — Ему хватает своих проблем. Но раз ты так за него печёшься, вот тебе награда. По твоим заслугам.
Он подобрал с земли табличку Людвига с нарисованным рыцарем и приложил к доспеху молодого легионера. Табличка примагнитилась, а обожжённый засмеялся.
— Хлам на переплавку или выбросить, — командир надел перстень и рассмотрел. — Оружие в арсенал. Колец и денег не было. Всё понятно?
— Понятно, господин принцепс.
— Вы тоже помалкивайте, — командир погрозил возницам. — Раймен, уведи… Смирно!
Он вскинул правый кулак, солдаты выпрямились и затаили дыхание.
— Рад вас видеть, принцепс Гальдер. Это они? Поверните их лицом.
— Поворачивайтесь! — приказал молодой легионер.
— Спасибо.
На фоне облачённых в броню воинов темноволосый юноша казался невысоким и щуплым, но солдаты всё равно смотрели на него будто снизу вверх. Без тревоги, как слуги таращатся на взбалмошного аристократа, и без пренебрежения, как старые вояки глазеют на зелёного командира. Легионеры смотрели на юнца с настоящим уважением.
— И кто их привёз? — спросил он, поигрывая рукоятью длинного узкого меча, висящего на левом боку. Справа висел кинжал с таким же массивным эфесом.
— Мы, господин консул, — оба возницы поднялись.
Юнец повернул к ним голову и на мгновение застыл. У него глаза разного цвета: левый карий, а правый зелёный. Зелёный стал чуть светлее, зрачок расширился. Приборчик на виске, небольшой треугольник, будто приклеенный, заморгал красным.
— Йозеф и Брон. Второй легион, — консул кивнул и улыбнулся краешком рта. — Я вас помню. Спасибо за вашу службу.
Возницы переглянулись с радостными лицами.
— Так значит вы двое перекрыли мне поставки.
Юнец посмотрел на Эйнара. Правый глаз казался матовым, в нём видно собственное отражение. Зрачок чуть расширился и засветился изнутри.
— Вы сделали мне большое зло, а я вас даже не знаю.
Консул ещё внимательнее рассмотрел Людвига и отошёл к солдатам.
— Шериф обещал, что в клетке будут или Ультары, или Сэйбинги. Что с ними? Только не говорите, что это сыновья Вальдера, я не поверю, что малыш Деметрий может так похудеть за месяц.
— Обе семьи уничтожены, господин консул, — сказал командир. — Так написано в докладе шерифа. А это шпионы.
— Интересно, — юнец взял стеклянную табличку и пробежал по ней глазами. — Очень интересно. А это что? — он склонился над вещами. — Рыцарский доспех? Зачем шпионам латы и меч?
— Не могу знать, господин консул.
— Это мы выясним. А пока…
— Господин консул! — выкрикнул молодой солдат. — Разрешите обратиться?
— Я слушаю, — опять секундная заминка. — Легионер Раймен.
— У них было при себе это.
Консул повернулся к Раймену, оставив принцепса за спиной. Командир посмотрел на молодого легионера, как на своего кровного врага.
— Старый корпоративный паспорт? — юнец покрутил табличку с рыцарем. — Интересно. Где нашли? — он посмотрел на Людвига.
— Отвечать, когда господин консул спрашивает! — рявкнул командир.
— Тише, принцепс, — юнец поднял руку. — Вы, ребята, не выглядите как шпионы и я не исключаю, что произошло недоразумение. Так что лучше давайте поболтаем неофициально, в лёгкой дружеской атмосфере. Потому что при официальном допросе вам будет… немножко некомфортно.
Он хмыкнул, а легионеры, как по команде, засмеялись.
— Старое поле с вышками, — ответил Эйнар. — К югу от Лефланда. Там мы это нашли.
— Понятно. Наверное, тот старинный нефтедобывающий комплекс. Это интересно, спасибо, Раймен.
— Господин консул, — молодой легионер вытер пот. — У одного из них золотой перстень с гербом. Может, узнаете?
Принцепс покраснел ещё сильнее, но помалкивал. Красноречивые взгляды, которые он кидал на подчинённого, не предвещали тому ничего хорошего.
— Где оно?
— Я хотел сам показать, господин консул, — командир легионеров отдал кольцо.
— Не сомневаюсь, принцепс, — юнец усмехнулся.
Он покрутил перстень с ромбами в руках. Добродушная ухмылка исчезла.
— Чьё это? Лучше говорите правду.
— Это моё, — сказал Людвиг и добавил: — Господин консул.
— Твоё или ты нашёл?
— Моё.
— И твоё имя.
— Людвиг.
Консул замер на несколько секунд. Зрачок зелёного глаза расширился и засветился.
— Людвиг Лидси, рыцарь Огненной кавалерии, младший сын герцога Эндлерейна?
Островитянин открыл рот от удивления, но смог кивнуть.
— Ты в курсе, что он считается погибшим в бою?
— Да.
— И говоришь, что ты — это он. Предупреждаю, мне врать нельзя.
— Я не вру.
Консул пристально вглядывался в Людвига.
— Ты на них похож, — юнец сунул перстень ему в руку. — Отправьте милорда в Башню, триарх Раймен, и найдите комнату получше.
Молодой солдат вздрогнул.
— Господин, но я же обычный легионер.
— Неужели вы думаете, что я способен что-то забыть или напутать, триарх?
— Никак нет, господин консул.
— Отлично. Я рад, что вы вовремя вмешались, а то бы вышло неловко перед союзниками, — юнец скривился на последнем слове и поднял обе руки с согнутыми указательным и средним пальцами. — Теперь, правда, надо выяснить, с чего это сынок герцога Лидси устроил резню в моём городке, но я разберусь.
— Принцепс Гальдер, уведите милорда, — приказал триарх, быстро осваивая новое положение.
— Слушаюсь, — буркнул принцепс. — Бахман, выполняй!
Солдат с ожогом на лице подтолкнул островитянина.
— Идёмте, милорд, — он говорил намного вежливее, чем раньше.
— Господин консул, — сказал Людвиг. — Мой друг, он…
— Тоже сын герцога?
— Нет, он…
— Я разберусь, а пока пройдите с легионером Бахманом.
— Проваливай уже, — шепнул Эйнар и поднял кулак. Людвиг легонько стукнул своим. — Удачи, Виги.
— Тебе она нужнее, старина.
Парня повели в огромное здание. Он постоянно оборачивался, но легионер мягко, но настойчиво, толкал его вперёд.
— Ну и какого хрена вы устроили в моём городе? — спросил консул, глядя им вслед. — У тебя всего одна попытка, так что отвечай честно.
— Честный ответ слишком невероятный, — сказал Эйнар.
— И тем не менее?
— Мы решили, что нужно избавить город от бандитов, ведь людям там стало жить невозможно.
Консул посмотрел на него, фыркнул и захохотал, легионеры заржались следом. Смеялись они долго.
— Это так мило, — юнец вытер глаз. — Ты тоже рыцарь?
— Нет.
— Значит, вы с ним друзья?
— Да.
— Знай, что кому-то из вас двоих придётся ответить за Акиру. Но так случилось, что у твоего друга есть родственники, а я ещё не решил, как буду вести себя с ними. Но, если хочешь, я могу поменять вас местами и в тюрьму отправится он.
— Нет, пусть так и останется, — сказал Эйнар не задумываясь.
— Как трогательно, — консул улыбнулся. — Ну раз так. Триарх Раймен! Этого в клетку, а милорду вернуть вещи.
— Слушаюсь.
— Всем спасибо за вашу работу, вы великолепны, — консул взмахнул рукой на прощание и ушёл.
— Так что из этого принадлежит милорду? — спросил новоиспечённый триарх.
— Та сумка, — Эйнар показал на сумку с кантаром. — Меч, кираса, одежда и деньги. И кольцо. Кольцо очень важно.
— Принцепс Гальдер!
— Да, господин триарх, — с явным неудовольствием ответил командир.
— Прошу вас вернуть вещи. Все вещи.
— Слушаюсь, господин триарх, — принцепс вздохнул и достал кошели.
— И второе кольцо.
— Чуть не запамятовал, извините, господин триарх.
Один из легионеров толкнул Эйнара вперёд и добавил ногой. Хорошего отношения ему не полагалось, но настроения это не портило. Людвиг избежал расправы и теперь в безопасности, а кантар останется с ним.
— Так это и есть Маленький Левиафан? — спросил Эйнар, когда они отошли подальше.
Легионер сбил его с ног одним ударом и несколько раз пнул, выбивая весь воздух.
— Для тебя он король, бог и сама смерть, — сказал солдат и пнул ещё раз. — Но называть ты его будешь господин консул.
Легионер впихнул Людвига в открытую дверь.
— Подождите тут.
На тюрьму эта комнатка с белыми стенами, пушистым ковром, большим диваном и окнами без решёток не походила. Не измазать бы здесь ничего. Когда-то белая рубашка стала серой, с заплатками разных цветов и разводами от пота. Ангваренские штаны, протёртые во многих местах, задубели, а покрытые грязевой корочкой сапоги оставляли отчётливые следы. Людвиг сел на пол и подул на пальцы. Это прелюдия к казни или что-то другое?
Долго скучать не пришлось.
— Он здесь, — легионер впустил высокого толстяка в пышном цветном костюме.
— Да кто здесь? — закричал вошедший. — По какому праву меня вытащили из… Людек? Ты жив? Да не может быть!
Людвиг поднялся и протянул руку, но Леонард схватил его в объятия.
— Да пусти ты. Рёбра болят. Ты как медведь.
— Ты жив, — Лео разжал хватку и вытер глаза. — Да что они с тобой сотворили? Ты был в плену? Ты действительно жив? Как такое возможно? Где ты был всё это время?
— Где я только не был.
— Вы подтверждаете, что это ваш брат? — спросил легионер.
— Да, это он. Теперь уходите.
— Господин консул велел напомнить о приглашении.
— Непременно придём.
Лео взлохматил Людвигу волосы, как всегда делал в детстве.
— Мы думали, что тебя уже нет, — брат опять вытер глаза. — Ко мне десять минут назад ворвался солдат и пригнал сюда. Я и подумать не мог… ох, ну тебе и досталось, — он дотронулся до повязки на лице. — Ты весь в шрамах. Отец обрадуется, что ты жив.
— Разве?
— Непременно.
— Постой, Лео, а ты что здесь делаешь?
Леонард приосанился.
— Позволь представиться — первый посол Эндлерейна в Лефланде. И вообще, первый дипломат, которого приняли Наследники.
— Ничего себе. Сложно приходится?
— Ты себе не представляешь, Людек, — Лео засмеялся, но осёкся. — Но не так сложно, как пришлось тебе.
Он поднял одну из рук Людвига.
— Кожа да кости, я тебе плечо могу сжать пальцами. Ты и раньше был тощий, а сейчас вообще скелет.
— Зато ты жрал за двоих, — Людвиг ткнул брата в живот и фыркнул.
— Это всё нервы, — Лео похлопал себя по пузу. — Поживёшь тут месяц, будешь такой же. Ладно, отдыхай, поспи немного. А вечером мы идём с тобой на ужин к господину консулу.
— Подожди, я ничего не понял, давай сначала. Тот парень и есть Маленький Левиафан?
— Да, только тише, — зашептал Леонард. — Во-первых, это невежливо. А во-вторых, лучше его не злить. Когда он не злится, то становится очень милым юношей.
— Я понял. Лео, у меня просьба, важная. Я не один, со мной мой друг. Он теперь узник и…
— Ты тоже узник, братец. Просто у тебя тюрьма удобнее. Что это за история с поставками? Ты с ней связан?
— Я…
— Уверен, что произошло какое-то недоразумение. Или эти их интриги, — Лео поморщился. — Господин консул был весьма зол, когда узнал, что поставки срываются. Но всё образуется. Я с ним поговорю насчёт тебя.
— Лео, моего друга нужно вытащить.
— Поговорю и про него, — Леонард улыбнулся, но совсем неискренне. — Увидимся вечером.
Он ушёл, но отдохнуть не дали. Через несколько минут в комнату вошёл усатый мужчина в белой одежде.
— Раздевайся! — приказал он тоном, не терпящим возражений.
Пришлось повиноваться. Усач рассмотрел Людвига с ног до головы, пощупал спину холодной штуковиной, заглянул в рот, а потом долго светил чем-то в слепой глаз.
— Понятно, — буркнул усатый.
Он достал пахучий бумажный листок и прилепил на веко. Раненое плечо усач смазал мазью и залепил таким же листом. От вида повреждённых ногтей мужчина вздрогнул и чем-то на них брызнул. От этого пальцы зажгло, но боль вскоре прошла, будто её и не было.
Доктор ушёл, Людвиг потянулся за одеждой, но в комнату вошли две крепкие женщины с таким видом, будто собрались его бить. Они без всякого смущения загнали голого рыцаря в ванну. Он пытался держать оборону и там, но женщины победили, засунули в горячую воду и вымыли, а после одели в мягкий халат и отдали цирюльнику на бритьё и стрижку. Суровый портной снял мерки, а испуганный слуга принёс бутылку с коричневой жидкостью и налил в пузатый стеклянный стакан со льдом.
И все ушли так же внезапно, как появились. Людвиг плюхнулся на диван и сделал хороший глоток. Пойло настолько крепкое, что из глаза выкатилась слезинка. Но в такой тюрьме сидеть можно. Лишь бы Эйнару досталась тюрьма ненамного хуже.
Все вещи лежали на столике у входа, вместе с оружием и доспехами. Странная тюрьма. Или они не верят, что простой стальной клинок что-нибудь сделает против древней брони? Но всё равно, с мечом Людвиг чувствовал себя увереннее. Лишь бы эта уверенность не была обманчивой. А на дне сумки лежит кантар с ключами от Сети. Значит, они не знают, что внутри и лучше помалкивать об этом.
По пути для Эйнара нашлась компания из нескольких мужчин и женщин, побитых и испуганных. Сопровождающие их солдаты не стеснялись драться, споткнувшегося человека заколотили насмерть.
— Не стоим, быстрее! — командовал легионер, размахивая дубинкой, которая трещала и разбрасывала искры.
Всю компанию вели длинными узкими коридорами, проложенными, скорее всего, под главной башней. Сначала шли вдоль покрытых плиткой и ярко освещённых стен, но чем глубже, тем тусклее светили лампы, а плитка менялась на камень. Последний проход просто вырыт в земле и освещался масляными лампами. Путь закончился в сырой комнате с наклонённым вниз холодным полом.
— Раздевайтесь! — приказал легионер.
Вряд ли бы он оценил внезапный приступ стыдливости, поэтому Эйнар сбросил обноски, которые когда-то были рубашкой и брюками. Вещи заключённых швырнули за стальную дверь с отверстиями. Там печь, судя по рёву пламени и жару.
Из потолка хлынула ледяная вода. Не проблема для того, кто в детстве купался в Сером море, да и вымыться не мешало, но остальным эта процедура не очень понравилась. Заключённые сбивались в кучу и легионерам пришлось их помутузить.
Лысый тюремщик, смотрящий на всех с такой злостью, будто они все его кровные враги, выдал новую одежду. Эйнару достались огромные рваные штаны, в которые влез бы ещё один человек. Другой заключённый, наоборот, получил слишком маленькие брюки и отважился на жалобу.
— Ах, не по размеру, — пробормотал лысый и стукнул недовольного всего раз, но так сильно, что вряд ли несчастный сможет пожаловаться хоть на что-то.
Тело закинули в ту же печь, что и старую одежду.
— Кому-то ещё выдали неверный размер? — тюремщик протёр уродливый кастет.
Больше жалоб не было. Эйнар завязал штаны узлом, чтобы не спадали. Заключённых повели вниз, разделив на мужчин и женщин. По пути охранники выхватывали кого-нибудь из кучки и запихивали в одну из клеток. Вот и новое место для Эйнара. Тюремщик потянул его за волосы, чтобы было совсем лишним и очень болезненным, и втолкнул внутрь, а следом за ним ещё одного. Решётчатая дверь за спиной захлопнулась. И тут Эйнар понял, что не хочет проводить остаток жизни в этом дерьмовом месте. Буквально дерьмовом.
Заключённые испражнялись прямо в канавку, проложенную посреди камеры. По канавке бежала вода, смывая за собой нечистоты, но от запаха это не спасало. Ещё не менее сильная вонь шла от полусотни узников, которые теснились подальше от центра. Но некоторым, судя по состоянию, было плевать, и они лежали совсем рядом. Вместо кроватей уютный земляной пол, а вместо стен решётка, за которой иногда проходил охранник и, смеха ради, тыкал кого-нибудь искрящейся дубинкой. Сверху горят лампы, яркие, как дневное солнце.
— И зачем нас мыли, если тут такое? — спросил Эйнар у мужика с длинными волосами, которого запихнули в клетку одновременно.
Но заключённый не ответил, он тут же занял место подальше от канавки, но и далеко от решётки, где его не достанет веселившийся охранник. Точно не в первый раз.
Эйнар опустился на землю. Мочевой пузырь переполнился, но отливать при всех немного стыдно. Своеобразные камеры здесь, в Лефланде. Располагают к тому, чтобы за несколько дней потерять человеческий облик. Вряд ли получится отсюда выйти, но как же не хочется гибнуть в таком месте. Даже яма в Фоллерволте казалась намного удобнее, чем эта клетка.
В камере оживились. Длинноволосый что-то не поделил с одним из старых сидельцев, высоким мускулистым детиной, заросшим чёрными волосами, которые росли везде, кроме головы. Для драчунов очистили место.
— Ставлю пять сха на Большого Барта, — сказал один из охранников.
— А я на новичка, крепкий уж он больно.
Заключённые сошлись и начали мутузить друг друга кулаками. Они не произносили ни слова, слышалось лишь сдавленное дыхание, звуки ударов по голому телу и болезненные выдохи. Мужчина с длинными волосами сильный и жилистый, но лысый выносливее. После очередного попадания длинноволосый согнулся и упал на колени. А лысый обнял его за плечи и что-то прошептал.
— Плакали твои денежки! — ехидничал тюремщик. — Большой Барт не проигрывает.
Большой Барт взял соперника за горло и так сжал пальцы, что послышался хруст. Длинноволосый пытался отбиваться, но сил не хватало. Он не мог даже хрипеть, а лысый давил всё сильнее, пока голова не запрокинулась.
