Демон в подарок

Глава 4

Не знаю, как долго я рыдала, стоя в объятиях демона, но точно могу сказать, что моя истерика не закончилась спустя пару минут. Минимум час я мочила ему рубаху и вжималась в прекрасное поджарое тело, рядом с которым ощущала себя слабой, но в то же время удивительно защищённой. И, к сожалению, чем дольше плакала, тем сильнее начинала гудеть голова. Боль настолько затуманивала разум, что я практически не соображала — где я, что происходит и почему вдруг оказалась на руках, прямо как принцесса из сказки, у красавчика, жар от которого убаюкивал до странного быстро.

Почти ничего не снилось, и, наверное, именно из-за этого я смогла отдохнуть как телом, так и разумом.

Когда только начала возвращаться в реальность, ощутила лёгкий дискомфорт в шее — подушка оказалась какой-то твердой, хотя я точно выбирала себе совсем другую. А ещё пальцы затекли, словно я всю ночь ими что-то делала.

Открыв глаза, увидела перед собой загорелую грудь демона, который равномерно дышал. То ли спал, то ли притворялся — я не знала, но было как-то всё равно.

Одна его рука и была моей подушкой — поэтому и было не совсем комфортно. Вторая же обнимала меня за талию и служила тёплым одеялом, в которое хотелось до дикой степени ужасно уткнуться, укутаться и проваляться так как минимум пару часиков.

А вот пальцами я всё так же держалась за рубаху, наверное, из-за моей крокодильей хватки он и не смог освободиться и уйти спать к себе. Как мило с его стороны.

— И не страшно тебе просыпаться с малознакомым мужчиной? — Зефирос резко открыл глаза, а его губы растянулись в обольщающую улыбку, которую хотелось стереть… поцелуем. Укусить, чтобы стереть эту дерзость и заставить его показать совсем другие эмоции…

Но я умела сдерживать свои глупые порывы и потому лишь усмехнулась, наконец-то разжимая пальцы, но не спеша его отталкивать. Хотя он явно этого ожидал, ведь я ощутила, как напряглась его рука — он был готов удерживать меня на месте, щекотать нервишки и веселиться за мой счёт.

Да и была я не той кисейной барышней, которая от простого прикосновения руки от мужчины падала бы в обморок. Поэтому я лишь фыркнула, но сразу же пожалела. Аромат этого мужчины был сладко-манящим, а я перед десертами была слишком слаба. Я словно ощутила на языке этот приятный вкус и невольно облизалась, пялясь на его грудь. Ну он точно был намазан ароматным шоколадом!

— Что творится в твоей головке? — его рука, что до этого просто обнимала, начала чувственно поглаживать поясницу, от его прикосновений я едва не выгнулась, чтобы быть к нему ещё ближе. Он рассматривал меня с интересом, словно я была… привлекательна?

Эта мысль, что лишь едва мелькнула на поплывшем сознании (да что он так на меня влияет?), позволила прийти в чувство.

— Головка тут только у тебя между ног, — буркнула недовольно. И злилась не на соблазнителя, который меня поддержал вчера и вообще с каждым мигом казался всё более привлекательным, а на себя, что так легко из-за нормального отношения, а не скотского, уже была готова довериться первому встречному.

От моей фразы демонюга завис, переваривая услышанное, его глаза сперва распахнулись, а потом из груди раздался хриплый смех, который перерос в дикий хохот. И от этого звука, да и прекрасного зрелища, негативные мысли снова отступили.

Я даже возгордилась собой, что смогла его так развеселить.

Только вот чего я не ожидала — что, только получив свободу и возможность отодвинуться, меня наоборот ловко и легко притянуло назад, ещё и на грудь уложили, продолжая обнимать и удерживать. Я даже пискнуть не успела, как уже лежала на Зефиросе, смотря в рубиновые глаза, в которых плясало веселье.

— Знаешь, моя «головка» в тебе заинтересована, — вдруг выдал он, выдыхая горячий воздух прямо мне в губы, пока я офигевала от такого поворота. Мне казалось, что такое говорить тут не принято, да и, насколько было известно, демоны редко спали с кем попало лишь бы потрахаться. Брезговали.

