Детективное агентство ''Альтернатива''

49. НИВЕС

В холле меня ждала леди.

Когда я вошел, она поднялась. Должно быть, Алекс показывал ей мою фотографию, потому что она без колебаний узнала меня. Высокая и красивая молодая женщина, в которой чувствовался класс. Такой отпечаток откладывает на людей рождение в семье, где много денег. Но чтобы быть справедливым, добавлю: в этом есть и что-то врожденное. Черная шелковая юбка, открытая шелковая блузка, высокие каблуки-»шпильки». В любом случае, я бы мог держать пари на что угодно, что ее имя Нивес. И я выиграл, хотя, естественно, ничего не получил за это.

– Мистер Дракониан? Я Нивес Тереза Мария Санчес и Иссасага. Мне очень надо поговорить с вами.

– По-моему, нам обоим надо поговорить, – согласился я. – Пойдем в кафе?

– Лучше в ваш номер, – предложила она. – Мой самолет «Эр Франс» был полон, я устала и хотела бы снять туфли.

Так мы пошли в мой номер.

Нивес устроилась на кушетке в эркере окна, я – на обшарпанном вертящемся стуле. Сидела она очень прямо, одна из тех привычек, каким учат в школе, где готовят принцесс Латинской Америки. Волосы цвета воронова крыла, блестящие и свежие. На шее маленький золотой крест. Плетеный золотой браслет. Никакой губной помады, но от природы яркие, сочные, хорошо очерченные губы, широкий рот. На глазах легкие зеленые тени.

– Алекс рассказывал о вас, – начала она. – Вы были его другом в прежние времена, в Испании.

– На Ибице, – уточнил я.

– Да. Это что-то вроде клуба, правда?

Я кивнул.

– Откуда вы знаете Алекса?

– По Вашингтону, – ответила она. – Не думаю, что вам известно, но мы должны пожениться.

– Верно, об этом я ничего не знаю.

Мы немного посидели молча. Какого черта, я не знал, что сказать. Ее жениха только что убили, о чем тут говорить? Я надеялся, что она не захочет, чтобы я еще раз описывал подробности. Меня уже тошнило от этого, тошнило от Алекса, от его жизни и от его смерти, тошнило от этого дурацкого дела, которое началось для того, чтобы вызвать у меня невыразимую депрессию.

– Ладно, – наконец заговорила она. – Хочу рассказать вам об этом. Мне нужен ваш совет.

Она выбрала прекрасного советчика. Но что можно ответить в таком случае?

– Начинайте, я навострил уши, – сказал я. А тихий голос в голове добавил: «Ослиные уши, старина, ослиные».

50. АЛЕКС, НИВЕС

Алекс встретил Нивес два года назад на балу в посольстве, точнее, на приеме в посольстве Парагвая. Алекс любил надеть шелковый смокинг, зализать волосы и отправиться на такого рода сборище. И неважно, что они все без исключения скучные. Ему в них нравились помпезность и торжественность, утонченно украшенное окружение, самоуверенные, с сильными характерами люди, посещавшие такие мероприятия. Человеку, выросшему в Бронксе, приходится видеть много реальностей жизни. Блеск и великолепие Алексу нравились гораздо больше, чем реальная жизнь, если признать, что реальная жизнь – это грязь, боль и ложь.

Он, как обычно, прекрасно проводил время на приеме, когда вдруг столкнулся с Нивес. Ей было двадцать два, и она первый год жила в Вашингтоне. Ее отца назначили новым атташе по культуре в посольство Парагвая. Она почти безукоризненно говорила по-английски, так же как по-немецки и по-французски. Она учила языки с детских лет. Культурная, но провинциальная девушка, полная благоговейного страха перед миром Вашингтона, такого отличного и в то же время схожего с замкнутым маленьким дипломатическим миром Асунсьона.

Алекс пригласил ее танцевать. Они хорошо смотрелись вместе. Он – высокий, широкоплечий блондин. Нивес – хрупкая, с шелковистыми волосами и лицом мадонны.

Тогда Алексу было года тридцать два. Связь началась очень скоро. Они с ума сходили друг от друга. Но возникли трудности.

Главная проблема – социальная. Алекс, младший адвокат в «Селуин Групп», вашингтонской фирме, создающей фонды, не выглядел человеком, которого ждет большое будущее и шикарные перспективы. Он всегда мог заработать двадцать или тридцать тысяч в год, может, даже добраться до пятидесяти. Но это еще очень далеко от тех денег, которые нужны, чтобы жить, как друзья и родственники Нивес.

Эта проблема раздражала Нивес. Она обыгрывала способы, как выйти замуж за Алекса, надеясь, что со временем семья смирится с ее браком.