Большой Барт выпустил мертвеца и поднял руки в победном жесте.
— Уже восьмой за месяц, — похвастался немного разбогатевший тюремщик. — Если так дальше пойдёт, то господин заберёт его на испытание.
Лысый вернулся в свой угол, а пара заключённых оттащили тело в другой, где лежало несколько кашляющих человек, похоже, умирающих.
— А его отсюда унесут? — спросил Эйнар у соседа.
Тот не ответил.
Унесли только вечером, когда настало время ужина. Кормили полугнилыми переваренными овощами и недоваренной кашей, которая, судя по твёрдости, застала детство самого Левиафана. Невкусно, зато много, но заключённые всё равно устроили драку за порции. И Большой Барт записал девятого на своё счёт. Эйнар держался от него подальше, становиться номером десять точно не входило в ближайшие планы.
— Прошу примерить, — буркнул неприветливый портной.
Он принёс костюм из узких брюк, рубашки и куртки, напоминающей одновременно дублет и мундир. Всё чёрное.
— Парадное облачение офицера легиона, — пробубнил портной. — Без знаков различия. Ваш меч хорошо дополнит образ, но латы не надевайте, будет смотреться архаично.
Людвиг не знал, что такое архаично, но спорить не стал, ходить в доспехах давно надоело.
— Вы быстро.
— Просьба господина консула, — портной рассматривал одежду так внимательно, будто от этого зависела чья-то жизнь. Наконец он объявил вердикт: — Сойдёт.
Усатый доктор вернулся поменять повязку на глазу, но не обмолвился ни словом. А следом пришёл солдат, которого сегодня произвели в офицеры. Он смущался, из-за того удара по спине, скорее всего.
— Триарх Раймен, — Людвиг кивнул.
— Господин… милорд… — легионер откашлялся и поднял правый кулак. — Господин милорд! Вас ожидают, прошу за мной.
— Как скажете. Я хотел спросить о моём друге, где он сейчас?
— Можете о нём забыть, — Раймен ухмыльнулся.
— Но… но ведь…
— Идём.
Триарх не отвечал на другие вопросы. Он вёл запутанными коридорами, где на каждом повороте стояло не меньше двух солдат. Но эти отличались от легионеров так же, как в Эндлерейне простой пехотинец отличался от герцогской стражи. На лефландских гвардейцах надеты более роскошные и сложные доспехи, с трубками по всему телу, на которых крепились бронепластины, наплечники и даже тяжёлое оружие. Ни один человек не сможет удержать такой вес на себе, но солдаты не выглядят усталыми. А то, что они гвардейцы, выдавало их взгляд полного превосходства, с которым они смотрят на Раймена и с каким холодом тот глядит на них в ответ. Дворцовая стража в Эндлерейне так же недолюбливают армейских офицеров и эта нелюбовь взаимна.
— Вот ты где! — воскликнул Леонард.
Брат облачился в дурацкую красную мантию и не менее дурацкую шапку с пером. Мантия настолько объёмная, что не видно ног и кажется, что он парит над полом.
— А тебе идёт этот костюм, — сказал Лео. — А обязательно свою железяку таскать?
Людвиг пожал плечами. Привычный меч рядом с лёгким придворным клинком брата казался слишком громоздким.
— Я привык.
— Ладно. Здесь в основном говорят на старом наречии, но я переведу, если нужно.
Два гвардейца открыли широкие двери, впуская в большой зал, украшенный лампами Старого мира. Закуска и выпивка стояли на столах вдоль стен, а в центре зала находились другие столы, высокие и круглые, без стульев. Возле некоторых собрались люди в разных нарядах, и если мужчины поголовно облачены в военные мундиры, то женщины одеты по-разному, от закрытых костюмов до полупрозрачных платьев, которые больше показывали, чем скрывали. На дальней стене висел огромный флаг с изображением скачущего в атаку рыцаря. Такой же, как на металлической табличке. Надпись та же самая, Людвиг её узнал, а не прочитал: «Риттер Инкорпорейтед. Мы не приближаем будущее. Мы и есть будущее». А под флагом на маленьком столике лежал череп, украшенный золотой короной.
— Ты помнишь, как делать поклон? — спросил Лео, не переставая улыбаться.
— С правой ноги или с левой?
— Ох. Неважно. Стой в уголке, ни с кем не говори и много не пей. И не ешь, ты себя за столом вести не умеешь. Потом. Главное… господин консул!
Леонард с изяществом, которое казалось невозможным при его весе, поклонился. Уже знакомый юнец поменял костюм на более торжественный, но всё так же носил на поясе длинный узкий меч и кинжал с одинаковыми закрытыми эфесами.
— Господин посол. Как здоровье вашей любезной супруги? — консул на мгновение застыл. — Вы говорили, что в последнем письме Элеанора жалуется на боли.
— Это уже в прошлом, господин консул. Она выздоровела.
— Я рад. А вы мало похожи, — он посмотрел на братьев. — Людвиг больше похож на самого старшего, Томаса, если мне не изменяет память.
— Так и есть. Позвольте вас представить, — Леонард повернулся и набрал воздуха в грудь. — Перед тобой наследник Карла Риттера, консул Республики и генеральный директор…
— Мы уже виделись, — юнец отмахнулся и подал руку. — Зови меня Алек.
Людвиг протянул свою и консул осторожно её пожал, не задевая ногти.
— Я внимательно изучил доклад шерифа из Акиры и обязан перед тобой извиниться за сегодняшние неудобства, — Алек склонил голову. — Более того, я должен тебя поблагодарить. Оказывается, в Акире завелись бандиты! Прямо у меня под носом! Вы представляете, господин посол?
— Не может быть! — Леонард сделал удивлённое лицо.
— Они вклинились в цепи поставок и паразитировали на них. А мои советники даже не могли назвать причину, по которой показатели добычи снижаются. Но милорд Людвиг, как истинный рыцарь, перебил главарей. Так что ваша семья Лидси в очередной раз выручила нашу, в чём я вам благодарен.
Алек обнял братьев за плечи.
— Дело решилось и я с удовольствием снимаю все обвинения.
— Мы очень рады, — закивал головой Лео.
— Спасибо, господин консул, — пробормотал Людвиг. — Я хотел спросить у вас насчёт…
Брат начал яростно пучить глаза. Но молчать нельзя.
— …насчёт моего друга.
— И с ним я разберусь, не сомневайся, — Алек приставил палец к прибору на виске. — С этой штуковиной я ничего не забываю, даже если захочу. Но твой друг один из виновников случившегося. Он был в одной из банд.
— Премного благодарны, — Леонард сильно сжал Людвига за плечо. — А теперь, если вы не возражаете…
— Это всё не так, — Людвиг вырвался. — Эйнар не был в банде. Я прошу вас разобраться получше.
А ведь это звучит оскорбительно, стоит следить за языком. Алек надул губы, но тут же улыбнулся.
— Раз ты просишь, я посмотрю, что можно сделать.
— Так значит это он перекрыл тебе поставки, братец?
Увидев лицо говорившей, Людвиг не знал, что подумать. Очень красивая молодая женщина, высокая и стройная, какие ему нравились. Как Ханна. Но от взгляда женщины становилось не по себе. Такой же взгляд был у отца Мецгера и Вальдера Ультара. Взгляд человека, не ценящего чужую жизнь. В отличие от других дам она одета довольно скромно, сверху чёрный военный мундир, застёгнутый до конца, снизу длинная юбка.
— Лишь небольшие перебои с поставками, — сказал Алек. — Давайте я вас представлю. Сэр Людвиг Лидси, рыцарь Огненной кавалерии и сын герцога Эндлерейна. А эта… — консул скривился, будто проглотил что-то гнилое. — Эта очаровательная девица — моя сестра Изабелла Риттер.
— У вас есть сестра? — Людвиг удивился. — Но…
Леонард ущипнул его за предплечье. Да, не время проснувшемуся любопытству.
— О, ты, наверное, не в курсе, — Алек засмеялся и начал шептать на ухо, но так, чтобы слышали остальные. — Близнецы. Она одна из Близнецов. Я их брат, но родился чуть позже.
— Вот ты и познакомился с половиной Наследников, — добавила молодая женщина. — Жаль только, что здесь нет Бешеного Быка.
— Да чтоб тебя, Изи, я же есть собирался. Да, про этого живучего старого хрена нельзя забывать.
— Но если вы Близнец, то где…
— А второй не приехал, — сказал Алек. — Очень жаль, брат Теодор более приятен в общении, чем Изи.
— Можешь звать меня Белль, — Близнец смотрела на Людвига, будто консула здесь не было. — Тео с трудом выносит чужое общество, а глядя на здешних людей, я его не осуждаю.
— У одного Близнеца обет молчания, а у второго обет говорливости. Жаль только, что молчаливый остался дома.
— Я слышала, что тебя считали погибшим, — Белль взяла два прозрачных кубка у слуги с подноса и подала один Людвигу.
— Это настоящее чудо, что он выжил, — влез Лео, всем своим видом намекая, что пить не стоит.
— Пожалуй, да, чудо, — она пригубила вино. — Отец был очень хорошего мнения об Огненной кавалерии. Мы были удивлены, что вы проиграли.
— Даже Бешеному Быку в своё время надрали задницу, — хохотнул Алек. — Никто не ожидал, что вас разобьют. И всё, же как ты выжил в том бою?
— Не знаю, с чего начать.
Людвиг никогда и представить не мог, что увидит Детей Левиафана так близко. И не догадывался, что они почти его ровесники. Эти два могущественных человека вели себя как типичная знатная молодёжь и говорили с ним, как с равным. Но что-то в них было настораживающее, и в улыбающемся Алеке, и в Белль с её тяжёлым взглядом. Что-то тревожное, а Людвиг решил, что своей тревоге стоит доверять.
— Сначала, приятель, — Алек похлопал по плечу.
— Бой и вправду был страшным. Едва выжил. А потом меня спасли.
— Кто?
— Мой друг, с которым я прибыл.
— Хм, — консул скрестил руки на груди. — И что дальше?
— Мы с ним попали на поле с вышками, где я нашёл ту табличку с рыцарем, которую вы видели. Там нас едва не схватили аниссары, но я победил одного в поединке, и они решили нас отпустить.
— Умеешь фехтовать? Тогда мы с тобой определённо подружимся.
— С такими друзьями и враги не нужны, — добавила Белль.
— Потом появились рыцари Пепла из Ангварена, — продолжил Людвиг. — Едва не взяли меня в плен, но пробудился один из Стражей.
— Стражей? — Алек нахмурил лоб. — Что это значит?
— Машина, которая чинила вышки…
— Ремонтный автоматон? — консул обрадовался. — Ещё работает? Да, эти штуки сверхнадёжные.
— Уж намного лучше твоих боевых машин, — сказала Белль. — Не так часто ломаются.
— Зато у меня они есть, — Алек фыркнул. — Но ты продала мне идею, что надо вооружить автоматонов. На чём мы остановились?
— Господин консул, — Лео откашлялся. — Я очень благодарен, что сегодня вы обрадовали меня встречей с братом. Идёт война и новости не самые приятные. Я послал весть отцу, что Людвиг жив, но было бы лучше, если он сам появится там, в Стурмкурсте. И если вы не возражаете, завтра…
— Завтра? — воскликнул Алек. — Вашего брата не было больше месяца, ещё несколько дней ваш отец потерпит. Людвигу надо отдохнуть, вы же видите, какие у него раны. Я прошу, да что там, я настаиваю, что он должен погостить ещё. В конце концов, мои врачи способны на большее, чем пустить кровь и приложить к ране… что там прикладывают к ней?
— Подорожник, — подсказала Белль.
— Вот именно!
— Как угодно господину консулу, — Лео поклонился и тревожно посмотрел на Людвига. — А вот, братец, с кем ещё стоит познакомиться.
Даже странно, что Людвиг не заметил этого человека сразу, если его можно назвать человеком. Вместо глаз у него горела длинная красная панель. Не было ушей, их остатки закрыты решётчатыми приборами. Правая рука металлическая, как у робота. Вдоль ног тянулись стальные блестящие трубки, которые шли до спины и уходили под чёрный мундир.
— Генерал Стоун, лорд-протектор и председатель Совета Директоров. А это…
Стоун кивнул невпопад, будто и не видя Людвига.
— На пару слов, посол, — сказал генерал стальным голосом без эмоций.
— Как угодно, — Лео поклонился и отошёл.
— Вежливость не конёк этого куска металлического говна, — Алек посмотрел им вслед.
— Большие дяди хотят поговорить о политике и нашего мальчика не позвали, — Белль издевательски ухмылялась. — Смотри, не расплачься.
— Генерал хочет обсудить вопрос с нашими союзниками. Генералы не могут без своих войн.
— О, теперь они уже союзники? Ты заговорил по-другому. Раньше…
— Я же так и не сказал тебе спасибо, что ты милостиво позволила варварам пройти по моим землям, — Алек улыбнулся так же издевательски, как и Белль. — Твои продуманные планы, — он согнул средний и указательный пальцы на обеих руках, — Мне они не помешают.
Мимо пронесли поднос с какой-то закуской в виде булочки с мясом внутри и Людвиг не удержался. Пока эти два всемогущих человека сверлят друг друга глазами, нужно успеть поесть. Вдруг сейчас начнётся резня и придётся умирать голодным? И всё же, почему они так молоды?
— Но ведь Левиафан… Ой, Карл Риттер, ваш отец, — Людвиг ругнулся про себя. — Он же Старец… ой, то есть он же из Старого мира?
— Да, — ответил Алек.
— А как он может быть…
Людвиг впился зубами в булочку, надеясь, что родственники забудут о тупом вопросе и опять начнут кидаться колкостями. Но оба терпеливо ждали, пока он прожуёт. Кажется, испачкал рот, а с другой стороны булочки вытек соус и начал капать на пол. Говорил же Лео.
— Как он может быть вашим отцом?
— А это хороший вопрос, — сказал Алек и подал салфетку. — Правда, не знаю, как лучше объяснить, если ты не понимаешь, что такое генная инженерия и…
— Не умничай, — прервала его Белль. — Наш папа ещё в молодости заморозил сперму, пока она у него была, а когда пришло время, вставил её подходящим женщинам. Для этого генная инженерия и не требуется. Сначала родились мы с Тео, а после вот этот, — она показала пальцем на Алека. — Дефектный.
Консул дёрнулся, будто получил по лицу. Его правый глаз засветился.
— Изи, сестричка, я всё хотел сказать. Раз уж ты у меня в гостях, я пришлю тебе робота с большим причиндалом, чтобы не было скучно. Нашли недавно на складе, ещё функционирует и обучен работать в сверхнизких температурах. Так что твоя ледяная пещера между ног его не остановит.
— Ты так заботлив, братец. Но лучше оставь себе, тебе нужнее.
— Может и оставлю, — Алек улыбнулся. — У меня-то нет брата-близнеца для таких случаев.
Теперь дёрнулась Белль. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого ушла быстрым шагом.
— Она всегда так реагирует на эту шуточку, — Алек засмеялся. — Мерзкая шлюха, любит работать на публику. Попомни моё слово, её тщеславие её погубит. Давай ещё выпьем.
Он подвёл Людвига к дальней стене, к столу, где стоял коронованный череп. Слуга подал консулу две бутылки с металлическими крышками, Алек вставил горлышко черепу в рот и надавил вниз. Бутылка открылась.
— С тех самых пор, как мы установили туда открывашку, от него одна польза, — консул засмеялся и похлопал череп.
Людвиг отпил из бутылки. Похоже на пиво, но слишком горькое.
— А кто это?
— Ты что, это же Его Величество король Пепла! Твой дед преподнёс голову моему отцу после боя, когда разгромил этого улыбаку в пух и прах. А знаешь, — сказал он, наклоняясь ближе. — Я всегда мечтал познакомиться с всадником Огненной кавалерии. Мне было интересно, как они победили Бешеного Быка? Он тогда командовал боевыми машинами в армии отца, а проиграл средневековым рыцарям. Ты не в курсе этой истории?
— Дедушка рассказывал о проклятом поле, где Стражи не могли двигаться. А Бешеный Бык тоже ваш брат?
Алек расхохотался и схватился за живот.
— Ну ты даёшь, — консул вытер глаз. — Бешеный Бык — это один из генералов отца. Даже не знаю, где он откопал эту погань, но это древний сукин сын, в нём железа и схем больше, чем в боевом роботе. Отец ему верил, зря, как оказалось — Алек допил бутылку. — А всё-таки без Белль тут скучно. Может, уйдём? У меня есть уютный кабинет, там тихо и спокойно, можно поболтать.
Алек приобнял Людвига за плечи и показал направление.
— Нам туда. А сколько ты учился фехтовать?
— С детства. Меня обучал мастер Рейм.
Консул остановился, как вкопанный.
— Наслышан о нём, — сказал он. — Легенда. Я бы хотел устроить дружеский поединок с его учеником.
— Как угодно господину…
— Давай без этого, у меня эта официальность вот уже где сидит, — Алек провёл по горлу.
Он открыл неприметную дверь и впустил Людвига в большую комнату, заставленную шкафами с книгами. Бумажными и их здесь больше, чем у дедушки. В тысячи раз.
— Книги Старого мира?
— Новых не печатают, — консул засмеялся. — Когда Инфосеть исчезла, хотя ты вряд ли знаешь, что это такое, вот тогда почти вся библиотека, да почти всё, что знали люди, всё это… пфф! — он подул на пальцы. — А вот книги сохранились. Я здесь всё детство просидел, что ещё было делать? Много болел, да и… ладно. Тут в основном об истории, особенно о бесконечных войнах прошлого. Почитай, если хочешь.
Консул хлопнул в ладоши и слуги, два юноши и девушка, внесли корзинку с фруктами и бутылки с вином. Алек придирчиво всё осмотрел. Людвиг сел в удобное кожаное кресло, отставив меч в сторону. Один из слуг, рыжеволосый худой парень, разлил вино.
— Держи бокал, — консул сам подал прозрачный кубок. — Ты повредил глаз в Акире?
— Нет, чуть раньше.
— Скверная рана.
— Так и есть, — Людвиг едва не опрокинул бокал. — Я бы хотел напомнить о моём друге.