А ещё я ощутила низом живота, что он не врал. Правда был «заинтересован».

— Так это твои проблемы, а не мои, — постаралась сказать как можно спокойнее, хотя сердце рядом с ним снова пускалось в дикий пляс, от которого мыслить становилось крайне сложно.

— Ведьма, ты играешь с огнём, — мурлыкнул довольно, словно сам был рад такому развитию событий и моему дурному характеру. Мазохист, что ли?

Хотела подняться, но в итоге лишь поерзала и недовольно засопела, о чём тут же пожалела и застыла. Потому что головка зашевелилась и стала тверже.

— Ой, — буркнула, сильно краснея. И не от того, что у красавчика на меня встал. Что вы. А от того, насколько пошлые мысли и фантазии ворвались в мою голову.

От стыда уткнулась демону в грудь, чтобы скрыть свой дикий блеск в глазах. А то мало ли, воспримет как зелёный сигнал для продолжения, а я как-то морально к такому не была готова совершенно.

Тот лишь хохотнул, а потом стал успокаивающе поглаживать как по волосам, так и по спине. Он не стал шутить, оскорблять или поддевать. Не стал приставать или требовать — раз возбудила, то давай, раздвигай ноги, — как делали это столичные аристократы. Хотя на тот момент весь мой соблазн заключался в том, что я стояла в тёмном уголке и хомячила маленькое канапе, которое удалось незаметно стащить со стола.

Правда, в итоге мужчинчик получил разбитые яйца, а я — гору матов и общений, меня прикончить. Мужу-недоноску я не стала рассказывать, как и не ожидала, что он мне поможет. Ведь этот урод видел, как меня пытались утянуть подальше от бального зала, но вместо беспокойства он лишь криво оскалился, продолжая обнимать любовницу и беседовать с другими.

Но я смогла дать отпор, сбежала, не попавшись другим на глаза, ведь не хотела потом снова выслушивать новые упрёки и смешки себе в спину.

И вот тогда, пока сердце колотилось в груди, а в глазах стояли горькие слёзы обиды, я придумала свой план побега.

Но теперь, кажется, мне предстоит не только разобраться, как освободить и демона от проклятия прабабки, так и себя от брачного договора, но ещё и не влюбиться, дабы потом не наблюдать за тем, как меня оставляют позади, найдя истинную.

Молчаливую идиллию, во время которой я всё так же лежала на демоне и думала о своём, нарушило громкое завывание моего желудка. Кушать хотелось сильно.

Демон издал тихий беззлобный смешок, чмокнул меня в волосы, и за миг я оказалась уже сидящей на нём.

— Надо тебя накормить, — убрал прядь волос за ухо. — А то ты худая, но аппетит знатный.

— В дороге не было возможности нормально питаться, — невольно повела плечом, вспоминая, в каких условиях проходил мой грандиозный побег.

— Тогда иди умывайся, а я пока всё приготовлю. Потом расскажешь своё приключение.

От такой заботы хотелось снова уткнуться в сладко пахнущую кожу и просто забыть всё, что происходило в этом мире ровно до прибытия в поместье.

На его слова лишь угукнула и поспешила в сторону ванной комнаты. Ледяная вода, как я надеялась, сможет смыть тягу к Зефиросу и заморозить странные, полыхающие чувства, которые возникали каждый раз, когда он оказывался слишком близко.

Мои знания не были идеальны, а сведения о демонах могли быть сфабрикованы, так что стоило быть осторожной и не вестись на сладкие речи так легко.

Приведя себя в порядок, покосилась на сковородку, которая послушно лежала на тумбочке у изголовья огромной кровати и внушала мне спокойствие. Разум ворчливо твердил, что без неё лучше не передвигаться, а интуиция упорно шептала, что рядом с демоном ничего не грозит — как бы наивно это ни звучало. У него ведь за короткое время было масса шансов мне навредить, но он лишь утешал, поддерживал… и кормил. А ещё гладил, словно кошку приручал. Честное слово, он относился ко мне именно так — и, увы, это со мной работало идеально.