Но он не хотел поступать таким образом. Он соглашался с семьей Нивес, что он ее не стоит. Алекс искренне верил, что богатство дает особые привилегии, накладывает особый отпечаток. Он не относился к богатству цинично. Как относительно бедный парень, он сознавал, что не имеет права жениться, чтобы таким путем войти в класс больших денег.

Конечно, был шанс, что со временем семья Нивес простит свою блудную дочь и у нее будет много ее собственных денег. Но такой вариант Алексу не подходил. Он не хотел жить на средства жены, не видел себя в роли альфонса. То, что было мечтой Жан-Клода – жениться на богатой женщине, Алексу представлялось кошмаром.

Он не смог бы жить на средства жены. Он хотел иметь собственные деньги. Алекс привык давать, а не брать.

Все это могло бы остаться теоретическим рассуждением, если бы Алекс не обнаружил, что попал в такое положение, когда можно сделать удачный ход. Как один из служащих, имеющих право подписывать банковские документы «Селуин Групп», он перемещал пожертвования со счета на счет, а потом еще на другие счета, и никто не мог бы сказать, кто в конце концов получает деньги. Однако создавалось впечатление, что в результате большая часть пожертвований не доходит до никарагуанских контрас. Так возникла идея.

Со счетов, которыми управляли Селуин и другие, очень много денег уходило на сторону. Это был грабеж и мошенничество. Алекс начал искать способ, как взять что-то и для себя. Задумывалось все просто так, в качестве теоретического упражнения. По крайней мере, вначале.

Операция выглядела достаточно легкой. Он мог перевести чек, на котором стояла его подпись, на один из швейцарских счетов, а затем переместить деньги на собственный швейцарский счет. Потом еще раз перевести, уже на другой свой счет, на котором даже не указана фамилия, а только код.

Постепенно идея все больше интриговала Алекса. Бросить все и открыть чистую страницу, но с большими деньгами. Начать новую жизнь как богатый человек с красивой женой в услужливом и коррумпированном Асунсьоне.

Он полагал, что сумеет направить в другое русло по меньшей мере сто тысяч долларов. Может быть, больше. При общей неразберихе и сокрытии поступлений пожертвований деньги, вероятно, можно долго крутить, переводя со счета на счет. К тому времени, когда они придут к нему, Алекс будет уже далеко, а деньги просто будут помечены как «неучтенные», что часто случается в делах подобного рода.

Ракель участвовала в этом плане. По-видимому, последняя искра, давшая идее движение, пришла от нее. Алекс и Ракель жили вместе чуть больше полугода. О любви они никогда не говорили. Алекс не любил ее, но подозревал, а вернее, боялся, что она его любит.

Ракель просто генерировала хорошие идеи и была необходима для выполнения плана. Очень скоро выяснилось, что без ее участия обойтись нельзя.

Все происходившее Алекс обсуждал с Нивес. Она очень рассудительная девушка и очень страстная. Необычное сочетание.

– При любых обстоятельствах я буду жить с тобой, – говорила она Алексу. – Даже если у тебя не будет денег. Я люблю тебя, и только это имеет значение. Но мне нравится жизнь, которую я вела дома. Тебе, Алекс, она тоже понравится. Однако я не думаю, что ты будешь счастлив, живя на мои деньги.

– Конечно, – соглашался Алекс.

– Это глупо, но я уважаю тебя за такое отношение. Тут все дело в твоей гордости. Значит, ты должен иметь собственные деньги, иначе ты никогда не будешь счастлив.

– Допустим, я смогу достать очень много денег, – отвечал Алекс. – В данный момент не имеет значения как. Выйдешь ли ты за меня замуж и будешь ли жить со мной в Асунсьоне?

– Да.

– Даже если у меня будет другое имя и слегка измененная внешность?

– О чем ты говоришь?

Алекс рассказал ей об оружии для Ирана, о никарагуанских контрас, о пожертвованиях и о том, как он собирался воспользоваться довольно большой их частью.

Нивес молча слушала, пока он не закончил, потом рассмеялась.

– Сначала ты напугал меня. Я решила, что ты задумал ограбить банк или магазин «Севен-Элевен». Но, Алекс, дорогой, то, что ты хочешь сделать, вовсе не квалифицируется в реальной жизни как преступление. Ты просто немного облегчишь воров от бремени их добычи. Они должны бы дать тебе медаль.

– Они дадут мне тюремное заключение, бесконечное, как ад, если поймают.

– Тогда, если ты собираешься это сделать, лучше украсть побольше, – посоветовала Нивес. – Потому что такой шанс тебе выпадет только раз в жизни, а приговор, наверно, будет один и тот же, возьмешь ли ты много или мало. Если тебя поймают. Но ты должен сделать так, чтобы тебя не поймали.