— Друг мой, ты ещё не понял, что я ничего не забываю? — Алек подошёл к столику, где стояли фрукты. — Даже если захочу. Вообще, я ненавижу бессмысленное повторение. Ты мне сказал, я услышал, что говорить одно и то же? — он взял яблоко и начал отрезать от него кусочки маленьким складным ножиком. — Я сделаю всё, что смогу, это я обещаю. Но беда в том, что я могу не всё, — он отрезал ещё и прожевал. — Беда в том, что ты и твой друг нарушили мне поставки. А мне эти поставки жизненно необходимы и не через несколько месяцев, когда объёмы восстановятся, а сейчас!
Последнее слово он почти выкрикнул.
— Прошу прощения. Если бы ты и твой друг просто вырезали Сэйбингов и Ультаров, я был бы только рад. Сидели бы сейчас втроём и вспоминали случившееся со смехом. Но ремонт того, что вы натворили, затянется. И это сейчас, когда шлюха со своим имбецильным братом что-то замышляет, а старый дурак лезет в очередную войну! — он швырнул остаток яблока в стену, отчего оно разлетелось на кусочки. — А ещё имеет наглость требовать от меня казней! Вот тебе игрушки, сопляк, развлекайся. Дари смерть, как ты любишь. Но не время, пока ещё не время. Он дождётся.
Алек развёл руками и закрыл нож.
— Извини, когда думаешь о таких делах, забываешь обо всём, — сказал консул спокойным, но чуть дрогнувшим голосом. — Тебя было несложно вытащить, хоть и Стоун обозлился. Но ты сын его союзника, не моего. Я-то не ищу союзников, ведь где они, там и их войны. А вот с твоим другом так не выйдет. Но я сделаю всё, что смогу. Обещаю.
Он улыбнулся и сел в кресло. Людвиг вспомнил о бокале и торопливо отпил. Обещание — это хорошо, но власть имущие обычно иначе относятся к своим обещаниям. Сдержит ли Алек слово? Тревога не утихала, Маленький Левиафан, несмотря на всю лёгкость разговора с ним, кажется опасным.
— Знаешь, ты слишком напряжён, — продолжил консул. — Тебе надо расслабиться и у меня есть кое-что.
Он упал в кресло и похлопал по подлокотникам. Слуги, девушка и парень, уселись туда.
— О, эти двое способны на всё, — Алек положил руки им на бёдра. — Кто тебе нравится? Или сразу все? Рекомендую, не пожалеешь.
От неожиданности Людвиг подавился вином и закашлялся.
— Нечего стесняться, мой друг. В Лефланде люди не столь скованны, как у вас. В нас ещё живёт дух Старого мира. Эй ты, подай мне что-нибудь.
Третий слуга, рыжеволосый, принёс апельсин с плотной кожурой и вздрогнул, когда консул раскрыл складной нож.
— Иногда людям нужно расслабляться и хороший секс в этом помогает. А иногда и кое-что другое. Может, тебе это понравится? Давай покажу фокус, чтобы ты знал, что можно делать с этой парочкой.
Консул разрезал кожуру и оттуда брызнул сок. Рыжеволосый слуга, собирающийся налить вино, громко сглотнул.
— Вот же я растяпа. Апельсины дорогие, их издалека привозят. Жалко будет, если пропадёт.
Он поднял залитую руку. Сидящие на подлокотниках парень и девушка начали облизывать пальцы. Людвиг отвёл глаз. Судя по причмокиваниям, парочка целуется. Лицо загорелось. Рыжеволосый наливал вино, горлышко бутылки постукивало по грани бокала.
— Теперь нож, — приказал консул и слегка ухмыльнулся. — Он испачкан.
Он поднял нож повыше. Слуги переглянулись с немного тревожным видом и подались вперёд. Парень едва облизнул обух. Алек прикусил губы. Улыбка ушла. Девушка подносила язык всё ближе к лезвию…
Вино перетекло через край, рыжий слуга отпрянул и уронил бутылку. Людвиг вздрогнул и отряхнул залитый рукав.
Алек вздохнул и убрал нож.
— Ты всё испортил.
Слуга вытянулся и всхлипнул.
— Простите меня… Простите меня господин, я не хотел.
— Извинись перед милордом Людвигом.
— Милорд, простите меня!
— Да ничего страшного.
— Как это ничего страшного? — возмутился Алек. — Он тебя облил!
— Я больше так не сделаю, — прошептал слуга.
— Я знаю. Извини меня, Людвиг, я испортил вечер. Отдыхай, чувствуй себя как дома. Тебя проводят.
— Я прошу не наказывать его строго, это всего лишь вино.
— У тебя доброе сердце, мой друг, — сказал Маленький Левиафан. — Но со своими слугами я разберусь сам. За тобой зайдут утром, я покажу нечто иное.
Ржавая дверь клетки открывалась, громко скрипя и Эйнар проснулся. Два новичка. Один, ничем не примечательный мужик, тут же растворился среди сидельцев. Второй, рыжий паренёк с веснушками, одетый в дорогой костюм, озирался по сторонам. При виде канавки с дерьмом на лице тут же отпечаталось выражение брезгливости. Ничего, привыкнет.
Эйнар перевернулся на другой бок. Как бы не застудить почки на холодной земле. Но уснуть не мог, мешал разговор. Новый заключённый чем-то разозлил остальных. Тем, что выглядит слабее, без всяких сомнений.
— О, парняга, у тя покрывало како достойное, — напротив рыжего парня встал тип с уродливыми прыщами и потрогал грязными пальцами чистый костюм. — А ты чё, из Башни?
— Да.
— А чё ты тут делаешь? Консул тя, что ли, отправил к нам? А?
Услышавший разговор тюремщик ударил дубиной по прутьям клетки. Прыщавый откашлялся.
— Господин консул тя сюда отправил?
— Да.
— Знамо дело, бывает. Но ты не ссы, всё норм. Никто тя не тронет. А у тебя Дым есть? А?
— Нет, — ответил рыжий.
— А те чё, жалко, а? Займи пару сха, куплю у начальника.
— У меня нет денег.
— Вечно всяких присылают, — сказал другой арестант, с длинной спутанной бородой. Борода выглядит настолько ужасно, будто мужика укусил в челюсть какой-то вонючий мохнатый зверёк и сдох, а труп так и остался висеть. — По-хорошему просишь, а они…
— Да нет у меня, — юнец пятился от этой парочки.
— А ты чё грубишь? — спросил прыщавый. — Тут с тобой люди грят. Ты чё, брезгуешь что-ли? А?
Они напирали на него, а рыжий постоянно оглядывался, чтобы при отступлении не залезть в канавку.
— Оглох? — рявкнул бородач. — Гри, когда спрашивают.
— Я не брезгую.
Парень задел ногой одного из лежавших.
— Да ты меня пнул, — прошамкал лежащий мужик с рассечённой губой. — Ты чё, попутал бевега или чё?
Тюремщик ещё раз постучал по прутьям клетки. Рыжий выдохнул с облегчением.
— По морде не бить, — крикнул надзиратель. — И чтобы стоять завтра утром мог, а то господин консул вас на кусочки разрежет.
— Мы знаем, — ответил губастый. — Не в певвый ваз.
Юнец задрожал. Эйнар лёг поудобнее. Ему не должно быть до этого дела.
— Ну и чё, ты думаешь, что раз такой надушенный напомаженный гомик, то лучше нас?
Бородач ткнул рыжего в живот, паренёк застонал и упал на колени. Губастый пнул его в ногу и отбил пальцы.
— Ах ты петух сваный, — он наклонился стукнул кулаком в спину. Удар получился глухой, и, должно быть, болезненный.
— Стой! — поднял руки прыщавый. — Чё сразу бить, он же порядков нашенских не знат. Он ж один из нас терь. Дай-ка курточку свою, а то вишь, в каких я обносках.
Рыжий снял куртку, прыщавый её напялил и она разошлась у него на спине. Остальные заржали.
— И чё ты за говно подсунул? — он склонился над парнем и отвесил несколько чувствительных ударов по груди и плечам.
— Да они вечно из этой башни, думают, что лучше нас. Сымай с него штаны. Только на это они и годны.
Троица ублюдков обступила парня. Эйнар вздохнул. Если бы рыжий умел драться, он бы накостылял этим недоумкам, и они бы отстали. Но он не умеет, и никто за него не заступится. Но, раз он из Башни, то, может, расскажет о здешних порядках, как отсюда выбраться и ответит на другие вопросы, которые никто не хочет обсуждать.
Эта мысль разозлила. Когда-то Старик, в те немногие дни, что не хлестал сына кнутом, сказал, что ничего нельзя делать без причины, обязательно нужно получить что-то взамен. Плохой совет давно мёртвого человека. Голос в воспоминаниях слышится так хорошо даже спустя много лет, едва стоит захотеть помочь кому-то. Впечатления с детства всегда самые сильные. Чтобы справиться с голосом Старика, приходилось идти на ухищрения. Как в тот раз, когда Эйнар встретил в лесу напуганного парня с вывихнутым плечом и помог только после того, как затребовал плату, хотя хотел помочь с самого начала. Одна монета решила его судьбу. Не потому, что были нужны деньги. А потому что нужна была причина. Но не в этот раз.
— Заканчивайте, — Эйнар поднялся и подошёл к троице.
— А те чё надо, резаная морда? — спросил прыщавый.
— Иди в свой угол и не трогай его.
Подонки напряглись. Кажется, дипломатия не сработала, но попробовать стоило. Придётся вспоминать опыт своих драк, которые, правда, почти всегда заканчивались поражениями.
Бородач нагнулся, чтобы зачерпнуть песка, Эйнар подскочил и так приложил ублюдка коленом в челюсть, что загудела вся нога. Бородач ойкнул и упал, его спутанная мочалка на подбородке от удара не спасла. Прыщавый смотрел с таким видом, словно хотел высказать протест и негодование. Эйнар ударил его в нос. Прыщавый сжал рот, будто собрался расплакаться, и ушёл в дальний угол.
— А я ничё, — сказал губастый. — Я ничё, я пвосто…
— Уверен? — спросил Эйнар ухмыляясь.
Кровь бурлила. Да, это путешествие с Людвигом не прошло даром, эта троица теперь боится. Всё-таки побеждать в драке приятно.
— Кто ещё хочет?
Это оказалось ошибкой.
— Я! — раздался низкий голос за спиной.
Ещё до того, как повернуться, Эйнар понял, кто это сказал. Комок в горле стал твёрже. Есть ли время извиниться? Нет.
Большой Барт развернул Эйнара за плечо и так ударил по лицу, что свет на мгновение померк. В голове загудело, а камешки на полу неприятно впились в голую спину. Судя по запаху и журчанию воды, канавка совсем рядом.
Едва он поднялся, как Большой Барт схватил за горло. Мозолистые пальцы сдавили кадык. Эйнар попробовал разжать их, но сил не хватало. Лысый здоровяк склонился к уху.
— Прости меня, — прошептал он. — Но я обещал ей вернуться.
Барт сдавливал горло всё сильнее. Неужели конец? Ни за что! Эйнар вытянул руки и начал давить большими пальцами на глаза. Здоровяк разжал хватку и закрыл лицо, мыча от боли, Эйнар дёрнул его за волосы на груди, выдернув несколько волосков, наклонил вниз и приложил коленом в нос.
Барт заревел. Правой рукой он вцепился Эйнару в пах, левой за глотку и поднял. Камера перевернулась вверх ногами, а через мгновение земляной пол ударил в спину.
После такого не встать. Болело всё тело от затылка до пяток. Но Большой Барт не останавливался. Он занёс грязную ногу, собираясь крушить кости лица, но застыл. Так и стоял с задранной вверх ногой. В его пятку впился маленький камешек и ранка кровоточила.
Эйнар откатился вбок, поднялся и уронил здоровяка, а потом бил по лицу, пока от боли не перестали сжиматься кулаки. Нога Барта всё так же была согнута в сторону, будто он превратился в статую. Чем-то сильно пахло, но не дерьмом, а чем-то, похожим на лекарство. В Приюте Берны постоянно стояла такая вонь, особенно в операционной.
— Эй, смотри! — кричал охранник. — Он отделал Большого Барта!
— И мы это пропустили? Сука! Сука! Сука!
Эйнар отодвинулся и улёгся на землю, пытаясь отдышаться. Болели лицо, отбитая спина, почки, колени, локти, а хуже всего отрезанный мизинец. Рана начала кровоточить сквозь повязку. Земля прилипла к потному телу.
Какой-то неприметный мужик похлопал здоровяка по щекам. Большой Барт опустил ногу, откашлялся и мрачно посмотрел на Эйнара. Лишь бы не ещё один бой. Но здоровяк закашлялся и едва отполз в свой угол.
— Вы в порядке? — спросил рыжий юнец.
Эйнар не сразу вспомнил, кто это такой. В пылу схватки забыл, что пытался спасти новенького.
— Нет. Надо отдохнуть.
Юноша оттащил его в угол, который тут же освободили.
— Что у вас с пальцем? Кто так сделал?
— Не очень приятные люди, — Эйнар начал разматывать повязку.
— Я помогу, — сказал рыжий и достал чистый платок из кармана. — Есть чистая вода?
Кто-то подал миску. Похоже, теперь Эйнар главный в клетке. Он охнул, когда паренёк отодрал присохшую к ране тряпку.
— Меня Адам зовут, — он обвязал кисть платком.
— А как ты здесь оказался?
— Прогневал господина.
— И сколько тебе сидеть? — Эйнар сплюнул кровь на песок.
— До утра.
— Ну, это недолго, можно и потерпеть.
— Только утром меня убьют.
— Во как? Без всякого суда?
— Это же Лефланд, — Адам усмехнулся. — Господин консул олицетворяет собой суд и может убить любого.
— Так ты служишь консулу? Маленький Левиафан, да?
— Только не произносите это вслух. Я его раб.
— Не завидую, — Эйнар потёр отбитую спину. Рёбра вроде целые. — Отсюда вообще выходят?
— Иногда, когда не хватает мест в тюрьмах. Но в последнее время лишних чаще казнят, чем отпускают.
— Вот же дерьмо.
— И не говорите. Клетки всегда переполнены, в основном тут рабы с фабрик и преступники. Никто не разбирается, кто виноват, а кто нет. Большинство сидит, пока не умрёт.
Да, значит, и нечего думать, чтобы выйти отсюда.
— Но некоторые могут попытаться уйти через арену. Если узник умеет драться, то ему предлагают сразиться с другим заключённым или чемпионом. Если победит, то его отпускают. Но иногда господин консул участвует в боях сам, а он не проигрывает и всегда убивает противника.
— А ты что натворил? — спросил Эйнар. — Подал не ту вилку за ужином?
— Почти, — Адам вздохнул. — Господин хотел развеселить нового друга и показать фокус.
— Какой?
— У него это самый любимый. Он режет фрукт, потом заставляет кого-нибудь из личной прислуги слизать сок с пальцев.
— С грязных пальцев? Ужас.
— Это не всё, — продолжил юноша. — Он приказывает облизать нож и в нужный момент поворачивает острой частью и режет прямо по…
— Хватит! — Эйнару стало дурно. — Я понял. Вот же ублюдок.
— Тише, — совсем шёпотом сказал Адам. — У него везде уши. У него и у Близнецов. И у Быка. Ничего нельзя оставить втайне, даже в тюрьме.
— И что дальше? Кто-то лишился языка?
— Нет. Но однажды я видел это. А вот Сэнди и Готфрид новенькие, служат меньше месяца. Они ещё не поняли, куда попали, ведь господин консул с виду добрый, редко кричит на слуг и часто шутит. Но иногда его шутки смешны только для него самого, — паренёк шмыгнул носом. — Когда это должно было произойти, я опрокинул бутылку. Сделал вид, что случайно, но фокус сорвался.
— Пожалуй, ты молодец, Адам. Но нажил себе неприятностей.
— Так и есть. Господин разозлился и приказал привести меня сюда, — он всхлипнул. — А завтра я умру. Господин сказал, что если я достойно выступлю, то он меня простит.
— Попробуй, может повезёт.
— Я меч-то никогда не держал, — Адам грустно улыбнулся. — Я до жути боюсь.
— Нет ничего плохого в страхе.
Рыжий обхватил свои колени.
— Меня радует, что я хотя бы не тот бедолага, который нарушил поставки в Акире. На нём-то господин отыграется. Его тоже казнят завтра, я слышал.
Эйнар почесал шею и кашлянул.
— Этому типу не повезло, — сказал он.
— Их было двое, — продолжил Адам. — Один из них и был у консула в гостях.
— А кто он? Высокий парень с повязкой на глазу и шрамом на лице?
— Да, он. Очень печальный. Всё просил за своего друга, но это бесполезно. Хозяин отомстит им обоим.
— Дерьмо, — Эйнар сплюнул. Как бы его предупредить? Из тюрьмы никак. Неужели осталась последняя ночь?
Адам прилёг на земляной пол и уснул, а Эйнар сидел до утра, вздрагивая, когда мимо клетки шёл кто-то из тюремщиков.
— Вам удобно? — спросил Алек. — Если что понадобится, не стесняйтесь говорить.
— Премного благодарны, — сказал Леонард, ещё глубже погружаясь в мягкое кресло. — Никогда не сомневался, что ваша ложа лучше остальных.
— Это правда, — консул хихикнул. — Людвиг, мой друг, выглядишь усталым.
— Всё хорошо. Спал неважно, глаз беспокоил.
— Я отправлю доктора, — Алек посмотрел на слуг, — Любая просьба гостей должна немедленно исполняться.
Вчерашние парень и девушка из библиотеки поклонились, оба смертельно бледные. Третьего, рыжеволосого, с ними нет.
— Я подготовил небольшое развлечение, — сказал консул. — Но придётся вас оставить. Людвиг, всё же нам необходимо устроить поединок, мне прямо не терпится сразиться с учеником мастера Рейма.
— Обязательно, — Людвиг кивнул и через силу улыбнулся.
Маленький Левиафан ушёл. Ложа и вправду удобная. Помимо хорошего вида на арену всё происходящее внизу показывалось прямо на окне, так близко, что видно, как полуодетые бойцы тяжело дышат. Один получил серьёзную рану и его унесли. Редкие зрители разразились жидкими хлопками, а кровь закидали песком.