Поэтому в знак благодарности, чтобы показать своё доверие к нему хотя бы как к партнёру по договору, стоило бы не тыкать ему в нос моим орудием массового поражения.

Он не был рядом, но всё равно занимал все мысли. Демон противный.

Обычно я бы доверилась интуиции и оставила сковородку, но разум был категорически против. Я ведь в чужом мире, и так наивно доверять мужчине, который пока ничего плохого не сделал, — опасно. Ключевое слово здесь: «пока».

Закусив губу и колеблясь, всё же подошла и взяла оружие в руки. Эта штука уже не раз меня выручала. Вспомнив, как схватила её чисто случайно при побеге с кухни и сразу же использовала, вырубив стражника, я злорадно зазубоскалила. Звук удара был такой звонкий — хотя попала по носу, а не по железному шлему.

Оказавшись на кухне, наполненной прекраснейшими ароматами, едва не подавилась слюной. Кажется, я готова этому демонюке руки целовать, лишь бы он и дальше готовил, ведь сама я это дело ненавидела всей душой. Мне было куда приятнее просто всё жрать.

Зефирос, явно почувствовав моё присутствие, обернулся.

Я же сразу подметила несколько вещей.

Первое — он успел переодеться. Новая белая рубаха была из тонкой ткани, поэтому рельеф его мышц и вьющиеся по ним татуировки просвечивались, притягивая взгляд.

Второе — в печи уже запекалось мясо (и когда только всё успел?). На кухне от жара становилось душно.

Или это мне так казалось, потому что гад мало того что надел полупрозрачный верх, так ещё и застегнул только нижние пуговицы.

Рука сжала сковородку сильнее. И не потому что мне грозила опасность и демона хотелось треснуть. Нет.

Я подумывала влепить оплеуху себе, потому что снова зависла, пуская на него слюни. И даже с учётом ароматов мяса, которое я очень хотела попробовать (после выплеска эмоций хотелось заесть всё к чёрту), я каким-то образом улавливала сладковатый запах карамельки, исходящий от Зефирки.

Интересно, какими духами он пользуется? Надо будет как-то спросить.

— Не могу понять: это ты думаешь меня убить или накинуться со страстным поцелуем? — задумчиво, но с весёлой ноткой протянул демон.

Я мысленно себя обматерила. Да что ж такое! Веду себя как полная дура.

— Думаю тебя на своей сковородке зажарить, — буркнула, чтобы хоть что-то ответить.

Но соседа моего это только повеселило. Губы растянулись ещё шире.

— Отжарить, говоришь…

Намёк я поняла, едва не улыбнулась, хотя шутка была тупой. Но демонстративно закатила глаза, чтобы он не догадался, что уже начал мне нравиться.

— Почему ты готовишь сам, если владеешь бытовой магией и мог бы сделать всё быстрее? — решила сменить тему, иначе могла невольно начать с ним флиртовать.

Демон усмехнулся.

— У меня было так много свободного времени, что я пытался занять себя чем угодно, лишь бы не сойти с ума от безысходности и безделья.

Вот ведь, дурная моя бошка. Он тут закрыт давно, вот и развлекался, как мог.

— Прости. Глупый вопрос, — потупила взгляд, ощущая угрызения совести. Я уже частично знала и понимала, каково это — быть запертым, без поддержки и возможности сбежать.

— Ха, а ты достаточно легко извиняешься, — сказал он беззлобно, даже с лёгким интересом, и сел напротив меня за стол. — Обычно люди до последнего не то что извиняться не хотят, они даже себе боятся признаться в совершённой ошибке.

Я смотрела в рубиновые глаза и видела там осадок разочарования. Печально, что даже здесь он сталкивался с такими индивидами, которые явно нанесли ему раны.

Но ковырять этот мозоль я не собиралась, поэтому лишь угукнула и снова сменила тему. Да, я трусливая мадама, предпочитающая избегать щекотливых разговоров. Социализация никогда не была моей сильной стороной.