– А я и не планирую быть пойманным. В этом я рассчитываю на Ракель. Она во всем участвует. Мне нужна ее помощь, и мне придется дать ей какую-то часть полученного.

– Конечно, ты должен заплатить ей.

– Мы будем держать все в секрете. Никто не должен знать о наших отношениях. Никто, пока я не смогу жениться на тебе.

– Надеюсь, тебе не потребуется много времени.

– Меньше месяца. Но мне нужна помощь и некоторых твоих друзей. Ты сумеешь связать меня с полезными людьми в Парагвае?

– Конечно.

– Некоторые люди в Асунсьоне могут вычислить, кто я, – после минутного сомнения продолжал Алекс. – Будут проблемы?

– Конечно, нет. Они подумают, как умно ты поступил. Никто не сообщит американским властям.

– Наверно, парагваец не сообщит, но американец вполне может.

– Не наши друзья в Асунсьоне.

– А что, если один из них не совсем правильный американец?

– Не беспокойся, любовь моя. Не совсем правильный американец долго в Парагвае не задержится.

Нивес открыла сумочку и достала портсигар из панциря черепахи, потом прикурила длинную темно-коричневую сигарету «Нат Шерман».

– Алекс никогда не рассказывал мне о мелких деталях своих планов, – продолжала она. – Мы договорились, что он сделает то, что необходимо, а я буду ждать его в Асунсьоне. Ему потребовались имена парагвайцев в Париже, на которых он мог бы положиться. У меня здесь есть кое-какие друзья. Вы должны понять, я и правда не знала, что происходило. Я и правда не считала, что так уж плохо забрать деньги у напыщенных дураков, готовых всегда поддерживать заварушки с наемниками. Я думала только об одном: каким Алекс приедет ко мне в Парагвай. Он будет по-другому выглядеть. По меньшей мере, усы. Или, может, небольшая пластическая операция на лице. Это было самое волнующее приключение, в каком я когда-либо участвовала. Такое романтичное. Я была безумно влюблена. Или без памяти увлечена. По-моему, поэтому я до сих пор ни о чем не задумывалась.

– Что значит, вы до сих пор не задумывались?

– Ну, над тем, что Алекс будет делать. Естественно, возьмет деньги. Приедет в Париж. Затем исчезнет. Ракель наймет вас, чтобы найти его. Это то, что мы заранее запланировали. Вас выбрали потому, что вы хорошо знали Алекса, и потому, что Алекс считал, что вы будете… податливым.

– Податливым, – с горечью повторил я. – Вы имели в виду послушным. И в придачу легковерным.

– Это симпатичное качество, Хоб, – заметила Нивес. – Не теряйте его.

– Что еще вы знаете?

– Вы должны стать свидетелем смерти Алекса. И тогда под принятым после «смерти» именем он начнет новую жизнь со мной в Парагвае. Но, конечно, оставалась одна часть плана, одно совсем не безопасное дело. Дело, которое так и осталось висеть в воздухе.

– Ракель? – спросил я.

– Да, правильно. Ракель. Вот об этом я не хотела думать. Но в конце концов пришлось. И я поняла, хотя, надеюсь, не права, что единственный способ для Алекса реально быть в безопасности – смерть Ракель.

Да, конечно. И, видимо, Нивес не знает всего. Ракель планирует разделить с Алексом не только деньги, но и его жизнь. Она любит его и не собирается молча проглотить отрицательный ответ. Он должен быть ее или Нивес.

Если он уедет с Нивес, если он бросит Ракель, то можно рассчитывать на взрыв. И пока у Ракель хватит сил, пар будет выходить очень долго и очень громко.

Где теперь Ракель?

Я позвонил в отель. Ее номер не отвечал. Это ничего не доказывало, но у меня мелькнула мысль – я знаю, что случилось. Когда Ракель узнала о смерти Алекса, это стало для нее сигналом встретиться с ним. О встрече они договорились заранее, и она думала, что теперь они вместе исчезнут со сцены.

Для Алекса это был шанс убить ее.

Если бы я только знал, где назначена встреча.

– Алекс что-нибудь говорил, где он будет после всего? – Я обернулся к Нивес.

– Нет. Он только сказал, чтобы я ждала его в Асунсьоне. Но я не могла. Я имею в виду, что грабеж – это одно, но я не смогла бы вынести, если бы он и вправду убил эту несчастную женщину.

Я поднялся, стараясь почти физически стряхнуть с себя убийственную депрессию, которая навалилась на меня после того, как я видел «смерть» Алекса.

– Пошли.

– Куда мы теперь?

– Искать Алекса, – ответил я.