Леонард повернулся к слугам.
— Извините, а вы можете оставить нас на минутку?
— Разумеется, господин, — ответила девушка и улыбнулась одними губами. — Нажмите на ту кнопку, если понадобимся.
Они вышли. Лео наклонился ближе.
— Знаешь, что, Людек? Я научился врать раньше, чем ходить, поэтому и стал дипломатом. Но тебе врать не могу. Мы с тобой в полной жопе.
— Я догадываюсь.
— Мы во власти этого мальчишки. Все думали, что он лишь липовый король, ширма, за которой серьёзные люди делают важные дела. А он оказался самым опасным игроком среди всех Наследников.
— А можешь рассказать сначала? Я вот ничего не понял.
— Как ты знаешь, есть три…
— Давай без своего любимого этого «как ты знаешь», — сказал Людвиг. — Я о них, кроме имён, ничего не слышал. Все талдычат, что они запутались в своих интригах, а что, где, почему, — он махнул рукой.
— Ну да, я мог бы и вспомнить, что ты всё детство мечом размахивал, — Лео улыбнулся. — Попробую вкратце. Левиафан, он же Карл Риттер, захватил почти весь обитаемый мир, но погиб, уж это ты должен знать. После этого каждый генерал объявил себя наследником Риттера, а остальных предателями. Наследников много, они постоянно воюют между собой. Один из них забрал себе детей Карла, близняшек, и стал править от их имени. Но он скончался лет пять назад. Генерал Стоун, с которым ты вчера познакомился, поддержал самого младшего, Алека. Стоун учредил Совет Директоров, который будет управлять, пока сыну Карла не исполнится двадцать, а это совсем скоро. Ещё есть Бешеный Бык, организатор заговора, но его земли не в Лефланде, а далеко на юге. Так что из всех Наследников стоит знать только этих троих.
— А не четверо? Близнецов же двое.
— Второй не лезет в политику. Говорят, что он очень приятный и добрый юноша, в отличие от сестры. Ну так вот, иметь дела с этой троицей невероятно сложно. Тот факт, что самого благоразумного, осторожного и дипломатичного среди всех называют Бешеный Бык за его нрав, много говорит об остальных.
На арену вышла ещё пара бойцов, два очень жирных мужика, голые по пояс. Им хватило и полминуты боя, чтобы устать.
— Но если бы Наследники постоянно не воевали, нам было бы хуже.
— Почему?
— Иначе они бы уже повторили Поход, — Лео отодвинулся и налил вино. — Сам понимаешь, что даже рыцарская конница бессильна против машин. Но Дети Левиафана погрязли в бесконечных войнах и неспособны выйти за свои границы. У наследников истощаются ресурсы, мало кто выдержит полномасштабную войну, но они часто сражаются чужими руками. В том числе и нашими.
— Ты о чём?
— Я о той битве в войне за Беллитское наследство, которую ты едва пережил. После поражения, когда наша армия отступала, с отцом связался посланец Близнецов и предложил выдвинуться в Лефланд. Отец согласился и поступил правильно. Ангварен не готов к войне с Наследниками, королевство до сих пор не оправилось после того, как Левиафан превратил многие их города в пепел. Вот только Близнецы пригласили отца не в свои земли, а в Акиру, которая принадлежит Алеку. И пока армия пытались переправиться, эмиссары Изабеллы втягивали рыцарей в войну банд, чтобы обрушить производство.
— Я слышал, — Людвиг кивнул.
— Стоун перехватил наших у реки, но не стал атаковать. Вместо этого он помог восстановиться, разрешил проход и открыл порты для доставки подкреплений из Эндлерейна. Но не для того, чтобы отомстить Близнецам.
— А для чего?
— Он предложил нам напасть на Глазторн, город Стеклянной Башни, в Стурмкурсте. А когда отец согласился, генерал решился на союз с Изабеллой.
— Я уже запутался, — пожаловался Людвиг. — Можешь разжевать?
— Ох, попробую. Глазторн построен на руинах Старого мира и там до сих пор действует производство каких-то устройств, которые нужны Бешеному Быку. Ещё город поставляет капсюли в армию Ангварена, а фюрст Стеклянной Башни — верный союзник короля Отто. Это общий враг как для Эндлерейна, так для Близнецов и Маленького Левиафана. Они ненавидят Бешеного Быка больше, чем друг друга, и всегда согласны испортить его планы. А генерал Стоун мечтает восстановить империю Левиафана. Он хочет, что родственники объединились, но под управлением Изабеллы, и построили государство по образцу Старого Мира, как и хотел сам Карл Риттер. Близнецы согласны, Изабелла приехала в Шреклих, чтобы принять клятвы верности.
— Но что-то пошло не так? — Людвиг отпил вино и зевнул. Разговоры о политике всегда клонят его в сон.
— Мнение Алека на этот счёт не спрашивали. Он не лез в политику, игрался в солдатиков, ему давали рабов, титулы, разрешали выступать на арене. В общем, предоставлен сам себе. Злобный ребёнок и марионетка в руках Совета. Никто не обращал на него внимания.
Один из жирных бойцов упал на песок, но, похоже, от усталости. Второй сидел рядом и тяжело дышал, держась за грудь. Публика недовольно гудела и бросала на арену всякий мусор. Наконец, оба бойца поднялись и продолжили то, что они считали схваткой.
— И вот тут Алек показал, что все ошибались насчёт него. Он знает в лицо всех солдат в крепости, а может и во всей армии. Он запросто с ними разговаривает и шутит, а они его полюбили. У консула есть право назначать офицеров, и он им пользуется. Уже после начала переговоров Стоун понял, что все младшие командиры и легионеры преданы Алеку.
— Всё так плохо?
— Да. Генерал хотел отправить небольшой корпус и пушки для помощи в осаде, но Алек запретил, и солдаты отказались выполнять приказ Совета. Все легионы подчиняются только консулу, вопрос времени, когда он уничтожит высших офицеров и назначит своих. Ещё у него оказалось много друзей в гильдии механиков, ведь его друзья получают редкие ресурсы без очереди. Поэтому Алек так зависим от поставок из Акиры. И вот, наши войска осадили Глазторн, но без пушек взять его не смогут, а о союзе никто больше не помышляет. Стоуну пока ещё подчиняются преторианцы, а это серьёзная сила. Гвардейцы удерживают внутренний форт, а люди Алека внешний. Они все пленники друг друга. А мы с тобой сидим прямо в центре, глубоко-глубоко в жопе.
Толстые бойцы каким-то чудом стояли на ногах. У одного по руке бежала кровь. Другой дышал так тяжело, будто вот-вот умрёт.
— Интриги Наследников слишком запутанные, а жизнь в них не стоит ничего, — продолжил Лео. — Тут везде шпионы, а многие присматриваются и к тебе. И я не знаю, что от тебя нужно Младшему и остальным. Будь осторожен. Мы так близко от дома, и так далеко.
— Сплетничаете, дамочки? — Близнец вошла в ложу и села в кресло консула.
— Рады видеть вас, госпожа, — сказал Лео поднимаясь.
— Ну и как дела у наших союзников? Глазторн ещё не взят?
— В осаде. Без пушек всё затянется.
— Да, я помню. Генерал Стоун обещал вам артиллерию, но не учёл, что у нашего любимого Алека есть своё мнение. Кстати, Людвиг же, да? Людвиг, а ты видел его фокус?
— Ну он что-то начал показывать…
— Значит, не видел. Такое не забывается. Но этот понравится тебе больше.
Один из толстяков ранил другого, неопасно, но тот грохнулся в песок, скривился и умер. Кажется, не выдержало сердце. Победителя закидали мусором. Чемпиона увели под разочарованные крики толпы, мертвеца утащили, а на арену вышел сам Алек, держа в правой руке длинный узкий меч с закрытым эфесом и чёрным клинком, а в другой кинжал для парирования. Трибуны, где зрителей с начала состязания уже прибавилось, радостно кричали.
— Господин консул умеет вести себя перед аудиторией, — сказал Лео, хлопая в ладоши.
Маленький Левиафан обходил арену по периметру, приветствуя всех с улыбкой, похожей на искреннюю.
— А вот его соперник вам понравится, — Белль ухмыльнулась. — Особенно Людвигу.
— Кто это? — он вскочил с кресла. — Кто будет драться?
— Мне кажется, ты его знаешь.
Людвиг подбежал к окну. У Эйнара в бою не будет и шанса. Надо было умолять об освобождении получше. Но нет, мольбы бы не помогли. Но могло помочь нечто другое. Кое-что очень важное, из-за чего могущественные люди стали бы ещё сильнее. Ради обладания забытым знанием Маленький Левиафан смог бы…
Солдаты вывели человека на арену. Людвиг выдохнул с облегчением, за что его тут же укусила совесть.
— Ну и как вам его соперник?
— Это слуга, который вчера пролил вино. Он что, убьёт его из-за этого?
— Слуга? — Белль поднялась и подошла к окну. — Какого чёрта?
Её лицо исказилось от удивления, но скоро вернулось обычное издевательское выражение.
— Значит, слуга, — Близнец поморщилась. — Ну, мальчик легко не отделается.
Рыжеволосый паренёк держал меч как дубину. Слуга вообще не умеет драться.
— Алек его убьёт? — спросил Людвиг.
— Ещё бы, — Белль уселась в кресло. — Причём жестоко. И он не рискует, он никогда не играет честно.
Консул приближался к слуге. Есть ли право осуждать Алека за убийство? Скорее всего, нет, Людвиг сам прикончил достаточно. А если он сделает то, о чём думает, то может погубить ещё больше жизней. А то и целый мир.
Алек уклонялся от корявых ударов, не забывая раскланиваться толпе. Увороты показательно небрежные. У консула странная техника, основанная на скорости, а не на правильных движениях и точных ударах. При таких пируэтах быстро устанешь, но Алек выглядел свежим. Порой он двигался так быстро, что Людвиг с трудом мог заметить движение. Что-то здесь не так. Но в этом месте труп Старого мира ещё бьётся в агонии и здесь не обошлось без забытой магии.
Слуга продолжал махать оружием, на стекле ложи видно потное лицо, искажённое от страха и отчаяния. Алек веселился и, наконец, перешёл в наступление.
Лёгкие уколы и царапины, болезненные, но неопасные, лишь выматывающие. Консул давно мог прикончить соперника, но пока издевается, наносит удары не чтобы ослабить, а чтобы причинить боль.
— Алек любит такое зрелище, — сказала Белль. Она больше не улыбалась.
Ещё один удар, на этот раз нешуточный. Слуга выронил меч и зажал рану на животе. Слишком большую. Лео позеленел.
— Я выйду, с вашего позволения, — он выбежал за дверь.
Близнец смотрела на арену, как зачарованная. Людвиг тоже не отводил глаза. Как с такой раной парень ещё жив? Маленький Левиафан склонился над слугой с кинжалом в руке.
— У него какой-то фетиш на языки, — Белль отвернулась и выпила вино прямо из бутылки.
Толпа, радостно кричавшая в начале боя, больше не шумела. Слышались только удары клинков по плоти. Легионеры, привычные ко всему, не отворачивались. Иногда раздавались крики парня. Людвиг посмотрел себе на руки и помолился про себя, чтобы рыжеволосый юноша умер и больше не страдал. Наконец, всё закончилось. Зрители захлопали в ладоши.
— Чтобы не говорили про Бешеного Быка, — сказала Белль. — По сравнению с моим братцем он просто чудаковатый старик.
Она ушла и Людвиг остался один. Он что, собирается отдать чудовищу ключ от Старого Мира?
Эйнар ждал, что за ним вот-вот придут. Когда тюремщики открыли клетку и вошли внутрь, то в груди всё сдавило. Но они забрали только провинившегося слугу. Мужество покинуло несчастного Адама, он так вцепился в решётку, что его отрывали от неё четверо надзирателей.
— Сломаем пальцы?
— Нет, господин разгневается.
После нескольких ударов в бок юнец расслабил хватку и его унесли. А Эйнар почувствовал мерзкую радость, что пришли не за ним, и чувство стыда за это. Но они придут. Сегодня, завтра, через месяц или через двадцать лет. Но не очень хочется сидеть в клетке так долго.
К вечеру все опять всполошились. Пришёл человек в древней самоходной броне, возвышающийся над тюремщиками почти на голову. На верхушке зеркального шлема торчали чёрные перья.
— Нужны люди для работы, — сказал гигант. — Пару залов надо расчистить, засыпало. Открой решётку, я сам выберу.
Стражники переглянулись, но впустили его внутрь. Заключённые убирались с пути здоровяка, чтобы он кого-нибудь не растоптал массивными стальными подошвами. Зеркальное забрало шлема стало прозрачным, показывая лицо, вполне обычное, только с такими тонкими бровями, будто их и не было.
— Ты, — безбровый ткнул заключённого палкой с металлическим кончиком. — Ты, ты, ты, — палка дотронулась до плеча Эйнара и его ударила искра.
— Этого варвара нельзя брать! — сказал надзиратель, стоящий у входа.
— Можно, — ответил другой, старший, судя по самому толстому и наглому лицу.
Безбровый вышел, тюремщики вывели выбранных им заключённых, даже никого не ударив. Вели всю компанию куда-то вниз, ещё глубже, чем тюрьма. Казнь? Тогда зачем врут про работы? Эйнар шёл за ними и чувствовал, как подгибаются ноги. Только не здесь, не в этом месте. Будто для этого существуют хорошие места.
Здоровяк остановился.
— Пара человек в тот зал, трое вон туда, — распорядился он. — Этих вот сюда, а ты…
Он взял Эйнара за глотку и сдавил.
— Помалкивай.
Безбровый, не расцепляя стальную хватку, завёл в какой-то закуток. Всё-таки казнь. Только бы не здесь.
— Садись! — кто-то крикнул в ухо и больно ударил в спину чем-то твёрдым.
Эйнар нащупал стул, но не успел сесть, как руки сковали стальными браслетами, а голову прижали к столу. Вот и оно.
Загорелся яркий свет, от которого стало больно глазам. В маленькой комнате стоял безбровый и старик с длинной седой бородой.
— Мы тебя не знаем, — сказал дед.
— Взаимно, — ответил Эйнар.
Дед ударил в челюсть, а здоровяк хлестнул палкой по спине. Эйнар упёрся лбом в стол и попробовал отдышаться. Лучше бы просто убили.
— Мы с тобой не шутить пришли, — безбровый поглаживал дубинку. — Ты не из наших, иначе я бы тебя знал. Казнь была согласована на сегодня, почему мальчишка её перенёс? Что ему от тебя надо?
— Отвечай! — рявкнул дед и ударил по голове так сильно, что скрипнули зубы.
— Да не знаю я, — сказал Эйнар. — Я не в курсе того, что…
— Быку ты тоже не служишь, я знаю всех его внедрённых агентов, — безбровый занёс дубинку, но бить не стал. — А у остальных нет яиц, чтобы так бесить Младшего. Значит, вы двое не прикидываетесь идиотами, вы и есть идиоты. Но вы сделали за нас всю работу.
Эйнар решил не отвечать.
— Тот одноглазый красавчик пытается тебя выгородить. Но нам не даёт покоя, почему вы оба до сих пор живы? После того, что случилось в Акире, Младший снял бы с вас обоих шкуру, а потом сварил в кипятке. Чем ты так важен для него? Чем так важен одноглазый?
— Понятия не имею. Но если честно, я рад, что не угодил в кипяток.
Дед замахнулся, но безбровый его остановил.
— Мальчишка что-то хочет от вас. Даже не от тебя, а от рыцаря. А чтобы держать его на крючке, ты пока жив. Но как только Младший получит своё или ему надоест, вы оба покойники. А это будет очень больно. Но знай, если поможешь нам, мы тебя не бросим.
— А кто вы?
— Не придуривайся.
Скорее всего, лазутчики Близнецов. Можно сказать тюремщикам, но они могут быть заодно. Эйнар попал в ещё более глубокую задницу, чем думал сначала.
— Одноглазый под колпаком у Младшего, но то, что происходит под землёй — наша зона. Мы вытащим тебя живым, но нужно, чтобы ты нам подыграл. Мальчишка затеял какую-то игру, но мы будем играть на опережение. Однажды нам потребуется твоя помощь и тебе скажут, что делать. Не сомневайся в этот момент. Капишь?
— Чего?
— Неважно, — дед потирал отбитый кулак. — Если ты нам поможешь, выйдешь отсюда живым и даже не потеряешь оставшиеся пальцы. Мы договорились?
— Что насчёт моего друга?
— Вытащим и его. Ну так что, согласен?
— Да.
Лазутчики заулыбались. Здоровяк отстегнул Эйнара от стола.
— Добро пожаловать в семью, — сказал дед. Его глаза такие злые, будто он хотел вырвать Эйнару яйца и поджарить на сковороде. — Не подведи нас. Или мы прикончим твоего дружка на твоих глазах.
Уже через несколько минут его выпихнули к остальным заключённым, возвращающимися с работы. Судя по их довольному виду, было не особенно сложно.
— Куда же я опять влез? — пробормотал Эйнар про себя.
— Что ты говоришь? — спросил какой-то неприметный тип.
— Ничего.
Мизинец, которого больше не было, всё ещё ныл, но не это главная проблема. Кто-то собрался играть на опережение и нужно вступить в эту игру. Не ждать же Людвига, парень и сам в опасности. Вот только это игра вслепую, а они оба в ней пешки между силами, которых не понимают. Нужно действовать, а не просто ждать смерть. Но как?
— Я хотел напомнить об Эйнаре, — сказал Людвиг.
— Я помню, — протянул Алек. — Ему можно позавидовать, что у него есть такой друг. Но прежде всего — ты обещал мне бой. На что я способен, ты видел на днях, а я ещё не знаю, что умеешь ты.
Пожалуй, этот сад с деревьями под прозрачной крышей — единственное место в Лефланде, где прохладно. Вокруг площадки, на которой растёт мягкая трава, расставлены скамейки, повсюду стеллажи с оружием, мишени и манекены. Поют птицы, но их самих не видно. Дует ветер, хотя откуда он в закрытом зале?
— Мы будем драться боевым?
Алек хлопнул себя по лбу.