— Научишь меня магии? — с надеждой спросила, уже предвкушая, как по щелчку пальцев появится чистая одежда, горячий ужин и убранная комната. — Хочу поджарить одну драконью задницу… — только когда увидела вытянутое лицо мужчины, с ужасом поняла, что последнее произнесла вслух.

Вот ведь! Всех подряд хочу зажарить — маньячка, а не ведьма. Осталось только табличку повесить: «Осторожно, ведьма сковородочная».

И смех демонюки только усилил эти чувства, из-за чего я не выдержала и спрятала лицо в ладонях, мечтая провалиться сквозь землю. Почему-то рядом с ним я была расслаблена и не боялась ляпнуть что-то не то. Словно он давний знакомый, перед которым не нужно носить маски и стыдиться того, какая ты есть на самом деле.

— Ты заставляешь меня смеяться снова и снова, какую магию используешь, ведьма? — он был искренне весел, и это одновременно радовало и раздражало.

— Заклинание «отключение мозгов говорящего», — проворчала себе под нос, пытаясь придумать, как вести себя дальше. Морозиться и делать вид, что ничего не было — не смогу. Избегать его — тоже глупо. Нам же договор составлять, а потом решать общие проблемы.

Зефирка же снова проявил понимание: поддевать или играть на нервах не стал, а просто мило улыбнулся.

— Хорошо, обучу тебя магии как бытовой, так и боевой, чтобы ты могла под… — заметив мой взгляд из-под лба, кашлянул, будто воздухом подавился. Да и моя рука уже потянулась к сковородке. Видимо, зря я посчитала его милым и понимающим, да?

Красные глаза скользнули на сковородку, потом на меня.

— Чтобы ты могла дать обидчикам отпор, — благоразумно исправился. — Но сперва расскажи, как это обычная сковородка может причинять вред другим расам?

Я задумалась. А ведь и правда — я ею вырубила не только стражника, но и дракону нос разбила, когда он встал на моём пути, истерично вереща, что я принадлежу ему. Хотя обычно даже меч не способен оставить царапину нелюдям.

Словно впервые увидев, уставилась на свою прелесть.

— Моя хорошая… — погладила её нежно, радуясь, что хоть кто-то (а точнее, что-то) стало на мою сторону в том злополучном поместье.

Да и другая ведьма, которая на одну ночь пустила меня к себе отогреться, откормила и дала пару серебряных монет на дорогу, тоже со смехом говорила, что эта сковородка стала волшебной из-за меня.

— Кажется, мои эмоции были столь сильны, что я неосознанно влила в неё магию, — повторила слова ведьмы Рози, с улыбкой вспомнив её яркие, красные волосы, которые полыхали, как пламя. Она была молодой, но во взгляде читалась мудрость, а ещё усидчивость — редкая для ведьмочек её возраста.

И после того, как она была ко мне столь добра, хотя сама явно не жила богато в старенькой и хлипкой хижине, я пообещала себе, что потом, как только разберусь со своими проблемами, её отблагодарю как следует.

— Хм, такое хоть и редко, но случается, — кивнул согласно Зефирос, вставая и возвращаясь к духовке. Он без прихватки вытянул противень, на котором оказался пирог. Пах медово-сладко… как Зефирос?

От такой мысли содрогнулась. Кажется, у меня действительно крыша ехала. Дракон вонял так мерзко, что меня чуть не выворачивало — именно поэтому я шарахалась и избегала его. Но никто бы не поверил, что «благородный» дракон источает тухлый смрад, а его истинная, небось, думала, что мне просто стыдно и обидно показываться перед ним.

А вот демонюка… манил. Во всех смыслах. И это нездоровое притяжение пугало.

— Пирог с персиками, пусть остывает пока, — протянул сосед, а я не стала спрашивать, откуда взялось столько продуктов. — Сперва попробуй моё рагу с овощами и мясом лирда, — мужчина набрал из кастрюли в глубокую миску порцию мне, сразу поставив на стол.