— Я кретин, чуть не забыл. Надень это.
Он достал из кармана стальной медальон на цепочке, такой же, какой носил сам. Людвиг протянул руку, но глаз опять обманул и украшение упало в траву.
— Ничего страшного, сейчас найдём, — Алек пошарил по земле. — Надевай. Мы хоть и опытные бойцы, но лучше перестраховаться.
Людвиг надел медальон на шею и всё тело начало зудеть.
— Надо привыкнуть, — сказал консул. — Я никогда его не снимаю. В Старом мире оружие долго соревновалось с бронёй, но броня победила. Все эти пушки и даже тот кристаллит, которым вы кого-то сожгли в Акире, неспособны пробить штурмовую броню или силовое поле. Для этого нужно иное.
Чёрное лезвие меча Алека стало настолько чёрным, будто поглотило свет.
— Но сразимся без этого, — Маленький Левиафан нажал на кнопку и меч погас. — Только будь готов, что поле не спасает от боли, иначе это не спарринг, а баловство.
Болтовня начинала раздражать. Капризный и злобный ребёнок, получивший в руке чудовищную силу. Разве можно давать ему ещё больше? Стоит ли это жизни одного человека?
Людвиг достал из ножей верный меч. Сколько же погибло от него? Много. Есть ли право осуждать Младшего, когда сам убивал? Как же поступить с кантаром и ключами от Сети? С одной стороны, Алек безумец и убийца. С другой, он точно прикончит Эйнара. А нордер пришёл на помощь в Акире, рискуя собой и лишившись пальца. Вдвоём они победили. Стоит ли жизнь этого человека судьбы целого мира?
Из-за слепого глаза приходится сильно крутить головой. Сложно даже с обычными противниками, а против такого быстрого, как Алек, и два глаза не помогут.
Людвиг отбил первый выпад и ударил в кисть. Консул чуть не выронил оружие.
— А ты хорош, — сказал Алек радостным голосом.
Младший ходил кругами, Людвиг стоял на месте. Может, после боя консул смилостивится и согласится отпустить Эйнара? Маленький Левиафан сделал длинный выпад, Людвиг сбил клинок в сторону, схватил правой рукой кисть консула и притянул к себе. Меч, вместо того, чтобы пробить тело насквозь, зазвенел, будто ударился в доспех.
— Ай! — вскрикнул Алек и отошёл, потирая живот. — Если бы не поле, я был бы мёртв.
Людвиг хмыкнул. Он не знал, как работает поле и ударил насмерть прежде, чем понял это. Надо запомнить на будущее, чтобы на тренировках нужно драться учебным оружием, а не боевым. Едва не прикончил Маленького Левиафана. Было бы весело, да.
— Извини. Больно?
— Пройдёт, — Алек улыбался. — Я тебя недооценил. Тогда буду сражаться в полную силу.
Он прыгнул так быстро, что Людвиг увидел лишь размытую тень, а следом прилетело по голове с такой силой, что он упал. Более слабый удар тогда ослепил. Но боль прошла очень быстро.
— А вот и расплата, — Алек помог подняться. — С одним глазом тяжело следить за обстановкой. Но отец говорил, что нужно пользоваться не только своим преимуществом, но и чужими недостатками.
Опять слишком быстрый выпад, который Людвиг отбил на рефлексе, но уклониться от кинжала во второй руке не смог и больно получил в живот.
— Я победил.
Людвиг подгадал момент для укола, но ответный удар был таким сильным, что рука онемела от боли и меч выпал. Будто вернулся в детство и вновь сражается с Реймом, проигрывая раз за разом. Отец злится и уходит, но мастер не даёт ученику никаких поблажек. Было так же больно и унизительно.
— Ещё или струсил? — Алек хохотнул.
Людвиг взялся правой рукой за кончик лезвия и несколько раз согнул и разогнул меч.
— Продолжим.
Наверное, то же самое чувствовал аниссар, с которым он сражался на древнем поле. Ни единого шанса. Избиение. Мокрая рубашка прилипла к спине, а меч становился всё тяжелее. Людвиг бил, но чаще получал. Его собственные удары слабеют. Алек даже не вспотел.
— Вот это бой! — радовался он. — Ещё раз?
Людвиг кивнул. В настоящем поединке шансов не будет, соперник неестественно быстр, вынослив и силён. Проще было сражаться против Рейма в двенадцать лет, чем сейчас против Левиафана. Но приходится драться, чтобы умилостивить ублюдка. Злость и страх, новые союзники, позволяли вставать вновь и вновь, хотя всё тело болело от ударов. Если бы не поле, то ни ног, ни рук уже бы не было.
Людвиг нанёс выпад, в который вложил весь свой вес. Алек уклонился так быстро, что силуэт размазался, а ответный удар сбил с ног. Меч улетел в траву.
— Я впечатлён, — консул помог встать. — Скоро освободится вакансия магистра преторианской гвардии. Ты справишься, я уверен, особенно если напичкаем тебя имплантатами.
Людвиг помотал головой, не в силах сказать ни слова.
— Жаль, я надеялся. Но предложение в силе. Позволь сделать замечание твоей технике. Если бы ты видел левым глазом, то дрался бы намного лучше.
— Будто я могу это исправить.
— Как знать, мой друг, как знать.
Консул помог сесть на скамейку. Кто-то из слуг подал воду.
— Эх, не подумал. Надо было дать тебе другое оружие.
Алек подобрал лежащий на земле меч Людвига. От столкновений с чёрным клинком кромка испортилась. Некоторые зазубрины настолько глубокие, будто кто-то бил по лезвию зубилом. Такое не заточить, проще отдать на переделку.
— Не расстраивайся, я прикажу восстановить, станет ещё лучше, чем раньше.
Людвиг потянулся к сумке. Сейчас или никогда. Сначала поговорить, и если Младший в очередной раз откажет, придётся рассказать о Сети. Каким бы убийцей ни был Левиафан, другой убийца не имеет права его осуждать.
— Ты бы меня всё равно не победил. Но мне нравится твоя техника, не единого лишнего движения или суеты, всё строго по делу. Мне есть чему у тебя поучиться. Покажи-ка свой удар по кисти. Со стороны, я хочу рассмотреть внимательнее. Эй ты! Нет, вон ты.
Алек показал пальцем. Слуги расступились как можно дальше от указанного парня.
— Возьми меч.
— Я? — слуга выпучил глаза.
— Ну кто ещё? — Алек снял со стены оружие и кинул парню. Тот не смог поймать. — Растяпа. Подбирай!
Консул почесал лоб.
— Твой клинок уже негоден. Вот, возьми мой.
Людвиг взял чёрный меч. Очень тяжёлый, весит как двуручник, но сбалансирован. Клинок слишком длинный, нужно привыкнуть. Уставшее от боя запястье ныло.
Слуга подходил поближе. У него обычный меч, без нормальной защиты для кисти.
— Может дать другое оружие? Как бы его не поранить.
— Не поранишь. Теперь показывай, я запоминаю. Ты, — консул посмотрел на слугу. — Бей.
— Не бойся, я буду осторожен, — сказал Людвиг.
Но не вышло. Глаз опять обманул с расстоянием и, вместо того, чтобы обозначить удар в кисть, длинный тяжёлый клинок ушёл чуть дальше и распорол парню предплечье. Слуга выкрикнул и уронил оружие.
Людвиг склонился над раненым.
— Дерьмо Вечного, друг, извини, я не хотел. Есть бинт? Давай перевяжем. Просто царапина, всё заживёт.
Парень сжал губы, но больше не кричал. Он смотрел на Алека вытаращенными от ужаса глазами.
— Вот это я понимаю, удар, — консул захлопал в ладоши. — Рефлекс. Я запомнил. Надо кого-нибудь другого позвать, я на нём проверю.
— А что делать с ним? — Людвиг показал на слугу.
— С этим? Да не расстраивайся, у меня их много. Можешь добить.
— Нет, пожалуйста, — взмолился слуга. — Не надо, прошу!
— Я не буду его убивать.
Алек посмотрел с удивлением.
— Почему? Просто прикончи его и продолжим. Ты же хотел со мной кое о чём поговорить.
— Да, но… — Людвиг почесал затылок и вздохнул. Что он делает? — Так нельзя.
Консул перестал улыбаться.
— Друг мой, скольких ты убил в Акире?
— Я…
— Не утруждайся, я помню. Шериф насчитал не меньше десятка. А судя по твоему хладнокровию, этот десяток не первый. Кого попало не назовут Потрошителем из Акиры. Кстати, это твоё новое прозвище.
— Это были бандиты, — сказал Людвиг. — Они…
— Ты так потоптался на голове у юного Сэйбинга, что раздавил ему череп. А ему было всего девятнадцать, и он подавал большие надежды. Друг мой, не заставляй меня думать, что ты лицемер, — руки Алека затряслись. — Ты тот ещё убийца, так чего воротишь морду? Ты же рыцарь Огненной кавалерии. Этот кусок дерьма — раб, я могу с ним делать всё, что захочу. Сам убью.
— Нет, ты не можешь…
— Я не могу? — Маленький Левиафан открыл рот от изумления. — Говоришь, что я чего-то не могу? Ты, — он обернулся и посмотрел на очередного слугу, бледного темноволосого парня. — Подай мне воды!
Слуга подошёл с кувшином в руках. Алек отпил прямо из горлышка.
— Ты говоришь мне, что я чего-то не могу? — он достал кинжал и ткнул парня в живот.
Слуга согнулся, застонал и рухнул в траву. Остальные вытянулись в струнку, стараясь не смотреть на умирающего.
— Я был о тебе лучшего мнения. Ты такое же лицемер, как и они. Ты! — он показал пальцем на служанку.
Девушка, стоявшая неподвижно, лишь чуть дёрнулась, из её глаз побежали крупные слёзы. Но она не издавала ни звука.
— Подойди сюда и встань на колени.
Она подошла на дрожащих ногах и опустилась рядом с погибшим.
— Высунь язык.
— Прекрати! — выкрикнул Людвиг.
— Одного не могу понять, ты же такой же убийца, как и я. Я уж думал, что нашёл родственную душу.
Служанка стояла на коленях и дрожала, но язык не убирала. Маленький Левиафан склонился над ней с ножом в руках. Людвиг вспомнил то утро, когда била гроза, лил дождь, а Ханна сидела, обнимая умирающего отца.
— Тогда почему ты себя ведёшь, будто лучше меня?
— Мне доводилось убивать невиновных. Но больше я этого не допущу. Может я такой же убийца, но не такой безумный психопат, как ты.
Людвиг поднял чужое оружие. Пора умирать. Алек подошёл ближе. Нет ни единого шанса против него. Но иначе нельзя, Эйнар бы понял.
— Значит, я безумный психопат?
Людвиг даже не понял, с какой стороны пришёлся удар. Маленький Левиафан был так быстр, что его силуэт размывался в воздухе. Всего один толчок и вот Людвиг лежит на траве, а Алек нацеливает нож на горло.
— Друг мой, ты, кажется, не понимаешь, кто я. Я психопат? Да. Знаешь, сколько я убил? Пятьсот восемьдесят четыре человека! И знаешь, что самое смешное? Мне нельзя останавливаться.
Он убрал нож.
— Я убиваю с того дня, как Бешеный Бык разбил саркофаг моего папочки и вытряхнул оттуда все косточки. Я должен казаться самым жестоким убийцей во всём мире, иначе я труп. Тут всё кишит шпионами и врагами, они все ждут промаха с моей стороны. Да у Близнецов здесь больше власти, чем у меня! Знаешь, почему генерал Стоун и его Совет держат такого, как я? А потому что им нужен свой ручной пёс, свой собственный палач. Потому что для власти нужно запачкать ручки, а они этого боятся. Они хотят, чтобы все эти убийства ассоциировались со мной, а не с ними. Они хотят выйти чистенькими. А ты знаешь, что кровь с рук никогда не отмывается? Мои руки всегда в крови, — он обернулся и посмотрел на девушку, которая так и стояла с высунутым языком. — Дура, язык убери и принеси мне воды.
Она тут же вскочила и подала ему кувшин. Алек пил, заливая подбородок.
— Они хотят, чтобы так всё и осталось, чтобы избавиться от меня, когда наконец получат полную власть. Они позволяют мне дарить только смерть, но не жизнь. Я даже не могу никого пощадить, но зато могу убить любого. Но знаешь что? Эти чистюли не понимают, что люди чувствуют фальшь и лицемерие. Что армии милее такие психопаты, как я, а не чистенькие политики, вроде них. Потому что я честнее. А кровь не смывается, даже если она нанесена чужими руками.
Левиафан поднялся и отряхнул колени.
— Все вон отсюда! — крикнул он и посмотрел на раненого в руку слугу. Правый глаз засиял изнутри. — Ты же Готфрид? Вали к доктору. А потом прислуживай милорду, пока он здесь. И не попадайся мне, а то я тебя прикончу. Вон!
Парня не пришлось упрашивать. Остальные слуги тоже убежали, лишь покойник лежал в траве.
— Извини за эту вспышку, — Алек помог Людвигу подняться. — Я был неправ. Сказал в сердцах. Ты не лицемер, — консул подобрал испорченный меч. — А ведь ты единственный человек на моей памяти, который не побоялся встать у меня на пути. У каждого должен быть такой друг, чтобы помогал не выйти из берегов. Мне нужно подумать о многом благодаря тебе. Извини, завтра мы не сможем встретиться, но послезавтра на арене будет соревнование. В финале я сражусь с одним из заключённых.
Людвиг похолодел. Вот, значит, как Левиафан решил отомстить.
— Его зовут Большой Барт, — сказал Алек. — Он очень стремится покинуть это место. Будет хороший бой, я тебе обещаю. Жаль, что я не смогу подарить ему жизнь, но, может быть, смогу подарить её кому-нибудь другому. Приходи. Бывай, друг.
Консул ушёл. Людвиг присел на скамью. Руки дрожали. Не надо было ссориться с Левиафаном. Рискнул всем из-за одного слуги, но погубил другого. Вон там лежит бездыханное тело. Нельзя становиться таким же, как Алек.
— Милорд, — появился тот слуга, Готфрид. Рука уже перевязана. — Я буду служить вам. Если что-нибудь понадобится…
— Я позову, — пробормотал Людвиг и взял в руки сумку с капсулой.
Можно ли продать мир, чтобы спасти друга? Только не Алеку.
— Я хотел поблагодарить вас. Я думал, что уже покойник.
— Готфрид, а ты хорошо знаешь этот… дворец, замок… как его там?
Слуга закивал.
— Мне нужно найти Изабеллу Риттер.
Парень огляделся по сторонам.
— Это очень опасно. Если господин узнает, он меня… — он вздохнул, оглядел свежую повязку и закрыл глаза. — Я вас провожу. Только будьте осторожнее.
— Мне нужно поговорить с госпожой Риттер.
Охранники в тяжёлой броне, стоящие у двери, переглянулись.
— О чём такой, как ты, можешь говорить с ней?
— А может, это ей решать, а не тебе? — сказал Людвиг, громче, чем собирался и сжал колечко в кулаке. Не время проявлять гнев, да и меча с собой нет.
Дверь открылась, на пороге появилась сама Близнец, в коротком платьице вместо обычного мундира с юбкой.
— Я даже заинтригована. Такие красавчики ко мне редко приходят. Заходи, — Белль показала на удобный диван, а сама подошла к столику с бутылками. — Выпьешь?
— Да, — ответил Людвиг, хотя собирался отказаться.
Платье на ней слишком короткое, не скрывающее длинные стройные ноги. Он засмотрелся, но отвёл глаз. Где-то там, через границу, Ханна горюет на могиле отца. Как же плохо они попрощались. Если получится вырваться отсюда, нужно будет повидаться с девушкой. И извиниться.
Белль подала стакан и села рядом, скрестив ноги. Людвиг отодвинулся.
— Это он тебя прислал?
— Нет, — он выпил и закашлялся. Слишком крепкое. — Я сам. Мне нужна помощь. И только ты сможешь помочь.
— А что, в Шреклихе закончились шлюхи? — Близнец отхлебнула по-мужски, даже не поморщившись. — Кроме этого, боги дали тебе две руки, пользуйся.
— Нам нужно поговорить в месте, где нас не услышат.
— Говори здесь, это безопасно.
— Сеть. Или как вы её называете? Инфосеть?
Белль замерла.
— Я знаю, почему она включалась не так давно.
— Заинтриговать даму ты умеешь, — сказала она.
Она вскочила на него сверху, схватила за волосы и прижала маленький кинжал к лицу.
— Со мной так не шути. Это Алек тебя послал? Что он задумал? Говори или выколю второй глаз!
— Это не Алек, — прошептал Людвиг. Острое лезвие упёрлось в щёку. — Я видел сам, как Сеть заработала. Всего на несколько минут.
— Говори!
— Сначала отпусти.
Белль отодвинулась и убрала нож.
— Говори.
— Мне нужна помощь, — он потёр лицо. На кончиках пальцев осталась кровь. — Я слышал, что у тебя много влияния в этом месте. Используй его и освободи моего друга.
— А почему ты не пришёл с этим к Алеку?
— Я хотел, но он…
— Безумный психопат, у которого стояк при виде чужих внутренностей? — Белль засмеялась.
— Что-то вроде.
— И как я освобожу твоего друга? У него смертный приговор, заверенный Советом, даже Алек не сможет ничего сделать, он пока ещё не готов так сильно конфликтовать с директорами. Разве что решит их вырезать.
— Ты же Близнец, придумай.
— Ну здорово! Придумай, — Белль подошла налить ещё. — Что мне с того? Начинать открытую войну, чтобы узнать какую-то информацию? А с чего ты взял, что для меня она важна? Ты же варвар, тебе даже простая лампочка кажется чудом.
— Сеть заперта, к ней нужен доступ, — сказал Людвиг. — Ключи, чтобы открыть её. Я не знаю, как это работает, да. Но что такое замок и ключ, я понимаю.
— И откуда ты знаешь, что это Инфосеть, а не что-то другое?
— Мы нашли ключи, но сначала не поняли, что это. Но с их помощью получилось запустить Сеть, ненадолго. Потом мы встретили Старца и он рассказал, насколько это важно.
— Старца? Какого Старца?
— Из Терциума.
Белль перелила вино через край и не сразу это увидела.
— Один из них жив до сих пор. Он висел перед нами образом себя прежнего, но тело находилось в коконе из зеркального стекла. Внутри был только скелет с чёрным сердцем.
— Где ты его видел?
— Неважно. Мы повздорили из-за Сети, и я чуть его не убил, — Людвиг попробовал улыбнуться. — А перед этим он рассказал о Терциуме, Сети и гибели Старого мира.
Белль задумалась.
— Отец много говорил об этом. Его голограмма, если быть точнее. И о Терциуме, и о Пророке, и о планах восстановить прошлое. Ну и что они сами погубили Старый Мир. Отец сказал, что как только узнал о Директиве Молот, то решил, что ему не по пути с Терциумом. Будто раньше об этом не знал, — она усмехнулась. — Он собирался пробудиться позже оговорённого срока, чтобы про него забыли и не ожидали удара. Так и сделал, но сам Терциум не дожил до пробуждения. Сильных врагов у отца не было, и он начал строить свой собственный мир, как считал правильным.
Она осушила стакан двумя глотками.
— Все годы Похода отец искал Инфосеть, но не нашёл ни единого намёка. И вот ты говоришь, что знаешь об этом. Учти, что хоть я и не Алек, но с предателями и лжецами обращаюсь не мягче.
— Сначала пообещай, что вытащишь моего друга.
— Обещаю, если информация того стоит.
— Она того стоит.
— Обещаю, — она подняла правую руку вверх.
Людвиг достал капсулу.
— Неплохая побрякушка, — сказала Белль. — Что внутри?
— Ключи, которые мы нашли в одном древнем убежище.
— Дай проверить.
Она вырвала устройство, умелым движением открыла корпус и в воздухе появилась картинка. Близнец водила по ней пальцами, что-то разглядывая. Чем дольше она смотрела, тем более сосредоточенной становилась.
— Сначала мы думали, что это сбой, — сказала она. — Но Инфосеть действительно работала, мы смогли даже узнать источник, откуда пошла передача. Правда, там было только взорванное убежище, на обломках которого воевали между собой люди Младшего, Быка и храмовники. Мы не нашли ничего полезного, а судя по тому, что Пожиратель Скал не штурмует крепость, Бешеный Бык тоже ушёл с пустыми руками. Ответь, а при включении Инфосети использовались стандартные хабы первой версии или подключились напрямую к спутнику?
— Это я не знаю, — Людвиг отставил пустой стакан. — Сеть запустила бывший храмовник, она знала, что делает. Но через несколько минут всё погасло, будто что-то блокировало вход.
— Ну конечно, — Белль прыснула от смеха. — Вы же варвары, где вам в этом разобраться? Надо было делать по уму, а не спамить запросы на все устройства, вот вас и залочили. Где вы нашли эти данные?
— Мы их нашли в…
Людвиг замолчал и вгляделся в глаза Белль. Они совсем не смотрелись на её красивом лице. У Близнеца взгляд опасного человека. Она лучше, чем Алек, но это не значит, что ей можно доверять.
— Расскажу всё, когда вытащишь моего друга, — он выхватил капсулу из её руки. — И отдам тебе это.
Белль рассмеялась, хотя её глаза сверкали молниями.
— Ставишь мне условия? Ну смотри, парнишка.
Она провела пальцем по его лицу, обводя шрамы.
— Твои данные повреждены и неполны. Но это достаточно для… для многого. Можно склонить весы и повысить ставки. Послезавтра ты увидишь своего друга, я обещаю.
— Послезавтра?
— Да. Послезавтра будут бои на арене.
— Алек говорил.
— А он говорил, против кого будет драться?
— Какой-то заключённый.
— Алек выйдет против твоего друга, — сказала Белль. — Ты вовремя пришёл ко мне.
— Он соврал, — пробормотал Людвиг.
— Удивлён? Но мне можно верить, я никогда не обманываю, — Близнец взяла его за руку. — Для него чужая жизнь не стоит ничего. Хорошо, что ты доверился мне, я вытащу вас обоих.
Она погладила его по бедру.
— Не хочешь остаться?
Он посмотрел на неё. Она красивая. Но её глаза. Ей нельзя верить. А где-то далеко горюет Ханна.
— Нет, лучше я пойду.
— Хорошо, — Белль сделала вид, что обиделась. — Но если расскажешь Алеку о нашем разговоре… я найду тебя где угодно. И уничтожу. Жди, я пошлю за тобой.
Эйнар за эти дни привык спать на земляном полу и справлять нужду у всех на глазах. Да и открывающая решётка больше не пугала. Через сон слышно, как о чём-то говорят тюремщики.
Кто-то настойчиво тыкнул в плечо.
— Готовься, — прошептал какой-то мужик с ничем не примечательным лицом.
— К чему?
— Время пришло.
Эйнар поднялся, откинув слипшиеся волосы и вытерев щетину от земли. Неужели сюда засадили шпиона ради него? Какая честь.
У клетки стоял легионер и несколько надзирателей.
— Приведите Большого Барта, — сказал он. — Завтра поединок, время сильнейшего бойца.
— Но ведь он уже проигрывал, — старший тюремщик прикрывал нос платочком. — Ребята говорили, что его избил один из новичков.
— Да? — легионер удивился. — И кто его побил?
Арестант с непримечательным лицом ткнул Эйнара в плечо. Пришлось подниматься. Значит, такой у них план?
— Я!
— Этот доходяга? — солдат хохотнул. — Не верю. Господин консул высказывал чёткие пожелания, он хочет драться с Бартом.
— Но ведь по закону на арену идёт только самый сильный боец, — возразил старший тюремщик.
— Ну деритесь, — легионер развёл руки. — Большой Барт сейчас победит, и я его заберу.
Большой Барт поднялся и попёр на Эйнара. Заключённые освобождали место, но лазутчик с неприметным лицом никуда не уходил, только провёл ладонью по земле.
— Стой на месте, — шепнул он.
Лысый здоровяк подходил всё ближе, пока не навис над Эйнаром. И остановился. Что-то хрустнуло, совсем тихо, и запахло какой-то дрянью, чем-то похожим на лекарство. Большой Барт стоял на месте. Как когда они дрались в первый раз.
Эйнар ударил его по лицу и отбил кулак о челюсть. Лысый рухнул навзничь. Из ранки в ступне опять текла кровь.
— Ну вы сами видите, трицер Максий, — старший тюремщик обмахнулся платком. — Не единого шанса перед этим юношей.
— Я вижу, — легионер подошёл к Эйнару и осмотрел с ног до головы. — Надо согласовать кандидатуру с консулом и Советом. Господин ожидал, что будет драться Барт.
— Я ещё вчера озаботился этим вопросом. Подтверждение Совета уже есть. Так что давайте не будем тянуть время.
— Нужно согласование консула, — упрямый легионер остановился на пороге. — Доходяга пусть ждёт в караульном, а я отправлюсь к господину Риттеру. Он не любит, когда его планы нарушаются. Думаю, он будет настаивать на старом варианте.
— Ну если вы так хотите, — ответил старший и взмахнул платком.
Неприметный заключённый вытащил маленький осколок из ступни Большого Барта и похлопал его по щекам. Здоровяк поднял голову и взревел:
— Я обещал ей вернуться!
Стражники подготовили до того, как он поднялся. Звуки выстрелов древних ружей напоминали свист. Барт рухнул на землю и забился в агонии, из множества ран полилась кровь.
— Это обязательно? — солдат поморщился. — Не могли парализовать?
— Мы отвечаем за вашу безопасность, трицер.
— Я доложу консулу. Ему это очень не понравится.
Легионер ушёл, Эйнара вытолкали из камеры. Старший тюремщик прятал под платочком радостную ухмылку. А Большой Барт, так и не сдержавший обещание, лежал в луже крови, которая впитывалась в землю.
Эйнара посадили на пол в караульной, приковав руки к штырю в стене. Старший тюремщик паршиво улыбался, остальные надзиратели смотрели друг на друга с видом заговорщиков.
Кто-то ударил по двери так сильно, что она вылетела с петель. Вошёл легионер с огромным молотом, затем ещё несколько солдат, с оружием наготове. Они сопровождали юнца, с разноцветными глазами, того самого, что встретил их в первый день. При виде Эйнара консул взбесился так, что едва пар не пошёл из ушей.
— Почему он? — рявкнул Маленький Левиафан. — Должен быть другой!
— Господин консул, — старший тюремщик согнулся в неловком поклоне, взмахнув надушенным платочком, — он победил Большого Барта, и я решил отправить его кандидатуру для согласования, ведь согласно распоряжений…
— Ты решил это вместо меня? — консул схватил надзирателя за грудки и встряхнул. — А Большого Барта вы застрелили просто так?
— Он напал на нас, — оправдывался тюремщик. — Согласно распоряжений Совета…
Маленький Левиафан уселся на табуретку и вытер лицо.
— Кто ещё там есть? Берите любого, не его. Да хоть всех сразу!
— Господин консул, Совет утвердил кандидатуру согласно протоколу. В упрощённом порядке, так как заключённый уже приговорён к смертной…
— Скажешь про Совет ещё раз, я тебе язык вырву.
Консул повернулся к столу и смахнул всё на пол. Надзиратели переглянулись и, как по команде, побледнели.
— Тут кругом шпионы, — Левиафан сжал кулаки. — Близнецы играют в свои игры, а мой Совет им поддакивает. И теперь я нарушил обещание. Вы хотите, чтобы я дарил смерть, а не жизнь? Вот и получите.
Он махнул рукой, и легионеры подняли оружие.
— Трицер Максий, арестуйте всю смену, — усталым голосом сказал Маленький Левиафан. — Они обвиняются в измене. Всех на допрос в особом порядке, кого они назовут тоже. А с этого, — он ткнул дрожащим пальцем в старшего тюремщика. — А этого сдирайте шкуру по кусочкам, но следите, чтобы он дожил до конца.
Старший надзиратель выронил платочек и упал на колени.
— Господин, прошу вас, Совет…
Маленький Левиафан подошёл к нему и приблизил своё лицо к нему, будто хотел поцеловать. Тюремщик пытался вырваться, но сил не хватало. Раздался неприятный хруст и консул выплюнул язык. Старший надзиратель упал на пол, громко мыча, изо рта текла кровь.
— Увести!
Левиафан подошёл к Эйнару. Он попытался отодвинуться, насколько позволяли прикованные к стене руки.
— Я обещал твоему другу, что сделаю всё, что смогу, — прошептал консул и вытер окровавленные губы. — Но увы, я не сдержал слова. Извини, но завтра ты умрёшь.
Он поднялся.
— Подготовьте его к бою! И чтобы к утру у меня был список всех заговорщиков.
Левиафан ушёл. Легионеры увели тюремщиков, один солдат расковал Эйнара и повёл его наверх, тем же путём, что привели вниз. Только в этот раз никто не бил в спину.
— Это большая честь, — подбадривающим голосом сказал сопровождающий. — А ещё тебя накормят.
Эйнар не обрадовался. Он поставил на кон всё, чтобы сыграть вслепую. И, кажется, поставил не туда.
Эту металлическую коробочку Людвиг хорошо помнил. Крышка открывается, под ней покрытый отверстиями кожух и ребристое колёсико. Дедушка так и не успел рассказать, для чего эта штуковина, которую он привёз с последней войны. На гладкой поверхности ещё оставались отпечатки его пальцев.
В соседней комнате кто-то плачет, всё громче и громче. Хочется посмотреть, но нужно быть осторожным, иначе его заметят. Ведь это крыло дворца под запретом. Здесь отец хранит всё, что хочет забыть. Людвиг подошёл к двери и открыл её…
Он проснулся. Давно не было этого сна. Любых снов.
Весь день Людвиг ждал новостей, каких угодно. Но про него будто забыли. Он до сих пор сомневался, что поступил правильно. Не позволил Анхелю исправить свои ошибки, но отдаёт кантар другому человеку. Белль кажется не такой дурной, но сдержит ли она слово, став всемогущей?
Он вышел прогуляться на обветренное поле среди внутреннего кольца стен, благо, охранники пропускали почти везде. Повсюду боевые машины, пушки, Стражи и гигантские стрелы размером с человека, собранные в стальные коробы. Когда-то это казалось интересным. Людвиг не ощущал себя другим человеком, он оставался тем же самым. Просто раньше казавшиеся важными вещи стали ерундой, но появились иные, о которых он раньше не думал. Может это и есть то самое взросление? В любом случае он не испытывал ничего, кроме разочарования и грусти.
Казалось, что форт живёт обычной жизнью, насколько это возможно для древнего замка. Преторианцы всё так же с презрением смотрят на легионеров, редкие слуги уважительно кланяются, а высшие офицеры, которые иногда попадаются на глаза, делают вид, что Людвига не существует. Скоро война разыграется с новой силой. Только одна из сторон окажется сильнее.
Настроение портилось быстрее, чем погода, и Людвиг пошёл к себе, сжимая в руке кольцо. Милая привычка, но это давно не успокаивает.
— Милорд, — навстречу вышел легионер. — Господин консул желает с вами поговорить. Очень срочно.
— Я сейчас приду, — ответил Людвиг.
Алек узнал о сделке с Близнецом. Странно, что это не пугает. Сказать правду? Или молчать? Без разницы, всё равно будет месть.
— Не беспокойтесь, милорд, — другой легионер подошёл со спины. — Мы сами вас доставим.
— Но…
Солдат ткнул жезлом и ноги подкосились, будто мышцы перестали работать.
— Спите, — шепнул легионер и Людвиг уснул.
Он проснулся и попытался встать, но не смог. Руки и ноги прикованы к креслу, металл холодит голую спину. Вокруг мониторы с непонятными рисунками и механизмы, сложные, зловещие, за который смотрел усатый доктор.
— Спокойно, Людвиг.
Алек сидел у изголовья, поедая кусочки яблока прямо с ножа.
— Прошу прощения, но сегодняшний разговор пройдёт не в самой приятной обстановке. Раскрыто предательство. Очень масштабное. Замешаны даже те, кому я доверял. Но больше меня опечалило, что ты связался с этой шлюхой.
Людвиг покрылся мурашками и не только от холода. Острое лезвие резало яблоко совсем рядом со зрячим глазом.
— Но я тебя не виню. Я понимаю, почему ты так сделал. Жаль, что ты не понимаешь моё положение. Но я объясню.
Алек наклонился ближе.
— Долгие годы я был предоставлен сам себе. Учил то, что мне интересно, занимался тем, чем хотел. Отец мною не занимался, его привлекали только бессмысленные войны. Он считал себя богом, — консул фыркнул. — Я видел, как его косточки разлетелись по полу и хрустели под сапогами Бешеного Быка. Этот киборг подобрал череп отца, поднёс к моему лицу и сдавил пальцы так, что на меня брызнула кровь из остатков мозга.
Он хихикнул и отрезал очередной кусочек.
— Знаешь, а Бешеный Бык самый здравомыслящий среди нас, он понимает настоящую цену войны. Но я всё равно его убью. Уже скоро. Так, на чём я остановился? Ах да, отец умер, а меня прозвали Маленьким Левиафаном, в шутку. Я ничего не решал, всё решали генералы. А что интересует генералов, знаешь?
— Война.
Алек кивнул и постучал Людвига по плечу обухом влажного от яблочного сока ножа.
— Именно. Только война. Ты вряд ли слышал о Древнем Риме, но я тщательно изучал его историю, как и отец. Для него Древний Рим был тем же самым, что Старый мир для тебя. Могущественная империя, воевавшая всё время своего существования. И что случилось? Рим пал, а на его руинах построили новый мир, ставший более могущественным. Вот только он тоже пал, а мы до сих пор живём на его останках. И что же? Они опять хотят воевать.
Консул отбросил недоеденное яблоко.
— Я никогда не понимал, зачем повторять эту бессмыслицу? Последние полтысячи лет кто-то постоянно пытается строить новый мир, будто только он знает, как это сделать! Сейчас даже никто не помнит имена этих строителей. Терциум думал, что надо всё забыть и создать мир с нуля, а потом просто подождать, чтобы всё пошло по плану. А отец считал наоборот, что вся сила в прошлом, что только предки умели жить в отличие от нас! Но в чём разница между их подходами, если всё сводится к войне? Знаешь, что я думаю, Людвиг?
— Нет.
Алек захихикал.
— Извини, это риторический вопрос. Есть факт. У меня самая сильная армия, есть боевые машины, есть работающие технологии. Никто неспособен захватить Шреклих, даже если Бешеный Бык объединится с Близнецами и будет трахать их своим робочленом. Но раз я неуязвим, зачем мне весь остальной мир? Мне плевать, что происходит за границами, у меня своё государство, в котором нужно навести порядок, а не пытаться изображать Римскую империю или какую-то фашистскую утопию, которую придумали в Терциуме. Пусть люди идут тем путём, каким хотят. А если от меня будут требовать следовать какому-то пути, я превращу их в пепел!
— Господин консул, всё готово, — сказал доктор.
— Ещё немного, — Алек закрыл ножик. — Но когда я поговорил об этом с генералами, они… о нет, они не засмеялись, я давно отучил всех смеяться надо мной. Они просто меня проигнорировали. Они думают, что правда только на их стороне… а я не знал, прав я или нет. В общем, разговор кончился ничем, а я вернулся к своей роли Маленького Левиафана. Знаешь, мне очень помогает то, что я не чувствую боли других людей. Может потому что я всегда думал, что мёртв? Мне не жалко кем-то пожертвовать, будь это армия, рабы, слуги или друзья. Когда я увидел тебя, то подумал, что ты такой же хладнокровный убийца, а отчёты из Акиры это подтверждали. Но вчера ты вступился за незнакомого тебе человека. Ты другой, и я об этом задумался.
— Господин консул, — дверь приоткрыл легионер. — Вас срочно хочет видеть Совет.