Я же с трудом глотнула и едва сдерживалась, чтобы не наброситься как одичалая.

И мне не хотелось знать, кто такой лирд и как он выглядит. Я хотела кушать, особенно после истерики. Еда точно сделает меня добрее.

Даже сковородочка, кажется, одобряюще вибрировала.

Но выдержки дождаться, когда и Зефирка сядет со своей порцией, у меня хватило.

И, как только он пожелал приятного аппетита, я стала уплетать за обе щеки, забив на этикет. Ну а что? Голодная ведьма может с дуру и начудить.

А ещё я была уверена, что демон попрекать или насмехаться из-за этого не будет, он ведь не тошнотворный дракон.

— Рад, что тебе нравится, — он лишь улыбнулся, наблюдая за мной. Ну что за мужчина, а? Надо завод построить, где таких будут штамповать, чтобы хорошим женщинам раздавать.

Тарелка моя быстро опустела, но полной сытости я не ощутила. Но добавки просить не спешила. Хотелось всё же больше попробовать пирог. Ведь сладкое в доме герцога мне из-за издёвок вообще не давали, так что по десертам я изголодалась и соскучилась ох как сильно.

Я поёрзала на месте, ведь демон ещё кушал, а самой кидаться к вкусняшке было как-то неудобно.

Но он опять меня приятно удивил. Оставив своё рагу, взял пирог, протянул ложку и поставил всё передо мной. Я даже зависла и растерялась.

— Всё твоё. Я не любитель сладостей, — проурчал этот… соблазнитель, наклонившись.

— Для того, кто пахнет сладостями, странно это слышать, — облизнувшись, прохрипела я, едва заставив себя отвести от него восторженный взгляд. Иначе могла бы поддаться порыву и зацеловать его в знак благодарности.

На пару секунд образовалась странная тишина. То ли мои слова его задели, то ли понравились. С опаской снова подняла голову, а он продолжал пялиться на меня, но губы демона начали растягиваться в улыбке, становясь всё шире и порочнее. Моё сердце снова затрепетало, как взволнованная птичка.

— Кушай, моя хорошая, — он легко чмокнул меня в затылок и, мурча, обратно сел напротив, словно ничего необычного не произошло.

Я же на пару мгновений запаниковала, ведь не понимала причин его действий. Что это было? Игра? Слабый намёк? Или просто дружеская забота? Но трепетать и строить иллюзии было опасно. Лучше не возводить воздушные замки из песка, а думать о том, что стоит поскорее приступить к чтению дневника бешённой прабабки — только он мог подсказать, как на самом деле можно освободить демона.

После еды мне действительно стало спокойнее, словно вместе с вкусностями улеглись и тревоги.

С одной стороны, хотелось лениво побродить по поместью, рассмотреть всё, ведь в своём мире мне никогда не доводилось бывать в таких местах. Да и когда только прибыла сюда, сперва думала лишь о безопасности: нашла комнату и отдыхала после долгой и изнурительной дороги. Нервы, натянутые страхом, что меня вот-вот догонят, поймают и снова запрут, тоже порядком истощили. Так что сил и возможности изучить свой новый дом пока не выпадало.

Да и вообще, в момент прибытия я даже не обратила внимания, что место, которое должно было быть давно заброшенным, выглядело ухоженным и чистым. Пусть не сверкало, но и грязью не отпугивало. Я просто порадовалась, что не придётся всё вычищать, чтобы не захлебнуться в пыли и не запутаться в паутине. И уж точно даже мысли не возникло, что здесь кто-то может обитать.

— Покажешь, где библиотека? — Зефирка щёлкнул пальцами, и грязная посуда сама оказалась в умывальнике. Удобно. Надо будет и мне такое освоить.

Мой, казалось бы, вполне логичный вопрос вызвал у него странную реакцию, словно я врезала пощёчину. Улыбка вышла какой-то кислой, натянутой — и это сразу насторожило.

— Ты чего? — спросила я в лоб, не желая блуждать в догадках. Хотелось подойти ближе и заглянуть в его глаза, но я удержалась, опасаясь собственной реакции на близость с этим мужчиной.