— Шли их к чёрту, — Алек отмахнулся. — Совет Директоров, ублюдки, им недолго осталось. Скажу честно, я пытался освободить твоего друга сразу, как ты попросил. Но не вышло, он уже был приговорён. Я хотел его помиловать, но оказалось, что не могу. Совету нужен Левиафан, а не справедливый правитель. Им нужен палач. Они хотят, чтобы я дарил смерть. И тогда я понял, что я никогда не смогу подарить кому-нибудь жизнь, не смогу повлиять ни на что, а буду наблюдать за очередной бессмысленной войной. А ты заступился за какого-то раба, и я… я не стал его убивать… я почувствовал себя живым. Знаешь, что я понял? Что я хочу делать то, что хочу, а не то, что мне говорят. И что больше ждать нельзя. Но эта сука всё испортила. Завтра я получу всё, но ценой своего обещания. И впервые меня это печалит. Но я не могу повернуть назад, только не сейчас. Ставки сделаны, отступать поздно. Завтра я сделаю последнее кровавое дело, иначе всё будет впустую.
Он поднял указательный палец и дотронулся до лица Людвига.
— Я не буду извиняться, я не заслужил прощения. Но я оставлю тебе подарок. Не для того, чтобы искупить, нет… но ты натерпелся. Завтра всё изменится. Или я буду жить в мире, который живёт по своим правилам. Или сдохну. Но по-старому не будет никогда. Скажу тебе одну вещь, хотя знаю, что надоел. Говорят, что Старый мир умер. Это ложь. Старый мир умирает до сих пор, а Новый поддерживает его агонию и умирает вслед за ним. Однажды Новый мир тоже погибнет, тогда на его руинах родится ещё один мир. А может оба мира сгинут окончательно. Знаешь, что такое Старый мир? Это ненависть. Мир, заключённый в клетку ненависти, из которой невозможно вырваться. Но я попробую.
Алек встал и поклонился.
— Прощай, мой друг. Я хотел, чтобы всё было иначе.
Он ушёл.
— Больно не будет, — сказал мрачный доктор, показывая большую иглу. — Чуть-чуть пощиплет.
Он солгал. Было чудовищно больно, но Людвиг потерял сознание быстрее, чем успел закричать.
Эйнар валялся на кровати. После нескольких дней на холодном земляном полу это казалось чудом. На ужин вместо варёных помоев дали кучу жареного мяса и пива, за которое не пришлось ни с кем драться. В этой тюрьме намного проще, жаль только, что это ненадолго.
Вставать не хотелось. Встанешь и начнётся день, последний, хотя таких последних дней накопилось достаточно. Вот бы лежать, вытянув ноги и положив руки под голову, радуясь, что в уютной комнате не пахнет мочой, потом и дерьмом.
Но две крепкие женщины вырвали Эйнара из удобной кровати и затолкали в горячую воду. Похоже, Левиафанчик привык убивать только чистых и пахнущих мылом юношей, а не заключённых, потерявших человеческий облик. Женщины справились с мытьём на отлично и настала очередь для стрижки и бритья. Мерки сняли ещё вчера, поэтому грубый портной принёс готовый костюм. А ещё подали старый кожаный жилет, почищенный и залатанный. Промыли даже сетку штурмовой брони, скрытую в подкладке. Но здешнее оружие легко пробьёт и такое.
Двое легионеров повели его узкими коридорами, без пинков и ругани.
— Этот бой — честь для тебя, варвар. Тебя прикончит сам консул.
— Просто вне себя от радости.
Солдаты захихикали и даже не стукнули.
— Если будешь умело драться…
— Он меня отпустит? — Эйнар хмыкнул.
Легионеры засмеялись.
— Отрежет язык и яйца после твоей смерти, а не до.
— Учту.
Остатки хорошего настроения от постели, горячей воды и сытной пищи тут же испарились.
Они шли к главной башне. Чем ближе вход, тем меньше оставалось решимости, а комок в горле становился твёрже. Теперь только собраться с мыслями и идти. Если повезёт, всё закончится быстро. В конце концов, он же сам влез, куда не нужно.
— Милорд, вас просили разбудить пораньше! — раздался голос прямо у уха. Это Готфрид, новый слуга, трясёт за плечо перевязанной рукой.
Людвиг проснулся и почувствовал голод, настолько сильный, будто не ел неделю.
— Встаю, — он поднялся и протёр лицо. Что-то не так.
— Я принесу завтрак.
Что-то изменилось. Почему он в своей комнате? Последнее, что Людвиг помнит, как доктор всадил в голову здоровенную иглу. Кто-то снял повязку. Надо попросить Готфрида, чтобы помог сделать новую, а то вид опухшего синего века вгонял в тоску. Но дело не только в повязке, неужели…
Он вскочил с кровати, отбросив одеяло, и подбежал к зеркалу. Пришлось ущипнуть себя за руку, но это не сон. Левый глаз на месте, не тот мутный, а другой, со зрачком непривычного зелёного цвета. Он видит! Людвиг поморгал, зажмурился, посмотрел глазами по очереди, но зрение не пропадало. Он не удержался от улыбки и с первого раза взял яблоко со стола без всяких сложностей. Значит вот это и есть подарок Алека. Но осталась главная проверка.
На стене висел меч, он тоже изменился. Ножны поменяли на более широкие, а дужки эфеса покрыли чем-то чёрным, будто вплавленным в сталь. Повреждённую рубящую кромку срезали, на её месте другой материал, чёрный, до жути острый и очень гладкий. Теперь меч выглядит необычно: полированное лезвие долом и чёрными полосами кромки по краям. Оружие стало чуть шире и тяжелее, но из-за усиленного эфеса баланс не изменился. Людвиг взмахнул, привыкая к новому весу, и рубанул. Яблоко не сдвинулось с места, только отрубленная часть сползла вниз.
Но внутри всё похолодело не из-за этого. В момент удара яблоко будто светилось зелёным, словно кто-то обвёл краской по силуэту. В зеркале видно, что новый глаз горит, как у того человека из Врат и у Васура. Смотрится жутко.
— Всё хорошо, милорд? — в дверь заглянул Готфрид.
— Да. Спасибо.
Стало немного стыдно, что он стоит посреди комнаты голый и с мечом. Глаз потух, теперь он как обычный. Нет, надо это прятать, благо кое-что есть. На дне сумки лежала чёрная повязка, подарок Ханны. Это должно скрыть зелёный свет хоть немного. Странно, но глаз всё равно видит сквозь ткань. Надо бы узнать, что это вообще такое.
Кантар на месте. Почему Алек его не забрал? Людвиг проверил капсулу, та же самая, никто её не подменил. Значит, Близнец получит своё оружие, если выполнит условия сделки.
— Милорд, ваш брат пришёл вас навестить.
— Спасибо. Подай завтрак.
Кажется, что Леонард никогда не был таким обеспокоенным. Он будто похудел от расстройства и ничего не ел. Людвиг тревожился не меньше, но на аппетит это не влияло.
— Это какой-то кошмар, — повторил Лео в очередной раз.
— Да что случилось? — спросил Людвиг, поедая крылышко цыплёнка. Голод никак не стихал. — Скажи уже, наконец.
— Алек ввёл легион во внутренний форт, вот-вот может начаться резня. Генерал Стоун не может покинуть покои. Совет изолирован, преторианцы в казармах, а механики готовят машины для боя и неизвестно, на чью сторону они встанут. Но знаешь, что хуже всего? Изабелла назвала брата императором и поклялась в верности!
— А нам-то что?
— Смеёшься? — Леонард истерично взвизгнул. — Алек против войны со Стурмкурстом и Ангвареном. Ему вообще плевать, что происходит за границами Лефланда. Союзу конец. Наша армия без поддержки проиграет. Всё пропало.
Брат закрыл лицо руками. Людвиг покачал головой и доел куриную грудку. Такой голод от волнения? Уже съел второго цыплёнка, но никак не может остановиться.
Кто-то постучал в дверь.
— Милорд Лидси, — сказал старик с пушистой седой бородой. — С вами хотят поговорить.
— Наконец-то!
Леонард поднял тучное тело на ноги.
— Не с вами, с ним.
Людвиг встал и поправил меч, на ходу доедая ножку. Лео смотрел напуганными глазами.
— Не к добру это, — сказал он. — Осторожнее, Людек.
Эйнара пристегнули к креслу. Теперь остаётся ждать смерти. Уже столько раз смотрел в её лицо, но менее страшно от этого не становится. Мелькнула мысль, что он умрёт достойно, но в чём разница между достойной и трусливой смертью, если всё равно умирать? Хотя нет, если струсить, то Левиафанчик отрежет яйца при жизни.
Рёв толпы стал громче. Открылась большая дверь и с арены вынесли окровавленного человека, а следом за ним вышел другой, победитель, судя по ухмылке. Оба посмеивались, будто старые приятели. Они вскинули руки, увидев консула, но тот не обратил на них внимание.
— Вы нашли его оружие?
— Да, господин консул, — легионер положил на стол вещи Эйнара.
Маленький Левиафан нахмурился и зажал кнопку на рукояти топора. Когда топор едва дёрнулся, юнец расслабился.
— Хорошо, что разряжен, — правый глаз Младшего засветился. — Спасибо, Эрих. Как жена? Уже родила?
— Да, господин консул, — суровый легионер улыбнулся. — Мальчика.
— Я пришлю подарок.
Левиафан раскрыл щит.
— Забавная штука, — юнец посмотрел на Эйнара. — Тебя вряд ли утешит, если скажу, что не желаю тебя убивать. Но в знак уважения к Людвигу я облегчу твою участь.
— Что с ним?
— С ним всё в порядке, можешь мне поверить. Сегодня отправлю его к отцу. Жаль лишь, что он увидит, как ты умрёшь.
Левиафан достал прозрачный цилиндр размером с палец и острой иглой на конце. Игла блестела.
— Будет не быстро, но хотя бы не больно.
Эйнару оставалось только кивнуть.
— Сегодня великий день. Ты должен выглядеть опасным рубакой, чтобы все смотрели на бой, а не туда, куда не следует. Будешь драться своим оружием или дать тебе другое?
— Своим.
— Как угодно. Вот и вы, — он обернулся к вошедшим гвардейцам в самоходной броне.
— Господин консул, — оба вытянулись и подняли правые кулаки. — Всё готово.
— Рад видеть доблестных преторианцев на своей стороне, — Левиафан подошёл к ним. — Добро пожаловать в семью.
При их росте, увеличенным из-за брони, Младшему пришлось тянуться, чтобы обнять их за плечи.
— Как ваши имена, друзья?
— Я Гэйл, а это Густав, господин консул.
— Я запомню. Сегодня большой день и многое будет сделано. Мы долго к этому шли. Что-то мы потеряем, что-то приобретём. Но отступать нельзя. Мы сильнее всех и победим. Мы не приближаем будущее, мы и есть будущее. А теперь, мои друзья, вы знаете, что делать. Я вам очень благодарен.
Он подошёл к Эйнару и растрепал волосы.
— И тебе я тоже благодарен. Твоя смерть не будет напрасной, — Левиафан пожал правую руку и поднялся на арену.
— Я подготовлю бойца, — сказал один из преторианцев другому, когда Младший ушёл. — А ты пока проверь список, к кому идём первым. И будь начеку, агенты этой шлюхи могут быть где угодно.
— Принято.
Эйнар остался с гвардейцем наедине.
— Это рискованное дело, — сказал преторианец. — Поэтому нам нужна гарантия.
Забрало шлема стало прозрачным, открывая обычное лицо, разве что со слишком тонкими бровями, будто их нет. Безбровый смахнул со стола цилиндр с иглой и наступил на него массивной стальной подошвой.
— Нам нужно много гарантий, — он достал другой цилиндр, чёрный, но светящийся. Игла заметно больше и толще. — Чем больше, тем лучше.
Шпион Близнецов снял бронированные перчатки, схватил Эйнара за волосы, задрал голову и всадил иглу прямо в шею.
Свет стал нестерпимо ярким. Висящее на стене лампа слепила солнце. Кожа горела от жары, но внутри всё сковал холод. Каждая кость, сустав и орган промёрзли насквозь. Пытка растянулась на годы. Свет проникал даже через зажмуренные глаза, а шум толпы сверху стал таким, будто все они кричат в ухо.
Всё стихло, боль ушла. Преторианец надел на руку Эйнара щит и сунул топор.
— Но гарантий никогда не бывает много. Так что не подведи нас. И помни, что в твоих руках.
Ворота арены открылись.
— Доброе утро, красавчик, — Близнец потрепала Людвига по щеке. — А тебе идёт эта повязка.
В комнате, кроме неё и бородатого старика, находились два охранника, вооружённые до зубов, и служанка, вроде без оружия.
— Уже слышал новости? — прощебетала Белль, потягивая вино из пузатого бокала. — Мой братец почти сверг Совет.
— Тебя это не пугает? — спросил Людвиг.
— Ничуть. Всё идёт по плану.
Она допила вино и отмахнулась, когда служанка подошла налить ещё.
— Я хорошо помню своего отца, — сказала Близнец. — Вернее, тот саркофаг, из которого он учил меня жизни. Он любил поговорить, как и всякий старик. А ещё любил играть в шахматы. Ты мне кое-что должен, Людвиг Лидси.
Он показал капсулу, но не отдал.
— Где мой друг?
— Его жизнь зависит от твоих слов. Где были найдены ключи?
— В Грензене, в одном дне пути на северо-восток от границы с Беллитом, — на столе лежала карта и Людвиг ткнул в нужное место. — Где-то здесь. Старинное убежище, куда мы попали случайно.
— Уже лучше, — она приобняла его за плечо, дыхнув запахом выпитого. — Что там было?
— Сначала скажи, что с Эйнаром.
— А вот же он!
Людвиг бросился к окну. Нордера вывели на арену. Его шатает так, будто он пьяный.
— Что с ним?
— Отец учил меня играть в шахматы, и эти уроки мне пригодились, — Белль хихикнула. — Первый! Игра начинается только после того, как расставлены все фигуры. Очевидная вещь, но некоторые об этом забывают. Ты моя пешка, так что имей терпение.
Она провела рукой по волосам Людвига. Показался Алек. Трибуны неистовали, кричали его имя и топали ногами с такой силой, что затряслась ложа.
— Смотри, как он улыбается. Если бы он не был таким психопатом, то стал бы отличным правителем.
— Ты же обещала, что с Эйнаром всё будет хорошо.
— Я помню, — согласилась Белль. — И ещё не поздно всё исправить. Что было внутри Убежища?
— Коконы с людьми, одинаковые. Один из них пробудился и преследовал нас.
— Хм, странно. Отец бы этим заинтересовался, ну да ладно.
— Спаси его! — крикнул Людвиг. Хотя он уже понимал, что шанса нет. Не стоило ей доверять.
— Но Алек выставил ещё не все фигуры.
— Госпожа, вызов по третьему каналу, — объявил седобородый дед. — Генерал Стоун.
— Соедини.
— Но ведь… — начал Людвиг, но не успел закончить.
— Лучше помолчи, зайчик, — Белль провела пальцем ему по губам и повернулась к экрану на стене.
Появилось изображение Стоуна. Даже со своими ненастоящими глазами он выглядит испуганным. Может в этом план Близнеца? Генерал уничтожит Алека и спасёт Эйнара? Нет, слишком глупо это звучит.
— Я пытаюсь с тобой связаться всё утро! — крикнул Стоун. — Ты хоть понимаешь, что происходит?
— Понимаю, генерал, — протянула Белль. — Лучше тебя. Так уж вышло, что я поклялась в верности моему братику Алеку. Ну, честно говоря, выбора у меня не было. Видишь ли, он решил уничтожить Совет. Но коль ему не подчиняются преторианцы и механики, а драться с ними себе дороже, он убьёт вас чужими руками, пока будет потрошить того бедолагу у всех на глазах. Идеальное алиби. Но кого-то надо обвинить, например, меня или безумного киборга. Но Алек думает, что теперь я на его стороне, так что сегодня тебя и всех остальных старых импотентов убьют агенты Бешеного Быка. Так, по крайней мере, скажут всем.
— В этом твой план? — вскричал Стоун и ударил тяжёлой стальной рукой по столу. — Мы должны были восстановить Инфосеть и построить мир, за которой боролся Карл. А ты! Я тебе доверял. Я отдал тебе преторианцев! Ты дура, сопляк убьёт тебя, когда ты не будешь ему нужна.
— Не успеет, — Белль хмыкнула. — Он тоже покойник, агенты Бешеного Быка доберутся и до него. А уже я, как следует поплакав над остывающим телом братца, поведу объединённую армию против старого железного идиота. Легионеры легко заглотят наживку, а твои преторианцы помогут разобраться с излишне ретивыми. За это тебе отдельное спасибо.
— Я тебя остановлю, шлюха, — прошипел генерал. — Я…
Закончить он не успел. Стоун вскинул пистолет и начал стрелять. Появившийся на изображении преторианец схватил генерала за живую руку и пригвоздил к столу ножом. Другой гвардеец перерезал Стоуну глотку. Всё залило кровью, и экран погас.
— Вот теперь фигуры расставлены! — объявила Белль. — Начинаем.
Ворота ещё не открылись, но рёв толпы уже глушил. Эйнар вышел на горячий песок и оглядел Маленького Левиафана. Ублюдок улыбался и не спеша, будто издеваясь, достал меч и кинжал. Чёрные клинки поглощали свет.
Драться так драться. Эйнар раскрыл щит. Похоже, его сломали, настолько медленно расходились сегменты. Топор ощутимо потяжелел. Зато правая рука больше не дрожит, и комок ушёл из горла.
Если Людвиг смотрит, то нельзя его позорить. Левиафан, не торопясь, ткнул мечом и Эйнар легко уклонился.
— Прикончи уже меня, — хотел произнести он, но слова застревали в пересохшей глотке.
Как же жарко. Воздух такой влажный и плотный, что даже идти через него тяжело. Наверняка из-за этой дряни, что вкололи в шею. Консул продолжал издеваться нарочито медленными ударами. Когда же ему надоест, и он начнёт бить всерьёз?
— Видишь ли, Алек сам выбрал твоего друга, — сказала Белль. — Он хотел тебя проучить за резню в Акире, а заодно и найти алиби. Увы, не все преторианцы и механики горят желанием перейти под крылышко Младшего и могут отомстить за Совет. Вот и Алеку нужно, чтобы никто не смог обвинить его хотя бы первое время. А он после убьёт всех неугодных офицеров и заменит лояльными.
— Ты же обещала, — проговорил Людвиг.
Осознание обмана и стыд за свою тупость уходили, но вернулись злость и страх, старые союзники. Злость, требующая расквитаться с врагами, и страх, требующий быть осторожнее, чтобы убить их всех наверняка.