— Просто ты, ведьма, даёшь мне надежду, — его голос прозвучал надломленно, — хотя я давно запретил себе это.

Я почти физически ощутила его боль в этих словах. Раньше он казался мне наглым и невозмутимым, но сейчас показывал слабость, и я не могла отвернуться. Жутко странно, как легко мы с ним открывались друг другу. Может, горе и одиночество сближают? Или мы так долго тащили свою борьбу в одиночку, что готовы довериться первому встречному?

Я не умею утешать. В такие моменты здравомыслие прячется, но я всё же сдержала порыв хлопнуть его по плечу и бодро заявить, что всё порешаю. Потому что это было бы глупо до невозможности. Кидаться громкими словами, когда у самой почти нет сил, — всё равно что воткнуть ему нож в сердце.

Да, он пытался казаться беззаботным, будто отдыхает здесь в отпуске. Но ведь это не так: его вырвали от семьи ещё в юности, заперли с девушкой, которую он не любил. И даже после её смерти свободы он не получил. Это было жестоко. Лайла своим поступком напоминала дракона — от её эгоизма и бессердечия просто разило.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — говорю максимально уверенно. Прикусываю язык, чтобы не добавить пафосно: «Ты можешь на меня положиться». Нельзя. Шансы, что в дневнике Лайлы действительно записан способ снять проклятие, ничтожны. Думаю, он и сам это понимает. Но за все годы его заключения это единственное, что он не проверил лично.

— Спасибо, — благодарно кивает и направляется к выходу из кухни. Вроде бы всё нормально, но я замечаю, что он напряжён и скован. Наступал момент истины. Да, он говорил, что запретил себе надеяться, ведь разочарование обычно оставляет глубокие душевные раны. Но я понимала — крохи надежды всё же тлели в нём.

Пока мы шли, я сперва едва поспевала за его длинными шагами, но он, заметив это через плечо, замедлился. Маленький жест, но для меня он снова подчеркнул разницу между демонами и драконами.

На втором этаже мы открыли первые тяжёлые двери — и перед нами оказалась библиотека. Здесь, как и везде, было чисто. Книги разложены по полкам — по темам и в алфавитном порядке. Одного взгляда хватило, чтобы это понять.

Думаю, всё дело в Зефирке. Возможно, сначала он здесь психовал и переворачивал всё вверх дном, а потом, от скуки, складывал обратно, чтобы в случае чего быстрее найти нужное.

Он спокойно прошёл вперёд, к окну, возле которого стоял стол. А на нём — чёрная тетрадь. Хотя по толщине она больше напоминала книгу. И было в ней что-то такое, что заставляло сердце биться чаще. Казалось, она ждала. Смотрела. Дышала.

Я застыла на месте и продолжала с опаской смотреть на чёрную тетрадь, как на что-то… живое. В голове мелькнула глупая мысль: «Вот сейчас она шевельнёт страницами, как крыльями, и прыгнет мне в лицо, впиваясь клыками».

Ну да, у меня буйное воображение. Но ничего не поделаешь — от книги веяло чем-то неправильным. Слишком много ненависти, боли, одержимости успело впитаться в эти страницы.

— Она ждёт тебя, — заметил Зефирка из-за спины.

Спасибо, капитан очевидность. Так и хотелось бросить. Но я лишь скосила на него взгляд и, чтобы скрыть собственное волнение, фыркнула:

— Ещё скажи, что она меня укусит.

Он промолчал. И это было ещё более пугающе. Казалось, что даже звуки снаружи сюда не проникали, опасаясь.

Я глубоко вдохнула, сделала шаг ближе и коснулась обложки. Холодная, шершаво-гладкая, как будто её обтянули кожей. Брр. Сев за стол, я раскрыла первую страницу. Почерк был женский, дотошно аккуратный — и хотя обычно я таким восхищалась, сейчас восторга не ощутила. Словно безумие, спрятанное в ровные строчки, издевалось надо мной — чем аккуратнее линии, тем явственнее чувствовалась трещина внутри.