— Но я пыталась спасти твоего друга, можешь мне поверить.
— Ты лжёшь, — Людвиг потянулся за мечом. — Сука.
Охранники нацелили оружие.
— Убери свою зубочистку! — приказал бородатый старик.
Людвиг сжал кантар и нажал несколько кнопок. Как же с него всё стереть? Он не знал. Бесполезно. Бородач выхватил капсулу и отошёл, грозя пистолетом.
— А ещё рыцарь называется, — Белль поцокала языком и забрала капсулу. — Хотя знаешь, чтобы тебе было пообиднее. Братец собирался драться с другим человеком. Но тот отказывался нам помогать, и мы нашли замену, а Младший пока ещё не может отказаться от боя, таков закон. Вы мои пешки, а отец учил, что пешками нужно жертвовать. Это второй его урок. Но иногда даже пешка может стать королевой. Ты рассказал мне секрет Инфосети и сам факт существования ключей дал мне огромное преимущество. И уже Алеку пришлось импровизировать. Он повысил ставки. Но мои ставки подкреплены в отличие от его.
— Я тебе отомщу, — сквозь зубы сказал Людвиг. Как только Эйнар умрёт, Близнецу конец.
— Какой ты там по счёту сын? Десятый? — Белль усмехнулась. — Ты никто. Я верну тебя папаше, а он повесит тебя за дезертирство. Ты же его опозорил. Я не буду убивать сама, мне ещё пригодится твоя семья. Мне нужен цепной пёс, каким был твой дед для моего отца. Тот, кто напугает врагов до смерти, а кто справится с этим лучше, чем островитяне и их кавалерия из полурелигиозных фанатиков, сжигающие людей заживо? Для этого мой отец нянчился с твоим дедом, ведь боялись Левиафана, а ненавидели безумного одноглазого старика.
Людвиг сжимал рукоять меча. Не успеет ударить, застрелят раньше. Белль это знала и продолжала издеваться. Тщеславная сука, как назвал её Алек. Она такое же чудовище, как и Маленький Левиафан. Нет, хуже.
Силуэт Близнеца и её охранников подсветился зелёным. Новый глаз хочет помочь, но пока не время и холодная ярость соглашалась ждать. Белль умрёт, как только погибнет Эйнар. Но пока нордер держится. Когда это он научился так двигаться?
Эйнар уклонился от очередного медленного тычка и зарядил консулу по лбу. Раздался громкий протяжный гул, от удара заболело запястье, но Левиафан остался невредим. Что-то защищает его, какое-то поле, древний механизм или что-то другое. Сучёнок не хочет играть честно.
Юнец отходил, нанося неспешные и неуклюжие уколы. Время для шуток давно кончилось, он не ухмылялся. Но в чём смысл этих ужимок?
Эйнар остановился. Зрители на арене казались размытыми, но если присмотреться, то их видно, будто они вблизи. Пожилая женщина неестественно медленно хлопала в ладоши и улыбалась, показывая дорогие вставные зубы. Возле неё пролетела муха, еле-еле двигая крыльями. Кто-то сплюнул, и плевок падал, переливаясь на солнце. А Левиафан замахивался мечом, так же неспешно, как все остальные. Не потому, что он так хотел. Он не мог быстрее. Весь мир стал медленным.
— Надо было догадаться раньше, — сказал Эйнар сам себе и перехватил топор поудобнее.
— Алек даёт своим жертвам один состав, чтобы они стали поживучее и он мог кромсать их подольше. А себе вкалывает нечто иное, что даёт невероятную скорость и реакцию, — Белль потягивала вино из бокала, отставив мизинчик. — А ещё он трусишка, всегда пользуется силовым полем. Но мой человек подменил инъекции. И не только это.
Она держалась как можно дальше Людвига, а охранники не опускали оружие. Новый глаз показывает, что они целят ему в грудь. Белль стоит далеко, но хороший выпад мечом её достанет.
— Скоро варвар догадается, что топор весит намного больше не просто так. Тогда Алек умрёт у всех на виду. Расстроенные легионеры прикончат убийцу, а я объявлю месть Бешеному Быку. Но не для того, чтобы с ним покончить. Знаешь, ведь на самом деле это всего лишь безвредный старик, доживающий свой век. Его репутация намного сильнее его самого и позволит объединить весь Лефланд под предлогом борьбы с ним. Воевать совсем необязательно.
Она вздохнула.
— Жаль, что я не могу рассказать Алеку о проделанной работе, он бы не удержался от похвалы. А тебе урок, красавчик. Если бы сидел на жопе ровно, то Алек бы победил и освободил твоего друга. Тебе бы даже не пришлось отдавать ключи.
Людвиг смотрел на арену. Эйнар нападает с невероятной скоростью, порой так быстро, что силуэт размазывается. Алек устаёт, хотя раньше это казалось невозможным. Сейчас всё закончится, совсем не так, как нужно. Но эта тщеславная сука всё равно сдохнет. Людвиг готовился к удару, которого бы и не постыдился мастер Рейм. По виску скатилась капля пота. Глаз показывает, что всё готово.
Дверь распахнулась. Кто-то начал стрелять прямо с порога. Один охранник упал после первого попадания в грудь. Служанку отбросило на столик с выпивкой. Второй телохранитель нацелил оружие на дверь, но бородатый старик, стоящий возле Близнеца, прострелил охраннику голову из короткого пистолета, спрятанного в рукаве, и прицелился в Белль. В комнату вошли двое преторианцев. Один направил оружие на Людвига.
— Мальчишку не трогать, это приказ! — сказал второй, с чёрными и красными перьями на шлеме. Усиленный бронёй голос казался слишком громким.
— Что происходит? — закричала Белль и от её тщеславной ухмылки не осталось и следа. — Зейв, ты предатель!
— Я предпочитаю выбирать сторону победителя, — старик засмеялся.
— Господин консул передаёт привет, — сказал преторианец. — Он в восторге от твоего плана, но хочет внести коррективы. Ты умрёшь сейчас, а вот второй Близнец так легко не отделается. Он будет умирать долго, не меньше недели, страдая каждый миг. Помни об этом перед смертью, шлюха.
Белль зажала рот и посмотрела на Людвига, будто молила о помощи. А Людвиг смотрел на всех четверых — они обведены зелёными силуэтами.
Левиафан устал. Он даже пару раз споткнулся, но до сих пор не выказал страха. Это поле по-прежнему защищает. Только кто-то хочет смерти консула, раз сюда вывели Эйнара и дали возможность драться с Младшим на равных.
Эйнар отбил чёрный меч щитом. Ударная волна подняла песок в воздух, консул отлетел назад и упал, а щит закрылся. Клинок Левиафана перестал светиться. Силовое оружие, как у храмовников. Пробивающее любую броню, но пасующее перед таким щитом. Те, кто отправил Эйнара в бой, должны были знать и о поле, иначе всё бессмысленно.
Он нажал большим пальцем кнопку на рукояти, топор вздрогнул и завибрировал, так сильно, что едва не выпал. Чёрное лезвие сияло так, будто поглощало свет.
Левиафан тоже это заметил. Он отряхнул рубашку, отсалютовал мечом и пошёл в последнюю атаку.
Белль выхватила кантар из кармана и зажала кнопки. Капсула засветилась красным.
— Я её сотру! — закричала она хриплым голосом. — Только попробуйте выстрелить! Я всё уничтожу! Все ключи от Инфосети!
— Господин консул знает, что внутри, — сказал преторианец в украшенном перьями шлеме. — Он дал особые инструкции на этот счёт. Эта технология должна остаться в прошлом. Её приказано спрятать в тёмное и ужасное место, куда никто не сунется. Так уж вышло, что оно у тебя между ног.
Зелёные силуэты преторианцев начали двигаться, хотя сами они не шевелились. Силуэт стоящего позади поднял оружие, и гвардеец повторил это движение. Раздался выстрел, преторианец грохнулся на пол. Из простреленного шлема с перьями растеклась лужа крови. Силуэт бородатого старика начал вскидывать пистолет, но второй преторианец успел раньше. Раненый схватился за живот и упал, а гвардеец с силой наступил на голову.
— Ты никогда не умел выбирать победителя, Зейв, — он вытер подошву об ковёр. Зеркальный шлем стал прозрачным, показывая обычное лицо с очень тонкими редкими бровями, будто их нет.
— Ты меня напугал, Гэйл, — Белль разжала пальцы. — Хоть бы предупредил, а то я чуть всё не стёрла.
— Это было бы трагедией, — преторианец засмеялся и снял перчатку.
Близнец захохотала вслед за ним. Но силуэт пришёл в движение, а гвардеец всё повторил. Он отобрал кантар и ударил Белль в нос. Она отошла к стене и медленно осела на пол. Кровь залила мундир.
— Сопляк не до конца понимает, что это такое, — преторианец смотрел на капсулу. — Как и ты. А Бешеный Бык понимает. Он велел поблагодарить за такой подарок. Спасибо, девочки, без вас бы это не удалось.
Людвиг вытащил меч. Новый глаз не только подсказывал, что сейчас гвардеец выстрелит в Белль, но и куда он может прицелиться. А зелёная линия на полу отмечает, как нужно идти, чтобы не схватить пулю. Собственный силуэт, бегущий в атаку, показывал, в какую сторону пригибаться.
Он побежал, замахиваясь мечом. Преторианец начал поворачиваться. Пистолет стрелял так громко, что закладывало уши, но пули только разрывали стену позади. Людвиг добрался до обозначенной точки и глаз подсказал, куда следует ударить.
Усиленный древней сталью клинок пробил прозрачное забрало шлема. Силуэт гвардейца погас, преторианец тяжело рухнул среди трупов. Через дырочку в бронированном стекле полилась кровь.
— Отец говорил мне и о третьем уроке, — гнусавым голосом сказала Белль, зажимая нос. — Следить за действиями противника и думать, как он. Этот урок я просрала. Потому что в шахматах всего два игрока и…
Она осеклась. Людвиг направил меч ей в лицо. У Близнеца ещё много трюков в рукавах, броня под одеждой, и даже лезвие в пальце, но шея и голова не защищены ничем. Глаз показывал, что Белль может попробовать ударить. Но не успеет.
— Вытащи его оттуда, — он кивнул на арену, где всё ещё шёл бой.
— Слушай, нам не надо ссориться, — залепетала она. — Я просто люблю такие монологи, но это не значит…
— Вытащи его оттуда!
— Как? Я не могу!
— Мне плевать. Умрёт он, умрёшь и ты.
Мёртвый преторианец разжал пальцы, капсула покатилась по полу.
— Вытащи его и получишь свои ключи. Или я тебя прикончу. Мир от твоей смерти ничего не потеряет.
Она покрутила пуговицу на мундире и произнесла:
— Когда спектакль окончится, вытащите пешку живой.
— Босс? — раздался голос. — Но ведь всё подготовлено к экзекуции.
— Вытащить пешку живой, даже если для этого придётся разнести весь форт.
— Принято, — ответил неизвестный собеседник.
— Вот видишь, всё идёт по плану, — Белль усмехнулась. — А ещё называешь себя рыцарем. Какой рыцарь может угрожать даме?
— Рыцарь Огненной кавалерии, — ответил Людвиг.
Эйнар никогда не бил заряженным топором. Результат поразил. Поле отключилось, консул рухнул на землю, разрубленный почти до пояса. Левиафан посмотрел направо, укусил себя за плечо и умер.
Толпа замолчала. Время начало двигаться, как раньше, больше не замедляясь.
— Убийца! — закричали с трибун. — Он убил его! Агент Быка! Лазутчик!
Эйнар рухнул на колени. Сил, которые только что его переполняли, куда-то исчезли. Солнце светило так ярко, что он ничего не видел. Подскочившие легионеры подхватили за руки. Но вряд ли они хотели помочь.
— Ты сдохнешь, — пробормотал молодой офицер в шлеме с красными перьями и всхлипнул. — Убийца.
Эйнара утащили вниз, в помещение под ареной. Здесь не только солдаты, но и здоровенный Страж, внутри которого сидит погонщик. Огромная пушка разнесёт любого на куски. Вот теперь точно конец. Зато будет быстро.
— Готовься к смерти, ублюдок, — приказал офицер.
Эйнар поднял голову, благо, что свет больше не режет глаза. Жаль только, что нет сил встать. На него смотрело несколько стволов. Всё же это лучше, чем быть выпотрошенным на арене от рук безумного сына древнего Старца.
Стоящий в стороне легионер пощупал ухо и с удивлением переглянулся с погонщиком. Погонщик был удивлён не меньше и пожал плечами, его машина повторила жест. Бронированное стекло Стража стало зеркальным, и он повернулся к остальным.
— Что ты делаешь? — спросил офицер.
Стоящий за его спиной легионер выстрелил ему в голову, но другие тут же изрешетили предателя. Страж открыл огонь из своей огромной пушки, стреляя по всем. Эйнар попытался отползти за стол, чтобы не зацепил шальной заряд, но едва не потерял сознание от слабости. Стрельба затихла, лишь одинокая боевая машина стояла среди трупов. Зеркальное стекло пробито в нескольких местах, пушка грустно смотрит в пол.
— Он живой? — раздался знакомый голос.
— Надеюсь, — ответила молодая женщина. — Если он умрёт, это будет самой смешной шуткой в моей жизни. И последней.
Эйнар хотел спросить, в чём шутка, но уснул раньше.
В карете укачивало. Людвиг смотрел в окно. Пустынные пейзажи Лефланда постепенно менялись на поля и леса. Даже непривычно видеть такое изобилие красок. И, наконец-то, не так жарко.
Он зевал, стараясь держаться, но задремал.
— Всё спишь, островитянин?
— Уж кто бы говорил, нордер, — Людвиг открыл глаза. — Дрых почти сутки.
Он протянул руку, но северянин усмехнулся и зажал в объятьях.
— Задушишь же, — Людвиг вырвался и рассмеялся.
— Рассказывай, что случилось, — Эйнар стукнул его по бедру. — Ты же меня вытащил, да?
— Даже не знаю, с чего и начать. Давай лучше ты? Ты точно не скучал.
— Ничего интересного, — нордер отмахнулся. — Твоя карета?
— Брата. Едем в Стурмкурст вслед за армией, — Людвиг наклонился к плетёной корзинке и достал кусок ветчины. — Угощайся.
— Наконец-то нормальная еда, — нордер сожрал здоровенный кусок в несколько укусов. — В тюрьме кормили чем-то переваренным и пригоревшим, а остальные ещё и дрались за это.
— Ты тоже? У тебя такая морда, будто на ней кто-то танцевал.
— Из-за еды я не дрался. Хотя пару раз пришлось навалять одному типу. Кстати, тебе идёт эта повязка.
Людвиг приподнял ткань, показывая новый глаз.
— Да ладно, — Эйнар присмотрелся ближе. — Мать твою, да он светится. Ты им видишь, да?
— Да. Лучше, чем раньше.
— Где взял?
— Подарок. Всё расскажу. Кстати, хорошо дрался.
— Не хотел тебя позорить, Виги, — нордер откинулся на диванчик. — Спасибо, что вытащил, брат. Но знаешь, что-то ты не торопился.
— Быстрее не получилось, Эйн.
Людвиг улыбался, но тревога только усиливалась. Неприятного разговора не избежать, а после него уйдёт эта дружеская атмосфера. Может даже навсегда.
— А мои вещи ты там не оставил?
— Забрал всё. Под сиденьем посмотри.
Эйнар наклонился. Людвиг похолодел. Не думал, что будет так быстро.
— Всё на месте. Ты же видел, на что он теперь топор способен, да? На две части!
— Да.
— О, даже кристаллит вернули! Хорошо, я уже думал, что потеряется. А где…
Нордер начал копаться в сумке.
— А, кантар же в твоей лежал, да? Виги?
Людвиг отвернулся, боясь встретиться с ним взглядом.
— Ты отдал капсулу?
— По-другому было нельзя.
Эйнар бросил сумку на пол, но ничего не сказал. За окном слышен топот запряжённых в карету коней и звяканье сбруи. Слишком гнетущая тишина.
— Слушай, я знаю, что поступил неправильно! — взорвался Людвиг. — Особенно после того, как отказал Анхелю. Я виноват в этом, знаю, но другого пути не видел. Это решение, где нет положительного исхода, но я принял его сам. Можешь ненавидеть меня за это, только ради Спасителя, не молчи ты так!
Эйнар усмехнулся.
— Помнишь, как в той песне? Человек, который продал мир?
— Угу.
— Это идиотский поступок, Виги.
— Я знаю.
— Так что такой идиот, как я, сделал бы точно так же.
Людвиг повернулся к нему.
— Мир и без нас стремится подохнуть, — продолжил нордер. — Так что если бы передо мной стоял вопрос, спасти мир или помочь другу… я бы сказал — пусть этот мир горит, всё равно он найдёт способ умереть.
— Ты что, свихнулся в тюрьме?
— Один человек говорил недавно, что в нашем безумном мире сойти с ума — значит очнуться. Может он и прав, но мне до него ещё далеко, — он разлёгся на диванчике и вытянул ноги. — В любом случае спасибо, что вытащил. Увидим гибель мира вместе. Всё же я думаю, что Близнецы лучший вариант, чем Маленький Левиафан, да?
— Нет. Может и хуже. Хотя, с другой стороны, её интересует только власть, а не исправление чужих ошибок.
— Тоже неплохо, — Эйнар зевнул. — Рассказывай. Кстати, а ты не мог сбежать из боя на такой карете? Путешествовали бы с комфортом с самого начала. Ох, как же я жопу тогда стёр на той кобыле.
— Я бы прокатился верхом, — Людвиг высунул лицо в окно под дующий ветер. — Было бы…
Пахнуло горелым. Карета проезжала мимо деревни, вернее мимо того, чтобы когда-то было деревней. Она сгорела достаточно давно, но запах гари ещё силён. От домов остались только обугленные развалины, а вокруг них торчали насаженные на колья обгорелые гниющие тела. За деревней виднелся лес, толстые чёрные палки, без листьев и веток, на обгорелой земле.
— Значит, едем в правильную сторону, — пробормотал Эйнар. — Нам ещё можно повернуть?
— Слишком далеко мы забрались, — ответил Людвиг.