«Сегодня он снова улыбнулся ей. Я видела, как его глаза светились — не для меня, для этой жалкой девчонки. Я не могу позволить. Я не могу допустить, чтобы у него была другая радость, кроме меня. Я его жена. Я его единственная. Я его мир.»

Я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом. Ну привет, Лайла. Вот оно, твоё сладкое безумие.

«Зефирос. Зефирос. Зефирос. Без тебя нет дыхания. Ты — моя тьма, моя боль, моя вечность. Если ты не со мной — я сожгу мир».

— Какая романтика, — пробормотала я вслух, хотя губы у меня пересохли. — В стиле «любовь до гроба и ещё чуть-чуть сверху».

Зефирка молчал, но я чувствовала, как он наблюдает с внимательностью ястреба.

Я пролистала дальше.

«Он так наивен и глуп. Не хочет слышать и слушать, что я его судьба. Отрицает почему-то. Но я ведь его люблю, почему не может ответить тем же?»

Сердце ухнуло куда-то в пятки. Не знаю, ожидала ли я прочитать что-то другое, но видеть это чёрным по белому было… странно. Особенно учитывая то, что с каждой новой строчкой почерк менялся. И чернила тоже. Они становились багровыми, буквы кривыми, а в некоторых местах…

— Ох, Лайла, — выдохнула я. — Уровень: токсичность плюс мания преследования.

«Я слышу его голос в огне. Я вижу его силу в пламени. Он шепчет мне во снах… или это я сама шепчу себе его имя?»

Я закрыла глаза на миг, чувствуя, как где-то внутри поднимается тошнота. Теперь я поняла, почему Зефирка столько лет ходил с этим грузом. Жить под одной крышей с таким человеком — хуже любой тюрьмы.

Но мне нужно было читать дальше.

«Кровь на моих руках — это его имя. И если придётся убивать, я убью, лишь бы он остался.»

«З ачем ему свобода? Он уже запечатан мной. Пусть мир рушится, он всё равно МОЙ .»

Да-а, её знатно плавило от него.

«Когда я закрываю глаза — он рядом. Когда открываю — его нет. Это невыносимо. Это неправильно. Это моя кара».

Это был не дневник — а вопль. Не доверие, не тайна, не исповедь — а крик, застывший на бумаге. Каждая страница пропитана манией, его имя — десятки раз, снова и снова, вперемешку с рунами и заклинаниями, написанными то чернилами, то кровью. Иногда почерк превращался в хаос — рваные каракули, будто когтями поцарапанные по коже, иногда — в детские круглые буквы, от чего становилось только страшнее. Некоторые строки были перечёркнуты так яростно, что бумага прорывалась. Листы пахли гарью, многие были прожжены насквозь, словно слова сами вспыхивали от её одержимости. Это не записи. Это её безумие, запечатанное чернилами.

Листаю дальше, не желая вчитываться в каждое слово, будто могу заразиться этим безумием.

И тут глаз цепляется за строки на одной из последних страниц.

«Камень. Камень должен держать его. Но если он не освободится — я разорву кожу этого мира, лишь бы добраться до него».

У меня похолодело внутри. Это было уже не просто безумие ревнивой жены — а ключ. Намёк. Предупреждение. Камень… значит, выход всё-таки есть.

Я подняла глаза от страницы — и столкнулась с его взглядом. Зефирка стоял чуть в стороне, не двигаясь, словно высеченный из камня. В красных глазах — ни капли насмешки, только напряжённое ожидание.

Он не спрашивал, но я чувствовала, что он ждёт. Словно самыми костями чуял важность написанного, хотя читать не мог.

Мир будто замер: ни шороха за окном, ни скрипа половиц. Только мы вдвоём и эта книга, дышащая чужим безумием.

— Ну что там, ведьма? — голос его был тихим, но в этой тишине он прозвучал, как раскат грома. — Скажи.

Я сглотнула, чувствуя, как холодок скользит по спине. Он надеялся. И я не знала, что страшнее — сказать правду или промолчать.